Отелло. Иллюстрированное издание

Уильям Шекспир

Им мать мою цыганка подарила.
Она была колдунья и читала
В сердцах людей, и матери моей,
Даря платок, сказала, что покамест
Он будет с ней — не перестать ей быть
Любимою и над отцом моим
Не потерять сердечной власти. Если ж
Он пропадет иль будет подарен
Кому-нибудь, отец мой отвернется
С презрением, и помыслы свои
Отдаст другим. Платок тот, умирая,
Передала мне мать моя, прося,
Чтоб, если мне судьба жену дарует,
Ей и платок отдать. Я так и сделал.
Храни ж его: как за зеницей ока,
Смотри за ним. Отдашь кому-нибудь,
Утратишь ли — ты навлечешь погибель,
С которой не сравниться ничему.

Светлейший дож, я доказала миру
Тем, что пошла открыто и бесстрашно
Навстречу всем превратностям судьбы,
Что для того я мавра полюбила,
Чтоб с мавром жить. Ведь сердце-то мое
Призванию его и покорилось.
В его лице мне дух его являлся;
Я подвигам его и славе громкой
Свою судьбу и душу посвятила.

Отелло
Ее отец любил меня и часто
Звал в дом к себе. Он заставлял меня
Рассказывать историю всей жизни,
Год за год — все сражения, осады
И случаи, пережитые мной.
Я рассказал все это, начиная
От детских дней до самого мгновенья,
Когда меня он слышать пожелал.
Я говорил о всех моих несчастьях,
О бедствиях на суше и морях:
Как ускользнул в проломе я от смерти,
На волосок висевшей от меня;
Как взят был в плен врагом жестокосердым
И продан в рабство; как затем опять
Я получил свободу. Говорил я
Ему о том, что мне встречать случалось
Во время странствий: о больших пещерах,
Бесплоднейших пустынях, страшных безднах,
Утесах неприступных и горах,
Вершинами касающихся неба;
О каннибалах, что едят друг друга,
О племени антропофагов злых
И о людях, которых плечи выше,
Чем головы. Рассказам этим всем
С участием внимала Дездемона,
И каждый раз, как только отзывали
Домашние дела ее от нас,
Она скорей старалась их окончить,
И снова шла, и жадно в речь мою
Впивалася. Все это я заметил
И, улучив удобный час, искусно
Сумел у ней из сердца вырвать просьбу
Пересказать подробно ей все то,
Что слышать ей до этих пор без связи,
Урывками одними привелось.
И начал я рассказ мой, и не раз
В ее глазах с восторгом видел слезы,
Когда я ей повествовал о страшных
Несчастиях из юности моей.
Окончил я — и целым миром вздохов
Она меня за труд мой наградила,
И мне клялась, что это странно, чудно
И горестно, невыразимо горько;
Что лучше уж желала бы она
И не слыхать про это; но желала б,
Чтоб Бог ее такою сотворил,
Как я; потом меня благодарила,
Прибавивши, что, если у меня
Есть друг, в нее влюбленный, — пусть он только
Расскажет ей такое ж о себе —
И влюбится она в него. При этом
Намеке я любовь мою открыл.
Она меня за муки полюбила,
А я ее — за состраданье к ним.
Вот чары все, к которым прибегал я.
Она идет — спросите у нее.
Входят Дездемона, Яго и офицеры.
Дож
Ну, и мою бы дочь увлек, конечно,
Такой рассказ. Брабанцио почтенный,
Что кончено, того не воротить,
И следует вам с этим примириться.