«Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года» не входит в число канонических пушкинских текстов — слишком безыскусное для художественной прозы и слишком скупое для занимательного травелога, оно не понравилось ни современникам Пушкина, ни последующим поколениям и не часто привлекало внимание ученых.
Новая книга Александра Долинина разрушает устоявшуюся репутацию: всесторонний анализ «Путешествия» и его источников в широком контексте металитературных установок позднего Пушкина позволяет прочесть лаконичный рассказ о поездке на русско-турецкую войну как автобиографическую повесть об осознании собственной — человеческой и творческой — судьбы и помещает его в ряд пушкинских шедевров.
В книгу также включен текст «Путешествия в Арзрум», как он был опубликован самим Пушкиным в 1836 году, снабженный примечаниями и комментаторскими заметками.
В главе I реконструируется история самого путешествия, предпринятого в 1829 году, в главе II исследуются причины, побудившие Пушкина обратится к рассказу о путешествии шесть лет спустя, в главе III выявляются многочисленные источники, на которые он опирался, в главе IV речь идет об изданиях и редакторских искажениях текста, в главе V описывается двойная позиция рассказчика, в главе VI путешествие Пушкина на Восток сопоставляется со смертями на Востоке Байрона и Грибоедова
По-видимому, Пушкин хотел отделить фактическую, «прозаическую» историю своего путешествия от глубинной, «поэтической», отразившейся лишь в «кавказском цикле», с тем чтобы они вступили между собой в межжанровый диалог, подобный диалогу между «Историей Пугачевского бунта» и «Капитанской дочкой».
На обвинения в нежелании «бряцать во славу подвигов оружия» Пушкин ответил лишь в предисловии к «Путешествию в Арзрум», где он заметил: «Искать вдохновениявсегда казалось мне смешной и нелепой причудою; вдохновение не сыщешь; оно само должно найти поэта. Приехать на войну с тем, чтоб воспевать будущие подвиги, было бы для меня, с одной стороны, слишком самолюбиво, а с другой — слишком непристойно