Новая книга известного историка Наталии Лебиной состоит из исследований-этюдов, на микро— и макроуровне описывающих все стороны повседневности советского горожанина: от питания до развлечений, от выбора одежды до интимной жизни, от заключения брака до похоронных обрядов. Лейтмотив книги — специфическое развитие общецивилизационного процесса модернизации в советских условиях. Лебина пишет не только как исследователь, но и как свидетель эпохи: эпизоды из истории ее семьи выступают как примеры типичных ситуаций, в которые попадали советские обыватели.
Наркомздрав РСФСР установил минимальную величину кубатуры воздуха, нужную человеку для полноценного функционирования. Из этой нормы родилась и норма жилой площади. Она составляла 8 кв. м на человека. Все, что превышало указанные метры, называлось излишками, которые заселялись теми, кто нуждался в жилье.
До денежной реформы 1961 года полулитровая бутылка водки стоила 21 рубль 20 копеек, после реформы — 2 рубля 12 копеек, а в 1962 году — уже 2 рубля 87 копеек. Разница в 75 копеек казалась существенной, на эту сумму можно было купить даже по повышенным ценам шесть буханок хлеба по 12 копеек, 300 грамм колбасы по 2 рубля 20 копеек и многое другое. Нынешнему поколению, конечно, совсем непонятно, почему в фильме Леонида Гайдая на «липовом» такси, прибывшем за Семеном Семеновичем Горбунковым, стоит странный номер «28-70 ОГО». Так режиссер отреагировал на рост стоимости водки.
Очень любопытная книга. Родившись на излете советского государства, я не застал большинство явлений советского быта - он доходил до меня в виде отдельных артефактов, вроде маленького советского холодильника в доме родителей отца, да в книгах и фильмах, которые, в силу детской неосведомленности, я воспринимал в контексте быта девяностых: спроси меня кто-нибудь, еще до школы, как хранили продукты персонажи экранизации "12 стульев", я бы предположил, что в холодильнике, ведь у них уже были электричество, трамваи, пистолеты и душ - казавшиеся мальчишке знаковыми признаки современной жизни. Взрослые вокруг меня были заняты построением быта нового, и о старом говорили либо неохотно, либо сверхэмоционально и беспорядочно. В результате советский период российской истории представлялся чем-то вневременным и аморфным, днем сурка без порядка и последовательности, кое-как организованным вокруг оси историй о Второй Мировой Войне. Вне военного контекста события, явления и люди перемешивались достаточно свободно, и Остап Бендер жил где-то по соседству с Глебом Жегловым, и тут же, хотя и чуть подальше (попозже) разворачивался сюжет "Служебного Романа" - примерно как соответствующие фильмы соседствовали в программе телепередач на неделе. Школьный курс истории тоже не особо помог чем-то, кроме усиления фокуса на ВОВ и знакомства с чередой генеральных секретарей партии - жизнь советских людей, происходившая совсем недавно, оставалась чем-то лишь чуть менее принадлежащим к области легенд, чем мифы Древней Греции. Эта книга, конечно, не может претендовать на исчерпывающее описание советской действительности во всей ее временной протяженности, но хотя бы добавляет фактическое и прагматическое понимание того, чем была заполнена повседневная жизнь. По мере прочтения я замечал, как разрозненные сведения, которые уже были мне известны, цепляются за контекст описанных явлений и начинают укладываться в общую картину, у которой есть уже и структура, и общий хронологический порядок. Помимо всего этого, книгу просто приятно читать - она написана легко, не занудно, не и без переизбытка болезненной иронии, или, наоборот, ностальгического придыхания, очень характерных для рассказов о том времени.
