В. Н. Смирнов, А. С. Смыкалин

Адвокатура и адвокатская деятельность

Учебное пособие

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 347.965(470+571)(075.8)

ББК 67.75(2Рос)я73

С50

Смирнов В. Н., Смыкалин А. С.

В учебном пособии изложены этапы становления и развития адвокатуры России и СССР, а также некоторые особенности формирования этого института на Среднем Урале. Проанализированы проблемы организации и деятельности современной российской адвокатуры, раскрыта сущность статуса адвоката, гарантии его независимости. Подробно описана структура различных видов адвокатских образований. Особое внимание уделено описанию процессуальных документов защитника по уголовным делам.

Студентам, преподавателям и аспирантам юридических вузов, а также всем заинтересованным данной тематикой.

УДК 347.965(470+571)(075.8)

ББК 67.75(2Рос)я73

© Смирнов В.Н., Смыкалин А.С., 2014

© ООО «Проспект», 2014

© Уральская государственная юридическая академия, 2014

ПРЕДИСЛОВИЕ

Учебная дисциплина «История организации и деятельности адвокатуры в России» изучается в Уральской государственной юридической академии по выбору студентов и является дисциплиной специализации, по которой нет государственного стандарта. Поэтому подготовка программы преподавания по ней — плод творчества профессорско-преподавательского состава.

Исходя из того, что в настоящее время по данному курсу издано мало учебников, а в историко-правовом аспекте их практически нет, авторы подготовили учебное пособие, в котором последовательно излагается история адвокатуры в дореволюционной России, с критических позиций рассматриваются история советской адвокатуры, а также принципы деятельности и структура адвокатуры Российской Федерации. Также отражены история этого института на Среднем Урале, его специфика. Включен материал, необходимый для практической деятельности любому адвокату: судебные речи, в том числе доселе неизвестная речь знаменитого Н. П. Карабчевского, процессуальные документы и иные материалы адвокатской практики.

Вступивший в 2002 г. новый Закон об адвокатуре и адвокатской деятельности в корне изменил правовую природу адвокатуры — эта организация стала полностью независимой от государства, кардинально изменилось ее структурно-организационное устройство. Адвокат получил более широкие права, стал значимой фигурой в уголовном, гражданском, арбитражном процессах, приобрел дополнительный вес в хозяйственной жизни юридических лиц, в защите прав и законных интересов российских граждан.

Изложенное позволяет сделать вывод, что в Государственном образовательном стандарте (хотя пока и не напрямую) дано направление на переориентацию понятия права с силового содержания на право в его классическом понимании, в первую очередь как право человека.

Одним из условий принятия России в Совет Европы (1996 г.) было приведение ее законодательства в соответствие с европейскими стандартами защиты прав человека. Важные шаги на пути к реализации этого условия сделаны: приняты новые Уголовно-процессуальный, Гражданский процессуальный кодексы РФ, другие законодательные акты и, наконец, Закон об адвокатуре, который оказался первым среди названных законодательных актов, посвященных защите прав человека. Теперь адвокатура не подобие государственного образования, как было раньше, а структура гражданского общества.

В связи с этим в настоящем учебном пособии уделяется большое внимание историческому пути, пройденному адвокатурой. Написанное живым, ясным языком в доступной для понимания форме данное пособие будет полезно как студентам-юристам в изучении разных дисциплин, так и всем, кто интересуется адвокатурой.

Заведующий кафедрой уголовного процесса

Уральской государственной юридической академии,

доктор юридических наук, профессор,

почетный адвокат РФ А. Д. Прошляков

ВВЕДЕНИЕ

Институт адвокатуры имеет глубокие исторические корни. Все начиналось с самозащиты в состязательном процессе. Развивалась она непосредственно под влиянием экономических и политических факторов. Допустимо также говорить и о социальных предпосылках возникновения адвокатуры. Конкретные жизненные ситуации, связанные с нарушениями прав индивидуума, приводили к необходимости их защиты. Причем речь шла не столько о личных неимущественных правах, сколько о защите имущественных правоотношений.

Исследователи института адвокатуры указывают на то, что данный институт формировался как институт родственного представительства. Позже эти функции стали брать на себя посторонние лица, действовавшие ради собственного интереса или за вознаграждение. Так, постепенно, с течением времени возникал профессиональный союз адвокатов. Функции института расширялись и уточнялись, и адвокат выступал не просто как защитник интересов подсудимого, но и как консультант по правовым вопросам.

Справедливо отмечено в юридической литературе и то, что «зарождение адвокатуры имело и моральные, лежащие вне сферы права предпосылки. Восстанавливаемая в процессе судопроизводства справедливость — категория нравственная, законодательно не определяемая...»[1].

Некоторые авторы считали, что «адвокатура была призвана стать той самой, которая осуществляет защиту прав и законных интересов не только граждан, но и всего общества в целом и, как следствие, обеспечивает существование правового, подлинного демократического государства»[2].

Это не совсем так. На первых этапах своего развития адвокатура являлась институтом правозащиты, и в ее основе лежали интересы субъектов правоотношений, а не государственной власти, как это сложилось в советский период. Доказательство этого — исторический опыт древних государств. В Китае родители или друзья защищали обвиняемого, образуя родственную адвокатуру. Можно говорить о некоторых национальных чертах, вносимых разными народами мира в этот институт самозащиты. Например, в Древней Индии функции правозаступничества и представительства совмещались в одном лице. В Древнем Египте, где судебный процесс носил письменный и тайный характер, стороны обменивались состязательными бумагами, после разбирательства которых принималось решение. В основе тяжбы лежали формальные доказательства. Египтяне справедливо полагали, что ораторское искусство адвокатов может побудить судей к смягчению наказания.

У древних иудеев право отождествлялось с религией. Судьи считались наместниками Иеговы. Они должны были быть беспристрастными и милосердными. Подсудимые уже имели право на защиту. В более позднее время при судах синедриона начали появляться лица, готовящиеся стать судьями, которые назывались кандидатами. Они присутствовали на судебных заседаниях и выступали с речами в защиту обвиняемых, в какой-то мере выполняя функции адвокатов, с той лишь разницей, что не заключали соглашений с клиентом.

Исторически сложилось так, что главным направлением адвокатской деятельности считалось судебное представительство. Естественно, что в различных странах оно развивалось по-разному. Где-то оно совмещалось с правозаступничеством (Индия, мусульманские страны), где-то вообще не допускалось (Египет). В древних греческих государствах суд вершился или царями, или представителями высших слоев общества.

Уже тогда развивались принципы устности, гласности и состязательности.

Глава 1. ЗАРОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ИНСТИТУТА СУДЕБНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ И РОССИИ В XV—XVIII вв.

В Древнем Риме (в доимперский период) адвокатами называли родственников и друзей тяжущегося, которых он просил сопровождать его в суд. Во времена Римской империи этим термином стали обозначать судебных защитников. Институт адвокатуры в Риме складывался из совмещения двух профессий — юрисконсульта и адвоката. Они не только защищали своих доверителей в суде, но и консультировали их при совершении сделок, давая юридические советы.

С течением времени юрисконсульты все больше отделялись от адвокатов, а с изданием Закона XII таблиц из простых советников превратились в толкователей права, их основной деятельностью стало доктринальное толкование того или иного нормативного акта. Император Август официально признал за юристами эту роль.

Таким образом, происходило разделение на толкователей права — юрисконсультов и судебных защитников — адвокатов.

Своеобразно развивался институт адвокатуры в Древней Греции. Например, в афинском суде было обязательным непосредственное участие сторон. Рядовые граждане не могли так красиво и убедительно говорить в суде, как это делали юристы, что означало проигрыш дела. Так возникла потребность в сочинении специальных речей для тяжущихся сторон, которые затем заучивались и произносились в суде. Лица, которые этим занимались профессионально, получили название логографов. Первым логографом традиционно считается Антифон (V в. до н. э.), который, по словам Плутарха, ввел обычай брать плату за сочинение судебных речей.

Безусловно, институты Древнего Рима и Древней Греции лишь отдаленно напоминали то, что принято в современном мире именовать институтом адвокатуры. Изменяющаяся на протяжении столетий экономическая и социально-политическая обстановка значительно повлияла на развитие этого института. Каждое общество старалось приспособить его для себя. Необходимость судебного представительства во время процесса привела к тому, что институт адвокатуры, точнее прообраз его, начинает формироваться и в Западной Европе.

Особенностью английской адвокатуры являлось то, что, как и все законодательство Англии, она была основана на прецедентах и обычаях и развивалась практически без всякого воздействия на нее законодательной власти. Адвокаты в Англии назывались защитниками. Их функции сводились к посредничеству между потерпевшим и преступником. В феодальном обществе Англии задачи защитника заключались в том, чтобы уладить конфликт и не допустить кровной мести, заменив ее выкупом. Анализ английского средневекового законодательства показывает, что деятельность адвоката (защитника) опиралась не на закон, а на существовавшие ранее прецеденты. Процесс выигрывал тот защитник, который обладал большим даром красноречия, причем он вовсе не стремился дать юридическую квалификацию деяния своего подзащитного.

Как и во всей юриспруденции, при формировании института адвокатуры в Древней Франции учитывались каноны римского права. Завоевав Галлию, римляне вместе с другими институтами внедрили там и адвокатуру. В V в. Галлия была завоевана франками, но ее юридические учреждения вначале не подверглись изменениям. Адвокатура продолжала существовать в прежнем виде[3].

Определенный интерес представляет деятельность адвокатуры Франции в средние века и последующий период. Уже в XIV в. появляются первые зачатки сословной организации адвокатуры, и, хотя первоначально она не была оформлена законодательно, за 200-летний период (XIV—XVI вв.) было издано более 50 указов, относящихся к адвокатуре.

Одним из условий поступления в адвокатуру было принесение присяги, которая повторялась каждый год. В XIV в. было утверждено новое требование — внесение лица в специальный список. Для адвокатской деятельности в средневековой Франции уже требовалось юридическое образование, наличие так называемого диплома «лиценциата прав».

Адвокаты играли важную роль в парижском обществе. Они входили в состав парламентского корпуса и занимали в нем место, следующее за судьями и прокурорами. Адвокаты являлись своего рода государственными служащими. Парламент требовал от них добросовестного исполнения обязанностей и наказывал за опоздания и отлучки, вплоть до наложения штрафа.

В целом сословная адвокатура просуществовала без изменений до начала Великой французской революции. 2 сентября 1790 г. она была упразднена Учредительным собранием.

Любопытные сведения о деятельности адвокатов в парламенте оставил Н. П. Карабчевский. В зале заседаний французского парламента были специальные дубовые скамьи, предназначенные для адвокатского сословия. «Каждая из них носила свое особенное название: “Столб консультаций”, “Осторожность”, “Добрая вера”, “Святая Вероника”, “Горностаева шпага” и т. п. Эти скамьи принадлежали адвокатскому сословию. Все сословие, состоявшее из шестисот человек, разделялось на двенадцать групп или “колонн”, к которым приписывались стажеры. Каждая “колонна” имела в зале “des Pas Perdus” свою скамью... Изгнание со скамьи предрекало обыкновенно и самое исключение из сословия. Если провинившийся был чуток и догадлив, он спешил сам покинуть сословие»[4].

Описание атрибутики свидетельствует о том, что правовой статус адвоката приближался к уровню правительственного чиновника.

«Это было замкнутое сообщество законников с полурелигиозным, очень набожным и строго-католическим оттиском», — отмечает французский современник Крюни. Оно даже называлось «собратство св. Николая», поэтому немало лиц духовных числилось в его списках. Почти все законники были плохими ораторами, зато отличными эрудитами, всецело погруженными в казуистику и изучение догмы права.

Французская революция разогнала это сообщество. Один из декретов Учредительного собрания гласил: «...Те, кто раньше назывались адвокатами, не должны составлять ни сословия, ни корпорации, носить особые одежды при исполнении своих обязанностей... адвокаты перестанут составлять корпорацию или сословие, и каждый гражданин, прошедший курс наук и выдержавший требуемый для адвокатуры экзамен, должен будет давать отчет о своем поведении только перед законом»[5]. Такие нововведения свидетельствуют о демократизации института адвокатуры.

Однако через 12 лет сословная организация адвокатов возникла вновь, а в 1822 г. вышел новый закон о независимости адвокатуры во Франции.

Глава 2. СУДЕБНОЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО В РОССИИ В ДОРЕФОРМЕННЫЙ ПЕРИОД (XVIII — первая половина XIX в.)

Предшественник российской адвокатуры — институт судебного представительства в Древней Руси. В законодательных актах XV в. уже упоминается институт поверенных. По Псковской судной грамоте поверенные могли быть у женщин, стариков, монахов и инвалидов. По Новгородской судной грамоте услугами поверенных мог воспользоваться любой желающий. О данном институте было написано в Судебнике 1497 г., Судебнике 1550 г., а в Соборном Уложении 1649 г. уже в нескольких статьях упоминаются поверенные.

Вместе с тем сам термин «адвокат» появляется позднее, в эпоху Петра Великого. Одна из глав Воинского Устава 1716 г. так и называлась «Об адвокатах и полномочных». Таким образом, можно говорить о формировании правового статуса нового института в системе правоохранительных органов в России.

С этого времени и до Судебной реформы 1864 г. законодатель принимал различные меры по упорядочению деятельности профессиональных ходатаев.

По мнению некоторых авторов, можно выделить три направления формирования института в дореформенный период: 1) адвокатура Западного края; 2) институт депутатов при следствиях; 3) введение института присяжных стряпчих при коммерческих судах в 1832 г.

Адвокатура Западного края. К Западному краю Российской империи XIX — начала XX в. относились 9 губерний западной части европейской России: 6 белорусских и литовских (Северо-Западный край) и 3 украинских (Юго-Западный край), присоединенных в конце XVIII в. от Речи Посполитой.

В Западных губерниях адвокаты находились при всех судах: главных (губернаторских) и низших (уездных и городских), и не только при светских, но и при духовных. Требования к адвокату были следующие: адвокат должен быть природным дворянином; иметь поместье; не быть замеченным ни в каком пороке; знать законы; выполнять данную присягу.

Молодые люди, которые посвящали себя адвокатуре, назывались аппликатами (учениками) и готовились к званию адвоката под непосредственным руководством старших, опытных адвокатов — меценатов. Меценаты несли ответственность за своих учеников перед судом и законом, имели право брать их с собой в суд. В отдельных случаях меценаты посылали вместо себя в суд способных учеников под свою ответственность. Данный институт просуществовал до 1840 г.[6]

В период зарождения российской адвокатуры к ней не было особого уважения. Адвокатской практикой еще во времена Петра I занимались государственные служащие, не имевшие какого-либо значимого положения в обществе. При обсуждении проектов судебной реформы 1864 г. Государственный Совет, указывая на недостатки дореформенной адвокатуры, писал в своем журнале: «Одна из причин... бедственного положения нашего судопроизводства заключается в том, что лица, имеющие хождение по делам, большей частью люди очень сомнительной нравственности, не имеющие никаких сведений юридических, ни теоретических, ни практических». В связи с этим Государственный Совет принял решение о создании организованной адвокатуры.

В условиях буржуазного общества, к которому переходила Россия, принцип состязательности судопроизводства был одним из важнейших демократических принципов.

Ряд авторов отмечают, что дореформенная адвокатура рождалась не на голом месте. Речь идет о так называемых институтах депутатов при следствиях и присяжных стряпчих при коммерческих судах.

В соответствии с законами Российской империи к делам, в которых обвиняемые были духовного или воинского звания, купцами, т. е. лицами, принадлежащими к какой-либо сословной или профессиональной организации, в качестве лиц, их представляющих, могли допускаться так называемые депутаты от этого ведомства. Например, помещик мог быть депутатом своих крестьян.

На наш взгляд, этот институт лишь отдаленно напоминал адвокатуру, поскольку функции депутатов переплетались с функциями прокурорского надзора. При депутатах должны были производиться допросы и следственные действия. В виде исключения без депутата проводились первоначальные следственные действия, исследование происшествий по горячим следам.

Депутаты делились на постоянных и временных. Постоянные депутаты — это депутаты от лиц духовного звания, мещанства и купечества, выделяемые этими структурами для постоянного присутствия на следствиях. Остальные были временно назначаемыми лицами для проведения определенного следствия и с его окончанием утрачивали свои права. Постоянные депутаты вызывались следователями повесткой, а временные — через руководство своих ведомств. Права и обязанности депутатов регламентировались законом, и если они были согласны со следственными действиями, то удостоверяли это своей подписью. Они также имели право изложить и особое мнение. Представители этого своеобразного института, наделенные юрисдикционными полномочиями, присутствовали при производстве как уголовных, так и гражданских дел[7].

Что касается адвокатуры при коммерческих судах, то она была организована 14 мая 1832 г. и практически сохранилась до октябрьской революции 1917 г. Заниматься практикой в коммерческих судах могли только лица, которые были внесены в список присяжных стряпчих. В него включались кандидаты, которые должны были представить суду «аттестаты, послужные списки и прочие свидетельства о звании их и поведении, какие сами признают нужными». Стряпчий, внесенный в список, мог быть исключен из него по усмотрению суда без дальнейших объяснений, причина исключения регистрировалась исключительно в протоколе. После внесения в список стряпчий принимал присягу и получал право ходатайства по делам. Возможно, здесь и находятся истоки института частных поверенных в России, который развивался после судебной реформы 1864 г. Число стряпчих точно не было определено, но суду вменялось в обязанность иметь «...печение, чтобы оно было достаточным и чтобы тяжущиеся стороны не затруднялись в их выборе»[8].

Необходимо отметить, что в России отношение к адвокатуре и состязательному процессу было весьма своеобразным. Так сложилось исторически, и тон этому задавали русские государи.

В документах о посещении Петром I Англии в 1689 г. сообщалось, что, посетив Вестминстер-Холл (суд), Петр увидел там «законников», т. е. адвокатов, в мантиях и париках. Он спросил: «Что это за народ и что они тут делают?» «Это все законники, Ваше Величество», — ответили ему. «Законники, — удивился Петр. — К чему они? Во всем царстве есть только два законника, и то я полагаю одного из них повесить, когда вернусь домой»[9]. Такого же мнения об адвокатах придерживалась и Екатерина II: «Адвокаты и прокураторы у меня не законодательствуют и законодательствовать не будут, пока я жива, а после меня будут следовать моим началам». Негативная реакция на сословие адвокатов была и у императора Николая I, который говорил князю Голицыну, отстаивавшему необходимость введения адвокатуры: «Нет, князь, пока я буду царствовать, России не нужны адвокаты. Проживет без них»[10].

В русской литературе стряпчих и поверенных обзывали «ябедниками», «кровопийцами», «крапивным семенем». В какой-то мере такое негативное отношение населения было оправданно. Государственная власть не пыталась развивать этот институт, и ходатайствами занимались порой лица, не имеющие не только высшего юридического образования, но и образования вообще. Поскольку надзор за их деятельностью отсутствовал, то нередко в интересах своих клиентов они прибегали к неправомерным действиям, различного рода подлостям, что и вызывало соответствующую реакцию населения[11].

Ситуация изменилась в начале XIX в.: развивающаяся буржуазная Европа втягивала Россию в рыночные отношения, хотя процессы и происходили с отставанием в 50—60 лет, пример тому — буржуазные реформы 60—70-х гг. XIX столетия.

Глава 3. СУДЕБНЫЕ УСТАВЫ 1864 г. И СОЗДАНИЕ ИНСТИТУТА АДВОКАТУРЫ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

Трудно согласиться с мнением, укоренившемся в историко-правовой литературе, что дореформенные институты защитников ничего общего с адвокатурой не имеют. Действительно, известные русские адвокаты того времени пытались «откреститься» от старых одиозных институтов, подчеркивая отсутствие исторической преемственности. «Мы, — утверждает П. А. Потехин, — народились не из них (т. е. дореформеных адвокатов), мы даже произошли не из пепла их, мы совсем новые люди, ни исторического родства, ни последовательной связи с ними не имеем, чем и можем гордиться»[12].

Ему вторит другой известный русский адвокат В. Д. Спасович: «У нас именно имеется пример... самозарождения. Ничего подобного не бывало на Руси. Мы вышли не ex ovo, мы не вылупились из скорлупы, мы без роду и племени»[13].

Представляется, что подобного рода сентенции несут в себе больше эмоциональной окраски, нежели глубокое внутреннее содержание. Желание подчеркнуть отсутствие исторической преемственности связано, на наш взгляд, все с тем же критическим отношением к стряпчим и поверенным в феодальном обществе, стереотип которых складывался веками. Фактически, как показывают архивные источники, дело обстояло не совсем так.

При подготовке судебной реформы в области адвокатуры был использован не только континентальный (европейский), но и имевшийся в самой России опыт столетней деятельности адвокатуры в западных окраинах империи: Литве, Царстве Польском. Польская Конституция 1791 г. и постановления Литовского статута требовали, чтобы адвокат был дворянином, имел поместье, не был замечен ни в каком пороке и знал законы.

При вступлении в сословие адвокатов кандидат обязан был принести присягу. Молодые люди подготавливались к профессии под руководством опытных адвокатов, которые отвечали за учеников перед законом. Включение в состав адвокатов зависело от суда и высшей судебно-административной власти Царства Польского.

По закону 1808 г. адвокаты в Польше (а это была часть России) делились на три разряда:

патронов, состоявших при судах низшей инстанции; 

адвокатов — при апелляционных судах; 

меценатов — при кассационном суде.

Дисциплинарный надзор за адвокатами осуществляли соответствующие суды.

В прибалтийских губерниях еще в XVIII в. участие адвоката в процессе было обязательным, как и его подписи на бумаге наравне с подписями тяжущихся. По «Своду местных узаконений губерний остзейских» 1845 г. от лица, желающего получить звание адвоката, требовалась степень магистра или доктора права. Кандидаты в адвокаты подвергались практическому испытанию в суде[14]. Поэтому лукавили российские адвокаты, отмежевываясь от исторического прошлого. Вероятнее всего речь шла об «открещивании» от одиозного образа стряпчего или поверенного дореформенного суда, а не от самой системы, пришедшей с Запада, структура и принципы которой были восприняты Россией.

Дореформенный суд царской России подвергался ожесточенной критике не только в юридической литературе того времени, но и в общественно-политической и художественной литературе. Известный русский революционер-демократ А. Н. Радищев в своем знаменитом произведении «Путешествие из Петербурга в Москву» осуждал судебную систему императорской России, низкий образовательный уровень судей, продажность, произвол и взяточничество. Он открыто выступал против неравенства перед законом и против привилегий господствующего класса[15].

Радищев был убежденным сторонником состязательности процесса, считая, что обвиняемый должен иметь право на защиту. Вероятно, он первый из русских общественных деятелей сформулировал принцип презумпции невиновности. Эта идея впервые была изложена в «Грамоте российскому народу»[16].

Чуть позже другой известный русский государственный деятель и юрист М. М. Сперанский разрабатывал проект изменений в государственном аппарате и подробную схему новых судебных органов, установленных на новых буржуазных принципах судоустройства и судопроизводства. Однако в условиях крепостнической России его проект был не только смелым, но и вызвал негативную реакцию у помещиков-крепостников. В полной мере его осуществить так и не удалось[17].

О необходимости права на защиту говорили и декабристы П. И. Пестель, Н. Муравьев, Н. Тургенев и др. В частности, Н. Тургенев в своих работах обосновывал гарантии против незаконных арестов, необходимость введения равного для всех суда, предоставления обвиняемому права на защиту, рассмотрения дел с участием присяжных заседателей. В 1822 г. он составил проект будущей Судебной реформы, в основу которой легли указанные принципы[18].

Таким образом, Судебная реформа 1864 г. зрела еще в рамках феодально-крепостнического строя, но царское правительство оттягивало осуществление кардинальных преобразований судебной системы. Лишь кризис в стране на рубеже 1850—1860-х гг., обозначенный В. И. Лениным как революционная ситуация, заставил правительство в экстренном порядке начать преобразования в области судоустройства и судопроизводства.

В конце октября 1861 г. царь издал Повеление о порядке составления основных положений о судоустройстве и судопроизводстве. Хотя нововведения в основном были связаны с судебной системой, коснулись они и института адвокатуры. Ранее действовавшая система защитников и ходатаев не отвечала буржуазным принципам реформ.

Правительство пересмотрело отношение к адвокатуре. «Основные положения судоустройства» достаточно подробно рассматривали основы организации и деятельности присяжных поверенных, как теперь называли адвокатов.

Было высказано соображение о недопущении в число присяжных поверенных отставных чиновников, не получивших высшего юридического образования, прежних ходатаев по делам и др. В поверенные не должны были приниматься преподаватели и профессора высших юридических заведений как не имеющие практических навыков судебной работы. Было также признано целесообразным ввести должность помощников присяжных поверенных, которые под руководством последних должны получить необходимую практику[19].

Исключалась возможность поступления в адвокатуру лиц, не достигших 25-летнего возраста, иностранных подданных, служащих в правительственных учреждениях, кроме того, тех, кто занимал почетные и общественные должности без жалованья; объявленных несостоятельными должниками, подвергшихся по судебным приговорам лишению или ограничению прав состояния; состоявших под следствием за преступления и проступки, влекущие за собой лишение или ограничение прав состояния; исключенных со службы по суду за пороки или из среды обществ по приговорам сословий, к которым они принадлежали, лиц, которым было воспрещено хождение по чужим делам, а также исключенных из присяжных поверенных.

В дореволюционной России присяжные поверенные приписывались к судебным палатам и сами избирали место жительства в одном из городов округа тех палат, к которым были приписаны (ст. 356)[20].

Для лиц нехристианского вероисповедания существовали ограничения, и они могли быть приняты в адвокатуру только с разрешения министра юстиции.

Дискриминация была и по половому признаку. Хотя прямо женщинам работать в качестве адвокатов не запрещалось, тем не менее анализ правительственных документов подтверждает этот факт. Например, в «Высочайшем повелении» от 14 января 1871 г. говорится, что воспрещается прием женщин «даже и по найму на канцелярские и другие должности во всех правительственных и частных учреждениях, где места предназначены по назначению и выборам». Когда женщин-юристов стали принимать в адвокатуру, царское правительство разъяснило, что запрещение приема женщин на канцелярские и другие должности распространяется и на звание частного поверенного (ст. 406-19 Учреждения судебных установлений)[21].

Институт адвокатуры в России складывался из двух частей: присяжных поверенных и частных поверенных.

Там, где присяжных поверенных было мало, соответствующие функции выполняли прежние ходатаи в порядке личной инициативы (их деятельность никем не регулировалась). Возможно, с этим и связано возникновение института частных поверенных. Частные поверенные не имели юридического образования, тем не менее должны были держать экзамен при суде, платить налог за лицензию на юридическую деятельность и в дисциплинарном порядке подчиняться суду того округа, в котором работали.

Вообще, все адвокаты были распределены по округам. Вопрос о возможности распространения их деятельности за пределы установленного округа разрешался неоднозначно.

Как правило, присяжным поверенным дозволялось ведение дел только в своем округе, однако, если дело передавалось в высшую инстанцию за пределы округа, адвокат имел право вести его и там, но обязан был это время подчиняться тому совету адвокатуры, где рассматривалось дело (ст. 383—385).

Своеобразно решался вопрос и об оплате услуг адвоката. Статья 395 Учреждения судебных установлений прямо указывала, что «количество вознаграждения присяжным поверенным за хождение по делам зависит от соглашения их с доверителями» и «условие о сем должно быть письменное». Лишь в случаях, когда такого соглашения не было, оплата производилась по таксе, которую устанавливал министр юстиции.

Оплата услуг адвоката складывалась из следующих составляющих: суммы иска и результата рассмотрения дела в суде. Интересно и то, что адвокат имел право на вознаграждение даже в случае проигрыша дела (в размере % той суммы, которая причиталась бы ему в случае выигрыша).

Если защита назначалась судом, оплата труда защитников, выступавших по таким делам, производилась из средств самой адвокатуры. Для этого образовывался специальный фонд, составляемый из удержаний в размере 10 % от сумм гонорара, получаемого с населения по таксе. Фонд один раз в год по распоряжению Министерства юстиции распределялся по судебным округам в зависимости от числа защитников, выступавших в течение этого года в судах по требованию последних.

Судебную реформу 1864 г. разрабатывали образованные отечественные юристы того времени (С. И. Зарудный, Д. А. Ровинский, Н. И. Стояновский), учитывая традиции страны и опыт западноевропейских держав, отчасти немецко-австрийской адвокатуры, особенности которой состояли в соединении в одних руках функций правозаступничества и судебного представительства[22].

Положение о присяжных поверенных должно было вступить в действие раньше судебных уставов. Предполагалось, что оно будет обнародовано, «дабы лица, желающие поступить в это звание, могли приписываться к судебных местам и заблаговременно подготавливаться к исполнению своих обязанностей при содействии новых уставов судопроизводства»[23].

Государственная канцелярия одновременно с выработкой проекта судоустройства составила и временные правила о присяжных поверенных. Правила эти состояли из четырех статей и заключались в следующем. Лица, окончившие высшее учебное заведение, даже не по юридическому факультету, но прослужившие по судебному ведомству не менее 3 лет на таких должностях, на которых могли приобрести практические сведения о производстве и решении судебных дел, принимаются в число присяжных поверенных в течение первых 6 лет. Точно так же могли быть приняты лица, окончившие высшее учебное заведение по юридическому факультету. Третью группу составляли те, которые, хотя и не окончили высшего учебного заведения, но занимали по ведомству Министерства юстиции должности не ниже 7-го класса, а также секретари Сената. Наконец, в четвертую группу входили присяжные стряпчие при коммерческих судах.

В первоначальном варианте, как уже говорилось, одним из условий включения в адвокатуру было наличие высшего юридического образования. Свое отступление по этому поводу Государственная канцелярия мотивировала тем, что первая группа представляла достаточные гарантии того, что состояла из людей вполне развитых и достаточно подготовленных для профессиональной деятельности поверенного.

Имеются данные, что к 1886 г. присяжных поверенных в России насчитывалось немногим более 1600 человек и группировались они в основном в трех судебных округах — Петербургском, Московском, Харьковском[24].

Внутреннее самоуправление в адвокатуре было следующее. Присяжные поверенные приписывались к судебным палатам (ст. 356), образовывали при каждой палате особую коллегию и, имея в составе коллегии не менее 20 человек, входили в палату с просьбой о разрешении избрать Совет. Палата назначала одного из своих членов, который созывал присяжных поверенных и открывал общее собрание, где простым большинством голосов производились выборы председателя Совета (ст. 357, 360). Помимо этого закон предусматривал создание отделений Совета.

Созданному в Санкт-Петербурге Совету предшествовал Комитет присяжных поверенных, который был образован в марте 1866 г. В числе первых подавших прошение о приеме в сословие адвокатов были известные впоследствии юристы и блестящие знатоки своего дела К. Арсеньев, Д. Стасов, В. Спасович. Всего желающих стать первыми российскими адвокатами было 68 человек, 12 из них отказано по формальным основаниям. Комитет присяжных поверенных просуществовал недолго. В апреле 1866 г. образовался Совет присяжных поверенных. По заключению Судебной Палаты в Санкт-Петербурге «дела Комитета переданы Совету вместе с нерассмотренными министром юстиции прошениями» (о приеме в состав присяжных поверенных. — А. С.). В Москве Совет присяжных поверенных открылся 9 сентября 1866 г., до этого его функции исполнял Московский окружной суд.

Компетенция Совета определялась ст. 367 Учреждения судебных установлений.

«К обязанностям и правам Совета присяжных поверенных принадлежит:

1) рассмотрение прошений лиц, желающих приписаться к числу присяжных поверенных или выйти из этого звания, и сообщение судебной палате о приписке их или в отказе им в этом;

2) рассмотрение жалоб на действия присяжных поверенных и наблюдение за точным исполнением ими законов, установленных правил и всех принимаемых ими на себя обязанностей, сообразно с пользой их доверителей;

3) выдача присяжным поверенным свидетельств в том, что они не подвергались осуждению Совета;

4) назначение поверенных по очереди для безвозмездного хождения по делам лиц, пользующихся на суде правом бедности;

5) назначение в очереди поверенных для ходатайства по делам лиц, обратившихся в Совет с просьбой о назначении им таковых;

6) определение количества вознаграждения поверенному по таксе в случае несогласия по сему предмету между ним и тяжущимся и когда не заключено между ними письменного условия;

7) распределение между присяжными поверенными процентного сбора, установленного 398 статьей сего Учреждения;

8) определение взысканий с сих поверенных как по собственному усмотрению Совета, так и по жалобам, поступающим в Совет»[25].

Адвокатура, созданная в ходе Судебной реформы 1864 г., составляла важнейший элемент правоохранительной системы России. Она свидетельствовала о демократических, буржуазных изменениях в общественно-политической жизни страны. Вместе с тем необходимо отметить, что в результате ограниченного доступа (из-за различного рода цензов) она сохранила силу сословной организации.

20 ноября 1864 г. Судебные Уставы получили Высочайшее утверждение императора Александра II, и адвокатура как самостоятельная организация получила право на существование. Из присяжных поверенных было сформировано особое сословие с присущими ему признаками: сословной частью, привилегиями и, разумеется, сословными учреждениями[26]. Без особых изменений организация просуществовала до октября 1917 г., когда в результате слома старого буржуазного строя она, как и вся судебная система царизма, была упразднена. На этом и закончился буржуазный этап существования российской адвокатуры.

Глава 4. АДВОКАТУРА СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА: ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ (октябрь 1917 — 1993 г.)

§ 1. Формирование органов защиты в первые годы советской власти (октябрь 1917 — 1920-е гг.)

В соответствии с теоретическими воззрениями В. И. Ленина Октябрьская революция уничтожила «угнетательскую» часть государственного аппарата: суды, армию, полицию. Этот процесс затронул и адвокатуру: Декретом о суде № 1 от 22 ноября 1917 г. она подлежала ликвидации[27].

Однако на практике все произошло несколько иначе. Адвокаты не признали новую власть, объявив, что декрет издан нелегитимной организацией и поэтому силу закона иметь не может. Более того, адвокаты Москвы приняли решение продолжать свою деятельность на началах, закрепленных для сословий присяжных поверенных и их помощников Судебными Уставами 1864 г. и узаконениями, опубликованными в установленном порядке[28].

Между тем советская власть продолжала существовать и даже приступила к решительным преобразованиям разрушенной системы правоохранительных органов. Признавая состязательность судебного процесса, большевики попытались обеспечить каждому гражданину право на защиту.

По Декрету о суде № 1 впредь до преобразования всего порядка судопроизводства к выполнению функций защиты в уголовных делах и представительства в гражданских делах допускались «все неопороченные граждане обоего пола, пользующиеся гражданскими правами» (ст. 3).

Это положение не подвергалось специальному анализу в историко-юридической литературе, хотя заслуживает внимания, поскольку в нем завуалирована классовая сущность новой советской адвокатуры.

С одной стороны, казалось бы, от чего ушли, к тому же пришли (не требовалось юридического образования или сдачи специального квалификационного экзамена). В условиях царской России это было доступно только представителям зажиточных слоев населения. Согласно новой доктрине «пролетарской революции» все они были «чуждыми». Но, с другой стороны, собственных «пролетарских» адвокатов просто не было. Поэтому законодатель и открыл широкие врата для всех желающих попробовать себя в новом деле.

Декрет не определял и формы организации судебной защиты. По мнению идеологов советской судебной системы, пятилетний период (1917—1922 гг.) отсутствия такого важного органа, как адвокатура, объяснялся путем поиска наиболее приемлемых форм организации судебной защиты.

На наш взгляд, руководители Наркомюста РСФСР слегка лукавили. Вероятно, в периоды гражданской войны и иностранной военной интервенции, когда решался вопрос, выживет ли Советская власть или нет, не было организации адвокатуры. К тому же орган внесудебной расправы — ВЧК — вполне обходился без защитников.

Хотя справедливости ради необходимо отметить, что 19 декабря 1917 г. Наркомюст подготовил Инструкцию, предусматривающую организацию при революционных трибуналах коллегий правозаступников, имеющих право выступать в судебном процессе в качестве как обвинителей, так и защитников. Однако это было лишь полумерой. Статистика свидетельствует, что за 15 месяцев, прошедших после Октябрьской революции, вплоть до марта 1919 г. число адвокатов сократилось с 3000 до 100 человек. Защитников перестали допускать к участию в предварительном следствии, их участие в судебном разбирательстве стало выборочным, а не обязательным[29].

На съезде комиссаров юстиции Сибири, Урала и Туркестана (25 мая 1918 г.) было принято Положение о правозаступниках, в котором конкретизировалась деятельность обвинения и защиты. Так, после наведения справок о кандидате в коллегию правозаступников местный Совет депутатов выносил постановление об отказе заявителю или о принятии его в члены коллегии.

На коллегию правозаступников возлагалась обязанность оказывать населению всевозможную юридическую помощь и защиту как путем советов, разъяснений и указаний, так и составлением всякого рода прошений, жалоб и других бумаг по судебным и административным делам, а также принятием на себя защиты интересов нуждающихся на суде по уголовным и гражданским делам[30].

Продолжающееся в стране после установления Советской власти «двоевластие» проявлялось в достаточно противоречивых ситуациях. Например, еще сохранившийся Правительствующий сенат вынес решение о непризнании Декрета о суде и продолжении своей деятельности впредь до созыва Учредительного собрания.

В январе 1918 г. Совет присяжных поверенных Петрограда (нелегитимный с точки зрения советской власти орган) даже возбудил дисциплинарное дело в отношении известного адвоката Бобрищева-Пушкина в связи с тем, что тот защищал клиента в революционном трибунале[31].

Тем не менее строительство судебной системы продолжалось, и к концу марта 1918 г. местные народные суды были созданы не только в центральных районах страны (Московском и Петроградском), но и во всех крупных промышленных центрах Урала и Сибири. По Декрету о суде № 2 от 7 марта 1918 г. были упразднены окружные народные суды, рассматривавшие дела, которые превышали подсудность местного суда. Их особенностью было то, что они действовали только как суды первой инстанции[32]. Что касается советской адвокатуры, то по декрету вступление в коллегию по-прежнему не ограничивалось никакими цензами. Однако Советы не только избирали членов коллегии, но и имели право их отвода, что служило своего рода фильтром для лиц, враждебно настроенных к советской власти.

Недостаток собственных квалификационных юридических кадров заставил большевистское правительство с целью сохранения своей классовой линии прибегнуть еще к одной уловке. Положение о едином народном суде от 30 ноября 1918 г. (Декрет о суде № 3)[33] обязало суд при рассмотрении дел применять декреты советской власти, а в случае их отсутствия или неполноты — руководствоваться социалистическим правосознанием. Но поскольку психоэмоциональный фактор — вещь сугубо субъективная, то открывался простор для произвола и беззакония, хотя в то время все объяснялось исключительно классовым подходом. Вероятно, это и стало основанием для названия западными исследователями данного периода «периодом правового вакуума и хаоса»[34].

В действительности же шла ожесточенная война между старым буржуазным правом, старыми судебными институтами и новым пролетарским правом и принципиально новой системой судов. Последнее слово в этой борьбе осталось за новой советской судебной системой.

Созданные коллегии защитников, обвинителей и представителей сторон в гражданском процессе, по мнению некоторых российских исследователей, сыграли определенную положительную роль в усилении правовых гарантий граждан в условиях советского правосудия[35]. Вместе с тем не надо забывать, что формирование нового института проходило в ожесточенной классовой борьбе. Была поставлена государственная задача «выжить» старых адвокатов из всех органов защиты. В. И. Ленин, характеризуя адвокатуру того времени, писал: «...Мы разрушили в России, и правильно сделали, что разрушили, буржуазную адвокатуру, но она у нас возрождается под прикрытием “советских” правозаступников»[36]. Формальным основанием, камуфлирующим классовый подход, было обвинение «старых» присяжных поверенных во рвачестве, обирании пролетариата и беднейшего крестьянства.

На III Всероссийском съезде деятелей советской юстиции, состоявшемся в июне 1920 г., отмечалось, что, хотя подбор кандидатов в коллегию правозаступников проводился под наблюдением отделов юстиции губернских исполкомов, в коллегию проходили опытные правозаступники, представители буржуазной адвокатуры. В связи с этим некоторые выступавшие предлагали даже отказаться от института защиты вообще.

Тенденция к «огосударствлению» адвокатуры проявилась буквально с первых месяцев советской власти. Еще II Всероссийский съезд областных и губернских комиссаров юстиции постановил, что коллегии правозаступников должны создаваться при Советах, которые избирают и отзывают членов данной коллегии[37].

Решения съезда были реализованы в специальном разделе Положения о народном суде РСФСР от 30 ноября 1918 г., в котором прописывалось, что коллегия правозаступников переименовывается в коллегию защитников, обвинителей и представителей сторон в гражданском процессе при уездных и губернских исполкомах. Члены коллегии избирались исполкомами Советов и получали содержание в размере оклада, установленного для народных судей. Они могли выступать в суде в роли как защиты, так и обвинения. В качестве представителей и защитников сторон допускались ближайшие родственники трудящихся и юрисконсульты советских учреждений. Такая организация обвинения и защиты просуществовала до конца 1920 г. Состоявшийся в июне 1920 г. III Всероссийский съезд деятелей советской юстиции принял постановление о ликвидации коллегий, существовавших по Положению 1918 г., и о создании при отделах юстиции кадров обвинителей и организации судебной защиты в порядке трудовой повинности. Коммунистические принципы эпохи военного коммунизма продолжали действовать и в 20-е гг.

Д. И. Курский в своем обращении к Президиуму ВЦИК от 26 августа 1920 г. писал о развернувшемся на местах процессе ликвидации коллегий правозаступников, комплектовавшихся «почти повсеместно из обломков буржуазной адвокатуры, а то и просто подпольных адвокатов». Он предлагал упразднить существующую организацию защиты и в качестве защитников привлечь «способных к тому лиц на началах трудовой повинности»[38].

По Положению о народном суде от 21 октября 1920 г. коллегии защитников и обвинителей были упразднены, защита и обвинение разделены[39]. Вопросам организации обвинения и защиты была посвящена специальная Инструкция НКЮ от 23 ноября 1920 г., согласно которой «к защите, организуемой в порядке выполнения общественной повинности, привлекались все граждане, которые по своей профессии, образованию, партийному или служебному опыту были подготовлены к исполнению обязанностей защитников в суде»[40].

Переход к такой организации защиты прежде всего преследовал цели политические, очищение состава защитников от классово чуждых и идеологически невыдержанных элементов и не имел ничего общего с совершенствованием организации защиты в советском судебном процессе.

Отсутствие юридически грамотных кадров привело к тому, что при недостатке лиц, выполнявших эту функцию в порядке общественной повинности, к защите могли привлекаться консультанты отделов юстиции и даже близкие родственники обвиняемого. Эта своеобразная форма трудовой повинности в судебной области была вызвана специфическими условиями гражданской войны.

Несовершенство нового института защиты проявлялось и в том, что защитники в силу своей малограмотности не могли давать юридические консультации населению, в связи с чем эти функции были возложены на консультантов уездных и губернских бюро и отделов юстиции губисполкомов. Если в условиях гражданской войны и иностранной военной интервенции с этим можно было мириться, то с переходом к мирному строительству, расширением сферы хозяйственных интересов вновь встал вопрос о четком определении функций адвокатуры.

Окончание гражданской войны, первые большие кодификационные работы поставили на повестку дня вопрос о восстановлении таких важных институтов юстиции, как прокуратура и адвокатура.

§ 2. Советская адвокатура в годы нэпа (1921—1930 гг.)

После иностранной военной интервенции и трехлетней гражданской войны положение в стране стало крайне тяжелым. «Разорение, нужда, обнищание», — такими словами В. И. Ленин характеризовал условия жизни. Обострилась и политическая обстановка. В годы войны резко возросла централизация, сессии Советов созывались редко, многие вопросы решали даже не исполкомы Советов, а их президиумы. Местные партийные организации зачастую подменяли деятельность Советов. В государственном аппарате процветал бюрократизм, к обращениям граждан относились без всякого внимания.

Все эти трудности породили даже у поддерживающей новую власть части населения неверие в возможность при такой разрухе и в такой международной обстановке «построить социализм в отдельно взятой стране». Скептики были и в ближайшем окружении вождя революции.

В связи с этим в марте 1921 г. В. И. Ленин завершил разработку проблем новой экономической политики, которую рассматривал как переход от штурма крепости к длительной ее осаде, от полной ломки старого капиталистического уклада к методам постепенной его ликвидации.

В условиях нэпа изменились и задачи правоохранительных органов. Переход к мирному хозяйственному строительству, отказ от методов внесудебных репрессий легли в основу советской уголовной политики. Ленин отмечал, что в мирных условиях работу ВЧК надо «ограничить... задачами политическими». Назрела необходимость в проведении Судебной реформы. Она началась в 1921 г. с объединения революционных трибуналов (военных, гражданских, транспортных) в один орган — Верховный трибунал союзной республики. Еще до проведения реформы было преодолено ранее сложившееся разделение советской юстиции на народные суды и революционные трибуналы. Основным звеном судебной системы стал народный суд, ревтрибуналы после гражданской войны были упразднены.

На октябрьской сессии ВЦИК 1922 г. было принято Положение о судоустройстве РСФСР[41]. Устанавливалась единая трехзвенная система: народный суд, губернский суд, Верховный суд Республики. Подавляющее большинство уголовных и гражданских дел рассматривалось в народных судах.

К Судебной реформе 1922 г. следует отнести и организацию прокурорского надзора, и создание советской адвокатуры.

Всемерное укрепление законности стало еще более необходимым с началом проведения новой экономической политики. «Чем больше мы входим в условия, которые являются условиями прочной и твердой власти, — писал В. И. Ленин, — чем дальше идет развитие гражданского оборота, тем настоятельней необходимо выдвинуть твердый лозунг осуществления большей революционной законности...»[42].

Однако в то время не было органа, который бы наблюдал за точным проведением советских законов в жизнь. Эта функция распределялась между Рабоче-крестьянской инспекцией, судами, отделами юстиции исполкомов Советов, но не относилась к числу главных.

Вопрос о создании такого особого органа был поставлен на обсуждение IV Съезда деятелей юстиции в январе 1922 г., который принял решение об образовании прокуратуры. В. И. Ленин решительно возражал тем, кто собирался подчинить прокуроров не только вышестоящим инстанциям, но и местным органам власти. «...Законность не может быть калужской и казанской, — писал он, — а должна быть единая всероссийская и даже единая для всей федерации советских республик...»[43] В соответствии с этими принципиальными установками проект Положения о прокурорском надзоре 28 мая 1922 г. был принят сессией ВЦИК[44].

Параллельно «реставрации» прокуратуры и воссозданию ее в составе Верховного суда фактически была восстановлена и адвокатура. 26 мая 1922 г. ВЦИК утвердил проект положения об адвокатуре.

Согласно новому закону коллегии защитников создавались при губернских отделах юстиции. Состав коллегий утверждался губисполкомом по представлению отдела юстиции. Закон не допускал занятия членом коллегии должности в государственном учреждении или на предприятии (кроме выборных и профессорско-преподавательских в высших учебных заведениях, а с 1926 г. — также должности юрисконсультов государственных учреждений или предприятий). Коллегия защитников управлялась президиумом, избираемым общим собранием ее членов[45].

Несмотря на принятие Положения об адвокатуре, некоторые работники советского аппарата по-прежнему предвзято относились к институту правозащитников. Такое отношение сложилось в обстановке новой экономической политики в связи с тем, что адвокаты обязаны были оказывать юридическую помощь и «нэпманам». На страницах юридических изданий возникла даже дискуссия о приемлемости для коммунистов состоять в коллегии защитников. Включился в дискуссию и центральный печатный орган ВКП(б) — газета «Правда».

Представитель Наркомюста Бранденбургский доказывал допустимость и принципиальную желательность участия коммунистов в коллегии защитников (газета «Правда» от 8 августа 1922 г. № 176). Андрес в другой статье в «Правде» (№ 181) придерживался противоположной точки зрения, к нему присоединились Красиков («Правда» от 23 августа 1922 г. № 189), Прушицкий («Еженедельник советской юстиции» за 1922 г. № 29—30). В частности, Прушицкий писал: «...Признавая участие коммунистов в этой среде необходимым, надо послать туда стойких, твердых, испытанных товарищей, но их-то для этой работы и жаль, а потому лучше уже совсем коммунистов туда не посылать...»

Спор был настолько острым, что в дискуссию вмешался Центральный комитет партии. Вопрос был разрешен Циркуляром ЦК РКП(б) от 2 ноября 1922 г., согласно которому коммунистам разрешалось вступать в коллегию защитников с санкции местной партийной организации и при условии отчетности коммунистической фракции коллегии перед губернским комитетом партии.

Однако в первые годы деятельности адвокатуры членов партии было мало. В Москве в качестве защитников в 1922—1923 гг. в судах выступали только три коммуниста. «Но немного позднее, когда процент партийной прослойки приблизился к 50, руководящая роль в деятельности московской коллегии полностью перешла к коммунистической группе. Это руководство было основано на том авторитете, который завоевали коммунисты своей производственной и организационной деятельностью»[46].

Начиная с 1922—1923 гг. ВКП(б) через своих членов начинает осуществлять руководство адвокатурой и проводить в жизнь ее решения.

С точки зрения действующего трудового законодательства в эти годы предпринимались попытки уравнивания членов коллегии защитников с членами профсоюза рабочих и служащих.

Труд защитников оплачивался по соглашению с обращавшимися за помощью, однако с рабочих и служащих плата взималась по таксе, утвержденной НКЮ. Лицам, признанным судом неимущими, юридическая помощь оказывалась бесплатно.

Новым в деятельности защитников было проведение юридических консультаций. Положение о судоустройстве РСФСР 1922 г. определило такую задачу коллегии защитников, как обеспечение трудящихся юридической помощью при решении гражданских споров и рассмотрении уголовных дел (ст. 46 Положения об адвокатуре).

С октября 1922 г. по март 1923 г. только московская коллегия защитников дала 20 446 консультаций и провела 6312 судебных дел. Жаркие дискуссии, разгоревшиеся на страницах юридической печати, свидетельствуют о том, что юридическим консультациям придавалось едва ли не первостепенное значение. Это была гордость Наркомата юстиции РСФСР. Один из его деятелей, Я. Бранденбургский, писал, что дореволюционная адвокатура концентрировалась преимущественно в крупных городах, и приводил такие цифры: «В Петербурге в 1897 г. на одного адвоката приходилось 11 000 чел. населения, в 1910 г., т. е. спустя 13 лет, — 6000. В Казани в 1897 г. — 108 000, в 1910 г. — 75 000. В Варшаве в 1897 г. и в 1910 г. одинаковое количество населения — 12 000 чел. В Петербурге в 1910 г. на одного адвоката в среднем приходилось 33 дела, в Харькове — 112, в Ташкенте и Омске по 227. В 1914 г. из 878 городов России почти в половине, а именно в 339, не было ни одного адвоката...» «При таких условиях, — пишет далее Я. Бранденбургский, — становится понятным, почему бывшие Советы присяжных поверенных почти ничего не сделали по части организации юридической помощи населению и распространению знания права, что должно стать одной из функций организуемой ныне коллегии защитников»[47]

7 июня 1923 г. постановлением ВЦИК Положение о коллегии защитников было внесено отдельной главой (VI) в Положение о судоустройстве. Положение о судоустройстве РСФСР, принятое 19 ноября 1926 г., подтверждало установленный ранее статус коллегий защитников, указывая, что они действуют под непосредственным надзором и руководством областных, губернских и окружных судов[48].

Стремление осуществлять управление не только судебными органами, что было бы понятно, но также адвокатурой, нотариатом и наделенными юрисдикционными функциями органами внесудебными (арбитражные комиссии, земельные комиссии, трудовые сессии) — явление, характерное для Народного комиссариата юстиции РСФСР[49].

Хотя новое Положение содержало норму, согласно которой число членов коллегий подлежало ограничению, практика пошла по иному пути. Как отмечалось на сессии ВЦИК при обсуждении проекта положения о судоустройстве, это ограничение создавало нездоровую конкуренцию. Поэтому в Положении оговаривалось, что число членов коллегии не подлежит ограничению.

Положение по-прежнему не предусматривало для приема в коллегию образовательного ценза, а ограничивалось указанием на наличие двухлетнего стажа в должности не ниже следователя либо обязательную сдачу экзаменов специальной комиссии губернского суда.

Анализ исторических источников позволяет утверждать, что в конце 20-х гг. XX в. происходило расширение адвокатской деятельности, во-первых, за счет дачи консультаций населению; во-вторых, в силу пропаганды советского права. VI Съезд работников прокурорских, судебных и следственных органов, состоявшийся в 1929 г., констатировал, что только московская коллегия защитников в 1928 г. зарегистрировала более 226 000 обращений за разъяснением законов, более 4500 раз члены коллегии выступали с лекциями по правовым вопросам.[50]

В 1929 г. некоторые судебные работники продолжали настаивать на ликвидации коллегий защитников, уверяя, что советский суд сам способен разобраться в существе дела и потому нет необходимости сохранять институт защиты. Более того, участие защитников в процессе приводит к одностороннему подходу к делу.

Представляется, что эта тенденция была связана с общей политикой государства в конце 20-х гг. Период нэпа закончился, И. В. Сталин был сторонником жесткого администрирования и централизованного руководства страной, наступала эра административно-командного руководства, и коллегии защитников с их принципами состязательности, презумпции невиновности, гласности были не нужны. Однако Наркомат юстиции РСФСР сумел отстоять необходимость их существования.

§ 3. Деятельность адвокатуры в предвоенные годы (1930 — июнь 1941 г.)

Недоверие и даже негативное отношение к адвокатуре и в более поздние годы было прежде всего связано с политическим курсом партии и высказываниями ее вождей. В. И. Ленин говорил: «Адвоката надо брать ежовыми рукавицами, ставить в осадное положение, ибо эта интеллигентская сволочь часто паскудничает»[51]. Действуя именно по этому наказу, А. Я. Вышинский в 1929 г. заклеймил адвокатуру как «самое яркое контрреволюционное сословие»[52].

В более позднее время видный ученый-правовед Е. А. Скрипилев увидел в адвокатуре «антидемократическую» и «контрреволюционную» природу, приравняв ее к Временному правительству и Ставке главного командования[53].

Если учрежденная в 1922 г. адвокатура первое время в основном строилась как индивидуальная организация и в оплате труда преобладало соглашение адвоката с клиентом, то в дальнейшем в нее было введено коллективное начало, усилился и контроль за ее деятельностью.

В 1930 г. Наркомюст РСФСР отметил, что опыт образования коллективов членов коллегии защитников, несмотря на ряд недостатков, дал положительные результаты. Было предложено повсеместно приступить к образованию коллективов защитников, пересмотреть таксы, по которым взимается плата за оказываемую защитником юридическую помощь.

27 февраля 1932 г. коллегия Народного комиссариата юстиции утвердила Положение о коллективах членов коллегии защитников[54], которое закрепило новую организацию работы адвокатуры. Коллективы адвокатов образовывались в районных и межрайонных масштабах, а также в городах, не входящих в районы. Деятельность коллегий осуществлялась под общим руководством и надзором областных судов и охватывала как непосредственно судебную работу, так и консультационную, ведение правовой пропаганды, повышение политических и профессиональных знаний. На коллегии возлагалась также подготовка практикантов, выдвигаемых общественными организациями для дальнейшей работы в качестве защитников.

Впервые создавались юридические консультации, где клиенты могли сами выбирать себе защитника. Была введена новая оплата труда защитников, зависящая от их квалификации, общественно-правовой работы и нагрузки.

Создавалось впечатление об адвокатуре как о независимой самоуправляющейся организации, обладающей даже некоторыми демократическими принципами, поскольку прием членов коллегии производился самим коллективом, затем утверждался президиумом коллегии защитников. Управление коллективом осуществлялось общим собранием членов коллектива. Имелись бюро коллектива как постоянно действующий орган и ревизионная комиссия (в малочисленных коллективах были уполномоченные).

Тем не менее это была только видимость демократии. Государство зорко следило, чтобы новая организация не вышла из-под контроля. Это проявлялось в том, что политическое руководство деятельностью коллегии защитников осуществляли краевые (областные) и главные суды. Линию коммунистической партии проводили адвокаты-члены ВКП(б), численный состав которых неуклонно возрастал.

Интересно, что дискуссия о роли и месте адвоката-коммуниста, начавшаяся еще в начале 20-х гг., продолжалась и десятилетие спустя.

В 1927 г. решением центральных партийных органов адвокатам-членам ВКП(б) запрещалась частная практика. Долго шел спор о том, можно ли адвокатам вообще заниматься ею. В проектах Положения об адвокатуре 1934 г. и 1937 г. это то разрешалось, то запрещалось, и частная практика рассматривалась как альтернатива деятельности адвокатов в коллегиях. Период сомнений закончился только с принятием 16 августа 1939 г. Положения об адвокатуре СССР[55].

Укреплению положения адвокатуры способствовали принятие и обсуждение проекта новой Конституции СССР в 1936 г. Поскольку ее ст. 111 гарантировала обвиняемому право на защиту, роль адвоката в судебном процессе значительно возросла.

Защитник должен был принимать участие в суде при рассмотрении уголовного дела либо по приглашению подсудимого, либо по назначению суда. Действующий тогда Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР установил, что участие защитника при рассмотрении дела обязательно: 1) по делам, в которых участвует обвинитель; 2) по делам немых, глухих и других лиц, в силу физических недостатков лишенных способности правильно воспринимать те или другие явления. В этих случаях суд обязан обеспечить подсудимому участие защитника.

Постановлением ЦИК и СНК СССР 20 июля 1936 г. был образован Народный комиссариат юстиции СССР как орган судебного управления[56], в структуре центрального аппарата которого появился отдел адвокатуры. На местах краевые и областные управления юстиции наряду с другими функциями осуществляли общее руководство деятельностью адвокатуры.

Прием в адвокатуру находился под постоянным контролем государства и усилился в предвоенные годы. 22 апреля 1941 г. был издан приказ Народного комиссариата юстиции «О контроле за приемом в адвокатуру СССР». Подобные приказы издавались с определенной периодичностью, их целью было отслеживать пол

...