Оглавление

Шепот вереска редактура

Дорогой читатель! У Вас в руках одна из ранних, но крайне любимых мною историй. Это очень теплая, атмосферная и добрая книга с легким налетом мистики. В ней мы пройдем путь взросления вместе с немного наивной, мечтательной и домашней девушкой. Мы заглянем в ее душу, мысли, мечты, а затем погрузимся в приключения, которые выстроят ее как личность. Я надеюсь, что ее путь становления оставит в Вашей душе столько же тепла, сколько и в моей. А еще, что вы любите лес и его осеннюю магию так же, как люблю его я. Желаю Вам приятного приключения, Ваша Эстер Рейн.

Глава 1

Тонкий лед под ногами был усеян перьевым узором, то тут, то там росли маленькие кустики с красными ягодами. Эрика ступала босиком, но абсолютно не чувствовала холода, старомодная ночная сорочка щекотала щиколотки кружевом, девушка шагала вперед, лед постепенно превращался в воду, красные кустики — в кровавые пятна. Когда подол сорочки намок и стал бледно-розовым, из тумана выступил силуэт всадника на олене с роскошными ветвистыми рогами.

— Беги, — произнес мужчина.

Эрика снова проснулась на этом моменте, в третий раз. В спальне было холодно, несмотря на оставленную с вечера под матрасом грелку и натопленный камин. Холод каменного пола чувствовался даже сквозь шерстяные носки и разложенное сено, когда девушка встала, чтобы умыться ледяной водой из кувшина, желая избавиться от гнетущего остатка сна.

Замок Энчантедвуд предлагал своим гостям с головой окунуться в эпоху рыцарей. Туристы от него были просто в восторге, но Эрика считала себя лучше них: вездесущие американцы, которые даже в этом удаленном уголке Англии умудрялись как-то раздобыть кока-колу и везде носили ее с собой в термокружках, набитых льдом (в такой-то холод!), вызывали у нее кривую усмешку.

Эрика Коилл гордо называла себя писателем. Правда, пока из написанного ею были только статьи в студенческой газете и пара блогов в интернете, которые она вела время от времени, но никогда не поздно начать писать свой роман. Девушка даже в мыслях не замахивалась на что-то вроде «Саги о Форсайтах»[1], однако уже представляла себе, как отправляет в издательство свой шедевр объемом не менее 350—400 авторских листов[2] и как ей приходит восторженный отзыв. Это должно было быть что-то увлекательное, с ноткой мистики, окутывающее и дурманящее, словно глинтвейн.

Да — да, именно так! — думала Эрика. Сюжет — это теплое вино, имбирь — это задиристый персонаж мужского пола, от которого бросает в жар, корица — это находчивая и обаятельная героиня, гвоздика — будоражащий привкус мистики, бадьян — вкус безысходности, кардамон — это захватывающие события, мускатный орех — уютная эпоха замков и осенних лесов, щепотка сахара — флирт, сладкий апельсин — это счастливый конец. Рецепт бестселлера готов!

Если бы еще так просто было его написать, — мысленно вздохнула Эрика, спускаясь в столовую.

И, кстати, вопреки ожиданиям иностранных туристов, на завтрак была не «овсянка, сэр», а так называемый полный английский завтрак, включающий в себя: яйца, бекон, сосиски, тосты с маслом, запеченные бобы, чай и черный пудинг, который Эрика терпеть не могла. Дома она всегда отдавала этот ломоть кровавой колбасы с овсяной крупой своему отцу. А так, плотный и согревающий на весь день завтрак ей нравился, и она с восторгом встречала его по субботам, когда мама готовила его. Женевьева была француженкой, и подобная трапеза вызывала у нее ужас, но ради дочери, сына и мужа-шотландца она мужественно терпела это безобразие раз в неделю.

Мысли о семье заставили вспомнить о лете и улыбнуться. Эрика провела его с матерью на юге Франции, брат не поехал: он только закончил старшую школу и хотел оторваться летом с друзьями. Женевьева и Эрика гостили у бабушки с дедушкой, и кроме них, дом оживляла постоянная череда сменяющихся родственников и друзей семьи. Веселые застолья до глубокой ночи, запах лаванды, споры о кулинарии — истинной страсти любого француза — теплом отзывались у нее в сердце. Особенно уютно ей было, когда приехал отец. Мартэн недолюбливал «лягушачий край» и «мелодичную тарабарщину» от его неизменно клонило в сон, ведь он так и не выучил французский, и все беседы для него были абсолютно непонятны, а южный климат — слишком жарким и изматывающим. Но Эрике нравилось сидеть рядом с отцом и тихонечко переводить разговоры, добавляя смешные комментарии от себя, нравилось видеть его таким сильным и уверенным в себе, несмотря ни на что, но больше всего ей нравилось замечать взгляды, которые бросали друг на друга ее родители. Было очевидно, что их страсть все еще не угасла за долгие годы.

Молодой, вечно улыбающийся американец неожиданно принял улыбку Эрики на свой счет. Он радостно помахал ей из-за соседнего стола и что-то произнес на этом ужасном американском английском. Ну нет, даже не надейся! — мысленно фыркнула девушка и отвернулась. Недолюбливать янки она стала после того, как ее лучшая подруга познакомилась с таким смазливым красавчиком в пабе и теперь, вместо того чтобы искать вдохновения в «туманных лесах Альбиона», укатила в Америку есть гамбургеры и напичканные содой панкейки.

Эрика понимала, что отчасти ею руководствуется обида. Подруги давно планировали подобную поездку после окончания института. Мечтали, как вместе будут писать по вечерам, а днем гулять по лесу, нагуливая фантазию и аппетит. Но в последний момент Кирсти предпочла очередного ухажера. Девушка уверяла, что на этот раз у нее все серьезно, что Джонатан не такой, как местные оболтусы, ну и что с того, что его прабабушка ирландка, он-то давным-давно американец!

В итоге Эрика поехала одна, глубоко в душе немного завидуя подруге, ведь Эрика по-настоящему еще ни с кем не встречалась. Она ждала «ту самую» любовь, искру, которая разгорится в сердце и раскрасит мир в волшебные краски. И начинающая писательница переживала о том, сможет ли она написать хороший роман, если сама не испытывала волнения и трепета любви? Возможно, тот американец напротив — отличный парень, и если дать ему шанс, то… Но нет.

Эрика ни за что не променяет старинный и загадочный Эдинбург, наполненный древними тайнами, дышащий историей, на слишком быструю и шумную неоновую Америку. Она любила гулять по Королевской миле, ей щекотала нервы история про Уэстпортские убийства[3], любила по пятницам шум в районе Грассмаркет, куда они ходили веселиться. Она помнила, с каким нетерпением они, маленькие, с Кирсти ждали открытия тупика Мари Кинг и гадали, какие же из ходящих среди детей ужасных историй могли там на самом деле произойти. Мальчишки уверяли, что там замурованы больные чумой, а в особом почете ходили тогда те из ребят, кто жил поблизости и рассказывал, что по ночам слышит стоны и скрежет ногтей по камню. После посещения музея, в котором их серьезно напугали куклы больных и чумного доктора, девочки долго дразнили друг друга призраком маленькой Энни. Помнится, тогда все в школе только и твердили об этом тупике, даже придумали клятву: клянись, что ты сделаешь/или не сделаешь то-то и то-то, либо тебя заберет призрак Энни. Даже сейчас у Эрики пробежали мурашки по спине от воспоминания.

Закончив завтрак, девушка решила развеять пугающие мысли прогулкой по лесу: вчера лес показался ей волшебным. Листья деревьев пожелтели, а проходящее сквозь них солнце окрашивало все в золото, казалось, девушка гуляла в священном лесу Лотлориена, и еще мгновение — как среди стволов мелькнет сияющий силуэт светлой владычицы Галадриэль[4]. Однако сегодня лес был не приветлив, словно желал усугубить тревожные ощущения Эрики. Туман только стал расходиться, пахло костром и влагой. Стволы деревьев намокли и потемнели, и за каждым новым поворотом тропинки Эрике казалось, что притаилась фигура.

Возможно, это сидхи — ведь сегодня ночь Самайна, завеса между мирами истончилась, самое время подыскивать себе жертву для великой жатвы, — подумала Эрика и сделала заметку в своем писательском блокноте.

Что если начать роман так: некая Джейн заблудилась в лесу накануне Самайна. Уже смеркалось, а лес становился все гуще, туман наползал со всех сторон, намекая на близость болота. От ветра скрипели ветви, и Джейн казалось, что за ней идут тролли. Девушка заметила огонек и направилась к нему. Корни деревьев будто специально выставляли ей подножки, чтобы она постоянно спотыкалась о них. Свою корзинку Джейн давно потеряла, но все, что сейчас ее волновало — это желание скорее выбраться к людям и согреться. Кажется, лес расступился, но Джейн не могла быть в этом уверена из-за сгустившегося тумана, огонек впереди становился все ближе. Вдруг из-под ноги девушки что-то выскочило, и Джейн метнулась в сторону, увязая одним ботинком в болоте. Потревоженная утка обиженно закрякала.

— Разве тебе не говорили, что нельзя идти на болотные огни? — словно из ниоткуда перед Джейн вырос длинноволосый юноша.

— Ох! Как же ты напугал меня. Откуда ты здесь взялся?

— Я… возвращался из леса. Ходил прогуляться, когда услышал, будто медведь ломится через чащу. Но медведи давно не водятся в этих краях, подумал я, и решил посмотреть. И, как оказалось, весьма вовремя.

— Это я шумела как медведь? — изумилась Джейн.

— Ты заблудилась. Уже поздно, и в лесу опасно, — вместо ответа сказал юноша.

— Но что это за огонек впереди? Я думала, это окно в чьем-то доме.

— Впереди только болото. Давай поторопимся, скоро начнется охота.

— Охота? Ты же не про дикий гон в ночь Самайна? Это же все выдумки.

— Может, да, а может, и нет. Давай не будем проверять это на себе.

Эрика так увлеклась новой идеей, что не заметила, как оказалась в неизвестной ей части леса. Не хватало еще самой заблудиться в лесу накануне праздника — ей-то на помощь не придет юный сидх, хотя в этих лесах так легко поверить в сказку. Взять бы хотя бы этот большой, поросший мхом и плющом пень — он может быть дворцом маленького народца, и если прийти сюда ночью, то тебя пригласят принять участие в веселых танцах у костра, а под конец праздника предложат взять угля, который утром волшебным образом превратится в золото[5].

 «Сага о Форсайтах» Джон Голсуорси

 Авторский лист равен 40 000 символов

 Серия из 16 убийств, совершенная двумя ирландскими эмигрантами с 1827 по 1828 гг. Тела они продавали в качестве материала для препарирования

 Отсылка к «Властелин колец» Дж. Толкиен

 Отсылка к популярным Европейским сказкам

Глава 2

Эрика так загулялась, что вернулась в замок лишь к пятичасовому чаю. В холле суетилась улыбчивая миссис Тифлинг. Когда Эрика впервые увидела эту пожилую женщину с морщинками вокруг глаз и пучком потускневших рыжих волос, то посочувствовала ей. Эрика всегда сочувствовала тем, кому, как и ей, не посчастливилось стать обладательницей рыжих волос. И шотландские, и английские девушки считали, что родиться рыжей — это катастрофа. Неплохо было иметь благородный каштановый цвет, еще лучше — черный, как воронье крыло. Совсем сказочно — белокурые волосы. Но нет, Эрике достались именно рыжие! Раньше она хотела перекраситься, но мама постоянно учила ее любить себя такой, какая она есть. Полюбила ли она в итоге свои рыжие волосы? Нет. Но научилась с достоинством встречать снисходительные взгляды некоторых зазнаек.

— О, дорогуша, а я вас повсюду ищу! — воскликнула миссис Тифлинг.

— Ищете? — удивилась Эрика.

— Ну да, чтобы отдать вам костюм.

— Какой костюм?

— Белую сорочку, для охоты, — женщина протянула Эрике сверток с одеждой.

— Но разве гости участвуют в охоте? Я думала, мы будем сидеть за праздничным столом.

— Чаще всего именно так. Но я подумала, что юная мисс писательница захочет окунуться в события с головой. Только представьте, как это должно быть волнительно — бежать по лесу в ночь жатвы.

— Вы участвовали когда-нибудь?

— Увы, нет. Сначала я слишком стеснялась, а потом стало уже поздно. Представьте, как бы нелепо я сейчас смотрелась. Не повторяйте моей ошибки. Решайтесь — это должно быть захватывающе!

— Ну что ж, давайте я попробую… — Эрика приняла связанную из тонкой шерсти сорочку.

Праздничный ужин начинался в восемь вечера. На поляне стоял накрытый длинный стол, везде горели факелы. Гости замка занимали свои места в ожидании представления. Эрика села с краю, чтобы успеть перекусить перед началом охоты. Среди разных блюд, главным из которых был запеченный поросенок, она узнала колканон[1], куриную печень с пряными травами, филе палтуса с грибами, капусту с тмином в сметане, карамельные яблоки и обязательный на этот праздник пирог Канунник, в который прятали предметы для гадания.

В Канунник, который больше походил на большой круглый кекс, по традиции прятали колечко, наперсток, кусочек ткани и монетку. Тот, кто вытянет колечко, должен был готовиться к скорой свадьбе. Наперсток, напротив, означал долгое безбрачие, монетка — к богатству, а ткань — к бедности.

Перед столом на поляне догорал костер. Как поняла Эрика, он означал окончание колеса года. Когда остались лишь тлеющие угли, на поляну вышел «друид», в руках у него было веретено и колесо. Вращая колесо, подобно солнцу, с востока на запад, друид должен был высечь искру для костра. Скорее всего, в руке у него спрятана зажигалка, решила девушка, когда друиду это удалось. Зажженный костер знаменовал начало нового колеса года.

Подбежали ряженые и зажгли от костра свечи, после чего преподнесли по свече каждому гостю, произнося: «Свет к свету, да убережет твой дом этот священный огонь этой ночью и каждую ночь». Потом появилась стайка детей. Ребята, участвовавшие в представлении еще днем, подружились с гостившими в замке детьми и вовлекли их в вечернее шоу. Днем на кухне замка они старательно вырезали «панки» — фонарики из репы, ведь тыква появилась значительно позже на этом празднике. Весело галдя и подразнивая друг друга, ребятишки зажгли маленькие свечки и разместили их в своих фонариках. Потом разбежались в разные стороны вокруг поляны, расставляя «оберегающий» огонь.

— Прочь ведьмы! Прочь феи! Уйди нечисть! — кричали они во весь голос.

Тут снова на поляне появились ряженые. Одеты они были жутковато — в самобытные костюмы различных животных. Тут были и свиньи, и собаки, козы, бараны, лошади. Они галдели и хохотали, кувыркались и прыгали, выполняли странные танцы и акробатические трюки, прыгали через костер.

— Злые духи нас не узнают! Мы будем буянить до утра, ведь сегодня ночь озорства! Кыш отсюда, кобольды, феи и пикси, мы справимся сегодня без вас!

И вдруг на поляне появилась женская фигура в белом платье, бледная, словно призрак.

— Помоги мне! — пронзительно простонала фигура.

— Леди Гвин[2]! Бегите, бегите! — закричали ряженые и заметались в разные стороны.

— Помоги мне! Мне страшно! Мне холодно! — Белая Леди пыталась дотянуться до мечущихся вокруг нее ряженых. — Возьми меня за руку! — молила она.

Один из ряженых остановился и медленно снял маску. Фигура тут же поплыла к нему, протягивая руки. Ряженый стоял как зачарованный, расстояние между ними стремительно сокращалось, еще чуть-чуть — и они коснутся друг друга…

Раздалось конное ржание, и на поляну ворвался всадник без головы, одетый во все черное. Леди Гвин с криком бросилась прочь. Всадник стал кружить вокруг несчастного ряженого.

— Прочь, Дуллахан[3]! — подбежал друид, размахивая пылающей палкой, взятой из костра. — Здесь нет для тебя поживы! Сей огонь оберегает нас!

Где-то вдалеке послышался лай псов.

— Я уйду, — глухим голосом ответил Дуллахан, — но идет Король Охотник, и он соберет свою жатву!

Эрика так увлеклась представлением, что, когда на ее плечо легла рука, она подскочила на лавке.

— Милочка, вам пора переодеваться, — прошептала ей на ухо миссис Тифлинг. — И вот, возьмите.

— Что это? — Эрика взяла крестик из перевязанных между собой двух палочек.

— Паршел, из рябины. Он защитит от фей.

— Вы же не серьезно? — Эрике было и так не по себе после представления.

— Ну, знаете… сегодня такая ночь, так что лучше перебдеть, чем… ну, вы поняли. Поторопитесь, милая.

Эрика нехотя вылезла из-за стола. Теперь бежать ночью по лесу казалось ей наиглупейшей задумкой. Ей очень хотелось остаться в кругу света, но и признавать, что она струсила, тоже не хотелось. Девушка прошла мимо подготовленных кадок для игры в «ныряющее яблоко», мимо «ведьмы», которая готовилась гадать всем желающим на воде, в которую разбивали яйцо, и других приготовлений — к небольшому сарайчику, где переодевались актеры. Там, за натянутыми повсюду тканями, она быстро переоделась в свою сорочку и уже в роли развлекающей вернулась на поляну вместе с другими юношами и девушками в белых одеждах.

— Король Охотник уже погоняет коня, слышно, как воют гончие. В эту ночь мы должны принести жертву. Пять юношей и пять девушек вытянули этот жребий. Вам выпала честь защитить наши дома и наш скот, ваших маленьких братьев и сестер, отцов и матерей. Уведите Дикий Гон как можно дальше отсюда, и кто знает — возможно, первый солнечный луч станет для вас спасением, — громко провозгласил друид.

Снова послышался вой собак. И хотя Эрика знала, что в замке живет лишь один большой английский дог, который предпочитает проводить свое время, похрапывая у камина, мурашки побежали у девушки по коже.

«Это просто магнитофон в кустах, не будь трусихой!» — уговаривала она себя, приближаясь к кромке леса. Задача «приносимых в жертву» была — немного побегать по кромке леса, вскрикивая и охая, наводя ужас на сидевших за столом, а потом в обход дойти до сарайчика, чтобы переодеться.

Нехотя перейдя на легкий бег, Эрика устремилась под сень листвы за уже убежавшими актерами. Тьма стояла непроглядная. Девушка обернулась — полянка с фонариками и костром выглядела такой уютной! Поодаль уже послышался первый крик, хрустнула ветка. Эрика вздохнула и стала углубляться. Постепенно глаза стали привыкать к темноте. Девушка ускорила шаг, когда споткнулась об корень и смачно шлепнулась на сырую листву.

— Ай! — невольно воскликнула Эрика. Коленка заныла от ушиба, а ладонь неприятно саднило. Она не могла различить в темноте, но была уверена, что содрала кожу на руке. Куда-то упал и паршел.

Эрика пошарила в лесном опаде, но, конечно же, ничего не нашла. Поднялась.

— Ладно, можно сказать, что задание я выполнила, надо возвращаться, — прошептала девушка.

Снова завыли собаки, левее и ближе. Оттуда же донесся хруст веток, словно кто-то бежал, и, кажется, что-то похожее на топот копыт. Собаки зарычали, подвывая, и в следующее мгновение раздался душераздирающий крик.

— А ничего так, убедительно. Молодцы, — прокомментировала Эрика, у нее по спине бежали мурашки. — Я, конечно, была не так хороша, но я и не актриса. И вообще, черт дернул меня согласиться.

Опять затрещали ветки, девушка невольно замерла. Красные огни мелькали среди темной ночной листвы, отчетливо было слышно хрип взмыленных лошадей.

«Откуда столько лошадей? Такого не было в программе. Актеры привезли всего одного коня. А эти собаки?.. Это что, уже спектакль для одной меня? Такого не может быть! Не паникуй! Этому наверняка есть объяснение. Может быть, это местные жители развлекаются. Да, наверняка! Давай-ка тихонечко выбираться!» — подумала девушка, пытаясь себя успокоить.

 Блюдо из картофельного пюре, в который добавляют капусту и ветчину, укладывают в форму, сверху разбивают несколько яиц и запекают

 Популярный призрак женщины в Англии и Шотландии

 Популярный призрак, предвестник смерти

Глава 3

Девушка решила не идти в обход — чего доброго, еще заблудится. Вместо этого просто скорее вернуться на поляну. Однако сколько она ни шла, свет от поляны так и не появлялся.

«Странно, я ведь только с краю вошла в лес. Может, я иду вдоль? Как же сориентироваться? Ох уж эта миссис Тифлинг, я ей все выскажу за такие дурацкие предложения!»

Эрика взяла немного в сторону. Тем временем «охота» словно кружила поблизости. Снова замелькали красные огни, послышались хохот и гиканье, потом — отчаянные крики жертвы.

— Молю вас, пощадите! Не надо! — кричал голос.

Но ответом ему был лишь хохот и заливистый лай собак, заглушивший пронзительный крик.

Эрика даже присела от ужаса, затем почувствовала, как бешено забилось сердце. Звуки охоты развернулись в ее сторону.

«Не паникуй. Не паникуй. Все хорошо. Это понарошку. Ой, нет… Там же настоящие собаки!»

Нервы девушки сдали, и она бросилась бежать. Кровь в ушах стучала так громко, что она даже не слышала, какой шум издавали ломающиеся под ее ногами ветки. Охота преследовала именно ее, в этом не было сомнения. Собаки лаяли, всадники смеялись, казалось, что скрыться негде. Красные огни окружали — ее загоняли как дичь. Девушка снова упала, поднялась. От какой-то внутренней обиды по щекам потекли слезы, Эрика утирала их, размазывая по лицу грязь.

«Беги же! Беги!»

Легкие закололо, ноги тяжелели с каждым шагом и чаще цеплялись за корни. Эрика снова упала и кубарем скатилась в какой-то овражек. Сил, чтобы подняться, не было. Когда звон в ушах стих, девушка различила удаляющиеся звуки охоты. Овраг сразу показался очень уютным, а листва — мягкой.

«Может, дождаться утра здесь? Я и так уже, наверняка, заблудилась…»

Но постепенно холод стал проникать под тонкую сорочку, под листвой почувствовались камушки и корешки, становилось сыро от скапливающегося в низине тумана. Нехотя Эрика поднялась на ноги.

— Отлично. Так можно еще и воспаление получить. Все развлечения средневековой жизни… — пробурчала она. — Вот тогда Кирсти посмеется надо мной.

Эрика медленно вылезла из оврага, цепляясь за корни и молодые деревца, затем побрела наугад по лесу. Сориентироваться в темноте все равно было невозможно, но в движении она хотя бы не замерзнет.

Честно говоря, было страшно. Даже страшнее, чем бежать от охоты. Сейчас услужливое воображение рисовало лесных монстров, притаившихся в темноте, от редкого шороха волосы на затылке вставали дыбом. А сама она создавала столько шума, идя по опавшей листве, что казалось — ее слышит каждый лесной житель. В любую секунду она ожидала, что кто-нибудь выскочит на нее.

— Волков и медведей уже давно нет в этих лесах. Я могу встретить только оленей или кабанов. Набрести на спящих кабанов, пожалуй, так же опасно, как встретить медведя, — размышляла Эрика. — А с другой стороны, и настоящей охоты не должно было быть. Так что не стоит удивляться, если на меня выскочит какой-нибудь гоблин.

Как-то некстати Эрика вспомнила, как они поддразнивали девочку из класса, которая вернулась с каникул из глубинки Англии и рассказывала, что видела аванка — огромного когтистого бобра, способного утащить человека в озеро. Сейчас Эрика была готова поверить в кого угодно. К тому же, даже у обычного бобра очень крепкие зубы, раз они перегрызают стволы больших деревьев.

«Что стоит бобру перекусить руку или ногу?.. Или вполне возможно, что сейчас за мной беззвучно крадется чупакабра…»

Она помнила, как испугала ее тогда статья в газете, которую зачитала бабушка — про некое кровососущее чудовище, убивающее овец по ночам в Мексике.

«Вполне вероятно, что чупакабра могла бы водиться и здесь — в овцах недостатка в Англии нет. И навряд ли местные овцы чем-то отличаются от овец в Пуэрто-Рико или Бразилии, где чупакабру тоже замечали».

«Если я выберусь отсюда, то познакомлюсь с тем американцем и перестану дуться на Кирсти. Честно. Я бы лучше сейчас гуляла по Манхэттену, чем вот это все. И вообще, теперь я понимаю, что жизнь слишком коротка, чтобы ждать „ту самую“ любовь. Надо соглашаться на что-то попроще. Осталось только выбраться… и не встретиться с Тем, Чьего Имени Не Называют».

Эрика вспомнила про монстра в красном плаще с шипами на спине и огромными когтистыми лапами из фильма «Таинственный лес»[1].

«Вот тот силуэт вполне напоминает того медвеежа из фильма… А вообще, мне даже чудовищ не надо — я просто умру от страха к утру».

«Интересно, меня уже начали искать? Или миссис Тифлинг спохватится только утром. А вполне вероятно — и к ланчу. Брату, наконец-то, достанется моя коллекция значков. А еще он доберется до моей суперсекретной книги рассказов, которую я писала всю юность. Представляю, как он будет смеяться… если, конечно, разберет мой почерк. А Кирсти будет всю жизнь корить себя за то, что не поехала со мной. Что бы она предложила, если бы мы заблудились здесь вдвоем? Забраться на дерево! Точно. Можно забраться повыше на дерево. Если повезет — увижу огни замка, а если нет, то хотя бы безопасно проведу ночь».

Немного побродив, Эрика нашла крупный дуб, за ветку которого ей удалось зацепиться. Очень аккуратно девушка забралась как можно выше и с надеждой огляделась. Лес был кругом. Возможно, дерево стояло в низине, и замок на самом деле где-то поблизости. Или все уже легли спать, потому и нет ни одного огонька.

«Не стоит отчаиваться и придумывать себе эпитафию. „Она любила лес до смерти, и смерть ей повстречалась в нем“. Неплохо звучит. Но ради этого все равно не стоит умирать. Нужно выбраться хотя бы ради того, чтобы записать такие прекрасные строки».

«Нет, в принципе, идея ночевать на дереве была неплоха. Если заранее позаботиться о большой и мягкой подушке под попу и очень теплом одеяле — то пережить ночь можно».

Подумала Эрика в сотый раз, пытаясь поудобнее устроиться на ветке, которая с каждой секундой становилась все тверже, а ветер, гуляющий в кроне, — холоднее.

«И опыт, в целом, интересный. Спасибо, миссис Тифлинг. Я обязательно использую его в каком-нибудь своем романе, если выживу. Это может быть что-то вроде обряда взросления, по правилам которого надо будет несколько дней выжить в лесу. Главная героиня, как единственная дочь вождя, будет вынуждена пройти обряд посвящения наравне с мальчишками. Ребята, завидующие ей, что она дочь главаря, будут строить ей разные козни, и чтобы избежать их, героиня решит провести ночь на дереве. Вот на таком неудобном суку. Правда, у девушки есть теплая лисья шкурка, в которой ей не будет холодно. Зато днем она отыграется на мальчишках, действуя под прикрытием своей шкурки, а они потом будут утверждать, что им пакостил дух лисы».

«Скорей бы закончилась эта кошмарная ночь. Просто невыносимо сидеть на этой ветке. Зубы уже стучат от холода. Но внизу так страшно… Может, я все-таки сглупила? Надо было попробовать попросить помощи у „охотников“. Наверняка это развлекалась молодежь из соседнего поселка. Ну что они могли бы мне сделать? Никто всерьез уже не охотится на людей… ну, по крайней мере, в Англии. Или же это тусовка очень богатых лордов-садистов?.. Нет, с охотниками лучше все же не связываться. Но и оставаться здесь я больше не могу. Что ж, спускаюсь. Пока руки не задубели от холода окончательно».

Вновь оказавшись на земле, Эрика первым делом размяла затекшее тело и попрыгала, чтобы согреться. Потом просто побрела наугад — когда-нибудь этот лес в любом случае кончится. Было уже не так страшно. Главное — старательно контролировать свои мысли. А если думать о юге Франции, то можно еще и согреться.

Смелости девушки хватило ровно до того момента, как она услышала отчетливый шорох листьев и пофыркивание. Сердце ушло в пятки самым натуральным образом. Эрика огляделась в поисках дерева с низкими ветками, но такого поблизости не оказалось. Тогда она просто осталась стоять на месте.

Существо приближалось. Эрика вглядывалась в темноту до белых точек в глазах. Еще ближе. Ближе. Уже совсем близко… Но девушка так ничего и не различила. Потом шорох оборвался — видимо, животное принюхивалось, запах человека не понравился ему, и оно резко сменило направление.

Эрика выдохнула с облегчением. Ежик удалялся. О том, что это именно еж, девушка догадалась только теперь — она и представить не могла, что маленькое животное может издавать столько шума. Всему виной опавшая листва. Дождавшись, когда сердце вернется из пяток на свое законное место, Эрика пошла дальше.

Стоило ей пройти несколько метров, как завыли собаки.

— Нет, ну сколько можно! — возмутилась девушка. — Чтоб вам в болоте увязнуть!

Эрика побежала, решив не дожидаться огней охоты. Лучше взять фору легким согревающим бегом, чем потом нестись сломя голову и спотыкаться о все корни. Она часто меняла направления и прислушивалась — вроде бы звуки охоты отдалялись. Девушка присела на пень, чтобы отдохнуть, и тут на нее абсолютно бесшумно вышла собака и уставилась блестящими в темноте глазами.

— Кто хороший песик? Ты же не будешь лаять? — прошептала Эрика.

«Хороший песик» повел ушами и принюхался.

— Хороший мальчик. Иди домой.

Эрике уже казалось, что контакт налажен и кризис миновал, как на поляну выскочили еще две собаки.

— Черт вас побери… Так, что бы сделала моя героиня, проходящая посвящение в лесу, если бы ее окружили волки? Бросила бы им лисью шкурку. Мне и снять-то с себя нечего, кроме ботинок. Но расставаться с ними я не готова.

Ладно, вы же умные ребята? — Эрика подняла с земли палку. — Апорт! Принеси!

Девушка швырнула ветку изо всех сил, а сама, не оборачиваясь, бросилась прочь. Собаки догнали ее быстро: одна действительно несла палку, две другие пытались эту палку отнять. Эрика остановилась. Играющие собаки не вызывали у нее страха. Наоборот, у нее появилась надежда, что хозяином этих собак будет адекватный человек, у которого можно попросить помощи.

Хозяин появился так же неожиданно и бесшумно, как и его собаки. Девушка, разворачиваясь, просто наткнулась на лошадь… Нет, стоп, это же олень. Эрика с удивлением уставилась на большие ветвистые рога.

— Добрый вечер, — неуверенно протянула девушка, с трудом отводя взгляд от оленя. — Вы не могли бы мне помочь?

Выражения лица мужчины было не различить в сумерках. Он сидел, гордо выпрямив спину, держа в руке копье.

— Вы актер, да? Из замка? Красивый олень… и собачки у вас послушные. Я вот тоже участвовала в представлении, — Эрику стало напрягать молчание мужчины. — Но заблудилась… Меня семья, наверное, уже ищет, — добавила она на всякий случай. — Вы не подскажете, где замок?

Наездник зачем-то перехватил копье, словно собирался атаковать.

— Меня, кстати, Эрика зовут… А вас? — испуганно пролепетала девушка, пятясь назад, спотыкаясь и неуклюже падая на пятую точку.

В этот момент первый тонкий солнечный луч пробрался сквозь туман и сумрак и упал на волосы девушки, окрасив их в сияющую медь.

Темноволосый мужчина, черты которого стали слегка различимы, нахмурился, цокнул языком, и олень развернулся, зашагав прочь.

— Куда же вы?.. Замок там? Почему вы молчите? Ну и черт с вами! — вконец разозлилась Эрика.

В ответ мужчина лишь свистнул, и собаки, которые сидели вокруг девушки, подскочили и поспешили следом.

— Предатели…