автордың кітабын онлайн тегін оқу Безопасность детства: социальные проблемы и правовые способы их решения. Монография
О.Ю. Рыбаков

Үзіндіні оқу

Кітап туралы Қазір оқып жатыр3 Тегін фрагмент

Безопасность детства

Социальные проблемы и правовые способы их решения

Монография

Под редакцией
доктора юридических наук,
доктора философских наук,
профессора О. Ю. Рыбакова

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 37.06

ББК 74.200

Б40

Рецензенты:

Константинова Л. В., доктор социологических наук, профессор, директор НИИ развития образования Российского экономического университета имени Г. В. Плеханова;

Сырых В. М., доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, главный научный сотрудник Центра исследования проблем правосудия Российского государственного университета правосудия.

Под редакцией доктора юридических наук, доктора философских наук, профессора О. Ю. Рыбакова.

В монографии исследованы сущность и различные аспекты безопасности несовершеннолетних. Представлено обоснование понятия «безопасность несовершеннолетних» в качестве категории юридической науки. Обеспечение безопасности несовершеннолетних рассмотрено на фоне социальных процессов, особенностей научно-технологических изменений, которые происходят в современном обществе. Показаны источники нерешенных вопросов обеспечения безопасности несовершеннолетних, вызовы и риски. Проанализирован международный опыт правового регулирования безопасности несовершеннолетних, позволяющий системно подходить к решению вопросов безопасности. Рассмотрены уголовно-правовые меры обеспечения безопасности несовершеннолетних, криминологическая безопасность. Отдельный раздел посвящен обеспечению безопасности несовершеннолетних в информационном пространстве.

Законодательство приведено по состоянию на декабрь 2020 г.

Для научных работников, исследующих вопросы обеспечения безопасности несовершеннолетних, юристов-практиков, работников государственных органов, осуществляющих защиту прав и законных интересов детей. Для педагогических работников дошкольного, начального общего, основного общего, среднего общего, среднего профессионального образования. Для преподавателей образовательных организаций высшего образования. Монография будет интересна студентам, магистрантам, аспирантам и преподавателям юридических вузов и факультетов.

УДК 37.06

ББК 74.200

АВТОРСКИЙ КОЛЛЕКТИВ

Антонян Е. А., доктор юридических наук, профессор — параграф 4.2 раздела 4 (совместно с М . М. Миловановой, С. Я. Саламовой);

Атагимова Э. И., кандидат юридических наук — параграф 4.3 раздела 4;

Беспалов Ю. Ф., доктор юридических наук, профессор — раздел 6;

Благодир А. Л., доктор юридических наук, профессор — параграф 2.1 раздела 2;

Дозорцева Е. Г., доктор психологических наук, профессор — параграф 3.3 раздела 3;

Дородонова Н. В., кандидат юридических наук — параграф 7.2 раздела 7;

Козлова Е. Л., кандидат юридичеcких наук — параграф 4.3 раздела 4 (совместно с Е . Н. Холоповой);

Лютов Н. Л., доктор юридических наук, профессор — параграф 2.2 раздела 2;

Милованова М. М., кандидат юридических наук, доцент — параграф 4.2 раздела 4 (совместно с Е . А. Антонян, С. Я. Саламовой);

Мохов А. А., доктор юридических наук, профессор — параграф 3.1 раздела 3;

Павленко Е. М., кандидат юридических наук, доцент — параграф 7.1 раздела 7;

Палий В. В., кандидат юридических наук, доцент — параграф 4.1 раздела 4;

Посулихина Н. С., кандидат юридических наук — параграф 3.2 раздела 3;

Рыбаков О. Ю., доктор юридических наук, доктор философских наук, профессор — введение, раздел 1, заключение;

Рыбакова О. С., кандидат юридических наук — раздел 5;

Саламова С. Я., кандидат юридических наук — параграф 4.2 раздела 4 (совместно с Е . А. Антонян, М. М. Миловановой);

Холопова Е. Н., доктор юридических наук, кандидат психологических наук, профессор — параграф 4.3 раздела 4 (совместно с Е . Л. Козловой).

AUTHORS

Antonyan Elena A., doctor of law, professor — paragraph 4.2 of section 4 (together with Marina M . Milovanova & Sebila Ja. Salamova);

Atagimova El’mira I., candidate of legal science (PhD in Law) — paragraph 4.3 of section 4;

Bespalov Yurij F., doctor of law, professor — section 6;

Blagodir Alla L., doctor of law, professor — paragraph 2.1 of section 2;

Dozortseva Elena G., doctor of psychology, professor — paragraph 3.3 of section 3;

Dorodonova Natalia V., candidate of legal science (PhD in Law) — paragraph 7.2 of section 7;

Kozlova Elena L., candidate of legal science (PhD in Law) — paragraph 4.3 of section 4 (together with Elena N . Kholopova);

Lyutov Nikita L., doctor of law, professor — paragraph 2.2 of section 2;

Milovanova Marina M., candidate of legal science (PhD in Law), associate professor — paragraph 4.2 of section 4 (together with Elena A . Antonyan & Sebila Ja. Salamova);

Mokhov Aleksander A., doctor of law, professor — paragraph 3.1 of section 3;

Pavlenko Evgenia M., candidate of legal science (PhD in Law), associate professor — paragraph 7.1 of section 7;

Paliy Viktoria V., candidate of legal science (PhD in Law), associate professor — paragraph 4.1 of section 4;

Posulikhina Natalia S., candidate of legal science (PhD in Law) — paragraph 3.2 of section 3;

Rybakov Oleg Ju., doctor of law, doctor of philosophy, professor — Introduction, section 1, Conclusion;

Rybakova Olga S., candidate of legal science (PhD in Law) — section 5;

Salamova Sebila Ja., candidate of legal science (PhD in Law) — paragraph 4.2 of section 4 (together with Elena A . Antonyan & Marina M . Milovnova);

Kholopova Elena N., doctor of law, candidate of psychological science, professor — paragraph 4.3 of section 4 (together with Elena L . Kozlova).

ВВЕДЕНИЕ

Все начинается с детства. Удивительный период жизни каждого человека, когда впереди — целая жизнь, которая кажется вечностью. Это время неповторимо, как собственно все в нашей жизни. Взрослые совершеннолетние люди могут сделать так, чтобы этот период был минимально или вовсе не омрачен негативным содержанием. Именно взрослые в ответе за безопасность детства. По крайней мере могут приложить усилия для создание стабильных безопасных условий жизнедеятельности ребенка. Насколько результативны будут поставленные задачи зависит от нас — взрослых.

Предотвращение опасностей для детей могло бы стать одной из стратегических линий человечества. Важно осознавать, что именно от совместных усилий государства, общества, каждого из нас зависит решение задач по обеспечению безопасного жизненного пространства детей. В настоящее время забота о детях, обеспечение благополучного и защищенного детства, создание условий для всестороннего развития ребенка являются важнейшими задачами социальной политики Российского государства.

Динамика развития законодательства в сфере защиты детства, исходит из понимания того, что благополучие ребенка неразрывно связано с благополучием российской семьи. Благополучная и дружная семья — это основа здорового общества и сильного государства. Именно в семье закладываются основные духовно-нравственные ценности, социальные ориентиры и установки, которые ребенок берет с собой во взрослую жизнь. Условия семейного воспитания детерминируют всю последующую жизнь ребенка.

В современных условиях совершенствуется отечественная государственная политика в сфере защиты детства. В постсоветский период были созданы институты Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребенка, уполномоченных по правам ребенка в субъектах Российской Федерации. Крупнейшая социальная задача — обеспечение прав и свобод детей, обеспечение их безопасности, достойного уровня жизни и будущего решается на основе целенаправленной общегосударственной политики, выраженной в конкретных шагах государства и гражданского общества. Наряду с общеправовым регулированием отношений в данной области (наличием системы нормативных актов федерального, регионального, муниципального уровней), действует система специально адресованного нормативного правового и организационного обеспечения прав, свобод, безопасности жизни детей, включающая в себя акты программного стратегического целевого планирования, институтов уполномоченных.

Законодательные новеллы 2020 года закрепили на уровне Конституции Российской Федерации приоритеты государственной политики в сфере детства (статья 67¹ часть 4). Обозначение приоритета детей на уровне конституционного правового регулирования говорит о важности задач в сфере детства. Государство берет ответственность по созданию безопасных условий жизни и развития детей, способствующих всестороннему духовному, нравственному, интеллектуальному и физическому развитию, воспитанию в патриотизма, гражданственности и уважения к старшим.

Приоритет выражается в проведении системной правовой, экономической, социальной политики, отражающей возможности для всестороннего развития детей, соблюдения их прав, свобод, обеспечение безопасности. Реализация конституционных положений предполагает систему стратегических действий со стороны государства, направленных на создание и воспроизводство необходимых условий жизни несовершеннолетних. Одним из таких направлений можно считать научное исследование вопросов безопасности детей с учетом возможных социальных проблем и использованием правовых способов их решения, что предпринято в предлагаемом читателям коллективном научном труде.

Как сделать так, чтобы реагирование взрослых на состоявшееся негативное событие в жизни ребенка было не единственной формой участия в жизни детей? Как предотвратить опасность в жизни ребенка? На эти и другие вопросы мы постарались ответить в монографии. Современные проблемы в сфере детства диктуют необходимость формирования профессиональных научно выверенных подходов обеспечения социальной безопасности, которые опираются на целевые установки законодателя, нормативное регулирование, социально-экономическое обеспечение условий безопасности.

Авторы выражают благодарность уважаемым рецензентам — доктору социологических наук, профессору Ларисе Владимировне Константиновой и доктору юридических наук, заслуженному деятелю науки Российской Федерации, профессору Владимиру Михайловичу Сырыху.

Доктор юридических наук,
доктор философских наук,
профессор Олег Юрьевич Рыбаков

Раздел 1. БЕЗОПАСНОСТЬ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ: ПОНЯТИЕ И ПРИЗНАКИ, ВЫЗОВЫ И РИСКИ

1.1. Безопасность несовершеннолетних как категория юридической науки

Безопасность как научная категория исследуется учеными различных отраслей науки: социологии, психологии, политологии, философии, экономики, юриспруденции. Существует несколько концептуальных подходов к пониманию данной категории. Наиболее распространенным является понимание безопасности через «отсутствие опасности»1, «отсутствие опасности, сохранность, надежность»2 или «положение, при котором не угрожает опасность кому-л, чему-л.»3. С точки зрения семиотики: безопасность — отсутствие опасности. Однако такое понимание ничего не разъясняет в данном определении. Это зеркальное отражение понятия. Для научного исследования данное определение выражает «круг в определении». Надежность и сохранность также не указывают на специфику безопасности, которая должна присутствовать в определенном пространстве и времени и быть объективно оцениваема кем-либо или с помощью чего-либо обоснованно, убедительно, проверяемо. Временные и пространственные характеристики безопасности актуализируются тем обстоятельством, что не может быть безопасности вообще. Безопасность как условие жизни человека всегда выражена в конкретных проявлениях, в том числе в создании условий, исключающих наступление негативных последствий.

Безопасность рассматривается Г. Ю. Семигиным как «состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз политического, экономического, социального, военного, техногенного, экологического, информационного и иного характера, предполагающее установление политической, экономической и социальной стабильности в государстве, безусловное исполнение законов и поддержание правопорядка, развитие международного сотрудничества на основе партнерства»4. Понимание безопасности через термин «защищенность» является весьма распространенным. Защищенность есть субъективно воспринимаемая оценка положения субъекта, находящегося по его предположению вне опасности. Наличие системы законодательства, количество правонарушений в обществе, регионе и их снижение, умение самого человека не становиться жертвой правонарушения, исключить виктимность из своего поведения, насколько это возможно, обрести уверенность в своевременном и оперативном реагировании правоохранительных органов на возможные правонарушения и многие другие обстоятельства и факторы способны формировать у человека представление о состоянии защищенности. Но это не означает, что данный субъект находится в безопасности. Защищенность может совпадать в безопасностью, может быть или не быть ей равнозначной. Безопасность интегрирует как объективные показатели (наличие нормативных, процессуальных, организационных и т.д.) условий, так и субъективных, предполагающих, в частности, оценку самим человеком своего состояния как безопасное и содействующего в сохранении такого состояния.

Социальная безопасность представлена в научных исследованиях как основа социальной политики Российской Федерации, где отмечаются основные современные угрозы социальной безопасности в России и виды безопасности. К ним относят: демографическую безопасность, экономическую безопасность, этнонациональную безопасность, политическую безопасность5. Социальную безопасность можно рассматривать в широком и в узком смыслах. В первом случае под ней следует понимать состояние защищенности интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, предполагающее установление политической, экономической и социальной стабильности в государстве. В узком смысле социальная безопасность представляет собой состояние защищенности индивида от рисков в социальной сфере (или социальных рисков), выраженное в гарантированном обеспечении жизненно важных интересов личности, содержание которых закреплено в конституционных социальных правах6.

Как отмечается в научных публикациях, «тема социальной безопасности порождает множество дискуссий, затрагивающих проблемы социального порядка в их соотнесенности с универсальными человеческими ценностями. Необходимость дальнейшей разработки понятия связана с тем, что во второй половине XX века в научных кругах произошел отказ от отождествления государственной безопасности с социальной, а понятие «социальная безопасность» приобрело выраженную гуманистическую направленность. Безопасность стала рассматриваться в человеческом измерении с акцентом на приоритетную защиту интересов и потребностей индивидов»7. По существу, в оценке понятия «социальная безопасность» произошло смещение аксиологических доминант и это понятие стало наполняться антропоцентричным содержанием. Социальная безопасность как безопасность всего общества, включает экономическую, военную, технологическую, информационную и другие виды безопасности, а также безопасность конкретного индивида, которая зависит от безопасности социальной. В тоже время отсутствие единично выраженной безопасности есть фактор влияния на социальную безопасность. Безусловно, в вопросах формирования и поддержания социальной безопасности, особую роль играет государство. Сам термин «социальная безопасность» предполагает наличие универсальных, устойчивых характеристик, которыми обладает общество, а также изменяющихся параметров, инициируемых развитием науки, появлением новых технологий в управлении, производстве, других результатов промышленных революций. Для понятия «социальная безопасность» актуальным остается политическое влияние и в целом фактор политики, традиционно влияющий на многие общественные процессы.

Руководствуясь сложившимися в научной литературе подходами к рассмотрению безопасности в зависимости от сфер ее проявления, сложно выявить причинно-следственные связи, закономерности формирования негативных проявлений — условий небезопасного положения несовершеннолетних. Возможно этим и определяется обращение в последние годы отечественных исследователей к более многоплановому понятию «социальная безопасность» как совокупному выражению проблем безопасности несовершеннолетних. В ее рамках можно дифференцировать другие виды безопасности, в том числе, безопасность как категорию права.

На основе изучения научной литературы можно полагать, что безопасность, как правовая категория, утвердилась в юридической науке и подверглась изучению в различных аспектах8.

В монографии А. А. Фомина дана последовательная и глубокая оценка понятий «безопасность», «юридическая безопасность», «юридическая безопасность субъектов российского права» и др. По мнению автора, «во-первых, безопасность — это социально-правовая характеристика состояния общества; во-вторых, она должна рассматриваться в единстве функционального и институционального подходов как система воспроизводства условий стабильной, устойчивой социальной динамики посредством действия социальных механизмов, обеспечивающих ее устойчивость, повторяемость и постоянное возобновление самих общественных отношений»9. В данном подходе к определению безопасности ученым правильно отмечена безопасность как характеристика правового состояния общества в широком социальном контексте. Безопасность есть масштабное явление, хотя и имеющее свои отличительные отдельные признаки в зависимости от сфер проявления, характера ее обеспечения на определенных территориях, но как социально-правовое явление безопасность принципиально едина: она либо есть, либо ее нет. Наличие системы безопасности определяется совокупностью факторов, каждый из которых, безусловно, важен (экономические, психологические и т.д.), но среди которых нормативное регулирование и организационно-управленческие формы и способы ее обеспечения особенно значимы.

Право на безопасность (защищенность) рассматривается А. В. Степановым в качестве одного из основополагающих прав — гарантий человека, сущность которого заключается в возможности нормального стабильного развития человека и качественной реализации своих основных прав и свобод10. Данный подход согласуется с общеправовым пониманием безопасности, представленном в трудах И. Н. Глебова, где категория безопасности в юридическом смысле понимается через «состояние защищенности субъекта от угроз, вреда или зла»11.

В монографии Д. В. Ирошникова «Безопасность как правовая категория» данная безопасность анализируется с точки зрения права, во взаимосвязи с иными правовыми категориями, определяется ее место в правовой материи. По мнению автора, безопасность представляет собой состояние защищенности, гарантирующее устойчивое развитие того или иного объекта, при этом устойчивое развитие определено как вторичная цель после защищенности12.

Категория «безопасность» рассматривается Н. А. Саттаровой как правовое явление, которая полагает, «теоретико-правовые проблемы осмысления категории «безопасность» как правовой категории определяются теми общественными отношениями, в которых возникает необходимость «обеспечения безопасности». Государство обеспечивает безопасность по различным направлениям, что также обусловливает необходимость правового регулирования отношений по обеспечению безопасности в различных отраслях российского права. Следовательно, взаимосвязь элементов системы механизма обеспечения безопасности, осуществляемого государством через правовые нормы с помощью определенной совокупности правовых средств, а также правовое воздействие на общественные отношения, возникающие по поводу и в связи с обеспечением состояния защищенности, минимизации угроз и опасностей, позволяет определить категорию «безопасность» как правовое явление13. Связь безопасности и права определяется целями, которые достигаются в результате правового воздействия на общественные отношения. Целеполагание, которое нормативно задается, как правило, законодателем есть определяющий ориентир правового воздействия. Целеполагание в нормотворчестве вызывает в обществе ситуацию ожидания положительных результатов правового воздействия на общественные отношения. Чем масштабнее цель нормотворца, тем весомее ожидаемый результат, что в некоторых случаях может приводить к новой правовой ситуации в обществе. После принятия Конституции Российской Федерации 1993 года, в обществе начала складываться новая правовая ситуация. Привнесенные новые конституционные общечеловеческие ценности способствовали «перемещению» граждан в новое аксиологическое пространство, охраняемое нормами Конституции России, а затем и всей системой законодательства.

Утверждение человека, его прав и свобод в качестве высшей ценности и возведение в обязанность государства признания, соблюдения и защиты прав и свобод человека и гражданина, сформировало новую модель как социальной, так и правовой безопасности. Социальная безопасность стала включать в себя не только усилия государства, но и мнения, усилия институтов гражданского общества. Началось формирование новой для России конструкции политико-государственного управления, где человеку, его ценности и безопасности было отведено ключевое место. Действительно, в этой модели человек поставлен на первое место, что показывает антропоцентричность подходов к определению соотношения человека и государства. Обязанность государства, по нашему мнению, не исключает обязанности гражданина соблюдать предписания правовых норм, направленных на формирование социальной, правовой безопасности, что подчеркивает значительную роль гражданского и правового сознания.

Учеными отмечается, что «безопасность в ее философском смысле имеет явно выраженный антропоцентрический характер, она замкнута на человеке и составляет одно из условий его нормальной жизнедеятельности. Не существует абсолютной безопасности; абсолютна лишь опасность, а безопасность относительна»14. На наш взгляд, такое понимание точно отражает соотношение опасности и безопасности. Подчеркнем, что антропоцентричность не предполагает применительно к безопасности противопоставления одного индивида другому или обществу. Антропоцентричность задает аксиологические параметры, ту шкалу ценностей, которая ложится в основание организации безопасности в обществе. Безопасность невозможно осуществить одному человеку и антропоцентризм лишь указывает, что при ее обеспечении нужно исходить из безопасности личности как исходной точки отсчета.

Утверждение «безопасности» как категории юридической науки способствует тот факт, что, как отмечает Д. В. Ирошников «отношения по обеспечению безопасности на сегодняшний день пронизывают все сферы общественной жизни. Право же есть универсальный регулятор общественных отношений, гарантирующий правопорядок и безопасность»15.

Соглашусь, что в повседневной жизни обычный человек не может чувствовать себя в полной безопасности, ввиду того, что он находится в эпицентре малых и больших социальных, межличностных, политических, экологических и других проблем16. Безопасность как правовая категория в любом случае имеет очень широкое содержание. В названиях научных публикаций отражаются самые различные аспекты, оттенки безопасности, прежде всего, как социального явления. Речь идет об экономической безопасности как научной категории и в тоже время об экономической безопасности государства как правовой категории17, финансовая безопасность связывается с рисками18, общественная безопасность рассматривается как категория административного права, изучается как криминологическая категория19. Изучение научной литературы, посвященной проблемам безопасности, ее различным видам, аспектам показывает сложность этого понятия. Становится очевидной необходимость продолжения ее фундаментального и прикладного исследования.

Правовые подходы к обозначению безопасности в качестве категории юридической науки также свидетельствуют как о теоретическом интересе к данной категории, так и о практической составляющей, которая позволяет увидеть новые аспекты безопасности в сфере права. Важным является определение специфики правовых подходов к изучению категории «безопасность», а для этого необходимо установить место юридической науки в общем процессе изучения данной категории. Более того, многоаспектность изучения вопросов безопасности, значительный массив знаний относительно данной проблематики, требуют уточнений, конкретизации, применения классификации к категории «безопасность», определение объектов, субъектов, средств ее обеспечения, правовых, мировоззренческих, аксиологических основ. Представим такую классификацию:

1. Эпистемология (научное познание) безопасности: а) изучение как общесоциального, присущего развитию обществ явления; б) изучение в зависимости от сферы общества: экономическая, политическая, а также его жизнеобеспечивающих структур: энергетическая, продовольственная, экологическая и т. д.; в) изучение как явления бытия (психологическая, нравственная, духовная); г) изучение как технико-технологического элемента инженерной, конструкторской, транспортной и иных видов деятельности; д) изучение как феномена информационно-коммуникационных технологий, элемента информационного общества.

2. Объекты безопасности:

человек: а) физическая безопасность человека (сохранение жизни и здоровья); б) нравственная безопасность человека (сохранение достоинства) как существа, ориентированного социализацией и воспитанием на уважение к себе подобным; в) психологическая безопасность человека, позволяющая осуществлять адекватное, принятое в данном социуме взаимодействие с себе подобными, зоологической организацией мира, природой, обществом; г) интеллектуальная безопасность человека, как условие его разумной, рассудочной, самостоятельной деятельности в условиях развития искусственного интеллекта, «цифровизации» управления, экономики, сферы услуг.
нация, народ — национальная безопасность;
государство — государственная безопасность;
общество — общественная безопасность;
социально — профессиональные и управленческие группы: а) военные, полицейские сотрудники спецслужб, космонавты, летчики и т.д. б) должностные лица высшего уровня, имеющие особый правовой статус; в) корпоративные сообщества (безопасность, служащая условием выполнение уставных задач или осуществляемая в интересах бизнеса, получения прибыли, охраны собственности;
семья в ее сложившимся традиционном понимании;
демографические социальные группы: а) несовершеннолетние; б) женщины; в) пенсионеры; г) лица с ограниченными способностями здоровья;
виды деятельности, имеющие секретное содержание и результаты (разработки в области обороны, науки, технологий, космоса);
виды деятельности, не имеющие секретного содержания, но являющиеся общезначимыми и необходимыми (безопасность дорожного автомобильного движения, безопасность на железнодорожном транспорте, безопасность авиасообщений и т.д.);
специально охраняемые объекты с режимом секретности.

3. Субъекты обеспечения безопасности: а) государство (политическое, законодательное, управленческое, организационное обеспечение безопасности в определении условий обеспечения безопасности действия механизма государства как принципа его функционирования); б) высшие должностные лица государства (Президент РФ, должностные лица, возглавляющие ветви власти на общегосударственном уровне); в) руководители надзорно-контрольных, правоохранительных органов общегосударственного уровня; г) высшие должностные лица субъектов административно-территориальных образований — в зависимости от формы государственного устройства; д) должностные лица, в чьи профессиональные обязанности (должностные инструкции, иные способы нормативного закрепления обязанностей) входит систематическое осуществление различных режимов безопасности, контроль осуществления безопасности; е) институты гражданского общества, чья инициатива и задачи связаны с обозначением проблемных зон безопасности общества и его отдельных сфер.

4. Средства обеспечения безопасности: а) финансово-экономическое обеспечение безопасности: государственное бюджетное финансирование обеспечения безопасности: б) образовательная, обучающая деятельность государства; в) технико-технологические, информационные, распознавательные, транслирующие, видео и аудио фиксирующие устройства, приемы, способы, использование которых позволяет осуществлять установленный режим безопасности.

5. Правовые основы безопасности: а) нормотворчество; б) правореализация; в) интерпретационно-правовая деятельность; г) правообучающая деятельность; д) правовые нормы; е) источники права; ж) механизм правового обеспечения безопасности; з) разработка проблем правового обеспечения безопасности в теории права и государства и отраслевых юридических науках, результаты которой имеют практическое, внедренческое значение.

6. Разработка теоретических и прикладных проблем безопасности в различных отраслях науки, техники, технологий.

7. Мировоззренческие и аксиологические основания безопасности: а) наличие программных целевых стратегических актов государства, определяющих цели, этапы, средства и программируемые результаты достижения общественной, государственной, личной безопасности; б) формирование мировоззрения безопасности общественной среды; в) философия безопасности как приоритетной ценности человека.

Структурирование безопасности как понятия и как явления показывает корреспондирование различных видов безопасности, взаимодействие сфер ее обеспечения, что необходимо учитывать при исследовании безопасности несовершеннолетних.

По нашему мнению, безопасность — качество и состояние общественной среды, актуальное для человека в различные периоды развития общества и государств. Качество общественной среды — совокупность свойств, актуальных, полезных или необходимых для человека в сложившейся системе общественных отношений, подлежащих сравнению с аналогичными свойствами. Состояние общественной среды — совокупность признаков зафиксированных сознанием субъекта в определенный период времени, информация о которых диагностируема на основе научных способов познания и проверяема эмпирически. Общественная среда — совокупность сфер существования, развития, самореализации, воспроизводства человека, его сообществ, социально-профессиональных групп.

Такие качества общественной среды как конформизм, солидарность общественных слоев, политическая толерантность, культура правового поведения, прямо влияющие на состояние безопасности в обществе реализуются на фоне исторически сформированных подходов и способов, форм организации государственной и правовой жизни. Исторически сложившаяся модель социальных притязаний индивида может пониматься как социальное благополучие. Но такое было возможно, пока государства не вступили в эру глобализации, когда международные стандарты стали превалирующим критерием оценки положения человека в обществе и его взаимодействия с государством. Поэтому понятие безопасность в условиях усиления взаимодействия государств снабжается критериями ее обеспечения на межгосударственном уровне, реализуется в качестве набора стандартов поведения как самого индивида, так и действия органов государства, реакция гражданского общества. Государство может претендовать на статус социального, если реализуется не только экономическое выживание человека, что свойственно периодам индустриализма, а тогда, когда формируется культура всеобщего нравственного взаимодействия в целях достижения персонального и всеобщего блага, обеспечения всеобщей безопасности.

Человек реализует себя в общественной среде и обеспечивает общественную и личную безопасность в исторически сложившихся типах общественного производства и духовного развития, в тех формах, которые являются наиболее приемлемыми и устойчивыми для людей определенного социума. Поэтому безопасность, наряду с тем, что она является категорией различных отраслей научного знания и практического действия, представляет собой категорию культуры. Любая сфера человеческой деятельности носит не только индивидуальный (хотя и не исключает его), но и социально-закономерный характер, является общественно коллективной и значимой. Значение деятельности человека наиболее ярко выражается в решении не только частных, но и всеобщих вопросов: общественных и государственных. От их решения зависит организация и обеспечение личной безопасности.

Безопасность как явление общественной, государственной, личной жизни предстает существенным условием поддержания, воспроизводства этой жизни. Любой вид безопасности соединен с другими видами едиными аксиологическими основаниями. Сама безопасность — это ценность, выраженная как состояние и качество общественной среды. Понимание и фиксирование такой ценности прямо связано с функциями разума и рассудка, свойственных человеку как существу родовому. Ценность актуальна, когда фиксируется сознанием человека, но и в этом случае нельзя исключить столкновение и состязание ценностей. Сознание есть исходный пункт, опорная точка отсчета, когда начинается осмысление статуса опасности, актуальности условий безопасности и формирование алгоритмов устройства личной и общественной жизни на началах, минимизирующих опасность. Сознание и безопасность связаны непосредственно. Сознание, мышление, познание и безопасность соединяются в аксиологическую последовательную цепь конкретных действий, когда цивилизованно организованные сообщества людей способны на макросоциальном уровне и уровне социальных и малых групп сформировать безопасность как состояние и качество их жизни. Это обязывает человека продолжать познание безопасности как социального и индивидуального явления, где одним из способов является формирование мировоззрения безопасности.

Актуальность становления такого вида мировоззрения определяется отсутствием полномерного изучения этого явления, а также тем обстоятельством, что сама безопасность есть форма проявления взаимодействия человека и мира, общественной среды. Мировоззрение безопасности — это система взглядов на взаимодействие человека и окружающего мира, общественной среды по поводу обеспечения условий сохранения жизни, здоровья, достоинства человека.

Принятые в 2020 году поправки в Конституцию Российской Федерации в части закрепления в числе важнейших приоритетов государственной политики вопросов обеспечения и защиты детства, материнства, отцовства, говорят о важности государственных задач, которые предстоит решить в данной сфере, прежде всего, на законодательном уровне. Сегодня ни у кого не возникает сомнений, что безопасность несовершеннолетних следует рассматривать в контексте национальной безопасности Российской Федерации. Общепризнана позиция, что детство представляет собой важный период в жизни каждого человека, где семья всегда выполняла очень важную социальную функцию, от качества обеспечения которого, зависит его дальнейшее здоровое развитие и формирование полноценной личности20. Дети — будущее нашей нации, нашего государства. В то же время, дети — наиболее уязвимая категория населения, которая не в состоянии обеспечить себе режим безопасности самостоятельно в силу возрастных, психологических особенностей.

Безопасность несовершеннолетних представляет собой совокупность свойств и признаков общественной среды, формирующих условия для сохранения жизни, здоровья, охраны прав и свобод детей, минимизирующих и предупреждающих возможные угрозы, опасности, риски. Обеспечение безопасности несовершеннолетних не может не отличаться от обеспечения безопасности взрослых, учитывая возрастные, психологические характеристики детей, состояние их сознания, характер взаимодействия в малых группах, со взрослыми людьми, в целом в обществе, а также особенности реализации их правового статуса в зависимости от возраста.

1.2. Безопасность несовершеннолетнего в условиях технологизации общества: вызовы и риски

Современный этап развития общества характеризуется его масштабной технологизацией. Технические и естественные направления развития науки, соединившись с технологиями их практического внедрения, стали факторами социальной реальности. Реальность и виртуальность соединены уже сегодня множеством связей и не существуют параллельно. Станет ли виртуальность частью реальности — привычной и относительно понятной человеку — это вопрос, ответ на который мы получаем уже сегодня. Виртуальность набирает все большие объемы присутствия в профессиональном и личном, жизненном пространстве человека, становится очевидным фактом. Человек вне компьютера или мобильного телефона, иного технико-технологического устройства, позволяющего виртуализировать межсубъектные отношения, независимо от своего места нахождения, уже сегодня находится в ином, менее выгодном информационном и коммуникативном положении, чем человек, оснащенный функциями современных коммуникаций.

В таком актуальном социально значимом воплощении, личностно значимом смысле, для индивида естественно-научные и технические достижения выступают впервые в истории. Технологии, основанные на научных исследованиях и разработках стали влиятельными социальными институтами и факторами. Речь идет о цифровом управлении, новом качестве информационно-коммуникативных отношений, возможных негативных последствий вторжения в геном человека, развитии искусственного интеллекта, формировании роботосреды, наряду со средой жизнедеятельности человека и других вопросах, отличающих современную эпоху от предшествующих. Все эти стороны, сущностные характеристики технологизации уходящего постиндустриализма, восходящего «технологизма» не могут быть безразличны для людей и быть отдалены от права. Право остается универсальным инструментом всеобщей взаимосвязи людей и отношений на основе нормативности, вне которой организация современного общества и государства не представляется возможной и которая предстает одним из условий социального взаимодействия.

Полной, абсолютной безопасности никогда не было в истории, но человечество всегда стремится ее обрести. Можно полагать, что безопасность есть общесоциальная ценность, позволяющая организовывать жизнь человеческих сообществ по тем ориентирам и критериям, которые для них уместны. Изучение безопасности несовершеннолетних актуализируется в связи с особенностями возрастных, психологических характеристик детей, состоянием их сознания, характера взаимодействия в малых группах, со взрослыми людьми, в целом в обществе, а также спецификой реализации их правового положения в зависимости от возраста. Каждый этап развития общества формирует определенную среду и качество жизни. Безопасность, как качество жизни, состояние общественной и личностной среды для несовершеннолетнего, где присутствуют угрозы, опасности, риски должна иметь совокупные показатели.

Качество жизни и национальная безопасность взаимосвязаны. В стратегических документах Российского государства это понятие также обрело свое звучание. В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, утв. Указом Президента РФ от 31.12.2015 № 68321 (далее — Стратегия — 2015), отмечается, что «стратегическими целями обеспечения национальной безопасности в области повышения качества жизни российских граждан являются развитие человеческого потенциала, удовлетворение материальных, социальных и духовных потребностей граждан, снижение уровня социального и имущественного неравенства населения прежде всего за счет роста его доходов» (п. 50). «Развитие человеческого потенциала» — не совсем четкая формулировка, которая предполагает, наличие изменяющихся показателей самореализации человека. Развитие указывает на отсутствие застоя, но не показывает точных векторов и индикаторов: качественных и количественных изменений. Как правило, «человеческий потенциал» в качестве понятия используется в положительном смысле. Но потенциал может быть различен и процесс самореализации при наличии неблагоприятных факторов, обстоятельств, может оказаться асоциальным. При всей необходимости использования современных информационно-коммуникационных технологий, у ребенка может формироваться сложно преодолимое желание увлечения виртуальными играми, участия в различных компьютерных виртуализированных сюжетах, мнимо отражающих реальность и от того становящимися факторами риска.

Качество жизни связывается данным документом с удовлетворением потребностей социального, материального и духовного порядка, что абсолютно верно. Социальные и материальные потребности могут иметь достаточно четкую выраженную форму и критерии. Это размер заработной платы, пенсии, величина прожиточного минимума в регионах, иные государственные выплаты.

Такая цель Стратегии — 2015, как снижение уровня социального и имущественного неравенства населения, прежде всего, за счет роста его доходов прямо связана с задачей удовлетворения материальных потребностей. Однако такая задача не решается несовершеннолетними самостоятельно, без помощи родителей или лиц, их заменяющих, что объективно образует ситуацию риска в случае неправомерного, безответственного поведения последних.

В структуру материальных потребностей могут быть заложены те, которые интересны для бизнеса, для возрастающих потребностей «общества потребления». На самом деле, значительная часть российского общества имеет низкие доходы, что прямо сказывается на демографической ситуации, на их качестве жизни. В Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию отмечается, что «есть острейшая проблема, которая является прямой угрозой нашему демографическому будущему, – это низкие доходы значительной части наших граждан, семей. Причем, по разным оценкам, порядка 70–80 процентов семей с низкими доходами — это именно семьи с детьми, вы это хорошо знаете. Часто, даже когда работает не один, а оба родителя, доход такой семьи очень скромный»22. В силу такого положения предложен ряд существенных мер по достижению качества жизни более высокого уровня, что связано со стратегическими задачами национальной безопасности.

Безусловно понятие «качество жизни» является многомерным. Как отмечается в научных исследованиях «во многих странах мира традиционно использовался минимальный социальный стандарт жизни, а в России в прошлом и сегодня благополучие и жизнедеятельность человека и всего общества в целом регулируется и управляется специальной системой показателей и индексов, включающих: потребительскую корзину, потребительский бюджет, прожиточный минимум, минимальный размер оплаты труда и др.»23.

Таким образом, при всей значимости, необходимости решения задач национальной безопасности в области повышения качества жизни применительно к несовершеннолетним, следует подчеркнуть прямую зависимость качества жизни детей от родителей, лиц, их заменяющих, взрослого окружения, действия государственных органов, обеспечивающих реализацию их прав.

К числу угроз качеству жизни российских граждан отнесены: неблагоприятная динамика развития экономики, отставание в технологическом развитии, введение ограничительных экономических мер против Российской Федерации, нецелевое расходование бюджетных ассигнований, усиление дифференциации населения по уровню доходов, снижение качества потребительских товаров и оказываемых населению услуг (п. 51 Стратегии — 2015). Заметно, что все факторы-угрозы вполне реальны, относятся к экономико-детерминирующим факторам. Экономика в зависимости от сырьевых ресурсов приобретает различные и не всегда положительные прогнозы по развитию. В научных исследованиях отмечается, что «качество жизни, как экономическая категория, представляет собой систему социально-экономических отношений, обеспечивающих оптимальные условия естественного и социального воспроизводства человеческих ресурсов с точки зрения их возрастного и качественного состава, то есть определяется эффективностью функционирования различных сфер общественной жизни: доступностью и качеством системы образования и системы здравоохранения, сформированным уровнем культуры, развитием науки и спорта, состоянием экологической среды и др.»24. Качество жизни, выраженное как экономическая категория, предполагает совокупность необходимых актуальных для несовершеннолетних показателей, среди которых доступность и качество образования особенно значимы.

Отставание в технологическом развитии может преодолеваться путем реализации национальных проектов, решения стратегических задач в области нано-технологий, нано-индустрии, развития технологического научного потенциала. Существуют государственные программы развития науки, в них обозначены цели, приоритеты, ожидаемые результаты, возможности их внедрения. Однако вряд ли можно с уверенностью считать, что использование современных научно-технологических разработок, технологий однозначно способствует решению социальных проблем, что в целом способствует сохранению стабильности в обществе, благополучию индивида. Неизвестны, например, в полной мере условия, формы использования фундаментальных и прикладных исследований в области генной инженерии, репродукции. Футурологические опасения должны быть развеяны с помощью прозрачных и доступных для людей способов ознакомления с этими инновациями. Важно понимать и популяризировать технологические достижения как преимущества современного этапа развития общества, которые полезны людям и поэтому представляют для них определенную ценность. Одновременно требуется разъяснение возможных негативных последствий внедрения разработок в области современных технологий. Иными словами, человек имеет право на информацию, содержащую характеристики, основные контуры его будущего жизненного уклада.

В противном случае потенциал опасностей действительно масштабно возрастет. Объем рациональных компонентов в структуре деятельности человека в современном мире принципиально возрос по сравнению с прошлым веком. Рациональность стала признаком адаптированности человека к технологической среде межсубъектных коммуникаций. Все более возрастает роль, значение регламентирования коммуникационных взаимодействий.

Технологический регламент стал формой выражения информационно-коммуникационных технологий, вне которых современный человек, как буд-то уже и не современен. Регламент взаимодействия субъектов коммуникации может быть только алгоритмичным. Он отличен от предшествующих ему всевозможных регламентов индустриального и постиндустриального общества. Начинается период завершения индустриализма. Происходит становление нового этапа развития общества — общества технологической коммуникации. Это общество уже в современных условиях имеет различные уровни развития, но это, прежде всего, страны с высоким оснащением технологий цифрового сопровождения коммуникаций.

Нормативность, как одно из условий организации социального взаимодействия сохраняется, что мы уже отмечали, однако, очевидно, что начинается период нового понимания нормативности, назначения правовой нормы, которая уже не привычно и понятно воздействует на сложившиеся реальные общественные отношения, а вынуждена преломлять свое воздействие в реально-виртуальной среде. Виртуальность не отражает традиционного, «классического» типа отношений в обществе, а также между отдельными индивидами и обществом, между самими индивидами. Неизбежно формируется новый тип виртуально-нормативного взаимодействия. Система «техника-человек-техника» заменяется отношениями виртуально-цифрового порядка, где технологии обретают статус доминирования над остальными участниками межкоммуникационного взаимодействия. Система «технологии-человек-технологии» предполагает не только наличие самого факта активного «участия» техники в жизни человека и общества, но также внедрение, воспроизводство образцов, схем и стандартов «технологического поведения» субъектов.

Алгоритмичность поведения все более усиливается, что должно приводить к снижению роли иррациональных факторов, с которыми часто связывают девиантное поведение, маргинальность, правонарушения. Конечно, иррациональные компоненты бытия человека продолжают существовать, но тенденция к их минимизации очевидна. Возрастает прозрачность, открытость, контролируемость и фиксируемость современной жизни. Современные средства технического и информационного контроля и фиксации актов поведения человека становятся все более развитыми. Вопрос идентификации субъекта и совершенного действия в ближайшие годы будет решен абсолютно точно: там, где действуют средства фиксации, будет определенно идентифицирован субъект любых действий находящийся в пределах функционирования этих средств. Это позволит потенциально уменьшать зоны опасностей, но, вместе с тем, увеличивает значение технологий по сравнению со значением человека. Технологии требуют тотального управления со стороны человека, так как невозможно полностью исключить риск и как следствие наступление опасности потери такого контроля.

Человечество имеет множество достижений, среди которых утверждение в национальных правовых системах, международном праве принципов естественного права, реальных правовых форм и способов его осуществления. Идеалы справедливости, свободы, равенства, фиксирующие достоинство человека, возможности самостоятельно принимать жизненно важные решения, коллективно влиять на социально значимые результаты, предполагают учет мнения людей. В условиях перехода научно-технологических трансформаций в факторы, влияющие на жизнь и ее сохранение в прежнем понятном виде, включающем достоинство личности следовало бы максимально опираться на мнение не только экспертов в узких областях познания, ученых отдельных отраслей научного знания, но учитывать мнение народа по поводу масштабных и общезначимых научно-технологических внедрений.

Совершенно очевидно, что нынешним несовершеннолетним предстоит жить в условиях динамично развивающейся технологической реальности нового качества, в виртуальной среде. Главным остается вопрос о ценностных основаниях, целях технологических трансформаций, опирающихся на активно развивающиеся сферы науки. Могут быть затронуты биологические начала человека, его природные основы, являющиеся естественно-необходимым условием его эволюции как вида. В научных исследованиях подчеркивается, что «трансформация человека может происходить по-разному. Можно пытаться трансформировать его с помощью современных НБИК-технологий, превращая в постчеловека, т.е., по сути, убивая. А можно осознать тот факт, что развитие культуры, философии, искусства, литературы, науки и было реальным самотрансформированием человека, развитием новых ценностных представлений, созданием нового «мира человека». И это развитие шло именно по пути гуманизации самого человека и его отношений, а не его «расчеловечивания», реальная опасность которого сегодня существует»25.

Сегодня мы должны совершенно четко представлять, что создание «искусственного человека» может иметь несколько сценариев и в любом случае они обращены в будущее. Будущее принадлежит сегодняшним детям. Как же можно им распорядиться не спросив мнения их родителей, лиц их замещающих — всех тех кому не может быть безразлична судьба человека — сегодняшнего ребенка, который став взрослым должен будет решать задачи личностного и социального развития, исходя из тез предпосылок и условий, которые будут сформированы в современной жизни. Вероятнее всего основным онтологическим столкновением окажутся проблемы назначения искусственного в естественной среде, если она, конечно будет сохранена, а также вопросы целеполагания жизнедеятельности человека в искусственной среде.

Главным событием в области искусственного интеллекта станет производство нового существа, появившегося и присутствующего в этом мире неприродным, неестественным способом. Каковы цели, кроме целей благополучного обустройства своей жизни и увеличения своей комфортности в данном случае преследуются? Безусловно существует интерес познания, стремление к внешним формам совершенствования, наконец, следование традициям постоянного обновления технологического взаимодействия человека и природы. Двигателем научной технологизации является, прежде всего, бизнес, сфера управления и контроля со стороны государства над происходящими в обществе процессами.

Все вышеназванные обстоятельства весьма важны для несовершеннолетних, так как им, именно им, суждено жить в новых технологических условиях. Инновации предполагают необходимость и способность индивида приспособления к ним. Причем адаптация к новому содержит в себе несколько аспектов: организационный (каким образом ребенок сможет быть приспособлен к новым технологиям), аксиологический (насколько ценностными представляют для детей новые формы коммуникаций и информационной самореализации), этический (сохранение всего лучшего, гуманистически-положительного, что выработано человечеством).

Для противодействия угрозам качеству жизни Стратегия — 2015 (п. 53) предлагает осуществить органам государственной власти и органам местного самоуправления во взаимодействии с институтами гражданского общества ряд мер, которые на наш взгляд, вполне можно отнести к различным аспектам функций современного Российского государства. Преодоление угроз в подавляющем большинстве случаев применительно к несовершеннолетним осуществляется посредством родителей или лиц, их заменяющих, взрослого окружения. Следует подчеркнуть, что термин «угроза» предполагает определенную ясность, осознание, понимание возможных негативных последствий. Термин «угроза» предполагает возможность совершения деяния, имеющего отрицательный результат, причинение материального, морального вреда. Иными словами, угроза — это ожидание возможной негативной ситуации и ее последствий и в таком аспекте она хоть и минимально, но предсказуема.

Следует различать понятия «риск», «угроза», «опасность», «вероятность опасности», «ущерб». Риск — онтологически выраженный компонент человеческой деятельности. Он может реализоваться в самых различных формах и масштабах, являясь одним из компонентов и факторов жизнедеятельности человека, сопутствующее его эволюции. Риск свойственен человеку, как существу родовому, неизменно присутствует в различных видах его деятельности и сопряжен с неопределенностью.

Определенность и предопределенность, предсказуемость, тожественное совпадение ожиданий и результатов деятельности человека означали бы возможность управления рисками в полном объеме. Риски массовых бедствий, к сожалению, подтверждают, что человечество независимо от этапов своего развития не способно пока, по крайней мере, на сегодняшний день, полностью устранить источник риска. Объявленная в марте 2020 года Всемирной организацией здравоохранения вспышка нового типа коронавируса COVID-19 пандемией, убедительно показала невозможность или неспособность на уровне человеческих усилий на современном этапе заранее предвидеть, прогнозировать возможности появления массовых рисков, и, если не исключить, то предотвратить их наступление. Воспроизводящиеся эпидемии и пандемии в мировом масштабе не подлежат, как показывает история человечества точному научному прогнозу с точки зрения времени их возникновения. Современные общества обладают значительными достижениями в области науки и техники, что является заслугой самих ученых, организаторов науки, экспертного сообщества. В то же время, пока не удается в полной мере осуществить прогнозирование чрезвычайных ситуаций с целью минимизации их последствий. Повторы массовых эпидемий и пандемий в различные периоды истории человечества есть трагедийное, яркое и убедительное подтверждение зависимости человечества от непознанных или неосознаваемых факторов и обстоятельств, их инициирующих.

Человечество вступило в очередной период развития промышленных революций. Развитие научных разработок в сфере изучения рисков, имеющих социальные последствия приводит, главным образом, к их пониманию в виде несовершенства принимаемых решений, расчетов, действий. Проблема позиционируется как порождение индустриального и постиндустриального развития. Сегодня понятие «риск» еще можно связать с факторами и спецификой реализации информационно-коммуникационных технологий.

Вместе с тем, современные общества все более признают обществами риска. Понятие «общество риска» ввел У. Бек в работе «Общество риска: на пути к другому модерну». В данном исследовании основатель понятия и теории «общества риска» отмечал в частности, что «риски — продукт исторический, отражение человеческих поступков и допущений, выражение высокоразвитых производительных сил»26. В данном случае понимание риска сведено к результатам индустриальных изменений в обществе. Риск выступает следствием технико-экономического развития и выражается как последствие коллективных и индивидуальных решений.

Полагаем, что такое содержание не отражает многомерности понятия «риск». Результат решений (коллективных и индивидуальных) может пониматься как угроза или опасность, которые возникают как возможные сопутствующие факторы принимаемых решений в сфере технологического взаимодействия различных субъектов. Сложившиеся в исследованиях западноевропейских ученых (У. Бек, Н. Луман, Э. Гидденс) подходы к понятию «риск» включают свойства предпринимательского, индустриального, организационного, политического риска. Нам близко понимание сущностной природы риска, сформированное Э. Гидденсом. По его мнению, риск может быть двух видов. Во-первых, риск внешний, находящийся за пределом деятельности человека; во-вторых, риск, который формирует сам человек в результате познания, преобразования окружающего мира27.

Данное понимание риска показывает, по крайней мере различие в подходе к понятию «риск». Поскольку невозможно на данном этапе развития современных обществ тотально устранить неопределенность, постигнуть первопричины риска, постольку риск продолжает оставаться понятием, отражающим проявление конкретных действий человека в сложившихся ситуациях (управленческих, политических, технологических), которые требуют решения. Хотя по существу речь идет об угрозах и вызовах, но риск становится синонимичным для них понятием. В отличие от риска в его аутентичном онтологическом понимании, угрозы и вызовы представляют собой следствие, но не причину негативных событий, выражаются в социальных трагедиях, войнах, пандемиях, неистребляемой преступности, ее воспроизводстве. Именно вызовы, угрозы показывают степень конкретно выраженной социальной опасности общественной среды, ее различных аспектов для несовершеннолетнего.

В научной юридической литературе риски обретают свое понимание как факторы, которые сопутствуют различным видам правовой деятельности. «Риск — это отклонение, это вероятное, предполагаемое отклонение от нормативной модели, от принципов права, от правовой системы, которая существует»28. Как отмечает Р. Ф. Степаненко «риски в правовой сфере означают характеристику возможного наступления угрозы, вреда или опасности для “правового здоровья” граждан, соблюдения и защиты их конституционных прав и свобод»29.

Предлагается классификация рисков в правовой сфере. «Риски классифицируются по степени их предсказуемости и масштаба опасности для субъекта, принимающего решения. I уровень. «Риски «юридико-текстовые», ожидаемые: нарушение системных связей в законодательстве; неправильное определение целей и способов регулирования (регуляторов); технико-юридические ошибки; неправильное определение статуса субъекта права. II уровень. «Риски — неожиданные действия»: действия вне правового статуса субъекта; неожиданные действия партнеров; ситуационные действия; общественное недовольство (критика, протесты); нехватка ресурсов (халатность). III уровень. «Риски новых ситуаций»: противоречивые последствия нового политического и экономического курса; неблагоприятные последствия реформ; влияние кризисных явлений; пассивность и бездействие исполнителей. IV уровень. «Риски форс-мажор»: отчуждение населения от закона; крах государственных и иных институтов; чрезвычайные ситуации (техногенные, природные катастрофы, перевороты, война)»30.

Риск как возможное отклонение от предполагаемого результата, риск деятельности действительно может быть научно прогнозируемым, а конечный результат, если не идеально выраженным, то приближенным к идеалу. Правовые риски нарушения безопасности несовершеннолетних состоят в наличии правотворческих ошибок, отклонения целей нормативного воздействия на общественные отношения, обеспечивающие права и свободы детей, от принципов естественного права, организации функционирования правовой системы. Неточное, неполное установление в законодательстве правовых статусов отдельных категорий несовершеннолетних в зависимости от возраста, особенностей интеллектуального и физического развития, не учет субъектами нормотворчества новых обстоятельств, требующих дополнительного и нового нормативного регулирования отношений в сфере правового регулирования отношений, обеспечивающих безопасность — возможные риски федерального, регионального, муниципального нормотворчества.

Безопасность несовершеннолетних — цель политических усилий любого государства, которая достигается последовательным повышением качества жизни детей. Как отмечает И. М. Мацкевич, «безработица, нищета, беспризорность детей и подростков являются наиболее благоприятными условиями дальнейшего распространения наркомании и алкоголизма. Согласно данным ООН, 1/3 населения развивающихся стран живет в абсолютной нищете. Более 100 млн детей на планете не имеют ни родителей, ни крыши над головой. Удивительно, но век глобализации знаменуется небывалым количеством беспризорных детей, для которых совершение преступлений — естественный образ жизни»31. Безопасность, качество жизни детей прямо связаны с решением социальных проблем, в том числе, созданием условий для понижения рисков совершения преступлений, преодоления беспризорности, которые как правильно отмечается, не преодолены в современном обществе. Обеспечение безопасности несовершеннолетних, минимизация рисков имеет общесоциальное значение и является фактором успешного развития индивида и общества.

Правовые риски отражают совокупность социальных проблем. Невозможно уходить от фундаментального осмысления природы как правовых рисков, так и сущности риска, имманентно присутствующего в бытии человека и его сообществ. Проблема рисков в праве, особенности проявления рисков в условиях современного технологического уклада нами уже рассматривалась32. Риск пронизывает временные и пространственные характеристики бытия. Он многомерен и непрекращаем как цивилизационное явление33. Тем самым, необходимо учитывать, что в любом случае понятие «риск» предстает одним из необходимых сущностных компонентов и факторов бытия индивида и общества.

Итак, различается понимание риска, во-первых, как онтологической характеристики бытия; во-вторых, как результата деятельности человека.

Риск как онтологическая характеристика бытия представляет сопутствующее свойство жизни человека, присутствие которого порождено сущностными ошибками целеполагания в значительных социальных масштабах.

Риск как результат деятельности человека сопряжен с онтологическим риском, выражается как потенциальные и полностью непредсказуемые последствия, имеющие, в основном негативный результат. Риск предполагает возможное несоответствие цели и результата и наличие опасности.

Опасность — качественная сторона риска, его уточнение, оцениваемое человеком на основе каких-либо критериев, признаков, измерений. Вероятность опасности — сумма условий, факторов, трансформирующих риск в конкретно выраженную опасность.

Угроза — негативное направленное действие или бездействие какого-либо субъекта, имеющего цель с помощью своего деяния добиться желаемых результатов. Наступление опасности как реализации риска приводит к ущербу — конкретно выраженным характеристикам материального, психологического, духовного, культурного свойства.

Вызовы — факторы, условия, обстоятельства, являющиеся приметами, характеристиками конкретного этапа развития общества, государства, человека. Вызовами сегодня являются последствия и результаты научно-технологических трансформаций. Понятие «вызов» означает оценку мыслящим, разумно развивающимся человеком новых факторов, изменяющих, корректирующих сложившийся уклад жизни. Так, историческими вызовами были переходы от архаичного, традиционного общества к индустриальному и постиндустриальному, изобретение оружия массового уничтожения, экологические и технологические катастрофы и т.д.

Вызов порождает ситуацию необходимого решения возникающих глобально выраженных проблем. Человечество, вооруженное запасом социального систематизированного опыта, научными теориями, сменами их парадигм само создает многие вызовы, полагая, что идет по правильному генеральному пути развития. Не все вызовы порождены намеренной деятельностью человека. Но на все вызовы он мог реагировать, как превентивно, так и по факту проявления начального этапа вызова.

Покажем соотношения данного понятийного ряда в связи с реализацией прав и свобод несовершеннолетних.

Риск становления масштабного развития информационно-коммуникационных технологий с ориентацией на «ценности» искусственного интеллекта, ставшими факторами общесоциального уровня и являющимися вызовом, который способен ослабить традиционные ценностные основания уважения к человеку, обеспечения его достоинства, потерю контроля со стороны взрослых за состоянием благоприятной окружающей среды ребенка, в которой невозможно посягательство на его жизнь и здоровье, формирует угрозу всеобщей социальной дискриминации, что приводит к ущербу общесоциального уровня и присутствию постоянно воспроизводящейся опасности поражения гуманистического целеполагания жизнедеятельности человеческого сообщества.

Риск в нынешних проекциях технологического развития неустраним, так как требуется смена парадигм ценностно-теоретического плана и утверждение одинаковых стандартов для различных государств идеалов и идей добра, справедливости, достоинства, человеколюбия, реализуемых, главным образом, как естественные права в государственно-правовой жизни во всемирном масштабе.

Истоки риска исторически сформированы на заре цивилизаций. Современные правители не создают риски намеренно, не формируют политику взаимного отчуждения на межгосударственном уровне. Действует некая запущенная ранее, многие столетия назад «машина» стремления к доминированию одних государств и социумов над другими, что выражается на политическом, общекультурном, экономическом, психологическом, духовно-нравственном уровнях. Каждое новое поколение политиков и правителей получает в наследство эту активную «машину» всеобщего противоборства. Технологическая конкурентность служит как делу бизнеса, так и функционированию самой этой «машины», уводящей человечество от саморазвития и самосовершенствования. Поколения людей вынуждены воспроизводить образцы поведенческих форм и социальных рефлексов, запущенных многие века назад. В сложившейся и воспроизводящейся системе взаимоотношений очень сложно соблюсти гуманистические векторы развития и признание за всеми государствами одинаковых прав на соблюдение и охрану прав и свобод, выполнять абсолютно одинаковые требования к их обеспечению. Поэтому с риском как элементом бытия, отражающим отсутствие всеобщих универсальных ценностей-ориентиров для всех социумов, приходится считаться как с данностью, неустранимой на современном этапе развития человечества.

Риски, вытекающие из принимаемых решений и деяний человека, сопряженные с рисками, производящимися в силу отсутствия единого ценностного ориентира для существующих цивилизаций имеют взаимодействие с рисками, обусловленными природными факторами, прямо не связанными с ценностно-деятельной организацией сообществ людей. Поэтому следует различать природные риски и риски социальные, сосредоточенные в сферах жизнедеятельности человека: экономические, политические, управленческо-организационные, правовые, социально-психологические и другие, вытраивающиеся в общий объем понятия «социальный риск».

Обращаясь к проблеме социальных вызовов отметим, что новым вызовом является научно-технологический прорыв, явившийся одним из результатов Четвертой промышленной революции. Вызов состоит не в самом факте новых достижений в области технологий. Технологическое развитие есть спутник эволюции человечества, которое знает значительный массив технологических достижений. Он состоит в том, что, во-первых. научно-технологические трансформации внедряются в область анатомо-физиологической конструкции человека (редактирование генома); во-вторых, они становятся факторами общесоциального уровня, то есть влияют на экономику, управление, образ жизни человека. Создаются новые качественные показатели жизнедеятельности, изменяется ее структура. Вызов может иметь проявление в угрозе технологического доминирования над человеком. Он может быть выражен в двух основных формах. Во-первых, вызов реализуется как потенциальная возможность потери тотального контроля над системами робото-техники и искусственного интеллекта, создания, функционирования и воспроизводства робото-среды, соперничающей со средой жизнедеятельности человека в ее привычном понимании. Во-вторых, как концентрация возможностей управления искусственным интеллектом и робото-средой в руках незначительного количества людей, обладающих естественным интеллектом, волей с неизвестными в полной мере мотивами использования такого контроля.

Все обозначенные вызовы необязательно проявятся как совокупность лишь негативных факторов. Ведь назначение технологического совершенства жизнедеятельности человека состоит в конечном итоге в создании условий повышения качества и уровня жизни, высвобождении человека от тяжелых форм трудовой деятельности, преодолении и устранении чрезмерного тяжелого физического труда, и, что очень важно, в образовании свободного времени индивида для его самореализации. Поэтому вызовы современности могут, как открыть новые возможности и перспективы совершенствования и повышения качества жизни несовершеннолетних, так и явиться факторами негативного порядка. Глобальный вопрос современности — обретение пути самостоятельного принятия решений в вопросах технологического и научного развития, установление контроля над процессами технологических и, как следствие социальных преобразований, для чего, на наш взгляд, необходимо задействование всего управленческого потенциала современных обществ, координация международных усилий на принципах гуманизма и уважения к человеку естественному. Такое возможно на основе единства стандартов в области прав человека для всех современных обществ. В таком отношении встает целый комплекс вопросов социальных, экономических, культурных, правовых различий современных обществ. Поэтому основным вызовов современности, как и предыдущих этапов развития цивилизаций, остается обустройство социумов на началах уважения и сохранения достоинства, универсальных ценностей для развития человека и цивилизаций.

Вопросы неравенства социальных систем остаются актуальными. Наряду с обстоятельствами социально-экономического и политического уровня решения этих вопросов, особенно значимыми оказываются правовые способы их решения. В этой связи рассмотрение особенностей формирования и реализации правового статуса несовершеннолетних предстает необходимой задачей.

1.3. Правовой статус несовершеннолетнего и его защита в современной российской правовой политике

Исследование правового статуса несовершеннолетнего имеет безусловное как теоретическое, так практическое значение. Категория «правовой статус» вбирает в себя всю необходимую для каждого человека совокупность субъективных прав, обязанностей, гарантий их осуществления. Правовой статус необходим для оценки места, роли субъекта правовых отношений. Специфической характеристикой правового статуса несовершеннолетнего является, прежде всего, его возможности осознания собственного статуса. Осознание как категория преломляется в праве через понятие «правосубъектность», включающее «правоспособность» и «дееспособность».

Возможность осознания прав у ребенка имеет возрастную критеризацию. Раннее детство может быть связано лишь с опосредованным осуществлением прав, что вполне очевидно, естественно. Ребенок в дошкольном, начальном школьном возрасте не осознает и не может осознавать наличие у него определенной совокупности прав, и что очень важно, обязанностей, их неразрывного единства. Иными словами, существует естественная этапность социализации, развития индивидуальных качеств ребенка в соотнесении с осознанием и восприятием себя как обладателя, носителя прав, обязанностей. Для защиты правового статуса несовершеннолетнего, что вполне естественно, особое значение имеют родители, лица их замещающие.

Очевидно, что конституционную основу статуса человека в Российской Федерации задает Конституция. Основополагающие структурные элементы правового статуса несовершеннолетнего отражены в его конституционном статусе, содержащем базовые слагаемые понимания прав и свобод человека, его обязанностей в обществе. Конституционный статус отражает исходные, онтологические компоненты жизнеустройства человека и его взаимодействие с обществом, государством, себе подобными. Нормы-принципы, нормы-модели, нормы-идеалы, нормы-требования совокупно предопределяют сложившиеся подходы, перечень прав, свобод, обязанностей, которые волею народа как источника власти, возведены в ценностно-нормативный каркас правовой системы общества в целом. Совокупность конституционно закрепленных в Российской Федерации прав, свобод, обязанностей не является произвольной.

Вместе с тем, как отмечает Н. С. Бондарь, «судьба российского конституционализма, история его становления отражают общую сложную, противоречивую судьбу нашего Отечества, которая развивалась во многом как процесс преодоления антагонизма между демократическими конституционными идеями и их носителями, с одной стороны, и конституционным нигилизмом на всех уровнях государственной и общественной жизни, с другой»34. В советский период иерархия конституционных ценностей определялась идеологическими установками35. В дальнейшем, правовое и политическое развитие России показало необходимость исключения идеологии в качестве официального духовного, нравственного, политического института. Конституция Российской Федерации (ст. 13) признает идеологическое многообразие, запрещает установление идеологии в качестве государственной или обязательной, а также закрепляет политическое многообразие и многопартийность.

Противоречивость, сложность, многоаспектность переходного периода от социалистического к современному Российскому государству и обществу оказалась для несовершеннолетних начала третьего десятилетия XXI века историческим фактом. Переходный период от общества, которое именовалось социалистическим, к современному состоянию российского общества для несовершеннолетних воспринимается как информация, полученная из учебников, рассказов родителей, старших по возрасту людей. Именно так оно воспринимается сознанием современной молодежи. Сознание всегда влияло и сейчас влияет на реализацию прав и обязанностей, активизирует, или наоборот, замедляет процессы социализации, которые в свою очередь влияет на сознание несовершеннолетних. В действительности, переходный период затронул судьбу государства в целом, жизнь конкретных людей, семей, повлиял на профессиональное и личностное развитие.

Современная Конституция России отразила в 1993 году по существу новую форму ранее неиспользуемой, неизвестной в практическом плане концептуализации конституционных идей и ценностей. Справедливо отмечается, что «в целом современный российский конституционализм основан на идеях народовластия, демократии, правового и социального государства, его федералистской структуры»36. Нельзя не признать сам факт решительного перехода не только к новой модели государственного и общественного устройства России, но и внедрение, закрепление новой системы ценностей для человека, общества, государства.

Подчеркнем в очередной раз, что несовершеннолетние к такому переходу никакого прямого или опосредованного отношения не имели. Права и свободы были даны детям после 1993 года по решению тех людей, которые могли влиять на формирование и закрепление новых для российского человека и общества ценностей. Эти ценности имеют общесоциальную значимость, потому что закладывают ориентиры жизнеустройства человека. Социально-культурное развитие и желаемое состояние человека в обществе и по отношению к государству отражаются как типичные универсальные характеристики его правового статуса. В таком аспекте правовой статус связан с категориями возможности и действительности, справедливого и несправедливого, ценностного целеполагания присутствия человека в обществе в различные периоды трансформаций. Человеку важно сохранить веру в возможность реализации социальной справедливости, сохранение универсальных ценностей добра, благополучия, уверенности в позитивности будущего. Р. Ф. Степаненко отмечает, что «вневременная» ценность социальной справедливости представляется нам основой российской ментальности, фундаментом ее национальной идеи, переживающими в разные периоды развития Российского государства, сложнейшие и драматические события политического, экономического, социокультурного характера, однако, оставаясь при этом «стержнем» российского общественного сознания»37. Идея социальной справедливости не может быть игнорирована в определении основных ценностных начал правового положения и правового статуса человека в современном обществе.

Положение человека в обществе и по отношению к государству как реальная фактическая, динамичная конструкция не адекватна в полной мере понятию «правовой статус», который имеет сугубо нормативное закрепление. Но в тоже время «правовой статус личности объективно обусловлен системой общественных отношений, местом и ролью человека в структуре общества. Тем самым правовой статус выражает материально обусловленную свободу личности, ее социальные позиции и возможности»38. Место, роль человека в структуре общества есть ежедневное выражение его притязаний и их возможных воплощений. Но именно правовое воплощение возможностей, притязаний индивида выражается в его статусе.

Сам человек независимо от своего активного или пассивного восприятия действительности, включен в многообразные фактические отношения с себе подобными. Эти взаимоотношения всегда более сложны, динамичны, многообразны, чем нормативно закрепленная, формально выраженная совокупность субъективных прав, обязанностей, законных интересов человека. Правовой статус есть юридически оформленная модель, позволяющая индивиду ориентироваться в собственных притязаниях, соотносить их с реальностью осуществления и в силу этого выстраивать траектории своего поведения. Свойственная их носителю определенная совокупность прав, свобод, обязанностей конкретизирована в его правовом статусе.

Проблемы правового статуса и правового положения личности фундаментально и глубоко были разработаны еще в середине XX века. Значительный вклад в его исследование внесли такие ученые как Н. В. Витрук, Л. Д. Воеводин, В. М. Горшенев, В. А. Кучинский, Е. А. Лукашева, Н. И. Матузов, Б. С. Эбзеев и др. Правовой статус не статичен, но задан как модель совокупно характеризующая юридически закрепленное положение личности (основные характеристики, особенности), позволяющее ей реализовать совокупность публичных и частных прав. Правовой статус отражает всю систему сложившихся отношений, закрепляя их в Конституции Российской Федерации, федеральных законах, региональных законах, подзаконных правовых актах.

Правовая характеристика качества жизни, степени свободы индивида, исторически сложившиеся и воспринимаемые именно таким образом в конкретном социуме фиксируются в его правовом статусе. Чаще всего в научной литературе в структуру правового статуса личности включаются: права и обязанности, закрепленные в законе; законные интересы; правосубъектность; гражданство; юридическая ответственность. Обеспечение правового статуса связано с его основанностью на принципах системы права и правовой системы, обеспеченностью правовыми гарантиями.

Прежде всего, речь идет о наличии, отраженных в законодательстве как общей совокупности источников права, субъективных прав, которые принадлежат их конкретному носителю. Здесь нужно уточнить, что это права, которыми может располагать субъект в конкретных отношениях, реализующихся в пространстве и времени. Изменение пространственно-темпоральных параметров реализации прав может означать изменение самого правового положения. Поэтому права не являются статичной категорией и лишь тогда существуют, как отмечал И. Бентам, когда реализуются человеком.

Очень важно, что современные ученые обращаются к изучению правового статуса несовершеннолетних. В конце ХХ — начале ХХI в. состоялись научно-квалификационные работы, среди которых отметим исследования общетеоретического и конституционно-правового плана39. Различные виды правового статуса ребенка рассмотрены в научных исследованиях, имеющих фундаментальный характер40.

Совершено справедливо отмечается известным специалистом в области исследования прав и свобод несовершеннолетних Н. Е. Борисовой, что «концепция правового статуса ребенка (несовершеннолетнего) предусматривает комплексный подход к его формированию, предполагающий учет нравственных, психологических, культурологических понятий. «Ребенок», «дети», «подросток» — их определения встречаются в различных областях знаний о человеке: философии, педагогике, медицине, социологии и других. И только в праве появляется понятие «несовершеннолетний», обозначающее «человеческое существо» от рождения до 18 лет»41.

Характерно, что некоторые авторы различают правовое положение несовершеннолетнего и правовой статус несовершеннолетнего. В научно-квалификационной работе А. Ю. Верина констатируется, что «под правовым статусом несовершеннолетнего следует понимать систему юридических возможностей (в виде прав, свобод, обязанностей и законных интересов) лица, не достигшего легально установленного возраста совершеннолетия, и соответствующих правовых средств, объем и содержание которых устанавливаются государством путем их закрепления в нормах национального права с учетом международных стандартов прав человека.

Правовое положение несовершеннолетнего — это система фактически реализованных юридических прав, свобод, обязанностей и законных интересов в публично-правовых и частноправовых отношениях лицом, не достигшим легально установленного возраста совершеннолетия, в условиях обеспечения государством гарантий их осуществления»42. Как представляется проведено правильное разделение правового статуса и правового положения главным образом, посредством системы фактически реализованных прав, свобод и т.д. В правовой статус в данном случае включена система возможностей (в виде прав, свобод, обязанностей и законных интересов) и правовых средств для лица, которое не достигло установленного возраста совершеннолетия. «Содержание правового статуса несовершеннолетнего (как системы соответствующих правовых средств) включает следующие элементы: права, свободы и законные интересы; юридические обязанности; правосубъектность; гражданство; правовые принципы; юридические гарантии. Структуру правового положения несовершеннолетнего образуют правосубъектность; гражданство (для тех правоотношений, где оно является обязательным юридическим фактом); субъективные права, свободы и законные интересы; юридические обязанности; юридические гарантии; юридическая ответственность (для охранительных правоотношений)»43.

«Правовой статус ребенка есть совокупность его прав, законных интересов, обязанностей, право- и дееспособности, и других элементов юридического и естественного характера, позволяющих определить виды и объем возможностей ребенка»44. Важным представляется указание на виды и объем возможностей ребенка.

В любом случае, историческое социокультурное правовое движение России в интеграционном международном пространстве началось лишь в 1990-е годы. Именно в этот непростой реформаторский период для человека и общества, начался процесс приобщения к ценностям западноевропейских стран, их восприятие. Полная или частичная адаптация на российской социально-исторической почве стандартов, ориентиров, ценностей стран Западной Европы происходила в более поздние периоды. Правовой статус ребенка также испытал влияние процесса легитимации западноевропейских правовых ценностей, что, в конечном итоге, имело позитивные правовые последствия, хотя и противоречиво сказавшиеся на сознании взрослых. 2020 год показывает, что в пространстве данного времени продолжаются споры относительно позитивности или негативности так называемой «ювенальной юстиции», в целом новых подходов организации жизни детей, утверждение неприкосновенности личности ребенка.

Мнения, существующие в обществе относительно того, могут ли правоохранительные органы вторгаться в сферу, которая традиционно в России, у ее народов считалась закрытой и неприкосновенной отличаются кардинально и принципиально. Из поколения в поколение передавались традиции внутрисемейной организации жизни с ее устоями, сложившимися правилами, допущением применения в воспитательных целях физических наказаний, психического воздействия на личность, которые не считались правонарушением и уж тем более преступлением. Внутрисемейные традиции сформировались как традиции жизнеустройства общества и явились результатом многовековой эволюции социокультурных отношений.

Каждое общество, государство, народы обладают своими устоявшимися нравственными основами, системой моральной регуляции поведения людей. В оценке традиционалистского подхода к воспитанию нужно учитывать и период радикального изменения традиций применительно к семье, детству, воспитанию, сложившейся в Советском государстве. Нужно также учитывать, что право и устои, обычаи, традиционализм в условиях российского общества всегда имели свою неповторимую выраженность. По существу, в современных условиях продолжается процесс столкновения, сопряжения, соотношения традиций, коренящихся в общественной системе в виде шаблонов поведения, реагирования на те или иные обстоятельства, связанные с воспитанием детей, что фиксируется в социальной памяти общества и может иметь выражение в правовых традициях, с одной стороны и формирующейся культуры нового формата, где человек независимо от своего возраста считается полноправным участником семейного взаимодействия. К ребенку, в этом случае, неприменимы физические или психические формы воздействия, какие бы легкие или символические они не были. Ребенок уважаем с момента его рождения, его жизнь, здоровье и честь защищены правом. Защита ребенка нормами семейного, административного, уголовного законодательства в настоящее время опережает формирующуюся традицию, так как ее становление есть более длительный процесс и одновременно инициирует ее закрепление в сознании родителей, близкого окружения ребенка. Как правильно отмечают В. Н. Синюков и Т. В. Синюкова «исторические традиции — это основа культурной идентификации права. Развитие и кристаллизация самобытной традиции — процесс огромной социальной значимости, позволяющий структурировать вокруг правовой традиции все иные, теснейшим образом связанные с правом социальные явления — политическую культуру, трудовую этику, обыденное правосознание, юридические учреждения. Правовая традиция — предельно емкий концепт, простирающийся на весьма своеобразные юридические явления»45.

Продолжается формирование и упрочение правовой традиции, вмещающей в себя уважение к личности ребенка, независимо от его возраста. Существующая дискуссионность относительно положения ребенка в семье, форм воспитания, связанных с принуждением и физическим воздействием на ребенка показывает, что в обществе до настоящего времени отсутствуют целостные, универсальные подходы к организации социокультурной и психо-эмоциональной среды ребенка, без учета которой невозможно точно диагностировать результативность, оценку регулирующего воздействия правовых норм.

Правовой статус ребенка не есть механический набор спонтанно суммированных прав и свобод, обязанностей. Правовой статус при всей значимости его теоретического изучения, имеет, прежде всего, практическое значение. На наш взгляд, определение понятия «правовой статус несовершеннолетнего» во многом (социокультурно, психологически) зависит от конкретной ситуации, отражающей отношение к праву в конкретном обществе, а «права человека являются одним из важнейших элементов социокультурной системы»46.

Ребенок охраняется законом. Но достаточно ли эффективно? Соотносимы ли меры, принимаемые, прежде всего, федеральным законодателем, законодательными органами субъектов РФ с реальным положением в сфере охраны прав ребенка? Еще в 1989 году Генеральная Ассамблея ООН приняла Конвенцию о правах ребенка (далее «Конвенция»)47. Конвенция явилась важнейшим документом, который осуществил концептуализацию понятия «права ребенка», сформировал основные подходы, принципы охраны прав ребенка. Концепция имела, прежде всего, значение документа, отражающего изменение отношения к ребенку в современных демократических обществах, защиту статуса личности независимо от возраста. Это изменение имело два вектора: во-первых, ребенок, получал правовую охрану в государствах, принявших данный документ в качестве части национальной правовой системы; во-вторых, положил начало обязательной обусловленности взаимных прав детей и родителей, лиц их замещающих. Если взрослые люди не могут обеспечить охрану прав ребенка, уважение к нему, тогда можно ли надеяться, что дети смогут через многие годы уважительно относится к старшим поколениям?

Любой общезначимый правовой посыл, влияние на большую совокупность общественных отношений, меняет правовую ситуацию в обществе. Российская Федерация ратифицировала данную Конвенцию, создавшую базовые принципы нормативно-регуляционного воздействия на общественные отношения, в которых сохраняются права и свободы ребенка. Казалось бы, совершенно очевидные и принимаемые в большинстве правовых систем права ребенка не требуют дополнительного обоснования и доказывания их актуальности, специального правового регулирования. Тем не менее, этот международный документ в конце ХХ века обращает внимание, что ребенок имеет право на жизнь и здоровое развитие (ст. 6), на имя, приобретение гражданства, право знать своих родителей и право на их заботу (ст. 7), на сохранение своей индивидуальности, семейные связи (ст. 8), свободно выражать свое мнение, включающее свободу искать, получать и передавать информацию и идеи любого рода независимо от границ, в устной, письменной или печатной форме, в форме произведений искусства или с помощью других средств по выбору ребенка (ст. 13), на свободу мысли, совести и религии (ст. 14) и другие права. Очевидно, что права, содержащиеся в Конвенции следовало не только закрепить нормативно, но и обеспечить их реализацию, опираясь на систему гарантий.

Следует признать различия в нормативно оформленных предписаниях и реальном положении дел в сфере осуществления прав ребенка. Наличие в России Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребенка, а также уполномоченных по правам ребенка в субъектах РФ явились необходимым шагом в сфере безопасности детства. Эти практические нововведения в свое время показали в очередной раз, что как отмечается в Конвенции, права ребенка имеют отличия и особенности реализации. В том числе в силу этого следует в теории права различать собственно правовой статус несовершеннолетнего и его правовое положение, реальное состояние реализации прав.

Совершенно правильно в некоторых научных исследованиях отмечаются различия в структуре правового статуса несовершеннолетнего и правового положения несовершеннолетнего. «Правовой статус несовершеннолетнего (как система юридических возможностей и соответствующих правовых средств) включает следующие структурные элементы: права, свободы и законные интересы; юридические обязанности; правосубъектность; гражданство; правовые принципы; гарантии, при этом: 1) права, свободы, законные интересы и юридические обязанности выступают ядром, системообразующими юридическими средствами правового статуса несовершеннолетнего; 2) правосубъектность как юридическое свойство несовершеннолетнего в качестве субъекта права и вместе с гражданством как правопредваряющие юридические средства; 3) правовые принципы и юридические гарантии как правоорганизующие юридические средства. Структуру правового положения несовершеннолетнего образуют субъективные права, свободы и законные интересы; юридические обязанности; правосубъектность; гражданство (только для тех правоотношений, где оно является обязательным юридическим фактом); юридические гарантии; юридическая ответственность (для охранительных правоотношений)»48. Кроме того, возможна дифференциация правового статуса несовершеннолетнего на виды (гражданско-правовой, уголовно-процессуальный, административно-правовой и т.д.). Вместе с тем, следует подчеркнуть, что особое значение имеет конституционный статус ребенка. Правильно отмечается в научной литературе, что «закрепление прав ребенка на конституционном уровне подразумевает понимание глубинных связей основного закона государства с социальной действительностью и перспективой, а также с конкретизирующим ее положения законодательством»49.

Отдельные виды специального статуса выражаются в зависимости от содержания и фактических правоотношений: несовершеннолетний может быть работником, в отдельных редких случаях — супругом, иногда — наследником. Статус несовершеннолетнего наследника рассматривается в научной литературе, в том числе в соотношении с аналогичным статусом в других государствах. Так, «законодательство Российской Федерации определяет особый статус несовершеннолетних наследников по закону, заключающийся в предоставлении обязательной доли наследственного имущества. В соответствие со ст. 1149 ГК РФ несовершеннолетние наследники, независимо от содержания завещания призываются к наследованию и наследуют не менее половины доли, причитающейся бы им при наследовании по закону. Несовершеннолетние наследники могут принимать наследство как самостоятельно, так и посредством действий законных представителей. Самостоятельно принять наследство могут лица, обладающие дееспособностью в полном объеме в случаях: признания их судом эмансипированными и при вступлении в брак до наступления совершеннолетия. В возрасте от 14–18 лет несовершеннолетние принимают наследство с письменного согласия своих законных представителей. От имени несовершеннолетних, не достигших возраста 14 лет, наследство принимают их законные представители»50.

Во всех обозначенных статусах субъективные права и обязанности лица, не достигшего 18 лет, имеют принципиальные отличия. Это в очередной раз показывает невозможность, во-первых, жесткого сведения правового статуса к фактическому положению личности, во-вторых, необходимость проведения различий в правовом статусе совершеннолетнего и несовершеннолетнего. По существу, отечественная система законодательства проводит такие отличия в зависимости от действия правовых норм в определенной сфере частного и публичного права. Однако данное обстоятельство не должно оказывать сдерживающего влияния на осуществление ребенком прав и свобод. Деление российского права на частное и публичное и соответственно различные способы их осуществления, неизвестны ребенку, а иногда и взрослым людям, что не должно негативно влиять на защиту правового статуса несовершеннолетнего. Права ребенка могут находиться при существующем формальном разделении сфер правового регулирования либо в отраслях частного, либо публичного права, но это никоим образом не может быть фактором, осложняющим их реализацию. В любом случае наличие субъективного права несовершеннолетнего есть системообразующий элемент в структуре его правового статуса. Обратимся к научным исследованиям второй половины ХХ века в части значения и содержания понятия «субъективное право».

В начале 1970-х годов Н. И. Матузов вполне обоснованно определил содержание субъективного права, включающего следующие компоненты:

возможность определенного поведения самого управомоченного;
возможность требовать соответствующего поведения от других лиц;
возможность прибегнуть в необходимых случаях к мерам государственного принуждения; возможность пользоваться определенным социальным благом51.

Содержание субъективного права понимается как возможность, выражаемая либо через определенное поведение, либо через требование соответствующего поведения от других лиц, либо обращение к мерам государственного принуждения. Поведение-требование-принуждение от имени государства в качестве вариантов реализации содержания субъективного права вполне четко вырисовывают его сущностные характеристики. Возможности, вместе с тем, могут быть, реализованы если в объективном праве, системе законодательства присутствует, во-первых, предполагаемое юридически оформленное для потенциального обращения к нему, социальное благо; во-вторых, если взаимокорреспондированы субъективные права и обязанности другого лица способствовать или осуществлять предполагаемое право. Поэтому для реализации содержательного наполнения субъективного права, необходимы как формально декларируемые условия его осуществления, так и включенные в действие механизма осуществления права, все его элементы (права и обязанности, правосубъектность, гражданство, ответственность для всех участников правореализационного правоотношения и обязательно гарантии). По мнению Н. В. Витрука, «субъективное право есть социально обусловленная и гарантированная мера возможного поведения личности, которая определена нормами объективного права (конституцией, законами) в целях пользования материальными, духовными и личными благами и ценностями для удовлетворения собственных потребностей и интересов»52. Осуществление или реализация правового статуса несовершеннолетнего «представляет собой воплощение предписаний правовых норм в различных формах правомерного поведения в публично-правовых и частно-правовых отношениях, в ходе чего достигаются цели правового регулирования и удовлетворяются запросы, потребности, интересы не достигшей возраста совершеннолетия личности»53.

Реализация правового статуса достигается в зависимости от степени эффективности юридических, экономических, политических, социальных гарантий. Юридические гарантии выступают условиями при которых субъективные права получают реализацию. Гарантии могут отличаться по цели, объему, средствам, хотя зачастую именно к последним они сводятся в научной литературе. Юридические гарантии взаимосвязаны с гарантиями, которые представляет экономическая организация общества, его политическая система, а также культурный уровень и уровень нравственности в обществе. «Гарантии правового статуса личности, как многогранная правовая конструкция, включает в себя широкий круг правовых и неправовых явлений, которые в свою очередь направлены на обеспечение эффективного действия иных элементов (в частности, правосубъектности и гражданства), а в результате — на реальное осуществление субъективных прав, свобод, законных интересов личности и юридических обязанностей»54.

По мнению Н. В. Витрука, «субъективное право есть социально обусловленная и гарантированная мера возможного поведения личности, которая определена нормами объективного права (конституцией, законами) в целях пользования материальными, духовными и личными благами и ценностями для удовлетворения собственных потребностей и интересов»55. Социальная обусловленность — широкое понятие, включающее сумму всех условий, факторов, детерминирующих осуществление возможности, заложенной в содержании субъективного права. Применительно к несовершеннолетнему содержание субъективного права должно быть дополнено существенным компонентом: наличием способности осознания своих возможностей как содержания субъективного права и осознание соотнесения таких возможностей с наличием в обществе суммы социальных благ, которые достижимы лишь при определенных условиях. Право не может быть реализовано, если не воспринято индивидом как объективно существующая для всех членов общества возможность реализации притязаний. Реализация права для лиц, не обладающих дееспособностью в силу состояния здоровья, психического расстройства, представляет обеспечение необходимых условий их жизни, которое государство в лице его органов обязано осуществить. В таком контексте право реализуется вне зависимости от осознания субъектом своего права. Право в данном случае выполняет, как минимум три задачи. Первая, уже отмеченная нами — обеспечение необходимых условий жизни для лица, не способного осознавать осуществление своего субъективного права. Вторая задача права выражает проявление социального характера государства. Третья задача — гуманистическая, воспитательная, показывающая остальным членам общества обязательный, не отменяемый характер правореализации в зависимости от состояния здоровья человека в векторе гуманистических ориентиров.

И все-таки вновь и вновь следует отметить специфику социально выраженного осуществления притязаний несовершеннолетнего, состоящую в зависимости от его возраста в обязательном сопровождении со стороны законных представителей, представляющих притязания ребенка.

Наличие значительной совокупности нереализуемых прав индивида — свидетельство того, что субъективные права могут быть лишь декларативны. Невозможность реализации прав связана с тем фактом, что, не все несовершеннолетние осведомлены в полном объеме о наличии у них прав. Ознакомление с наличием прав также не означает осознание, например, подростками, того факта, что они могут воспользоваться ими. Образовательные организации зачастую лишь формализуют такое ознакомление, хотя вопрос осознания субъективных прав как потенциальных и реализуемых возможностей есть основной, исходный. Лишь тогда, когда возникает жизненная ситуация, требующая использования субъективных прав, начинается процесс их актуализации с помощью, чаще всего, родителей или лиц, их замещающих.

Факт декларации субъективных прав может и должен сопровождаться, во-первых, наличием системы ознакомления с такими правами, которое может реализоваться именно как система на бесплатной основе в образовательных организациях посредством различных форм правового образования и просвещения, воспитания; во-вторых, путем практически значимой роли права в жизни индивида и общества, которое культивируется с раннего детства на основе дозволенных в педагогике приемов. Особенность реализации субъективных прав несовершеннолетних состоит в необходимости государства, его органов, должностных лиц обеспечить правовую грамотность детей в условиях информационного общества. Субъективные права — базовый элемент правового статуса ребенка. Освоение и реализация субъективных прав не являются автоматическими.

Классический принцип юриспруденции о взаимности прав и обязанностей применительно к несовершеннолетним играет особую роль. На реальный фактический статус, выражаемый как правовое положение ребенка оказывает влияние понимание им необходимости соблюдения прав других людей. Формирование уважения к себе подобным есть отправной пункт волевой, интеллектуальной и психологической интеграции прав и обязанностей для ребенка в его сознании. Нерасторжимость и взаимообусловленность прав и обязанностей не могут появиться у ребенка автоматически. Это последовательный процесс восприятия ценности права, через наличие индивидуальных прав и обязанностей, как неотъемлемых компонентов цивилизованно организованной жизни в современном обществе.

Таким образом, субъективные права и обязанности присутствуют в правовом статусе несовершеннолетнего, как и любом ином правовом статусе других субъектов общественных отношений. Одной из проблем реализации правового статуса высвечивается отсутствие масштабной и целеполагающей системной организации: 1) обязательного ознакомления детей с основами их правового статуса через систему правового образования, просвещения, воспитания; 2) обучение их способам культурного и мотивированного использования собственных прав; 3) наличие системы мониторинга правовых навыков и компетенций, позволяющих детям в зависимости от возраста непосредственно или через законных представителей использовать собственные права.

Следующим элементом правового статуса личности чаще всего упоминают «законные интересы». В научных исследованиях рассматривается соотношение законного интереса и субъективных прав, правовой статус личности, ее законные интересы56. Проводились и проводятся исследования законного интереса на уровне научно-квалификационных работ57. Представлен обстоятельный анализ данной категории. «Законный интерес, как отмечает В. В. Субочев, — это правовая категория, означающая своего рода степень опосредования не противоречащих действующему законодательству стремлений граждан, подразумевающая определенное отношение к ним (интересам) со стороны государства, различных его органов и претендующая на соответствующие меры защиты. Законные интересы — это опосредованная юридическими средствами и механизмами возможность каждого правоспособного субъекта отношений удовлетворять свои потребности законным способом, которая, однако, прямо не закреплена в субъективных правах»58.

Законный интерес — это отраженное в законодательстве либо вытекающее из его общего смысла и в определенной степени гарантированное государством простое юридическое дозволение, выражающееся в стремлениях субъекта пользоваться конкретным социальным благом, а также в некоторых случаях обращаться за защитой к компетентным органам — в целях удовлетворения своих потребностей, не противоречащих общественным59. Отмечается, что, «сущность законного интереса заключается в простой правовой дозволенности. Поэтому законный интерес — своеобразное «усеченное право», «усеченная правовая возможность» без противостоящей конкретной юридической обязанности. Содержание законного интереса (и в то же время механизма реализации потребностей субъекта) состоит из двух возможностей (элементов): 1) пользоваться определенным социальным благом; 2) обращаться в некоторых случаях за защитой к компетентным органам»60.

В понимании законного интереса как «простого дозволения» заложено назначение данной категории. Почему же реализация субъективного права имеет какие-либо ограничения или не является полной? Организация российской правовой системы в качестве идей, принципов, основных доктринальных начал имеет разрешение всего того, что прямо не ограничивается действующими правовыми нормами. Если же «дозволение, выражающееся в стремлениях субъекта пользоваться конкретным социальным благом» есть проявление законного интереса, тогда оно (дозволение) представляет собой действие-стремление. Однако очевидно, что дозволение — это возможность использовать что-либо или обратиться к чему-либо, но не само действие.

Чаще всего в научной литературе понятия «законный интерес» и «субъективные права» различаются. В соответствии с принципами естественного права, заложенными в Конституции Российской Федерации, если право существует у его носителя и, тем более, не отрицается государством, как право субъективное, не требующее дополнительного обоснования, тогда в чем состоит его отличие от интереса, который законодательно дозволен? Как отмечается, «закрепление того или иного субъективного права в законодательстве должно означать реальную возможность индивида свободно пользоваться определенным благом, совершать определенные действия в границах и в порядке, обозначенных в законе»61.

Государство закрепляет права личности не произвольно; оно юридически оформляет естественные права человека, а также совокупность прав, который обусловлен уровнем экономического развития общества. В неполной, частичной реализации субъективных прав свою негативную роль играет именно отсутствие надежных гарантий, тех условий, вне которых право, как бы оно не называлось «субъективное право» или «законный интерес», не может осуществиться.

Причину неполной реализации субъективных прав и, следовательно, правового статуса несовершеннолетнего, таким образом, нужно искать в несовершенстве либо нормотворчества, либо правоприменения, а возможно и в пренебрежении принципами права, принципами системы законодательства и правовой системы. На неполную реализацию субъективных прав влияют деформации правового сознания и правовой культуры, а также деятельность должностных лиц, управомоченных к исполнению своих обязанностей, но не выполняющих их в силу различных причин и мотивов. По мнению Е. А. Лукашевой, «законные интересы, т. е. интересы, которые прямо не закреплены в юридических правах и обязанностях, едва ли необходимо выделять в качестве самостоятельного элемента правового статуса.

Интерес предшествует правам и обязанностям независимо от того, находит ли он прямое закрепление в законодательстве или просто подлежит «правовой защите со стороны государства». Интерес — это категория внеправовая, или «доправовая», и закрепляется не только в конкретных правовых предписаниях, но и в общих принципах права»62.

Изучение интереса в связи с правом было осуществлено Р. Йерингом в его работах63, когда сформировалось крупное научное направление в юриспруденции, получившее название «юриспруденция интересов». Право понималось как защищенный государством интерес. Сам интерес входил в понятие право, согласование интересов отражает назначение, необходимость права — то для чего оно предназначено.

Жизнь права, его «участие» в качестве материальной нормативной предпосылки и нормативного процессуального регулятора, показывает, что интерес выражает отчетливо и концентрировано ценность предмета, в отношении которого осуществляется спор. С точки зрения, например, гражданского законодательства, применяющего понятие «интерес» он вполне обоснован, а само исследование законного интереса осуществляется в научно-квалификационных работах в сфере гражданско-процессуального права64. Присутствует данное понятие и в других отраслях права, исследуемых учеными65. Другое дело, что он может быть включен в понятие «субъктивное право», а может процессуально позиционироваться как отдельное понятие. Интерес есть необходимый элемент целеполагающей деятельности физических и юридических лиц.

Другой элемент структуры правового статуса несовершеннолетнего — «правосубъектность». Это понятие включает «правоспособность» и «дееспособность», предполагающих наличие свойств, позволяющих быть субъектом права, полноправным участником правовых отношений. Способность иметь и осуществлять свои права и нести обязанности; правосубъектностью (праводееспособностью) могут обладать как физические, так и юридические лица.

Относительно правосубъектности также существуют различные точки зрения относительно возможности включения данного элемента в структуру правового статуса. Как представляется, вне правосубъектности, правовой статус остается лишь категорией, отражающей модель, которую сложно или даже невозможно реализовать. Поэтому можно скорее согласиться с теми авторами, которые включают правосубъектность в структуру правового статуса, что позволяет делать его практически значимым, показывает его смысловое назначение — в реальности осуществлять права и свободы, исполнять обязанности. Правоспособность и дееспособность относятся к числу традиционных и общепринятых понятий. Как отмечал Г. Ф. Шершеневич, правоспособностью называется способность стать и быть субъектом права. «Правоспособность не есть особое право, а лишь условие для правообладания»66.

Правосубъектность это социально приобретенный признак человека и имеет свое воплощение в отраслевых правовых статусах несовершеннолетнего. Конкретизация отраслевых видов правового статуса есть проявление самой жизни, требующей выполнение человеком тех или иных социальных ролей, которые юридически закрепляются в виде статуса, то есть актуализируют определенную совокупность прав, обязанностей. Уголовно-процессуальный статус обвиняемого, потерпевшего, несовершеннолетнего работника, и другие, указывают на те права и обязанности, которые именно в этом статусе, свойственны несовершеннолетнему67.

Действительно общеправовой статус несовершеннолетнего воплощается в отдельных его проявлениях, видах. Включение правосубъектности в состав структуры правового статуса несовершеннолетнего должно иметь обязательные уточнения. Дееспособность несовершеннолетнего может быть различной в зависимости от: особенностей осуществления отдельных видов его правового статуса возраста, привносящего свою возрастную специфику в реализацию прав и свобод, состояния здоровья.

А.М. Нечаева в своей фундаментальной работе68 обращает к вопросам право- и дееспособности несовершеннолетних, исследует работу А. И. Пергамент69, отмечая, что автор приходит к выводу: 1) разрыв во времени возникновения правоспособности несовершеннолетних и их дееспособности в основном имеет место лишь в имущественных правоотношениях, регулируемых гражданским правом; 2) как общее правило, в общественных отношениях, регулируемых, в частности, семейным правом, правоспособность возникает у несовершеннолетних одновременно с приобретением ими дееспособности. Таким образом, А. И. Пергамент не просто соглашается с фактом существования брачной (брачно-семейной) правоспособности, но и исследует некоторые ее особенности

...