«Утрата понимания — цена, которую мы платим за знание». Новая книга автора MANIAC
В эссе, составляющих книгу «Камень безумия», чилийский писатель Бенхамин Лабатут продолжает тему, начатую им в бестселлере «Когда мы перестали понимать мир»: несмотря на стремление человека к рациональности, развитию науки и прогрессу, контуры реальности размываются у нас на глазах, мир развертывается как непостижимый хаос, чья логика доступна лишь безумцу. Откликаясь на события последних лет: пандемия, использование искусственного интеллекта, протесты в Чили и других странах, — Лабатут размышляет о причинах нынешнего кризиса нарративов, рухнувших под натиском неудержимого прихода нового. Когда мир становится всё страннее и страннее, научный подход, холодные факты и цифры не могут оставаться единственным ключом к пониманию; возможно, чтобы не проснуться однажды в ночном кошмаре, нужно чаще прислушиваться к нашим самым безумным снам.
Жас шектеулері: 16+
Құқық иегері: ООО "Ад Маргинем Пресс"
Баспа: Ad Marginem
Аудармашы: Полина Казанкова
Қағаз беттер: 41
Кітап туралы
Пікірлер356
👎Ұсынбаймын
Он, конечно, тот ещё шиз (очень скачут мысли у него), но некоторые мысли почерпнуть можно. Тем более что и объем небольшой)
О том, куда мы катимся и почему: чем больше мы знаем, тем меньше понимаем, и в итоге оказывается, что никакого порядка в мире нет вообще и балом правит хаос. Вот, пожалуй, и вся мысль этого потока сознания)
О том, куда мы катимся и почему: чем больше мы знаем, тем меньше понимаем, и в итоге оказывается, что никакого порядка в мире нет вообще и балом правит хаос. Вот, пожалуй, и вся мысль этого потока сознания)
25 ҰнайдыПікір
👍Ұсынамын
Миром правит хаос. Детерминированный хаос — делают поправку физики. Лабатут идет еще дальше, он заявляет, что в хаосе сокрыта невообразимая красота, нечто, к чему стоит стремиться, чтобы хоть на толику приблизиться к пониманию мира. Его мы перестали понимать окончательно, начиная с квантовой революции прошлого века, заканчивая современными протестами и вездесуще тяжелой политической обстановкой. Мы либо обезумели, либо, наоборот, пытаемся слишком глубоко вцепиться в мнимую рациональность — из крайности в крайности, что, как известно, не может быть хорошим решением.
В эссе «Извлечение камня безумия» Бенхамин Лабатут размышляет и о границах сумасшествия. Без Фуко здесь не обошлось, но чилийский автор выбирает несколько иной путь. Он вспоминает писателя-фантаста Филипа К. Дика, изучавшего реальность так, как не стал бы ее изучать ни один разумный человек; он пытался понять очевидно не поддающийся пониманию опыт, потому что ему не было места ни в какой современной автору системе мышления. Однако в своих безумных фантазиях, в полном чудес бреду, он почувствовал те подводные течения, что теперь понемногу разрывают на части современный мир. Лабатут, страшно увлеченный квантовой физикой, напоминает очевидное: да, мы научились понимать, как это работает. Но мы ни на долю не приблизились к пониманию почему.
Вспоминает он и великого математика Давида Гильберта, отказывающегося признавать непознаваемость мира. «Он твердо заявил, что соглашаться с идеей непознаваемости нельзя, в науке не должно быть нерешаемых задач, у понимания не должно быть онтологических пределов, ничего нельзя признать заведомо непознаваемым». Даже если, дополняет Лабатут, чтобы понять, нам придется лишиться разума.
В эссе «Извлечение камня безумия» Бенхамин Лабатут размышляет и о границах сумасшествия. Без Фуко здесь не обошлось, но чилийский автор выбирает несколько иной путь. Он вспоминает писателя-фантаста Филипа К. Дика, изучавшего реальность так, как не стал бы ее изучать ни один разумный человек; он пытался понять очевидно не поддающийся пониманию опыт, потому что ему не было места ни в какой современной автору системе мышления. Однако в своих безумных фантазиях, в полном чудес бреду, он почувствовал те подводные течения, что теперь понемногу разрывают на части современный мир. Лабатут, страшно увлеченный квантовой физикой, напоминает очевидное: да, мы научились понимать, как это работает. Но мы ни на долю не приблизились к пониманию почему.
Вспоминает он и великого математика Давида Гильберта, отказывающегося признавать непознаваемость мира. «Он твердо заявил, что соглашаться с идеей непознаваемости нельзя, в науке не должно быть нерешаемых задач, у понимания не должно быть онтологических пределов, ничего нельзя признать заведомо непознаваемым». Даже если, дополняет Лабатут, чтобы понять, нам придется лишиться разума.
11 ҰнайдыПікір
