Бесприютные. Магия и наследие рабства на Мадагаскаре
Автор «Бредовой работы» — о том, как истории и повседневность создают политику
В 1989 году антрополог Дэвид Гребер отправился в горные районы Мадагаскара, где после недавней катастрофы — масштабного голода, разразившегося из-за нарушения местных обычаев, — царит напряженность. Он проводит длительные полевые исследования в сельской общине Бетафо, разделенной на потомков дворян и рабов. Изучая организацию общества и историческую память малагасийцев, автор показывает, как реализуется политическое действие при отсутствии формальных иерархических институтов власти и как политика выстраивается вокруг повседневных практик, например, рассказывания историй, направленных на удержание людей от открытых столкновений. «Бесприютные» демонстрируют, что политическое действие может быть формой повествования, а антропологическая этнография — инструментом для понимания того, как общества работают со сложным историческим прошлым, предотвращая скатывание в бездну массового насилия.
Жас шектеулері: 16+
Құқық иегері: ООО "Ад Маргинем Пресс"
Баспа: Ad Marginem
Аудармашы: Владимир Петров
Қағаз беттер: 291
Дәйексөздер209
Я всегда считал, что нерешительность, замешательство, напряженность, двусмысленность, когда люди будто бы хотят и в то же время не хотят говорить о чем-либо, — вернейший признак того, что дело важное.
В конце концов, необычные персонажи помогают нам определить норму и являются скрытым резервом на случай изменений
Я прибыл на Мадагаскар 16 июня 1989 года. Первые шесть месяцев я жил в столице —Антананариву, — изучал язык и работал в архиве. Национальный архив в Антананариву обладает великолепной коллекцией: в нем хранятся тысячи документов королевства Мадагаскар, относящиеся к XIX веку, — в основном из нагорной провинции Имерина, располагавшейся вокруг столицы. Почти все они составлены на малагасийском языке. Я просмотрел сотни папок, тщательно скопировав всё, что касалось округа Восточный Имамо — той части Имерины, в которой я собирался работать. Восточный Имамо показался мне тогда довольно сонным местом: сельская глубинка, удаленная от столицы с ее жаркими политическими схватками, но одновременно и от неспокойных окраин Имерины, полупустых территорий, где хозяйничали банды, строились промышленные предприятия и время от времени вспыхивали восстания. Там веками не происходило почти ничего. Идеальная область для изучения медленно происходящих социальных и культурных изменений, которыми я занимался. Иными словами, в Восточный Имамо меня привели соображения, противоположные тем, по которым я оказался в Бетафо.
