Короткое письмо к долгому прощанию
Прозу Хандке объединяет одна мысль: бессмысленное, бездуховное существование противно человеческой природе. Его герои переживают острейший внутренний разлад с самими собой и с окружающим миром, не позволяют себе ощутить «блаженство жизни без судорог и страха».
«Короткое письмо к долгому прощанию» — хроника путешествия молодого писателя, переживающего тяжелейший духовный кризис. Из-за затяжного конфликта с женой, задавшейся целью его убить, он отправляется в Америку, где переезжает из города в город, меняет отель за отелем, но на самом деле бежит от самого себя.
«Короткое письмо к долгому прощанию» — хроника путешествия молодого писателя, переживающего тяжелейший духовный кризис. Из-за затяжного конфликта с женой, задавшейся целью его убить, он отправляется в Америку, где переезжает из города в город, меняет отель за отелем, но на самом деле бежит от самого себя.
Жас шектеулері: 16+
Құқық иегері: АСТ
Баспа: Издательство АСТ
Аудармашы: Михаил Рудницкий
Қағаз беттер: 169
Пікірлер20
👍Ұсынамын
Короткая рецензия к быстрому прочтению: Не слышал о Хандке, прочитал за день. Пишет как художник, кладет мазок за мазком, картины разворачиваются перед глазами сами собой. Вру, пишет как оператор, кадр за кадром, очень кинематографично. Пластинками, снами и некоторыми непристойностями напомнил Харуки Мураками. Хорошая книжка, если хочется посмотреть кино про поездку по Америке у себя в голове. Плохая книжка, если хочется читать ради сюжета.
👎Ұсынбаймын
💤Іш пыстырады
Отсутствие абзацев смутило, но терпимо. А вот главный герой просто невыносим
Еле еле дочитал, хотел 3 раза бросить, один раз подумал, что зацепило, но ощущение оказалось ложным.
Дәйексөздер560
В этот миг я навсегда расстался с тоскливой мечтой уйти от самого себя, и при мысли обо всех моих – часто детских – страхах, о нежелании впускать в свою жизнь других людей, о злосчастных дурацких умствованиях по любому поводу вдруг ощутил гордость, а вслед за тем и вполне понятную удовлетворенность собой. Я знал, что теперь уже никогда не захочу избавляться от этих своих бед и что теперь моя задача в другом: найти такой распорядок и такой образ жизни, чтобы можно было просто жить по-хорошему и по-хорошему относиться к другим людям. И, словно вся моя прежняя жизнь была только репетицией, я внезапно сказал себе: «Пора! Теперь уже всерьез!»
. Иногда я останавливаюсь и что-то кричу, сперва стыдясь, жалобно и робко, а потом, когда уже нет сил стыдиться и скрывать страх, ору что есть мочи; я зову из глубины леса кого-то, кого люблю, кто утром ушел в лес и все еще не выбрался оттуда…
А ведь, наверно, именно гипертрофированное чувство времени и связанное с ним постоянное самокопание, подумал я, мешает мне достичь той раскованности, свободной сосредоточенности и ровной предупредительности, к которым я стремлюсь.
