Алексей Хвостенко и Анри Волохонский: тексты и контексты
Совместное творчество поэтов Алексея Хвостенко и Анри Волохонского, писавших в соавторстве под псевдонимом А. Х. В., — уникальный феномен. Коллективное письмо — само по себе нечастое явление в русской литературе, тем более когда ему удается достичь удивительного сочетания герметичной поэтики и массовой популярности. Сборник, посвященный творчеству двух легендарных фигур советского андеграунда и эмиграции третьей волны, объединяет в себе произведения разных жанров. Словарные статьи, воспоминания, рецензии, интерпретации и комментарии занимают в нем равноправное место рядом с голосами самих поэтов. Наряду с новыми исследованиями поэзии А. Х. В. в книгу вошли уже публиковавшиеся, но труднодоступные материалы, а также произведения Алексея Хвостенко и Анри Волохонского, не вошедшие в представительные собрания их творчества. Издание сопровождается исчерпывающей библиографией, в которую, кроме потекстовой росписи прижизненных и посмертных публикаций А. Х. В., включены как отзывы современников, так и работы молодых ученых, для которых поэты — уже вполне официальные классики, а их произведения — приглашение к поискам новых исследовательских путей.
Составитель И.Кукуй
Составитель И.Кукуй
Жас шектеулері: 18+
Түпнұсқа жарияланған күн: 2024
Баспа: Новое литературное обозрение
Серия: Научная библиотека
Қағаз беттер: 798
Бұл серияда
Пікірлер1
Дәйексөздер28
Да, мы садоводы, Мичурины слова
В котором искусства таится основа
Мы пальцы всех рук что срывают плоды
Мы ступни всех ног что вскопали сады
В котором искусства таится основа
Мы пальцы всех рук что срывают плоды
Мы ступни всех ног что вскопали сады
Шутовство» как тип самоидентификации имеет множество вариантов воплощения. Наиболее яркая реализация этой стратегии — соотносимая с традицией ленинградского «театра повседневности» [716] практика А. Волохонского и А. Хвостенко, в которой «ирония, переходящая в мистификацию» и «эстетический абсурд» [717] сделали возможным построение поэтики «самовитого образа» [718]. Ее важнейшей характеристикой стали «верпования» — поэтические, сродни
преследователя», ему необходимо «бежать, менять дом, имя, язык» [711]; с точки зрения эстетической это стратегия шутовства, при которой, «попав в зону беспрестанного ликования, художник вынужден работать на опрощение, а затем и на профанацию своего высказывания» [712
