Оглавление

Реальность или сон…

Что наяву — реальность или сон?

Астральный Мир, что нам рисует он?

Возможно — это явлена нам Суть.

Того, кем ты являешься, не обессудь.

Надежда Воскресенская

Пролог

Мия Маратовна Морозова стояла у открытого окна в своем кабинете руководителя Отдела исследований мозга Научного Центра Неврологии РАМН. За окном стоял апрель, а именно двадцать второе апреля две тысячи двадцать четвертого года. Было тепло. Земля только что освободившись от снежного покрова, с жадностью поглощала лучи весеннего солнца. Природа просыпалась. В мир возвращались яркие краски и вместе с ними ожидание чего-то нового, чистого, хорошего. Зимняя хандра уступала место хорошему настроению и эти перемены чувствовались в каждом прохожем, проходящим под её окном.

По странному стечению обстоятельств, именно в день рождения Ленина, её отдел год назад начал новый научный проект по изучению устойчивости людей психотронному воздействию. Отдел, которым руководила «доктор три эм», так в шутку называли Мию Маратовну Морозову коллеги, по первым буквам её имени, отчества и фамилии, и появился то ради изучения мозга Ильича. Говорят, инициатором был сам «железный Феликс». Молодой советской республике хотелось научно подтвердить гениальность вождя революции. Впрочем, приглашённому из самой Германии Оскару Фогту, так и не удалось найти объяснения гениальности Ленина. Но как говорится, вложенный в дело рубль зря не пропадёт, хотели научно обосновать гениальность вождя мирового пролетариата, а получили новое направление в науке о мозге. Началось изучение его цитоархитектоники.

В советское время все работы института были строго засекречены, поскольку не хотелось отстать от вероятного противника за «большой лужей», который уже во всю запустил эксперименты с сознанием. Изучение крайне высокочастотного излучения — КВЧ, для военных и специальных служб являлось весьма привлекательным направлением, с прицелом на создание психотронного оружия. Это было пострашнее ядерной бомбы. Контролировать человека на расстояние — что ещё могло быть круче? Мечта всех разведок мира. К счастью, о массовом применении этого рода оружия не сообщалось, хотя ходили слухи, что во время событий августа 1991 года в Москве, эти самые психотронные генераторы могли применяться. Времена «холодной войны» давно канули в лету, но о возможности несанкционированного контроля человеческого сознания люди до сих пор продолжают мечтать.

Профессор знала о прозвище «доктор три Эм», но не обижалась — лучше так, чем «Эм-Эм-Эм», по аналогии с печально известной пирамидой девяностых. Уже двадцать лет её рабочим местом был этот кабинет в старинном здании из красного кирпича в переулке Обуха. Никто о ней ничего не знал, и наверное, и не должен был знать, ведь она являлась хранительницей очень больших секретов. Всем нужная «доктор три Эм» всегда находилась на своём рабочем месте. Она была на короткой ноге и с властью, и с военными, и с воротилами большого бизнеса. Так, что могла решить любой вопрос одним своим звонком. В этой женщине было что-то таинственное, и одновременно величественное. Являясь старожилом института, практически его олицетворением, Мия Маратовна выглядела молодо и эффектно. Был очевиден диссонанс между её внешним видом — молодой привлекательной женщины и огромным авторитетом ученного и большого босса. К слову, многие её откровенно побаивались.

Не найдя ничего достойного, за что мог бы зацепиться её взгляд, профессор закрыла окно и уселась в своё кресло за рабочим столом. Перед ней, на экране компьютера, открылась таблица с результатами работы отдела по новому проекту за год. Да, её молодые сотрудники славно поработали, исследуя воздействие пси — лучей на разные группы людей. Результаты впечатляли: оказалось, что в своей массе люди чрезвычайно восприимчивы к КВЧ излучению. Почти все участники эксперимента из различных половых и возрастных групп, принадлежащих к разным гаплогруппам, подвергаясь скрытому КВЧ излучению во время предполагаемого тестирования компьютерной игры, легко поддавались манипуляциям сознанием. Проще говоря, становились послушными роботами с дистанционным управлением. В советские времена результаты данного проекта уже давно были бы засекречены, так как явно демонстрировали эффективность пси-оружия, однако на данный момент институт не имел никакого отношения к военным разработкам. Этот проект являлся личной инициативой «доктора три Эм».

Все таблицы с ячейками, заполненными латинскими буквами и арабскими цифрами, показывали одно — человечество крайне восприимчиво к КВЧ излучению. Этот результат явно расстраивал Мию Маратовну. Она ожидала другого: ей нужно было обнаружить исключение из правил, хотя бы нескольких людей, способных противостоять пси-воздействию. Неужели весь год титанического труда оказался напрасным? Очень важно было для неё обнаружить человека, резистентного к психотронному воздействию. И вот, именно в день рождения человека, смерть которого и послужила причиной создания института, ей наконец улыбнулась удача.

Сомнений быть не могло: под одной из таблиц было выделено два номера — 4505 и 8848 — звездочкой, что свидетельствовало о техническом браке или погрешности в эксперименте. Эти два участника показали результаты со стопроцентной невосприимчивостью к КВЧ излучению, что исполнителями эксперимента было расценено как техническая погрешность. За эту выборку испытуемых отвечали двое молодых учённых — Елена Валерьевна Бабкина и Антон Борисович Рыльцов. Через десять минут оба стояли у профессора в кабинете.

— Вы уверены, Леночка, что испытуемые под номерами 4505 и 8848 отразили атаки КВЧ? — спросила Мия Маратовна, таким тоном, будто от ответа на вопрос зависела жизнь Леночки. — Может быть просто забыли проверить излучатель?

— Я проверяла излучатель, — неуверенно произнесла Елена Валерьевна. — Чтобы исключить ошибку аппаратуры я обратилась к Антону. Мы вместе проверили программу и излучатель. Всё работало штатно.

— Может быть испытуемые принимали какие-то лекарства, в составе которых имелся блокатор передачи импульса в синапсах? — продолжала отчитывать своих научных сотрудников профессор. — Ребята, ей богу, вы как дети! Почему сразу записали в брак? Есть же еще масса альтернативных методов проверки. Вы понимаете, Леночка, что прошёл уже год. У нас нет времени на перепроверку вашей работы.

— Мия Маратовна, — вступился за коллегу Антон Борисович, — я лично всё проверил. Аппаратура работала нормально, медицинские карточки испытуемых тщательно проверены. Приём блокаторов импульса исключён, — сам себя распаляя продолжал линию защиты Рыльцов. — К тому же, оба участника дополнительно подвергались другим режимам пси-воздействия. Результат один — ноль реакции!

— Кто эти испытуемые? — немного успокоившись спросила профессор. — Не позднее, чем через два дня, оба участника должны быть здесь, в институте. Я не приму никаких оправданий. Используйте все средства, хоть на аркане ведите. Идите в бухгалтерию, просите любых денег, но доставьте мне сюда эту парочку.

— Один из них, тот, который под номером 8848 — москвич, молодой компьютерщик Максим Юрьевич Гордеев, — пояснила Елена Валерьевна. — Этого хоть сегодня приведу, а вот вторая Сяомин Ян, из Харбина. Тут двумя днями не обойтись.

— Вторая, значит женщина, — уже совсем спокойно сказала Мия Маратовна. — Ладно, оставьте её в покое. Если у нас есть мужчина, да ещё москвич, молодой москвич, как я понимаю, мне больше ничего и не нужно. Давайте его сюда, Леночка, сегодня же вечером ведите его в свою лабораторию. Только меня он не должен видеть. Я понаблюдаю за вашей беседой через камеру.

***

— Поздравляю вас Елена Валерьевна, — сказала Мия Маратова, повторно просматривая видеозапись беседы с испытуемым номер 8848, Е-субклад М 78 из Е1b1b1a, Гордеевым Максимом Юрьевичем, двадцати одного года от роду, руководителем отдела технической поддержки одной крупной московской коммерческой структуры. — Вы поймали птицу удачи за хвост. Теперь ваша задача не выпустить пташку из рук и довести эксперимент до конца.

— Но, Мия Маратова, — вмиг изменившись в лице произнесла Елена Валерьевна, — вы же знаете, что через неделю у меня отпуск. Я так долго ждала этой поездки в фанские горы, и группа у меня почти готова.

— Вот и чудно, Леночка, — продолжила профессор, рукой приглашая усесться на диван. — Продолжите эксперимент у Куликалонской стены ведь, как мне известно, это одна из мощнейших энергетических зон планеты. Да, да, голубушка, вы не знали об этом?

— Но, осталась всего неделя, и… у парня совсем нет горной подготовки, — продолжала отнекиваться от навязанной начальницей работы Елена Валерьевна, да ещё и в отпуске. — Со всём уважением, профессор, это невозможно.

— Невозможно спорить со мной, товарищ Бабкина, — как отрезала «доктор три Эм». — Вы же не хотите, чтоб Министерство Обороны Таджикистана вдруг объявило район фанских гор закрытым для туристов, из-за начала учений по биологической опасности. Да, не переживайте, Леночка, будут у вас и восхождения и песни у костра. Я позабочусь о том, чтобы директор фирмы, где работает Максим, организовал ему командировку в научную экспедицию. Вы же, Леночка, подготовьте мне информацию о всех социальных сетях Максима и коротенько о его увлечениях, пристрастиях, любимых книгах и фильмах.

— Слушаюсь, Мия Маратовна. Всё сделаю как надо! — вставая с дивана сказала младший научный сотрудник Бабкина…

***

Поудобнее усевшись в кресло, у себя дома, в комнате с задёрнутыми шторами, Мия взяла в руки медальон, который всегда носила с собой, нажала какую-то кнопку, медальон засветился синим. Немного подёргиваясь, в центре комнаты появилось голографическое изображение мужчины, одетого в черно-золотой костюм древнеегипетского вельможи. Мия приветствовала его:

— Да пребудет с тобой мудрость Предтечи, Великий Сенмут! — склонив голову в поклоне произнесла женщина — Удача улыбнулась нам, зодчий! Я нашла его, Великий. Чистый, очень сильный разум «зор». Е-субклад М78 из Е1b1b1a. Это гаплогруппа людей Пунта.

— Нам нужен чистый разум «зор», — ответила голограмма. — Но, параметры тела тоже важны: молодой мужчина, двадцати одного года к моменту Касания, решительный характер, красив, светлые волосы. Ваше величество, в парня должна влюбиться ваша дочь. Помните об этом, Мия!

— Мне он нравится, — ответила Мия. — Надеюсь, вкусы у нас с дочерью одинаковые. Я вышлю вам подробный оцифрованный образ. Он и правда хорош. Постарайтесь, Сенмут, подобрать соответствующий аватар. У меня есть семь месяцев для подготовки его к перемещению. Не затягивайте с высылкой мне матрицы памяти аватара. За эти оставшиеся месяцы парень должен дробно получать воспоминания хозяина тела. Это облегчит адаптацию его разума в теле аватара…

***

Было раннее утро, девушка торопливо спускалась по широкому пандусу, уводящему ее прочь от каменных стен древнего храма, который был для нее, не то чтобы домом, он для нее представлял весь мир. Конечно, она знала, что пандус выведет к высокому глиняному забору, за которым будет широкая река, за ней скальная гряда, а там дальше настоящая жизнь, где люди растят хлеб, торгуют, охотятся, влюбляются и рожают детей. Мата никогда еще не покидала пределов храма, где она с трехлетнего возраста жила в маленькой глиняной хижине, являвшейся домом для десятка слуг, рабочих, цирюльников и прочей прислуги. Таких хижин, набиралось с десятка два, на хозяйственной территории храма. Кроме хижин для прислуги, на хозяйственном дворе имелись ремесленная мастерская и склад имущества, для обеспечения нужд жрецов, сопровождающих ежегодное священное таинство Касания. Жрецы и их писцы жили отдельно, уже на территории храма в каменных, красивых домах под скалой, на нижней террасе.

Прекрасная юная девушка была в том возрасте, когда девочек перестают уже интересовать куклы, а их свободное время все больше занимают грёзы о молодых и красивых воинах, которые бесстрашно сокрушают своих врагов и непременно спасают девиц из заточения и уводят с собой в дивный мир любви и счастья. Наша девушка проведшая все детство и юность в трудах на кухне, славилась своей кротостью и прилежностью, которые необъяснимым образом сочетались с гордой и благородной осанкой, знающей себе цену особы. Она не была похожа на окружающих её женщин, составлявших прислугу храма, в ней чувствовалось что-то, позволявшее без ошибочно, на уровне ощущений, догадаться о её благородном происхождении. Мата была хороша собой, и её силуэт уже обрёл очертания, привлекающие все чаще, восхищённые взгляды молодых людей.

Наша красавица спешила поскорей выйти за пределы, внезапно опостылевшего ей храма. Нет, она не была ханжой, она до недавнего времени чтила, и свято верила в догмы и постулаты о вечной жизни, бессмертии души, великом таинстве Касания, но состоявшаяся, неделей ранее встреча, перевернула её мировоззрение. Теперь она скорее хотела забыть то, во что верила в свой двадцать один год. Стены, некогда святого для неё места, теперь душили её, и она, как в своих снах, мечтала о прекрасном юноше, который вернёт её в мир людей, где она надеялась найти своё счастье.

И такой случай представился. Она надеялась, что высшее существо, давшее ей задание, вовсе не искушает её, чтобы проверить её верность идеям Касания. Она даже не думала о том, почему Великий зодчий назвал её принцессой, ей просто хотелось скорее покинуть мир, так долго отравлявший её чистую душу.

Повторяя себе раз за разом параметры задания, девушка старалась отогнать от себя накатывающее, пьянящее чувство близкой свободы. Ещё раз: она должна отыскать в городе за рекой молодого парня, непохожего на здешний люд, статного, красивого, с благородной осанкой, с хорошими манерами. Легко сказать! Людей она не знала, а сейчас любой молодой человек ей показался бы принцем. Что ещё? Судорожно вспоминала девушка. Стоп! Голос! Да, святейший говорил слушать голос души! Это как?

И тут она получила ответ на свои многочисленные вопросы. Она на пандусе была одна, но явственно слышала голос, он как будто звучал в её голове:

— Успокойся, дитя! Ты себя выдаешь! Возьми себя в руки, смотри — уже открывают ворота!

— Кто это? — испугано произнесла девушка. — Ах, да, я всё поняла — ты голос души! Веди меня!

Мата впервые вышла из храма! Пусть широкая река, с берегами заросшими тростником, а за ней песчаный взлёт, со скальной породой, нам не покажутся раем земным, но у девушки часто забилось сердце. Вот он мир, о котором грезила! Осталось только отыскать того единственного, дарованного ей судьбой, с которым рука об руку пойдет по жизни. Она обязательно будет счастливой! Теперь услышав голос, она отбросила сомнения и неуверенность, она обязательно завоюет свое счастье.

***

Их взгляды встретились! Она увидела его на рынке, возле лавки торговца оружием. Потому, как ёкнуло сердце, она сразу поняла, что это тот единственный, к которому так спешила. Молодой, ладно сложенный юноша видимо тоже почувствовал промелькнувшую меж ними искорку, потому как дольше обычного задержал на ней свой взгляд, и отставив только что рассматриваемый им лук, направился в её сторону. Голос внутри подтвердил — это он.

Внезапно, Мата вспомнила инструкцию: она должна передать медальон сыну Сенмута за час до полуночи. Сегодня в полночь, произойдет великое космическое событие и три мира выстроятся в ряд. Спешить было нельзя, поэтому Мата с трудом сдерживая волнение, поспешно отвернула глаза. Было слишком рано, риск раскрыть молодого воина был велик. За ними могли следить люди верховного жреца, и ничего хорошего не выйдет, если у него найдут медальон.

К тому же, парень мог не знать, о том, что у Сенмута на него имелись планы. Рисковать медальоном было нельзя, и как бы ей ни хотелось ловить на себе взгляды красивого юноши, пришлось быстро ретироваться. Заметив группу рабынь, несших покупки за носилками своей госпожи, Мата незаметно пристроилась к ним, и незамеченной проскользнула мимо молодого человека.

Убедившись, что воин потерял её из виду, и прекратил поиски, подозвала мальчишку, явно скучавшего рядом с лавкой торговца сладостями:

— Мальчик, у меня есть дело к тебе. Я вижу, тебе хочется попробовать вот эти конусы из тигровых орехов! — доставая монетку подразнила мальчишку Мата. — Если выполнишь мое поручение, то получишь пригоршню чудесных конусов, и ещё, я проведу тебя к шествию избранных Богами.

— А ты не обманешь? — не поверил ей малыш. — Хотя, я согласен, я знаю тебя, ты служишь в храме. Говори, что делать?

— Видишь молодого воина? — взглядом указала девушка на высокого, красивого молодого парня. — Надо проследить за ним и узнать, где он живет. Найдешь его дом, нацарапаешь на стене вот такой знак — горизонтальная линия срезает вершину треугольника. На, возьми, я сейчас нарисую вот этим угольком на платке. Запомнил? Найдешь меня на городской площади. Беги, только не испорти сюрприз!

— Ладно, понял, не знал, что девушки из храма тоже заглядываются на парней! — съязвил мальчуган. — Сделаю, помни, ты мне обещала!

Уверенная, что мальчик не подведёт, и что самая трудная часть её задания выполнена, со спокойной совестью прелестная «шпионка» отправилась в северную часть города, где располагалась городская власть. Её нахождение там вопросов бы не вызвало, так как на городской площади находились мелкие служители храма, доделывающие последние штрихи подготовки к шествию…

Глава 1. «Дежавю»

Телефон, громко вибрируя начал проигрывать мелодию. Она может и красивая, ведь сам так долго когда-то её выбирал, но сейчас она для меня была символом утра, ненавистного утра. Мне так не хотелось открывать глаза, прощаясь со сновидением. Что мне снилось? Я пытался вспомнить, вернуться к событиям ночи, ухватиться за быстро растворяющуюся в воздухе нить, которая меня связывала с приключениями, пережитыми во сне, где-то в волшебном фантастическом мире. Вибрирующая мелодия звонка не давала забыться, снова окунаясь в сон. 05:50. Я смотрел на дисплей телефона и безропотно принимал этот факт — наступило утро. Надо было вставать и выбрасывать своё тело в реальный мир, где будет сначала душ, потом завтрак, ну а потом, здравствуй, шумный, стремительный мегаполис, здравствуй, надоевший офис с компьютерами, телефонными звонками, похожими на роботов коллегами, надоедливыми клиентами. Новый обычный рабочий день без каких-либо приключений, драйва, переживаний. Только дисплей компьютера со скучными цифрами, буквами, послушно занимающими своё место в клеточках таблиц, которые, в свою очередь затем трансформируются в графики и диаграммы. Конечно, звонки, бесконечные звонки от клиентов, начальства, коллег, которым непременно нужна моя помощь в укрощении такого ужасного зверя как компьютер. Что еще…, ах да обеденный перерыв в столовой на четвертом этаже с гречкой с котлетой, салатиком, компотом и дежурными двумя кусочками хлеба…

Я улыбнулся, когда мой взгляд задержался на журнальном столике. На нём лежала книга «Цари и боги Египта». Вот о чём был мой сон, нельзя зачитываться так допоздна.

Тёплый, приятный душ, нехитрый завтрак из яичницы с сосиской, чай с лимоном немного сгладили тягостное ожидание очередного скучного дня, но всё равно оставалось ощущение, что это всё — не моё, что вот-вот, что-то произойдет и раскрасит мою жизнь яркими красками. Я был согласен даже на какой-нибудь метеорит, цунами или вторжение инопланетян, или какой другой катаклизм. Мне нужен был драйв, действо, мне однозначно не подходит почетное звание «офисный планктон».

Одевая куртку мой взгляд зацепился за свет, исходящий из комнаты. Ну, конечно, опять забыл выключить компьютер. Что это? На почту пришло какое-то письмо. Ладно, потом посмотрю. Уже собирался выключить комп, но какое-то едва заметное чувство просило открыть файл и я на автомате навёл курсор и щелкнул левой кнопкой мыши. На мониторе появилась картина, вернее фото картины на которой изображён какой-то египетский храм в пустыне. Никакого текстового сообщения, просто картинка. Адрес и имя отправителя мне ни о чем не говорили. Интересно, и зачем мне эта картинка? Признаюсь, я был несколько озадачен. Не потоп или извержение вулкана, но всё же, хоть чуточку, но начало дня было не такое, как всегда…

***

На улице стояла противная промозглая погода. Под ногами серая кашица вчера выпавшего и успевшего подтаять снега, по тротуарам торопились, перепрыгивая лужи случайные прохожие, на шоссе стояли в утренних пробках забрызганные грязью автомобили, а небо давно уже не видевшее солнце навевало грусть. Подумалось, что всё же у природы бывает плохое настроение, и в ноябре наверно чаще всего. Город встретил меня не приветливо. Я медленно шёл обдумывая странное письмо, и меня обгоняли торопящиеся на работу недовольные люди, одна немолодая женщина даже что-то буркнула себе под нос, выражая своё недовольство никуда не спешащим молодым человеком. Что же — это поздняя осень. Недостаток солнечной энергии сказывался на настроении горожан. И это надо было принять.

Я уронил прямо в снежную кашу ключи, пытаясь засунуть их в карман брюк. Пришлось испачкать носовой платок вытирая мокрые, ключи, и я на время забыл о странном храме на картинке.

Уже сидя в вагоне метро, достав смартфон, я вспомнил об электронном письме и решил ещё раз, более внимательно, рассмотреть картину. Храм стоял где-то в египетской пустыне среди песков и скал. Это была усечённая пирамида высотой около тридцати метров. Располагался храм на трёх террасах, заканчивающихся портиками из двух десятков колон. Нижние две террасы были высечены в скале из песчаника. Террасы соединялись широкими пандусами, делившими их пополам. Верхние этажи храма были выложены из блоков того-же песчаника, но уже на вершине скалы. С обеих сторон от высокого входа стояли пилоны, в виде усечённых пирамид прямоугольного сечения. На фасаде имелись четыре глубокие и широкие ниши, поэтому казалось, вся пирамида состоит из огромных, массивных, прямоугольных колон. Этот храм — пирамида создавал очень сильное впечатление, настолько сильное, что я ощутил биение своего сердца, и где-то в груди возникло предчувствие чего-то, что вот-вот, должно произойти. Взяв себя в руки я продолжил изучать храм. Стиль был явно древнеегипетский, но насколько я знаю, в Египте такой пирамиды не было. Сам то я в Египте не был, но после того, как сестра хвасталась фотографиями своего путешествия в страну пирамид, мне стало интересно, и я немного полистал интернет, и надо сказать, получил кое-какое представление об архитектуре, культуре, религии этой Великой древней цивилизации.

Я ещё раз взглянул на храм уже на экране смартфона. Опять возникло странное чувство, будто я там был, причём во мне росла твёрдая в том, уверенность. Почему-то я знал, что на пилонах должно быть изображено шествие фараона, правящего колесницей, в которую впряжены необычные звери, напоминающие лошадей, только с шестью конечностями и плоским Т- образным хвостом, расширяющимися и утолщающимся к концу. В руках фараон должен держать копьё, направленное на людей с короткими отростками за спиной, вероятно, культями отрубленных крыльев. Судя по всему они были пленены фараоном и закованы в цепи…

Как это объяснить? Откуда я всё это знал?

Я увеличил изображение. От увиденного, по спине прошёлся холодок, руки задрожали… Не знаю как это объяснить, но, я там был…

Я помнил горячий ветер, обжигающий кожу, песок на зубах и запах. Это был запах благовоний, исходивший от жрецов…

***

В переводе с французского «дежавю» (déjà vu) означает «уже видел». Очень точное название. У вас когда-нибудь возникало необъяснимое ощущение, что, «всё это уже с вами было»? Вам казался знаком каждый звук, лёгкое касание кожи дуновением ветерка, каждый мельчайший элемент окружающей обстановки? Вы точно были здесь, ведь так?

И вы даже знали, что произойдет через мгновение. И когда «оно» происходило, возникало чувство, что всё именно так, как и должно было быть. Это мимолетное ощущение, которое хотя бы раз в жизни испытывали большинство из нас, забыть сложно. Оно вызывает слишком много вопросов о природе времени и пространства, об особенностях нашей памяти, нашего сознания.

Мне вспомнилось, как однажды известный психолог и психиатр Карл Густав Юнг во время путешествия по Кении на выступе скалы увидел фигурку человека, опиравшегося на копьё. Эта картина из совершенно, казалось бы, чужого мира потрясла его, он испытал состояние «дежавю»: «Когда-то я был здесь, я хорошо знал эту жизнь! В одно мгновение я словно вернулся в свою прочно забытую молодость: да, этот человек ждал меня здесь последние две тысячи лет». Объяснить это странное интригующее явление пытались с античных времён, но не зная субстрата и физики «дежавю» в конце концов сошлись на мнении, что это расстройство психики вызванное сильной эмоцией.

Посмотрев на часы, я на мгновение отвлекся от психологических и метафизических размышлений. Стрелки часов показывали 07:35. Я не хотел получить нагоняй от шефа, поэтому сразу же после того, как поезд остановился на моей станции, я выскочил из-подземки и быстрым шагом направился в мое любимое учреждение. Но, сегодня мне не суждено было добраться до работы.

Представьте свои чувства в момент, когда остановились, чтобы перевести дух, решив, что избежали грозившей вам опасности, и вдруг осознали, что это не так, и опасность всё же настигла вас. Вот и сейчас я застыл на месте, когда на витрине книжного магазина увидел ту самую картину, так странно овладевшую всеми моими мыслями. Несомненно, я смотрел на тот самый таинственный храм в какой-то далёкой, неземной пустыне. В голове мелькнула шальная мысль, а что если эта картина выставлена именно сегодня, когда я прохожу эту точку пространства, и именно для того, чтобы, именно я её заметил.

Я снова взглянул на часы. 07: 47. На работу я успевал, даже ещё у меня было две минуты, чтобы забежать в магазин и узнать про книгу, которую рекламирует постер на витрине.

Не теряя, драгоценных секунд я шагнул к двери. Это был обычный книжный магазин, которые в бесчисленном множестве разбросаны на просторах нашей огромной читающей страны. К счастью, предсказания о том, что с появлением современных технологий — компьютеры, интернет, те же социальные сети, люди перестанут читать, и старые добрые бумажные книги станут не нужны — не сбылись. Люди по прежнему читают, книги востребованы, а продавцы книг — этому безмерно рады.

Небольшой, но уютный магазинчик располагался, как раз на полпути со станции «Юго-Западная» до моей работы, и я частенько в него захаживал, покупал какую нибудь книжонку, чтобы скоротать время во время поездки в метро. Продавщиц я знал хорошо, как постоянный покупатель, но эта была мне незнакома.

Молодая и очень красивая женщина, одна из тех, мимо которых, не обратив внимания, не пройдет ни один мужчина, с особой теплотой и легким, едва уловимым интересом, взглянула на меня. Словно я помнил эти глаза, нос, губы… Где же я мог её видеть? Неужели это та девушка из моего сна? Поняв, что я тороплюсь и показываю на картину, она положила передо мной книгу, а на неё круглый медальон, с пяти рублевую монету, по-видимому, из серебра и голубого кристалла, который, казалось, светился еле уловимым свечением. На этом медальоне было изображение того самого храма, от которого расходились голубые лучи, словно веер, как дети рисуют солнце.

«Этот медальон мы дарим первым, купившим книгу. Вам повезло, вы как раз первый. Читайте, захватывающее приключение гарантировано!» — произнесла продавец, взглянув на меня каким-то нежным, заботливым взглядом.

Хорошо, что на работу с книгами берут красивых, умных, с поставленной речью молодых женщин. Все же не гастроном, здесь конечно то же пища, но другого плана — для души, и мне лично приятно было получить книгу из рук такой очаровательной особы.

Расплатившись, я взял в руки медальон и посмотрел на книгу. На обложке тот самый загадочный храм, среди песков и скал чужой планеты, затерянной где-то во вселенной. Инстинктивно я чувствовал, что это не Земля. Да, постройка очень похожа на древнеегипетскую, но не знаю как, я чувствовал, что это не наш мир. Как младенец кожей ощущает прикосновение своей матери, так и все фибры моей души не хотели признавать чужую планету. Я смотрел на обложку, ощущая, как в области солнечного сплетения формировался сгусток тепла, который становился всё горячее и горячее, по телу медленно распространялась горячая волна. Когда она, добралась до головы, рисунок храма стал каким то прозрачным, мозг прошила электрическим разрядом сильная боль, язык онемел, подступила тошнота, ноги стали ватными. Я потерял сознание…

Глава 2. Знакомство с новым домом

Первое, что я почувствовал было ощущение сильной головной боли, череп как будто распирали изнутри. Тошноты не было, только во рту всё было сухо, а на губах ощущался солоноватый привкус крови. Кровь? Наверное, рассёк губу при падении, когда потерял сознание. Я открыл глаза. Всё было мутное, как в плотном тумане, постепенно очертания предметов становились чётче, но всё равно разобрать что-нибудь не получалось. Видно, хорошо приложился головой. Я стал вспоминать, что произошло со мной.

07: 47 — мелькнули в мозгу цифры. И я всё вспомнил. Это было время, которое показывали часы, когда я вошёл в книжный магазин. Вспомнил красивое лицо девушки, её тёплый заботливый взгляд, вспомнил книгу, храм, в общем всё.

Надо бы позвонить на работу, ведь туда я так и не попал. Но, мозг сверлил вопрос: «Где я? Наверное увезли в больницу, но почему пахнет совсем не так как в медицинском учреждении? Да, я ощущаю запах сена, шерсти какого-то животного, запах навоза, потухшего очага. Бессмыслица какая-то. Я же живу в Москве, откуда там взяться сену и навозу?»

Попробовал вновь открыть глаза. Зрение начало прояснятся, вот только, что-то происходило с цветоощущением? Цвета как будто в старом ламповом телевизоре на миллисекунду пропадали и я всё видел в чёрно-белом цвете, затем так же быстро восстанавливались. Ладно сейчас это не главное. Главный вопрос: «Где я?»

Я снова почувствовал каплю крови на губах и смахнул её рукой. Стоп! Становилось всё интересней. Это была не моя рука, не мои пальцы, не мои ногти, наконец не моя кожа. Цвет кожи явно смуглый, она гладкая, упругая, молодая. Ещё один вопрос, наверное, самый главный.

Я откинул старое грязное шерстяное одеяло и…

Успокоился. Тут всё было «ОК». Где бы я сейчас не был, в любой дыре на земном шарике, я оставался мужчиной и стыдится этого точно не собирался. Только вот на земном шарике ли?

Я попробовал сесть, тело слушалось идеально. Осмотрелся вокруг. Я сидел на циновке, сплетённой из тростника, стены из сырого кирпича, грубо обмазанные смесью глины с мелко рубленной соломой и навозом. Пол также был глиняным, покрытым циновкой, а потолок был выполнен связкой стеблей тростника. В комнате был очаг, в потолок уходила труба из глины, имелось одно окно, совсем небольшое, так, что едва освещало комнату, дверь и окно были завешаны мешковиной. Утварь скудная: низенький столик, немного глиняной посуды в нишах. Несколько шерстяных и лоскутных одеял из грубой ткани. Вот, это всё, видимо составляло убранство моего нового дома.

Если честно, испуга у меня не было. Я люблю приключения, а их мне кстати обещали, и приключений как минимум, должно было быть очень и очень много. Без колебаний я откинул одеяло и встал. Из одежды на мне имелись набедренная повязка и широкий пояс, который был повязан так, чтобы один конец свисал до колен. Пояс-юбка не полностью покрывал бёдра. На запястьях имелись простые медные кольца, на шее висело нагрудное ожерелье из шести рядов бус с застежками в виде соколиных голов. Подвеска из лазурита придавала мне респектабельный вид. Поверх ожерелья висел медальон, точно такой-же, что мне вручили в книжном. Моя обувь была простой, сплетённой из тростника. Мне хотелось поскорей отыскать что-то, что могло бы заменить зеркало. Я не мог видеть своего лица и это здорово меня раздражало. Наверное, так думают все женщины, несколько минут не смотревшие на своё великолепное отражение.

Тело своё я тщательно осмотрел и оно меня удовлетворило, даже немного порадовало. На земле я был не то что хилый, но совсем не атлет. Моё новое тело меня радовало. Сложен я был атлетически. Рост как у меня, примерно 185—188 сантиметров. Я смело откинул полог двери и шагнул в новый мир.

В этом мире было еще утро. Первым, на что обратил внимание, было небо. Оно было таким же голубым, как на Земле, солнце таким же ярким и жарким, но было то, что сразу привлекло моё внимание. Я увидел два тонких «лунных» серпа. Один привычных размеров, а вот второй огромен как пять наших лун. Теперь я был уверен — я был не на Земле.

Удивительно, но почему-то я знал, что эта планета называлась Зардаст, а её два спутника — Мардос и Зайф. Видимо, в моем мозгу содержалась вся информация, которую накопил прежний обладатель этого тела — бедный Ксандр, за свои двадцать лет. Всё, что знал и запомнил этот парень, теперь являлись моими знаниями и памятью. Все его привычки и умения автоматически передались мне.

Особенно было важно, что моя личная память, мои знания и опыт остались со мной. Выходило, что в результате всех этих передряг с перемещением сознания в новое тело, я остался в выигрыше. Сохранив свою память и знания, я приобрёл молодое, сильное тело с кучей полезных навыков и умений. Если же могли обнаружиться какие-нибудь дурные наклонности и вредные привычки, то я надеялся, что мой интеллект как нибудь с этим справится.

Мне, конечно, было искренне жаль бедолагу Ксандра. Кстати, мне понравилось моё новое имя; однако я оказался в его теле не по своей воле. Обоих нас можно считать пострадавшими. Я никогда не верил в случайности — должна была быть очень веская причина для столь радикальных изменений. Чей-то злой или гениальный замысел грубо вмешался в нашу жизнь, и я ни на секунду не сомневался, что смысл этих действий мне когда-нибудь непременно станет ясен.

Мне не было известно моё предназначение в новом мире, но в каком бы я теле сейчас ни находился, я по-прежнему оставался самим собой и был твердо убежден в том, что если есть, хотя бы малейший шанс вернуться, то я сделаю всё возможное, чтобы найти дорогу домой! Но, раз уж я попал в этот новый мир было бы глупо не использовать шанс изучить его.

Я опустил взгляд и увидел пустыню, такую же, как на картине. Она простиралась далеко вдаль, сливаясь на горизонте с маревом, образованным раскаленным песком. Вокруг стояли такие же, как мой, дома — «имраки». Моя новая память вновь начала работать, причём мне не требовалось прилагать усилий: знания сами извлекались из памяти, когда мой взгляд падал на что-то.

Меня не покидало странное ощущение, будто я играю за персонажа очень продвинутой компьютерной игры, но обжигающий горячий ветер, поднимавший в воздух песок, который так противно скрипел на зубах, тактильные ощущения, а главное, запахи древнего города напоминали мне, что это не сон, не какая-нибудь игра, а самая настоящая реальность. Нет такой компьютерной технологии, чтобы передавать запах. А пахло в этом дивном мире, скажу вам — дивно. Тут и запахи скота, навоза, соломы, каких-то пряностей, где-то ещё жарилось мясо на огне — этот запах, наверное, узнаваем во всех мирах. Там где жарят мясо — там обычно много людей, там кипит жизнь, что-то вроде ярмарки или базара. Вот туда я и решил прогуляться, скажем так, с ознакомительной целью.

Поселение было довольно крупным и разделено забором из сырца на две части — западную и восточную. Моя лачуга находилась в западной части, где проживали обычные люди, работающие на каменоломнях, строящие храмы или просто крестьяне. За забором, на востоке, жила элита в двухэтажных каменных домах с небольшими двориками. Север городка представлял собой что-то вроде муниципалитета. Улицы города пересекались строго перпендикулярно, вдоль них были вырыты канавки для стока воды во время сезона дождей.

Я шёл по узким улочкам, как ходят туристы, разглядывая каждый дом, каждое дерево. На улицах стали появляться люди, они были заняты своими житейскими заботами, и никакого дела им до меня не было. Наверное потому, что я был одет как они, выглядел и пах как житель древнего города. Если я местный житель, то почему никто не узнаёт меня, не приветствует и не пытается заговорить со мной? Нет, всё же я внешне немного отличался от местных мужчин: кожа моя была светлей, и загар другой, бронзовый, морской. У местных кожа просто очень смуглая, почти коричневая. И одежда моя была чище, и тело моё было покрепче, более мускулистое. Из этого я сделал вывод, что я не житель этого города, возможно приезжий.

Я попробовал обратиться к памяти Ксандра, но там пустота, я ничего не мог вспомнить о своей прошлой жизни. Я знал язык, названия предметов, растений, животных, даже обычаи, их культуру, песни, шутки, но что касается воспоминаний о себе — сплошное белое пятно. Только и знал, что зовут меня Ксандр, и что мне двадцать один год от роду, кстати, как и мне настоящему — Максиму Гордееву. Интересно, в какую же игру я оказался втянут. Меня переместили в идеальное тело, а мозг как будто специально для меня подготовили — стёрли лишнюю информацию, оставив только базовые знания о мире.

Наконец, я дошел до местного рынка с лавками ремесленников и рядами торговцев крупами, лепёшками, специями, фруктами и какими-то сладостями. Тут же имелась корчма, которая и распространяла на всю округу чарующий аромат жарящегося на углях мяса. Как любого мужчину меня манил запах хорошего шашлыка, и я инстинктивно шёл в направлении корчмы, как вдруг меня окликнул хозяин оружейной лавки:

— Господин, не проходите мимо! — зазывал откуда-то знавший меня торговец. — Вчера днём вы спрашивали про крепкие сборные луки. У меня появился один такой — просто волшебное оружие. На животе лука вставки из четвёртого пальца сарха, с которого начинается крыло. Тетива из перепонки его крыла. Попадешь в монету с четырех сотен шагов! И стрелы к нему у меня есть — тростниковые с бронзовым наконечником. Чудо оружие! — продолжал нахваливать свой товар торговец, ухватившись за моё плечо. — Бери, отдам всего за сорок зардов.

— Так уж с четырёх сотен шагов? — ответил я, отстраняя его руку от своего плеча, отмечая про себя, что понял каждое слово, сказанное торговцем, а слова чужого языка слетают с моих губ, как родные. — Ты сарха живого сам то когда-нибудь видел? — на всякий случай сказал я, сделав вид бывалого охотника, хотя кто такие сархи и как они выглядят, я не знал. — Ладно, придержи лук, сначала подкреплюсь мясом, которое так вкусно пахнет, вон в той корчме. После попробую упругость плеч твоего лука.

Вероятно, мои слова про запах мяса из корчмы подействовали правильно, и торговец перестал наседать на меня и убрал свои руки. Избавившись от хваткого торговца оружием я пошёл дальше.

Возле лавки со сладостями меня ждал второй сюрприз: мальчишка лет семи — восьми насмешливо улыбнулся, когда я проходил мимо:

— Что, и тебя обманула молоденькая служка из храма? — съязвил малой, как старому знакомому. Увидев, что я остановился и вопросительно посмотрел на него, мальчик добавил. — Не ищи её, я видел ночью, как девушку схватили воины и поволокли в сторону храма. Успел хоть поцеловать красавицу? Эх, жалко девушку, а она обещала мне показать шествие кандидатов в Касание.

— Не рано тебе, малой о девушках размышлять? — потрепал я мальчишке волосы на макушке. — С чего ты взял, что мы должны были с ней целоваться?

— Ясно же, — обиделся пацан. — Она сама просила меня проследить за тобой. Узнать где ты живёшь и нацарапать на стене твоего дома странный знак. Для чего тогда такие секреты, если не для тайного свидания? Она угостила меня за это горсткой вот этих тигровых орехов, ой вкусные!

— Ох, и шустрые вы дети! — сказал я, щёлкнув пальцем по его носу. — А какой знак ты нацарапал?

— Линия, отсекающая вершину пирамиды, — мальчишка пальцем на песке нарисовал треугольник, вершину которого отсекала прямая линия. — Вот это она просила нарисовать, я и нарисовал.

Я купил малышу горсточку тигровых орехов за медную монету, достав её из кошеля, висевшего у меня на поясе.

До самой корчмы моя персона больше не привлекала внимание ни продавцов, ни покупателей древнего базара, всецело поглощённых процессом торга, хотя я ловил на себе любопытные взгляды в основном молодого поколения. В любопытстве молодых людей, как раз не было ничего необычного. Личность чужака, внешне заметно отличавшегося от местных парней, естественно, должна бросаться в глаза. К чужакам всегда относятся настороженно — кто знает, что от них можно ожидать.

Вокруг, кроме предмета торговли слышались разговоры про какое-то касание и шествие кандидатов. Я попробовал снова напрячь те структуры мозга, которые отвечали за память Ксандра, но опять-таки ожидаемая пустота. Хорошо поработали архитекторы этой странной игры, лишившие меня полезных знаний. Значить им нужно, чтобы я дошёл до всего сам, или хотят скрыть от меня что-то важное.

Я вдруг вспомнил картинку на стенах храма, может это шествие, высеченное в камне, и есть то самое, что они называют шествием кандидатов в касание? Забавно, что память Максима Гордеева исправно работает в новом теле, в отличии от памяти Ксандра. Внезапно мозг прошила догадка. Кажется, тот мальчишка рассказывал мне события моего сна, в ту самую ночь перед моим похищением. Да, я помню ту девушку, с которой встретился взглядом на базаре. Ну, да, я рассматривал лук в лавке торговца, ещё подумал, что лук слабоват и не сбалансирован, и тут появилась она возле лавки со сладостями, потом прошла вереница рабынь, следующих за своей госпожой с разной поклажей на плечах. Я помнил, как по всему рынку искал ту красавицу, но, она как будто растворилась в воздухе, как мимолётное видение. Эх, встретить бы её ещё раз, уж тогда бы её я ни за что не упустил.

В корчме, несмотря на ранее время было людно. Она представляла собой открытую веранду с крышей. Люди сидели на циновках, расстеленных прямо на глиняном полу, вокруг низеньких тростниковых столиков. Посетители корчмы поглощали кусочки мяса, срезанные из тушки какого-то животного, вращающегося на вертеле. Мясо, щедро приправленное специями и соусами, подавалось завернутое в большой зелёный лист. Очень удобно — разворачиваешь и ешь, как из одноразовой посуды, а лист выкинуть не жалко.

Я заказал себе порцию и уселся за свободный столик. Основной, вернее, единственной темой разговора среди посетителей корчмы было всё то же пресловутое касание. За ближайшим столиком сидело четверо мужчин среднего возраста. Внешним видом они ни чем не отличались от общей массы людей, встреченных мной на базаре. Их спор о вреде или пользе касания привлёк мое внимание. Я молча жевал довольно вкусное мясо и слушал их спор:

— Послушай, Савдот, — говорил тощий старик обращаясь к весьма упитанному мужчине с гладким лицом, с нарисованным под глазами чёрной краской узором — вот ты говоришь о святости касания, мол жрецы отбирают только достойных из наших детей, я же тебе отвечаю — вздор! Они не честь нам оказывают, а грабят наши семьи. Лишают наш народ самых лучших наших сынов и дочерей. В последний праздник разлива реки мы не смогли даже набрать крепких молодых мужчин для спуска в воду ладей со статуями божественной семьи. Да, и танцевать и веселиться приходится всё больше старикам, а не весёлой молодёжи.

— Да, что там праздник плодородия! — вступил в разговор пожилой, с болезненным видом мужчина, его звали Лой. — Мы сейчас едим мясо оленя, добытое не молодым охотником, а старым Парро, который скоро и тетиву не сможет натянуть. Где те, которые из наших рук возьмут копьё или плуг. Так, что до глубокой немощной старости придётся гнуть спину на полях. И умрём там же, среди стеблей кукурузы.

— Старые богохульники, посмотрю я, как ваши ЭБ перевесит перо на весах Маат! — покраснев от возмущения сказал лощёный Савдот. — Вечно гнить вам в желудке крокодила! Ваши дети сгорают сейчас от стыда, взирая на вас бесстыдников с небес.

— А ты сам, когда видел своего сына, Савдот? — вступил в разговор до сих пор молчавший щуплый Пастак. — Помниться все девушки в округе сохли по нему. Где он теперь твой Хушдеп? Слышал я, что хозяин лавки со специями получил зуботычину от своего сына, когда бросился к нему с объятьями, встретив его на площади перед ратушей. То же мне сынок — гордость своего отца, щедро угостил его палкой по спине.

— А дети? Помните сколько бегало сорванцов на базаре: по ватаге возле каждой лавки, — тоже вставил своё слово в разговор, сидевший напротив Савдота, Хишт. — Теперь один только Тисс ошивается возле лавки со сладостями. А всё потому, что живёт с больной бабушкой, которая не может позволить себе баловать внука сладкими орешками. Отца и мать ведь, отобрали год назад кандидатами в Касание. Нет, Савдот, о нашем существовании Боги даже не догадываются. Просто грабят народ, лишая нас самого дорогого — нашего будущего, наших детей. Никакая это не честь божественное касание, а язва на теле нашей планеты.

— Хватит сквернословить, неблагодарные охансаки, — уже багровея от злости почти прорычал Савдот. — Сами то живёте за счёт них, — указав головой на меня сказал он, затем, уже обращаясь ко мне, добавил. — В этот раз тебе отказали парень, в следующее касание примешь в себя душу нечеру и уйдёшь на небо. Встретишь там моего Хушдепа, скажешь ему пусть простит этих безмозглых и побольше пошлёт влаги на их поля.

— Лучше беги в лес, — сказал, повернувшись ко мне Хишт. — Говорят туда не дотягиваются щупальца нечеру. Проживешь больше. Лучше жить с сархами, чем отдавать своё молодое тело божеству. Впустив в себя его, ты перестаешь быть собой, отказываешься от родни и друзей. Тебя уже нельзя будет назвать человеком.

— Пусть согласие и дружба воцарится между вами достойные отцы, — ответил я четвёрке за соседним столом. — Не подскажите, что случилось вчера ночью с юной девушкой из храма? Как мне её найти?

— Забудь о ней, парень, ничего хорошего её не ждёт. У жрецов руки на расправу скоры, — выразил общее мнение Лой. — Тебе и в правду бежать отсюда надо, если это была твоя девушка.

Откланявшись четвёрке спорящих друзей и поблагодарив хозяина корчмы за отменное мясо, я отправился назад в лачугу Ксандра.

Прямо за моим домом, возвышался гребень из песка и скал, меж которых угадывалась тропа, куда я и поспешил направить свои стопы, с надеждой увидеть новый мир с высоты. Я на удивление быстро и уверенно шёл по песку, видимо моё тело обладало достаточной силой и сноровкой. Вскоре, без проблем с дыханием, я оказался в проходе между двумя скалами. На обычной почве подъём такого типа занял бы у меня минут сорок с несколькими остановками для отдыха. На этот раз мне хватило лишь пятнадцати минут, и я даже не почувствовал усталости.

Вы когда-нибудь наслаждались видом с высоты? Это просто потрясающе! С гребня открывался фантастический панорамный вид. На севере и востоке простирается пустыня, а на юге она плавно переходит в нагорье. Если смотреть прямо на запад, спускаясь с гребня, можно увидеть реку, берега которой поросли камышом. Ширина реки впечатляла, около 300—350 метров. Но мой взгляд привлекла не река, а великолепный храм, который я видел раньше на картине. В реальности он оказался более впечатляющим — это истинное чудо, созданное тысячами рабов и рабочих. Храм был действующим. На террасах можно было видеть жрецов со своими помощниками, на хозяйственных постройках слева от храма тоже работали люди. Вдоль пандуса строились вооруженные воины, отражая солнечные лучи блестящими золотыми шлемами, браслетами и нагрудными украшениями. Особую охрану составляли стражники, охраняющие вход в святилище, расположенное в основной пирамиде храма.

В реке я мог бы увидеть свое отражение. Вода не только источник влаги, необходимой для жизни всего живого, и дом для миллиардов амёб, бактерий и других организмов, но также является отражающей поверхностью, которую можно использовать как зеркало.

Спуск к реке показался мне легким и без проблем, однако почему-то я медлил, словно студент, не готовый к экзамену, медлит перед дверью профессора. Я продолжал тянуть время, рассматривая храм. Возможно, вы скажете, что я уговаривал себя отложить спуск, и, возможно, вы будете правы. У меня была веская причина не спускаться к реке прямо сейчас, потому что вдруг маленькие фигуры людей на террасах начали бегать, и стало ясно, что наблюдаемая суета была связана с каким-то экстренным событием. Не походило на то, будто сбежал раб или забрался вор, также не было признаков пред