Е. А. Громова

Модели экспериментальных правовых режимов в сфере цифровых инноваций и технологий

Монография

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 34:004

ББК 67:32.81

Г87

Изображение на обложке foxaon1987 / Shutterstock.com

Автор:

Громова Е. А., кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры предпринимательского, конкурентного и экологического права, доцент кафедры конституционного и административного права Южно-Уральского государственного университета (национального исследовательского университета), заместитель директора Юридического института по международной деятельности, директор по взаимодействию со странами БРИКС Бразильского центра медиации и арбитража, главный редактор журнала The International Journal of Law in Changing World.

Рецензенты:

Ефремов А. А., доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры информационного права и цифровых технологий Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА);

Рожкова М. А., доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, член Экспертного совета Комитета Государственной Думы по информационной политике, информационным технологиям и связи, президент IP CLUB;

Харитонова Ю. С., доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры предпринимательского права, руководитель НОЦ «Центр правовых исследований искусственного интеллекта и цифровой экономики» юридического факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова.

В монографии исследованы модели экспериментальных правовых режимов в сфере цифровых инноваций и технологий России и регуляторных песочниц отдельных зарубежных стран. Дана характеристика экспериментального правового режима как вида стимулирующего правового режима предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий, приведена практика создания и применения таких режимов в нашей стране. Выявлены особенности российской модели экспериментальных правовых режимов в сфере цифровых инноваций и технологий и моделей регуляторных песочниц отдельных зарубежных стран. Представлены результаты сравнительно-правового анализа эффективности моделей экспериментальных правовых режимов в сфере цифровых инноваций и технологий России и регуляторных песочниц Австралии, Бразилии, Индии, Китая, ОАЭ, Сингапура, ЕС и отдельных стран-участниц.

Законодательство приведено по состоянию на 1 июля 2023 г.

Издание будет полезно преподавателям, аспирантам и студентам юридических вузов и факультетов, а также широкому кругу читателей, интересующихся вопросами экспериментальных правовых режимов в сфере цифровых инноваций и технологий (регуляторных песочниц).

УДК 34:004

ББК 67:32.81

© Громова Е. А., 2023

© ООО «Проспект», 2023

Введение

Глобальная и интенсивная цифровизация, явившаяся следствием четвертой промышленной революции и смены научно-технологического уклада, повлекла за собой создание, внедрение и повсеместное распространение цифровых технологий и инноваций. В числе таковых – искусственный интеллект, Блокчейн и иные распределенные реестры, виртуальная и дополненная реальность, большие данные, робототехника и сенсорика, квантовые технологии и многие другие. Перечисленные цифровые инновации настолько быстро и активно вошли в нашу повседневную жизнь, что ученые стали говорить о феномене «цифровой трансформации» как следствии процессов цифровизации. Действительно, трансформации подверглись многие сферы общественной жизни, отрасли экономики и промышленного производства, политика и экономика, культура и многие другие. Цифровая трансформация существенно повлияла и на право, обусловив необходимость его модернизации и адаптации к современным условиям. Это стало одним из наиболее существенных вызовов, когда-либо стоящих перед правом. Появление и активное распространение цифровых технологий и инноваций показало, что современное право существенно отстает от стремительно развивающихся под влиянием цифровизации общественных отношений, а ряд юридических конструкций и правовой инструментарий устарели. Одной из причин указанного стала инновационная сущность цифровых технологий, обусловленная их особенностями и способностями изменить существующие отношения, и, соответственно, подходы к их регулированию. Так, например, появление технологий искусственного интеллекта поставило перед правом вопрос о том, можно ли наделить искусственный интеллект правами и обязанностями. Это, в свою очередь, заставляет как по-новому взглянуть на категорию правосубъектности в целом, так и пересмотреть отдельные положения гражданско-правового, уголовно-правового, трудового и иного законодательства.

Вместе с тем очевидно, что в современных геополитических условиях государствам крайне необходимо стимулировать развитие цифровых инноваций и технологий. Это обусловлено не только вопросами лидерства на мировой политической арене, но и необходимостью обеспечения национальной безопасности. Ведь те страны, которые не участвуют в гонке за цифровыми технологиями, могут рано или поздно оказаться под угрозой влияния на них более развитых и прогрессивных государств.

В этой связи регуляторы стремятся создать в своих границах благоприятный правовой климат для развития конкурентоспособных цифровых инноваций и технологий. Этому, однако, препятствует отсутствие гибкости правового регулирования, равно как и его неспособность адаптироваться к существующим реалиям. Отдельные положения законодательства, например в части требований к осуществлению предпринимательской деятельности, связанной с созданием и внедрением цифровых инноваций и технологий, могут существенно задержать их развитие.

Для устранения указанного барьера современные государства стали искать новые, более гибкие подходы к правовому регулированию цифровых инноваций. Примером таковых являются экспериментальные правовые режимы в сфере создания цифровых инноваций, известные за рубежом как регуляторные песочницы.

Данные инструменты активно применяются во многих современных государствах для того, чтобы иметь возможность оценить существующее правовое регулирование в сфере создания и применения цифровых инноваций и технологий, а также проверить целесообразность применения к предпринимательской деятельности, связанной с их развитием, существующих регуляторных требований и правовых ограничений. Проведение таких экспериментов предполагает возможность временного санкционированного государством отступления от норм действующего законодательства в условиях реального рынка с реальными потребителями. Такие страны, как Россия, Индия, США, Бразилия, Австралия, Великобритания, Канада, Сингапур, ОАЭ, а также Европейский союз и другие, активно внедряют данный инструмент, применяя его с целью проверить жизнеспособность цифровых инноваций и найти новые способы эффективного урегулирования процессов создания и внедрения таких инноваций и технологий.

Заметим, однако, что в существующих условиях весьма важно применять этот новый и неортодоксальный инструмент таким образом, чтобы не подорвать к нему доверия, обеспечив учет и соблюдение интересов не только государства и субъектов предпринимательства, но и общества. Для этого необходимо создать оптимальную модель экспериментального правового режима в сфере цифровых инноваций и технологий (регуляторной песочницы), в основе которой лежал бы принцип обеспечения баланса частных и публичных интересов.

Анализ зарубежной и отечественной юридической литературы показал, что экспериментальные правовые режимы в сфере цифровых инноваций и технологий (регуляторные песочницы) активно исследуются современными учеными. Вместе с тем авторы, как правило, сосредоточиваются либо на анализе особенностей регуляторных песочниц в рамках отдельной юрисдикции1, либо фокусируются на сравнительно-правовом анализе применения регуляторных песочниц в отдельных сферах – как правило, финтех2. Комплексных юридических исследований зарубежных моделей экспериментальных правовых режимов в сфере цифровых инноваций и технологий (регуляторных песочниц) с точки зрения их особенностей, в том числе механизмов обеспечения прав потребителей и иных участников эксперимента, нами обнаружено не было.

В этой связи целью исследования стал анализ существующих моделей экспериментальных правовых режимов в сфере цифровых инноваций и технологий (регуляторных песочниц) в России и таких зарубежных странах, как Австралия, Бразилия, Великобритания, Индия, Китай, ОАЭ, Сингапур, а также Европейского союза и его членов.

Для удобства читателя и плавного погружения его в тематику экспериментальных правовых режимов в сфере цифровых инноваций (регуляторных песочниц) монографическое исследование разделено на три главы.

В первой главе закладываются концептуальные основы формирования модели экспериментальных правовых режимов в сфере цифровых инноваций и технологий. В частности, анализируются понятия «цифровая инновация» и «цифровая технология», выявляются основные правовые барьеры, препятствующие их созданию и применению. Обосновывается выделение такого вида правового режима предпринимательской деятельности, как «стимулирующий режим предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий» в качестве способа преодоления выявленных барьеров, препятствующих развитию цифровых инноваций, описываются особенности таких режимов. Кроме того, автор дает теоретическое обоснование термину «модель стимулирующих правовых режимов предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций», выделяет особенности существующих моделей экспериментальных правовых режимов в сфере цифровых инноваций и технологий.

Вторая глава монографии посвящена исследованию российской модели экспериментальных правовых режимов. Так, дается характеристика экспериментальных правовых режимов как вида стимулирующих режимов предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций. Раскрываются особенности отечественной модели экспериментальных правовых режимов, а также приводится существующая практика создания и применения экспериментальных правовых режимов в сфере искусственного интеллекта, беспилотных летательных аппаратов и беспилотных транспортных средств, в сфере финансового рынка, а также телемедицины.

В свою очередь, третья глава посвящена моделям регуляторных песочниц отдельных зарубежных стран. В ней дается ретроспективный анализ, выявляются особенности и определяются критерии сравнения регуляторных песочниц зарубежных государств. Далее, на основании выделенных критериев описываются модели регуляторных песочниц Австралии, Бразилии, Великобритании, Индии, Китая, ОАЭ, Сингапура, а также Европейского союза и его членов. Проводится сравнительно-правовой анализ эффективности моделей регуляторных песочниц зарубежных стран с моделью экспериментальных правовых режимов в сфере цифровых инноваций и технологий в России.

В результате проведенного исследования на основе применения единых критериев сравнения выявлены особенности национальных моделей экспериментальных правовых режимов в сфере цифровых инноваций и технологий (регуляторных песочниц). Сделан вывод о том, что модели экспериментальных правовых режимов в сфере цифровых инноваций и технологий (регуляторных песочниц) обладают рядом «уязвимостей» в части отсутствия эффективных механизмов обеспечения прав потребителей услуг в рамках таких экспериментов.

Автор искренне благодарен ученым, выступившим рецензентами монографии: Алексею Александровичу Ефремову, доктору юридических наук, доценту, профессору кафедры информационного права и цифровых технологий Московского государственного юридического университета им. О. Е. Кутафина, Марине Александровне Рожковой, доктору юридических наук, профессору, главному научному сотруднику Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, члену Экспертного Совета Комитета Государственной Думы по информационной политике, информационным технологиям и связи, президенту IP CLUB, Юлии Сергеевне Харитоновой, доктору юридических наук, профессору, профессору кафедры предпринимательского права, руководителю НОЦ «Центр правовых исследований искусственного интеллекта и цифровой экономики» юридического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.

Отдельная благодарность за помощь в подготовке данного исследования Ильдару Рустамовичу Бегишеву, доктору юридических наук, доценту, заслуженному юристу Республики Татарстан, главному научному сотруднику Научно-исследовательского института цифровых технологий и права, профессору кафедры уголовного права и процесса Казанского инновационного университета имени В. Г. Тимирясова.

Особые слова благодарности коллективу издательства «Проспект» за благожелательное отношение к работе и плодотворное сотрудничество.

Глава 1. КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ФОРМИРОВАНИЯ МОДЕЛИ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫХ ПРАВОВЫХ РЕЖИМОВ В СФЕРЕ ЦИФРОВЫХ ИННОВАЦИЙ И ТЕХНОЛОГИЙ

§ 1.1. Цифровые инновации и технологии как драйверы развития предпринимательской деятельности

Знаменитое высказывание Н. Ротшильда «Кто владеет информацией – владеет миром»3 в современных условиях можно смело перефразировать: «Тот, кто владеет цифровыми инновациями, — владеет миром». Именно такие инновации позволяют сегодня не только получать необходимую информацию, но и эффективно ее обрабатывать и использовать для достижения поставленных целей. Говоря же о более глобальном, геополитическом аспекте, можно сказать, что сегодня лидерство государства на мировой арене во многом зависит от его возможностей обеспечить в своих границах оптимальные условия для создания, внедрения и применения конкурентоспособных цифровых инноваций и технологий.

К сожалению, Российская Федерация пока что не занимает лидирующие позиции в рейтингах цифрового инновационного развития. Так, Россия находится на 38-м месте из 115 в перечне стран по индексу создаваемых воз­можностей для цифровизации (Enabling Digitalization Index)4. Одной из проблем, обусловивших такое отставание, является неэффективность правового регулирования создания конкурентоспособных цифровых инноваций. Следует согласиться с учеными, считающими, что сегодня формируется запрос от общества к законодателям на создание фундаментальных регуляторных основ для поддержки цифровой трансформации5. И от того, насколько качественно мы сможем сформулировать такие основы, начиная с создания понятийно-категориального аппарата и заканчивая определением эффективных мер стимулирования предпринимательской деятельности по созданию и развитию таких инноваций, будет во многом зависеть будущее России и ее место на мировой политической арене.

Важность создания адекватного понятийно-категориального аппарата обусловлена не только необходимостью приращения научного знания. То, каким образом мы определим цифровые инновации, значительно «облегчит жизнь» правоприменителю и позволит избежать произвольного истолкования данного термина. Так, обращаясь за государственной поддержкой, лицо должно четко понимать, что оно занимается инновационной предпринимательской деятельностью, а уполномоченный орган должен знать, создание каких инноваций или технологий будет являться основанием для предоставления такой поддержки6.

Обращает на себя внимание тот факт, что существующие акты стратегического планирования и иные правовые акты в сфере цифровизации указывают на значимость цифровых инноваций для экономики, однако в них отсутствуют их определения. Единственный нормативный правовой акт, в котором содержится определение цифровой инновации, — это Федеральный закон «Об экспериментальных правовых режимах в сфере цифровых инноваций в Российской Федерации» от 31 июля 2020 года № 258-ФЗ (далее – Федеральный закон «Об экспериментальных правовых режимах в сфере цифровых инноваций»)7. Данный акт определяет цифровую инновацию как новый или существенно улучшенный продукт (товар, работу, услугу, охраняемый результат интеллектуальной деятельности) или процесс, новые методы продаж или организационные методы в деловой практике, организации рабочих мест или во внешних связях. Обращает на себя внимание, что закон полностью копирует определение инновации, содержащееся в Федеральном законе «О науке и государственной научно-технической политике» от 23 августа 1996 года № 127-ФЗ8, никак не определяя «цифровую» составляющую термина.

Анализ юридической литературы показал, что и ученые редко обращаются к этому вопросу. Лишь в одной из изученных нами работ дано определение цифровых инноваций в экономике как нововведений в цифровом виде, которые являются ключевыми факторами повышения эффективности в различных сферах экономики9. Вместе с тем возникает вопрос: что представляет собой именно цифровая инновация и в чем ее отличие от иных инноваций? Следует согласиться с авторами, полагающими, что с позиции развития права в условиях перехода к цифровой экономике приоритетным значением обладают вопросы, связанные с формированием понятийного аппарата10.

Заметим, что такая особенность многих инноваций — способность определенным образом изменить существующие отношения (так или иначе) – была присуща им с момента появления первых новшеств. Разумеется, указанная особенность делала их желанным, актуальным и востребованным объектом исследований многих областей научного знания, начиная с технических и заканчивая философскими и даже теологическими.

Следует отметить, что одним из первых об инновациях заговорил древнегреческий философ Ксенофонт. В труде «Домострой» инновации в земледелии рассматриваются как способ приращения богатства. Так, те, «кто придумает какое-нибудь мудрое нововведение по части земледелия и внедрят его, — получают хороший урожай»11.

В книге Н. Макиавелли «Государь» обсуждаются инновации в политической среде как стратегии, которые может применять правитель, чтобы справиться с постоянно меняющимся миром, а также с коррупцией в нем12.

В 1800-х годах коммунизм и социализм считались западными политическими деятелями нежелательными инновациями. Так, Г. Смит рассматривал распространение социальных инноваций (коммунизма и социализма) как атаку на деньги и банки13.

В 1625 году Ф. Бэкон опубликовал эссе «Of Innovations» «Об инновациях», в котором назвал инновации «порождением времени». Философ писал: «Тот, кто не будет применять новые средства, должен ожидать новых бед, ибо время – величайший новатор» (переведено автором)14.

Ученые-юристы — представители зарубежных государств определяли инновацию как создание новых (или эффективное перераспределение существующих) ресурсов, которое способствуют прогрессу. Первый элемент инновации рассматривается в самом широком смысле, оставляя место для пользовательских инноваций, автоматизированных инноваций, промышленных научно-исследовательских проектов, государственных инвестиций и т.д. Второй элемент гласит, что новый продукт должен считаться инновацией только в той степени, в какой он способствует росту общественного благосостояния в долгосрочной перспективе, не лишая его ресурсов, которые могли бы быть более полезно распределены в других местах. Таким образом, основными характеристиками инновации являются эффективность распределения и прогресс. Инновации могут происходить не только в рыночных процессах и продуктах, но и вне рынка, в том числе среди конечных пользователей, без необходимости проведения научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР). Базируясь на анализе нормативных источников, ученые выделяют четыре типа инноваций: продуктовые инновации, процессные инновации, маркетинговые инновации и организационные инновации15.

Уже несколько десятилетий назад ученые стали уделять существенное внимание термину «инновация». Как отмечает М. В. Волынкина, принципиальной задачей стала его точная правовая формулировка, поскольку без четкого юридического наполнения этого термина невозможно создание устойчивой экономической среды в инновационной сфере, определение правового механизма регулирования общественных отношений, использование механизмов стимулирования инновационной деятельности16.

Указанное отчасти обусловлено и активным в тот период времени нормотворчеством в данной сфере. Так, в 2006 году был принят Модельный закон «Об инновационной деятельности»17. В свою очередь, Федеральный закон «О науке и государственной научно-технической политике» от 23 августа 1996 года № 127-ФЗ был дополнен терминами «инновация» и «инновационная деятельность»18.

Исследованиями правового регулирования инновационной деятельности занимались ученые-представители различных отраслей права. Так, стоит упомянуть работы таких ученых, как М. В. Волынкина, О. А. Городов, А. С. Звездкина, Л. А. Евсеева, Т. В. Ефимцева, О. И. Худоморкова, В. П. Грибанов. В своих трудах они уделяли значительное внимание терминологии, давая авторские определения инноваций.

Вызывает интерес позиция Д. В. Грибанова, который раскрывает сущность инновации через образ поэтапного перехода информации в инновацию: через приобретение свойства системности и осмысленности информация превращается в знание, через акт творчества – в новое знание, через свойства экономической и социальной пользы – в новое полезное знание, через юридическую форму – в оформленное знание, которое в итоге и трансформируется в готовый продукт19.

Обращает на себя внимание тот факт, что ученые, очевидно, не были удовлетворены трактовкой инноваций, содержащейся в законодательстве. Это, на наш взгляд, было связано с тем, что «легальное» определение инноваций не давало возможности для юридической квалификации данного феномена. Именно поэтому они обращались к трактовке инноваций с точки зрения их относимости к объектам интеллектуальной собственности.

Так, М. В. Волынкина определила инновацию как различные охраняемые и неохраняемые результаты интеллектуальной деятельности, находящиеся на той стадии своего бытия, когда они выражены в объективной форме и способны удовлетворять общественные потребности на рынке товаров, работ, услуг20. Вызывает интерес и определение понятия «инновация», данное О. И. Худокормовой, представляющее собой своеобразный «компромисс» между легальным термином и результатами научных поисков. Автор понимает инновацию как «охраняемый либо неохраняемый результат интеллектуальной деятельности, воплощенный в виде нового или существенно улучшенного продукта/процесса, созданного с целью реализации на рынке или использования в практической деятельности для получения прибыли или достижения общественно полезных целей»21.

Думается, что данное определение понятия инновации является наиболее удачным по следующим причинам.

Во-первых, оно указывает на то, что инновацией может быть как охраняемый результат интеллектуальной деятельности, так и неохраняемый.

Во-вторых, далее автором дается толкование того, что, собственно, может стать инновацией — новый или существенно улучшенный продукт или процесс. Вместе с тем, если проанализировать легальное определение инновации в Федеральном законе «О науке и государственной научно-технической политике», то можно сделать вывод, что данный акт содержит указания и на иные виды инноваций — новый метод продаж или новый организационный метод в деловой практике, организации рабочих мест или во внешних связях.

В-третьих, автор совершенно справедливо указывает на то, что создание инноваций имеет определенные цели. Чаще всего — получение прибыли за счет их коммерциализации, реже — достижение иных социально значимых целей.

Таким образом, под инновацией можно понимать некий охраняемый или же неохраняемый результат интеллектуальной деятельности, воплощенный в виде нового или существенно улучшенного продукта или процесса, созданного с целью реализации на рынке или использования для получения прибыли и (или) достижения общественно полезных целей.

Далее следует определиться с тем, что означает термин «цифровая». Известно, что цифровые инновации и технологии пришли на смену аналоговым в середине XX века с изобретением полупроводниковых транзисторов и микрочипов22. Под «аналоговыми» понимаются устройства усиления и обработки аналоговых электрических сигналов. При этом при передаче и приеме аналогового сигнала невозможно исключить ошибки и искажения. В отличие от аналоговых, цифровая23 технология — технология, работающая с дискретными, а не с непрерывными сигналами. Цифровые сигналы — это сигналы, формируемые за счет резко меняющихся значений импульсов. При передаче цифрового сигнала ошибки и искажения практически исключены24. Когда информация хранится, передается или пересылается в цифровом формате, она преобразуется в числа — на самом базовом машинном уровне как «нули и единицы»25. По мнению экспертов, цифровые технологии лучше подходят для хранения и передачи больших массивов данных, обеспечивают высокую скорость вычислений26. При этом информация передается максимально точно, без искажений27. Именно поэтому с технической точки зрения цифровизация — это процесс преобразования аналоговой информации в цифровую форму с помощью аналого-цифрового преобразователя в целях ее обращения в информационно-телекоммуникационных устройствах, их системах и сетях»28.

...