Приключения среди птиц
Уильям Генри Хадсон (1841–1922) — английский писатель и натуралист, родившийся в семье переселенцев и проведший первую половину жизни в Аргентине, написал более двадцати книг, как художественных, так и научно-популярных, но всегда вдохновленных природой и наблюдениями за ней. Защита птиц была главным делом жизни Хадсона — энергичного полевого исследователя, неутомимого орнитолога и страстного борца с потребительским отношением к окружающей среде, который еще в детстве понял, что клетки для животных — это пыточные в миниатюре. Книга «Приключения среди птиц» представляет собой сентиментальные, ироничные, приправленные фирменным британским юмором и очень поэтичные наблюдения за птицами на фоне живописных английских пейзажей. Размышляя о птицах и человеческой природе, Хадсон обращается к литературе, музыке, антропологии и географии, а также призывает к ответственности птицеловов, охотников и коллекционеров.
Жас шектеулері: 16+
Құқық иегері: ООО "Ад Маргинем Пресс"
Баспа: Ad Marginem
Аудармашы: Иван Булва
Қағаз беттер: 332
Пікірлер11
👍Ұсынамын
🔮Қазыналы
💡Танымдық
🎯Пайдалы
🚀Көз ала алмайсың
Невозможно остаться равнодушной, читая книгу, которая написана человеком искренне влюблённым в птиц, в природу. Здесь и зарисовки из жизни птиц, и анализ стихов о птицах, и размышления о защите пернатых, и много описаний природы, людей, которых встретил автор-не заскучать, не оторваться!
👍Ұсынамын
💧Көз жасын төктіреді
Я ожидала лёгкое чтение: описание красоты птиц, их повадок, пения. Но книга оказалась гораздо глубже. Это не просто очерки о наблюдении за птицами, а текст, насыщенный личными историями автора, экологическими тревогами того времени и множеством по-настоящему грустных моментов, от которых сердце сжимается и словно истекает кровью.
Почему-то темы, связанные с животными, особенно чувствительны для меня. Я сопереживаю им сильнее, чем людям — наверное потому, что ощущаю ответственность. Даже не персональную, а общечеловеческую — перед всем живым. Мне противно потребительское и равнодушное отношение к природе и её созданиям. Мы до сих пор плохо понимаем этот мир — этот иной, нечеловеческий способ сознания. Мы называем себя венцом природы, но я всегда чувствовала: животные лучше нас. Мы слабы, отягощены знанием о собственной смертности. Наша нервная система перегружена и часто выходит из строя. Хотя, кто знает, как это у животных? Но кажется, они умеют жить настоящим — быть счастливыми просто потому, что живы.
Я завидую автору — его принятию мира. Принятию, в котором есть боль и смерть, но они не отменяют красоты. Знание не мешает ему восхищаться птицами, любить их, быть с ними в диалоге. Он описывает их так трепетно, так поэтично, что влюбляешься вместе с ним. Он открывает перед нами сложный мир, в котором есть сострадание, дружба, верность, забота.
Хадсон осуждает человека — за недальновидность и жестокость. Любовь к птицам затмила в его сердце любовь к людям.
Самой запомнившейся стала история о его единственной птице, которую он держал в клетке — красном кардинале. Прекрасном, своенравном, не каждому открывающем секрет своего пения. Эта история разбила мне сердце. Где-то в душе теплилась надежда, что он выживет. А потом — описание останков. И всё. Но как красиво, как пронзительно: птица выбрала свободу вместо сытой тюрьмы.
Язык Хадсона — нежный и размеренный. Удивительно, как натуралисты того времени умели художественно описывать научные наблюдения.
Это — трогательное, красивое, печальное чтение. Книга, которая влюбит вас в птиц, и разобьёт сердце.
Почему-то темы, связанные с животными, особенно чувствительны для меня. Я сопереживаю им сильнее, чем людям — наверное потому, что ощущаю ответственность. Даже не персональную, а общечеловеческую — перед всем живым. Мне противно потребительское и равнодушное отношение к природе и её созданиям. Мы до сих пор плохо понимаем этот мир — этот иной, нечеловеческий способ сознания. Мы называем себя венцом природы, но я всегда чувствовала: животные лучше нас. Мы слабы, отягощены знанием о собственной смертности. Наша нервная система перегружена и часто выходит из строя. Хотя, кто знает, как это у животных? Но кажется, они умеют жить настоящим — быть счастливыми просто потому, что живы.
Я завидую автору — его принятию мира. Принятию, в котором есть боль и смерть, но они не отменяют красоты. Знание не мешает ему восхищаться птицами, любить их, быть с ними в диалоге. Он описывает их так трепетно, так поэтично, что влюбляешься вместе с ним. Он открывает перед нами сложный мир, в котором есть сострадание, дружба, верность, забота.
Хадсон осуждает человека — за недальновидность и жестокость. Любовь к птицам затмила в его сердце любовь к людям.
Самой запомнившейся стала история о его единственной птице, которую он держал в клетке — красном кардинале. Прекрасном, своенравном, не каждому открывающем секрет своего пения. Эта история разбила мне сердце. Где-то в душе теплилась надежда, что он выживет. А потом — описание останков. И всё. Но как красиво, как пронзительно: птица выбрала свободу вместо сытой тюрьмы.
Язык Хадсона — нежный и размеренный. Удивительно, как натуралисты того времени умели художественно описывать научные наблюдения.
Это — трогательное, красивое, печальное чтение. Книга, которая влюбит вас в птиц, и разобьёт сердце.
👍Ұсынамын
💡Танымдық
Прекрасные наблюдения, очень близок полевой дух автора)
Некоторые факты за сто лет конечно уже устарели, та же систематика поменялась, численность видов изменилась. Не хватило комментариев эксперта-переводчика на этот счет.
Но зарисовки из жизни птиц актуальны всегда
Некоторые факты за сто лет конечно уже устарели, та же систематика поменялась, численность видов изменилась. Не хватило комментариев эксперта-переводчика на этот счет.
Но зарисовки из жизни птиц актуальны всегда
Дәйексөздер147
Что совсем неудивительно, учитывая влияние ружья в руке на особенности восприятия.
И вовсе не обязательно быть натуралистом, поэтом или художником, чтобы разглядеть и признать, что лучшее в птицах — всеми нами ощущаемое и нам передающееся чувство свободы и радости. Их бытие — дикое, вольное, счастливое, совершенно нездешнее — сравнимо с миром ангелов и фей, но теплая красная кровь, но пульсирующее, сродни нашему, сердце, но филигранные чувства и острый разум, но столь же богатая палитра эмоций — как много в них от нас. Кровинушка, сестричка, к вящей славе и радости облаченная в перья: твердые, как кремень, легкие, как воздух, прозрачные, как кисея; и крылья, воспаряющие над нашей сухопутностью. Найдется ли на всей земле сердце, не испытавшее этот восторг? Конечно, нет!
