автордың кітабын онлайн тегін оқу Альфа Центавра. Второе путешествие на землю
Владимир Буров

Кітап туралы Қазір оқып жатыр1 Тегін фрагмент

Владимир Буров

Альфа Центавра

Второе путешествие на землю

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Это битва за русскую Трою, город Царицын. Стало, наконец, ясно, откуда взялись Белые. Вопреки мнению, что они пришли из глубины веков, здесь объяснено, что прилетели эти необыкновенные люди с Альфы Центавра. Более того, я даже забыл, была ли у меня раньше баба. Скорее всего, только Троянский Конь был мой друг, да и то говорят, что зря мы всё-таки взяли Царицын. Хотя на Волге сейчас хорошо. Одному в семи комнатах.

Нет, а мне всё-таки лучше путевку на Альфу Центавра дайте.

18+

ISBN 978-5-4485-6076-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Альфа Центавра
Часть первая
1. Глава 1
2. Глава 2
3. Глава 3
4. Глава 4
5. Глава 5
6. Глава 6
7. Глава 7
8. Глава 8
9. Глава 9
10. Глава 10
11. Глава 11
12. Глава 12
Часть вторая
1. Глава 13
2. Глава 14
3. Глава 15
4. Глава 16
5. Глава 17
6. Глава 18
7. Глава 19
8. Глава 20
Часть третья
1. Глава 21
2. Глава 22
3. Глава 23
4. Глава 24
5. Глава 35
6. Глава 26
7. Глава 27
8. Глава 28
9. Глава 29
10. Глава 30
11. Глава 31
12. Глава 32
13. Глава 33
14. Глава 34
15. Глава 35
16. Глава 36
17. Глава 37
18. Глава 38
19. Глава 39
20. Глава 40
21. Глава 41
22. Глава 42
23. Глава 43
Часть четвертая
1. Глава 44
2. Глава 45
3. Глава 46
4. Глава 47
5. Глава 48
6. Глава 49
Часть пятая
1. Глава 50
2. Глава 51
3. Глава 52
4. Глава 53
5. Глава 54
6. Глава 55
7. Глава 56
8. Глава 57
9. Глава 58
Часть шестая
1. Глава 59
2. Глава 60
3. Глава 61
4. Глава 62
5. Глава 63
6. Глава 64
7. Глава 65
8. Глава 66

Я вешаю свои картины на Стену Истории.

Александр Дюма

В своих любимых песнях я тоже не все слова могу разобрать.

Стивен Кинг

Вымысел и есть предмет и цель романа и радость автора и наслаждение для ума и сердца читателя.

Стивен Кинг

Главное — действие. А не фактографическое описание.

Стивен Кинг

Часть первая

Глава 1

— Здесь есть Вины?

— Не думаю. И более того, я сомневаюсь, что они и на Марсе есть.

— Почему?

— А кто это видел?

— Марсиане говорят — есть!

— Здесь есть марсиане? не знал.

— А ты кто?

— Ты думал, я марсианин? Нет, с дальней Це.

— Не может быть. И знаешь почему? Там нет солнца.

— Но есть Вины, хотя их, как и здесь не видно. Более того, как здесь живут — я вообще не понимаю.

— Да, жарко, но ведь мы не выходим на улицу.

— Никогда?

— Ни-ког-да!

— Наверное, скучно?

— Почему? Нет поля, реки, леса? Вон, посмотри.

На стенах висели головы убитых животных. Медведей, кабанов, волков. В застекленных нишах вместо окон были замурованы утки, гуси, на сучках повыше окон сидели птицы, как-то:

— Пеночка Трещетка.

А пониже ползал Ранункулюнс Репенс.

— Значит, жизнь продолжается? — спросил Вра.

— Да, конечно, просто мы живем Под Куполом, — ответил Дэн.

— Земля тоже, говорят, живет Под Куполом?

— Да, есть и такие мнения. Но с их Куполом нет связи. Если что:

— Придется лететь Космическим Кораблем.

— Это долго?

— Конечно. Больше двух месяцев.

— Значит, будут хорошие фильмы?

— Нет, в этот раз нет.

— Почему? Возьмут законсервированных женщин?

— И знаете, вы правы, именно так. Да я и сам понимаю, что напрасно. Потом от них уже не удастся избавиться.

— Зачем тогда их отпускают, я хотел сказать:

— Реанимируют?

— Надеются, что на Земле все равно погибнут.

— Где же третий? — спросил Вра.

И тут они увидели в окно, что третий дерется на улице.

— Где это происходит? — спросил Вра, — если здесь нет окон.

— Обычно — это секретная информация, — ответил Дэн, — но сейчас я могу сказать, только что была надпись:

— Дел Риччи синего цвета.

— Где?

— Рядом, сейчас, наверное, придет.

— Может помочь ему?

— Просто так не получится.

— Нужно знать Код входа в пространство Дел Риччи.

— Как у нас! Если нет точного Кода обязательно заведут, как минимум, в какую-нибудь другую Риччи. А я так, например, Пасту не ем. Без шариков из мяса Больших Драконов не вкусно, а с ним…

— Дорого?

— Не в этом дело, у нас каждый может съесть два кило с большой скидкой, и еще кило почти бесплатно.

— У нас тоже, но от них же ж толстеют.

— Вот и я хотел это сказать.

Далее, им предлагают выйти, чтобы проверить их способности, в борьбе с террористами. Выйти на помощь третьему сотруднику, вместе с которым должны лететь на Землю для проведения антитеррористической операции.

Они расплатились Лингами.

— Мало, — сказала барменша Га.

— Большой Дракон добавит, — Вра.

— Нет, нет, это не у вас на Дальней Це, можно так шутить, здесь барменша может или сама избить, или выпустить Сторожевого Пса.

— Что выбираете? — невозмутимо, но с легкой улыбкой ответила Га.

— Да ладно, ладно, — Вра полез с свою темно-синюю, с замком из потухшего урана сумку, и протянул барменше еще пачку Лингов.

— Не пойдет, — ответила Га, едва взглянув на них.

— Почему?

— Самопал. — И добавила, включив прямо посередине зала большой экран: — Вот посмотрите, только прислали рассказ о Земле, куда вы летите, про посадку Травки прямо на своих участках.

— Их курят? — спросил Дэн.

— Я не вникала, по-моему, не только.

— Дело не в этом пьют его или курят, — сказал Дэн.

— А в чем?

— В том, мил Це, что ты сам сделал эти деньги, — рявкнула Га.

— Сам? Я не умею.

— Ты видел кино?

— Я не с Земли.

— Не важно. Если возможно во всем Мире, то в нашей э-э Альфе Центавра это делается тем более.

— Что более? Я ничего не понял, — сказал Вра.

— Ты сам вырастил эти деньги, — пояснил Дэн, и попросил пока сделать ему два двойных Хэнна.

— Хэннесси, вы имеете в виду?

— Что значит Хеннесси? — переспросил Дэн.

— Я уже поставила земные цены и земные названия вин, — сказала Га, — я тоже, надо думать, лечу…

— С нами? — удивился Вра, продолжая искать в сумке деньги.

— Не с вами, а сама по себе, у меня, между прочим, спецзадание.

— Пей Хени, друг, — сказал Дэн, и добавил: — Если денег нет эта кружка будет за мой счет.

Вра приподнял рюмку и посмотрел на свет:

— Двадцать пять грамм — не больше.

Вра выпил и тут же воскликнул:

— А! вспомнил, мне дали сдачу.

— С мороженого? — уже без улыбки спросила Га.

Вра сел за ближайший стол, и сказал:

— Я настаиваю, что не буду отвечать за эти Линги, как за подделку.

— Да?

— Да. Я вообще эти лютики только впервые у вас и увидел.

— Вот попался! — радостно воскликнула Га, и кстати налила себе немного итальянского вермута. — За вас счет, — она подняла фужер в направлении Вра.

— Если вы не верите, что у меня есть деньги, как можно пить за мой счет?

— Она верит, что они у вас есть, — сказал Дэн.

— Что значит, верю — не верю? Если я сам уверен:

— Других денег у меня нет.

— Что вы покупали на рынке?

— Я не был на рынке. Более того, я был уверен, что здесь, как и у нас никаких рынков давно нет. Мне эти Линги дали на Таможне.

— Вот сволочи, — сказал Дэн, — сами выращивают.

— Скорее всего, конфисковали у Альфов с левого берега.

— С правого.

— Почему с правого?

— Потому что мы на левом.

— Ну, это откуда еще посмотреть, — сказала Га, и добавила, требовательно взглянув на Вра: — Я еще налью?

— Да, конечно, — ответил он, — я люблю пьяных барменов.

— Я не бармен, а барменша.

— А разница? — и наклонившись к уху Дэна, спросил: — Ее можно трахнуть?

— Не знаю, если только за деньги. Твои Линги она не возьмет. Здесь строго наказывают не только тех, кто сам выращивает Лютик Длиннолистный, но и прикидывается, что не разбирается в фальшивках.

— Но я действительно не вижу разницы. — Вра положил перед собой пять Лингов, которые дал ему Дэн, и пять свои. — Одинаковые.

— Разные, — сказала, вышедшая из-за стойки Га.

— В настоящие добавляют изотоп?

— Нет, — ответила Га, — они просто по-другому пахнут.

— Выходит эти деньги можно использовать для определения: отсюда ли особь?

— Можно бы, — ответил Дэн, — но пока что это не требовалось.

— И вряд ли потребуется, — сказала Га, — Альфа Центавра недоступна для посторонних.

— Тогда откуда же эти деньги? — Вра потряс головой. — Ай доунт ноу.

— А это что за язык? Прошу вас не ругайтесь. И да:

— Лично я не верю.

— Что ты предлагаешь? — спросил Дэн.

— Пусть выйдет один и поможет третьему.

— Ладно, я согласен, но только при условии, что мои Линги будут сертифицированы.

— Конечно, — ответил Дэн.

— Я тоже За, но не понимаю, как это можно сделать. У меня таких прав нет, чтобы принимать листья Лютиков, как валюту.

— А это валютный бар, что ли?

— Нет.

— Тогда почему нельзя взять мои деньги, как простые Альфы?

— Хорошо, но я могу тебе предложить только себя за эти деньги, — рявкнула Га, и кстати добавила себе еще Итальянского Вермута.

— Себя? — повторил Вра, и приложил ко лбу пальцы.

— Ты пытаешься определить, стою ли я этих денег?

— Нет, я думал, что это мне должны заплатить, — сказал Вра.

— За что?

— За мои деньги.

— Он ничего не понял, — попытался успокоить Га Дэн.

— Я пойду, но при условии, что мне обменяют мои Линги на конвертируемую валюту один к одному. Как минимум, это, во-первых.

— Во-вторых?

— Эту ночь ты проведешь со мной. — Он всмотрелся в лицо Га.

— Скорее всего, да, — ответила она, — но это будет, я думаю, морг или больница.

— Третье? — спросил Дэн.

— Даже если я не смогу спасти этого парня, который там бьется с тремя Большими Драконами, ты, Дэн, останешься моим другом.

— Я согласен, ибо верю, что вы, Вра, честный Це. И не проиграете нарочно. Кстати, какое оружие вы выбираете, я должен сообщить эту информацию судье.

— Судье? — не понял Вра. — Я думал, это настоящая драка, а не бой гладиаторов.

— Дак нет, чтобы да, — сказала Га, показывая пальцем, что сама она понимает, о чем говорит.

— Она имеет в виду судью на Винах, — сказал Дэн. И добавил: — Ты понял, что это значит?

— Не совсем. Точнее, совсем не понял.

— Здесь нельзя убивать.

— Да? Впервые слышу, ибо эта добрая леди только что обещалась оплакивать меня в морге.

— Да, это так, но в данном случае не очень существенно, — сказал Дэн и потер переносицу.

— Ты сам-то хоть понял, что сказал?

— Да понял, понял, но боюсь, ты не поймешь.

— Ты считаешь меня глупее паровоза?

— Паровоза? А что это такое? — встряла Га.

— Ну-у, не знаю, так сравнение с движущейся стеной.

— У вас на дальней Це есть паровозы?

— Да отстань ты! — рявкнул Вра. — Или тебе так и хочется записать меня в шпионы-мионы.

— А что это за мионы? — без улыбки спросила Га.

— Так, если я погибну в этом бою, в морг ко мне не приходи.

— Почему?

— Не люблю, знаешь ли, гостей в это время. И вообще, я требую письменного соглашения.

— Зачем? — не понял Дэн, — ты не веришь моему слову.

— Не в этом дело, друг, но чё-то я уже боюсь оказаться в коме после этого неравного боя.

— Тем более, — сказала Га, — ты ничего не будешь помнить всё равно.

— Я его проглочу.

— Кого, рукопись?

— Флешку.

— Ф-ку? Я не поняла, что ты сказал.

— Мы запишем наш Договор на флешку, и…

— И ты ее проглотишь, — закончила Га. — У вас бумагу называют флешкой?

— А у вас?

— У нас просто бумагой, — сказал Дэн.

— Хорошо, тогда я положу эту Бумагу в Банк. Банки-то, надеюсь, здесь еще есть?

— Хорошее слово сказал, — Дэн даже хлопнул нового друга по плечу. — Еще!

— Ты прав, — резюмировала Га, — были, но Уже — нет.

— Почему?

— Не знаю, все брали там деньги, неверное, вот они в конце концов и кончились, я так думаю.

— Деньги кончились вместе банками, — повторил Вра, и добавил:

— Поэтому вы перешли на Лютики.

Вра вышел и упал на снег. Вся арена была усыпана лепестками белых роз. Зачем?

— Естественно за тем, чтобы была видна кровь, — констатировал для себя Вра. И даже забыл удивиться, что ее нет на этом белом ковре. Может быть забыл, что вышел на продолжение боя, а не для того, чтобы его начать?

Ему подвели коня.

— Вот из ит?

— Это лошадь, — был однозначный ответ.

— Как тебя понимать, амиго? — спросил Вра. — Будешь отбивать атаки слева, окей?

— А ты?

— Я справа.

— А по центру кто? Дядя Федя?

— Без центра, просто берем в клещи и давим.

— Как? Их трое, а нас двое. Более того, их уже четверо.

— Где, не вижу, ах, да, точно, но они объединились, может и мы так сделаем? — спросил Вра.

— Кто на ком, я на тебя, или ты на мне?

— Надо подумать.

— Нет времени думать друг, давай я на тебе, — сказал Пипи, как назвал его за минуту до этого Вра в честь той бутылки французского шампанского, которую Га дала ему с собой со словами:

— Выпьешь за нашу победу.

— Я не пью шампанского.

— Все равно возьми.

— Окей.

А этот слон, которого подвели ему на арене, от радостной встречи с Вра развернулся и так лягнул задней лапой, что попал именно по бутылке, от чего она и разбилась.

— Зачем ты это сделал, пришелец? — мягко спросил Вра.

— Прости, у меня еще мало опыта, и я не мог попасть точно по пробке.

— Ты хотел ногой открыть бутылку шампанского? — удивился Вра.

— Дак естественно.

— В там случае надо было бить по-гусарски: по горлышку.

— Отличная мысль, но, к сожалению, пришла опосля, — констатировал Пипи.

— Мей би, мне сесть на тебя, как сделала вон та Шкура? — Вра показал на мохнатого Казака в бараньей шапке, и такой же, похоже бурке.

— Та не, я знаю Дзюдо, как Жан-Клод Ван Дамм, поэтому позволь мне остаться просто рядовым бойцом.

— Ты хочешь быть спецназовцем?

— Да. Как Жан-Клод Ван Дамм в фильме про свою черную губастую любовницу.

— У вас здесь есть фильмы?

— А у вас?

— Пока нет.

— Откуда же ты знаешь про Жана-Клода Ван Дамма?

— Это ты знаешь, я — нет.

— Ну, теперь ты знаешь?

— Теперь — да.

— Ну, и окей, ты переместись на моё место, а я возьму на себя всадника.

Несмотря на стратегические разработки Вра, скоро все смешалось, хотя Пипи и успел два раза уложить своего главного противника по имени Буцефал с красивой Шкурой на спине. В том смысле, если кто правильно понял, так звали бойца по имени Шкура, красивого бойца. Он слез с коня и сказал:

— Хрен с вами, деритесь сами.

И Пипи провел два отличных приема Дзюдо. Сначала Переднюю подсечку в падении — хотя и не надеялся на удачу, так просто сделал, чтобы вывести Буцефала из равновесия, но этот мышастый парень улетел почти во вторые ряды Амфитеатра.

Ну, а потом был еще более рискованный прием. Нет, пока что не Мельница — тем более, она, возможно здесь запрещена — а Бросок через голову с упором стопы в живот.

— Тоже бы можно запретить, — сказал интеллигентный Журналист, каким был Дэн. Они с Га смотрели бой через Вины.

— Тогда уж это будет не бой, а детский сад, — ответила барменша.

— Не знаю, не знаю, такого коня и я бы взял себе.

— Ну вызовешь его на бой на пути к Земле.

— Кого? Коня?

— Обоих, я думаю. Этот красивый Шкура с ним не расстанется.

— Куплю всё равно, — сказал Дэн. И добавил: — Он подходит для моей комплекции. — И Буцефал как будто его услышал, сделал бросок Через бедро с захватом и перешел на удержание.

Глава 2

— Да-а, — ахнули трибуны, что могло означать и обратное. А именно:

— Задавит весом. — Хорошо, что подоспел Шкура, и попытался взять голову Буцефала в зацеп. Имеется в виду:

— Задушить за шею. — Не удалось, но задушить до конца Пипи он не смог. Тем более, что судья прокаркал конец первого раунда. И не удивительно:

— Если попугай может говорить, то каркать тем более.

— Скажи:

— Кар-р-р, — предложила кстати Га Дэну, но он ответил отказом:

— По крайней мере, не сейчас. — И более того:

— Пусть лучше каркает он, — Дэн показал на голографию Вра.

— Нет, я на всякий случай, если он будет травмирован. А все к тому идет, — сказала Га.

Но оказалось, что один из четырех мушкетеров даже не вышел на второй раунд. Некоторые даже не заметили — больше следили за конем — как Вра провел ему два болевых, хотя и не до конца. А под конец бросил с большой амплитудой через спину. И хотя этот парень Корень Большой Пальмы и упал на бок, но едва уполз с арены после гонга, в том смысле что кукареканья Попугая.

— Корень не выше… — Га не смогла завершить свою мысль. — И знаешь почему? Я не понимаю, что происходит. Честно.

— Что именно? — спросил Дэн.

— Этот Шкура начал душить своего коня, Буцефала, зачем?

— Чтобы не достался мне. Шутка. Думаю, он просто хотел оторвать его от Пипера, слишком разошелся.

— Что значит: разошелся? Я не понимаю.

— Ты думаешь, они должны драться двое против троих?

— Вообще-то, я думала, что так и будет. Ну, если вышли еще и лошади, то 4 — 2.

— Да, — сказал Дэн, и добавил: — Чтобы понять, могут ли бойцы достаточно хорошо ориентироваться не только здесь на Альфе Центавра, но и в околоземных, и даже более того:

— В Земных условиях, — на второй раунд изменили условия.

— Изменили, не поставив известность тех, кто уже дрался в первом раунде? — не поняла Га.

— Более того, тут даже непонятно, что считать первым раундом: то, что было до нашего дорогого гостя Вра, или первый раунд — это первый бой с его участием.

— Хренопасия какая-то, — выразилась Га.

— Почему?

— Тут народу даже не хватает. Если только коня считать за того, что был до выхода Вра на арену.

— Да, наверное, его и хотели запутать, введя нелогичные вводные, но ему, как оказалось, всё по барабану. Что с конем пить, что на нем ехать.

— Я бы так не смогла.

— Ты уже в него влюбилась?

— В кого, в Пипера, Пипи, — как назвал его Вра.

— Давай так: ты возьмешь себе Пипера, а я Буцефала, — сказал Дэн.

— Не путай меня, пожалуйста, я поеду не с конем, а с Вра.

— Не выйдет.

— Почему?

— Только что прислали вводную с Дальней Це.

— Он любит другую?

— Да, Ольгу.

— Кто такая, почему не знаю?

— А нет никого, просто Ольга.

— Тогда я пойду ретранслируюсь в Ольгу. А че? Они вот, что вытворяют, даже понять невозможно, кто с кем дерется. Сплошной реслинг.

— Вот из ит, Реслинг?

— Сплошные договорные матчи. До-договаривались до того, Корень заболел, и не вышел на второй раунд, а он и не должен был выходить вообще, Вра и пришел биться вместо него.

— Почему? — возразил Дэн, — по-моему, они должны были биться вместе, бок о бок, а уже во втором раунде, Корень не должен был выходить. Так написано в программе.

— Вот видишь, они даже нас запутали. Неужели такие условия нас ждут на Земле? Дай, я посмотрю программку, может ты меня обманываешь, или не понял чего-нибудь?

— Не дам, у тебя должна быть своя.

— Мне никто не присылал.

В это время на арене остались только Пипер и Буцефал. Вра пытался подняться, встал на одно колено, и махнув рукой, опять грохнулся, подняв тучу пыли.

— Ты посмотри, он как будто пьяный! — воскликнул Дэн.

— Не заговаривай мне зубы, дай программку, — Га протянула лапу.

— Иди, тебя зовут.

— Куда?

— Ты не знаешь?

— Нет.

— Ты уже Ольга, и должна знать, куда тебе сейчас надо.

— Ах, да, точно, в больницу, он ведь ранен.

— Не выдумывай, ты просто переволновалась — они в сауне.

Перед Космическим Кораблем проверяли билеты, и у одного парня билета не было.

— Я потерял билет.

— Чушь, — сказал хромой Корень. А билеты проверял именно он.

— Вы находите?

— Нахожу ли я? Да, нахожу, вы правы.

— Я прав?

— Да.

— Тогда проходите. Тем более, где-то я вас, кажется, видел! — крикнул Корень уже в спину этому парню. Больше расспрашивать не решился. И знаете почему? На спине, у прошедшего без билета, было написано:

— Иначе, — по крайней мере, он так прочитал, и решил, что это скорее всего тайный агент.

— Конкурент, — добавил Корень.

Но Ко — Конкурента не пустила стюардесса.

— Корень! — рявкнула она из двери Звездолета, — почему посторонний на борту.

— Если он посторонний — выбрось его, — решил не связываться хромой Корень. Впрочем, он даже не понимал, почему у него болит немного нога, почему хромает. Врач обследовал и сказал:

— Окэй, — пляшите.

— Я бессмертный — не могу, — пошутил парень. Хотя знал: по земным меркам каждый Альфацентавровец — практически:

— Бессмертен.

— Пусть докажет, что он на самом деле Ученый, — крикнула опять стюардесса из Звездолета.

А этот Ученый был уже внутри, сидел у игорного стола. Как принято в перелетах до Земли играли в Девятку. Этот Ученый или, если читать наоборот Иначе — что-то похожее на имя индейца в фильме Мела Гибсона Апокалипсис — неожиданно признался, что играть в Девятку:

— Я не умею.

— Точно, Иначе, — рявкнула Га. Она была стюардессой, и поэтому была очень злой. Дак, и естественно, потому что не стала Ольгой, в качестве которой должна была лететь на Землю вместе со своим будущим мужем Вра. Но Вра по принятому на Альфе обычаю не выбрал ее среди двенадцати других.

— А если бы их была тысяча, или даже две? — задала риторический вопрос несостоявшемуся мужу Га.

— Легче бы не было, — простодушно ответил Ученый.

Га хотела дать ему пощечину, но вперед выступила одна из тех двенадцати девушек, и перехватила руку барменши.

Га сразу провела Заднюю Подножку, но не удачно: девушка не расцепила захват, и бросила Га за ее барную стойку, приемом с упором стопы в живот.

Они решили биться до первого перелома руки или ноги, но Дэн решил этот спор за Ученого звездолетчика, прояснив ситуацию:

— Что? — спросила Га, — вас не поняла, прошу повторить.

— Этот не он, — опять растерянно ответил Дэн, хотя и сам направил Га к этому парню, когда он появился из Амфитеатра.

Рычаг коробки передач в ее головке с блондинчатыми волосами переключился в положение:

— Назад, — видимо, это был Автомат, и она поняла, точнее, наоборот, не поняла, как могла ошибиться. — Это все из-за тебя, Дэн. — И добавила:

— Нельзя быть таким безответственным.

— Обдернулся, прости, — и сам ужаснулся Дэн.

— Если что, ты возьмешь меня с собой. — Сами дамы не могли лететь, только с мужьями. Или по крайней мере, с большими поклонниками.

Дэн согласился, но не прошел Детектор Правды, который проверил, что как не муж, а большой поклонник Дэн сделал слишком мало подарков Га, как-то:

— Только сапоги из натуральной кожи, но не женские, а просто офицерские, да кольцо из Анаптаниума.

Сапоги не модные, а Анаптаниум на Земле:

— Ничего не стоит. — Хотя и сделал оговорку:

— Скорее всего.

Тем не менее, принял решение:

— Пустить, — но только, как стюардессу.

— А если Звездолет сломается? — спросила Га.

— В том смысле, что не сможет лететь назад? — спросил Детектор, и ответил: — Останешься там, командовать Женским Батальоном.

И вот теперь та дама, которую выбрал, точнее не выбрал, а это она заступилась в баре за Иначе, и которую тоже взяли в этот полет стюардессой предложила драться за:

— Него, — она показался пальцем на Иначе.

— Я сам бы мог постоять за себя, если бы играли в Покер, — сказал парень, но, прости, в Девятку не умею, не удосужился изучить. — И добавил: — Впрочем, могу, если разрешите научиться По Ходу Дела.

— Меня зовут Ан, если ты не забыл, — обратилась девушка к Иначе, и я выручу тебя во второй раз. И знаешь почему?

— Почему?

— Ты сделал мне протекцию в это Путешествие на Землю. — И не отрицай, пожалуйста, — добавила она, видя, что парень чё-то задумался.

И девушки тут же надели земные костюмы Дзюдо, одна розовый, другая желтый. Почему такие цвета? Не удалось более точно установить, какие они на Земле.

Но Хромой Корень, который проверял билеты, оказался и командиром этой Экспедиции:

— Только шашки или шахматы. — И все поняли:

— Пока хватит Дзюдо, можно играть только в Девятку. — А как пересечем Меридиан, то и в Покер. И знаете почему? Боюсь, не многие на Земле умеют играть в Девятку. Поэтому, не чтобы Они, а Мы сами будем учиться играть в Покер.

— Нет, но наверно, можно будет и в Девятку, — влез Вра, только что вышедший из буфета, — иногда.

— Когда, Иногда? — спросил опешивший Корень.

— Если до атаки осталось мало времени, минут пять-шесть, покер разыграть не успеть.

— Ах, если не успеть, тогда да, можно и в Девятку, почему нет, ведь так хочется вспомнить прошлое, как мы здесь хорошо жили на Альфе Центавра. Как говорится:

— У вас сколько, семь? а у меня, прощеньица просим, семь с половиной!

— Шучу — восемь, — закончил за него Вра.

Пока мужчины разговаривали дамы все равно раздрались. Да так, что даже сломали Подножку Звездолета, по которой взбирались пассажиры.

— Я виноват, — сказал Корень, залазьте так и отчаливаем.

— А я? — спросил Иначе.

— Лети, конечно, и знаешь почему? Подножка-то сломалась, этому должно быть какое-то оправдание, и это оправдание ты.

— А! вот билет, — воскликнул Иначе, — он записан у меня на руке.

— И это? — Корень приподнял рукав френча Ученого, — вер-на-а.

Было написано две единицы и две восьмерки.

Но это надо было еще додуматься составить из двух палочек и четырех кружков число. И это число было:

— Тысяча девятьсот восемнадцатый.

Далее, это ошибка Винов? И надо сто лет идти туда, в 1818 году.

Всю дорогу Га вертелась около Иначе, что многие этого не поняли, в частности и сама Ан, которая, как жена сидела рядом с Иначе и подсказывала, как ему лучше играть в Покер.

— Я сам специалист, — иногда мрачно высказывался Иначе, — но тут же получал ответ:

— Я пока еще замужем за одним тут, так что мои подсказки на тебя стопроцентно не действуют.

— А…

— А если поженимся, когда я разведусь, то всё равно ты можешь считать себя Почти свободным человеком.

— Почему? — спросил Иначе Почти?

— И кстати, — влезла Га, — я вспомнила, как звали того красивого индейца из племени Майя, которого он спас.

— Кто? — это рявкнула, слегка полуобернувшись Ан. — И да: что ты здесь вертишься? Сказано же:

— Занято!

— Кем, простите, тобой? — И Га добавила: — Это вообще комильфо сидеть женатой бабе с незамужним енералом.

— Корень! — позвала Ан, не пожелав обменяться любезностями с Га, — убери от меня и моего будущего мужа свою стюардессу.

— А то что? — задумчиво спросил Корень: он внимательно рассматривал два короля среди своих пяти карт, и пытался решить:

— Бросить их, или ждать третьего?

— Или я выброшу ее в иллюминатор.

— Бросай. Они небьющиеся.

— Я разобью.

— Более того, это и не иллюминаторы.

— А что?

— Так только видимость.

— Может, эт-та, — сказала Га, — тебе пересесть к тому Корешку? — она кивнула на командира десанта.

И они уже опять взяли захваты на своих сине-желтых куртках, неизвестно откуда появившихся. Оказывается, Дэн выдал. Где взял? Вез в подарок тем из Землян, кто ему первыми понравится, но решил две слишком мало, чтобы дарить, отдал этим дамам Га и Ан.

— По крайней мере, драться будут по правилам. — И добавил: — Тем более все равно лучше сначала постирать, прежде чем дарить. И знаете почему? Вдруг сядут, а потом жаловаться будут, что велики.

— Малы, — поправил его Вра.

— Да, точно, никак не могу запомнить, что больше: малы или велики.

— Ты в покер играть умеешь? — спросил Иначе.

— Дак, естественно, учусь.

— Больше — это четыре Короля, а меньше — четыре Дамы.

Как это ни удивительно — никто не возразил. Изображались, что все уже научились играть в Покер. По крайней мере, уже запомнили основные комбинации. Но никто еще, кроме Иначе, не знал, что главное в этой игре не какая комбинация карт, как называется, а:

— Какая она у кого в данный момент. — Казалось, что знать это Всегда — невозможно. Хотя и этого мало, важно понять, понимает ли противник, что вы поняли его комбинацию.

Неожиданно раздался крик ужаса:

— Из кабины пилотов вышел этот самый пилот, он едва волочил ногу, и упал через три шага.

— Наверное, тоже играл сам с собой в Это дело, — сказала Га, но ей не дали уточнить, в какое именно.

— Это не метеорит, — сказал Дро и потерял сознание.

Га тем не менее констатировала:

— Над ним не было начальника, а под ним — будильника.

— Тебе надо было там находиться, — рявкнул Корень.

— А здесь кто будет вам прислуживать, — без знака вопроса рявкнула Га.

— На Земле спишу в санитарки, — тем не менее резюмировал Кор.

— А хо-хо не хо-хо?

— Что? Ты еще здесь?

— А где мне быть.

— Бегом марш за штурвал Звездолета.

— Там нет штурвала, — хотела сказать Га, но вспомнила, что штурвал, как раз был зачем-то в кабине пилота. Правда, он был убран под панель приборов, но нажатием белой кнопки освобождался. Когда, зачем?

— А хрен его, точнее, ее знает.

Но тут неожиданно объявили:

— Надеть Земные костюмы.

Га юркнула в каюту пилотов и нажала Белую Кнопку. Это ей подсказала автоматическая память.

— А вот, что делать дальше? — спросила она у себя, — не знаю.

Обернувшись назад Га увидела белый костюм, встала, осмотрела его — ничего особенного:

— Нет никаких антигравитационных механизмов. Надела, опять села за приборную доску со штурвалом, и тут всё стало ясно:

— Земля уже рядом, пора включать форсунки для мягкой посадки. А точнее, просто автоматику.

И она включила. Но! автоматика была уже включена, а теперь отключилась. Загорелась надпись:

— Уверены ли вы в отключении Автоматики.

— Без знака вопроса, — констатировала Га, — значит, всё нормально. Почему? Ну-у, я уверена. — Она вытянула руку вперед. — Дрожат. — И она опять рванула штурвал на себя.

— Тебе где мозги вправляли? — спросил Кор, приоткрыв дверь. — Мы уже пролетели на двести лет вперед.

— А какая разница? — спросила Га, — нам все равно, сто туды-твою, сто…

— Прекрати, и быстро возвращайся, мы и так уже попали в Небытиё.

— Я могу, но самое большое только на сто лет назад.

— Почему?

— Дак, ниже плинтуса уже.

— Плинтуса, значит? Ну, возвращайся хоть на сто. Я тебе устрою, как приземлимся такое, что почувствуешь себя:

— Ниже плинтуса.

Глава 3

— Бел-ы-ы-е-е! — немного разочарованно сказала одна девушка другой.

У многих на одежде были вышиты имена, как предполагалось по протоколу. Но не у всех.

— Почему не у всех имена? — спросил Кор, как он сказал встретившего его:

— Парламентера.

— Нэ успели.

— Что значит, не успели? — возмутился Корень. — Мы вам послали Предупреждение о Прибытии сто лет назад. Мало?

— Дак, мы его получили только, практически на прошлой неделе.

— Что значит, Практически?

— Ну, я точно не считал, но примерно-то всё равно прав.

— Имя?

— Чья?

— Охренеть можно! — рявкнул Кор, — что значит:

— Чья? — У вас есть какие-нибудь прекрасные дамы, чтобы я мог с ними общаться с вдохновением?

— Есть. Да, есть, — повторил парень, но боюсь не про вашу честь. — И продолжил, не давая Кору еще раз возмутиться:

— Оне Красные.

— Вот из ит, Красные?

— Ну, вы в белом, а мы-то: в красном.

— Что-то незаметно.

— Наденьте приборы ночного видения и заметите.

И Корень, командир экспедиции, надел.

— Действительно, — выдохнул он, и добавил: — А так незаметно.

И подошли к нему две прекрасные дамы:

— Татьяна.

— Александра.

— Могли бы и не говорить.

— Почему?

— У вас на… кстати вы откуда, с Марса или с самой Альфы Центавра?

— Дак, оттуда, естественно, — ответил Кор.

— Конспиратор, — хлопнула его по одному плечу девушка с надписью на груди Татьяна.

— Ночью расскажет всё без утайки! — ударила по другому дама, на груди которой было изображено длинное имя:

— Александра.

— Зат-трудняюсь прочесть, — сказал Кор.

— Да зови просто, как своих рабов, тамоди на небе:

— Танька да Сашка.

— Таня, значится, и Саша, отлично. Честно, я сам удивляюсь, что могу говорить на земном языке, как абориген.

— Еще раз нас так обзовешь — всё, так и будем тебя звать:

— Абрр.

— Вот из ит — Абрр.

— Ах-ха-ха. Ха-ха! — рассмеялись девушки.

— С Луны, а не знает, что такое Рыб-ба!

— Простите, что такое рыба я знаю, но рыба — это Абыр-р-р.

— Мы говорим скорописью, — ответила Щепкина-Куперник, Таня. И добавила: — Я буду писать о вас пьесу, али даже ромэн.

— А я буду вашей женой, — сказала Коллонтай, Саша.

— Нет, нет, нет, пока что никаких жен, мы все здесь, — он махнул рукой на приближающуюся делегацию с Альфы, — дали клятву не жениться на землянах, пока не свяжет электрический разряд.

— Что такое электрический разряд? — спросила Ще-Ка.

— А эта вот так, — ответила за командора подруга Кой.

Она зашла сзади и пощекотала Корика — как она произнесла уменьшительно-ласкательно — за ребрышки.

И так продолжала играть на нем, пока не допела до конца целый куплет песни:

Как ныне сбирается Вещий Олег

Отмстить неразумным хазарам

И села и нивы за дерзкий набег

Обрек он мечам и пожарам.

(Стихи А. С. Пушкина)

А Танька вспомнила своего деда, актера Щепкина, и спела под эти же ребрышки:

По долинам и по взгорьям

Шла дивизия вперед,

Чтобы с боем взять Турецкий Вал

Белой Армии — Отва-а-л-л-л.

(Оригинал текста П. С. Парфенов)

— Чушь и бред, так не поют, — встряхнулся Корнилов — как его тут же прямо под аккомпанемент ребрышек обозвала Коллонтай — нужен оркестр. Или по крайней мере, магнитофон.

— Вот из ит, магнитофон? — спросила Таня Щепкина.

— Щас включат, — ответил Кор, и добавил: — Маг сюды-ы.

Далее, включают песню — какую? — и под эту песню Га и Ан дерутся с Кой и Ще-Ка. Песня Малежика — Провинциалка.

— Он обозвал нас Провинциалками, — со слезами на глазах сказал артистка Щепкина.

— Придется ответить, — тоже чуть не заплакала Алек.

И концерт, заготовленный для приветствия аборигенов Альфы и ее Центавры был заменен боем между двумя сладкими парочками:

— Га и Ан со стороны межпланетного сообщества и Артистка и Любовница Комиссара — моряка Черноморского флота Дыбенко — с другой.

Для справки: Дыбенко просил Коллонтай называть его моряком Черноморского флота:

— Для конспирации, — так как чаще бывал в районе Балтфлота.

Первый раунд Ар и Лю проиграли. Ан и Га провели каждой по два приема, и что характерно, оба из стойки и с большой амплитудой. Но земные дамы выдержали сильные удары, ибо были они о свою матушку-Землю. Но больно было, было. Тем не менее обе хором залаяли:

— Ничего не было. — А судья был с Альфы, Дэн. Ему было стыдно сразу отправлять таких красивых девушке в откат, и он признал их:

— Абсолютную правоту. — Чем, естественно, вызвал бурную реакцию своих Ан и особенно Га.

— Я тебе больше никогда не дам, так и запиши себе в Ноутбук.

Но Дэн ответил достойно:

— Ну-у, во-первых, сколько я ни просил, так, кажется, ничего и не было. — Ибо:

— Я бы знал.

— Во-вторых?

— Что? Ах, во-вторых, они наши гости, и мы не можем их обижать против их же воли.

— Ты хоть сам-то понял, чё сказал? — рявкнула Ан, правда негромко. Понимала и даже сказала:

— Им же хуже будет. — Но.

Но вышло по-другому:

— Коллонтай и Щепкина-Куперник предложили начать вторую серию с:

— Пятидесяти метров и постепенно сближаться.

— Нам по барабану, — ответили с Альфы Центавра, — начинайте хоть с конца, как говорится, футбольного поля.

И начали, хотя Дэн, хотел возразить:

— Бить только руками и ногами, — его девушки поняли, что хочет запретить бить головой.

— Пусть делают, что хотят, — сказала Га, — но одной из них я сёдня точно голову сверну.

Ан:

— Я сломаю ногу.

Но не смогли даже пересечь центральный круг, откуда начинаются все матчи.

Анна упала уже через десять метров, а Галя — как удлинили их имена до земных любознательные зрители — через двадцать метров.

Альфовцы ахнули:

— Как можно бить с такого расстояния?! — и уже готовы были на всё, лишь бы их не забрили в бараны с рабскими наклонностями.

— Почему никто не предупредил, что у местных жителей есть такие огнестрельные способности? — спросил Кор у Вра.

— Так никто и не знал, — Вра.

— Чего не знал? — Кор.

— Что мы попадем сюды.

— Да-а, мы летели в совсем другое место.

Пришел парень по имени Александр Пархоменко и предложил:

— Опять наладить отношения.

— Как? — спросил Кор.

— Мы подарим вам всем по Кольту Сорок Пятого калибра, — сказал другой, это как раз был Дыбенка, любовник одной из участвовавших в бою дам. А может и обеих.

И дали:

— Пять Анаконд, семь, Браунингов, и десять Кольтов Кобр.

От радости инопланетяне забыли все на свете, как-то:

— И про убитых Ан и Га, а также про количество патронов, необходимых для этих Кольтов, думали, по мешку на каждый хватит на всю жизнь.

Далее, Га и Ан оживают, как?

Решили похоронить с почестями в честь первого на памяти этого поколения контакта Людей и Альфов.

— Так мы даже лучше будем понимать, что такое огнестрельное оружие, — сказал Дро — водитель, как сказал Котовский при первом знакомстве:

— Кобылы, — и показал на космический корабль с Альфы Центавра, который действительно стоял на четырех ногах, как корова. Но можно было при желании и земном воображении признать за так любимую всеми, в том числе и этими ребятами, Пархоменко и Котовским:

— Лошадь. — Как говорится кратко: сие благородное животное и так далее. Как-нибудь при случае повторю.

А! вот как раз опять, эти ребята Пархоменко и Котовский посадили Ан и Га — убитых на дуэли, если кто не забыл — на лошадей и повезли.

— Куды?! — заорал Дрозд, как его уже прозвали на Земле:

— Водитель Кобылы. — ВК, не путать с КВВК. А это, впрочем, щас будет.

И Дро нагнал Кота и Птаху, как по альфовской аналогии назвал он Пархоменко. С Котом-то понятно: вороватые, лихие замашки. Но Пархоменко действительно:

— Летал на коне.

Альфовец догнал этих ребят только, этеньшен:

— В бане.

— Да вы что?!

— А что?

— Банкет еще не закончился, а вы тащите наших девок в баню, — рассказал Дро.

— Они же ж мертвы-е-е, — в свою очередь рассказал Котовский.

— Дак, тем более, наверно, нельзя так делать? — спросил Дрозд, так как точно не знал еще, можно ли так делать.

— Мы их не трахать сюда притащили, — сказал Пархоменко.

— А зачем? — не понял Дро.

— Будет откачивать, — ответил Кот.

— Это лечебное заведение? — Дро.

— Лечебно-профилактическое, — ответил Кот, и добавил: — Ибо. Ибо, если человек оживает, то уж потом обязательно пойдет трахаться только в баню.

— Вы мне зубы не заговаривайте, я в полете изучал земную историю: люди никогда, практически, не оживают.

— Да, оживают, — махнул рукой Птаха, — просто это не может быть известно.

— Почему?

— Они воскресают под другими именами.

— Е-рун-н-да-а! — рявкнул Дро, — попрошу отдать мне наших девушек взад.

— Пожалуйста, — сказал Котовский, — вы можете считать наших-ваших дам мертвым, от этого тебе будет легче?

— Более того, может быть, земляне и не воскресают из простых покойников, но на альфавцах никто ж ишшо не пробовал.

— Попробуем? — задал почти риторический вопрос Кот. А Дрозду уже налили. Он выпил, согласился, и только потом спросил:

— Что это было?

— Испанское коллекционное вино за пять тыщ, — сказал Котовский.

— За пять тыщ чего? — спросил еще не опьяневший Дро.

— Ты чего хочешь? Золота?

— Бриллиантов? — Кот.

— Со всеми еще выпью, потом скажу. — И сказал:

— Аники у вас есть?

— Вы имеете в виду Анаптаниум?

— О! молодес-с, — решил Дро, значит есть.

— Сколько надо? — спросил Кот, он услышал это слово только пятнадцать минут назад, когда они скакали в баню. Птаха ему сообщил, что есть на Альфе Центавра Камень Жизни и называется толи:

— Унобтаниум, — толи:

— Анобтаниум, — но по-нашему, по-Одесски будет:

— Анаптаниум. — Аник.

Еще по дороге Кот передал записку своему помощнику-ординарцу Махно — в смысле, чтобы первый встречный ему передал:

— Привези в баню рукавицу Ониксов.

И этот парень, пацан, решил сам заработать на этом деле. Он работал мастеровым по изготовлению шашек и шахмат, и других шкатулок именно из оникса и агата, мечтал стать хозяином этой мастерской. Несмотря на такое распространение этого камня, многие считали его очень дорогим, особенно в сочетании в перстне с червонным золотом.

— Ты кто? — сразу спросил его Котовский.

— Олух! — крикнул уже слегка, а может и даже более того запьяневший, Дро.

И действительно, парень был в онучах и в рваном треухе.

— Я лаптем щи не хлебаю, Альфовец, — достойно ответил пацан. — Кстати: Чапаев.

— Что нужно, я не подаю, — ответил Дро, — и знаешь почему? Не взял с собой.

— Я принес, что ты просил, — сказал Чапаев, и протянул Котовскому рукавицу.

— А где батька? — спросил Котовский.

— Какой батька?

— Махно.

— Он молодой, так-то и я батька.

— Ладно, разбер-ремся, давай Аники.

— Тока за небольшое вознаграждение, — Чапаев.

— Будет, не сумлевайся! — обнял его Пархоменко.

— Согласен! — рявкнул маленький Чапаев.

— Ну, давай.

— Давай уехал в Одессу — залог, пажалста.

— Дай ему что-нибудь, — сказал Котовский.

— А что я ему дам? Пулемет, может быть? Да вдобавок с тройкой вороных.

— Кольт хачу, — сказал Василий Иванович.

— Дай ему Анаконду, пусть согнется в три погибели от тяжести, — сказал Котовский.

— Да? А мне чего? — спросил Пархоменко.

— Еще достанем.

— Возьми-те меня на дело, — сказал Чапаев, — я сам выберу себе, какой Кольт мне больше нужен. Авось, понравится Браунинг. Или Смит-энд-Вессон.

— Давай, мил паренек, сюда Аники, я сам тебе подарю, может быть, даже Кобру.

— Давай сначала я посмотрю, вот из ит. — Чапаев.

Наконец вмешался Котовский:

— Ты чё в натуре, откати сюда камни.

— Э-э, так сказать, — начал Чапаев, — я должен знать, за что идет такой непримиримый торг.

— Хрен знает что, — ответил и Дро, — я уже и сам не помню. Может вы хотите карту местности?

— Какой местности? — Птаха.

— Нашей, Альфы, так сказать, Центавры, — Дро.

— Центавра, — поправил его Чапаев.

— Очень, очень вер-р-р-на-а-а, — высказался Дро, и покачнулся.

— Приляг, приляг, мил человек, на лавку-то, авось легче станет, еще выпьешь. Коньяк хороший, сам покупал, — Кот.

— Это очень дорогие Аники, — я просто так их не отдам, — сказал Чапаев.

Котовский разозлился, и хотел врезать Чапаеву, да прямо по жопе, как малолетке, но парень убежал на другой конец длинного стола из свежего дуба. Хотя скорее всего, это была сосна, или что-то другое, ибо дуб крепок и дорог, а денег пока еще мало.

— Ты откуда вообще взялся? — спросил Пархоменко, и посмотрел на Котовского.

— Я?!

— Да не ты, а он.

Пока они разговаривали Дрозд спустился под стол, и прополз на карачках до торца, у которого маячил Чапи. И как раз тут же положил тяжелую рукавицу с Аниками на пол. Ее и взял, быстро думающий, несмотря на почти уже систематическое пьянство Дро.

У Дро был с собой один камень Унобтаниума с самой Дальней Альфы, его подарил ему, точнее, дал на хранение-провоз на Землю Дэн:

— На всякий случай, как сказал он, — авось пригодится.

— Они не знают, что это такое, не будет иметь ценности, — сказал Дро Дэну.

— Авось проявятся какие-нибудь его новые способности, — ответил Дэн.

— Ладно, если только кого обмануть, но и то сомневаюсь, что это возможно: на Земле народ алчный, охочий до золота, как грится:

— Камень лучче в рот не клади.

Глава 4

— Ты откуда знаешь? — Дэн.

— Изучаю науку, генерал.

— Да вранье это все, одни придумывают, а другие верят. И кстати, почему: Генерал?

— Наука, пришла информация с Земли, что ты генерал, уж не знаю чего, но есть — значит есть.

— Ты хочешь сказать, Земля опережает нас во времени настолько, что это можно заметить?

— Да.

— Не верю. — Тем не менее, еще больше поверил Дро и отдал ему свой Уно с Дальней Центавры.

И.

И вот этот камень Дро, чтобы не потерять в бане положил в мешочек, а точнее, это была рукавица, где были простые ониксы. Хотя и голубые. А Анаптаниум, который был на Альфе серым, здесь стал, имеется в виду в компании с ониксами:

— Зелено-красным. — Может быть даже наоборот:

— Красно-зеленым.

— Хорошо, что не красно-белым, — разумно резюмировал пьяный Дро, заглянув в рукавицу, которую уже в зубах тащил к своему месту. Куда? И понял, что заблудился. Это под столом-то!

Если бы какая-нибудь дама увидела, непременно сказала бы:

— А еще космонавт!

Летает, а спрашивается:

— Ихгде? — Под столом? Так-то и я могу.

Вы, может, и можете, но вот будущие господа, точнее:

— Товарищи енералы, — поняли всё наоборот, и выбежали на улицу в поисках Дро.

— Более того, — сказал Василий Иванович, — этот Скотланд Ярд, утащил мою рукавицу.

— Я те куплю новые, — Кот.

— Кады?

— После победы мировой революции.

— Долго.

— Вот если такие, как ты, даже получив наградную Анаконду, будут рассуждать в таком отрицательном смысле, то да:

— Вообще никогда не наступит.

— Послушай, ты, э-э как тебя, Васька, что ли, а где мешок золота, который тебе дали на сохранение? — спросил Пархоменко.

Котовский даже остановился:

— То есть как, где?! — ужаснулся он. — Тем более это был не мешок, а рукавица, но с Ониксами.

— Да не парьтесь, — сказал Василий Иванович, — у меня еще есть. — И добавил: — Впрочем, сейчас, кажется, нет. И знаете почему? Только что изготовил большую партию шашек, шахмат и домино.

— Из ониксов? — удивился Пархоменко. И добавил: — Лучше бы из янтаря.

— У нас янтаря нет, или он дороже.

— Дороже Аников? — тоже удивился Котовский.

— Ну, тогда они еще не были Аниками, а так только:

— Простые Ониксы.

— Такие дешевые-е, даже удивительно, — сказал Котовский. И добавил: — Надо было их смешивать с золотом.

— Перстни делать? — Вася.

— Естественно.

— У меня нет знакомого в Нью-Йорке, как сказал один колумбиец одному американцу, когда они вместе дули брызги виски на огонь, чтобы он посильнее вспыхивал, чтобы было веселее в этом захолустье, и закусывали листьями коки.

— Теперь есть, — ответил Котовский. — Как и тогда Ричард Гир.

— У тебя есть золото? — удивился Василий.

— Дак будет. Скоро.

— Надо было предупреждать.

— Послушайте, парламентеры, а где, этот Залетный? — Пархоменко остановился посреди широкого перекрестка.

— Ни души, как в Мастере и Маргарите, — остановился и Котовский.

— Вот зараза, очень хитрый оказался, — ударил себя по лбу Василий Иванович. — Он в бане.

— Не может быть! — воскликнул Котовский.

— Я бы не остался, — согласился Пархоменко, — это глупо.

— Так он с Альфы.

— Вернемся?

— Я не уверен, так мы его вообще упустим.

— Да-а, альфовец, тем более пьяный, а обманул нас, настоящих аборигенов.

— Ну, что будем делать?

— Давайте разделимся, я останусь здесь, Птаха, пойдет дальше по проспекту, а ты, Вася, как грится:

— Иди в баню.

— Я в баню? Хорошо, там две телки, трахну их заодно, — ответил Василий Иванович.

— Не соблазнишь.

— И знаешь почему? Они же ж мер-р-т-т-в-ы-ы-е-е-е.

— Да пусть идет, — сказал Пархоменко.

— Да, Вася, иди, ты всё равно не в доле, — согласился Котовский. — Запарь там парку покрепче, авось оне оживут, да и трахнешь их заодно действительно.

— Ха-ха-ха, — добавил Пархоменко. — Ты туда? — обратился он к Котовскому. — Тогда я прямо.

— А ты иди назад, — обратился сам к себе Василий Иванович.

— Любишь? — спросил Котовский.

— Кого, в том смысле что, что? — сказал Вася, — трахаться?

— Командовать! — крикнул уже отошедший довольно далеко Пархоменко.

— Да, парень, у тебя природная склонность быть командиром ударной дивизии.

— Дак, да, согласен. — И Василий Иванович, понуря голову пошел в баню. Не очень, значится верил в реальность будущего.

Далее, что уже произошло в бане?

Трое сидели за длинным чистым столом и играли в карты.

— Ты эта чё бросил-а, или дальше пойдешь? — услышал Вася, а еще не вошел, а только взялся за ручку двери.

— Тихо!

— Что? Щас быстро послушаем, и продолжим. — И пошло, поехало:

— Северный чуть-чуть отвалил, но из Сибири уже идет сплошная стена, и что самое интересное, не идет даже, а летит, летит, практически:

— Как пух Эола, — то разовьется, то совьется, и бьет и бьет всех по ногам.

— А с Запада?

— С Запада, говоришь? А! с Запада. Так и прет, так и прет, можно сказать не частями, а Легионами целыми.

— Не отбиться.

— Однозначно. Все замерзнем.

— Почему?

— Так мертвые обычно замерзают.

— Это верно, но идет-то на нас силами неисчислимыми жара, а не холод.

— Что?

— И грю, если ты плохо слышал, идет:

— Красная жара.

— Да подождите вы, дайте послушать, — услышал Вася, резкий раздражительный пронзительный голос. — О! узас, точно идет. И сила эта непобедимая.

Волосы на голове у Василия Иванович встали дыбом, и он решил не входить, а:

— А неслышно, хотя и со скрипом приоткрыл дверь, и вполз в вестибюль шикарной сауны.

— Что это было? — услышал он добрый голос.

— Хе с ушами, — ответил злой. И добавил: — Ай, ай!

— Ты чё? — спросил Дро.

— Хорек какой-то пробежал.

— Даже не пробежал, а быстро прополз, — добавил добрый голос.

— Прекратите меня пугать, — сказал Дро, — я еще не совсем протрезвел.

И тут Василий Иванович поднялся во весь свой богатырский, впрочем, небольшой рост, и рявкнул:

— Ты справа, ты слева!

— А я? — вставил Дро.

— По центру.

— Что же вы будете делать? — задал Дро риторический вопрос.

— Я вас прикрою.

Люди встали, и против своей воли, как загипнотизированные, рванулись с трех сторон, но не к двери в парную, как думал по умолчанию Вася, а на улицу, и:

— Бежать, бежать и бежать, как можно дальше от этого места.

Потом, разумеется, вернулись. Вася сидел за столом и пил чай с Мишками на Севере, Красной Шапочкой и Верблюдом на Юге.

Одна девушка заглянула в приоткрытую дверь и посоветовала:

— Ты шоколад бери, бери не стесняйся.

— Заходите, — сказал Вася, держа блюдце у губ, и даже не дернувшись на этот приятый голосок.

— Зачем?

— Допрос будет.

— Зачем? — опять тоже.

— Зачем создали паническую ситуэйшэн в мирное время.

Они зашли и скоро-нескоро, но, наконец выяснилось, что Василий Иванович ошибся-то, а они только так:

— Погулять вышли.

— Дубина ты сие протяженная, — так прямо и сказала ему та, всех отношения симпатичная леди, которая ранее так была добра к нему.

— Да, осёл настоящий, только зря напугал нас, — рявкнула другая, и добавила:

— Это был прогноз погоды, — на коне да с шашкой хотел остановить наступающий ураган.

— Ураган — это откуда? — невозмутимо ответил Василий Иванович, с юга?

— С севера! — рявкнула опять эта же дама, и хотела даже дать Васе подзатыльника, но была вовремя перехвачена доброй леди по имени Коллонтай. Вторая — это, естественно:

— Щепкина-Куперник. — И.

И Василий спросил:

— Восток где?

— Так где-то есть, естественно, — влез Дро, и добавил: — Я предвижу, что ты прямо сейчас хочешь вопреки всякому здравому смыслу побежать с шашкой до Урала, но пойми правильно:

— Это очень далеко.

— Далеко — не близко.

— Да, ладно, ладно, успокойся, милый, — Коли погладила Васю по головке, — все ошибаются.

— Да, — без смеха ответил Василий Иванович, — только не все так быстро бегают, как вы. — И вот тут уж от души расхохотался.

— Значится так, — сказала Ще-Ка, — ты будешь во всем слушаться нас. Понял?

— Да. Но не буду. И знаете почему? Я умней.

— Я так и знала, что сморозит какую-нибудь глупость, — Куперник.

— Дурак, да дурак, так тоже нельзя, — сказала Коли, — пусть ответит на простой вопрос, и будет ясно, что мой Вася, — она хотела погладить его опять по головке, но он попросил оставить это на потом — очень даже умный.

— Извольте, — ответил появившийся с тремя кружками холодного пива, и сушеным лещем в зубах Дро, — пусть ответит, как я вас оживил, и будет ясно, умный, или просто так:

— Только шашкой вышел помахать.

— Ну, чё, герой, отвечать будем? — спросил Дро и его поддержали девушки, одна в надежде на то, что ответит, а другая наоборот, что, конечно:

— Завалит всё дело.

А дело было в том, чтобы узнать тайну этого оживления самим. Ибо. Ибо дамы прекрасно помнили, что их Кто-то убил.

А именно:

— Ан и Га — чокнутые инопланетянки с Альфы Центавры. — И более того:

— В неравном бою.

И Василий Иванович начал издалека:

— Я только одного не пойму:

— Вы кем себя позиционируете?

— Что значит кем? — рявкнула Щепкина-Куперник. А Коллонтай тоже:

— И я не понимаю, если честно, вашего нелогичного вопроса, дорогой.

— А именно? — встрял Дро.

— Что, именно? — не понял и Вася.

— Хватит умничать! — рявкнула Ще-Ка, — мы с Земли, и это, по-моему, абсолютно естественно.

— Я почти согласна, — сказала Коли.

Дро почесал затылок:

— Я не согласен.

— Почему? — повел свой первый в жизни допрос Василий Иванович.

— По кочану, если по-здешнему, — ответил еще не совсем протрезвевший Дро.

— А если по, — Вася кивнул на потолок бани, — вашему?

— Что значит: вашему? — спросил Дро, и добавил:

— Если по-нашему, то ясно:

— Мертвые не оживают!

— А мы, значит, по-вашему, мертвые? — спросил для уточнения Вася, и кстати выложил на дубово-сосновый стол свою наградную Анаконду. Которую, впрочем, украл у Пархоменко при расставании, ну, как и положено у всех магов и жуликов:

— В самый неподходящий момент. — Но без кобуры, и поэтому устал таскать ее, привязав к шее.

— Шею тянет? — спросила Куперник, — можно я посмотрю.

— Я первая об этом подумала, — ответила Коллонтай, и уже протянула руку к Анаконде.

— Брысь! я вам сказал, — Вас. Ив. поднял лапу.

— Нет, мы ее возьмем, пока ты не ответишь на вопрос.

— Я вам задал наводящий вопрос, — логично ответил будущий комдив, — вы тоже не ответили. Точнее, ответили, но! — он поднял вверх указательный палец:

— Ни-пр-ав-ил-ьн-а-а.

— Отсюда простой вывод, — продолжил он, — вы — Инопланетянки с Альфы Центавра. Только они могли ожить после полудюймовых снарядов здешних Кольтов, — и для наглядности провернул свой длинноствольный на большом пальце.

— Ни-пра-ви-ль-на-а крутишь, — сказала ЩеКа, — надо на указательном.

— Как это?

— Дай покажу. — И она… и она уронила Анаконду.

— Вот и видно, молодые леди, что вы нэ мэсные, — сказал, нет, не Василий Ив-ч, а Дро, а Щепкина-Куперник застыла с открытым ртом, как Малагант перед Ричардом Гиром, который выбил у него меч даже когда уже был два раза ранен в руку.

— Хорошо, пусть для убедительности выстрелит в меня, — сказал Вася, — я вижу, что дама еще не понимает, откуда дровишки.

Он думал, что Куперник поймет, что она не Куперник, тем более вместе со Щепкиной, а прилетела с Альфы Центавры вместе с Дро, так как:

— Стрелять-то из земного оружия не мо-зе-т-т. — Но Дро попросил Васю отменить эту идею на корню:

— Ибо, — как сказал он:

— Она мо-зет, как вы выразились, прямо тут и научиться. — Сказать-то сказал, но было уже поздно, дама научилась.

— К нашему счастию, не совсем! — радостно объявил Вася, так как пуля, практически с пушечное ядро, и как все кольтовские пули тупорылая просвистела далеко от его виска.

— Почти на полсантиметра не попала, — констатировал Дро.

Вася потрогал слегка поседевшие волосы, понюхал пальцы:

— Гарью пахнет, значит где-то ноль три — ноль четыре миллиметра было, — сказал он.

— Не милли, а санти, — поправила милого друга Коллонтай.

— А я сказал, было милли.

— Хорошо, ответь, сколько милли в санти? — влезла и Купи.

— В общем так, — Вася потер глаз мизинцем, точнее, другим, рядом с ним стоящим другом, скорее всего безымянным, — это Альфовцы, и я приказываю закрыть их в парной до особого распоряжения.

— За что?! — удивился Дро.

— Спрашивают, а сами не знают, что спрашивают, пусть попарятся еще, авось дурь-то и выйдет, а то:

— Скока, да скока, будет, да будет, а ведь я решил главную задачу Сфинкса:

— Это ино-пла-не-тян-ки-и-и-и.

Тем не менее, после непродолжительной потасовки Василий Ивановича скрутили и самого засунули в парную.

Далее, про участие в оживлении Акиков и одного настоящего Уно.

Они заказали еще по две кружки пива и большую тарелку креветок.

— Будем, — сказал Василий Иванович.

— Давай, — ответил Дро, и они сделали по глотку.

— Чё?

— Не лезет. И знаешь почему?

— Надо было взять в магазине бутылку сухого для перебития вкуса.