Экспертные ошибки

Современные проблемы возникновения, выявления и профилактики

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 340.6

ББК 67.5

Э41

Редакционная коллегия:

Россинская Е. Р., доктор юридических наук, профессор;

Неретина Н. С., кандидат юридических наук;

Чернявская М. С., кандидат юридических наук.

19 января 2024 г. в Московском государственном юридическом университете имени О. Е. Кутафина (МГЮА) состоялась Международная научно-практическая конференция «Экспертные ошибки: современные проблемы возникновения, выявления и профилактики», организованная кафедрой судебных экспертиз Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА) совместно с Союзом лиц, осуществляющих деятельность в сфере судебной экспертизы и судебных экспертных исследований «Палата судебных экспертов имени Ю. Г. Корухова» и Научно-образовательным центром судебной экспертизы Научно-исследовательского института Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА).

В сборник вошли материалы, в которых рассмотрены экспертные ошибки, их виды, причины возникновения, способы предотвращения. В докладах участников представлены новые научные положения и дискуссионные вопросы, возникающие из развития цифровизации в судебно-экспертной деятельности, исследованы случаи выявления экспертных ошибок из судебной практики. В рамках конференции были обсуждены вызовы, с которыми сталкивается судебно-экспертная деятельность в связи с повсеместным внедрением новых технологий: машинного обучения, нейросетей и искусственного интеллекта.

Для научных работников, студентов, аспирантов и преподавателей вузов, практикующих юристов, а также широкого круга читателей, проявляющих интерес к судебным экспертизам.

УДК 340.6

ББК 67.5

© Московский государственный юридический университет имени О. Е. Кутафина (МГЮА), 2024

Бордюгов Л. Г.

к.ю.н., Донецкая лаборатория судебной экспертизы Министерства юстиции Российской Федерации, директор

Экспертные ошибки в уголовном судопроизводстве: классификация, основные причины, профилактика

Что такое ошибка? В словарях под ошибкой понимается неправильность в «работе»1 «действиях, мыслях»2 «поступках, высказываниях, погрешность»3.

Ошибки совершаются во всех сферах человеческой деятельности. В некоторых случаях ошибка не приводит к каким-либо серьезным последствиям и ее возможно исправить. Например, совершил ряд математических ошибок при сдаче экзамена и в результате получил отрицательную оценку. При повторной сдаче ошибок не было допущено, и была получена положительная оценка. Ну а если, в результате неправильных расчетов или конструкторских ошибок случилась авария при запуске космического корабля, и в результате этого погибли люди. Такую ошибку исправить невозможно.

К чему же может привести «неправильность» или «погрешность», т.е. ошибка в работе судебного эксперта. Если эта ошибка была исправлена путем проведения дополнительной или повторной судебной экспертизы, то практически ни к чему. Вместе с тем, это приводит к затягиванию процессуальных сроков, а следовательно тоже может оказывать влияние и на качество судопроизводства и на своевременность принятия решения по делу. Хотя в целом ошибка все-таки исправлена.

Однако практике известны и другие случаи, когда следователь, а затем и суд, безоговорочно веря судебному эксперту, совершает сначала следственную ошибку, а затем судебную ошибку. Результаты этого бывают фатальными.

Многим известны печальные события 70–80-х годов прошлого столетия, совершенные серийным убийцей и насильником Михасевичем убийства 36 женщин, хотя на суде он признался в 47 убийствах. За время совершения его преступлений были осуждены 14 невиновных людей. Некоторые отбывали наказание 6 лет, некоторые 10 лет, один был приговорен к смертной казни и расстрелян, один ослеп в местах лишения свободы4.

Не стоит сомневаться, что по данным преступлениям проводилось множество экспертиз, и, тем не менее, преступник оставался на свободе, а осуждались невиновные люди. Это стало возможным, наверное, и по причине экспертных ошибок, и по причине следственных ошибок (в том числе и благодаря «погоне» за раскрываемостью, что в то время было нормой), и по причине судебных ошибок.

Таким образом, ошибка судебного эксперта может привести к трагическим последствиям.

В связи с этим вопросы теории и профилактики экспертных ошибок являются актуальными и в теоретическом, и в практическом плане.

Говоря о специфических признаках, которые присущи ошибке судебного эксперта, следует отметить, что экспертная ошибка реализуется только в результате действий судебного эксперта, т.е. в судебно-экспертной деятельности. Ошибка судебного эксперта возникает не в результате намерения или небрежности, а лишь в результате неумышленных действий или бездействия. Выражается ошибка судебного эксперта в форме неверных выводов экспертизы. Наличие признаков ошибки судебного эксперта позволяет отличить ошибочное заключение эксперта от заведомо ложного заключения, т.е. ошибку эксперта от преступления против правосудия.

Вопросы экспертных ошибок в специальной литературе освещались и освещаются5 в достаточной степени. Наиболее значимой работой, посвященной данной проблеме, является книга «Судебная экспертиза: типичные ошибки»6. Однако следует отметить, что данные вопросы исследуются не системно и не охватывают все возможные нарушения, возникшие из-за экспертных ошибок, не указываются последствия таких нарушений.

Ошибиться — это «ударить мимо цели»7. В связи с этим, уместно привести определение экспертной ошибки, данное Р. С. Белкиным — это суждение эксперта или его действие, не соответствующее объективной действительности и поэтому не приводящее «к цели экспертного исследования»8. По нашему мнению, это самое удачное и емкое определение понятия экспертной ошибки.

Ошибки судебного эксперта в специальной литературе в основном принято делить на: процессуальные, гносеологические, деятельностные9. Хотя имеются и более подробные классификации10.

К типичным процессуальным ошибкам судебного эксперта можно отнести выход эксперта за пределы специальных знаний; самостоятельное собирание исходного доказательственного материала; привлечение к производству судебной экспертизы других сведущих лиц в качестве экспертов без согласования с лицом, назначившим судебную экспертизу; несоблюдение формы и структуры заключения эксперта.

Выход эксперта за пределы специальных знаний может быть в том случае, если эксперт решил вопрос, который входит в предмет исследования другой экспертизы или другой экспертной специальности. В частности, эксперт-автотехник, имеющий квалификацию судебного эксперта по специальности «Исследование обстоятельств дорожно-транспортного происшествия», исследуя указанные обстоятельства, не вправе в рамках судебной автотехнической экспертизы (даже если такой вопрос стоит) определять техническое состояние узлов и агрегатов автомобиля, если он не имеет квалификации судебного эксперта по специальности «Исследование технического состояния транспортных средств».

Выход эксперта за пределы специальных знаний может быть и в том случае, если он решил правовой вопрос. Хотя справедливости ради следует отметить, что в некоторых случаях очень трудно определить входит ли данный вопрос в компетенцию эксперта или нет. Так, например, ни у кого не вызывает сомнений, что вопрос о вине того или иного лица, о квалификации деяния, о достоверности каких либо сведений, относится к компетенции субъекта доказывания, т.е. следователя или судьи. Однако, вопрос о причинной связи действий лица с наступившими последствиями применительно к специальным правилам (Правила дорожного движения, Правила безопасности в угольных шахтах и т.п.) решает, в том числе, и судебный эксперт. В процессе проведения судебных автотехнических экспертиз вопросы о состоятельности показаний того или иного участника дорожного движения или свидетеля (показания о скорости движения транспортного средства, темпе и направлении движения пешехода и т.д.) решает эксперт-автотехник. При этом, если эксперт-автотехник приходит к выводу, что показания, например водителя, не состоятельны, он отказывается от решения вопроса по этим показаниям, ссылаясь на то, что в противном случае он может прийти к заведомо необоснованным выводам. Одной же из обязанностей эксперта является «дать обоснованное и объективное заключение»11. В некоторых случаях показания участников дорожно-транспортного происшествия о параметрах движения транспортного средства бывают такие, что вообще не поддаются математическим расчетам.

Следует отметить, что выход эксперта за пределы компетенции является существенным процессуальным нарушением, которое не может быть устранено, а, следовательно, вызывает безусловное признание заключения эксперта недопустимым.

Что касается самостоятельного собирания исходного доказательственного материала, это является прямым запретом для судебного эксперта, согласно статье 16 Федерального закона «О судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». Кроме этого, эксперт не вправе принимать какие-либо данные, если они не указаны в качестве исходных данных, даже если они ему известны. Например, если для проведения судебной автотехнической экспертизы необходимы данные о наличии уклона проезжей части и об этом нет данных в материалах уголовного дела и не указано в постановлении о назначении экспертизы, эксперт-автотехник обязан запросить указанные данные у следователя, даже если ему известно об этом, поскольку он проживает на этой улице. Это же касается и самостоятельного, свободного выбора каких-либо исходных данных из материалов уголовного дела, если они неоднозначны, а тем более противоречивы.

Привлечение других сведущих лиц в качестве экспертов без согласования с лицом, назначившим судебную экспертизу, запрещается статьей 14 Федерального закона «О судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

Несоблюдение формы и структуры заключения эксперта может выражаться, в частности, в отсутствии даты и времени производства судебной экспертизы, отсутствии полных сведений об эксперте, в отсутствии или в ошибочной информации о судебно-экспертном учреждении и т.п. Структура и содержание заключения эксперта четко регламентированы процессуальным законодательством.

Имеют место и другие процессуальные нарушения, которые могут быть несущественными, а следовательно, могут быть устранены процессуальными действиями: проведением допросов эксперта и других участников процесса, осмотров, назначением дополнительных или повторных экспертиз и т.д. Дополнительная информация позволяет устранить ошибки и признать установленные экспертом фактические данные допустимыми доказательствами. Такие ошибки не изменяют сущности заключения эксперта и не влияют на допустимость результатов судебной экспертизы.

Гносеологические ошибки судебного эксперта коренятся в сложностях экспертного познания и могут быть допущены при познании сущности, свойств, признаков объектов экспертного исследования. Гносеологический аспект ошибок означает, что в сознании эксперта неадекватно отражаются объективные свойства объектов, предоставленных в его распоряжение органом, назначившим экспертизу. Их появление зависит от теоретической и практической подготовки эксперта, его опыта, от научной разработанности отдельных методик, а также от интеллектуальных возможностей эксперта.

Деятельностные ошибки обусловлены неправильными действиями эксперта или его бездействием и могут состоять в невыполнении должных процедур или нарушении предложенной последовательности этих процедур, в неправильном использовании ресурсов исследования или использовании непригодных средств. Это ошибки, заключающиеся в неправильной последовательности применения методов, методик, невыполнении правил эксплуатации сложных технических устройств, неправильных расчетах, выборе параметров, коэффициентов и т.п.

В связи с указанным необходимо развивать информационное и методическое обеспечение судебно-экспертной деятельности.

Общей целью информационного обеспечения судебно-экспертной деятельности является создание упорядоченной системы сбора, хранения, передачи и использования данных в судебной экспертизе вообще и конкретных судебных экспертизах, в частности. Эта система позволит эксперту правильно описывать, классифицировать объекты, подлежащие исследованию, определять направления дальнейших действий, выбирать для применения соответствующие методики, обосновывать и формулировать экспертные выводы.

Среди направлений научно-методического обеспечения судебно-экспертной деятельности важнейшим является разработка методик проведения судебных экспертиз их типизация и унификация, процедура их сертификации и государственной регистрации.

Профилактика экспертных ошибок требует совершенствования всех сторон деятельности судебно-экспертных учреждений Российской Федерации, глубокого изучения методологических аспектов экспертного познания, создания современных экспертных технологий, отражающих достижения научно-технического прогресса и использования комплексных экспертных методик, профессионального отбора, улучшения подготовки и переподготовки экспертных кадров, а также системного усовершенствования организационно-тактических основ взаимодействия следователей и судей с судебно-экспертными учреждениями при назначении и проведении судебных экспертиз.

Бутырин А. Ю.

д.ю.н., профессор, Национальный исследовательский московский государственный строительный университет (НИУ МГСУ), профессор кафедры организации строительства и управления недвижимостью; ФБУ РФЦСЭ при Минюсте России, начальник отдела строительно-технических экспертиз

Статива Е. Б.

к.ю.н., Национальный исследовательский московский государственный строительный университет (НИУ МГСУ), доцент кафедры организации строительства и управления недвижимостью; ФБУ РФЦСЭ при Минюсте России, ведущий государственный судебный эксперт отдела строительно-технических экспертиз

Профессиональная интуиция судебного эксперта

Понятие интуиции было важнейшим в гносеологии Рене Декарта12. Оно явило собой принцип ясности и отчетливости познания. Интуицию ученый определяет «не как зыбкое свидетельство чувств и не обманчивое суждение неправильного слагающего воображения, а понимание ясного и внимательного ума, которое порождается одним лишь светом разума и является более простым, а значит и более достоверным, чем сама дедукция …»13.

Таким образом Рене Декарт противопоставляет нечто, не являющееся сегодня научным методом исследования (интуицию) научному методу — дедукции, отдавая предпочтение и декларируя преимущество интуиции. Это высказывание на первый взгляд явно противоречит современным представлениям о методологии познания, которые отражены, в частности, в статье 8 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» № 73- ФЗ от 31.05.2001: «Эксперт проводит исследования объективно, на строго научной основе …, заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных». То есть изложенное в Законе не оставляет места интуиции в процессе экспертного исследования или, во всяком случае никак его не обозначает. Действительно, если при обосновании результатов проведенных исследований эксперт укажет на свою интуицию как примененный метод, он будет весьма неубедителен, поэтому на практике этого и не происходит. Данное обстоятельство обусловлено тем, что в интуиции мы видим лишь чувственное начало. Вместе с тем это не так. Рене Декарт отмечает в интуиции прежде всего интеллектуальное начало: «Для интуиции ума нам необходимы два условия, а именно, чтобы положение понималось ясно и отчетливо и затем, чтобы оно понималось все сразу, а не в последовательности. Дедукция же не может быть осуществлена вся сразу — она включает в себя некое движение нашего ума, возводящего одно из другого …, она обозревается посредством интуиции тогда, когда она проста и очевидна, но не тогда, когда она сложна и темна»14. Развивая эту мысль, следует отметить, что сложной и «темной» проблема может быть для одного (менее опытного) эксперта, а для другого — вполне по силам. Так, для начинающего эксперта будет совсем не просто с первого взгляда (приблизительно, разумеется) определить техническое состояние либо рыночную стоимость здания или сооружения, а для эксперта, имеющего солидный стаж работы, это будет вполне решаемая задача.

Очевидно, что от последнего потребуется последующее, детальное исследование объекта, обязательно будут внесены определенные коррективы к первоначальному суждению, но суть его, как правило, остается неизменной.

Все это говорит о том, что в основе интеллектуальной, а в нашем случае — профессиональной интуиции лежит практический опыт экспертной работы. Он накапливается с годами, его структура и содержание усложняются, что развивает интуитивную составляющую мышления эксперта.

Формируется опыт в ходе выполнения определенных действий. Следует подчеркнуть — действий осознанных, целенаправленных. Соответственно, говоря о них, нельзя не сказать о знаниях, предопределяющих выполнение этих действий.

Одним из основных в теории и практике судебной экспертизы является понятие «специальные знания» — знания профессиональные, необщеизвестные, необщедоступные. Ими владеет достаточно узкий круг сведущих лиц. Эти знания стоят на первом плане при определении уровня компетентности судебного эксперта, поэтому их следует представлять как основные специальные знания. Вместе с этим можно говорить о таких понятиях, как «фоновые специальные знания»15 и «фоновое профессиональное мировоззрение», которые неразрывно связаны с основными специальными знаниями, однако применительно к судебной экспертизе эти понятия не рассматривались при всей их значимости для понимания природы судебно-экспертной деятельности в целом и для интуитивной стороны мышления судебного эксперта — в частности.

С определенной долей условности можно сказать, что фоновые специальные знания (далее — фоновые знания) представляют собой некий второй план по отношению к основным специальным знаниям, которые формируются целенаправленно, достаточно четко структурированы и ясно осознаются экспертом. Фоновые знания, напротив, формируются неосознанно, спонтанно; в основных своих проявлениях они имплицитны16, скрыты, эксперт их не замечает. Эти знания — совокупность концепций, постулатов, смыслов (то есть того, что более или менее важно, значимо), нарративов, аксиом и предположений. Выстраивается это интеллектуальный конгломерат в процессе обучения, участия в профессиональных спорах и научно-методических дискуссиях, восприятия на слух докладов и выступлений коллег на конференциях, в ходе проведения совместных с другими экспертами комиссионных и комплексных исследований, изучения специальной литературы, рецензирования заключений экспертов и пр. Все это влияет на мыслительный аппарат эксперта и пополняет определенный запас, ресурс его представлений о судебно-экспертной деятельности.

Фоновое профессиональное мировоззрение17 (далее — фоновое мировоззрение) отличается от фоновых знаний тем, что последнее — условно статично, а первое — безусловно динамично. Фоновое мировоззрение — это активизация фоновых знаний. Это эмоциональные реакции, схемы поведения, алгоритмы действий, системы оценочных суждений, практических тактик и стратегий, схемы принятия решений. Фоновые знания шире, чем фоновое мировоззрение, которое задействует в конкретных следственно- и судебно-экспертных ситуациях лишь часть фоновых знаний, необходимых для решения определенной задачи. Фоновое мировоззрение также не осознается экспертом, но оно всегда в «боевой готовности», и моментально реализуется при выдвижении экспертных версий, оценок, принятых решений. При этом между проблемой и ее решением (активизацией фонового мировоззрения) нет линейной, простой связи, подобной связи между сигналом и восприятием сигнала. Решая конкретную задачу, психологически и интеллектуально реагируя на вызов, эксперт задействует все пласты накопленного фонового знания, отбирая из этих запасников только необходимое в данный момент для данных условий и обстоятельств происходящего (или произошедшего, если речь идет о событии прошлого, вовлеченного в сферу уголовного расследования либо судебного разбирательства). То есть реализуются уже готовые, сложившиеся схемы и алгоритмы действий, представляющиеся эксперту правильными, и в этом всегда кроется возможность ошибки. Эта возможность обусловлена переоценкой той степени свободы, которая видится нам в самих себе при принятии решений. Фактически мыслительный процесс эксперта протекает в своеобразном «коридоре» знаний и опыта, протяженность и объем которого имеет определенные границы. Нам только представляется, что мы абсолютно свободны в мышлении, в суждениях, в принятии решений и формулировании выводов. На самом деле над нами давлеют и предопределяют порядок мышления фоновые знания и фоновое мировоззрение, которые в значительной степени консервативны и не всегда верны. Это, безусловно, негативный фактор, деструктивно влияющий на всю работу эксперта. И только осознав само существование этой особенности человеческого мышления, можно предпринять попытки выправить данную ситуацию, снизить степень влияния выявленного деструктивного начала. Для этого нужно выполнить следующее.

Первое действие — попытка прояснения (экспликация18), «выведение на свет» фонового знания. Это означает — предпринять усилия, направленные на его понимание, уяснить правила, по которым конструируется как фоновое знание, так и фоновое мировоззрение. Цель выполнения данного действия — выход эксперта из пассивного состояния, при котором фоновые знания и фоновое мировоззрение формируются помимо его воли — в активное состояние, при котором эксперт сам становится конструктором своих фоновых знаний и технологом своего фонового мировоззрения. Для этого не нужно перебирать все их пласты, включающие различного рода концепции, оценки, установки и представления. Да это и невозможно. Достаточно осмыслить основные правила, модели, схемы конструирования системы нашего понимания тех вопросов, решение которых составляют практику каждого рабочего дня эксперта. Это должен быть своего рода взгляд на самого себя со стороны под определенным углом зрения, самоанализ. Результатом такого самопознания должен стать ответ на вопрос: «Каков процесс создания рассматриваемых знаний и мировоззрения?».

Второе действие — осмысление того, как фоновые знания и фоновое мировоззрение влияют на принятие решений, оценочных суждений, умозаключений и выводов, на тактические действия и стратегии.

Разумеется, до конца, в целом никогда не удастся изучить и понять все то, из чего состоят, как формируются, трансформируются наши фоновые знания и фоновое мировоззрение. Однако, однажды встав на этот путь, мы получаем возможность осуществлять осознанное движение вперед в роли активных субъектов, у которых эти знания и мировоззрение, как атрибуты интуитивного мышления, формируются не спонтанно и непроясненно, а осмысленно и рационально.

Таким образом, профессиональная интуиция является неотъемлемым элементом мыслительного аппарата судебного эксперта, хотя и не фигурирует явно как аргумент в процессе доказывания состоятельности обоснования экспертных суждений. Признавая высокую значимость интуиции как инструмента в исследовательском арсенале эксперта, следует отметить необходимость ее развития.

Так как экспертная интуиция основана, прежде всего, на опыте, новичкам пользоваться ею следует с большой осторожностью. Только удостоверившись в своей правоте и чувствуя уверенность, им можно полагаться на интуицию. В противном случае неизбежны экспертные ошибки. При этом следует акцентировать внимание на своем «внутреннем голосе», не отмахиваться от него, а тщательно анализировать. Подсознание, как известно, бодрствует даже тогда, когда человек спит. Поэтому своего рода подсказки, сигналы, варианты решений тех или иных вопросов могут появляться в любое время.

Развитию профессиональной интуиции способствует умение освобождать свое подсознание от ежедневных рутинных забот. Необходимо своевременно отдыхать, переходить от одного вида деятельности на другой, находить занятие, противоположное основному, оставлять рабочие проблемы на работе. Следует также чаще практиковать образное мышление, визуализацию, формулировать мысли, обобщающие наблюдения каждого дня, пытаться установить и объяснить закономерности, присущие исследованиям одного и того же или схожих направлений, подмечать и трактовать незначительные и существенные отличия в познавательных действиях судебного эксперта, которые наполняют каждодневную его практику. При этом необходимо ставить перед собой те вопросы, которые ставил перед собой еще Сократ: «Что я знаю?», «Как я на самом деле выношу суждения?», «На каких основаниях я делаю оценки?». Это обращение внимания на то, как мы это делаем: как мы анализируем, как мы связываем отдельные мысли и суждения в единое целое, как мы формируем концепции, как мы создаем категориальные схемы и как мы это все запоминаем и как мы работаем с этим массивом знаний, которые приобретаем в ходе осуществления профессиональной деятельности. Внимание следует уделять не только интеллектуальным, но и эмоциональным аспектам познавательного процесса (чувство, память, интерес, негативные и позитивные реакции и пр.)19.

У каждого есть возможность развивать интуитивное мышление. Оптимальное его комбинирование с рациональным мышлением позволит постоянно повышать познавательный потенциал эксперта, сокращать время исследований, отводимое для решения как типовых, так и нетривиальных задач. При этом меньших усилий потребуется для изучения новых видов исследований, освоения технических средств, перечень которых постоянно пополняется, а сложность оборудования, инструментального арсенала эксперта — повышается.

Владимиров В. Ю.

д. ю. н, профессор, профессор кафедры управления органами расследования преступлений Академии управления МВД России, старший научный сотрудник Экспертно-криминалистического центра МВД России, заслуженный юрист РФ, академик РАЕН, академик МАНЭБ

Экспертная ошибка или заведомо ложное заключение. Где грань?

В судебно-экспертной деятельности, направленной на объективизацию различных видов судопроизводства, принято считать, что экспертная оценка исследуемых объектов и (или) обстоятельств дела производится сведущим лицом на основе имеющихся у него специальных знаний в какой-либо области науки, техники, искусства или ремесла и накопленного им эмпирического опыта в данной сфере деятельности. Первое прямо вытекает и соответствующих положений Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»20, второе обосновывается в общей теории судебно-экспертной деятельности (судебной экспертологии).

Однако, следует отметить, что метод экспертных оценок широко используется практически во всех сферах человеческой деятельности, в тех случаях, когда отсутствует возможность объективной оценки происходящих процессов или явлений, либо имеется необходимость прогнозирования возможности наступления каких-либо последствий на основе невосполнимого дефицита исходных данных путем построения вероятностных суждений, что определяет эксклюзивность такой оценки и необходимость ее сопоставления с другими аналогичными результатами в целях минимизации субъективного фактора, который также лежит в основе выработки такого суждения. Применительно к социологическим исследованиям использование метода экспертных оценок приобретает особую актуальность в ситуациях неоднозначности, дискуссионности толкования сущности исследуемых проблем, их научно-методологической неопределенности21.

Раскрывая методологическое содержание экспертной деятельности уместно отметить, что в арсенале ее специфических методов наряду с методами прогнозных сценариев, «мозгового штурма», «банка идей», и других присутствует метод «неспециалиста», который заключается в использовании экспертных оценок, даваемых специалистами из смежных областей знаний, которые к исследуемой проблеме прямого отношения не имеют22. Указанное обстоятельство, на наш взгляд, в определенном смысле соответствует содержанию судебно-экспертного исследования при проведении комплексных экспертиз экспертами разных специальностей.

Таким образом, экспертная оценка, в общем ее понимании, в отличие от сложившейся в различных видах судопроизводства, может производиться не только сведущим в какой-либо области знаний лицом, но и специалистами из смежных областей знаний. Кроме того, эксклюзивность даваемых оценок специалистами на основе не только специальных знаний в какой-либо области, но и личного опыта в этой сфере подразумевает вероятностный, прогнозный характер этих оценок, которые могут быть положены в основу решений, принимаемых непосредственно заказчиком, инициатором экспертного исследования объекта, процесса, явления или проблемы. Таким образом, инициатор экспертного исследования сопоставляет его результаты с другими исходными данными и учитывает их в системе комплексной оценки, либо мотивировано исключает из процесса принятия решения. В этом смысле такой алгоритм полностью укладывается в содержание статьи 17 УПК РФ, согласно которой оценка доказательств основывается на «…совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств…». Указанное обстоятельство позволяет предполагать, что во многих случаях расхождения выводов судебной экспертизы с другими материалами дела говорить об экспертной ошибке преждевременно. Само суждение сведущего лица может быть верным, в частности носить альтернативный характер, но при этом не укладываться в систему доказательств по делу по иным объективным или субъективным причинам.

С учетом того, что ошибка есть непреднамеренное, случайное отклонение, результат добросовестного заблуждения, следует признать, что прямой или косвенный умысел в этом случае отсутствует. Возникает вопрос, возможно ли в этом случае установление формы вины в форме неосторожности, в частности в виде небрежности (ст. 26 УК РФ). В судебной практике имеются случаи привлечения судебных экспертов к уголовной ответственности по статье 293 «Халатность» УК РФ. Однако, такую практику следует, по нашему мнению, признать противоречащей закону, так как субъектом преступления, предусмотренного ст. 293 УК РФ может быть признано исключительно должностное лицо, а таковым судебный эксперт в соответствии с примечанием к статье 285 УК РФ не является.

Поскольку статья 307 «Заведомо ложные показания, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод» УК РФ предусматривает уголовную ответственность лишь за совершение умышленных преступлений в форме прямого умысла, то экспертные ошибки, совершенные с косвенным умыслом, когда эксперт предвидел общественно опасные последствия своих действий, например при некачественной пробоподготовке, нарушении правил проведения эксперимента и совершении иных подобных деяний, не желал наступления вреда, но сознательно допускал или относился к этому безразлично, также уголовно не наказуемы.

Экспертные ошибки в различных видах судопроизводства могут носит системный или случайный характер. Системные ошибки, например, определяются просчетами, допущенными в системе профессионального образования судебных экспертов или иных сведущих лиц. В 1973 году в системе МВД СССР был произведен набор слушателей на вновь созданный факультет по подготовке экспертов-криминалистов Высшей следственной школы (г. Волгоград), который к тому времени не имел практически ни материально-технической базы, ни соответствующего учебно-методического обеспечения. Устройство фотоаппаратов изучалось будущими экспертами по фотоснимкам, плохо подготовленный лектор предлагал наблюдать инфракрасную люминесценцию через красный светофильтр, чтоб не повредить зрение, отсутствие следов постороннего предмета на деталях замка предлагалось как основа для категорического вывода, что замок посторонним предметом не отпирался и т.д. Как потом работали подготовленные таким образом эксперты никто не анализировал. К числу системных ошибок можно отнести профессиональную специфику, содержащую векторно противоположные алгоритмы поисково-познавательной деятельности или ложно понимаемые интересы службы. В первом случае интересен пример из практики работы почерковедческого подразделения ЭКУ Ленинграда, в котором, кроме производства экспертиз велась картотека почерковедческих объектов, а сотрудники систематически привлекались к участию в ОРМ в целях поиска фигурантов по признакам почерка. Одна из сотрудниц в картотечной и оперативно-розыскной деятельности показывала значительно более весомые результаты, но она же чаще других допускала ошибки при производстве экспертиз. Причиной явилось то обстоятельство, что частое привлечение к ОРМ привело к выработке устойчивого навыка по поиску совпадений с преобладанием его по отношению к выявлению и анализу различий, что при производстве экспертиз крайне важно23 и должно носить приоритетный характер. Во втором случае интересен пример из практики работы прокурорского следствия и СЗРУБОПа по привлечению к уголовной ответственности по подозрению в совершении умышленного убийства заведомо невиновного сотрудника уголовного розыска майора Ч. Заинтересованные в неправовом решении следственно-оперативные сотрудники, действуя незаконно, таким образом сумели психологически настроить судебных экспертов, которые проводили судебно-медицинскую трасологическую экспертизу с целью идентификации рукоятки пистолета по конфигурации и краям рваной раны на голове трупа, что те на стадии синтеза полученных в ходе экспериментов данных отдали предпочтение совпадающим признакам, проигнорировав при этом факт наличия существенных и необъяснимых различий. В результате ни в чем не повинный человек около года провел в следственном изоляторе в специально созданных неблагоприятных условиях. Когда данное обстоятельство стало известно, сотрудник был полностью реабилитирован, но вскоре погиб в перестрелке, успев умирая сказать: «с моей биографией я не мог стрелять первым». За героизм, проявленный при задержании особо-опасных преступников Алексей Ч. был награжден Орденом «Мужества» (посмертно).

Случайные ошибки могут являться следствием небрежности при совершении экспертом отдельных манипуляций: плохо промыты колонки ГЖХ, нарушены условия экспертного эксперимента, отсутствие выработанной логики мышления и т.д. Так, например, эксперт-баллист К., желая побыстрее раскрыть убийство, совершенное с использованием огнестрельного оружия грубо нарушил методику производства судебно-баллистической экспертизы, ограничившись совмещением микрорельефа в следах одного из полей нарезов, не исследуя при этом общие (групповые) и другие частные (индивидуальные) признаки. В результате в ИВС оказался невиновный человек, который под воздействием внешних причин дал признательные показания и впоследствии встал на путь активного самооговора. Так как, нерадивый эксперт-баллист К. свою ошибку категорически признать отказался и в течение месяца делал вид, что пытается совместить следы других участков микрорельефа, руководитель экспертного подразделения вынужден был настоять на передаче материалов в другое СЭУ, что предопределило восстановление нарушенных прав невиновного человека.

Однако, могут быть просто ошибки как результат добросовестного заблуждения или небрежности и «ошибки», являющиеся способом совершения и сокрытия преступления, предусмотренного ст. 307 УК РФ. Так, в практике экспертно-криминалистической службы Санкт-Петербурга наряду с выявленными и задокументированными фактами дачи экспертами заведомо ложных заключений при производстве дактилоскопических экспертиз (всего около 50-ти фактов), которые сопровождались материальным подлогом, имели место отдельные эпизоды, которые маскировались под экспертные ошибки в виде разметок совпадающих псевдопризнаков, по поводу наличия и выраженности которых, после выявления факта фальсификации, велись оживленные дискуссии, что позволяло экспертам-фальсификаторам сохранять видимую невозмутимость довольно долгое время24. Наконец, ранее рассмотренный нами пример экспертной ошибки, допущенной экспертом-баллистом К., на наш взгляд, с учетом выраженной не конструктивной позиции К., отказавшегося признать факт ошибки и вставшего на путь симуляции дальнейшего исследования, фактически трансформировался в факт дачи заведомо ложного заключения. Где же эта грань? Я задавал этот вопрос себе тогда и задаю сейчас с учетом того, что находившийся в камере ИВС подозреваемый, прежде чем встать на путь активного самооговора, пытался покончить жизнь самоубийством, но был спасен сокамерником. Уверен, что если бы попытка суицида удалась, то убийство, в совершении которого он не обосновано подозревался, было бы «раскрыто».

В криминалистической науке, к огромному сожалению, это пласт не только не рассмотрен, но даже не обозначен. Искренне убежден, что руководители экспертных учреждений МВД России, да и других ведомств, во всех без исключения случаях выявления признаков экспертной ошибки, в обязательном порядке должны наряду с другими версиями рассматривать версию дачи заведомо ложного заключения. Конечно, это увеличит количество НПВ-выводов, но зато минимизирует возможность наступления весьма трагичных последствий.

Голикова В. В.

к.ю.н., доцент, доцент кафедры судебных экспертиз Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА)

Экспертные ошибки при производстве судебной налоговой экспертизы

Судебная налоговая экспертиза направлена на решение следующих задач»:

• установление соответствия правильности и полноты исчисления налогов, страховых взносов и сборов требованиям налогового законодательства;

• выявление нарушений от требований налогового законодательства (например, «Имеются ли нарушения налогового законодательства при формировании налоговой базы по НДС?», «Соответствует ли формирование налогооблагаемой базы и суммы налоговых отчислений нормам налогового законодательства?», «Имелись ли нарушения при составлении счетов-фактур и актов приема-передачи имущества?», «Если имелись, то какие и повлияли ли они на определение даты фактического получения дохода в натуральной форме, необходимой для целей ст. 223 НК РФ?»);

• установление документального подтверждения факта нарушения налогового законодательства, выявленного в ходе налоговой проверки.

Современная налоговая система РФ имеет свои отличительные особенности, такие как высокая динамичность, наличие большого числа налогов и налоговых режимов. При осуществлении современного налогового контроля и рассмотрении налоговых вопросов в уголовном процессе регулярно возникает необходимость производства судебной экспертизы в сфере налогообложения, предусмотренной УПК РФ.

В соответствии с уголовно-процессуальным законодательством результаты судебной налоговой экспертизы, представленные в виде заключения эксперта, являются доказательствами. Под оценкой доказательств понимается логический процесс определения их допустимости, относимости, наличия и характера связей между ними, определение значения и путей использования доказательств для отражения истины25.

Исследование практики производства судебных налоговых экспертиз показало, что основная их масса проводится с соблюдением процессуальных и методических требований, правильность решения вопросов по существу сомнений не вызывает, содержащиеся в заключениях выводы в полной мере аргументированы.

Вместе с тем в ряде случаев допускаются существенные недостатки, которые значительно снижают доказательственную значимость заключений экспертов. Ошибки, допускаемые судебными экспертами при составлении заключений, могут привести к ошибкам в деятельности следственных органов и судов. И в свою очередь причинить существенный вред правосудию, законным интересам граждан и организациям, увеличить сроки расследования и судебного рассмотрения дел.

Анализ экспертных заключений показывает, что типичные ошибки, которые чаще всего допускаются при производстве налоговой экспертизы, носят как процессуальный, так и деятельностный характер. В некоторых случаях допускаются гносеологические ошибки (логические и фактические).

Рассмотрим допускаемые экспертами ошибки более подробно. Производство судебной налоговой экспертизы должно выполняться экспертом, обладающим специальными знаниями в области бухгалтерского учета и налогового законодательства. Но на практике это далеко не всегда соблюдается и производство судебной налоговой экспертизы осуществляется экспертами других специальностей, что и приводит к ошибкам, носящим процессуальный характер. Например, имея образование по специальности «Финансы и кредит», эксперт должен специализироваться именно на экспертизе данного рода, т. е. финансово-кредитной. Для производства судебных налоговых экспертиз необходимо обладать специальными знаниями в области бухгалтерского учета и налогового законодательства. Поэтому во вводной части заключения эксперты не всегда указывают, на экспертизах какого рода они специализируются, тем самым нарушая требования законодательства к проведению исследования и составлению заключения. Данное нарушение вызвано тем, что эксперт зачастую не имеет либо специального образования, либо допуска на право производства подобного рода экспертиз.

Анализ судебно-экспертной практики показал, что зачастую эксперты основывают свои выводы не на документах, отражающих финансово-хозяйственные операции организации, а, например, на материалах уголовного дела, выдержках из Налогового кодекса РФ и постановлениях о назначении судебной налоговой экспертизы, не проводя в свою очередь экономических расчетов и не исследуя бухгалтерские и налоговые документы. Заключение эксперта должно основываться в первую очередь на исследовании предоставленных документов, а для формулирования категорического вывода — на их достаточности.

Зачастую, анализируя перечень предоставленных на экспертное исследование документов, возникают сомнения в их пригодности и достаточности для решения поставленных вопросов. Приведенный ниже перечень включает ряд документов, недопустимых для использования при производстве судебной налоговой экспертизы.

1. Электронные носители информации, содержащие сведения о финансово-хозяйственной деятельности организации, в том числе флеш-карты, содержащие информационную базу данных «1С: Предприятие» бухгалтерского учета организации, диск CD-R с налоговой отчетностью предприятия и пр.

Однако в заключении, как правило, не указано, имеют ли эксперты соответствующий опыт работы с программой «1С: Предприятие» (наличие сертификата не предусматривает прохождение аттестации и, следовательно, не является подтверждением специальных знаний у эксперта), на каком программном обеспечении проводилось экспертное исследование, является ли программное обеспечение, использованное экспертами, лицензионным, сопоставимым с представленными программами. Самостоятельное исследование экспертом и дальнейшее использование данных, содержащихся на предоставленных эксперту компьютерных дисках и на сетевом сервере, недопустимо без проведения предварительной судебной компьютерно-технической экспертизы. В связи с этим возникает вопрос о правомерности использования этих данных при проведении исследования.

Таким образом, эксперты проводят исследование не на основании документов бухгалтерского учета, а на основании так называемых данных из базы «1С: Предприятие». Что понимают эксперты под термином «данные», в заключениях зачастую не указывается. Такая форма документов, как «данные», не предусмотрена альбомами унифицированных форм документов, в связи с чем «данные» не могут являться объектами экспертного исследования.

Возникают закономерные вопросы:

• в каком виде предоставляются данные из «1С: Предприятия»?

• что понимается под «данными из „1С: Предприятия“»?

Так называемые данные «свободно» не могут «находиться» в «1С: Предприятии». Возможно лишь предположить, что речь о данных текущего бухгалтерского учета, содержащихся в регистрах бухгалтерского учета или журнале хозяйственных операций, поэтому исследованию необходимо подвергнуть регистры бухгалтерского учета (оборотно-сальдовые ведомости, карточки счета, анализ субконто по контрагентам и другие формы отчетов).

2. В настоящее время не утихают споры о том, может ли эксперт формулировать выводы на имеющихся в деле документах, содержащих мнение иных лиц, например на основании актов налоговых проверок. Следует отметить, что эксперт не вправе использовать «чужое мнение», содержащееся в актах, поскольку должен провести исследование от подготовительной стадии до выводов самостоятельно на основании первичных учетных документов, регистров и отчетности.

3. Не представляется возможным использование при производстве судебной налоговой экспертизы регистров бухгалтерского и налогового учета без подтверждающих первичных учетных документов. Карточки счетов, оборотные и прочие ведомости являются учетными регистрами бухгалтерского учета, содержащими обобщенную информацию об операциях организации. Кроме того, карточки счетов, оборотные ведомости могут быть приняты к экономическому исследованию только на бумажном носителе и оформленными в соответствии с действующим законодательством.

4. Для проведения исследования нередко бывают предоставлены документы с наименованием «справка ИФНС». Использование подобных документов создает неустранимое сомнение в достаточности и доброкачественности использованных объектов. Использование в ходе проведения экспертного исследования указанных документов без исследования первичных учетных документов недопустимо и позволяет усомниться в достоверности выводов эксперта. Неполнота предоставления эксперту объектов создает неустранимые сомнения в правильности и объективности выводов.

5. Следующей ошибкой при исследовании объектов — когда в качестве объекта эксперты именуют финансово-хозяйственную деятельность организации. Данный факт указывает на то, что эксперты не видят разницы между судебно-экспертной и ревизионной деятельностью. Проверка финансово-хозяйственной деятельности предприятия осуществляется в рамках ревизии. Ревизия проводится собственником, вышестоящей организацией, контрольно-ревизионными органами с целью контроля над финансово-хозяйственной деятельностью и оценки состояния организации, обеспечения сохранности активов. В исключительных случаях ревизия может проводиться по инициативе правоохранительных органов. Цель ревизии заключается в выявлении фактов нарушения законодательства, установлении ответственных и привлечении виновных к ответственности. Во время проведения ревизии комплексно исследуется финансово-хозяйственная деятельность организации с целью устранения имеющихся недостатков и улучшения состояния учета. Ревизия, как правило, сопровождается инвентаризацией имущества и обязательств организации. Ревизор вправе потребовать все документы для проверки, а руководство организации обязано предоставить эти документы.

6. Зачастую перечень объектов включает ряд документов, недопустимых для использования при производстве судебных налоговых экспертиз. К таким документам относятся «копии учредительных документов» (зачастую эксперты не указывают, каких организаций), «договоры», «расшифровка дебиторской и кредиторской задолженностей», «отчеты по основным средствам» (не указывают, каких организаций и на какую дату), «иные материалы и сведения» (не указывают, какие именно документы включены в данную группу).

7. При недостаточности предоставленных на исследование объектов эксперты формулируют категорический вывод. Например, цитата из заключения эксперта: «…документы, подтверждающие оплату по данному договору, на рассмотрение не предоставлены. В свою очередь, согласно определению Арбитражного суда „Н-го края“ от 14 мая 2017 г., представитель ООО „Г“ в судебном заседании подтвердил получение денежных средств по указанному договору в полном объеме». Таким образом, в результате недостаточности исследованных материалов (объектов исследований) нарушены нормы ст. 4, 8 ФЗ ГСЭД о принципах судебно-экспертной деятельности (объективности, всесторонности и полноты исследований).

8. Эксперты запрашивают у следователя (суда) регистры (карточки счета), при этом не указывая, по каким счетам необходимо их предоставить, — указывают только, что в них должна содержаться информация, например по начислению, перечислению, исчислению, удержанию и т. д.

9. Эксперты ходатайствуют о разъяснении порядка расчета, например, налога на доходы физических лиц (далее — НДФЛ) и т. п. Различного рода разъяснения не могут быть объектами судебной налоговой экспертизы.

Указанные ошибки являются наиболее часто встречающимися при производстве судебных налоговых экспертиз и судебно-экономических экспертиз в целом. В отличие от других родов экспертиз, где существуют свои частные методики производства исследования, в экономических экспертизах исследование всегда основывается на оценке достаточности предоставленных материалов, методологии и расчетах, заимствованных из экономических областей знания (экономической науки), а именно из теории и практики бухгалтерского (финансового) учета, налогового учета и отчетности, финансового анализа и т. д. Поэтому ошибки, которые допускаются при производстве судебной налоговой экспертизы, носят в основном процессуальный и деятельностный характер, заключающийся в исследовании недостаточного объема документов, в неправильных экономических расчетах и в выполнении данного рода экспертизы лицами, не имеющими специального образования.

Григоренко М. А.

ведущий государственный судебный эксперт Северо-Западного РЦСЭ Минюста России, старший преподаватель кафедры судебных экспертиз факультета судебных экспертиз и права в строительстве и на транспорте Санкт-Петербургского государственного архитектурно-строительного университета

Проблемы судебно-экспертной деятельности, влияющие на производство и качество судебных экспертиз

Сегодня судьи и следователи, юристы и адвокаты, граждане и организации стоят перед нелегким выбором: какой из множества экспертных организаций или кому из экспертов назначить проведение экспертизы в рамках гражданского, арбитражного, административного или уголовного дела. Главной причиной возросшей популярности судебных экспертиз является потребность повышения качества доказательств по различным судебным разбирательствам.

Целью данной статьи является рассмотрение проблем судебно-экспертной деятельности, которые могут повлиять на производство судебных экспертиз и качество выполненных экспертиз.

Современное судопроизводство невозможно представить себе без использования специальных знаний в области науки и техники. Заключение судебного эксперта воспринимается как одно из самых надежных доказательств по делу. В обществе сложилось представление о почти магическом всесилии судебной экспертизы — частично благодаря низкому уровню знаний в области естественных и других наук, лежащих в основе экспертных исследований, частично — благодаря средствам массовой информации с ее детективными фильмами и сериалами26.

Вместе с тем ученые выделяют целый ряд проблем правового регулирования, организации и методического обеспечения судебно-экспертной деятельности, которые заставляют сомневаться, что судебная экспертиза действительно так прочно стоит на ногах, как об этом привыкли думать.

Анализ российских и зарубежных публикаций позволяет утверждать, что эти проблемы носят глобальный характер и не зависят ни от правовой системы и особенностей национального судопроизводства, ни от уровня экономического развития. Так, обобщая данные по США, Великобритании, Австралии и Швейцарии, к проблемам в области судебно-экспертной деятельности следует отнести: отсутствие стандартов и аккредитации лабораторий; отсутствие единой терминологии и унифицированных подходов к формам выводов; пробелы в образовании судебных экспертов; недостаточное финансирование и контроль27.

В России экспертное сообщество беспокоят те же проблемы в области судебно-экспертной деятельности. Автором приводятся основные из них:

• стандартизация методического обеспечения экспертной деятельности;

• унификация, стандартизация, паспортизация экспертных методик;

• аккредитация экспертных учреждений;

• обучение судебных экспертов;

• полнота изложения хода и результатов исследования в заключении эксперта;

• контроль за качеством выполнения экспертиз и взаимодействие с правоохранительными органами.

Все перечисленные проблемы влияют на один из важнейший аспектов судебно-экспертной деятельности — улучшение качества проводимых судебных экспертиз при сокращении сроков их производства.

Одним из направлений решения проблемы стандартизации методического обеспечения выступает унификация экспертных методик, которая заключается в переходе от методических пособий и рекомендаций в более стандартизированный формат — к типовой экспертной методике, либо стандартной операционной процедуре28. Цель унификации — это развитие стандартов процесса проведения экспертного исследования судебных экспертиз. Переход к типовым экспертным методикам обеспечивается разработкой стандартов для решения типовых для данного рода (вида) экспертизы задач судебных экспертиз.

Несмотря на то, что унифицированные типовые методики основаны на методических пособиях и рекомендациях, разработанных ведущими государственными СЭУ Минюста России, отличие унифицированной типовой экспертной методики от методических рекомендаций заключается в форме изложения: первая более формализована.

На сегодняшний день актуальным вопросом является проведение паспортизации и каталогизации экспертных методик, представляющих собой деятельность, направленную на систематизацию и стандартизацию экспертных методик, осуществление методического и научного единообразия экспертных методик и предоставления доступа к ним экспертов. Паспортизация и каталогизация экспертных методик осуществляется на основании изданного Приказа РФЦСЭ при МЮ России и ЭКЦ МВД России «Об организации паспортизации экспертных методик», в котором указаны разработанные формы паспорта и порядок работы с паспортом. Данный проект работает под руководством Федерального межведомственного координационно-методического совета по проблемам экспертной деятельности. Целью данного проекта является составление паспортов всех актуальных экспертных методик и оформление их в единый банк типовых методик. По мнению автора, паспортизация и каталогизация послужит основой для создания и совершенствования реестра унифицированных типовых методик.

Аккредитация экспертных учреждений занимает одно из наиболее важных мест в повышении качества деятельности судебно-экспертных учреждений как в России, так и за рубежом. Данный факт позволяет органам и лицам, у которых есть потребность прибегнуть к объективному мнению эксперта в решении интересующих их вопросов, принять обоснованное решение в выборе учреждения, так как аккредитация помогает сделать вывод о компетенции как самого учреждения, так и проводимых экспертных исследований данным учреждением. Именно обеспечение доверия к таким организациям как со стороны лиц (органов), назначивших экспертизу, так и со стороны участников судопроизводства является главной целью процесса аккредитации судебно-экспертных учреждений, осуществляемых путем подтверждения экспертными организациями своей компетенции и качества в области производства различных видов экспертиз.

Среди основных задач, решаемых путем аккредитации судебно-экспертных учреждений, следует выделить повышение научно-технического уровня деятельности судебно-экспертных лабораторий и достоверности судебно-экспертных заключений, использование экспертным учреждением сертифицированного оборудования, оптимизация экспертных технологий исследования вещественных доказательств, что несомненно будет способствовать снижению сроков экспертного производства. Что же касается с точки зрения самих лабораторных центров, то они проходят эту процедуру в основном для того, чтобы иметь возможность проводить экспертные исследования, под эгидой международных стандартов.

Главными отличительными и положительными чертами аккредитации экспертных лабораторий является то, что аккредитация позволит значительно улучшить условия оказания экспертной деятельности, способствует повышению производительности труда экспертов, при выполнении ими своей профессиональной деятельности, помогает сократить затраты на проведение различных видов экспертного исследования, а также повышает эффективность научно-исследовательских работ по разработке новых методов и средств судебной экспертизы и экспертных методик.

Еще одна проблема в области судебно-экспертной деятельности, которая носит универсальный характер, это проблема выбора между государственными и негосударственными экспертными учреждениями. В России, так же, как и за рубежом, традиционно отдают предпочтение государственным экспертным учреждениям, поскольку они лучше оснащены, их сотрудники проходят переаттестацию, руководитель государственного экспертного учреждения обязан обеспечить контроль за соблюдением сроков производства судебных экспертиз, полнотой и качеством проведенных исследований.

Однако существует мнение, что государственные экспертные учреждения аффилированы стороной обвинения, а негосударственные зависят от денег заказчика29. Вместе с тем, многие признают, что в государственных экспертных учреждениях судебные экспертизы выполняются более качественно по сравнению с экспертизами, проводимыми негосударственными экспертами.

Автор считает, что выбор государственного или негосударственного экспертного учреждения напрямую связан с поиском качества производства экспертиз. Сторона защиты стремится получить заключение из негосударственного экспертного учреждения, рассчитывая на независимость от стороны обвинения и также в тех случаях, когда в государственных экспертных учреждениях нет соответствующих специалистов (и то, и другое — критерий достоверности). Правоохранительные органы выбирают негосударственные экспертные учреждения в том случае, если в государственных нет соответствующих специалистов (критерий достоверности) либо если в государственных экспертных учреждениях большая очередь и это чревато нарушением процессуальных сроков (критерий времени). С другой стороны, именно стремление правоохранительных органов назначать как можно больше судебных экспертиз в ведомственные экспертные учреждения и порождает большие очереди и чрезмерную загруженность экспертов, которая помимо затягивания сроков влияет на эффективность их работы. В то же время стремление удовлетворить желание заказчика, в роли которого, как правило выступает одна из сторон процесса, стремление к получению прибыли оказывает негативное влияние на качество проводимых исследований, а соответственно на объективность, беспристрастность и незаинтересованность эксперта или руководителя экспертной организации.

По мнению автора, качество выполненной экспертизы во многом зависит от профессиональной подготовленности и ответственности эксперта. Качество работы экспертов зависит от наличия у них специальных знаний как в области конкретной науки, лежащей в основе экспертного исследования, так и от сформированных профессиональных и общекультурных компетенций, которые обеспечивают определенный уровень объективности и научной обоснованности заключения.

Уровень негосударственных экспертов разный, но многие из них являются высококвалифицированными специалистами в своей области знаний, имеют свидетельства и сертификаты на право производства экспертиз, проходят добровольную сертификацию. Причем диапазон специальных знаний, которые требуются для производства экспертиз, у негосударственных экспертов может быть значительно шире, чем у государственных экспертов. Поэтому зачастую, в отличии от государственных экспертов, ими выполняются неординарные, редко встречающиеся экспертизы, требующие специальных знаний в конкретной области. И если к производству редких видов экспертиз привлекаются эксперты, не состоящие в штате государственных судебно-экспертных учреждениях, то, как правило, они обладают высоким уровнем знаний по своей специальности.

В современных условиях наряду с процессуальными требованиями к эксперту (в первую очередь наличие у него необходимых специальных знаний) существуют определенные профессиональные требования, которые позволяют определить компетенцию и компетентность эксперта.

Учитывая сущность судебной экспертизы, являющейся специфической профессиональной деятельностью, обучению экспертов в настоящее время придается особое значение.

Эффективность обучения молодых, не опытных экспертов зависит не только преподавателей ВУЗов, но и от профессионализма наставников в экспертных учреждениях. Наставник, куратор начинающих специалистов и экспертов должен не только ориентироваться в новых экспертных методиках, знать новую учебную и научную литературу, современное процессуальное законодательство, но и постоянно взаимодействовать с начинающими свою деятельность экспертами, обсуждая примененные методы исследования, полноту хода исследования, форму выводов, их обоснованность и аргументированность.

Специальные знания и профессиональные качества, как правило, формируются у будущего эксперта в процессе обучения, а затем в первые месяцы работы экспертом, дополняются в процессе работы и проведения экспертиз. На формирование данных знаний большое влияние оказывают эксперты, с которыми происходит общение внутри коллектива и которые делятся своими знаниями и опытом. Важно на данном этапе перенимать знания у состоявшегося эксперта, имеющего больший опыт работы. Опыт производства экспертиз и стиль изложения заключения формируется у экспертов в процессе работы, поэтому с каждым годом работы качество выполненной экспертизы должно улучшаться.

Все это позволяет сделать вывод о том, что привлечение к производству экспертизы лица, обладающего не столько специальным знанием, сколько большим стажем экспертной работы, опытом производства экспертиз по данным объектам и по решению подобных вопросов, позволяет обеспечить высокий уровень качества экспертиз и недопущения экспертных ошибок.

Периодическая аттестация государственных экспертов, сертификация частных экспертов, реестр судебных экспертов должны служить барьерами и механизмами, которые позволяют не допустить или отсеять экспертов, не отвечающих установленным требованиям. А выполнение экспертного исследования в соответствии с утвержденным стандартом, означает, что его результатам можно доверять, независимо от того, в государственном или негосударственном экспертном учреждении оно проведено. Кроме того, стандартизация позволяет решить еще одну проблему в области судебно-экспертной деятельности, существующую как в России, так и за рубежом: проблему оценки заключения эксперта следователем и судом.

Самую большую сложность представляет собой как раз оценка достоверности (обоснованности) выводов эксперта, поскольку для ее осуществления необходимы специальные знания, которых порою нет ни у следователя, ни у суда. Как отличить «мнение эксперта» от «научно обоснованного доказательства»? Традиционно для этого предлагается ряд формальных критериев: уровень образования и стаж работы эксперта, полнота исследования, последовательность и логичность изложения, соответствие заключения процессуальным требованиям30. Другие способы: обратиться за помощью к специалисту, использовать не получивший однозначной оценки среди российских ученых механизм рецензирования экспертных заключений31 либо также неоднозначно оцениваемый механизм «состязательности экспертов»32. Ни один из этих способов сам по себе не является достаточно эффективным, и оценка достоверности выводов судебного эксперта остается существенным препятствием на пути к принятию справедливого решения.

Стандартизация экспертных методик представляется серьезной помощью в оценке достоверности выводов, однако так же не является окончательным решением проблемы. В том числе еще и потому, что отсутствие специальных знаний у следователя и судьи — не единственная причина, затрудняющая оценку заключения эксперта, дело еще и в не критичности восприятия этого вида доказательств, в упоминавшейся ранее вере во всесилие науки и эксперта как ее представителя. Установку на некритичное восприятие заключения эксперта в некоторой степени поддерживают и сами эксперты, декларирующие наличие методик, позволяющих делать вывод со 100%-ной вероятностью и нулевой возможностью ошибок. В США экспертное сообщество подвергается критике за нежелание сомневаться самих в себе и, как следствие, нежелание разрабатывать методику определения вероятности ошибки для каждой разновидности экспертного исследования: при обучении экспертов натаскивают на решение практических задач по разработанной ранее и не подвергаемой сомнению методике, поэтому рядовые эксперты не проявляют подобной инициативы, а руководство экспертных организаций не хочет тратить значительные средства на проведение научных исследований, которые, возможно, приведут к оспариванию значительной части ранее выданных заключений33. Представляется, что такое положение может оказаться частично верным и для нашей страны.

Таким образом, набор проблем в области судебно-экспертной деятельности действительно представляется универсальным, несмотря на все различия в истории судебно-экспертных учреждений и системы правосудия, правовых системах, политической и экономической обстановке.

В России ученые и практики повсеместно говорят о необходимости развития правового регулирования судебно-экспертной деятельности. Речь идет об унификации норм, посвященных судебно-экспертной деятельности, различных процессуальных кодексов и приведении их в соответствие с Федеральным законом о государственной судебно-экспертной деятельности, а также о дальнейшем урегулировании правового положения судебного эксперта34. Кроме того, на протяжении весьма длительного времени ведется работа по принятию нового федерального закона, который регулировал бы не только деятельность государственных, но и негосударственных экспертных учреждений, — основная причина, по которой он до сих пор не принят, видится в межведомственных разногласиях. В качестве меры по преодолению межведомственных разногласий на всех крупных конференциях, посвященных проблемам судебной экспертизы, можно было встретить предложения по созданию некоего межведомственного или независимого органа, который координировал бы всю судебно-экспертную деятельность. Цель его создания — совершенствование судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации.

Совершенствование судебно-экспертной деятельности и решение указанных проблем состоит и в предупреждении экспертных ошибок. В этой связи, необходимо в государственных экспертных учреждениях различных ведомств проводить обобщение и анализ экспертной практики по разным направлениям судебной экспертизы, с целью выявления различного рода экспертных ошибок, что несомненно будет гарантировать обоснованность экспертных заключений, их соответствие установленным требованиям как доказательственной базы. Синхронизация экспертной практики с положениями проекта закона «О судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» в перспективе поспособствует развитию и совершенствованию стандартизации в области судебной экспертизы.

В заключении хочется отметить, что проблемы, затронутые в данной статье, пути их решения, а также совершенствование судебно-экспертной деятельности поспособствует: оптимизации методического обеспечения экспертного производства; совершенствованию форм и методов подготовки экспертов, аттестации экспертов; обеспечению строгого контроля за качеством проводимых экспертиз; дальнейшему расширению всего спектра судебно-экспертной деятельности.

Гулина Е. Г.

старший преподаватель кафедры исследования документов УНК СЭ Московского университета МВД России имени В. Я. Кикотя

...