Взяв за основу понятие «пост-Европа» чешского феноменолога Яна Паточки, первым предположившего, что после Второй мировой войны Европа перестала быть центрообразующей силой, в своей новой работе гонконгский философ Юк Хуэй обращается к проблеме «преодоления модерна», вокруг которой сто лет назад в Японии сформировалась Киотская школа. Нисида Китаро, Ниситани Кэйдзи, а также китайский неоконфуцианец Моу Цзунсань не отвергали западную философию, но искали новые пути для мышления в условиях кризиса, охватившего Европу. Вместо мечты о невозможном преодолении хайдеггеровской Heimatlosigkeit «Пост-Европа» предлагает набросок мышления, которое, осознав свою «безродность», стремится обрести новую форму, но не путем нейтрализации различий, а через индивидуацию, направленную на преодоление оппозиций между logos и technē, Востоком и Западом, домом и бездомностью.
Жас шектеулері: 16+
Құқық иегері: ООО "Ад Маргинем Пресс"
Баспа: hide books
Аудармашы: Денис Шалагинов
Қағаз беттер: 162
Пікірлер9
👍Ұсынамын
Интересное впечатление от книги. Перед тем, как начать читать, да и исходя из названия, ожидал густой критики европоцентризма с позиции "восточного" мыслителя, но на деле всё оказалось сложнее и интереснее.
Дело в том, что автор прекрасно ориентируется в европейской философии и большинство рассуждений, как мне показалось, есть продолжение именно этой самой европейской философии о себе самой, но лишь с той разницей (и это важно), что сам Юк Хуэй сохраняет способность всё таки наблюдать за процессом снаружи, не отождествляя себя полностью с этой традицией, но и, по-моему, не отказываясь от неё.
Поначалу от обильного цитирования Хайдеггера и упоминания Александра Дугина с его евразийством, а также ссылок на японские симпозиумы времён второй мировой войны (понятно ведь, о чём они там рассуждали и в каком русле), становилось немного не по себе, но автор сохраняет критичность по отношению к перечисленному и не скатывается в, ммм, консервативно-реакционное русло, а у меня уж началинали закрадываться подозрения.
В итоге это актуальное философское эссе, представляющее свежий взгляд на многие, набившие оскомину проблемы и ставящие новые вопросы, на которые нам только предстоит ответить в будущем пост-Европейском мире, который, я надеюсь, будет к нам чуть добрее, чем предыдущие эпохи.
Дело в том, что автор прекрасно ориентируется в европейской философии и большинство рассуждений, как мне показалось, есть продолжение именно этой самой европейской философии о себе самой, но лишь с той разницей (и это важно), что сам Юк Хуэй сохраняет способность всё таки наблюдать за процессом снаружи, не отождествляя себя полностью с этой традицией, но и, по-моему, не отказываясь от неё.
Поначалу от обильного цитирования Хайдеггера и упоминания Александра Дугина с его евразийством, а также ссылок на японские симпозиумы времён второй мировой войны (понятно ведь, о чём они там рассуждали и в каком русле), становилось немного не по себе, но автор сохраняет критичность по отношению к перечисленному и не скатывается в, ммм, консервативно-реакционное русло, а у меня уж началинали закрадываться подозрения.
В итоге это актуальное философское эссе, представляющее свежий взгляд на многие, набившие оскомину проблемы и ставящие новые вопросы, на которые нам только предстоит ответить в будущем пост-Европейском мире, который, я надеюсь, будет к нам чуть добрее, чем предыдущие эпохи.
10 ҰнайдыПікір
👍Ұсынамын
🔮Қазыналы
💡Танымдық
🎯Пайдалы
🚀Көз ала алмайсың
💧Көз жасын төктіреді
Вызвало у меня бурные эмоции. Некоторые части книги сложно понять без гуглежа большей части слов в предложении, но общая мысль улавливается. Книга — обзор Европы и Азии в плане мысли, их конструкций. Она расширяет взгляд на культуры и философию Запада и Востока, противостояние мыслителей с обеих сторон и заставляет задуматься о решении проблем, вызванных глобализацией, без ухода в консерватизм.
2 ҰнайдыПікір
Дәйексөздер1041
Бездомность становится судьбой мира.
Мартин Хайдеггер [4]
Мартин Хайдеггер [4]
Несмотря на то что благодаря своим японским студентам Хайдеггер заинтересовался даосизмом и буддизмом, он отказался от идеи, что обращение к Востоку может позволить преодолеть модерн, поскольку для него преодолеть модерн означало, прежде всего, взять направление на Heimat. Таким образом, Хайдеггер стал «государственным мыслителем», равно как и его последователи вроде Ниситани Кэйдзи и Александра Дугина.
В XVIII веке Новалис описал философию как своего рода томление, ностальгию, тоску по дому: «Философия есть, собственно, ностальгия, тяга повсюду быть дома» [6].
