Оглавление

Алина О. Вейр

Ветры Пророчества

Глава 1 — Метка

«Истинная сила не в разрушении, а в осознании. Ты не стихия — ты её проводник.»

День выдался тёплым и ветреным. Воздух игрался с листьями старого вяза у окна, поднимая их в медленных спиралях и швыряя вниз, словно в танце. На пыльной каменной дороге порывы ветра закручивали крошечные вихри — они поднимались и гасли, оставляя после себя тонкую пыль, оседающую на обувь и пороги. Где-то вдалеке надрывался петух, каркала ворона, и над всем этим висело чувство странной настороженности.

Чёрные кудри девушки, стоящей на крыльце деревянного дома с облупившейся зелёной краской, трепал ветер, заставляя прядь за прядью вырываться из тугой косы. Кая — стройная, с гибкой фигурой и кожей цвета тёплого мёда — вдохнула полной грудью. Её большие карие глаза, в которых всегда отражалось небо, глядели вдаль с тревожной решимостью. Воздух пах тёплым хлебом из местной пекарни, свежестью цветущей мяты, высиженной на окне, и чем-то новым, острым, как начало дождя.

Сегодня ей исполнялось восемнадцать.

— Всё меняется, — пробормотала она, сжимая в руках кулон, доставшийся от матери. Тонкая цепочка впивалась в ладони, а камень в центре, обычно тусклый, теперь сиял мягким голубым светом, словно ожил.

Село Камрай праздновало День Цветов — главную весеннюю ярмарку. По усыпанным лепестками улицам сновали соседи, украшенные венками из полевых трав, дети бегали с цветными лентами, менестрели играли на лютнях в центре деревенской площади, а женщины накрывали столы, от которых пахло мёдом, корицей и жареным мясом. На деревянных балках развевались флажки, в воздухе стоял шум голосов и смех.

Но Кая, стоя на пороге, не могла избавиться от ощущения, что что-то должно произойти. Это было не тревогой — скорее предчувствием, неясным, но чётким. Оно зудело под кожей, словно предупреждение.

Когда солнце достигло зенита, небо вдруг изменилось. Облака, словно слившиеся в одно, быстро затянули синеву свинцовой пеленой. Дуновение ветра стало резким, как удар плети, срывая украшения с домов и опрокидывая лёгкие корзины. В этот момент резкая боль пронзила запястье, и Кая вскрикнула.

На её коже начали проступать знаки.

Сначала — символ ветра, тонкий, почти незаметный вихрь, словно нарисованный светом. Затем — капля, окружённая волной, будто сама вода оставила свой след. За ней — огонь, но не яркое пламя, а искажённый, трескучий отблеск, как от жара в кузнице. И, наконец, узор горы, тяжёлый, надёжный, будто высеченный в камне.

Четыре. Все четыре стихии.

Словно в ответ, земля под ногами дрогнула, как если бы кто-то под ней перевернулся. Порыв ветра сшиб флягу с лавки у ворот, и вдали раздался глухой удар грома — хотя дождя ещё не было.

Кая сжала руку. Метки светились мягким, но отчётливым сиянием. В её мире у каждого человека в день совершеннолетия появлялась одна метка — одна стихия, отражающая суть. Но сразу все четыре?..

— Теперь всё по-настоящему изменится, — прошептала она, не отрывая взгляда от светящихся знаков.

За её спиной раздался голос — низкий, холодный:

— Ты знаешь, что это значит?

Она резко обернулась. У ворот, на фоне качающихся на ветру цветов, стоял высокий мужчина в тёмной одежде. Его фигура была худощавой, почти костлявой, но движения — точными, как у хищника. На его груди сверкала эмблема Высших — серебряный круг с вплетёнными знаками стихий. Лицо — резкое, словно выточенное из камня, с высокими скулами, тонкими губами и глазами цвета замёрзшего озера. Казалось, в них не было ни тени эмоции, только расчёт и холод.

— Ты — Избранная. А значит, тебе запрещено оставаться в этом мире.

Кая инстинктивно отступила, взгляд не отрывался от чужака.

— Кто вы? — спросила она, голос чуть дрогнул, но не сломался. — Почему я должна вам верить?

— Не должна, — ответил он ровно. — Но это не имеет значения. Мы уже идём за тобой. Я просто пришёл первым.

Он поднял руку, и воздух между ними задрожал, как будто сама ткань реальности начала рваться. Ветер закружился в безумном танце, срывая листья с деревьев, сбивая с ног кур, вздымая целые клубы пыли. Кая закашлялась — воздух стал густым, плотным, будто сопротивлялся дыханию.

Беги.

Это не был голос. Это было ощущение — мысль, вспышка, вложенная прямо в сознание. Ноги сами понесли её прочь от двора, по дороге, петляющей к лесу, в сторону холмов. Позади гремел крик, и вскоре последовал треск — как будто молния ударила в землю, расколов её.

Она нырнула под тёмные кроны. Лес принял её, как всегда — но в его привычных тенях сегодня было что-то чужое. Тишина здесь была густой, подозрительной. Даже птицы замолчали.

Пробежав ещё несколько десятков шагов, Кая рухнула на колени, вцепившись пальцами в землю, покрытую мхом и опавшей хвоей. Но страх это не был — это было что-то другое. Сила. Она шевельнулась в груди, как сердце второго дыхания. Горячая. Живая.

— Пожалуйста… помоги, — прошептала она. Себе? Миру? Никто бы не ответил — но он ответил.

Под ладонями что-то сдвинулось. Земля затрепетала. Из почвы медленно, но решительно потянулись корни, тёмные и узловатые, как пальцы старого дерева. Они обвили ближайшие стволы, крепко, с намерением. Ветер угас, будто подчинился воле.

Из глубины леса донёсся свист — короткий, острый, как вызов. Преследователь был рядом.

Кая встала. Метки на её коже сияли — сильнее, чем раньше. Она ощущала: сила готова слушаться. Но не знала как.

Её руки сами вытянулись вперёд. В том направлении, откуда шёл враг. Она сосредоточилась.

Под её ногами земля вздрогнула и вспучилась. Перед нею взметнулась стена из земли и камней, мгновенно перекрыв тропу. Преследователь, ступив к ней, замер.

— Интересно… — произнёс он, и в глазах его мелькнуло нечто вроде восхищения. — Ты уже начинаешь пробуждаться.

Он не пошёл дальше.

Вместо этого достал из-под плаща чёрную сферу — гладкую, матовую, размером с яблоко, с еле заметными бороздками, будто она была собрана из частей. Металл её поверхности казался неестественным, поглощавшим свет. Он бросил её о землю. Та ударилась с глухим щелчком и рассыпалась в клуб дыма, тяжёлого и маслянистого, который стелился по земле, скрывая всё вокруг. Когда он рассеялся — его уже не было.

Кая рухнула на колени, едва не проваливаясь лицом в мокрую траву. Всё тело трясло.

Она не знала, что будет дальше. Но знала одно: ответы где-то рядом. И искать их нужно немедленно.

Глава 2 — Совет Теней

Высокие стены зала терялись в полумраке, будто сами укрывались от взглядов. Потолок терялся в темноте, только слабый отблеск от черных факелов — пылающих холодным, нереальным синим огнём — позволял уловить очертания каменных арок, витых колонн, уходящих ввысь. Свет факелов дрожал, отбрасывая зыбкие тени на пол из черного мрамора, по которому, казалось, скользили призраки древних.

В центре зала возвышался круглый стол, выточенный из цельного обсидиана. Его поверхность была гладкой, как зеркало, и отражала мерцающие отблески пламени. Вокруг него — фигуры в капюшонах, в темных одеждах, каждая из которых отличалась деталями: одни носили перья, другие — металлические вставки, третьи — маски.

— Подтверждено, — голос принадлежал женщине с белыми, словно лишёнными зрачков глазами. Её кожа была бронзовой, волосы — собраны в узлы, украшенные тонкими цепочками. Одеяние плотно облегало фигуру, ткань мерцала мягким светом, и в ней таинственно вспыхивали символы четырёх стихий — воды, пламени, земли и воздуха, будто они жили своей собственной жизнью. — Метка проявилась. Все четыре. Без исключения.

Наступила тишина, плотная, как мгла. Никто не шелохнулся.

В самой глубокой тени, напротив женщины, сидел мужчина. Его одежда была нарочито простой: чёрная рубашка, перехваченная грубым кожаным ремнём, и длинный плащ, свисавший с плеч. Однако он не нуждался в украшениях — вся его фигура излучала сосредоточенную мощь, опасную, как натянутая тетива. Его лицо скрывали тени, но ярко выделялись чёткие скулы и внимательные глаза, следящие за каждым за столом. Он не шевелился, не говорил, пока остальные обсуждали — и потому, когда он заговорил, его голос прозвучал, как удар колокола в безмолвии храма.

— Это она.

Шорох одежды, вздохи, легкий скрежет когтей по камню — кто-то зашевелился в тревоге.

— Мы не можем ждать, Эйрт, — вмешался старик с резким, словно выточенным из дерева лицом. Его глаза были остры и холодны, как лёд. Седые волосы были собраны в узел на затылке, одежда тёмно-синяя, расшитая древними знаками. — Пророчество ясно: если Избранная достигнет Храма Слияния, всё, что мы строили, падёт. Она должна быть устранена до этого.

Эйрт — так звали мужчину — поднял глаза, и в их глубине сверкнул отблеск чего-то древнего, неизменного. Он говорил спокойно, но в его голосе звучала несокрушимая уверенность.

— Вы боитесь того, чего не понимаете. Но мы можем направить её. Её сила — это ключ, не угроза. Если она станет нашей…

— Она никогда не станет нашей, — резко перебила женщина с белыми глазами. В её голосе дрожали силы, что веками спали под горами. — У неё кровь древних. Старые силы снова просыпаются, ты это чувствуешь.

Он не ответил сразу. Его пальцы медленно повернули запястье — на кольце, что он носил, вспыхнул символ, и в воздухе над столом возникла карта. Мерцающий контур мира завис в пространстве, словно сотканный из света и теней. В центре карты вспыхнула точка — крохотное пламя, едва различимое, но живое.

— Она уже начала движение, — тихо сказал он. — Отправьте за ней Наблюдателя. Но не трогайте её. Пока.

Старик усмехнулся. Его зубы напомнили оскал зверя, лицо исказила тень насмешки.

— Ты надеешься приручить бурю, Эйрт. Но те, кто пытались это сделать раньше, погибли в пламени.

— Я не «кто-то», — холодно ответил он и медленно поднялся. Его рост подчеркивал власть, а шаги звучали, как отзвуки будущей битвы. — Я — Высший Страж. И если кто-то может повернуть бурю — это я.

Глава 3 — Прощание с домом

Солнце только начинало вставать, окрашивая небо мягкими розовыми и золотыми оттенками. Едва различимые лучи касались горизонта, обостряя контуры деревьев, чьи тени длинными пальцами тянулись по земле. Легкий утренний туман ещё не рассеялся, обвивая землю холодным, серебристым покрывалом. Кая стояла у двери своей маленькой хижины, уткнувшись в неё взглядом, и тщательно проверяла свой небольшой рюкзак. Ткань его была потёртой, но прочной. Внутри лежали самые необходимые вещи: несколько буханок хлеба, пучок сушёных трав, старые карты, которые она когда-то нашла в заброшенной библиотеке, и… кулон. Тот самый кулон, который её мать оставила ей на восемнадцатилетие.

Скользнув пальцами по холодному металлу, Кая почувствовала лёгкую дрожь. Мама… Агнес. У неё не было ярких воспоминаний о ней — только отрывочные моменты, обрывки картинок: тёплый голос, строгие глаза и бесконечное чувство безопасности рядом с ней. Но всё это давно стало смутным, как туман на рассвете, и теперь каждый фрагмент напоминал о чём-то ускользающем.

— Ты готова? — голос Мари был мягким, но в нём проскальзывал сдерживаемый страх. Он эхом отозвался в тишине утра.

Кая обернулась. Женщина стояла в дверях дома, её фигура сгорблена, а глаза полны беспокойства. Мари выглядела старше, чем была на самом деле: её лицо было покрыто морщинами, результатом не столько возраста, сколько заботы о других. Тёмные волосы, частично седые, спутались от ночного сна, а её руки были потрёпаны годами работы.

— Я… я должна, Мари, — Кая осторожно положила кулон в рюкзак, закрывая его. Сердце сжалось от боли, но она не могла остановиться. — Время пришло.

Мари шагнула вперёд, не говоря ничего, и обняла девушку. Это было короткое, но тёплое объятие, полное молчаливой заботы и прощания. Кая чувствовала, как мягкость рук Мари передаёт ей тепло, но в то же время тяжесть — этот момент не был лёгким для них обеих. Когда она отстранилась, глаза Мари были влажными, но она не позволяла слезам проявиться.

— Ты помнишь, что я тебе рассказывала? — спросила Мари, вытирая ладонью глаза. Её голос стал немного слабее, как у человека, который скрывает тяжёлую правду.

Кая кивнула, хотя в памяти оставались лишь смутные фрагменты. Она знала, что её мать, Агнес, когда-то принадлежала к древнему роду колдунов, но она никогда не слышала всей правды. Мари же рассказывала ей, что Агнес скрывалась после того, как её род был уничтожен Высшими, которые захватили власть в этом мире. Мать Каи была одной из немногих выживших, и её бегство с дочерью стало бегством в неизвестность.

— Моя мама была из древнего рода, — тихо сказала Кая, чувствуя, как её голос дрогнул. Она смотрела в лицо Мари, и в нём читалась та же смесь печали и решимости, что и в её сердце. — Почему она оставила меня тебе?

Мари тяжело вздохнула. В её глазах сверкнуло что-то тяжёлое — может, страх, может, сожаление. В лицо ей играли светлые лучи восходящего солнца, окрашивая её черты в золотистый оттенок, но это не уменьшало тяжести в её глазах.

— Ты должна понять, Кая, — Мари взяла её за руку, и Кая почувствовала, как её ладонь стала холодной от старости и забот. — Твоя мама была сильной женщиной. Она пришла в нашу деревню, когда ей было тяжело. Она скрывала свою магию, но она старалась немного использовать её, чтобы защитить тебя от глаз Совета. Она сделала всё, чтобы ты жила спокойно. Она попросила меня передать тебе этот кулон на твоё восемнадцатилетие и заботиться о тебе. Но она также попросила, чтобы я никогда не рассказывала тебе обо всём этом. Она верила, что однажды ты узнаешь сама.

Кая обернулась и посмотрела на кулон, который всё ещё лежал в её рюкзаке. Он был простым, но изысканным — серебряный камень, окружённый тонкой цепочкой, с лёгким голубым сиянием, будто поглощавшим свет вокруг. Мари рассказывала ей, что этот кулон был символом силы её матери, того рода колдунов, который выжил только в легендах, скрывшись от мира.

— И ты… ты знала всё это? — тихо спросила Кая, пытаясь осмыслить все слова, что прозвучали.

Мари немного замедлила свой ответ, словно собираясь выбрать правильные слова. Тени от её волос теперь падали на её лицо, но взгляд оставался прямым и честным.

— Да. Я знала. Но ты не была готова услышать. Мама Агнес, она просила меня быть твоей защитой. Она знала, что рано или поздно тебе предстоит пройти свой путь. Она оставила тебе этот кулон, чтобы ты могла использовать его, когда придёт время. И я… я всегда хотела верить, что ты будешь готова.

— Но почему она ушла? — спросила Кая, её голос был полон боли и недоумения, словно она не могла осознать всё, что происходило. — Почему она не вернулась за мной? Почему не оставила хоть какую-то весточку?

Мари снова вздохнула, её взгляд стал мягким, как у женщины, которая несёт тяжёлую тайну. Утренний свет осветил её лицо, и тени на её щеках стали более глубокими.

— Потому что она знала, что её преследуют. Высшие никогда не успокоятся, пока не найдут тебя, Кая. Ты не просто ребёнок, ты — Избранная. И твоя мать знала, что однажды ты станешь сильной. Она оставила тебя мне, потому что верила, что я смогу помочь тебе.

Мари сделала шаг назад и протянула ей руки, предлагая последний, прощальный жест. В её взгляде читалась не только любовь, но и бессильное сожаление.

— Ты будешь сильной, Кая. Ты всегда была сильной. Но помни — ты не одна. И если когда-нибудь захочешь вернуться, моя дверь всегда будет открыта.

Кая почувствовала, как её горло сжалось. Она не могла сдержать слёзы, когда обняла Мари в последний раз. Кажется, весь мир замер, словно давая ей момент, чтобы провести последний взгляд на свою родную женщину, которая стала ей матерью.

— Я люблю тебя, — сказала она, но голос её был слишком тихим, чтобы перебить тишину.

— Я тебя тоже, — ответила Мари, её голос дрогнул. — Береги себя. И помни, что ты не только дочь Агнес. Ты — часть этого мира. Твоя сила и судьба — в твоих руках.

Когда Кая наконец шагнула на тропу, ведущую вдаль, за её спиной осталась тишина, наполненная невыразимой тяжестью. Но впереди её ждала дорога, полный неизвестности путь, и только её метки, светившиеся на коже, знали, что ей предстоит.

Глава 4 — Спутник

Кая шла уже несколько часов, упрямо двигаясь на юг, её шаги тяжело отзвукивались в лесной тишине. Лес вокруг постепенно редел, уступая место холмам, и постепенно, с каждым шагом, она ощущала, как её тело всё больше устаёт. Ноги горели от боли, метки на её коже пульсировали слабым светом, оставляя за собой едва заметные следы на воздухе. Даже восходящее солнце, сейчас скрытое за лёгкими облаками, не могло прогреть её насквозь. Время от времени она оглядывалась назад, словно ожидая, что кто-то, или что-то, вот-вот вынырнет из леса. Но всё было спокойно. Лишь лёгкий ветерок, покачивающий ветви деревьев, нарушал тишину.

К закату девушка добралась до старой, почти скрытой, заросшей дороги. По обеим её сторонам росли густые кустарники, и местами не хватало даже следов от старых колёсных дорог. Она остановилась, прислонившись к дереву, чтобы перевести дух. Ветер донёс до неё странную мелодию. Кто-то пел.

Голос был приятный, с мягкими переливами, но слова…

— Три зайца, две пиявки, один упырь…
На тракте веселье, но что-то не в мире…
Кто ж по дороге без карты идёт?
Наверно, глупец… или кто-то не тот.

Из-за поворота показался парень. Он двигался неторопливо, как будто не спеша, а его присутствие в этой пустой, дикой местности было настолько неуместным, что на мгновение Кая подумала: может быть, это не человек? Но нет — парень был абсолютно реальным. Одежда его была потрёпанной, но чистой — кожаный жилет, под которым проглядывались затёртые шнурки, перетянутый пояс, из которого торчали какие-то свёртки и нож. И что самое странное, на его поясе висела… сковорода? На спине — массивный рюкзак, явно тяжёлый, но парень не казался уставшим. В руках он держал палку, которую то ли использовал как посох, то ли как какой-то реквизит для странных забав. А его лицо… растрёпанные волосы, на которых играли последние лучи заката, скрывали взгляд, но когда он поднял голову, Кая встретила его взгляд — глаза были яркими, как драгоценный камень аквамарин. Они сияли даже в полумраке, словно внутри них горел свой собственный свет.

— О! — воскликнул он, заметив Каю. Его голос был лёгким и слегка насмешливым, но с оттенком искренней удивлённости. — Не думал, что встречу кого-то в этих краях, кроме гоблинов или охотников на белок.

Кая молча стояла, обдумывая его слова. Она не могла не заметить, как странно и нелепо он выглядит — сковорода на поясе, палка вместо оружия. Но что-то в его поведении не вызывало у неё немедленной угрозы. Он не спешил, не двигался агрессивно. Она пыталась понять — опасен ли он?

— Я выгляжу угрожающе? — спросил он, ухмыляясь, и шагнул немного ближе. — Или ты просто не говоришь с незнакомцами?

Кая на мгновение окинула его взглядом и, не скрывая лёгкой усмешки, ответила:

— Я не привыкла говорить с людьми, которые таскают с собой сковороду.

Он кивнул, принимая её слова с серьёзным видом, но глаза всё равно не отпускали лёгкой насмешки.

— А зря, — с серьёзным видом кивнул он. — Отличное оружие и ещё лучше — средство для выживания. Я, кстати, Линн. Торговец-неудачник, повар-любитель, маг-недоучка… и специалист по побегам от неприятностей. А ты?

Кая колебалась, внутренне взвешивая, стоит ли доверять этому странному парню. После всего, что с ней произошло, инстинкты говорили ей — не верь. Но было что-то в его голосе, что-то в его лёгкости, что заставляло её сомневаться. Может быть, он не представляет опасности. Может быть, даже он сам был частью этой странной и опасной реальности, которую Кая пыталась понять.

— Кая.

— Кая, — он смаковал её имя, словно раздумывая, что за история скрывается за этим коротким словом. — Хм. Звучит как имя героини древнего пророчества. Надеюсь, ты не одна из этих избранных, что взрывают города и нарушают порядок.

Она ничего не сказала. Вместо того чтобы оправдываться или объяснять, она просто молча продолжила смотреть на него, её выражение лица оставалось нейтральным.

Линн прищурился, внимательно вглядываясь в её лицо.

— Ох. Ты как раз одна из них, да? — его голос стал тише, словно он уже понял больше, чем хотел бы.

Кая тяжело вздохнула, чувствуя, как напряжение внутри неё растёт.

— Я просто… ищу учителя. И безопасное место.

Линн пожал плечами и отмахнулся, словно не находя ничего удивительного в её словах.

— Безопасных мест не бывает, — сказал он с лёгким усмешкой. — Но если хочешь, я знаю пару троп, где не ходят патрули. И готовлю я отлично. Даже если придётся есть мох — он будет с шикарно прожаренной корочкой.

Кая не смогла сдержать улыбку, несмотря на усталость. В его словах, полном лёгкости и иронии, было что-то живое и человеческое, что сделало её день немного легче.

— Хорошо. Веди, повар-недоучка.

Линн с удовольствием расправил плечи и захохотал, откидывая волосы с лица, прежде чем снова двинуться в путь. За его спиной всё ещё висел этот громоздкий рюкзак, но его походка была лёгкой, почти игривой, как у человека, который привык идти по жизни с лёгким сердцем, несмотря на все её трудности.

И Кая, не совсем понимая, что её ждёт впереди, с готовностью шагнула следом. Ведь, несмотря на всё, что она пережила, встреча с этим странным парнем как будто принесла ей маленький луч надежды в этот бескрайний мир, полный туманных угроз и неожиданных поворотов.

Глава 5 — Ложь и правда

Дни шли за днями. Кая и Линн путешествовали вместе, пересекая леса и равнины, скрываясь от тех, кто мог бы их заметить. Они шли по тихим тропам, где каждое дерево, каждый камень казались давно знакомыми. Лес, который сначала казался дремучим и неприветливым, теперь стал почти родным. Он был не таким угрожающим, как казалось вначале. Кая начала привыкать к его звукам — шелесту листвы, скрипу ветвей под тяжёлым грузом ночи, хрустящим шагам, когда трава оживала под ногами. Зачастую она не могла поверить, как легко они ладят. Линн был бесконечно обаятельным, в его глазах всегда играл лёгкий огонь, а его улыбка — почти непреклонная.

Они шли через тихие леса и открытые равнины, где только ветер был их единственным спутником. Когда солнце клонилось к закату, они останавливались, чтобы передохнуть, разводили костры и вели разговоры о всякой ерунде. Линн часто шутил о мелочах, его смех разрывал ночную тишину, а в его голосе всегда звучала лёгкость, как будто мир для него был местом, полным забавных случайностей.

— А ты заметила, как под каждым деревом в этом лесу скрываются личные секреты? — спрашивал Линн как-то раз, поигрывая палкой, которую использовал как посох. — Вот, например, это дерево, — он указал на старое, искривлённое дерево, на коре которого виднелись странные знаки. — Оно точно что-то скрывает. Может, там какая-то древняя цивилизация. Или просто старые гоблины, которые любят посидеть под ним и пить чай.

Кая усмехнулась, но поняла, что у Линна всегда была своя, порой странная логика.

Однажды он даже устроил кулинарный мастер-класс, как он сам его называл, и приготовил удивительный суп из корней и трав, который оказался не только съедобным, но и удивительно вкусным. Кая никогда не думала, что человек может так серьёзно относиться к делу, готовя еду, в которой в основном был один корень, но Линн нашёл способ сделать её настоящим угощением.

— Главное, чтобы корочка была хрустящей, — сказал он, обмахивая руки от пепла. — А вот и секрет: даже если под рукой нет мяса, всегда можно сделать его вкусным с помощью коры.

Она смеялась, но чувствовала, что с каждым днём его добродушие скрывает что-то более тёмное.

Линн был невероятно харизматичным. Он был тем, кто всегда находил слова для того, чтобы поднять настроение, кто всегда знал, как развеселить даже в самый тёмный момент. Но что-то в его глазах, когда речь заходила о Высших или пророчестве, всё больше настораживало Каю. Эти мгновения, когда его взгляд становился настороженным, а слова — уклончивыми, не могли не оставить странного ощущения.

— Ты ведь слышала, что говорят о пророчествах? — как-то раз спросил он, когда они шли по лесу, и его голос стал немного напряжённым. — Я всегда считал их пустыми словами. Но вот что странно: как только твои метки начали проявляться, весь этот мир будто стал двигаться по какому-то новому пути.

— Ты опять о метках, Линн? — Кая спросила это с лёгким раздражением. Она ощущала, что разговор с каждым разом становится всё более неуютным, но не могла понять, почему.

— Да, эти метки… — Линн задумчиво потрогал свой рюкзак, как будто что-то потерял. — Они всё меняют. Всё будет по-другому. Ты ведь не думаешь, что это случайность?

Кая не ответила, но почувствовала, как её сердце забилось быстрее. Странное беспокойство стало заполнять её мысли. Было не так-то просто избавиться от ощущения, что он что-то скрывает. Что-то важное.

Прошло несколько дней, и однажды, когда они стояли у костра, разговаривая, Кая заметила, как Линн, склонившись, шепчется с кем-то в тени. Её взгляд остановился на нём, и он сразу улыбнулся, но в его глазах мелькнула тень. У него всегда была такая открытая улыбка, но теперь в ней было что-то другое. Он не услышал её шагов, но его лицо изменилось, когда она смотрела на него.

— Ты опять что-то скрываешь, да? — спросила она, когда их взгляды встретились.

Он быстро сменил тему, как бы не замечая её беспокойства.

— Ну, не веришь в случайности? — сказал он с лёгкой ухмылкой. — Этот мир не так прост, как кажется. Тут не всегда можно полагаться только на силу стихий. Нам нужно больше — смекалки, хитрости… Иногда разум решает больше, чем любые магии.

Но эти слова звучали как холодное напоминание. Кая чувствовала, что за этим скрывается нечто большее.

Прошла неделя. И как бы Линн не пытался скрывать свою правду за шутками и лёгкими разговорами, Кая начала понимать: ей нужно узнать, что он скрывает. Потому что что-то в нём было не так. И она знала, что однажды ей придётся разобраться в этом.

— Ты не так думаешь, как все, да? — как-то сказала она, вдруг обращаясь к нему среди ночной тишины.

Линн посмотрел на неё с усмешкой, но в его глазах промелькнула странная тоска, которую она не могла объяснить.

— Ну, кто бы мог подумать, что такие простые путешествия приведут нас к вопросам жизни и смерти, правда? Но в этом и вся прелесть — иногда лучшие ответы скрыты под простыми вопросами. Секреты мира… такие вот.

Его слова прозвучали как шутка, но в них было нечто глубже.

Кая вздохнула, глядя на него, и вновь почувствовала, что ей предстоит пройти долгий путь, чтобы разгадать все загадки, спрятанные за этим странным и увлекательным путешествием.