Е. Б. Хохлов

История правового регулирования хозяйства и труда в СССР

Учебное пособие в 3 томах.
Том 2

Экономическая политика государства и эволюция хозяйственного механизма в послевоенный период (1945–1953 гг.).

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 342(094)(075.8)

ББК 67.3я73

Х86

Автор:
Хохлов Е. Б., доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заведующий кафедрой трудового и социального права Санкт-Петербургского государственного университета. Область научных интересов – трудовое и социальное право, теория и история государства и права.

Рецензенты:
Козлихин И. Ю., доктор юридических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета, заслуженный деятель науки Российской Федерации. Область научных интересов – теория и история государства и права, история политических и правовых учений.
Куренной А. М., доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, заведующий кафедрой трудового права и права социального обеспечения Московского государственного университета. Область научных интересов – трудовое и социальное право, правовые проблемы управления трудом и социального партнерства.

В 2019–2020 гг. исполняется 90 лет с начала «великого перелома» и 60 лет с момента принятия решения о переходе Советской страны к развернутому строительству коммунизма. «Великий перелом» – термин, введенный И. В. Сталиным для обозначения относительно частного события в хозяйственном строительстве социализма, оказался весьма точным для определения гигантского переустройства всей экономики, а вместе с тем и всего советского общества на социалистических началах. Решение о пересмотре Программы Коммунистической партии (принята II съездом КПСС) было принято ХIХ съездом КПСС. Официально курс на построение в стране коммунистического общества был провозглашен на внеочередном ХХI съезде КПСС (1959 г.). Новая, третья, Программа КПСС, трактуемая как программа развернутого строительства коммунизма, была принята ХХII съездом КПСС в конце 1961 г.

Оба этих политических решения, т. е. о строительстве социализма в отдельной стране и о построении коммунистического общества, при своей практической реализации повлекли громадные последствия для всех сторон жизни советского общества и во многом сказываются в настоящее время. В связи с этим представляет несомненный как теоретический, так и практический интерес анализ влияния принятых решений на народное хозяйство в целом и на сферу применения труда в частности.

Содержанием второго тома являются обзор и характеристика тех мер, которые предпринимались советским партийно-государственным руководством в целях восстановления хозяйства, разрушенного в результате войны. Вместе с тем с достижением этой цели возникла проблема определения перспектив дальнейшего развития социализма. Решение этой проблемы было предложено И. В. Сталиным в его работе «Экономические проблемы социализма в СССР» (1952 г.). В публикуемом томе производится критический анализ предложенного решения.

Изображение на обложке patrice6000 / Shutterstock.com

УДК 342(094)(075.8)

ББК 67.3я73

© Хохлов Е. Б., 2020

© ООО «Проспект», 2020

ВВЕДЕНИЕ

Суть и направленность социально-экономической эволюции советского общества в послевоенный период и вплоть до завершения советской эпохи в истории Российского государства являются чрезвычайно интересными для научного осмысления1.

Указанный период можно разделить на две, весьма неравномерные по временно́й продолжительности и по содержанию решаемых задач части.

В рамках первой решались задачи перевода экономики на функционирование в мирных условиях существования общества и восстановления чрезвычайно подорванного войной экономического потенциала. Как видим, это были вполне конкретные, четко очерченные задачи, а потому решать их можно было по существу теми же методами, которые применялись прежде и которые, пожалуй, были вполне приемлемыми и эффективными в сложившейся ситуации.

Гораздо более сложные проблемы встали перед партийно-государствен­ным руководством страны после того, как экономика страны была в целом восстановлена и перестроена на мирный лад. В самом деле, судя по декларациям, которые звучали еще в довоенное время, социализм в СССР победил полностью и окончательно, а это означало, что в стране установились отношения социалистической собственности, ликвидирован антагонизм враждебных классов, стала господствующей социалистическая идеология и мораль — короче говоря, социализм получил возможность развиваться на собственной экономической, социальной, политической и идеологической основе, причем благодаря победе в войне — в мирных условиях существования советского общества. Таким образом, этому победившему в отдельной огромной и богатейшей стране социальному строю предстояло на деле продемонстрировать миру все те огромные преимущества, которые априори за ним признавали его идеологи и практические созидатели. Само собой разумеется, что счастливыми пользователями тех огромных богатств, которые должны быть созданы советским социалистическим хозяйством, должны были стать члены социалистического общества, все те, кто в совокупности и образовывал общее понятие советского народа. Иными словами, СССР должен был превзойти развитые капиталистические страны не только по производству чугуна, стали, цемента и пр. на душу населения, но и по уровню жизни самого этого населения; продемонстрировав всем народам преимущества социализма в военном противостоянии с сильнейшим внешним противником, советскому строю предстояло показать эти преимущества в условиях мирного внутреннего развития. Неслучайно поэтому постоянной темой партийно-государственных директив становится тезис об «удовлетворении постоянно растущих потребностей советских людей».

Однако эта новая социально-экономическая реальность ставила перед правящей элитой ряд весьма сложных вопросов, касающихся как существовавшего социалистического мироустройства, так и перспектив его дальнейшей эволюции. В самом деле, насколько приемлемой является та экономическая модель, которая сформировалась в СССР к концу тридцатых годов? Подлежит ли она каким-либо преобразованиям, если да, то в какой мере и по каким направлениям; что конкретно должно быть изменено, а что не должно подвергаться изменениям, сохраняясь в неприкосновенности в сложившемся хозяйственном механизме? Наконец, каковы конкретно (во времени) перспективы развития социализма?

Начало обсуждению экономических проблем социализма было положено дискуссией, которая развернулась в стране сразу после окончания восстановительного периода и итоги которой были подведены И. В. Сталиным в его работе, увидевшей свет в 1952 г. Этот труд затрагивает целый ряд вопросов и формулирует ответы на них. Далее мы коснемся его содержания — хотя бы потому, что сталинские формулировки надолго пережили своего автора, воспроизводясь, разу­меется без ссылок, в качестве своего рода аксиом в экономической литературе чуть ли не до конца советской истории.

Глава 1.
СОВЕТСКОЕ ОБЩЕСТВО ПОСЛЕ ВОЙНЫ: СОСТОЯНИЕ И ПЕРВООЧЕРЕДНЫЕ ЗАДАЧИ

§ 1. Меры по восстановлению экономической и социальной инфраструктуры

Состояние послевоенного хозяйства СССР. Завершившаяся Великая Отечественная война принесла огромный ущерб советской экономике, размер которого невозможно подсчитать. Известны данные, описывающие один лишь прямой материальный ущерб: было разрушено и разграблено 1710 городов, более 70 тысяч сел и деревень; полностью или частично уничтожено около 32 тысяч промышленных предприятий, 65 тысяч километров железнодорожных путей, 98 тысяч колхозов, 1876 совхозов и 2890 МТС. В общей сложности в ценовом выражении эти прямые материальные потери составили 679 млрд руб. в довоенных государственных ценах2.

Наряду с этим нельзя не указать и на потери, которые либо вовсе не имеют имущественного измерения, либо могут быть определены косвенным образом. Здесь нужно прежде всего указать на убыль населения: как известно, в настоящее время величина людских потерь вследствие войны определяется близкой к тридцати млн. чел. Если исходить из того, что численность всего населения страны к началу войны исчисляется, по разным данным, от 194 млн до примерно 197 млн человек, то получается, что страна потеряла от 15 до 18% своих граждан. К этой цифре надо добавить и убыль населения, последовавшая вследствие голода 1946–1947 гг. Потеря чуть ли не одной пятой части населения и так уже не слишком богатой населением страной, разумеется, не может не быть весьма чувствительной, причем последствия должны иметь и многофакторный, и развернутый во времени характер. В долговременном плане, как хорошо известно, эта потеря выразилась в постоянно воспроизводящихся на протяжении нескольких поколений так называемых «демографических ямах», очевидным же фактом сиюминутного характера является убыль трудоспособного населения — ибо понятно, что именно этой части общества война наносит наибольший урон. Кроме того, наглядным следствием вой­ны явилось появление значительного количества инвалидов, вдов, обез­доленных детей-сирот.

Нельзя также не указать на фактическое и моральное старение материальных активов. В чрезвычайных обстоятельствах, когда приходится решать одну глобальную задачу, все имеющиеся средства, разумеется, должны сосредоточиваться на достижении именно этой задачи. При таких условиях нет ни необходимости, ни возможности отвлекаться на решение второстепенных при таких обстоятельствах вопросов, в том числе и связанных с разработкой технических инноваций (кроме, конечно, тех, которые непосредственно не ориентированы на решение главной задачи). Понятно также и то, что и эксплуатация оборудования и использование ресурсов в условиях чрезвычайных обстоятельств с неизбежностью будет носить чрезвычайный характер, а это означает усиленный износ техники и далеко не всегда рациональные траты имеющихся ресурсов. Некоторую коррекцию ситуации должны были обеспечить поставки оборудования из потерпевших военное поражение стран в порядке репараций, однако понятно, что такие поставки не могли иметь решающего характера: проблема должна была решаться самой страной.

В этом же ряду находится и такой фактор, как деквалификация трудоспособного населения. С одной стороны, те подростки и женщины, которые пришли в промышленные цеха вместо призванных на фронт рабочих, пройдя в лучшем случае краткосрочную подготовку, не могли считаться в полной мере профессионально подготовленными работниками. С другой стороны, демобилизующиеся после окончания войны из армии бывшие кадровые рабочие вряд ли сохранили свою квалификацию, не говоря уже о тех, кто утратил профессиональную трудоспособность вследствие ранений, а также тех солдат и офицеров, которые вовсе не имели профессиональной подготовки, будучи призванными в действующую армию сразу после окончания общеобразовательной школы.

Вряд ли может быть с достоверностью определена цена перевода хозяйства на военный лад, включая затраты, связанные со срочной передислокацией промышленных производств в восточные районы страны и введением в строй новых предприятий. Но точно так же не меньшие, вероятно, затраты требовались и для конверсии милитаризованной экономики.

Не поддаются учету колоссальные расходы на ведение войны. Впрочем, здесь можно с большой точностью определить одну статью расходов — это оплата поставок военной техники и оборудования из-за рубежа; причем эта статья расходов имела долговременный характер.

Крайне негативным фактором являлось прекращение поставок продукции из оккупированных районов страны. Помимо прямых материальных потерь данное обстоятельство обусловило необходимость осуществления дополнительных мер организационного (а стало быть, в конечном счете — и имущественного) характера — налаживания новых кооперационных связей, изыскания иных источников ресурсов, наконец возложения дополнительного бремени на существовавшую промышленную, транспортную и аграрную инфраструктуры.

Наконец, все указанные факторы в своей совокупности привели к расстройству денежного обращения. Хозяйство в целом в значительной мере натурализовалось, имело место прямое административное управление движением продуктов производства (бартер), причем часто без какого бы то ни было стоимостного учета. Рынок потребительских товаров, в силу известных причин, во-первых, еще более сжался (ибо промышленность перешла на производство продукции главным образом для военных нужд), а во-вторых, упростился. Как и вообще хозяйственные связи, отношения и в этой области приобрели в значительной мере натуральный (бартерный) характер. Совершенно естественным образом возникла, впрочем, хорошо знакомая советским людям, распределительная (карточная) система снабжения населения.

Задачи хозяйственного развития. Те задачи, которые встали перед страной и ее партийно-государственным руководством в послевоенный период, могут быть разделены на две группы: во-первых, задачи сиюминутные, решение которых рассчитано на относительно близкий период и, во-вторых, задачи долговременного характера, характеризующие направления дальнейшей эволюции советского хозяйства. Постановка задач второго вида тем более важна, что речь идет о плановой, т.е. централизованно управляемой экономике.

Содержание ближайших, неотложных задач определяется теми конкретными обстоятельствами жизни послевоенного советского общества, о которых шла речь выше. Таким образом, очередными задачами хозяйственного развития являлись:

– конверсия промышленности;

– принятие мер по решению демографической проблемы;

– восстановление разрушенной промышленной, транспортной и социальной инфраструктуры;

– упорядочение потребительского рынка: а) удовлетворение спроса на промышленные товары народного потребления, на жилище, образовательно-культурные блага и б) насыщение рынка продовольственными товарами — с соответствующей отменой распределительной (карточной системы);

– упорядочение денежно-финансовой системы;

– «конверсия» механизма применения труда;

– создание (воссоздание) системы подготовки и перераспределения кадров.

Конверсия промышленности. Переход экономики на мирные условия развития был осуществлен в течение полутора-двух лет и в целом завершен уже в 1946 г. Официально принято считать, что такие быстрые темпы конверсии были обеспечены благодаря тому, что она осуществлялась в плановом порядке: заводы и фабрики получили плановые задания по выпуску мирной продукции, соответственно было произведено перераспределение рабочей силы, материальных ресурсов и обеспечено необходимое финансирование народного хозяйства. Нормативная основа проводимых мероприятий была заложена постановлением Государственного Комитета Обороны от 26 мая 1945 г. «О мероприятиях по перестройке промышленности в связи с сокращением производства вооружений»3.

Постановлением определялся перечень предприятий, которые полностью освобождались от производства предметов вооружения и «агрегатов к ним» и переводились на выпуск гражданской продукции. Одновременно ряду наркоматов и ведомств вменялось в обязанность в установленные краткие сроки представить в СНК СССР и Госплан СССР предложения о номенклатуре и размерах производства гражданской продукции на высвобождаемых мощностях, а также графики восстановления производства и освоения этой продукции. На период освоения новых видов производства наркомам и директорам предприятий разрешалось выплачивать рабочим в течение 1–2 месяцев по решению наркома в зависимости от сложности нового производства (где это необходимо) среднюю заработную плату по фактическому заработку за последние три месяца.

Вместе с тем, насколько можно судить, несмотря на планомерный характер проводимых мероприятий, определенных трудностей избежать не удалось. Во всяком случае, рассмотрев год спустя результаты финансово-хозяйственной деятельности предприятий и хозорганов промышленных министерств за 1945 г., Совет Министров СССР признал «финансовое хозяйство многих предприятий и хозорганов промышленных министерств неудовлетворительным»4, что нашло выражение в росте себестоимости промышленной продукции (вместо ее планового снижения), наличии больших сверхнормативных запасов материальных ценностей и незавершенного производства; возросшей задолженности хозяйствующих субъектов поставщикам, друг другу и по ссудам Государственного банка СССР, а также по заработной плате, и т.п.

Как констатировал Совет Министров СССР, «большие сверхнормативные запасы материальных ценностей на предприятиях и у хозорганов образовались в результате сокращения военных заказов и неудовлетворительной деятельности министерств по реализации и использованию излишних и ненужных материальных ценностей», что явилось следствием, в частности, медленной послевоенной перестройки промышленных предприятий и хозорганов, и нашло выражение «в крайне неудовлетворительном выполнении плана производства гражданской продукции, установленного в послевоенный период, особенно по Министерству сельскохозяйственного машиностроения и по Министерству авиационной промышленности», а также «крайне неудовлетворительной» реализации и использовании «излишних и ненужных материальных ценностей, оставшихся у предприятий и хозорганов от военного периода».

В целях преодоления сложившегося положения Совет Министров СССР принял решение о продлении до конца 1946 г. «предоставленное директорам предприятий право, в порядке исключения, с разрешения министров производить реализацию другим государственным и кооперативным предприятиям и учреждениям выявленные по состоянию на 1 января 1946 г. излишние (сверхнормативные, кроме сезонных запасов, прокредитованных банками) и ненужные для данного предприятия материалы». При этом устанавливалось, что «реализация указанных излишних и ненужных материалов производится по установленным ценам»; более низкие цены (со скидкой на пониженное качество, на несоответствие сортамента) могли быть установлены с разрешения соответствующего министра.

В целях содействия сбыту и реализации сверхнормативных материальных ценностей в министерствах Госплану СССР было разрешено издавать для служебного пользования квартальный информационный бюллетень, в котором помещать данные о наличии сверхнормативных материальных ценностей в министерствах и, кроме того, в Госплане СССР создавался отдел использования материальных ценностей. Одновременно на главные управления по сбыту ряда министерств5 возлагалась обязанности по реализации предъявляемых министерствами (или по их поручению — предприятиями) соответствующих излишних и ненужных материальных ценностей в установленном порядке.

Министерству государственного контроля СССР, Министерству финансов СССР и Государственному банку предлагалось «усилить контроль за расходованием предприятиями и учреждениями государственных средств, а также за соблюдением ими платежной дисциплины».

Думается, что о причинах ситуации, констатированной упомянутым постановлением, можно судить по содержанию самого этого акта: здесь как раз тот случай, когда планомерно и, соответственно целесообразно осуществляемое централизованное государственное управление приводит к результатам, во многих отношениях прямо противоположным ожидаемым. В самом деле, как мы видим, перестраиваемая экономика не дает того результата по показателям эффективности, который был ей предписан, и важная причина тому — наличие огромных сверхнормативных материальных активов. Причины, по которым хозяйствующие субъекты не спешат от них избавляться — вполне очевидны, и главная такая причина — хозяйствующим субъектом это вовсе не нужно, у них нет к этому никакого интереса, тем более, что речь идет о материальных ценностях, изначально предназначенных для военных нужд, а следовательно, сбыт которых может быть опасным для руководителей государственных предприятий. Поэтому реализация этих материальных ценностей — сугубая забота государства в целом в лице Совета Министров или отдельных министров, действующих в качестве государственных чиновников под страхом личной ответственности. Отметим, что с подобного рода проблемой экономика уже сталкивалась и в мирное (довоенное) время и, как можно предположить, она не будет устранена и в дальнейшем.

Демографическая проблема. Эта проблема, в более широком плане — проблема народонаселения, имеет сама по себе великое множество аспектов, как и не меньшее множество корреляций. В целом она выходит за границы предмета нашей работы, поэтому коснемся ее лишь в самом общем виде, причем воздерживаясь от каких-либо оценочных суждений.

Если понимать демографическую политику государства как заботу о народосбережении и стимулирование прироста населения, то она должна включать в себя такие аспекты, как: а) забота о детях, оставшихся без попечения родителей; б) улучшение состояния учреждений родовспоможения и забота о матерях; в) поддержка женщин, имеющих детей; и г) меры по укреплению семьи.

Понятно, что величайшим злом войны является появление множества обездоленных детей. Отметим, что Советское государство начало предпринимать меры, направленные на поддержку таких детей еще в период Великой Отечественной войны. Постановление СНК СССР от 21 августа 1943 г. «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации»6 в числе такого рода мер предусмотрело создание знаменитых, существующих и поныне, Суворовских училищ. Всего предлагалось создать девять таких училищ («типа старых кадетских корпусов»), по 500 человек в каждом, всего 4500 человек со сроком обучения 7 лет». Целью суворовских училищ являлась подготовка мальчиков к военной службе в офицерском звании и обеспечение получения ими общего среднего образования. В училища принимались воспитанники с десятилетнего возраста; однако при них организовывались младшие и старшие приготовительные классы, с годичным сроком обучения в каждом классе, в которые принимались дети в возрасте от 8 до 10 лет. Воспитанники суворовских военных училищ и приготовительных классов при них проживали при училищах и находились на полном закрытом пансионе за счет государства.

Несколько позднее, в 1944 г. принимается решение об учреждении Нахимовских училищ. Всего было создано три Нахимовских училища. (В настоящее время существует одно — в Санкт-Петербурге.) В этом же ряду находится и ставшая знаменитой Школа юнг Балтийского флота.

Нужно также заметить, что одними такого рода военными учебными заведениями дело не ограничилось: на полуофициальных основаниях существовали и такие институты, как, например, воспитанники военных оркестров, не говоря уже о детях, патронируемых воинскими частями в качестве «сына полка».

Помимо суворовских училищ упомянутое постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 21 августа 1943 г. предлагало создать двадцать три специальных ремесленных училища по 400 человек в каждом, всего 9200 человек, со сроком обучения 4 года (из них для мальчиков — 12 училищ и для девочек — 11). В специальные ремесленные училища принимались дети в возрасте 12–13 лет. Учащиеся училищ должны были, помимо производственной квалификации, получать образование не ниже 7 классов средней школы. Учащиеся специальных ремесленных училищ получали трехразовое питание по установленным среднесуточным нормам. Учащимся и руководящему составу училищ выдавалась форменная одежда «улучшенного качества», включая шинели, обувь, белье и постельные принадлежности.

Кроме того, создавались специальные детские дома с общим количеством воспитанников 16 300 человек и дома ребенка на 1750 детей, а также двадцать девять детских приемников-распределителей на 2000 человек. Перечисленные учебные заведения создавались в Краснодарском, Ставропольском краях, Ростовский, Сталинградской, Ворошиловградской, Воронежской, Харьковской, Курской, Орловской, Смоленской и Калининградской областях. Содержание их полностью относилось на счет государства, по сметам НКО, Главного управления трудовых резервов, Наркомпросов РСФСР и УССР, НКВД и Наркомздрава СССР.

В рассматриваемом аспекте позитивно следует оценивать и мобилизацию молодежи в ремесленные училища и школы фабрично-заводского обучения: в голодные военные и первые послевоенные годы такая мобилизация, сопровождаемая принятием мобилизованных подростков на полное государственное обеспечение, в ряде случаев являлась актом избавления их от угрозы голодной смерти.

Можно отметить, что благодаря перечисленным мерам удалось в целом избежать весьма характерного для такого рода периодов человеческой истории бедствия, как детская беспризорность и сопряженный с ней неизбежный рост детской преступности.

Указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г. предусмат­ривает увеличение государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, а также меры по усилению охраны материнства и детства. Указом устанавливается высшая степень отличия — «Мать-героиня» и учреждается орден «Материнская слава», а также медаль «Медаль материнства». Отметим, что этот указ действовал на протяжении всей последующей советской истории, претерпевая ряд изменений и дополнений (последняя такая редакция имела место 7 мая 1986 г.). Указами от 18 августа 1944 г. утверждаются Статут ордена «Материнская слава», Положение о звании «Мать-героиня» и Положение о медали «Медаль материнства»7.

Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 мая 1949 г. «Об улучшении дела государственной помощи многодетным и одиноким матерям и улучшении условий труда и быта женщин»8, принятый в дополнение к Указу от 8 июля 1944 г., установил ряд следующих правил:

1) в случае, когда ребенок одинокой матери был передан на воспитание в установленном законом порядке опекуну (вследствие смерти матери, ее болезни и других причин), полагающееся ей государственное пособие на воспитание ребенка назначалось и выплачивалось указанному опекуну;

2) беременным женщинам-работницам и служащим (с момента установления беременности) и матерям, имевшим детей в возрасте до 1 года, предоставлялось право перехода на другую работу по месту жительства с сохранением за ними непрерывности трудового стажа;

3) плата за содержание в детских садах и детских яслях детей одиноких матерей, заработок которых не превышал 600 руб. в месяц, снижался на 50%.

Кроме того, за отказ в приеме на работу матерей, кормящих грудью, и снижение им заработной платы по этим мотивам виновные подлежали привлечению к уголовной ответственности.

Следует иметь в виду, что в послевоенное время размеры государственного пособия многодетным и одиноким матерям были изменены. Мотивы такого изменения пособия, а также конкретные его размеры были сформулированы Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 ноября 1947 г. «О размере государственного пособия многодетным и одиноким матерям»9. Определяя причины изменения размеров пособия, Президиум Верховного Совета СССР констатирует: в довоенное время (например, в 1940 г.) общая сумма государственных пособий многодетным матерям составила примерно 1 млрд 200 млн руб. в год. В военное время Советское правительство ввиду падения покупательной способности рубля, сочло необходимым значительно повысить размеры государственных пособий матерям, причем в 1947 г. общая сумма государственных пособий матерям, после повышения их размеров, составила более 5 млрд руб. В настоящее же время (т.е. в 1947 г. и позднее. — Е. Х.), «когда народное хозяйство страны находится на подъеме, курс рубля укрепился и его покупательная способность значительно поднялась, было бы несправедливым сохранить без изменения увеличенные размеры пособий военного времени и следовало бы уменьшить эти размеры пособий матерям по крайней мере наполовину. В этом случае общая сумма государственных пособий матерям в год составит около 3 млрд. руб., что в два с половиной раза больше, чем в довоенном 1940 г., когда сумма пособий матерям составляла всего 1 млрд 200 млн руб.»10.

В середине 1949 г. принимается несколько нормативных актов комплексного характера, направленных на расширение сети детских учреждений и родильных домов, увеличение производства детских товаров и улучшение снабжения детских учреждений промышленными товарами и инвентарем11. Постановление Совета Министров СССР от 26 ноября 1951 г. «О мероприятиях по дальнейшему улучшению работы детских домов и усилению контроля за их учебно-воспитательной и финансово-хозяйственной деятельностью» предусматривает ряд мер, направленных на улучшение положения воспитанников детских домов.

Укажем в заключение на изменения, внесенные весной 1945 г. в законодательство о браке и семье, которые, надо полагать, имели целью укрепление института семьи: с этого момента, в отличие от предыдущих времен, права и обязанности супругов, предусмотренные законом, порождал только зарегистрированный брак12.

Восстановление разрушенного войной хозяйства. Переход на мирные условия развития сопровождался проведением мер по восстановлению разрушенной экономики. Само собой разумеется, что осуществление этих мер имело плановый характер13.

Как отмечалось в Отчетном докладе ЦК ВКП(б) ХIХ съезду партии14, закончив войну исторической победой, Советский Союз вступил в новый, мирный период своего хозяйственного развития. Советское государство в короткий срок, за счет своих собственных сил и средств, без помощи извне, восстановило разрушенное войной хозяйство и двинуло его вперед, оставив позади хозяйственные показатели довоенного времени.

С окончанием войны промышленность была перестроена с военного производства на гражданское. Партия поставила задачу в широких масштабах развернуть прежде всего тяжелую индустрию, особенно металлургию, топливную промышленность и электроэнергетику, ибо без тяжелой индустрии нельзя было решить задачи восстановления и дальнейшего развития народного хозяйства. Одновременно партия обратила особое внимание на расширение производства товаров широкого потребления с целью подъема жизненного уровня народа.

Уровень довоенного, 1940 г. по общему годовому объему промышленной продукции был достигнут и превзойден в 1948 г., по размерам добычи угля — в 1947 г., по производстве стали и цемента — в 1948 г., по производству чугуна и добыче нефти — в 1949 г., по производству обуви — в 1950 г., по производству хлопчатобумажных тканей — в 1951 г. По словам Г. Маленкова это означает, что война задержала развитие советской промышленности на 8–9 лет, т.е. примерно на две пятилетки.

Приведя данные о росте промышленной продукции в СССР, Г. Маленков констатирует, что в 1945 и 1946 гг. имело место снижение уровня промышленного производства, обусловленное тем, что производство военной техники после окончания войны было резко сокращено, а перестройка промышленности на мирные рельсы требовала известного времени. Послевоенная перестройка промышленного производства была завершена на протяжении 1946 г., после чего продукция нашей промышленности стала расти быстрыми темпами и в 1951 г. общий объем ее превзошел уровень 1940 г. в два с лишним раза.

За 1946–1951 гг. в СССР было восстановлено, построено и введено в действие около 7 тысяч крупных государственных промышленных предприятий. Основные производственные фонды промышленности возросли к 1952 г. по сравнению с 1940 г. на 77%.

Наряду с количественным ростом истекший период отмечается дальнейший технический прогресс промышленности. Как отмечает Г. Маленков, в отличие от капиталистических стран, где имеют место периодические перерывы в развитии техники, сопровождающиеся разрушением производительных сил обществ в силу экономических кризисов, в СССР, где нет таких кризисов, осуществляется непрерывное совершенствование производства на базе высшей техники, на основе достижений передовой советской науки. Отечественным машиностроением только за три последних года (1950–1952) было создано около 1600 новых типов машин и механизмов. Особенно впечатляющих успехов процесс внедрения науки в производство достиг в области атомной энергии (именно в СССР, как известно, была введена в строй первая в мире атомная электростанция).

Обширнейшее постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 21 августа 1943 г. среди неотложных мер, направленных на восстановление хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации предусмотрело проведение целого ряда конкретных мероприятий, направленных на восстановление нарушенной инфраструктуры сельского хозяйства.

Прежде всего, на органы исполнительной власти регионов, не подвергшихся оккупации, была возложена обязанность возвратить эвакуированный из оккупированных регионов. В частности, только крупного рогатого скота следовало возвратить около 200 тыс. голов.

Кроме того, в целях увеличения поголовья скота в колхозах, органы исполнительной власти освобожденных регионов получили право увеличить план контрактации и покупки скота у колхозников, рабочих и служащих. При этом колхозники, сдавшие по контрактации скот на пополнение колхозных животноводческих ферм, освобождались в 1943 г. от выполнения мясопоставок либо размер этих поставок сокращался. Все колхозы на период 1943–1945 гг. освобождались от поставки лошадей для нужд обороны и народного хозяйства. Предусматривались также и меры по восстановлению птицеводства в колхозах, в том числе увеличение производства инкубаторов.

Постановление устанавливало льготы колхозам, колхозникам, единоличникам, рабочим и служащим по поставкам сельхозпродуктов государству; предусматривалась также и помощь колхозам и совхозам семенами.

Ряд мер был направлен на восстановление МТС и машинно-тракторных мастерских, обеспечение их горюче-смазочными материалами, упорядочение материально-технического снабжения строительно-восстановительных работ в освобожденных районах.

В результате проведения этих и других мер стране, если судить по официальным данным, уже в 1946 г. было восстановлено в колхозах и крестьянских хозяйствах освобожденных районов до трех четвертей от довоенного уровня посевных площадей и более чем на половину животноводства в колхозах и у колхозников15. В целом же за пятилетие удалось восстановить и даже обеспечить рост основных показателей сельскохозяйственного сектора. В частности, производство зерна (валовой урожай) 1952 г. составил 8 миллиардов пудов (т.е. 128 млн тонн); за период с июля 1945 г. по июль 1952 г. поголовье крупного рогатого скота выросло на 13,4 млн голов, овец — на 41,8 млн голов, свиней — на 21,2 млн голов, лошадей — на 5,6 млн голов16.

Удовлетворение спроса на жилище и объекты культурного назначения. Война очень многих советских людей лишила жилища; в ходе боевых действий были также уничтожены постройки хозяйственного и культурно-бытового назначения. Поэтому восстановление объектов разрушенной жилищной, хозяйственной и культурно-бытовой инфраструктуры стало одной из неотложных проблем экономического развития.

Задача и меры государственной поддержки восстановления и строительства жилищ колхозников, рабочих и служащих были предусмотрены еще постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 21 августа 1943 г. Предписывалось «обеспечить размещение в пригодных для жилья помещениях колхозников, рабочих и служащих, проживающих в настоящее время в землянках и разрушенных домах».

Большое по объему постановление СНК РСФСР от 8 июля 1945 г. «О строительстве домов колхозников, хозяйственных построек колхозов и культурно-бытовых зданий в районах РСФСР, подвергавшихся немецкой оккупации»17 определяет: порядок восстановления и строительства домов для колхозников (разд. I); планирование жилищного, хозяйственного и культурно-бытового строительства (разд. II); порядок планирования и застройки сельских населенных пунктов (разд. III); осуществление руководства сельским и колхозным строительством (разд. IV); организацию снабжения строительными материалами сельского и колхозного строительства (разд. V); материально-техническое обеспечение сельского и колхозного строительства (разд. VI).

Вместе с тем, война самым негативным образом отразилась на жилищной, хозяйственной и культурно-бытовой инфраструктуре также и районов, которые не были затронуты боевыми действиями: понятно, что в условиях чрезвычайных, когда все ресурсы были сосредоточены на решении одной глобальной задачи, не только не возводились новые, но и имевшиеся объекты этой инфраструктуры приходили в упадок. Поэтому вполне закономерно, что действие указанного выше постановления было в скором времени распространено на некоторые районы, не подвергавшиеся оккупации18. Кроме того, в это же время принимается специальный акт, распространявшийся на села Ярославской области19.

Само собой разумеется, что необходимость осуществления больших объемов строительных работ вызвало рост потребностей в строительных материалах, строительных конструкциях и т.п. Это обстоятельство должно было повлечь за собой активный рост строительной индустрии и промышленности строительных материалов, причем нельзя было быть уверенным, что государственная система строительной промышленности сможет в полной мере удовлетворить растущие потребности.

Этот момент учитывается уже в указанном выше постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 21 августа 1943 г. Постановление СНК РСФСР от 8 июля 1945 г. обязало местные органы власти разработать и утвердить по каждому району план восстановления законсервированных и организации новых предприятий местной промышленности, промкооперации и кооперации инвалидов по производству местных строительных материалов, с учетом имевшихся сырьевых ресурсов. Предусматривались также восстановление законсервированных и организация новых колхозных и межколхозных подсобных предприятий по производству кирпича, черепицы, извести, распиловке леса, разработке каменных и песчаных карьеров и других предприятий по производству местных строительных материалов как для обеспечения собственных нужд, так и для продажи другим колхозам.

План производства колхозами местных строительных материалов предлагалось устанавливать с согласия колхозов, по решению общих собраний колхозников и не в ущерб сельскохозяйственному производству.

Спустя год, видимо, с учетом накопленного опыта, принимается решение о развитии производства строительных материалов в колхозах20. Постановление Совета Министров РСФСР от 25 июня 1946 г. обязывает облисполкомы, крайисполкомы и Советы Министров автономных республик обеспечить широкое внедрение в колхозах производство черепицы, организуя соответствующие цеха при кирпичных заводах и гончарных мастерских, располагающих пригодным сырьем; оказывать помощь колхозам в организации простейших производств по выработке кирпича, извести, кирпича-сырца, самана и гончарной посуды. Указанные органы должны были также обеспечить использовать на строительство предприятий по производству черепицы долгосрочного кредита, предоставляемого Сельхозбанком в соответствии с действовавшим законодательством. Кроме того, Министерству земледелия РСФСР было вменено в обязанность обеспечить организационное и техническое руководство, а также контроль за восстановлением и строительством колхозных подсобных предприятий по производству черепицы, кирпича, извести и других местных огнестойких строительных материалов, а также разработать и издать массовым тиражом инструкцию и техническую литературу по производст­ву в колхозах строительных материалов.

Позднее, уже на общесоюзном уровне, издается серия нормативных актов, призванных обеспечить строительство жилых домов разными категориями граждан, а также развитие рынка индивидуальных жилых домов.

Первым в этой серии является постановление Совета Министров СССР от 17 июня 1947 г. «О наделении приусадебными участками постоянных рабочих, специалистов и служащих совхозов и об оказании им помощи в строительстве собственных жилых домов»21. Принятое «в целях создания в совхозах постоянных кадров рабочих, специалистов и служащих», постановление разрешает Министерству совхозов СССР и Совминам союзных республик наделять в зерновых и животноводческих районах постоянных работников совхозов земельными участками на территории совхозов для строительства на этих участках собственных домов и других построек, посадки разного рода сельскохозяйственных культур. Размеры участков варьировались прежде всего в зависимости от определенного региона (от 0,30 га до 0,50 га на семью); размер приусадебного участка на поливных землях не мог превышать 0,15 га на семью. Директора совхозов получали право отвода участков постоянным работникам под тем условием, чтобы освоение отведенных участков (ограда, посадка плодовых деревьев и др.) было начато в год отвода, а строительство — в течение трех лет с момента отвода участка.

Министерству совхозов СССР и Советам Министров союзных республик вменялось в обязанность обеспечить постройку в совхозах за период 1947–1950 гг. работниками совхозов не менее 30 000 собст­венных индивидуальных жилых домов. Сельхозбанк должен был предусматривать ежегодно в необходимом размере в кредитных планах долгосрочный двухпроцентный кредит работникам совхозов, строящим собственные дома, в размере от 5 до 15 тыс. руб. на одну семью с погашением кредита равными частями в течение 10 лет. Построенные на территории совхозов работниками совхозов дома должны были переходить в их собственность после полного погашения государственного кредита.

Директора совхозов получали право производить силами совхозов строительство индивидуальных жилых домов по договорам с работниками как за их собственный счет, так и за счет кредитов Сельхозбанка. Постановление при этом нормировало максимальную стоимость дома). Максимальный срок строительства, устанавливаемый в договоре, не мог превышать двух лет.

Другие нормативные акты Совмина СССР, принятые в развитие приведенного постановления, либо конкретизируют его применительно к определенному региону страны22, либо распространяют его действие на работников, занятых в системе других министерств23.

Указ Президиума Верховного Совета СССР и принятое в его развитие постановление Совета Министров СССР от 26 августа 1948 г.24 устанавливают право граждан на покупку и строительство индивидуальных жилых домов. В соответствии с этими актами исполкомы краевых, областных, городских и районных Советов депутатов трудящихся были обязаны отводить гражданам как в городах, так и вне городов земельные участки для строительства индивидуальных жилых домов в один или два этажа с числом комнат от 1 до 5 включительно. Земельные участки отводились в бессрочное пользование, а построенные на этих участках дома являлись личной собственностью застройщика. Размер отводимых участков определялся в каждом отдельном случае исполкомом соответствующего Совета, в предела от 300 до 600 кв. м в городах и от 700 до 1200 кв. м — вне города. За пользование земельными участками взималась земельная рента в установленном законом размере. Строительство индивидуальных жилых домов должно было производиться в соответствии с типовым или индивидуальным проектом, а также в соответствии с проектами планировки и застройки соответствующего населенного пункта. На владельцев индивидуальных жилых домов возлагалась обязанность осуществлять озеленение и благоустройство участков, устройство тротуаров в пределах своего участка, постоянный уход и содержание в надлежащем порядке как участка, так и прилегающих к нему тротуаров и проездов, в соответствии с правилами, устанавливаемыми решениями местных Советов.

Демилитаризация системы применения труда. С проведением мер, связанных с переориентацией хозяйства на мирные условия функционирования, логично было ожидать и «конверсии» системы применения труда. Такая «конверсия» и в самом деле была произведена, однако сразу же следует сказать, что была она далеко не полной и последовательной.

При оценке проводимых в этой области мероприятий нужно принимать во внимание то важное обстоятельство, что процесс милитаризации труда начался еще в довоенное время. Здесь прежде всего следует вспомнить о законодательстве середины и второй половины 1940 г., которое установило запрет «самовольного ухода» работников, нарушение которого каралось в уголовном порядке тюремным заключением, ввело уголовную ответственность за совершение прогула, за мелкую фабрично-заводскую кражу и т.п. В этом же ряду находится и запрещение колхозам исключать колхозников из членов колхоза (что явилось одной из мер фактического и юридического закрепощения крестьянства).

Вместе с тем, этот процесс фактически начался существенно раньше, и фактор приближавшейся войны явился лишь дополнительным, хотя и достаточно веским, аргументом ужесточения государственной политики в сфере труда.

Законодательство военного времени шло по пути дальнейшего ужесточения условий применения труда работников предприятий и организаций всех форм собственности, и в принципе, с учетом обстоятельств переживаемого исторического момента, эти меры могут считаться вполне оправданными. В частности, уже в июне 1941 г. был принят Указ, регламентирующий режим труда и отдыха работников25. В соответствии с ним директора предприятий получили право с разрешения СНК СССР устанавливать как для всех рабочих и служащих предприятий, так и для отдельных цехов, участков и групп рабочих и служащих обязательных сверхурочных работ продолжительностью от 1 до 3 часов в день. Лица, не достигшие 16 лет, могли привлекаться в обязательным сверхурочным работам продолжительностью не более 2 часов в день. Не могли быть привлечены к обязательным сверхурочным работам беременные женщины начиная с шестого месяца беременности, а также женщины, кормящие грудью, — в течение шести месяцев кормления.

Оплату обязательных сверхурочных работ рабочих и служащих предлагалось производить в полуторном размере.

Одновременно во всех государственных, кооперативных и общественных предприятиях и учреждениях отменялись очередные и дополнительные отпуска, которые были заменены дополнительной компенсацией за неиспользованный отпуск. Сохранялось право на отпуска в случае болезни, а также по беременности и родам.

Мирная «конверсия» системы применения труда, развернувшаяся после окончания войны, должна оцениваться с учетом тех процессов, которые происходили еще в довоенное время и о которых было сказано выше.

I. Прежде всего происходит отмена тех норм, установленных законодательством военной поры, которые носят совершенно очевидно чрезвычайный характер.

Речь прежде всего идет о законодательстве, регламентирующем режим труда и отдыха работников. Сразу после окончания войны происходит отмена обязательных сверхурочных работ. При этом, насколько можно судить, не было принято какого-то единого нормативного акта, который бы единовременно осуществил такую отмену. Причины такого положения понятны: как следует из упомянутого выше Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1941 г., обязательные сверхурочные работы вводились также не единовременно и не для всех, а для отдельных групп работников и каждый раз с особого разрешения Совнаркома СССР. Соответственно в таком же порядке эти работы и отменялись. Характерными в связи с этим кажутся положения одного из послевоенных Указов Президиума Верховного Совета СССР. Указ от 6 июля 1945 г., предусматривая отмену взимания так называемого военного налога на заработную плату, связывал ее с ликвидацией практики обязательных сверхурочных работ: отмена сверхурочных работ влечет за собой уменьшение заработной платы рабочих и служащих, а это, в свою очередь, диктует необходимость освобождения их от военного налога. Поэтому, в соответствии с Указом, от уплаты военного налога на заработную плату, начиная с августа 1945 г., освобождались работники наркоматов авиационной промышленности, боеприпасов и вооружения, «в которых, согласно решениям Правительства, прекращено массовое применение сверхурочных работ». Одновременно СНК СССР предоставлялось право «освобождать в дальнейшем от военного налога рабочих и служащих предприятий, входящих в систему других наркоматов и ведомств, по мере отмены обязательных сверхурочных работ».

Указ Президиума Верховного Совета СССР от 30 июня 1945 г. «Об отпусках рабочим и служащим»26 предусмотрел восстановление с 1 июля 1945 г. очередных и дополнительных отпусков рабочим и служащим, которые, как уже было сказано, были отменены на период военного времени Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1941 г.

Правда, при этом СНК СССР предоставлялось право отсрочивать предоставление отпусков рабочим и служащим в отдельных отраслях промышленности до конца 1945 г. с тем, чтобы за неиспользованный в связи с этим отпуск в текущем году выплатить рабочим и служащим соответствующую компенсацию.

Соответственно, начиная с 1 июля 1945 г., прекращалось перечисление государственными, кооперативными и общественными предприятиями, организациями и учреждениями в сберегательные кассы денежной компенсации за неиспользованный отпуск в качестве социальных вкладов рабочих и служащих.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 августа 1945 г. «О льготах для лиц, работающих в районах Крайнего Севера»27 предусматривалось восстановление с 1 августа 1945 г. для работников государственных, кооперативных и общественных предприятий, учреждений и организаций, находящихся в районах Крайнего Севера, действовавших до войны льгот.

Поскольку вопрос о льготах для работников Крайнего Севера выходит за границы предмета нашего исследования, представляя собой, особенно применительно к современным условиям хозяйственной и социальной жизни, отдельную проблему, ограничимся изложением самых общих сведений.

Законодательство о такого рода льготах начало складываться в СССР с начала тридцатых годов. Первым (и основным) общесоюзным нормативным актом в этой области явилось Положение о льготах для лиц, работающих в отдаленных местностях СССР и вне крупных городских поселений, утвержденное постановлением ЦИК и СНК СССР от 12 августа 1930 г.28 В дальнейшем сформировался целый блок соответствующих нормативных актов как союзного, так и республиканского (РСФСР) уровня, нормировавших льготы в зависимости от определенного региона, отрасли хозяйства или вида предприятий (организаций), так что законодательство в этой области вряд ли можно было считать систематизированным.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 октября 1942 г. льготы, предусматриваемые указанным законодательством, были отменены.

Указ от 1 августа 1945 г. кажется примечательным в двух отношениях. Во-первых, он предусматривал восстановление не всех, а лишь некоторых их тех, которые устанавливались довоенным законодательством. Во-вторых, насколько можно судить, он закладывал правовую основу для формирования единого законодательства о льготах для работников Крайнего Севера.

В соответствии с Указом рабочим и служащим на Крайнем Севере по истечении 6 месяцев работы полагалось выплачивать 10% надбавку к ставкам (окладам). При этом устанавливалось, что общий размер надбавок не должен превышать 100% тарифной ставки (оклада).

Дополнительные отпуска сверх установленных действующим законодательством за работу в местностях Крайнего Севера предусматривались работникам с «нормированным» рабочим днем продолжительностью в 18 рабочих дней, а работникам с ненормированным рабочим днем продолжительностью в 30 рабочих дней. Было разрешено полное или частичное соединение отпусков работникам, занятым в местностях Крайнего Севера, но не более чем за 3 года, причем время, необходимое для проезда к месту использования отпуска и обратно один раз в три года, не засчитывалось в срок отпуска. При этом стоимость проезда должна была оплачиваться предприятием или учреждением.

Общая продолжительность отпуска, включая время проезда к месту использования отпуска и обратно, не могла превышать 6 месяцев.

В случае выезда работника по истечении срока трудового договора или в связи с расторжением договора по независящим от работника причинам, на предприятие, учреждение или организацию возлагалась обязанность возмещать фактические расходы на обратный проезд как самого работника, так и членов его семьи.

Лицам, направляемым на работу в местности Крайнего Севера, единовременное пособие и суточные должны были выплачиваться в двойном размере против норм, которые были предусмотрены постановлением ЦИК и СНК СССР от 23 ноября 1931 г. «О компенсациях и гарантиях при переводе, приеме вновь и направлении на работу в другие местности»29. Переводимым в обязательном порядке на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 октября 1940 г.30 выплата единовременного пособия производилась в размере, предусмотренном этим Указом.

При исчислении стажа, дающего право на получение пенсии по старости, инвалидности и за выслугу лет, один год работы в местностях Крайнего Севера засчитывался за два года работы.

Указ предусматривал также права работникам Крайнего Севера в области жилищного права. Во-первых, на предприятия, учреждения и организации возлагалась обязанность предоставлять работникам и членам их семей жилую площадь по нормам, установленным для данной местности; во-вторых, за работниками, переводимыми и направляемыми на работу на Крайний Север, сохранялась за весь период действия трудового договора жилую площадь по месту прежнего жительства, независимо от того, оставались ли там члены семьи работника или выезжали вместе с ним.

Льготы, предусмотренные Указом, распространялись на лиц, которые заключили договоры о работе на Крайнем Севере на срок не менее 3 лет31.

II. Говоря об отмене актов чрезвычайного характера в сфере общественного труда, нельзя при этом не обратить внимания на непоследовательность проводимых мероприятий.

Характерный пример подобного рода — судьба законодательства, предусматривающего уголовную ответственность за совершение дисциплинарных правонарушений. Принятое в предвоенный (1940) год, оно ведь, как мы видели, также носило чрезвычайный характер: его принятие мотивировалось необходимостью подготовки к приближавшейся войне. Кроме того, как можно судить по Обращению ВЦСПС, инициировавшего принятие Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г., это законодательство было рассчитано на «3–4% молодых рабочих и служащих, недавно пришедших на производство, которые, пользуясь отсутствием безработицы, уничтоженной советской властью, перебегая с завода на завод, подрывают дело дисциплины…» и т.д. На самом деле применение мер уголовной ответственности затронуло всех работников, невзирая ни на возраст, ни на пол.

Несмотря на завершение войны и, стало быть, исчерпание тех чрезвычайных обстоятельств, которые обусловили принятие указанного чрезвычайного законодательства, оно отнюдь не оказалось в числе тех нормативных актов, которые должны были быть отмененными в числе первых. Впрочем, надо отметить, что достаточно рано суровость уголовной ответственности за совершение дисциплинарных проступков была несколько смягчена: осужденные начали привлекаться к труду (и, следовательно, они помещались не в тюрьму, а в исправительно-трудовой лагерь). Однако, думается, причины такого смягчения положения осужденных — чисто экономического свойства: народному хозяйству требовался их труд.

Смягчение ответственности за совершение такого дисциплинарного проступка как прогул начало осуществляться через шесть лет после окончания войны, причем такое смягчение отнюдь не было радикальным32. Исходя из того, «что в связи с укреплением трудовой дисциплины на предприятиях и в учреждениях дальнейшее применение мер уголовного наказания за прогул, кроме случаев неоднократного и длительного прогула, не вызывается необходимостью и может быть заменено мерами дисциплинарного и общественного воздействия», Президиум Верховного Совета СССР устанавливал, что за прогул без уважительной причины, совершенный рабочими и служащими государственных, кооперативных и иных общественных предприятий и учреждений, директор предприятия или начальник учреждения применяет одну из следующих мер:

а) дисциплинарное взыскание согласно правилам внутреннего трудового распорядка, а на предприятиях и в учреждениях, где действуют специальные уставы о дисциплине, — согласно этим уставам;

б) лишение права на получение процентной надбавки на срок до трех месяцев или снижение единовременного вознаграждения за выслугу лет в размере до 25% на предприятиях и в учреждениях, где установлена выплата за выслугу лет процентных надбавок к заработной плате или единовременного вознаграждения;

в) увольнение с работы с указанием в трудовой книжке о том, что работник уволен за прогул без уважительной причины.

Одновременно директору предприятия или начальнику учреждения предоставлялось право, по его усмотрению, вместо применения указанных мер, направлять дела о прогулах без уважительных причин на рассмотрение товарищеского суда.

Вместе с тем в случае прогула без уважительной причины, совершенного неоднократно (более двух раз в течение трех месяцев) или продолжавшегося свыше трех дней, директор предприятия или начальник учреждения мог передать дело в суд для привлечения виновного к уголовной ответственности.

Рабочий или служащий, виновный в прогуле без уважительной причины, совершенном неоднократно или продолжавшемся свыше трех дней, подвергается по приговору суда исправительно-трудовым работам по месту работы на срок до шести месяцев с удержанием из заработной платы до 25%.

Рабочие и служащие государственных, кооперативных и общественных предприятий и учреждений, виновные в самовольном уходе с предприятия или из учреждения, подлежали преданию суду, по приговору которого подвергались исправительно-трудовым работам на срок до шести месяцев с удержанием из заработной платы до 25% или лишению свободы на срок от двух до четырех месяцев. При этом дела о таких преступлениях должны были рассматриваться судом с участием народных заседателей не позднее чем в семидневный срок33.

Предусматривалось, что судимость с лиц, осужденных по указанным преступлениям, снималась, если они в течение одного года после отбытия наказания не совершат нового преступления.

Соответственно утрачивала силу ст. 5 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. о судебной ответственности за прогул без уважительной причины и самовольный уход с предприятий и учреждений.

Обратим внимание на ряд существенных новшеств, которые предусматривает Указ от 14 июля 1951 г.

Во-первых, заметим, как трактуется ныне само понятие прогула. Строго говоря, непосредственно об этом понятии ничего не говорится, так что, как кажется, следует руководствоваться тем определением, которое было сформулировано довоенным законодательством. Как мы помним, прогулом признавалось отсутствие работника на работе в течение всего рабочего дня, однако (по своим правовым последствиям) к прогулу приравнивалось отсутствие работника на работе более 20 минут в течение рабочего дня, а также менее 20 минут — трех раз в течение одного месяца или четырех раз — в течение двух месяцев подряд (ст. 26 Типовых правил внутреннего трудового распорядка). В любом случае совершение прогула являлось деянием, влекущим уголовную ответственность.

Указ от 14 июля 1951 г. фактически дифференцирует понятие прогула на, условно говоря, «простой» и «квалифицированный»: первый остается чисто дисциплинарным правонарушением, совершение второго является основанием уголовной ответственности. При этом «квалифицированный» прогул имеет место, будучи совершенным неоднократно (более двух раз в течение трех месяцев) или продолжавшимся свыше трех дней. Такая формулировка заставляет предположить, что законодатель фактически вернулся к определению понятия прогула как отсутствия работника на работе в течение рабочего дня. Во всяком случае, формулировки понятия прогула, содержавшиеся в довоенном законодательстве, оказываются здесь существенно пересмотренными.

Во-вторых, нельзя не обратить внимания на то, что «простой» прогул трактуется как чисто дисциплинарное правонарушение (т.е. такое, ответственность за совершение которого работник несет в рамках трудового правоотношения). При этом меры дисциплинарного воздействия, которые могут быть применены к виновному работнику, дифференцированы (дисциплинарное взыскание, лишение права на получение процентной надбавки либо снижение единовременного вознаграждения за выслугу лет, дисциплинарное увольнение).

В-третьих, в качестве альтернативного варианта вводится такая мера общественного дисциплинарного воздействия на нарушителя, как рассмотрение вопроса о прогуле товарищеским судом.

В-четвертых, нельзя не отметить существенного расширения компетенции руководителя предприятия (организации) в области дисциплины труда. Руководитель отныне: а) самостоятельно избирает меру дисциплинарного воздействия34 либо принимает решение о передаче дело о прогуле на рассмотрение товарищеского суда; б) получает право увольнять работника, совершившего прогул35; в) при совершении «квалифицированного» прогула вправе (но не обязан) передавать дело в суд для привлечения виновного к уголовной ответственности.

Гораздо меньшим новациям подверглась регламентация последствий «самовольного ухода». Как следует из Указа, работники, виновные в «самовольном уходе», безусловно (как и прежде) подлежали преданию суду. Вместе с тем, вместо тюремного заключения наказание ныне дифференцировалось — либо исправительно-трудовые работы на срок до шести месяцев, либо лишение свободы на срок от двух до четырех месяцев.

Таким образом, можно дать весьма неоднозначную оценку Указу Президиума Верховного Совета СССР от 14 июля 1951 г. С одной стороны, он, конечно, несколько улучшал положение работника в сравнении с предвоенным законодательством. С другой стороны, он не только не ликвидировал установленную этим законодательством уголовную ответственность работника за совершение дисциплинарных правонарушений, но и легализовал ее на будущее время (отмена ст. 5 Указ от 26 июня 1940 г. означала на деле лишь новую редакцию норм, предусматривавших такую ответственность). Вообще, возникает впечатление, что цель этого акта — вовсе не в том, чтобы устранить или ослабить уголовную ответственность работника за совершение прогула или «самовольный уход», этот анахронизм средневековья, кажущийся диким в середине ХХ столетия. Истинная цель Указа заключается в том, чтобы, во-первых, усилить экономическую составляющую такой ответственности (исправительно-трудовые работы, конечно, гораздо более выгодны, чем непроизводительное содержание заключенного в тюрьме); во-вторых, обеспечить большую свободу управленческой деятельности руководителя организации.

История с праздничными днями, имевшая место в течение нескольких лет после окончания войны, производит несколько странное впечатление.

Указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1945 г. постановил считать 9 мая Праздником Победы над Германией и нерабочим днем36. Осенью того же года праздничным нерабочим днем было объявлено 3 сентября — как Праздник Победы над Японией37. Таким образом, с 1945 г. страна праздновала два дня Победы — 9 мая и 3 сентября.

Однако уже два года спустя и тот, и другой дни были объявлены рабочими днями38. Более того, еще некоторое время спустя рабочим объявляется 22 января — установленный еще в конце 20-х гг. день памяти 9 января и В. И. Ленина (скончавшегося 21 января 1924 г.)39. Отмена последнего мотивируется «многочисленными пожеланиями трудящихся» и поступившими заявлениями от профсоюзных и других общественных организаций, «в которых справедливо указывается, что проведение 22 января как нерабочего, праздничного дня не соответствует характеру событий — памяти дня смерти В. И. Ленина, а также 22(9) января 1905 г.», и эта мотивировка, вероятно, основательна40. Что касается Дней Победы, то перевод 9 мая и 3 сентября в категорию рабочих дней вовсе никак не мотивируется.

Конечно, можно было бы считать, что все эти меры диктовались соображениями экономии. В самом деле, примерно в это же время существенно урезаются размеры государственного пособия многодетным и одиноким матерям, единовременного пособия при обязательном переводе работника в другое предприятие, учреждение, организацию41, льготы, предоставлявшиеся лицам, награжденным орденами и медалями42, размеры премий, выплачиваемых работникам, в том числе и по результатам социалистического соревнования43. Так, например, «учитывая многочисленные предложения награжденных орденами и медалями СССР об отмене денежных выплат по орденам и медалям и некоторых других льгот, предоставляемых награжденным, и о направлении освобождающихся средств на восстановление и развитие народного хозяйства СССР», Президиум Верховного Совета СССР постановил отменить с 1 января 1948 г. денежные выплаты по орденам и медалям СССР, право бесплатного проезда награжденных орденами и медалями СССР в трамвае во всех городах СССР, а также льготный порядок оплаты занимаемой награжденными орденами СССР жилой площади в домах местных Советов.

Вместе с тем, нельзя не отметить, что тем же указом, который постановил считать 9 мая рабочим днем, восстанавливался в качестве нерабочего день 1 января — Новогодний праздник, так что об «экономии на праздниках» говорить не приходится — по крайней мере в данном случае. Приходится признать, что во всех этих решениях, как минимум, кроется не только экономическая составляющая44.

III. Обозревая эволюцию системы правового регулирования труда в послевоенные годы, нельзя не обратить внимания на то, что по некоторым параметрам процесс демилитаризации этой системы не только не осуществлялся — напротив, имел место прямо противоположный процесс. Весьма характерным примером подобного рода является кампания по введению для работников специальных званий, проходившая на рубеже сороковых-пятидесятых годов. Она был начата Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 сентября июня 1947 г. «О введении персональных званий для руководящих и инженерно-технических работников угольной промышленности и строительства угольных шахт». В последующий период специальные звания были введены для работников: министерства геологии (14 октября 1947 г.); работников горной промышленности и строительства рудников Министерства черной металлургии (12 декабря 1947 г.); Министерства цветной металлургии (20 марта 1948 г.); асбестовой промышленности (30 марта 1948 г.); руководителей и ответственных работников финансовых и банковских органов (10 июля 1948 г.); химической промышленности (8 ноября 1948 г.); работников связи (13 декабря 1948 г.); горного надзора (28 января 1949 г.); госконтроля СССР (18 мая 1949 г.); Министерства заготовок (17 июня 1949 г.). Перечень не является исчерпывающим.

Следует отметить, что само по себе введение специальных званий для работников, являющихся государственными чиновниками, т.е. функционера

...