Тамара Эйдельман

Откуда взялись часовые пояса?

Bookmate Originals
2020

Новые эпизоды выходят раз в две недели.

Откуда взялись часовые пояса?

Почему, когда в Москве полночь, во Владивостоке — семь утра?

Казалось бы, ответ на этот вопрос очень прост: потому что Земля вращается вокруг своей оси, и в зависимости от того, какая часть земного шара повернута к Солнцу, где-то наступает утро, когда в другом месте еще ночь. Вот и все. Но на самом деле совсем не все.

Вы не подскажете, который час?

Конечно, время в Москве и Владивостоке различалось всегда. И в прошлом году, и пятьдесят лет назад, и даже двести, когда никакого Владивостока еще не было, утро на Дальнем Востоке начиналось раньше, чем в Центральной России. Но в течение многих веков этой разницы просто никто не замечал.

И это вполне понятно. Когда в былые времена люди отправлялись путешествовать, то, независимо от того, шли они пешком, скакали верхом, ехали в каретах или плыли на ладьях, за один день они преодолевали не слишком большое расстояние. А значит, заметить какие-то изменения во времени было просто невозможно. А уж если представить себе, например, каких-нибудь казаков-землепроходцев XVII века или членов экспедиции Колумба, которые отправлялись на другой конец света, то ясно, что, добираясь до Восточной Сибири или до Карибского моря, они просто постепенно переходили от одного времени к другому, совершенно этого не замечая.

Все стало меняться с появлением, во-первых, точных часов, а во-вторых, железных дорог. Часы были необходимы для того, чтобы вычислять долготу во время морских путешествий. Широту научились определять по солнцу и по звездам еще в древности, а вот с долготой дела обстояли не так просто. Ее пытались вычислять с помощью навигационного счисления, в зависимости от пройденного пути, направления и так далее. В далеких морских путешествиях это было очень сложно и неточно, поэтому капитаны часто вели корабль, стараясь не отклоняться от нужной им долготы. Это сильно затрудняло путь — иногда приходилось выбирать долгую дорогу вместо короткой, отклоняться от благоприятных течений и ветров — в общем, долгота была очень нужна.

Страшным доказательством того, как жизненно — в буквальном смысле — необходимо морякам знание долготы, стала катастрофа британских кораблей рядом с островами Силли в 1707 году. Флотилия из двадцати одного корабля во главе с адмиралом Шовеллом осаждала французский порт Тулон во время войны за испанское наследство, а затем направилась обратно к Британским островам.

Погода была ужасной, и морякам с трудом удавалось даже определить широту тех мест, где они находились. После нескольких дней тяжелого плавания из-за шторма и ошибок в расчетах четыре корабля налетели на рифы у островов Силли, находящихся недалеко от Ла-Манша. Погибли около двух тысяч человек, включая самого адмирала.

Через несколько лет британский парламент учредил Комиссию долгот, которая обещала большую денежную награду тем, кто предложит достоверный способ определения долготы в море. Свои награды пообещали и Испания, Франция и Нидерланды.

Точность никогда не бывает лишней

Долготу можно определить, зная точное время. Через каждые 15 градусов долготы местное солнечное время меняется на час, а значит, если капитан берет в рейс часы, которые постоянно показывают лондонское время, и в море в полдень определяет разницу между местным временем и тем, которое показывают его часы, то долготу вычислить несложно.

Оставалось только сделать такие часы, которые постоянно показывали бы правильное время и не портились из-за влажности и качки. Это удалось британскому часовщику-самоучке Джону Гаррисону. Он был сыном плотника и сам сначала работал плотником, и, вероятно, поэтому все детали первых сделанных им часов были из дерева. Часы с детства завораживали мастера — есть легенда, что когда в шесть лет он болел оспой, то ему дали часы, и он подолгу лежал в кровати, разглядывая их и слушая, как они тикают.

Гаррисон создал модель нового хронометра и показал свой проект математику и астроному Эдмунду Галлею (именно в его честь названа знаменитая комета Галлея). Ученый помог часовщику-самоучке получить финансовую помощь для работы.

Через пять лет первый хронометр был готов, и Комиссия долгот в 1736 году отправила часовщика в путешествие в Лиссабон. По дороге туда хронометр работал плохо, а вот при возвращении Гаррисон смог определить местоположение корабля на шестьдесят миль точнее, чем лоцман. После этого мастер еще много лет работал над разными вариантами хронометров — с этого момента определять долготу стало проще.

Одно время для всех

К этому времени стало понятно, как сильно различается время в разных частях земного шара. Но пока речь шла о корабле, этот вопрос касался только вычисления координат. А вот когда в XIX веке в Европе и Америке появились железные дороги, то проблема местного времени приобрела большое значение.

До этого в каждом городе вычисляли собственное время и жили по нему. В деревнях, конечно, вообще просыпались и ложились спать «по солнышку» и не слишком волновались из-за точного времени. Но когда разные города оказались связаны между собой линией железной дороги, то возник вопрос, как определить момент прихода поезда. Если время, по которому живет машинист, и время на часах его потенциальных пассажиров расходятся, то поездка может и не состояться.

Конечно, прежде всего этот вопрос вызвал беспокойство в Англии, где железнодорожный транспорт развивался быстрее, чем в других странах. Первым идею унификации времени по всей стране высказал ученый Уильям Хайд Волластон, но на практике ее реализовал другой человек.

Абрахам Фоллетт Ослер занимался метеорологией и хронологией. В 1842 году он с помощью астрономических наблюдений вычислил точное время для Бирмингема — оно было выставлено на уличных часах перед Философским институтом на Кэннон-стрит. Позже часы при помощи телеграфной линии связали с обсерваторией в Гринвиче — главной астрономической организацией в Британии, где определялось «стандартное» солнечное время.

С 1847 года уже все британские железные дороги использовали это единое «лондонское» (то есть на самом деле, конечно, гринвичское время). 23 августа 1852 года из Гринвичской обсерватории впервые по телеграфу были переданы сигналы точного времени.

Здесь, правда, вдруг проявился «местный патриотизм» жителей разных городов и городков. Далеко не все хотели жить по времени, которое определяют где-то в столице, — у них ведь было собственное местное солнечное время. С железной дорогой, конечно, не поспоришь, а вот, например, во время парламентских выборов, когда участки должны были открываться в 8 утра по Гринвичу, в некоторых местах они принципиально открывались в 8 утра по местному времени — то есть, скажем, в 08:13. Пусть маленькая, но важная для местных жителей разница. Впрочем, в 1880 году был принят закон, по которому всем «сепаратистам» пришлось смириться и использовать то время, которое определяли в Гринвичской обсерватории.

Откуда взялись пояса

Англия не такая уж большая страна, и разница в 13 минут не принципиальна (если, конечно, речь не идет об опоздании на поезд). А вот в России или США, где разница во времени между двумя населенными пунктами может составлять несколько часов, проблема «железнодорожного времени» стояла куда острее.

Еще в начале XIX века мелкий чиновник из Вирджинии и астроном-любитель Уильям Ламберт подал в Конгресс США предложение установить по всей стране время, разделенное на четыре пояса, но понимания не встретил.

В 1870 году профессор Чарльз Дауд опять вернулся к этому вопросу, предложив сделать четыре пояса, которые отсчитывались бы от меридиана столицы. Через некоторое время он решил, что все-таки пояса должны быть скоординированы с Гринвичем. Но Конгресс все равно упирался, несмотря на то что к этому времени железные дороги протянулись по всей стране. Однако реальность брала свое, и в 1883 году законодательным образом были введены четыре пояса: восточный, центральный, горный и тихоокеанский.

Удивительно, но и здесь нашлись те, кто считал отказ от «собственного времени» ужасным унижением. Все крупные города очень быстро перешли на «железнодорожное» время, а вот Детройт сопротивлялся аж до 1900 года. Проблема была еще в том, что Детройт находился как бы между двумя поясами. В 1900 году городские власти решили присоединиться к центральному поясу, и часы перевели на 28 минут назад… но только в половине города, потому что вторая половина отказалась это делать. В 1905 году в городе провели голосование и все-таки перевели все часы. А еще через десять лет проголосовали по-другому, присоединились к восточному поясу — и перевели часы вперед.

В Петропавловске-Камчатском — полночь

В России, где расстояния ничуть не меньше, но железных дорог было не так уж много, в XIX веке в разных губерниях использовали среднее солнечное время главного города, а на железных дорогах — время Пулковской обсерватории. А дальше произошла революция, и все пошло кувырком — в том числе и время.

В 1917 году в стране впервые появилось понятие «летнего времени» — из соображений экономии топлива летом стрелки часов перевели на один час вперед (любопытно, что инициатором этого перевода был служивший в то время в Особом совещании по топливу Яков Перельман, автор знаменитых учебников по физике).

Вскоре появились и официальные часовые пояса: сперва, в 1919 году, — на территориях, подчинявшихся красным, а в 1924 году и во всей стране.

В 1930 году просто все часы в стране были переведены на час вперед и обратно не вернулись — так возникло декретное время. В следующие десятилетия в каких-то регионах декретное время отменяли, какие-то переводили на московское время, меняли принадлежность к часовым поясам, чтобы не получалось, что внутри одной области было два разных времени, а в 1981 году вернулись еще и к летнему времени, что вызвало бурные дебаты о его вреде.

Началась перестройка, и разные регионы стали решать проблему со временем самостоятельно. Республики, жаждавшие выйти из Советского Союза, демонстративно переходили на европейское время — так поступили, например, Латвия, Литва, Эстония. Где-то отменяли декретное время, иногда забывая, что оно уже было отменено раньше, и в результате переводя стрелки на час назад. При этом внутри часовых поясов бывали места, где регионы под шумок присоединялись к другому времени — ведь наша страна так велика, что даже на территории одного часового пояса официальное время может сильно отличаться от реального солнечного.

После 2009 года с легкой руки президента Медведева начались попытки сократить число часовых поясов и приблизить время к московскому. Получалось, что разрыв между формальным и реальным временем должен был стать во многих местах сильнее, а вот связь с Москвой — теснее. В пример при этом приводился огромный Китай, где всюду принято одно время.

До этого, к счастью, не дошло, но часовых поясов в России в итоге стало уже не 11, а 9. В 2011 году отменили и регулярный перевод часов — сперва оставив летнее время, а три года спустя поменяв его на зимнее.

Так что, исходя из бурной истории часовых поясов и самого времени в СССР и в России, можно предположить, что впереди нас может ждать еще много неожиданностей.