Почему готические соборы такие большие?

Готические соборы — одно из самых знаменитых явлений западного Средневековья. И поражают они не только витражами, статуями, многочисленными украшениями, резьбой, но и своими огромными, даже гигантскими размерами.

Приведем пару примеров. Севильский кафедральный собор, Санта Мария-де-ла-Седе, считается крупнейшим готическим собором в Европе. Его длина 126 метров, ширина — 76 метров. Для сравнения, стандартный размер футбольного поля — 105 на 68 метров. Высота же его свода — 56 метров. А это примерно как три с половиной современных пятиэтажки. Собор Парижской Богоматери пониже, но и его размеры удивительны — высота 35 метров, длина 130, ширина — 48. А ведь есть еще и колокольни, чья высота — 69 метров. Йоркский собор протянулся в длину больше предыдущих, на 160 метров, в ширину — на 68, высота его свода — 30 метров, а высота башен — 72 и 60 метров.

Каким же образом средневековым людям удавалось создавать такие огромные постройки? И почему они вкладывали в это столько сил и средств? Ведь если бы не было потребности в таких огромным соборах, то их бы и не пытались строить.

Церковь набирает силу

Первые готические соборы появились во Франции в XII веке. Все началось с того, что в 1135–1144 годах один из влиятельнейших духовных лиц того времени, аббат Сугерий, перестроил базилику аббатства Сен-Дени, где будут хоронить французских королей, сделав ее более обширной, но при этом и более легкой. Новые веяния подхватили уже при постройке других соборов. Вскоре готический стиль (как, впрочем, его назовут намного позже) распространился в Англии, Германии и других странах.

Почему же именно XII век? Незадолго до этого, в 1096 году, начались крестовые походы, и всю Европу охватила волна религиозного фанатизма. Сотни людей «возлагали на себя крест» — отправлялись в Святую землю отвоевывать Гроб Господень. Мы знаем не только о рыцарях-крестоносцах, но и о крестовом походе бедноты, о крестовом походе детей. Те, кто не имели возможности сами пойти в крестовый поход, часто жертвовали деньги на святое дело.

Не забудем и другую вещь: XI–XII века — это эпоха невероятно властных и энергичных римских пап. Как раз на это время приходится ожесточенная борьба между папами и императорами — каждый из них считал, что назначать епископов, а значит, и контролировать политику церкви имеет право только он. В этой борьбе победили папы.

Аббатство Клюни в Бургундии стало первым монастырем, где устав закрепил, что аббат должен подчиняться непосредственно папе римскому. Позже такие правила распространились и на другие монастыри. Чтобы не давать повода для критики многочисленным еретикам, римские папы поддерживали суровые монастырские уставы, боролись с дурным поведением священников, вводили обязательное безбрачие священников — дабы духовенство занималось только религиозными вопросами и не думало о пропитании семьи. Чуть позже, в XIII веке, возникают совершенно новые монашеские ордена — нищенствующий орден францисканцев, ученые-монахи доминиканцы.

Одним словом, церковь в XII веке была могучей, постоянно обновлявшейся силой. Она боролась со своими внутренними проблемами и претендовала на высшую власть в самых разных сферах.

Церковь получает много денег

За счет многочисленных пожертвований и десятины — налога, который платили по всей Европе — у Церкви скопились огромные богатства. При этом если с собственным феодалом или сборщиком налогов еще можно было договориться и заплатить продуктами, то церковную десятину собирали только деньгами.

Пожертвования оставляли и тысячи паломников, которые двигались по дорогам Западной Европы. Пилигримы шли к религиозным центрам: в Рим, в Сантьяго-де-Компостела, в Кентербери, в Шартр, несмотря на то, что в куда менее знаменитых церквях или монастырях также были мощи святых, к которым можно было приложиться, чтобы попросить о помощи.

Так церковь, которая нуждалась в грандиозных символах своего величия, получала достаточно денег, чтобы эти символы строить.

Архитекторы проектируют по-новому

Но это, конечно, далеко не все. Нужно было еще суметь возвести эти постройки, сделать так, чтобы они не только отражали представления того времени о Боге, о мире, о церкви, но и стояли так же долго, как должна была сохраняться власть церкви — минимум, до Второго пришествия.

Соборы более ранних веков тоже были немаленьких размеров, но все-таки меньше готических. А главное, они были невероятно массивными: мощные своды опирались на толстые несущие стены, и чем больше был собор, тем толще приходилось делать стены. Это создавало много проблем и с внешним видом церкви, и с ее устойчивостью: грунт начинал проседать под тяжестью постройки, и здание, которое самим своим видом должно было обещать верующим покой и безопасность, могло оказаться совсем небезопасным.

Архитекторы XII века выяснили очень важную вещь — совершенно не обязательно было делать несущими все стены собора. Можно было распределить давление свода таким образом, чтобы оно шло в разные стороны. В новых постройках оно переносилось вбок, на подпиравшие стену снаружи арки-аркбутаны и гигантские столбы — контрфорсы. Как писал Мандельштам в стихотворении Notre Dame: «Играет мышцами крестовый легкий свод».

Каждый, кто видел готический собор, наверное, поражался тому, как по-разному он выглядит с разных сторон. Человек, стоящий перед ним, сначала видит только вход — прекрасный, покрытый резьбой и скульптурами фасад, чаще всего с тремя порталами. Над порталом возвышаются башни. Что дальше — не видно. Но если обойти собор вокруг, то мы обнаружим те самые огромные контрфорсы. На это Мандельштам тоже обратил внимание:

Но выдает себя снаружи тайный план,

Здесь позаботилась подпружных арок сила,

Чтоб масса грузная стены не сокрушила,

И свода дерзкого бездействует таран.

Благодаря каркасной структуре изменились не только размеры соборов, но и их внутренний вид. Появилась возможность покрывать стены резьбой — настолько, что камень иногда напоминает ажурное кружево. Появились огромные окна, заполненные витражами. Есть соборы, в которых витражи чуть ли не подменяют собой стены. Это, конечно, не так, но, зайдя в собор, замечаешь прежде всего льющиеся в полумраке волны цвета — отсюда невероятные, почти мистические переживания, которые до сих пор испытывают люди, например, в Шартре, Йорке или часовне Сент-Шапель в Париже.

Свет еще с раннего Средневековья считался божественной субстанцией. Люди привыкли к маленьким домам с узкими окошками, где ложились спать засветло, как только раздавался сигнал к тушению огней. Сложно представить, что они чувствовали, когда проходили через торжественный одноцветный портал и попадали в гигантский проход — неф, что означает «корабль». Из полутьмы выплывали скульптуры святых, а каменные стены почти растворялись в разноцветных лучах света.

Ничего бы этого не было, если бы каркасная структура свода не распределяла давление совершенно по-новому.

Монастыри соперничают друг с другом

Как только инновационные методы строительства распространились по Европе, здесь стали возводить все новые соборы, а старые перестраивать. Каждый город и каждый монастырь хотел гордиться своим огромным собором. Кроме того, строители Реймсского собора придумали увенчать контрфорсы башенкой-пинаклем в том месте, где в него упирался аркбутан.

Все соревновались за право владеть самым высоким собором. Даже если он не получался самым широким или самым длинным, его всегда можно было увенчать огромной башней. Эта гонка привела к нескольким трагедиям. В 1284 году рухнула часть свода в соборе французского города Бове, после чего во многих городах возникли сомнения в устойчивости собственных построек. Разрастание соборов остановилось, а некоторые из них даже лишний раз укрепили. Жители Бове, правда, не успокоились после несчастья и перестроили собор. Некоторое время, уже в XVI веке, там была самая высокая башня в Европе, но 153-метровый гигант продержался всего четыре года и рухнул под порывами ветра.

Новая проблема возникла уже в начале ХХ века: почва под одним из углов Уинчестерского собора в Англии стала сползать в реку, и британский водолаз Уильям Уолкер в течение нескольких лет каждый день спускался под воду, чтобы укрепить фундамент здания. Но это, скорее, исключение, чем правило. Все же большая часть построек оказалась невероятно устойчивой — что лишний раз говорит о поразительном мастерстве их строителей.

Так могущество и богатство церкви привело к соревнованию, которое ограничивалось только возможностями архитекторов того времени. Спустя века огромные готические соборы продолжают стоять по всей Западной Европе и по-прежнему поражают нас своими размерами и своей невероятной энергетикой.