Оглавление

Синопсис

«Грешник»

Жанр: фэнтези-триллер. Поджанры: «пороховое фэнтези», «дизельпанк»

А. Сгонников

Представьте себе мир альтернативной Европы начала двадцатого века. Мир, в котором империи ведут нескончаемые войны с применением оружия и магии.

Мир, в котором маги живут бок о бок с обычными людьми и участвуют во всех мирских делах — от войны до медицины и охраны правопорядка. Мир, из которого ушли боги, оставив после себя лишь мутные пророчества и тёмные культы.

Мир, где политический террор соседствует с магическим и пламенные революционеры без зазрения совести пользуются услугами тёмных тварей, враждебных людскому роду.

Мир, в котором процветает коррупция и преступность. Мир, в котором «Гарри Поттер» написан на сто лет раньше и является не сказкой для детей, а книгой в жанре альтернативной истории. Мир, в котором единственным препятствием на пути сил зла стоит таинственный Орден Стерегущих Ночь.

В этом мире верят в Спасителя, пришельца из иных миров, сбросившего иго тирании жестоких Древних Богов тысячелетия назад. Но лишь Орден Стерегущих Ночь знает всю правду: Спаситель и его шестеро спутников, избавившие человечество от тиранов, едва не стали его палачами, обратив оружие против спасённых людей. После жестокой битвы Спаситель и его слуги были повержены, а их души изгнаны в мир мёртвых.

Шестеро переродились в демонов и лишь избранные воины Ордена могут призвать их себе на службу. Таких воинов зовут Грешниками и они — лекарство от Зла, что может стать страшнее самой болезни, ибо демоны живут в сознании носителя, медленно превращая его в свою марионетку.

Маркус Эвердин — самый сильный из Грешников, подчинивший себе шестерых высших демонов, шестерых бывших слуг Спасителя. Изгой среди своих собратьев по вере, Маркус истребляет нечисть, берясь за самые сложные заказы, не ведая ни жалости, ни страха. Одно задание меняет его жизнь кардинально, превратив из охотника в добычу.

Сохранив жизнь поверженной ведьме Аннабэль, Маркус запускает цепочку событий, в которой ему и его спутнице приходится сражаться за свою жизнь с монстрами и их подручными — людьми, попутно ища ответы на непростые загадки, которые преподносит жизнь.

Встреча с Аннабэль меняет Маркуса и теперь он вынужден примерить на себя роль наставника юной колдуньи, со временем став для неё чем-то большим. Вот только Аннабэль оказывается не так проста, как выглядит на первый взгляд.

Визит к бывшему наставнику Маркуса добавляет ещё больше вопросов, ответы на которые приходится добывать в жестокой битве за выживание. Маркус и Аннабэль понимают, что сунулись в подлинное змеиное гнездо, где интересы древних культов тесно переплетены с интересами криминала и продажных политиков.

Встреча с двумя русскими тайными агентами открывает Маркусу и Анне глаза на истинную глубину заговора, угрожающего не только существующему миропорядку, но и существованию самого человечества как биологического вида. Маркус обретает новых союзников, а Аннабэль — наставницу, которую до дрожи боятся не только люди, но и монстры.

В этом неравном противостоянии герои путешествуют по всей Европе. Судьба заносит его и в Русинскую империю. Помогут ли русские? И кому на самом деле выгодно разжигать пламя революции в северной империи?

Смогут ли герои бросить вызов древнему злу и победить? Сможет ли Маркус сохранить свою человечность, не превратившись в демоническую марионетку? И свободны ли герои в своих поступках, или всё это часть плана неведомого гроссмейстера, двигающего людей подобно фигурам на шахматной доске?

В день, когда Семеро станут едины,

Снова раскроются бездны глубины,

Снова Спаситель наш плоть обретёт

Меч свой поднимет, от скверны спасёт.

Время, пространство ему покорится.

Снова путь в Рай перед ним отворится.

Зло и проклятье рассеет, как дым,

В день, когда Семеро станут Одним.

Пророчества Арениуса. Глава первая, стих первый.

1. Интерлюдия

Зло пришло в Грэйсхилл поздним вечером тридцать первого октября. Жители городка сходу почувствовали его присутствие. Запах тлена и разложения, саван кошмаров, тянувшиеся следом за Злом, были настолько сильно различимы, что жители всех окрестных домов сжались в приступе панического ужаса, не в силах высунуть и носа из своих жилищ.

Зло пересекло центральную площадь Грейсхилла и направилось в старую добротную церковь, построенную ещё триста лет назад и служившую украшением этого тихого городка, укрытого в туманной низине между пиками Большого Хребта.

Монахи, творившие ночную службу, в панике разбежались, едва почувствовали присутствие Зла. Лишь только старый священник встал на пути порождения тьмы, в бесполезном жесте воздев Святую Книгу. Зло оборвало его жизнь за доли секунды.

Сказать по правде, его смерть не была столь уж бессмысленной. За секунду до того, как душа покинула старое немощное тело и устремилась к горним высям, он успел передать мысленный сигнал. Сигнал был принят дозорным постом Ордена Стерегущих Ночь. Принят, должным образом оценён и передан вверх по инстанциям.

Так, спустя день с той злополучной ночи, в городе появился Он.

2. Охотник

К церкви на площади Грейсхилла уверенной походкой приближался мужчина. Если бы все выжившие свидетели не прятались по домам, то они могли бы хорошенько рассмотреть его, благо, луна в ту ночь светила особенно ярко. Что бы они увидели?

Во-первых, мужчина был высок — шесть футов ростом — и худощав. В его движениях сквозила какая-то хищная грация, как у вышедшего на охоту лесного кота. Одет был мужчина в просторный плащ почти до пола, на спине в ножнах незнакомца висел длинный двуручный меч. На поясе под просторным плащом, слева, в ременной петле, был закреплён короткий боевой топорик. Из двух подмышечных кобур торчали рукоятки револьверов внушительного калибра.

Если бы кто-то из горожан подошёл поближе, так, чтобы разглядеть лицо неизвестного, то они бы увидели сильный волевой подбородок, плотно сжатые тонкие губы, благородный нос и глаза, отливавшие металлическим блеском из-под тонких аккуратных бровей. Чёрные, с проседью, волосы мужчины были коротко подстрижены и обнажали виски и затылок, на которых угадывалась причудливая вязь татуировок.

Незнакомец извлёк из ременной петли топорик, подошёл к двери церкви и со скрипом распахнул её одним резким движением.

— Можешь не прятаться, сука, я все равно тебя увижу, — произнёс он громким уверенным голосом и вошёл внутрь.

— А я и не прячусь, Охотник, — голос, казалось, исходил отовсюду.

Мужчина сделал несколько резких шагов по коридору, проходившему между сиденьями, по направлению к пятну света рядом с кафедрой проповедника. Темнота слева от него отозвалась шорохом. Мужчина, не глядя, достал револьвер и выстрелил. Раздался хрип и шипение. Нечто с тяжёлым стуком повалилось на скамьи.

— Притащила с собой эскорт, девочка? Напрасно.

Тьма впереди разразилась истерическим смехом. Мужчина проигнорировал его и продолжил движение вперёд.

Внезапно ворох тряпья на правом сиденьи поднялся и бросился на Охотника, превращаясь в движении в высокую худую человеческую фигуру с искажённым лицом и чёрными дырами на месте глаз.

Охотник развернул корпус, нанося левой рукой удар топориком сверку вниз. С глухим чавканьем лезвие вонзилось в череп твари. Пахнуло зловонием.

— А ты сильна. Только вот неопытна — слишком много Скверны на один труп. Они ж сгниют, прежде чем смогут кому-то навредить.

— Ублюдок! — откуда-то из-за пятна света раздался визг, переходящий в ультразвук.

Тут же сверху на Охотника, шелестя кожаными крыльями, ринулись три твари, напоминающие по своим очертаниям огромных, размером с крупную собаку, жаб с широкими нетопыриными крыльями. Мужчина бросил топор на землю и правой рукой выхватил второй револьвер. Три выстрела — один с левой руки и два с правой.

Пули нашли свои цели и твари, шипя и корчась, рухнули в темноту.

— Младшие пожиратели. Три штуки. Не бережёшь себя, девочка! — издевательски произнёс Охотник.

— Ты подохнешь в муках, тварь! — голос из темноты переполнился гневом.

Охотник между тем добрался до круга света и встал точно в его центр. Убрал револьверы и выхватил из ножен длинный узкий меч. Лезвие очертило круг на пыльном полу. Линия, проводимая мечом, вспыхивала синим пламенем и гасла.

— Ну что, ведьма, покажись! Ну, или подкинь мне ещё пару-тройку сюрпризов. Только учти, чем больше их придёт, тем меньше жизни останется в твоём теле. Сила не бесплатна, знаешь ли, — голос Охотника звучал на редкость весело.

Внезапно темнота впереди выстрелила огромным щупальцем. Меч очертил в воздухе дугу, и отрубленная конечность упала к ногам мужчины, рассыпаясь чёрным пеплом.

Тьма впереди разразилась воем и со всех сторон из неё в Охотника полетели щупальца и длинные костяные лезвия. Он завертелся волчком, коля, рубя и отбивая атаки. Скорость, с которой клинок в его руках описывал свои смертоносные траектории, превосходила все мыслимые представления. Через минуту в зале воцарилась тишина.

— Покажись, ведьма! Не заставляй меня ждать. Или ты стесняешься?

Вместо ответа впереди раздался грохот, перемежаемый лёгким хищным шуршанием. Из тьмы на Охотника вышли ведьма и её свита: два огромных, в полтора человеческих роста, чудовища, напоминавших своими очертаниями людей, но собранных из мёртвых частей тела и костей. «Костяные големы. Уже серьёзно», — подумал Охотник.

Сама ведьма имела весьма устрашающий вид. Иссушенное женское тело с пепельными длинными волосами на восьми костяных ногах, напоминающих паучьи.

Мужчина произнёс заклятье Щита, и воздух перед тварями сгустился.

— Зря стараешься, Охотник. Щит нас не сильно задержит, — произнесла ведьма каркающим голосом.

— Достаточно, чтобы показать тебе кое-что, — с этими словами мужчина скинул плащ, а вместе с ним и тонкую нательную броню, оставшись с обнажённым торсом.

На его бледном мускулистом теле отчётливо виднелись шесть круглых татуировок, заполненных магическими символами. Глаза ведьмы расширились в ужасе.

— Ш-ш-шесть… Т-т-ты… — произнесла она в страхе.

— Смотри, ведьма, — мужчина коснулся татуировки на груди и произнёс заклятье. Знак вспыхнул алым.

— Т-т-ты… Г-г-грешник! — ужас ведьмы достиг апогея.

Глаза Охотника между тем превратились в два огненных озера. Поверх лезвия меча вспыхнуло пламя. Он сделал резкое, практически неразличимое движение. Затем ещё одно. Костяные големы рухнули на пол, рассечённые пополам.

— Тваааарь! — заорала ведьма и бросилась в атаку, силясь достать мужчину своими когтями.

Три коротких движения мечом — и от тела ведьмы остался кровоточащий обрубок, лишенный рук и ног.

— У меня к тебе есть пара вопросов, девочка. Но я тебя слишком укоротил, чтобы ты смогла на них ответить сейчас. На разговор тебя не хватит. Так что мы поболтаем позже, в более тёплой обстановке, — с этими словами воин достал из кармана брюк тряпичную куклу с воткнутой в голову толстой серебряной иглой, оканчивающейся круглым голубым камнем.

Одним ловким движением он воткнул иглу в шею ведьмы, сжал куклу в руках и произнёс заклятье страшным свистящим шёпотом. Тонкий синий поток энергии заструился с конца иглы в голову куклы. Ведьма захрипела. Обрубок её тела выгнулся дугой и затих.

— Ну вот, — произнёс Охотник. — Время собирать трофеи.

С этими словами он убрал меч в ножны, поднял с пола топор и отсек голову мёртвой ведьме.

Держа голову за волосы, он вышел из церкви.

***

Крепость-Монастырь Ордена Стерегущих Ночь. 25 лет назад

Отец-настоятель, Алехандро Рамирес, тренировался во дворе. Высокий, мускулистый. В его семьдесят лет никто не смог бы назвать его стариком. Только аккуратно подстриженная седая борода, да залёгшая вокруг глаз паутинка морщин могли бы указать на его возраст.

Босиком, по пояс голый, Алехандро крутил свой длинный двуручный клинок, завершая каждое движение смертоносным ударом. Свист меча, рассекающего дождевые струи, шорох босых ступней по каменному полу церковного двора, казалось, сливались в единый тихий шум, едва различимый стороннему наблюдателю.

На груди Рамиреса темнела округлая клякса Печати. Одна. Круг, состоящий из концентрических лучей, которые, в свою очередь, были составлены их странных знаков. Ни в одной из известных библиотек мира не было книги, способной дать расшифровку этих знаков. Некоторые исследователи, знакомые с Печатями, считали, что смысл надписей, кроющихся в них, изложен в свитках мифической «Чёрной библиотеки», канувшей в забытье с приходом в этот мир человека.

Рамирес вращал свой клинок, отбивая невидимые выпады и разя в ответ. Тело его исполняло странный танец, прекрасный в своём утилитарном изяществе. Ни одного лишнего поворота, ни одного случайного шага. Боевое искусство, доведённое до совершенства тысячелетиями сражений. Каменные изваяния древних святых рыцарей, окружавшие двор, взирали на воина в немом почтении, запечатлённом в их безжизненных мраморных лицах.

Старший дознаватель, отец Теодор, неуверенным шагом приблизился к Рамиресу. Отец-настоятель не любил, когда его боевой транс нарушали случайные посетители. Однако, сегодня случай был особый.

— Боевая группа, отправленная в деревню Альденшафт, вернулась, монсеньор, — заговорил старший дознаватель уверенным голосом.

Излишняя скромность в его чине являлась бы скорее недостатком, нежели достоинством.

— Результаты? — Рамирес остановил свой танец и обернулся к Теодору.

— Уничтожены пять носителей Скверны. Две полноценные ведьмы и трое сильплитов. Погибли двое боевых братьев. Практически все жители деревни были поражены Скверной. Нам пришлось уничтожить около сотни «ходячих», двух Гончих и одного старшего пожирателя. На остатках деревни работает отряд зачистки. Мы ищем ростки и выжигаем их.

— Отлично, брат Теодор. Это все?

— Никак нет, монсеньор. Мы подобрали выжившего мальчика лет десяти. Его родители и сестра были обращены в «ходячих» и едва не прикончили парня. Неодим и Фаллакс вовремя вмешались. Парень остался жив.

— Зачем вы его притащили? Он наверняка тоже поражён Скверной, — в голосе Рамиреса появились нотки гнева. — Нам все равно придётся его прикончить.

— Все не так просто, монсеньор. Скверна даже не коснулась юноши. Когда мы приблизились, наш Видящий заметил вокруг него свечение и решил что это «Sanctus Lux», Святой Свет. Мальчик наделён Изначальной силой.

— Глупости! Если бы это было так, им бы давно заинтересовалась Коллегия. Людей с Изначальной силой не так уж и много. Рекрутеры Коллегии странствуют по всему миру, и любой индивид, способный проявить Силу, в возрасте семи лет получает письмо с приглашением в местную школу магии. Вне зависимости от происхождения и социального статуса.

— Я сам был среди Видящих, монсеньор. Готов поклясться Святым Престолом, что это был Свет, — горячо заверил Теодор.

— Приведите парня. Прямо сейчас, — в голосе Рамиреса прозвучали металлические нотки.

Брат Теодор ушёл, а Рамирес глубоко задумался. Он стар, сила, питающая его тело, изнашивает разум, а ближайших преемников, способных пройти испытание Колодцем Душ, он не встречал уже лет двадцать. Возможно, сегодня что-то изменится. Надежда — слишком непозволительная роскошь. Рамирес тронул свою Печать и произнёс короткую формулу. В глазах вспыхнул жидкий огонь. Пора знакомиться.

Не прошло и пары минут, как перед Рамиресом предстал худощавый парнишка лет десяти. Яркие голубые глаза сияли на открытом детском лице, перепачканном копотью и пересечённом дорожками от слез.

Алехандро Рамирес взглянул в глаза мальчика. В них не было страха, только гнев и тоска. «Из него может что-то получиться» — подумал отец-настоятель.

— Как тебя зовут, юноша? — спросил он жёстко.

— Маркус, сэр! — ответил мальчик звенящим голосом.

Алехандро Рамирес подошёл к мальчику и крепко обхватил его руками за плечи, уставившись в глаза юноши своим огненным взглядом. Маркус даже не зажмурился:

— Чего ты хочешь? — произнёс отец-настоятель свистящим, проникающим в душу шёпотом.

Телесный и визуальный контакт с носителем Печати, да ещё и с подобным звуковым сопровождением обычный человек выдержать не в состоянии. Активируются защитные механизмы психики, и человек падает в обморок. Людям страшно видеть существ с Той стороны, находящихся в этом мире пусть даже и опосредованно. Так рассудила эволюция. Кое-что не предназначено для человеческих глаз. Но здесь Рамиреса ждало разочарование:

— Я хочу отомстить Тьме за маму, папу и сестричку. Найти всех ведьм и вырвать им ещё живые сердца. Убивать порождения Тьмы, где бы они ни находились. Хочу стать одним из Стерегущих.

— Из тебя выйдет толк, парень, — произнёс Алехандро обычным тоном, похлопав мальчика по плечу.

— Так, отвести брата Марка в его келью, накормить, одеть. Завтра приступаем к тренировкам, — отец-настоятель обратился уже к Теодору.

«Кажется, я нашёл себе преемника», — подумал Алехандро Рамирес. — «Вот только что с тобой сделает Путь, юный Маркус?».

***

Охотник добрался до ближайшего к Грейсхиллу поста Стерегущих Ночь на следующее утро. Пост располагался на месте старого военного форта, построенного ещё до Столетней войны.

Пост Ордена не мог похвастать внушительной боевой мощью: в распоряжении местного коменданта были лишь десяток боевых братьев, двое Видящих, да старый дряхлый библиарий-целитель. Провинция, не иначе. Да и зачем нужна внушительная боевая мощь здесь, в глуши? Так, прищемить пару чернокнижников, сжечь нелицензированную ведунью, да шугануть местных студентов духовной семинарии, решивших попробовать Ritualum Tenebrorum на местном кладбище, дабы впечатлить сельских молодух запретными знаниями…

И оттого удивительнее казался тот факт, что комендантом в этом захолустье служил не кто иной, как брат Теодор, бывший главный дознаватель Алехандро Рамиреса.

— Задача выполнена, — сказал Охотник и бросил пропитанный кровью холщовый мешок на стол коменданта.

— И это вместо «здравствуй», Маркус? Чем же тебе не угодил старый учитель? — спросил брат Теодор, бросив на Охотника укоризненный взгляд.

— Простите, падре, я слишком спешил. Да и бой выдался не слишком простым, — виновато ответил Маркус.

— Сынок, все в порядке. Я так, ворчу по стариковски, мне уже можно. Возраст берет своё. Кто это был?

— Ведьма, падре. Свежеобращённая, но чрезвычайно сильная. Она уже пережила трансформу, а кроме того, призвала свиту. Младшие пожиратели, костяные големы.

— А почему свежеобращённая? Такого уровня достигают не сразу. К тому же, аура. У новичков её практически нет. С чего ты так решил, а?

— Тактика ведения боя. Она слишком разбрасывалась силой, зная, что это в конец истощит её тело. К тому же, будь она опытнее, попробовала бы бежать, когда почувствовала, кто за ней пришёл.

— Резонно, Маркус, но уж слишком она сильна для новичка — трансформа, големы. Что-то тут нечисто. Будешь? — Теодор выставил на массивный стол бутылку коньяка и два увесистых хрустальных стакана.

— Падре, может, сначала заберёте ЭТО? — Маркус указал на холщовый мешок с головой ведьмы.

— Э-э-э-эрвин! Тащи сюда свою сморщенную жопу! — зычно гаркнул Теодор.

«Всё-таки, в душе он ещё остался главным дознавателем и мастером клинков», — с теплотой подумал Охотник, услышав бодрый командный голос бывшего наставника.

Из неприметной двери в торце кабинета коменданта тихо вышел скромный иссушенный старик в мантии библиария, молча подхватил мешок и удалился шаркающей походкой.

— Строго вы с ним, падре, — произнёс Маркус, когда коньяк был разлит по стаканам.

— А как иначе-то? Он уже потихоньку впадает в маразм, но целитель он от Бога, да и аутопсию проводит на уровне столичных магов из Коллегии. Ценный кадр, но витает в эмпиреях. Вот и приходится возвращать его из горних высей на землю грешную.

— Понимаю, — ответил Маркус, и, чокнувшись с Теодором, сделал большой глоток.

По горлу как будто прокатился жидкий огонь.

— Все-таки во Франкии знают толк в коньяке, — выдохнул Теодор. — Маркус, сынок, тебе ничего не кажется странным?

— Кроме того, что я убил уже пять неопытных ведьм, способных призывать высших стражей?

— Именно. Ты же знаешь, как появляется ведьма?

— Ну да. Юная девушка получает из неизвестного источника Сосуд Скверны. Он внедряется в её тело и наделяет её силой, превышающей Изначальную силу волшебника или колдуна. По сути, Сосуд является паразитом, питающимся телом и жизненными силами носителя. Потому ведьмы и живут недолго.

— Да-да. Сосуд — это живое существо. Есть подозрение, что он обладает собственным разумом и волей. Но, к сожалению, это гипотеза. Нам за последние лет тридцать не удалось захватить ни одного Сосуда. После внедрения в тело он становится его частью, и выделить его оттуда нельзя ни научными, ни магическими методами, — голос Теодора приобрёл менторские нотки.

— Проблема в том, что после слияния носителя и Сосуда получается единое существо — ведьма. В начальной фазе она слаба, но, чем дальше идёт развитие, тем выше её способности. По крайней мере, с ведьмами, которых я убивал раньше, было так. Что же изменилось?

— Маркус, Маркус… Ты знаешь, что сейчас происходит в мире людей? Войны следуют одна за другой. В каждой используется всё более смертоносное оружие. Ещё каких-то двести лет назад, чтобы убить в одиночку больше десяти человек, нужно было быть метким стрелком или мастером меча. Теперь же любой неопытный юнец, вооружённый бомбой, способен погубить гораздо больше народа. Слышал, как погиб предыдущий император Русинов? Бомбист-смертник взорвал себя рядом с императорским кортежем, и никакая тайная стража не смогла ему помешать. Так же и со Скверной. Кто-то или что-то вооружает неопытных юных дев смертельным оружием, превращая их в бомбы. Чем дальше, тем смертоноснее. Против нас ведут войну.

— Я понимаю. Но я не дознаватель, я лишь оружие в руках Господа. Я убиваю порождения Скверны и еретиков. Мои собратья по Ордену боятся меня из-за Печатей.

— Вполне заслуженно боятся. Ты же ведь слышишь голоса. В твоём случае, они должны быть слишком громкими. Посмотри на свои защитные татуировки на голове. Лучшие мастера знаков писали их по тайным книгам. И что? Помогают они тебе? Как скоро придётся бить новые?

— Я не знаю, падре. Я верю в Путь. Ну, и все ещё способен испытывать человеческие радости.

— Твой наставник, Алехандро Рамирес, удалился от мира, когда осознал, что защитные знаки скоро перестанут его сдерживать. Знаешь, что в последние годы в монастыре он практически перестал спать?

— Я слышал об этом. Я знаю, что меня ждёт. В конце концов, вы будете на меня охотиться, как на порождение тьмы. Спасибо за коньяк, падре, а теперь передай мне мою награду.

— Вот, держи, сынок, — Теодор протянул Охотнику кошель, плотно набитый монетами. Святое золото. Aurum Sanctus, успешно конвертируемое в любую известную валюту.

— Куда ты теперь? — спросил он.

— Пойду немного поразвлечься в Грейсхилле, а потом поеду в столицу, — ответил Маркус. — До встречи, падре.

Когда за Маркусом закрылась дверь, Теодор позвонил в колокольчик. Буквально через десять секунд перед ним возник стройный смуглый мужчина неопредёленного возраста. Диковатая кошачья грация, чёрные внимательные глаза, а также просторная одежда, в которой можно спрятать оружие, выдавали в нем опытного профессионала.

— Ты знаешь своё задание, Хаким. Следи за Маркусом. И докладывай обо всём, что сочтёшь нужным. Не вмешивайся, что бы ты ни увидел. Просто доложи.

Смуглый мужчина кивнул и бесшумно удалился.

3. Знакомство

Развлечения в Грэйсхилле Маркус начал планировать заранее. Для начала он наведался в свою комнату, снятую накануне у скромной благочестивой вдовы. Там он скинул в сундук всё своё снаряжение, кроме короткого кинжала и маленького револьвера на два патрона. Сундук Маркус запечатал защитным заклинанием. Затем он выудил из вещевого мешка парик и натянул его перед зеркалом. Теперь из татуированного воина церкви Маркус превратился в щеголеватого клерка из мелкого провинциального города. Такие ездят по удаленным местам и договариваются с крестьянами о покупке зерна и шерсти для крупных мануфакторий и оптовых компаний. Впечатление портил только потёртый плащ.

Для решения этой проблемы Маркус отправился в самый дорогой в Грейсхилле магазин готового платья, где и приобрёл богатый и вычурный дорожный костюм–тройку. Переодевшись, Маркус направился в таверну. Плащ он предусмотрительно оставил в своей комнатке у вдовы.

В таверне Маркус снял комнату на самом верхнем этаже. Максимально тихую и уединённую. С большой кроватью на четырёх прочных дубовых ножках. Их прочность он проверил с особым тщанием. К каждой ножке Маркус примотал кусок прочной верёвки, вымоченной в святой воде и усиленной заклинанием. Под кроватью начертил знак ловушки. Не столько для надёжности, сколько по профессиональной привычке.

После того, как с приготовлениями было покончено, он разделся до пояса, активировал Печать и сел в позе лотоса в центре комнаты. Через пятнадцать минут изменение произошло. Тело приобрело способность противостоять любым ядам. Маркус не любил это свойство Печати, ведь оно лишало его возможности пить алкоголь и расслабляться курением трав с Востока. Так что пользовался им крайне редко.

Дождавшись вечера, Маркус спустился в таверну и занял столик у окна, таким образом, чтобы зал просматривался полностью. Через пару минут услужливая официантка поставила перед ним кувшин с элем и сытный ужин, состоящий из жареного мяса и неизменной в этих краях квашеной капусты.

Таверна представляла собой довольно жалкое зрелище. Грубо сколоченные столы и лавки, грязная стойка, за которой стоял кельнер в засаленном фартуке. Да и посетители были подстать: нищие, оборванные, с печатью упадка на худых измождённых лицах.

За время своих странствий Маркус перевидал тысячи таких вот таверн и трактиров. И везде его глазам представала подобная картина. Депрессия и упадок. Да и чего ожидать от мира, раздираемого в клочья бесконечными войнами, истязаемого грязной промышленностью, чьей основной задачей ставится производство оружия и солдатской униформы?

Единственными, кто выбивался из этой атмосферы упадка, были гулящие девки, стригущие глазами зал в поисках очередного клиента. Кстати, одна такая благополучно разместилась за столиком напротив и изучала Маркуса профессиональным внимательным взглядом.

Он тоже заметил девку и внутренне возликовал. Жевать жирное мясо с капустой и пить тошнотворно-горький эль его явно не прельщало. Девка была именно такой, как ему и хотелось: молодая, стройная, с огненно-рыжими волосами до плеч. Округлое лицо с аккуратным ртом, глубокими карими глазами и правильным носом. Щёки слегка тронуты румянами. Декольтированное платье открывало его взору большую, упругую грудь. Вот только взгляд у девки был особый — короткий, скользящий, оценивающий, как у профессионального вора или убийцы. Человек менее опытный принял бы такой взгляд за типичное женское любопытство, к которому примешивалась доля стеснения.

Маркус встал и слегка шатающейся пьяной походкой подошёл к девушке. За годы использования Печатей имитировать алкогольное опьянение он умел безукоризненно.

— Милашка, ик, вы скучаете? Могу я составить вам компанию? — произнёс он с пьяной галантностью.

— Я весьма не против. Три талера, и я в вашем распоряжении, — ответила она, оценив богатую одежду и простоватое выражение на лице Маркуса.

— Как тебя зовут, ик, фиалка?

— Ивонна.

— А я, это, Шоу — старший управляющий конторы «Стивенс и сыновья». Приехал в ваши края купить, ик, шерсть для мануфактуры. Ну и познакомиться с другими достопримечательностями, — Маркус выразительно глянул в её декольте.

— Тогда не будем тратить время и пойдём наверх, в твою комнату. Там я покажу тебе все свои достопримечательности. Тут как раз у кельнера завалялась бутылка хорошего вина. Возьмём её с собой, — ответила Ивонна.

Маркус понимающе кивнул. Бутылка. Наверняка уже заряжена какой-нибудь сложной дрянью, от которой, в лучшем случае, проснёшься на следующе утро с больной головой, а в худшем… Куда там трактирщики девают трупы усопших постояльцев?

Уже в комнате Ивонна одним резким движением сбросила с себя платье, оставшись совершенно голой. Маркус испытал приятное возбуждение глядя на отлично сложенное женское тело — крутые высокие бедра, поджарый живот и высокую округлую грудь с призывно торчащими маленькими сосками.

— Раздевайся, — сказала она.

Маркус практически неразличимым шёпотом произнёс заклинание формы, и, пьяно путаясь в одежде, начал разоблачаться. Когда он снял с себя все предметы гардероба, перед Ивонной предстал не мускулистый татуированный воин, а средних лет мужчина, с дряблым телом, не знавший не только тяжёлых изнурительных тренировок, но и физической работы вообще.

Вообще-то смена формы — вещь длительная и болезненная, недаром маги-ассасины древнего Востока практиковали её только после предварительных медитаций. В случае Маркуса, разогнанная Печатью физиология подчинялась командам его разума с поразительной быстротой. Чем за это придётся платить, Маркус предпочёл не думать.

Уже, будучи голым, Маркус лёг на кровать. Ивонна вскрыла бутылку, сделала глоток (вернее, притворилась, что сделала) и передала ее своему любовнику. Обострённое обоняние Маркуса уловило слабый химический запах. Так и есть — это не сонное зелье, а самый настоящий яд. Серьёзная особа. Со спокойным сердцем Маркус сделал большой глоток.

— А теперь, девочка, развлеки меня, — произнёс он развязно.

Ивонна легла животом и грудью ему на ноги и взяла в рот его вялый член. Двигаясь головой и руками, она постепенно приводила его в рабочее положение. Каждый раз, ощущая влажное тепло, Маркус боролся с искушением дать волю своему возбуждению. Но нет. Пьяные мужики не приходят в готовность сразу, как только почувствуют на себе жадные женские губы. Надо сохранять легенду.

Ивонна ласкала его примерно пять минут. После этого, Маркус был уже готов к продолжению. Убедившись в этом, Ивонна легла на него сверху, погрузив его твёрдый член в своё женское естество. Её красивая грудь оказалась напротив лица Охотника. Девушка начала двигаться, сопровождая каждое движение сокращением внутренних мышц. Глаза Маркуса закатились.

Ивонна двигалась ни о чем не подозревая. «Наверное, яд действует не сразу или привязан к оргазму. Чтоб в случае чего можно было сказать, мол, я ни при чем — сердце не выдержало», — думал Маркус.

— О да, дорогая! А теперь покажи мне свою главную достопримечательность! Я слышал, что здесь в Грейсхилле доступные девки умеют ещё кое-что, — развязно произнёс Охотник.

Ивонна поняла его. Слегка привстав на коленях, помогая себе рукой, она ввела член себе в другое отверстие. Резким движением она опустилась вниз. Она начала двигаться, издавая при этом сладострастные стоны.

Через пару минут Маркус позволил себе закончить. Шумно выдохнув, он резко поднял корпус и нанёс ничего не подозревающей девушке удар двумя пальцами в подключичную впадину, сопровождая его формулой сонного заклятия. Тело Ивонны моментально обмякло, став ватным и тяжёлым.

Аккуратно переложив её на кровать, Маркус встал и надел брюки. Что-что, а творить высшую магию голышом ему не хотелось. Одевшись, он привязал руки и ноги девушки к кровати.

После того, как с верёвками было покончено, он произнёс заклятье формы и вернул своему телу прежний облик. Затем достал из прикроватной тумбочки ту самую тряпичную куклу.

Вытащив из неё иглу, он точным движением вогнал её в сонную артерию Ивонны и начал зачитывать формулу перехода. Синий ручеёк энергии потёк из тряпичного тела куклы в иглу. Кристалл на кончике иглы засиял ярким белым светом.

Когда переход закончился, Охотник пододвинул к кровати стул, сел на него и стал ждать. Через пару минут веки девушки дрогнули.

— Где я? — произнесла она надтреснутым голосом.

— В теле. Я же сказал, что мы с тобой поговорим, ведьма, — ответил Охотник спокойно.

— Ублюдок! Грёбаный больной ублюдок! — закричала ведьма, как только до неё дошло, что случилось.

— Успокойся. От того, как ты себя будешь вести, будет зависеть целость твоей новой тушки. Я ведь и её могу укоротить. А потом повторить. До полного, так сказать, взаимопонимания, — голос Охотника звучал спокойно и на удивление миролюбиво.

— Кто она? И что ты с ней сделал?

— Гулящая девка, которая хотела меня отравить. А что я с ней сделал? Хм… Сейчас ты полностью освоишься с телом и поймёшь.

— Ты её… меня… трахал. В…

— Да-да. У Грейсхилльских шлюх есть фирменный способ доставить удовольствие клиенту. Приятная экзотика для тех, кто бывает в этих местах. Говорят, они специально разрабатывают эти мышцы…

— Прекрати! Больной ублюдок! Ты, твою мать, совсем умом тронулся?

— Постой, а что ты хотела? Чтоб я нашёл приличную девушку и переселил тебя в её тело? А что будет с её душой, ты не подумала? Переход ее сотрёт. И не жалко тебе бедную девочку? А тут… Шикарные формы и ноль совести. Аж жалко будет портить такую красоту.

— Ты. Трахал. Меня. В задницу.

— Ну, технически, не совсем тебя. С тобой у нас разговор серьёзный.

— Тыыы! — тело девушки выгнулось дугой, верёвки натянулись и затрещали. Глаза ведьмы вдруг стали чёрными, как ночь.

Конвульсии продолжались ещё минуту. Затем ведьма обессиленно рухнула на кровать.

— Видишь, я все предусмотрел. Верёвки с наложенными чарами, ловушка под кроватью. Я догадывался, что ты не просто носитель Скверны, а ещё и владеешь Изначальной Тьмой.

— Но я… Это же новое тело… Как это? — голос ведьмы звучал растерянно.

— Изначальный Свет, как и Изначальная Тьма, являются свойствами души человека и не зависят от тела. Поэтому в мире так мало волшебников и колдунов. Ребёнок, зачатый магами, не обязательно обладает Силой. Это лотерея. А теперь ответь, как твоё настоящее имя?

— Аннабэль. Аннабэль Смит.

— Хорошо, Анна. Теперь расскажи мне, кто дал тебе Сосуд, и зачем он тебе понадобился.

Глубоко вздохнув, Аннабэль начала свой рассказ.

****

Матушка моя, господин Охотник, выросла в Грейсхилле. На редкость благочестивой она была, в церковь ходила каждое воскресенье, и молитвы Спасителю возносила по каждому поводу. При этом собой была дивно хороша. Все местные юноши на неё заглядывались, да вот без толку всё. Блюла себя матушка в чистоте да невинности, ждала своего единственного. Дождалась.

На её беду, в город приехал сын местного купца, владевшего шерстяной мануфактурой. Стройный такой, чернявый юноша. Благородный и богобоязненный. Учился он в семинарии и хотел стать священником. Умный был, все ему карьеру большую прочили. Увидел он матушку мою и без памяти влюбился. Все с ней поговорить норовил, благо, темы для разговора были общие. Сядут, бывало, на берегу реки и обсуждают, что в книгах святых написано. Да только вот разговорами одними дело не ограничилось. Влюбилась матушка моя в семинариста заезжего, да и отдала ему честь свою девичью. Так меня и зачали.

Да только вот не обрадовался мой будущий отец, когда матушка про беременность свою сказала. Ему же нельзя плотским грехам предаваться: как-никак, священник будущий. А пуще того отец юноши осерчал. Вызвал к себе матушку, да и сказал, чтоб к ведунье шла — ребёнка извести. Деньги сулил большие, карами страшными грозился. Да вот матушке всё нипочем. Глупая она была, молодая ещё. И по глупости своей исповедалась она старому священнику в церкви Грейсхилла. Тот же разгневался, что она юношу во грех ввела, да от церкви её и отлучил. А что самое паскудное, ещё и горожанам про её позор рассказал.

Вот и пришлось матушке, на сносях будучи, из города бежать. От хулы и от позора подальше. Да только беда ещё и в том была, что отца моего из семинарии с позором выгнали, и накрылась его карьера котлом медным. Осерчал тогда купец пуще прежнего и выслал за матушкой погоню. Денег посулил, чтоб убили её. Да вот от погони матушка ушла. Добрый человек помог. Спрятал её в лесу, а потом в горы увёл, в деревеньку Богом забытую.

Там я на свет и появилась. Но и тут матушка моя горя хлебнула, ибо родилась я уродливой, с горбом на спине и «заячьей губой». Дитя греха, не иначе. Матушка меня, само собой, возненавидела за то, что я ей жизнь своим появлением испоганила, но не бросила. Растить стала, потому что грех на душу брать не захотела.

Как я росла, господин Охотник? Да так и росла, ровно как сорняк — никто меня не любил, сторонились все. Ни друзей, ни близких. Матушка моя в деревенском трактире работала посудомойкой. Там она к вину и пристрастилась. Выпьет, бывало, и начинает меня метлой по дому гонять. «Уйди», — кричит — «отродье греховное, с глаз моих долой!». Я и убегала, куда глаза глядят. Так и жили мы, пока мне лет семь не исполнилось.

Вечером как-то сидели мы с матушкой дома, она вино пила, я горницу подметала. Как вдруг дверь с петель слетела, и ворвались в комнату три мужика здоровых. «Нашли тебя, сука!» — орут. — «Думаешь, вечно сможешь прятаться!». Один матушке руки заломил за спину, второй нож достал и к ней пошёл, а третий на меня с дубиной кинулся. Тут бы истории и конец, да только Спаситель по-другому рассудил.

Я как увидела того мужика с дубиной, так внутри меня все страхом сковало. Как жить ни тошно было, но умирать не хотелось. А что я могла? Ни дёрнуться, ни убежать. Страшно было. Но, вдруг, посреди страха почувствовала я, как все нутро моё чем-то тёмным заполняется. Тёмным, ровно небо безлунной ночью. А потом эта чернота из меня хлынула, как вода в половодье и всю горницу затопила. Убийцы заорали истошно и на пол повалились, глаза у них полопались, и кровь из носа и ушей хлынула. А матушка моя цела- целёхонька стояла. Глаза по медному талеру, но живая.

Как в себя пришла, вещи собрала, взяла меня в охапку — и бежать из дома прочь. Хату только подпалила, чтоб в огне тела схоронить. Несколько дней мы через горы шли, пока до другой деревни не добрались. Там опять жизнь потекла по-старому. Хотя бить меня матушка с тех пор остерегалась, но в деревню не пускала. Жили мы тогда на отшибе совсем. К нам никто по доброй воле не совался.

Вот ещё что. Матушка-то, после случая с убийцами, стала ко мне ровно лучше относиться: книги начала в дом носить, грамоте учить. Я тогда у нё спрашивала, что случилось. Она же отмалчивалась, говорила лишь про то, что сила во мне живёт тёмная, и что никто про неё знать не должен. А больше мне никто ничего не говорил. Вы вот, господин Охотник, мне, по сути, правду и раскрыли, что владею я Истинной Тьмой.

— Странно, что на тебя ни обратил внимание никто из Коллегии и не прислал письмо. Поступи ты в школу магии, все могло быть иначе, — прервал Маркус.

— Хотя, — произнёс он после некоторого раздумья. — Вигиляторы в такую глушь не суются.

— Кто? — недоуменно переспросила Аннабэль.

— Вигиляторы. Это маги, которые следят за порядком, а по совместительству ищут одарённых детей, которых приглашают в школу. Неважно, Анна, продолжай.

— Вот, господни Охотник, так я и жила, пока мне восемнадцать не исполнилось. В день моего рождения проезжал через деревню господин важный — весь в чёрном, с посохом. Постоял он возле нашей хаты, посмотрел на неё, а потом и уехал. Я его через окно видела. Мне бы и забыть об этой встрече полагалось, да только вот через три дня приехали к нашему с матушкой дому трое таких же господ. Все, как один в чёрном, с посохами и в мантиях.

Тот, который среди них был самый важный, к матушке подошёл, свиток достал и стал читать, что, дескать, нелицензированная колдунья восемнадцати лет подлежит немедленной ликвидации, а её мать, скрывшая от государства способности дочери, подлежит смертной казни, кою указанные господа и приведут в исполнение немедленно. Матушка ровно возразить ничего не успела, схватилась за сердце и рухнула бездыханной. Потом все трое на меня свои посохи направили. Я сразу почуяла, что жить мне осталось недолго.

Да только вот сделать они ничего не успели. Как будто из ниоткуда возникла девушка в серой одежде и с мечом, как у вас, господин Охотник. Она-то чёрных господ и изрубила, те даже пикнуть не успели. А потом ко мне подошла. К ней потом ещё двое присоединились. Странная пара. Один — высокий мужчина в плаще с капюшоном. Лицо все такое в морщинах, а над глазами татуировка — два глаза, только, почему-то закрытые. Двигался мужчина странно, ровно как кот за мышью крадётся — текуче так и почти бесшумно. Второй мужчина — в костюме купеческом, дородный такой. Волосы чёрные, длинные, на затылке в хвост забраны, а на лбу — обруч золотой. Лицо холеное, благородное, лоб высокий и глаза серые. Холодные такие, колючие. В руках он держал палочку такую, как у волшебников из детских книжек. Я сразу поняла, что это маг.

Девушка ко мне совсем близко подошла. Красивая такая. Волосы светлые, прямые, почти до самых бёдер. Лицо благородное, нос аккуратный, губы цвета спелой малины, а глаза… Чистые такие, голубые, как небо. Красавица в общем, как в сказках рисуют. Она со мной и заговорила.

— У тебя проблемы, девица. Ты — нелицензированная колдунья. За тобой теперь маги по всему свету охотиться будут. Этих я убила, а когда остальные придут — вопрос времени. Так, что у тебя два варианта: либо сделать так, как я скажу, либо бегать до конца жизни. Только вот бегать не советую — все равно поймают и убьют, — сказала девушка.

— Я всё сделаю, — ответила я, потому что сообразила, что мне эти трое ничего плохого не хотят.

— Хорошо, девица. Вот возьми это и проглоти, — красавица протянула мне чёрный гладкий шар размером с голубиное яйцо.

— Что это? — спросила я, когда взяла шар в руку.

На ощупь он был тёплым.

— Твоя новая сила. С ней ты можешь делать всё, что захочешь, просто прими её.

Я не слова ни сказала и проглотила шар. Почувствовала, что внутри меня огонь разгорелся. Ноги подкосились, и я упала. Почувствовала, что сознание теряю. Последнее, что я услышала, были слова: «Ты поймёшь, что делать дальше».

Очнулась я ночью. Первое, что помню — это ощущение нереальной лёгкости во всем теле. И силу. Не ту, что убила тех бандитов. Иную. Древнюю, страшную. Я сразу поняла, что теперь могу многое. Мне захотелось убивать. Много, долго и болезненно. Сразу на ум пришли мои отец, дед и священник из Грейсхилла. Те, кто обрёк мою мать и меня на скитания и постоянный страх. Удивительно, господин Охотник, но я знала, где их найти. Что с ними делать, я тоже поняла сразу.

Первыми были мой отец и дед. Я настигла их в богатом доме, в пригороде Грейсхилла. Из отца, ставшего к тому моменту, грузным обрюзгшим мужчиной, я выпила всю жизнь. Как же он корчился и орал! Затем я подняла его труп и натравила на деда и всех домочадцев. Как же было приятно наблюдать, как труп своими руками и зубами терзает живых. Как они кричали, плакали, умоляли. Я подняла их всех и повела за собой. Так мы вошли в город.

— Спасибо, Анна. Дальнейшее я уже знаю, — Маркус нехорошо ухмыльнулся, глядя на связанную девушку.

— Что вы со мной сделаете, господин Охотник? — в глазах Аннабэль застыл страх.

Маркус замолчал и пристально посмотрел на неё. В его глазах явно читалось сомнение. Внезапно голова взорвалась приступом острой боли.

— Воспользуйся ей! Перережь ей вены и трахай, пока не истечёт кровью, — раздался в голове Охотника тихий навязчивый шёпот.

— Мы помогли тебе, теперь дай нам крови и похоти, — к одному голосу присоединился другой.

— Она же ведьма, тварь, недостойная жалости. Дай нам её. Дай, дай, дай, дай, — голоса слились в хор.

Глаза Маркуса нехорошо заблестели, и он потянулся к висящему на спинке стула сюртуку, во внутреннем кармане которого был спрятан короткий кинжал. На лице Аннабэль отобразился ужас, она забилась в приступе паники и истошно завопила.

— Да-а-а. Страх. То, что нужно. Пусть кричит громче, никто ведь не услышит. Режь, давай, — вкрадчивый шёпот, казалось, вторгался в самые потаённые уголки сознания Охотника.

— Нет! — яростно произнёс он на выдохе.

Внезапно Маркус достал кинжал и, чертыхаясь, разрезал верёвки, привязывающие тело девушки к кровати. Та выпрямилась и посмотрела на Охотника с явным недоумением.

— Одевайся. Ты пойдёшь со мной, — произнёс он коротко. — Только молча. Скажешь хоть одно лишнее слово — убью. Попытаешься воспользоваться Силой — умрёшь ещё быстрее.

Девушка встала и подошла к зеркалу, растирая запястья. У зеркала она несколько раз повернулась вокруг себя.

— Ни черта, себе, а я, оказывается, красотка! — произнесла Анна ошарашенно.

Маркус ничего не сказал, только бросил в её сторону испепеляющий взгляд. Поникнув головой, девушка подобрала с пола свою нехитрую одежду и начала одеваться. Маркус тоже натянул рубашку, жилет и сюртук. Через несколько минут Охотник и Анна были готовы к выходу. На редкость вовремя, потому что дверь в комнату слетела с петель от мощного удара снаружи.

4. Гости

В дверном проёме стоял, сжимая в руке топор, высокий широкоплечий детина в крестьянской одежде. Глаза мужчины представляли собой два озера сплошной черноты.

— Это… — испуганно прошептала Аннабэль.

— Да-да, девочка. «Ходячий». Ты поднимала таких пачками пару дней назад. Вот только, какого чёрта он делает здесь? — тон Охотника был на удивление невозмутимым.

Детина двинулся в сторону Маркуса дёрганой походкой, подняв руку с топором для удара. Маркус опередил его и сделал в сторону противника длинный стелющийся шаг.

— Тхэ! — выдохнул он, и, используя инерцию своего движения, нанёс «ходячему» прямой удар кулаком в солнечное сплетение.

Удар швырнул детину назад и тот, столкнувшись в полете со стеной, рухнул на пол как поломанная кукла. Руки и ноги «ходячего» конвульсивно дёргались, однако встать он даже не пытался.

— Перебиты ребра и позвоночник. Он жив, но встать не сможет. Кости и мышцы у мертвецов функционируют так же, как и у живых. Хочешь остановить, разнеси голову или сломай хребет. Подходить к нему не советую, может схватить рукой или укусить, — произнёс Маркус.

— Лихо ты его припечатал! — восхищённо присвистнула Анна.

— Магический рукопашный бой. Точечный выброс Силы при ударе. Разрушает кости, рвёт мышцы и превращает внутренние органы в кашу. Единственное, на что стоит полагаться, если дерёшься с «ходячим» без оружия. А теперь — пошли. Наверняка, они уже в коридоре и на лестнице.

— Может, в окно? — испуганно предложила Анна.

Перспектива столкнуться с «ходячими» её явно не прельщала.

— Второй этаж. Ноги переломаешь. К тому же, снаружи нас наверняка ждёт кое-что посерьёзнее. Тот или та, кто их поднял. Так что, воспользуемся главным входом. Главное, держись у меня за спиной, — спокойно ответил Маркус.

Аннабэль кивнула. Маркус и девушка вышли в коридор. Там уже ждали двое «ходячих» — пожилой тощий мужчина в рубахе и гетрах и дородная дама в чепце. Нежить двигалась неровной походкой, растопырив руки и оскалив зубы. Коридор был полностью перегорожен.

Чертыхнувшись, Охотник достал из кармана сюртука короткий пистолет и перехватил его в левую руку. Затем он бегом бросился к «ходячим». Когда до них оставалось пару метров, Маркус выстрелил в лицо мужчине, и, на шаге с выдохом нанёс удар правым локтем в подбородок женщины.

Заряд картечи с близкого расстояния разорвал голову мужчины в клочья, а усиленный магией удар заставил голову монстра-горничной лопнуть как перезрелая тыква. Лицо Маркуса обдала скверно пахнущая жижа, в которой угадывались остатки мозга. Анна брезгливо поморщилась, когда несколько капель попало на неё. Путь к лестнице был свободен.

— Патроны остались? — спросила Аннабэль.

— Нет. Пистолет для самообороны. Рассчитан на два заряда. Больше с собой не брал. Надо выйти на улицу и добраться до тайника со снаряжением. Больше шансов выжить.

Лестничный пролёт был слишком узким, поэтому возможность засады в нем исключалась. Там был всего один «ходячий», которого Маркус буквально перерубил пополам ударом ноги с разворота. Тело распалось на части: ноги рухнули вниз, а туловище с руками и головой поползло по ступенькам вверх к перепуганной Анне.

— Су-у-у-чий потрох! — заорала Анна и со всей силы наступила на голову ползущего к ней существа. Шпилька на сапоге пробила череп и существо затихло.

— Чертова шлюха, не могла обуться по-человечески! — выругалась Анна, вытаскивая из черепа «ходячего» застрявший каблук.

— Переобуешься, когда выберемся. А сейчас, Анна, стой на месте. Я расчищу нам выход. Зайдёшь в зал по моей команде. Не раньше.

— Поняла, Охотник.

— Зови меня Маркус, девочка.

Охотник встал рядом с дверью и прислушался. Судя по шорохам, в зале было не меньше десяти существ. Ни тяжёлых шагов, ни шороха крыльев из-за двери не доносилось. «Значит, „эскорт“ ждёт на улице», — подумал Маркус. Он произнёс короткую формулу и прикоснулся к Печати на груди. В глазах сверкнул жидкий огонь. В правой руке материализовалось нечто, напоминающее покрытый пламенем цилиндр полтора локтя в длину.

Резко вытолкнув плечом дверь, Охотник прыгнул в зал, делая в полёте круговое движение правой рукой. Цилиндр превратился в гибкую огненную плеть длиной не менее двадцати локтей. Плеть описала полный круг, рассекая на части всё, чего касалась — тела «ходячих», мебель, колонны. Даже на стенах остались глубокие обугленные борозды. Вращая плеть над головой, Охотник двинулся к центру зала. Шесть из десяти находившихся в зале «ходячих» уже пали жертвой его гибельного оружия. Остальные четверо неуверенно кружили рядом с Охотником, выжидая момента, чтобы напасть. Он поражал их точными ударами, одного за другим.

— Анна, можешь заходить! — крикнул Маркус, когда в зале не осталось никого живого.

— Ад и бездна! — выдохнула Анна, когда её взгляду открылась картина битвы: обрубки тел вперемешку с разрушенной мебелью и битыми бутылками.

— Я не знаю, кто ждёт нас снаружи, но внутрь они пока не торопятся. В помещении относительно безопасно. А выходов из таверны только два и оба они наверняка контролируются врагом. Вполне вероятно, что там есть кто-то с огнестрельным оружием или дальнобойным колдовством.

— Кто на нас напал? Ведьма?

— Вполне вероятно. Кто-то из носителей Скверны — ведьма, либо сильплит. Учитывая то, что в помещении были одни «ходячие», скорее всего, это сильплит. Ведьма притащилась бы сюда вместе со свитой. Они, знаешь ли, любят лезть в самую гущу, особо не думая над тактикой.

— Сильплит? Это ещё что за херня?

— Человек, изменённый Скверной в детстве. Тот, кто получил Сосуд в раннем детстве и развивался уже с паразитом внутри. Проворные и живучие гады, могут поднимать «ходячих», но вот «эскорт» вызвать не в состоянии. К тому же умные, не в пример ведьмам, — последнюю фразу Охотник озвучил, пристально глядя на Аннабэль.

— Маркус, хватит уже. Я больше не ведьма, а всего лишь перепуганная насмерть баба. Твой сарказм здесь явно не к месту, — бросила Анна сердитым тоном.

— И вообще, что нам делать дальше? — спросила она минуту погодя.

— Тебе — лежать и не мешаться, — произнёс Маркус и ударил Анну пальцем в подключичную область, произнеся формулу сна.

Аккуратно положив обмякшее тело девушки на пол, Маркус активировал вторую Печать. Сознание Охотника заполнила холодная пустота. Стены таверны стали призрачными, очертания мира потеряли чёткость. Зато за стенами явно проступили четыре алых силуэта. Два у дверей, два поодаль. «На расстоянии ружейного выстрела», — подумал Маркус.

Он сконцентрировался на одном из далёких силуэтов, попытавшись дотянуться до него сознанием. Разум Охотника встретил непроходимую стену глубокой темноты. Перед мысленным взором Маркуса материализовалась тёмная сфера. «Долбаный сильплит! В контакт с ним вступить нельзя. Кто-то или что-то экранирует его», — подумал Охотник.

Маркус попытался дотянуться до разума остальных фигур. Аналогичный результат. Итак, против него были четыре сильплита, два из которых вооружены. Значит, пробиваться через них — верная смерть. Он не раз сталкивался с сильплитами и помнил об их исключительном чувстве дистанции и змеиной реакции. Тягаться с такими в искусстве стрельбы — значило подписать себе смертный приговор. До этого Охотника спасало то, что сильплиты не жалуют огнестрельное оружие и в бою полагаются на свои способности. Теперь же времена изменились. Надо было что-то предпринимать.

Внезапно Маркус вспомнил о том, что сильплиты восприимчивы к эмоциям жертвы. Поэтому им так нравится пожирать ещё живых людей, а также отрывать им конечности при помощи щупалец и телекинеза. Чудовищная сущность этих созданий преобладает над здравым человеческим рассудком. Маркус решил этим воспользоваться.

Сделав глубокий вдох, он поднял из глубины сознания чувство страха. Довёл его до состояния панического ужаса, а затем швырнул вовне. К ужасу Охотник прибавил Зов — психический сигнал, заставляющий всех, кто его слышит, идти к источнику. Сильная смесь. Монстры должны её почуять и среагировать. Так и вышло. Алые силуэты пришли в движение и зашагали по направлению к основному входу в таверну. Охотник предусмотрительно сконцентрировал поток психической энергии именно там. Маркуса едва не сбил с ног поток психических эманаций чудовищ. Мощная, слепая злоба, предвкушение чужих страданий. В этом не было ни тени разума. Охотник жестоко ухмыльнулся. Ловушка сработала.

Когда дверь распахнулась и в неё вошли чудовища, Маркус был уже готов. Выйдя из транса, он произнёс формулу щита. Воздух перед дверью задрожал, как будто в жару. Движения чудовищ стали медленными и плавными. Вернее, они были таковыми для изменённого восприятия Охотника. Обычный же человек увидел бы четырёх лысых мужчин с землистой кожей и широкой пастью от уха до уха, бегущих к Маркусу, выставив перед собой длинные руки с бритвенно-острыми когтями.

Плеть в руке Охотника описала полукруг, рассекая трёх нападающих на части. Четвёртый успел отпрыгнуть в сторону и метнуть в Маркуса четыре чёрных влажно поблескивающих щупальца. Маркус прыгнул в сторону в попытке уклониться. Бок как будто обожгло огнём. Ребра хрустнули. Маркусу повезло, ведь удар прошёл по касательной траектории и, в худшем случае, он отделается только сломанными рёбрами.

Сильплит атаковал ещё раз. На этот раз Маркус уклонился от летящих в его сторону щупалец, схватил за одно из них и резко дёрнул на себя. Монстр изменил траекторию движения. Секундной заминки Охотнику было достаточно, чтобы нанести хлёсткий удар плетью в то место, где через миг должен был оказаться сильплит. Расчёт оказался верным. Плеть прошла наискосок через тело чудовища, отсекая нижнюю часть туловища. Перерубленный сильплит рухнул на дощатый пол таверны. Зал заполнило ужасное зловоние. Бой был окончен.

Однако, чудовище, несмотря на ужасную рану, было ещё живо. Маркус подошёл к твари и перевернул её на спину. В глаза Охотника упёрся мутный, искажённый болью и ненавистью взгляд.

— Сколько вас? Говори и я подарю тебе быструю смерть! — проревел Охотник.

— Ты всех перебил, дьявольское отродье! Но ничего, демонская шлюха, я позвал братьев. Они скоро будут здесь, — прошипело чудовище.

— Сколько из них придут? Говори тварь, а не то я заберу твою душу, а потом буду с ней играться, отрезая от каждого её нового обиталища по кусочку!

— Демон! Тебе не место в этом мире! Йа-Шаим и Йа-Хаэг позаботятся об этом. Помнишь Йа-Шаима? Он забрал у тебя кое-что важное. Тот юный маг вопил как шлюха, когда Шаим отрывал его конечности! Ты будешь вопить так же, Грешник! — монстр выплёвывал слова с кровью.

— Кто вам сказал, что я здесь? Говори, и я дам тебе умереть, — пообещал Маркус.

— Катись в ад, демонская игрушка! Йоггот придёт и сожрёт твою душу! Йааа! — истошно завопил сильплит.

Через секунду его череп лопнул.

****

— Ну, и зачем это было делать? — спросила Анна, когда, наконец, пришла в себя.

— Побежали. Скоро здесь будет ещё, как минимум, двое чудищ, — Маркус, казалось, проигнорировал вопрос девушки.

— Я никуда не пойду, пока ты мне не ответишь на вопрос, — в голосе Анны прорезались нотки истерики.

— Я применял сложное психическое заклятие. Если бы ты не спала, то наверняка лишилась бы разума. Ментальный щит ты ставить не умеешь. Довольна? Теперь бегом!

— Бегом не получится, голова болит и, к тому же, я на каблуках, — произнесла Анна, неуверенно поднимаясь на ноги.

Маркус вздохнул и, положив руку девушки себе на плечо, обхватил правой рукой её талию. Бок предательски заныл.

— А эти… куски чудовищ…

— Сильплиты. Я убил четверых. На подходе — ещё двое. Нам надо спешить.

Охотник и Аннабэль нетвёрдой походкой направились к дому вдовы, оставив за собой разрушенную таверну, заполненную трупами.

5. Преследуемые

У дома, где Маркус оставил своё снаряжение, их уже ждали. Хозяйка — плотная женщина преклонного возраста — уперев руки в бока, окинула пару неодобрительным взглядом.

— Сударь, у меня приличный дом и никакого разврата в нем я не потерплю! Так что тащи свою гулящую девку обратно в таверну! — обратилась она к Маркусу. — И вообще, я думала, что вы — приличный человек.

— Простите, матушка. Я ни в коей мере не хочу ставить под сомнение благочестие вашего жилища. Видите ли, данная девица является моей родственницей, которая после смерти родного отца вынуждена была торговать собой, чтобы избежать нищеты. Она очень тяготилась этим и написала мне с просьбой выручить её из лап громил, коим сие создание отдавало большую часть денег, заработанных своим постыдным ремеслом. Сейчас я приведу эту заблудшую овечку в свою комнату, соберу вещи, и мы покинем ваш гостеприимный дом, дабы направиться в мой родной город, где моя несчастная племянница сможет наконец-то зажить честной и добропорядочной жизнью, — произнёс Охотник с грустно-возвышенным выражением лица.

Во время этого монолога Анна молчала, затравленно кивая.

— Простите меня, сударь, — смиренно промолвила вдова. — Я напрасно усомнилась в вашем благородстве. Смею вас заверить, что я окажу радушный приём вам и вашей несчастной гостье. Вы можете рассчитывать на моё радушие и помощь.

— Спасибо, матушка! — ответили в один голос Маркус и Анна.

В комнате Маркус переоделся в нательную броню, надел свой плащ, прикрепил оружие. Аннабэль смотрела на него с неподдельным любопытством.

— Чем ты занимаешься? — спросила она, оглядев его внушительный арсенал.

— Охочусь на монстров по указанию Ордена Стерегущих Ночь. А к чему такие вопросы? Мы с тобой всё обсудили пару дней назад.

— Видишь ли, тот, кто с тобой говорил в церкви… Та, кем я была, она знала тебя. Это знание пришло к ней… ко мне… само. Возникло в моей голове ниоткуда. Я знала, что ты — Грешник и что ты — мой враг. А вот кто ты такой на самом деле… Понимаешь?

— Примерно понимаю. Ты была, извини за сравнение, цепной собакой. Тебе показали меня и сказали «фас», дав в качестве, гм, характеристики, мою внешность и прозвище. Меня интересует лишь одно — кто сотворил это с тобой, кто вложил тебе в голову то, что надо сделать? И я это выясню.

— А что потом?

— Убью их всех. Они зло, понимаешь? Берут молоденьких и глупых девочек и превращают их в оружие, нацеленное на невинных людей. Прислуга в доме твоего деда, жители Грейсхилла, монахи. Они же ничего тебе не сделали, а ты их убила. Причём, явно не по своей воле. Вернее, по воле того, кем тебя сделали.

— Гадость какая! Я была чудовищем! — голос Аннабэль дрогнул, на глазах выступили слезы.

— Анна, успокойся, сейчас ты не чудовище. Ты нормальный, ну, почти нормальный человек, который может сам решить, кем ему быть, — Маркус обнял девушку за плечи.

— Ты же Охотник, убиваешь по приказу Ордена, такой же цепной пёс, каким была я. Тебя травят на тех, на кого укажут. Зачем тебе поиски? Это твоё задание?

— Нет, Анна. Это моя цель, которую я поставил себе сам. По дороге в горы я расскажу тебе причину своих поисков.

— В горы? Это значит, что у тебя есть план?

— За нами следили, Анна. Я должен запутать след. В горах у меня есть тайное убежище, прикрытое чарами. Там мы можем отсидеться до тех пор, пока тот, кто следит, не потеряет нас из виду. После мы сможем вернуться.

— Ясно.

— Осталось только дождаться и уничтожить ещё двоих чудищ, чтобы расчистить путь. Я не хочу подставлять гражданских и биться с ними в городе, где каждый сильплит может поднять целую армию «ходячих». Потому я хочу увести врагов подальше от Грейсхилла.

— Я пойду с тобой. Так у меня есть хотя бы шанс выжить.

— Другого не ожидалось. Ты слишком много знаешь.

— Маркус, зачем ты оставил меня в живых?

— Не знаю, — честно признался Охотник. — Но я был близок к тому, чтобы тебя грохнуть, когда ты начала говорить, как деревенская дурочка. Тебе повезло, что ты вовремя перестроилась.

— Я думала, что так ты примешь меня за дурочку и пощадишь, — пожала плечами Анна.

— Так себе расчёт. Но, стоит отметить, что в смекалке тебе не откажешь. Главное, больше так не делай.

— Не буду. Тебя же это раздражает. А я не хочу раздражать человека, способного убить меня за секунду.

— Ну и правильно, девочка.

Маркус и Анна собрались выходить из дома, когда уже начало темнеть. Они не удивились, когда в прихожей обнаружили хозяйку дома. Наверняка, добрая женщина вышла пожелать им доброго пути и дать напутствие перед дорогой. Удивились они, когда вдова обратила к ним свои пустые чёрные глаза и, целясь в Анну из тяжёлого армейского револьвера, произнесла:

— Йааа, котятки! Далеко собрались?

***

— А вы, матушка, с какой целью интересуетесь? — миролюбиво спросил Охотник, усилием воли игнорируя тот факт, что вдова целится в Анну и тот факт, что он впервые в жизни видит говорящего «ходячего».

Второе, сказать по правде, занимало его куда сильнее.

Анна замерла, не в силах вымолвить ни слова. В её красивых больших глазах явно читался страх.

— Бросай оружие, святоша, а то я продырявлю твою девку! — женщина тоже умела игнорировать вопросы собеседника.

— Дамочка, поаккуратнее с пистолетом! Он может выстрелить и даже поранить мою прелестную спутницу, — спокойно произнёс Маркус, уверенным взглядом оценивая ситуацию.

Честно сказать, ситуация была несколько странной. С одной стороны — против них вышел всего один «ходячий», но, при этом, — говорящий, и вооружённый чем-то серьёзнее дубины или топора. С другой — рефлексы «ходячих» были немногим медленнее человеческих. Ход спускового крючка на револьвере составлял немногим меньше дюйма, а женщина даже его не коснулась. Это значило, что до выстрела у него есть время в районе одной секунды, что было достаточно для его разогнанного Печатями тела. Отбить пистолет, да ещё и находящийся на вытянутой руке — вполне себе выполнимая задача. Вот только не этого ли от него ждут?

— Анна, на землю! — заорал Маркус и изо всех сил толкнул девушку от себя.

Продолжая движение, он бросился на вдову, стараясь пригнуться к полу максимально низко. В падении он успел толкнуть женщину плечом, так, чтобы та потеряла равновесие. Раздался выстрел. Пуля ушла в потолок. Между тем, входная дверь сорвалась с петель и полетела вперёд, запущенная мощным телекинетическом импульсом. В полете тяжёлая дубовая дверь снесла падающей вдове пол-черепа. Маркуса и Анну она не зацепила. В открытый дверной проем влетело щупальце, Не найдя цели, оно тут же втянулось обратно.

Маркус достал из кармана плаща амулет — подавитель магии и активировал его. Что-что, а бороться с монстром, владеющим столь мощным телекинезом, он предпочитал, предварительно уравняв шансы.

В прихожую вошёл хозяин щупалец. Выглядел он как невысокий худощавый мужчина, одетый в дорогой костюм-тройку. От жилетной пуговицы к карману тянулась золотая цепочка. Лысина мужчины влажно поблескивала в свете газового фонаря, освещавшего прихожую. Красивое лицо пришельца не было обезображено широкой пастью, характерной для сильплитов, виденных Маркусом ранее. Охотник встал, вытащил меч и описал круг вокруг себя и Анны. Монстр несколько раз хлопнул в ладоши.

— Йа-Хаэг или Йа-Шаим? С кем имею честь встретиться? — спросил Охотник.

— Хаэг. Это последнее, что ты услышишь, демонская шлюха! — прорычал монстр.

— А где братика забыл, лысый? Ты пришёл один, — продолжил Маркус, весело улыбаясь.

— Невеста наградит одного из нас. Того, кто первым прольёт твою кровь. Тебе хватит и меня одного, отродье!

— Ты слишком самонадеян, лысый! Прежде, чем мы начнём танцевать, ответь мне всего на один вопрос. Какого черта эта милая, обращённая тобой дама, разговаривала с нами? Ваши марионетки не имеют разума, не так ли?

— Я её контролировал. Она говорила моим голосом! А теперь сдохни, тварь! — проревел сильплит и выбросил вперёд руки.

— Что, приятель, магия не сработала? Думал пошвырять меня об стены как тряпичную куклу? Не выйдет. Придётся обходиться своими силами, — цинично заметил Маркус.

Сильплит заревел и прыгнул на Маркуса, выбросив в прыжке четыре длинных щупальца, заканчивающихся костяными лезвиями. Меч Охотника описал дугу и срубил их все, едва те преодолели защитный круг. В это время из-за спины сильплита вылетели ещё два щупальца. Маркус едва успел уклониться от одного. Второе вошло ему в бок по касательной, без труда распоров ткань плаща и нательную броню. Бок окрасился чёрным.

Приземлившись в паре метров от Охотника, сильплит занёс щупальца для второго удара, Маркус, казалось, не заметил раны. Он сделал шаг назад, выставив меч в защитную стойку и активировав попутно Печать. В глазах вспыхнул жидкий огонь, однако, пламени на лезвии меча не появилось. Сильплит атаковал, выбросив вперёд оставшиеся щупальца. Одно было нацелено в голову Охотника, второе — в живот. Коротким движением Маркус срубил верхнее щупальце, затем, убрав корпус с линии атаки, продолжил движение мечом вниз и срубил второе. Всё произошедшее длилось не более пары секунд.

Оставшись без щупалец, Хаэг отскочил назад. Из его опущенной вниз правой руки вырос тонкий костяной клинок длиной в три локтя. Монстр принял защитную стойку и стал медленными шагами приближаться к Охотнику. Тот атаковал вертикальным унтерхау снизу вверх.

Сильплит отскочил вправо, однако лезвие рунного клинка Охотника прошло по левому бедру Хаэга, оставив глубокую рану. Тот зарычал и бросился на врага, нанося град ударов под самыми немыслимыми углами. Охотник отражал их с быстротой, недоступной человеческому глазу, попутно контратакуя Хаэга.

Бой продолжался пять минут. Бешено вращающиеся клинки сталкивались друг с другом, высекая искры. Костяное лезвие Хаэга оказалось ничуть не слабее рунной стали клинка Охотника. Внезапно Маркус отступил, слегка опустив меч. Почуяв лёгкую добычу, Хаэг нанёс рубящий удар в голову Охотника, однако тот успел уклониться и на шаге вперёд нанёс удар снизу вверх, пересекая живот и грудь сильплита. Удар достиг цели. Сильплит отшатнулся. Из ран на животе и груди брызнула чёрная кровь. Воспользовавшись замешательством врага, Маркус метким боковым ударом снёс Хаэгу голову.

— Анна, подбери, пожалуйста, амулет. Круглый такой, с дыркой посередине, — обратился Охотник к Анне, ошарашенно глядевшей на него из защитного круга.

— А-а-амулет? — переспросила девушка.

— Да, амулет. Он блокирует всю магию в этой комнате. Я не могу себя исцелить. А мне это очень нужно, — Маркус выразительно глянул на свой раненый бок. Плащ в этом месте напитался кровью и отяжелел.

Девушка пару минут шарила по полу, пока, наконец, не нашла плоский диск размером с ладонь и толщиной в палец. В центре диска было углубление.

— Он у меня. Что дальше? — спросила Анна.

— Засунь палец в центр и нажми кнопку.

— Нажимаю. Ай! Что это? — вскрикнула девушка и выронила диск.

— Тайная игла. Амулет приводится в действие и деактивируется кровью. Удобная штука. Его могут использовать даже обычные люди.

— Не мог раньше сказать? — обиженно бросила Анна и засунула палец, на котором выступила капля крови, себе в рот.

Маркус, глядя на неё, засмеялся — до того комично выглядела эта обиженная девушка, облизывающая собственный раненый палец. Боль от свежей раны на секунду отступила.

Внезапно его разум как будто обожгло. В памяти всплыло юное девичье лицо с чёрными, как ночь, глазами, бледное без капли крови. Чёрные слезы чертили по лицу дорожки. «Мама! Мамочка! Что со мной?» — произнесла девушка, перед тем, как её глаза закрылись навсегда.

Охотник стиснул побелевшими костяшками эфес меча. Произнёс формулу, и его отпустило. Видение ушло. Осталась боль. Он произнёс заклятье исцеления и приложил руку к ране. Кожа под его руками начала рубцеваться. Приятное тепло заполнило все тело.

— Оно смогло ранить тебя! Что же это за тварь такая? — произнесла Анна испуганно.

— Сильплит. Правда, более сильный чем обычные. Я никогда не имел дела с чем-то подобным, — ответил Маркус.

— А второй? Ты говорил, что их будет двое.

— На подходе. Есть подозрение, что он такой же сильный как тот, с кем я имел дело. Нам надо валить отсюда, девочка. Чем быстрее — тем лучше. В городе у него преимущество.

— Куда валить? — с дрожью в голосе спросила Анна.

— Выехать из города, затем свернуть с тракта и пешком, через лес, до убежища. Даже если нас будут преследовать «ходячие», в лесу у них будет меньше возможностей атаковать толпой. К тому же, большинство из них будет дезориентировано. Они слишком примитивны, без вожака потеряются.

— А как же второй? От него тоже сбежим? — в голосе Анны явно читалось сомнение.

— Боюсь, что это практически невозможно. Но я и не планировал бежать от него. Так, выманить из города. Подальше от людей, которых он может обратить. Он — моя добыча. К тому же, этот монстр мне кое-что задолжал.

— Что?

— Анна, девочка, не медлим. Нам надо добраться до перекрёстка и найти, гм, хотя бы лошадь или мобиль. Бежать через город от толпы зомби — не самая лучшая идея. Ты умеешь ездить верхом?

— А у меня есть выбор? — вздохнула Анна.

***

Улица оказалась на удивление чистой. Ни праздношатающихся горожан, ни пьяниц. Кругом стояла мёртвая угрожающая тишина, нарушаемая мерным скрипом качающихся на ветру фонарей и ставен. Наверное, аура сильплита напугала всех в округе, и теперь смертельно бледные горожане сидят по своим домам, не в силах выглянуть наружу.

Заходящее осеннее солнце окрасило крыши домов алым. Под арками и в подворотнях залегли глубокие тени. Стоящие по краям дороги одинаковые двухэтажные каменные дома смотрели на беглецов тёмными провалами окон. Свет никто не зажигал. Видимо, страх, внушённый сильплитом, был настолько силён.

Охотник с Анной направились в сторону окраины города. Туда, где добротные двухэтажные каменные дома сменялись одноэтажными деревянными лачугами, а мощёная булыжником дорога превращалась в хлюпающую грязью колею, ведущую к заброшенной лесопилке.

Маркус шёл уверенным широким шагом, внимательно обшаривая взглядом темноту подворотен и безжизненные квадраты окон. Анна едва поспевала за ним, периодически срываясь на бег.

— А можно помедленнее? — спросила Анна сбивчивым голосом, в котором явно читались нотки злости.

— Нет. Я хочу покинуть город до наступления темноты. А тебе лучше держаться рядом со мной. Я не могу растягивать Вуаль до бесконечности, — строго ответил Маркус.

— Вуаль?

— Заклинание, поглощающее нашу ауру, и делающее нас невидимыми для любого магического взора. Нас просто не чувствуют, хотя могут видеть. «Ходячие» редко пользуются зрением. Они наводятся на ауру живых.

— Я поняла, — ответила Анна и, подбежав, взяла Охотника за руку. — Так лучше.

Тот посмотрел на девушку неодобрительно, но руки не убрал. Местность, между тем, стала более мрачной. Лачуги уступили место полуразвалившимся хибарам, прислонившимся одна к другой, как деревенские пьянчужки, перебравшие эля. Ощущение уныния и какой-то бытовой безнадёежности, казалось, были разлиты в окружающем воздухе. Анна боязливо поёжилась.

Тишина вокруг производила гнетущее впечатление, и Охотник первым делом подумал о возможной засаде. Каждый темнеющий впереди дом мог быть убежищем для неизвестного врага. Особенно нервировало отсутствие людей на улице. Возможно, Шаим убил их или превратил в «ходячих». Второе было маловероятно, потому что «ходячие» становятся неудержимыми, когда чуют живых, а кроме того — даже высший сильплит или ведьма последней ступени не в силах полноценно контролировать такую большую толпу. Конечно, Маркус и его спутница были прикрыты «Вуалью» и почуять их никто не мог, но оставались живые обитатели квартала, которые могли стать лёгкой добычей для оживших покойников.

Маркус не стал делиться с Анной своими соображениями. Хватит с девушки и того стресса, который она уже пережила. Он взглянул на шагающую рядом с ним Анну и отчётливо ощутил в своей руке её тёплую ладонь. Девушка ёжилась от холода и страха, однако уверенно шагала рядом. Охотник всерьёз задумался о том, что с ней делать дальше. О том, чтобы убить её, не было и речи. Уж слишком этого хотели те, другие. Пойти у них на поводу — значило отрезать кусок своей и без того тающей человечности, сделать ещё один шаг на пути к неизбежному превращению. Бросить со всем, что она уже знает, — значило обречь её на мучительную смерть или повторное превращение в ведьму, болезненное от того, что на этот раз она будет знать, кем станет. Оставалось только одно — тащить её с собой. По крайней мере, пока он не выяснит, кто и почему следил за ними и навёл погоню.

Внезапно из-за поворота вылетел четырехмёстный бронированный мобиль и с глухим урчанием понёсся на них. Охотник резко прыгнул в кювет, увлекая за собой Анну. Они успели в самый последний момент. Тяжёлая машина пронеслась мимо них, обдав облаком выхлопных газов. Приземлившись на колено, Маркус достал револьвер и выстрелил в бок мобиля, туда, где по всем представлениям, должно было находиться энергетическое ядро, дающее электричество для сжигания топлива. Зачарованная пуля прошила бронированный бок мобиля как лист фанеры, и, столкнувшись с энергетическим кристаллом, вызвала его детонацию. Раздался мощный взрыв, превративший мобиль в огненный шар.

«Всё-таки, магистру Форду следовало бы придумать более безопасный вариант двигателя», — отстранённо подумал Охотник.

Внезапно он ощутил мощный толчок воздуха. Слух потряс моментально последовавший за ним грохот взрыва. Сознание покинуло Охотника, но перед тем, как провалиться в тёмное забытье, он успел произнести знакомую формулу.