А. Л. Сергеев

Политико-правовая доктрина кубинского социализма

Становление и развитие

Монография

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 342+321(729.1)

ББК 67.400+66.0(7Куб)

С32

Изображение на обложке с ресурса Freepik.com

Автор:

Сергеев А. Л., доктор юридических наук, доцент кафедры теории государства и права Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА).

Настоящее исследование посвящено масштабному политико-правовому феномену современности – кубинской социалистической доктрине. В монографии показаны методология и базовые структурные элементы доктрины кубинского социализма, а также ее генезис и этапы формирования. Особое внимание уделено вопросам революции и государственного суверенитета, экономико-правовой мысли, форме государства, идеям альтерглобализма в рамках кубинской идейно-смысловой политической традиции.

Подробно отражены кубинский подход к правам человека и этико-правовой компонент социальной трансформации и политического лидерства. Работа имеет компаративистский характер: в ней приводятся многочисленные сравнения с марксистским учением, а также доктринами китайского, вьетнамского, северокорейского и с иными видами социализма.

Для широкого круга читателей.

УДК 342+321(729.1)

ББК 67.400+66.0(7Куб)

© Сергеев А. Л., 2023

© ООО «Проспект», 2023

ВВЕДЕНИЕ

Судьба социализма как политико-правовой доктрины развития человечества, общественно-политического строя и массового мирового социального движения имела на протяжении последних полутора столетий сложный и противоречивый характер. Триумф мировой системы социализма к середине XX века, во многом обусловленный победой над фашизмом и крушением колониальной системы крупнейших метрополий, ее закат и последующая ликвидация к концу XX века и, наконец, заметные и внушительные признаки «социалистического ренессанса», наблюдаемые в наши дни, — все это вместе взятое говорит об исключительной сложности социалистического феномена и необходимости его пристального изучения с помощью разнообразного спектра научных дисциплин.

Распад мировой социалистической системы в 90-е годы XX века привел к господству во всемирном масштабе политико-правовой и экономической модели либеральной глобализации. Перемены общепланетарного уровня, имевшие место последние два года, значительно скомпрометировали ее основы, что позволяет говорить о системном кризисе ее модели и потребности поиска новых ответов на глобальные вызовы современности. В сложившейся ситуации знание современной теории и практики социализма способно предоставить необходимые основы принятия широкого спектра оптимальных и альтернативных социально значимых практических решений, а также дать научно обоснованные инструменты в целях прогнозирования относительно средне- и долгосрочных перспектив развития и трансформации текущей общественно-политической действительности.

Кубинский социализм представляет собой сложный синтезивный социальный проект, продемонстрировавший за последние полвека исключительную устойчивость, адаптивность к внешней среде и способность к глубинному стратегическому саморазвитию. Складывавшаяся в условиях объективной ограниченности природных ресурсов и жесткой североамериканской блокады кубинская социалистическая модель оказалась способной взять постиндустриальные рубежи развития и добиться больших успехов в гуманитарном строительстве, в частности, создании бесплатных и высококачественных систем государственной медицины, образования, спорта, масштабного подъема общего культурного уровня населения. Указанная государственно-правовая система пережила крушение биполярного мира и мировой системы социализма, не снизив при этом достигнутых ранее высоких показателей социально-гуманитарного развития. Изучение настоящего опыта, во-первых, поможет ответить реформирующейся мировой социалистической доктрине на множество актуальных идейно-смысловых вопросов стратегического целеполагания государственно-правовой и международно-правовой действительности, а во-вторых, окажется способным продемонстрировать социальные технологии, позволяющие при значительном ресурсном дефиците добиваться высоких позитивных результатов.

Постиндустриальная эпоха XXI века ставит перед человечеством большой спектр новых проблем: экологических, экономических, духовно-культурных, политико-правовых и т. д. Кубинская модель социализма, вынужденная вследствие масштабной североамериканской блокады во многом автономно развиваться от межгосударственных институтов глобального экономического порядка, продемонстрировала способность к выживанию и формулированию собственных концептуальных ответов на вышеуказанный комплекс общепланетарных вызовов. Их системное исследование может оказать существенную методологическую помощь в преодолении тех сложностей, с которыми столкнулась Россия на современном этапе, справляясь с последствиями санкционной политики западных государств.

Историографическую основу настоящего исследования составляют следующие группы источников:

— монографии по теории государства и права, истории государства и права, истории политических и правовых учений;

— монографии по гражданской истории Кубы;

— монографическая литература, в которой рассмотрен ряд латиноамериканских идеологий (латиноамериканский либерализм, Теология освобождения, кубинское масонство и др.), а также фундаментальные социальные процессы, определяющие прошлое и настоящее островного социума (конституционная история и современность, национальный вопрос и др.);

— биографии кубинских политических лидеров;

— сборники речей, выступлений и интервью политических лидеров Кубы, их доктринальные работы;

— материалы восьми съездов Коммунистической партии Кубы;

— монографии и доктринальные труды, посвященные как мировому социализму, так и ряду региональных социалистических проектов;

— исследования, посвященные смежным научно-гуманитарным проблемам;

— экономико- и социально-статистические сборники;

— исторические свидетельства;

— периодические научные статьи политико-правового характера;

— историко-правовая периодика;

— конституционные акты Кубы XX–XXI веков;

— проекты островных конституционных актов XIX века;

— нормативные правовые акты Кубы, утратившие силу и действующие на сегодняшний день;

— международно-правовые акты, акты СССР и других государств.

За последние два десятилетия вышли в свет многочисленные труды видных теоретиков и историков права, заложившие основу современной научной методологии истории политических и правовых учений, государственно-правовой трансформации, динамики взаимосвязи правовых идей и практики политико-правового регулирования (проф. И. А. Исаев, проф. К. И. Батыр, проф. О. А. Жидкова, проф. Н. А. Крашенинникова; проф. З. М. Черниловский, проф. Б. М. Лазарев, проф. С. В. Липень, проф. А. В. Корнев, проф. О. В. Мартышин, проф. В. С. Нерсесянц и др.). В указанный период также вышло значительное количество работ отечественных и зарубежных авторов, посвященных истории Кубы и становлению конституционно-правовых институтов в течение ее двухвекового развития (проф. Н. С. Леонов, проф. В. А. Бородаев, проф. Е. А. Ларин, проф. К. Н. Оровио, А. С. Гарсиа, Б. Б. Гомес; А. М. Корреа; Б. Г. Круз и др.).

Значительную помощь в подготовке настоящей монографии оказали работы отечественных ученых-историков, а также зарубежных авторов-теоретиков и практиков соответствующих моделей развития: китайский социализм (А. П. Девятов); северокорейский социализм (К. В. Асмолов); югославский социализм (Ю. В. Шахин, проф. Г. С. Матвеев, проф. М. Н. Гуськова). Кроме того, использовалась литература, посвященная еврокоммунизму (С. Каррильо), арабскому социализму (М. Каддафи) и др. При написании настоящей работы большое внимание было уделено политико-правовым и философским трудам мыслителей, концепции которых стали основой для формирования доктрины кубинского социализма: марксизм (К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин); мартианство (Х. Марти); Теология освобождения (Г. Г. Мерино, И. Эльякурия); социологическая концепция права (О. Эрлих, К. Ллевеллин, Р. Паунд и др.).

За последние годы были предприняты попытки фрагментарного осмысления отдельных аспектов проблематики политико-правовых основ кубинского социализма. Перевод и пересказ некоторых конституционно-правовых текстов, анализ исторического контекста их появления содержатся в работах А. З. Арабаджян, А. В. Боровкова, А. Н. Борейко, Л. И. Ивкиной, Н. Калашникова, М. Кодзоева, А. Р­азумова.

В то же время в современной науке пока не была поставлена проблема базовых принципов политико-правовой доктрины кубинского социализма, ее истоков, методологической основы ее современного состояния и дальнейшего развития. Не ставился также вопрос о структурном наполнении соответствующей политико-правовой идеологии, формах и содержании ее основных источников, а также о теоретической новизне. Детально никто не исследовал отличительные особенности кубинского социализма от иных социалистических проектов как в исторической ретроспективе, так и в настоящее время.

Эмпирическую базу настоящего исследования составили:

— конституционные проекты кубинских автономистов и сепаратистов первой половины XX века (Конституция Хоакина Инфанте 1815 года, Конституция Нарцисо Лопеса 1850 года и др.);

— конституционные проекты периода трех войн борьбы за независимость (Конституция Гуаймаро [1869 год], Конституция Химагуай [1895 год], Конституция Барагуа [1878 год] и др.);

— конституционные акты суверенной Кубы XX–XXI веков (Конституции 1901, 1934, 1940, 1959, 1976, 2019 годов);

— материалы восьми съездов коммунистической партии Кубы (1975–2019 годов);

— биографическая литература, речи и выступления ведущих лидеров кубинской революции XIX и XX веков (Х. Марти, Х. М. Мельи, Ф. Кастро, Р. Кастро, Э. Че Гевары, М. Д. Канеля и др.).

В отличие от европейской политико-правовой традиции со свойственной ей опорой на системные и концептуальные политико-правовые труды ибероамериканский идейно-смысловой контент имеет более сложную структуру формирования. Выявлено, что она оказывалась трехуровневой: стратегически значимые идеи кубинского социалистического движения формулировались в процессе решения практико-ориентированных задач в многочисленных речах и выступ­лениях кубинских политических лидеров; в дальнейшем происходила комплексная систематизация указанного идейно-смыслового контента в материалах съездов Коммунистической партии Кубы; позже следовала его окончательная кристаллизация и оформление в нормах кубинских конституционно-правовых документов. Схожий генезис политико-правового смыслообразования имел место не только в послереволюционную, но и в дореволюционную эпоху: проекты кубинских конституций XIX века оформляли идеи, сформулированные лидерами национально-освободительного движения, приспосабливая их под текущие практические потребности островного социума и его национально-освободительного движения.

Особая роль в плане образования идейно-смыслового контента кубинского социализма принадлежит Фиделю Кастро как многолетнему кубинскому государственному и партийному лидеру, а также руководителю государства. Именно поэтому его политико-правовой философии в процессе становления кубинского идейно-смыслового социалистического контента в рамках настоящего монографического исследования уделено особое внимание.

Целью настоящей работы является изучение процесса становления кубинской социалистической идеологии, сопутствующих ему факторов, а также системных трансформаций, позволивших указанной доктрине в условиях ограниченности островной ресурсной базы и крушения мировой социалистической системы найти пути и методы сохранения достигнутых результатов и всесторонней реа­лизации ранее наработанного потенциала социального развития. Требуется четкое определение источниковой основы кубинского социалистического проекта, стадий его формирования, а также осмысление соответствующего идейно-смыслового содержания на современном этапе.

В рамках исследования предусмотрено решение следующих задач:

— изучение процесса становления кубинской политико-правовой субъектности в колониальный период, возникновения национально-освободительных идей, их трансформации в формы юридических конструкций и закрепления во множестве конституционных проектов соответствующего исторического периода;

— формулирование мартианской политико-правовой национально-освободительной концепции, ставшей мейнстримом социального развития острова на последующие полвека и оказавшейся одним из важнейших составных источников кубинской политико-правовой социалистической доктрины;

— изучение нормативно-правовых источников, иных документов государственно-правового содержания и значения, концептуальных речей и выступлений лидеров кубинского социалистического проекта с необходимостью ответа на вопросы о стадиях формирования кубинской социалистической доктрины, методологии ее воздействия на широкий спектр социальных процессов, а также определения идейно-смысловых структурных компонентов, являющихся базой и основой ее функционирования;

— анализ источников формирования кубинской социалистической доктрины в послереволюционный период, выделение этапов ее развития, соответствующих им факторов, а также совокупности ключевых решаемых политико-правовых вопросов и концептуальных ответов, свойственных каждому конкретному периоду ее развития, исследование трансформации методологии юридического воздействия кубинского политического режима на островные социальные процессы на протяжении всего послереволюционного периода;

— проведение сравнительно-правового доктринального анализа, позволяющего сопоставить основополагающие черты кубинского социализма с основами «классического марксизма», а также с иными социалистическими проектами, имевшими место как в недавней истории, так и актуальными в текущий период времени.

В рамках подготовки настоящего исследования, особенно при проведении анализа конституционно-правовых актов XIX века и конституций суверенного кубинского государства XX века, активно использовались формально-юридический, историко-правовой методы, а также методы правовой компаративистики. При изучении трансформаций кубинской государственно-правовой системы в качестве основных методологических рабочих инструментов применяется метод диалектического материализма, структурно-функциональный подход, системно-структурный анализ политико-правовых явлений и процессов. При работе с научными трудами, ставшими составными источниками кубинского социалистического проекта, а также речами и выступлениями теоретиков кубинского социализма в его непосредственном действии и развитии наиболее часто использовался метод теоретического моделирования. Указанный метод также задействован при освещении генезиса кубинского социалистического проекта, факторов и стадий его возникновения и дальнейшей трансформации, а также при оформлении структуры идейно-смыслового содержания кубинской социалистической доктрины, ее наполнении концептуальными блоками политико-правового характера.

Сравнение кубинского социализма с положениями «классического марксизма», а также с иными историческими социалистическими проектами и современностью стало возможно вследствие применения метода политической и юридической компаративистики. Использование сравнительно-правовой методологии в наибольшей степени помогло выявлению основных особенностей кубинского социалистического политико-правового проекта, а также доктринальной новизны, способной обогатить доктрину социализма в XXI столетии.

В исследовании сформулирована система концептуальных положений, лежащих в основе кубинской социалистической модели развития. Это позволило:

— существенным образом дополнить и развить знание о доктринальных основах системы мирового социализма, равно как и всего доктринально-политического знания относительно идейно-смысловых констант современности;

— использовать соответствующую методологию изучения политико-правовой теории современности в целом и отдельных ее направлений в частности;

— учесть кубинский государственно-правовой опыт, накопленный за шестьдесят лет развития социалистического проекта, он способен существенно обогатить гуманитарную мысль множества стран относительно их стратегического целеполагания и самопозиционирования. Разумеется, с учетом государственно-правовых и международно-правовых трансформаций последних лет;

— обогатить теоретико-правовое и историко-правовое знание относительно процессов, идущих сегодня на латиноамериканском континенте, методов взаимодействия народа и власти в рамках указанной цивилизации, способов разрешения множества проблем в условиях жесткой ограниченности ресурсной базы вследствие более полувековой североамериканской блокады, а также возможностей демонстрации гуманизма латиноамериканского образца, намеченного на достижение постиндустриального уровня, ставящего цель всестороннего развития человека и достигающего в этом бесспорных высоких результатов.

Научная новизна настоящего исследования отразилась в следующих результатах:

— сформулировано понятие социализма исходя из текущих реалий XXI столетия, определены общие черты генезиса социалистической мысли до ее современного состояния, отражен ряд сущностных черт социалистических проектов, сохранившихся и продолживших трансформацию и развитие в условиях крушения социалистической системы;

— определены основные источники, стадии и методологическая основа кубинского социализма как политико-правового учения;

— выявлены сущностные особенности кубинского социализма в качестве самобытной доктрины, подчеркнуты фундаментальные отличия кубинского социализма как от основ классического марксизма, так и от иных социалистических проектов;

— определены особенности источниковой основы и дискурса кубинского социалистического проекта;

— сформулированы особенности кубинского политического и правового сознания, определившие методологию трансформации кубинским социалистическим проектом имеющейся системы социальных отношений;

— определены и структурно разработаны основополагающие структурные идейно-смысловые компоненты политико-правовой доктрины кубинского социализма, такие как:

а) доктрина революции и государственного суверенитета;

б) доктрина основных проблем социалистического развития в XXI веке;

в) доктрина политико-правовой трансформации экономики;

г) доктрина альтерглобализма;

д) доктрина прав человека;

е) доктрина методов и средств осуществления политической власт­и;

ж) доктрина политического лидерства.

В результате проведенного исследования оказались сформулированы следующие основные выводы:

1. Социализм — рационалистическая доктрина гуманизма и социальной справедливости, опирающаяся на исторически сложившийся идейно-психологический компонент солидарности, общинности и коллективизма и отдающая преимущество публичной собственности на средства производства с целью разрешения заявленных стратегических целей и задач. Социализм также следует рассматривать в смысле преследующего соответствующие цели общественного движения, а также общественно-политического строя, складывающегося при трансформации социально-экономической и государственно-правовой реальности посредством вышеназванных идейно-смысловых констант.

2. Истоками современного социализма являются: утопии эпохи Возрождения (Т. Кампанелла, Т. Мор и др.); утопический и реформистский социализм XIX века (А. Сен-Симон, Л. Блан, Ф. Лассаль и др.); научный социализм (марксизм). Преломление марксистского учения в эпоху триумфа мировой социалистической системы через опыт различных цивилизаций привело к образованию большого количества самобытных почвенно-патриотических доктрин социализма: китайской, вьетнамской, шведской, африканской и др.

3. Крушение мировой социалистической системы в конце XX века привело к ликвидации множества региональных социалистических проектов, в которых марксизм использовался в качестве одного из основных составных источников. В отсутствие системы мирового социализма наибольшую устойчивость продемонстрировали те социалистические проекты, которые:

— усилили присутствовавший ранее почвенно-патриотический доктринальный компонент;

— обеспечили глубинный стратегический диалог с церковью;

— закрепили высокую оценку роли интеллигенции в социалистическом революционном процессе;

— утвердили практико-ориентированный экономоцентризм в качестве основы политико-правового развития;

— признали необходимость укрепления органических уз единства народа и власти и последовательно реализовывали указанное начало на практике.

4. Доктрина кубинского социализма существенно отличается от доктрины марксизма. Кубинский социалистический антидогматизм — залог устойчивости указанного проекта, способствовавший быстрому ответу на вызовы, обусловленные сложностью внешнеполитической конъюнктуры и определяемые внутренними социально-экономическими процессами.

5. Основополагающие различия между доктриной кубинского социализма и основами марксизма сводятся к следующему:

— марксизм как политико-правовая идеология оформлен в комплексных и системно изложенных доктринальных трудах авторов-со­здателей концепции. Источниками идейно-смыслового наследия доктрины кубинского социализма стали речи и выступления признанных лидеров национально-освободительного и революционного движения, стратегический контент которых находил отражение в программе и съездах Коммунистической партии Кубы и окончательно кристаллизовался в основополагающих конституционно-правовых документах;

— одним из ключевых понятий марксистской идеологии является термин «диктатура пролетариата». Кубинский социализм предпочитает ему обобщенный термин «трудящиеся», структурными элементами которого наравне с рабочим классом являются крестьянство, интеллигенция, иные прогрессивные социальные прослойки и группы;

— экономоцентризм марксизма состоит в последовательном использовании теории формаций. Кубинский социалистический проект характеризует экономоцентризм как принцип, в соответствии с которым экономика рассматривается как основа для верного достижения социально-экономических и духовно-культурных задач, заявленных в государственно-правовых программных положениях;

— расхождение между марксизмом и кубинским социализмом — в восприятии экономики как одной из важнейших общественных основ. Для марксизма экономика представляет собой базис общественной жизни, задающий ключевые параметры развитию надстройки — политической, правовой и собственно социальной подсистем общества. Для кубинского социализма экономика — строительный материал, помогающий достигнуть целей заявленного ментально-культурного строительства нации;

— глубинно различно марксистское и кубинское социалистическое понимание роли господствующего класса в осуществлении революционного проекта. В марксизме господствующим классом является пролетариат. Кубинский социалистический проект тяготеет к замене пролетариата когнитариатом — творческой революционной интеллигенцией, служащей народу и стремящейся решать поставленные перед ней задачи;

— марксизм и кубинский социализм различным образом оценивают сущность и суть революционного процесса. Для марксизма революция является одномоментной всесторонней радикальной трансформацией общественной жизни, событием, разделяющим историю общества на «до» и «после». Для кубинского социализма революция — процесс, растянутый во времени, сущность которого состоит в многолетнем, глубинном, системном и целенаправленном изменении различных сторон социальной реальности;

— марксизм и кубинский социализм глубинно разнит между собой отношение к государству и праву. Марксистское учение относится к государству и праву как к продуктам и одновременно инструментам классовой эксплуатации, которые с наступлением коммунизма должны отмереть, уступив место общественному самоуправлению. В кубинском социализме имеет место культ государства и права. Государственный суверенитет и действующее право в указанном контексте являются важнейшими ценностями и одновременно средствами глубинной и всеобъемлющей общественной самотрансформации;

— идеологи марксизма придерживались евроцентристской идеологемы о «прогрессивных» и «реакционных» народах. Кубинский социализм сделал интернационалистический компонент своей ценностной основой;

— доктрина марксистского социализма смотрит на революционную коммунистическую партию как на руководителя революции, единовластно принимающего судьбоносные общественные решения. В кубинском социализме правящая партия является политической организацией, «мостом», связывающим народные массы и революционную политическую элиту;

— в рамках кубинской идейно-смысловой повестки огромное значение уделяется проблемам антиимпериализма, экологизма и альтерглобализма. Классический марксизм, оформившийся в целостное политико-правовое учение на век раньше, подобным категориальным аппаратом не располагал;

— марксизм исходил из принципов коллективизма, классовой солидарности. В кубинском социализме один из краеугольных доктринальных камней — развитие человека;

— для марксизма характерен жесткий антирелигиозный пафос. Кубинский социализм говорит о необходимости стратегического союза коммунистов и христиан, которых связывает между собой общая фундаментальная система ценностей.

6. Ленинизм как творческая и глубинно самобытная ветвь марксистской идеологии является одним из важнейших корней кубинской социалистической доктрины. Указанный тезис подтверждается:

— возможностью стратегического союза рабочего класса с крестьянством;

— возможностью победы социализма в отдельно взятой и по преимуществу крестьянской стране;

— переходом ленинизма в послереволюционную эпоху на этатистские и государственно-патриотические позиции.

7. На сегодняшний день кубинский социализм необходимо рассматривать:

— как современную практико-ориентированную альтерглобалистскую доктрину мирового социализма;

— как островной национальный проект, возникший, самотрансформировавшийся и выстоявший в системе жесткой ограниченности ресурсов и сумевший добиться внушительных результатов в сфере гуманитарного строительства и развития человека.

8. Кубинский социализм — наиболее доктринально разработанная на сегодняшний день региональная ветвь мирового социализма. Его существенными особенностями являются:

— альтерглобализм, антиимпериализм, гуманизм, экологизм, императив диалога с иными политическими силами, разделяющими указанные принципы;

— ценность патриотизма и социокультурного многообразия — каждая страна, независимо от ее цивилизационной принадлежности, должна найти собственный путь развития. Ни одной стране мира нельзя навязать путь общественной трансформации; народ должен самостоятельно найти гармоничную основу собственной повседневной жизнедеятельности;

— гуманизм: императив признания, гарантии и защиты широкого спектра прав человека. В кубинском социализме имеет место синтез социалистической концепции прав человека с лучшими либеральными нормативно-правовыми образцами, востребованными островной жизнью. Императивом кубинского социалистического проекта является борьба с различными формами социальной дискриминации;

— практическая адаптивность, почвенность и историческая преемственность, ориентация на стратегический союз с церковью и иными аксиологически близкими социально-политическими и социокультурными движениями.

Глава 1. КОНЦЕПЦИЯ КУБИНСКОГО СОЦИАЛИЗМА: МЕТОДОЛОГИЯ, ГЕНЕЗИС, СТРУКТУРА

1.1. Доктрина кубинского социализма: методология и структурные элементы

Тематика кубинского социализма имеет исключительную актуальность. Мировой социализм имел на протяжении последних полутора веков различную судьбу. Триумф социализма пришелся на первую половину XX века, крушение мировой социалистической системы — на конец XX столетия. В то же время на сегодня заметны черты, говорящие о мировом социалистическом ренессансе.

Кубинский социализм ни на день не переставал существовать после распада социалистического лагеря. Выживая в сложнейших условиях североамериканской торгово-экономической блокады, он, начиная с 90-х годов, параллельно проводил кардинальную экономическую диверсификацию и стремился к взятию современных постиндустриальных рубежей. Высококачественная и бесплатная медицина, образование, высокий уровень культурного развития, борьба с бедностью и ряд иных социально значимых статистически измеряемых параметров свидетельствуют о том, что кубинский социалистический строй, несмотря на жесточайшую североамериканскую блокаду, длящуюся уже более шести десятилетий, демонстрирует серьезные значимые достижения. Из сказанного выше следует, что феномен кубинского социализма имеет не только стратегические перспективы собственной позитивной трансформации, но и возможность сказать новое слово в теории и практике сегодняшнего мирового социалистического движения.

Кубинский социализм на сегодняшний день целесообразно рассматривать в следующих измерениях: 1) как общественный строй, существующий с 1961 года — момента объявления кубинского национально-освободительного движения социалистическим — по настоящее время; 2) как социально-политическое движение, стержнем которого является коммунистическая партия Кубы. В него интегрирована также совокупность ныне действующих общественных организаций Острова свободы и политических сил за рубежом, не только сочувствующих кубинскому социалистическому выбору, но и стратегически ориентирующихся на него; 3) как политико-правовая и идейно-смысловая доктрина, имеющая почти полуторавековую историю развития и окончательно оформившаяся на острове в процессе социалистического строительства во второй половине XX века. Настоящее исследование посвящено становлению и развитию кубинского политико-правового социалистического учения, его возникновению, системным трансформациям и дальнейшим перспективам развития.

В задачи настоящего исследования входит рассмотрение проблематики кубинского социализма через призму мирового социалистического проекта, выявление в нем общего и особенного, а также потенциала, принесшего ему современную форму и содержание, создавшего способность выстоять в сложнейший «особый период» 90-х годов и получить на сегодняшний день постиндустриальные перспективы развития на будущее. Именно в указанном аспекте он представляет наибольший интерес как для государственно-правовой науки, так и для различных форм социальной практики.

Из вышеизложенного видно, что кубинский социализм необходимо рассматривать сразу в обеих ипостасях: а) как определенную, самобытную ветвь мирового социализма; б) как самостоятельную почвенную саморазвивающуюся доктрину, зародившуюся в специфических латиноамериканских условиях островного быта, произведшую собственное системное оформление в синтезе с базовыми постулатами марксизма как политико-правового учения.

Мировой социализм как исторически складывающаяся политико-правовая концептуальная система представлял следующую цепочку социально значимых процессов: оформление марксистской доктрины в XIX веке; оформление ленинизма как особой марксистской ветви и ее победа в ходе Великой Октябрьской социалистической революции; оформление советского социализма как государственно-политического строя и совокупность его системных трансформаций в течение семи десятилетий; оформление социалистического лагеря и последующее крушение мировой империалистической системы. Указанная сумма наработанного человечеством идейно-смыслового контента заставила говорить о социалистической системе в масштабе планеты, включающей в себя ряд самобытных политико-правовых проектов (китайский, югославский, северокорейский социализм и др.), а также социальных и доктринальных образований, институционально не входящих в нее, но имеющих с социализмом единую корневую основу (шведский социализм и др.). Наряду с государственно оформленными социалистическими проектами имели место мощные общественно-политические движения с социалистической генетической и доктринальной основой: социал-демократия (Э. Бернштейн), еврокоммунизм (С. Карильо), троцкизм (Л. Д. Троцкий) и некоторые другие.

Как уже подчеркивалось выше, в сущности кубинского социалистического проекта имеет место дуализм.

С одной стороны, кубинский социализм являлся ветвью мировой социалистической системы. Указанный тезис подтверждается следующими доказательствами:

— названная выше общественно-политическая система возникла самостоятельно, но смогла выстоять благодаря всесторонней советской помощи;

— Куба входила в социалистический лагерь и, в частности, состояла в Совете экономической взаимопомощи;

— имело место всестороннее влияние советской политико-правовой модели на трансформацию кубинского социализма, его нормативно-правовой контент и практику его реализации;

— всестороннее влияние СССР на создание кубинской социалистической экономической системы, в частности господство на Кубе в 60–80-е годы государственной собственности и плановой экономики;

— использование мировой коммунистической символики на Кубе в качестве социо- и государствообразующей;

— антиимпериализм в мировом масштабе, в чем отчетливо видно влияние раннего ленинизма;

— кубинская социалистическая политика в сфере образования, печати и культуры в весьма значительной степени напоминала советскую;

— экономоцентризм как краеугольный камень доктрины кубинского социализма стал прямым следствием марксистского идеологического влияния;

— прямым доказательством вхождения кубинского социализма в мировую социалистическую систему служат многочисленные выступления Фиделя Кастро на съездах КПСС, положения программных документов кубинской коммунистической партии, а также участие ее представителей в международных совещаниях действующих коммунистических партий1.

Что-то из мировой социалистической доктрины принималось кубинским государственно-правовым строем вынужденно, что-то — как гармоничная часть кубинской ментальности. При существовании, однако, в условиях марксистского доминирования доктрина кубинского социализма из начальных формирующих ее стадий перешла в более устойчивые и оформленные очертания.

В то же время кубинский социализм явился самобытным почвенным проектом, оформившимся окончательно как социалистический вследствие своей изначальной антиимпериалистической сущности и жесточайшего давления извне — сначала со стороны испанской метрополии, осуществлявшей колониальную эксплуатацию, а затем со стороны США, реализующих политику не менее жесткой неоколониальной эксплуатации острова. Именно под жесточайшим внешним антиреволюционным давлением и родился лозунг «Социализм или смерть!».

Кубинская революция 1959 года изначально не была полноценно социалистической, она была социал-мартианской. Окончательный социалистический выбор был объявлен Фиделем Кастро лишь в 1961 году, после вооруженного выступления американских наемников на Плайа-Хирон и его успешного подавления2.

В то же самое время множество вопросов решалось кубинским социализмом как доктриной и социальным строем иначе, нежели системой мирового социализма как целостностью. Взаимоотношения кубинской социалистической системы с религией; соотношение методов плана и рынка в кубинской экономике (в 80-е годы на Кубе имели место частные сельскохозяйственные рынки, с начала революции и по сегодняшнее время существовал правовой режим частной собственности на жилище и др.); идейно-смысловое взятие постиндустриального рубежа — развитие учения о постиндустриальном гуманизме, альтерглобализме и т. д.; трансформация конституционного права 2019 года при осуществлении синтеза традиционных социалистических ценностей с фундаментальными принципами эпохи французского Просвещения и классического либерализма XIX века — все это вместе взятое говорит о фундаментальной самобытности кубинского социалистического проекта, его глубинных почвенных корнях и непрестанных поисках адекватных идей ответа на сложнейшие вызовы XXI века.

Самобытные черты кубинского социализма оказались отражены и в следующих концептуальных моментах. Помимо того, что указанная доктрина зародилась непосредственно на Острове свободы и пришла во взаимодействие с классическим марксизмом и мировой системой социализма лишь к 60-м годам XX века, вышеуказанному тезису имеется ряд следующих подтверждений:

— Фидель Кастро — основной теоретик и практик кубинского социализма; — делал акцент на этически-гуманистической стороне социализма в отличие от «классического» марксизма и государственной доктрины СССР, в которой определение соответствующей экономической формации ставилось во главу угла;

— кубинский социализм, в отличие от марксизма, изначально был наделен повышенным этатизмом. В источниках указанной доктрины мы нигде не встретим классического марксистско-ленинского термина об отмирании государства. Наоборот, суверенитет является ведущей государственной ценностью, при охране которой допустимо применение смертной казни;

— кубинский социализм, в отличие от государственного социализма хрущевско-брежневского образца, всегда имел наступательный характер и дискурс, главная суть которого — ликвидация системы империалистической эксплуатации во всемирном масштабе.

Из вышесказанного необходимо сделать следующие выводы. Кубинский социализм как общественно-политический строй и политико-правовая доктрина является самостоятельным и саморазвивающимся живым феноменом, самобытно зародившимся, но прошедшим под влиянием марксизма и мировой системы социализма окончательное оформление, сделав гигантский шаг и в то же время бросив силы на решение постиндустриальных и альтерглобалистских задач XXI века. Именно поэтому он как явление и социально значимый феномен является чрезвычайно интересным как в научном плане, так и в аспекте теории и практики мировой системы социализма.

Политико-правовая доктрина кубинского социализма имеет сложную источниковую структуру. Зарождение и формирование основ социалистического учения в кубинских условиях неотъемлемо от процесса оформления кубинского национального самосознания и общественного движения, ставящего цель достижения государственного суверенитета и полноценной независимости. В то же самое время указанная система политико-правовых взглядов не имела целостных законченных научно-философских трудов, которые могли бы лечь в ее основу. Она формировалась на основании множества конституционных актов (как конституционных проектов XIX века, так и действующих конституций века двадцатого); речей и выступлений общественно-политических лидеров; решений и программ съездов Коммунистической партии Кубы. На нее, в то же самое время, оказали существенное влияние научно-философские учения, зарождавшиеся, как правило, в иные эпохи и на иных континентах (французское Просвещение, марксизм, американская социология права, Теология освобождения и иные системообразующие идейно-смысловые структурные компоненты).

Теория и практика кубинской социалистической доктрины и общественного строя позволяют сформулировать еще один важный научный тезис. В идеях социализма оказался скрыт богатейший идейно-смысловой, политико-экономический и правовой потенциал, который помог ряду стран (Кубе, Китаю, Вьетнаму и др.) трансформироваться и выйти на новый уровень развития в бурных водах XXI века. Сильное государство, этика социальной справедливости, командные высоты в экономике и мобилизующая роль однопартийной системы — все это вместе взятое помогло осуществить вышеуказанным странам стремительный рывок в будущее и занять устойчивое место в сегодняшней крайне нестабильной системе политико-правовых и социально-экономических координат современности.

Любая идейно-смысловая доктрина базируется на определенной совокупности краеугольных камней и базовых постулатов. Не является исключением и кубинский социализм — идейно-смысловой концепт, развившийся на национальной почве и трансформировавшийся под влиянием мировой системы социализма. Указанную совокупность системообразующих констант необходимо свести к следующим положениям:

1. Глубинная почвенная основа кубинского социалистического проекта. Данный социалистический проект появился в связи с целостной совокупностью конкретных обстоятельств и факторов, составивших его исторический генезис — он не был навязан извне. Окончательное оформление он получил в результате сильнейшего внешнего империалистического давления, важнейшим выражением которого стала североамериканская экономическая блокада и попытки американского силового вмешательства и вооруженного давления. Эволюция указанного проекта как базовое, основополагающее обстоятельство оказалась основным фактором в его успешном становлении и развити­и.

Кубинский социализм к моменту его возникновения в конце XIX века стал продуктом мультирасовой, но моноэтничной общинности. Демократизм общинного типа, в котором были не нужны технологии массового подавления, облегчил в небольшой стране использование механизмов «прямой демократии», благодаря чему кубинский социалистический политический режим спустя полвека оказался максимально и надежно легитимирован.

Опыт последних десятилетий показал, что в условиях отсутствия биполярного мира и мировой социалистической системы единственно устойчивыми оказались национальные модели социализма, максимально активизировавшие в своей идейно-смысловой основе компоненты почвенности и патриотизма (Китай, Вьетнам, Северная Корея и др.). Проведем обширную цитату из монографии К. В. Асмолова «Корейская политическая культура. Традиции и трансформации», хорошо иллюстрирующей данный тезис, в частности, на примере северокорейской новейшей истории: «…внутри северокорейской идеологии можно выделить такие блоки, как ортодоксальный марксизм-ленинизм, достаточно быстро утративший господствующее положение, национализм, стремление к самостоятельности, нашедшее свое воплощение в идеях чучхе, и тот комплекс представлений о мире, который можно условно назвать “партизанским сознанием”»3. К. В. Асмолов подчеркивает, что уже с Пятого съезда Трудовой партии Кореи, имевшего место в 1970 году, северокорейские идеологи стали говорить о том, что марксизм исторически ограничен, и в особенности это касалось проблем преемственности революционной функции, выполняемой вождем. Для ускорения процесса формирования новой идеологии имплементируется термин «чучхе», к середине 70-х годов фактически заменивший термин «марксизм-ленинизм». Идеи чучхе были объявлены единственной руководящей идеологией на VI съезде ТПК в 1980 году, а в 1986 году в своем выступлении перед сотрудниками аппарата ЦК ТПК Ким Чен Ир подчеркнул, что идеи чучхе являются «единственным руководящим началом во всей деятельности нашей партии. Кроме идей чучхе, в ней не может быть места другим идеологиям, да и вообще в них нет надобности». Из Конституции 1972 года были убраны ссылки на влияние Советского Союза или его помощь в образовании страны; закреплена особая корейская сущность построенного социализма, в том числе то, что власть в КНДР принадлежит рабочим, крестьянам, солдатам и трудовой интеллигенции. Полностью марксизм-ленинизм был вытеснен из идеологии в 1992 году с параллельным удалением из Конституции КНДР всех ссылок на учение Маркса и Энгельса, а также упоминаний относительно пролетарского интернационализма и диктатуры пролетариата. Конституция в императивной форме сообщает, что КНДР руководствуется в своей деятельности идеями чучхе. К. В. Асмолов ссылается на А. З. Жебина указывающего, что «идеологическое течение, которое почти полвека считалось господствующим в КНДР, так и не стало мировоззрением правящей элиты, а выступало, скорее всего, как приспособленная к специфическим реалиям ХХ века, в которых оказалась Северная Корея, форма традиционной политической культуры. Оно лишь использовалось режимом для легитимизации своей власти в определенных исторических обстоятельствах»4. По утверждению К. В. Асмолова, «не пользуются в КНДР и термином “красный” — цвет, безусловно, остается в названиях и фоне лозунгов, но надо помнить, что как торжественный цвет он характерен и для конфуцианской культуры. А лозунги, отмечающие заслуги Советской армии, сохранились только возле обелисков на горе Моран, где находится кладбище советских воинов»5.

2. Теория революции: перманентность революционных процессов во всех сферах общественной жизни входит в синтез со своего рода реформизмом, но очень пассионарным и целенаправленным. Кубинский социализм транслирует новое понимание соотношения революции, эволюции и реформы как видов общественных преобразований. Революция в его структуре оказывается не одномоментным событием, а глубинным, долгим, комплексным и всесторонним преобразовательным процессом.

Доктрина кубинской революции признает ценность права. Фидель Кастро в одной из главных речей кубинского революционного движения — «История меня оправдает» — говорит об исключительной ценности права для кубинской национальной идеологии: «Источником права может быть революция, но не путч». Здесь мы наблюдаем серьезнейший контраст с Великой Октябрьской социалистической революцией, где роль права поначалу была недооценена, что приводило к серьезным негативным последствиям. К указанному подходу оказываются ближе всего представители социологической школы права, причем именно ее американское крыло (Р. Паунд, К. Ллевеллин и др.), говорившие, что сущность права — в совокупности вновь возникаемых общественных отношений, претворяющих в жизнь уже готовые позитивистские предписания или создающих для них необходимую основу6.

Кубинский социализм — совокупность нравственно-этических императивов. В революционной доктрине кубинского социализма, в отличие от классической марксистской доктрины, делается упор на этику, а не на совокупность общепринятых характеристик соответствующей общественно-экономической формации. Социализм — это любовь к человеку, обществу, стране и т. д. Именно эта характеристика является базовой и основополагающей константой развития указанного общественного строя, доктрины и политического движения.

Гуманизм, в соответствии с кубинской социалистической доктриной, выступает в качестве основополагающей стратегией развития человечества. Целью кубинского социализма является всестороннее развитие человека, перспектива замены пролетариата когнитариатом в качестве основного локомотива развития, а также особая защита семьи и культуры как фундаментальная и стратегическая цель социалистического строительства.

Кубинской социалистической доктрине присущ экономоцентризм. Указанное понятие следует, однако, понимать не в терминологическом аспекте, присущем формационному подходу, а в плане верного и стратегически целенаправленного распределения и расходования материальных средств и средств общественных фондов. Экономия, осознанное ограниченности материальных активов, их последовательное рациональное применение и использование является основой и базой существующего экономического контента.

Революция — проектом деятельности немногочисленных накаленных социальных групп, помноженных на поддержку народных масс. Один из основополагающих принципов кубинского социализма — триединство «Социализм — народность — патриотизм» — во-первых, глубинно объясняет суть и сущность кубинского революционного процесса, а во-вторых — создает аналогию с учением китайского мыслителя Сунь Ятсена. Указанный факт еще раз позволяет подчеркнуть, что ствол мировой системы социализма на сегодняшний день не только не сломан, но и несет в себе большой идейно-смысловой потенциал развития.

3. Особая этика политического лидерства. В наиболее концептуальном виде она отражена в следующих императивах, сформулированных Фиделем Кастро: «Быть рабами, а не господами страны» и необходимость «превращать политику в священнодействие». Указанные принципы оказались отражены и в основополагающих конституционно-правовых документах острова — баланс личностного начала с коллективизмом руководства и осознанным патриотизмом масс четко и конкретно определялся правовыми формулами.

Кубинский социализм категорически отрицает террор как инструмент политико-правовой трансформации вообще и индивидуальный в частности. Кубинская политическая этика органически отрицала терроризм, что было усилено множеством террористических актов против общества послереволюционной Кубы.

Кубинскую революцию отличает минимальная репрессивность. Фидель Кастро неоднократно отзывался отрицательно о смертной казни, подчеркивая вынужденность наличия указанной меры наказания в кубинском уголовном законодательстве. Во время осуществления партизанской и революционной войн Фидель тратил много времени, работая с солдатами батистовской армии с целью минимизировать количество жертв вооруженного гражданского противостояния и обес­печить принятие ими национально-революционных повстанческих идей. Подчеркивая, что они тоже являются соотечественниками, Фидель высказывал сожаление, что они «борются не за правое дело».

4. Рационализм в оценке явлений, личностей, событий и процессов. Дискурс кубинского социализма является строго рационалистичным. Говоря о революционных переменах, Фидель подчеркивает, что они оказались следствием совпадения большого количества как объективных, так и субъективных факторов. Оценивая личности различных политиков, Ф. Кастро не устает объяснять, что каждый политик является продуктом системы и действует в строго ограниченных заданных рамках.

Любая идея, связанная с трансформацией общества, должна быть коренным образом проработана, обозначены цели и необходимые задачи, а также ресурсы, нужные для ее достижения. Фидель Кастро неоднократно подчеркивает, что ему приходилось в первые годы революции бороться с революционным утопизмом большого количества людей, постоянно опираясь на совокупность четких и рациональных доводов.

Необходимо отметить, что в плане рационализма и практической ориентированности на решение текущих поставленных задач кубинское социалистическое учение значительно сходно с социализмом китайского образца, что, скорее всего, можно считать важной основой для функционирования социалистического проекта в двадцать первом столетии вообще. В монографии «Практическое китаеведение» А. П. Девятов неоднократно подчеркивает, что основой картины мира глазами современного Китая являются «рационализм, практическая ориентированность на решение текущих поставленных задач», конкретность мышления, почвенность и практикоориентированность»7.

5. Гуманизм латиноамериканского типа как нравственно-этический и политико-правовой императив. Кубинскому социализму присущ тип «персоналистической общинности». Европейское понимание личности оказалось трансформировано о вековую ограниченность ресурсов, присущих острову, исходя из чего Фиделем поднимается формула достижения необходимости изобилия «для масс, а не для отдельных людей» — для отдельных индивидов необходим прост достаток. Социализм не может ориентироваться на культ потребительства, иначе он потеряет свою сущностную основу.

6. Предельный этатизм — «государственный суверенитет — одна из высших ценностей». В указанном компоненте видно четкое различие между марксизмом и кубинским социализмом. Тезиса об отмирании государства в кубинском социализме нет, наоборот, государственный суверенитет требует максимальной и последовательной охраны — в ином случае народ может потерять все революционные завоевания.

В указанном плане кубинский социалистический проект глубинно отличен от марксистского учения о государстве. В силу особой важности данного вопроса для целей исследования далее он будет рассмотрен более подробно.

7. Альтерглобализм кубинского проекта. Антиимпериалистический пафос кубинского социализма привел к оформлению в его составе глубинной и самобытной альтерглобалистской доктрины. Начиная от председательства в Движении неприсоединения и заканчивая современным экологизмом и разработками собственной юридико-экономической модели развития мира, кубинский социализм непрестанно формировал собственную идеологическую альтернативу глобального развития человечества.

Интересным политико-правовым феноменом стал синтез предельного этатизма и альтерглобализма. Оформившись к 2019 году в новаторский конституционно-правовой нарратив, он дает возможность выйти к оформлению современной политико-правовой антиимпериалистической доктрины развития в условиях кризиса неолиберальной глобализации первой четверти XXI века.

Логичной основой альтерглобализма на современном этапе является последовательный антиимпериализм. Из актуальных социалистических проектов наиболее системно он оказался сформирован в рамках вьетнамского социалистического образца, о чем далее будет сказано более подробно8.

Кубинский социализм, как уже указывалось выше, — плод прежде всего не доктринальных разработок, а системы двухвековых социальных трансформаций. У Ф. Кастро — основного идеолога кубинского социалистического учения, — как и у других общепризнанных социально-политических лидеров острова (Х. Марти, Х. А. Мельи, Э. Че Гевары и др.), не было всеобъемлющих доктринальных работ, где системно излагалась бы его политико-правовая философия. В то же время у многолетнего кубинского лидера имела место масса речей и выступлений, в которых новый идейно-смысловой контент оказывался разбросанным по крупицам, бережное собирание и систематизация которых создает понимание целостного современного политико-правового мировоззрения, устремленного в будущее и направленного на идейно-смысловое оформление постиндустриальных рубежей и перспектив. Фидель оказался практикующим политологом и лучшим пропагандистом собственных идей. Полноценная доктрина кубинского социализма может быть сформулирована лишь при синтезе множества разработок, оформленных Ф. Кастро и использованных им как политическим лидером при совокупности имеющихся социальных трансформаций.

Кубинский социализм, как и любой почвенный социализм, оказавшийся оторванным от влияния мировой социалистической системы вследствие ее крушения, является сложным синтезивным проектом. Одно из базовых отличий кубинского социалистического проекта от его успешно развивающихся азиатских аналогов — его преимущественное базирование на европейских доктринальных источниках (идеологии Просвещения, марксизме и др.).

В отличие от латиноамериканских реалий для политико-правовых установок Китая большее значение имели конфуцианство, легизм и зародившаяся в XX веке глубинно самобытная доктрина Сунь Ятсена. В Северной Корее собственная идеология чучхе к 90-м годам XX века также имела глубинные отличия от марксизма и тяготела к собственным традиционным корням. К. В. Асмолов отмечает: «Начиная разговор об истоках чучхе, обратим внимание на те параллели, которые можно обнаружить между чучхе и чхондогё, а также между чучхе и конфуцианством»9. К. В. Асмолов ссылается на исследования С. Курбанова, делающего выводы, что основной догмат чучхе о человеке как центре Вселенной проистекает из употребляемого в чхондогё понятия «иннэчхон» — «человек является не чем иным, как Небом», и указывает на то, что в Конституции КНДР 1998 года есть примерно такое же по содержанию утверждение — девиз Ким Ир Сена «считать людей Небесами». К. В. Асмолов также отмечает, что положение о человеке — хозяине Вселенной — соотносится и с высказыванием из конфуцианского канона «Сяо цзин»: человек является самым ценным в природе Неба и Земли. По мнению автора, если проанализировать чучхе не только как метод приобретения идеологической самостоятельности, то можно прийти к выводу, что идеология Ким Ир Сена была революционным национализмом, имеющим мало общего как с ленинской идеей демократического централизма, так и с выкладками Мао о спонтанной творческой активности масс. Кроме того, с точки зрения философии чучхе — не материализм, т. к. на первое место ставится влияние идеи: «Соратники Ким Ир Сена по партизанской борьбе… были людьми, не получившими западного образования. Это может говорить о том, что коммунистические догмы, которыми они овладевали на политзанятиях в СССР, усваивались ими как бы уже сквозь призму традиционного восприятия. В результате коммунистическая фразеология как бы “натягивалась” на привычный каркас, и раннее значение термина “чучхе” можно определить не только сознательным желанием властей установить новый курс, но и тем, что и как понял Ким Ир Сен из того, что ему объясняли»10.

Выше упоминалось, что многие латиноамериканские проекты социализма (наряду с кубинским социализмом это сандинизм, боливарианский социализм и др.) тяготеют к взятию альтерглобалистской идейно-смысловой планки, что в значительной степени роднит их с марксизмом. Все азиатские социалистические проекты глубинно национальны и во многом замкнуты на решение собственных государственных задач.

Кубинский социализм появился благодаря целой совокупности политико-правовых предпосылок, складывавшихся в течение двух столетий в рамках мирового, континентального и собственного островного политико-правового процессов, сумма которых к моменту победы кубинской революции 1959 года фундаментально изменила основы жизнедеятельности социума Кубы. Проанализируем их в порядке исторического контекста, динамики появления и развития:

1. Островной быт. Кубинцам присуще особое «островное мироощущение». В осознании себя островитянином во многом кроется свободолюбие кубинца, его желание сохранять автономность по отношению к любой, даже самой дружественной внешней среде.

Кубинский остров для проживающего здесь населения — маленькая Вселенная, наполненная необъятным количеством смыслов. Указанное обстоятельство является причиной особого патриотизма кубинцев, который легче всего увидеть в их общении с иностранцами, характеризующимся сплавом внимательного дружелюбия с подчеркнутой выраженностью чувства собственного достоинства. Факт рождения на Острове свободы сам по себе представляет для кубинца предмет величайшей гордости.

Особенности кубинской островной общинности постоянно проглядываются в специфике невербальной коммуникации кубинцев. Их общение ежеминутно наполнено большим количеством знаков, символов, жестов, создающих своеобразную «экономию слов» и максимально ускоренный обмен необходимой энергией и информацией.

Вместе с тем островный быт диктовал кубинскому социуму необходимость решать комплекс проблем в условиях ограниченности ресурсов. Указанный аспект породил особое свойство — антидогматизм кубинцев, их умение самостоятельно решать множество творческих задач. Указанный способ мышления позволил им выстоять и осуществить неоднократную фундаментальную трансформацию общественной жизни, исходя из национальных интересов и в четком соответствии с требованием времени11.

2. Куба — геополитический цивилизационный фронтир. Общественные изменения в нем проходили под непосредственным влиянием различных цивилизаций и представляющих их сверхдержав. Последние пять столетий остров вследствие его особого географического, геополитического и геостратегического положения представлял большой интерес для соперничающих держав современности. Испанское владычество сдерживалось английской и французской угрозой в XVII–XVIII веках и даже однократно было прервано кратковременной английской оккупацией острова. Американо-испанское соперничество в XIX веке, приведшее к потере острова метрополией, советско-американское соперничество второй половины XX века в ходе холодной войны, сделавшее остров точкой, от политико-правовых процессов на которой зависела общепланетарная мировая стабильность, — все это вместе взятое определило существенные особенности исторического развития острова. Кубинский социум от каждой доминирующей культуры брал что-то свое, после чего его самобытность нарастала и получала новое оформление, соответствующее вызовам времени.

3. Идейно-смысловая трансформация западной цивилизации в XVIII–XIX веках. Доктрина кубинского социализма — дерево общественной жизни, корни которого формировались под значительным влиянием политико-правовых процессов, имевших место в странах-доминионах:

— соперничество либералов и консерваторов в Испании в XIX веке привело к появлению на Кубе автономистского и сепаратистского движения;

— (фактическая американская оккупация Кубы к концу XIX века создала предпосылки для существенной американизации кубинского конституционного права;

— доминирование на Кубе советского влияния во второй половине XX века определило складывание на Кубе социалистического строя и влиянию марксизма на всю систему протекающих на острове социальных процессов.

4. Куба — объект полуторавековой антиколониальной борьбы. Чрезвычайная жестокость войск испанской метрополии в трех антиколониальных войнах XIX века привела к особой решительности и самоотверженности островного национально-освободительного движения, укрепила в сознании многих поколений кубинцев пассионарность и военизированность быта. Социальные макропроцессы второй половины XIX века также породили особый феномен кубинской нации, которой стала свойственна мультирасовость в синтезе с этнической однородностью, благоприятствовавшая революционным изменениям в общенациональном масштабе. Указанная тенденция укреплялась в течение всего XX века и к XXI веку способствовала формированию альтерглобалистской целостности кубинской социалистической доктрины и взятию ею постиндустриальных рубежей современности. В указанном компоненте следует искать объяснение сформировавшемуся к концу XIX века мартианскому учению, основанному на «всечеловечности», гуманизме и панлатиноамериканизме. Мартианский «утопический социализм» — основа будущего кубинского социализма, его корневая система и одновременно фундаментальная аксиологическая основа.

Религиозность кубинцев — еще один фактор, существенным образом трансформировавший кубинский социализм как целостность. Официальный Ватикан долгое время не признавал кубинскую революцию, что не могло не породить в повседневной жизни островного социума значительного идейно-смыслового диссонанса. Именно по этой причине послереволюционный кубинский национальный католицизм стал впитывать в себя многие элементы афрокубинской религиозной культуры, а затем сделал одним из своих теоретических источников Теологию освобождения — левокатолическое движение, имеющее глубинную социальную направленность.

5. Формирование почвенно-революционной интеллигенции в конце XIX – первой половине XX века. Кубинская революция — плод самопожертвования, который принесла ради будущего нации кубинская молодая интеллигенция, сражавшаяся с диктатурой Батисты и в конечном счете выигравшая данное сражение. Вне указанной предпосылки на Кубе не смогло бы сложиться ни социалистического строя, ни особой почвенно-социалистической доктрины.

6. Массовое соседство крестьянства с батрачеством в кубинской деревне первой половины XX века. Указанный аспект создал на Кубе систему вынужденной уравнительности с исключительно низким потребительским стандартом, негармоничным для островного социума и порождающим массовое недовольство. Повышенная репрессивность батистовского режима к кубинским общественным низам оказалась последней каплей, взорвавшей ситуацию, складывающуюся на острове в течение нескольких десятилетий, что не могло не помочь национально-освободительной борьбе кубинских повстанцев.

7. Социалистическая Куба — продукт биполярного мира. Указанный проект появился самостоятельно, однако смог выстоять благодаря исключительно мощной помощи и поддержке СССР и стран социалистического лагеря. Данная предпосылка вывела Кубу на одно из первых мест в Движении неприсоединения и способствовала ее исключительной внешнеполитической активности 60–80 годов двадцатого столетия.

8. Кубинский социализм — результат синтеза ряда идеологических констант европейских политико-правовых течений и островной социальной практики. Кубинский социалистический проект впитал в себя ряд идейно-смысловых основ, относящихся к различным политико-правовым доктринам современности. Творческое преобразование концепции французских просветителей (кубинское национальное оформление доктрины «коллективного естественного права»; практика принятия важных общенациональных решений на народных собраниях как отражение доктрины народного суверенитета и прямой демократии); американское конституционно-правовое влияние, оформившее кубинскую государственность в первой половине XX века; марксизм (экономоцентризм кубинского социализма, взгляд на экономику, советское влияние на многие кубинские политико-правовые идеологические константы); мартианство (основы национальной этики и аксиологии) — каждое из вышеперечисленных слагаемых существенно преобразило имеющуюся сумму и подарило ей уникальность и самобытность.

9. Личностный фактор, свойственный ибероамериканской культуре. На каждом решающем витке кубинского политико-правового развития на острове действовала пассионарная личность общенационального масштаба, способная двигать вперед социальные процессы и влиять на общенациональное развитие острова. Деятельность Карлоса Мануэля де Сеспедеса, Хосе Марти, Хуана Антонио Мельи, Фиделя и Рауля Кастро, Эрнесто Че Гевары и других пассионарных личностей обеспечила сначала оформление кубинского социалистического проекта, а затем его победу и дальнейшее устойчивое развитие12.

1.2. Кубинский социализм: истоки, генезис, формирование

Кубинский социализм — доктрина, складывавшаяся эволютивным путем. На каждом этапе ей сопутствовали определенные стадии — этапы, которым были свойственны определенные генеральные принципы и совокупность исторически обусловленных факторов, а также четкие временные границы, в которых решалась совокупность определенных задач13. Необходимо выделить следующую совокупность с

...