V век до нашей эры. Сиракузы. Идет Пелопонесская война, и сотни афинян после неудачного наступления на Сиракузы оказываются в плену. Их держат в карьере, они гибнут от голода, жажды, болезней. Два сиракузянина, безработные гончары Гелон и Лампон, решают поставить силами пленных афинян спектакль — “Медею” Еврипида. Но в актеры, которых обещают кормить и поить, берут только тех, кто может по памяти рассказать хоть несколько строк из великой трагедии. Нужно найти деньги и на питание, и на костюмы, и на декорации. А еще уговорить сицилийцев, которые ненавидят афинян, прийти на представление.
Кітап туралы
Пікірлер23
👍Ұсынамын
🔮Қазыналы
🚀Көз ала алмайсың
😄Көңілді
💧Көз жасын төктіреді
2 друга Гелон и Лампон живут в Сиракузах на Сицилии. Они раньше работали в гончарной мастерской, но теперь она разгромлена. Сиракузы сильно пострадали в битве с афинянами, город выстоял, афинян взяли в плен, их было много, несколько сотен, тюрем на всех не хватило, так что пленных согнали в глубокий карьер.
Гелон и Лампон ,вроде как от нечего делать, решили поставить "Медею" и еще одну самую последнюю пьесу Еврипида "Троянки", текст могут знать только афиняне. Так что логично использовать пленных, которым достается очень мало еды, заодно их можно подкормить и сохранить Еврипида для Сиракуз.
«Мы ходим, крошечные, под пристальным взором неба, трясемся от жажды, горим от уверенности, что важнее этого ничего нет, под нами – холодная земля, сверху нам подмигивает вечность, и мы произносим шепотом наши слова, и все такое нежное и хрупкое."
Меня немного пугал этот роман, древнегреческую литературу я по верхам проходила, Софокла и Гомера читала, но на этом мои познания ограничиваются. Что было во время Пелопоннесской войны, кто такой Еврипид, о чем «Медея» и тем более «Троянки» - все это пришлось гуглить в процессе, но если бы я ничего не знала об истории и литературе Древней Греции, это бы не помешало восприятию текста.
Роман приятно универсален: Лампон влюбляется в рабыню и мечтает ее выкупить, Гелон тоскует о своей умершей жене и всего себя посвящает театру, многие сиракузяне потеряли своих близких на войне, как и пленные афиняне, сможет ли искусство примирить врагов. Конечно вспоминался «Погребенный великан»Кадзуо Исигуро со своим вариантом того, как прервать цикл кровной мести.
Должна предупредить о специфическом слоге, почти все повествование ведется от лица Лампона, неграмотный, импульсивный, вечно ошибающийся, но вместе с тем добрый и обаятельный тип, свободно использующий в своей речи русский мат. Меня такое сочетание нецензурной лексики с цитатами из Еврипида и описаниями быта того времени очаровало, чувствовалось, что эта история не миф, она вполне себе земная и актуальная, хоть дело было еще до нашей эры.
«Здравый смысл – он, конечно, здравый, но незамысловатый, без воображения и основан только на прошлом опыте. Тот, кто ему следует, беднеет – не кошельком, так сердцем. В жопу здравый смысл.»
Фердиа Леннон закончил бакалавриат по античной истории и литературе в Университетском колледже Дублина. Он вложил в свой дебютный роман «Славные подвиги» ровно столько экспертности, сколько нужно (примерно, как Водолазкин - в «Лавр» или Умберто Эко в «Имя розы»), и работал над книгой аж 7 лет. Благодарю вместе с автором его маму, которая все это время поддерживала сына и говорила, что «работа ни в коем случае не должна отвлекать его от письма».
Гелон и Лампон ,вроде как от нечего делать, решили поставить "Медею" и еще одну самую последнюю пьесу Еврипида "Троянки", текст могут знать только афиняне. Так что логично использовать пленных, которым достается очень мало еды, заодно их можно подкормить и сохранить Еврипида для Сиракуз.
«Мы ходим, крошечные, под пристальным взором неба, трясемся от жажды, горим от уверенности, что важнее этого ничего нет, под нами – холодная земля, сверху нам подмигивает вечность, и мы произносим шепотом наши слова, и все такое нежное и хрупкое."
Меня немного пугал этот роман, древнегреческую литературу я по верхам проходила, Софокла и Гомера читала, но на этом мои познания ограничиваются. Что было во время Пелопоннесской войны, кто такой Еврипид, о чем «Медея» и тем более «Троянки» - все это пришлось гуглить в процессе, но если бы я ничего не знала об истории и литературе Древней Греции, это бы не помешало восприятию текста.
Роман приятно универсален: Лампон влюбляется в рабыню и мечтает ее выкупить, Гелон тоскует о своей умершей жене и всего себя посвящает театру, многие сиракузяне потеряли своих близких на войне, как и пленные афиняне, сможет ли искусство примирить врагов. Конечно вспоминался «Погребенный великан»Кадзуо Исигуро со своим вариантом того, как прервать цикл кровной мести.
Должна предупредить о специфическом слоге, почти все повествование ведется от лица Лампона, неграмотный, импульсивный, вечно ошибающийся, но вместе с тем добрый и обаятельный тип, свободно использующий в своей речи русский мат. Меня такое сочетание нецензурной лексики с цитатами из Еврипида и описаниями быта того времени очаровало, чувствовалось, что эта история не миф, она вполне себе земная и актуальная, хоть дело было еще до нашей эры.
«Здравый смысл – он, конечно, здравый, но незамысловатый, без воображения и основан только на прошлом опыте. Тот, кто ему следует, беднеет – не кошельком, так сердцем. В жопу здравый смысл.»
Фердиа Леннон закончил бакалавриат по античной истории и литературе в Университетском колледже Дублина. Он вложил в свой дебютный роман «Славные подвиги» ровно столько экспертности, сколько нужно (примерно, как Водолазкин - в «Лавр» или Умберто Эко в «Имя розы»), и работал над книгой аж 7 лет. Благодарю вместе с автором его маму, которая все это время поддерживала сына и говорила, что «работа ни в коем случае не должна отвлекать его от письма».
👍Ұсынамын
😄Көңілді
💧Көз жасын төктіреді
Как же мне понравилось! Такая она (книга) вся на надрыве, еще чуть-чуть и оголиться такая боль, что вряд ли вынесешь. Лампон, рассказчик, эту боль сдерживает, иногда срывается, но все-таки справляется. Не без вина, мата и юмора. По началу Лампон предстает ведомым, следующим за Гелоном, помогающим воплотить чужую задумку, но где-то в этом процессе он обретает способность не только воспринимать, но и действовать. В попытке контролировать хоть что-то, по-своему бунтуя против этого мира, он и правда совершает славные подвиги, чем сам себя и удивляет. И мне так тепло и трогательно от этого.
Дәйексөздер164
Здравый смысл – он, конечно, здравый, но незамысловатый, без воображения и основан только на прошлом опыте. Тот, кто ему следует, беднеет – не кошельком, так сердцем.
Сегодня даже не жарко, но по моему лицу струится пот. Я утираюсь, и рука у меня жирная от масла, да еще и трясется.
– Слушай, а налей мне по-быстрому.
– Катанское красное?
– А есть что покрепче?
Дисмас достает темную бутыль с оранжевой крошкой в глине, похожей на искры, и наливает из нее в чашу совсем чуть-чуть.
– И все?
– Попробуешь – поймешь.
Я выпиваю залпом и меня чуть не рвет.
– Ебать, – едва выговариваю я, – это что такое?
– Скифское. Я этим вообще обычно столы протираю, но тебе, похоже, было надо.
– Слушай, а налей мне по-быстрому.
– Катанское красное?
– А есть что покрепче?
Дисмас достает темную бутыль с оранжевой крошкой в глине, похожей на искры, и наливает из нее в чашу совсем чуть-чуть.
– И все?
– Попробуешь – поймешь.
Я выпиваю залпом и меня чуть не рвет.
– Ебать, – едва выговариваю я, – это что такое?
– Скифское. Я этим вообще обычно столы протираю, но тебе, похоже, было надо.
Он красив, и глаза у него цвета моря на мелководье, освещенного солнцем. Не цвета дерьма, как мои
