Только что проверил: да, уже за полночь. Теперь у меня за спиной тридцать лет. Куда-то подевался еще один день рождения. Куда уходят все эти сволочи?
К тому времени, как существо на холме закончило петь, ночь вступила в свои права, небо стало бархатно-черным. В уголках его рта виднеются крошечные кровавые полоски – там, где неестественно широко распахнутые челюсти растянули кожу, и она начала рваться, как старая бумага. Землю у него под ногами теперь сотрясают размеренные удары, в воздух взлетают облачка пыли, будто весь мир с лесами, городами и морями содрогается от биений громадного сердца.
Обнаженное существо замирает на камне над алтарем и поднимает лицо к небу. Оно раскидывает руки как ангельские крылья и по-змеиному танцует в лунном свете. Кружится, скачет, приседает, выпрямляется и сплевывает кровь на искалеченные руки. Указывает на землю.
И произносит последнее имя.
Птицы падают на землю и ползут среди камней как ящерицы. Они разевают острые как бритвы клювы, и воздух наполняется оглушительным ревом.
Существо как паук спускается вниз по стене булыжников, обратившись лицом к женщине.
В миле южнее опустевший теперь фермерский дом содрогается в лунном свете. Розы в саду под его потемневшими окнами одна за другой поднимают головки, обращаются лицами к луне и разевают потайные рты. Одна за другой на небо выходят прятавшиеся прежде звезды.
Наступает канун Ламмаса.
Снаружи в лунном свете его кукурузное поле поднялось, земля вздыбилась, как будто под лоскутным одеялом двигались чьи-то гигантские конечности.