автордың кітабын онлайн тегін оқу История России: правовые традиции
Информация о книге
УДК 340.15(470+571)(075.8)
ББК 67.3(2Рос)я73
И85
Автор:
Исаев И. А., доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заведующий кафедрой истории государства и права Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА).
Рецензенты:
Максимова О. Д., доктор юридических наук, доцент, заведующая кафедрой теории и истории государства и права Московского гуманитарного университета;
Овчинников А. И., доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой теории и истории государства и права Южного федерального университета;
Сафронова Е. В., доктор юридических наук, профессор, руководитель Центра трансграничных правовых исследований, профессор кафедры теории и истории государства и права Белгородского государственного национального исследовательского университета.
Учебное пособие вводит читателя в пестрый и яркий круг юридических фактов, имевших место на всем протяжении правовой истории России, обрисовывает процесс формирования юридических идей и представлений. Осмысление этих фактов требует достаточно хорошего знания отечественной исторической картины многовекового существования нашей страны, на фоне которой строилась история права.
Издание предназначено для студентов и аспирантов юридических и исторических вузов и факультетов. Несомненную пользу оно принесет и всем, кто интересуется проблемами истории и теории государства и права, а также истории, политической и социальной философии.
УДК 340.15(470+571)(075.8)
ББК 67.3(2Рос)я73
© Исаев И. А., 2023
© ООО «Проспект», 2023
ПРЕДИСЛОВИЕ
Становление и развитие русского права проделало длительный и сложный тысячелетний путь. Изучающий историю русского права может с определенностью отметить некоторые общие закономерности и черты этого развития. Их не скроет даже огромное число особенностей и частных фактов. Знание этих закономерностей помогает в решении актуальных проблем и позволяет прогнозировать будущее.
В предлагаемом читателю учебном пособии «История России. Правовые традиции» излагается большой историко-правовой материал. Автор приводит факты, непосредственно относящиеся к истории правовых норм, институтов, кодификаций и идей, имевших место на территории Древней Руси, Московского государства, Российской империи, СССР и Российской Федерации. Значительное внимание уделяется процессам образования правовой системы в целом, а также ее отдельных отраслей.
Исторически складывающиеся правовые формы разнообразны — от правового обычая до различных видов законодательных актов. Важную роль при этом играла судебная практика, а также нормотворческая деятельность разного рода государственных органов, учреждений и других образований.
Представляется возможным выделить несколько наиболее важных этапов в становлении российского права и российского законодательства. На первом этапе (Древняя Русь) происходит зарождение отечественного права, намечаются его основные институты.
Формирование общерусского права, системы судебных органов и процедур осуществляется на втором этапе (Московское государство) российской истории.
Третий период (Империя) отмечен стремлением к созданию системы права. На этом этапе окончательно устанавливаются отдельные правовые отрасли, механизмы правотворчества и правоприменения, складывается юридическая техника, отрабатываются основные приемы оформления правового материала (кодификация, систематизация, инкорпорация и т. д.).
Четвертый период развития российского права — новейшая история. Это историческая драма создания, развития и кризиса советской правовой системы, системы, обладающей специфическими чертами и вместе с тем много заимствовавшей у мировой и российской правовой традиции.
Изложение заканчивается современным — пятым — периодом, когда происходит качественная перестройка всех правовых структур, институтов и принципов.
Древняя проблема соотношения закона и благодати, выдвинутая на заре русской государственности, подспудно сопровождала все процессы генезиса правовой системы, принимая различные формы. Это и столкновение принципов законности и целесообразности (в том числе революционной), личного и коллективного законотворчества, традиции и новаций и т. п. Амбивалентные тенденции постоянно боролись в недрах правовой системы, юридическая практика часто противоречила правовым принципам.
Любая правовая система в той или иной мере соответствует существующим социальным отношениям и общественному правосознанию. Последнее в значительной степени определяет все процессы, связанные с формированием права, составляет часть правовой реальности. Правовая надстройка в конечном счете отражает национальную психологию и менталитет, детерминирует путь юриспруденции как науки. Это с полным основанием относится и к правовой истории России, начиная с древнейших времен и кончая нашим временем.
Глава I. ДРЕВНЯЯ РУСЬ: ЗАРОЖДЕНИЕ ПРАВА
Становление княжеской администрации проходило на фоне первых административных и правовых реформ. В X в. княгиней Ольгой была проведена налоговая реформа: были установлены пункты (погосты) и сроки для сбора дани, регламентированы ее размеры (уроки). В начале XI в. князем Владимиром Святославичем устанавливается десятина — налог в пользу церкви, в XII в. князем Владимиром Всеволодовичем Мономахом вводится устав о закупничестве, регламентирующий кабально-долговые и заемные отношения.
После принятия христианства в качестве государственной религии на Руси складываются церковные организации и юрисдикция. Духовенство делилось на черное (монашеское) и белое (приходское). Организационными центрами стали епархии, приходы и монастыри. Церковь получила право на приобретение земель, на осуществление суда по специально выделенной юрисдикции (все дела в отношении церковных людей, дела о преступлениях против нравственности, брачно-семейные вопросы).
Устройство Ольгой погостов и обложение данью населения.
Миниатюра из Радзивилловской летописи. Конец XV в.
Древнейшим источником права является обычай. Когда обычай санкционируется государственной властью (а не просто мнением, традицией), он становится нормой обычного права. Эти нормы могут существовать как в устной, так и в письменной форме.
Наиболее ранними письменными памятниками русского права являются тексты договоров Руси с Византией (911, 914 и 971 гг.). Тексты содержат нормы византийского и русского права, относящиеся к международному, торговому, процессуальному и уголовному праву. В них имеются ссылки на «закон русский», являющийся, по-видимому, сводом устных норм обычного права.
К числу древнейших источников права относятся также церковные уставы князей Владимира Святославовича и Ярослава Владимировича (X–XI вв.), содержащие нормы о брачно-семейных отношениях, преступлениях против церкви, нравственности и семьи. В уставах определялась юрисдикция церковных органов и судов.
Чтение Русской Правды. А. Д. Кившенко. 1880
Русская Правда. До наших дней дошло более ста списков Русской Правды. Все они распадаются на три основных редакции: Краткая, Пространная и Сокращенная (обозначаемые в литературе как КП, ПП и СП). Древнейшей редакцией (подготовлена не позднее 1054 г.) является Краткая Правда, состоящая из Правды Ярослава (ст. 1–18), Правды Ярославичей (ст. 19–41), Покона вирного (ст. 42), Урока мостников (ст. 43).
Пространная редакция, возникшая не ранее 1113 г. и связанная с именем Владимира Мономаха, разделяется на Суд Ярослава (ст. 1–52) и Устав Владимира Мономаха (ст. 53–121).
Сокращенная редакция появилась в середине XV в. из переработанной Пространной редакции.
Источники кодификации — нормы обычного права и княжеская судебная практика. К числу норм обычного права относятся прежде всего положения о кровной мести (ст. 1) и круговой поруке (ст. 19 КП). Законодатель по-разному относится к этим обычаям: кровную месть он стремится ограничивать (сужая круг мстителей) или вовсе убрать, заменив денежным штрафом (вирой). Круговая порука, напротив, сохраняется им как политическая мера, связывающая всех членов общины ответственностью за своего члена, совершившего преступление («дикая вира» налагалась на всю общину).
Нормы, выработанные княжеской судебной практикой, многочисленны в Русской Правде и связываются иногда с именами князей, принимавших их (Ярослава, сыновей Ярослава, Владимира Мономаха). Определенное влияние на Русскую Правду оказало византийское каноническое право.
В Русской Правде содержится ряд норм, устанавливающих правовое положение отдельных групп населения. По ее тексту достаточно трудно провести грань между правовым статусом правящего слоя и остальной массы населения.
Находим лишь два юридических критерия, особо выделяющих эти группы в составе общества: нормы о повышенной (двойной) уголовной ответственности за убийство представителя привилегированного слоя (ст. 1 ПП) и нормы об особом порядке наследования недвижимости (земли) для представителей этого слоя (ст. 91 ПП).
Скульптурный портрет крестьянина-смерда
Юридические привилегии распространялись на субъектов, поименованных в Русской Правде следующим образом: князья, бояре, княжьи мужи, княжеские тиуны, огнищане. В этом перечне не все лица могут быть названы феодалами, следует говорить лишь об их привилегиях, связанных с особым социальным статусом, приближенностью к княжескому двору и имущественным положением.
Основная масса населения разделялась на свободных и зависимых людей, существовали также промежуточные и переходные категории.
Юридически и экономически независимыми группами были посадские люди и смерды-общинники (они уплачивали налоги и выполняли повинности только в пользу государства). Городское население делилось на ряд социальных групп: боярство, духовенство, купечество, низы (ремесленники, мелкие торговцы, рабочие и проч.).
Кроме свободных смердов, существовали и другие их категории, о которых Русская Правда упоминает как о зависимых людях. В литературе есть несколько точек зрения на правовое положение этой группы населения, однако следует помнить, что она не была однородной: наряду со свободными были и зависимые (крепостные) смерды, находившиеся в кабале и услужении у феодалов.
Свободный смерд-общинник обладал определенным имуществом, которое он мог завещать детям (землю — только сыновьям). При отсутствии наследников его имущество переходило к общине. Закон защищал личность и имущество смерда. За совершенные проступки и преступления, а также по обязательствам и договорам он нес личную и имущественную ответственность. В судебном процессе смерд выступал полноправным участником.
Более сложной юридической фигурой является закуп. Краткая редакция Русской Правды не упоминает закупа, зато в Пространной редакции помещен специальный Устав о закупах.
Закуп — человек, работающий в хозяйстве феодала за купу — заем, в который могли включаться различные ценности: земля, скот, зерно, деньги и проч. Этот долг следовало отработать, причем установленных нормативов и эквивалентов не существовало. Объем работы определялся кредитом. Поэтому с нарастанием процентов на заем кабальная зависимость усиливалась и могла продолжаться долгое время.
Первое юридическое урегулирование долговых отношений закупов с кредиторами было произведено в Уставе Владимира Мономаха после восстания закупов в 1113 г. Были установлены предельные размеры процентов за долг.
Закон охранял личность и имущество закупа, запрещая господину беспричинно наказывать его и отнимать имущество. Если сам закуп совершал правонарушение, ответственность была двоякой: господин уплачивал за него штраф потерпевшему, но сам закуп мог быть «выдан головой», т. е. превращен в полного холопа. Его правовой статус резко менялся. За попытку уйти от господина, не расплатившись, закуп также обращался в холопа.
В качестве свидетеля в судебном процессе закуп мог выступать только в особых случаях: по малозначительным делам («в малых исках») или в случае отсутствия других свидетелей («по нужде»).
Закуп был той юридической фигурой, в которой больше всего отразился процесс феодализации, за- кабаления, закрепощения бывших свободных общинников.
Владимир Мономах на Киевском престоле.
Лицевой летописный свод. XVI в.
Холоп — наиболее бесправный субъект права. Его имущественное положение особое: все, чем он обладал, являлось собственностью господина. Все последствия, вытекающие из договоров и обязательств, которые заключал холоп (с ведома хозяина), также ложились на господина.
Личность холопа как субъекта права фактически не защищалась законом. За его убийство взимался штраф как за уничтожение имущества либо господину передавался в качестве компенсации другой холоп. Самого холопа, совершившего преступление, следовало выдать потерпевшему (в более ранний период его можно было просто убить на месте преступления), а штрафную ответственность всегда нес господин. В судебном процессе холоп не мог выступать в качестве стороны (истца, ответчика, свидетеля). Ссылаясь на его показания в суде, свободный человек должен был оговориться, что это — «слова холопа».
Закон регламентировал различные источники холопства. Русская Правда предусматривала следующие случаи: самопродажа в рабство (одного человека либо всей семьи), рождение от раба, женитьба на рабе, ключничество (поступление в услужение к господину, но без оговорки о сохранении статуса свободного человека), совершение преступления (такое название, как «поток и разграбление», предусматривало выдачу преступника «головой», превращение в холопа), бегство закупа от господина, злостное банкротство (купец проигрывает или транжирит чужое имущество). Наиболее распространенным источником холопства, не упомянутым, однако, в Русской Правде, был плен.
Русскую Правду можно определить как кодекс частного права — все ее субъекты являются физическими лицами, понятия юридического лица закон еще не знает. С этим связаны некоторые особенности кодификации. Среди видов преступлений, предусмотренных Русской Правдой, нет преступлений против государства. Личность самого князя как объекта преступного посягательства рассматривалась в качестве физического лица, отличающегося от других только более высоким положением и привилегиями.
Начало древнейшего известного списка
Русской Правды — Синодального списка Пространной редакции. Конец XIII в.
С конкретными субъектами связывалось содержание права собственности; оно могло быть различным в зависимости и от объекта собственности. В Русской Правде нет абстрактных понятий: «собственность», «владение», «преступление». Кодекс строился по казуальной системе, законодатель стремился предусмотреть все возможные жизненные ситуации.
Эти юридические особенности обусловлены источниковой базой Русской Правды. Включенные в нее нормы и принципы обычного права несовместимы с абстрактным понятием юридического лица. Для обычая все субъекты равны, и все они могут быть только физическими лицами.
Другой источник — княжеская судебная практика — вносит субъективный элемент в определение круга лиц и оценку юридических действий. Для княжеской судебной практики наиболее значительными субъектами являются такие, которые всего ближе стоят к княжескому двору. Поэтому правовые привилегии распространяются прежде всего на приближенных лиц.
Нормы Русской Правды защищают частную собственность (движимую и недвижимую), регламентируют порядок ее передачи по наследству, по обязательствам и договорам.
Обязательственные отношения могли возникать из причинения вреда или из договоров. За невыполнение обязательств должник отвечал имуществом, а иногда и своей свободой. Форма договора была устной, они заключались при свидетелях, на торгу или в присутствии мытника.
В Русской Правде упоминаются договоры: купли-продажи (людей, вещей, коней, самопродажи), займа (денег, вещей), кредитования (под проценты или без), личного найма (в услужение, для выполнения определенной работы), хранения, поручения (выполнять определенные действия) и проч.
Частный характер древнего права проявился в сфере уголовного права.
Преступление по Русской Правде определялось не как нарушение закона или княжеской воли, а как «обида», т. е. причинение морального или материального ущерба лицу или группе лиц. Уголовное правонарушение не отграничивалось в законе от гражданско-правового.
Объектами преступления были личность и имущество. Объективная сторона преступления распадалась на две стадии: покушение на преступление (например, наказывался человек, обнаживший меч, но не ударивший) и оконченное преступление.
Закон намечал понятие соучастия (упомянут случай разбойного нападения «скопом»), но еще не разделял ролей соучастников (подстрекатель, исполнитель, укрыватель и т. д.). В Русской Правде уже существует представление о превышении пределов необходимой обороны (если вора убьют после его задержания, спустя некоторое время, когда непосредственная опасность в его действиях уже отпала).
К смягчающим обстоятельствам закон относил состояние опьянения преступника, к отягчающим — корыстный умысел. Законодатель знал понятие рецидива, повторности преступления (в случае конокрадства).
Субъектами преступления были все физические лица, включая рабов. О возрастном цензе для субъектов преступления закон ничего не говорил. Субъективная сторона преступления — умысел и неосторожность. Четкого разграничения мотивов преступления и понятия виновности еще не существовало, но они уже намечались в законе. Статья 6 ПП упоминает убийство «на пиру явлено», а ст. 7 ПП — убийство «на разбое без всякой свады». В первом случае подразумевается неумышленное открыто совершенное убийство (а «на пиру» — значит еще и в состоянии опьянения), во втором — разбойное, корыстное, предумышленное убийство (хотя на практике умышленно можно убить и на пиру, а неумышленно — в разбое).
Тяжелым преступлением против личности были телесные повреждения (усечение руки, ноги и др.). От них следует отличать оскорбление действием (удар чашей, рогом, мечом в ножнах), которое наказывалось еще строже.
Имущественные преступления по Русской Правде включали: разбой (не отличимый от грабежа), кражу (татьбу), уничтожение чужого имущества, угон, повреждение межевых знаков, поджог, конокрадство (как особый вид кражи), злостную неуплату долга и проч.
Наиболее подробно регламентировалось понятие «татьба». Известны такие ее виды, как кража из закрытых помещений, конокрадство, кража холопа, сельскохозяйственных продуктов и проч. Закон допускал безнаказанное убийство вора, что толковалось как необходимая оборона.
Система наказаний по Русской Правде достаточно проста. Смертная казнь не упоминается в кодексе, хотя на практике она, несомненно, имела место. Умолчание может объясняться двумя факторами. Законодатель понимает смертную казнь как продолжение кровной мести, которую он стремится устранить. Другим обстоятельством является влияние христианской церкви, выступавшей против смертной казни в принципе.
Высшей мерой наказания в Русской Правде остается «поток и разграбление», назначаемое только в трех случаях: за убийство в разбое (ст. 7 ПП), поджог (ст. 83 ПП) и конокрадство (ст. 35 ПП). Наказание включало конфискацию имущества и выдачу преступника (вместе с семьей) «головой», т. е. в рабство.
Следующим по тяжести видом наказания была вира — штраф за убийство. Вира поступала в княжескую казну. Родственникам потерпевшего уплачивалось головничество (денежный выкуп), равное вире. Вира могла быть одинарная (за убийство простого свободного человека) или двойная (80 гривен за убийство привилегированного человека — ст. 19, 22 КП, ст. 3 ПП).
Существовал особый вид виры — дикая, или повальная, которая налагалась на всю общину. Для применения этого наказания необходимо, чтобы совершенное убийство было простым, не разбойным; община либо не выдавала своего подозреваемого в убийстве члена, либо не могла «отвести от себя след», подозрение. Община только в том случае платит за своего члена, если он ранее участвовал в вирных платежах за своих соседей. Институт дикой виры выполнял полицейскую функцию, связывая всех членов общины круговой порукой.
За нанесение увечий, тяжких телесных повреждений назначались полувиры (20 гривен — ст. 27, 88 ПП). Все остальные преступления (как против личности, так и имущественные) наказывались штрафом — продажей, размер которой дифференцировался в зависимости от тяжести преступления (1, 3 или 12 гривен). Продажа поступала в казну, потерпевший получал урок — денежное возмещение за причиненный ему ущерб.
В Русской Правде еще сохраняются древнейшие элементы обычая, связанные с принципом талиона («око за око, зуб за зуб») в случаях с кровной местью. Но главной целью наказания становится возмещение ущерба (материального и морального).
Суд во времена Русской Правды. И. Я. Билибин. 1909
Судебный процесс носил ярко выраженный состязательный характер: он начинался только по инициативе истца, стороны в нем (истец и ответчик) обладали равными правами, судопроизводство было гласным и устным, значительную роль в системе доказательств играли ордалии («суд божий»), присяга и жребий.
Процесс делился на три этапа (стадии).
Первая стадия процесса — заклич — объявление о совершившемся преступлении (например, о пропаже имущества), производился в людном месте, «на торгу». Объявлялось о пропаже вещи, обладавшей индивидуальными признаками, которую можно было опознать. Если пропажа обнаруживалась по истечении трех дней с момента заклича, тот, у кого она находилась, считался ответчиком (ст. 32, 34 ПП).
Вторая стадия процесса — свод (ст. 35–39 ПП), напоминающий очную ставку. Свод осуществлялся либо до заклича, либо в срок до истечения трех дней после заклича. Лицо, у которого обнаружили пропавшую вещь, должно было указать, у кого она приобретена. Свод шел до тех пор, пока не доходил до человека, не способного дать такое объяснение, который и признавался татем (вором). Если свод выходил за пределы населенного пункта, где пропала вещь, он продолжался до третьего лица. На того возлагалась обязанность уплатить собственнику стоимость вещи и право далее самому продолжать свод.
Гонение следа — третья стадия судебного процесса, заключавшаяся в поиске доказательств и преступника (ст. 77 ПП). При отсутствии в Древней Руси специальных розыскных органов и лиц гонение следа производили потерпевшие, их близкие, члены общины и все добровольцы.
Система доказательств по Русской Правде состояла из свидетельских показаний (видоков — очевидцев преступления и послухов — свидетелей доброй славы, поручителей); вещественных доказательств (поличное); ордалий (испытания огнем, водой, железом); присяги. На практике действовал также судебный поединок, не упоминавшийся в Русской Правде. В законе не говорится также о собственном признании и письменных доказательствах.
Глава II. МОСКОВСКОЕ ГОСУДАРСТВО: СТАНОВЛЕНИЕ ПРАВА
Основными источниками общерусского права в XV–XVII вв. были: великое княжеское (царское) законодательство (жалованные, указные, духовные грамоты и указы), приговоры Боярской думы, постановления Земских соборов, отраслевые распоряжения приказов.
Создаются новые сложные формы законодательства — общерусские кодексы: Судебники, Соборное Уложение, указные (уставные), в которых систематизировались нормы, не вошедшие в основной текст книги Судебников: Уставная книга Разбойного приказа, указные книги Поместного и Земского приказов. Новоуказные статьи стали промежуточным этапом кодификации русского права в период между Судебниками и Соборным Уложением (первая половина XVII в.).
Заседание Боярской думы. А. П. Рябушкин. 1893
Все большее место в системе источников права начинают занимать разного рода частные акты — духовные грамоты, договоры (ряды), акты, закрепляющие собственность на землю, и др.
В XV–XVI вв. гражданско-правовые отношения постепенно выделяются в особую сферу, и их регулирование осуществляется специальными нормами, включенными во всевозможные сборники (грамоты, судебники и проч.). Нормы гражданского права одновременно отражали и регламентировали процесс развития товарно-денежных и обменных отношений, а также отношений феодальной эксплуатации, основывающейся на различных формах земельной собственности (вотчинной и поместной). Субъектами этих отношений являлись как частные, так и коллективные (община, монастыри и др.) лица. Субъекты гражданского права должны были удовлетворять определенным требованиям, таким как достижение установленного возраста, социальное и имущественное положение.
Основными способами приобретения вещных прав считались захват (оккупация), давность, находка, договор и пожалование. Наиболее сложный характер имели имущественные права, связанные с приобретением и передачей недвижимой собственности. Так, пожалование земли представляло собой сложный комплекс юридических действий: выдача жалованной грамоты, запись в приказной книге, обыск, заключавшийся в публичном отмере земли. Раздачу земли осуществляли уполномоченные на то приказы.
Договор в XV–XVI вв. — один из самых распространенных способов приобретения прав на имущество. Широко используется письменная форма сделок, оттесняющая на второй план свидетельские показания. Договорные грамоты в сделках о недвижимости становятся законными после их прохождения в официальной инстанции, контроль государства за этой процедурой усиливается после введения писцовых книг.
Основными формами земельной собственности были вотчина (наследственное землевладение) и поместье (условное землевладение). Вотчины делились на несколько видов в соответствии с характером субъектов (дворцовые, государственные, церковные, частновладельческие) и способом их приобретения (родовые, выслуженные, купленные). Для родовых вотчин устанавливался особый порядок приобретения и отчуждения: эти сделки осуществлялись с согласия всего рода. Но к XVI в. родовые права на имущество стали ограничиваться правом родового выкупа и правом родового наследования. Первоначально право родового выкупа распространялось только на имущество, отчужденное посредством возмездных сделок (купли-продажи, залога, мены), и лишь позднее — на безвозмездные сделки с родовым имуществом (дарение, завещание и др.).
Что касается купленных вотчин, субъектом собственности здесь выступала семья (муж и жена). Предполагалось, что они приобретены супругами совместно и на их общие средства. Правовой статус жалованной вотчины зависел от ряда конкретных факторов. Чаще всего круг правомочий вотчинника определялся в жалованной грамоте. Она являлась и формальным подтверждением его законных прав на имущество. В целом же на практике пожалованные вотчины приравнивались к купленным.
Поместные наделы жаловались из княжеских (дворцовых) земель лицам, непосредственно связанным с княжеским дворцом и службой князю («слугам под дворским», княжим мужам, дворянам). Термин «поместье» впервые был использован в Судебнике 1497 г. и вошел в обиход для обозначения особого вида условного землевладения — награда за выполнение государственной службы. Поскольку поместье выдавалось за самые различные виды службы, возникла необходимость введения эквивалента для оценки этих заслуг. Размер поместного оклада, который пересчитывался в денежной форме, определялся прежде всего объемом возложенных на помещика государственных обязанностей. Объектом поместного землевладения являлись не только пахотные земли, но и рыбные, охотничьи угодья, городские дворы и т. п. Постепенное истощение земельного фонда, предназначенного для поместных задач, заставило государство, соответственно, увеличивать денежную долю поместного оклада за счет сокращения земельных наделов.
Первоначальным обязательным условием пользования поместьем была реальная служба, начинавшаяся для дворян с пятнадцатилетнего возраста. Поступивший на службу сын помещика «припускался» к пользованию землей, но при отставке отца поместье поступало к сыну же на оброк вплоть до совершеннолетия. С середины XVI в. этот порядок несколько меняется — поместье оставалось в пользовании отставника-помещика до тех пор, пока его сыновья не достигали нужного возраста; вместе с тем к наследованию поместья стали допускаться и родственники по боковой линии. Женщины не участвовали в наследовании поместий, наделялись землей только в форме пенсионных выплат, размеры которых поначалу устанавливались государством произвольно, а с XVI в. — нормированно.
Обязательственное право XV–XVI вв. развивалось по линии постепенной замены личностной ответственности по договорам имущественной ответственностью. Так, при заключении договора займа закон запрещал должникам служить в хозяйстве кредиторов.
Прослеживаются попытки законодателя по-новому рассматривать и договор личного найма, долгое время бывший источником личной кабальной зависимости для нанимающихся. Однако недостаточно определенное положение физического лица в законодательстве сказалось на перенесении ответственности по обязательствам с конкретных лиц, принимающих их, на третьих лиц, прежде всего на членов семьи. Так, супруг отвечал по обязательствам другого супруга, отец — по обязательствам детей, дети — за отца.
В приказе московских времен. С. В. Иванов. 1908
Перенесение ответственности допускалось также от господина на его людей, слуг и крестьян. Закон предусматривал ситуации, когда третьи лица должны были вступать в обязательство, заменяя собой действительных участников отношения. Так, судья или дьяк, получившие взятку от ответчика при рассмотрении судебного дела, сами переходили в положение ответчиков по данному делу, и на них возлагались все соответствующие обязательства. Законодательству были известны случаи добровольной замены в обязательстве одного лица другим: кредитор имел право передать третьему лицу полученную от должника кабалу, пометив на ней акт передачи. Такая передача осуществлялась без согласия должника, но сам он мог передать свои обязательства третьим лицам только с согласия кредиторов.
Близким к сфере обязательственных отношений был институт залога (здесь, однако, происходила передача не обязательства, а прав на имущество). Залог по русскому праву XV–XVI вв. выражался в переходе на залогополучателя прав владения и пользования имуществом залогодателя, но без полного перехода права собственности на вещь. С процедурной точки зрения залог отличался от купли-продажи еще тем, что закладная могла превратиться в купчую не в момент заключения договора, а только в момент истечения его сроков, при просрочке. Само право налогополучателя пользоваться заложенной вещью также возникало не из существа залогового отношения, а из специально оговоренного условия о процентах. Одним из важнейших условий при заключении договора являлась свобода воли и волеизъявления договаривающихся сторон, однако это условие часто не выдерживалось как практикой, так и законодательством. Вместе с тем закон предоставлял стороне, воля которой была ущемлена, возможность оспорить такую сделку в течение короткого срока. Закон признавал недействительной сделку, заключенную в состоянии опьянения или под действием обмана. Само понятие обмана довольно подробно определялось в законе, причем преимущественно с уголовно-правовой точки зрения: мог быть установлен обман в отношении тождественности лица, заключившего сделку, права заключать эту сделку, относительно самого предмета сделки.
До середины XVI в. преобладающей формой заключения договоров оставалось устное соглашение. Допускалось судебное разбирательство по договорам, заключенным «без кабалы», т. е. письменно не зафиксированным и опиравшимся на свидетельские показания и ордалий (судебный поединок). К концу века все большее значение стала приобретать письменная форма сделок — кабала. Кабала подписывалась собственноручно обязующимися сторонами, а в случае их неграмотности — их духовными отцами или родственниками (братьями и племянниками, но не сыновьями). Постепенно возникала и крепостная (нотариальная) форма сделок, первоначально используемая только в договорах, включающих продажу некоторых вещей или кабальные служилые обязательства (ст. 20 Судебника 1497 г.).
Прекращение обязательства связывалось либо с его исполнителем, либо с неисполнением в установленные сроки, в некоторых случаях — со смертью одной из сторон. Как правило, срок исполнения оговаривался сторонами при заключении договора; при особых обстоятельствах он мог быть продлен распоряжением представителя власти. Лицам, пострадавшим от разбоя, выдавались полетные грамоты, где фиксировалась отсрочка платежей по долгам, причем для должников положение менялось и в том случае, если в числе пострадавших оказывался их кредитор.
Внешняя форма обязательства оказывала существенное влияние на его содержание. Договор мены, один из самых древних, стал широко использоваться в сделках с недвижимостью, когда наметилась тенденция к сближению вотчинного и поместного землевладения. Под видом этой сделки в XVI в. стали маскировать реальные сделки купли-продажи и дарения после того, как они были запрещены с целью ограничить процесс сосредоточения земель в руках церкви.
Купля-продажа недвижимости была связана с рядом условностей и ограничений. Так, лицо, владевшее имуществом на праве условного землевладения, могло отчуждать его не иначе как с согласия действительного собственника вещи («с докладу»). Право родового выкупа также существовало и в течение длительного времени ограничивало право собственности покупателя, приобретшего родовую вотчину: наследники продавца могли в течение 40 лет выкупить ее обратно в «род».
В сфере наследственного права в XV–XVI вв. наблюдается тенденция к постепенному расширению круга наследников и правомочий наследователя. Наследники по завещанию могли предъявлять иски и отвечать по обязательствам наследователя только при наличии оформленного завещания, подтверждающего эти обязательства (доклады и записи). Наследники же по закону искали и отвечали по таким обязательствам «без докладу» и «без записи».
По сравнению с предыдущим периодом в праве наследования стала намечаться большая свобода воли завещателя: завещание мог сделать любой член семьи. Такая индивидуализация воли наследователя требовала соблюдения письменной формы завещания. Эта форма становится обязательной при завещании имущества сторонним лицам, не наследующим по закону. Завещание утверждалось «коположительством» послухов и дьяка. В XV–XVI вв. основной круг наследников по закону включал сыновей вместе со вдовой. При этом в наследовании участвовали не все сыновья, а лишь те, которые оставались на момент смерти отца в его хозяйстве и доме. Братья получали равные доли наследства и имущества, отвечая по отцовским обязательствам (от лица всей семьи), и расплачивались по ним из общей наследственной массы.
При наличии сыновей дочери устранялись от наследования недвижимости (ст. 60 Судебника 1497 г.), однако в рассматриваемый период они постепенно начинают допускаться к законному наследованию вотчин. Прежде всего, приданое дочерям комплектовалось как «часть на прожиток» — выделялось из комплекса родовой недвижимости. Первоначально эта доля отрезалась только от государственных земель, находившихся во владении отца, т. е. поместий. Законодательство дифференцированно подходило к вопросам наследования женщинами недвижимого имущества. Строго проводился принцип недопущения вдов к наследованию родовых вотчин. При отсутствии у вдовы сыновей вотчины передавались родственникам умершего (по нисходящей и боковой линиям). С выслуженными вотчинами дело обстояло несколько иначе: в XV–XVI вв. практика приравнивала их к купленным, в связи с чем допускался их переход во владение пережившей супруги. В случае второго брака вдова теряла права на вотчину, зато ее новому мужу выделялась земля в поместье.
На купленные (в том числе и у казны) вотчины вдовы имели право собственности.
Распоряжение крестьянскими землями ограничивалось целым рядом факторов. Одним из важнейших была община, она осуществляла передел (обмен) земельных наделов, распределяла тяжесть налогообложения и повинностей, могла стать наследницей имущества, контролировала договорные и обязательственные отношения своих членов. Земельные наделы передавались по наследству сыновьям, но распоряжение ими было ограничено земельными правами общины.
Судебники XI–XVI вв. как памятники права. Судебник 1550 г.: источники, разработка. В первом общероссийском (великокняжеском) Судебнике 1497 г. нашли применение нормы Русской Правды, обычного права, судебной практики и литовского законодательства. Главной целью Судебника были распространение юрисдикции великого князя на всю территорию централизованного государства, ликвидация правовых суверенитетов отдельных земель, уделов и областей. К моменту принятия Судебника далеко не все отношения регулировались централизованно. Учреждая свои судебные инстанции, московская власть некоторое время вынуждена была идти на компромиссы: наряду с центральными судебными учреждениями и разъездными судами, создавались смешанные (смесные) суды, состоявшие из представителей центра и мест.
Иван III Васильевич, в годы княжения которого был принят Судебник 1497 года.
Гравюра из «Космографии» А. Теве. 1575
Если Русская Правда была сводом обычных норм и судебных прецедентов и своеобразным пособием для поиска нравственной и юридической истины («правды»), то Судебник стал «инструкцией» для организации судебного процесса («суда»). В Судебнике 1550 г. («царском») выражена социальная направленность наказания, а также усилены черты розыскного процесса. Регламентация охватывает сферы уголовно-правовых и имущественных отношений. Закрепляется сословный принцип наказаний и одновременно с этим расширяется круг субъектов преступлений — в него включаются холопы. Значительно определеннее устанавливаются в законе субъективные признаки преступления, разрабатываются формы вины.
Под преступлением судебники понимают не только нанесение материального или морального ущерба, «обиду». На первый план выдвигается защита существующего социального и правового порядка. Преступление — нарушение установленных норм, предписаний и вместе с тем воли государя, которая неразрывно связывалась с интересами государства.
Усиление центральной власти обусловило развитие форм внесудебной, внеплановой расправы. Практика выработала такую своеобразную форму судебного процесса, как облихование (ст. 52 Судебника 1550 г.): если подозреваемого обвиняли в том, что он «ведомо лихой человек», этого было достаточно для применения к нему пытки. Обвинение предъявляли 15–20 человек «лучших людей», детей боярских, дворян, представителей верхушки посада или крестьянской общины. Очевиден был внеплановый и социально ориентированный характер этой процедуры. Облихование порождало особого субъекта — лихого человека, его появление в деле придавало особую значимость данному составу преступления. К лихим, т. е. особо опасным, делам относились разбой, грабеж, поджог, убийство (душегубство), особые виды татьбы. Вводилось понятие «крамола», т. е. антигосударственного деяния. В него, кроме перечисленных видов особо тяжких преступлений, включались также заговоры и мятежи.
Таким образом, можно констатировать законодательное закрепление государственного преступления, ранее неизвестного Русской Правде. К этому виду примыкает группа должностных преступлений и преступлений несправедливого решения, казнокрадство. Развитие денежной системы породило такой состав преступления, как фальшивомонетничество (чеканка, подделка, фальсификация денег). Эти новые для законодателя составы связывались с ростом бюрократического аппарата.
В группе преступления против личности есть квалифицированные виды убийства («государский убийца», «разбойный убийца»), оскорбление действием и словом. В группе имущественных преступлений много внимания отводилось татьбе, в которой также выделялись квалифицированные виды: церковная, «головная» (похищение людей) татьба, не отграниченные юридически друг от друга грабеж и разбой (открытое хищение имущества).
Московский застенок. А. М. Васнецов. 1912
Система наказаний по судебникам усложняется, формируются новые цели наказания: устрашение и изоляция преступника. Целью властей становится демонстрация их всесилия над обвиняемым, над его душой и телом. Высшей мерой наказания была смертная казнь, которая могла быть отменена помилованием со стороны государя. Процедура казни превращается в своего рода спектакль, появляются новые виды казней и наказаний. Для наказаний стали характерными жестокость и неопределенность их формулировки (что также служило целям устрашения). Телесные наказания применялись как основной или дополнительный вид. Наиболее распространенным видом была торговая казнь, т. е. битье кнутом на торговой площади. Членовредительные наказания (урезания ушей, языка, клеймение) лишь начинали вводиться в период судебников. Кроме устрашения, эти виды наказаний выполняли важную символическую функцию — выделение преступника из общей массы, «обозначение» его.
Иван Грозный, в годы царствования которого был принят Судебник 1550 года. В. М. Васнецов. 1897
В качестве дополнительных наказаний часто назначались штрафы и денежные взыскания. Как самостоятельный вид имущественная санкция следовала в случаях оскорбления и бесчестья (ст. 26 Судебника 1550 г.), как дополнительный — при должностных преступлениях, нарушениях прав собственника, земельных спорах и т. д. Размер штрафа варьировался в зависимости от тяжести поступка и статуса потерпевшего.
В судебном процессе различаются две формы. Состязательный процесс используется при ведении гражданских и менее тяжких уголовных дел. Здесь широко применялись свидетельские показания, присяга, ордалии (в форме судебного поединка). В состязательном судебном процессе был задействован многообразный набор процессуальных документов: вызов в суд осуществлялся посредством челобитной, приставной или срочной грамоты. В судебном заседании стороны подавали ставочные челобитные, заявляя о своем присутствии. Суд завершался правовой грамотой и так иск прекращался.
Вторая процессуальная форма — розыскной процесс — применялась в наиболее серьезных уголовных делах (государственные преступления, убийства, разбой и др.), причем их круг постепенно расширялся. Розыскной (инквизиционный) процесс заключался в следующем: дело начиналось по инициативе государственного органа или должностного лица, в ходе разбирательства особую роль играли такие доказательства, как поимка с поличным или собственное признание, а для получения последнего практиковалась пытка. В качестве другой новой процессуальной меры использовался повальный обыск — массированный допрос местного населения с целью выявить очевидцев преступления и провести процедуру облихования. В розыскном процессе дело начиналось с издания зазывной грамоты или погонной грамоты, в которых содержалось предписание властям задержать и доставить в суд обвиняемого. Судоговорение здесь было свернуто, основными формами розыска стали: допросы, очные ставки, пытка. По приговору суда облихованный, но не признавший своей вины преступник, мог быть подвергнут тюремному заключению на неопределенный срок.
Решенное дело не могло вторично рассматриваться в том же суде. В высшую инстанцию дело переходило «по докладу» или «по жалобе», допускался только апелляционный характер пересмотра (т. е. дело рассматривалось заново). Судебная система состояла из ряда инстанций: 1) суд наместников (волостей, воевод), 2) приказной суд, 3) суд Боярской думы или великого князя.
Параллельно действовали церковные и вотчинные суды. Сохра
...
