Уголовное право Российской Федерации

Общая часть

Учебник

Под редакцией
доктора юридических наук, профессора
И. Э. Звечаровского

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 343.2(470+571)(075.8)

ББК 67.408(2Рос)я73

У26

Авторы:

Бимбинов А. А., канд. юрид. наук, доц. – гл. 22; Боженок С. А., канд. юрид. наук, доц. – § 10– 15 гл. 17; Воронин В. Н., канд. юрид. наук – § 1–4, 6 гл. 18; Грачева Ю. В., д-р юрид. наук, проф. – гл. 19; Жевлаков Э. Н., д-р юрид. наук, проф. – § 5, 7–9 гл. 18; Звечаровский И. Э., д-р юрид. наук, проф. – гл. 1, 15, § 1 гл. 16; Иногамова-Хегай Л. В., д-р юрид. наук, проф. – гл. 3; Клепицкий И. А., д-р юрид. наук, проф. – гл. 12; Корнеева А. В., канд. юрид. наук, доц. – гл. 13; Кочои С. М., д-р юрид. наук, проф. – гл. 5; Левандовская М. Г., канд. юрид. наук, доц. – гл. 11; Мелешко Д. А., канд. юрид. наук, доц. – § 2, 3 гл. 16; Молчанов Д. М., канд. юрид. наук, доц. – гл. 2, § 1, 2 гл. 6; Палий В. В., канд. юрид. наук, доц. – § 1–9 гл. 17; Пикуров Н. И., д-р юрид. наук, проф. – § 3, 4 гл. 6, гл. 9; Понятовская Т. Г., д-р юрид. наук, проф. – гл. 20; Рарог А. И., д-р юрид. наук, проф. – гл. 10; Рубцова А. С., канд. юрид. наук, доц. – § 4, 5 гл. 8, § 6 гл. 8 (совм. с В. Ф. Цепелевым); Русскевич Е. А., д-р юрид. наук, проф. – гл. 14; Соктоев З. Б., д-р юрид. наук, проф. – гл. 23; Суспицина Т. Г., канд. юрид. наук, доц. – гл. 21; Устинова Т. Д., д-р юрид. наук, проф. – гл. 4; Цепелев В. Ф., д-р юрид. наук, проф. – § 1–3 гл. 8, § 6 гл. 8 (совм. с А. С. Рубцовой); Юрченко И. А., канд. юрид. наук, доц. – гл. 7.

Рецензенты:

Бриллиантов А. В., доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, заведующий кафедрой уголовного права Российского государственного университета правосудия;

Попов А. Н., доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой уголовного права, криминологии и уголовно-исполнительного права Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Университета прокуратуры Российской Федерации.

Учебник подготовлен кафедрой уголовного права Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА). В нем на основе действующего законодательства, современной теории и практики уголовно-правового регулирования раскрыты положения Общей части уголовного права Российской Федерации.

Законодательство приведено по состоянию на 1 июля 2023 г.

Для студентов, аспирантов и преподавателей юридических вузов и факультетов, а также для практикующих в уголовно-правовой сфере деятельности.

УДК 343.2(470+571)(075.8)

ББК 67.408(2Рос)я73

© Коллектив авторов, 2023

© ООО «Проспект», 2023

Глава 1. ПОНЯТИЕ УГОЛОВНОГО ПРАВА

§ 1. Предмет и метод уголовного права как отрасли права

Происхождение и значение слова «уголовное» в словосочетании «уголовное право» по-разному объясняется в литературных источниках. По одной версии оно изначально было близко по своему значению слову «главное». В те времена, когда в одних европейских странах складывалось законодательство о преступлениях, в германском праве уже утвердилось разделение всех правонарушений на «главные преступления» и «просто преступления» («законопреступник — человек, преступивший черту закона»). Затем понятие главного преступления распространилось и на законодательство других стран. В русском же языке оно приняло форму «уголовного»1. По другой версии, опирающейся на трактовку В. Даля, слово «уголовное» («уголовный») происходит от глагола «уголовить», т. е. «обидеть» или «разозлить», либо от слов «уголовь» и «уголовье», за что виновный подлежал смертной казни или тяжкой торговой каре2. Несмотря на иные подходы к освещению данного вопроса3, это объяснение получило наиболее широкое распространение в отечественной юридической литературе. Если же учесть, что в зарубежных странах данная отрасль права именуется либо как «криминальное право» с акцентом на идею преступления, т. е. право о преступлении (Англия, США, Германия), либо как «наказательное право» с переносом акцента на наказание за преступление (Франция, Болгария, Чехия, Польша), то можно полагать, что словосочетание «уголовное право» в современном русском языке исключает подобную двойственность, объединяя в себе идеи и преступления, и наказания4.

Понятие уголовного права обычно употребляется в двух значениях: отрасли права и отрасли научного знания, соответствующей одноименной учебной дисциплине — курсу уголовного права. Вместе с тем, по мнению некоторых авторов, понятие уголовного права может употребляться еще и в значении отрасли законодательства. В связи с этим говорится о том, что понятие уголовного права как отрасли права является более широким, нежели понятие уголовного права как отрасли законодательства. Правда, если, по мнению Н. Ф. Кузнецовой, такая широта обусловлена охватом первым понятием и уголовного законодательства, и уголовных правоотношений, связанных с законотворчеством, и правоприменением5, то, по мнению А. И. Бойцова, за этим понятием скрывается не только система предписаний, определяющих преступность и наказуемость деяний, но и «вся совокупность уголовно-правовых норм, выраженных в законах и иных признаваемых государством источниках, образующих целостность» уголовно-правового регулирования6. Дело, однако, в том, что автор, справедливо, на наш взгляд, критикуя позицию Н. Ф. Кузнецовой на основании недопустимости отождествления понятий «система права» и «правовая система»7, сам, в свою очередь, недооценивая то обстоятельство, что при всей взаимосвязанности и взаимозависимости понятий права и закона между ними существуют различия качественного порядка, фактически отождествляет теперь уже эти понятия.

Дать определение понятия уголовного права как отрасли права — это значит раскрыть его содержание посредством указания на предмет и метод уголовного права, т. е. собственно на те признаки, которые и показывают специфику уголовно-правового регулирования в системе иных юридических режимов регулирования. Это, в свою очередь, позволяет определить и место уголовного права в системе других отраслей российского права.

Подразделяя право на отрасли по предмету и методу правового регулирования, необходимо иметь в виду два обстоятельства. Во-первых, отрасли права как элементы системы права, как область правовой материи различаются между собой именно по юридическим признакам, к числу которых в данном случае относится только метод правового регулирования. Другими словами, отрасли права как определенные совокупности юридических норм и институтов отличаются не тем, что они регулируют, а тем, как они регулируют. Во-вторых, метод правового регулирования — хотя и наиболее яркий, но не единственный юридический признак, по которому устанавливаются различия между отраслями права. Для этого необходимо учитывать более сложное по своему строению юридическое явление — режим правового регулирования. Его определение, помимо характеристики особенностей приемов и способов регулирования, специфики регулятивных свойств данного образования с волевой стороны его содержания, должно дополняться характеристикой особенностей принципов, общих положений, пронизывающих содержание данной отрасли с интеллектуальной стороны8. Поэтому при определении понятия отрасли права (и уголовного в том числе) необходимо принимать во внимание не только метод правового регулирования, но и принципы права.

Сказанное не отрицает общеизвестного: особенности правового регулирования производны и зависят в конечном счете от материальных условий жизни общества, от тех общественных отношений, которые порождают то или иное «юридически различимое образование» — отрасль права, обусловливают его возникновение в рамках права. В связи с этим для определения места уголовного права в системе права предварительно следует определить предмет уголовно-правового регулирования, т. е. группу общественных отношений, которые объективно требуют наличия уголовно-правового режима регулирования и которые фактически регулируются уголовным правом.

Предмет отрасли права — предмет правового регулирования — это всегда общественные отношения, которые объективно, по своей природе могут поддаваться нормативно-организационному воздействию, регулированию, осуществляемому при помощи юридических норм, институтов, всех иных юридических средств, образующих механизм правового регулирования9.

С момента принятия уголовного закона, вступления его в силу и доведения до всеобщего сведения поведение соответствующих субъектов (адресатов уголовного закона), осуществляемое в рамках отношений, обозначенных в общем виде в ч. 1 ст. 2 УК, подчинено конкретным уголовно-правовым требованиям, изложенным в Особенной части УК. Поэтому данные так называемые нормальные, регулятивные, общепредупредительные отношения выступают в качестве одной из составляющих предмет уголовно-правового регулирования, предмет уголовного права.

В случае невыполнения указанных уголовно-правовых требований, выразившемся в совершении преступления, в предмет уголовно-правового регулирования, в предмет уголовного права попадают так называемые традиционные для уголовного права охранительные отношения по поводу ответственности за содеянное.

Признавая за уголовным правом способность регулировать «нормальные» (в сравнении с теми, которые возникают вследствие совершения преступления) общественные отношения, а соответственно, включая их тем самым в содержание предмета данной отрасли права, следует иметь в виду два обстоятельства.

1. Уголовное право в силу своей отраслевой специфики регулирует отношения, перечисленные в ч. 1 ст. 2 УК, не в полном объеме, а лишь наиболее важные и ценные для личности, общества и государства стороны каждого из этих видов отношений. В связи с этим представляется необоснованным широко распространенное в теории права мнение о том, что каждая самостоятельная отрасль права, в том числе уголовное право, регулирует свой собственный, качественно особый вид общественных отношений. Дело в том, что тот или иной вид или совокупность общественных отношений не могут быть урегулированы в полном объеме какой-то отдельной отраслью права. Общественное отношение столь многогранно, что охватить его каким-то одним режимом правового регулирования практически невозможно. Разные проявления одного и того же общественного отношения для их упорядочения и нормального функционирования требуют наличия различных отраслевых юридических режимов регулирования10. Например, отношения собственности регулируются: 1) административным правом — передача оборудования одним предприятием другому по распоряжению вышестоящего органа на основе административно-правового акта; 2) финансовым правом — аккумуляция и распределение денежных средств; 3) гражданским правом — имущественные отношения, обусловленные использованием товарно-денежных форм, а также личные неимущественные отношения; 4) уголовным правом — отношения законности безвозмездного отчуждения, изъятия имущества у собственника с целью присвоения в собственность. В данном случае в орбиту уголовно-правового регулирования попадает хотя и наиболее ценный, но лишь один из аспектов отношений собственности. Подобная роль отводится уголовному праву и в регулировании других общественных отношений, например, в области государственной безопасности, управления, в сфере отношений, гарантирующих нормальное развитие жизни и здоровья личности.

Общественные отношения, составляющие предмет уголовного права, специфичны, сложны и неоднозначны настолько, насколько это касается предмета правового регулирования любой другой самостоятельной отрасли права. Поэтому такого рода констатации, встречающиеся в литературе при характеристике предмета правового регулирования, сами по себе значения не имеют.

2. С юридической точки зрения необоснованно ограничивать (как это порой предлагается в литературе) рассматриваемую группу отношений лишь теми, которые связаны с удержанием морально неустойчивых лиц от совершения преступления посредством угрозы наказания, содержащейся в уголовно-правовых нормах11. Высказываемый в связи с этим тезис о том, что уголовное право (уголовно-правовой запрет) фактически регулирует поведение не всех членов общества, а лишь некоторую его часть, со ссылками на результаты различных опросов населения на предмет установления тех, кого от совершения преступления удерживает страх перед наказанием, вряд ли обоснован. Во-первых, характер мотивации поведения личности в сфере отношений, урегулированных правом, в том числе уголовным, не определяет решение вопроса о наличии у права регулирующих начал. Во-вторых, при определении круга отношений, регулируемых правом как юридическим образованием, важен не субъективный, а объективный показатель — количество лиц, которым юридически адресован конкретный уголовно-правовой запрет, а не то количество лиц, которое фактически на него реагирует своим поведением, в том числе лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу различного рода обстоятельств (возраста, правового положения, пола и т. п.). Применительно к российской действительности такой показатель хотя и примерно, но вполне определим следующим образом: при численности населения Российской Федерации в 2021 г. в 147 млн человек к числу лиц, обязанных соблюдать требования уголовного закона по достижении 16-летнего возраста, можно отнести около 119 млн человек12. Таким образом, перед нами не что иное, как количественный показатель одной стороны субъектного состава регулятивных отношений в уголовном праве (другая сторона в этом отношении — государство в лице правоохранительных органов и суда). Если же учесть, что в 2021 г. было выявлено около 1 млн лиц, совершивших преступление (848 320 лиц)13, то перед нами примерный показатель той же самой стороны субъектного состава, но теперь уже охранительных отношений в уголовном праве. Сопоставив этот показатель с названным выше, мы получим то, что можно назвать показателем общего предупредительного эффекта уголовного закона.

Важно отметить, что в данном случае в основе деления отношений, образующих предмет уголовного права, на регулятивные и охранительные лежит не вид норм права в зависимости от способа правового регулирования (управомочивающие, запрещающие), а характер правового поведения субъекта уголовного права — лица, обязанного соблюдать требования уголовного закона и поступающего в этой связи либо правомерно, либо противоправно. Уголовно-правовые требования о недопустимости преступного поведения могут быть предусмотрены только в собственно запрещающих или обязывающих нормах уголовного права. Поэтому представляются не совсем точными суждения о том, что «регулятивные уголовно-правовые отношения (в отличие от охранительных уголовно-правовых отношений)… складываются на основе регулятивных (управомочивающих) норм»14. Перед нами всегда одно уголовно-правовое отношение с одним и тем же субъектным составом. В зависимости от реакции субъекта, обязанного соблюдать требования уголовного закона, на эти требования может изменяться содержание уголовного правоотношения, и именно это обстоятельство в свое время (в 60-е гг. прошлого столетия) вызвало условное подразделение такого правоотношения на регулятивное и охранительное.

Своеобразно трактует содержание предмета уголовного права А. В. Наумов. Наряду с традиционными — охранительными — уголовно-правовыми отношениями, а также отношениями, связанными с удержанием лица от совершения преступления посредством угрозы наказания, в предмет уголовного права автор включает отношения, регулируемые уголовно-правовыми нормами, наделяющими граждан правами на причинение вреда при защите от посягательств при обстоятельствах, исключающих преступность деяния (ст. 37–42 УК). К слову сказать, только эти отношения автор именует регулятивными уголовно-правовыми отношениями, поскольку «они складываются на основе регулятивных (управомочивающих) норм»15. Между тем само по себе право, например, на необходимую оборону, не является уголовно-правовым правомочием, а нормы, его (это право) закрепляющие, — управомочивающими (уполномочивающими). Право на совершение таких действий есть субъективное право каждого как субъекта государственно-правового отношения (ч. 2 ст. 45 Конституции РФ). В основе поведения лица, имеющего уголовно-правовое значение, лежит не право, а обязанность соблюдать требования уголовного закона, касающиеся условий правомерности его реализации (ст. 37, ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114 УК). Подобного рода требования вытекают из любого другого уголовно-правового запрета, и их соблюдение, как и других требований — вытекающих из реализации иных обстоятельств, исключающих преступность деяния, — происходит в рамках обычных регулятивных уголовных правоотношений. Что же касается функционального значения предписаний, предусмотренных в ст. 37–42 УК, то сами по себе они, наряду с предписаниями, предусмотренными, например, в ч. 2 ст. 14, ст. 28 УК, дополнительно отграничивают преступное от непреступного в уголовном праве.

В развитие позиции А. В. Наумова некоторые авторы дополняют «регулятивную» составляющую предмета уголовного права указанием на отношения, возникающие при добровольном отказе от преступления. При этом данная составляющая противопоставляется охранительным уголовным правоотношениям16. Не предрешая ответа на вопрос об уголовно-правовом значении добровольного отказа от доведения преступления до конца, заметим, что в этом случае субъект отказа уже нарушил требования уголовного закона, виновно совершил хотя и неоконченное, но преступное и формально уголовно наказуемое деяние, он уже субъект охранительного отношения. Причина же недоведения преступления до конца — отказ его субъекта — не меняет юридической природы содеянного до этого отказа. Вопрос лишь в нецелесообразности уголовной ответственности за деяние, выступающее юридическим фактом, прекратившим регулятивное и породившим охранительное уголовно-правовое отношение.

Таким образом, предмет уголовного права составляют две относительно самостоятельные части: во-первых, наиболее важные и ценные для личности, общества и государства стороны общественных отношений, названных в ч. 1 ст. 2 УК, в рамках которых осуществляется поведение лица, регламентированное уголовным законом; во-вторых, общественные отношения, возникающие вследствие совершения преступления.

Специфика общественных отношений, регулируемых уголовным правом (особая значимость для личности, общества и государства), предопределяет особенности юридического режима их регулирования и прежде всего своеобразие такого юридического признака, как метод правового регулирования.

Среди многообразных подходов к решению вопроса о методе уголовного права как отрасли права наиболее конструктивным представляется такой, который, во-первых, отражает специфику уголовно-правового регулирования в рамках признаков, характеризующих метод регулирования, называемых общей теорией права, что сохраняет возможность сопоставить уголовное право по данному параметру с другими отраслями права, определяя тем самым его место в системе права; во-вторых, называет метод, действительно производный от своего предмета регулирования, что обусловливает в обратной связи способность оказывать на него регулирующее воздействие.

Метод правового регулирования — это обусловленная спецификой предмета регулирования система взаимосвязанных приемов, средств и способов правового воздействия на общественные отношения.

Предваряя определение метода уголовного права, подчеркнем: содержание нормативного материала данной отрасли права дает все основания полагать, что ей присущи все способы правового регулирования — запрет, обязывание, дозволение и поощрение, а соответственно, и нормы, их закрепляющие. Учитывая же тот очевидный факт, что названные способы правового регулирования характеризуют любую другую отрасль права, относительно конкретной отрасли уместно говорить лишь о преобладании отдельных из них в отраслевом механизме правового регулирования и только в этом плане устанавливать специфику метода правового регулирования. Подчеркнем и другое: с точки зрения содержания уголовного законодательства несостоятельно утверждение некоторых специалистов о том, что уголовное право выполняет свою специфическую роль в обществе исключительно посредством норм-запретов. Подобное положение можно было бы признать верным применительно к регулированию общественных отношений, закрепленных в ч. 1 ст. 2 УК. Однако, во-первых, это всего лишь одна из составляющих содержания предмета уголовного права; при этом не учитываются отношения, возникающие в связи с совершением преступления, в регулировании которых участвуют все виды правовых норм, а во-вторых, и в регулировании «нормальных» общественных отношений участвуют не только нормы-запреты, но и обязывающие нормы (например, предусмотренные в ст. 124, 125, 156, 157 УК).

Таким образом, специфика метода уголовного права — метода уголовно-правового регулирования — выражается в том, что при регулировании общественных отношений, возникающих по поводу соблюдения уголовно-правовых требований и закрепленных в ч. 1 ст. 2 УК, используется исключительно такой способ правового регулирования, как запрет, т. е. возложение обязанности воздерживаться от поведения известного рода (или следовать поведению известного рода); в регулировании же общественных отношений, возникающих в связи с совершением преступления по поводу ответственности за содеянное, используются все способы правового регулирования: запрет, обязывание, дозволение и поощрение.

На основании изложенного можно сделать следующий вывод: современное уголовное право России как самостоятельная отрасль единой системы права представляет собой органическую совокупность норм и институтов, призванных регулировать наиболее важные и ценные для личности, общества и государства общественные отношения посредством уголовно-правового запрета (запрещающих и обязывающих уголовно-правовых норм), а в случае его нарушения — регулируя, восстанавливать эти отношения в рамках возникновения и реализации обязанности отвечать за содеянное посредством запрета, обязывания, дозволения и поощрения (запрещающих, обязывающих, управомочивающих и поощрительных уголовно-правовых норм).

С определением понятия уголовного права как отрасли права нельзя оставить без внимания наметившуюся в последние годы тенденцию именовать данную отрасль еще и как «хозяйственное уголовное право»17, «экономическое уголовное право»18, «новое экономическое уголовное право»19, «фармацевтическое уголовное право», «медицинское уголовное право»20, «уголовное природоохранительное право»21. Представляется, что такие наименования носят весьма условный характер, обозначая отдельные группы преступлений, объединенных либо объектом посягательства, либо субъектом, их совершающим. Если содержание нормативного материала, скрывающегося за данными понятиями, образует подотрасли уголовного права, как об этом пишут некоторые авторы22, то впору такой же статус подотрасли присваивать нормативному материалу каждого из разделов или каждой из глав Особенной части УК либо объединять его в подотрасль, например, по признаку предмета преступления — в «наркотическое уголовное право», по признаку субъекта — в «уголовное право несовершеннолетних» и т. д.

§ 2. Задачи и функции уголовного права как отрасли права

Важным элементом социально-правовой характеристики уголовного права является определение того, что требуется решить с помощью данной отрасли права, т. е. задач уголовного права.

Определение задач уголовного права дает возможность ответить на целый ряд вопросов, позволяющих дополнительно судить о социальной роли этой отрасли права в регулировании общественных отношений. Оно дает более широкое представление об объектах уголовно-правовой охраны, т. е. о тех общественных отношениях, которые регулируются (охраняются) уголовным правом, указывает основные направления его реализации (т. е. функции). Формулировка задач отрасли права в значительной мере предопределяет его содержание и систему.

Роль права в разрешении социальных противоречий весьма многообразна. Право осуществляет функции организации, согласования, субординации и координации потребностей, интересов и действий людей, регулирования и контроля их поступков. Однако при всей многофункциональности права его важнейшей задачей является охрана существующего общественного уклада от правонарушений. С этой точки зрения возникновение уголовного права в качестве самостоятельной отрасли права было обусловлено не только необходимостью должной реакции со стороны государства и общества на наиболее опасные правонарушения, но и, что особенно важно, необходимостью защиты общества от новых правонарушений. Независимо от политического строя и социально-экономических особенностей главной задачей уголовного права выступает охрана отношений, наиболее важных и ценных для личности, общества и государства, от преступных посягательств. С развитием же общества, теоретических воззрений могут изменяться круг общественных отношений, охраняемых уголовным правом, приоритеты между ними, уголовно-правовые средства решения задачи охраны. Наглядным подтверждением этому может служить сравнительный анализ прежнего и действующего российского уголовного законодательства23.

Согласно ч. 1 ст. 1 УК РСФСР 1960 г. (в ред. Федерального закона от 1 июля 1994 г. № 10-ФЗ) «Уголовный кодекс РСФСР имеет задачей охрану общественного строя СССР, его политической и экономической систем, личности, прав и свобод граждан, всех форм собственности и всего социалистического правопорядка от преступных посягательств». В соответствии с ч. 1 ст. 2 УК РФ 1996 г. «задачами настоящего Кодекса являются: охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений».

Сравнительный анализ приведенных предписаний позволяет сделать ряд выводов.

1. В УК РФ 1996 г. в число отраслевых задач наряду с охраной общественных отношений включается предупреждение преступлений. Следует, однако, заметить, что предупредительный эффект уголовного закона вытекает из самого факта его существования; предупреждение преступлений является скорее функцией уголовного закона, чем его задачей24. Сказанное касается и воспитания граждан посредством уголовного закона, которое в Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г. также предусматривалось в числе задач «советского уголовного законодательства». Неслучайно эти две задачи в Основах излагались в такой редакции: «Уголовное законодательство способствует…» (ст. 1)25.

2. В УК РФ 1996 г. изменена регламентация объектов уголовно-правовой охраны: во-первых, вместо прежней формулировки «общественного строя СССР, его политической и экономической систем» введена более точная, адекватно отражающая современные реалии формулировка «общественного порядка и общественной безопасности, конституционного строя Российской Федерации»; во-вторых, расширен круг объектов уголовно-правовой охраны за счет включения в их число общественных отношений, ранее либо вообще не охраняемых российским уголовным законом (отношений, гарантирующих мир и безопасность человечества), либо фактически охраняемых, но не указанных в числе объектов уголовно-правовой охраны при регламентации задач уголовного закона (отношения в сфере охраны окружающей среды).

3. В УК РФ 1996 г. изменен приоритет в объектах уголовно-правовой охраны. Поскольку для большинства цивилизованных стран в настоящее время доминирующей становится тенденция обеспечения надлежащей охраны прав и свобод человека и гражданина26, постольку в Общей части российского УК на первое место ставится охрана интересов именно личности (ч. 1 ст. 2 УК). Это проявляется и в системе Особенной части УК, которая начинается с раздела VII «Преступления против личности».

Следует, однако, отметить два обстоятельства. Во-первых, для российского уголовного законодательства всегда было характерным в уголовно-правовой охране отдавать приоритет интересам государства в сравнении с интересами личности. Такая закономерность наблюдалась еще в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., а также в Уголовном уложении 1903 г. Особенностью было лишь то, что раздел 2 в указанных актах (то, что сегодня называется Особенной частью) открывался преступлениями против веры. И лишь после них шли преступления государственные. Эта глава открывалась преступлениями против «Священной Особы Государя Императора и Членов Императорского Дома». Во-вторых, изменение приоритетов в объектах уголовно-правовой охраны на уровне постановки задач перед уголовным законодательством само по себе еще недостаточно. Для этого необходимо, чтобы данное изменение нашло свое отражение не только в расположении соответствующих глав Особенной части УК, но и в самом содержании нормативного материала, в частности в условиях уголовной ответственности «простых» граждан и должностных лиц, в санкциях за посягательства на интересы таких субъектов. Между тем если с этой точки зрения посмотреть на содержание УК РФ 1996 г., то невольно могут возникать вопросы о том, почему, например, лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение хотя и заведомо незаконных, но обязательных для него приказа или распоряжения, несет уголовную ответственность на общих основаниях (ст. 42 УК). Если для отечественного законодателя охрана интересов личности (человека и гражданина) является приоритетной, почему посягательство на жизнь такой личности уголовно наказуемо менее строго (ст. 105 УК), чем посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК), лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295 УК), жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК)27?

4. По УК РСФСР 1960 г. задачи, стоящие перед уголовным правом, решались посредством определения преступности общественно опасных деяний и установления наказаний за их совершение (ч. 2 ст. 1). По УК РФ 1996 г. эти задачи решаются посредством установления основания и принципов уголовной ответственности, определения преступности общественно опасных деяний, наказания и иных мер уголовно-правового характера за их совершение (ч. 2 ст. 2). Таким образом, отличительной чертой действующего УК является включение в число средств решения стоящих перед ним задач нормативного материала, содержащегося не только в Особенной, но и в Общей части. Указание на меры уголовно-правового характера в ч. 2 ст. 2 УК является новеллой лишь в том смысле, что такое понятие ранее отсутствовало в законе. Между тем и по УК РСФСР 1960 г. меры, применяемые к лицам, совершившим преступления, не исчерпывались уголовным наказанием (например, к их числу относились условное осуждение, отсрочка исполнения приговора).

В процессе решения «исторически предопределенной своим происхождением» задачи охраны (А. В. Наумов) уголовное право проявляет себя по следующим направлениям:

1) оно объективно способствует организации, упорядочению общественных отношений, составляющих предмет его регулирования, тем самым выполняя регулятивную (или регулятивно-охранительную) функцию;

2) посредством установления уголовно-правовых запретов на совершение наиболее общественно опасных деяний, а соответственно, и определения их уголовной наказуемости, оно не только фиксирует границы дозволенного поведения (т. е. регулирует), но и тем самым выполняет функцию предупреждения в отношении как законопослушных граждан (общая превенция), так и тех, кто однажды уже преступил черту уголовного закона (специальная превенция), т. е. выполняет предупредительную функцию;

3) включая в свое содержание комплекс мер, направленных на восстановление нарушенного преступлением общественного отношения (таких, например, как примирение с потерпевшим, заглаживание вреда, причиненного преступлением, возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате совершения преступления, конфискация имущества, наказание в виде штрафа), оно тем самым вполне реально выполняет восстановительную функцию. Выделение данной функции уголовного права нередко ставится под сомнение либо под тем предлогом, что восстановление причиненного преступлением вреда осуществляется в процессе исполнения наказания, а потому эта функция — атрибут уголовно-исполнительного права28, либо потому, что реализация мер уголовно-правового характера далеко не всегда способна повлечь восстановление нарушенного преступлением общественного отношения, как, например, имеет место при лишении жизни другого человека — это действительно невосполнимая, невосстановимая утрата. Не отрицая последнего обстоятельства, следует, однако, заметить, что, в частности, и предупредительная функция уголовного права далеко не всегда имеет своим результатом полноценный эффект. Что же касается отраслевой принадлежности данной функции, то определение оснований, условий и размеров названных «восстановительных» мер — это прерогатива именно уголовного права. К тому же большая часть из них реализуется в рамках только уголовно-правовых отношений. А потом, никто не отрицает за уголовным наказанием такой цели, как исправление, лишь на том основании, что достигается она в процессе исполнения наказания.

Помимо перечисленных в качестве функций уголовного права называют и другие: поощрительную29, воспитательную30.

Представляется, что выделение первой вряд ли обоснованно. Несмотря на то, что в теоретических исследованиях по уголовному праву, в самом тексте уголовного закона и в практике его применения уголовно-правовое поощрение занимает все более достойное место с точки зрения решения задач, стоящих перед уголовным правом, суть проблемы все-таки в другом: поощрение и наказание — всего лишь средства уголовно-правового регулирования. Это своеобразные элементы процесса правового стимулирования должного посткриминального поведения. Но не более того. В противном случае, следуя правилам логики, наряду с поощрительной, необходимо выделить и наказательную функцию уголовного права.

Что касается воспитательной функции, то, бесспорно, что и содержательно, и функционально уголовное право, как и любая другая отрасль права, несет в себе определенный воспитательный заряд, «содействует развитию правосознания населения» (А. Н. Игнатов). В социальном, широком смысле уголовное право вполне реально целенаправленно и систематически влияет на поведение человека, формируя тип законопослушного субъекта в соответствии с теми моделями (запретами), которые закреплены в его Особенной части. Элементы воспитания в той или иной степени присутствуют и в процессе применения уголовного права. Представляется, однако, что в узком педагогическом смысле говорить о воспитании, воспитательной функции применительно к уголовному праву вряд ли обоснованно, поскольку в данном случае отсутствует специально организованный и управляемый процесс формирования личности уголовно-правовыми средствами, осуществляемый специальными субъектами (педагогами) в особых учебно-воспитательных формах и учреждениях.

§ 3. Предмет, метод и задачи уголовного права как отрасли научного знания

Освещение вопроса об уголовном праве как отрасли научного знания является своеобразным связующим звеном между собственно юридическим содержанием данной отрасли и его научным осмыслением. Последнее происходит на уровне теоретических взглядов, концепций, идей, представлений о том, насколько это юридическое (и прежде всего нормативно-правовое) содержание совершенно с точки зрения юридической техники, в какой степени оно адекватно отражает современную действительность и способно работать в перспективе.

При характеристике уголовного права как отрасли научного знания (науки уголовного права) принято использовать те же самые параметры, которые используются при характеристике уголовного права как отрасли права. Это обстоятельство порой приводит к тому, что при освещении вопроса о науке уголовного права допускаются такие штампы, как например: «предмет науки уголовного права шире («значительно шире») по своему объему и содержанию предмета уголовного права как отрасли»31. Между тем это хотя и взаимосвязанные и в какой-то степени взаимозависимые, но разнородные понятия. Предмет отрасли права составляет то, что регулируется данной отраслью права (т. е. общественные отношения), предметом отрасли научного знания является то, что познается, исследуется в рамках изучения данной отрасли права (в данном случае — уголовный закон, преступление и наказание). Подобным качественным своеобразием отличаются и другие параметры — метод, задачи, принципы.

Уголовное право как отрасль научного знания — наука уголовного права — это система теоретических взглядов, идей, представлений и понятий о таких фундаментальных социально обусловленных уголовно-правовых явлениях, как закон, преступление, наказание, а также о других мерах воздействия уголовно-правового характера на лицо, совершившее преступление, в их историческом развитии.

Наука уголовного права (или, как порой ее называют, уголовно-правовая наука) — это, во-первых, не просто часть («составная часть») юридической науки — правоведения, а часть, взаимодействующая с другими частями юридической науки, отраслевыми науками (общей теорией права, гражданским, административным, уголовно-процессуальным, уголовно-исполнительным правом как отраслями научного знания); во-вторых, система теоретических взглядов, базирующаяся на положениях других неюридических наук: социальных (криминологии, философии, социологии, психологии) и естественных (логики, математики, статистики).

О значении теоретических исследований в области уголовного права очень точно сказал известный русский профессор И. Я. Фойницкий: «…Именно в области уголовного права и процесса лежат границы для вторжения государства в область личной свободы граждан, и поэтому научная разработка этих дисциплин может более всего обеспечить господство права»32. Однако при всей важности таких разработок первая научная работа по уголовному праву появилась лишь в конце XIII столетия и была посвящена вопросам Особенной части (Альберто Гандин). Это объясняется тем, что изначально теоретические исследования в области уголовного права в основном сводились к изучению отдельных видов преступлений и личности преступника. Эпоха более или менее систематизированного изложения Общей части уголовного права начинается с выхода в свет учебника Анселя Фейербаха (немецкого криминалиста, отца известного философа Людвига Фейербаха) в 1847 г. и учебника австрийского юриста Франца фон Листа33. По сведениям В. П. Малкова, первым учебником по российскому уголовному праву является работа Осипа Горегляда «Опыт начертания российского уголовного права. Часть 1. О преступлениях и наказаниях вообще», изданная в 1815 г. в Санкт-Петербурге34. И, как писал И. Я. Фойницкий в 1912 г. в Курсе Особенной части, «появление Общей части есть продукт сравнительно недавних обобщений, связанных с естественной школой, под влиянием которой появляется понятие общего или философского уголовного права в противоположность положительному праву». И далее: «…прочное здание Общей части как обобщение составов отдельных преступлений может быть основано только на фундаменте части Особенной, и в этом лежит ее огромное научное значение»35. Следует, однако, заметить, что и Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., и Уголовное уложение 1903 г., которые анализировались И. Я. Фойницким в данном курсе, открывались разделами «О преступлениях, проступках и наказаниях вообще» — разделами, которые по своему содержанию выступали прототипами Общей части уголовного закона.

Начало преподавания уголовного права было положено в Болонском университете Италии в конце XII в. Комментировалось при этом римское и каноническое право и лишь отчасти — национальное уголовное право. Начиная с XVII в. в университетах Западной Европы появляются отдельные курсы по данной дисциплине. В XVIII в. уголовное право трудами Ч. Беккариа и Монтескье преобразуется в действительно научную систему знаний, адептами которой выступают немецкие юристы. В противовес влиянию итальянской и голландской школ уголовного права на развитие теоретической мысли в период революций XVIII в. возникает новое направление — классическая школа уголовного права. Родоначальниками классической школы уголовного права были англичане — философ Джон Локк и юрист Уинстон Блэкстон. Положение Д. Локка о том, что закон может быть мерилом хорошего и дурного, впоследствии стало основой уголовно-правового принципа законности: «нет преступления и наказания без указания на то в законе». Во второй половине XIX в., наряду с классическим направлением, в уголовном праве формируются антропологическая (Ч. Ломброзо) и социологическая (Ф. Лист) школы36.

При всей развитости и достаточном совершенстве российского уголовного законодательства дореволюционного периода формирование отечественной науки уголовного права происходило под ощутимым влиянием зарубежных и особенно немецких источников уголовно-правовой мысли. По словам А. Н. Трайнина, они для русской читающей публики представляли «своего рода окно в Европу»37. И, как отмечал Н. И. Загородников, только с отменой крепостного права, проведением судебной реформы 60-х гг. ХIХ столетия и некоторой либерализацией общественной жизни были созданы условия для появления действительно самобытных, самостоятельных исследований в области отечественного уголовного права38. Труды Н. С. Таганцева, И. Я. Фойницкого, В. Д. Спасовича, Л. С. Белогриц-Котляревского, А. Ф. Кистяковского, Г. Е. Колоколова, Н. Д. Сергиевского, А. А. Пионтковского и других ученых не только знакомили российскую юридическую общественность с зарубежным законодательством, состоянием западноевропейской науки уголовного права, но и содержали в себе конструктивную их критику, анализ отечественного законодательства и практики его применения. И для своего времени, и для современной науки уголовного права работы дореволюционных российских ученых — это не просто гордость, а тот прочный общетеоретический фундамент, на котором базировались и базируются многочисленные исследования проблем Общей и Особенной части уголовного права.

Изучающий и применяющий современное уголовное право не может игнорировать достижения отечественной науки уголовного права советского периода, нашедшие свое отражение в трудах А. А. Пионтковского (сына), М. Д. Шаргородского, М. Н. Гернета, А. А. Герцензона, Б. С. Утевского, Б. С. Никифорова, Я. М. Брайнина, Н. А. Стручкова, Н. Д. Дурманова и многих других. С корректировкой на идеологию советского периода в жизни нашего государства многие положения, сформулированные названными учеными, сохранили свое научно-практическое значение и в наши дни39.

Цвет уголовно-правовой мысли, в немалой степени способствовавшей коренной реформе отечественного уголовного законодательства в период 1987–1996 гг., представляют имена Г. З. Анашкина, Н. А. Беляева, С. В. Бородина, Б. В. Волженкина, П. С. Дагеля, Н. И. Загородникова, Б. В. Здравомыслова, И. И. Карпеца, С. Г. Келиной, М. И. Ковалева, И. Я. Козаченко, Г. А. Кригера, Л. Л. Кругликова, В. Н. Кудрявцева, Н. Ф. Кузнецовой, Б. А. Куринова, Ю. И. Ляпунова, Г. М. Миньковского, А. В. Наумова, И. С. Ноя, В. С. Прохорова, А. Л. Ременсона, А. Б. Сахарова, Ю. М. Ткачевского и многих других.

Решение проблем современной теории и практики уголовно-правового регулирования находит свое отражение в работах таких известных российских ученых, как Н. Г. Иванов, Л. В. Иногамова-Хегай, И. А. Клепицкий, В. С. Комиссаров, А. И. Коробеев, Н. А. Лопашенко, А. В. Наумов, Н. И. Пикуров, А. И. Рарог, В. А. Якушин, П. С. Яни и многих других.

В предмет современной науки уголовного права входит изучение уголовного закона, преступления как одного из наиболее общественно опасных деяний, мер уголовно-правового характера, включая наказание, применяемых к лицам, совершившим преступление.

Содержание предмета науки уголовного права исторически изменчиво, что отчасти объясняется взаимным влиянием теоретических исследований на состояние и развитие уголовного законодательства и наоборот. Так, целый ряд законодательных новелл УК РФ 1996 г. стал результатом многочисленных научных разработок в области принципов права, категорий преступления, уголовного наказания и т. д. В свою очередь, новые законодательные решения нередко инициируют и новые направления в научных исследованиях. Примером может служить введение в Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. термина «ответственность», что повлекло за собой многолетнюю дискуссию среди теоретиков о соотношении нового понятия с традиционным понятием уголовного наказания. И если до этого момента внимание ученых фокусировалось на преступлении и наказании, то с введением в уголовное законодательство понятия ответственности содержание предмета науки уголовного права значительно расширилось. Подобные изменения в характере научных исследований происходят и в связи с введением в УК РФ 1996 г., например, понятий мер уголовно-правового характера (ч. 2 ст. 2), коммерческого подкупа (ст. 204), регламентацией в нем преступлений, связанных с банкротством (ст. 195–197). Вместе с тем следует сказать и о том, что порой принимаемые законодателем решения идут в противовес общепризнанным в теории уголовного права позициям. Такая ситуация наблюдалась, например, с изменением статуса конфискации в уголовном законодательстве, когда в 2003 г. из вида уголовного наказания она в одночасье превратилась в «иную меру уголовно-правового характера» при отсутствии вообще какого-либо определения понятия таких мер.

Вопрос о методах науки уголовного права по-разному трактуется в теории уголовного права. Наиболее оптимальным, адекватно отражающим реалии уголовно-правовых исследований представляется решение этого вопроса А. В. Наумовым, по мнению которого к числу основных методов науки уголовного права относятся: догматический (формально-логический), социологический, сравнительно-правовой, историко-правовой и диалектический40. Учитывая, что названные методы исследования находят применение в большинстве других отраслей научного знания в сфере правоведения, особого внимания заслуживает лишь один из них — социологический.

Термин «социология» впервые введен в научный оборот в середине XIX в. французским ученым Огюстом Контом и означает учение о человеческом обществе в его статике и динамике. Когда же говорится о социологическом методе познания в рамках отдельных отраслей научного знания об обществе, в том числе в науке уголовного права, речь идет о конкретной или специальной социологии, т. е. отрасли научного знания, изучающей частные социальные процессы.

Социология уголовного права как неотъемлемый сквозной элемент науки уголовного права представляет собой совокупность научных взглядов и представлений об институтах и понятиях уголовного права на основе конкретно-социологического исследования их содержания, выяснения их социальной обусловленности, анализа результатов применения уголовного закона и взаимосвязи уголовно-правовых и смежных с ними понятий и институтов41.

Предмет социологических исследований в уголовном праве составляют: социальная обусловленность и эффективность уголовного закона в целом, отдельных уголовно-правовых институтов (например, соучастия, деятельного раскаяния, условного осуждения), отдельных норм Общей и Особенной части, системы наказаний в целом и отдельных ее элементов и видов.

К задачам науки уголовного права относятся:

— изучение истории уголовного права, отечественного и зарубежного уголовного законодательства;

— изучение вопросов эффективности уголовного закона, его отдельных норм и институтов, мер, применяемых к лицам, совершившим преступление;

— комментирование уголовного закона, разработка рекомендаций по его применению и совершенствованию.

В конечном счете задачей науки уголовного права является повышение эффективности данной отрасли права в регулировании общественных отношений.

Глава 2. ПРИНЦИПЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА

§ 1. Понятие и система принципов уголовного права

Действующий УК содержит пять принципов. Расположены они в следующей последовательности: принцип законности, принцип равенства граждан перед законом, принцип вины, принцип справедливости, принцип гуманизма (ст. 3–7).

В доктрине уголовного права и практике Конституционного Суда РФ выделяются и иные принципы, которые либо не получили законодательного закрепления в УК, либо закреплены в УК не в виде отдельных принципов, а в виде положений в отдельных статьях УК либо в виде составных частей закрепленных в УК принципов. Конституционный Суд РФ в своей практике часто обращается к таким принципам, как принцип правовой определенности, принцип nullum crimen, nulla poena sine lege (нет преступления, нет наказания без указания на то в законе), принцип поддержания доверия граждан к закону и действиям публичной власти. Содержание принципа правовой определенности раскрывается Конституционным Судом РФ в следующих, предъявляемых к нормотворческой и правоприменительной деятельности, требованиях: стабильность правового регулирования; ясность, недвусмысленность и согласованность правовых норм, правоприменительных решений; единообразное применение закона, включая единство судебной практики; устойчивость правоприменительной практики. В значительной степени требование правовой определенности соотносится Конституционным Судом РФ с принципом поддержания доверия к закону и действиям государства (публичной власти). Оба эти принципа тесно взаимосвязаны с принципоп законности, а принцип nullum crimen, nulla poena sine lege (нет преступления, нет наказания без указания на то в законе) по сути своей является составной частью принципа законности, поскольку он закреплен в ч. 1 ст. 3 УК. Обращается Конституционный Суд РФ в своей практике и к принципу из ч. 1 ст. 50 Конституции РФ non bis in idem (не дважды за одно), который является составной частью принципа справедливости (ч. 2 ст. 6 УК). Не закрепленным в УК, но тесно связанным с принципом вины является принцип личной ответственности, который будет кратко затронут при рассмотрении принципа вины. Принцип экономии уголовно-правовой репрессии в качестве рекомендации суду при назначении наказания находит отражение в ч. 1 ст. 60 УК и обязывает назначать более строгий вид наказания из числа предусмотренных за совершенное преступление только в случае, если менее строгий вид наказания не сможет обеспечить достижение целей наказания. Законодатель в своей деятельности также руководствуется этим принципом как при построении системы наказаний, так и при определении специфики различных видов наказаний. Публичная практика жестоких наказаний (например, четвертования) для устрашения населения осталась в далеком прошлом. Верным будет утверждение, что принцип экономии уголовно-правовой репрессии тесно связан с принципом гуманизма, хотя оба эти принципа и сохраняют свою уникальность. Все перечисленные выше принципы имеют важное практическое значение.

Закрепленные в УК принципы уголовного права являются основой (фундаментом) для построения всей системы уголовно-правовых норм. Таким образом, законодатель, разрабатывающий УК, редактирующий существующие нормы, включающий новые положения в уголовный кодекс, должен исходить из соответствия всех норм уголовного закона его принципам. То же самое относится к правоприменителю: применение отдельных норм УК или нескольких норм в совокупности должно происходить в соответствии с принципами уголовного права. Хотя законодательные формулировки не позволяют говорить о систематизации принципов самим законодателем и о законодательно закрепленной иерархии принципов, по косвенным признакам, содержащимся в иных статьях УК, можно сделать вывод о том, что такая иерархия все же существует.

Прежде всего следует уяснить, что все принципы можно поделить на две группы: 1) принципы, отражающие сущностное содержание уголовного права; 2) принципы, обеспечивающие формальное соответствие практики применения уголовного закона содержанию уголовно-правовых норм. Принципы, отражающие сущностное содержание уголовного права, отвечают на вопрос «каким должен быть уголовный закон?», а вторая группа принципов отвечает на вопрос «как применять уголовный закон?». Сущностное содержание уголовного права отражают принципы справедливости, вины, равенства и гуманизма. Чтобы лучше понять, что такое сущностное содержание российского права, можно обратиться к историческим примерам построения законодательства на сущностно иных принципах. Например, Закон о гражданине Рейха в Германии (1935 г.) (Reichsbürgergesetz) устанавливал, что для гражданства требуется наличие «немецкой или родственной ей крови». Закон об охране немецкой крови и немецкой чести (1935 г.) (Gesetz zum Schutze des deutschen Blutes und der deutschen Ehre) за вступление «подданным (подданной) немецкой крови» в брак с еврейкой (евреем) предусматривал наказание в виде каторжного заключения. Немецкие законы того времени были построены на принципах неравенства (дискриминации), несправедливости, антигуманизма (геноцида). Вместе с тем надо иметь в виду, что, независимо от сущностного содержания, любые законы нуждаются в принципах второй группы: требующих формального соответствия букве закона. В российском уголовном праве в эту группу входит всего один принцип: законности42. Принцип законности является формально обязывающим и не отражающим сущности тех законов, исполнения которых он требует. Однако надо иметь в виду, что, хотя принцип законности не может определять сущностное содержание правовых норм, тем не менее нельзя считать, что он имеет второстепенное значение, поскольку никакое право не может существовать без юридической формализации, которую обеспечивает именно принцип законности.

Итак, сущностное содержание российского уголовного права определяется тем, что уголовно-правовые нормы, создаваемые законодателем, должны быть справедливыми и гуманными. Принцип справедливости напрямую взаимосвязан с принципом вины и принципом равенства. Справедливость обеспечивается соблюдением принципа равенства граждан перед законом, поскольку, с одной стороны, все лица, виновные в совершении преступления, подлежат уголовной ответственности без каких-либо ограничений, а с другой стороны, больший или меньший объем ответственности для отдельно взятого преступника определяется совокупностью его характеристик, например должностным положением, возрастом, личностными качествами. Справедливость требует наказания лишь для виновных в совершении преступления, а само наказание должно быть соразмерно степени вины. Принцип гуманизма также следует отнести к сущностным принципам, поскольку этот принцип обязывает и законодателя, и правоприменителя относиться к человеческой личности как к высшей ценности (ст. 2 Конституции РФ). Требование обеспечения безопасности человека уголовно-правовыми методами в соответствии с принципом гуманизма означает, что это в равной степени должно относиться и к потерпевшим от преступления, и к преступникам, и ко всем людям в целом. Поэтому, с одной стороны, законодатель должен создать такой закон, применение которого правоприменителем обеспечит безопасность каждого конкретного человека (включая преступника), а с другой стороны, для реализации этой задачи необходимо избирать такие средства, которые не причиняли бы преступнику физических страданий и не унижали его человеческое достоинство (ч. 2 ст. 7 УК). На основе анализа сущностных принципов УК можно утверждать, что уголовное право России обеспечивает безопасность человека (принцип гуманизма), используя справедливые меры уголовно-правового воздействия (на принципах справедливости, равенства и вины). Реализация сущностного содержания уголовного права России обеспечивается принципом законности, требующего формального соответствия правоприменительной практики уголовному законодательству РФ.

§ 2. Принцип законности в уголовном праве

Принцип законности поставлен в УК на первое место не потому, что в иерархии принципов он занимает первое место. Нужно принять во внимание ту историческую обстановку, в условиях которой разрабатывался действующий УК. Это были 90-е гг. прошлого века. Это было время правовой нестабильности, слабой государственной власти, экономического упадка. Это было время повышенного информационного спроса на исторические исследования, относящиеся к советскому периоду истории России, в которых лейтмотивом звучала тема беззакония сталинских репрессий. Это было время, когда правовые системы стран Западной Европы и США рассматривались как пример для подражания, поскольку главными достоинствами этих систем виделись их стабильность и гарантированное верховенство закона. Таким образом, верховенство закона в жизни общества рассматривалось как ценность сама по себе, в отрыве от подлинного аксиологического содержания права. Это логическая ошибка. Само по себе соблюдение законов, без учета содержания самих законов, не является ценностью. Для принципа законности безразлично содержание закона. Он лишь является гарантом исполнения того, что предписано. Если, например, закон предписывает уничтожать людей в концентрационных лагерях, выполнение этого предписания будет соответствовать принципу законности. Поэтому принцип законности является формализующим. В соответствии с принципом законности все, что является законом, должно быть исполнено. Но содержание самого закона принципом законности не определяется.

Принцип законности в уголовном праве сформулирован более узко по сравнению с тем, как законность понимается в праве вообще. Законность обычно предполагает не только определение источников права (что как раз и закреплено в ст. 3 УК), но и применение норм права в точном соответствии с их смыслом как буквальным, так и по духу. Таким образом, принцип законности должен означать не только требование формально ограничить сферу поиска норм, устанавливающих преступность, наказуемость и иные уголовно-правовые последствия, одним лишь уголовным кодексом, но и требование правильного применения этих норм в соответствии с их истинным смыслом. Уяснение же истинного смысла норм возможно лишь на основе понимания иных принципов. Упрощенно в отношении такой категории, как дух закона, можно сказать, что принципы справедливости, равенства перед законом, вины и гуманизма составляют дух закона, а принцип законности утверждает необходимость следовать букве закона.

Запрет (преступность), последствия нарушения запрета (наказуемость) в виде конечного продукта (правовой нормы) — результат осмысления того, почему конкретный человеческий поступок является по характеру и степени общественной опасности соответствующим понятию «преступление», почему он заслуживает именно того наказания, которое мы готовы за него установить. Эти выводы опираются на принципы справедливости, равенства, вины и гуманизма. Принцип же законности констатирует лишь необходимость формального закрепления в норме определенных положений (законодательная функция) или формального соответствия нормам уголовного закона тех или иных деяний, требующих уголовно-правовой оценки (правоприменительная функция), при безусловном соответствии такой оценки всем остальным принципам уголовного права.

Соблюдение принципа законности тесно связано с необходимостью верного толкования уголовно-правовых норм. А поскольку ни один язык не является универсальным коммуникативным средством, в любом законе и в любое время неизбежно будут существовать не вполне совершенные нормы. Но даже если представить себе совершенный закон, неизбежно встанет вопрос о несовершенных правоприменителях, которые будут истолковывать совершенный закон в соответствии со своим несовершенным пониманием. И наличие уголовно-правовых принципов в разрешении этой проблемы может иметь весьма существенное значение. Дать норме толкование в допустимых пределах (например, расширительное или ограничительное), но не соответствующее буквальному ее толкованию можно лишь на основе принципов, составляющих сущностное наполнение правовых норм. В этом контексте уместно упомянуть о тесной связи принципа законности с принципом правовой определенности. Примером отступления от этого принципа может служить рекомендация Пленума Верховного Суда РФ, о необходимости исчислять вес наркотика в смеси с нейтральным веществом весом всей смеси. Ограничивая пределы этой рекомендации Верховный Суд указывает, что надо исходить из «возможности использования указанной смеси для немедицинского потребления»43. «Немедицинское потребление» может означать все, что угодно: если в целях сокрытия при обыске героин смешать с мукой, то можно потом блины сделать, если перемешать его с зубным порошком, то можно потом зубы почистить. И в судебной практике во многих таких случаях размер наркотического средства определялся весом всей смеси. А на самом деле Пленум, употребляя этот термин («возможность использования для немедецинского потребления»), имел в виду, что смесь сохраняет свойства именно наркотического вещества и может быть использована для достижения наркотического эффекта.

В некоторых случаях применение закона в точном соответствии с положениями определенной нормы оказывается в прямом противоречии с принципом справедливости. Например, в случае совершения такого преступления как посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 295 УК), совершенного в отношении нескольких потерпевших одним действием (взрыв) невозможно дать квалификацию этого деяния как совокупности преступлений в соответствии со ст. 17 УК, поскольку идеальная совокупность должна состоять из двух или более преступлений, предусмотренных разными статьями. Такие коллизии Пленумом Верховного Суда РФ в постановлениях по конкретным делам и судами при разбирательстве конкретных дел иногда разрешаются в пользу принципа законности, как сам принцип формально того и требует (по букве закона)44, а иногда в пользу принципа справедливости (по духу закона)45.

На основе формального соблюдения принципа законности невозможно разрешить ни проблем толкования, ни проблем конкуренции или коллизии уголовно-правовых норм. Таким образом, принцип законности должен играть подчиненную роль: законодатель, к сожалению, не в состоянии предусмотреть всего многообразия жизненных ситуаций и добиться скоординированности всех норм закона, чтобы они работали как детали часового механизма, поэтому в случае формального несоответствия нормы закона принципу справедливости, коллизию принципов законности и справедливости следовало бы разрешать в пользу принципа справедливости. Это встречается в судебной практике, однако действующая редакция УК не позволяет следовать этому правилу, отдавая приоритет принципу законности. Такое положение вещей — своего рода презумпция более высокого уровня правосознания законодателя по сравнению с правоприменителем. Практически это не всегда так. Верховный Суд РФ часто исправляет ошибки законодателя. Но формальной правовой базы для этого в УК пока нет. Исключение составляет лишь ч. 2 ст. 14 УК, которая прямо устанавливает приоритет принципа справедливости над принципом законности, но лишь применительно к малозначительным деяниям.

Значение принципа законности в соотношении с остальными принципами можно сравнить с тем, как соотносятся уголовное право и уголовный процесс. Будучи безусловно необходимой отраслью права процесс выполняет лишь подчиненную функцию в отношении отрасли материального права. Так же уместным представляется и такое сравнение: принцип законности является производной остальных принципов и подчинен им как форма подчинена содержанию.

Сущность принципа законности сводится к следующему: основанные на уголовно-правовых принципах (справедливости, вины, равенства, гуманизма) правила, разработанные и сформулированные законодателем, приобретают формальный статус норм права, становятся законом и приобретают общеобязательный характер. Нормы закона имеют две составляющие: 1) сущностное наполнение; 2) формальное закрепление в законе. Принцип законности отражает вторую составляющую.

Таким образом, принцип законности является своего рода итоговым принципом, в котором формализуется сугубо нормативное основание оценки фактов, имеющих уголовно-правовое значение.

§ 3. Принцип равенства перед законом в уголовном праве

Формально, в соответствии со ст. 4 УК, содержание принципа равенства исчерпывается тем, что любой человек подлежит уголовной ответственности, независимо от тех или иных индивидуальных особенностей. Однако это было бы слишком упрощенным пониманием равенства, поскольку возникает справедливый вопрос: если в равной мере подлежащие уголовной ответственности в конечном итоге наказываются по-разному (например, должностное лицо, совершившее преступление, и обычный преступник), не является ли это нарушением принципа равенства?

Для того чтобы понять место этого принципа в иерархии принципов уголовного права, необходимо поставить такой, как может показаться на первый взгляд, риторический вопрос: а почему нужно равенство граждан перед законом? Или можно сформулировать его так: а чем плохо неравенство? Ответ на оба эти вопроса может быть таким: этого (равенства) требует справедливость. Таким образом, равенство граждан перед законом представляется одной из составляющих справедливого применения уголовного закона.

Если попытаться понять — возможно ли вообще уравнять всех в правах и обязанностях, имея в виду не отвлеченную модель общества и государства, зародившуюся в чьей-то голове, а реальную жизнь в ее многообразии и полноте, идея равенства покажется несбыточной мечтой.

В теории уголовного права обычно обосновывается такой тезис: принцип равенства граждан перед законом не исключает дифференциации ответственности. Причем дифференциация ответственности происходит по многим из тех признаков (пол46, имущественное47 и должностное положение48, национальность49, отношение к религии, убеждения) вне зависимости от которых провозглашается равенство. Верным будет такое утверждение: справедливое равенство перед законом возможно только на основе дифференциации ответственности. Попробуем пояснить это на примере. Представим себе двух людей, которые совершили одинаковые по внешним признакам преступления: ч. 1 ст. 115 УК (умышленное причинение легкого вреда здоровью). Одному из них назначили наказание в виде штрафа в размере 40 тыс. руб., а другому — в размере его заработной платы за 2 месяца, что составило 2 млн руб. В равной ли мере наказаны преступники? В математическом измерении — в неравной. Будет ли справедливым уравнять размер штрафов? Для первого преступника штраф в 2 млн окажется несоразмерно большим, поскольку весь его доход составляет лишь пособие по безработице, поэтому штраф даже в 40 тыс. будет для него весьма суровым наказанием. Для второго же 40 тыс. — сумма незначительная, поскольку он зарабатывает ее за один день. Таким образом, именно за счет математического несоответствия меры наказания достигается справедливая равная ответственность.

Равенство граждан перед законом, толкуемое как равная обязанность понести уголовную ответственность без поправки на дифференциацию ответственности, теряет смысл. Уголовная ответственность для совершившего преступление страшна не как термин, но как реальное неблагоприятное последствие (определенный вид наказания, определенный вид исправительного учреждения, судимость и пр.), которое придется претерпеть. И если должностное лицо, например, наказывается более строго, чем обычный субъект, за одно и то же преступление, то говорить о равенстве лишь на том основании, что оба привлечены к уголовной ответственности по меньшей мере странно. Но такое формально-юридическое неравенство как раз и является справедливым равенством.

Полное равенство в оценке справедливо лишь тогда, когда все индивидуальные характеристики, касающиеся как самих лиц, так и деяний ими совершенных, абсолютно идентичны. Например, два лица совершили одинаковые преступления при абсолютно одинаковых обстоятельствах, и при этом оба эти лица одного пола, одного возраста и все остальные характеристики этих лиц абсолютно сходны. Но если они отличаются друг от друга хоть одним уголовно-значимым нюансом, то равенство в уголовно-правовых последствиях будет уже несправедливым. Например, у одного из них могут быть дети, не достигшие 14 летнего возраста, которых он воспитывает один (что является основанием для предоставления отсрочки исполнения наказания), а существенным фактом, относящимся к другому лицу, будет то, что он является сотрудником органа внутренних дел (что является обстоятельством, отягчающим наказание). Ответственность в случае совершения каждым из них преступлений, абсолютно идентичных по всем признакам состава, тем не менее позволит очень существенно дифференцировать ответственность. И такая дифференциация должна быть признана справедливой. У профессора И. А. Ильина эта мысль выражена так: «справедливость… требует, чтобы права и обязанности людей, а также и их творческие возможности предметно соответствовали их природным особенностям, их способностям и делам… Надо возлагать на людей различные обязанности и бремена: на сильных, богатых, здоровых — бо́льшие, а на слабых, больных, бедных — меньшие, — и это будет справедливо»50.

В виде парадокса главное содержание принципа равенства можно сформулировать так: равенство достигается неравной ответственностью. Равное воздаяние должно означать, что в зависимости от индивидуальных качеств субъекта преступления, степень уголовно-правового воздействия на него должна быть бо́льшей или меньшей. Это de facto и отражено и в действующем УК, и в практике его применения, но из буквального смысла ст. 4 УК прямо не вытекает, а потому принцип равенства следует уяснять лишь в совокупности с принципом дифференциации ответственности.

§ 4. Принцип вины в уголовном праве

Принцип вины — специфический уголовно правовой принцип. Статья 14 УК определяет преступление как виновное деяние. В ст. 22 УПК утверждение о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, называется обвинением. В ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах (Принят 16 декабря 1966 г. Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН), говорится о том, что «каждый обвиняемый в уголовном преступлении имеет право считаться невиновным, пока виновность его не будет доказана согласно закону». Таким образом, мы видим, что вина — имманентное свойство преступления, а значит, и привлечение лица к уголовной ответственности (обвинение) возможно только при наличии вины. В соответствии с Конституцией РФ (ст. 49): «1. Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. 2. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. 3. Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого».

Принцип вины тесно связан с принципом личной ответственности. Уголовное право закладывает этот принцип уже в самом названии: за совершение преступлений придется отвечать головой. В истории не только России, но и большинства иных стран этот фразеологизм часто реализовывался буквально: голову отрубали. И хотя такие времена остались в прошлом, принцип личной ответственности по-прежнему остается базовым принципом уголовного права, хотя в последнее время и предпринимаются попытки отступления от этого принципа, обосновывая, например, необходимость установления в УК уголовной ответственности юридических лиц51. Нарушение принципа личной ответственности можно выявить и в некоторых нормах УК. Например, в соответствии с ч. 2 ст. 88 УК, штраф, назначенный несовершеннолетнему, может быть взыскан с его родителей или законных представителей.

Установление определенного психического отношения лица к общественно-опасному деянию и его последствиям (вины) как необходимого условия для привлечения лица к уголовной ответственности вытекает из принципа справедливости. Невиновное и виновное причинение вреда несоизмеримы по степени опасности, а значит, справедливо установление уголовной ответственности лишь за виновные деяния. Принцип вины неразрывно связан с принципом справедливости. Во-первых, само по себе уголовное преследование лица невиновного — несправедливо. А во-вторых, в зависимости от степени вины наказание виновного может быть более строгим или менее строгим. Принцип справедливости требует, по мнению профессора А. И. Рарога, чтобы была установлена степень вины лица, совершившего преступление, т. е. та мера искажения его ценностных ориентаций, которая проявилась в отрицательном, пренебрежительном или недостаточно внимательном отношении к основным социальным ценностям в этом случае и которая должна находиться в прямой зависимости с величиной уголовно-правового принуждения, необходимого для устранения дефектов в социальных ориентациях правонарушителя52.

Принцип вины определяет личный характер уголовной ответственности. В соответствии со ст. 5 УК к уголовной ответственности могут быть привлечены только физические лица, которые обладают сознанием и волей. Соотношение сознания и воли должно соответствовать одной из законодательно закрепленных форм вины (умысел и неосторожность) и одному из видов умысла или неосторожности. Вина неразрывно связана с возрастом субъекта и реальным уровнем его интеллектуального развития. Устанавливая возраст субъекта преступления (ч. 1, 2 ст. 20 УК), законодатель исходит из способности субъекта в определенном возрасте осознавать социальное значение своих действий, а значит, соответствовать тем характеристикам интеллектуального элемента вины, который определяется законом (осознавать общественную опасность деяния, предвидеть его последствия). Неспособность несовершеннолетнего лица, хотя и достигшего возраста уголовной ответственности, в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий, вследствие отставания в психическом развитии, исключает для такого лица уголовную ответственность.

Статья 8 УК требует установления всех признаков состава преступления в деянии лица, привлекаемого к уголовной ответственности, а значит, и вины, содержание которой определяется тем, что в психике лица, совершившего преступление, предметно отражаются все юридически значимые свойства этого преступления. Если, например, существенной характеристикой совершаемого преступления является характеристика потерпевшего, эта характеристика должна осознаваться субъектом. Например, лицо, совершающее изнасилование несовершеннолетней (п. «а» ч. 3 ст. 131 УК), может быть привлечено к ответственности по этому пункту статьи только в том случае, если оно осознавало возраст потерпевшей. Хотя сама ст. 5 УК и говорит лишь о действии (бездействии), в отношении которого должна быть установлена вина, однако и в теории, и в практике уголовного права России сложилось устоявшееся представление о том, что вина в отношении деяния складывается не только из осознания свойств самого деяния, но и из осознания иных юридически значимых обстоятельств, характеризующих объект и объективную сторону преступления. Не отвергая и не опровергая необходимость субъективного вменения в рамках ответственности за конкретное деяние, содержащее все признаки состава преступления, необходимо обратить внимание на зарубежный опыт привлечения к уголовной ответственности за невиновное причинение вреда. В уголовном праве США ответственность, например, может наступить, за причинение смерти другому лицу как за убийство без учета его вины в том случае, если такое причинение смерти было сопряжено (причинно связано) с другим тяжким преступлением (фелонией). В отношении самой фелонии (например, разбоя, если употреблять названия из УК РФ), вина должна быть установлена. Вину же лица в отношении причиненной смерти в этом случае доказывать не надо. Например, А. угрожал оружием, не намереваясь его применять, и непроизвольно произвел выстрел, поскольку не поставил пистолет на предохранитель. Это не является объективным вменением в полном смысле слова, поскольку вину (mens rea)53 в отношении совершенной фелонии устанавливать все же следует. Логика такого подхода очень простая: если доказана вина в отношении тяжкого преступления, следует возложить на виновного в этом тяжком преступлении ответственность за все значимые последствия такого преступления, находящиеся в причинной связи с самим преступлением. В соответствии с российской уголовно-правовой доктриной такой подход невозможен: вина должна быть установлена как в отношении самого преступления, так и в отношении всех последствий такого преступления, которые подлежат уголовно-правовой оценке.

В теории уголовного права существует представление о том, что, устанавливая вину лица в совершении конкретного преступления, следует всегда исходить из индивидуальной специфики сознания субъекта и его способности к осознанию общественной опасности совершаемого им деяния и предвидения возможных последствий деяния. Противоположный взгляд заключается в том, что выявить существенные индивидуальные особенности сознания субъекта не всегда представляется возможным, а потому правоприменитель вынужден делать выводы о психическом отношении субъекта к деянию и его последствиям на основе представлений самого правоприменителя о том, что мог бы осознавать и предвидеть среднестатистический субъект. Критика такого подхода к оценке вины заключается в том, что в реальных правоотношениях участвуют не усредненные субъекты, а личности, обладающие индивидуальными психическими, физическими и интеллектуальными качествами. Максимальный учет личных особенностей, влияющих на оценку виновности, соответствует принципу справедливости, требующему детального исследования реальных правоотношений54. С этим нельзя не согласиться. Однако надо иметь в виду, что оценка вины с учетом всех индивидуальных особенностей субъекта должна осознаваться нами лишь как идеал, к которому правоприменитель должен стремиться при наличии к тому реальных возможностей. При отсутствии таких возможностей в оценке, с учетом, например, активного противодействия виновного предварительному следствию и судебному разбирательству55, у правоприменителя может не быть иного выбора, кроме как установить вину обвиняемого, исходя из предположения о том, что мог бы осознавать, предвидеть и желать среднестатистический субъект, если бы он совершил те действия, которые выявило следствие, и при тех обстоятельствах совершения этих действий, которые следствие установило.

В связи с тем, что нормы Особенной части УК построены таким образом, что достаточно часто из их содержания прямо не вытекает не только конкретная форма вины, но и вообще вина как необходимый признак состава преступления (например, ч. 1, 2 ст. 121, ст. 231, ч. 1 ст. 283 УК и др.) принцип вины в таких случаях становится нормой прямого действия. В таких случаях необходимость установления одной из форм вины как основания для привлечения к уголовной ответственности и назначения наказания вытекает, наряду со ст. 5 УК, и из иных статей УК (ч. 1 ст. 14, ч. 1 ст. 43, ч. 1 ст. 60 УК), однако исходной нормой для понимания вины как обязательного признака состава преступления остается ст. 5 УК.

§ 5. Принцип справедливости в уголовном праве

Справедливость — имманентное свойство права, его неотъемлемое начало и конечная цель. Позитивное право, не вытекающее из справедливости и не стремящееся к справедливости, — явление возможное, но сущностно пустое. В таком случае и термин «право» не совсем уместен. Скорее это можно назвать так: закон, лишенный правового содержания, или квазиправо. Право, справедливость, правда — слова не просто однокоренные, а неразрывно сущностно связанные. Право существует ради правды, а по сути своей правдой и является. Неслучайно один из древнейших памятников русского права так и называется — «Русская Правда». В научном обороте России XIX в. для обозначения нарушений закона использовались такие термины, как «гражданская неправда» и «уголовная неправда», которые обозначали разные стороны единого явления: отступления от правды, нарушения права. Профессор Н. С. Таганцев по этому поводу писал следующее: «Современная доктрина отказалась от попытки принципиально различать уголовную неправду от гражданской и выставляет положение, что то, что мы называем неправдою уголовною и гражданскою, составляет только различные стороны одного и того же понятия»56. Корни такого понимания права следует искать еще VI в. в Дигестах Юстиниана: «справедливость есть неизменная и постоянная склонность к возданию права всякому». Такое понимание соотношения права, правды и справедливости в действующем УК сохранено подспудно. В ст. 6 УК законодатель рассматривает справедливость лишь в узком значении (как соразмерность деяния и воздаяния). Однако правовое значение справедливости шире законодательной формулировки57.

О справедливости в УК упоминается всего три раза: в ст. 6, в ч. 1 ст. 43 УК, в ч. 1 ст. 60 УК. Если сравнить ст. 6 и 43 УК, то можно заметить, что принцип справедливости сформулирован существенно уже того содержания, которое заложено в такой цели наказания как восстановление социальной справедливости. Уясняя значение принципа справедливости, следует делать поправку и на содержание ст. 43 УК. Буквальное толкование ст. 6 УК позволяет сделать вывод, что принцип справедливости в существующей редакции обращен исключительно к правоприменителю. Это ошибочный вывод. Реализация принципа справедливости правоприменителем возможна лишь при условии, что сами нормы закона создают предпосылки для этого, а следовательно, законодатель не может не руководствоваться принципом справедливости в своей законотворческой деятельности. Как верно отмечает профессор О. Ф. Шишов, справедливость в уголовном праве выражается и в справедливом формировании круга преступных деяний, и в определении в законе справедливой санкции за деяние, которое им запрещается. Другими словами, принцип справедливости охватывает как сферу правоприменения, так и сферу правотворчества58.

По буквальному смыслу принцип справедливости в том виде, как он закреплен в УК, ограничивается двумя частностями: адекватное воздаяние за совершенное преступление (ч. 1 ст. 6 УК) и недопустимость повторного воздаяния за одно и то же деяние (ч. 2 ст. 6 УК). Цель же восстановления социальной справедливости (ст. 43 УК) значительно шире этих двух частностей.

Справедливость хоть и осознается большинством как некое жизненно важное содержание, однако чаще всего не выговаривается в виде законченной словесной формулы. Таким образом, большинством людей справедливость чувствуется, но не мыслится. У справедливости нет математической формулы, она не существует вне личного (а на основе совокупности личных восприятий — и общественного) восприятия59. Справедливость — свойство, не существующее вне восприятия и оценки определенного факта мыслящей и чувствующей личностью. Без восприятия и оценки существует лишь факт сам по себе: человека лишили свободы, у человека забрали имущество, человека лишили жизни. Справедливо это или нет, можно оценить, лишь вчуствовавшись в обстоятельства, связанные с этим фактом, и подвергнув их суду своей совести. Тем не менее можно сказать, что цель восстановления социальной справедливости по своему содержанию не предполагает в буквальном смысле необходимость восприятия и оценки обстоятельств преступления и назначенного за него наказания всем обществом. Восприятие обществом и оценка мыслятся на пути к достижению этой цели как гипотетически прогнозируемые, поскольку жизнь в обществе предполагает возможность отдельного индивида сделать такой прогноз применительно ко всему обществу. Таким образом, восприятие, сопоставление и оценка обществом приговора как справедливого или несправедливого при назначении наказания мыслятся не как абстракция, а как потенциальная реальность.

Справедливость можно рассматривать как неотъемлемое свойство общественной жизни, когда отношения между субъектами строятся на основе их внутреннего стремления к гармонии и порядку. Справедливость (как внутреннее качество человеческой личности) требует от человека сознательного отказа от части своих личных интересов ради интересов других людей, общества, государства. Только на такой основе возможно построение справедливых (по внутреннему стремлению каждой отдельной личности), а не хищнических, корыстных и эгоистических отношений между отдельными членами общества. Пункт 5 указа Президента РФ от 9 ноября 2022 г. № 809 «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей» к традиционным ценностям в числе прочих относит патриотизм, служение Отечеству и ответственность за его судьбу, высокие нравственные идеалы, приоритет духовного над материальным, гуманизм, милосердие, справедливость, коллективизм, взаимопомощь и взаимоуважение, историческую память и преемственность поколений. Пункт 6 этого же указа определяет источники этих ценностей: «Христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии, являющиеся неотъемлемой частью российского исторического и духовного наследия, оказали значительное влияние на формирование традиционных ценностей». Почему в указе в качестве источников традиционных ценностей указываются четыре мировые религии, объяснить достаточно просто. Если источником того, что признается ценностью в обществе, являются частные мнения, хотя и подкрепленные, возможно, какой-то исторической традицией, то такая ценность относительна и может утратить свое значение с течением времени. Религия утверждает абсолютный характер ценностей, поскольку они имеют объективный характер и не зависят от частных мнений. В таком контексте справедливость — категория объективная. Однако в субъективном человеческом восприятии она может искажаться. И такие искажения могут сказаться как на тексте самого закона, так и в практике его применения. Возможность преодоления таких искажений определяется личной интенцией к объективной справедливости каждого законодателя или правоприменителя.

Право следует рассматривать в его необходимой взаимосвязи с жизненными потребностями живых и справедливых людей, для которых справедливость — необходимая основа права. Можно посмотреть, например, как правосудие определял Владимир Иванович Даль: «Правосудие — правый суд, справедливый приговор, решение по закону, по совести, по правде»60.

Связь справедливости с уголовным правом можно выразить так: 1) преступление всегда несправедливо; 2) уголовное право формально закрепляет все несправедливые деяния, обладающие высокой степенью общественной опасности, и признает их противозаконными по причине их несправедливости; 3) применение норм уголовного права позволяет восстановить нарушенную справедливость в том объеме, которого уголовное право позволяет достигнуть. Преступления для общества как раны для организма: исцеление одних не оставляет никаких следов, от других остаются рубцы, а от некоторых человек становится инвалидом, и уже в этом новом качестве продолжается его жизнь. Например, 15 лет лишения свободы наркоторговцу, может быть, и восстановят справедливость (злодей наказан и изъят из общества), но общественный и государственный организм останется больным (наркозависимым людям будет крайне трудно избавиться от своей привычки).

В определении В. И. Даля справедливость и совесть ставятся в один ряд. И это не случайно. Можно, конечно, сконструировать такой оксюморон: «бессовестный справедливый человек», но представить себе такого человека в реальной жизни будет затруднительно. И совесть61, и справедливость являются необходимыми качествами, отсутствие которых не позволяет ни принимать нормальные законы, ни исполнять их62. И, несмотря на совсем не юридическое содержание этих слов (полностью раскрыть их значение в рамках правовой нормы просто невозможно), закрепление их в законе представляется в современных жизненных условиях необходимым. Следует согласиться с профессором А. В. Малько: «В России издавна первостепенную роль в народной жизни играли не столько законы, сколько нравственные, духовные, религиозные и иные ценности и регуляторы, такие как совесть, честь, долг, порядочность, гражданское чувство, оказывавшие и оказывающие мощное определяющее воздействие на поведение людей»63. Российский законодатель учитывает это, а потому справедливость, долг и совесть являются законодательно закрепленными ориентирами при отправлении правосудия. Судья, впервые избранный на должность, приносит в торжественной обстановке присягу следующего содержания: «Торжественно клянусь честно и добросовестно исполнять свои обязанности, осуществлять правосудие, подчиняясь только закону, быть беспристрастным и справедливым, как велят мне долг судьи и моя совесть»64.

§ 6. Принцип гуманизма в уголовном праве

Гуманизм как принцип права возможен там, где каждая отдельная человеческая личность признается целью, а не средством. Если государство смотрит на каждую отдельную человеческую личность как на главный смысл своего существования (государство существует ради блага каждого отдельного человека) и воплощает такой взгляд в нормах права и в практике их реализации, то это и означает, что право в таком государстве построено на принципе гуманизма.

Принцип гуманизма не означает, что государство дает человеку право на вседозволенность, которая ограничивается лишь встречным правом на вседозволенность, которым обладает другой человек. Это квазигуманизм.

Устанавливая определенные законодательные ограничения, препятствующие человеку беспрепятственно реализовывать любые свои желания, государство действует в интересах человека (гуманно). Не ограничивая человека в его произволе, государство действует во вред человеку (антигуманно). Например, можно легализовать право граждан на приобретение, хранение, перевозку наркотиков без цели сбыта постольку, поскольку употребление наркотиков — личное дело каждого человека. Такое разрешение соответствовало бы желанию человека, поведение которого может и не затрагивать интересов других лиц. Но это не будет соответствовать ни принципу справедливости, ни принципу гуманизма, поскольку несправедливо, если человеку создаются законные условия для медленного самоубийства. Безразличие к человеку антигуманно. Гуманизм предполагает активное участие государства в создании условий для полноценной реализации отдельной личностью тех интересов, которые являются благом для человека, и активное препятствие осуществлению тех «интересов», которые разрушительны для личности и причиняют вред. В этом смысле положения ч. 1 ст. 7 УК об обеспечении уголовным законодательством РФ безопасности человека следует понимать более широко, чем может показаться на первый взгляд: государство обеспечивает безопасность человека не только от внешних посягательств, но и от опасного поведения лица в отношении самого себя65.

Принцип гуманизма в отношении назначаемого наказания (ч. 2 ст. 7 УК) тоже следует понимать более широко, поскольку если весь гуманизм ограничивается лишь тем, что государство отказывается причинять физические страдания и унижать человеческое достоинство, то это гуманизм в весьма урезанном виде. Такой принцип гуманизма презюмирует, что у законодателя или правоприменителя в качестве равного воздаяния за совершенное преступление может возникнуть желание причинить страдание преступнику или унизить его, а значит, требуется сознательное ограничение себя от таких проявлений негуманности путем закрепления в УК принципа гуманизма. И такое ограничение, конечно же, целесообразно, поскольку справедливость по принципу талиона существует в сознании весьма многих людей и вряд ли такое понимание справедливости может быть вообще искоренено из человеческого сознания.

УК РФ 1996 г., как это следует из содержания иных норм, его составляющих, законодательно формулирует более высокий идеал гуманизма по сравнению с простым воздержанием от причинения страданий. Гуманизм в отношении лица, совершившего преступление, должен заключаться в том, чтобы помочь этому лицу. В этом смысле принцип гуманизма коррелирует с такими целями наказания, как ресоциализация и исправление осужденного. Вне принципа гуманизма уголовный закон — орудие возмездия. С принципом гуманизма — механизм возвращения всего общества (включая и преступника) к справедливым правилам общежития. Принцип гуманизма не исключает преступника из членов общества, не позволяет ставить на нем клеймо изгоя, а требует от государства приложения всех необходимых усилий для того, чтобы он стал не ущербным, а полноценным членом общества. Восстановление социальной справедливости через призму принципа гуманизма должно означать не только удовлетворение чувства справедливости общества, которому преступник нанес урон, но и справедливое сочувственное отношение к нему, поскольку он сам является частью этого общества и наказание требуется для того, чтобы окончательно восстановить его в правах такого полноценного члена общества, которых он сам себя лишил совершением преступления.

Глава 3. УГОЛОВНЫЙ ЗАКОН

§ 1. Понятие и значение уголовного закона

В соответствии со ст. 71 Конституции РФ принятие уголовных законов является компетенцией федеральных органов государственной власти Российской Федерации. Этим федеральным органом, согласно ст. 105 Конституции РФ, является Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации.

Уголовный закон характеризуется следующими признаками. Он является федеральным законом, действует на всей территории Российской Федерации и обладает высшей юридической силой. Акты иных государственных и других органов не должны противоречить уголовному закону. В случае такого противоречия должен применяться уголовный закон.

Верховный Суд Российской Федерации наделен правом разъяснять практику применения закона судами. В соответствии со ст. 126 Конституции РФ, Федеральными конституционными законами «О судебной системе Российской Федерации» 1996 г. (ст. 19)66, «О Верховном Суде Российской Федерации» 2014 г. (ст. 7)67, Верховный Суд Российской Федерации дает разъяснения по вопросам судебной практики. Эти разъяснения не содержат норм уголовного права. В случае несоответствия разъяснения Верховного Суда Российской Федерации уголовному закону такое разъяснение не применяется как противоречащее УК.

Уголовный закон — это принятый Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации нормативный правовой акт федерального значения, содержащий систему уголовно-правовых норм, которые устанавливают принципы и основание уголовной ответственности, определяют, какие общественно опасные деяния являются преступлениями и какие наказания предусматриваются за их совершение, а также регламентируют основания и условия освобождения от уголовной ответственности и наказания.

Уголовный закон является единственным источником уголовного права. Только в уголовном законе содержатся принципы и основание уголовной ответственности, положения о преступности и наказуемости деяния. Уголовным законом в Российской Федерации является Уголовный кодекс РФ (ч. 1 ст. 1 УК)68. Новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в УК.

24 июня 2023 г. принят Федеральный закон № 270-ФЗ «Об особенностях уголовной ответственности лиц, привлекаемых к участию в специальной военной операции», содержание которого не предусматривает обычной привязки его положений к существующим статьям УК РФ и о котором в этом Законе вообще не упоминается69.

Уголовный кодекс, согласно ч. 2 ст. 1 УК, основывается на Конституции РФ и общепризнанных принципах и нормах международного права. Из этого положения следует, что УК должен соответствовать положениям Конституции РФ и нормам международного права. В случае несоответствия уголовно-правовых норм Конституции РФ, норма уголовного права не применяется.

Конституция РФ обладает высшей юридической силой, является актом прямого действия и распространяет свою силу на всю территорию государства (ч. 1 ст. 15). Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в постановлении «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» от 31 октября 1995 г., суд при разрешении дела, в том числе уголовного, применяет непосредственно нормы Конституции: «а) когда закрепленные нормой Конституции положения, исходя из ее смысла, не требуют дополнительной регламентации и не содержат указания на возможность ее применения при условии принятия федерального закона, регулирующего права, свободы, обязанности человека и гражданина и другие положения; б) когда Конституционным Судом Российской Федерации выявлен пробел в правовом регулировании либо когда пробел образовался в связи с признанием не соответствующими Конституции нормативного правового акта или его отдельных положений с учетом порядка, сроков и особенностей исполнения решения Конституционного Суда Российской Федерации, если они в нем указаны»70.

Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ). Международные договоры Российской Федерации заключаются, выполняются и прекращаются в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, положениями самого договора, Конституцией РФ.

Действие ст. 15 Конституции РФ по рекомендации Верховного Суда РФ может распространяться на такие международные договоры, согласие на обязательность которых для Российской Федерации было выражено в форме федерального закона71. Утверждение международного договора Российской Федерации федеральным законом РФ тем не менее не превращает положения этого международного договора в нормы прямого действия. Эти положения обязательно должны быть включены в УК РФ.

Согласно ч. 1 ст. 3 УК преступность деяния, а также его наказуемость определяются только Уголовным кодексом. В связи с этим по уголовному законодательству РФ при квалификации преступления исключается прямая ссылка на нормы международного договора РФ. В соответствии с УК никто не может быть привлечен к уголовной ответственности за деяния, не признанные Кодексом преступлениями. Аналогия закона, т. е. распространение признаков состава преступления, закрепленного в уголовном законе, на деяние, прямо им не предусмотренное, не допускается (ч. 2 ст. 3 УК).

Являясь единственным источником уголовного права, только УК определяет преступность деяния и какие меры уголовно-правового характера применяются к лицу, виновно совершившему преступление. Значение УК обусловлено его функциями и задачами, прежде всего охранительными, обеспечивающими нормальную жизнедеятельность личности, общества, государста, международного сообщества.

Уголовный кодекс — это кодифицированный нормативный правовой акт, состоящий из системы взаимосвязанных, взаимообусловленных уголовно-правовых норм, расположенных в определенном порядке, определяющих принципы и основания уголовной ответственности, преступность и наказуемость общественно опасных деяний, основания и условия освобождения от уголовной ответственности и наказания, а также меры уголовно-правового характера.

Расположение норм в УК в определенной последовательности предопределяет место новых положений, включаемых в Кодекс. Новеллы располагаются не в конце УК, а после статей, содержащих понятия, близкие по своему смыслу новым нормам.

§ 2. Статья уголовного закона и уголовно-правовая норма

Уголовно-правовая норма, как и любая норма права, содержит правило поведения. Указанная норма запрещает совершать членам общества преступления под страхом наказания. Уголовно-правовая норма имеет трехэлементную структуру: гипотезу, диспозицию и санкцию. В гипотезе нормы устанавливаются условия, при наличии которых деяние, сформулированное в диспозиции, признается общественно опасным и преступным. К этим условиям можно отнести положения о действии закона во времени (ст. 9, 10 УК), в пространстве (ст. 11–12 УК), об основании уголовной ответственности (ст. 8 УК) и др. В диспозиции уголовно-правовой нормы описывается деяние. Такая диспозиция включает не только положения статей Особенной части УК, но и положения статей его Общей части, например о вине, соучастии, неоконченном преступлении и др. В санкции уголовно-правовой нормы предусматриваются виды наказаний за деяние.

Уголовно-правовая норма может не совпадать со статьями Уголовного кодекса. Статья УК является формой закрепления (материальной оболочкой существования) нормы, а уголовно-правовая норма представляет ее правовое содержание. Так, уголовно-правовая норма о грабеже закрепляется статьей Особенной части УК, предусматривающей ответственность за преступление (ст. 161 УК). Кроме этой статьи в уголовно-правовую норму о грабеже входят положения о прямом умысле (ч. 2 ст. 25 УК), о субъекте преступления (ст. 19–22 УК), о соучастии (ст. 32–35 УК), о понятии жилища (примечание к ст. 139 УК) и др.

Существуют уголовно-правовые нормы, не имеющие указанной трехчленной структуры. К ним, например, можно отнести нормы-дефиниции о понятии преступления (ст. 14 УК), наказания (ст. 43 УК), нормы-перечни о видах наказаний (ст. 44 УК), об обстоятельствах, смягчающих и отягчающих наказание (ст. 61, 63 УК), и др.

Как отмечалось, Уголовный кодекс — это не просто набор уголовно-правовых норм, а система нормативных предписаний. Наличие системы означает зависимость одних норм от других, их взаимовлияние, отсутствие несогласованности между ними72.

Определенная сложность соотношения понятий «уголовно-правовая норма» и «статья УК» связана с наличием омонимов73. В силу традиции нередко «норма» используется в доктринальных источниках в значении «статья». В связи с этим следует уяснить, в каком смысле применено понятие «норма». Как правило, это не представляет трудностей, так как из анализа текста становится понятно, используется ли норма в значении правила поведения (нормативного предписания) либо как статья закона.

Нередко в уголовно-правовых нормах не раскрывается содержание понятия или понятие даже не называется. Однако из этого не следует, что такое понятие наполнено иным содержанием, чем в других случаях его использования, или что оно отсутствует. Стабильность УК в определенной мере обеспечивается единством его понятийного аппарата. В тех случаях, когда известное в уголовном праве понятие где-либо применяется без раскрытия его значения, такое понятие следует использовать в том же смысле, что и в других нормах (статьях).

Как правило, в статьях Особенной части УК отсутствует указание на лицо, совершившее преступление. Признаки такого лица, являясь универсальными, предусмотрены Общей частью УК. В статьях Общей части УК о неоконченном преступлении, соучастии не раскрываются признаки лиц, совершающих неоконченное преступление, а также участвующих в совместном совершении преступления. Учитывая, что все нормы УК взаимосвязаны, следует, что к указанным лицам относятся исключительно индивиды, подлежащие уголовной ответственности, обладающие признаками субъекта преступления.

Когда термин в уголовном праве используется в ином от общепринятого значении, в норме содержится указание на такое отличие. Например, в примечании 2 к ст. 281.1 УК «Содействие диверсионной деятельности» раскрывается пособничество как обещание скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно обещание приобрести или сбыть такие предметы, без указания на то, что такое обещание дается заранее. Пособничество при совершении диверсии раскрывается иначе, чем общее понятие пособничества, предусмотренного в ч. 5 ст. 33 УК, а именно шире, включая и обещание совершить указанные действия, данное после окончания диверсионных действий.

Структура уголовного закона соответствует структуре УК и состоит из Общей и Особенной частей. Эти части подразделяются на 12 разделов, разделы делятся на главы, объединяющие статьи, расположенные в порядке арабской нумерации.

В Общей части УК закрепляются принципы и задачи уголовного права, даются понятия преступления, субъекта, соучастия, множественности преступлений, наказания, системы наказаний и др. Особенная часть УК содержит исчерпывающий перечень преступлений и предусматривает наказания за их совершение. Несмотря на различное содержание норм, закрепленных статьями Общей и Особенной частей УК, положения указанных частей составляют внутреннее единство. При формулировании преступления в статьях Особенной части УК нередко ничего не говорится о субъекте преступления. Положения о субъекте преступления предусмотрены ст. 19–22 УК, которые в обязательном порядке необходимо иметь в виду при установлении признаков состава преступления, закрепленного соответствующей статьей Особенной части УК.

Общая часть УК включает шесть разделов, которые подразделяются на 17 глав (с 1 по 15.2). Раздел I об уголовном законе содержит две главы, в которых раскрываются принципы и задачи уголовного права, основание уголовной ответственности, действие уголовного закона во времени и в пространстве.

Раздел II «Преступление» включает 6 глав (с 3 по 8). Третья глава посвящена понятию преступления, категориям преступлений и множественности. Четвертая глава раздела раскрывает понятие лиц, подлежащих уголовной ответственности. В гл. 5 закреплены нормы о вине. В гл. 6 раскрываются оконченное и неоконченное преступления. Вопросы соучастия в преступлении рассматриваются в гл. 7. Обстоятельства, исключающие преступность деяния, даны в гл. 8.

В гл. 9 разд. III раскрываются наказание, его цели, виды наказаний. Десятая глава посвящена назначению наказания. Три главы разд. IV «Освобождение от уголовной ответственности и от наказания» освещают, соответственно, виды освобождения от уголовной ответственности (гл. 11); виды и правовые последствия освобождения от наказания (гл. 12); вопросы амнистии, помилования, погашения и снятия судимости (гл. 13).

Глава 14 раздела V «Уголовная ответственность несовершеннолетних» посвящена особенностям ответственности и наказания несовершеннолетних. Раздел VI «Иные меры уголовно-правового характера» в трех главах (15, 15.1, 15.2) закрепляет применение принудительных мер медицинского характера, конфискации имущества и судебного штрафа.

Особенная часть УК состоит из шести разделов (с VII по ХII), содержащих 19 глав. Деление Особенной части УК на разделы и главы осуществлено по объекту преступления. Доктрина уголовного права исходит из положения, что разделы построены по родовому объекту преступления, а главы — по видовому объекту. В пяти главах (с 16 по 20) разд. VII рассматриваются преступления против личности, начиная от убийства и заканчивая неуплатой средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей.

Три главы разд. VIII раскрывают, соответственно, преступления: против собственности; в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности; против интересов службы в коммерческих и иных организациях.

В пяти главах разд. IX «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка» закреплены посягательства: против общественной безопасности и общественного порядка (гл. 24); против здоровья населения и общественной нравственности (гл. 25); экологические преступления (гл. 26); транспортные преступления (гл. 27); преступления в сфере компьютерной информации (гл. 28).

Раздел X посвящен преступлениям против государственной власти: основ конституционного строя и безопасности государствам (гл. 29); государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (гл. 30); правосудия (гл. 31); порядка управления (гл. 32).

В разделе XI (гл. 33) раскрываются преступления против военной службы. Преступления против мира и безопасности человечества предусмотрены в гл. 34 разд. XII с аналогичным названием.

Первичной структурной ячейкой УК является статья. Статьи Общей части УК состоят из частей, пронумерованных арабскими цифрами. В некоторых частях рассматриваемых статей выделяются пункты, обозначаемые буквами. Так, ст. 18 УК о рецидиве преступлений состоит из пяти частей. Части 2 и 3 этой статьи включают два пункта («а» и «б»), раскрывающие виды опасного и особо опасного рецидива. Как отмечалось, в статьях Общей части УК раскрываются принципы и основания уголовной ответственности, общие положения, относящиеся к уголовному закону, преступлению, наказанию, освобождению от уголовной ответственности и наказания.

Статьи Особенной части УК устанавливают ответственность за отдельные преступления (убийство, разбой и т. п.). Структурно эти статьи УК отличаются от статей Общей части УК. В последних отсутствует санкция. Статьи Особенной части УК состоят из диспозиции и санкции. Диспозицией называется часть статьи Особенной части УК, раскрывающая понятие преступного деяния. Санкцией является часть статьи Особенной части УК, в которой закрепляются виды, сроки или размеры наказаний.

Диспозиции статей Особенной части УК бывают простыми, описательными, ссылочными и бланкетными. Простая диспозиция называет деяние, не раскрывая его признаков. Например, простыми являются диспозиции ч. 1 ст. 126 УК о похищении человека или ст. 329 УК о надругательстве над Государственным гербом Российской Федерации или Государственным флагом Российской Федерации. Простые диспозиции встречаются крайне редко, обычно в случаях, когда смысл понятий ясен и не требует уточнений.

Описательная диспозиция статьи Особенной части УК называет деяние и раскрывает его признаки. Такие диспозиции преобладают в действующем УК. Описательной является диспозиция ч. 1 ст. 105 УК об убийстве, которое раскрывается как умышленное причинение смерти другому человеку.

Ссылочной признается диспозиция, которая в отличие от описательной диспозиции не раскрывает признаков преступного деяния, а отсылает к другой статье или части той же самой статьи УК. Обычно ссылочная диспозиция статьи начинается словами «деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи», «то же деяние». Возможна ссылочная диспозиция с указанием статьи, на которую дана отсылка. Например, таковой является диспозиция ч. 1 ст. 117 УК «Причинение физических или психических страданий путем систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями, если это не повлекло последствий, указанных в ст. 111 и 112 настоящего Кодекса».

Бланкетной является диспозиция, которая в уголовном законе называет преступное деяние, не определяя его признаков, и отсылает к другим законам или подзаконным актам иных отраслей права, административного, гражданского, конституционного и др. К бланкетным диспозициям относятся диспозиции ст. 215–219 УК о нарушении специальных правил на производстве. Для того чтобы установить нарушение требований промышленной безопасности опасных производственных объектов (ст. 217 УК), необходимо выяснить, в чем заключаются эти правила.

Бланкетные диспозиции помогают избежать нагромождения нормативного материала в УК и способствуют стабильности уголовного закона. Специальные правила, закрепленные правительственными постановлениями и ведомственными инструкциями, могут меняться при неизменности текста уголовного закона. Таким образом, бланкетные диспозиции статьи УК опираются на положения других отраслей права. Однако источником уголовного права эти предписания других отраслей права, раскрывающие признаки преступного деяния в бланкетной диспозиции, не являются.

Смешанные диспозиции в УК представляют сочетание нескольких видов диспозиций: описательной, бланкетной и ссылочной или описательной и бланкетной и др. Таковой, например, будет диспозиция ч. 1 ст. 216 УК «Нарушение правил безопасности при ведении строительных и иных работ».

В действующем УК выделяются относительно-определенные и альтернативные санкции. Относительно-определенной является санкция, в которой указываются сроки наказания или его размеры (в пределах). Обычно в санкции статьи определены минимальный и максимальный срок наказания. Например, за посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование, предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от двенадцати до двадцати лет (ст. 295 УК).

Другой вариант относительно-определенной санкции связан с указанием только максимального срока наказания или его размера. В этих случаях минимальный предел срока или размера наказания определяется его сроками или размерами, предусмотренными статьями Общей части УК. За подмен ребенка установлено наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет (ст. 153 УК). Нижний срок лишения свободы за это преступление составляет два месяца, и положение о минимальном сроке лишения свободы закреплено ч. 2 ст. 56 УК. Все санкции в статьях Особенной части УК являются относительно-определенными.

Альтернативная санкция предусматривает на альтернативных началах два или более основных наказаний. Незаконное получение кредита наказывается штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы либо иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до пяти лет (ч. 1 ст. 176 УК). Санкция за указанное преступление одновременно является альтернативной и относительно-определенной.

Простой является санкция только с основным наказанием. Так, санкция за склонение к совершению самоубийства или содействие совершению самоубийства, повлекшее самоубийство двух или более лиц, будет простой, поскольку за преступление предусмотрено только основное наказание в виде лишения свободы от восьми до пятнадцати лет (ч. 6 ст. 110.1 УК).

Санкция с дополнительными наказаниями (кумулятивная) включает, наряду с основными, и дополнительные наказания. При этом такая санкция бывает двух видов. Первый вид санкции с дополнительным наказанием характеризуется тем, что дополнительная мера предусмотрена законом в качестве обязательной. Например, производство, приобретение, хранение, перевозка в целях сбыта или продажа немаркированной алкогольной продукции, подлежащей обязательной маркировке акцизными марками либо федеральными специальными марками, а также немаркированных табачных изделий, подлежащих маркировке специальными (акцизными) марками, совершенные в крупном размере, наказываются лишением свободы на срок до трех лет со штрафом (ч. 5 ст. 171.1 УК).

В кумулятивной санкции дополнительное наказание может устанавливаться как факультативная мера. Так, за кражу предусмотрено лишение свободы на срок до десяти лет со штрафом или без такового (п. «а» ч. 4 ст. 158 УК). В этой санкции закрепление дополнительного наказания как факультативного дает право суду по своему усмотрению в зависимости от конкретных обстоятельств дела назначить или не назначить такое дополнительное наказание.

§ 3. История уголовного законодательства России

Возникновение уголовного законодательства России относится к X в. — времени появления первоначальных памятников, договоров Киевской Руси с Византией, ссудных и уставных грамот, Русской Правды74. В договорах князей с Византией предусматривались выдача беглого преступника, преступление именовалось проказой, наказание — казнью и др. В Русской Правде одним из наименований преступного поведения было слово «обида». В ссудных и уставных грамотах, редакциях Русской Правды предусматривались первые упоминания о вине, скопе как соучастии, иные нормативные положения наряду с ответственностью за конкретные преступления: убийство, кражу и т. д.

Дальнейшее развитие уголовное законодательство получило в Судебниках 1497 г. и 1550 г.75 В Судебнике 1497 г. уточнялись наказания: получило закрепление наказание в виде торговой казни (ст. 10), которая заключалась в битье кнутом на торговой площади; на всей территории государства вводилась смертная казнь (ст. 39). Положения о преступности и наказуемости деяния как определявшиеся по закону, действовавшему во время совершения преступления, предусматривались Судебником 1550 г.

Нормативные предписания Общей части уголовного законодательства и ответственность за преступления закреплялись в Соборном уложении 1649 г.76 и Артикуле воинском 1715 г. Петра I77. Данный период ознаменовал отделение гражданско-правовых положений от уголовно-правовых предписаний. В Соборном уложении, например, были выделены 26 статей о наказании («За какие вины смертная казнь»). В Артикуле устанавливалась уголовная ответственность за конкретные преступления. Так, глава 21 Артикула воинского 1715 г. «О зажигании, грабительстве и воровстве» содержала артикул 187 «Ежели кто человека украдет и продаст, оному надлежит… голову отсечь»78.

Значительным вкладом в российское уголовное законодательство является Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.79 с последующими редакциями (1857, 1866, 1885 гг.). В Уложении была Общая часть как структурный элемент кодифицированного нормативного правового акта, развернутая система Особенной части о преступлениях. По глубокому замечанию А. В. Наумова, значение данного Уложения трудно переоценить, этот закон просуществовал более 70 лет, до Революции 1917 г.80

В Общей части Уложения содержались нормы о действии закона в пространстве, преступлении, в том числе неоконченном, вине, соучастии, была представлена значительная лестница наказаний и др. Особенная часть Уложения включала преступления: религиозные; государственные; против имущества и доходов казны; против общественного благоустройства и благочиния; против жизни, здоровья, свободы и чести частных лиц и др.81 По ряду направлений заметна преемственность нормативных положений данного Уложения последующими уголовно-правовыми актами.

Послереволюционный социалистический период развития уголовного законодательства характеризуется сохранением традиционных нормативных предписаний о действии закона во времени и в пространстве, стадиях совершения преступления, соучастии, наказании и др. При этом проявился подход молодого государства для защиты интересов трудящихся и противодействия чуждым классовым элементам. Руководящие начала 1919 г. и УК РСФСР 1922 г.82 содержали положения о том, что задачей этих актов является охрана общественных отношений, соответствующих интересам трудящихся, посредством репрессии. Предусматривалась аналогия закона в связи с возможным пробелом в формирующемся уголовном законодательстве.

После образования СССР были приняты Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г., УК республик. Уголовный кодекс РСФСР редакции 1926 г.83, сохранив преемственность предыдущих уголовных законов, ввел понятие малозначительного деяния; включил в число видов освобождения от уголовной ответственности освобождение вследствие изменения обстановки; использовал вместо понятия «наказание» меры социальной защиты (ст. 7–13). Система Особенной части содержала преступления: контрреволюционные; против порядка управления; должностные (служебные); хозяйственные; против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности и др. Наряду с обычными нормами (телесными повреждениями, кражей, грабежом) были репрессивные нормы (ст. 58.1–58.18 УК), устанавливающие, например, ответственность за недонесение о контрреволюционных преступлениях, предусмотренных ст. 58.2–58.11 УК.

Основы уголовного законодательства СССР и союзных республик 1958 г.84 и УК РСФСР 1960 г.85 развили нормативные положения о законе, преступлении и наказании. Особенная часть УК РСФСР 1960 г. сохранила преемственность прежних УК о защите хозяйственных отношений в условиях плановой государственной экономики.

Основы уголовного законодательства СССР и союзных республик 1991 г.86, в связи с образованием новых государств вместо Советского Союза, так и не вступили в силу, но оказали влияние на УК ряда государств, бывших республик СССР.

§ 4. Действие уголовного закона во времени и в пространстве

Правильное применение уголовного закона связано с установлением его временного и пространственного пределов действия.

Действие уголовного закона во времени предусмотрено ст. 9, 10 УК. Согласно ч. 1 ст. 9 УК преступность и наказуемость деяния определяются действовавшим во время совершения преступления законом, которым признается закон, уже вступивший в определенном порядке в силу и еще не утративший ее.

Федеральным законом от 14 июня 1994 г. № 5-ФЗ «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания»87 определяется порядок опубликования и вступления в силу федеральных законов, к которым относится и УК.

В соответствии с данным законом в Российской Федерации могут действовать только законы, официально опубликованные. Датой принятия федерального закона считается день принятия его Государственной Думой в окончательной редакции. Датой принятия Уголовного кодекса РФ является 24 мая 1996 г., когда Государственная Дума приняла его в последнем чтении. Датой принятия федерального конституционного закона считается день, когда он одобрен палатами Федерального Собрания в порядке, установленном Конституцией РФ. Федеральные конституционные законы, федеральные законы подлежат официальному опубликованию в течение семи дней после дня их подписания Президентом РФ. Официальным опубликованием федерального закона считается первая публикация его полного текста в «Парламентской газете», «Российской газете» или «Собрании законодательства Российской Федерации» либо первое размещение (опубликование) на «Официальном интернет-портале правовой информации» (www.pravo.gov.ru)88.

Федеральные законы вступают в силу одновременно на всей территории Российской Федерации по истечении десяти дней после дня их официального опубликования, если самими законами не установлен другой порядок вступления их в силу.

Уголовный закон прекращает свое действие путем отмены, замены другим законом, истечения срока, предусмотренного самим законом. Отмена, замена или иная форма прекращения действия закона означает невозможность его дальнейшего применения. Если при замене старого уголовного закона в новой норме устанавливаются более строгие правовые последствия, то к отношениям, возникшим до вступления в силу нового закона, применяются положения старого (замененного) закона. Такую ситуацию именуют «переживанием» закона.

Временем совершения преступления признается время совершения общественно опасного действия (бездействия) независимо от времени наступления последствия (ч. 2 ст. 9 УК). Это правило является универсальным независимо от конструкции состава преступления (усеченный, формальный или материальный).

Это же правило о времени совершения преступления применяется к длящимся и продолжаемым преступлениям. Длящееся преступление определяется как действие или бездействие, сопряженное с последующим длительным невыполнением обязанностей, возложенных на виновного под угрозой уголовного преследования. Начинается оно совершением действия либо актом бездействия (юридическое окончание преступления). Прекращается такое преступление по воле или помимо воли виновного (прекращается фактически), например выполнение предписаний судебного акта при злостном неисполнении судебного решения89. Вопрос о времени окончания длящегося и продолжаемого преступлений относится к дискуссионным90. Уголовный закон, который следует применять к длящемуся и продолжаемому преступлениям, называют законом юридического окончания преступления91, и напротив, — его фактического окончания92. С позиции конституционного принципа о толковании неустранимых сомнений в виновности лица в пользу этого лица первое мнение предпочтительнее.

Преступление может быть совершено не одним лицом, а несколькими в соучастии. К соучастникам следует применять закон, действовавший в момент совершения преступления исполнителем независимо от времени осуществления действий другими соучастниками93. Имеются другие взгляды по этому вопросу94.

Обратная сила закона, согласно ч. 1 ст. 10 УК, состоит в том, что уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, выполнившего преступление, распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость.

Уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет.

Обратную силу имеет любой уголовный закон, каким-либо образом смягчающий ответственность на любой стадии развития уголовно-правового отношения. Если новым законом снижается максимальный срок наказания, то такой закон считается более мягким и он имеет обратную силу. Мягкость либо строгость закона определяется не только объемом диспозиции, но и содержанием санкций. Диспозиции статей Особенной части УК прежнего и нового закона могут совпадать. В этих случаях определить более мягкий закон можно, сравнив их санкции. При этом менее строгим законом является такой, которым предусматривается более мягкий вид наказания, а при одном его виде — максимальный предел наказания которого меньше. При равенстве верхних пределов наказания более мягким признается тот закон, у которого нижний срок наказания является меньшим.

Как отмечалось, более мягким является закон, любым образом улучшающий положение лица. Это указание закона распространяется на нормы о рецидиве преступлений, смягчающих и отягчающих наказание обстоятельствах, давности уголовного преследования и давности обвинительного приговора, условно-досрочном освобождении от отбывания наказания, погашении и снятии судимости и др. Так, более строгие условия предусмотрены УК РФ при назначении наказания по совокупности приговоров (максимальный срок лишения свободы может быть определен до 35 лет), поэтому в этой части УК не имеет обратной силы.

Возможны случаи, когда одна и та же норма по одним обстоятельствам в новом законе бывает мягче в сравнении с прежним законом, а по другим положениям, наоборот, — строже. В каждой ситуации применяется более мягкая норма.

Часть 2 ст. 10 УК устанавливает, что если новый уголовный закон смягчает наказание за деяние, которое отбывается лицом, то это наказание подлежит сокращению в пределах, предусмотренных новым уголовным законом. Из содержания данного положения следует, что обязательное сокращение наказания должно осуществляться не до максимального предела санкции более мягкого закона, а в ее пределах. Это положение не исключает и возможности назначения более мягкого вида наказания, входящего в санкцию менее тяжкого преступления, если в санкции прежнего закона он не предусматривался.

В случае с промежуточным законом, которым признается уголовный закон, действовавший после закона, существовавшего во время совершения преступления, до закона, вступившего в действие на любой стадии развития уголовно-правового отношения, применяется следующее правило. При неоднократном изменении уголовного закона, исходя из конституционного принципа о том, что все неустранимые сомнения толкуются в пользу виновного, применять следует наиболее благоприятный для виновного закон, в том числе промежуточный.

Уголовный закон действует в пределах определенной территории. В УК предусмотрены принципы пространственного его действия: территориальный, дипломатического иммунитета, гражданства, специальной миссии (ответственности военнослужащих воинских частей Российской Федерации, дислоцирующихся за пределами Российской Федерации), реальный, универсальный и выдачи преступника.

Территориальный принцип действия уголовного закона означает распространение его обязательной силы на определенную территорию, независимо от государственной принадлежности лица, совершившего преступление на этой территории. Данный принцип отражает суверенитет государства на уголовное преследование любых лиц, совершивших преступление на его территории. Согласно ч. 1 ст. 11 УК все лица, совершившие преступления на территории России, подлежат ответственности по УК РФ. К ним относятся граждане РФ, иностранные граждане, а также лица без гражданства. Лица без гражданства (апатриды) не являются гражданами России и не имеют доказательств наличия у них гражданства другого государства.

Законом «О Государственной границе Российской Федерации» 1993 г.95 закрепляется, что территорией РФ является пространство в пределах ее государственной границы. Государственная граница определяется как линия и проходящая по этой линии вертикальная поверхность, устанавливающая пределы государственной территории РФ (суши, вод, недр и воздушного пространства).

К территории РФ относятся суша и воды, в том числе территориальные, недра под названными сушей и водами, воздушное пространство над ними. Сушей является сухопутное пространство в пределах государственной границы. Водная территория состоит из внутренних и территориальных вод. Внутренние воды Российской Федерации включают:

— морские воды, расположенные в сторону берега от исходных линий, принятых для отсчета ширины территориальных вод Российской Федерации;

— воды портов Российской Федерации, ограниченные линией, проходящей через наиболее удаленные в сторону моря точки гидротехнических и других сооружений портов;

— воды заливов, бухт, губ и лиманов, берега которых полностью принадлежат Российской Федерации, до прямой линии, проведенной от берега к берегу в месте наибольшего отлива, где со стороны моря впервые образуется один или несколько проходов, если ширина каждого из них не превышает 24 морских миль;

— воды заливов, бухт, губ и лиманов, морей и проливов, исторически принадлежащих Российской Федерации;

— воды рек, озер и других водоемов, берега которых принадлежат Российской Федерации.

К территориальным водам (территориальному морю) Российской Федерации относятся прибрежные морские воды шириной 12 морских миль, отсчитываемых от линии наибольшего отлива, как на материке, так и на островах, принадлежащих Российской Федерации. По внешней линии территориальных вод проходит государственная граница. За ее пределами начинаются нейтральные воды (нейтральное или открытое море), не принадлежащие ни одному государству.

Под воздушным пространством Российской Федерации понимается пространство над ее сухопутной и водной территорией, в том числе над территориальными водами Российской Федерации. Высота воздушного столба, относящегося к территории государств, на настоящий момент не определена нормами международного права. Основной источник международного космического права, Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела, от 27 января 1967 г.96 не определил границу между национальным воздушным и космическим пространствами. Согласно международному обычаю и практике государств в области использования космического пространства данная граница находится в пределах 100 миль над уровнем океана, поскольку является наинизшей высотой над Землей, позволяющей свободное орбитальное вращение космического аппарата. Уголовная юрисдикция Российской Федерации распространяется на воздушное пространство ниже этой границы.

Недра страны — пространство под поверхностью сухопутной и водной территорий.

Уголовное законодательство нашего государства распространяется на континентальный шельф и исключительную экономическую зону Российской Федерации. Континентальный шельф включает морское дно и недра подводных районов, расположенные за пределами территориальных вод на всем протяжении естественного продолжения подводной окраины материков, которая прилегает к берегам суши и имеет общее с ней геологическое строение.

Исключительная экономическая зона Российской Федерации означает примыкающее к территориальному морю морское пространство, внешняя граница которого находится на удалении двухсот морских миль от исходной линии, от которой отмеряется ширина территориального моря.

Уголовно-правовая юрисдикция РФ в соответствии с международными конвенциями, Федеральным законом от 30 ноября 1995 г. № 187-ФЗ (ред. от 28.06.2022) «О континентальном шельфе Российской Федерации»97, ч. 2 ст. 11 УК распространяется на лиц, совершивших преступления на континентальном шельфе, а также в исключительной экономической зоне Российской Федерации. Континентальный шельф и исключительная экономическая зона не относятся к территории России.

На территорию посольств Российской Федерации, транспорт дипломатических представительств распространяется уголовная юрисдикция Российской Федерации. Но территорией Российской Федерации указанные помещения, строения, земельные участки и т. п. не являются.

Согласно общепризнанным принципам и нормам международного права в ч. 3 ст. 11 УК установлено правило, в соответствии с которым лицо, совершившее преступление на гражданском корабле, идущем под Российским флагом в открытом море, или на пребывающем в нейтральном воздушном пространстве гражданском самолете и другом летательном аппарате с опознавательным знаком Российской Федерации, подлежит ответственности по УК РФ, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации.

По УК РФ несут уголовную ответственность лица, совершившие преступления на военно-морских судах и военно-воздушных кораблях, находящихся под флагом или с опознавательными знаками Российской Федерации в открытом море, открытом воздушном пространстве, водах или порту иностранного государства (ч. 3 ст. 11 УК). Токийская конвенция «О преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных судов» 1963 г. приравняла к правовому статусу военного воздушного судна воздушные суда, используемые на военной, таможенной, полицейской службе (п. 4 ст. 1)98.

Из содержания ч. 1, 2 ст. 11 УК следует, что за все преступления, совершенные в территориальных и прибрежных водах Российской Федерации, а также в ее воздушном пространстве, уголовная ответственность наступает по УК РФ. Но это не так.

Уголовно-правовая юрисдикция Российской Федерации не распространяется на иностранное гражданское водное судно, проходящее в ее территориальных или внутренних морских водах, кроме предусмотренных международными нормами случаев, когда: последствия преступления распространяются на прибрежное государство; преступление нарушает спокойствие в стране или добрый порядок в территориальном море; капитан судна, дипломатический агент или консульское должностное лицо государства флага обратится к местным властям с просьбой об оказании помощи; это необходимо для пресечения незаконной торговли наркотическими средствами или психотропными веществами.

В соответствии с Токийской конвенцией 1963 г. «О преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных судов» преступность и наказуемость деяния, совершенного в полете, определяется уголовным законом государства регистрации воздушного судна99. Данное положение действует на все время полета, следовательно, и в период нахождения иностранного судна в воздушном пространстве Российской Федерации. Исключением из этого правила являются случаи, предусмотренные Токийской конвенцией, когда уголовная ответственность виновного наступает по УК РФ (в воздушном пространстве которого совершено преступление):

— преступление создает последствия на территории такого государства;

— преступление совершено гражданами или в отношении гражданина такого государства, или лицом, постоянно проживающим в таком государстве, или в отношении такого лица;

— преступление направлено против безопасности такого государства;

— преступление заключается в нарушении действующих в государстве правил или регламентов, касающихся полетов или маневрирования самолетов;

— привлечение к суду необходимо для выполнения любого обязательства государства в соответствии с многосторонними государственными соглашениями.

Территориальный принцип действия уголовного закона связан с вопросом о месте совершения преступления. Местом совершения преступления следует считать территорию того государства, где не только было совершено действие, но и наступили общественно опасные последствия, а также в случае, когда действие (бездействие) выполнено на его территории, а последствия наступили в другом государстве.

При совершении преступления соучастниками — организатором, подстрекателем, пособником, исполнителем, — находящимися на территории разных государств, местом совершения преступления каждым соучастником является территория того государства, где соучастник осуществил свою преступную роль в совместном совершении соответствующего преступления. Основанием ответственности каждого соучастника является конкретное выполненное им деяние (например, подстрекательств к мошенничеству, организация убийства).

Принцип дипломатического иммунитета (дипломатической неприкосновенности) является исключением из территориального принципа действия уголовного закона для некоторых иностранных граждан, совершивших преступление на территории Российской Федерации. В ч. 4 ст. 11 УК это правило устанавливает, что вопрос об уголовной ответственности дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые пользуются иммунитетом, в случае совершения этими лицами преступления на территории Российской Федерации разрешается согласно нормам международного права.

В соответствии с Венской конвенцией о дипломатических сношениях 1961 г.100, международной Конвенцией о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов 1973 г.101 и др., имеется перечень дипломатических представителей, членов их семей и сотрудников административно-технического персонала представительств, а также других официальных лиц, на которых распространяется дипломатический иммунитет.

Иммунитет и личная неприкосновенность предоставляются в целях создания условий для нормального выполнения возложенных на дипломатические, консульские представительства, официальные делегации государств функций. Этими нормами установлено, что лица, пользующиеся дипломатическим иммунитетом, не подлежат уголовной ответственности по закону места аккредитации (пребывания) за преступление, совершенное в этом месте. Как правило, такие лица объявляются персонами нон грата и обязываются покинуть государство. Нормами международного права предусмотрено, однако, что аккредитующее государство может отказаться от дипломатического иммунитета. В таком случае виновный привлекается к уголовной ответственности по закону места совершения преступления. В практике подобные ситуации крайне редки.

Третьим принципом, определяющим действие уголовного закона в пространстве, является принцип гражданства, предусмотренный ч. 1 ст. 12 УК. Данный принцип состоит в том, что граждане Российской Федерации и постоянно проживающие в Российской Федерации лица без гражданства, совершившие преступление вне ее пределов, подлежат уголовной ответственности по УК РФ, если эти лица не были осуждены в иностранном государстве.

Лицом без гражданства, постоянно проживающим в Российской Федерации, является лицо, получившее вид на жительство102.

Для привлечения к уголовной ответственности по УК РФ необходимо, чтобы совершенное лицом общественно опасное деяние признавалось преступлением по УК России независимо от того, является это деяние преступным или нет по уголовному закону государства места совершения преступления, и если лицо не было осуждено в иностранном государстве.

Часть 2 ст. 12 УК закрепляет принцип специальной миссии. Военнослужащие воинских частей Российской Федерации, дислоцирующихся за пределами Российской Федерации, за преступления, совершенные на территории иностранного государства, несут уголовную ответственность по УК РФ, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации. Обычно действие этого принципа осуществляется при вводе войск на территорию иностранного государства по согласованию с последним. В соответствии с договоренностями государств по делам о преступлениях, совершенных указанными лицами, а также членами их семей, применяется уголовное законодательство страны пребывания, т. е. используется территориальный принцип, чем обеспечивается суверенитет государства.

Из данного правила имеется исключение. Военнослужащие несут ответственность по УК РФ за совершенные в стране пребывания преступления, направленные только против интересов Российской Федерации либо ее граждан, а также за совершенные преступления против военной службы.

Реальный принцип (защиты или безопасности) предусмотрен в ч. 3 ст. 12 УК. Суть этого принципа состоит в том, что иностранцы и лица без гражданства, не проживающие постоянно в Российской Федерации, совершившие преступление вне пределов Российской Федерации, подлежат уголовной ответственности по УК РФ в случаях, если преступление направлено против интересов Российской Федерации либо гражданина Российской Федерации или постоянно проживающего в Российской Федерации лица без гражданства, если они не были осуждены в иностранном государстве и привлекаются к уголовной ответственности на территории Российской Федерации.

Обоснованно Конституционный Суд РФ отказал в приеме к рассмотрению жалобы гражданки Республики Казахстан Ш. Т. Б. о нарушении ее конституционных прав ст. 12, 226.1 и 234 УК РФ. Привлечение к уголовной ответственности Ш. Т. Б. согласно УК РФ соответствовало реальному правилу, установленному в ч. 3 ст. 12 УК103.

Реальный принцип восполняет пробел территориального принципа и принципа гражданства, поскольку предусматривает преступность и наказуемость совершенных вне пределов Российской Федерации деяний иностранцев и лиц без гражданства, постоянно не проживающих на территории Российской Федерации. Лицами без гражданства, не проживающими постоянно в Российской Федерации, являются лица, временно проживающие в Российской Федерации, т. е. получившие разрешение на временное проживание104.

Реальный принцип предусматривался царским законодательством и УК РСФСР 1922 г. О целесообразности восстановления реального принципа действия закона в пространстве писал Н. Д. Дурманов105.

Следующим принципом действия уголовного закона в пространстве является универсальный. В соответствии с ч. 3 ст. 12 УК этот принцип состоит в том, что иностранные граждане и лица без гражданства, не проживающие постоянно в Российской Федерации, совершившие преступление вне пределов Российской Федерации, подлежат уголовной ответственности по УК РФ в случаях, предусмотренных международным договором Российской Федерации или иным документом международного характера, содержащим обязательства, признаваемые Российской Федерацией, в сфере уголовно-правовых отношений, если они не были осуждены в иностранном государстве и привлекаются к уголовной ответственности на территории Российской Федерации. Универсальный принцип пользуется абсолютным приоритетом перед другими принципами действия закона в пространстве.

Особенностью универсального принципа является то, что в соответствии с ним определяются преступность и наказуемость наиболее опасных международных преступлений и преступлений международного характера по национальному законодательству государства места привлечения лица к ответственности независимо от его государственной принадлежности и территории, где было совершено преступление, если иное не предусмотрено международно-правовыми документами.

Международные преступления и преступления международного характера предусмотрены многочисленными международными конвенциями по борьбе с преступностью, участником которых является Российская Федерация. К этим преступлениям относятся геноцид, серьезные нарушения Женевских конвенций, агрессия, международный терроризм, захват заложников, торговля людьми, рабство, незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ, изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг и др.

Универсальный принцип действует, когда лицо не осуждалось в иностранном государстве. Такое условие является реализаций принципа невозможности двойного осуждения лица за одно и то же преступление.

§ 5. Выдача лиц, совершивших преступление

Институт выдачи преступника (экстрадиция) состоит в передаче лица, совершившего преступление, государством, на территории которого оно находится, запрашивающему государству. Запрашивающее государство может быть государством, чьим гражданином является преступник или на территории которого совершено преступление, или в соответствии с международными договорами, имеющим право запрашивать о выдаче. Вопросы выдачи преступника регулируются ст. 13 УК и ст. 460–467 УПК.

Часть 2 ст. 13 УК, ст. 462 УПК устанавливают, что иностранные граждане и лица без гражданства, совершившие преступления вне пределов Российской Федерации и находящиеся на ее территории, могут быть выданы иностранному государству для привлечения к уголовной ответственности или отбывания наказания в соответствии с международным договором Российской Федерации.

Институт выдачи преступника осуществляется на основе норм УК, УПК и многосторонних и двусторонних международных договоров Российской Федерации об обязанности сторон по их требованию выдавать друг другу лиц, находящихся на их территории, для привлечения к уголовной ответственности или для приведения приговора в исполнение. Конвенция СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г.106 (участниками которой являются Беларусь, Россия, Узбекистан и др.) устанавливает правила и условия выдачи преступника.

Не выдаются иностранные граждане, преследуемые в своей стране за защиту прав и свобод человека, за прогрессивную общественно-политическую, научную и иную творческую деятельность (право политического убежища). Часть 2 ст. 63 Конституции РФ провозглашает, что в Российской Федерации не допускается выдача другим государствам лиц, преследуемых за политические убеждения, а также за действия (или бездействие), не признаваемые в Российской Федерации преступлением.

Иначе определяется ответственность гражданина Российской Федерации, совершившего преступление за границей и находящегося в Российской Федерации. Международно-правовыми нормами предусматривается, что собственные граждане не выдаются по требованию государства, на территории которого было совершено преступление. Согласно ч. 1 ст. 13 УК российский гражданин, совершивший преступление на территории иностранного государства, не выдается для уголовного преследования такому государству. В этой норме закреплено суверенное право Российской Федерации наказывать своих граждан за преступления, совершенные вне ее пределов, по своим уголовным законам (исходя из принципа гражданства) и тем самым защищать их от возможного несправедливого привлечения к ответственности государствами, на территории которых было совершено преступление.

§ 6. Толкование уголовного закона

Одинаковому и правильному применению уголовного закона способствует его толкование. Толкование уголовного закона означает раскрытие его содержания, которое позволяет уяснить его сущность. Различаются следующи

...