автордың кітабын онлайн тегін оқу  Мартин Скорсезе

Марат Шабаев

МАСТЕР. Из его фильмографии в почти сорок фильмов (считая документальные) классикой американского кино стала едва ли не треть. Показатель солидный. Секрет — в невероятном мастерстве Скорсезе: рассказчика и режиссера. Его арсенал кинематографических средств кажется безграничным. Монтаж выверен до мелочей — он работает по заветам советских практиков-теоретиков. Движение камеры разнообразно, но всегда уместно — от статичных картин «Эпохи невинности» до филигранного стедикама в «Славных парнях». Звук и музыка точно подобраны — бывает, он начинает продумывать аудиосопровождение задолго до начала съемок, на стадии сценария. А еще под руководством Скорсезе расцветают большие актеры. Кейтель, Де Ниро, Пеши, Ди Каприо обязаны ему очень многим.

БАНДИТ. Скорсезе вырос в Маленькой Италии — этническом районе Нью-Йорка, где царило насилие. По улицам расхаживали стильные мужчины в костюмах (никаких джинсов!), а разговаривать с копами считалось зазорным занятием. Неудивительно, что режиссер впоследствии зарекомендовал себя хроникером италоамериканской мафии. В «Злых улицах» он изображает стиль жизни и обстоятельства собственного взросления (многие герои списаны с его друзей и знакомых), в «Славных парнях» описывает полураспад американской мечты, а в «Ирландце» окончательно избавляет гангстерскую тему от романтического флера. Многие режиссеры снимали фильмы о преступниках, но мало кто был настолько последователен, как Скорсезе. И хотя сам он справедливо замечает, что снимал кино не только о гангстерах, все же они приходят на ум первыми, когда мы думаем о коронных скорсезевских (анти)героях.

МОРАЛИСТ. В юности Скорсезе заслушивался историями о миссионерах и всерьез собирался стать священником. И хотя в итоге он выбрал кино, религия занимает важное место в его сердце и мыслях. Он размышляет о природе Богочеловека в скандальном фильме «Последнее искушение Христа», снимает ленту об иезуитских миссионерах в Японии эпохи Эдо («Молчание») и байопик Далай-ламы XIV («Кундун»). И хотя по-настоящему религиозных фильмов у Скорсезе всего три, религиозные и этические вопросы так или иначе поднимаются во многих его работах. Преступление в них почти всегда тесно связано с наказанием, одержимые антигерои становятся подобием карающей длани Господней (Трэвис Бикл из «Таксиста» и Макс Кэйди из «Мыса страха»), а города вроде Нью-Йорка превращаются в олицетворение ада на земле.

КИНОМАН. Будущий режиссер рос в темных кинотеатральных залах и перед экраном телевизора, впитывая американское и европейское классическое кино. Скорсезе одержим кинематографом. Он не просто снимает фильмы, обращаясь к другим фильмам (так работают «Авиатор» и «Хранитель времени»), но и выступает в роли киноведа в двух больших документальных работах об истории американского и итальянского кино. Скорсезе основал несколько организаций, работающих над сохранением шедевров и малоизвестных лент; под его активным руководством фонды реставрируют пленки, демонстрируют результаты труда на фестивалях и выпускают фильмы на дисках для синефилов. Скорсезе неустанно занимается пропагандой кинематографа: участвует в беседах с коллегами-режиссерами и советует самую разную классику в многочисленных интервью — попутно ведя войну с современными блокбастерами, которые, как ему искренне кажется, убивают все то, что ему нравится.

введение

Эта книга посвящена Мартину Скорсезе — одному из важнейших американских режиссеров всех времен. Он начал свою карьеру в эпоху Нового Голливуда — и продолжает снимать фильмы до сих пор, с пылом и энергией, которым могут позавидовать даже молодые авторы. С ним мечтают работать начинающие актеры, операторы и музыканты — сотрудничество со Скорсезе часто оказывается выгодным для его соратников: они получают признание коллег, индустрии и, конечно же, «Оскары». На него равняются юные режиссеры, киноведы и критики пишут про него тысячи статей и сотни книг, а его высказывания о состоянии современного кино бурно обсуждают в комментариях под очередной новостью.

Он снял полтора десятка классических лент, которые навсегда останутся в истории кино, — и при этом не снял ни одной откровенно плохой. Гангстерские и музыкальные фильмы, триллеры и нуары, исторические и религиозные драмы, рокьюментари и документалки о кинематографе, костюмные мелодрамы и клипы — он попробовал себя во множестве жанров и преуспел во всех. Без скидок и преувеличений Скорсезе является настоящей глыбой — и, как к любому режиссеру-гиганту, к нему довольно трудно подступиться. Это многогранный автор, интересный в каждой своей ипостаси.

Как же тогда разобраться в его фильмах и методе? Структура этой книги вдохновлена документальным эпосом «История американского кино» самого Скорсезе, где он придумывал режиссерам звонкие определения-ярлыки — «рассказчик», «иллюзионист», «контрабандист», «иконоборец». Поэтому и мы решили рассмотреть Скорсезе в разных срезах — как уличного реалиста, который прославился портретами безжалостного злого города, как автора криминальных фильмов и исследователя религии, как мастера с десятком приемов и фокусов и как заядлого синефила, документалиста и пропагандиста кино. Это не биография режиссера — хотя в тексте довольно подробно раскрыты некоторые аспекты его жизни, — а попытка понять, из чего состоят фильмы Скорсезе, чем они вдохновлены и как встроены в историю мирового кинематографа.

глава первая

уличный реалист

Город — это злая сила. Сильные приезжают, становятся слабыми. Город забирает силу… Вот и ты пропал!

— «Брат» (1997)

Представьте, что вы в городе. Хотя в случае с фильмами Скорсезе ничего представлять и не требуется — все что нужно уже есть на экране. Камера сквозь мутное стекло такси запечатлевает грубую документальную фактуру нью-йоркского упадка: горящие мусорные баки Вест-Сайда, расписанные граффити тоннели с блеклым освещением и прочую мерзость, которую никак не может смыть с улиц дождь. Вот юноша в шляпе с наглой ухмылкой взрывает почтовый ящик где-то в Маленькой Италии, кипящий от ненависти ко всему живому боксер рассекает по Бронксу, а в Сохо несчастный офисный работник прячется в дайнере от разъяренной толпы, принявшей его за преступника. Настоящие бандиты в роскошных костюмах тем временем сидят в «Копакабане». А уж что творилось на этих улицах сотню лет назад…

Нью-Йорк — не просто один из важнейших городов Америки, а своеобразный ключ к ее пониманию, точка входа. Небольшой островок Эллис на Гудзоне более полувека — с 1892 по 1954 год — был главным пунктом приема иммигрантов, которые бежали из Старого Света от голода, войн, погромов и нищеты. Среди них были дедушки и бабушки будущего режиссера, приплывшие в Нью-Йорк c Сицилии, того самого региона Италии, который обладал своим языком и породил то, что мы называем мафией. Чарльз и Кэтрин, родители Скорсезе, родились уже в Нью-Йорке и росли в Маленькой Италии — небольшом манхэттенском районе, населенном иммигрантами. Они усердно трудились, не гнушаясь никакими мелкими заработками (Чарльз, например, ходил топить печки для набожных евреев в Шаббат), чтобы подарить своим детям лучшую жизнь вдали от опасностей.

Мартин Скорсезе родился в 1942 году — уже в тихом благополучном Куинсе. Собственный домик, благоухающая зелень, никакого шума — в общем, настоящая идиллия. Юный Марти, страдавший от астмы, чаще сидел дома и смотрел телевизор или ходил в кино с отцом, чем развлекался на улице — хотя на заднем дворе разыгрывал, бывало, сцены из любимых им вестернов. Однако через восемь лет случилось неожиданное: Чарльзу и Кэтрин по неизвестным причинам пришлось покинуть Куинс и вернуться на Элизабет-стрит, в Маленькую Италию, из которой они так отчаянно мечтали вырваться.

Именно это и определило будущую жизнь режиссера. В Маленькой Италии все было совсем по-другому. Через вечно открытое окно в комнату Марти и его старшего брата Фрэнка врывался уличный шум — нецензурные перебранки соседей и громкий рок-н-ролл. Еще сквозь него можно было увидеть, как по тротуарам фланируют деловитые молодые итальянцы в костюмах — никаких джинсов и футболок. Местные юноши носили галстуки и разъезжали на подержанных автомобилях, которые нельзя было встретить в других районах Нью-Йорка.

Наблюдать за тем, что творится на улицах, лучше всего было с безопасного расстояния, но выходить из квартиры все равно приходилось — чтобы добраться до школы, церкви или кинотеатра. Скорсезе вспоминает довольно много неприятных картин из своего детства — пьяные бездомные режут друг друга осколками винных бутылок, с крыши дома на асфальт с характерным звуком падает младенец и, конечно же, звучат выстрелы. Так что тот самый неуютный кошмарный Нью-Йорк, который Марти будет постоянно показывать в своих фильмах, не выдумка, а реальное пространство, в котором сформировался и вырос великий режиссер. К счастью для нас, ему довелось стать наблюдателем и хроникером злых улиц, а не их жертвой — астматика, получившего кличку Марти Пилюля, никто не трогал: гангстеры уважали смешных и умных парней, которые не наглеют и не претендуют на власть.

* * *

Скорсезе снимал то, что видел и знал. В дебютном полном метре «Кто стучится в дверь ко мне?» (1967) он сразу попытался рассказать именно о собственном опыте. Джей Ар, которого сыграл молодой Харви Кейтель, — очевидное альтер эго режиссера и собирательный образ италоамериканских парней середины XX века. Пьянки, азартные игры, треп с друзьями, девушки и неизбывная католическая вина, а где-то на фоне маячит вездесущая мафия. Одна из первых сцен фильма снята из окна, причем того самого — из комнаты режиссера на Элизабет-стрит. Кино становится логичным продолжением того, что наблюдал юный Марти на улицах Маленькой Италии.

В своеобразном сиквеле «Злые улицы» (1973) он с еще большим рвением рассказал о том, что его окружало. По легенде, после премьеры криминального эксплотейшна «Берта по прозвищу Товарный Вагон» (1972), второго фильма режиссера, снятого под крылом Роджера Кормана, к Марти подошел Джон Кассаветис, посоветовав в дальнейшем снимать настоящее кино — о том, что ему близко. Многие герои и ситуации в «Злых улицах», как и в ярком дебюте, прямо позаимствованы из реальности. Например, под именем Джонни Бой (кстати, это первое сотрудничество режиссера с Робертом Де Ниро) скрывается Салли Гага, приятель Скорсезе, переживший нервный срыв после случайного убийства алкоголика.

Микрокосм Маленькой Италии становится макрокосмом целой Америки, а словосочетание «злые улицы», которое Скорсезе заимствует у автора «крутых детективов» Реймонда Чандлера, — нарицательным. На фоне рассуждений о документальной фактуре фильма забавно, что «Злые улицы» преимущественно снимались в Лос-Анджелесе. Натурные съемки в Нью-Йорке были завершены за шесть дней, а затем команде фильма пришлось переехать на Западное