И. Б. Новицкий

Основы римского гражданского права

Учебник

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 34(37)(075.8) 

ББК 67.3я73 

Н73

Новицкий И. Б.

Настоящая книга является переизданием учебника выдающегося дореволюционного и советского правоведа, специалиста в области римского и гражданского права Ивана Борисовича Новицкого. В книге раскрывается система римского права, его основные источники, механизмы судебной и внесудебной защиты. Подробное внимание уделяется комплексному рассмотрению правого статуса физических лиц, их право- и дееспособности, анализу базовых институтов вещного и обязательственного права, правовой регламентации семейных отношений и наследования как по закону, так и по завещанию.

Учебник окажет неоценимую помощь студентам, аспирантам и преподавателям юридических вузов, а также будет полезен широкому кругу читателей, интересующихся историей древних государств, теорией и историей права и желающих поближе познакомиться с римским правом, институты и категории которого стали основой современного гражданского права.

УДК 34(37)(075.8)

ББК 67.3я73

© К. И. Новицкая, 2014

© Т. Е. Новицкая, послесловие, 2014

© ООО «Проспект», 2014

ВВЕДЕНИЕ

§ 1. Предмет «Основ римского гражданского права».
§ 2. Роль римского права в истории права эксплуататорских государств. Значение этого предмета для советского юриста

 

§ 1. Предмет «Основ римского гражданского права»

1. Термином «римское право» обозначается право античного Рима, право Римского государства рабовладельческой формации. История развития этого государства и всей системы римского права в целом изучается в составе курса истории государства и права зарубежных стран.

Предметом изучения «Основ римского гражданского права» являются важнейшие институты имущественного права (а в связи с ними — также семейного права) периода так называемого принципата (первые три века н. э. — период классического римского права), а также периода абсолютной монархии (с конца III в. до середины VI в. н. э. включительно).

Термином «гражданское право» в современных системах права (и буржуазного и социалистического) обозначают в основном ту область права, которая регулирует имущественные отношения в данном обществе.

В латинском языке слову «гражданский» соответствует, вообще говоря, слово civilis. Однако ius civile в римском праве по своему содержанию не соответствует современному термину «гражданское право». Ius civile в римском праве имеет различное значение. Этим термином обозначается прежде всего исконное национальное древнеримское право, распространяющее свое действие исключительно на римских граждан — квиритов; поэтому оно и именуется также квиритским правом. В этом смысле ius civile противопоставляется «праву народов» (ius gentium), действие которого распространялось на все римское население (включая так называемых Перегринов). Поскольку ius gentium регулировало имущественные отношения, возникавшие и между перегринами, и между римскими гражданами, и между теми и другими, оно представляло собой разновидность римского гражданского права. Надо заметить, что тем же термином ius gentium римские юристы обозначали и представлявшуюся им более широкую философскую категорию — право общее для всех народов; полагая, что сюда входят правила, подсказываемые самой природой человека, они употребляли для обозначения этой категории также выражение ius naturale, естественное право.

Ius civile в других случаях противопоставляется той системе права, которая сложилась в практике преторов (и некоторых других магистратов) и именуется преторским правом (см. ниже, разд. I, § 3). В этом противопоставлении ius civile обозначает нормы права, исходящие от народного собрания, позднее — сената (см. ниже, разд. I, § 2).

Таким образом, гражданскому праву (в современном смысле) в Риме более или менее соответствовала лишь совокупность всех трех названных систем — цивильного права, права народов и права преторского. В качестве единого термина для всей этой совокупности наиболее подходящим является ius privatum, частное право.

2. Частное право противопоставляется праву публичному (ius publicum). Один из римских юристов классического периода — Ульпиан проводит разграничение этих двух областей права следующим образом. «Публичное право, — говорит Ульпиан1 — это то право, которое «ad statum rei Romanae spectat» (буквально: обращено, относится к статусу, к состоянию Римского государства. — И. Н.), а частное право — то, которое относится «ad singulorum utilitatem» (т. е. имеет в виду выгоды, интересы отдельных лиц. — И. Н.)». Таким образом, критерием различия областей частного права и публичного права, по мнению Ульпиана, служит характер интересов, защищаемых правом: к области публичного права принадлежат нормы права, ограждающие интересы государства, к области частного права — нормы, ограждающие интересы отдельных лиц.

Конечно, интересы отдельных лиц в классовом, в частности в рабовладельческом, обществе весьма различны и даже противоположны в зависимости от принадлежности к различным классам общества: у рабовладельца и у бесправного раба нет общего интереса. Да и свободные граждане рабовладельческого общества были далеко не равны между собою, наблюдались контрасты богатства и бедности и на этой почве — эксплуатация одной (меньшей) частью населения другой (большей) части. Интересы крупного рабовладельца и бедняка, хотя и свободного формально — юридически, но экономически зависимого от богатого рабовладельца, были весьма различны. 8 определении Ульпиана ие упоминается о каких-либо классовых различиях; он противопоставляет интересы Римского государства интересам отдельных граждан; а так как государство есть организованная сила господствующего класса2 то ульпиановское противопоставление можно свести к противопоставлению интересов класса рабовладельцев в целом интересам отдельного гражданина.

Проводившееся римскими юристами деление права на публичное и частное было воспринято и в государствах других эксплуататорских формаций, в том числе и в странах капитализма. Это противопоставление частного и публичного закрепляет автономную волю капиталиста, гарантирует его частнособственнические интересы. Напротив, в социалистическом обществе частного права нет, а потому противопоставление частного публичному в советском праве невозможно. В. И. Ленин в известном письме Д. И. Курскому указал: «...мы ничего частного не знаем». Интересы граждан в социалистическом обществе не противостоят интересам общественным, а гармонически с ними сочетаются.

В некоторых капиталистических странах (например, во Франции, Западной Германии) гражданское право (Bürgerliches Recht, droit civil) представляет собой раздел права, регулирующий имущественные отношения субъектов оборота, за исключением отношений торгового характера, регулируемых торговым правом. Гражданское право в совокупности с торговым правом составляет частное право; но этот последний термин Privatrecht употребляется в качестве синонима гражданского права.

Наконец, в советском праве, которому не известно деление права на публичное и частное, термином «гражданское право» именуется та отрасль права, которая регулирует (главным образом) имущественные отношения между социалистическими организациями, между гражданами, между теми и другими (более развернутое и точное определение см. в учебнике советского гражданского права).

3. В соответствии с указанным выше противопоставлением интересов публичных и интересов частных области права публичного и частного (или гражданского в указанном в конце п. 1 широком смысле) различались и по характеру (методу) регулирования отдельных общественных отношений.

Для публичного права характерным был принцип: ius publicum privatorum pactis mutari non potest (D.2.14.38), т. e. нормы публичного права не могут изменяться соглашениями отдельных лиц. Изменять норму права отдельные лица вообще не могут; но в приведенном положении выражается та мысль, что действие нормы публичного права не может быть исключено в конкретном случае посредством заключения сторонами соглашения иного содержания. Такие нормы права в современной теории принято называть императивными, повелительными, безусловно обязательными.

Императивные нормы встречаются и в области частного (гражданского) права; например, институт опеки в Риме являлся институтом частного (гражданского) права, однако некоторые вопросы, относящиеся к этому институту (например, отчуждение опекуном имущества подопечного), регулировались императивными нормами. Но не императивные нормы характерны для частного (гражданского) права. В этой — области права преобладают, с одной стороны, такие нормы, которые предоставляют заинтересованным лицам самим определять складывающиеся отношения (так называемые уполномочивающие нормы; например, в законах XII таблиц содержалась норма, предоставлявшая сторонам, заключавшим договор займа, самим определить эти отношения: «...как они договорятся, так пусть и будет, «ita ius esto» это соглашение пусть будет как бы законом». С другой стороны, в частном (гражданском) праве много таких норм, которые применяются в отдельном, конкретном случае лишь тогда, когда заинтересованные лица, которым было предоставлено (уполномочивающей нормой) право самим определить отношение, не воспользовались этим правом (нормы восполнительные, условно-обязательные, диспозитивные3; например, римскому гражданину было предоставлено уполномочивающей нормой право, составить завещание и указать в нем, кого он хочет иметь своим наследником; но если данный гражданин этим правом не воспользовался, диспозитивная норма указывает, кто призывается к наследованию).

Разумеется, принцип, заключающийся в уполномочивающих нормах, в применении к договорам имел только формально юридическое значение: во всяком классовом эксплуататорском обществе подлинной свободы договорных отношений быть не может ввиду экономического неравенства, позволяющего стороне, экономически более сильной, навязывать свою волю другой стороне, которую стесненное материальное положение заставляет соглашаться на невыгодные условия. Уполномочивающий характер нормы обозначает во всяком случае, что данное конкретное отношение урегулировано не императивной нормой права, а определено сторонами (с формальной точки зрения, двумя сторонами, а фактически — нередко одной стороной).

4. Сфера действия гражданского (в широком смысле) или частного права в Риме была весьма широка. Гражданско-правовыми признавались некоторые такие отношения, которые в других эксплуататорских формациях признаются публично-правовыми; например, кража рассматривалась в римском праве как delictum privatum, частное правонарушение, тогда как во всех позднейших формациях кража признается уголовным преступлением, то есть относится к публичному праву.

По словам юриста Ульпиана (D. 1.1.1.2), к публичному праву относились sacra (вопросы религиозного культа), sacerdotes (вопросы, касающиеся правового положения жрецов), magistratus (определение прав и обязанностей магистратов). Этот перечень нельзя признать исчерпывающим.

Основные институты римского гражданского (частного) права следующие: право собственности; другие, более ограниченные права на вещи; договоры и иные обязательства; семейные правоотношения; наследование. К римскому гражданскому (частному) праву относятся и вопросы защиты частных прав, в особенности — учение об исках (имевших в римском праве исключительно важное значение).

5. Говорить о римском гражданском (частном) праве как единой системе права было бы исторически не верно, а следовательно, и ненаучно. В республиканский период римской истории римское гражданское (частное) право развивалось в виде параллельных (упоминавшихся выше) систем ius civile и ius gentium, тогда же стала складываться получившая окончательное развитие в эпоху принципата система преторского права. С течением времени ius civile и ius gentium стали сближаться. Обе эти системы при практическом применении находились в постоянном взаимодействии; наблюдалось взаимное влияние одной системы на другую. Более значительным было влияние ius gentium на ius civile ввиду того, что первая система, впитывавшая в себя нормы более развитых народностей, не страдала таким формализмом, как исконное цивильное право, и более отвечала потребностям хозяйственной жизни страны. Одним из каналов, по которым осуществлялось влияние ius gentium, служили преторские эдикты (см. ниже, разд.1, § 3); нередко начала ius gentium (например, признание юридической силы за некоторыми неформальными договорами и т. п.) проникали в цивильное право.

Имело место и обратное влияние: некоторые нормы цивильного права проникали в систему ius gentium (например, по законам XII таблиц нормы о краже не распространялись на Перегринов; в практике этой нормы стали применяться и к Перегринам).

В классический период различие ius civile и ius gentium все же сохраняло некоторое значение, хотя и утратило остроту, в особенности после издания эдикта Каракаллы (212 г. н. э.), по которому провинциалы получили права римского гражданства. При Юстиниане (середина VI в. н. э.) ius civile и ius gentium составили единую систему права, в которой получило преобладание ius gentium, как право более развитое.

Наряду с этим с I в. н. э. заметно проявляются местные особенности права отдельных провинций, главным образом восточных (египетское, греческое право и пр.). При самом завоевании городов греческой культуры за ними нередко признавали некоторые национальные своеобразия частного права (например, сохранялись прежние суды для разрешения мелких споров между гражданами данной civitas — городской общины и т. п.). Тенденции императорского режима к централизации привели к попыткам вытеснения права отдельных покоренных народностей общеимперским законодательством. Однако вытеснить местное право полностью не удавалось; местное право сохраняло значение по крайней мере субсидиарного (вспомогательного) права. Больше того, греческое и вообще восточное право оказало влияние и на самое общеимперское римское право. Можно назвать ряд гражданско-правовых институтов греческого или вообще восточного происхождения: такова, например, ипотека — одна из форм залогового права (см. ниже, разд. V, гл. IV, § 7, пп. 2—3), синграфы и хирографы — долговые расписки (см. ниже, разд. VII, гл. II, п. 2) и др. В этом было одно из проявлений общего влияния греческой культуры на римскую.4

Местные особенности римского права раскрываются главным образом при изучении папирусов, надписей и т. п. (см. ниже, разд. I, § 1, п. 4). Рамки курса «Основы римского гражданского права» не позволяют остановиться на этих местных особенностях права отдельных областей Римской империи.

6. Советская литература по вопросам римского права невелика.

Имеются два учебника римского частного права: 1) «Римское частное право» — коллектива авторов в составе В. А. Краснокутского, И. Б. Новицкого, И. С. Перетерского, И. С. Розенталя и Е. А. Флейшиц, под общей редакцией И. Б. Новицкого и И. С. Перетерского, М., 1948, 2) более краткий учебник (под тем же наименованием И. Б. Новицкого, М., 1948.

Следует, далее, назвать учебник по истории государства и права: И. С. Перетерский, Древний Рим, 1945 (во втором издании соответствующий раздел I тома «Истории государства и права»); П. Н. Галанза, Конспект лекций по всеобщей истории государства и права, вып. 1. Было опубликовано несколько других работ: И. С. Перетерский, Дигесты Юстиниана, Госюриздат, 1956; И. С. Перетерский, О правовом положении рабов в древнем Риме, «Ученые записки Московского юридического института», вып. 1, 1939, стр. 123—145; И. В. Шерешевский, Правовое регулирование «наемного труда» в Риме, «Вестник древней истории» 1955 г. № 1, стр. 39—50.

Статьи в Юридическом словаре и Большой Советской Энциклопедии: «Римское право», «Рецепция римского права», «Эдикты», «Преторское право», «Ius gentium», «Принципат».

Из учебной литературы стран народной демократии можно назвать: П. Венедиктов и М. Андреев, Римско право, София, 1949; Taubenszlag, Rzymskie prawo prywatne, Warszawa, 1955/ 327 стр.; Taubenszlag, Rzymskie prawo prywatne na tie praw antycznych, Warszawa, 1955, 363 стр.

Буржуазная юридическая литература в области римского права огромна и продолжает расти, ввиду не научности метода исследования, применяемого буржуазными авторами, эта литература имеет для советского юриста ценность только по богатству фактического материала, собранного в работах буржуазных авторов. В частности, ими много сделано в смысле критического изучения дошедших до нового времени рукописей римских источников, в смысле установления первоначального текста и позднейших наслоений, выявления так называемых интерполяций (см. ниже, разд. I, § 5, п. 6), издания памятников и т. п.

Из множества работ буржуазных авторов, относящихся к римскому частному праву, можно назвать следующие:

И. А. Покровский, История римского права, 1917.

В. М. Хвостов, История римского права, 1919. Его же, Система римского права, 3 выпуска, 1904—1908.

Сальковский, Институции римского права (рус. перевод, 1910).

Дернбург, Пандекты (рус. перевод).

Зом, Институции римского права (рус. перевод), 1916.

Giгагd, Manuel elementaire de droit romain, изд. 8-e (пересмотренное Senn), 1929.

Giffard, Precis de droit romain, 1938.

Monier, Manuel elementaire de droit romain, I—II, 1944—1945.

Cuq, Manuel des institutions juridiques des romains, 1928.

Albertino, Ildiritto romano, Milano, 1940.

Blondi, Istituzioni di diritto Romano, Milano, 1944.

Mitteis, Romisches Privatrecht bis auf die Zeit Diokletians, 1908.

Iörs-Kunkel, Romisches Privatrecht (Dritte Aufilage), Berlin, 1949.

Buckland, Text of Roman law from Augustus to Justinian, изд. 2-е, 1932.

Jоlоwiсz, Historical introduction to the Study of Roman law, Cambridge, 1939.

Sсhulz, Classical Roman law. Oxford, 1951.

Вuckland and Arnold, Roman law and common law, Cambridge, 1952.

Kahana Kayan, Tree Systems of jurisprudence, London, 1955.

Для ознакомления с римской историей рекомендуется Н. А. Машкин, История древнего Рима, М., 1949.

7. Система изложения в учебнике принята в основном та, по которой строились элементарные учебники римских юристов, так называемые Институции (особой популярностью пользовались; Институции юриста II в. Гая, см. ниже, разд. I, § 4, п. 4). Институции состояли из трех основных частей: personae (учение о лицах, субъектах права), res (учение о вещах, правах на вещи, обязательствах), actiones (учение об исках). В данном учебнике после «Введения» дается раздел «Источники права», так как без ознакомления с источниками невозможно изучение предмета. Далее излагается (в разд. II) учение об исках, так как в силу особенностей римского гражданского процесса нельзя без ознакомления с учением об исках понять целого ряда римских гражданско-правовых институтов. После этого (в соответствии с системой Институций) излагается учение о лицах и в связи с ним семейно-правовые отношения (разд. III гл. IV), вещные права (разд. V), обязательственное право (разд. VI—VII). На последнем месте (разд. VIII) излагается наследственное право, так как оно предполагает знакомство со всеми видами имущественных прав.

 

§ 2. Роль римского права в истории права эксплуататорских государств. Значение этого предмета для советского юриста

1. Когда-то римское право называли «писаным разумом» (ratio scripta). Для юриста-марксиста очевидно, что ни римское, ни какое-либо другое право не может представлять собой «писаного разума». Право есть часть надстройки над базисом, то есть над экономическим строем данного общества на данном этапе его развития. А экономический строй социалистического общества в корне отличается от экономического строя римского рабовладельческого общества. Поэтому римское право не может служить для советских юристов ни источником для по заимствований, ни образцом для подражания.

2. Значение римского права определяется, во-первых, тем огромным влиянием, которое выпало на его долю в истории человечества, притом влиянием не только на последующее развитие права, но и на развитие культуры в целом. Основоположники марксизма не раз отмечали в своих трудах значение римского права.

В произведениях К. Маркса и Ф. Энгельса мы находим такую характеристику классического римского права, что это «наиболее совершенная, насколько мы знаем, форма права, покоящегося на частной собственности»5; что римское частное право характеризуется «тончайшей разработкой всех существенных отношений простых товаровладельцев: купли и продажи, ссуды, долга, договора и прочих обязательств»6.

Ф. Энгельс даже говорит так: «Римское право настолько является классическим юридическим выражением жизненных условий и конфликтов общества, в котором господствует чистая частная собственность, что все позднейшие законодательства не могли внести в него никаких существенных улучшений»7.

Эти особенности римского права способствовали тому, что, когда развивающаяся промышленность и торговля средневековой Европы потребовали более совершенной правовой надстройки, когда феодальные нормы обычного права перестали удовлетворять требованиям жизни, имел место интереснейший процесс — рецепция римского права.

«Лишь только промышленность и торговля — сперва в Италии, а позже и в других странах — развили дальше частную собственность, как тотчас же было реципировано и возведено в авторитет разработанное римское частное право»8.

Войдя через рецепцию в практику, средневековых государств, римское право пропитало собой затем и буржуазные кодификации гражданского права. Относительно французского гражданского кодекса Ф. Энгельс писал9, что в Code civil систему римскoго права приспособили к современным капиталистическим отношениям. Эту характеристику можно в большей или меньшей степени распространить и на другие европейские кодексы. Поэтому невозможно достаточно глубоко изучить гражданское право капиталистических стран, не зная хотя бы основ римского права. Между тем наблюдающееся расширение торговых и культурных связей Советского Союза со всеми другими странами требует от советского юриста глубокого знания и понимания гражданского права также и капиталистических стран.

В некоторых случаях торговые договоры СССР с капиталистическими странами предусматривают разрешение споров из внешнеторговых сделок по законам той страны, к которой принадлежат иностранные контрагенты СССР. Для охраны интересов Советского государства необходимо (уже в момент заключения каждой внешнеторговой сделки) хорошо знать и понимать иностранный закон, а это предполагает знание римского права.

3. Соками римского права пропитана и буржуазная теория гражданского права. Поэтому изучить достаточно глубоко буржуазное право, не зная права римского, невозможно. Между тем советскому юристу необходимо хорошо знать буржуазное право для того, чтобы бороться и преодолевать те положения буржуазного права, которые враждебны социалистическому правосознанию. Ряд терминов и понятий, укоренившихся в юридическом языке (например, реституция, симуляция, универсальное преемство, наследственная трансмиссия и т. д.), могут быть наилучшим образом усвоены лишь при изучении их у самого истока образования. Конечно, в ряде случаев советское гражданское право успешно обходится без заимствования чужих терминов (например, в ст. 124 ГК вместо римского термина «цессия права» употреблен без всякого ущерба для дела термин «уступка права»). Но дело в том, что в буржуазном праве римские термины и понятия сохраняются, и потому советскому юристу необходимо отчетливо представлять себе их смысл.

4. Далее, римское право, отличающееся четкостью определений, вообще хорошей юридической техникой, может помочь советскому юристу в приобретении навыков четко отграничивать и формулировать юридические категории.

Овладение же юридической техникой необходимо и для законодательной работы, и для правильного применения закона. Законы должны излагаться не только понятным для всякого языком, но, кроме того, так, чтобы редакция закона, его текст вполне соответствовали тем мыслям, какие законодатель имел в виду выразить. Необходимо достигнуть таких формулировок, чтобы закон охватил все те отношения, которые законодатель желал урегулировать, но чтобы редакция закона не давала повода применять его к таким отношениям, на которые законодатель не имел в виду распространять действие этого закона. Закон есть общая норма, а общее должно охватить всe богатство отдельного. Осуществление всех этих требований, предъявляемых законодателю, предполагает обладание высокой юридической техникой.

Равным образом и применяющий закон, делающий из общих норм выводы для отдельных конкретных случаев жизни, также должен обладать развитой юридической техникой. Юрист, применяющий закон, должен уметь проанализировать и общую норму закона, и фактический состав конкретного жизненного случая и в конечном итоге сделать правильный вывод. Эта трудная задача может быть успешно разрешена только юристами, владеющими юридической техникой. Римское право, отличающееся точностью и чеканностью формулировок, будучи непригодным для нас по содержанию, может пригодиться именно как технический материал.

РАЗДЕЛ I.
ИСТОЧНИКИ РИМСКОГО ПРАВА

§ 1. Понятие и виды источников права. § 2. Обычное право и закон. § 3. Эдикты магистратов. § 4. Деятельность юристов.
§ 5. Кодификация римского права

 

§ 1. Понятие и виды источников права

1. Римский историк Тит Ливий назвал, законы XII таблиц «fons omnis publici privatique iuris» источником всего публичного и частного права. Слово «источник» в этой фразе употреблено в смысле корня, из которого выросло могучее дерево римского права; Ливий хотел термином «источник» обозначить начало, от которого идет развитие римского права.

В юридической литературе различных народов по римскому праву, накопившейся за две тысячи лет (а равно в литературе по буржуазному праву и отчасти даже в литературе по социалистическому праву), выражение «источники права» употребляется в различных смыслах: 1) как источник содержания правовых норм; 2) как способ, форма образования (возникновения) норм права; 3) как источник познания права.

2. Конечным источником содержания права являются материальные условия жизни общества. «Ваше право, — писали К. Маркс и Ф. Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии», обращаясь к буржуазии, — есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса».10

Это соотношение между базисом и надстройкой необходимо иметь в виду, в частности, и при изучении права рабовладельческого общества. В соответствии с состоянием производительных сил основой производственных отношений при рабовладельческом строе является собственность рабовладельца на средства производства и на работника производства (раба). Н в этих условиях жизни римского рабовладельческого общества — источник содержания норм римского права.

3. Другое значение, в котором употребляется в юридической литературе выражение «источники права», отвечает на вопрос, какими путями, по каким каналам возникает, образуется та или иная норма права. Из положения о том, что право выражает возведенную в закон (т. е. известным образом объективированную) волю господствующего класса (определяемую в конечном счете материальными условиями жизни общества на данном этапе развития), еще не видно непосредственно, каким же путем и в каких формах происходит это выражение воли господствующего класса. В этом определении отражено единство формы и содержания, но содержание может облекаться не в одну форму, а в различные (хотя и не любые) формы.

Во избежание путаницы с первым значением термина «источники права» в данном случае правильнее говорить о формах образования права или о формах правообразования (или о формах выражения права). В римском праве на протяжении его истории формами правообразования служили: 1) обычное право; 2) закон (в республиканский период — постановления народного собрания; в эпоху принципата — сенатусконсульты, постановления сената, которыми вуалировалась воля принцепса; в период абсолютной монархии — императорские конституции); 3) эдикты магистратов; 4) деятельность юристов (юриспруденция). О каждой из этих четырех форм см. ниже, § 2—4.

4. Выражение «источники римского права» употребляется так же в смысле источников познания римского права. Сюда относятся юридические памятники, например, кодификация императора Юстиниана (см. ниже, § 5, пп. 4—9); произведения римских юристов и т. д.; памятники литературы (не юридические), в особенности произведения римских историков: Тита Ливия (конец I в. до н. э. — начало I в. н. э.), Тацита (I—II вв. н э.), Авла Геллия (вторая половина II в.), Аммиана Марцеллина (IV в. н. э.); римских антикваров («грамматиков»): Варрона (II—I вв. до н. э.), Феста (I в. н. э.)11 римских ораторов особенности Цицерона, I в. до н. э.); других римских писателей: Плавта и Теренция, в комедиях которых немало указаний на состояние права; лириков и сатириков (Катулла, Горация, Ювенала и др.); философа Сенеки и др.

Важным источником познания римского права являются дошедшие до нас надписи на дереве, камне, бронзе (например, «1 ераклейская таблица», бронзовая доска, на которой был изложен закон о муниципальном устройстве), на стенах построек (например, надписи, найденные при раскопках города Помпеи, засыпанного лавой при извержении Везувия в 79 г. н. э.) и т. д. В новое время (начиная со второй половины XIX в.) надписи стали опубликовывать в специальном издании Corpus inscriptionum latinarum (Свод латинских надписей); над этим изданием особенно много поработали историки Моммзен, Дессау, Гюбнер, Гиршфельд и др. Наиболее важные с правовой стороны надписи даются в изд. 7-м (1909 г.) книги Брунса «Источники римского права» (В runs, Fontes iuris romani). Изучению надписей посвящена специальная отрасль исторической науки — эпиграфика.

Ценным источником познания римского права являются папирусы, изучению которых также посвящена специальная отрасль исторической науки — папирология. Для римского гражданского (частного) права папирусы важны, во-первых, тем, что они позволяют судить о том, как нормы права преломлялись в действительной жизни (поскольку в папирусах мы имеем изложение различных договоров не в качестве общих типов, а конкретных договоров между определенными лицами, а также иных юридических актов и т. д.); во-вторых, папирусы содержат богатый материал для познания местных особенностей в праве отдельных провинций Римского государства. Есть папирусы, содержащие и документы общеимперского значения; например, на папирусе сохранился эдикт Антонина Каракаллы (212 г., так называемая Constitutio Antonina) о предоставлении прав римского гражданства провинциалам. Для ознакомления с папирусами ценны издания L. Mitteis und U. Wilcken, Grundzuge und Chrestomathie der Papyruskunde (4 тома), Leipzig, 1912; P. M. Meyer, Juristische Papyri, Erklarung von Urkunden zur Einfiihlung in die juristische Papyruskunde, Berlin, 1920. На русском языке — Фрезе, О греко-египетских папирусах (1908 г.); его же, Греко-египетские частноправовые документы (1911 г.).

Для определения хронологии имеет большое значение нумизматика (изучение монет и т. п.).

 

§ 2. Обычное право и закон

1. В Институциях Юстиниана (см. ниже, § 5, п. 5) проводится различие; между правом писаным (ius scriptum) и неписаным (ius nоn scriptum). Писаное право — это закон и другие нормы, исходящие от органов власти и зафиксированные ими в определенной редакции. Неписаное право — это нормы, складывающиеся в самой практике. Если такие сложившиеся в практике правила поведения людей в обществе не получают признания и загциты от государственной власти, они остаются простыми обычаями (так называемыми бытовыми); если обычаи признаются и защищаются государством как угодные и выгодные господствующему классу, они становятся юридическими обычаями, составляют классовое обычное право, а иногда даже воспринимаются государственной властью, придающей им форму закона. В работе «К жилищному вопросу» Энгельс писал: «На известной, весьма низкой ступени развития общества возникает потребность охватить общим правилом повторяющиеся изо дня в день акты производства, распределения и обмена продуктов, позаботиться о том, чтобы индивидуум подчинился общим условиям производства и обмена. Это правило, вначале выражающееся в обычае, становится затем законом»12.

2. В каких именно формах объективируется право каждой определенной эпохи, не является делом исторической случайности. Как содержание правовой части надстройки определяется ее базисом, производственными отношениями, так и формы права зависят от социально-экономических условий времени и места, от соотношения классовых сил, от всех вообще конкретных условий, определивших политику господствующего класса.

Само образование обычаев поясняется в «Немецкой идеологии» следующим образом: «...в наиболее ранние и примитивные эпохи... индивидуальные, фактические отношения, в самом грубом виде и составляют непосредственное право. С развитием гражданского общества, то есть с развитием личных интересов до степени классовых интересов, правовые отношения изменились и их выражение цивилизовалось. Они стали рассматриваться уже не как индивидуальные отношения, а как всеобщие»13. В результате неоднократного применения правило приобретает типический характер и благодаря признанию государства превращается в норму, обязательную для применения и на будущее время.

Правила поведения, складывающиеся в практике, имеются уже в догосударственной жизни, но тогда (за отсутствием государства они еще не имеют характера правовых.

3. Обычное право представляет собой древнейшую форму образования римского права (как это наблюдается и в истории Других государств). Нормы обычного права обозначаются в римском праве терминами: mores maiorum (обычаи предков), usus (обычная практика); сюда же надо отнести: commentarii pontificum (обычаи, сложившиеся в практике жрецов); commentarii magistratuum (обычаи, сложившиеся в практике магистратов) и пр., в императорский период применяется термин соnsuetudo (обычай).

В течение долгого времени писаных законов почти не было: при простоте хозяйственного строя и всей общественной и государственной жизни, при неразвитости оборота в законах не было необходимости, можно было обходиться обычным правом (к тому же на первых этапах развития издание закона как общей нормы представляло большие трудности). Предание, будто еще в царский (дореспубликанский) период издавались leges regiae — царские законы (в частности, легендарному царю Сервию Туллию приписывается 50 законов о договорах и деликтах), недостоверно. Даже исторический памятник — законы XII таблиц (V в. до н. э.) — по существу представлял собой, по-видимому, преимущественно кодификацию обычаев (с некоторыми позаимствованиями из греческого права).

По мере укрепления и расширения государства неписаное обычное право становится неудовлетворительной формой ввиду неопределенности, медленности образования и вообще затруднительности регулировать в этой правовой форме возрастающий оборот. Обычное право уступает дорогу закону и другим формам правообразования. В императорский период обычное право встречает недружелюбное отношение еще и потому, что образование единого обычного права на огромной территории немыслимо, а местное обычное право не соответствовало централистическим устремлениям императорской власти. Фактически тем не менее местное обычное право имело немалое значение. «Какая разница, — пишет юрист14 — выражает ли народ свою волю голосованием или же делами и фактами?» Но императоры вели решительную борьбу с обычаями, устранявшими действие закона, когда говорили, что закон in desuetudinem abiit (перестал применяться); примером такой desuetudo является факт утраты значения нормы XII таблиц о штрафе за личную обиду (iniuria).

Авторитет обычая в силу его долговременного применения (говорится в одном императорском законе, С. 8. 52. 2) значителен, но он не должен быть сильнее закона.

4. В республиканский период законы проходили через народное собрание и назывались leges. Развитие жизни выдвигало этот источник права на первое место. Необходимо вместе с тем подчеркнуть, что законов в республиканском Риме все-таки издавалось не так много; получили огромное значение специфические римские формы правообразования: эдикты судебных магистратов и деятельность юристов (юриспруденция), см. ниже, § 3 и 4. Консерватизму, характеризующему римское право, эти последние формы правообразования соответствовали гораздо более, чем издание новых законов. Кроме законов XII таблиц15 важное значение для гражданского права имеют: lex Poetelia (Пэтелиев закон), IV в. до н. э., отменивший продажу в рабство и убийство должника, не уплатившего долга; lex Aquilia (Аквилиев закон), примерно III в. до н. э., об ответственности за уничтожение и повреждение чужих вещей; lex Falcidia (Фальцидиев закон), I в. до н. э., об ограничении завещательных отказов (см. ниже, разд. VIII, гл. V, § 4) и др.

В период принципата народные собрания не соответствовали новому строю и потому должны были, естественно, утратить значение. Но так как в это время (первые три века н. э.) императорская власть еще была склонна прикрываться республиканскими формами, создавалось впечатление, что законы издавались сенатом (сенатусконсульты). По существу же это были распоряжения принцепсов, действовавшие «legis, vice», так как сенат раболепно принимал их предложения, содержавшиеся в особых речах, произносившихся принцепсами, orationes ad senatum (см. D.2.15.8 и др.). В качестве примеров сенатусконсультов можно назвать senatusconsultum Macedoniav num (I в. н. э.), лишивший исковой защиты договоры займа подвластного сына: senatusconsultum Velleianum (I в. н. э.), объявивший недействительными всякого рода вступления женщины в чужой долг, и др.

Окончательное укрепление императорской власти привело к тому, что единоличное распоряжение императора стало признаваться законом: «что угодно императору, то имеет силу закона», а сам император «законами не связан» (legibus solutus est, D. 1. 3. 31). Императорские распоряжения, носившие общее наименование «конституций», существовали четырех видов: а) эдикты — общие распоряжения, обращенные к населению (термин, уцелевший- от республиканских времен, когда он имел совсем другое значение, см. ниже, § 3); б) рескрипты — распоряжения по отдельным делам (ответы на возбуждавшиеся перед императором ходатайства); в) мандаты — инструкции, дававшиеся императорами чиновникам; г) декреты — решения по поступавшим на рассмотрение императора спорным делам. В период абсолютной монархии императорские законы стали именоваться leges; встречаются и новые термины: leges generales, sanctio pragmatica и др.

 

§ 3. Эдикты магистратов

Юрист Гай16 писал, что особенно важное значение имели эдикты: 1) преторов (как городского, ведавшего гражданской юрисдикцией в отношениях между римскими гражданами, так и перегринского, ведавшего гражданской юрисдикцией по спорам между перегринами, а также между римскими гражданами и перегринами) и (соответственно в провинциях) правителей провинций, а также 2) курульных эдилов, ведавших гражданской юрисдикцией по торговым делам (в провинциях — соответственно квесторов).

В своих эдиктах, обязательных для издававших их магистратов, эти последние объявляли, какие правила будут лежать в основе их деятельности, в каких случаях будут даваться иски, в каких — нет и т. д. Эдикт, содержавший подобного рода годовую программу деятельности магистрата, называли постоянным в отличие от разовых объявлений по отдельным случайным поводам.

Формально эдикт был обязателен только для того магистрата, которым он был издан, и, следовательно, только на тот год, в течение которого, магистрат находился у власти (отсюда принадлежащее Цицерону17 название эдикта dex annua, закон на год). Однако фактически те пункты эдикта, которые оказывались удачным выражением интересов господствующего класса, повторялись и в эдикте вновь избранного магистрата и приобретали устойчивое значение (часть эдикта данного магистрата, переходившая в эдикты его преемников, называется edictum tralaticium).

2. Примерно с III в. до н. э. в Риме получила довольно заметное развитие торговля с другими италийскими общинами; затем стали развиваться торговые связи и с вне италийскими странами. В то же время шел процесс сосредоточения земельной собственности в руках крупных землевладельцев, интересы которых оказывались иногда в противоречии с интересами рабовладельцев-коммерсантов. Наряду с этим землевладельцы и купцы были одинаково заинтересованы в сохранении рабовладельческого строя.

Общественные отношения, таким образом, значительно усложнились, вследствие чего старые неподвижные и весьма ограниченные количественно нормы цивильного права перестали удовлетворять запросы жизни. Новые потребности стали получать удовлетворение, в частности, на почве эдиктов магистратов, в особенности — преторского эдикта. Осуществляя руководство гражданским процессом, претор стал отказывать в иске при таких обстоятельствах, когда по букве цивильного права должна была бы быть предоставлена защита, — и, наоборот, давать иск в случаях, не предусмотренных в цивильном праве. Таким путем преодолевались трудности, возникавшие вследствие несоответствия старых норм цивильного права новому укладу общественных отношений. Праву придавался прогрессивный характер, хотя формально не отменялись исконные нормы, к которым консервативные римляне относились с особым почтением.

Ни претор, ни другие магистраты, издававшие эдикты, не были компетентны отменять или изменять законы, издавать новые законы и т. п.; praetor ius facere non potest (претор) не может творить право; например, Гай (3.32) говорит, что претор не может дать кому-нибудь право наследования. Однако в качестве руководителя судебной деятельности претор мог придать норме цивильного права практическое значение или, наоборот, лишить силы то или иное положение цивильного права. Например, претор мог при известных условиях защитить не собственника как собственника (и тем самым оставить без защиты того, кто был собственником по цивильному праву), но он не мог не собственника превратить в собственника. Источник и объяснение этого противоречивого положения надо искать в особенностях римского государственного права: закон не может исходить от магистрата, закон выражает волю народа; магистрат же в силу принадлежащей ему особой власти, именуемой imperiurn, руководит деятельностью суда и в этом порядке дает судебную защиту новым общественным отношениям, нуждавшимся в защите и заслуживавшим ее.

3. Подобного рода правотворческая деятельность судебных магистратов развивалась постепенно. Сначала претор не посягал на авторитет и силу цивильного права и только помогая их осуществлению, подкрепляя общественные отношения, урегулированные цивильным правом, также и своими исками. По выражению юриста Папиниана, претор в этих случаях действовал iuris civilis adiuvandi gratia, помогал применению цивильного права. Например, лицу, которое признавалось по цивильному праву ближайшим законным наследником после другого лица, претор стал давать еще свои, предусмотренные эдиктом средства защиты права этого цивильного наследника, причем преторское средство защиты фактически было более действенным, чем защита по цивильному праву. Далее претор сделал следующий шаг: с помощью своего эдикта он заполнил пробелы цивильного права (действовал iuris civilis supplendi gratia). Например, на случай, если у лица не будет ни одного ш наследников, признаваемых цивильным правом, претор в своем эдикте обещает иск для защиты права на наследование некоторым другим лицам и, таким образом, создает новую категорию наследников. Наконец, эдикт претора стал включать такие пункты, которые были направлены на изменение и исправление цивильного права (iuris civilis corrigendi gratia). Например, когда старое родство, основанное на подчинении власти одного и того же главы семьи (так называемое агнатское родство, см. ниже, разд. И, гл. II, § 1, п. 3), стало терять свое значение, уступая место кровному родству, претор объявил в эдикте, что в известных случаях наследство фактически будет закреплено не за цивильным наследником, а за другим лицом. Претор не имел права отменять нормы цивильного права и не делал этого. Цивильный наследник не объявлялся утратившим свое правовой оставался номинально наследником, но так как преторский эдикт обеспечивал защиту другому лицу («преторскому» наследнику), у цивильного наследника оставалось только одно имя наследника (Gai, 3.32), nudum ius, голое право, в том смысле голое, что оно не было снабжено, покрыто исковой защитой.

Таким образом, преторский эдикт, не отменяя формально норм цивильного права, указывал пути для признания новых отношений и этим становился формой правообразования. Давая средства защиты вопреки цивильному праву (или хотя бы в дополнение цивильного права), преторский эдикт создавал новые нормы права.

Юрист Марциан (D. 1.1.8) называет преторское право живым голосом цивильного права именно в том смысле, что преторский эдикт быстро откликался на новые запросы жизни и их удовлетворял.

4. В результате такой правотворческой деятельности преторов, курульных эдилов, правителей провинций сложилась наряду с ius civile, исконным гражданским правом, новая система норм, получившая название ius honorarium (от слова honores, почетные должности, т. е, право магистратское) или ius preatorium — преторское право, так как наибольшее значение в этой правотворческой деятельности имел именно преторский эдикт.

5. Та особенность правотворчества преторов (и других названных выше магистратов), что они, не имея законодательной власти, тем не менее создавали в порядке руководства судебной деятельностью новые нормы и институты права, вытеснявшие старые цивильные нормы и институты, получила яркое выражение в терминологии римских юристов.

Применительно к институтам цивильного права употреблялся, термин legitimus (законный), не употреблявшийся в отношении институтов преторского права, а иногда даже противопоставлявшийся им; например, legitima hereditas, наследование по цивильному праву, в противоположность наследованию по преторскому эдикту (bonorum possessio, см. ниже, разд. VIII); iudicium legitimum — судебное разбирательство на основе цивильного права, в противоположность гражданскому процессу на основе власти (imperium) претора; actus legitimi — акты цивильного права и т. д. Применительно к отношениям, регулируемым преторским эдиктом, употребляли, например, выражение iustae causae (справедливые, достаточные основания), но никогда не встречается выражение legitimae causae и т. д. Классические юристы термином ius обозначали только законы и древние обычаи. Только в период абсолютной монархии термин legitimus приобрел значение родового понятия, в связи с чем при кодификации Юстиниана была произведена в текстах классических юристов подстановка этого термина (так называемая интерполяция, см. ниже, § 5, п. 6) там, где сами классические юристы употребляли другие выражения; так, независимо от происхождения института (цивильный или преторский) употребляли термины legitimum tempus (законный срок — для приобретения права собственности по давности владения, см. ниже, разд. IV, гл. III, § 3, п. 4; для получения in integrum restitutio, восстановления прежнего состояния, см. ниже, разд. II, § 5, п. 3) legitimae usurae (законные проценты) и т. д.

6. Нормы преторского права, переходившие из эдикта в эдикт, получали значение обычного права и воспринимались цивильным правом (так, ответственность домовладыки по договорам подвластных, заключенным на основании iussus, распоряжения домовладыки, была введена преторским эдиктом, а затем стала признаваться цивильным правом и пр.),

7. Эдикты правителей провинций в значительной мере заимствовали содержание из преторского эдикта. Цицерон в письме к своему другу Аттику18 рассказывает, как он, будучи (в 51 г. до н. э.) правителем провинции Киликии, издавал эдикт. Он разработал его, еще находясь в Риме, причем в качестве образца взял эдикт своего учителя — известного юриста Квинта Муция Сцеволы. В первой части эдикта он определил финансовые вопросы; во второй — указал средства защиты, основанные на его imperium, и т. д.

8. Правотворчество претора и других судебных магистратов не могло сохранить своего былого значения по мере того, как усиливалась власть императоров, которые стремились наложить свою руку и на деятельность судебных органов. К тому же основные категории исков, необходимые для практики, уже были установлены.

Во II в. н. э. император Адриан возложил на юриста Юлиана кодификацию отдельных постановлений, содержавшихся в преторских эдиктах. Выработанная Юлианом окончательная редакция «постоянного эдикта» (edictum perpetuum) была одобрена императором и объявлена постановлением сената неизменной; однако император оставил за собой право делать дополнения к эдикту.

С этого времени правотворческая деятельность претора (и других магистратов) прекратилась, и противоположность цивильного и преторского права стала утрачивать значение. Это сближение (говорится в Институциях — 2. 10. 3) происходило и путем обычая, практики n изданием соответствующих императорских распоряжений. Формально различие двух систем — цивильного и преторского права — просуществовало вплоть до Юстиниана (VI в. н.э.).

«Постоянный эдикт» в редакции Юлиана не дошел до нас, но сохранились фрагменты комментариев римских юристов к этому эдикту. С помощью названных комментариев в новое время сделаны попытки реконструкции эдикта19.

 

§ 4. Деятельность юристов

1. В произведениях Цицерона формы деятельности римских юристов характеризуются терминами respondere, cavere, agere, а также scribere. Термином respondere обозначается консультационная работа римских юристов — дача гражданам, обращавшимся к юристам, советов по возбуждавшим сомнение вопросам; cavere — ограждение интересов данного гражданина при совершении сделок, также путем совета, не включать какое-либо невыгодное условие и т. п.; для этой цели юрист часто составлял формуляр договора, писал другие деловые документы (эта форма деятельности обозначалась и термином scribere — писать); наконец, agere обозначало руководить процессуальными действиями сторон (но не вести дело в качестве адвоката).

2. Юристами в древнейшую эпоху были жрецы (понтифы), составлявшие как бы особую касту, представители которой толковали закон (interpretation причем не посвящали массы, в свои юридические тайны. По преданию, некий Флавий (писец демократического реформатора Аппия Клавдия) похитил и обнародовал собрание формуляров или трафаретов исковых производств (legis actiones), а также календарь, содержавший указание, в какие дни можно вести судебные дела. Предание говорит об издании Флавием даже отдельного юридического сборника, получившего (по его имени) название ius Flavianum. Критики-историки ставят под сомнение существование этого сборника (во всяком случае, до нас он не дошел). На полстолетия позже первый консул из плебеев — Тиберий Корунканий сделал свои консультации публичными. Юриспруденция перестала составлять монополию и тайну жрецов и оказалась доступной и светским лицам. Большинство римских юристов принадлежало к господствующему классу общества. Юристы занимали (в прошлом или в настоящем) высокое служебное положение. Римские юристы благодаря как этому внешнему обстоятельству, так и выдающемуся качеству их консультаций имели большой авторитет и влияние. Не имея, разумеется, законодательной власти, римские юристы тем не менее своей консультационной практикой непосредственно влияли на развитие права авторитетом своих научно-практических заключений (auctoritas iurisprudentium, авторитет юристов). Придавая своими толкованиями закона определенный смысл отдельным нормам, юристы в своей практике фактически создавали нормы, приобретавшие затем авторитетность, граничившую с обязательностью.

Деятельность юристов, по существу имевшая назначение помогать применению действующих норм права, фактически получила значение самостоятельной формы правообразования.

3. Правотворческий характер деятельности юристов получил в эпоху принципата (первые три века н. э.) и формальное признание. Надо заметить, что в этот период римская юриспруденция достигла особого расцвета (это — эпоха классических юристов, классического права).

Несмотря на переход к монархии (в форме так называемого принципата), юриспруденция не только не утрачивает своего правотворческого характера, но деятельность некоторых юристов приобретает даже еще большее значение. Господствующий класс и его представитель — принцепc — хотят иметь в юристах, принадлежавших, как правило, к тому же классу, для себя опору. Они ждут и действительно получают от юристов помощь в деле укрепления, на почве применения права, существующего рабовладельческого строя, в разрешении повседневно возникавших трудных коллизий ввиду все обострявшихся классовых противоречий, в выработке новых правовых форм, которые соответствовали бы потребностям развивавшейся экономической жизни.

Принцепсы были заинтересованы в сохранении исконного авторитета юристов, так как юристы в большинстве случаев проводили их политику. Желая сделать юриста непосредственным орудием своей политики, принцепсы, начиная с Августа, стали предоставлять наиболее выдающимся юристам особое право давать официальные консультации (ius publice respondendi). Заключения юристов, наделенных этим правом, приобрели на практике обязательное значение для судьи: эти заключения стали опираться на авторитет принцепса, предоставившего ius respondendi (давались ex auctoritate principis). Правотворчество юристов получило, таким образом, официальное признание.

Сила римских юристов, творчество которых сохранило свое значение в течение многих веков, заключалась в неразрывной связи науки и практики. Они творили право на почве разрешения конкретных жизненных казусов, с которыми приходили к ним и граждане, и представители государственной власти. Свои юридические конструкции римские юристы строили в соответствии с запросами жизни.

Для характеристики деятельности римских юристов показательны, например, следующие афоризмы: D. 50. 17. 1, Paulus: non ex regula ius sumatur sed ex iure quod est regula fiat (не следует, исходя из общего, отвлеченного правила, черпать, создавать конкретное право; наоборот, нужно, основываясь на существующем, живом праве, строить общую норму); D. 1.3. 24, Celsus: incivile est nisi tota lege perspecta una aliqua particula eius proposita iudicare vel respondere (неправильно давать ответы, консультации или решать дело, не имея в виду всего закона, а принимая во внимание только какую-нибудь его часть).

Римские юристы вели и обучение молодых людей, желавших посвятить себя юридической деятельности, также в тесной связи с практикой. Молоды юристы, с одной стороны, слушали теоретический курс права (эта форма обучения обозначалась словом instituere, почему учебники права назывались Институциями), а с другой стороны, присутствовали при консультациях, даваемых их учителями (это называлось instruere).

4. Из числа республиканских юристов следует назвать: Секста Элия Пэта Ката (II в. до н. э.), которому принадлежит сборник, охватывавший законы, толкования их и описание форм процесса, Марка Манилия, Юния Брута и Публия Муция Сцеволу, о которых юрист Помпоний говорит, что они ius civile fundaverunt, основали гражданское право, (D. 1.2/2.39), Квинта Муция Сцеволу (I в. до н. э.), Аквилия Галла, Цицерона.

К началу классического периода относятся два выдающихся юриста, как бы связывающих республиканскую юриспруденцию с классическим периодом: это — Лабеон и Капитон. От них ведут свое начало две школы юристов: прокульянская (названная по имени Прокула, ученика Лабеона) и сабиньянская (по имени Сабина, ученика Капитона).

Кроме названных классических юристов, нужно выделить следующих: двух Цельзов (Цельза-отца и Цельза-сына; последний отличался смелыми юридическими конструкциями); Юлиана (редактора Edictum perpetuum, см. выше, § 3, п. 6); Помпония (от которого до нас дошли сведения по истории римской юриспруденции); Гая — автора элементарного учебника римского права — Институций. Наиболее знаменитые классические юристы (конца II—III в. н. э.) — Папиниан, Павел, Ульпиан.

Существует твердо укоренившийся традиционный взгляд, что с переходом к абсолютной монархии развитие римской юриспруденции утрачивает творческий характер.

Новейшие исследования в области источниковедения делают необходимым более осторожное суждение о состоянии юридической литературы с конца III в. и до V в. Конечно, такого высокого творчества, каким отличались работы Папиниана, Павла, Ульпиана, римские юристы этого времени не проявляли; однако при Диоклециане и Константине, например, появился ряд ценных работ, приспосабливавших с успехом высказывания классиков к новым социально-экономическим условиям, удовлетворявшим новые потребности. Но эти работы были или анонимными, или ввиду исключительного авторитета классических юристов приписывались последним. Так, уже давно поставлена под сомнение принадлежность «Сентенций» Павла этому классическому юристу; в настоящее время можно считать установленным, что это произведение представляло собой позднейшую переработку сочинений нескольких классических юристов, в том числе и Павла. Равным образом, так называемая Epitome Ульпиана представляет, по всей вероятности, сокращение и переработку некоторых положений Гая, Ульпиана и Модестина, произведенную в IV в. н. э.

Несомненно, однако, что, начиная с IV в., имели место известный упадок деятельности юристов и снижение ее творческого характера. Юристов используют уже не в качестве творцов права, а на должностях императорских чиновников. Показателем упадка является, между прочим, закон (первой половины V в.) о цитировании юристов: вместо былого творческого решения возникающих в жизни вопросов теперь применяют механические ссылки на выдающихся юристов, мнения которых признаны по этому закону обязательными. К ним относились Гай, Папиниан Павел, Ульпиан и Модестин, а также те юристы, на которых ссылались эти пять юристов (при расхождении мнений названных юристов предписано руководствоваться мнением большинства из них, а при равенстве голосов — придерживаться мнения Папиниана).

5. Научно-литературные произведения римских юристов (дошедшие до нас лишь в незначительной части, и то в копиях, в подлинниках же ничего не дошло) можно разделить на следующие категории.

Во-первых, произведения, посвященные разработке цивильного права (в противоположность преторскому). Так как в этих произведениях юристы обыкновенно придерживаются плана, принятого Сабином в его сочинении «О гражданском праве», то эта первая группа произведений юристов носит название «libri ad Sabinum» (такого рода произведения принадлежали Помпонию, Павлу, Ульпиану и др.).

Вторую группу сочинений составляют комментарии к преторскому эдикту (libri ad edictum). Такие комментарии были написаны Лабеоном, Гаем, Павлом, Ульпианом и др.

В третью группу можно отнести дигесты, объединявшие цивильное и преторское право; этим объясняется название «дигесты», то есть собранное (дигесты римских юристов не следует смешивать с Дигестами — одной из частей Юстиниановой кодификации, см. ниже, § 5, п. 4).

Четвертую группу составляют учебники. Это — институции; из них наибольшей популярностью пользовались институции Гая (дошедшие до нас почти полностью, хотя в копии, составленной примерно на 300 лет позже написания этого произведения); далее, сборники правил (regulae), мнений (sententiae); наиболее известные — приписываемые Павлу.

Пятую группу образуют сборники казусов под заглавием «Вопросы» (Цельза, Помпония и др.), «Ответы» (Папиниана) и пр. Наконец, римскими юристами было написано много монографий по специальным вопросам.

 

§ 5. Кодификация римского права

I. Первые попытки кодификации, императорский период

1. Изобилие и разнохарактерность нормативного материала сделали в императорский период особенно настоятельной потребность в объединении и систематизации накопившегося материала.

Первые кодификационные попытки были сделаны частными ли

...