Татьяна Алексеева

История испанских конституций

Комментарии и тексты

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 342(460)(091)

ББК 67.400.11-1(4Исп)

А47

Автор:

Алексеева Т. А., кандидат юридических наук, доцент, профессор-исследователь факультета права Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Книга посвящена основным вехам в эволюции испанского конституционализма — испанским основным законам. Каждый из них стал этапом в формировании национальной конституционной традиции, в создании преемственности содержательных и формально- юридических особенностей конституций, в практике их реализации.

Эволюция испанских конституций демонстрирует, как в стране постепенно складывалась система высших и местных органов власти, оформлялись отношения между личностью и властью, государством и церковью. В Испании обнаружилась тенденция к использованию ранее принятых национальных конституций в качестве источников последующего акта, что нашло отражение и в процессе разработки действующей испанской конституции, принятой в 1978 году.

В данном издании представлены в переводе на русский язык, выполненном автором монографии, все исторические конституции, принимавшиеся в Испании с начала XIX века.

El libro es consagrado a las etapas básicas en la evolución del constitucionalismo español — las leyes fundamentales españolas. Cada una de ellas significa una nueva etapa en la formación de la tradición nacional constitucional, en la creación de la sucesión de las caracteristicas sustanciales y formalesjurídicos de las constituciones, en la práctica de su realización.

La evolución de las constituciones españolas manifesta el proceso del establecimiento en el país de un sistema de los órganos superiores y locales del poder, formalización de las relaciones entre la persona y el poder, el estado y la iglesia.

En España se descubría la tendencia al uso de las constituciones nacionales adoptadas antetiormente como las fuentes del acta consecuente que se ha reflejado sobre el proceso de la elaboración de la vigente Constitución Española adoptada en 1978.

En la edición son presentado en la traducción en la lengua rusa, cumplido por el autor de la monografía, todas las constituciones históricas que se ponían en España del comienzo del siglo XIX.

УДК 342(460)(091)

ББК 67.400.11-1(4Исп)

© Алексеева Т. А., 2021

© ООО «Проспект», 2021

ПРЕДИСЛОВИЕ

Конституционная история Испании в целом и ее вехи — принимавшиеся Основные законы — до сих пор не стали предметом столь пристального изучения в России, как эволюция британского, французского и германского конституционализма. Временами в нашем Отечестве возникал интерес к Испании, однако он бывал недолгим и фрагментарным. Главным образом интерес предопределялся политическими событиями, волновавшими россиян, например национально-освободительной войной испанского народа против наполеоновской Франции, борьбой испанских республиканцев и интернациональных бригад за Вторую республику в ходе гражданской войны 1936–1939 гг. Поэтому в начале XIX в. был опубликован текст Конституции 1812 г., переведенный на французский язык1, привычный для просвещенной части российского общества, а в 1935 г. — текст Конституции 1931 г., переведенный на русский язык2. Порой желание узнать об испанском конституционализме порождалось в России общим энциклопедическим интересом к основным законам европейских стран. Поэтому в 1905 г. был опубликован переведенный на русский язык текст Конституции 1876 г.3, а в 1957 г. — Основные законы франкизма4.

В данном издании автором представлены в собственном переводе все испанские исторические Основные законы, принимавшиеся с начала XIX в. Первым актом стала Байонская конституция, не имевшая национального происхождения, но оказавшая немалое влияние на последующее государственно-правовое развитие Испании. Выполнен перевод и не вводившейся в действие Конституции 1856 г., ставшей в силу своей либеральной основы одним из важнейших памятников конституционного права страны, вдохновившей авторов Основного закона 1869 г. В книге представлен также конституционный проект 1873 г., отразивший попытку закрепить в Испании федеративную форму государственного устройства, ставший примером для будущих учредителей в части оформления оригинальной формы территориального устройства. Автор посчитал необходимым выполнить перевод Конституции 1876 г., поскольку ее текст, опубликованный в начале ХХ в., был неполным и его русскоязычная интерпретация в силу использованной терминологии и конструкций в настоящее время является во многом устаревшей и непонятной современному читателю. Автор предлагает собственный перевод Конституции 1931 г., так как текст, опубликованный на русском языке в 30-е годы XX в., явно испытал влияние господствовавшей в то время в нашей стране идеологии и переводчики были вынуждены подчинить ей результат своего труда, что нашло отражение как на уровне использования понятий, так и при переводе отдельных статей Основного закона. Конституция Испании 1931 г. является одним из самых интересных и значимых актов, принятых в Европе в период между двумя мировыми войнами, и, бесспорно, должна быть доступна для ознакомления заинтересованному читателю.

Текст действующей испанской Конституции 1978 г. неоднократно переводился на русский язык и был опубликован в различных сборниках5. Попытка его нового перевода представляется нецелесообразной.

История испанского конституционализма характеризуется наличием множества Основных законов. По их количеству Испания может соперничать с Францией, задавшей тон конституционному развитию Европы в конце XVIII–XIX в. Однако все исторические Конституции демонстрируют не столько колебания в политико-правовом развитии страны, но очевидное неспешное формирование национальной конституционной традиции в Испании. Она обнаруживается в преемственности законодательной техники, использованной в текстах Основных законов, в их содержании, а также в практике их реализации. Эволюция испанских конституций показывает, как постепенно в стране складывалась система высших и местных органов власти, оформлялись их взаимосвязи, закладывались отношения между личностью и властью, церковью и государством. Испанская кон­ституционная традиция формировалась в условиях политической борьбы и дискуссий, имевших место между различными группами и партиями, однако результат их противостояния, как правило, накладывал отпечаток на отдельные детали и положения конституционных текстов, не изменяя общей тенденции к использованию ранее принятых национальных Основных законов в качестве источников создаваемого акта. Неудивительно, что эта тенденция обнаружилась и при разработке действующей испан­ской Конституции, принятой в 1978 г.

ОБЗОР ИСТОРИИ КОНСТИТУЦИЙ ИСПАНИИ

Конституция 1808 года

История создания. Первая попытка ввести конституционное правление в Испании была связана с эпохой наполеоновских войн и непосредственно с именем Наполеона. В этом смысле Испания мало чем отличалась от многих европейских государств. Она вошла в XIX в. с абсолютно-монархической формой правления и королем Карлосом IV как главой государства6. Характерной чертой испанского абсолютизма стало наличие при монархе камарильи (camarilla), определявшей всю внутреннюю и внешнюю политику государства. Международная активность мадридского двора, а точнее, одного из членов камарильи, фаворита королевы Мануэля Годоя, привела к оккупации территории Испании наполеоновскими войсками и национально-освободительной войне испанского народа, преданного своими правителями.

Именно в это время в Испании были предприняты первые попытки перехода к конституционному правлению, ознаменованные принятием двух конституций — 1808 и 1812 гг., традиционно именуемых по месту их рождения соответственно Байонской и Кадисской. Хронологически Байонская конституция 1808 г. была первой в истории Испании, но ее создание — фрагмент завоевательной политики императора французов. Принятие второй — закономерный результат конституционного движения, возникшего в самом испанском обществе7.

После того как королевская семья отправилась по зову Наполеона во Францию, Наполеон, заручившись поддержкой Правительственной хунты, оставленной Фернандо VII в Мадриде на время своего отсутствия в качестве верховного органа власти, 24 (25) мая опубликовал в Gaceta de Madrid «Обращение к испанцам», в котором говорилось: «Испанцы, созывается генеральная ассамблея депутатов от провинций и городов. Желаю сам убедиться в ваших желаниях и нуждах. Затем воспользуюсь своими правами и возложу вашу славную корону на голову другого, гарантируя при этом конституцию, которая соответствует святой власти суверена, а также свободам и привилегиям народа»8.

Комиссия, составленная из членов Правительственной хунты и Совета Кастилии, определила процедуру выборов 150 депутатов от дворянства, духовенства, городов, обладавших правом направлять своих представителей в кортесы, от провинций, наделенных привилегиями, военных, экономических обществ и университетов. Однако распространение национально-освободительного движения после восстания в Мадриде 2 мая 1808 г., непопулярность созываемого собрания сделали невозможным проведение выборов. 4 июня 1808 г. командующему французскими войсками Мюрату пришлось дополнить представительство до необходимого количества путем непосредственного назначения отдельных лиц.

Собрание открылось на территории Франции, в Байоне, 15 июня 1808 г. Однако на первое заседание прибыли лишь 65 из 150 избранных или назначенных депутатов9. В основном это были представители «всех существующих властей — военной, духовной, судебной и административной, а также аристократии»10. Некоторые из них увидели в Наполеоне личность, способную обеспечить в Испании сохранение монархической формы правления (хотя вовсе и не прежнюю династию на испанском престоле), предотвратить революцию, «опасную для блага государства», провести «глубокие и всесторонние политические и социальные реформы, избавив страну от пут феодализма», и искренне надеялись на проведение реформ11. Испанцы, поддержавшие императора французов, в отличие от патриотически настроенных членов испанского общества, получили название «офранцуженных» (afrancesados).

Хунта под председательством «офранцуженного» Асансы заседала до 7 июля 1807 г. и выполнила задачи, поставленные императором: она признала нового монарха — короля Испании Жозефа Бонапарта, провозглашенного таковым Наполеоном 6 июня 1808 г., и принесла присягу дарованной им Конституции. История создания акта традиционно подробно не освещается в испанской литературе. Очевидно, что проект был предложен самим императором французов и затем просматривался выдающимися «офранцуженными», такими как Асанса, Мариано де Уркихо, и некоторыми другими. Известно, что текст Конституции был представлен 29 мая 1808 г. Совету Кастилии, который под давлением Мюрата одобрил его через два дня. В Байонском собрании он был лишь зачитан вслух и не подвергся никаким изменениям.

Конституция была объявлена Жозефом Бонапартом от своего имени как короля Испании со ссылкой на то, что было «заслушано мнение» Байонской хунты. Текст был официально опубликован 27–30 июля 1808 г. в Gaceta de Madrid.

Источники Конституции. По оценке авторитетного испанского историка М. Артолы, Байонская конституция является результатом «скрещивания институтов испанской монархии и сенатусконсульта 18 мая 1804 г., который закрепил за Наполеоном титул императора»12.

Действительно, непосредственно в преамбуле Конституции законодатель явно продемонстрировал эту существенную особенность текста — компромисс между конституционными идеями, пришедшими из Франции, и испанской реальностью, с которой завоеватель не мог не считаться, настаивая на реализации своего творения в чужой стране. Основы французского конституционализма времен консульства и империи Наполеона были перенесены на испанскую почву не механически, они сочетались с историческими учреждениями и институтами, отвечали представлениям «офранцуженных» о должном правлении в государстве. Так, из Франции были явно экспортированы такие институты, как сенат, министры, государственный совет, судебная система, а также перенесена идея сильной власти монарха. Но вместе с тем в тексте были закреплены религиозная нетерпимость, признание сословных привилегий, элементы традиционного, хотя и незначительного контроля законодательного органа за монархом, декларация определенных прав испанцев — все это отличало акт 1808 г. от французских аналогов.

Юридические особенности Конституции. Первая конституция в Испании была создана как кодифицированный закон, имеющий четкую структуру. Текст отличало строгое использование конституционной терминологии, ясность формулировок, понятный язык.

Немногословная преамбула обнаруживала важнейшие характеристики закона. Он был назван конституцией, основным законом, что соответ­ствовало претензиям авторов (возможно, автора) проекта, существу документа и его месту в системе законодательства, хотя в испанской литературе (национальные чувства исследователей объяснимы) его принято называть Байонским статутом или хартией. Во введении акт лицемерно представлялся как имеющий договорную природу: он объявлялся Жозефом Бонапартом — новым монархом — договором, который связывал «наши народы с нами, а нас с нашими народами». В преамбуле прямо было указано и на октроированный характер закона: он принят, утвержден и объявляется королем, мнение «Национальной хунты, созванной в Байоне по приказу нашего дорогого и любимого брата Наполеона», имело консультативный характер и было лишь предварительно заслушано.

Байонская конституция являлась актом непрямого действия и должна была вводиться «последовательно и постепенно» посредством декретов и указов короля так, чтобы все ее положения вступили в силу до 1 января 1813 г. (ст. 143). Для обеспечения неизменности акта и стабильности учреждаемого им строя законодатель ограничивал возможность внесения в его текст изменений и дополнений: это допускалось не ранее 1820 г., порядок внесения в кортесы соответствующих предложений устанавливался королем (ст. 146). Документ носил исключительно перспективный характер, так как ни в коей мере не основывался на уже сложившихся политических отношениях.

Содержание Конституции. Конституция состояла из небольшой преамбулы и 13 разделов, объединяющих 146 статей, которые в оригинальном тексте имеют римскую нумерацию13. Организация содержания и порядок разделов весьма примечательны: о религии (гл. 1), о наследовании короны (гл. 2), о регентстве (гл. 3), о содержании короны (гл. 4), о должностных лицах королевского двора (гл. 5), о министерствах (гл. 6), о сенате (гл. 7), о государственном совете (ст. 8), о кортесах (гл. 9), об испанских королевствах и провинциях в Америке и Азии (гл. 10), об осуществлении правосудия (гл.11), об управлении казной (гл. 12), общие положения (гл. 13).

Структура Конституции (так же, как и Конституции 1799 г.14) определялась выделением нескольких институтов власти, учреждаемых для управления завоеванной территорией. При этом, создавая текст, законодатель явно руководствовался исключительно практическими, насущными потребностями. Поэтому содержание Конституции и посвящено организации государственной власти в Испании. В ней отсутствовала систематизированная декларация прав и свобод человека и гражданина. Юридическая база правового статуса личности не стала предметом заботы иноземного законодателя, что характерно и для основных законов наполеоновской Франции. Однако при отсутствии систематизированной декларации прав и свобод личности некоторые из них, а также их гарантии все же закреплялись в заключительном разделе байонского акта (ст. 126–133, 140, 145).

Новые возможности в экономической сфере жителям Испании должны были гарантировать провозглашаемые Конституцией 1808 г. прогрессивные основы регулирования имущественных отношений, ориентированные на создание национального рынка и базирующиеся на идеях экономического либерализма. Так, отменялись внутренние таможни (ст. 116) и привилегии (если они были предоставлены за плату, их обладателям предлагалась компенсация (ст. 118)); были провозглашены единство налоговой системы (ст. 170), отделение государственной казны от королевской (ст. 119), принцип рационального и адресного использования государственных средств, отчетности главы государственной казны за произведенные расходы (ст. 120–121). Законодатель робко посягал на некоторые проявления феодализма (ст. 135, 136, 137, 139, 140, 142).

Учреждение власти Бонапартов в Испании, бесспорно, главная цель принятия Основного закона, который в основном предназначался для закрепления статуса короля. Во втором разделе (ст. 2–7) весьма подробно были определены очереди наследников испанского престола из семьи Бонапартов. Законодатель тщательно проработал ситуацию, когда король является несовершеннолетним и возникает основание для назначения регента (разд. 3, ст. 8–20). Байонская конституция не провозглашала принципа разделения властей (как и Конституция периодов консульства и империи Наполеона Бонапарта). Король участвовал в законотворческом процессе, реализуя право законодательной инициативы и промульгируя законы. Ему же вручалась во всей полноте исполнительная власть, осуществляемая через министров. Они возглавляли девять министерств, исчерпывающе перечисленных в тексте (ст. 27), и не объединялись в коллегиальный орган — правительство (имплантация опыта Франции периода консульства и Первой империи). Кроме того, монарх формировал органы, предусмотренные провозглашаемым им Основным законом, или участвовал в их формировании, влиял на их деятельность.

Вводимые актом высшие органы — сенат, государственный совет и кортесы (данный порядок соответствует установленному в Конституции) — лишь ассистировали королю в осуществлении им государственной власти. Байонская конституция учреждала в Испании сенат как аристократическое учреждение, занимающее особое место в системе государственных органов, которое напоминает то, что предназначалось по французской Конституции охранительному сенату. Государственный совет являлся консультативным органом, весьма многочисленным по своему составу: он состоял из 30–60 человек (ст. 52). В отличие от сената и государственного совета — учреждений, привнесенных из Франции, кортесы — институт испанского происхождения, имеющий историческое название и традиционную средневековую структуру (ст. 61). Среди их функций могут быть выделены три: законодательная, бюджетная и контрольная15. Король наделялся широкими полномочиями по воздействию на кортесы (ст. 76, 77).

Последние три раздела Байонской конституции содержали ряд весьма прогрессивных программных положений, в том числе об унификации и систематизации частного и уголовного права (ст. 96, 113), о новых началах судопроизводства, ранее признанных во Франции (ст. 96, 98, 99, 100, 106, 107). Вместо типичного для Средневековья многообразия судебных учреждений с неопределенной подведомственностью и подсудностью дарованная Конституция оформила введение новой стройной судебной системы, копирующей французскую (ст. 101).

Судьба и значение Конституции 1808 года в условиях национально-освободительной войны была предрешена: она не была признана большинством испанцев, поскольку была дарована завоевателем. При наличии всеобщего сопротивления и партизанской войны она даже не могла действовать на территории, контролируемой французами. Отношение подавляющего большинства испанского общества к Конституции, дарованной Наполеоном, не могло быть иным: испанцы, за исключением «офранцуженных», не признали ее, отвергли иностранную власть и поднялись на борьбу за свободу своей Родины. Ее идеями стали возвращение на престол «любимого», «желанного» Фернандо VII и восстановление в прежнем величии католической религии16. Король-«пленник» превратился в символ независимости и свободы Отечества, в знамя борьбы против завоевателей. Монархизм и религиозность – характерные черты войны против Франции и революционной эпохи — оказали огромное влияние на весь испанский конституционализм XIX в. «Родина, свобода, нация и национальный суверенитет» стали его важными «идейными ценностями»17.

Однако не следует полностью игнорировать влияние байонского акта на последующее конституционное развитие Испании. Подобно некоторым государствам континентальной Европы в ходе наполеоновских завоеваний Испания формально получила политический кодекс, ознаменовавший шанс перехода от абсолютизма к конституционно закрепленной государственности.

Байонская конституция, очевидно, стала одним из юридических источников Кадисской конституции как в части законодательной техники, так и содержания многих ее положений. Кроме того, документ имел серьезное духовное воздействие на испанцев, став источником как бы «от противного», стимулом для разработки национальной конституции, так как его письменный и относительно либеральный характер спровоцировал разработку альтернативной конституции теми, кто противостоял наполеоновскому вторжению18.

Декрет от 24 сентября 1810 года

История создания. Оккупация значительной части территории Пиренейского полуострова наполеоновскими войсками привела к национально-освободительной войне испанского народа. Ее начало было положено восстанием в Мадриде 2 мая 1808 г., спровоцированным известием о том, что инфант Антоньо, последний член королевской семьи, оставшийся в Испании, отбывает во Францию. Восстание было подавлено Мюратом, что стало сигналом к антифранцузским выступлениям по всей стране. Испанцы боролись, используя все доступные способы: малую войну (guerrilla), которую вели партизанские отряды, и действия регулярной армии, поддерживаемой вооруженными силами Великобритании. Национально-освободительная война, начавшаяся в 1808 г., по мнению французского историка П. Вилара, стала «первым примером бурь с коллективными страстями, которые сотрясали испанский народ несколько раз в течение XIX–XX вв.»19. Целями борьбы испанского народа стали освобождение территории страны от присутствия французских войск, восстановление на престоле короля Фернандо VII и значения католической церкви.

В условиях массового непризнания созданных завоевателями органов и при вакууме национальной власти уже в мае — июне 1808 г. народ стал спонтанно создавать новые местные органы власти — хунты, в результате чего государственная власть оказалась рассредоточенной между ними. Однако потребности объединения усилий для ведения военных действий против французских войск привели к созданию летом 1808 г. 17 провинциальных хунт, функционировавших в главных городах провинций, а затем и к созыву органа провинциального представительства — Центральной хунты. Она открыла свои заседания в королевском дворце в Аранхуэсе 25 сентября 1808 г., в связи с военными успехами французов была вынуждена переместиться в Севилью, а в начале 1810 г. — в более безопасный Кадис20. Ее бездеятельность при решении политических и военных проблем вызвала протест и восстания в стране. Однако именно Центральная хунта подготовила и юридически оформила созыв учредительного собрания — генеральных и чрезвычайных кортесов.

Они открылись на острове Леон, близ Кадиса, 24 сентября 1810 г. В феврале 1811 г. кортесы перенесли свои заседания в Кадис, поэтому они и вошли в историю как Кадисские кортесы, а их главное творение — как Кадисская конституция. В первый день их заседаний был принят декрет, который открыл конституционную историю Испании.

Источники Декрета. Принимая программный акт в первый день своих заседаний, генеральные и чрезвычайные кортесы были явно вдохновлены опытом североамериканского Континентального конгресса, принявшего в 1776 г. Декларацию независимости, и французского учредительного собрания, провозгласившего в 1789 г. Декларацию прав человека и гражданина.

Юридические особенности. Декрет состоит из преамбулы и 13 абзацев, не имеющих нумерации. Преамбула представляет собой формулу объявления акта от имени Фернандо VII. Предпоследний абзац содержит указание на место, дату, время его принятия, имена председателя и секретаря заседания, в последнем абзаце даются соответствующие указания о распространении и исполнении декрета. Законодатель весьма лаконично сформулировал принципиально новые основы испанской государственности и легализовал само учредительное собрание. По­этому декрет с формально-юридической точки зрения, без сомнения, являлся конституционным законом.

Содержание Декрета. Декрет 24 сентября 1810 г. представлял собой акт, учреждающий и узаконивающий генеральные и чрезвычайные кортесы и их взаимоотношения с другими органами. Вся деятельность учредительного собрания была обоснована признанием его носителем национального суверенитета (абз. 1).

Судьба Декрета. Декрет, содержащий важные перспективные теоретические положения, имел практический характер, так как должен был стать и действительно стал базой законотворческой деятельности представительного органа, в том числе учредительной. Этот декрет, по справедливой оценке историка конституционного развития М. Гонсалеса Муньиса, занимает исключительное место: с него начинается «конституционный период» в истории Испании21, он стал как бы преамбулой первого Основного закона страны, его юридическим фундаментом.

Конституция 1812 года (Кадисская)

История создания. Принятие конституции рассматривалось депутатами генеральных и чрезвычайных кортесов, созванных в 1810 г., в качестве основной задачи деятельности. Для ее разработки 23 декабря 1810 г. была создана комиссия в составе пятнадцати депутатов; десять из них были пред­ставителями испанских провинций, остальные — колоний; пять членов комис­сии являлись служителями церкви, остальные были юристами.

В составе комиссии были либералы (liberales) и раболепные (serviles), их количество было приблизительно равным. Первых представляли М. Торреро, А. Аргуэльес, Э. Перес де Кастро, X. Эспига, А. Оливерос, X. Фернандес де Лейва. Ультраконсервативных позиций придерживались лишь Ф. Гутьерес де ла Уэрта и Валиенте (впоследствии Валиенте отказался подписать разработанный комиссией конституционный проект). Остальные раболепные (А. Каньедо, А. Хоакин Перес, Ф. Родригес де ла Барсена, А. Мариа Рик, Мендьола, Хауреки) придерживались умеренно консервативных взглядов и шли на уступки либералам. Моралес являлся независимым членом комиссии, однако чаще склонялся к позиции либералов. Ее председателем стал М. Торреро. Следует отметить, что не все члены комиссии играли равную роль в подготовке проекта. Он был выполнен наиболее активными, образованными и компетентными из них — либералами, воспитанными на идеях Великой французской революции.

Проект Конституции был представлен кортесам 18 августа 1811 г. Обсуждение предложенного конституционного проекта привело к внесению в него 56 поправок. Дебаты продолжались с 25 августа 1811 г. до марта 1812 г. 14 марта 1812 г. Кадисские кортесы приняли декрет — о «торжест­венности, с которой надлежит подписать политическую конституцию испанской монархии, присягнуть ей и опубликовать ее». В соответствии с положениями декрета 18 марта ее текст был зачитан в открытом заседании кортесов и подписан в двух экземплярах всеми 184 депутатами; один экземпляр был направлен регентству. Промульгация Конституции намечалась на 19 марта — четвертую годовщину правления Фернандо VII, при этом подпись монарха для вступления акта в законную силу не требовалась. В соответствии с указанным декретом депутаты, а затем и регентство принесли присягу Конституции, потом в кафедральном соборе была отслужена торжественная месса, дан артиллерийский салют. 18 марта 1812 г. кортесы приняли два декрета: один об опубликовании и распространении текста Конституции по всей Испании, второй — «о торжественности, с которой должна объявляться Конституция» и приноситься присяга во всех населенных пунктах и в частях вооруженных сил.

Источники Конституции. Члены комиссии, осознавая консервативный настрой большинства жителей страны, направили в кортесы предварительную записку, подготовленную А. Аргуэльесом. В ней были представлены аргументы, которые, по их мнению, должны были убедить депутатов, что созданный ими конституционный проект основан на средневековом праве пиренейских государств: «Комиссия не предлагает в своем проекте ничего, что бы не было записано самым достоверным и торжественным образом в различных испанских законах; ею лишь использован новый метод, посредством которого распределен, упорядочен и классифицирован материал так, чтобы была создана система основного закона, в котором содержалось бы в единстве, гармонии и согласии то, что имелось в основных законах Арагона, Наварры и Кастилии по поводу свободы, независимости нации, прав и обязанностей граждан, титула и прав короля и трибуналов, создания и использования вооруженных сил и экономического состояния и управления провинций»22. Создатели конституционного проекта настаивали на том, что в Испании существовала древняя (историческая) конституция, которую они представляли как совокупность законов, обычаев и традиций, закреплявших вышеназванные основы государственного строя. Период сословно-представительных монархий в Арагоне, Наварре и Кастилии они представляли как эпоху независимости, любви к порядку и справедливости, подлинной политической и гражданской свободы, закончившуюся с объединением Арагона и Кастилии и установлением абсолютизма. При этом авторы проекта лишь называли законы, которые могли быть, по их мнению, отнесены к числу основных, не ссылаясь на конкретные статьи и параграфы.

Следует отметить, что позиция авторов конституционного проекта была принята некоторыми современниками, политиками-практиками, а также отдельными историками. Вместе с тем просвещенным испанцам было очевидно сходство акта с Основным законом Франции 1791 г. как по форме, так и по содержанию23.

Миф об исторической конституции страны, подобной той, что была у Великобритании, с тех пор прижился в Испании и активно использовался партиями, многими политическими деятелями и даже законодателем для объяснения предлагаемых или уже проводимых реформ. Ссылка на средневековое право стала авторитетным обоснованием как радикальных, так и консервативных устремлений реформаторов, универсальным аргументом всякого конституционного нововведения. Представление о национальном средневековом праве как основном источнике принимаемого политического кодекса было весьма популярным в обществе в военное время. Идеал мудрого сочетания сложившихся государственно-правовых традиций и их эволюционного развития, образец для подражания испанские реформаторы видели в английском конституционном праве24, что имело реальную политическую подоплеку: Великобритания не только оказывала идейную поддержку, но и являлась военным союзником национальных сил в войне против Франции. Поэтому не вызывает удивления тот факт, что декретом 29 января 1810 г. Центральная хунта предписала созвать кортесы, состоящие, подобно английскому парламенту, из двух палат. От такой структуры, однако, вскоре пришлось отказаться из-за сильного недовольства значительной части испанского общества.

Позиция создателей конституционного проекта была подхвачена полити­ками-практиками сразу же после принятия Кадисского акта. Так, Сеа Бермудес при подписании от имени Испании 8 (20) июля 1812 г. Союзного договора с Россией уверял, что древние законы монархии — един­ственный источник Конституции 1812 г.25 Это же пытались доказать и некоторые историки в течение XIX в.26

В испанской исторической и юридической литературе последних десятилетий авторы не рассматривают средневековые законы в качестве основы Консти­туции 1812 г. М. Артола, обращая внимание на такую особенность правосознания испанцев в период войны за независимость, как вера в «конституционную законность, нарушенную абсолютизмом», отмечал, что «никто в действительности не собирался изучать, какой на самом деле была испанская конституция... Речь шла лишь о том, чтобы избежать возвращения к абсолютизму»27. Выдающийся историк права Ф. Томас-и-Вальенте подчеркивал, что «авторы проекта не хотели пугать нерешительных новаторов и поэтому представляли как простую «консти­туционную реформу» тот акт, что на самом деле был конституцией, основан­ной на революционных принципах»28. X. Портильо Валдес выразил свое отношение весьма категорично: «Конституция, которую следовало создать, не была и не могла быть древней конституцией»29.

Действительно, испанское конституционное право имело свою пред­ы­сторию в области муниципальной автономии и привилегий отдельных городов, за соблюдением которых строго следили сами жители и использовали для их защиты самые строгие меры, вплоть до восстания. Традиционные истоки конституционализма в Испании могут быть обнаружены, очевидно, прежде всего в деятельности сословно-представительных органов — кортесов отдельных пиренейских королевств. В Леоно-Кастильском королевстве они возникли в 1188 г. — раньше, чем в Англии. Кортесы никогда не ограничивали королевскую власть, а лишь в боль­шей или меньшей степени воздействовали на нее, являясь частью государственного механизма, руководимого и контролируемого королем. Как правило, они созывались для вотирования налогов.

Думается, что в Конституции 1812 г. опыт Средневековья был представлен на уровне использования названий государственных институтов и учреждений (кортесы, король, государственный совет, постоянная депутация кортесов, местные органы управления), однако принципы их деятель­ности и функции были совершенно новыми. Авторы конституционного проекта были воспитаны на идеях французского Просвещения, были знакомы с конституционным законодательством Франции эпохи Великой французской революции. Однако в условиях национально-освободительной войны против наполеоновской Франции они опасались показаться соотечественникам «офранцуженными» и потому воплощали свои идеи, создавая миф о восстановлении исторической конституции, в существование которой была готова поверить значительная часть общества. В результате учредительным органом был принят политический кодекс, ставший порождением «революционно-демократического нацио­нализма», имевший мультинациональную идейную и юридическую базу, т. е. основанный не столько на пиренейских источниках, сколько впитавший конституционные идеи и образцы английского и особенно французского происхождения30.

Современники сразу же обратили внимание на формальное и содержательное сходство Кадисской конституции с Конституцией Франции 1791 г., а король Фернандо VII, возвратившийся в Испанию в мае 1814 г., объявил ее в своем декрете порождением французской революции. Историки Г. Рико-и-Амат и П. Велес представили в своих научных трудах сравнительные таблицы отдельных статей Конституций 1791 и 1812 гг., иллюстрируя вывод авторов об их идентичности «по духу и форме»31. Однако отметим, что Н. И. Кареев в начале XX в. писал, что Конституция Франции 1791 г. послужила, «в большей или меньшей мере, образцом отчасти по содержанию, главным же образом по форме для всех почти конституций, издававшихся после нее в отдельных государствах»32. К числу юридических источников кадисского акта относится и якобинская конституция, пронизанная принципом народного суверенитета. Последний, как уже отмечалось, стал основой деятельности учредительных кортесов под названием «национальный». Наконец, не следует отказываться от признания значения Байонской конституции для создания национального основного закона.

Не вызывает сомнения и влияние Конституции США на кадисского законодателя. Так, при обсуждении положений о законотворческом процессе депутаты генеральных и чрезвычайных кортесов не скрывали, что учитывают Основной закон США33.

Юридические особенности Конституции. Конституция является самой обширной по объему за всю историю Испании XIX–XX вв. не только по количеству статей. Многие из них состояли из нескольких абзацев, а содержавшиеся в них перечисления были представлены в виде пунктов. Учредитель весьма детально регламентировал такие вопросы, как порядок проведения выборов, созыв кортесов, способы ограничения королевской власти, правила санкционирования монархом законов и др. Все эти новеллы конституционного оформления государственности, ранее неизвестные Испании, не были оставлены для развития в текущем законодательстве. Кадисские кортесы рассчитывали на то, что Конституция станет законом прямого действия, явно опасались неадекватных интерпретаций конституционных положений в обычном законодательстве. Поэтому конституанта тщательно проработала многие детали, которые в более поздних конституциях выводились за пределы их текстов (даты, время, название месс, точные фразы обращений).

Конституция 1812 г. отличалась добротными юридическими качествами: логичностью изложения, строгостью организации материала, ясностью формулировок, четким использованием терминологии, восходящей к конституционному законодательству Франции. Испанский исследователь Х. Л. Комельяс выразительно отмечал, что все в ней рационально, точно в «геометрическом порядке»34. В основе организации материала так же, как и во французском Основном законе 1791 г., лежало формальное понимание государства, включающее три элемента: нация, территория, власть.

В Конституции 1812 г. отсутствовало систематическое закрепление прав и обязанностей испанцев, видимо, из-за опасения, которое вызвали бы у значительной части испанского общества воспоминания о французских Декларациях 1789 и 1793 гг. Кадисский законодатель закрепил права испанцев и их гарантии в различных разделах Конституции (ст. 3, п. 2 ст. 172, ст. 173, 247, 248, 280, 287, 371, 303, 304, 306), также предусмотрел обязанности испанцев (ст. 6–9, 339, 361).

Конституция 1812 г. являлась жесткой, поскольку для внесения в нее изменений и дополнений по истечении восьми лет с момента вступления ее в действие (ст. 375) требовалось соблюдение определенной процедуры (ст. 376–383).

Содержание Конституции. Конституция 1812 г. состояла из преамбулы и 384 статей, объединенных в 10 разделов: 1) об испанской нации и испанцах; 2) о территории Испании, ее религии, правительстве и испанских гражданах: 3) о кортесах; 4) о короле; 5) о судах и правосудии по гражданским и уголовным делам; 6) о внутреннем управлении в провинциях и округах; 7) о налогах; 8) о националь­ных вооруженных силах; 9) о народном просвещении; 10) о соблюдении Конституции и порядке внесения в нее изменений.

Исторические условия принятия Конституции вызвали обостренный интерес к понятию «нация», которое приобрело наряду с политическим и юридическое значение35. Ее атрибутами, вместе с суверенитетом, признавались: монархическая форма правления (ст. 14) и католическая религия, декларируемая в качестве государственной и единственно допустимой (ст. 12). Целью правительства по Конституции является счастье нации, отож­дествляемое с благополучием индивидов, ее составляющих (ст. 13).

Подобно французскому законодателю 1791 г., различавшему понятия «француз» и «гражданин», депутаты Кадисских кортесов ввели понятия «испанец» и «гражданин»: только гражданин вправе занимать муниципаль­ные должности в установленном законом порядке (ст. 23), избирать и быть избранным депутатом кортесов. Институт избирательной системы занял значительное место в Основ­ном законе, он нашел свое оформление в 77 статьях (во французской Конституции 1791 г. их было лишь 20). Конституция 1812 г. ввела непрямые выборы депутатов кортесов, имеющие три уровня: приход, округ, провинция. При этом на первом этапе, кроме того, выборы были двухстепенными.

Реализуя принцип разделения властей, учредитель вручил осуществление законодательной власти кортесам «совместно с королем» (ст. 15). Учреждаемый представительный орган существенно отличался от средневековых сословно-представительных кортесов. Конституция 1812 г. закрепила их однопалатную структуру и определила их природу как собрания депу­татов, представляющих нацию (ст. 27), их обширные полномочия (ст. 131 и др.). Многие положения Основного закона имели своим предназначением создание гарантий независимости кортесов от монарха: точно указывались место и дата открытия их заседаний (ст. 104), определялась и продолжительность их сессий (ст. 106). Королю запрещалось распускать кортесы или откладывать их заседания. Полно и подробно были определены законодателем и права кортесов.

В Конституции весьма подробно был регламентирован законотворческий процесс, четко оформлены его стадии (ст. 132, 139, 142, 145, 155), при этом законодательная инициатива кортесов отождествлялась с законо­дательной инициативой депутатов (ст. 132).

Исполнительная власть принадлежала исключительно королю (ст. 16, 170). Кадисские кортесы опреде­лили границы власти короля путем предоставления ему исчерпы­вающего перечня прав (ст. 171) и запретом совершать определенные действия (ст. 172). Монарх осуществлял свою власть, консультируясь с государственным советом, посредством семи министров (ст. 222), которые не объединялись в единый коллегиальный орган. Невозможность привлечь монарха к ответственности компенсировалась судебной персональ­ной ответственностью министров (ст. 228, 229).

Право применять законы в гражданских и уголовных делах вручалась трибуналам, созданным в соответствии с законом (ст. 17), стройная система которых учреждалась Конституцией 1812 г. (ст. 259–275). В ней были сформулированы важнейшие принципы судопроизводства: только трибуналы вправе применять законы в гражданских и уголовных делах; королю и кортесам запрещалось вмешиваться в сферу судебной власти; трибуналам предписывалось не уклоняться от указаний закона.

Кадисский учредитель не ввел нового административно-территориального деления страны, отложив это до более благоприятной политической обстановки (ст. 11), ограничившись лишь перечислением многочисленных «земель» в Европе, Америке и Азии, которые включались в «территорию» страны. В отличие от французских Конституций 1791 и 1799 гг. Конституция 1812 г. должна была действовать и в колониях, которые вовсе не признавались «дополнительной частью» территории страны, как это было зафиксировано в Конституции Франции 1795 г.

Конституция предусматривала систему местных органов управления, созданную на базе традиционных испанских учреждений (ст. 309, 324, 325). Однако принципы формирования и деятельности местных органов власти и управления были совершенно новыми для Испании.

Основной закон именовался «Политическая конституция испанской монархии», что имело строго определенный смысл: в нем закреплялись основы государственной власти и отношений между нею и испанцами. Конституция 1812 г. была, бесспорно, типичным образцом либеральной модели основного закона, характерной для первого из этапов конституционного развития европейских государств36, выделяемых в современной отечественной конституционно-правовой литературе.

Судьба Конституции. Конституцию приняли во время войны с наполеоновской Францией, когда значительная часть испанской территории была оккупирована войсками завоевателя. Однако Кадисские кортесы вводили ее в действие немедленно и в течение полутора лет развивали ее нормы в текущем законодательстве. Эта деятельность была продолжена ординарными кортесами, избранными в соответствии с Конституцией 1812 г. и открывшими свои заседания 25 сентября 1813 г. В первые месяцы 1814 г. они приняли несколько актов, определявших отношение к возвращающемуся после окончания войны монарху. Так, 19 апреля 1814 г. был принят декрет, в котором говорилось: титул «Его Величество» присваивается королю исключительно после принесения им присяги Кадисской конституции. Однако ее текст 15 апреля был вручен Фернандо VII вместе с манифестом, в котором 69 депутатов-абсолютистов заявляли о своей преданности ему лично и приверженности абсолютизму, при этом они ссылались на испанскую средневековую традицию.

4 мая 1814 г. Фернандо VII опубликовал манифест, в котором Конституция 1812 г. объявлялась «порождением французской революции, анархии и террора», а акты кортесов аннулировались. Одновременно был опубликован декрет об их роспуске37. В Испании вновь наступило время абсолютизма (1814–1820).

Однако судьба Кадисской конституции была поистине удивительной. Историк А. Трачевский писал: «Темная сила могла одолеть ее в начале ее существования, пользуясь невежеством народа. Но она осталась символом веры для всего лучшего, нового и свежего в стране. Она стала знаменем протестующих во имя блага народа, Евангелием политических мучеников, которые с тех пор не переводились в Испании. И чем больше развивалась нация, тем чаще и настойчивее произносилось имя конституции 1812 г., которая стала святыней для образованной части общества, для надежд Испании»38.

Кадисская конституция провозглашалась еще дважды. 9 марта 1820 г. Фернандо VII был вынужден присягнуть на верность Конституции 1812 г. в ходе начавшейся революции, однако 1 октября 1823 г., после входа в Мадрид французских войск, она вновь была аннулирована. После этого, как и в 1814 г., в Испании началась реакционная пора, продолжавшаяся около 10 лет (1823–1833) — до самой смерти Фернандо VII. В третий раз Конституция 1812 г. вводилась в действие в 1836 г.

Текст Кадисского основного закона был издан в Риме, Милане, Париже, Лондоне, Неаполе, Пьемонте, Швейцарии. Конституция 1812 г. получила известность и в нашем Отечестве. Примечательно, что первым монархом, признавшим Кадисскую конституцию, стал российский император Александр I, а первым государством — Россия. 8 (20) июля 1812 г. в Великих Луках Николай Румянцев и Сеа Бермудес подписали Союзный договор между Россией и Испанией. Стороны заявили (ст. 2) о «твердом намерении вести мужественно войну против императора французов, общего их неприятеля» и обещали содействовать «всему тому, что может быть полезным для той или другой стороны». Кроме того, согласно договору (ст. 3) император Александр I признал «законными генеральные и чрезвычайные кортесы», заседавшие в Кадисе, а также Конституцию, ими «принятую и утвержденную»39. Конституция была переведена на французский язык и опубликована в Петербурге в том же 1812 г.40

В статье, посвященной влиянию Кадисской конституции за пределами страны, испанский историк Х. Феррандо Бадиа пишет, что в период времени до Июльской революции во Франции в 1830 г. оно менялось. Сначала (в 1812–1820 гг.) Кадисская конституция стала предметом «интеллектуальных размышлений». Затем (в 1820–1830 гг.) она превратилась в «программу европейского либерализма». Такое значение было предопределено испанской революцией, начавшейся в 1820 г., провозглашением 1 января 1820 г. Кадисской конституции и присягой короля Фернандо VII Основному закону 1812 г. 9 марта. Несмотря на поражение испанской революции в 1823 г., по словам историка, Конституция еще долго «доминировала в европейских душах»41.

Кадисская конституция явилась прообразом португальской Конституции 1822 г. По справедливой оценке отечественного исследователя И. Минаевой, она оказалась привлекательной для Неаполитанского королевства, Пьемонта, а также Бразилии, где «последовательное проведение в жизнь принципов буржуазной революции сопряжено было со сложностью преодоления феодальных пережитков в области экономики, политических реформ и правовых категорий»42. Бесспорно, условия, в которых принималась Конституции, — поразившая всю Европу национально-освободительная война народа Испании против Наполеона, история ее трех провозглашений, а также юридические качества и теоретическая основа — обусловили ее превращение в «символ, привлекательный политический миф, знамя, которым размахивали испанские революционеры до тех пор, пока не стала очевидной ее непригодность».43

Неудивительно, что ею заинтересовались и в России, особенно в связи с революционными событиями 1820–1823 гг. Влияние Кадисской конституции на конституционализм Российской империи до сих пор тщательно не исследован испанскими и российскими юристами. Следует отметить замечание Х. Феррандо Бадиа о влиянии Кадисского акта на российских декабристов44. Значительным событием стала статья Исабель де Мадарьяги, впервые опубликованная на испанском языке в Бельгии в 1966 г., а затем на английском языке в 1973 г.45

Действительно, декабристы знакомились с основными законами стран Западной Европы и Америки, учитывали их богатый конституционный опыт. Среди тщательно изученных ими основных законов была и Кадисская конституция 1812 г.46 Исследователь декабристского движения Д. Петров писал: «Расстояния и не всегда точная осведомленность скрывали промахи и недостатки делегатов, заседавших в Кадисе. Налицо были борцы за свободу, которым удалось довести дело до конца, спасти Родину, подарить ей либеральный устав. В своих симпатиях будущие декабристы колебаться не могли. В Испании они видели то, о чем могли мечтать для России»47.

Известно, что в библиотеках декабристов Н. Тургенева и Н. Муравьева имелись ее издания. Осенью 1823 г. на собрании Южного тайного общества в Каменке С. Муравьев-Апостол говорил о Конституции 1812 г.48 Один из лидеров Северного общества К. Рылеев дал следующие показания во время следствия о П. И. Пестеле: «…Пестель, вероятно, желая выведать меня: в два упомянутые часа был и гражданином Северо-Американской республики, Наполеонистом, и террористом, то защитником Английской Конституции, то поборником Испанской… Спустя некоторое время он согласился со мною, что Устав Английский уже устарел… Потом много говорил он в похвалу испанского Государственного устава»49. Н. Муравьев включил в свой конституционный проект дословный перевод двух статей испанской Конституции 1812 г. (ст. 1 и 3) и явно использовал ее в качестве одного из юридических источников своего проекта50.

Кадисская конституция по праву считается первым национальным Основным законом Испании, поэтому к ней вновь обратились в 70-е годы XX столетия, когда перед Испанией после смерти диктатора Франко встала задача проведения преобразований политико-правовой системы.

Королевский статут 1834 года

История создания. Королевский статут 1834 г. юридически закрепил третью попытку перехода Испании к конституционному правлению. Она была предпринята в связи со сменой монарха на престоле. 29 сентября 1833 г. умер Фернандо VII. В соответствии с завещанием его жена Мария Кристина де Бурбон стала королевой-правительницей и регентшей на период несовершеннолетия дочери Изабеллы II. Завещание вызвало негодование со стороны брата умершего короля дона Карлоса, мечтавшего занять престол. Долгое время у него имелись все основания для серьезных надежд — лишь в четвертом браке, в 1830 г., у Фернандо VII появился ребенок — дочь Изабелла. В ожидании ее рождения король повелел обнародовать Прагматическую санкцию, принятую кортесами еще в 1789 г. и хранившуюся до того в тайне. Она отменяла введенный в Испании королем Филиппом V в 1713 г. так называемый салический закон, не допускавший женщин к престолонаследию.

4 октября 1834 г. дон Карлос опубликовал манифест и провозгласил себя законным монархом. После этого в стране началась гражданская война, вошедшая в историю под именем первой «карлистской» и продолжавшаяся в общей сложности семь лет. Вокруг дона Карлоса объединились сторонники абсолютизма и феодализма, их поддерживали правительства Австрии, Пруссии и России. Поэтому Мария Кристина, весьма далекая от конституционных идей, была вынуждена искать себе поддержку среди противников первых — среди либералов, выступавших за введение в Испании конституции, а на международной арене опираться на Англию, Францию и Португалию. Под давлением общественности, прежде всего военных, королева-правительница в январе 1834 г. назначила главой совета министров Франсиско Мартинеса де ла Роса, в прошлом депутата Кадисских кортесов, одного из авторов проекта Конституции 1812 г., находившегося в тюрьме, а затем в изгнании после «революционного трехлетия» 1820–1823 гг.51 Основной результат его деятельности — подготовка и издание Статута, ставшего манифестом испанского «умеренного» либерализма52. После этого события умеренные (или «доктринарные») либералы (moderados) объединились в 1834 г. в свою партию, отличную от «прогрессистов» – радикальных либералов (progresistas). Борьба между этими партиями оказывала большое влияние на развитие испанского конституционализма на протяжении всего XIX в.

Разработка проекта велась негласно — в процессе обсуждения принимали участие только совет министров и государственный совет. Известно, что основными авторами текста были Мартинес де ла Роса и Хавьер де Бургос. В процессе его разработки Х. Томас Вильярройа выделил три этапа53: 1) январь — 7 марта 1834 г. — период подготовки проекта Королевского статута в совете министров; 2) 9–24 марта 1834 г. — его обсуждение правительственным советом, который внес в проект существенные изменения; 3) 31 марта — 6 апреля 1834 г. — окончательная обработка текста с учетом замечаний, сделанных при обсуждении.

4 апреля 1834 г. совет министров направил королеве проект, сопроводив его пояснительной запиской54. 10 апреля 1834 г. Королевский статут был подписан королевой. 15–17 апреля он был опубликован в Gaceta de Madrid вместе с декретом о его промульгации и введении в действие55. Несмотря на то что в последнем говорилось об объявлении Статута о созыве генеральных кортесов, а первая глава называлась «О созыве генеральных кортесов королевства» (ст. 1–2), созыв представительного органа вовсе не осуществлялся.

Источники Статута. Октроированный характер Королевского статута всегда порождал аналогию с французской Хартией 1814 г. Кроме того, очевидно и сближающее Статут и Хартию заявленное желание их создателей лишь восстановить «основные законы монархии». Так, в самом начале текста Статута был отражен решительный отказ от признания акта учредительным, и он представлялся как «мера применения исторического права королевой-правительницей»56, повелевающей созвать от имени своей дочери представительный орган всей Испании — генеральные кортесы, что обосновывалось ссылкой на историческое законодательство (ст. 1).

Маскировка абсолютно новых учреждений и институтов упоминанием о старых традициях и обычаях стала чертой испанского конституционализма. Справедливо отмечал Б. Клаваро, что законодатель использовал путь введения учредительного акта, «проторенный и провалившийся» ранее в 1812 г. в Кадисе57. Х. Томас Вильярройя констатировал, что закрепленный в Статуте механизм осуществления власти «не имел основ, древних и обнаруживаемых в институтах нации, а лишь в новых и конституционных и представительных доктринах»58.

В связи с учреждением (по тексту – «реставрацией») двухпалатных кортесов, обнаруживших сходство с английским парламентом, можно отметить неписаную конституцию Великобритании в качестве источника Статута, хотя ее вдохновляющее влияние носило не прямой, а опосредованный характер, через французские Хартии 1814 и 1830 гг. С последней Статут сближало объявление открытыми заседаний обеих палат.

Юридические особенности Статута. Статут 1834 г. отличался небольшим размером, что позволяет охарактеризовать его как краткую конституцию. Он не имел декларации прав и свобод личности, что отличало его от Хартии 1814 г., первый отдел которой (ст. 1–12) «Публичное право французов» содержал их перечень. Статут 1834 г. не затрагивал многих важных вопросов, находивших освещение в конституциях конца XVIII–XIX в. Так, в нем не определялись: порядок престолонаследия, компетенция монарха, правила формирования и основы деятельности правительства. Текст умалчивал о местных органах и судебной системе. Поэтому Статут мог быть признан лишь неполной конституцией. Данная особенность сыграла весьма положительную роль в его судьбе: он получил развитие в текущем законодательстве, а также в конституционной практике. Королевский статут явился гибкой конституцией, так как в нем не устанавливалось какой бы то ни было специальной процедуры для внесения в его текст изменений и дополнений. Документ имел также практический, а не программный характер, поэтому неудивительно, что ему изначально была уготована роль временной конституции. Последний термин, думается, можно смело использовать, поскольку акт 1834 г. предназначался для того, чтобы вывести испанскую государственность из эпохи абсолютизма.

Содержание Статута. В структуре Статута выделены преамбула и 50 статей, объединенные в пять разделов: 1) о созыве генеральных кортесов королевства; 2) о палате пэров королевства; 3) о палате депутатов королевства; 4) о созыве палаты депутатов королевства; 5) общие положения.

В отличие от Хартии 1814 г. в Статуте прямо не упоминался принцип королевского суверенитета, декларированного в преамбуле французского акта, но при этом в его тексте не упоминалось и о национальном суверенитете – основе Кадисской конституции. В связи с этим в испанской историко-правовой литературе нередко признается в качестве базового прин­ципа Статута так называемый совместный (разделенный) суверенитет короля и кортесов, который нашел свое явное отражение в Конституциях 1845 и 1876 гг. Некоторые современники, а затем и историки права представляли его сущностью «внутренней» (т. е. исторической) конституции Испании. Согласно этой точке зрения монарх и кортесы являлись двумя элементами исторической конституции страны. Вместе они обладали правом принимать наиболее судьбоносные для нации политические решения. Эту идею в 30-е годы XIX в. проповедовали «умеренные»59.

Представляется, что Статут все-таки базировался на принципе королевского суверенитета. Мария Кристина, следуя примеру Людовика XVIII, издала «не основной закон, обнимающий все стороны государственного порядка и устанавливающий новые начала политической жизни, а королевский указ, стоящий на почве старого порядка и вносящий в него лишь частичные изменения»60. Регентша продемонстрировала признаваемый за монархом суверенитет, передав посредством Статута лишь некоторые королевские полномочия другим государственным органам. Все это представлялось в качестве «дара», сделанного короной, и было адекватно взглядам значительной части испанского общества, не готового к радикальным политико-правовым переменам. Происхождение и форма принятия Статута существенно отличали его от Конституции 1812 г.

В нем, подобно французской Хартии 1814 г., не признавался и принцип разделения властей, что также отличало его от Кадисской конституции. Автор проекта председатель правительства Мартинес де ла Роса, выступая в нижней палате, подчеркивал, что целью хорошего политического режима является установление связей между различными властями, которые взаимодействуют, не мешая друг другу61. Поэтому принято считать, что в акте 1834 г. была выражена идея «сотрудничества властей»62.

Королевский статут в основном был посвящен кортесам, закреплению их структуры, порядка формирования палат, компетенции. Традиционное название представительного органа в Испании было использовано для совершенно нового органа, созданного по образцу английского парламента и представительного органа по французским Хартиям 1814 и 1830 гг. Кортесы впервые в истории Испании действовали как двухпалатный орган, состоящий из палаты пэров и палаты депутатов (ст. 2, 41, 45–47). Бикамерализм вводился в Испании как принцип государственного права для того, чтобы соответствовать идеям, получившим признание в Европе. В записке правительства, сопровождавшей проект, говорилось, что палата пэров является подходящей и необходимой для того, чтобы стать барьером для порывов, исходящих от народной палаты, чтобы противостоять «деспотизму и анархии»63. Также было принято во внимание и существование к тому времени второй палаты во многих государствах, учредивших представительные органы64. В разделе «О палате пэров королевства»65 (ст. 3–9) законодатель весьма подробно определил порядок формирования верхней палаты. Английский посол в Испании Вильерс настойчиво обращал внимание Мартинеса де ла Росы на то, что присутствие в палате лишь назначаемых королем пэров, как это предполагалось первоначально, придаст монаршей власти «невероятную силу»66. Поэтому в состав палаты были включены лица, занимающие места по должности, по наследству и пожизненно, что отлично от положений Хартии 1814 г., вводившей лишь вторую и третью категории пэров (ст. 27, 30). Представители высшего духовенства (архиепископы и епископы) присутствовали в ней по должности (ст. 4), гранды Испании — в силу титула и по наследству (ст. 6) при условии, что они отвечали четко сформулированным требованиям (ст. 5). Остальные члены занимали места в верхней палате пожизненно в силу назначения короля. Количество таких пэров не ограничивалось и зависело лишь от королевского усмотрения, однако категории кандидатов, а также предъявляемые к ним требования были четко определены (пп. 4–6, ст. 3, ст. 7).

В разделах «О палате депутатов королевства» и «О созыве палаты депутатов королевства» устанавливались принципиальные положения организации нижней палаты кортесов — палаты депутатов (ст. 13–23), состоящей из депутатов, избираемых на три года в соответствии с правилами, которые предполагалось установить специальным избирательным законом. Подобная бланкетная норма содержалась и в Конституционной хартии 1814 г. (ст. 35). В то же время были исчерпывающе сформулированы требования, предъявляемые к депутатам (ст. 14). Для депутатов нижней палаты вводился императивный мандат (ст. 16) — это сближало кортесы со средневековыми сословно-представительными учреждениями.

В разделе «Общие положения» (ст. 24–50) были определены компетенция кортесов и некоторые принципы их деятельности, а также взаимоотношений короля и кортесов. Весьма скромные полномочия кортесов позволили ограничить власть короля в двух областях: законодательство (ст. 33) и налогообложение (ст. 34–36). Кроме того, были разработаны основы контроля кортесов за деятельностью правительства (совета министров) (ст. 36), факта его наличия в системе высших государственных органов, а также полномочий его главы — председателя совета министров (ст. 26, 37, 40)67. Отсутствие указания на порядок назначения его на должность интерпретировалось как закрепление этой прерогативы за монархом.

Судьба Статута. Королевский статут стал реально действующим законом. 20 мая 1834 г. Мария Кристина издала декрет о созыве кортесов, а 9 июня 1834 г. — декрет, установивший правила выборов депутатов. После их проведения 30 июня 1834 г. была сформирована и палата пэров. В соответствии со Статутом издали и опубликовали регламенты палат.

В палате депутатов были весьма сильны позиции либералов, выступающих с предложениями о проведении дальнейших конституционных реформ, в частности о принятии декларации прав и свобод. В мае 1836 г. было принято решение о внесении изменений и дополнений в текст Статута. Однако в результате социальных и прежде всего военных волнений Мария Кристина была вынуждена ввести в действие Конституцию 1812 г., а затем согласиться с введением в действие Конституции 1837 г.

Королевский статут 1834 г., далекий от совершенства по своим юридическим качествам, выполнил свою миссию: он исполнил роль временной и реальной конституции68. Закон обеспечил на этот раз удачный переход Испании к конституционному правлению, стал юридической границей между абсолютизмом и конституционализмом в стране. Королевский статут 1834 г. проложил дорогу дальнейшему развитию конституционализма, поскольку, как отмечал Х. Томас Вильярройа, ввел в Испании парламентские институты, которые уже существовали в политически продвинутых странах, а также содержал нормы, которые долго сохранялись в политической жизни страны69.

Конституция 1837 года

История создания. Конституция 1837 г. — четвертая конституция в истории Испании. Она была принята в период первой «карлистской войны» и революционной эпохи70.

Кульминацией революционных событий 30-х годов стало pronunciamiento (восстание гарнизона) в королевской резиденции La Granja, оно и заставило Марию Кристину 13 августа 1836 г. в третий раз в испанской истории ввести в действие Кадисскую конституцию. Декретом от 21 августа 1836 г. правительница объявила о созыве учредительных кортесов и о проведении выборов в порядке, установленном в 1812 г.

24 октября 1836 г. представительный орган начал свою работу. 25 октября депутаты сформировали конституционную комиссию. В ее состав вошли известные либералы того времени. Председателем стал А. Аргу­эльес, один из авторов проекта Кадисской конституции, секретарем был избран С. Олосага, молодой представитель «прогрессистов», который испытывал больше симпатий к современным европейским конституциям, чем к Кадисскому акту. 30 ноября 1836 г. комиссия предложила реформировать текст действующего Основного закона 1812 г. следующим образом: 1) уменьшить его текст, исключив положения, которые могут быть включены в обычные законы; 2) ввести двухпалатные кортесы; 3) увеличить полномочия короны; 4) ввести прямые выборы и право депутата на переизбрание71. Данные предложения, одобренные депутатами, и определили основные направления работы комиссии. 24 февраля 1837 г. комиссия представила кортесам проект новой Конституции. 22 мая 1837 г. он был окончательно принят кортесами.

Этому событию предшествовал компромисс двух групп либералов в кортесах — «прогрессистов» (progresistas) и «умеренных» (moderados), сплотившихся в условиях «карлистских войн». Они объединились и для разработки Magna Carta 1837 г., при этом должны были сделать взаимные уступки и достичь согласия по всем принципиальным вопросам.

«Прогрессисты» (самый яркий представитель — С. Олосага), имевшие большинство в учредительных кортесах, объединяли в своих рядах в основном представителей молодого поколения либералов и были приверженцами ограниченной монархии и Кадисской конституции. Однако авторами проекта Основного закона были и «умеренные» (доктринарные либералы), выступавшие лишь за незначительное ограничение королевской власти. Они стремились к взаимодействию с католической церковью, восхваляли якобы имевшуюся историческую конституцию страны. Moderados, среди которых были либералы старшего поколения, в том числе и самый выдающийся из них А. Аргуэльес, в 30-е годы уже опасались революционных событий, Конституция 1812 г. воспринималась ими как «надоевшее наследство»72.

Источники Конституции. Конституция 1837 г. была основным законом, типичным для периода европейского конституционализма, открытого Июльской революцией 1830 г. во Франции, и испытала влияние Конституционной хартии 1830 г. В то же время создатели Конституции, как и Кадисские кортесы, настойчиво подчеркивали ее национальный характер и ее основной источник — первую конституцию страны. Однако все исследователи оценивают Основной закон 1837 г. как «известный компромисс между Конституцией 1812 г. и Королевским статутом». Кроме того, очевидно и влияние на законодателя французской Конституционной хартии 1830 г., Конституции Бельгии 1831 г. и неписаной Конституции Великобритании.

Множественность юридических источников Основного закона предопределялась разнообразием его идейных истоков. Он представлял собой документ, отразивший политические и правовые взгляды «прогрессистов» и «умеренных», которые, в свою очередь, сформировались не без влияния мыслителей Франции и Великобритании. Очевидно, что «прогрессисты» — «архитекторы Конституции» привнесли в текст Конституции принцип народного суверенитета, свободу печати, суд присяжных, национальную милицию, право кортесов определять порядок престолонаследия, выборный характер аюнтамьентов и провинциальных депутаций. В то же время закон закрепил идеи «умеренных»: бикамерализм, стремление к усилению (по сравнению с 1812 г.) королевской власти, абсолютное вето короля, его право распускать кортесы, а также цензовое избирательное право, прямые выборы депутатов. Поэтому принятая Конституция весьма отличалась от Кадисского акта, будучи «компромиссом между двумя фракциями либеральной партии»73.

Юридические особенности. Конституция 1837 г., как и Кадисская конституция, — акт учредительной власти. Однако в отличие от первой, принятой в отсутствие монарха и так и не признанной им, Основному закону 1837 г. присягнула Мария Кристина, что означало ее согласие на правление дочери и собственное регентство в соответствии с условиями, предложенными конституантой.

Конституция 1837 г. — более обстоятельная по сравнению с Королевским статутом, но менее многословная по сравнению с Конституцией 1812 г. Она может быть охарактеризована как полная и гибкая, что отличает ее от двух предыдущих основных законов Испании. Конституция являлась полной, так как закрепляла не только основы организации государственной власти, но и содержала декларацию прав, свобод и обязанностей испанцев. Ее гибкий характер не предполагал особого порядка внесения в нее изменений и дополнений.

Содержание Конституции. По структуре Конституция 1837 г. в целом была похожа на Кадисскую конституцию с учетом некоторых деталей, заимствованных из Королевского статута. Она представляла собой относительно небольшой документ, состоявший из введения и 77 статей, объединенных в 13 разделов: 1) об испанцах; 2) о кортесах; 3) о сенате; 4) о конгрессе депутатов; 5) о созыве и полномочиях кортесов; 6) о короле; 7) о наследовании короны; 8) о малолетнем короле и регентстве; 9) о министрах; 10) о судебной власти; 11) о провинциальных депутациях и аюнтамьентах; 12) о налогах; 13) о вооруженных силах. Текст Конституции завершался двумя статьями, объединенными в раздел «Дополнительные статьи».

Основными принципами Конституции стали народный суверенитет, разделение властей, признание прав и свобод личности и религиозное единство. По существу, речь шла о тех принципах, на которых базировалась Кадисская конституция 1812 г. Однако народный (в испанской терминологии — национальный) суверенитет, явно в угоду moderados, упоминался в Конституции 1837 г. лишь в преамбуле для обоснования деятельности самих учредительных кортесов, которые «по воли нации» пересмотрели Основной закон. Но он не нашел развития в последующем тексте, как э

...