Александра Искварина

Пепел Аар'Дайна

Часть II: Мосты

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Александра Искварина, 2019

Она не знает своего имени и рода. Она считает себя полукровкой и привыкла быть презираемой. Но упорством и жаждой знаний она добивается рекомендации для обучения в главном магическом университете Праведного Государства. Теперь она одарённый маг Пути Духа и Верная Богини Сумерек. Ей предстоит совершить невозможное. Сможет ли она узнать себя и поверить, что достойна выпавшей судьбы? Сумеет ли связать разорванное и восстановить разрушенное? Хватит ли ей сил и решимости противостоять ужасу безумия?

18+

ISBN 978-5-4496-1089-8 (т. 2)

ISBN 978-5-4496-1090-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Пепел Аар'Дайна
2. Благодарности
3. Малышке Айе, сумевшей своей крохотной жизнью связать сотни людей
4. 1. Йошимон, десятое Цветущих Яблонь
5. 2. Новые заклинания
6. 3. Эхо смеха
7. 4. Страх и ярость
8. 5. Очищение
9. 6. Подозрения
10. 7. Примирения
11. 8. Сражения
12. 9. Тэйто
13. 10. Каменные сады
14. 11. Поиски
15. 12. Начало большого похода
16. 13. Шокудай
17. 14. Горы Хоккьо
18. 15. Земля Шпрэккен
19. 16. Подарок Аса»ю
20. 17. Горное убежище
21. 18. Фёрштэ
22. 19. Путь Песни
23. 20. Пограничье
24. 21. Нордфьелль
25. 22. Хальсен
26. 23. Исрингур
27. 24. Белый Щит
28. 25. Утешения
29. 26. Данар'Милит
30. 27. Северное Хайно
31. 28. Подарок цветного бога
32. 29. Форт Серого Прядильщика
33. 30. Пепельная пустошь
34. 31. Мосты
35. 32. Малларен и Мэнираи
36. 33. Обитель Безумного Бога
37. 34. Возвращение
38. 35. Мы помним — мы связаны
39. Приложение
40. Карта

Благодарности

Моим детям Стасе и Паше, без которых мысль написать эту историю, возможно, никогда не пришла бы мне в голову.

Моему мужу Валентину, без чьей поддержки у меня не было бы столько времени, чтобы писать.

Моей подруге Смородине, подарившей мне несколько бесценных идей, без которых этот текст был бы совсем иным.

Лучшему в мире бета-ридеру AntimonyFyr, без чьей неоценимой помощи этот текст был бы куда хуже.

Разработчикам серии игр «The Elder Scrolls» за удивительный, вдохновляющий мир, созданный ими.

Томасу Бергерсену за потрясающую музыку, под которую были написаны лучшие главы.

Малышке Айе, сумевшей своей крохотной жизнью связать сотни людей

1. Йошимон, десятое Цветущих Яблонь

«Всё получилось… Аса'ю-Мать[1], это невероятно, но у меня получилось снять мерзкое заклинание Айралора! С Эйно всё будет в порядке. И я тоже чувствую себя прекрасно. Правда, мастер Йосини всё ещё не выпускает нас из лазарета. Сегодня тэнсамон[2], день, когда мы обычно собираемся в археологическом клубе, и у меня уже руки чешутся взять лопатку, кисть и начать раскопки хоть прямо здесь! Хорошо, что ребята принесли нам учебники и каждый день носят конспекты лекций. Лиснетта даже научила, как наложить на них слабую незримость. Если книжки будут специально искать, оно, конечно, не поможет, но если случайно распахнётся дверца шкафа (а она вечно распахивается!) — ничего не видно.

Мастер Йосини настояла, чтобы мы обязательно дважды в день по часу гуляли. Это очень странно — гулять с ним. Иногда мы подолгу молчим, иногда разговариваем о жизни до Кадая. Это… очень непривычно. Я даже Саррме и Дораши никогда не доверяла того, что решаюсь рассказать ему. Он всегда так внимательно слушает!

Правда, о том, что случилось с нами, мы не говорим вовсе. Я не знаю, как с этим быть. И не очень понимаю, что думает Эйно. Кажется, он просто рад, что всё закончилось хорошо.

Стало ли всё совсем, как прежде, до заклинания? Нет… Я не знаю… То есть… Да, меня снова ужасно смущает писать об этом. И мне всё время немного неловко и… да, страшно рядом с ним. Не знаю, чего я боюсь. Даже смешно предполагать, что он мог бы сделать мне что-то плохое. С ним интересно. И очень спокойно. Ну, если бы не смущение. Но я, кажется, даже к этому уже привыкла. Наверное, это значит, что все нити снова срослись? Но ни разу больше они не становилось видимы сами по себе, как тогда, в Энсо. А попытаться посмотреть самой мне… опять неловко.

Скорее бы йошимон[3]! Как-то там мастер Эшши-Дан? С ума сойти: я о нём… беспокоюсь!»

Утром йошимона, за завтраком, столовая содрогнулась от восторженного вопля рыжей ринминки[4], проскакавшей, размахивая руками, по проходу, едва не сбив с ног нескольких учеников. У дверей она налетела на двоих кэриминов[5]-первошагов и, неразборчиво, но оглушительно вереща, повисла у них на шеях, так что они едва не стукнулись головами и оба потемнели от смущения.

— Лис, ты нас задушишь! — сдавленно выговорил Эйно.

Освободившись от объятий ринминки, Кимри невольно потёрла ухо: рыжая так громко пищала, что стало больно. Впрочем, обижаться на сумасшедшую подружку было бы смешно — она так искренне радовалась.

— Прриветствую! — несколько церемонно поклонился Шахарро и встопорщил усы в улыбке. — Без вас было пусто за нашшим столом!

— Привет, сестрёнка! Здорово, дружище! — пробасил Роддвар, поднимаясь и стискивая своей лапищей узкую ладонь кэримина.

Кимри совсем было смутилась, но Лиснетта принялась трещать о последней фееричной лекции своего обожаемого наставника мастера Мислава, Шахарро то что-нибудь добавлял, то возражал, в общем, стало весело и легко.

Войдя в лекционную, Кимри на некоторое время замялась у порога, задумавшись: с кем ей теперь сидеть за одним столом? Впрочем, поразмышляв, она заняла место рядом с северянином, как раньше. Взглянула несколько виновато на Дарриса, но тот лишь спокойно улыбнулся. В самом деле, могла сразу сообразить: было бы очень неловко так открыто демонстрировать их… гхм… В общем, было бы неловко.

Темой нынешней лекции по теории Пути Перемен оказалось заклинание отмычка. Слушая нудное и туманное объяснение мастера Олквати, Кимри и Роддвар то и дело переглядывались.

— И почему нас не учит мастер Эшши-Дан? — посетовала кэриминка шёпотом. — Он ведь тоже на Пути Перемен специализируется.

— Он старшим шагам преподаёт, — ответил Роддвар. — Говорят, очень крут. Так что с нами ему скучно было бы. Хотя… ты ведь тогда его, похоже, всерьёз озадачила своим упрощением отмычки.

— Аса'ю-Мать, я уж и забыла…

— А вы, молодые люди, уже освоили новое заклинание? — язвительно вторгся мастер Олквати. — Сможете открыть этот замок?

Учитель кивнул на небольшой сундучок на своём столе. Роддвар подтолкнул Кимри в бок и мотнул головой, мол, иди, покажи им! Мастер Олквати неприятно усмехнулся, и Кимриналь это вдруг задело. Она поднялась, подошла к сундуку, положила ладонь на замок, сосредоточилась, через пару секунд шевельнула пальцами, шепнула формулу — и класс вздрогнул от громкого щелчка. Кимри запоздало подумала, что по-хорошему нужно было бы сначала проверить, не наложено ли на замок заклинание-ловушка. Впрочем, этого можно было ожидать от мастера Эшши-Дана, но не от недалёкого зануды-тайсомина[6].

Мастер Олквати недоверчиво оглядел открытый замок, тщательно запер и попросил открыть снова. Кимри спокойно повторила заклинание: второй раз оказалось даже проще — замок моментально щёлкнул и открылся. Учитель, пристально наблюдавший за действиями ученицы, вскинул брови и спросил:

— Вы сознаёте, что отперли сейчас замок третьего шага? Кто вас научил этому?

— Мастер Эшши-Дан во время экспедиции, — честно ответила кэриминка.

Тайсомин едва заметно поджал губы, но вслух сказал:

— Ах, вот оно что. Видимо, придётся по этому заклинанию поставить вам зачёт авансом.

Ученики ошеломлённо загомонили, ибо это было неслыханно. Мастер Олквати постучал по столу, призывая к тишине, и спросил, выразительно глядя на двоих археологов:

— Кто-нибудь ещё желает попробовать?

Вызвался Роддвар. Он, конечно, пропыхтел над замком значительно дольше, но тоже справился. Эйно повторил заклинание лишь чуть быстрее северянина. Кимри тайком вглядывалась в лицо кэримина, всё ещё тревожась о его здоровье, но он выглядел бодрым и отдохнувшим даже после чтения непростого заклинания.

Несколько учеников тоже решили попытать счастья с третьешаговским замком, но никто больше не преуспел. Мастер Олквати достал другой сундучок, предназначенный для второшагов, но даже его никто так и не смог отпереть. Ученики завистливо косились на троих археологов, записывая в тетради дополнительные рекомендации и тренировочные задания учителя.

Следующим был урок Пути Миражей. Мастер Мислав решил начать сегодняшнюю лекцию в образе «строгий учёный», даже оделся чопорнее обычного.

— Итак, мы с вами усвоили, что в основе большинства эффектов Пути Миражей лежат знания об особенностях восприятия и внимания и умелое использование оных.

Двойняшки дружно фыркнули над его непривычно заумным слогом и назидательными интонациями. Учитель сдержал улыбку, но Кимри заметила, что глаза хандина[7] откровенно смеются, пока он благочинно складывает перед собой на кафедре руки и продолжает игру.

— Кроме того, мы научились усиливать эффект наших действий особыми словами и жестами, требующими использования магической силы. Думаю, все успели обратить внимание на то, что эти жесты и слова производят заметный световой и звуковой эффект. Это может быть весьма полезно в качестве отвлекающего, рассеивающего внимание фактора. Однако… — мастер Мислав сделал драматическую паузу, — что же мы будем делать, если нам необходимо сохранить скрытность? К примеру, представьте, что вы решили очаровать продавца в лавке. Уверяю вас, все они прекрасно осведомлены о вероятности нарваться на таких ушлых нас. — По лекционной прокатился смешок. — Догадаетесь, что случится, когда торговец увидит, что вы колдуете?

— Выпрет из лавки, — пробасил Роддвар, не задумываясь. — Хорошо, если ещё стражу не позовёт.

— Совершенно верно, — хандин подчеркнул свои слова, помахав в такт поднятым указательным пальцем. — Впрочем, это — пример лишь для наглядности. На самом деле, уважающий себя маг не будет опускаться до мошеннического использования умений. Но! Как вам понравится следующий факт? Заклинанием скрытности и незримости вы вовсе не сможете овладеть, не научившись бесшумному колдовству.

Ученики снова загомонили: похоже, никому и в голову это не приходило.

— Итак, — мастер Мислав облокотился на кафедру, доверительно склонился ближе к слушателям и, внезапно снова превращаясь в артиста-балагура, развёл руками, — что же нам делать со всей этой феерией, столь зрелищной на сцене и столь мешающей в ситуации угрозы нашей бесценной жизни?

— Учиться не отсвечивать! — радостно скаламбурил кто-то.

— Спрятать руки в рукава! — добавила одна из Двойняшек.

— Или в карманы! Или под полу! — вклинилась вторая.

Мастер Мислав улыбался и кивал.

— Хо-ро-шо. Замечательно. Мы решили проблему со светом. А что же будем делать со звуком? Кстати, вы вообще представляете себе, как звучит заклинание скрытности? Вот, я прячу руки под кафедру, вспышки вы — наверное — не увидите…

Учитель склонил голову, едва слышно шепча заклинание. Звук, раздавшийся из-под кафедры, описать в точности было бы непросто: смесь гудения, шипения и звона с хлопком. Ученики ахнули и невольно вытянули шеи, пытаясь рассмотреть, куда делся мастер Мислав. Кимри машинально сотворила чувство жизни и увидела розоватое пятно возле двери в лекционную, двинувшееся к задним рядам. Потянув за рукав Роддвара, она кивнула ему в сторону крадущегося хандина. Действие заклинания закончилось, когда он всего пары шагов не дошёл до самого заднего стола. Сидевшие за ним ученики невольно шарахнулись, увидев учителя прямо перед собой, и несколько нервно захихикали. Мастер Мислав панибратски потрепал их по головам и вернулся за кафедру.

— Итак? Вы слышали довольно громкий эффект. Что нам с ним делать?

Лекционная притихла.

— Ннууу… — неуверенно нарушил молчание Роддвар.

— Да? Прошу вас, не стесняйтесь!

— Туман сильно гасит звуки. Я б попробовал сделать вроде облака вокруг себя.

— Неплохая идея, — серьёзно одобрил мастер Мислав. — Но при этом всё-таки неизбежен визуальный эффект.

— Ну и чо? — смело возразил северянин. — Это ведь не вспышка. Если сидишь в углу в тёмной пещере — кто там увидит туман?

— Резонно, — согласился учитель. — Давайте пробовать!

Пока все принялись обсуждать, как именно создавать туман, какой густоты и величины должно быть облако, чтобы всё сработало, Кимри снова задумалась о задаче с точки зрения Пути Духа. Что такое звук? Почему он заглушается, перестаёт распространяться в тумане? Вот я выдыхаю и слышу шипение. Я прикрываю рот рукой, и звук затихает, столкнувшись с преградой. А туман — это преграда? Он ведь не твёрдый и не сплошной. Нет, не понятно… Нужно будет спросить мастера Эттилора.

Мастер Мислав, понаблюдав за попытками учеников, кивнул:

— Молодцы! Достаточно. На самом деле, признаюсь, я вас немного обманул. Точнее, не сказал всей правды, — учитель очаровательно улыбнулся. — Для того, чтобы заглушить звук, существует несколько специальных заклинаний. Но они пока будут для вас слишком сложны, как, собственно, и заклинания скрытности и незримости. Я дал вам эту задачу для того, чтобы подстегнуть исследовательский интерес. И сейчас, продолжая следовать этой идее, я даю вам домашнее задание: придумать, как ещё можно добиться беззвучности доступными вам способами. На это у вас целая неделя — следующую лекцию я вынужден отменить в связи с отъездом.

Вечером, шагая по коридорам к Южной башне, Кимри пыталась посчитать, сколько дней не видела мастера Эшши-Дана — выходило около десяти. И в последнюю встречу она рассказала хашину[8] о Мэнираи… Сегодня за весь день она ни разу не видела его в коридорах, а расспрашивать у кого-либо постеснялась, и теперь в нетерпении и беспокойстве ускоряла шаг.

Фонари на лестнице в башню оказались погашенными. Лиснетта удивилась вслух, а Шахарро зажёг их по очереди крохотными огненными клубками. В полукруглой комнате тоже оказалось темно и пусто. Хёдин[9] зажёг свечи в канделябре возле учительского стола и удивлённо провёл рукой по столешнице — в пыли остался заметный след.

— Стрранно… — пробормотал Шахарро. — Он шшто, совсем сюда не заходил без нас?

— Да ладно, не может быть! — отозвалась Лиснетта. — Он тут почти живёт!

— А когда ты с ним говорила? — подал голос Эйно.

— Я? Эээ… — рыжая заморгала удивлённо и зашевелила губами, подсчитывая дни. — Ну, вы ещё в лазарете были, вообще-то… Что-то и правда не понятно.

— А живёт он где? В учительском секторе? — спросил Роддвар.

— Да, — кивнула Лиснетта. — Хотя, тут у него тоже есть комнатушка, внизу, рядом со входом на раскопки. Пойду, гляну, может, он там!

Рыжая стремительно унеслась вниз по лестнице. Остальные расселись за столы, озадаченно помалкивая. Кимри напряжённо прислушивалась к дробному затихающему звуку шагов ринминки. Гулкое эхо донесло стук, ещё раз, и ещё, потом голос Лиснетты, видимо, окликающей учителя. Затем раздался скрип ржавых дверных петель и глухой едва различимый голос. Мастер Эшши-Дан первым вошёл в зал, следом семенила рыжая с растерянным лицом.

Хашин выглядел жутко: бледный, осунувшийся, нос и скулы заострились, под глазами залегли густые тени. Окинув лихорадочным взглядом учеников, мастер Эшши-Дан спросил отрывисто и хрипло:

— Какой сегодня день?

— Десятое Цветущих Яблонь[10], — отозвался Эйно после некоторой заминки; остальные оторопело молчали, даже Лиснетта.

Малларен шагнул к столу и скованно, с напряжённо выпрямленной спиной, опустился на стул. Положив перед собой ладони так, словно опасался упасть вперёд, хашин вперил взгляд в пустую запылённую столешницу. Ученики переглядывались, ясно читая на лицах друг друга одну и ту же мысль: учитель болен, ему нужна помощь! Но никто не решался заговорить об этом первым, опасаясь гнева гордеца-хаймина[11].

Только Кимриналь не отрывала взгляда от Малларена. Она пыталась понять, что видит. Тогда, в лазарете, когда хашин вместе с мастером Эттилором пытался ей помочь, Кимри показалось, что пытавшаяся обвить её лента из серебряных нитей ни с чем не связана. Вспоминая об этом после, Кимриналь раздумывала, не живёт ли мастер Эшши-Дан в таком же состоянии, в каком оказались они с Эйно Даррисом? Не это ли причина страдания, что она нечаянно увидела? Сейчас же Кимри ясно различала, что поток свитых нитей, тянущихся в безвестную даль, не разорван, но болезненно искорёжен: словно тканый пояс пытались рассечь, а после неровно, грубо сшили, и теперь гармония узора нарушена, тут узлы, тут спутанные провисшие пряди, тут обрывки… Она знала, что не сможет это починить. Может быть, вообще никто не сможет. Несбывшееся, вероятность которого истаяла Аса'ю ведает сколько лет назад… Но то, что за годы улеглось хоть сколько-то терпимыми петлями — сейчас болезненно натянулось. И мастер Йосини тут не поможет.

Если бы можно было повторить то, что она сделала для Эйно! Но прямо сейчас — невозможно. Нужно готовиться, нужно время, место, согласие хашина, наконец. А она даже не представляет, как хоть одним словом об этом заикнуться. Да и вообще не уверена, что когда-нибудь в жизни сумеет повторить то, чего сама не поняла. Никто толком не знает о силе, что мастер Йосини назвала айя, а те, кто знает — не разбираются в её свойствах. Никто не придумал лечебных заклинаний, использующих её.

Поднявшийся тяжёлый взгляд хаймина заставил Кимри перестать рассматривать призрачные сплетения вокруг него. Малларен некоторое время мрачно взирал на кэриминку с непонятным выражением, больше всего похожим на сдерживаемый гнев и отвращение. Но она вдруг со всей ясностью осознала, что эти эмоции не имеют к ней совершенно никакого отношения.

«Что? Что я могу сделать?!»

Мысленный порыв послания, похоже, достиг сознания хашина: он плотнее сжал губы, ещё пару секунд помолчал, потом ткнул пальцем по очереди в неё и Дарриса:

— Вы. И вы.

Поднялся и каменно прошагал вон, предоставив кэриминам молча следовать за ним. Хёдин, северянин и ринминка в недоумении остались сидеть по местам.

Кимриналь и Эйно догнали Малларена на первых ступенях винтовой лестницы ровно в тот момент, когда самообладание изменило хашину, и он опасно покачнулся. Ученики, не сговариваясь, подхватили его с обеих сторон. Тонкие длинные пальцы яростно впились Кимри в предплечье. Она молча стерпела и решилась спросить:

— Куда?

— Эттилор, — коротко выдохнул Малларен сквозь зубы.

За всё время, пока ученики вели его по коридорам, хашин более не произнёс ни звука. Кимри, не поднимая глаз, чтобы не оскорбить его своим состраданием, молча молилась Аса'ю.

Мастер Эттилор встретил их в общей зале учительского сектора. Поднявшись из кресла навстречу странной процессии, он взглянул на бескровное лицо хашина и только укоризненно покачал головой. Впустив же кэриминов в комнату, мастер Эттилор, нимало не беспокоясь о чувствах хашина, сварливо набросился на него прямо при учениках:

— Малларен, вы когда-нибудь угробите себя своей непомерной гордыней. Сколько раз я говорил вам обращаться ко мне при первых признаках ухудшения?! Нет же, вы всякий раз доводите себя до полной невменяемости!

Мастер Эттилор раздражённо махнул рукой в сторону кровати, достал из ящиков стола травы и принялся яростно толочь их в ступке, продолжая отчитывать хашина:

— Я могу понять подобную глупость у вояк из Рикухэй[12], но вы! Вы же учёный! Вы прекрасно отдаёте себе отчёт в происходящем и в последствиях! Что за извращённый способ самоубийства?! Позёрствуете, как мальчишка!

Кимри даже отступила на полшага и прикрыла глаза в ожидании самого яростного гнева в ответ на столь бесцеремонную отповедь. Но мастер Эшши-Дан молча опустился на кровать и, закрыв глаза, привалился спиной к стене. Помолчал немного и глухо произнёс:

— Да.

— Да! — вскипел тайсомин. — Да, понимаете ли!
А-а, что с вами говорить… Ваши агиры[13] — и те не так упрямы.

Малларен открыл глаза, поглядел на мастера Эттилора и снова сказал:

— Да.

Наставник обернулся, по-стариковски подбоченился, окинул хаймина с ног до головы возмущённым взглядом, потом обернулся к ученикам.

— Откуда вы его притащили?

— Из Южной башни, — ответил Эйно.

— А? Он что, ещё и учить вас пытался?!

— Нет, мы…

— Я практиковал ан'тэй[14] у себя в комнате, — перебил мастер Эшши-Дан.

— Практиковал ан'тэй! — опять фыркнул тайсомин саркастически. — И сколько дней, позвольте спросить?

Хашин помолчал, потом мрачно признался:

— Не помню…

Мастер Эттилор безмолвно воздел руки к потолку и снова принялся гневно стучать пестиком в ступке.

— Вот что, — снова заговорил он, немного успокоившись. — Эйно, передайте остальным археологам, что в ближайшие три дня занятий у вас не будет, и можете идти отдыхать. А ты, дорогая, — тайсомин взглянул на Кимри, — пока останься. Присядь. Я закончу с этим… телёнком агира!.. и мы поговорим с тобой.

Эйно коротко поклонился, прощаясь со всеми, чуть улыбнулся Кимриналь и вышел. Кэриминка опустилась в кресло и стала смотреть, как наставник готовит зелье.

— Что? — спросил вдруг у неё Малларен, не открывая глаз. — Что вы увидели?

Кимри поняла, что он имеет в виду, и смешалась. Мастер Эттилор покосился на них, но не стал отвлекаться, отмеряя на весах дозы ингредиентов.

— Я… боюсь, я не могу это объяснить, — проговорила она, запинаясь от смущения. — И… исправить тоже не могу… пока…

Хашин вдруг коротко хохотнул, хотя лицо его искривила гримаса, далёкая от веселья:

— Х-ха! Пока!.. Эттилор, мне нравится ваша ученица.

— А ты не ёрничай, — осадил его тайсомин со всей серьёзностью. — Девочка — самородок. Мы ещё подивимся её делам. А тебе, может статься, доведётся быть ей благодарным.

Кимри вспыхнула и отвернулась, не зная, куда деваться от душного стыда. Хвалить её при хашине? Вот уж спасибо, наставник. Тот и так уж, наверное, возненавидел ученицу, вечно сующую куда не надо свой бестолковый нос.

Мастер Эшши-Дан, впрочем, промолчал. Взял из рук тайсомина стакан, залпом выпил зелье и, подчинившись жесту, покорно улёгся. Мастер Эттилор прочёл несколько неизвестных Кимри заклинаний, потом сел рядом с ученицей.

— Ну, вот. Теперь он будет спать до утра.

— Значит, это не первый раз? — решилась спросить Кимриналь.

— О, далеко не… Впрочем, — наставник сокрушённо покачал головой, — так плохо было, пожалуй, раза четыре за всё время. Ума не приложу, что могло вызвать столь тяжёлый приступ.

Кимри опустила голову и с трудом выговорила:

— Кажется, это я виновата… Я рассказала ему про Аар'Дайн. И назвала имя, что произносила Аса'ю.

— Имя? — удивился мастер Эттилор. — Не помню, чтобы ты писала об этом в дневнике. Что за имя?

— Может быть. Я тогда плохо соображала, — согласилась Кимри. — Мэнираи.

— Мьори[15], смилуйся! — охнул наставник. — Он ведь считает её погибшей! Теперь я понимаю…

Мастер Эттилор нахмурился и некоторое время сосредоточенно размышлял о чём-то. Потом вдруг поднялся и позвал её, подходя к Малларену:

— Поди сюда.

Кимриналь подошла, вопросительно глядя на тайсомина. Тот кивнул на хашина:

— Что видишь?

— Искалеченную связь с… кем-то. Очень далеко. Не разорванную.

Мастер Эттилор вздохнул.

— Право, не знаю, радоваться этому или бояться. Впрочем, это всё старческое нытьё. А ты вот что… Полечи-ка его.

— Я? — удивилась Кимри. — Но вы же…

— Да, конечно. Но я хочу посмотреть, как лечишь ты. А ему лишним не будет.

— Ну, хорошо.

Кимриналь прочитала заклинание лечения, уже привычно черпнув ладонями жизненных сил и мягко подтолкнув их в сторону спящего хаймина. Показалось ей, или в самом деле края прозрачного потока жизненной силы чуть зазолотились?

— Вот! — воскликнул мастер Эттилор так резко, что Кимри вздрогнула. — Ещё!

Она повторила заклинание и по наитию пожелала, чтобы золотого сияния стало больше. Получилось. Наставник снова возбуждённо ткнул пальцем в сторону потока заклинания:

— Вот же! Посмотри, что ты делаешь! Ты используешь айя! Посмотри на результат!

Кимриналь взглянула на болезненный узел. Призрак золотого свечения окутал серебряные нити, но Кимри всё ещё не могла поверить своим чувствам: что, если она всё придумывает и принимает желаемое за действительное? А даже если нет, что это даст?

Она повторила вопрос вслух.

— Не знаю! — воскликнул наставник с противоречащим смыслу ответа энтузиазмом и взял ученицу под локоть. — Пойдём, пусть отдыхает.

Они вернулись в кресла.

— Никогда не видел ничего подобного, — продолжил мастер Эттилор. — Нужно обязательно исследовать происходящее! Кажется, мы сделаем замечательное открытие.

Кимри, заразившись его воодушевлением, улыбнулась. Как было бы здорово, если бы её бестолковые эксперименты непонятно с чем принесли пользу!

[1] Аса'ю — одна из Богов-Хозяев, мать сумерек, рассвета и заката, направляющая и усиливающая магические силы; особым образом связана с Небесной и Лунной Семьёй; единственная из Богов-Хозяев, кто по-настоящему заботится о своих Верных.

[2] Тэнсамон — пятый день недели в тамриэльском календаре; посвящён пятому созвездию Небесной Семьи Тэнсай — Мудрецу и Наставнику.

[3] Йошимон — первый день недели в календаре Праведного Государства; посвящён первому созвездию Небесной Семьи — Йоши, Рыцарю и Старшему Брату.

[4] Ринмины — лесные эльфы, жители Лесной провинции — Морино; ростом чуть ниже людей, цвет кожи от обычного светлого до смугло-оливкового, чаще русоволосы, но встречаются шатены и рыжие, глаза светло-карие, жёлтые или зелёные; отличаются ловкостью и умением выживать в лесах, лучшие лучники и охотники в Праведном Государстве.

[5] Кэримины — падшие эльфы, обитают в Хайно — Пепельной провинции, отличаются пепельно-серым цветом кожи, в большинстве черноволосы и черноглазы.

[6] Тайсомины — старшие эльфы, обитают в Восточной провинции — Азумано, отличаются светло-золотым цветом кожи, как правило светловолосы, цвет глаз от светло-золотого до зелёного, обыкновенно высоки и худощавы.

[7] Хандины — полуэльфы в тесном родстве с тайсоминами, жители Горной провинции Дайчино; светлокожи, иногда с золотистым, как у тайсоминов, оттенком, чаще черноволосы, цвет глаз самый разнообразный; считаются самой красивой расой, несмотря на смешанное происхождение.

[8] Хашин — титул вождя в племенах хайминов.

[9] Хёдины — раса котолюдов, живут в Западной провинции — Нишино.

[10] Цветущих Яблонь — четвёртый месяц в календаре Праведного Государства, последний месяц весны.

[11] Хаймины — пепельные эльфы; изначально — кэримины, но отказавшиеся от новых религий и сменившие городской образ жизни на кочевой; отличаются более сухощавым сложением и более тёмным цветом кожи.

[12] Рикухэй — сухопутная армия Праведного Государства.

[13] Агиры — вьючно-ездовые животные в Пепельной провинции, низкорослые (чуть крупнее осла) очень мохнатые бычки, чёрного или серого окраса, умные, но довольно вздорные, непросто поддающиеся приручению; в основном их разводят и тренируют кочевники-хаймины, достигшие в этом настоящего мастерства.

[14] Ан'тэй — состояние спокойной сосредоточенности (имперск.), упражнение на концентрацию магического внимания, особого рода медитация.

[15] Мьори — одна из Богов-Наставников, олицетворение милосердия, покровительница лекарей и меценатов, защитница нищих.

2. Новые заклинания

«Вчерашний вечер у мастера Эттилора был непростым. Мы лечили мастера Эшши-Дана. Наставник заставил меня читать исцеляющее заклинание, потом сказал, что я использую вместе с жизненной силой — айя, и после долго рассуждал об этой третьей силе. Честно признаться, наставник увлёкся, и я мало что поняла из его размышлений. Потом он посадил меня за ан'тэй, проверял, не позабыла ли я то, что мы учили до экспедиции, остался доволен: перо теперь так легко скользит мне прямо в руки, и послание выходит хорошо.

Ещё я всё-таки спросила наставника о природе звука. И пока это не очень уложилось у меня в голове. Мастер Эттилор сказал, что звук — это такая же волна, как на воде. Частицы воздуха сжимаются, толкают следующие, и так эта волна сжатия-рассеивания движется дальше. Это и есть звук. Я спросила про туман, и наставник согласился, что идея Роддвара неплоха. Волны звука, сталкиваясь с каплями воды, теряют силу и гаснут. Но мастер Мислав считает, что можно придумать что-то ещё? Пока ума не приложу. Чем ещё можно остановить волны? Каким-то барьером? Отгородиться щитом? Не знаю…

После акробатики с Роддваром я забралась в купальню и битых полчаса наблюдала за волнами на воде. Лучше всего они пропадают среди множества других волн. Так же, как звук теряется в шуме. В этой мысли я чувствую какую-то идею, но всё никак не могу нащупать. Маскировать шум — ещё большим шумом? Это кажется глупым. Но какая-то мысль вертится совсем близко…

А ещё волну сбивает боковой волной, а звук — относит ветром… Хммм… А что, если… Надо пойти, рассказать Роддвару и подумать вместе!»

Поспешно влетев в столовую, Кимри сразу увидела, что северянин тоже продолжает экспериментировать с заглушением звука — вокруг стола археологов висело целое облако тумана, медленно стекающее на пол и расползающееся.

— Как же ж тебя удержать-то?! — донеслось сквозь белёсую муть досадливое ворчание.

Кимри, захваченная своей идеей, присела рядом, не заметив, что стул влажен от тумана, и даже схватила Роддвара за рукав.

— Слушай! Я, кажется, придумала кое-что другое. Мастер Эттилор вчера объяснил мне, что такое звук. Смотри, частицы воздуха от давления сжимаются и передают это сжатие дальше. Получается волна: сжатие — разрежение, так? Чем чаще этот цикл повторяется, тем выше звук. Теперь смотри: если вклиниться в этот ритм, его можно сбить, тогда звук оборвётся, правильно? Как поставить преграду волне воды.

— Н-ну… — Роддвар какое-то время осмыслял выплеснувшуюся на него информацию, — допустим. И чем его… о!

— …ветер! — воскликнули они в один голос.

— Точно, в сильную метель через улицу не докричишься, голос сносит, — согласился китадин[1]. — Только как его сделать?

— Вот и я пока не придумала. То есть, у меня есть какая-то смутная идея, но я никак её не уловлю.

Кимри задумалась, даже не заметив, как подошёл Эйно.

— Доброе утро. Что это вы без еды сидите?

— А, привет, — очнулся Роддвар. — Да запарились вчерашним заданием по Миражам. Пошли, притащим чего-нибудь.

— Придумала!

Кэриминка вскинулась, взмахнула руками — и от резкого порыва, ударившего с потолка, по столу разлетелись салфетки. Ученики за соседними столами обернулись с изумлёнными восклицаниями: ветер, отразившись от пола, ощутимо дунул по столовой.

— Круто! — одобрил Роддвар. — Надо теперь со звуками протестировать. Поедим — пошли на улицу!

От нетерпения они не столько поели, сколько спешно перекусили и, так и не дождавшись друзей-второшагов, поспешили на тренировочную площадку.

— Объясни, что ты сделала, — попросил Эйно.

— Резко увеличила вес части воздуха над собой. Это, конечно, Перемены, но не всё ли равно? Надо только теперь понять, насколько большую часть нужно утяжелять — чем выше столб, тем сильнее будет порыв ветра. Но, может быть, можно и более слабым обойтись, чем у меня сейчас получилось.

— Тогда ты стой здесь, говори что-нибудь и одновременно создавай порыв. А мы отойдём, допустим, шагов на пятьдесят и проверим, как слышно.

Спустя более получаса экспериментов площадка оказалась выметена так, что и песчинки на ней не отыскалось бы. Зато выяснилось, какой силы нужно заклинание, чтобы заглушить шёпот, речь вслух и — чтобы самого себя с ног сбить. На травоведение они благополучно опоздали.

В обед Кимри не утерпела и разыскала наставника, чтобы спросить, как себя чувствует мастер Эшши-Дан. Оказалось, он до сих пор спал, но мастер Эттилор уверил, что это очень хорошо, и велел непременно приходить вечером, чтобы продолжить занятия.

После короткой тренировки с посланием, мастер Эттилор попросил её сосредоточиться на силе айя, но обратить внимание не на нити, опутывающие её саму или кого-то другого, а на то, как эта сила существует вообще, вокруг. Однако, как Кимри ни старалась, всё, что она видела — это бесконечно разветвляющиеся переплетения разных оттенков. В какой-то миг вся комната показалась ей сверху донизу оплетённой и пронизанной этими нитями. Одни тянулись к ней, другие — к наставнику и спящему хашину, прочие просто проходили мимо них, устремляясь за пределы видимости. Это было непонятно: она же как-то смогла передать часть этой силы вместе с лечащим заклинанием. Откуда-то ведь она её взяла? Из себя? Из тех нитей, что «принадлежат» ей?

Мастер Эттилор предложил снова попробовать исцеление, сохраняя сосредоточенность на айя. Получилось хоть сколько-нибудь отчётливо только с третьего раза. Но Кимри снова не поняла, что именно сделала. Золотое сияние появилось в потоке жизненной силы словно само собой, ниоткуда…

Зато Малларен от тройной дозы смешанного заклинания проснулся, сел и обвёл комнату ясным и трезвым взглядом. Несколько секунд размышлял, потом, видимо, вспомнил, почему здесь оказался, и коротко пожелал тайсомину и его ученице доброго вечера. Осмотрев хашина, мастер Эттилор удовлетворённо кивнул и позволил ему вернуться в свои покои, но настоял, чтобы он ещё два дня непременно отдыхал. Мастер Эшши-Дан молча кивнул и также молча покинул комнату.

— Неисправим, — недовольно проворчал мастер Эттилор. — Ведь прекрасно понял, кому обязан столь быстрым восстановлением!

Кимри покачала головой:

— Пусть. Я рада, что ему лучше.

— Ему было бы ещё лучше, научись он благодарить, — не согласился наставник. — Благодарность тоже целительна.

Но Кимриналь снова возразила:

— То, что я сделала, не сильно помогло. Я не починила то, что сломано. Может быть, дала сил терпеть это, но вряд ли надолго… Могу ли я спросить? Что вы знаете о Мэнираи?

Мастер Эттилор вздохнул, усаживаясь в кресло и кивнув ученице на другое.

— Немного. Одна из тысяч трагических историй Гнева Баарота[2]. Она была дай'хэ[3] племени Эшши, Малларен — простой торговец книгами. За четыре года до Гнева в племени произошёл раскол, две противоборствующие группы практически уничтожили друг друга. Оставшаяся часть племени, устав от распрей и кровопролития, решила избрать хашином не воина, как следовало по традиции, а представителя более мирной профессии: им стал Эшши-Дан. Я не знаю, насколько близкими и долгими были их отношения с Мэнираи, да и были ли они вообще. У меня, признаться, сложилось впечатление, что Малларен ни словом не обмолвился о своих чувствах. Но очевидно, что дай'хэ много значила для него. Когда началось извержение, он находился на западном побережье, в Хотхо'Шаде, а Мэнираи — в Аар'Дайне. Малларен рвался ехать за ней туда, но его практически силой посадили на спешно отплывающий корабль: это было единственно разумным решением. Аар'Дайн — один из ближайших к Дому Баарота городов. От него наверняка ничего осталось в первые же часы…

— Это ужасно!

— Да, дорогая, — тайсомин печально кивнул. — Малларена вместе со многими пострадавшими привезли сначала в Шокудай, но он слёг ещё на корабле и был слишком плох. Тамошние лекари почли за лучшее перевезти его в Тэйто.

— Но что с ним было? Он ведь пострадал не от извержения?

— Именно так. Целители разводили руками: на нём не было ни царапины, ни ожога, но он был почти всё время без сознания, в жару и бреду. Конечно, случаев, когда пережившие катастрофу теряли рассудок, встречалось немало. Но эти бедняги, как правило, были не опасны, скорее заторможены, чем возбуждены, могли плакать или часами сидеть, раскачиваясь и глядя в стену. Малларена же всё время приходилось опаивать усыпляющими зельями, потому что иначе он дико кричал, буйствовал и куда-то рвался. Я увидел его впервые спустя месяца два. Многие целители в тот год поехали в столицу и другие восточные города, чтобы помогать беженцам: слишком ужасно было случившееся, чтобы можно было равнодушно взирать, ничего не делая… Словом, я смог понемногу вывести Малларена из сна, научив непрерывной медитации. Это позволило справиться с тем, что подкосило его, и вернуться к более-менее нормальной жизни. Хотя, честно тебе признаюсь, я так до сих пор и не разобрался до конца, что с ним произошло. Расспрашивать его о подробностях и точных симптомах, сама понимаешь, дело непростое…

Кимри вспомнила пугающую судорогу, сковавшую всё её тело, когда она по глупости подстроилась к хашину. И тень боли, коснувшуюся её разума. Представить только, каково жить в этом — полностью, ежедневно… Агония. Настоящий ужас.

Кимриналь содрогнулась и обхватила себя руками, подумав, что сама не пережила бы такого. Даже бессилие и апатия, в которые погрузило её заклинание Айралора, не казались теперь столь ужасными в сравнении… Но почему? Что сделалось с Маллареном?

Кимри спросила наставника:

— Скажите, а бывали ещё похожие случаи?

Мастер Эттилор покачал головой:

— Я не встречал больше ни одного и не слышал ни о чём подобном. Я понимаю, о чём ты думаешь: многие в тот год пережили страшные потери, люди лишились дома, близких, любимых. Многих я также лечил и наблюдал все эти годы. Ничего подобного я больше не видел, и так до сих пор и не понял причины.

Кимри задумалась. А что вообще происходит с нитями, когда человек теряет кого-то? Может быть, если посмотреть и сравнить, как это у других, стало бы ясно, чем оно отличается от состояния хашина? Правда, не понятно, как это сделать… Вот, если взглянуть на мастера Эттилора — его опутывает такая густая паутина, что разобраться, какие из нитей тянутся прочь, а какие оборваны (ведь ему немало лет, и он пережил не одну потерю) кажется совершенно безнадёжной идеей. Словом, Кимриналь решила пока оставить эти размышления при себе.

[1] Китадины — северные люди (имперск.), обитают в Северной провинции — Китано, белокожие, как правило русые или рыжеватые, с голубыми или серыми глазами, отличаются крепким телосложением и выносливостью.

[2] Гнев Баарота — извержение самого крупного вулкана Северного Хайно — Дома Баарота, приведшее к огромным жертвам и разрушениям; причиной извержения считается неудачный эксперимент магов клана Араннен.

[3] Дай'хэ — самоназвание шаманок в племенах хайминов.