А. А. Васильев

Правовая доктрина как источник права:
вопросы теории и истории

Монография

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 340.13(075.8)

ББК 67.0я73

С42

Автор:
Васильев А. А., доктор юридических наук, доцент, директор юридического института Алтайского государственного университета, заведующий кафедрой теории и истории государства и права. Автор более 250 научных работ, включая более 20 монографий по проблемам источников права, консервативной правовой идеологии, политико-правовым идеалам славянофилов и почвенников, государственному учению Ивана Грозного. В последние годы разрабатывает тему научного права, освещает проблемы влияния новой технологической реальности на правовую систему. Удостоен медали Российской академии наук за книгу «История русской консервативной правовой мысли России».

В монографии рассматриваются сущность и место правовой доктрины как источника права в национальной правовой системе. На основе первоисточников, исторических и сравнительно-правовых материалов раскрываются возникновение и эволюция правовой доктрины в качестве источника права в Древнем Риме, средневековых государствах Европы, Англии и мусульманской правовой семьи. Особое внимание уделено духовно-нравственным и историческим факторам развития правовой доктрины в России, трактовке государственности и права течением славянофилов – первым самобытным учением в России.

Законодательство приведено по состоянию на март 2021 г.

Монография предназначена для студентов, аспирантов, преподавателей, научных работников высших учебных заведений, практических работников, а также всех интересующихся историко-теоретическими вопросами государства и права.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Национального научного фонда Болгарии № 20-511-18002 Болг_а «Иерархия и координация источников права в национальных правовых системах России и Болгарии».

УДК 340.13(075.8)

ББК 67.0я73

© Васильев А. А., 2021/p>

© ООО «Проспект», 2021

ВВЕДЕНИЕ

Переживаемый Россией период развития характеризуется духовным кризисом — потерей смысла и ценностей исторического бытия общества в условиях борьбы различных идеологических течений (либеральных, социал-демократических, социалистических, национал-социалистических, евразийских, православных и других) и продолжающихся социально-экономических реформ. Пророческими оказались мысли русского философа И. А. Ильина о том, что «историческое время, выпавшее нам на долю, исполнено великого и глубокого значения: это эпоха крушения, подводящего итоги большому историческому периоду; это время испытания: совершается как бы некий исторический и духовный смотр, жизненная ревизия человеческих духовных сил, укладов и путей»1. Духовные искания русского народа, предопределяющие сохранение Россией своей государственности, стабильности и устойчивости в общественной жизни, достижений культуры, исторического опыта для последующих поколений, с необходимостью обусловливают проведение исследований духовно-нравственных оснований русской цивилизации, в том числе правового сознания и правовой культуры.

В юридической науке до сих пор не уделено пристального внимания сущности и значению доктринальных, научных представлений о праве в рамках духовной жизни России и правосознания общества. Вместе с тем правовая доктрина как система господствующих в обществе представлений о праве способна не только отражать юридическую действительность, но и творчески преобразовывать все части правовой системы общества — правосознание, правотворчество, правореализацию и позитивное право.

Деидеологизация научного знания, развернувшаяся в России с конца 80-х гг. прошлого столетия, наряду со стремлением к объективности, беспристрастности в исследовании человека и общества привела к падению научного интереса в области науки и идеологии, забвению роли духовной жизни общества. Кроме того, в правовой науке не проведено историческое и сравнительное исследование правовой доктрины как источника права в истории правовых систем мира и России.

Наконец, необходимость познания природы правовой доктрины определяется формально-юридическими причинами.

Во-первых, в России продолжаются споры ученых относительно понятия и системы источников права. Более того, споры усугубляются тем, что до сих пор не принят федеральный закон «Об источниках права», который бы установил виды и иерархию источников права в России, в том числе определил роль правовой доктрины в правовой системе

Во-вторых, в России среди принимаемых государством нормативно-правовых актов появились доктрины (Военная доктрина, Экологическая доктрина, Доктрина информационной безопасности и др.), место которых в иерархии источников права не устанавливается позитивным правом.

В-третьих, согласно ст. 1191 Гражданского кодекса РФ, 116 Семейного кодекса РФ 1995 г., 14 Арбитражно-процессуального кодекса РФ 2002 г. содержание норм иностранного права, регулирующего отношения с иностранным элементом, устанавливается в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве. Статья 38 Статута Международного суда Организации Объединенных Наций к источникам права, которые применяет Международный суд, относит доктрины наиболее квалифицированных специалистов в области публичного права2. Иными словами, российское право признает правовую доктрину источником международного частного, процессуального и международного публичного права.

В-четвертых, остается неопределенным значение и место правовой доктрины в системе источников российского права в условиях ее фактического применения правотворческими и правоприменительными органами.

В силу названных обстоятельств в настоящем монографическом исследовании предпринимается попытка изучения природы и истории правовой доктрины как источника права в Древнем Риме, средневековой континентальной Европе, Англии, мусульманских государствах и России.

Глава 1.
ПРАВОВАЯ ДОКТРИНА КАК ИСТОЧНИК ПРАВА: ПОНЯТИЕ, ВИДЫ, ГЕНЕЗИС

1.1. Понятие правовой доктрины

В отечественной и зарубежной правовой науке до сих пор не сформировалось единое, признаваемое всеми учеными мнение о природе, значении и месте правовой доктрины в правовой системе общества. Права И. Ю. Богдановская, которая заметила, что «во многих правовых системах вопрос о том, является ли доктрина источником права, еще более спорен, чем вопрос о признании его источником судебной практики»3. Как правило, характеристика правовой доктрины в юридической литературе ограничивается определением и указанием на то, что произведения юристов признаются источником права в Англии и на мусульманском востоке4. Так, французский компаративист Рене Давид справедливо замечает: «В течение длительного времени доктрина была основным источником права в романо-германской правовой семье; именно в университетах были главным образом выработаны в период XIII–XIX вв. основные принципы права. И лишь относительно недавно с победой идей демократии и кодификации первенство доктрины было заменено первенством закона… можно установить подлинное значение доктрины вопреки часто встречающимся упрощенческим формулам, согласно которым она не является источником права»5. Без должного внимания исследователи оставляют сущность, значение правовой доктрины, место произведений юристов в системе источников права, а также возникновение и историю формирования правовой доктрины за рубежом и в России. Вероятно, недооценка роли правовой доктрины вплоть до ее отрицания объясняется следующими обстоятельствами.

Во-первых, в советский период истории России доминировал взгляд марксизма-ленинизма на соотношение экономического базиса и идеологии: вторичность и производность надстройки (идеологии, сознания, в том числе правовой доктрины как форме правосознания) и первичность материальных условий жизни общества, производства, распределения, обмена и потребления. Идеология воспринималась исключительно как отражение интересов господствующего класса — эксплуататоров, не щадящих рабочий класс и добивающихся получения максимальной прибыли любыми средствами, в том числе жертвуя жизнью и здоровьем рабочих. По этой причине в советской науке сложилось негативное отношение к идеологии, так как она ассоциировалась с несправедливым устройством капиталистического мира. В то же время замалчивалась и историческая правда. Основатели марксистско-ленинского учения Карл Маркс и Фридрих Энгельс писали о том, что базис оказывает влияние на надстройку лишь в конечном счете, а сама надстройка, в свою очередь, воздействует на базис. К сожалению, эти прошедшие испытание временем слова были преданы забвению.

Во-вторых, постсоветская Россия, наученная горьким опытом диктата одной идеологии, сопровождавшейся репрессиями против инакомыслящих, борьбой с «врагами народа», «вредителями», отказала в приверженности к какой-либо идеологии. Так, ч. 2 ст. 13 Конституции Российской Федерации закрепляет, что в России никакая идеология не может быть признанной в качестве государственной и обязательной. Прав в этом отношении В. В. Сорокин, который по поводу данного положения заметил: «Указанные правовые нормы появились в ответ на монополию марксистско-ленинской идеологии и обслуживающей ее цензуры в бывших социалистических странах»6. Таким образом, в историческом контексте смысл данной конституционно-правовой нормы понятен. Но в то же время нельзя не согласиться с утверждениями К. А. Кононова: «Все сознательное в этом мире фундировано идеей. И государство — не исключение, а, скорее, наиболее яркий пример. Абсурдно отрицать его идеологическую природу, поскольку государство — прежде всего политический институт, а политика, в свою очередь, — сфера наиболее жесткой конкуренции идеологических концепций. Думается, инициатива правотворца запретить признание идеологии в качестве государственной воплощает, по сути, отказ от одной идеологии в пользу другой»7. Необходимость познания правовой доктрины объясняется по крайней мере четырьмя причинами.

Во-первых, учения о праве признаются источниками права в правовых системах прошлого и современности. Как известно, в древнеримском государстве преторы, рассматривая споры между римскими гражданами, нередко прибегали к помощи авторитетных юристов. Более того, Кодекс императора Восточной Римской империи Юстиниана включал в себя пандекты — совокупность высказываний наиболее авторитетных римских юристов. В настоящее время правовая доктрина является обязательной в странах, относящихся к англосаксонской и мусульманской правовым семьям8. Поэтому в отечественной теории государства и права необходимо преодолеть односторонний, узкий, национальный взгляд на государственно-правовую действительность и познавать общие закономерности развития государства и права.

Во-вторых, российская правовая наука недооценивает значение правовой доктрины, традиционно рассматривая ее как вспомогательный, дополнительный источник права9. Вспомогательный характер правовой доктрины заключается в том, что она применяется судом лишь в случае пробела в праве или неопределенности в понимании правовых норм. При этом следует отметить, что с точки зрения отечественных ученых правовая доктрина применяется судами лишь в англосаксонском и мусульманском мире, но не российскими судами. На наш взгляд, в таких суждениях проявляется укоренившийся в сознании отечественных ученых и практиков нормативизм — узкое понимание права, отождествляющее его с законом, писаным актом государственной власти. Кроме того, для российской юриспруденции характерно критическое отношение к судейскому усмотрению, свободе толковании права с позиций как буквы, так и духа. Наконец, следует учитывать деидеологизацию права, освобождение правовых норм от советских идеалов и ценностей, начавшееся в 90-х гг. ушедшего столетия, а также страх перед возможным возвратом к тоталитарному прошлому.

Тем не менее такой подход нельзя признать обоснованным и научным. Прежде всего, названные взгляды не согласуются с действительностью. В настоящее время российская правовая система основывается на естественно-правовой концепции, которая в отличие от советской парадигмы олицетворяет приоритет человека перед обществом и государством10. Так, ст. 1 Декларации прав и свобод человека РСФСР 1991 г. и ст. 2 и 17 Конституции РФ 1993 г. устанавливают, что каждый человек обладает естественными и неотъемлемыми правами, уважение и защита которых являются обязанностью государства. Естественно-правовую концепцию невозможно назвать дополнительным, вспомогательным источником права, так как она находится у истоков действующего права, пронизывает правообразование, правореализацию и правовое сознание11. Чтобы не быть голословными, автор посчитал необходимым в подтверждение своих высказываний привести положения Указа Президента Российской Федерации от 21 сентября 1993 г. «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации»: «В сложившихся условиях единственным, соответствующим принципу народовластия средством прекращения противостояния Съезда Верховного Совета, с одной стороны, Президента и Правительства, с другой, а также преодоления паралича государственной власти являются выборы нового парламента Российской Федерации… Принимая во внимание, что безопасность России и ее народов — более высокая ценность, нежели формальное следование противоречивым нормам, созданным законодательной ветвью власти… постановляю прервать осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функций Съездом народных депутатов Российской Федерации и Верховным Советом Российской Федерации… Конституция Российской Федерации, законодательство Российской Федерации и субъектов Российской Федерации продолжают действовать в части, не противоречащей настоящему Указу…»12. Таким образом, Президент Российской Федерации в условиях конституционного и политического кризиса в стране счел нужным во имя воплощения идеалов естественно-правовой доктрины (народовластия, безопасности народов России) распустить законодательные органы страны, отступить от требований законности в пользу целесообразности проводимых рыночных реформ, признать действующим законодательство России лишь в части, не противоречащей Указам Президента, а Указам Президента придать высшую юридическую силу.

В-третьих, познание природы и назначения правовой доктрины необходимо юристам-практикам, правоприменительным органам, а также субъектам права, являющимся участниками правоотношений. Например, ст. 1191 Гражданского кодекса Российской Федерации закрепляет, что при применении иностранного права к гражданским, семейным, трудовым отношениям с участием иностранных граждан, иностранных юридических лиц суд устанавливает содержание его норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве13. Или другой пример. Статья 38 Статута Международного суда Организации Объединенных Наций к источникам права, применяемым Международным судом ООН, относит доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву14.

В-четвертых, по нашему мнению, познание сущности и назначения правовой доктрины — это путь к разгадке тайн происхождения и функционирования правовых систем, тех духовных основ, на которых покоится правопорядок, тех судеб, которые ожидают права в новом глобальном мире, ответа на вопрос, есть ли у права ответ на глобализацию, сохранит ли оно свою социальную ценность для будущих поколений. На наш взгляд, все достижения, успехи и неудачи, провалы нашей многострадальной Родины кроются в ее духовной жизни (в том числе правовой идеологии). Лишь через самопознание, самоидентификацию, поиск национальной духовной и правовой идеологии возможно процветание, благополучие и порядок на нашей земле.

В российской юридической науке существуют различные подходы к пониманию правовой доктрины. В этимологии (науке о происхождении слова) выделяются две версии об истоках слова «доктрина».

Одни филологи происхождение понятия «доктрина» связывают с заимствованием в XIX в. русским языком из латинского слова «doctrina» — учение, основное положение, произошедшее от глагола «docere» — учить15. Другие языковеды ссылаются на русское происхождение слова «доктрина». Так, профессор М. Фасмер пишет: «Дока — “знаток, толковый человек”… обычно считают семинарским образованием от латинского “doctus, doctor” — “ученый”. Зеленин объяснял это слово как исконно русское от дошлый — от доходить — дошедший своим умом до решения какой-либо задачи»16. Этимологический анализ слова «доктрина» позволяет выделить два смысловых значения: а) доктрины как учения, тексты; б) доктрины как совокупности идей, разделяемых учеными — доками, толковыми людьми. Применительно к правоведению правовая доктрина может пониматься как учение о праве (текст, созданный ученым-юристом) и идеи, поддерживаемые и защищаемые корпорацией юристов.

Российское законодательство содержит легальные определения доктрины. К примеру, под доктриной информационной безопасности Российской Федерации понимается совокупность официальных взглядов на цели, задачи, принципы и основные направления обеспечения информации в Российской Федерации17. В философском значении доктрина представляет собой учение, научную или философскую теорию18. Таким образом, большинством ученых доктрина характеризуется как система представлений, взглядов, принципов о природе, обществе и человеке. По нашему мнению, правовая доктрина может рассматриваться в трех значениях.

Во-первых, правовая доктрина представляет собой юридическую науку в целом или отдельные области знания о праве. В данном значении правовая доктрина есть совокупность знаний, теорий, идей, понятий, суждений о праве, правовых явлениях (нормах права, правоотношениях, системе права, правотворчестве и т. п.). Юридическая наука зародилась в Древнем Риме. Ее возникновение связывают с именем Тиберия Корункария, который первым начал преподавать право19. С тех пор правовая наука стала в значительной мере определять содержание и функционирование правовой системы. Неслучайно, римское частное право называют правом римских юристов, а правовые системы романо-германских государств — «правом университетов», где оно зарождалось, или «профессорским правом»20.

Во-вторых, правовая доктрина может пониматься как отдельное учение о наличном или когда-либо существовавшем праве или идеальном правопорядке. В этом смысле правовой доктриной являются воззрения мыслителей как прошлого, так и современности о праве. Например, правовые доктрины Платона и Аристотеля или Ганса Кельзена, Рудольфа Иеринга и т. д.

В-третьих, правовой доктриной могут называться господствующие в данном обществе представления о праве, его роли и ценности21. Иными словами, речь идет о правовой идеологии как составной части государственной идеологии, а также правового сознания наряду с правовой психологией22. Именно правовой доктрине как составной части правовой идеологии посвящено настоящее исследование. На наш взгляд, сущность правовой доктрины, ее устойчивые, глубинные свойства раскрываются в следующих чертах.

1. Правовая доктрина, как и правовая психология, отражает юридическую действительность, бытие права: нормы права, правоотношения, правовое поведение и т. д. Так, к примеру, «Лекции по общей теории права» Николая Михайловича Коркунова представляют собой свидетельство о господствующей в дореволюционной России правовой доктрине — взглядах на право, его значении и закономерностях функционирования, отражавших наличное императорское законодательство. В книге 4 настоящего произведения в главе 2 речь идет об источниках русского права: Основных законах Российской империи, обычном праве, судебной практике23. Таким образом, правовая идеология отражает наличный либо существовавший в прошлом правопорядок. В то же время в силу присущей человеческому разуму способности к фантазии, предвидению в правовом сознании общества формируются представления об идеальном праве, обеспечивающем мир, покой и счастье всем людям на земле. По своей природе такими идеалами являются концепции правового государства, социального и демократического государства, коммунистического общества, идеи государственно-правового и культурного единства славян. Правовая идеология предопределяется материальными условиями жизни общества, выражает те или иные интересы социальных групп и классов. Так, доктрина естественного права родилась в недрах зарождающегося класса капиталистов, нуждающихся в освобождение от феодальных пут и оков и потому выступавших за равенство всех сословий, свержение абсолютизма, неограниченной и всесильной власти монарха. В таких условиях только концепция общественного договора людей с властью и естественные права на свободу, собственность, стремление к счастью могли стать оправданием революции, слому не следующей договору власти, праву на восстание. Так, Декларация независимости Соединенных Штатов гласит: «Мы считаем самоочевидным, что все люди рождены равными, что они наделены… некоторыми неотъемлемыми правами, в числе которых — жизнь, свобода и стремление к счастью. Правительства устанавливаются для обеспечения этих прав, и если какая-либо форма правления становится губительной для народа, то народ вправе изменить или уничтожить ее и установить новое правительство…»24. Правовая доктрина представляет собой рациональную сторону правового сознания общества в отличие от правовой психологии, которая носит эмоциональный характер. В силу данного обстоятельства для правовой идеологии, покоящейся на разуме, мышлении, характерны такие особенности, как:

– системность, которая означает, что правовая идеология охватывает весь круг нуждающихся в правовом регулировании общественных отношений в их связях и взаимоотношениях, способствуя тем самым выбору верного метода регулирования этих отношений. В то время как правовая психология отражает лишь непосредственно воспринимаемые чувствами отношения в их отдельных деталях и частностях, а потому не дает единой картины происходящего, всех взаимосвязей в обществе и не может по этой причине предоставить правильные рекомендации по упорядочению общественных отношений25;

– абстрактность, отвлеченность от частностей, деталей и сосредоточенность на общем, наиболее значимом. Общий характер правовой доктрины находит свое выражение в формировании специально-юридических категорий (сделка, юридический факт, объект правонарушения и т. п.) и теорий (правотворчества, юридической ответственности и т. д.), а также языка права — языка нормативных правовых актов и языка, на котором общаются юристы;

– научность правовой идеологии, которая предполагает получение достоверных, обоснованных знаний о праве, его роли в регулировании отношений в социуме;

– большая статичность правовой идеологии, которая потому отстает от развития общественных отношений, в то время как правовая психология, будучи непосредственно связанной с юридической действительностью, динамично, живо, гибко реагирует на изменение общественных отношений26. Правовая доктрина выражается в виде взглядов по поводу права, тогда как правовая психология объективируется в форме чувств и эмоций;

– абстрактность, статичность, а иногда и ложность правовой идеологии может стать причиной ошибок, выбора неверного пути развития права, чреватого социально-экономическими, политическими и духовными потерями.

2. Правовая идеология является предпосылкой создания правовых норм, предоставляя правотворческому процессу свой понятийный аппарат и методологический инструментарий по выявлению общественных потребностей в правовом регулировании общественных отношений и формулированию юридических конструкций и правил. Кроме того, действие права невозможно без его восприятия и усвоения сознанием и волей человека, т. е. правосознанием.

Назначение, ценность правовой доктрины проявляется в ее функциях. До сих пор общетеоретическому исследованию не подвергался вопрос о функциях правовой идеологии. Лишь в отдельных монографических трудах отечественных теоретиков права называются некоторые из функций правовой идеологии.

Так, профессор Е. А. Лукашева в своем фундаментальном исследовании, посвященном социалистическому правосознанию, отмечает две функции правовой идеологии:

1. Функцию отражения (рефлексии), познания юридической действительности в форме правовых взглядов, принципов, идеалов и ценностей27. Рефлексивная функция правовой идеологии основывалась на исследованиях психологов и, естественно, постулатах марксистско-ленинского учения о сознании.

2. Регулятивную функцию, которая означает, что правовая идеология воздействует на сознание и волю субъектов права и тем самым на основе усвоения индивидов ее принципов, идеалов и ценностей упорядочивает общественные отношения. Великая заслуга, не побоимся этих слов, в выделении регулятивной функции правового сознания еще в советское время принадлежит Елене Андреевне, которая нашла в себе смелость и мужество быть честной и порядочной во времена, когда говорить об идеологии, а тем более ее регулятивных свойствах было невозможно по негласно утвердившимся в советской науке правилам28.

Но и в наше время, характеризующееся освобождением от догм советского периода, точка зрения о релятивной функции правового сознания не получила всеобщего признания. Вероятно, это объясняется отсутствием философских, методологических исследований в области человеческого сознания. Справедливы в этом отношении слова Джангира Аббасовича Керимова: «Если философией и психологией более или менее основательно исследована «отраженческая» функция сознания, то ее установочно-преобразовательная миссия изучена пока явно недостаточно. Не познан, в частности, тончайший социально-психологический и индивидуально-психологический «перелив» пассивно-созерцательной формы сознания в его активно действующую форму, без которой, конечно же, никакого преобразования осуществить невозможно»29.

Думается, что прав профессор В. В. Сорокин, который в своей работе о правовой системе переходного периода приводит функции правовой идеологии в переходных условиях: познавательная, мобилизационная, интегрирующая, охранительно-легитимирующая и регулятивная. Следует согласиться с автором, который подчеркивает, что «правовая идеология имеет непреходящее значение в укреплении основ правовой системы, поскольку:

– во-первых, создает условия для достижения гражданского согласия в переходном обществе, выступая обязательным средством легитимации правовой системы в переходный период;

– во-вторых, представляет собой цементирующий фактор устойчивости правовой системы, опосредуя институционализацию новой правовой действительности на началах единства и целеполагания;

– в-третьих, не позволяет абсолютизировать роль организованного насилия. Социальной расплатой за неадекватное обращение с правовым инструментарием становится ослабление управляемости различными сферами общественной деятельности и кризис самой правовой системы»30.

На наш взгляд, рассуждения автора останутся верными и для характеристики правовых систем в период стабильности, а, по существу, его мысли являются универсальными. Следует, как нам представляется, оговориться о том, что правовая идеология может иметь разрушительную силу, быть основой не для эволюционных преобразований правовых систем, а для свержения существующего правового порядка, т. е. революции, которая непременно влечет за собой социальную анархию и человеческие жертвы. Невозможно забыть, как революции в Западной Европе и Северной Америке, проходившие под лозунгами свободы, равенства и братства, сопровождались гибелью людей и разрушением материальных ценностей. Стоит вспомнить и страницы из нашей отечественной истории. Октябрьская революция 1917 г. стала прологом к расколу общества, началу гражданской войны. Война шла тогда за Родину, за тот идеал будущего устройства России (монархическое государство с сохранением его культуры и социальных порядков или коммунистическое общество для рабочих и крестьян без классов, государства, угнетения и рабского труда), которого придерживались воющие стороны, т. е. за идею. А чем обернулись первые советские декреты о суде, провозгласившие недействующим императорское законодательство и допустившие свершение правосудия на основе революционного правосознания. Сколько невиновных людей были подвергнуты расстрелу по обвинению в контрреволюционной деятельности на основе революционного правосознания лишь только на основании принадлежности к классу капиталистов или помещиков31.

Таким образом, по своей природе правовая доктрина (идеология) обладает регулятивными возможностями — по нормативному, идеологическому, воспитательному воздействию на волю и сознание субъектов права с целью убеждения их в необходимости определенных типов правомерного поведения. По нашему мнению, одним из воплощений регулятивной функции правовой доктрины является то, что последняя является источником права, т. е. выступает формой выражения и закрепления правовых норм.

1.2. Место правовой доктрины в системе источников права

Правовая доктрина приобрела характер источника права на заре истории права, во времена возникновения и расцвета государства великих воинов, государственных деятелей и юристов — древних римлян (с III в. до нашей эры до гибели Византии, Восточной Римской империи в 1454 г. под натиском мусульман).

Первоначально знание и толкование права, составление формул исков в Древнем Риме представляло собой привилегию специальной коллегии жрецов — понтификов, которые отнюдь не были беспристрастными и бескорыстными в своем деле. В III в. до нашей эры писец Гней Флавий, сын вольноотпущенника, обнародовал книгу исков, чем снискал уважение и любовь римского народа. Благородный поступок Гнея Флавия обеспечил доступность римского права для каждого римского гражданина, как знатного патриция, так и считавшегося бесправным плебея. Тем самым достигались равенство и справедливость противостоящих друг другу классов, когда ни один из них не мог монополизировать сферу отправления правосудия, а также знания и толкования законов и обычаев. С тех пор юриспруденция стала светским занятием, а не уделом немногих богоизбранных понтификов32.

Зарождение и расцвет классической римской правовой науки и преподавания права относят к концу I тысячелетия до нашей эры и связывают с именем Тиберия Корункария. Так, Помпоний в Титуле втором Дигест Юстиниана «О происхождении права и всех должностных лиц и о преемственности мудрецов» отмечает: «Преподаванием науки цивильного права занимались многие и величайшие мужи; но те, кто пользовался величайшим уважением со стороны римского народа, должны быть упомянуты, чтобы было ясно, благодаря каким и сколь великим мужам наши права возникли и дошли до нас. Из всех, кто занимался (этой) наукой, никто до Тиберия Корункария не занимался публичным преподаванием; до него другие думали держать цивильное право в тайне…»33.

В то время в Древнем Риме мнения, высказывания римских юристов стали приобретать характер источников права, обязательных для применения судьями при разрешении конкретных дел. К причинам, по которым право юристов стало обязательным, можно отнести следующие факторы.

Во-первых, в Древнем Риме судьями претором назначались для отправления правосудия уважаемые, но несведущие в праве римские граждане. А право Римского государства носило неписаный характер, за исключением Законов двенадцати таблиц и отдельных жизненно необходимых и известных законов, принятых на народных собраниях. Естественно, что в таких условиях знатоками права выступали римские юристы, к которым за советом и обращались судьи. Римские юристы — носители римского права, его «живой голос», перефразируя слова Марциана о том, что преторское право является живым голосом цивильного права.

Во-вторых, размышления древнеримских правоведов отличались убедительностью, безукоризненной последовательностью и непротиворечивостью, авторитетностью, поразительным стремлением к достижению истины и справедливости в каждом конкретном случае и, конечно же, любовью к праву. В силу чего судьи без сомнений всецело доверяли рассуждениям римских юристов.

В-третьих, право Римского государства, как и право всех времен и народов, характеризуется запутанностью, противоречивостью, дву­смысленностью, а потому для достижения при его применении справедливости и порядка нуждается в познании, уяснении и разъяснении, устранении пробелов и столкновений правовых норм. Поэтому в любом обществе закономерно по принципу разделения труда возникает настоятельная потребность в слое, сословии, касте людей, которые посветят свою жизнь познанию и толкованию права. По известным дошедшим до нас историческим сведениям впервые такой корпус юристов — знатоков права сложился в Древнем Риме.

По нашему мнению, юридическая наука — как может подумать обыватель — не схоластическое, лишенное смысла и значения для жизни славословие, а действительно насущное, вызванное потребностями общественной жизни в стабильности, порядке, мире и справедливости, исключительно утилитарное и социально ценностное занятие. Правоведение во все времена и у всех народов — по словам Арнольда Тойнби, ответ на вызов истории, вызов, сопряженный с нависшей над человечеством угрозой хаоса, беспорядков, войн и борьбой за существование и выживание. Право и наука о праве — средство выживания, инструмент в руках общества, орудие борьбы против сил природы и человеческих страстей.

Поэтому правовая доктрина стала источником права в Римской империи, а также во всех государствах мира, возникших после ее гибели. Право юристов в Риме было признано источником права не только судебной практикой, но и официально государством в актах императора34. Так, император Август разрешил открыто высказывать профессиональные мнения, которые будут иметь характер обязательных правил при отправлении правосудия. В начале I тысячелетия нашей эры мнение каждого римского юриста считалось обязательным для правоприменительных органов. Но взгляды и умозаключения юристов неизбежно вступали в противоречие друг с другом, что заводило в тупик римских судей. Как правило, спор между истцом и ответчиком в таких случаях разрешался на основании мнения наиболее авторитетного и известного римского юриста. В результате в 426 г. нашей эры римские императоры Феодосий II и Валентиан III издали закон об обязательном руководстве взглядами корифеев юриспруденции, более известный как закон «О цитировании». Законом императоры придавали силу источника права изречениям лишь пяти римских юристов, а также тем, на кого эти пятеро ссылались: Папиниана, Гая, Ульпиана, Модестина и Павла. При этом были установлены специальные правила для правоприменительных органов в случае противоречия в мнениях этих юристов. Если возникало разногласие в рассуждениях этих юристов, то вопрос разрешался в соответствии с мнением большинства. Если мнения разделялись поровну, то предпочтение отдавалось позиции, на которой стоял Папиниан. Когда же Папиниан молчал по данному вопросу, то казус разрешался по усмотрению судьи35.

Вершины, своего золотого века римская юриспруденция достигла в середине V в. нашей эры, когда константинопольский император Юстиниан издал свое знаменитое детище — Corpus Juris Civilis, Кодекс Юстиниана. Кодекс Юстиниана включал в себя Дигесты — собрание, вместилище изречений, сентенций более 50 известных и авторитетных римских юристов. Кроме того, в Свод императора Юстиниана входил учебник по римскому праву — «Институции Гая». И Дигестам, и учебнику Гая конституцией императора была придана сила источника права. В сущности, Дигесты — кодификация мнений римских юристов представляла собой собрание действующего в те времена римского права. Именно по Дигестам реконструируется современными историками права римское право. Дигесты с одной стороны представляют собой источник познания права Римского государства, а с другой — стороны являются самостоятельным источником права. Значение Дигест Юстиниана проявляется в том, что они были источником права в Восточной Римской империи, а также государствах средневековой Европы, где были заимствованы благодаря работам итальянских глоссаторов и постглоссаторов. Современная юридическая сокровищница многим обязана римскому правоведению: понятийным аппаратом, универсальными юридическими принципами и правилами, уникальными юридическими конструкциями, правилами толкования и применения права, гражданско-правовыми и семейно-правовыми институтами и, безусловно, признаками права. Бессмертны заповеди Ульпиана: «Предписания права суть следующие: жить честно, не чинить вреда другому, каждому воздавать то, что ему принадлежит»36.

В Западной Европе в X–XIII вв. университетские ученые Аццо, Аккурсий и другие глоссаторы и постглоссаторы, изучавшие недействующее римское право и делавшие пометки на полях к Дигестам Юстиниана, стали основателями единого (общего) права во Франции, Италии, Германии и других европейских странах — права, которое вплоть до эпохи революций и кодификации носило название права университетов. Известна юридическая пословица средневековой Европы: «У кого нет книги Аццо, тот не должен идти в суд». Дореволюционный историк права П. Г. Виноградов отмечает: «Пословицу можно принять, как практическое указание относительного лучшего сборника положительного права; но имеется также и доктрина: “то, что не принимается комментарием глоссаторов, не принимается судом”, — а это показывает, что обычный комментарий к Corpus juris, именно глосса Аккурсия, являвшееся своего рода компендиумом сочинений глоссаторов, употреблялся, как средство ограничить до известной степени совокупность норм, на которые можно было ссылаться в итальянских и германских судах»37.

Со времен Римского государства и до нынешнего дня, а также в будущем, покуда существует право, правовая идеология (правовая доктрина) останется источником права, признают ли это сами ученые или нет. В наши дни источником права взгляды, ценности и принципы права признаются в англосаксонской, мусульманской и иудейской правовых системах38. В остальных правовых семьях, в том числе романо-германской, к которой относят Россию, за правовой доктриной как ученые, так и практики фактически единогласно не признают обязательной силы, сводя ее либо к абстрактному теоретизированию, либо к обслуживанию нужд практики.

В настоящей работе осуществляется попытка обосновать вывод о том, что во всех правовых системах мира правовая доктрина является источником права. Господствующая теория права сводит источники права к объективированным, формализованным и санкционированным государством правилам поведения, не учитывая неписаные и фактически действующие в правовых системах мира формы выражения права — правовые обычаи, юридические прецеденты, правовые доктрины. Разрешение вопроса об отнесении правовой доктрины к источникам права предопределяется пониманием категории «источник права».

Авторство термина «источник права» принадлежит перу не юриста, а историка. Им стал древнеримский историк Тит Ливий. Античный ученый в произведении «Римская история от основания города» писал: «Законы двенадцати таблиц — источник всего публичного и частного права». Сегодня мы можем предположить, что эти слова носят характер метафоры, сравнения, но не научного понятия. Вероятно, Тит Ливий понимал под источником права в данном контексте истоки, корни римского права, основу, фундамент, на которых сложилось право Римского государства. С тех пор понятие «источник права» прочно вошло в словарь юриста и используется как учеными, так и практиками. Вместе с тем и сегодня продолжаются споры о значении данного понятия, то утихая, то вспыхивая с новой силой, словно тлеющие угли.

В дореволюционном правоведении Е. Н. Трубецкой писал, что источники права представляют собой не все силы и причины, которые вызывают право к жизни, а только те силы и причины, которые сообщают тем или другим правилам значение юридических норм, т. е. обусловливают их обязательность. Обязательность законам придается государственной властью, обычаям — практикой. Все эти причины или условия сводятся по существу к одному первичному условию — авторитету общества людей, в котором действуют эти нормы39. В советской правовой науке также не было единства мнений по поводу понятия источника права. Одни исследователи источниками права считали материальные условия жизни общества, другие — формы выражения права и придания ему свойства обязательности, третьи объединяли эти подходы и выделяли два значения данного термина — материальный и формальный (специально-юридический)40. Вслед за Н. М. Коркуновым ряд исследователей советского периода сущность источника права связывали с теми формами объективирования юридических норм, которые служат признаками их обязательности41. Следует отметить, что взгляды советских ученых на понятие источников права были обусловлены господствующим в то время юридическим мировоззрением, основывающемся на марксизме-­ленинизме. Поэтому неудивительно, что истоки, корни права ученые того времени искали в производственных отношениях, а право и его формально-юридические источники сводили к государственной воле и такой форме его выражения, как нормативно-правовому акту. Отрицалось в советском правоведении значение таких источников права, как правовой обычай, юридический прецедент, судебная практика, правосознание и правовая доктрина.

Неоднозначно источник права определяется и в зарубежной юридической науке. Разные подходы к определению источников права приводит французский ученый-теоретик Жан-Луи Бержель. В своем произведении «Общая теория права» автор выделяет содержательные и формальные источники права. Содержательными (сущностными) источниками, или созидательными силами права, могут быть, как указывает Жан-Луи Бержель, разнообразные принципы, служащие идеологической основой права, а также факты социальной действительности, требования ситуации. Формальными же источниками, с точки зрения ученого, являются формы формирования юридических норм, т. е. приемы и акты, посредством которых эти нормы вызываются к жизни, становятся составной частью позитивного права и обретают статус норм закона42. По нашему мнению, споры по поводу термина «источники права», отсутствие поддерживаемой всеми учеными точки зрения на его значение предопределяются следующими причинами.

Прежде всего, многозначностью самого слова «источник». Правоведы основываются лишь на одном или двух значениях этого слова, а потому и не приходят к единодушному пониманию43. На наш взгляд, следует определить все значения данного понятия, используемого в науке о праве и практической юриспруденции, и выбрать из них то, которое действительно отражает те или иные закономерности права и имеет практическое значение в правовом регулировании для упорядочения отношений между людьми и разрешения юридических дел. Кроме того, смысловое значение понятия источника права зиждется на правопонимании исследователя44. Так, сторонники естественно-правовой концепции связывают источник права с божественной волей, естественным порядком вещей, разумом человека, равенством и справедливостью. Юристы, которые стоят на позициях юридического позитивизма, источник права отождествляют с волей государства. Представители социологического направления в юриспруденции источники права сводят к социальным условиям жизни общества или правотворческой и правоприменительной деятельности государственных органов. Основатель юридического нормативизма Ганс Кельзен источники права выводит из самого права. Одна юридическая норма основывается на другой правовой норме, проистекает из ее юридической силы.

Анализ подходов к источникам права наводит на мысль, что большинство юристов источники права понимают как силы, творящие право.

Представляется, что источник права следует понимать в нескольких смыслах.

Во-первых, с позиций происхождения слова, его общеупотребительного значения источник представляет собой: 1) струю жидкости, вытекающую из земли; 2) то, что дает начало чему-нибудь, откуда исходит что-нибудь; 3) письменный памятник, документ, на основе которого строится научное исследование45. Юристы восприняли второе и третье значение понятия «источник» в аспекте причин образования права и форм выражения его вовне.

Во-вторых, источники права понимаются как силы, факторы, причины, которые порождают право. При этом, как было выше замечено, характеристика источников права как порождающих право факторов зависит от мировоззрения ученого. Источник права коренится в общественной практике, в экономических, социальных, политических и культурных отношениях, которые отражаются в правосознании народа и закрепляются в тех или иных формах права, приобретая черты формальной определенности, общеобязательности, нормативности и гарантированности силой государственного принуждения.

В-третьих, в информационном, идеологическом смысле источник права понимается как идеи, принципы, ценности, воспринятые действующим позитивным правом.

В-четвертых, источники права могут рассматриваться в качестве источников познания правовых систем прошлого и современности46. Это своего рода материал, с помощью которого познается происхождение и сущность той или иной правовой системы. Источниками познания права могут быть нормативно-правовые акты, судебные и административные решения, сборники правовых обычаев, произведения и комментарии ученых, археологические и этнографические памятники.

В-пятых, источник права в формально-юридическом аспекте равнозначен внешней форме выражения права, т. е. форме его существования и выражения вовне. Данное значение источника права, на наш взгляд, и имеет собственно юридический характер.

Материальный и идеологический аспекты источника права отражают генезис права, его возникновение, причины, лежащие в его основе, сущность права, а потому относятся к вопросам происхождения и понимания права, а также проблемам теории правотворчества, предмету философии и социологии права. Источник права как источник наших знаний права, как правило, употребляется в исторических науках о праве (истории государства и права России, истории государства и права зарубежных стран).

Источник же права в специально-юридическом смысле отражает закономерности существования и организации права, формы его выражения, т. е. права как такового, реального, сложившегося социального феномена. В практическом отношении источник права в этом значении характеризует, на основе каких форм права упорядочиваются общественные отношения, какие формы права устанавливают права и обязанности субъектов права, с помощью каких форм права разрешаются юридические дела правоприменительными органами. В этом смысле теория источников права охватывается предметом юридической теории, догмы права, аналитической юриспруденции и имеет практическое значение.

Сущность и назначение источников права выражаются в следующих чертах:

1. Источники права придают праву формальную определенность, ясность, точность и недвусмысленность, что препятствует произвольному толкованию и применению юридических норм в угоду чьим-либо интересам. Иными словами, формальная определенность права обеспечивает реализацию принципа формального равенства — применение равной меры ко всем субъектам права.

2. Источники права обеспечивают стабильность, устойчивость права и, как следствие, предсказуемость, мир и порядок в общественной жизни.

3. Источники права гарантируют определенность и четкость правового положения субъектов права, упорядоченность деятельности государства, что исключает произвол и злоупотребление властью47; источники права служат средством упорядочения, организации содержания права. Так, в нормативно-правовых актах юридические нормы выражаются в особом порядке: распределяются по главам, частям, параграфам, статьям, пунктам и т. д. Такой порядок расположения правовых норм обеспечивает их взаимосвязь, способствует правильному пониманию и применению.

4. С помощью источников право становится доступным для его восприятия, толкования и применения субъектами права и правоприменительными органами.

5. Благодаря внешним формам существования и выражения право поддается научному познанию и осмыслению. Источники права — юридическая действительность, эмпирия, для исследования которой появляется наука — юриспруденция.

6. С помощью источников права право совершенствуется и улучшается.

7. Вне источников, форм выражения позитивное право не существует и представляет собой лишь ценности, идеалы правосознания законодателя или народа. Источником права такие идеалы, идеи, ценности становятся, когда признаются обязательными государством в той или иной форме в силу их авторитета или поддержки обществом.

К аргументам за употребление термина «источник права» следует отнести следующие:

– данный термин более удобен для использования в юридическом языке, нежели термин «внешняя форма права», так как он более краток и лаконичен;

– категория источника права отражает все известные мировой практике виды форм выражения права, тогда как внешняя форма права охватывает своим значением писаные источники права (нормативно-правовые акты, договоры с нормативным содержанием, судебные прецеденты). Таким образом, категория источника права является универсальной, так как обобщает черты как писаных, так и неписаных форм права (правосознание, правовая доктрина, принципы права, правовой обычай)48;

– употребление понятия «источник права» стало традицией, вошло в привычку, признается большинством ученых и практиков. Допустимость его использования стала словно соглашением, конвенцией между правоведами.

Таким образом, в диссертации источник права понимается в смысле институциональной формы выражения права, получившей признание со стороны общества и государства и обеспечивающей упорядочение отношений между людьми. При этом право может иметь писаную или неписаную форму, различные способы формирования и санкционирования. Такой подход к источникам права позволяет отвлечься от догматического восприятия права как писаной воли государства и включить в научный обиход реально действующие, но не признаваемые в среде ученых формы проявления права — неписаные источники права. Тщательное изучение природы правовой доктрины приводит к выводу о том, что доктринальные идеи о праве выступают источником права.

Правовая доктрина как наука или господствующие в обществе представления о праве обладает следующими чертами источника права:

− это теория или совокупность знаний, представлений о праве данного общества, содержании отдельных правовых норм, конкретных способах решения юридических казусов;

− необходимость существования правовой доктрины предопределяется общественными потребностями в стабильности и порядке отношений между людьми. В способности правовой доктрины удовлетворять человеческие потребности в правовом регулировании общественных отношений проявляется ее социальная ценность;

− правовая доктрина имеет объективированную форму в виде письменных комментариев, учебников, пособий и т. п. или устных мнений, высказываемых учеными в суде. Правовая доктрина — неписаный источник права, который обнаруживает себя в непосредственном действии права — при формировании нормативного регулятора и воплощении его в жизнь. Так, правовой системе Великобритании с XVIII столетия известен «Комментарий к английским законам» Блэкстона49. В устной форме правовая доктрина широко использовалась в римском частном праве классического периода, когда претор разрешал спор, основываясь на мнении, которое высказывал приглашенный в разбирательство авторитетный и уважаемый юрист;

− правовая доктрина создается учеными-юристами. Научные представления о праве формируются в результате проведенных исследований, направленных на познание сущности правовых явлений и практическое совершенствование права;

− но не любое учение о праве приобретает характер источника права. Для того чтобы стать источником права, правовая доктрина должна быть признана обязательной для правоприменительных органов официально в нормативно-правовых актах либо неофициально юридической практикой. Придание той или иной правовой концепции юридической обязательности определяется ее научным авторитетом среди ученых и практиков. Например, в 426 г. в Римской империи был принят Закон о цитировании — Lex citationis. Данным законом предписывалось считать источниками права труды пяти римских юристов (Папиниана, Павла, Гая, Ульпиана и Модестина)50. В Англии, напротив, в Средние века за правовой доктриной утвердился статус источника права благодаря деятельности судов. Таким образом, применение правовой доктрины при разрешении юридического дела в конечном счете зависит от воли суда или другого правоприменительного органа. В связи с этим правовая доктрина обладает и такой особенностью: получив объективную форму, она отрывается от ее создателя и не может быть изменена. Даже если впоследствии автор доктрины пересмотрел свои взгляды, это не скажется на ее применении судами. В России по традиции законодательством и наукой правовая доктрина не признается источником права;

− правовая доктрина включает в себя не только научно доказанные и достоверные знания о праве, но и вероятностные суждения, не обладающие свойствами истинности и обоснованности. Иными словами, правовая доктрина, будучи результатом мыслительной деятельности человека, носит идеологический характер и нередко выражает те или иные идеалы, ценности. Например, советская правовая доктрина, опираясь на не установленную научным образом закономерность смены капитализма социализмом, создала образ идеального общества, в котором государство и право отомрут, а отношения будут упорядочиваться правилами коммунистического общежития;

− правовая доктрина выражает интересы тех или иных слоев общества. Так, концепция естественных прав человека, общественного договора возникла в недрах зарождавшегося в Европе класса буржуазии — торговцев, промышленников, банкиров, инициатива которых сковывалась феодальными порядками неравноправия сословий и королевским абсолютизмом. Советское право первоначально открыто называлось правом класса трудящихся, а позднее стало именоваться общенародным правом. Та или иная правовая доктрина может быть использована для оправдания противоречащих конституционному порядку действий государственных органов.

Правовая доктрина является основным и первичным источником права51. Официально признаваемая в данном обществе правовая доктрина пронизывает правовую систему, механизм правового регулирования. Законодательство является отражением господствующих в данном обществе представлений о сущности и назначении права в обществе. Правовая доктрина наполняет содержанием юридическое образование и формирует правосознание как профессиональных юристов, так и граждан. Правовая доктрина имеет регулятивный характер и юридическое значение, когда является частью правового сознания субъекта. В период становления Советского государства и права в России после революции 1917 г. источником права официально признавалось революционное правосознание суда, основанное на идеологии большевиков. К сожалению, в юридической литературе распространен узкий, формально-юридический подход к пониманию правовой доктрины. В данном значении роль правовой доктрины сводится к производному, вторичному источнику права, к которому обращаются правоприменительные органы для правильного выбора правовых норм, установления их содержания и (или) восполнения пробелов в праве. Кроме того, в таком понимании правовая доктрина не может противоречить иным источникам права, и прежде всего нормативно-правовым актам. Но такие утверждения противоречат правовой действительности. Конституционный Суд РФ в своих решениях нередко признает тот или иной нормативно-правовой акт не соответствующим Конституции РФ, формально основываясь на положениях Конституции, но реально руководствуется официально признаваемыми в России представлениями о праве и справедливости.

С учетом названных признаков правовая доктрина может быть определена как система идей о праве, признаваемых в качестве обязательных официально государством или юридической практикой в силу их авторитета и общепринятости, выражающих определенные социальные интересы, определяющих содержание и функционирование правовой системы и непосредственно воздействующих на волю и сознание субъектов права.

Признание правовой доктрины в качестве источника права обусловливается следующими причинами.

Во-первых, формальная определенность правовой доктрины достигается с помощью письменной формы выражения произведений юристов и известности доктрины среди профессиональных юристов и субъектов права.

Во-вторых, общеобязательность правовой доктрины вытекает из авторитетности, уважения к ученым-юристам в обществе, а также общепринятости и общепризнанности работ правоведов в юридическом корпусе и обществе.

Наконец, реализация правовой доктрины обеспечивается государственным санкционированием в нормативно-правовых актах или судебной практике, хотя правовая доктрина может действовать de facto без одобрения официальными органами.

Формами выражения правовой доктрины выступают:

– принципы права как основополагающие идеи, выражающие сущность и назначение права и пронизывающие процесс формирования и реализации права (принцип равноправия, справедливости, законности, гуманизма, ответственности за вину и др.)52;

– доктринальное (научное) толкование правовых норм53. Определения юридических понятий и категорий: вина, ответственность, договор, имущество, семья и прочие — необходимы для единообразного понимания и применения права на практике;

– юридические конструкции, отражающие закономерности, логику организации правовой материи. Профессор С. С. Алексеев по данному поводу отмечает: «…Юридические конструкции конституируют строго определенную модельную схему или типовое построение правомочий, обязанностей, ответственности, процедур, носящих математически строгий характер»54. К юридическим конструкциям относятся состав правонарушения, структура нормы права и правоотношения, юридическая ответственность, договоры и др.;

– правила разрешения юридических коллизий — противоречий между правовыми нормами. Так, профессор А. Ф. Черданцев пишет: «К числу правил, имеющих цель обеспечить действительное непротиворечие друг другу норм одной системы права, относится также следующее правило, сформулированное еще римскими юристами: lex posterior degorat legi priori (последующий закон по тому же вопросу прекращает действие предыдущего). Хотя указанное правило не зафиксировано в российском законодательстве, однако его можно считать составной частью системы права»55;

– юридическая техника или правила и приемы составления и оформления правовых актов56;

– юридические догмы;

– правовые позиции;

– правовые преюдиции.

Социальное назначение правовой доктрины как источника права раскрывается в следующем.

Во-первых, с помощью правовой доктрины восполняются пробелы в действующем позитивном праве, устраняются противоречия между правовыми нормами. Кроме того, доктрина обеспечивает толкование права в соответствии с его буквой и духом57.

Во-вторых, правовая доктрина как система представлений и ценностей воздействует на сознание и волю всех субъектов правовой деятельности, начиная с правотворцев и правоприменителей и заканчивая субъектами правоотношений.

В-третьих, правовая доктрина может быть источником, в котором содержатся сведения о древних обычаях и законах того или иного народа. Так, трактаты римских и английских юристов применялись судами не только в силу их авторитетности, но и благодарю тому, что в них приводились тексты обычаев и законов58.

В-четвертых, формализм, недоступность права для понимания и применения большинством граждан обусловливают формирование особого сословия, корпорации юристов — лиц, изучающих и формирующих право. За оказанием профессиональной юридической помощи граждане вынуждены обращаться к представителям данной корпорации. В противном случае субъекты права могут быть лишены защиты со стороны права.

В-пятых, правовая доктрина, выступая частью общественного правосознания, отражает своеобразие национальной правовой культуры и самобытность юридического мышления. Понимание и роль права, правовой доктрины как источника права предопределяются духовными корнями соответствующего народа. Так, в западной правовой традиции (континентальном и англосаксонском праве) право воспринимается как писаные и неписаные правила поведения, исходящие от государства и регулирующие внешнее поведение человека. Завоеванные буржуазными революциями принципы формального равенства и свободы человека признаются фундаментальными и абсолютными в западноевропейских государствах. Секуляризованная правовая мысль отвергает регулятивные возможности других социальных норм — религии, морали, обычаев и др. В религиозных правовых семьях (мусульманском праве, индусском праве, иудейском праве, праве Китая) право подчинено религиозным, духовным ценностям — необходимости достижения веры в Бога и добра в мирской жизни, а потому в этих странах жизнь человека определяется едиными синкретичными правилами поведения — религиозными, нравственными и правовыми. При этом приоритет отдается человеческой совести, его духовному отношению к своим и чужим поступкам, а не юридической оценке по формальным критери

...