Лев Ганкин

Почему все поп-песни одной длины?

Bookmate Originals
2020

Новые эпизоды выходят раз в две недели.

Почему все поп-песни одной длины?

Прошлогодний фильм «Богемская рапсодия», байопик группы Queen и Фредди Меркьюри, ругали за обилие исторических неточностей — однако по крайней мере один эпизод в нем, по всей видимости, отражен более или менее верно. В одной из самых ярких сцен музыканты группы пытаются убедить босса лейбла Рэя Фостера в том, что песню «Bohemian Rhapsody» необходимо выпустить на сингле, а тот категорически отказывается. По его мнению, у без малого шестиминутной композиции, да еще и столь сложной и многочастной, нет ни единого шанса попасть в ротацию на радио. И не беда, что в действительности никакого Рэя Фостера не существовало — это собирательный образ рекорд-продюсера 1970-х. Сама идея Queen сделать ставку на подобный трек в самом деле казалась блажью многим их современникам и даже соратникам. Считалось, что радио безнадежно глухо к любому материалу, превышающему стандартный хронометраж поп-хита: три — три с небольшим минуты. В англоязычных источниках даже есть устойчивое выражение: «3-Minute Rule» — так называлась, например, одна из песен группы Beastie Boys.

Косвенно это мнение подтверждает и еще одна история, на сей раз уже не апокрифическая, а реальная. Связана она с именем другого выдающегося музыканта: Фила Спектора, изобретателя продюсерского метода «стена звука», памятного по записям американских девичьих групп 1960-х — и, например, по битловскому альбому «Let It Be». Среди прочего, Спектор руководил записью песни «You’ve Lost That Lovin' Feelin'» дуэта The Righteous Brothers 1964 года. По итогам XX века выяснилось, что именно этот трек чаще всего звучал на американских радиостанциях за обозначенный период. Но для достижения такого невероятного результата Спектору пришлось пойти на хитрость, если не сказать — прямой подлог. На сорокапятках с песней «You’ve Lost That Lovin’ Feelin’» по его требованию была указана неверная продолжительность: под заголовком композиции красовалась надпись «3:05», тогда как в действительности она длилась на сорок секунд больше. Продюсер опасался, что, если этого не сделать, радиостанции не станут ставить песню в эфир — а к тому моменту, как обман вскрылся (и был сразу же оправдан мнимым типографским браком), она уже прочно закрепилась в плейлистах и стала слушательским фаворитом.

До чего техника дошла

Так с чем же связан этот странный ценз — почему считается, что поп-песня должна звучать не дольше трех с небольшим минут? По-видимому, изначально на то были чисто технологические причины. Виноваты первые музыкальные носители: 10-дюймовые пластинки-шеллаки, вращавшиеся на проигрывателе со скоростью 78 оборотов в минуту.

До 1948 года, когда были изобретены и впервые представлены на рынке более привычные нам сегодня виниловые пластинки, это был фактически единственный формат тиражирования записанного звука — и потому музыканты, естественно, вынуждены были считаться с его ограничениями. На одну сторону 10-дюймового шеллакового диска вмещалось как раз три с небольшим минуты звуковой информации; можно было втиснуть и больше, но тогда те поверхностные бороздки, по которым путешествует граммофонная игла, приходилось делать тоньше. Качество носителя и так было невысоким, а это еще пуще ухудшало динамические свойства звуковой дорожки. Так что и поп-песня, и, например, оперная ария не должны были превышать заданный хронометраж, чтобы сносно звучать в условиях довоенной грамзаписи.

Временные лимиты дисков на 78 оборотов унаследовали и синглы-сорокапятки — семидюймовые виниловые пластинки со скоростью вращения 45 оборотов в минуту, запатентованные в 1948 году звукозаписывающей фирмой RCA Records. Конкурирующий формат — долгоиграющая 12-дюймовая пластинка на 33 оборота в минуту, или лонгплей — был детищем фирмы Columbia Records; впоследствии две компании договорились разрешить друг другу — а затем и всем желающим — издавать музыку на обоих носителях.

Но виниловый сингл на долгие годы стал основой радиовещания, ведь заводить песни в эфире с альбомов-гигантов было намного менее удобно — нужно было на глазок попасть иголкой в нужное место на пластинке. Сорокапятки были и стандартным реквизитом для музыкальных автоматов в барах — намного менее хрупкие, чем шеллак, но при этом более легкие и компактные. Однако небольшой диаметр синглов — и еще более ограниченное рабочее пространство, ведь в центре любой пластинки всегда находится кружок с информацией, то, что коллекционеры привыкли называть «пятаком» или «яблоком», — приводил к тому, что и на него было непросто записать длинную песню. Для этого просто-напросто не хватало места — или приходилось, опять-таки, сужать диаметр каждой дорожки (так в конечном счете поступили и Queen с «Bohemian Rhapsody»), от чего страдало качество звука.

Неписаный закон

А дальше, по всей видимости, произошла вполне типичная история: то, что поначалу объяснялось исключительно технической, производственной необходимостью, вошло в традицию. Разумеется, в эпоху компакт-дисков — и тем более в современной, цифровой реальности — никаких бытовых причин для того, чтобы придерживаться пресловутого «правила трех минут», нет. Диджеи на радио давно не ставят пластинки — они включают музыку из электронных плейлистов.

Тем не менее правило по-прежнему работает, причем иногда доходит до смешного. В 2008 году Мадонна выпустила первым синглом с очередного альбома «Hard Candy» песню под названием «4 Minutes», записанную при участии Тимбаленда и Джастина Тимберлейка. Ее альбомная версия в полном соответствии с заголовком длилась четыре минуты (и четыре секунды). А так называемый radio edit — то есть альтернативная версия, которая сводится специально для ротации в эфире — 3:10.

Конечно, многие музыканты в разные годы с переменным успехом протестовали против навязанного им трехминутного хронометража. В 1974 году популярный певец Билли Джоэл иронически спел в композиции «The Entertainer»: «It was a beautiful song,/But it ran too long/If you're gonna have a hit, you gotta make it fit/So they cut it down to 3:05 [1]». Текст намекал на историю другой его песни, «Piano Man», которая длилась пять с лишним минут, но была почти вдвое укорочена для радиоротаций. Такова была стандартная практика — и всерьез восстать против нее можно было лишь в двух случаях: если ты был суперзвездой и сам мог диктовать правила игры или если тебе просто было наплевать на коммерческий успех.

Промокопии шестиминутной песни Боба Дилана «Like a Rolling Stone» были сперва изданы в формате «половина песни на одной стороне — половина на другой», позволявшем радиостанциям крутить композицию не целиком. Музыкант пригрозил, что разорвет контракт с лейблом, если тираж оперативно не отзовут и не отправят диджеям на радио новый релиз, в котором песня будет представлена целиком, от начала до конца, без паузы, необходимой для того, чтобы перевернуть пластинку. Дилан не был поп-исполнителем — он был бардом, как раз осваивавшим в середине 1960-х электрическое рок-звучание. Поэтому артистические соображения подлинности и законченности художественного высказывания интересовали его больше, чем финансовая прибыль; музыкант был готов к тому, что песню просто не поставят в эфир.

В тот раз Дилан победил (в том числе и финансово — песня достигла второго места в хит-параде) и тем самым подал пример своим многочисленным последователям на рок-сцене. В классическом роке без сопротивления позволять продюсерам резать треки на кусочки в рамках «правила трех минут» на какое-то время стало моветоном. «Bohemian Rhapsody» — один яркий пример; другой — скажем, «Stairway to Heaven», вечнозеленый хит группы Led Zeppelin длиной восемь минут с копейками. Звезды британского хард-рока были известны нелюбовью к синглам как таковым — и не стали обсуждать даже теоретическую возможность приведения своей эпической композиции в соответствие с запросами радийщиков. Пришлось тем гонять «Лестницу в небо» целиком — впрочем, диджеи были совсем не в обиде; как утверждал Чарльз Р. Кросс, автор одной из биографий группы, они с радостью пользовались продолжительным хронометражем композиции, чтобы выскочить покурить.

Классический рок (в это понятие входят и хард-, и прог-, и глэм-рок) стал первым популярным музыкальным стилем, эпизодически восстававшим против диктата программных директоров радиостанций. Следующим таким стилем оказался танцевальный поп — опять же, в широком смысле: сначала диско 1970-х, затем синтипоп и еще позже — разные песенные гибриды техно и хауса.

Это легко объяснить: треки, ориентированные на танцпол, обязаны быть несколько длиннее обычного. Их утилитарный смысл заключается в том, чтобы погрузить танцующих в ту или иную атмосферу, загипнотизировать их тем или иным ритмическим рисунком — а этого сложно добиться за три минуты. Более того, они и сочиняются зачастую по иным шаблонам, чем поп- и рок-композиции. Вместо чересполосицы лаконичных куплетов и припевов, из которых элементарно можно вырезать парочку для radio edit, здесь может быть, например, долгая экспозиция, настраивающая на нужный лад, или постепенный, размеренно накапливающий драйв и эмоциональную энергию прехорус — то есть сегмент музыкальной формы, отделяющий припев от куплета. Такие записи хуже поддаются редактуре в рамках «правила трех минут» — и потому диско- и синтипоп-синглы нередко оказываются длиннее обычного.

Что выгодней

Любопытные изменения стандартной длины песен происходят уже в наши дни, причем их триггером вновь, как и в первой половине XX века, оказываются технологии, новые музыкальные носители. Основной источник дохода многих артистов сегодня — это стримы на соответствующих сервисах, таких как Apple Music или Spotify. Однако вознаграждение здесь устроено хитро: авторские отчисления производятся за каждый прослушанный трек (а не, например, за полностью прослушанный альбом). Трек считается прослушанным, если пользователь не переключился на другую песню по прошествии 30 секунд (последнее связано еще и с тем, что во многих сервисах 30-секундные отрывки-семплы доступны бесплатно, а остальным контентом можно насладиться только после платной регистрации). Логично, что такая схема толкает музыкантов к тому, чтобы записывать больше коротких композиций — ведь и за 20-минутную рок-сюиту, и за двухминутный набросок они получат от сервиса одни и те же деньги. Кроме того, нецелесообразными оказываются длинные вступления: наоборот, уже в начальном, «бесплатном» 30-секундном фрагменте должен содержаться яркий хук, заставляющий слушателя заинтересоваться композицией и не переключиться на что-нибудь другое.

В этом контексте не удивляет то, как выглядит один из релизов в топе российского Apple Music на момент написания этого текста. 23 октября 2020 года мини-альбом «Артем» выпустил Slava Marlow, музыкант, ранее известный как битмейкер рэпера Моргенштерна. Альбом длится 9 минут и состоит из пяти песен продолжительностью 0:30, 1:57, 1:56, 2:38 и 2:00.

Возможно, пройдет не так много времени, и «правило трех минут» впервые в истории придется корректировать в сторону уменьшения.

[1] Это была красивая песня,/Но она шла слишком долго./Если ты хочешь, чтобы у тебя был хит, нужно вписываться в формат,/Поэтому ее обрезали до 3:05 (пер. с англ.)