автордың кітабын онлайн тегін оқу История юридической науки в России
В.В. Блажеев

Үзіндіні оқу

Кітап туралы Қазір оқып жатыр9 Тегін фрагмент

История юридической науки в России

Монография

Издание второе

Под редакцией
профессора, заслуженного юриста Российской Федерации
В. В. Блажеева

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 340.1(470+571)

ББК 67.3(2Рос)

И90

Рецензенты:
Лазарев В. В., доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, главный научный сотрудник Центра фундаментальных правовых исследований Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации;
Исаков В. Б., доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, заведующий кафедрой теории и истории права НИУ ВШЭ.

Под редакцией профессора, заслуженного юриста Российской Федерации В. В. Блажеева.

Монография подготовлена в Университете имени О. Е. Кутафина и посвящена эволюции, тенденциям развития юридической науки в России в дореволюционный, советский и современный периоды. Авторы стремились проследить преемственность в развитии отечественной юридической науки.

Материал структурирован по отраслям научного знания и в некоторой степени научных специальностей и включает в себя семь разделов: о становлении и развитии теоретической и исторической наук; наук, относимых к публичному праву; к частному праву; истории уголовно-правовых наук; наук процессуального цикла; международноправовых наук. Авторы не только исследовали тенденции развития юридической науки в России в предшествующие периоды, но и посвятили специальный раздел анализу новых направлений в российской юридической науке, в частности, информационному, банковскому, конкурентному праву, праву интеллектуальной собственности и др.

Монография предназначена для обучающихся юридических вузов, практических работников, всех интересующихся отечественной историей юридической науки.

УДК 340.1(470+571)

ББК 67.3(2Рос)

Список авторов

Раздел 1

1. Корнев А.В., д.ю.н., проф., зав. кафедрой теории государства и права Университета имени О.К. Кутафина

2. Липень С.В., д.ю.н., доц., профессор кафедры теории государства и права Университета имени О.К. Кутафина

3. Исаев И.А., д.ю.н., проф., зав. кафедрой истории государства и права Университета имени О.К. Кутафина, Заслуженный деятель науки РФ;

Галкин И.В., к.ю.н., ст. преподаватель кафедры истории государства и права;

Гоголева Т.Ю., к.и.н., доц., доцент кафедры истории государства и права;

Берзина А.А., к.и.н., доц., доцент кафедры истории государства и права;

Приходько М.А., к.ю.н., доц., доцент кафедры истории государства и права

Раздел 2

1. Комарова В.В., д.ю.н., проф., зав. кафедрой конституционного и муниципального права Университета имени О.К. Кутафина;

Невинский В.В., д.ю.н., проф., профессор кафедры конституционного и муниципального права, Заслуженный юрист РФ;

Осавелюк А.М., д.ю.н., проф., профессор кафедры конституционного и муниципального права;

Садовникова Г.Д., д.ю.н., проф., профессор кафедры конституционного и муниципального права;

Сергеев А.Л., к.ю.н., доц., доцент кафедры Истории государства и права;

Барциц А.Л., к.ю.н., преподаватель кафедры конституционного и муниципального права;

Заикин С.С., к.ю.н., ст. преподаватель кафедры конституционного и муниципального права

2. Попов Л.Л., д.ю.н., проф., профессор кафедры административного права и процесса, Заслуженный деятель науки РФ, Заслуженный юрист РСФСР

3. Грачева Е.Ю., д.ю.н., проф., зав. кафедрой финансового права, Заслуженный юрист РФ

4. Жаворонкова Н.Г., д.ю.н., проф., зав. кафедрой экологического и природоресурсного права, Заслуженный юрист РФ;

Зиновьева О.А., к.ю.н., доц., доцент кафедры экологического и природоресурсного права

Раздел 3

1. Богданова Е.Е., д.ю.н., доц., и.о. зав. кафедрой гражданского права;

Ксенофонтова Д.С., к.ю.н., доцент кафедры семейного права

2. Ершова И.В., д.ю.н., проф., зав. кафедрой предпринимательского и корпоративного права, Заслуженный юрист РФ;

Андреева Л.В., д.ю.н., проф., профессор кафедры предпринимательского и корпоративного права

3. Лютов Н.Л., д.ю.н., проф., зав. кафедрой трудового права и права социального обеспечения;

Лушников А.М., д.ю.н., д.и.н., проф., зав. кафедрой трудового и финансового права Ярославского государственного университета имени П.Г. Демидова

4. Дмитриева Г.К., д.ю.н., проф., профессор кафедры международного частного права, Заслуженный юрист РФ

Раздел 4

1. Чучаев А.И., д.ю.н., проф., профессор кафедры уголовного права

2. Дашков Г.В., д.ю.н., проф., профессор кафедры криминологии и уголовно-исполнительного права, Заслуженный деятель науки РФ

3. Ищенко Е.П., д.ю.н., проф., зав. кафедрой криминалистики, Заслуженный деятель науки РФ, Заслуженный юрист РФ

4. Россинская Е.Р., д.ю.н., проф., зав. кафедрой судебных экспертиз, Заслуженный деятель науки РФ;

Зинин А.М., д.ю.н., проф., профессор кафедры судебных экспертиз, Заслуженный юрист РФ

Раздел 5

1. Боннер А.Т., д.ю.н., проф., профессор кафедры гражданского и административного судопроизводства, Заслуженный деятель науки РФ;

Фурсов Д.А., д.ю.н., проф., профессор кафедры гражданского и административного судопроизводства Российского государственного университета правосудия

2. Лупинская П.А. , д.ю.н., проф., Заслуженный деятель науки РФ;

Вилкова Т.Ю., к.ю.н., доц., доцент кафедры уголовно-процессуального права

Раздел 6

1. Ануфриева Л.П., д.ю.н., проф., профессор кафедры международного права;

Соколова Н.А., д.ю.н., доц., зав. кафедрой международного права

2. Кашкин С.Ю., д.ю.н., проф., зав. кафедрой европейского и интеграционного права, Заслуженный юрист РФ

Раздел 7

1. Минбалеев А.В., д.ю.н., доц., зав. кафедрой информационного права и цифровых технологий;

Рассолов И.М., д.ю.н., доц., доцент кафедры информационного права и цифровых технологий;

Чубукова С.Г., к.ю.н., доц., доцент кафедры информационного права и цифровых технологий

2. Володина С.И., к.ю.н., доц., зав. кафедрой адвокатуры;

Макаров С.Ю., к.ю.н., доц., доцент кафедры адвокатуры;

Поспелов О.В., к.ю.н., доц., доцент кафедры адвокатуры

3. Смирнов А.Ф., д.ю.н., проф., профессор кафедры организации судебной и прокурорско-следственной деятельности, Заслуженный юрист РФ

4. Отческая Т.И., д.ю.н., проф., зав. кафедрой организации судебной и прокурорско-следственной деятельности

5. Исаенко В.Н., д.ю.н., проф., профессор кафедры организации судебной и прокурорско-следственной деятельности, Заслуженный юрист РФ

6. Ефимова Л.Г., д.ю.н., проф., зав. кафедрой банковского права

7. Понкин И.В., д.ю.н., проф., профессор кафедры спортивного права

8. Новоселова Л.А., д.ю.н., проф., зав. кафедрой интеллектуальных прав, Заслуженный юрист РФ;

Гринь Е.С., к.ю.н., доц., доцент кафедры интеллектуальных прав

9. Романова В.В., д.ю.н., зав. кафедрой энергетического права

10. Пузыревский С.А., к.ю.н., доц., зав. кафедрой конкурентного права;

Серегин Д.И., к.ю.н., доц., доцент кафедры конкурентного права

Предисловие

Эпоха перемен и преобразований, переживаемая нашей страной, процессы цифровизации, способные в ближайшем будущем изменить мир, со всей неизбежностью ставят вопрос о роли и предназначении права в современном государстве и обществе. Осмысление основных подходов к правовому регулированию новых общественных отношений невозможно без выявления исторических тенденций, закономерностей, традиций развития российской юридической науки.

Учеными Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА) подготовлено второе издание монографии «История юридической науки в России». Первое вышло в 2009 году по инициативе выдающегося российского ученого — юриста, академика РАН Олега Емельяновича Кутафина.

Необходимость второго издания продиктована рядом обстоятельств, включая значительный и качественный прирост новых научных знаний практически во всех отраслях юридической науки, переоценку, казалось бы, устоявшихся парадигм, институтов и методологических подходов, поскольку новые общественные реалии настоятельно требуют адекватного научного осмысления в целях дальнейшего совершенствования правового регулирования наиболее важных сторон общественной жизни. Необходимо также учитывать, что наука вообще и юридическая в частности, должна своевременно выявлять проблемы, которые потребуют юридической регламентации и в этой связи давать научно обоснованные прогнозы правового развития на основе объективных закономерностей.

В настоящем издании сделан акцент на развитии отечественной юридической науки на всех трех этапах ее эволюции: дореволюционном, советском и современном.

Авторы монографии стремились проследить преемственность в развитии отечественной юридической науки.

Дореволюционный период юриспруденции нередко именуют классическим. Именно во второй половине XIX — начале XX вв. был заложен прочный фундамент юридической науки и образования. Это время было на редкость плодотворным и благоприятным для развития юриспруденции. Одно перечисление имен блестящих ученых — юристов заняло бы не одну страницу.

Советский период характеризуется формированием серьезных научных школ, созданием базовых парадигм по всех отраслях советского права.

Современный период особенно интересен. Он характеризуется быстрой динамикой и рациональными технологическими инновациями. Иными словами, в монографии представлено становление и развитие отраслевых юридических доктрин в лице наиболее авторитетных ее представителей и научных школ.

Кроме того, материал структурирован по отраслям научного знания и в некоторой степени научных специальностей.

История юридической науки объективно начинается со становления и эволюции теоретической и исторической науки. Эти научные и учебные дисциплины принято именовать базовыми, фундаментальными. Затем показано развитие государственно-правовой науки.

Частное право представлено историей развития близких, смежных отраслей права. Отдельно изложено становление и развитие уголовно-правовой науки.

История правовой науки, разумеется, будет неполной без эволюции наук процессуального цикла.

В книге отражена история международного и европейского права.

Понятно, что объединение в один раздел нескольких отраслей научно-юридического знания происходило на основе их определенной близости и в этом смысле является условным.

Заключительный раздел посвящен новым направлениям развития юридической науки. В последние годы сформировались перспективные и востребованные жизнью новые отрасли юридического знания.

Ну, и, наконец, авторы не только проанализировали развитие наиболее значимых юридических доктрин, но и попытались предсказать их дальнейшую эволюцию в свете тех изменений, которые происходят на наших глазах.

Необходимо отметить, что ученые — юристы ВЮЗИ-МЮИ-МГЮА, Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА) всегда вносили и вносят серьезный вклад в российскую юридическую науку и образование, отвечают на все новые вызовы, тесно сотрудничая с другими научными и образовательными учреждениями.

Ректор Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА),
профессор, заслуженный юрист РФ Блажеев В.В.

Раздел 1.
ЭВОЛЮЦИЯ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ И ИСТОРИЧЕСКОЙ ЮРИДИЧЕСКИХ НАУК

1. Теория государства и права: становление и эволюция

Определить точное время, с которого началось формирование теории государства и права в России, достаточно сложно. Представление о праве и государстве возникает практически одновременно с самим феноменом государственности. В этом смысле правовая мысль России имеет довольно богатую историю. Однако собственно теория как наивысшая форма понимания и отражения правовой реальности возникает гораздо позже. Любая теория как система понятий, суждений, концепций обретает статус науки только тогда, когда поднимается до осознания сущности явлений и закономерностей их бытия. Учреждение в XVIII веке Российской академии наук, университетов, где были созданы юридические факультеты, стажировки в лучших европейских университетах наиболее способных студентов и молодых ученых послужили мощным импульсом для развития правовой науки. Оценивая путь, пройденный российской юридической наукой, можно согласиться с оценкой, данной ей Н. М. Коркуновым: «Мы можем пожаловаться разве только на малое количество людей, посвятивших себя научному изучению права, но не на их качество»1.

Теория государства и права в этот период еще не существовала как самостоятельная научная дисциплина, и на протяжении целого столетия вплоть до конца XIX — начала ХХ века она развивалась в рамках философии права. Сама же философия права первоначально своим предметом имела естественное право как нечто идеальное и образцовое, а затем стала заниматься теоретическими проблемами позитивного права (Куницын А. П. «Право естественное», 1820; Редкин П. Г. «Из лекций по истории философии права в связи с историей философии вообще». Т. 1–7. СПб., 1889–1891).

Роль своеобразного мостика между философией права и сформировавшейся впоследствии теорией права сыграла энциклопедия права, которая параллельно с первой выполняла по сути роль второй, пытаясь соединить без всяких попыток теоретических обобщений существующие правовые знания в единую систему. Энциклопедия права выполнила важнейшую задачу, сформировав словарь юридических понятий, который затем стал органичной частью общей теории права.

Определенной вехой в формировании общей теории права стало опубликование в 1869 году видным ученым-правоведом М. Н. Капустиным основательного труда под названием «Теория права. Общая догматика. Ч. 1». Отдавая должное энциклопедии права, он выразил сомнения относительно ее способности двигаться дальше в понимании права во всем его многообразии. «Каждая юридическая наука рассматривает право в приложении к известной системе отношений со всех сторон — догматической, исторической и политической. Но необходима также такая наука, которая установила бы общую догму права и общества, указала бы на юридическую область в целом ее объеме и на связь отдельных юридических отношений, наконец, определила бы общую систему юридических наук». Такой наукой, по его мнению, должна стать теория права и общества.

Многие юристы в дореволюционной России были уверены в том, что до постижения сущности права будущий юрист должен хорошо изучить человека и общество. Так были предвосхищены юридическая антропология и социология права.

Сложнее обстоит дело с соотношением предметов философии права и теории права. По мнению одних современных ученых, философия права представляет собой один из разделов общей теории права. Другие настаивают на том, что философия права является самостоятельной научной дисциплиной. Как бы там ни было, связь между философией права и общей теорией права разорвать очень трудно. Философия права всегда стремилась познать идею права, его сущность. Эта задача была сформулирована Г. В. Ф. Гегелем в его знаменитой «Философии права» (1820). Не может обойти этого вопроса и общая теория права, для которой он, может быть, является самым главным. Эта связь настолько очевидна, что один из выдающихся дореволюционных русских юристов Г. Ф. Шершеневич свою двухтомную фундаментальную работу назвал «Общая теория права» (М., 1911, 1912). В тексте же он дал пояснение, что содержание современной научной философии права образуют три ее части: общая теория права, история философии права и политика права.

Выход теории права за рамки философии права был вполне закономерным. Рождение теории права в качестве базовой методологической науки было предопределено самой жизнью, а точнее, бурным развитием во второй половине девятнадцатого столетия товарно-денежных отношений. Стремительное развитие экономики, формирование рынка с разнообразными отношениями производства и обмена потребовали соответствующего правового регулирования. Первоначально в рамках цивилистики, а затем на уровне различных отраслей права постепенно начинает складываться теория права, основной задачей которой становится формирование общих понятий и категорий юридической науки и практики.

Конец XIX — начало ХХ века были очень плодотворными для развития юридической науки. Сформировавшись под большим влиянием европейской науки, дореволюционная российская юридическая мысль затем стала развиваться столь стремительно, что за короткий период времени завоевала серьезный авторитет. Сущность права, генезис, социальная ценность и его всемирное предназначение, связь государства и права — разработка этих и других вопросов общей теории права стала достоянием мировой юриспруденции.

Рассматривая зарождение и развитие общей теории права и государства, следует отметить, что прилагательное «общая» в названии науки и учебной дисциплины появилось отнюдь не случайно. По своей природе теория не может замыкаться на частностях, какой-либо казуистике или исключениях из правил. С момента своего рождения она была нацелена на выявление общих закономерностей существования права и государства, которые невозможно открыть в рамках отдельных отраслей права или на опыте отдельной национальной государственно-правовой реальности. Российскую теорию права и государства, как правило, создавали те ученые, которые пришли в нее из конкретных отраслей права, чаще всего из цивилистики, что позволяло им под широким углом зрения смотреть на цели, задачи и функции новой науки.

Мощное развитие общей теории права и государства отчасти можно объяснить и широким использованием сравнительного метода. Теория получала эмпирический материал из отраслевых наук, которые не просто изучали российское право, а в его сравнении с правом других, как правило, европейских государств.

Требует пояснения и тот факт, почему наука и учебная дисциплина со временем получили название «теория права и государства», или в другой интерпретации — «теория государства и права». Первоначально многие склонялись к названию «теория права и общества». Аргументы восходили к известному изречению древних Ubi Societas, Ibi Jus («где общество, там право» [лат.]). По образному выражению Б. Н. Чичерина, «как факт, право есть явление общественной жизни». Сходные позиции обнаруживает и Е. Н. Трубецкой, который полагал, что «право содержит в себе элемент личный и общественный». Одним словом, поскольку право есть порождение социума и одно из условий его существования, необходимо изучать общество. К тому же общество и право возникают раньше государства, как полагало большинство дореволюционных русских юристов. Тем не менее некоторые выдающиеся ученые в название своих фундаментальных работ стали включать теорию государства, как это сделал Л. И. Петражицкий, выпустив свою знаменитую «Теорию права и государства в связи с теорией нравственности» (СПб., 1906), которого трудно заподозрить в симпатиях к этатизму. Этому примеру последовал его ученик П. А. Сорокин («Элементарный учебник общей теории права в связи с теорией государства». Ярославль, 1919). Другие же ученые, такие как Г. Ф. Шершеневич («Общая теория права». М., 1911–1912), А. А. Рождественский («Основы общей теории права». М., 1912), В. М. Хвостов («Общая теория права. Элементарный очерк»), П. Г. Виноградов («Очерки по теории права». М., 1915), в самом содержании своих работ обращались к проблеме государства и его связи с правом.

Это нельзя признать случайностью. Среди представителей юридических профессий было много людей с либеральными взглядами, поэтому вольно или невольно их политические убеждения влияли на видение права и государства. И все-таки соображения чистой науки перевесили. Ни признание исторического первенства общества и права перед государством, ни стремление подчинить государство праву не уводили дореволюционных ученых от реальности в область бесплодных фантазий. Жесткая, причинно-функциональная взаимосвязь государства и права или права и государства была настолько очевидна, что практически никто не решался рассматривать эти категории абсолютно изолированно друг от друга. В итоге было сформулировано устоявшееся ныне название, и хотя слабо аргументированные, политически ангажированные попытки разорвать теорию права и теорию государства будут предприниматься уже в постсоветское время, но они пока не получили широкой поддержки в научном сообществе.

В конце XIX века начинают складываться научные школы государства и права, между которыми имели место разные формы сотрудничества, что отнюдь не исключало и элементы некоторого соперничества.

В дореволюционный период своей истории теория государства и права как наука редко отвлекалась на какие-то узкие, специальные проблемы. В основном все работы в области общей теории представляют собой систематизированное изложение курса права и государства и составляющих их элементов. Само собой разумеется, что основными объектами познания являлись сами институты права и государства, причем плюрализм мнений был настолько широк, что одни теории (школы) порой начисто отвергали другие. Пожалуй, никогда больше в истории отечественной юридической науки не было такой свободы обмена мнениями и отсутствия какого-либо администрирования в области мысли, как это имело место на рубеже девятнадцатого-двадцатого столетий.

Несмотря на то что право в дореволюционной России понимали по-разному, фактически с самого начала формирования новой науки существовали некие общие методологические подходы. Право, констатировал профессор Н. И. Палиенко, относится к наиболее сложным явлениям социального мира, поэтому «общие законы общественной жизни действуют и в области права. Право, следовательно, не может быть понято вне связи с фактами и условиями действительной жизни». По его мнению, право не выходит из закономерностей общественных явлений. Он солидарен с Г. Еллинеком в том, что право как бы ведет двойную жизнь: оно являет собой сочетание сущего и должного. Право является правилами, нормами, выражающими идею о должном порядке общественных связей. При этом не следует забывать, что действительная жизнь, фактические отношения во всем их разнообразии являются необходимыми предпосылками этих норм, почвой, на которой право развивается и черпает свое содержание и к которой оно применяется.

С точки зрения Б. Н. Чичерина, автора многих фундаментальных работ («История политических учений», т. 1–5. М., 1869–1902; «Собственность и государство», т. 1–2. М., 1882–1883; «Философия права». М., 1900 и др.), источник права, как и нравственности, лежит в свободе. Тем не менее необходимо установление общего закона, определяющего границы каждого лица. Поэтому «право есть совместное существование свободы под общим законом».

Сходную позицию занимал и Е. Н. Трубецкой («Общая теория права». Иркутск, 1919). Право выражает правила поведения, поэтому он понимал его как совокупность норм, с одной стороны, предоставляющих, а с другой — ограничивающих внешнюю свободу лиц в их взаимных отношениях. Право имманентно содержит в себе два элемента — личный и общественный, следовательно, «право есть 1) объективный порядок, регулирующий отношения людей в обществе, и 2) субъективный порядок, заключающий в себе индивидуальные права, признаваемые и предоставляемые юридическими нормами».

Б. А. Кистяковский, может быть, более других изучивший связь общества и права («Социальные науки и право. Очерки по методологии социальных наук и общей теории права». М., 1916), утверждал, что «изучение права как социального явления нужно не только для осуществления теоретической цели — достичь наиболее полного знания права. Оно является насущной потребностью того, чтобы право не расходилось со справедливостью и чтобы само право было справедливым». Изучение права и всего того, что с ним связано, дает совокупность различных сведений. Эти сведения, согласно правилам формальной логики, можно сводить в определения, т. е. образовывать из них понятия. Последние «выражают в концентрированном виде то, что мы знаем о предмете».

С позиции П. И. Новгородцева («Из лекций по общей теории права. Часть методологическая». М., 1904) силы, образующие право, скрываются внутри, действуют медленно и нигде не выступают явственно. При этом он подчеркивает, что «право образуется если и закономерно, то через людей и при посредстве их воли».

Целый ряд дореволюционных юристов и философов (В. М. Гессен, П. Г. Виноградов, П. И. Новгородцев и др.) усматривали тесную связь между правом и нравственностью. Лучше других это выразил В. С. Соловьев («Оправдание добра». М., 1899), для которого право есть «принудительное требование реализации определенного минимального добра или порядка, не допускающего известных проявлений зла».

А. С. Ященко занимал позицию, в чем-то сходную с позицией Л. И. Петражицкого («Синтетическая точка зрения в юридических теориях». СПб., 1912). Он видел в праве совокупность действующих в обществе, психически переживаемых людьми и нашедших свое выражение в объективных социальных формах норм, которые устанавливают путем охраны или разграничения принудительное равновесие между интересами внешней свободы лица и интересами общественного блага.

Изучение права с ориентацией на его связи с обществом характерно и для А. С. Алексеева. Он полагал, что в обществе живут юридические идеи, но там нет готовых формул. Однако законодатель в своей лаборатории применяет к ним правила юридической техники и конструирует логическую систему правовых предписаний (определений). Но «эти определения становятся живыми законами лишь постольку, поскольку в них живы принципы и требования, подсказанные законодателю тем правовым сознанием, органом которого он является».

Есть все основания полагать, что дореволюционные юристы предвосхитили разрешение проблемы естественного и позитивного права. Дело в том, что они не видели антагонизма между ними, как делают это отдельные современные авторы, а предлагали нормы естественного права сделать составной частью позитивного. Такая позиция была свойственна юристам, которые принадлежали к разным правовым школам. В этом смысле делить их на сторонников и противников естественного права бессмысленно. Причем П. И. Новгородцев, В. С. Соловьев, И. А. Покровский и др. с удивлением констатировали, что ни одна из деклараций, принятых в западных странах, не содержит, может быть, самого главного естественного права, а именно права на достойное существование.

В дореволюционной России понимали право по-разному, но все-таки доминировали следующие школы права.

Государственно-организационная (государственно-повелительная) теория понимала под правом то, что государство «приказывало» считать таковым. Отдельные современные авторы именуют такой подход правоэтатистским, позитивистским и даже нормативным. Что касается последней точки зрения, то она довольно некорректна, о чем будет сказано ниже. Констатация данной теории в качестве позитивистской основана не столько на том, что она признавала только то право, которое исходило от государства, сколько на использовании формально-догматического метода исследования, присущего философии позитивизма. В 1882 году выходит программная работа заслуженного профессора ряда российских университетов С. В. Пахмана, которая называлась «О современном движении в науке права». Целый ряд блестящих русских юристов позитивистского направления, таких как Е. В. Васьковский, Г. Ф. Шершеневич, Д. Д. Гримм, Н. И. Палиенко, А. А. Рождественский, активно работали в рамках этого направления, сделав много полезного для юридической науки и особенно для практики. Например, название работы Е. В. Васьковского «Руководство к толкованию и применению законов. Для начинающих юристов» говорит само за себя. Позитивизм скорее ориентировался на потребности практики и отчасти по этой причине господствовал в дореволюционной России. Однако была и другая. Позитивистская теория права становится востребованной всякий раз, как только общество ощущает потребность в устойчивом правовом порядке. В либеральные периоды она, как правило, подвергается критике до очередного исторического призвания.

Психологическая школа права (Л. И. Петражицкий и др.) понимала право как совокупность императивно-атрибутивных душевных переживаний, которые путем психического взаимодействия членов какой-либо группы приобретают общее значение и объективируются в правовых нормах. Психологическая теория права за относительно небольшой период смогла завоевать некоторую популярность и даже перешагнуть пределы России. П. А. Сорокин, составивший славу американской социологии, с благодарностью вспоминал Л. И. Петражицкого как одного из своих учителей. Некоторые его российские ученики поспешили заявить, что юридическая наука наконец-то дала ответ на вопросительную иронию И. Канта и теперь она точно знает, что есть право. Заслуга Л. И. Петражицкого и его учеников состоит не в том, что они объяснили миру, что такое право, а в том, что они первыми обратили самое серьезное внимание на психологические аспекты бытия права, переместив его поиски во внутренний мир человека. По сути дела, Л. И. Петражицкий выдал правовое сознание за подлинное, настоящее право. Тем не менее его вклад в развитие общей теории права и государства неоценим.

Представители социологической теории права (С. А. Муромцев, Б. А. Кистяковский, М. М. Ковалевский, Н. М. Коркунов и др.) направили поиски природы права в общество, поскольку считали его исходным моментом в понимании сущности права. С. А. Муромцев был, пожалуй, первым в российской теории права, кто убедительно показал обусловленность права общественными отношениями. Новая методология, выработанная социологической теорией права (рассмотрение права в контексте других социальных явлений и взаимосвязей, функциональное изучение права и т. д.), вела к пересмотру самого понятия права. По мнению С. А. Муромцева, право представляло собой сложившийся порядок отношений, защищенный организованным (юридическим) способом. В своей основной работе («Определение и основное разделение права». М., 1879) он писал, что «…жизнь права не может быть сведена только к юридическим нормам». Несомненна заслуга С. А. Муромцева в развитии теории правоприменительного процесса. С его именем связана заметная попытка внести в теорию правоприменения так называемые внесудебные критерии — практику, мнение судьи, общественное правосознание, справедливость и т. д. Без тени сомнения он утверждал: «Судья — законодатель, тем более деятельный, чем менее деятельным оказывается сам законодатель, он сам проводник в жизнь тех начал, которые сознание общества в противоположность действующему закону объявляет справедливым и естественным».

М. М. Ковалевский («Общее учение о государстве». СПб., 1909) рассматривал право как продукт исторического развития, отражающий определенные стадии достигнутой обществом солидарности. Он полагал, что право стоит вне и над государством, как явление, вытекающее из факта общественной солидарности. В этом смысле его идеи перекликаются со взглядами известного французского юриста Леона Дюги.

Нормативная школа, или нормативизм, в праве была, пожалуй, наиболее разработанным, но не обладающим внутренним единством направлением. С онтологической точки зрения нормативизм не уступает по своей сложности ни одному направлению в праве. К сожалению, в отечественной теории права советского и постсоветского периодов сложилось легковесное отношение к нормативизму в том смысле, что любое определение права как совокупности норм объявлялось в качестве такового. Подлинным творцом нормативной теории права является Г. Кельзен. Однако российские юристы не просто восприняли его идеи, но и значительно развили их. В дореволюционной юридической науке совершенно четко различали три вида нормативизма — этический (П. И. Новгородцев), логический (И. А. Ильин) и юридический. К представителям последнего относили, разумеется, самого Г. Кельзена и некоторых российских юристов, например Н. И. Палиенко. Позднее онтологическими и гносеологическими аспектами нормативизма, как правило, особо не интересовались, тем самым обедняли его содержание. Приводить позицию Г. Кельзена в данном случае не имеет смысла, а вот точки зрения российских авторов крайне интересны. П. И. Новгородцев полагал, что «право должно быть понято не только как факт социальной жизни, но также как норма и принцип личности». Именно так, по его мнению, понимала право «старая философия». Другой крупнейший представитель нормативной школы — И. А. Ильин («Основы законоведения. Общее учение о праве и государстве и основные понятия русского государственного, гражданского и уголовного права». М., 1915) — писал, что «норма есть суждение, устанавливающее известный порядок как должный… Это суть выраженное в словах правило лучшего». Пожалуй, прав был Б. А. Кистяковский, утверждая, что к праву можно подходить по-разному, но «ни один юрист не станет отрицать того, что право или состоит из норм, или, по крайней мере, получает одно из своих выражений в нормах». Сами же нормы, по Б. А. Кистяковскому:

а) устанавливают или разграничивают свободу (школа естественного права, немецкий философский идеализм);

б) защищают интерес (Р. фон Иеринг);

в) создают компромисс между различными группами (А. Меркель).

Как симпатизирующий социологическому направлению, Б. А. Кистяковский более склонялся к третьему варианту.

Параллельно с теорией права развивалась и теория государства. Дореволюционная юридическая мысль не претендовала на монополию учения о государстве. Наоборот, достаточно распространенным было мнение о том, что юриспруденция изучает лишь его правовые аспекты, его юридическую конструкцию. Полное же знание этого предмета она может получить лишь в союзе с философией, экономикой, социологией, психологией, историей и другими науками. В. М. Гессен полагал («Общее учение о государстве». СПб., 1912), что общее учение о государстве — социальная наука (общественная. — А. К.) и по этой причине выходит за пределы юридической науки вообще. Такие вопросы, как «сущность государства, его цели, возникновение, развитие и т. п., по самому существу своему имеют в значительной степени метаюридический характер». Теория государства, по В. М. Гессену, сосредотачивает свое внимание на таких вопросах, как определение государства как такового, учение об элементах государства, т. е. учение о территории, населении и государственной власти, и, наконец, учение о формах государственного устройства.

Как правило, понятие государства у российских дореволюционных юристов строилось на синтезе трех его элементов. По мнению Е. Н. Трубецкого («Общая теория права». Иркутск, 1919), «…государство есть союз людей, властвующих самостоятельно и исключительно в пределах своей территории. В соответствии с этим понятием в состав государства входят три элемента: 1) власть с признаками самостоятельности и исключительности; 2) совокупность лиц, т. е. народ, подчиненный власти, и 3) территория». В. А. Савальский, ничего принципиально не меняя, считал государство связью этих элементов, поскольку государство — не статичная, а функционирующая система. Суверенитет российские юристы в большинстве своем считали не признаком государства, а только свойством власти, а некоторые из них (В. М. Гессен) полагали, что суверенитетом обладает только высший орган государства.

Интерпретация власти была различной. Кто-то, как, например, Н. А. Бердяев, видел в ней мистический характер. Б. А. Кистяковский усматривал во власти социально-психологический аспект. Н. М. Коркунов полагал, что «власть есть сила, обусловленная состоянием зависимости подвластного». Л. И. Петражицкий подчеркивал социально-служебную роль власти (забота об общем благе). Близкую к нему позицию занимал В. А. Савальский, характеризующий власть «как субъективное право на общественный интерес». При этом мало кто из российских юристов отрицал правовой характер власти. Лучше других это выразил Н. И. Палиенко («Суверенитет. Историческое развитие идеи суверенитета и ее правовое значение». Ярославль, 1905), для которого «государство представляет собой известную правовую организацию входящих в него элементов: населения, территории, власти».

Были и определенные нюансы в квалификации такого признака государства, как народ. С точки зрения Б. Н. Чичерина («Курс государственной науки». М., 1896), народ имеет два значения — этнографическое и юридическое. В. М. Гессен призывал не путать два смежных, но нетождественных понятия «народ» и «нация». Под народом в противоположность нации следует понимать организованную группу людей, объединенную и обособленную от смежных групп государством. Государство, таким образом, является индивидуализирующим моментом в понятии народа. Под нацией же следует понимать совокупность людей, сближенных сознанием общности душевного, умственного и отчасти физического склада, общности, исторически выработанной и ставшей наследственной. «Конститутивным началом народа является внешний объективный момент — государственная связь. Конститутивным началом нации является момент внутренний, субъективный — национальное самосознание». Из этого проистекают полная определенность понятия «народ» и крайняя неопределенность понятия «нация». Следовательно, «народ — понятие юридическое, в отличие от народа, нация — культурное понятие».

Научная квалификация территории как признака государства не вызывала особых разногласий у дореволюционных российских юристов. Скорее в этом вопросе мы можем наблюдать некий консенсус. Дело в том, что в России мало кто разделял взгляды немецкой государственно-правовой доктрины на территорию государства как на объект публично-правовой собственности. Тот же В. М. Гессен («Общее учение о государстве». СПб., 1912) считал, что истинной природе современного государства должна соответствовать новая теория, рассматривающая государственную территорию как сферу господства государственной власти, а не как ее объект. В этом смысле дореволюционная теория государства и права не ограничилась повторением позиции авторитетной немецкой школы, а постаралась развить собственный подход к одному из признаков государства, который в дальнейшем, как показала и показывает история, будет иметь такое судьбоносное значение.

Значительная работа обобщающего характера была подготовлена Н. Н. Алексеевым — «Идея государства», в которой он собрал различные точки зрения на природу, признаки и сущность государства, снабдив этот материал собственными комментариями.

Фактически на самых начальных этапах своего развития отечественная теория права и государства внесла значительный вклад в развитие концепций социального государства, особенно правового государства. Российские юристы не просто подхватили идеи западных, прежде всего немецких, ученых, но и значительно расширили их. Социальное государство как теоретическая конструкция выросла из идеи культурного государства. Многие российские юристы полагали, что называться культурным государство может только в том случае, если его граждане обладают реальными социальными правами, прежде всего правом на достойную жизнь. Справедливости ради стоит сказать, что данная точка зрения не была общепринятой. Б. Н. Чичерин, представитель охранительного либерализма, возражал против социальной направленности государства, полагая, что помощь нуждающимся — дело этики, нравственности, общества, но не обязанность государства. В противоположной точке зрения он видел опасность распространения социалистических идей.

Вообще, марксизм и дореволюционная юридическая наука — тема отдельного разговора. Естественно, российская наука в лице большинства ее представителей не соглашалась с классовой трактовкой права и государства, принципиально отвергала идею безгосударственного состояния, однако связь права и государства с социальными отношениями, прежде всего экономическими, была вынуждена признать.

Теория правового государства в дореволюционной юридической науке была разработана гораздо лучше. Практически все юристы разных направлений касались этой проблемы. Одни писали о нем в восторженных тонах (либералы), другие — сдержанно, а порой и резко отрицательно (консерваторы). Теории правового государства посвящались даже специальные работы. Их авторы: А. С. Алексеев («Начало верховенства права в современном государстве» // Вопросы права. М., 1910. Кн. 2), В. М. Гессен («Теория правового государства». СПб., 1913), С. А. Котляревский («Власть и право. Проблема правового государства». М., 1915; «Конституционное государство. Опыт политико-морфологического обзора». СПб., 1907; «Правовое государство и внешняя политика». М., 1909), Н. И. Палиенко («Учение о существе права и правовой связанности государства». Харьков, 1908). В этих и других работах были весьма серьезно исследованы сущность правового государства, его признаки и перспективы формирования в России. Одни авторы считали возможным совместить идеал правового государства с монархией, другие отвергали такую перспективу, правда, делали это, как правило, в завуалированной форме.

История теории государства и права была бы не полной без учета взглядов российских марксистов.

Первым пропагандистом марксизма в России обоснованно считают Г. В. Плеханова. В ряде его работ, таких как «Социализм и политическая борьба» (1883), «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» (1885) и др., констатируется, что Россия вступила в принципиально другую фазу своей эволюции, поэтому государственные и правовые институты должны быть существенно изменены.

В. И. Ленин (Ульянов), сочетавший в себе качества теоретика и практика, написал целый ряд работ, в том числе фундаментального характера, в которых рассматривались проблемы происхождения государства, его сущности, формы, классовой борьбы, диктатуры пролетариата и т. д. Это прежде всего лекции «О государстве», «Империализм как высшая стадия капитализма», «Государство и революция», «О лозунге Соединенных Штатов Европы», «Очередные задачи советской власти», «Пролетарская революция и ренегат Каутский», «Тезисы и доклад о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата», «О “двойном” подчинении и законности». В обобщенном виде можно сказать, что В. И. Ленин признавал безусловный классовый характер государства и права, считал, что эти институты всегда обслуживали интересы экономически господствующего класса. Он не верил ни в буржуазную демократию, ни в буржуазный парламентаризм, ни в способность капитализма менять свою эксплуататорскую сущность. Главным в учении марксизма о государстве он считал тезис о сломе старой государственной эксплуататорской машины и замене ее диктатурой пролетариата в переходный от капитализма к социализму период. Также он теоретически обосновал стихийно возникшие советы как единственно возможную форму молодого, вставшего на путь строительства социализма, государства. В. И. Ленин ставил вопрос о преодолении «узкого горизонта буржуазного права», основанного на принципе формального равенства. Диктатуру пролетариата и интересы революции В. И. Ленин ставил выше любых юридических законов.

Начало строительства молодого социалистического государства поставило перед советской юридической наукой новые задачи. Это был очень интересный и в то же время драматичный период в истории теории государства и права. Многие выдающиеся юристы были вынуждены эмигрировать за границу, других насильно выслали из страны. Советскую юридическую науку стали развивать те ученые и практики, которые получили блестящее образование еще до революции и уже успели состояться в качестве серьезных исследователей. Смена типов государства и права создавала иллюзию новых горизонтов, к тому же в какой-то период еще не было мощного идеологического диктата.

Наиболее крупными представителями теории права и государства переходного периода были М. А. Рейснер, П. И. Стучка и Е. Б. Пашуканис. М. А. Рейснер в дореволюционных работах («Теория Л. И. Петражицкого, марксизм и социальная идеология» [1908], «Государство. Пособие к лекциям по общему учению о государстве» [1911]) попытался развивать марксистское учение о праве и государстве на основе психологической теории Л. И. Петражицкого. Упрекая его за игнорирование коллективной психологии, М. А. Рейснер пытался представить государство как систему понятий и идей. Иными словами, государство представляет собой бесконечный, меняющийся процесс сознания. Государственная власть как идея становится доминантой политического поведения индивида. Носителем политической идеологии является правящий класс. Основная масса населения живет вне государственного сознания и склонна к анархизму. Однако с течением времени она начинает ощущать свою связь с государством и необходимость ему подчиняться.

М. А. Рейснер резко отрицательно относился к идее диктатуры пролетариата. По его мнению, это создаст мощный государственный аппарат, который утратит всякую связь с обществом. Классовая борьба объясняется не законами экономического детерминизма, а психологическими мотивами, т. е. когда человек ощущает, что его права грубо попираются. Кстати, в трудах П. А. Сорокина, также испытавшего влияние идей Л. И. Петражицкого, используется такая категория, как «базовые инстинкты». По его мнению, социальные революции происходят как раз из-за покушения на них (жизнь, безопасность, потребность в пище и т. д.).

М. А. Рейснер считал, что интуитивное право может послужить средством перехода к коммунизму. В основе поведения человека, общества лежат правовые эмоции, в соответствии с которыми и определяются их действия, в том числе борьба за свои права. Интуитивное право позволит безболезненно перейти к коммунистическому самоуправлению.

Уже после революции и первых лет советской власти он напишет «Буржуазное государство и РСФСР» (1923) и, пожалуй, самую известную работу «Право. Наше право. Чужое право. Общее право» (1925). В этих работах он подводит некоторые итоги, анализирует результаты новой экономической политики (нэп). Советское право есть «сложный правопорядок, в состав которого входят крупные отрезы социалистического права рабочего класса и его классовое пролетарское право». Следующее место занимает классовое крестьянское право, воплощенное в Земельном кодексе с его преобладанием коллективной собственности. И лишь на третьем месте стоит классовое право буржуазии с ее Гражданским кодексом в рамках торгового оборота. «Наш государственный социализм, благодаря капиталистическому окружению, пользуется рынком как аппаратом распределения, и ввиду этого во многих случаях советский порядок сохраняет формы буржуазного индивидуалистического права». Это произошло потому, пишет М. А. Рейснер, что почти все юристы, которыми пользовались Советы для своей квалификации, «вышли из стен буржуазной юриспруденции».

История права, по М. А. Рейснеру, есть «история его угасания». На него обрушилась критика за «увлечение идеализмом». Он, в свою очередь, обвинял официальную советскую юриспруденцию в увлечении нормативизмом и позитивизмом, что, по его мнению, сближало советское право с буржуазным. Имел он и претензии к Конституции 1918 г., которая в духе буржуазной правовой доктрины провозгласила права и свободы. Можно было бы ограничиться правом трудящихся на социальную революцию и установление социалистического порядка. Он остался верным своему «классовому интуитивному праву» и гордился тем, что с его подачи «революционное правовое сознание» было закреплено в качестве источника права. Правда, на это претендовал и П. И. Стучка.

Психологическая теория права продолжала развиваться и в работах Я. М. Магазинера («Общая теория права на основе советского законодательства»). «Юридические нормы поведения, которые личность признает для себя обязательными по своему собственному правосознанию, без всякой ссылки на общественный авторитет, образуют интуитивное право». От положительного надо отличать официальное право. Положительное право есть господствующее в данном обществе правосознание, т. е. нормы по праву должного, не допускающие психического противодействия со стороны обязанного и «дающие управомоченному такую энергию требования, которая способна преодолеть энергию сопротивления обязанного». Как он считал, это правосознание идейно господствующей части общества, она же является и фактически господствующей. В ее руках находится экономический суверенитет, а стало быть, и политический.

Ряд проблем общеправового характера затрагивал И. П. Разумовский («Проблемы марксистской теории права». М., 1925). В русле марксистской концепции он понимал право как надстроечное явление. Регулирующая роль права может быть осознана только в том случае, если воспользоваться тремя ключевыми категориями: «правовые отношения», «правовая идея», «правовая идеология». Совокупность правовых отношений образует правовую структуру общества, которая в свою очередь отражает экономическую структуру. Правовые отношения являются:

а) общественными, а не просто психическими переживаниями;

б) волевыми, в том смысле, что это результат соотношения воль;

в) классовыми.

Под общей правовой идеей И. П. Разумовский понимал господство интересов классов, т. е. общих интересов всего общества. В правовой идеологии он видел компромисс между правовой идеей и непосредственно отражающими экономику правовыми отношениями, что в свою очередь образовывало правопорядок. Цель правопорядка состоит в том, чтобы защитить интересы господствующих классов. «Государство, равно как и его органы административные, законодательные, судебные и т. д., являются той совершенно необходимой формой классового общества, через посредство которой завершается воздействие экономического процесса на развитие правовой формы». Право можно определить «как формальное опосредование, в форме идеологических отношений и норм, классовых, производственных, т. е. распределительных отношений».

П. И. Стучка, видный советский ученый и практик (нарком юстиции [1917], председатель советского правительства Латвии [1918–1920], Председатель Верховного Суда РСФСР [с 1923]), развивал теорию государства и права в русле марксизма-ленинизма («Революционная роль права и государства. Общее учение о праве и государстве»; «Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права». Рига, 1964). Своеобразие теоретических взглядов П. И. Стучки состояло в том, что он пытался объединить марксистский и социологический подходы в понимании права. В дореволюционный период испытал сильное влияние социологической теории права в лице Р. фон Иеринга и С. А. Муромцева. Такой подход к праву представлялся ему весьма плодотворным. Его позиция, не лишенная смелости или расчета, состояла в том, что К. Маркс и Ф. Энгельс не смогли создать никакой новой философии права. Новая страница в развитии марксистской правовой науки связывалась им с выходом книги В. И. Ленина «Государство и революция», изданием Декрета о суде № 1 и работы Е. Б. Пашуканиса «Общая теория права и марксизм». Работы и практическая деятельность П. И. Стучки — несомненный определенный вклад в становление и развитие советской теории государства и права. В то же время он стремился к упрощению правовых форм, поскольку право советской республики, по его мнению, в значительной степени несет на себе серьезный отпечаток буржуазного права (в этом он был солидарен с М. А. Рейснером. — А. К.). Со временем право должно исчезнуть, ибо «право — это последнее убежище буржуазной идеологии». Вот почему в этой области легче вырваться из когтей буржуазии любому сознательному пролетарию, чем даже коммунисту с юридическим прошлым.

С точки зрения П. И. Стучки, право является, во-первых, «системой или порядком общественных отношений», во-вторых, определяющим моментом этого порядка или этой системы «является интерес господствующего класса», в-третьих, эта система или этот порядок в общественных отношениях проводится организованно, т. е. «поддерживается и охраняется от нарушения организацией господствующего класса, т. е. государством».

Право имеет три формы — одну конкретную и две абстрактные. Конкретная форма полностью совпадает с экономическим отношением, например право собственности, которое одновременно имеет экономическое и правовое содержание. Ошибка К. Маркса и Ф. Энгельса состоит в том, что право имеет не надстроечный, а базисный характер. Надстроечный характер права проявляется в двух его абстрактных формах, т. е. нормах законодательства и правовом сознании. Из этого он делает очень важный вывод: система общественных отношений есть содержание права, а законодательство и правосознание — его форма.

П. И. Стучка предпринял неудачную попытку критики К. Маркса и Ф. Энгельса за то, что они интерпретировали право как волю, явно находясь под влиянием идеалистических концепций. Воля, по его мнению, есть проявление идеального, в то время как интерес — материального. Классовый интерес лежит в основе воли, общественных отношений, стало быть, общественное отношение, становясь господствующим, объективируется в праве.

На основе формационного подхода, П. И. Стучка дал интересную периодизацию в развитии права, выделив пять этапов: первобытный; коммунистический, т. е. начальный и конечный в истории человечества; общество материального и формального неравенства (рабовладельческое общество и феодализм); общество материального неравенства и формального равенства (капитализм); общество переходного периода (диктатура пролетариата), на этапе которого создаются предпосылки для исчезновения государства и права. На первых трех этапах все три формы права практически совпадают, а после буржуазных революций материальные (отношения неравенства) вступают в острые противоречия с законодательством (формальным равенством). Пролетарская революция положила начало сближению всех форм права вплоть до его полного отмирания.

П. И. Стучка был сторонником отраслевого деления советского права. Советское правоведение должно включать две основные части — теорию права (гражданское или хозяйственное право) и технику права (техника подготовки юридических актов, юридический процесс).

Много внимания П. И. Стучка уделял проблемам революционной законности, основываясь на социологической интерпретации закона. Закон — одна из абстрактных форм права. Он представляет собой совокупность внешне выраженных и исходящих от государства норм, отражающих сложившийся социальный порядок. При этом законы не должны задерживать развитие революции и отражать стандарты массового поведения.

Очень серьезный вклад в развитие советской науки государства и права в период ее становления внес выдающийся юрист-практик Е. Б. Пашуканис (директор Института советского строительства и права Коммунистической академии [с 1931], заместитель наркома юстиции СССР [с 1936]). В 1937 году был репрессирован и расстрелян. Основная работа — «Общая теория права и марксизм. Опыт критики основных юридических понятий» (1924).

Е. Б. Пашуканис солидарен с К. Марксом в том, что буржуазное право является наиболее развитым типом права и исторически последним. Новая экономическая политика вызывает неоднозначную оценку Е. Б. Пашуканиса, который видит в ней реставрацию капитализма. Он характеризует советское право и государство в качестве буржуазных. В этих условиях строительство социализма представляется ему проблематичным. Только с упразднением «советского буржуазного государства и права» можно построить социалистическое общество.

Общую теорию права, по мнению Е. Б. Пашуканиса, можно определить «как развитие основных, т. е. наиболее абстрактных, юридических понятий. К последним относятся такие, например, определения, как “юридическая норма”, “юридическое отношение”, “субъект права” и т. п. Благодаря своей абстрактной природе эти понятия одинаково применимы к любой отрасли права, их логическое и систематическое значение остается тем же самым, независимо от того, к какому конкретному содержанию они прилагаются…»

Е. Б. Пашуканис предостерегает от заблуждения полагать, что «основные понятия, выражающие собой смысл правовой формы, являются продуктом чьих-то произвольных измышлений».

На основе марксистской экономической теории Е. Б. Пашуканис создает так называемую меновую теорию права. Он говорит, что господствующий ныне стиль юридического мышления на первое место ставит правовую норму как авторитетно установленное правило поведения в лучших традициях юридического позитивизма. Стало быть, необходимо признать первенство политической надстройки в лице государства перед юридической надстройкой. Но это противоречит взглядам К. Маркса, который констатирует близкую связь слоя юридической надстройки — отношений собственности с базисом, которые являются «только юридическим выражением» существующих производственных отношений. Подлинное, настоящее марксистское понимание права заключается в том, что право возникает из производственных отношений, а если более конкретно — из товарного обмена. Подход Е. Б. Пашуканиса к общей теории права есть попытка сблизить формы права и формы товара: «Я утверждал и продолжаю утверждать, что наиболее развитое и законченное правовое опосредование порождается отношениями товаропроизводителей; что, следовательно, всякая общая теория права и всякая “чистая юриспруденция” есть одностороннее, абстрагированное от всех прочих условий описание отношений людей, выступающих на рынке в роли товаровладельцев… Общественная связь людей… для своей реализации требует особого отношения людей как распорядителей продуктами, как субъектов, “воля которых господствует в вещах”. Поэтому одновременно с тем, как продукт труда приобретает свойства товара и становится носителем стоимости, человек приобретает свойства юридического субъекта и становится носителем права».

Из товарообмена возникает договорное отношение, и идея договора естественным образом приобретает универсальный характер. Из этого Е. Б. Пашуканис делает вывод: «Развитие права как системы было вызвано не потребностями господства, но потребностью торгового оборота». Право возникает там, где имеют место взаимоотношения обособленных субъектов, связанных между собой посредством эквивалентного обмена. В отношениях обмена «получает свое материальное основание юридическая форма в ее простейшем, наиболее чистом виде. Акт обмена… сосредотачивает в себе, как в фокусе, самые существенные моменты, как для политической экономии, так и для права». Расцвет юридической формы общественных отношений в полной мере создает лишь капитализм. Столкновение экономических интересов является основным фактором, который трансформирует экономическое отношение в правовое.

В части правообразования Е. Б. Пашуканис не допускает никаких колебаний. В категоричной форме он заявляет: «Если известные отношения действительно сложились, значит, создалось соответствующее право, если же был только издан закон или декрет, но соответствующих отношений на практике не возникло, значит, была попытка создать право, но эта попытка не удалась». Норма есть последняя ступень в образовании права. Система норм становится реальностью тогда, когда ей соответствует система правовых отношений. Субъекты права и правоотношения могут существовать и без норм. В правовом отношении раскрывается суть права. Норма принадлежит к сфере должного и имеет второстепенное значение для понимания и обнаружения права. В самом же правовом отношении ключевое значение имеет субъективное право, поскольку оно опирается на материальный интерес частного лица.

Таким образом, можно констатировать, что объяснения природы права и государства М. А. Рейснером, П. И. Стучкой, Е. Б. Пашуканисом и другими авторами были своего рода первыми попытками связать марксизм с практикой социалистического строительства в 20–30-х годах ХХ века в советской России. К сожалению, не очень убедительными.

В 1930–50-х годах советская теория государства и права во многом находилась в тех официальных идеологических, политических и методологических рамках, которые были сформулированы А. Я. Вышинским. Ученый занимал ряд ответственных постов в Советском государстве, принимал участие во многих политических процессах, которые снискали ему сомнительную славу при жизни и репутацию сталинского палача после смерти. При этом он был человеком образованным, владевшим несколькими европейскими языками, хорошо знавшим российские и зарубежные источники по теории права и государства. Является автором ряда работ: «Курс уголовного права» (1927), «Судоустройство в СССР» (1939), «Теория судебных доказательств в советском праве» (1941), «Вопросы теории государства и права» (1949) и др.

А. Я. Вышинский считал, что буржуазная юридическая наука запуталась во внутренних противоречиях, поскольку не имеет подлинной научной методологии. Методология исследования есть ключ к обоснованию правильной научной теории. Буржуазная наука не имеет такого верного компаса, как методология диалектического материализма.

Своеобразие позиции А. Я. Вышинского состояло в том, что он придавал колоссальное значение теории права и государства или общей теории права и государства (он использовал оба этих названия. — А. К.) в развитии всей советской правовой науки. Задача теории состоит в том, чтобы она разработала принципы советского права, подумала о его содержании и формах и на этой основе попыталась разработать систему советского права. «Построить систему советского социалистического права — это значит, во-первых, систематизировать те принципы, на которые опирается советское право, во-вторых, классифицировать советские юридические дисциплины, показав конкретное содержание этих дисциплин, и, в-третьих, дать исчерпывающее описание и определение тех задач, которые стоят перед каждой из этих дисциплин». Кроме того, важнейшими вопросами общей теории права и государства является выработка общего понятия права, разработка проблем диктатуры пролетариата, социалистической демократии и т. д.

А. Я. Вышинский, вопреки расхожему мнению, предложил такой подход к праву, который, оставаясь в рамках позитивистского и нормативистского правопонимания, вобрал в себя какие-то черты и социологической школы: «Право — совокупность правил поведения, выражающих волю господствующего класса, установленных в законодательном порядке, а также обычаев и правил общежития, санкционированных государственной властью, применение которых обеспечивается принудительной силой государства в целях охраны, закрепления и развития общественных отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу». Источник права (в материальном смысле. — А. К.) А. Я. Вышинский видел в воле советского народа.

Советская теория права, по его мнению, должна работать в направлении исследований источников права в юридическом смысле и дать четкие понятия таким категориям, как «закон», «указ», «постановление», «инструкция», «распоряжение». Немаловажное значение для юридической науки имеет вопрос и о советских социалистических правоотношениях как выражении общественных отношений в социалистическом обществе на основе социалистического производства и обмена. В связи с этим необходимо решить целый ряд таких вопросов, как вопрос о субъекте права, в частности о юридическом лице. Практика социалистического строительства требует теоретического обоснования юридической природы трестов, предприятий, колхозов, наркоматов и т. д. А. Я. Вышинский был категорически против идеи упразднения гражданского права и замены его хозяйственным. «Сведение права к политике означало бы игнорирование таких стоящих перед правом задач, как задачи правовой защиты личных, имущественных, семейных, наследственных и т. п. прав и интересов. Советское право не стоит сводить только к экономике или только к политике, хотя оно представляет собой политическую категорию. В основе советского права лежат политические и экономические интересы рабочих и крестьян; советское право призвано охранять их и защищать».

А. Я. Вышинский обрушился на позиции П. И. Стучки и особенно Е. Б. Пашуканиса, которые, с его точки зрения, прикрываясь марксизмом, по сути, проповедовали буржуазную науку теории государства и права. Прежде всего А. Я. Вышинский не согласен с тем, что советское право несет в себе черты буржуазного и что в скором времени отомрет. Наоборот, и государство, и право, по А. Я. Вышинскому, на предыдущих этапах своего исторического развития в движении к коммунизму будут не отмирать, а усиливаться, поскольку необходимо добить остатки умирающих классов и организовать оборону против капиталистического окружения.

Видным теоретиком советского права являлся А. К. Стальгевич, который с 1923 года и до конца жизни (1983) занимался педагогической и научно-исследовательской деятельностью в учебных заведениях системы МВД. Одна из его ранних работ называется «Пути развития советской правовой мысли» (М., 1928). А. К. Стальгевич полагал, что советские юристы, вышедшие из старой, дореволюционной юридической школы (М. А. Рейснер, А. Г. Гойхбарг и др.), трактуя проблемы права переходного периода, фактически лишь продолжали старые теории, хотя и часто в этикетке марксистской фразы, «поэтому давно известные теории буржуазной юриспруденции, как теория психологическая, идеологическая, нормативная, теория социальных функций и т. п., в советской литературе нашли свое отражение и своеобразие». По всей видимости, это своеобразие А. К. Стальгевич сводил к «отличительному» свойству советского права, которое диалектически превращалось в «не-право», что сближало его позиции с позициями П. И. Стучки, Е. Б. Пашуканиса и др. А. К. Стальгевич предложил рассматривать право как реальную систему (порядок) объективно существующих общественных отношений. Он полагал, что эти отношения коренятся в процессе товарного производства и обмена, имеют классовый характер и охраняются государством. В конце 50-х — начале 60-х годов XX века А. К. Стальгевич предложил синтетическое определение советского права как единства правовой нормы, правового отношения и правового сознания.

Определенный импульс для дальнейшего развития теории государства и права дал ХХ съезд КПСС (1956). Своеобразное потепление политического климата давало возможность относительно свободного развития юридической науки. Прежде всего это касалось интерпретации права. С середины 1950-х годов ряд ученых, в частности С. Ф. Кечекьян, А. А. Пионтковский, А. К. Стальгевич, предложили включать в понимание права (наряду с нормами) правоотношения, Я. Ф. Миколенко — правоотношения и правосознание, Л. С. Явич — субъективное право. Так в отечественной теории формируются и начинают конкурировать два подхода — узкий («право — это нормы») и широкий («право — это не только нормы, но и правовые отношения, субъективное право, правовое сознание и т. д.»).

Разумеется, сводить развитие теории права и государства только к эволюции правопонимания было бы не совсем оправданно. Другое дело, что вопрос о праве есть главный вопрос общей теории права и государства. От того, как понимают право, зависит наполнение и других важнейших правовых категорий, таких как «правотворчество», «правоприменение», «правоотношение», «правосознание» и т. д.

В юридической литературе нередко можно встретить негативные, а самое главное, необъективные и просто несправедливые оценки советского периода развития науки. Можно с известной долей уверенности говорить о том, что государство придавало большое значение развитию науки вообще и общественной — в частности. Такое внимание, естественно, приносило и некоторые издержки, связанные с излишним администрированием и определением общего курса. Тем не менее был в этом и серьезный позитив. Общий тон развитию теории государства и права задавали решения партийных съездов, пленумов ЦК КПСС и программные документы, в частности Программа КПСС, принятая в октябре 1961 года ХХII съездом. В ней, в частности, говорилось: «Обсуждение трудящимися законов и других решений как общегосударственного, так и местного значения должно стать системой… Большое значение приобретает дальнейшее укрепление социалистического правопорядка, совершенствование правовых норм, регулирующих хозяйственно-организаторскую и культурно-воспитательную работу». В этом же ряду можно назвать и постановление ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему развитию общественных наук и повышению их роли в коммунистическом строительстве» (1967).

Тогда существовал своего рода заказ государства на конкретные исследования, которые были в той или иной степени востребованы государством, властью.

В самом начале своей истории теория государства и права занималась поиском своей идентичности, определением конкретного места среди других общественных, а именно юридических наук. Поэтому все внимание было, по сути, сосредоточено на выявлении сущности государства и права и формировании на этой основе соответствующего учебного курса. В советский период теория права и государства стала уже заниматься более узкими с точки зрения теории проблемами, но которые имели комплексный, межотраслевой характер. Стали издаваться монографии, сборники трудов, посвященные конкретным проблемам, и в этом смысле теория государства и права стала все больше соответствовать своему названию «общая». В этом проявляется одно из отличий советского периода от периода дореволюционного.

Очень продуктивным направлением явилось исследование воздействия права на общественные отношения. Н. Г. Александров был первым в советской юридической науке, кто обратил на это внимание («Правовые и производственные отношения в социалистическом обществе» // Вопросы философии. 1957. № 1). Затем появилось понятие «механизм правового регулирования». В дальнейшем всесторонне и глубоко эту тему разрабатывали С. С. Алексеев («Механизм правового регулирования в социалистическом государстве». М., 1966; «Общие дозволения и общие запреты в советском праве». М., 1989), В. С. Нерсесянц («Право в системе социальной регуляции». М., 1986), В. И. Гойман («Действие права: методологический анализ». М., 1992), В. Д. Сорокин («Правое регулирование: предмет, метод, процесс (макроуровень). СПб., 2003) и др.

Серьезному исследованию подверглись нормы права — один из самых юридических элементов. Это касается понятия нормы, признаков, классификации, структуры и других вопросов. Без ложной скромности можно сказать, что учение о правовых нормах разработано советской наукой гораздо лучше, чем западной. Именно советская наука предложила структуру правовой нормы, выделив в ней гипотезу, диспозицию и санкцию (М. С. Строгович, Б. В. Шейндлин, С. А. Голунский, Н. П. Томашевский, С. С. Алексеев, А. Ф. Черданцев).

Различные аспекты правовых норм рассматривали В. М. Баранов («Истинность норм советского права: проблемы теории и практики». Саратов, 1989), Н. А. Власенко («Коллизионные нормы в советском праве». Иркутск, 1984), Б. А. Деготь («Классификация норм советского социалистического права по их структуре». Саратов, 1977), Ю. В. Кудрявцев («Нормы права как социальная информация». М., 1981), О. Э. Лейст («Санкции в советском праве». М., 1962), П. Е. Недбайло («Советские социалистические правовые нормы». Львов, 1959), А. Ф. Черданцев («Логико-языковые феномены в праве, юридической науке и практике». Екатеринбург, 1993) и др.

Проблемы правотворчества и систематизации законодательства активно и плодотворно разрабатывались А. В. Мицкевичем, А. С. Пиголкиным, С. В. Полениной и другими учеными.

Правовые отношения традиционно привлекали к себе внимание юридической науки. Не стал исключением и советский период. Особенность проблематики теории правовых отношений состоит в том, что общая теория права изучала этот феномен в тесной связи с отраслевыми юридическими науками и прежде всего с гражданскими правом. Следует сказать, что теория правовых отношений — одна из самых сложных и дискуссионных в общей теории права. Перманентно дискуссию вызывают вопросы понимания правовых отношений, их природы, состава, видов, соотношения с нормами права, места и роли в механизме правового регулирования. Практически по всем элементам состава правового отношения (субъекты, объект и содержание) в советской юридической литературе не было единства мнений. Через дискуссию как раз и происходит развитие науки. В общей теории права с разной долей убедительности предпринимались попытки разграничить понятия «субъект права» и «субъект правоотношения», разделить категории «общественное отношение» и «правовое отношение», обосновать монистический и плюралистический подходы к объекту правового отношения. По проблеме правовых отношений советская юридическая наука накопила солидные исследования. Их авторы: Н. Г. Александров («Правовые отношения в социалистическом обществе». М., 1959), С. Н. Братусь («Субъекты гражданского права». М., 1950; «Юридические лица в советском гражданском праве». М., 1947), Ю. И. Гревцов («Проблемы теории правового отношения». Л., 1981; «Правовые отношения и осуществление права». Л., 1987), В. Б. Исаков («Фактический состав в механизме правового регулирования», «Юридические факты в советском праве»), С. Ф. Кечекьян («Правоотношения в социалистическом обществе». М., 1958), Н. И. Матузов («Субъективные права граждан СССР». Саратов, 1966), В. Н. Протасов («Правоотношение как система». М., 1991), Ю. Г. Ткаченко («Методологические вопросы теории правоотношений». М., 1980), Ю. К. Толстой («К теории правоотношений». М., 1958; «Социалистические правовые отношения». Л., 1972), Р. О. Халфина («Общее учение о правоотношении». М., 1974). При этом нельзя сказать, что в теории правовых отношений сказано последнее слово. Возникают новые отношения, соответственно, обнаруживаются и новые проблемы.

В советский период право рассматривалось как мощный инструмент социального управления. В этой связи, да и не только в этой, если смотреть шире, основательно исследовались различные аспекты реализации права. В дореволюционной юридической науке реализация права не являлась предметом исследования, к которому бы часто обращались, хотя были и исключения (Н. А. Гредескул. «К учению об осуществлении права». Харьков, 1900). Если суммировать те вопросы, которые разрабатывались в сфере реализации права, то в качестве таковых можно назвать: понятие реализации права, способы и формы реализации права, правоприменение как особая форма реализации права. Что касается правоприменения, то в юридической науке дискуссии в основном сложились вокруг понятия правоприменения, его отличия от других способов реализации права (использования, исполнения и соблюдения), сущности применения права, субъектов правоприменительной деятельности, стадии правоприменительного процесса, соотношения правотворчества и правоприменения, проблем эффективности и т. д. Большинство ученых склоняются к тому, что субъектами правоприменения являются в основном должностные лица и органы государства, что применения права — это особая форма реализации права, а не способ обеспечения использования правомочий и соблюдения юридических обязанностей (В. С. Афанасьев и др.). Реализации права посвящены серьезные работы. Их авторы: А. Т. Боннер («Законность и справедливость в правоприменительной практике». М., 1992), И. А. Дюрягин («Применение норм советского права: вопросы теории». Свердловск, 1973), В. Н. Карташев («Применение права». Ярославль, 1990), В. Н. Кудрявцев («Общая теория квалификации преступлений». М., 1972), В. В. Лазарев («Пробелы в праве: вопросы понятия пробелов и критика теорий беспробельности права». Казань, 1969; «Применение советского права». Казань, 1972; «Пробелы в праве и пути их устранения». Казань, 1974; «Социально-психологические аспекты применения права». Казань, 1982), П. Е. Недбайло («Применение советских правовых норм». М., 1960; «Правоприменение в советском государстве». М., 1985; «Применение советского права». Свердловск, 1974), Ю. А. Тихомиров («Юридическая коллизия». М., 1994).

В советской юридической науке значительное внимание уделялось и вопросам толкования права. В дореволюционной юридической науке этому направлению было посвящено несколько работ. Кроме Е. В. Васьковского, можно упомянуть и А. В. Завадского («К учению о толковании гражданских законов: новейшие течения по этому вопросу в немецкой литературе». Казань, 1916).

В дальнейшем эту проблему углубленно изучали: Н. А. Власенко («Язык закона». Иркутск, 1997), Н. Н. Вопленко («Официальное толкование норм права». М., 1976), Т. В. Кашанина («Оценочные понятия в советском праве» // Правоведение. 1976. № 1), В. И. Наумов («Толкование норм права». М., 1998), А. Ф. Черданцев («Толкование советского права». М., 1979).

Бесспорным развитием проблемы толкования является разработка герменевтических (В. А. Суслов. «Герменевтика и юридическое толкование» // Государство и право. 1997. № 6) и языковых аспектов толкования (Н. И. Хабибуллина. «Язык закона и его толкование». Уфа, 1996; «Политико-правовые проблемы семиотического анализа языка закона». СПб., 2001).

Объектом постоянного внимания общей теории государства и права являлись проблемы правонарушения и юридической ответственности. В этом направлении работали такие ученые, как Б. Т. Базылев («Сущность позитивной юридической ответственности» // Правоведение. 1979. № 4), И. С. Самощенко («Понятие правонарушения по советскому законодательству». М., 1967), В. Н. Кудрявцев («Правое поведение: норма и патология». М., 1982), О. Э. Лейст («Позитивная ответственность по советскому праву» // Вестник МГУ. 1977. № 1), Н. С. Малеин («Правонарушение: понятие, причины, ответственность». М., 1985), В. В. Тархов («О юридической ответственности». Саратов, 1978).

Традиционное внимание советская теория государства и права уделяла проблемам законности и правопорядка. По этому вопросу было написано много работ. Вот некоторые из их авторов: С. Н. Братусь («Юридическая ответственность и законность». М., 1976), В. Н. Кудрявцев («Закон. Поступок. Ответственность». М., 1986), И. С. Самощенко («Охрана режима законности советским государством». М., 1960), М. С. Строгович («Основные вопросы советской социалистической законности». М., 1966), П. М. Рабинович («Проблемы теории законности развитого социализма». Львов, 1979), Л. С. Явич («Социалистический правопорядок». Л., 1972). Основное внимание было уделено таким вопросам, как понятие законности, субъекты законности, гарантии законности, принципы законности, обеспечение законности, понятие правопорядка, его структура и соотношение с законностью.

Проблемы правового сознания разрабатывались в советской юридической науке в некотором отрыве от дореволюционной основы и западной науки. Это и понятно, ведь речь шла об определенных ценностях, а ценности советского образа жизни не могли совпадать с ними. Тем не менее понятие правового сознания, его структура, функции, соотношение с правовой культурой получили серьезное, основательное изложение в следующих работах. Их авторы: Н. И. Козюбра («Социалистическое право и общественное сознание». Киев, 1979), Е. А. Лукашева («Социалистическое правосознание и законность». М., 1973), Г. С. Остроумов («Правовое осознание действительности». М., 1969), Д. А. Потопейко («Правосознание как особое общественное явление». Киев, 1970), А. Р. Ратинов («Структура и функции правового сознания» // Проблемы социологии права. Вильнюс, 1970), И. Е. Фарбер («Правосознание как форма общественного сознания». М., 1963).

Проблемы правовой культуры долгое время не пользовались повышенным вниманием общей теории права и государства. Положение изменилось только в так называемое перестроечное время (1985–1991). За этот период было написано довольно много работ, например В. П. Сальникова («Социалистическая правовая культура. Методологические проблемы». Саратов, 1989), А. П. Семитко («Правовая культура социалистического общества: сущность, противоречия, прогресс». Свердловск, 1990).

Общая теория права и государства, являясь методологической научной дисциплиной, много внимания уделяла собственной методологии. В этой связи было написано несколько фундаментальных работ. Их авторы: А. И. Денисов («Методологические проблемы теории государства и права». М., 1975), А. М. Васильев («Правовые категории. Методологические аспекты разработки системы категорий права». М., 1976), Д. А. Керимов («Общая теория государства и права: предмет, структура, функции»), В. П. Казимирчук («Право и методы его изучения». М., 1965). В 1970–1973 годах издательство «Юридическая литература» опубликовало четырехтомный курс «Марксистско-ленинская общая теория государства и права»: «Основные институты и понятия» (т. 1, 1970), «Исторические типы государства и права» (т. 2, 1971), «Социалистическое государство» (т. 3, 1972), «Социалистическое право» (т. 4, 1973). Курс был подготовлен коллективом Института государства и права РАН и служил длительное время методологическим ориентиром для работ по общей теории права и государства и отраслевым юридическим наукам.

В советский период уделялось большое внимание и теории государства. Классовой сущности и признакам государства были посвящены работы М. И. Байтина («Государство и политическая власть». Саратов, 1972), А. И. Денисова («Сущность и формы государства». М., 1960), Г. Н. Манова («Государство и политическая организация общества». М., 1974) и др.

Историческим типам и формам государства посвятили свои труды: В. С. Петров («Сущность, содержание и форма государства». Л., 1971; «Тип и формы государства». Л., 1967), В. Е. Чиркин («Формы государства, переходного к социалистическому типу». М., 1966; «Формы социалистического государства». М., 1973), В. О. Тененбаум («Государство: система категорий». Саратов, 1971).

Серьезное внимание уделялось вопросам государственной власти, государственному управлению и механизму (аппарату) государства. Совершенствованию работы механизма государства, эффективности государственного управления были посвящены работы следующих авторов: («Аппарат управления социалистического государства». М., 1976 [ч. 1], 1977 [ч. 2] Редкол.: Ангене М., Беньямин М., Дорохов Г. А., Еловицкий М., Ковач И., Лунев А. Е., Пискотин М. И., Свобода К., Старосьцяк Е., Тихомиров Ю. А.), В. В. Копейчиков («Механизм государства в Советской Федерации». М., 1973), А. Е. Лунев («Теоретические проблемы государственного управления». М., 1974), Ю. А. Тихомиров («Власть и управление в социалистическом обществе». М., 1968).

Не оставались без внимания и общие проблемы функционирования государства. Этому направлению были посвящены труды М. И. Байтина («Сущность и основные функции социалистического государства». Саратов, 1979), А. И. Денисова («Советское государство. Возникновение, развитие, сущность и функции». М., 1967), И. С. Самощенко («О правовых формах осуществления функций Советского государства» // Советское государство и право. 1956. № 3), Н. И. Черноголовкина («Теория функций социалистического государства». М., 1970), Л. И. Каск («Функции и структура государства». Л., 1969).

В начале 1970-х годов очень перспективным направлением явилось исследование функций права, о которых в отечественной науке впервые на уровне монографических исследований поставил вопрос Т. Н. Радько. Затем эту тему не обходили вниманием авторы фактически всех учебников по общей теории права и государства.

В советской теории государства и права определение государства как совокупности трех элементов, т. е. населения, территории и власти, как это было принято до революции, квалифицировалось как упрощение и смешение понятий «государство» и «страна» («Теория государства и права» / под ред. А. И. Денисова. М.: МГУ, 1972. С. 70–71). В последнем учебнике советского периода («Теория государства и права» / под ред. А. И. Королева и Л. С. Явича. Л., 1987) было дано следующее определение государства: «Государство — это единственно возможная всеобъемлющая универсальная политическая форма организации исторически сложившегося классового общества, обеспечивающая как решение сугубо классовых задач, так и выполнение общих дел, вытекающих из природы общества». Оно отражало общие подходы к государству в тот период.

В конце 70-х годов ХХ века в советской теории государства и права вновь оживилась дискуссия о сущности права. В основном столкнулись представители узкого подхода и широкого. Различные мнения были опубликованы в журнале «Государство и право». Принципиально нового эти дискуссии ничего не привнесли. Как справедливо заметила Р. О. Халфина («Что есть право: понятие и определение» // Советское государство и право. 1984. № 11), именно с позиции «нормативного понимания права вырабатывались все важнейшие категории права». Эффективное социальное управление возможно лишь на понимании права как системы норм.

В 1985 году выходит монография Л. С. Явича «Сущность права». Он предложил многоступенчатую структуру сущности права, не скрывая при этом намерения уйти от узконормативного подхода. Профессор Л. С. Явич предложил понимать под правом синтез правовых отношений, норм и правового сознания. По сути, это несколько другая интерпретация «синтетической» теории А. К. Стальгевича, которая, в свою очередь, сформировалась под большим влиянием работ Е. Б. Пашуканиса. Вместе с тем научный потенциал этой работы не утратил своего значения и в настоящее время.

На завершающем этапе своей истории советская теория государства и права обратилась к проблеме правового государства. Объективности ради стоит сказать, что теория правового государства и курс на его строительство были заданы ХIX Всесоюзной конференцией КПСС (1988), где прозвучало, что «процесс последовательной демократизации советского общества должен завершить создание социалистического правового государства». Это инициировало небывалый интерес к проблеме, и за короткий срок была создана солидная библиографическая основа. Этой теме было посвящено множество конференций, круглых столов, сборников научных трудов. Интерес к проблеме несколько спал после развала Советского Союза и крайне болезненных 90-х годов XX века, которые нанесли сокрушительный удар по иллюзиям, питавшим умы многих теоретиков права в перестроечный период.

В 1991 году отечественная теория государства и права оказалась в условиях совершенно новой геополитической, экономической и социальной реальности. Привыкнув к статусу методологической науки, теория сама оказалась в трудном положении. В определенной степени, приближая исчезновение прежнего государства и права, теория какое-то время пребывала в стагнирующем состоянии. Лопались старые мифы о социалистическом общенародном государстве, да и новые ожидания были сломаны беспощадным катком реформ. В этих условиях никто не решался на формирование не то что новой концепции, но даже элементарного курса. Профессор В. В. Лазарев был первым, кто прервал затянувшуюся паузу, издав в 1992 году «Теорию государства и права». Хотя эта книга и носила название учебного пособия, но по содержанию она далеко выходила за его рамки. Затем вышла достаточно солидная работа «Общая теория права» (Нижний Новгород, 1993), авторами которой являлись ведущие ученые-теоретики страны — В. К. Бабаев, В. М. Баранов, Н. В. Витрук, В. В. Лазарев, С. В. Поленина, Т. Н. Радько, В. А. Туманов, В. П. Сальников, каждый из которых со своих позиций попытался осветить отдельные вопросы теории права. Авторские материалы, содержащиеся в этой работе, по-своему очень хороши. Однако основной недостаток этой работы состоит в том, что в ней отсутствует какая-либо концепция. Она содержит лишь индивидуальные взгляды авторов на те или иные проблемы государственно-правовой реальности.

Заметным событием в развитии общей теории права и государства постсоветского периода стало опубликование профессором С. С. Алексеевым в «Независимой газете» 15 октября 1993 года развернутой статьи под многозначительным названием «Что есть право?». В этой статье профессор С. С. Алексеев назвал позитивистское правопонимание тоталитарным. В дальнейшем он напишет целый ряд основательных работ («Самое святое, что есть у Бога на земле: Иммануил Кант и проблемы права в современную эпоху». М., 1988; «Право: азбука — теория — философия. Опыт комплексного исследования». М., 1999; «Право на пороге нового тысячелетия». М., 1999; «Восхождение к праву. Поиски и решения» и др.). Этой статьей был дан старт новым дискуссиям о праве. В общей теории права и государства появились новые концепции.

В том же 1993 году в издательстве «Бек» выходит работа С. С. Алексеева «Теория права». Сам автор определил ее в качестве «“книги”, в которой делается попытка осмыслить феномен права, весь комплекс правовых явлений с общегуманитарных позиций».

Собственно, научные позиции в этот период мало кого интересовали. Одни идеологические штампы менялись на другие, только и всего. Тем не менее вскоре произошел качественный прорыв.

Под руководством профессора В. В. Лазарева был издан первый в постсоветский период коллективный учебник («Общая теория права и государства». М., 1994), особенность которого состояла в том, что он был подготовлен на общей методологической основе и представлял собой систематизированное изложение учебного материала. Второе издание этого учебника (М., 1996), подготовленное коллективом авторов (В. С. Афанасьев, А. П. Герасимов, В. И. Гойман, Н. Л. Гранат, В. В. Лазарев [отв. ред.], А. Я. Малыгин, Р. С. Мулукаев, Т. Н. Радько, А. А. Чинчиков, А. В. Корнев, Е. И. Темнов), переведено на китайский язык и опубликовано в Китайской Народной Республике.

Нельзя не отметить и добротный учебник «Теория права и государства» (издательство «Бек», 1995), подготовленный под руководством профессора Г. Н. Манова (изданный, увы, уже после его смерти). Солидный авторский коллектив посвятил его памяти В. В. Тищенко и Г. Н. Манова. К сожалению, блестяще написанный, он не содержит множества тем, традиционно входящих в объект и предмет теории государства и права.

Примерно с середины 90-х годов ХХ века начинается практически массовое издание разных по качеству монографических и коллективных учебников, курсов лекций, учебных пособий. То же самое наблюдается и в отраслевых юридических науках. По сравнению с советским периодом произошли качественные и количественные изменения. Учебников стало значительно больше. По своему содержанию они зачастую написаны в дискуссионной, монографической манере, основанной на сравнении разных позиций и часто при отсутствии собственной авторской точки зрения. Строго говоря, учебниками их можно назвать лишь условно, поскольку цитируемый материал по объему нередко превышает оригинальный. Это ставит изучающих право в затруднительное положение, поскольку задача теории права и государства состоит в формировании понятийного аппарата. Риторический вопрос О. Э. Лейста: «До сих пор неясно, на основе какой именно концепции права должно строиться преподавание в юридических вузах?» остается открытым («Три концепции права» // Советское государство и право. 1991. № 12).

В СССР по каждой учебной дисциплине было два-три учебника на всю страну. Это были коллективные издания. Точное количество учебников по теории государства на данный момент посчитать невозможно. Их десятки. Появились авторские учебники, коих великое множество. Среди них хотелось бы выделить издания М. Н. Марченко, Т. Н. Радько и Л. А. Морозовой, особенно В. В. Лазарева и С. В. Липеня.

В постсоветский период сформировались несколько исследовательских направлений. Продолжают появляться и новые.

В. С. Нерсесянц предложил и обосновал либертарную концепцию права («Право — математика свободы». М., 1996; и др. работы), неоднозначно встреченную в юридической науке. С его точки зрения, право и государство «возникают, функционируют, развиваются и до сих пор существуют и действуют как две взаимосвязанные составные части единого по своей сущности способа, порядка и формы бытия, признания, выражения и осуществления свободы людей в их социальной жизни».

Коммуникативную концепцию права обосновал А. В. Поляков («Коммуникативная концепция права: вопросы теории». СПб., 2003). Свою позицию он квалифицирует как один из вариантов интегративного правопонимания. Иными словами, право «одновременно представляет собой идею и реальный факт, нормы и правоотношения, императивно-атрибутивные переживания и социализированные ценности, текст и деятельность по его интерпретации и реализации». Действие же права означает «непрерывный процесс возникновения, изменения и прекращения межличностных правовых коммуникаций». Интегральный подход к праву должен исходить, с его точки зрения, не из синтеза конкурирующих теорий, а из «усматриваемого единства самого права».

Социократическую концепцию права успешно разрабатывал ныне покойный Г. В. Мальцев. «Обменную» концепцию развивал Л. С. Мамут. В то же время значительная часть современных российских юристов придерживается нормативного правопонимания. Сбрасывать его со счетов слишком рано, о чем убедительно написал М. И. Байтин («Сущность права. Современное нормативное правопонимание на грани двух веков». Саратов, 2001).

Фундаментальную работу по источникам права подготовил М. Н. Марченко («Источники права». М., 2006).

С принятием в 1993 году Конституции РФ началось серьезное исследование проблем социального государства и перспектив его формирования. В настоящее время имеется множество различных источников по данной теме.

В постсоветский период стали интенсивно развиваться и составные части общей теории права: философия права, социология права, юридическая антропология и сравнительное правоведение. В этой связи можно назвать монографию И. Л. Честнова «Постклассическая теория права» (СПб., 2012). Свою цель автор видит в том, чтобы адаптировать современную социально-философскую мысль, прежде всего методологические изыскания, применительно к теории права. В качестве новой методологии призвана выступить «постклассическая методология (эпистемология)».

И. Л. Честнов предлагает использовать три «переворота» в гуманитарном знании (лингвистический, антропологический и прагматический) и тем самым заявить, что «право — это текст (в постструктуралистической трактовке этого термина), создаваемый человеком и воспроизводимый действиями и ментальными представлениями людей».

Причем сущность права И. Л. Честнов видит в его социальном назначении — обеспечить целостность, нормальное функционирование общества.

Сегодня нередко высказываются мнения о необходимости модернизации общей теории права и государства, т. е. уточнения ее предмета, содержания, роли, функций и т. д. Раздаются отдельные голоса и о ликвидации теории государства и права как науки и учебного курса.

Однако это противоречит объективному ходу вещей, поскольку Россия исторически всегда тяготела к романо-германской правовой системе, отличительная особенность которой состоит в том, что она базируется на обобщающих, синтезированных категориях, на четком понятийно-категориальном аппарате.

В пользу теории государства можно привести и аргументы политического характера. Любое ослабление института государства ставит под вопрос существование самой России. На это нацелены усилия наших зарубежных «партнеров» и их по-прежнему влиятельной клиентелы внутри страны. Постоянно идут атаки на феномен не просто государства как такового, а именно российского государства.

В настоящее время серьезно меняются техно-социальные системы. Информационно-электронная сфера значительно расширяет свои границы. Стоит вопрос о серьезной трансформации общества, государства и самого человека. Цивилизация становится все более технологичной. Таковыми, по сути, будут право и государство в недалеком будущем. Всеобщая цифровизация изменит их характер. Функционирование государства, а так же правовая среда будут совершенно иными. Это порождает и новые задачи, и, увы, новые вызовы, на которые юридическая наука должна будет давать ответы.

[1] Коркунов Н. М. История философии права. СПб., 1908. С. 232.

2. Наука истории учений о праве и государстве в XIX — начале ХХI века

История учений о праве и государстве — юридическая наука, исследующая закономерности развития основных, наиболее фундаментальных представлений о государственно-правовых явлениях. В рамках этой науки изучаются политико-правовые концепции Древнего мира и Средних веков, Нового и Новейшего времени.

В разное время были приняты разные названия науки и соответствующего ей учебного курса — история философии права, история политических учений, история политических и правовых учений, история учений о праве и государстве и т. д. Сейчас наука в составе научной специальности 12.00.01 именуется историей учений о праве и государстве (что вынесено и в название данного раздела), а учебный курс, преподаваемый на специалитете и в магистратуре, — историей политических и правовых учений. В последующем изложении разные названия науки и учебного курса используются как синонимы.

Как и вся отечественная научная юриспруденция, история учений о праве и государстве в своем развитии прошла три основных периода — дореволюционный (XIX — начало ХХ в.), советский и современный, начинающийся с 90-х годов ХХ века.

История учений о праве и государстве в XIX — начале ХХ века. Первое систематическое изложение всеобщей истории политико-правовых идей дано К. А. Неволиным в его «Энциклопедии законоведения», напечатанной в Киевском университете в 1839–1840 годах, вторую часть этой работы составляет «История философии законодательства» объемом более 300 страниц2. До этого К. А. Неволин уже обращался к историко-политической ученической проблематике, подготовив диссертацию «О философии законодательства у древних» (1835)3. В «Энциклопедии законоведения» освещаются политико-правовые учения от мыслителей Древней Греции до представителей немецкой классической философии. В духе гегелевской философии права К. А. Неволин считает, что в древней философии (и философских учениях о праве и государстве) определяющую роль играют начала необходимости и объективности, а в новой и новейшей философии — начала свободы и субъективности4. По оценкам Г. Ф. Шершеневича, работа написана тяжелым слогом, изложение недостаточно полное и довольно туманное, но для своего времени труд этот весьма замечательный5. Современные оценки более оптимистичны. Как считает Ю. В. Ячменев, исследователь взглядов К. А. Неволина, его двухтомная энциклопедия, написанная под влиянием философии Гегеля и идей исторической школы права, в свое время не имевшая себе равных даже в иностранной литературе, явилась первым оригинальным произведением в отечественной юридической литературе, содержащим общее учение о праве, историю философии права и историю положительного законоведения6.

Далее наибольшую известность получили курсы, подготовленные Б. Н. Чичериным, М. М. Ковалевским, Н. М. Коркуновым, Е. Н. Трубецким, Г. Ф. Шершеневичем. Каждому из них отведено свое место в современных учебниках по истории политических и правовых учений — рассматриваются либеральные взгляды Б. Н. Чичерина, М. М. Ковалевского, Н. М. Коркунова, Г. Ф. Шершеневича. Последний выступает основным представителем юридического позитивизма в дореволюционной России, М. М. Ковалевский и Н. М. Коркунов — представителями социологической юриспруденции, а Е. Н. Трубецкой — теории возрожденного естественного права.

Издаваемая с 1869 года многотомная «История политических учений»7 Б. Н. Чичерина и сегодня может служить ценным источником сведений о традициях изложения древних и средневековых политико-правовых доктрин, отличных от современных традиций подачи этого материала. Курс получился достаточно объемным и, в общем-то, большой известностью не пользовался; следует иметь в виду, что в 1868 году в знак протеста против курса, проводимого Министерством народного просвещения, в числе нескольких профессоров Б. Н. Чичерин вышел в отставку и более к преподавательской деятельности не возвращался. В целях популяризации политученического знания в конце XIX века ученый подготовил извлечение из своего курса под названием «Политические мыслители Древнего и Нового мира»8 (1897).

В 1896 году Н. М. Коркунов, известный прежде всего как теоретик права и государства, представил свою «Историю философии права»9, через два года вышло значительно дополненное второе издание, далее вплоть до 1915 года10 курс переиздавался без изменений.

В 1890-х годах появляются курсы «История философии права» Е. Н. Трубецкого11, давшего также специальные работы о политико-правовых взглядах Платона и Аристотеля, Ф. Ницше, Б. Н. Чичерина, об общественно-политических аспектах взглядов идеологов христианства.

Блестящую эрудицию демонстрирует М. М. Ковалевский, излагая в нескольких изданиях и томах историческое развитие монархических, аристократических и демократических учений (см. ниже), его лекции под общим названием курса «История политических учений»12 изданы в 1910 году. Как отмечают исследователи13, М. М. Ковалевский по праву может относиться к числу наиболее выдающихся представителей истории политических и правовых учений в дореволюционной России.

Перу П. И. Новгородцева принадлежат диссертационные исследования об исторической школе права (магистерская диссертация) и о политико-правовых взглядах И. Канта и Г. В. Ф. Гегеля (докторская диссертация). В 1898 году издан курс лекций «История новой философии права»14, далее последовали «Лекции по истории философии права. Учения Нового времени. XVII–XVIII века»15 (1910, с переизд. в 1912, 1914, 1918), «Очерки по истории философии права. Политические идеалы Древнего и Нового мира»16 (1910–1913, переизд. в 1914, 1919).

Один из самых удачных курсов — «История философии права» Г. Ф. Шершеневича17: изложение начинается с древнегреческих политико-правовых учений и доведено до характеристики общественного строя и мировоззрения начала XIX века и философско-правовых взглядов Г. В. Ф. Гегеля.

В юридической науке последней трети XIX — начала ХХ века имелись и иные курсы истории философии права, истории учений о праве и государстве (Н. И. Пилянкевича, С. А. Бершадского и др.)18, однако они большой известности не получили.

Среди российских профессоров, занимавшихся проблемами учений о праве и государстве и не давших систематического курса этой науки, следует назвать прежде всего известного государствоведа А. С. Алексеева19, автора одной из первых методологических работ20, исследователя взглядов Н. Макиавелли21, Ж.-Ж. Руссо и Ш. Л. Монтескье22.

В 10-х годах ХХ века появляются работы Е. В. Спекторского о «социальном физицизме» в учениях XVII века, о Ш. Л. Монтескье, об оценках исторического пути, пройденного исторической школой права за XIX — начало ХХ века23. В России Е. В. Спекторский успел издать небольшое «Пособие к лекциям по истории философии права» (1916)24, далее научную деятельность он продолжал уже в эмиграции25. Следует обратить внимание и на разработку в дореволюционный период развития истории учений о праве и государстве политико-правовых взглядов разных эпох и отдельных мыслителей.

Древнегреческая политико-правовая мысль нашла отражение в научном творчестве П. И. Новгородцева26 и Е. Н. Трубецкого27. Изложение средневековых политико-правовых взглядов дано в основном в общих курсах, наиболее подробно, пожалуй, у Б. Н. Чичерина. Из специальных исследований можно назвать магистерскую и докторскую диссертации Е. Н. Трубецкого28.

Первый перевод на русский язык «Утопии» Томаса Мора датирован 1789 годом29, и первым, кто дал аналитический разбор этого произведения, является Н. М. Карамзин30. Рецензия появилась в мартовском номере «Московского журнала» за 1791 год. В начале ХХ века «Утопия» переводилась дважды31, в том числе ставшим впоследствии известным российским и советским историком академиком АН СССР Е. В. Тарле, автором магистерской диссертации32, посвященной общественно-политическим взглядам Т. Мора.

Из иных специальных исследований политико-правовой мысли XVI века можно назвать только работу А. С. Алексеева, посвященную творчеству Никколо Макиавелли33, и перевод немецкого издания о монархомахах34 (или тираноборцах; такие термины используются и в современной истории политических и правовых учений).

В начале ХХ века появляются переводы работ классических представителей буржуазного мировоззрения XVII века, авторов разных вариантов теории общественного договора Дж. Локка и Б. Спинозы35, выходит исследование А. С. Ященко36 об английских политических учениях этого времени. Е. В. Спекторский — автор объемного исследования о «социальной физике» политических доктрин XVII века37.

Достаточно обширна библиография переводов работ Ш. Л. Монтескье «Персидские письма», «Размышления о причинах величия и упадка римлян», «О духе законов»38. Так, известны переводы и издания на русском языке этого произведения 1769, 1775, 1801, 1809–1814, 1839, 1862, 1900 годов, к последнему переводу приложена статья М. М. Ковалевского, характеризующая взгляды Ш. Л. Монтескье39. В бытность Л. Н. Толстого студентом юридического факультета Казанского университета Д. И. Мейером ему было дано задание — сравнить идеи Наказа Екатерины II и «О духе законов» Ш. Л. Монтескье; рассуждения Л. Н. Толстого содержатся в его дневниковых записях40. Известны также статьи Е. В. Спекторского и Ф. В. Тарановского41 о научном творчестве Ш. Л. Монтескье, есть также и переводные работы42.

Значительно более объемных критических исследований удостоился другой классический политический мыслитель Ж.-Ж. Руссо43. Политико-правовая идеология предреволюционной и революционной Франции XVIII века исследована М. М. Ковалевским44.

Основная работа представителя итальянского Просвещения Чезаре Беккариа переводилась в России в начале и в конце XIX века45, изучение его взглядов также пользовалось популярностью в юриспруденции дореволюционной России46.

Научному творчеству представителей немецкой классической философии — И. Канта и Г. В. Ф. Гегеля посвящена докторская диссертация П. И. Новгородцева47, кроме того, из серьезных работ можно отметить исследование И. А. Ильина о философии права Гегеля48.

Изложение историко-политученического материала в курсах по истории философии права обычно заканчивалось взглядами Г. В. Ф. Гегеля, последующие мыслители и идейные направления рассматривались фактически как младшие современники уже не в рамках исторических курсов и исследований. Тем не менее отметим исследования и переводы работ европейских либералов и представителей исторической школы права.

Среди представителей европейского либерализма XIX века наибольшей популярностью пользовались взгляды английских ученых И. Бентама49, Дж. Ст. Милля и Г. Спенсера. В 1860–1900-х годах переводились и неоднократно переиздавались работы Дж. Ст. Милля «Представительное правление», «О свободе», «Утилитаризм» и др.50, известны отдельные работы51, в которых анализируются идеи этого английского мыслителя. В 1866–1869 годах было издано на русском языке собрание сочинений Г. Спенсера в семи томах (переизд. в 1898–1900), в 1877 году — двухтомные «Основания социологии», переведены и работы, характеризующие либеральные убеждения Г. Спенсера52, этой же проблеме посвящено одно из исследований53. Есть также переводы на русский язык основных работ В. фон Гумбольдта и А. де Токвиля54.

Историческая школа права рассматривалась как научное направление, господствующее в немецкоязычной юриспруденции в первой половине XIX века, как первая научная традиция российской юридической науки. Наиболее активно на русский язык переводился Г. Ф. Пухта55, в меньшей степени — Ф. К. Савиньи.

Из специальных исследований известны работа С. А. Муромцева «Образование права по учениям немецкой юриспруденции» (1886), защищенная в 1897 году магистерская диссертация П. И. Новгородцева «Историческая школа юристов, ее происхождение и судьба», статья Е. В. Спекторского, посвященная столетнему юбилею исторической школы права56.

С 70-х годов ХХ века большой популярностью пользовались работы Р. фон Иеринга57. Сам немецкий ученый объяснял это молодостью русской науки, отмечал, что в России наиболее восприимчивая почва для новых правовых идей58. Русский язык был первым иностранным языком, на который переведено новаторское произведение Р. фон Иеринга «Цель в праве».

Взгляды представителей отечественной политико-правовой мысли до XVIII века в какой-то степени получали отражение в учебной литературе по истории государства и права (см., к примеру, курсы И. Д. Беляева, М. Ф. Владимирского-Буданова, В. Н. Латкина, В. И. Сергеевича и др.).

В целом можно отметить достаточно фрагментарную разработку истории отечественных политико-правовых идей в юридической науке дореволюционной России. О периоде до XVIII века есть только единичные публикации59.

Основной объект для внимания исследователей в XVIII веке — Наказ Екатерины II60, причем здесь бо́льший интерес проявили представители уголовно-правовой науки61. Взглядам С. Е. Десницкого и З. А. Горюшкина свои статьи посвящает Н. М. Коркунов62. Исследования отечественной мысли XIX века ограничивались взглядами М. М. Сперанского63.

Вклад многих представителей дореволюционной российской юриспруденции в изучение истории политико-правовых идей еще только предстоит оценить.

Практически не исследован принципиальный вопрос о разработке методологических проблем истории политических и правовых учений в юридической литературе дореволюционной России, а здесь между тем есть предмет для научного анализа.

Так, Г. Ф. Шершеневич, считая задачей философии права изложение последовательного образования представлений о правовом порядке в его сущности и в идеале, считает необходимым при изложении воззрений какого-либо мыслителя обращать внимание на исторические условия их формирования, на индивидуальность того или иного ученого, на соотношение между новыми и предшествующими учениями (последним предвосхищаются современные идеи о необходимости преемственности в развитии научного знания). Г. Ф. Шершеневич также обращает внимание на необходимую связь, которая имеет место между историей философии права и, с одной стороны, с историей, с другой — с историей философии, с третьей — с историей литературы64.

Отметим также отдельные особенности подходов П. И. Новгородцева к решению ряда методологических проблем построения курса истории правовых идей. Прежде всего, в курсе не ставится задача дать подробную историю учений, речь идет о том, чтобы «выдвинуть главные и основные идеалы, около которых сосредоточиваются построения отдельных мыслителей»; в авторских представлениях такими идеалами являются для древнегреческой мысли — абсолютная автаркия, для средневековой — абсолютная теократия, для новой — правовое государство. В такой линии развития политико-правовых идей проявились либеральные политические воззрения мыслителя.

Небезынтересны рассуждения П. И. Новгородцева о разных вариантах соотношения политико-правовой науки и практической жизни; так, возможны две крайности — макиавеллизм и утопия. Первый предполагает полное подчинение мысли соображениям политической практики, во втором случае, наоборот, мысль отрывается от практики.

В рамках современной истории политических и правовых учений рассматриваются также имеющие методологическое значение вопросы о взаимосвязи политико-правовых идей и практики, об обусловленности научных взглядов политическими предпочтениями, о соотношении исторического и логического в истории правовой мысли и т. д.

В юридической науке дореволюционной России известны работы, в которых рассматривается история развития отдельных правовых идей (сочетание исторического и логического). Так, перу М. М. Ковалевского принадлежат исследования истории монархических, аристократических и демократических доктрин65, известны исследования разных авторов о развитии идей о представительном правлении и парламентаризме66, о разделении властей67, о формах правления и формах государственного устройства68, о правах человека69, о конкуренции естественно-правовых и позитивистских подходов70 и др. В целом же следует отметить, что это направление не получило большого развития.

Методологические идеи П. И. Новгородцева о соотношении исторического и логического в истории правовой мысли, данные в параграфе «Историческое и философское изучение идей. Их соотношение» с точки зрения аргументации, основных выводов, стиля изложения вполне современно звучат и сегодня, несмотря на повторную разработку этого вопроса в нашей литературе 70-х годов ХХ века: «Для того чтобы понять живую душу системы, указать вдохновляющие ее стремления, оценить проникающий ее пафос, необходимо иметь в виду те исторические силы, которые вызвали ее к жизни. Без этого часто бывает трудно и даже невозможно понять, что было в данной системе самое важное с точки зрения ее автора, что сообщало ей конкретный жизненный смысл. Но это историческое освещение идей должно сочетаться с их философским исследованием, открывающим общие логические основания отдельных систем и вводящим их в общую связь развития мысли. …Каждое учение, помимо того, что оно есть отражение своего времени и составляет элемент известной исторической эпохи, есть также и некоторое утверждение, теоретическое или практическое, подлежащее обсуждению и усвоению независимо от своих исторических связей. …Знакомясь с произведениями прошлого, мы с особенной ясностью чувствуем общие законы и общие основы духовного развития человечества. Мы убеждаемся в том, что общие логические формулы и построения отличаются поразительной живучестью и повторяемостью на протяжении самых отдаленных эпох»71.

Таким образом, методологические идеи представителей российской дореволюционной истории философии права вполне актуально могут восприниматься и современными исследователями; с точки зрения восстановления преемственности научного знания отечественное юридическое наследие нуждается в постоянном внимании.

История политических и правовых учений в 1920–80-х годах. С 1920-х годов можно наблюдать практически полное видимое прекращение преемственности между исследованием политико-правовой мысли до революции и в советское время. Дореволюционная наука характеризовалась как наука буржуазная, прямо ссылаться на буржуазные исследования было нельзя, хотя, безусловно, авторы объемных курсов истории политико-правовых идей не могли их составлять на пустом месте.

В первых же учебных курсах советского периода72 обращалось особое внимание на принципиальные, методологические отличия марксистской науки от науки буржуазной в подходах к исследованию политико-правовых идей.

Так, указывалось, что, «несмотря на свою кажущуюся независимость и самостоятельность, идеи вообще и правовые в частности имеют… определенный материальный фундамент — они обусловлены развитием классовых производственных отношений, являясь их отражением; оттого они, эти правовые идеи, обычно гнездятся в недрах сознания определенного класса…»73

Речь шла о том, что «политическая идеология неразрывно связана с существованием классового общества и государства и отражает прежде всего отношения классов, партий, различных социальных групп к государственности. С тех пор как общество раскололось на противоположные классы с их противоречивыми интересами, вся история общественного развития представляет собой историю непрерывной классовой борьбы. Отражением ее и является борьба передовых идей с реакционными по поводу характера общественного строя, политической организации общества, отношений между народами и нациями, между государствами и т. д. Материалистическое понимание истории, открытое К. Марксом и Ф. Энгельсом, дает ключ к объяснению причин возникновения и развития политических учений. В то же время оно является научной основой для понимания значения и роли политических учений в классовой борьбе, в развитии общества и государства. Марксизм-ленинизм, открыв, что происхождение и развитие политических идей и теорий определяется в конечном счете условиями материальной жизни общества, общественного бытия, отражением которого являются идеи и теории, нанес сокрушительный удар по идеалистическим концепциям. В политических учениях находят свое концентрированное выражение экономические интересы того или иного класса. Эти экономические интересы различных классов нуждаются в охране их политической властью и, следовательно, побуждают эти классы разрабатывать и обосновывать свои политические идеи»74.

«Качественно новый этап в развитии мировой политико-юридической мысли наступает с возникновением диалектико-материалистической теории государства и права, фундамент которой был заложен К. Марксом, Ф. Энгельсом, В. И. Лениным. Это учение вобрало в себя после соответствующей критически-творческой переработки все ценное, позитивное, что имелось в домарксистских политических и правовых концепциях. Вместе с ним политико-правовое теоретическое знание поднялось на уровень подлинной науки»75.

В связи с этим в науке истории политических и правовых учений принципиальное внимание уделялось взглядам К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина, анализировались причины их появления, последовательное развитие в работах, содержание, критика немарксистских теорий и т. д.76

Таким образом, в советский период политико-правовое учение марксизма составляло, по сути дела, единственную признаваемую политико-правовую идеологию, наука истории политических и правовых учений развивалась на основании марксизма, его трактовок, даваемых в работах партийных деятелей и в партийных документах, прежде всего в материалах съездов КПСС77.

В учебных курсах марксистско-ленинское учение излагалось в значительном объеме, составляющем иногда до четверти-трети объема всего учебного материала. С позиций марксизма получили принципиальную разработку вопросы экономической, социально-классовой и идеологической обусловленности политико-правовых доктрин. С таких методологических позиций только марксизм и его творческое развитие В. И. Лениным и далее в идеологии КПСС считался верным, все остальные немарксистские учения критиковались.

Критика немарксистской, прежде всего буржуазной, политико-правовой мысли предполагалась по двум направлениям. Во-первых, это разоблачение реакционного характера исторических и современных учений, во-вторых, это борьба с клеветой на социалистический строй, с критикой и фальсификацией марксизма и политики коммунистических партий.

В то же время следует иметь в виду, что за семь десятилетий, за 20-е — 80-е годы ХХ века наука истории политических и правовых учений фактически была создана в том виде, в котором мы ее воспринимаем сейчас.

В советский период было защищено около 200 диссертационных исследований, опубликованы тысячи научных работ (монографий, научных статей, тезисов докладов), посвященных проблемам истории политических и правовых учений, разработана зарубежная78 и отечественная79 политико-правовая мысль разных периодов, методологические вопросы развития историко-политученического знания80.

В московском издательстве «Юридическая литературе» была основана серия монографических работ «Из истории политической и правовой мысли», в которой выходили исследования взглядов отечественных и зарубежных мыслителей. Всего было издано несколько десятков относительно небольших (в объеме обычно немногим более 100 страниц) монографий об авторах различных политико-правовых доктрин и взглядов, в числе которых Иосиф Волоцкий (автор — Н. М. Золотухина, 1981), Чаадаев (В. В. Лазарев, 1986), Бакунин (В. Г. Графский, 1985), Кропоткин (С. Ф. Ударцев, 1989), Добролюбов (Е. А. Скрипилев,1988), Ковалевский (Н. Я. Куприц, 1978), Муромцев (В. Д. Зорькин, 1980), Коркунов (А. И. Экимов, 1983), Чичерин (В. Д. Зорькин, 1984), Платон (В. С. Нерсесянц, 1984), Полибий (Б. С. Мирзаев, 1986), Макиавелли (Е. И. Темнов, 1979), Монтескье (Н. М. Азаркин, 1988), Беккариа (Ф. М. Решетников, 1987), Мэдисон (В. Г. Каленский, 1981), Кант (Ю. Я. Баскин, 1984), Гегель (В. С. Нерсесянц, 1979) и др.

Знаковым событием для развития науки истории политических и правовых учений явились концепции монографических изданий, охватывавших весь период развития политико-правовой мысли81, самый фундаментальный научный проект реализован в 1980–90-х годах — были изданы пять коллективных монографий, в которых системно исследованы политико-правовые доктрины Древнего мира82, Средних веков83, XVII–XVIII84, XIX85 и ХХ86 веков.

Научной площадкой для обсуждения историко-политученических проблем стали сборники научных трудов, издаваемых в течение 1960–80-х годов в ВЮЗИ87 (следует отметить первенство!), а затем с середины 1970-х и в Институте государства и права Академии наук СССР88. Известен ряд сборников, изданных Институтом научной информации по общественным наукам и содержащих обзоры зарубежных исследований проблем истории политических и правовых учений, как всеобщей89, так и отечественной90.

Во второй половине ХХ века значительно более детально, чем в дореволюционный период, были разработаны проблемы методологии истории политических и правовых учений. В 1960–80-х годах они освещались в ряде монографических исследований, в научных статьях91 и сборниках научных статей92, диссертационных исследованиях93; практически консолидированное выражение они нашли в первом разделе первого тома94 фундаментального пятитомного проекта по истории политических и правовых учений.

Так, указывали, что в соответствии с историко-материалистическим учением об обществе, о государстве и праве определяющую роль в жизни общества играет способ производства материальной жизни, который обусловливает социальные, политические, правовые, духовные процессы95.

Далее, речь шла о том, что политические и правовые учения, появлявшиеся в истории и сменявшие друг друга, представляют собой идеологическое выражение интересов тех или иных общественных классов. Там, где существуют социальные антагонизмы, развитие теоретического знания о государстве и праве неизбежно происходит через противоборство политико-юридических идей классов, партий, группировок и т. д. Поэтому необходима мировоззренческая и социально-политическая оценка соответствующих учений, идейной позиции их авторов и т. д., что далеко не всегда выдерживается в современной зарубежной юриспруденции. История политико-правовых учений, те или иные концепции прошлого постоянно находились в центре идейной и теоретической борьбы вокруг актуальных для каждого времени проблем государства, права, законодательства, власти, политики, свободы, справедливости и т. п.96

При этом необходимо иметь в виду не только сугубо исторические аспекты борьбы идей. Политико-правовые учения, идеи и концепции предшествующих эпох и сегодня опосредованно участвуют в этой борьбе, поставляя материал для подкрепления либо опровержения тех или иных современных политических и правовых взглядов. Представители различных теоретических и идейно-политических направлений черпали и продолжают черпать из истории политической мысли аргументы для обоснования отстаиваемых ими позиций, критики своих противников97.

Вместе с тем, как отмечалось, будучи обусловленными в конечном счете базисом, надстроечные явления отличаются относительной самостоятельностью, взаимодействуют между собой и испытывают взаимовлияние98.

Важным в связи с этим представлялся вопрос о соотношении идеологического и познавательного аспектов политико-правовых доктрин99. Материалистический подход к истории развития политико-правовой мысли предполагает необходимость объективной, конкретно-исторической оценки тех или иных учений. Отмечалось, что только сочетание социально-политического и теоретического подходов к концепциям прошлого, выяснение их идеологического смысла и теоретико-познавательной ценности позволяют создать верное представление об их характере и месте в истории человеческого познания100. В качестве подтверждения этого приводилась мысль, высказанная в одной из работ В. И. Лениным: «Исторические заслуги судятся не по тому, чего не дали исторические деятели сравнительно с современными требованиями, а по тому, что они дали нового сравнительно со своими предшественниками»101.

Диалектический метод предполагает выявление закономерностей последовательного развития политико-правовых идей. Ключевую роль в арсенале диалектики как метода исследований играет принцип историзма, требование исторического подхода к изучаемым явлениям.

Указывалось, что формирование принципа историзма и понимания истории как специфической формы движения от прошлого через современность к будущему как к чему-то новому, еще не имевшему места ранее, но в то же время внутренне, закономерно связанному с тем, что уже было и есть, является продуктом нового времени. В то же время скептическое отношение к историческим закономерностям, разуму и прогрессу вообще является характерной чертой подхода многих западных авторов XX века (особенно после Второй мировой войны) к истории вообще и к истории социальных и политико-правовых идей в частности102.

Но следует иметь в виду, что в историко-материалистическом исследовании общественной, политической и духовной жизни принцип историзма играет существенную роль при анализе места и значения политических и правовых теорий в совокупной системе знаний той или иной эпохи и их соотношения с другими элементами в общей структуре политических знаний соответствующей эпохи, при прослеживании отношений между различными концепциями прошлого и современности, освещении генезиса и последующей жизни той или иной теории (в исторической ретроспективе и перспективе); уяснении связей политических идей с политикой прошлого и современности и т. д.103 Необходим анализ тесной связи рассматриваемых теорий с их «предшественницами» и «наследницами» через призму диалектического развития политико-правовой мысли104.

При этом исторический подход служит средством для адекватного понимания и оценки как прошлого, так и современного значения освещаемых теорий. Очевидно, что концепции того или иного политического мыслителя прошлого (как взятые в их нетронутом виде, так и рассматриваемые в качестве переработанного элемента в политических учениях более позднего времени) в новой исторической и социально-политической ситуации приобретают иное, новое значение105.

Таким образом, утверждалось наличие объективных закономерностей в историческом и интеллектуальном развитии, в историко-материалистическом анализе большое внимание уделялось изучению взаимосвязи прошлого политико-юридической мысли с современностью, выяснению прогностического потенциала исторического познания106, роли, которую играет история политических и правовых учений в современном осмыслении политико-правовой действительности107.

В отечественной научной традиции внимание обращалось и на иные методологические принципы науки истории политических и правовых учений.

В историко-политученических исследованиях необходим учет диалектических взаимосвязей исторического и логического моментов108. Как отмечалось, учет диалектических взаимосвязей исторического и логического позволяет глубже и четче осветить общее и особенное в различных политико-правовых учениях, проследить роль традиций и революционных скачков в истории идей, соотношение объективного и субъективного в истории политико-правовых учений109.

Решение вопроса о соотношении исторического и логического110 дает основание для применения так называемого проблемно-тематического метода к исследованию истории политических и правовых учений.

Данная наука исследует специфический предмет — историю возникновения и развития теоретических знаний о государстве, праве, политике и законодательстве, историю политических и правовых теорий. Соответственно, само учение может быть определено как теоретический аспект исторически возникающего и развивающегося знания, те теоретические концепции, идеи, положения и конструкции, в которых находит свое концентрированное логико-понятийное выражение исторический процесс углубления познания политических и правовых явлений111.

Конкретно-исторический аспект политико-правового содержания соответствующего учения указывает на то, какие именно взгляды на государство и право развиты и обоснованы в данном учении, какие интересы (в том числе классов, социальных групп) и тенденции развития они выражали и т. д. Теоретический аспект отражает философские, общеметодологические, познавательно-гносеологические моменты учения, показывает механизмы обоснования конкретных идей, формирования соответствующих теоретических концепций (в том числе их исходные принципы, оригинальные для данного ученого или доктрины мыслительные формы, модели, конструкции и др.). Внимание к обеим сторонам структуры политико-правовых учений необходимо для их адекватной трактовки и оценки, для исследования дальнейшего их развития, взаимоотношений с другими учениями, моментов борьбы, преемственности и новизны в их историческом развитии112.

Познавательный потенциал концепции соотношения исторического и логического состоит в ориентации на ключевые моменты изучаемого объекта, на уяснение основных закономерностей его исторического бытия. При таком подходе связь теории с практикой обнаруживается в том, что логика построения системы, характер соотношения ее структурных элементов и т. д. представляют собой теоретическое отражение закономерностей возникновения и функционирования самих реальных объектов исторической действительности113.

Внутренние закономерности развития теоретического содержания политико-правовых доктрин раскрывает категория преемственности юридического научного знания114. Как указывает Д. И. Луковская, в процессе преемственно-исторического развития — внутренне закономерная кумуляция идей и знаний. Такая кумуляция есть не простое накопление, а содержательное приращение относительно новых представлений к уже имеющимся; в этом процессе в ходе идейно-теоретической борьбы проявляется диалектика отрицания старого с одновременным сохранением достигнутого уровня знаний115. В историческом движении политических и правовых учений выделяются диахронные и синхронные, межнациональные и национальные, межформационные и внутриформационные преемственные связи. Д. И. Луковская также ведет речь о прогрессивной и регрессивной преемственности, о влияниях и взаимовлияниях как типичных для развития идей форм преемственности, о продуктивно-творческой и репродуктивной, синтезирующей и систематизирующей, непосредственной и опосредованной преемственности в развитии политико-правовой мысли116.

Общей универсальной закономерностью становления и развития юридических знаний является органическая взаимосвязь правового учения, общей теории права с философией; актуальны в силу этого вопросы философско-методологической основы политико-правовых доктрин117.

Одна из актуальных методологических проблем истории политических и правовых учений — соотношение истории политической и правовой мысли отдельных стран с ее всеобщей историей118, взаимодействие и взаимовлияние общего (всемирной истории политических и правовых учений), особенного (истории политико-правовой мысли в соответствующих регионах и странах в тот или иной период времени) и единичного (концепции определенного мыслителя, конкретного учения)119. История политических и правовых учений в России подтверждает невозможность обособленного изучения истории этих учений в одной стране, вне контекста всемирной истории, ее общих закономерностей и тенденций120. В качестве важного методологического положения во многих случаях можно рассматривать необходимость согласования региональных исследований истории политико-правовой мысли с соответствующим контекстом всемирной истории политических учений, всеобщими закономерностями и тенденциями развития политико-правовой идеологии121.

Таким образом, именно в советское время в целом сложился современный облик истории учений о праве и государстве, основных методологических подходов к исследованию историко-политученических проблем.

История учений о праве и государстве в 1990-2010-х годах. Наука истории политических и правовых учений за почти 30 лет постсоветского существования может занести себе в актив пересмотр методологических подходов, изменение оценок как марксистских, так и немарксистских политико-правовых учений. Продолжаются поиски наиболее адекватного содержания и структуры научных исследований и учебного курса.

Практически все из того, что в советское время было «нельзя», с 1990-х годов стало «можно». Стало возможным не обязательно критическое, но и позитивное использование мирового интеллектуального опыта, он и был востребован при теоретическом обосновании наших новых конституционных ценностей — правовой государственности, прав человека, разделения властей, демократии и т. д.

Стала возможной активная деятельность по изданию и переизданию многочисленных произведений зарубежных и отечественных мыслителей, в течение 1990–2000-х годов были переизданы практически все более или менее значимые учебные курсы и иные работы дореволюционных ученых-юристов, отечественных мыслителей, работавших в эмиграции (А. И. Ильин и др.), бывшие под строгим запретом произведения ряда зарубежных авторов (Ф. Ницше и др.).

Еще в советское время много говорили о необходимости программы издания источников, подготовки хрестоматий по истории политических и правовых учений. Это наталкивалось на серьезные трудности, поскольку ранее сложно было вести речь о популяризации произведений представителей буржуазной мысли, учений, выражающих рабовладельческую или феодальную идеологию122. С 1990-х годов начали появляться хрестоматии123, содержащие фрагменты классических произведений. Самый объемный хрестоматийный проект был издан в 1997–1999 годах, он состоит из 10 томов (примерно по 800 страниц каждый) — это пятитомные «Антология мировой политической мысли»124 и «Антология мировой правовой мысли»125.

Изложенные выше методологические подходы к развитию политико-правовой мысли, активно обсуждаемые в научных исследованиях 1960–80-х годов, во многом не утратили своей актуальности и в настоящее время, на многие идеи методологического плана опираются современные историко-политученические исследования.

И в современных изданиях в качестве одного из правомерных методологических оснований истории политических и правовых учений характеризуется материалистический метод, который требует рассмотрения идей и их движения в зависимости от объективных факторов человеческого бытия, от обстоятельств, находящихся вне сферы сознания человека, а в конечном счете, как того требовал марксизм, — от состояния экономического базиса и положения общественных классов. Марксизм представляет развитие общества как естественно-исторический процесс, где рост производительных сил обусловливает в конечном счете смену одной общественно-экономической формации другой. Движущими силами процессов возникновения и развития права являются материальные экономические отношения общества. Соответственно этому развиваются идеи126.

Диалектический метод требует рассматривать развитие политико-правовых идей как движение по спирали от низших представлений к высшим в рамках действия закона отрицания отрицания, как объективно обусловленное поступательное движение к пониманию сущности идей о государстве и праве. Одни идеи приходят на смену другим (отрицают другие, вбирая кое-что от отрицаемых), а потом и сами уступают место новым. Процесс этот, имеющий свои ступени, как правило, протекает через борьбу идей отживших и нарождающихся, прогрессивных и реакционных, клановых и массовидных, авторитарных и демократических и т. д. Тот факт, что марксистское учение возникло как отрицание эксплуататорской сущности государства и права, а само оно преодолевалось теориями социального и правового государства, есть свидетельство движения мировой цивилизации в духовной сфере и лишний раз подтверждает действие закона отрицания отрицания127.

В современной науке в большей степени акцентируется внимание на разрабатываемом еще в советское время учении об относительной самостоятельности правовой надстройки, которое раскрывает одну из основных закономерностей права. На основе одного и того же экономического базиса при сходном уровне развития производительных сил и производственных отношений существуют различные правовые системы в отдельных государствах или группах государств128. Это же касается и учений — относительная самостоятельность политико-правовой идеологии проявляется в несовпадении гражданской истории и даже истории государства и права с учениями о них. Подчиняясь собственным закономерностям развития, некоторые учения зарождаются ранее и гибнут позднее соответствующих институтов и учреждений129.

С 2000-х годов проблемы методологии истории политических и правовых учений обсуждаются не особенно активно, работ методологического плана крайне мало130.

В публикациях ряда авторов состояние науки истории политических и правовых учений оценивается как кризисное, неудовлетворительное131. По мнению И. Л. Честнова, «классическая эпистемология во второй половине ХХ века зашла в тупик объективизма, линейного детерминизма, прогрессизма и репрезентатизма научного разума»132. Ряд весьма пессимистичных оценок состояния методологии современной юридической науки приводят Н. Н. Тарасов133, Ю. В. Ячменев134, другие авторы.

Предлагаются и варианты выхода из констатируемого методологического кризиса. Так, наиболее перспективной методологией, на которой может быть сформирована адекватная вызову постмодернизма научно-исследовательская программа исторического исследования, по мнению И. Л. Честнова, является диалогика135. Как указывается, содержанием современной постклассической историко-правовой науки является культурологическая ее составляющая, предполагающая акцент на человеке, социализированном в данной культуре, который конституирует правовые институты и реализует их в своих практиках и правосознании (эта трансформация олицетворяет так называемый антропологический «поворот»). На изучение человека и его ментальности, создающего и воспроизводящего правовую реальность, направлены такие методологии или научно-исследовательские программы, как история ментальностей, микроистория, исторический дискурс-анализ, лингвистическая история и история понятий, герменевтическая история, историческая антропология, диалогика. Именно эти взаимно пересекающиеся методологические направления, по мнению И. Л. Честнова, станут наиболее востребованными в ХХI веке136.

В какой-то мере признается согласование новых методологических подходов с традиционными: «Постклассическая эпистемология не отбрасывает принцип объективности научного познания, но заменяет его на интерсубъективность, вписывая субъект-объектное отношение в субъект-субъектный, социокультурный контекст»137. В целом же этот вопрос остается открытым.

По нашему мнению, необходима не столько конкуренция новых и традиционных методологических подходов, не игнорирование традиционной методологии и не поглощение ее новыми методологическими идеями, а развитие традиционной методологии истории политических и правовых учений с учетом новых методологических подходов и направлений.

Еще с советского времени разрабатываются методологические идеи о преемственности в развитии политико-правовых доктрин (см. выше), причем следует отметить, что этот методологический инструментарий относительно слабо использован в науке истории учений о праве и государстве, как правило речь идет о преемственности как общеправовом феномене.

В плане развития истории учений о праве и государстве следует вести речь о преемственности между современной наукой и, с одной стороны, исследованиями советского периода, с другой — с традициями дореволюционной юриспруденции.

В предыдущем изложении показана ценность исследований 20–80-х годов ХХ века как в содержательном, так и в методологическом отношении, опыт того времени нуждается в безусловном внимании и использовании.

Отдельно следует рассмотреть вопрос о преемственности с научными традициями исследования политико-правовых проблем в дореволюционной России, об изучении отечественной политико-правовой мысли XIX — начала ХХ века в настоящее время.

В советский период юридическая наука дореволюционной России не рассматривалась в качестве отечественного юридического наследия, которое следует исследовать, популяризировать, на которое надо опираться в научных поисках. Более или менее систематическое изучение российской правовой мысли ХIХ — начала ХХ века начинается примерно с 1960–1970-х годов. В отечественной юридической литературе и до этого периода встречаются ссылки на работы дореволюционных ученых, однако о каком-либо масштабном исследовании существовавших в то время концепций говорить не приходится138. Как правило, изучались взгляды наиболее известных представителей дореволюционной юриспруденции — М. М. Ковалевского, Н. М. Коркунова, С. А. Муромцева, Л. И. Петражицкого, Б. Н. Чичерина, Г. Ф. Шершеневича, П. И. Новгородцева139, основные положения их учений нашли свое отражение и в учебной литературе по истории политических и правовых учений140. Среди наиболее серьезных исследований дореволюционной научной юриспруденции следует прежде всего указать на работы В. Д. Зорькина и С. А. Пяткиной141.

Естественно, все работы советского периода, посвященные буржуазной или же буржуазно-либеральной отечественной правовой мысли, имели в той или иной степени критическую направленность, поскольку немарксистские авторы подвергались критике за игнорирование классового начала, за непонимание классовой сущности государственно-правовых явлений. Исследование, содержащее только позитивные оценки буржуазных доктрин, в то время не могло быть опубликовано (можно, впрочем, указать и на издания, имевшие менее критическую, более информативную, историческую направленность)142. Однако даже в жестких идеологических рамках изучение отечественных дореволюционных концепций продвигалось вперед, по крайней мере даже их критика давала возможность знакомства с ними, способствовала их популяризации.

Новый этап в исследовании дореволюционной юриспруденции наступает с конца 1980-х годов143. Концепции ученых ХIХ — начала ХХ века служат прекрасным материалом для написания целого ряда диссертаций, акценты уже значительно смещены — пропадает критическая направленность исследований, исчезает критика с классовых позиций. Более того, современные авторы активно используют идеи и аргументацию ученых-юристов дореволюционной России.

Начиная с 90-х годов ХХ века исследования российской дореволюционной правовой мысли стали значительно более разнообразными, к настоящему времени опубликовано немало специальных работ, посвященных изложению взглядов ученых-юристов дореволюционной России144.

Современные подходы в характеристике феномена дореволюционной политико-правовой мысли сводятся к указанию, с одной стороны, на ее тесную связь с западноевропейскими учениями, с другой — на ее оригинальность и самобытность, которую нередко связывают с особым опытом, сложившимся за века развития правовой культуры и государственности145.

Прежде всего, таким образом, следует исходить из одной из универсальных закономерностей — из цельности и единства всемирной истории учений о государстве и праве. В. Д. Зорькин специально оговаривается: несмотря на то что история политико-правовой мысли в России представляет собой важное социально-культурное явление и имеет свои особенности (с точки зрения возникновения и развития, идеологических акцентов и т. п.), было бы неверно освещать ее изолированно, в отрыве от европейской юриспруденции, которая выступает во многих отношениях как определенное единство, вытекающее из общности социально-экономических, политических и философско-методологических основ146. Правоведение в России находилось под сильным влиянием идей, выработанных в Германии, Англии и других странах Западной Европы. Без учета этих обстоятельств невозможно показать действительную историю политико-правовых учений, выявить черты самостоятельности и оригинальности в работах выдающихся представителей юриспруденции в России147.

В конце ХIХ — начале ХХ века ярко проявляется самобытность отечественной правовой науки, происходит ее подъем на достаточно высокий уровень, возникают учения, имеющие не только региональное значение. «Мы можем пожаловаться разве только на малое число людей, посвятивших себя научному изучению права, но никак не на их качество», — писал Н. М. Коркунов148. Юридическая наука в конце ХIХ — начале ХХ века находилась на уровне самых высоких мировых стандартов и не отставала от зарубежной149.

Со второй половины ХIХ века появляются самостоятельно мыслящие крупные ученые европейского уровня. Юридическая наука этого времени характеризуется значительным многообразием, плюрализмом, как методологическим, так и содержательным. Наиболее авторитетные направления — юридический позитивизм (Г. Ф. Шершеневич и др.), социологическая юриспруденция (М. М. Ковалевский, Н. М. Коркунов, С. А. Муромцев и др.), психологическая школа права (Л. И. Петражицкий и др.), возрожденное естественное право (П. И. Новгородцев и др.). Самобытность отечественной правовой науки выражается и в таком направлении, как русская религиозно-нравственная философия права (В. С. Соловьев, С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, Е. Н. Трубецкой, П. И. Новгородцев, И. А. Ильин и др.).

Несмотря на многочисленные публикации последних десятилетий, посвященные взглядам дореволюционных ученых-юристов, и сейчас продолжается изучение отечественного юридического наследия. В науке истории учений о праве и государстве необходимо восстановление преемственности с отечественной исследовательской традицией — и сегодня многие оценки, данные дореволюционными учеными политико-правовым идеям разных эпох, относительно слабо известны многим авторам начала ХХI века.

Основные современные центры научных исследований в сфере истории учений о праве и государстве — учебные и научно-исследовательские учреждения Москвы и Санкт-Петербурга. На протяжении нескольких десятилетий традиции подготовки научной и учебной литературы складывались в Институте государства и права РАН (В. А. Туманов, В. С. Нерсесянц, Л. С. Мамут, В. Г. Графский и др.), на юридическом факультете МГУ имени М. В. Ломоносова (С. Ф. Кечекьян, О. Э. Лейст, В. А. Томсинов, Е. И. Фролова, В. Н. Жуков и др.), многочисленными историко-политученическими разработками со второй половины ХХ века известны санкт-петербургские авторы (Ю. Я. Баскин, Д. И. Луковская, И. Ю. Козлихин, А. В. Поляков, Е. В. Тимошина, И. Л. Честнов и др.).

Помимо научных исследований, один из важных показателей — преемственность в подготовке учебников по истории политических и правовых учений. Она наблюдается на юридическом факультете МГУ: в 1940–60-х годах это учебники под редакцией С. Ф. Кечекьяна и Г. И. Федькина150, в 1970-х — под редакцией А. И. Денисова и О. Э. Лейста151, в 1990-2000-х — под редакцией О. Э. Лейста152, сейчас — Е. А. Фроловой153. Свои традиции подготовки учебников по истории политических и правовых учений сложились и на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета154. Подготовленный в Институте государства и права АН СССР популярный в 1980-х учебник под редакцией В. С. Нерсесянца155 был переработан в 1990-х156 с учетом отказа от марксизма и признания демократических ценностей; в 1990–2000-х он также оставался одним из самых востребованных.

Одним из признанных центров научных исследований по истории политико-правовой мысли на протяжении нескольких десятилетий является Университет имени О. Е. Кутафина (МГЮА). В советское время традиции преподавания и исследования истории политических и правовых учений в ВЮЗИ закладывали К. А. Мокичев, С. А. Покровский, Э. Л. Розин, С. А. Пяткина и др. В настоящее время историко-политученическую проблематику исследуют Ю. С. Завьялов, И. А. Исаев, О. В. Мартышин, В. В. Лазарев, А. В. Корнев, С. В. Липень и др.

В ВЮЗИ в течение 1960–80-х годов издан ряд сборников научных работ, посвященных проблемам истории политических и правовых учений (см. выше), за несколько десятилетий опубликован ряд монографических и учебных изданий157, сложилась традиция подготовки учебников по истории политических и правовых учений. В 1960–70-х издавался учебник по истории политических учений под редакцией ректора ВЮЗИ и заведующего кафедрой теории государства и права Константина Андреевича Мокичева158. В 1995 году профессором И. А. Исаевым в соавторстве с Н. М. Золотухиной был подготовлен первый в отечественной традиции курс истории политических и правовых учений России159. С 1994 года сначала в виде отдельных выпусков, а затем и учебника в целом издается курс истории политических и правовых учений под редакцией профессора О. В. Мартышина, заведовавшего кафедрой теории государства и права МГЮА в 1997–2006 годах160. Оригинальная концепция учебного курса истории политических и правовых учений предложена В. В. Лазаревым161, кроме того, это один из немногих учебников, сопровождаемых хрестоматией162, в которой дана подборка текстов первоисточников, по своей структуре соответствующая замыслу учебника.

Современные научные исследования в сфере истории учений о праве и государстве развиваются в разных направлениях — это исследования взглядов отечественных и зарубежных ученых разных эпох, изучение закономерностей развития политико-правовых идей, уточнение методологических подходов к анализу исторических учений. В последние годы знаковыми событиями стали научные конференции, посвященные юбилейным датам. Таким образом были отмечены, к примеру, 150-летние юбилеи Е. В. Васьковского, П. И. Новгородцева163, Л. И. Петражицкого, 200 лет со дня рождения К. Маркса164.

В качестве основных задач развития историко-политученического знания можно указать:

— определение стратегии развития науки истории учений о праве и государстве. В 1970–80-х руководящую роль в развитии истории политических и правовых учений брал на себя Институт государства и права АН СССР, были, в частности, подготовлены документы, предусматривающие направления развития историко-политученического знания, — «История политических и правовых учений: проблемы и перспективы (тезисы, подготовленные сектором истории государства, права и политических учений Института государства и права АН СССР)» (1978)165 и «Долгосрочная программа комплексной исследовательской и научно-издательской деятельности в области истории государства, права, политических и правовых учений (подготовлена сектором истории государства, права и политических учений Института государства и права АН СССР)» (1982)166. С 90-х годов ХХ века подобного рода документы не разрабатывались;

— составление библиографии по истории учений о праве и государстве. Известны единичные подобные проекты; следует отметить, что без подобной научно-организационной работы невозможны адекватное определение направлений развития историко-политученического знания и качественное проведение научных исследований;

— уточнение общенаучной методологии, используемой историей учений о праве и государстве, возможное применение науковедческих подходов к анализу проблем структуры и развития историко-политученического знания, дальнейшая разработка специфических именно для истории учений о праве и государстве методологических вопросов — о соотношении идеологического и познавательного аспектов политико-правовых доктрин, о преемственности в их развитии, о соотношении объективного и субъективного, истории и современности, исторического и логического, о возможностях проблемно-тематического подхода и т. д.;

— ликвидация белых пятен, изучение еще неисследованных или недостаточно освещенных политико-правовых учений;

— продолжение исследования отечественной политико-правовой мысли в части восстановления преемственности научного знания, уточнения оценок отечественных исторических политико-правовых теорий, возможностей использования культурно-исторического подхода и дальнейшего поиска национальной идентичности в политико-правовой сфере. Продолжение освоения отечественного опыта изучения истории политических и правовых учений; как отмечалось, вклад многих представителей дореволюционной российской юриспруденции в изучение истории политико-правовых идей еще только предстоит оценить;

— исследование зарубежной политико-правовой мысли ХХ века. В советское время отечественные авторы не могли обращаться к изучению современного им зарубежного опыта, в силу чего образовался известный разрыв. Сейчас интересны традиции развития зарубежных учений ХХ века, в том числе осмысление политико-правовых проблем не только в собственно юридических, но и в философских, социологических, политологических теориях ХХ века;

— определение роли и значения историко-политученического знания в современную цифровую эпоху167 в связи с осмыслением нового качества общества и его политико-правовой сферы.

[167] Здесь показательны конференции 2019 года, состоявшиеся в Университете имени О. Е. Кутафина (VI московский юридический форум «Российская правовая система в условиях четвертой промышленной революции», апрель 2019 года) и в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ (международная конференция «Право и закон в программируемом обществе (к 100-летию со дня рождения Даниела Белла)», февраль 2019 года).

[164] См.: Право, закон и суд в ранних трудах Карла Маркса (к 200-летию со дня рождения К. Маркса): сб. ст. / Т. Я. Хабриева, В. В. Лазарев, А. С. Автономов и др.; отв. ред. В. В. Лазарев. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, 2019. 304 с.

[163] См.: Современные проблемы толкования права // Журнал российского права. 2016. № 8; 150-летие со дня рождения П. И. Новгородцева (1866–1924) (круглый стол кафедры теории государства и права и политологии юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова и кафедры теории государства и права Университета имени О. Е. Кутафина [МГЮА]) // Государство и право. 2016. № 9.

[166] См.: Историко-правовые исследования: проблемы и перспективы: сб. ст. / отв. ред. В. С. Нерсесянц. М.: ИГП АН СССР, 1982. С. 4–10.

[165] См.: Политические и правовые учения: проблемы исследования и преподавания: сб. ст. / редкол.: В. Е. Гулиев, В. С. Нерсесянц, Н. Н. Деев, М. М. Славин. М.: ИГП АН СССР, 1978. С. 138–144.

[162] См.: История государственно-правовых учений: хрестоматия / авт.-сост. С. В. Липень; под общ. ред. В. В. Лазарева. М.: Спарк, 2006. 1071 с.

[161] См.: История политических и правовых учений: учебник / отв. ред. В. В. Лазарев. 2-е изд., испр. и доп. М.: Высшее образование, 2008. 917 с.; История политических и правовых учений: учебник / отв. ред. В. В. Лазарев. 3-е изд., испр. и доп. М.: Норма: ИНФРА-М, 2016. 800 с. В инновационном плане наиболее интересно более активное по сравнению с другими изданиями использование проблемно-тематического подхода. В самостоятельной главе, содержащей 26 параграфов, рассматриваются отдельные школы и направления в истории политико-правовой мысли: утопии и антиутопии, реформаторство, просветительская политическая мысль, консервативная политическая мысль, либеральная политическая мысль, юридический позитивизм, естественно-правовая теория, социологическое и психологическое направления и др.; кроме того, дана история социалистической и марксистской политической мысли.

[160] См.: История политических учений. Вып. 1 / под общ. ред. О. В. Мартышина. М.: Юрист, 1994. 139 c.; История политических учений. Вып. 1–3 / под ред. О. В. Мартышина. М.: Юрист, 1996–2000; История политических учений: учебник / под ред. О. В. Мартышина. М., 2002. 899 с.; История политических и правовых учений: учебник / под общ. ред. О. В. Мартышина. М.: Норма, 2010. 912 с.; История политических и правовых учений: учебник / под ред. О. В. Мартышина. М., 2012. Т. 1 (ч. 1–2), 2 (ч. 3); История политических и правовых учений: учебник / под ред. О. В. Мартышина. 3-е изд. М.: Проспект, 2016. 800 с. В этот период появляются и курсы лекций Н. М. Азаркина, см.: Азаркин Н. М. История юридической мысли России: курс лекций. М.: Юрид. лит., 1999. 528 с.; Он же. Всеобщая история юриспруденции: курс лекций. М.: Юрид. лит., 2003. 608 с.

[157] См., напр.: Розин Э. Л. Возникновение марксистского учения о государстве и праве. М.: Высш. шк., 1967. 114 c.; Пяткина С. А. Русская буржуазная правовая идеология: учеб. пособие. М., 1980. 86 c.; Источники по истории политических и правовых учений: учеб. пособие / сост. Э. Л. Розин, Н. М. Золотухина; отв. ред. Э. Л. Розин. М., 1981. 86 c.; Сатышев В. Е. Политико-правовые учения в Англии в эпоху буржуазных революций XVII века: учеб. пособие. М.: ВЮЗИ, 1985. 76 с.; Липень С. В. Теоретические проблемы правоприменительной деятельности в истории политических и правовых учений: монография / под ред. В. В. Лазарева. Минск, 2012. 163 с.; Корнев А. В., Борисов А. В. Государственно-правовая мысль и юридическое образование в дореволюционной России. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2016. 296 с.; Корнев А. В. Государство и право в контексте консервативной и либеральной идеологии: опыт ретроспективного анализа: монография. М.: Проспект, 2016. 320 с.

[156] См.: История политических и правовых учений: учебник / под общ. ред. В. С. Нерсесянца. М.: ИНФРА-М, 1996. 736 c. См. также: Графский В. Г. История политических и правовых учений: учебник. М., 2005.

[159] См.: Исаев И. А., Золотухина Н. М. История политических и правовых учений России XI–XX веков. М.: Юристъ, 1995. 378 с. См. также: Исаев И. А. История правовых учений. Конспект лекций: учеб. пособие. М.: Проспект, 2010. 40 с.

[158] См.: История политических учений. Ч. 1 / под ред. К. А. Мокичева. М.: Высшая школа, 1965. 470 c.; История политических учений: учебник. Ч. 1–2 / под ред. К. А. Мокичева. 2-е изд., испр. М.: Высшая школа, 1971–1972. 392, 375 c.

[153] См.: Фролова Е. А. История политических и правовых учений: учебник. М.: Проспект, 2017. 512 с.

[152] См.: История политических и правовых учений. Домарксистский период: учебник / под ред. О. Э. Лейста. М.: Юрид. лит., 1991. 528 c.; История политических и правовых учений: учебник / под ред. О. Э. Лейста. М.: Юрид. лит., 1997. 576 c.; То же. 2-е изд., перераб. и сокращ. М.: Зерцало-М, 2004. 576 c.; История политических и правовых учений: хрестоматия / отв. ред. О. Э. Лейст. М.: Городец, 2000. 512 c. См. также: Томсинов В. А. История русской политической и правовой мысли. X–XVIII века. М.: Зерцало, 2003. 256 c.

[155] См.: История политических и правовых учений: учебник / под ред. В. С. Нерсесянца. М.: Юрид. лит., 1983. 720 c.; То же. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юрид. лит., 1988. 816 c.

[154] См.: Козлихин И. Ю., Поляков А. В., Тимошина Е. В. История политических и правовых учений: учебник. СПб.: Издат. дом С.-Петерб. гос. ун-та, Издательство юридического факультета СПбГУ, 2007. 856 с.; Козлихин И. Ю. История политических и правовых учений. Новое время: от Макиавелли до Канта: курс лекций. СПб.: Юрид. центр «Пресс», 2001. 384 c.

[151] См.: История политических учений: учебник. Ч. 2 / под ред. А. И. Денисова, О. Э. Лейста. М.: Юрид. лит., 1978. 424 c.

[128] См.: Халфина Р. О. Значение историко-правовых исследований для теории права // Методология историко-правовых исследований: сб. ст. М., 1980. С. 32.

[127] См.: История государственно-правовых учений: учебник / отв. ред. В. В. Лазарев. М., 2006. С. 18.

[130] См., напр.: Луковская Д. И. Предмет и методология истории политических и правовых учений // Правоведение. 2007. № 3; Честнов И. Л. История политических и правовых учений: теоретико-методологическое введение: учеб. пособие. СПб., 2009. 279 с.; Липень С. В. Теоретические проблемы государственности и права в политико-правовых учениях XVII — начала XX века: монография / под общ. ред. В. В. Лазарева. Минск, 2011. 238 с.; Проблемы взаимосвязи теоретического и исторического юридического научного знания: сб. ст. / под ред. В. В. Лазарева, С. В. Липеня. Минск, 2012. 319 с.

[129] См.: История государственно-правовых учений: учебник / отв. ред. В. В. Лазарев. М., 2006. С. 17.

[124] См.: Антология мировой политической мысли: в 5 т. / рук. проекта Г. Ю. Семигин. М.: Мысль, 1997.

[123] См.: История политических и правовых учений: хрестоматия / сост. и ред. Г. Г. Демиденко, Г. А. Борисов. Белгород, 1999. 1158 с.; История политических и правовых учений: хрестоматия / под ред. О. Э. Лейста. М.: Городец, 2000. 512 с.; История политических и правовых учений. Ч. 1: Зарубежная политико-правовая мысль: хрестоматия / сост. В. В. Ячевский. Воронеж: Изд-во Воронежского гос. ун-та, 2000. 1000 с.; История политических и правовых учений: хрестоматия / сост. А. С. Емелин, В. П. Малахов, С. Н. Рожнов; под ред. В. П. Малахова. М.: Акад. Проект, 2000. 414 c.; История государственно-правовых учений: хрестоматия / авт.-сост. С. В. Липень; под общ. ред. В. В. Лазарева. М.: Спарк, 2006. 1071 с.

[126] См.: История государственно-правовых учений: учебник / отв. ред. В. В. Лазарев. М., 2006. С. 16; Сырых В. М. Материалистическая теория права: избранное. М., 2011. С. 14.

[125] См.: Антология мировой правовой мысли: в 5 т. / рук. проекта Г. Ю. Семигин. М.: Мысль, 1999.

[122] См., напр., один из единичных проектов советского времени: Хрестоматия по истории политических учений / А. С. Емелин, В. С. Нерсесянц. М.: Изд-во Воен. ин-та, 1983. 246 c.

[121] См.: Зорькин В. Д. Некоторые методологические и научно-методические проблемы исследования и преподавания истории политических и правовых учений. С. 60.

[120] См.: Зорькин В. Д. Некоторые методологические и научно-методические проблемы исследования и преподавания истории политических и правовых учений. С. 59; Он же. Позитивистская теория права в России. М., 1978. С. 4.

[117] См.: Зорькин В. Д. Некоторые методологические и научно-методические проблемы исследования и преподавания истории политических и правовых учений // Политические и правовые учения: проблемы исследования и преподавания. М., 1978. С. 56–57; Он же. Закономерности взаимосвязи правовых и философских учений // Закономерности возникновения и развития политико-юридических идей и институтов. М., 1986. С. 12–22.

[116] См.: Луковская Д. И. Типы и формы преемственности в развитии политико-правовой мысли. С. 24–30.

[119] См.: История политических и правовых учений. Древний мир. С. 21.

[118] См.: Зорькин В. Д. Некоторые методологические и научно-методические проблемы исследования и преподавания истории политических и правовых учений. С. 56–57.

[113] См.: Нерсесянц В. С. История и современность (об укреплении взаимосвязи юридических дисциплин исторического и теоретического профиля) // Методология историко-правовых исследований. М., 1980. С. 42.

[112] См.: Там же. С. 19, 20.

[115] См.: Луковская Д. И. Теоретико-методологические проблемы истории политических и правовых учений: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Л., 1986. С. 11.

[114] См.: Луковская Д. И. Типы и формы преемственности в развитии политико-правовой мысли // Закономерности возникновения и развития политико-юридических идей и институтов. М., 1986. С. 22–30.

[111] См.: История политических и правовых учений. Древний мир. С. 13.

[150] См.: История политических учений: учебник. Ч. 1 / ред. С. Ф. Кечекьян. М.: Юрид. изд-во МЮ СССР, 1948. 915 c.; История политических учений: учебник / под ред. С. Ф. Кечекьяна, Г. И. Федькина. М.: Госюриздат, 1955. 771 c.; Там же. 2-е изд. М.: Госюриздат, 1960. 894 c.

[149] См.: Туманов В. А. Правовой нигилизм в историко-идеологическом ракурсе // Государство и право. 1993. № 8. С. 56–57; Валицкий А. Нравственность и право в теориях русских либералов конца XIX — начала ХХ века // Вопросы философии. 1991. № 8. С. 37.

[146] См.: Зорькин В. Д. Некоторые методологические и научно-методические проблемы исследования и преподавания истории политических и правовых учений. С. 59; Он же. Позитивистская теория права в России. М., 1978. С. 4.

[145] См.: Исаев И. А. Правовая культура России: учеб. пособие. М., 2009. С. 95.

[148] См.: Коркунов Н. М. История философии права. М., 1915. С. 272.

[147] См.: Зорькин В. Д. Некоторые методологические и научно-методические проблемы исследования и преподавания истории политических и правовых учений. С. 60.

[142] См., напр.: Емельянова И. А. Всеобщая история права в русском дореволюционном правоведении (ХIХ век). Ч. 1 / науч. ред. В. В. Лазарев. Казань, 1981. 159 с.; Куприц Н. Я. Из истории государственно-правовой мысли дореволюционной России. М., 1980. 168 с.

[141] См.: Зорькин В. Д. Позитивистская теория права в России. М., 1978. 270 с.; Он же. Б. Н. Чичерин. М., 1975. 172 с.; Он же. Муромцев. М., 1980. 127 с.; Пяткина С. А. Идеи естественного права в методологии русской философско-правовой мысли (конец ХIХ — начало ХХ века) // Вопросы истории политических учений: Труды ВЮЗИ. М., 1975. С. 192–231; Она же. К истории юридического позитивизма в России // Вопросы государства и права в общественной мысли России ХVI–ХIХ веков: Труды ВЮЗИ. М., 1979. С. 53–87; Она же. Русская буржуазная правовая идеология: учеб. пособие. М., 1980. 86 с.

[144] См., напр.: Исаев И. А. Политико-правовая утопия в России (конец ХIХ — начало ХХ века). М., 1991. 272 с.; Корнев А. В. Идеи правового и полицейского государства в дореволюционной России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1995. 26 c.; Липень С. В. Идеи «свободного права» в юридической науке дореволюционной России: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1994; Фролова Е. А. Политическое и правовое учение П. И. Новгородцева: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1996. 28 c.; История русской правовой мысли / отв. ред. С. А. Пяткина. М., 1998. 603 с.; Ячменев Ю. В. Правда и закон. Из истории российского правоведения: монография. СПб., 2001. 440 с.; Корнев А. В., Борисов А. В. Правовая мысль в дореволюционной России: учеб. пособие. Ч. 1–2. М., 2003. 150, 153 с.; Корнев А. В. Консервативная и либеральная теории государства и права в России (XIX — начало XX века): дис. … д-ра юрид. наук. М., 2004. 428 c.; Грязнова Т. Е. Идея демократии в российской либеральной правовой мысли второй половины XIX — первой половины XX века: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Нижний Новгород, 2011. 55 c.; Желдыбина Т. А. Доктрина Г. Ф. Шершеневича о праве и государстве: монография. М.: Юрлитинформ, 2011. 224 с.; Фролова Е. А. Неокантианство в русской философии права во второй половине XIX — первой половине XX века: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2013. 55 c.

[143] См., напр.: Поляков А. В. «Возрожденное естественное право» в России (критический анализ основных концепций): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1987. 16 с.; Корнев В. Н. Буржуазно-либеральная государственно-правовая мысль России 1905–1917 годов (критический анализ основных аспектов): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1988. 24 с.; Кузнецов Э. В. Философия права в России. М., 1989. 208 с.; Скакун О. Ф. Теория правового государства в дореволюционной России // Советское государство и право. 1990. № 2.

[139] См., напр.: Пяткина С. А. Юридический позитивизм в России (из истории русской буржуазной правовой мысли): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1965. 16 с.; Федотова Г. А. Политическое учение М. М. Ковалевского: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1973. 24 с.; Иванова В. Н. Учение Н. М. Коркунова о государстве и праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1976. 16 с.; Черниловский З. М. История и теория права в трудах П. Г. Виноградова // Критика буржуазной правовой идеологии: Труды ВЮЗИ. М., 1977. С. 87–131; Куприц Н. Я. Ковалевский. М., 1978. 119 с.; Савельев В. А. Теория «возрожденного естественного права» в учении П. Новгородцева // Вопросы государства и права в общественной мысли России ХVI–ХIХ веков: Труды ВЮЗИ. М., 1979. С. 110–128; Казмер М. Э. Социологическое направление в русской дореволюционной правовой мысли. Рига, 1983; Львов С. А. Критика «философии ценностей» в русской буржуазной политико-правовой мысли (Б. А. Кистяковский): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1983. 20 с.; Экимов А. И. Коркунов. М., 1983.

[138] См. немногие исключения: Грабарь В. Э. Материалы к истории литературы международного права в России (1647–1917). М., 1958. 498 с.; Кечекьян С. Ф. Вопросы теории государства и права на юридическом факультете Московского университета (дооктябрьский период) // Ученые записки Московского университета. 1956. Вып. 180. Кн. VIII.

[140] См., напр.: История политических и правовых учений: учебник / под ред. В. С. Нерсесянца. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1988. С. 606–617, 713–716.

[135] См.: Честнов И. Л. История политических и правовых учений: теоретико-методологическое введение. С. 17.

[134] См.: Ячменев Ю. В. Правда и закон. Из истории российского правоведения: монография. СПб., 2001. С. 10–16.

[137] Наука теории и истории государства и права в поисках новых методологических решений. СПб., 2012. С. 311.

[136] См.: Наука теории и истории государства и права в поисках новых методологических решений. СПб., 2012. С. 316–317; Честнов И. Л. История политических и правовых учений: теоретико-методологическое введение. С. 17–25; Он же. Постклассическая теория права: монография. СПб., 2012. С. 11–15.

[131] См.: Честнов И. Л. История политических и правовых учений: теоретико-методологическое введение. СПб., 2009. С. 7–8, 15.

[133] См.: Тарасов Н. Н. Методологические проблемы юридической науки. Екатеринбург, 2001. С. 8–9.

[132] Наука теории и истории государства и права в поисках новых методологических решений: коллективная монография / отв. ред. А. А. Дорская. СПб., 2012. С. 311.

[10] См. то же. 6-е изд., без изм. СПб., 1915. 502 с.

[5] См.: Шершеневич Г. Ф. История философии права. СПб.: Издательство «Лань», 2001. С. 36.

[4] См.: Бородин А. П. Константин Алексеевич Неволин: жизнь и деятельность // Право и практика. Научные труды института Московской государственной юридической академии имени О. Е. Кутафина в городе Кирове. 2016. № 1 (15). С. 6–10; Неволинские чтения. Российская правовая традиция: исторические аспекты и современное состояние [Электронный ресурс]: материалы междунар. науч.-практ. конф. Киров, 20 ноября 2015 г. / Волго-Вятский институт (филиал) ФГБОУ ВО «Московский государственный юридический университет имени О. Е. Кутафина (МГЮА)». Киров: Аверс, 2016. С. 133.

[3] См.: Неволин К. А. О философии законодательства у древних, сочинение для получения степени доктора законоведения. СПб., 1835.

[2] См.: Неволин К. А. Энциклопедия законоведения. Т. 1–2. Киев, 1839–1840.

[9] См.: Коркунов Н. М. История философии права. СПб., 1896. 267 с.

[8] См.: Чичерин Б. Н. Политические мыслители Древнего и Нового мира. Т. 1–2. М., 1897. 469, 434 с.

[7] См.: Чичерин Б. Н. История политических учений. Т. 1–5. М., 1869–1902 [Т. 1: Древность и Средние века. 1869. 444 с.; Т. 2: Новое время. 1872. 396 с.; Т. 3: Новое время. 1874. 442 с.; Т. 4: ХIХ век. 1877. 609 с.; Т. 5: ХIХ век. 1902. 448 с.].

[6] См.: Ячменев Ю. В. Правовая теория К. А. Неволина (истоки естественно-правовой мысли в России): автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 1995. С. 8; Ячменев Ю. В. К. А. Неволин — родоначальник философии права в России // Государство и право. 1994. № 12. С. 122–128.

[90] См., напр.: Русская политическая и правовая мысль XI–XIX веков: сб. реф. М.: ИНИОН, 1987. 208 с.; Русская политическая мысль второй половины XIX века: сб. обзоров. М.: ИНИОН, 1987. 208 с.

[89] См., напр.: Салмин А. М. Идейное наследие А. Токвиля и современная политическая традиция Запада: научно-аналитический обзор. М.: ИНИОН, 1983. 72 с.; Жан Боден — основоположник концепции государственного суверенитета: научно-аналитический обзор. М.: ИНИОН, 1990. 44 с.

[88] См.: Из истории политических учений: сб. ст. / редкол.: П. С. Грацианский, В. Е. Гулиев (отв. ред.), В. С. Нерсесянц, М. М. Славин. М.: Изд-во ИГП АН СССР, 1976. 181 c.; Политические и правовые учения: проблемы исследования и преподавания: сб. ст. / редкол.: В. Е. Гулиев, В. С. Нерсесянц, Н. Н. Деев, М. М. Славин. М.: ИГП АН СССР, 1978. 144 с.; Методология историко-правовых исследований: сб. ст. / редкол.: В. Е. Гулиев (отв. ред.) и др. М.: ИГП АН СССР, 1980. 185 с.; Историко-правовые исследования: проблемы и перспективы: сб. ст. / отв. ред. В. С. Нерсесянц. М.: ИГП АН СССР, 1982. 180 с.; Из истории развития политико-правовых идей: сб. ст. / редкол.: Л. С. Мамут, В. С. Нерсесянц (отв. ред.), Е. А. Скрипилев, М. М. Славин. М.: ИГП АН СССР, 1984. 141 с.; Закономерности возникновения и развития политико-юридических идей и институтов: сб. ст. / редкол.: В. С. Нерсесянц (отв. ред.), В. Г. Графский, Е. А. Скрипилев. М.: ИГП АН СССР, 1986. 153 с.; Государство и идеологическая борьба: сб. ст. / редкол.: А. М. Васильев (отв. ред.), В. Е. Гулиев, Л. С. Мамут, В. А. Туманов. М.: ИГП АН СССР, 1986. 118 с.; Историко-юридические исследования: Россия и Англия: сб. ст. / редкол.: Л. С. Мамут (отв. ред.), В. Г. Графский, Е. А. Скрипилев. М.: ИГП АН СССР, 1990. 109 с.

[98] См.: История политических и правовых учений. Древний мир / отв. ред. В. С. Нерсесянц. М., 1985. С. 5.

[97] См.: Там же. С. 23.

[96] См.: Там же. С. 3, 21, 23.

[95] См.: Там же. С. 5.

[94] См.: История политических и правовых учений. Древний мир / отв. ред. В. С. Нерсесянц. М., 1985. С. 5–71.

[93] См.: Луковская Д. И. Теоретико-методологические проблемы истории политических и правовых учений: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Л., 1986. 38 с.

[92] См., напр.: Политические и правовые учения: проблемы исследования и преподавания. М., 1978; Методология историко-правовых исследований. М., 1980; Закономерности возникновения и развития политико-юридических идей и институтов. М., 1986.

[91] См., напр.: Кечекьян С. Ф. Методологические вопросы истории политических учений // Вопросы философии. 1962. № 2.

[80] См., напр.: Луковская Д. И. Политические и правовые учения: историко-теоретический аспект. Л., 1985.

[79] См., напр.: Зорькин В. Д. Позитивистская теория права в России. М.: Издательство МГУ, 1978. 270 с.; Куприц Н. Я. Из истории государственно-правовой мысли дореволюционной России. М.: Издательство МГУ, 1980. 168 с.; Золотухина Н. М. Развитие русской политико-правовой мысли. М.: Юрид. лит., 1985. 200 с.

[78] См., напр.: Кечекьян С. Ф. Учение Аристотеля о государстве и праве / отв. ред. И. Д. Левин. М., Л.: Изд-во АН СССР, 1947. 222 c.; Нерсесянц В. С. Гегелевская философия права: история и современность. М., 1974; Мамут Л. С. Проблемы теории государства в современной идеологической борьбе (против буржуазной критики взглядов К. Маркса на государство). М., 1976; Нерсесянц В. С. Политические учения Древней Греции. М.: Наука, 1979. 263 с.; Он же. Право и закон. Из истории правовых учений. М., 1983. 366 с.; Он же. Философия права Гегеля. М.: Юристъ, 1988. 352 с.

[77] См., напр.: Розин Э. Л. XXV съезд КПСС и задачи совершенствования преподавания и повышения уровня научных исследований по истории политических учений // Политические и правовые учения: проблемы исследования и преподавания: сб. ст. / редкол.: В. Е. Гулиев, В. С. Нерсесянц, Н. Н. Деев, М. М. Славин. М.: ИГП АН СССР, 1978. С. 5–17.

[87] См.: Вопросы теории государства и права и истории политических учений. Ученые записки ВЮЗИ. Вып. 11 / редкол.: К. А. Мокичев (отв. ред.), С. А. Покровский, Э. Л. Розин. М., 1960. 278 c.; Труды ВЮЗИ. Т. 6: Критика буржуазных теорий государства и права / отв. ред. К. А. Мокичев. М.: Изд-во ВЮЗИ, 1966. 179 c.; Там же. Т. 12: Современные проблемы теории государства и права и истории политических учений / редкол.: Г. С. Котляревский, В. В. Малькевич, К. А. Мокичев. М.: РИО ВЮЗИ, 1969. 272 c.; Там же. Т. 18: Вопросы государства и права в работах В. И. Ленина / отв. ред.: В. С. Андреев, Е. Ф. Борисов. М.: РИО ВЮЗИ, 1971. 220 c.; Там же. Т. 22: Ч. 2 / отв. ред. К. А. Мокичев. М.: РИО ВЮЗИ, 1971. 148 c. [из истории политической мысли]; Там же. Т. 44: Вопросы истории политических учений / отв. ред. А. М. Васильев. М., 1975. 254 c.; Там же. Вопросы государства и права в общественной мысли России XVI–XIX веков / отв. ред. А. М. Васильев. М.: РИО ВЮЗИ, 1979. 128 c.; Сборник научных трудов ВЮЗИ. Актуальные вопросы истории политических и правовых учений / редкол.: Э. Л. Розин (отв. ред.), А. И. Коваленко, С. А. Пяткина. М.: РИО ВЮЗИ, 1987. 148 с.; Там же. Политические и правовые учения. История и современность: актуальные проблемы / отв. ред. Э. Л. Розин. М.: РИО ВЮЗИ, 1988. 121 с.

[86] См.: История политических и правовых учений: ХХ век / отв. ред. В. С. Нерсесянц. М.: Наука, 1995. 347 с.

[85] См.: История политических и правовых учений: XIX век / отв. ред. В. С. Нерсесянц. М.: Наука, 1993. 389 с.

[84] См.: История политических и правовых учений: XVII–XVIII века / отв. ред. В. С. Нерсесянц. М.: Наука, 1989. 448 с.

[83] См.: История политических и правовых учений: Средние века и Возрождение / отв. ред. В. С. Нерсесянц. М.: Наука, 1986. 347 с.

[82] См.: История политических и правовых учений: Древний мир / отв. ред. В. С. Нерсесянц. М.: Наука, 1985. 349 с.

[81] См.: Политические учения: история и современность. Домарксистская политическая мысль / редкол.: П. С. Грацианский, В. Е. Гулиев (отв. ред.), В. С. Нерсесянц. М.: Наука, 1976. 495 c.; Политические учения: история и современность. Марксизм и политическая мысль XIX века / редкол.: П. С. Грацианский, В. Е. Гулиев (отв. ред.), В. С. Нерсесянц. М.: Наука, 1979. 408 c.

[100] См.: История политических и правовых учений. Древний мир. С. 17.

[99] См.: Зорькин В. Д. Некоторые методологические и научно-методические проблемы исследования и преподавания истории политических и правовых учений // Политические и правовые учения: проблемы исследования и преподавания: сб. ст. М., 1978. С. 60–61.

[30] См.: Валлич Э. И. Н. М. Карамзин — первый русский рецензент «Утопии» Томаса Мора // История социалистических учений. М., 1977. С. 243–256.

[29] См.: Картина всевозможно лучшего правления, или Утопия. Сочинение Томаса Мориса — Канцлера Аглинского, в двух книгах. Переведена с аглинского на французский г. Руссо, а с французского на российский. СПб., 1789.

[28] См.: Трубецкой Е. Н. Религиозно-общественный идеал западного христианства в V веке. Ч. 1: Миросозерцание Блаженного Августина [магистерская диссертация]. М., 1892; Он же. Религиозно-общественный идеал западного христианства в XI веке. Ч. 2: Идея Царства Божия в творениях Григория VII и публицистов его времени [докторская диссертация]. Киев, 1897.

[27] См.: Трубецкой Е. Н. Социальная утопия Платона. М., 1908; Он же. Политические идеалы Платона и Аристотеля // Вопросы философии и психологии. 1890. № 4.

[26] См.: Новгородцев П. И. Учение софистов о естественном праве // Вопросы философии и психологии. 1900. Янв.-фев. С. 109–123; Он же. Сократ и Платон (из лекций, читанных на Высших женских курсах и в Московском университете). М., 1901. 72 с.

[25] См.: Спекторский Е. В. Пособие к лекциям по истории философии права, читанным на русском юридическом факультете в Праге. Вып. 1–2. Прага, 1925. 436 с.; Он же. История социальной философии. Любляна, 1932 (на словенском языке).

[24] См.: Спекторский Е. В. Пособие к лекциям по истории философии права. Саратов, 1916. 110 с.

[23] См.: Спекторский Е. В. Физицизм в общественной философии ХVII века. Ярославль, 1909. 29 с.; Он же. К вопросу о системе «духа законов» Монтескье и ее философских источниках. Ярославль, 1912. 37 с.; Он же. К столетию исторической школы в правоведении. М., 1914. 35 с.

[22] См.: Алексеев А. С. Этюды о Ж.-Ж. Руссо. Т. 1–2. М., 1887. 350, 368 с.; Он же. Политическая доктрина Ж.-Ж. Руссо в ее отношении к учению Монтескье о равновесии властей и в освещении одного из ее новейших истолкователей. СПб., 1905. 61 с.

[32] См.: Тарле Е. В. Общественные воззрения Томаса Мора [магистерская диссертация]. СПб., 1901; Водовозов В. Исследование г. Тарле по социальной истории Англии. СПб., 1901.

[31] См.: Мор Т. Утопия / пер. Е. В. Тарле. СПб., 1901; Он же. Утопия / пер. с лат. А. Г. Генкель при участии Н. А. Макшеевой. СПб., 1903. На перевод 1903 года появилась критическая рецензия, см.: Журнал Министерства народного просвещения. 1905. № 4. С. 379–393.

[20] См.: Алексеев А. С. Задача и метода истории политических теорий // Юридический вестник. 1880. № 2. С. 465–485.

[19] См.: Котляревский С. А. А. С. Алексеев как историк политических учений // Юридический вестник. 1916. № 2. С. 128–133.

[18] См., напр.: Пилянкевич Н. И. История философии права / изд. под ред. проф. П. К. Ренненкампфа, с предисл. Киев, 1870. 299 с.; Бершадский С. А. Очерки истории философии права. Вып. 1. СПб., 1892. 262 с.

[17] См.: Шершеневич Г. Ф. История философии права. Вып. 1–4. Казань, 1904–1905; То же. 2-е изд. СПб., 1907. 588 с.

[16] См.: Новгородцев П. И. Очерки по истории философии права. Политические идеалы Древнего и Нового мира. Вып. 1–2. М., 1910–1913.

[15] См.: Новгородцев П. И. Лекции по истории философии права. Учения Нового времени. ХVI–ХVIII века. М., 1910. 237 с.

[14] См.: Новгородцев П. И. История новой философии права. Курс лекций. Вып. 1. М., 1898. 158 с.; То же. 2-е изд., изм. и доп. М., 1899. 302 с.; То же. 3-е изд., изм. и доп. М., 1900. 285 с.

[13] См.: Боголепов А. А. М. М. Ковалевский как историк политической мысли. Пг., 1916. 23 с.

[12] См.: Ковалевский М. М. История политических учений Нового времени. Лекции. СПб., 1910. 293 с.

[11] См.: Трубецкой Е. Н. История философии права (новой). Киев, 1893. 158 с.; Он же. История философии права (древней). Киев, 1899. 179 с.

[21] См.: Алексеев А. С. Макиавелли как политический мыслитель. М., 1880. 336 с.

[50] См.: Милль Дж. Ст. Размышления о представительном правлении. Вып. 1–2. СПб., 1863–1864; Он же. Рассуждения и исследования политические, философские и исторические: в 3 ч. СПб., 1864–1865; Он же. Утилитарианизм. О свободе / пер. с англ. А. Н. Неведомского. СПб., 1882; Он же. Представительное правление: публицистические очерки / пер. с англ. Р. И. Сементковского. СПб., 1897. 192 с.; Он же. О свободе. СПб., 1906.

[49] См., напр.: Бентам И. Избранные сочинения. Т. 1. СПб., 1867; Чернышевский Н. Г. Рассуждение о гражданском и уголовном законоположении И. Бентама (написано в 1857 году) // Чернышевский Н. Г. Полное собрание сочинений в 15 томах. Т. 4. М., 1948; Покровский П. Бентам и его время. Пг., 1916.

[48] См.: Ильин И. А. Учение Гегеля о свободе воли // Вопросы философии и психологии. 1917. Кн. 137–138 (2–3); Он же. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека. Т. 1–2. М., 1918. 301, 356 с.

[47] См.: Новгородцев П. И. Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. Два типических построения в области философии права: докторская диссертация. М., 1901. 245 с.

[46] См.: Беликов С. Я. Беккариа Чезаре и значение его в науке уголовного права // Журнал Министерства юстиции. 1863. № 7. С. 69–108; Зарудный С. И. Беккариа о преступлениях и наказаниях и русское законодательство. СПб., 1879; Он же. О преступлениях и наказаниях Ч. Беккариа в сравнении с Х главой Наказа Екатерины II и с современными русскими законами. Материалы для разработки сравнительного изучения теории и практики уголовного законодательства. СПб., 1879; Левенсон П. Я. Беккариа и Бентам, их жизнь и общественная деятельность. СПб., 1893; Вульферт А. К. Чезаре Беккариа // Журнал Министерства юстиции. 1895. № 1.

[45] См.: Беккариа Ч. О преступлениях / пер. Д. И. Языкова. СПб., 1803; Он же. О преступлениях и наказаниях. Харьков, 1889.

[44] См.: Ковалевский М. М. Происхождение современной демократии: в 4-х т. М., 1895–1897. Т. 1. М., 1895. 660 с. Проблемы развития политических учения в ч. 3–4, см.: Ч. 3: Общественные и политические доктрины Франции прошлого столетия. Ч. 4: Политические доктрины.

[54] См.: Гумбольдт В. Ф. Опыт установления пределов государственной деятельности / пер. с нем. СПб., 1908; Токвиль А. де. О демократии в Америке / пер. с фр. В. Н. Линд. М., 1897. 620 с. См. также: Чернышевский Н. Г. Непочтительность к авторитетам (по поводу «Демократии в Америке» Токвиля) // Современник. 1861. № 6.

[53] См.: Гольденвейзер А. С. Герберт Спенсер. Идеи свободы и права в его философской системе // Вестник права. 1904. № 8. С. 64–120; № 9. С. 49–106.

[52] См.: Спенсер Г. Справедливость / пер. с англ. под ред. М. Филиппова. СПб., 1897. 241 с.; Он же. Личность и государство. СПб., 1908.

[51] См.: Туган-Барановский М. И. Дж. Ст. Милль. Его жизнь и учено-литературная деятельность. Биографический очерк. СПб., 1892. 88 с.; Зенгер С. Джон Стюарт Милль, его жизнь и произведения / пер. с нем. СПб., 1903.

[40] См.: Толстой Л. Н. Сравнительное исследование Наказа Екатерины II и «О духе законов» Ш. Л. Монтескье // Полное собрание сочинений. Т. 46. М., 1937.

[39] См.: Ковалевский М. М. Дух законов // Монтескье Ш. Л. О духе законов, или Об отношениях, в которых законы должны находиться к устройству каждого правления, к нравам, климату, религии, торговле и т. д., к чему автор прибавил новые исследования о законах римских, касающихся исследования, о законах французских и о законах феодальных / под ред. А. Г. Горнфельда. СПб., 1900. С. I–ХСI.

[38] См.: Примаковский А. А. Библиография русских переводов произведений Монтескье // Монтескье Ш. Л. Избранные произведения. М., 1955. С. 770–771.

[37] См.: Спекторский Е. В. Проблема социальной физики в ХVII столетии. Т. 1: Новое мировоззрение и новая теория науки. Варшава, 1910. 563 с.; Т. 2. Киев, 1917. 635 с. На первый том известны рецензии А. С. Ященко (Вопросы права. 1911. Кн. 6. С. 1–12) и В. Э. Грабаря: Грабарь В. Э. Опыт реабилитации социальной философии ХVII века. М., 1911. 36 с.

[36] См.: Ященко А. С. Политические учения в Англии в ХVIII веке. М., 1912.

[35] См.: Спиноза Б. Богословско-политический трактат. Казань, 1906; Он же. Политический трактат. М., 1910.

[34] См.: Трейман Рудольф. Тираноборцы. Monarchomachen (исследование из истории государственных учений) / пер. с нем., под ред. и с предисл. проф. М. А. Рейснера. СПб., 1906. 112 с.

[33] См.: Алексеев А. С. Политическое учение Макиавелли // Юридический вестник. 1879. Кн. 7, с. 3–41. Кн. 9, с. 421–455; Он же. Макиавелли как политический мыслитель. М., 1880. 336 с. [рецензия: Камаровский Л. А. Макиавелли как политический мыслитель. СПб., 1880. 16 с.].

[43] См.: Алексеев А. С. Миросозерцание Руссо и его учение о нравственности // Юридический вестник. 1882. Кн. 1. С. 3–26. Кн. 2. С. 222–243; Он же. Этюды о Ж.-Ж. Руссо. Т. 1–2. М., 1887. 350, 368 с.; Камаровский Л. А. К литературе о Руссо. М., 1888. 17 с.; Карелин Н. (псевдоним В. И. Засулич). Жан-Жак Руссо. Опыт характеристики его общественных идей. СПб., 1899. 156 с.; Деннинг В. А. Политические теории Жан-Жака Руссо / пер. с англ. // Журнал Министерства юстиции. 1910. № 6. С. 113–152; Покровский П. А. Политическая доктрина Ж.-Ж. Руссо в связи с общими принципами его учения (к двухсотлетию со дня рождения Руссо) // Юридические записки, издаваемые Демидовским юридическим лицеем. 1912. Вып. 3. С. 332–355. Вып. 4. С. 546–566.

[42] См.: Сорель А. Монтескье / пер. с фр. М. Г. Васильевского. СПб., 1898; Ильберт К. Монтескье // Журнал Министерства юстиции. 1904. № 7.

[41] См.: Спекторский Е. В. К вопросу о системе «духа законов» Монтескье и ее философских источниках. Ярославль, 1912. 37 с.; Тарановский Ф. В. Заметки о Монтескье. Ярославль, 1913. 38 с.

[70] См.: Покровский И. А. Естественно-правовые течения в истории гражданского права. СПб., 1909. 53 с.; см. также: Стоянов А. Н. Методы разработки положительного права и общественное значение юристов от глоссаторов до конца ХVIII столетия: магистерская диссертация. Харьков, 1862. 277 с.

[69] См.: Фатеев А. Н. Очерк развития индивидуалистического направления в истории философии государства (идея политического индивида). Харьков, 1904. 191 с.

[68] См.: Ященко А. С. Международный федерализм. Идея юридической организации человечества в политических учениях до конца ХVIII века: магистерская диссертация. М., 1908. 386 с.; Рожицын В. С. Развитие в греческой политической литературе учения о формах государственного устройства // Сборник в честь В. П. Бузескула. Харьков, 1914. С. 697–733.

[67] См.: Ворошилов Н. Критический разбор учения о разделении властей. Ярославль, 1871. 451 с.

[66] См.: Ковалевский М. М. От прямого народоправства к представительному и от патриархальной монархии к парламентаризму. Роль государства и его отражение в истории политических учений. Т. 1–3. М., 1906. 520, 493, 293 с.; Устинов В. М. Учение о народном представительстве. Т. 1–3. М., 1912–1917.

[76] См., напр.: Розин Э. Л. Возникновение марксистского учения о государстве и праве. М.: Высш. шк., 1967. 114 c.; Мамут Л. С. Создание К. Марксом диалектико-материалистической теории государства и современная идеологическая борьба // Государство и идеологическая борьба / отв. ред. А. М. Васильев. М.: ИГП АН СССР, 1986. С. 13–19.

[75] История политических и правовых учений: Древний мир / отв. ред. В. С. Нерсесянц. М.: Наука, 1985. С. 4.

[74] Мокичев К. А. Марксизм-ленинизм о значении политических идей и теории в развитии общества // История политических учений: учебник / под ред. К. А. Мокичева; изд. 2-е, испр. М.: Высшая школа, 1971. Ч. 1. С. 3. См. также: Научное наследие кафедры теории государства и права ВЮЗИ — МЮИ — МГЮА: сб. науч. тр. / редкол.: А. В. Корнев и др. М.: Проспект, 2017. С. 13.

[73] Бошко В. И. Очерки развития правовой мысли. М.: Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1925. С. XV–XVI.

[72] См.: Бошко В. И. Очерки развития правовой мысли. М.: Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1925. 607 c.; Рейснер М. А. История политических учений. Т. 1. М.—Л.: Гос. изд-во, 1929. 456 с.

[71] Новгородцев П. И. Очерки по истории философии права. М., 1914. С. 4–7.

[60] См.: Тарановский Ф. В. Политическая доктрина в Наказе императрицы Екатерины II // Сборник статей по истории права, посвященный М. Ф. Владимирскому-Буданову. Киев. 1904; Он же. Судьба Наказа императрицы Екатерины II во Франции. СПб., 1912. 30 с.

[59] См.: Вальденберг В. Государственные идеи Крижанича. СПб., 1912. 343 с.; Он же. Древнерусские учения о пределах царской власти. Очерки русской политической литературы от Владимира Святого до конца ХVII века. Пг., 1916. 463 с.

[58] См.: Письмо Рудольфа фон Иеринга к русским издателям его книги «Цель в праве» // Журнал гражданского и уголовного права. 1882. Кн. 2. ХII. Заметки. С. 1–3.

[57] См., напр.: Иеринг Р. Борьба за право / пер. с нем. М., 1874. 79 с.; Он же. Интерес и право / пер. с нем. Ярославль, 1880. 268 с.; Он же. Цель в праве. Т. 1. СПб., 1881. 412 с.

[56] См.: Муромцев С. А. Образование права по учениям немецкой юриспруденции. 2-е изд., испр. и доп. М., 1886. 98 с.; Новгородцев П. И. Историческая школа юристов, ее происхождение и судьба. Опыт характеристики основ школы Савиньи в их последовательном развитии: магистерская диссертация. М., 1896. 226 с.; Спекторский Е. В. К столетию исторической школы в правоведении. М., 1914. 35 с.

[55] См.: Пухта Г. Ф. История римского права / пер с 5-го нем. изд. М., 1864. 577 с.; Он же. Энциклопедия права / пер. с 6-го изд. под ред. П. Л. Карасевича. Ярославль, 1872. 99 с.

[65] См.: Ковалевский М. М. История монархии и монархических доктрин. Курс лекций. М., 1912. 196, 58, 146 с.; Он же. Демократия и ее политическая доктрина. Курс лекций, читанных на экономическом отделении Санкт-Петербургского политехнического института в 1912/13 учебном году. СПб., 1913; Он же. История аристократии. Курс лекций. Вып. 1–2. СПб., 1914. 176, 156 с.

[64] См.: Шершеневич Г. Ф. История философии права. СПб.: Лань, 2001. С. 30–32.

[63] См.: Корф М. А. Жизнь графа Сперанского. СПб., 1861; Романович-Славатинский А. В. Государственная деятельность графа Михаила Михайловича Сперанского. Речь, читанная на торжественном акте Университета Св. Владимира 9 января 1873 года. Киев, 1873. 38 с.; Коркунов Н. М. Теоретические воззрения Сперанского на право // Журнал Министерства народного просвещения. 1894. Окт.; Филиппов А. Н. Император Николай I и Сперанский (к вопросу о кодификации русского права в царствование Николая I). Юрьев, 1897. 14 с.; Он же. Значение Сперанского в истории русского законодательства // Русская мысль. 1889. № 4; Довнар-Запольский М. В. Политические идеалы М. М. Сперанского. М., 1905.

[62] См.: Коркунов Н. М. С. Е. Десницкий, первый русский профессор права. СПб., 1894. 31 с.; Он же. З. А. Горюшкин, российский законоискусник. СПб., 1895. 46 с.

[61] См.: Кистяковский А. Ф. Изложение начал уголовного права по Наказу императрицы Екатерины II // Киевские университетские известия. 1864. № 10; Зарудный С. И. О преступлениях и наказаниях Ч. Беккариа в сравнении с Х главой Наказа Екатерины II и с современными русскими законами. Материалы для разработки сравнительного изучения теории и практики уголовного законодательства. СПб., 1879; Фельдштейн Г. С. Уголовно-правовые идеи Наказа Екатерины II и их источники // Юридические записки, издаваемые Демидовским юридическим лицеем. 1908. Вып. II. С. 281–330.

[110] См., напр.: Мамут Л. С. Анализ связи истории и современности в развитии политической мысли // Политические и правовые учения: проблемы исследования и преподавания. М., 1978. С. 47–55; Зорькин В. Д. Некоторые методологические и научно-методические проблемы исследования и преподавания истории политических и правовых учений. С. 55–62; Лазарев В. В. О значении курса истории политических учений. С. 78–81; Нерсесянц В. С. История и современность (об укреплении взаимосвязи юридических дисциплин исторического и теоретического профиля) // Методология историко-правовых исследований. М., 1980. С. 40–46; Халфина Р. О. Значение историко-правовых исследований для теории права // Там же. С. 29–40; Графский В. Г. Соотношение истории права и современности как методологическая проблема // Там же. С. 46–53; Он же. Закономерности исторического развития взаимосвязей власти и знания // Закономерности возникновения и развития политико-юридических идей и институтов. М., 1986. С. 31–41; Нерсесянц В. С. Соотношение исторического и логического в процессе возникновения и развития права // Там же. С. 41–51.

[109] См.: Там же. С. 21.

[106] См.: Там же. С. 4, 16.

[105] См.: История политических и правовых учений. Древний мир. С. 19.

[108] См.: История политических и правовых учений. Древний мир. С. 4, 16.

[107] См.: Зорькин В. Д. Некоторые методологические и научно-методические проблемы исследования и преподавания истории политических и правовых учений. С. 56–57.

[102] См.: История политических и правовых учений. Древний мир. С. 15, 18.

[101] Там же; Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 178.

[104] См.: Зорькин В. Д. Некоторые методологические и научно-методические проблемы исследования и преподавания истории политических и правовых учений. С. 57.

[103] См.: История политических и правовых учений. Древний мир. С. 18–19.

3. История государства и права в российской юридической науке

ЧАСТЬ 1

Общие замечания. Древняя восточная мудрость гласит, что самой постоянной вещью на Земле являются перемены. Действительно, все, что доступно человеческому пониманию, находится в состоянии непрерывного изменения, превращения, становления, постоянно претерпевая акты рождения и исчезновения. Однако и сам человек, и все человечество в совокупности пребывают в состоянии непрерывного изменения и становления. Постоянные и неизбежные изменения, происходящие в человеческом обществе и приводящие его к качественному обновлению, являются главным предметом познания для наук гуманитарного цикла. Благодаря дискретности когнитивного процесса такие изменения предстают в виде последовательной очередности конкретных фактов, совокупность которых может быть ретроспективно воссоздана исследователями, исходя из имманентной логики исторического развития. Таким образом, предметом исторического постижения выступает процесс развития человеческого общества, и данный процесс в его конкретности и многообразии находит отражение в достоверном и систематическом изложении исторических фактов. Методологической основой исторической науки становится логическая сторона исторического процесса как каузального порядка событий, т. е. исторический метод познания оказывается частным случаем логического метода, поскольку позволяет сформировать вписанную в общеисторический контекст логическую последовательность располагающихся на временно́й шкале фактов.

Историко-правовая наука — наука стыковая, так как она складывается в точке пересечения предметов истории и юриспруденции, что позволяет ей использовать исторический метод познания и иные средства из инструментария исторической науки для постижения развития государственно-правовых феноменов. Наука, краткую историю которой мы здесь излагаем, обладает двумя сходными, но нетождественными дисциплинарными воплощениями, присутствующими в учебных планах высших юридических учебных заведений под различными наименованиями: Всеобщая история государства и права либо История государства и права зарубежных стран. Предмет дисциплины «Всеобщая история государства и права» шире предмета дисциплины «История государства и права зарубежных стран», поскольку первый включает познание истории отечественных государства и права, которые рассматриваются на фоне глобального всемирно-исторического процесса, т. е. в контексте истории цивилизации. Всеобщая история государства и права является одной из самых обширных по содержанию юридических дисциплин, изучающей и обобщающей процессы возникновения, оформления и последующих изменений социально-политических институтов государства и права у цивилизованных народов мира на всем протяжении истории — древней, средневековой и современной (Новое и Новейшее время). В тесной связи с историко-правовой наукой традиционно находится юридическая дисциплина «Римское право», изучение которой является неотъемлемой частью познания дисциплины всеобщей истории государства и права. История государства и права зарубежных стран фокусирует внимание на зарубежной истории государства и права как таковой, поскольку предполагает наличие истории отечественного государства и права в качестве отдельной научной и учебной дисциплины. Таким образом, всеобщая история государства и права изучает государство и право отдельных стран мира в процессе их возникновения и развития в определенной конкретно-исторической обстановке, в хронологической последовательности, на основе выявления как общеисторических закономерностей этих процессов, так и закономерностей, действующих в рамках тех исторических эпох, которые являются важнейшими ступенями в развитии конкретных обществ168.

Следует отметить, что до сих пор не было выработано единого взгляда на содержательный аспект дисциплин всеобщей истории государства и права в качестве целого или истории государства и права зарубежных стран как части. «Долгое время дисциплина существовала под названием “всеобщая история права” (с первой половины XIX в.) и “история права” (см.: Капустин М. Н. История права. Ярославль, 1872 г.). В советский период появилось название “история государства и права зарубежных стран”, а также сохранялось название “всеобщая история государства и права”. Название “история государства и права зарубежных стран” при буквальном его восприятии доставит столь же много хлопот в процессе учебного истолкования и изучения, как и “всемирная история права”, поскольку российское зарубежье не является стабильным и меняется значительным образом на протяжении не только столетия, но даже нескольких десятков лет»169. Более того, на судьбу историко-правовой науки, а самое главное, на объективность результатов научных исследований заметную тень накладывала (и продолжает накладывать) актуальная политическая конъюнктура, коль скоро все науки гуманитарного цикла считаются обязанными обслуживать идеологическую сферу государства. Тем не менее это не умаляет значение исторической науки per se, ибо еще древние утверждали, что история есть наставница жизни (magistra vitae), хотя, по мнению Гегеля, совокупный опыт человечества недвусмысленно свидетельствует, что народы и правительства никогда ничему не научились из истории и не действовали согласно тем поучениям, которые можно было бы извлечь из нее170.

§ 1. Начало научного изучения всеобщей истории государства и права в России

Познание истории всегда находилось в фокусе пристального внимания российского общества, поскольку именно в прошлом народные массы пытаются отыскать ответы на жгучие вопросы современности, а носители публичной власти видят в истории эффективный идеологический инструмент и авторитетный источник легитимации их власти. В допетровское время (и в Древней Руси, и в России) практически совершенно отсутствовало научное осмысление проблем государства и права в их развитии, что было напрямую связано с зачаточным состоянием отечественной науки и философии. Тем не менее наличествовала определенная интеллектуальная работа ряда крупных мыслителей (Максим Грек, Зиновий Отенский, Иосиф Волоцкий, старец Филофей, Ф. Карпов, И. С. Пересветов, И. Тимофеев и др.), пытавшихся дать обобщающее объяснение историческому процессу в контексте религиозной идеологии — господствующей идеологии эпохи. Накануне революционных петровских преобразований выдвигается ряд видных литераторов, озабоченных философским осмыслением проблем исторического развития общества, экономики и политики (А. Л. Ордин-Нащокин, Ю. Крижанич, Симеон Полоцкий, И. Т. Посошков). Особого внимания заслуживает выдающаяся работа И. Т. Посошкова (1652–1726) «Книга о скудости и богатстве», которая может быть названа родоначальницей отечественной политэкономии и социологии. Трактат И. Т. Посошкова является оригинальным трудом, отмеченным знаком самостоятельной работы обобщающей мысли автора, обладавшего историческим чувством и осознававшего значение произошедших в российском обществе петровского времени перемен, однако относившегося к ним критически. Не одобряя шляхетский и бюрократический характер петровского государства, И. Т. Посошков предлагал наделить купцов, которых он рассматривал в качестве ядра среднего класса, исключительными экономическими привилегиями, а дворян — правом несения государственной службы; по отношению к крестьянам автор считал необходимым ограничить феодальное угнетение этого сословия171.

В царствование Федора Алексеевича (1676–1682) была предпринята попытка организовать преподавание юриспруденции в духовной академии, которую предполагалось учредить при Заиконоспасском ставропигиальном монастыре. Тогда же (предположительно Симеоном Полоцким) был составлен «Академический привилей», т. е. проект учредительной грамоты (из 18 статей), где были определены условия деятельности и основное содержание учебной программы данного высшего учебного заведения — первого в истории России. Согласно проекту, Заиконоспасская академия должна была стать верховным училищем всех «свободных наук» в России, располагая правами автономной корпорации («академическими вольностями»): управление академией должен был осуществлять совет профессоров во главе с ректором; академии разрешалось иметь собственную юрисдикцию, которой были неподсудны только тяжкие уголовные преступления; академия получала право приобретения всякого рода имущества в свою собственность; обучаться в академии могли не только выходцы из благородных сословий, но и простолюдины, каковые, получив образование, приобретали право занимать высшие должности на государственной службе. Ранняя кончина Федора Алексеевича (в 1682 году), не успевшего апробировать проект учредительной грамоты академии, пресекла этот перспективный образовательный проект. Несколько позднее (в 1685 году) иеромонахи братья Иоанникий и Софроний Лихуды (выходцы из Греции) основали в Богоявленском монастыре школу греческого языка. В 1686 году на территории Заиконоспасского монастыря было построено отдельное здание для академии, в которое переместилась школа братьев Лихудов, и новое учебное заведение получило наименование Эллино-греческой академии (с 1701-го стало называться Славяно-латинской академией, с 1775-го — Славяно-греко-латинской академией). Отметим, что программа обучения в духовной по своей сущности академии братьев Лихудов хотя и предусматривала преподавание ряда гуманитарных (светских) наук, однако юриспруденцию в их кругу особо не выделяла.

Окончательное выделение и формирование отечественной юриспруденции, а также профессионального юридического образования является одним из множества результатов широкомасштабной реформаторской деятельности российского императора Петра I Великого (1672–1725), время правления которого положило начало отечественной науке как таковой. Отметим, что в петровское время отсутствие отечественных научных трудов, посвященных проблемам истории, политики, этики и права, восполнялось переводами произведений выдающихся зарубежных мыслителей и ученых Западной Европы. Среди прочего были осуществлены переводы классических работ крупнейших мыслителей и правоведов XVII века: «De jure belli ac pacis» («О праве войны и мира») Г. Гроция (1583–1645), а также «De officio hominis et civic, juxta legem naturalem» («О должности человека и гражданина согласно естественному праву»), «De Jure naturae et gentium» («О естественном праве и праве народов») и «Einleitung zu der Historie der vornehmsten Reiche und Staaten, so itziger Zeit in Europa sich befinden» («Введение в историю европейскую») С. Пуфендорфа (1632–1694). В трудах указанных мыслителей и ученых содержался известный массив сведений о развитии государства и права (с библейских времен до Нового времени), и они широко использовали в исследованиях исторический метод познания, а также вводили элементы правовой компаративистики для сравнения нормативных установлений правовых систем различных стран и эпох.

В первые десятилетия XVIII века Петр I вступил в общение с гениальным немецким мыслителем Г. В. Лейбницем (1646–1716), а после смерти великого философа российский государь вел переписку с его учеником — видным ученым и педагогом своего времени Хр. Вольфом (1679–1754). В записке Г. В. Лейбница «О введении образования и наук в России» (1716) содержались мысли об учреждении академии и университетов, а также высказывалось мнение о том, каким должно быть юридическое образование в современном государстве. Великий философ (который был доктором права) подчеркивал, что наряду с развитием практической юриспруденции существует насущная необходимость развития и фундаментальных теоретических наук о праве, основанных на изучении публичного права и политических институтов разных стран в контексте всемирной истории. Хр. Вольф убеждал российского императора в том, что университет как образовательное учреждение принесет государству гораздо больше пользы, нежели Академия наук как учреждение научно-исследовательское. Августейший реформатор не остался равнодушным к мнению Хр. Вольфа и стал склоняться к идее создания такой академии, которая, помимо научно-исследовательской работы, была бы способна одновременно выполнять образовательные функции гимназии и университета. Согласно «Проэкту учреждения Академии» в Академии наук предусматривалась организация специальных образовательных подразделений — академической гимназии и университета со своим штатом педагогических работников. Предполагалось также придать самой Академии наук ряд функций гимназии и университета, т. е. обязать академиков наряду с научными исследованиями заниматься преподаванием наук и читать публичные лекции, подготавливая студентов к научной и преподавательской деятельности. Кроме того, «Проэкт учреждения Академии» предусматривал в составе преподавателей академического университета отдельную должность преподавателя юриспруденции и предполагалось в процессе обучения преподавать «право натуры и публичное купно с политикою и этикою (нравоучением)».

Попечением Петра I в Санкт-Петербурге 28 января 1724 года была учреждена Академия наук и художеств, научная и образовательная деятельность которой открылась 27 декабря 1725 года (уже после кончины императора) с торжественного акта и выступления приглашенных из европейских стран ученых. Поскольку основной интеллектуальной силой Российской академии наук выступали зарубежные специалисты, принесшие с собой методологические приемы западной науки, соответствовавшие уровню ее развития в Новое время, то не вызывает удивления, что естественные науки преобладали тогда над науками гуманитарного цикла. Тем не менее среди общественных наук всеобщую историю и юриспруденцию следует отнести к числу древнейших и методологически хорошо разработанных, поскольку задействованные в них методы познания складываются со времен античности. В числе первых преподавателей и профессоров юриспруденции по кафедре «нравоучительной философии» в Петербургской академии наук следует назвать таких зарубежных ученых, как Хр. Гросс (ум. в 1742 г.), И. С. Бекенштейн (1684–1742) и Ф. Г. Штрубе де Пирмонт (ок. 1704–1790). Профессор юриспруденции и политики Ф. Г. Штрубе де Пирмонт (начинавший карьеру в России как секретарь герцога Бирона) находился под заметным влиянием учения немецкого правоведа и просветителя Хр. Томазия (1655–1728). Ф. Г. Штрубе де Пирмонт был автором ряда работ по проблемам государства и права, среди которых выделяется довольно объемный труд «Новое исследование о происхождении и основах естественного права» (1740). Несколько позднее ученый опубликовал работу «Введение в естественную юриспруденцию» (1767), а также составил рукописные юридические произведения — «Законы князя Ярослава Мудрого» и «Введение к современным законам Российской империи». Из всех зарубежных профессоров-правоведов, работавших в XVIII веке в Петербургской академии наук, Ф. Г. Штрубе де Пирмонт был, как полагают, наиболее способным к творческой деятельности в сфере научной юриспруденции172.

После того как были учреждены Санкт-Петербургская академия наук и академический университет, а несколько позднее — Московский университет, в России начинают формироваться первые исторические концепции и научные направления отечественной историографии. Одной из фундаментальных проблем, вставших перед исторической и историко-правовой наукой, становится проблема происхождения древнерусской народности, а также образования и развития российской государственности. Первой научной концепцией, объяснявшей возникновение Государства Российского, стал так называемый норманизм, основоположниками которого традиционно считают таких видных представителей отечественной исторической науки XVIII века, как Г. З. Байер (1694–1738), Г. Ф. Миллер (1705–1783) и А. Л. Шлецер (1735–1809), сформулировавших основные положения норманнской теории. В известном докладе академика Г. Ф. Миллера «Происхождение народа и имени российского» (1749) возникновение государственности у славянских племен объяснялось завоеванием восточных славян варягами под предводительством конунга Рюрика — основателя первой династии Древней Руси (ранний вариант так называемой теории завоевания)173. Тезисы исторического исследования Г. Ф. Миллера вызвали резкие возражения у М. В. Ломоносова (1711–1765), который в исторических сочинениях — «Кратком российском летописце» (1760) и в «Древней российской истории» (1766) высказался против подобного толкования летописных сведений об образовании Древнерусского государства, заложив основу теории об автохтонном возникновении российской государственности (антинорманизма). Ф. Г. Штрубе де Пирмонт поддержал в этой полемике точку зрения М. В. Ломоносова, указывая на то обстоятельство, что Г. Ф. Миллер предлагает о начале россиян понятия, совсем несходные с краткими и ясными показаниями русских летописцев и с известиями чужестранных историков, которые, зная этот древний народ, первые об оном писали174. Таким образом, в отечественной исторической науке возникло два противоборствующих теоретических направления, призванных объяснить происхождение российской государственности, — норманизм и антинорманизм, полемика между сторонниками и противниками которых красной нитью проходит через историографию XVIII–XX веков, превратившись со временем в проблему не столько научного, сколько идеологического порядка.

Весомый вклад в развитие отечественной историко-правовой науки внес В. Н. Татищев (1686–1750) — государственный деятель, представитель петровского периода российского просвещения и один из основоположников дворянского направления в российской историографии, который собрал и осмыслил сведения многочисленных исторических источников. Помимо российской истории, В. Н. Татищев довольно успешно занимался и рядом других наук: математикой, географией, геологией, экономикой, политикой, философией, филологией, педагогикой, а также юриспруденцией. «История Российская» В. Н. Татищева (в пяти книгах) была впервые опубликована в 1768–1784 годах и содержала сведения несохранившихся источников и интересные материалы по истории русского права. В. Н. Татищев являлся первооткрывателем краткой редакции «Русской правды», а в 1768 году историком Г. Ф. Миллером впервые был опубликован новый важный правовой источник, извлеченный В. Н. Татищевым из архивного небытия, — знаменитый Царский судебник 1550 г. Будучи крупным государственным деятелем, В. Н. Татищев уделял серьезное внимание вопросам государственного управления и юриспруденции, был сторонником теории общественного договора и подчеркивал, что никакое человеческое сообщество, малое или великое, без начальства и власти быть не может175.

Новый этап в развитии отечественной юридической науки приходится на время императрицы Елизаветы Петровны (1741–1761), в годы правления которой состоялось учреждение Императорского университета в Москве. Московский университет был создан по инициативе таких выдающихся деятелей просвещения елизаветинского времени, как М. В. Ломоносов и И. И. Шувалов. Торжественное открытие учебного заведения состоялось накануне Дня святой Татьяны, 24 января 1755 года, а И. И. Шувалов (1727–1797) был назначен первым куратором Московского университета. В отличие от столичной Академии наук, Московский университет был более доступен для провинциального дворянства и даже для разночинцев, допущенных в университет наравне с дворянством. При университете были организованы две гимназии: одна для шляхетства, другая для разночинцев (но не для представителей податных классов). «Проэкт об учреждении Московского университета» предусматривал создание в данном учебном заведении согласно европейской академической традиции трех фундаментальных факультетов: юридического, медицинского и философского176. В соответствии с проектом на юридическом факультете должны были состоять три профессора права: профессор всеобщей юриспруденции, который должен был обучать естественному праву и праву народов, а также узаконениям Римской древней и новой империи; профессор российской юриспруденции; профессор политики, который должен был показывать отношения государств и государей между собой и в прошлом, и в настоящее время.

Первыми профессорами юридического факультета Московского университета стали немецкие правоведы Ф.-Г. Дильтей (1723–1781) и К.-Г. Лангер (ок. 1735–1792), не отметившие свою деятельность какими-либо крупными научными достижениями, а работавшие в рамках традиций преподавания юриспруденции, сложившихся в германских землях: Ф.-Г. Дильтей в учебном курсе опирался на классические политико-правовые труды С. Пуфендорфа, а К.-Г. Лангер предпочитал использовать работы И. Г. Винклера, посвященные вопросам доктрины общей морали и естественного права. В 1768 году профессор Ф.-Г. Дильтей опубликовал работу «Начальные основания вексельного права…», которая претерпела в дальнейшем пять изданий (1772, 1781, 1787, 1794, 1801) и была востребована русским купечеством в качестве авторитетного практического руководства, что свидетельствует о хорошем знакомстве ученого с этой весьма специфической сферой российского законодательства. Новый импульс история отечественной правовой науки в Московском университете получает со времени деятельности первых российских профессиональных ученых-правоведов И. А. Третьякова (ок. 1735–1779) и С. Е. Десницкого (ок. 1740–1789). В студенческие годы они обучались в Московском университете и в университете города Глазго в Шотландии, где среди прочего прослушали курс крупного британского ученого и мыслителя Адама Смита (1723–1790) по нравственной философии, включавший лекции по естественной теологии, этике, юриспруденции и политической экономии. После возвращения из Великобритании и подтверждения докторских степеней И. А. Третьяков и С. Е. Десницкий приступили к чтению в их московской alma mater лекций по юридическим наукам, которые они читали (по личной инициативе императрицы Екатерины II) не на традиционной для академической науки латыни, а на русском языке.

В 1775 году С. Е. Десницкий — первый русский профессор юридического факультета Московского университета — опубликовал первое в России самостоятельное исследование в узкой сфере отраслевого права — «Юридическое рассуждение о начале и происхождении супружества» (М., 1774). Происхождение и эволюция семейных отношений рассматривались С. Е. Десницким в контексте развития общества, собственности, власти и в качестве особого института гражданского права. В качестве факторов гражданско-правового развития автор особенно выделял трудовую деятельность людей, ведение хозяйства и т. п., а с развитием права всегда тесно связано государство, целью которого ученый довольно абстрактно видел общее благо. Вопросы развития частного права С. Е. Десницкий продолжил в речи «Юридическое рассуждение о разных понятиях, какие имеют народы о собственности имения в различных состояниях общежительства» (1781). Политические взгляды С. Е. Десницкого выглядели настолько прогрессивными, что его предложения об отмене крепостного права, а также о разделении властей и об учреждении в Российском государстве демократических институтов власти держались в секрете и впервые были опубликованы только в 1905 году177.

Среди публикаций второй половины XVIII столетия следует указать на известную работу видного отечественного правоведа, философа-моралиста и богослова В. Т. Золотницкого (ок. 1741–1796) «Сокращение естественного права, выбранное из разных авторов для пользы российского общества Владимиром Золотницким» (СПб., 1764). Данная работа представляет собой компиляцию по естественно-правовой проблематике и является, пожалуй, первой в России специализированной научной работой в сфере теоретической юриспруденции, трактующей различные аспекты политических и правовых учений. В работе «Общество разновидных лиц, или Рассуждение о действиях и нравах человеческих» (СПб., 1766) В. Т. Золотницкий делает акцент на проблеме этико-правовой регуляции поведения индивида как члена человеческого общества и субъекта политического общения. Заслуживает упоминания и первое отечественное исследование в области сравнительного правоведения — трактат выпускника юридического факультета Московского университета (ученика К.-Г. Лангера) А. А. Артемьева (ок. 1748–1820) «Краткое начертание римских и российских прав с показанием купно обоих равномерно как и чиноположения оных в истории» (М., 1777). Методологическим фундаментом трактата А. А. Артемьева (представлявшего собой переработку лекций Ф.-Г. Дильтея и С. Е. Десницкого) выступают исторический и компаративный (сравнительно-правовой) методы познания, при помощи которых ученый пытается проследить генезис и эволюцию институтов римского и российского права, а также выявить моменты их подобия и различия посредством анализа нормативного материала.

Значительное развитие историко-правовой науки происходит во второй половине XVIII века, в период так называемого просвещенного абсолютизма, связываемого со временем правления императрицы Екатерины II (1762–1796), которое было отмечено новыми попытками широкой систематизации российского законодательства. Екатерина II выступила автором «Наказа уложенной комиссии» (1768), и этот важный документ нес в себе принципиальные идеологические положения (извлеченные из трудов Ш. де Монтескье и иных просветителей), которые должны были лечь в основу работы создателей нового уложения. Влиятельные в эпоху Просвещения политико-правовые теории естественного права и общественного договора начинают настоятельно требовать своего практического воплощения в общественной жизни, свидетельством чему служили революционные события в Северной Америке и во Франции. Актуальные политико-правовые теории быстро распространились в течение XVIII века среди образованной части российского общества, и с их помощью доказывалось, что монархия и крепостное право являются для России благом, а любые попытки разрушить исторически сложившийся порядок неизбежно оборачиваются злом для государства. Такое понимание государственного развития Российской империи прослеживается в работах самобытного политического мыслителя и правоведа князя М. М. Щербатова (1733–1790) — «Краткой повести о бывших в России самозванцах» (1774), «О повреждении нравов в России» (1789), «Истории российской от древнейших времен» (1790). Противоположной точки зрения придерживался талантливый отечественный правовед и историк А. Я. Поленов (1738/39–1816), который в трактате «О крепостном состоянии крестьян в России» (1768) указывал, что крепостничество («рабство») является противоречащим установлениям естественного права и возникает исключительно из насилия над крестьянством. Тем не менее А. Я. Поленов не призывал к немедленной отмене крепостного права, хотя и предлагал существенно ограничить произвол помещиков по отношению к их крепостным крестьянам.

Видным исследователем российской истории являлся И. Н. Болтин (1735–1792), который впервые прокомментировал открытую А. И. Мусиным-Пушкиным пространную редакцию «Русской правды» (1792) и «Поучения Владимира Мономаха» (1793). Среди важнейших работ И. Н. Болтина следует назвать «Примечания на историю древней и нынешней России Г. Леклерка» (в 2 т., 1788) и «Критические замечания генерал-майора Болтина на первый и второй тома “Истории” князя Щербатова» (1794). «Примечания на историю…» французского историка Г. Леклерка и «Критические замечания…» на «Историю» князя М. М. Щербатова написаны в форме рецензий, и в них значительное место уделено историко-правовой тематике. Рассуждая об образовании Древнерусского государства, И. Н. Болтин опровергает тезисы Г. Леклерка о дикости и кочевом образе жизни восточных славян в IX–X веках, а также прямо показывает элементарное незнание истории России рядом представителей норманнской теории. И. Н. Болтин отрицает концепцию варяжского завоевания и доказывает, что Рюрик был приглашен новгородцами для решения внутриполитических проблем, а немногочисленная дружина варяжского князя застала уже существовавшую у славян государственность и вскоре растворилась в древнерусской народности. «Примечания…» И. Н. Болтина (предшественника славянофильства) являются заметным достижением дворянской историографии XVIII века и отражают целостную систему взглядов автора, демонстрируя широкое применение методологии научного исследования в виде критического, прагматического, описательного и ряда других характерных для того времени методов познания.

Таким образом, в отечественной исторической науке и тесно связанной с ней историко-правовой науке на протяжении XVIII века начинают складываться основные историографические направления отечественной исторической науки (дворянская и буржуазная историографии), формируется ряд научных концепций (норманизм и антинорманизм), совершенствуется источниковедческая база и уточняется методология научных исследований. Развитие научной методологии, происходившее в контексте европейской философии XVII–XVIII веков, открыло путь формированию современного абстрактного права и способствовало систематизации, инкорпорации, кодификации массива текущего законодательства, что послужило предпосылкой к упрощению, унификации и обобщению актуального нормативного материала. Данная тенденция затронула в XVIII веке и российское право в целом, и отечественную юридическую науку в частности, что нашло отражение в неосуществленных проектах кодификаций Петра I и Елизаветы Петровны, в «Наказе Уложенной комиссии» Екатерины II, а также в научных трудах первых профессиональных ученых-юристов России – Ф. Г. Штрубе де Пирмонта, И. А. Третьякова, С. Е. Десницкого, В. Т. Золотницкого, А. А. Артемьева.

§ 2. Период подъема отечественной историко-правовой науки в XIX веке и XX века

2.1. Историко-правовая наука до либеральных реформ Александра II

История юридических наук в России в XIX — начале XX века может быть условно поделена на два периода: от времени правления Александра I до проведения буржуазно-демократических реформ Александра II и от времени реформ Александра II до революционных событий 1917 года. Время правления императора Александра I (1801–1825) открывается широкомасштабной реформой народного просвещения, которая прямо вытекала из серии реформ системы органов государственной администрации (Министерство образования было создано в 1802 году) и была ознаменована основанием большого количества высших и средних учебных заведений, в том числе и специализировавшихся в области юриспруденции. Во время царствования Александра I были учреждены и получили академические привилегии Дерптский университет (1802), Виленский университет (1803), Харьковский университет (1805), Казанский университет (1814), Санкт-Петербургский университет (1819). Среди высших и средних учебных заведений широкого образовательного профиля следует назвать Ярославское Демидовское высших наук училище (1805), Царскосельский лицей (1811), Ришельевский лицей в Одессе (1818), Гимназию высших наук в Нежине (1820). В каждом из этих учебных заведений была разработана оригинальная научно-образовательная программа, в которой, как правило, предусматривались следующие основные направления научно-педагогической деятельности: философско-теоретическое, историко-правовое, догматическое, практическое. В научных исследованиях преподаватели юридических факультетов совершенно не ограничивали себя рамками какого-либо одного направления, но стремились воспользоваться преимуществами каждого из них.

В первой половине XIX века в российском обществе широко распространялось философское образование, обострялся интерес к прошлому, росло желание понять общий ход исторического развития России и других народов и государств (Н. М. Карамзин, П. Я. Чаадаев, западники и славянофилы). Немецкая историческая школа (Христиан фон Вольф, Бартольд Георг Нибур, Карл Фридрих Эйхгорн, Фридрих Карл фон Савиньи и др.) и немецкая идеалистическая философия (Иммануил Кант, Иоганн Готлиб Фихте, Георг Вильгельм Фридрих Гегель, Фридрих Вильгельм Йозеф фон Шеллинг) оказали заметное влияние на русскую образованную общественность, поскольку рассматривали историю как результат закономерного и органического развития человеческих обществ, в котором нет места волюнтаризму или случайностям. В этот период начинается постепенное выделение историко-правовой науки из исторической науки, с одной стороны, и отделение всеобщей истории государства и права от истории отечественного государства и права — с другой. Самостоятельное развитие историко-правовых исследований сделало возможным введение в ряде университетов Западной Европы и Северной Америки специальных курсов по истории национального, а также по истории иностранного права или по истории права и политических институтов. Попытки введения подобных курсов предпринимались и в университетах Российской империи, а в первой половине XIX века начинает складываться предмет всеобщей истории государства и права.

В 1811 году профессор и декан нравственно-политического факультета Московского университета, видный представитель теоретического направления юриспруденции, признанный знаток римского права Л. А. Цветаев (1777–1835) приступил к чтению учебного курса по «праву знатнейших древних и нынешних народов», обобщавшего накопленный историко-правовой наукой материал. В течение своей научно-педагогической деятельности Л. А. Цветаев издал курс университетских лекций «Краткая теория законов» (М., 1810), в котором были отражены политико-правовые идеи Просвещения (Ш. Монтескье, Ж. Бернарди, К. Пасторе, И. Бентам), а также опубликовал ряд научных работ по проблемам отраслевых наук и римского права178. Л. А. Цветаев был не только выдающимся ученым, отличавшимся аналитическим складом мышления и литературным талантом, но и незаурядным педагогом, воспитавшим целое поколение отечественных юристов. В учебной программе юридического факультета Л. А. Цветаев считал целесообразным выделить в отдельные кафедры преподавание следующих правовых предметов:

1) история русского права;

2) энциклопедия права;

3) римское право;

4) права присоединенных к России областей.

Курс естественного права Л. А. Цветаев находил в современных ему условиях уже изжившим себя, и он предлагал удалить этот курс из учебной программы юридического факультета, считая необходимым ввести преподавание истории политических учений.

В царской России историография всеобщей истории государства и права существовала по преимуществу в виде двух тесно связанных юридических дисциплин — сравнительного (или сравнительно-исторического) государствоведения и всеобщей истории права, вследствие чего в курсах по специальным юридическим дисциплинам большое место занимали исторические сведения о законодательствах разных стран и об отдельных правовых институтах. В отечественной историографии можно выделить дворянский и буржуазный этапы, которые оказывали идейное влияние на направление проводимых научных исследований. Дворянская историография начинает формирование в первые десятилетия XVIII столетия и достигает полного расцвета к первой половине XIX века. Основными подходами дворянской историографии были теологическая идея (теизм или деизм), идеализм, рационализм и этатизм, поэтому в фокусе ее пристального внимания находится государство. К середине XIX века дворянская историография, прекратившая прогрессивное развитие и все более приобретавшая консервативно-охранительный характер, была во многом вытеснена так называемой буржуазной (буржуазно-либеральной) историографией, получившей импульс к развитию после либерально-демократических реформ Александра II. Методологической основой буржуазной историографии выступает философский позитивизм, сблизивший историю с социологической наукой, претерпевавшей в XIX веке расцвет (О. Конт, Г. Спенсер, Дж. Милль, Э. Дюркгейм, М. Вебер), т. е. центр внимания буржуазной историографии смещается в сторону проблемы развития общества и его институтов.

В отечественной историографии первой половины XIX века складывается чрезвычайно влиятельная в отечественной историко-правовой науке государственная историческая школа (также известная как историко-юридическая школа, юридическая школа, государственное направление, государственно-юридическое направление, соловьевско-чичеринское направление). Данная научная школа, концептуальным ядром которой была теория родового быта, а идеологической базой выступало западничество, занимала промежуточное положение между дворянской и буржуазной историографиями и оказала большое влияние на развитие как исторической науки, так и исторического познания юриспруденции. К представителям ранней государственной школы следует отнести таких историков и правоведов, как И. Г. Эверс, А. М. Рейц, К. А. Неволин; основные положения концепции сформулировали К. Д. Кавелин, С. М. Соловьев, Б. Н. Чичерин; к поздним «государственникам» относят А. Д. Градовского, В. И. Сергеевича, Ф. И. Леонтовича и др. Государственная школа оказала заметное влияние на научное творчество таких известных историков, как И. Е. Забелин, В. О. Ключевский, П. Н. Милюков, С. Ф. Платонов, Ю. В. Готье, С. В. Бахрушин, а также отечественных историков зарубежья. В ее классическом виде государственно-историческая школа акцентировала внимание не на политической истории, а на социально-экономическом развитии, эволюции государственных органов, внутриполитических и правовых отношениях, генезисе феодализма. Логика исторического процесса отождествлялась с формированием крупных общественных союзов, из которых возникает государство, т. е. высшая социально-политическая организация, с особым аппаратом центральной власти, становящаяся главной организующей силой в борьбе с внешней опасностью и подвижным состоянием населения. Государственное направление в историко-правовом предмете имеет огромное значение, поскольку ее приверженцы сформировали историко-юридическую школу и теоретически разработали в ней проблематику истории русского права. При наличии в государственном направлении общего теоретического учения о государстве и праве в освещении конкретных вопросов взгляды историков различались. Проблематична также принадлежность к числу «государственников» И. Г. Эверса, А. М. Рейца, С. М. Соловьева и некоторых других историков, которых обычно принято относить к историко-юридической школе.

Тридцатилетнее правление императора Николая I (1825–1855) ознаменовалось рядом существенных мер в сфере народного просвещения, которые отличались двойственностью направления. С одной стороны, очевидны были заботы о распространении образования в государстве, с другой — чувствовалось опасение властей перед просвещением как важнейшим проводником революционных идей в обществе. В годы правления Николая I был основан Университет Святого Владимира в Киеве (1834) и было учреждено знаменитое Императорское училище правоведения в Петербурге (1835), открывшееся благодаря инициативе и материальной поддержке известного государственного деятеля, сенатора и юриста принца П. Г. Ольденбургского (1812–1881). На николаевское время приходится расцвет научной деятельности одного из корифеев историко-юридической школы и отечественного научного правоведения выдающегося историка права К. А. Неволина. К. А. Неволин (1806–1855) — профессор права Университета Святого Владимира в Киеве, а позднее и Санкт-Петербургского университета — был автором большого числа научных работ, непосредственно касавшихся историко-правовой проблематики179.

«Энциклопедия законоведения» (1839–1840) — капитальный труд К. А. Неволина по теории и истории права (как отечественного, так и зарубежного) — состоит из двух томов, которые вполне справедливо рассматривать в качестве Общей и Особенной частей. Поскольку «Энциклопедия законоведения» является в значительной степени историко-правовым произведением, то это свидетельствует о том, что выдающийся русский правовед трактовал историю права как науку, составляющую фундамент всей юриспруденции. В первом томе дается характеристика законоведения как дисциплины, изучающей роды, виды, формы законов в их историческом развитии, и освещается история философии законоведения. Законы в энциклопедии подразделяются на законы естественные (объективные, независимые от воли людей) и законы чисто положительные (познающиеся из самого законодательства); в итоге К. А. Неволин дает формулировку закона как «правды в нравственном мире бытия божественного существа в самом себе». Второй том «Энциклопедии законоведения» посвящен обстоятельному обзору всеобщей истории законодательства в связи с философией права, а история законов от древности до середины XIX века была представлена автором в ключе немецкой идеалистической философии как «раскрытие духа правды». После краткого обзора правовых систем древневосточных цивилизаций, античных Греции и Рима, а также западноевропейских государств К. А. Неволин излагает историю отечественного законодательства, для чего подразделяет российские законы на древние и новые. В древней эпохе отечественного законодательства исследователь выделял периоды от начала русского народа до «Русской правды», от «Русской правды» до Судебника 1497 г. и от Судебника до Соборного уложения 1649 г. Новая эпоха развития отечественного законодательства включает само Уложение 1649 г., акты, изданные во второй половине XVII — начале XIX века, а также историю создания Свода законов Российской империи.

Трехтомная «История российских гражданских законов» (1851) является наиболее объемной историко-правовой работой К. А. Неволина, не утратившей научного значения и в наше время. «История…» представляет собой не простой обзор отраслевого законодательства, но его серьезное теоретическое исследование с использованием точной и ясной юридической терминологии. Данная научная работа К. А. Неволина отличается хорошей источниковедческой базой и включает ссылки на тексты «Полного собрания законов Российской империи», «Полного собрания русских летописей» и ряда других публикаций. Особо пристальное внимание было уделено ученым истории и теории семейного права как части гражданского, а второй и третий тома «Истории…» посвящены вещному праву, обязательственным отношениям, наследственному праву. «История российских гражданских законов» К. А. Неволина вызвала неподдельный научный интерес многих отечественных ученых, как правоведов, так и специалистов в области историографии и источниковедения180. К. А. Неволин являлся, безусловно, самым выдающимся ученым из числа русских правоведов второй трети XIX века. Основные черты русской юриспруденции указанного периода полнее всего воплотились именно в его научном творчестве, прежде всего в созданных им «Энциклопедии законоведения» и «Истории российских гражданских законов», а также в других работах ученого по истории отечественного государства и права181.

Российский правовед, историк философии, профессор юридического факультета Московского университета, а также профессор и ректор Санкт-Петербургского университета П. Г. Редкин (1808–1891) был довольно близок к К. А. Неволину по кругу научных интересов и по тематике научных работ182. С 1835 года П. Г. Редкин преподавал энциклопедию права и читал лекции по энциклопедии и методологии законоведения для студентов первого и второго курсов юридического факультета, а студентам четвертого курса он читал лекции по истории германского права «в связи с ленным правом, основываясь на источниках и руководствуясь всеми учебными пособиями». Преимущественное внимание к германскому и ленному праву было обращено российским ученым в силу того, что они представляют собой базовые элементы последующего развития права западноевропейских государств уже в Новое время. К середине XIX века сильно возрос интерес отечественных правоведов к изучению римского права, которое преподавалось тогда в рамках курса «прав знатнейших как древних, так и нынешних народов», и П. Г. Редкин предложил самостоятельную программу преподавания данной дисциплины, рассчитанную на весь четырехлетний срок обучения на юридическом факультете183.

Период активной научной деятельности видного отечественного правоведа и историка-медиевиста, заложившего принципы научной разработки западноевропейского Средневековья в России, Т. Н. Грановского (1813–1855) был недолог, пришелся в основном на николаевское время и завершился накануне буржуазных реформ Александра II. Историко-правовая направленность трудов ученого легко объяснима, поскольку Т. Н. Грановский окончил юридический факультет Петербургского университета, затем изучал историю права в Берлине, а его историко-правовая концепция складывалась под сильным влиянием идеалистической философии Г. Гегеля. Также Т. Н. Грановский широко использовал историко-географические, сравнительно-исторические, системно-статистические методы исследования, получившие вскоре значительное распространение среди исторических исследований позитивистского направления. Т. Н. Грановский был ярким представителем и идеологом западничества, и его либеральные взгляды были трудно совместимы с теорией официальной народности — идеологическим базисом николаевского режима, нашедшим выражение в знаменитой триаде графа С. С. Уварова: православие, самодержавие, народность. Славянофилы энергично критиковали научные взгляды Т. Н. Грановского, который подвергался ожесточенным нападкам со стороны Министерства просвещения и деятелей церкви. Официальное признание таланта ученого произошло только при Александре II, и незадолго до своей смерти в 1855 году профессор Т. Н. Грановский становится деканом историко-филологического факультета Московского университета, получив заказ на составление учебника по всеобщей истории.

Историко-правовая тематика была широко представлена не только в основных трудах Т. Н. Грановского, но также и в составленном им курсе лекций, где историк впервые в России представил всестороннее изложение средневековой истории европейских стран184. С историко-правовой тематикой был непосредственно связан анализ Т. Н. Грановским средневековых государств, в развитии которых им акцентировалось внимание на каузальных факторах действительности, а не на телеологии и божественном предопределении. Одним из ключевых факторов, характерных для европейской истории, явилось развитие национальных монархий в сословно-представительные монархии, а позднее — в современные конституционные монархии. Другим принципиальным историческим фактором выступает средневековое общество, межсословный антагонизм в котором привел к созданию политических институтов сословного представительства — парламентов. Совершенствование форм правления, по убеждению ученого, вызвало ослабление феодального гнета и формирование современной европейской цивилизации с господством права над личной волей автократов. Т. Н. Грановский был не только выдающимся ученым, одним из отцов отечественной медиевистики, но и талантливым педагогом, под влиянием научных работ которого формировались последующие поколения российских историков права. По мнению выдающегося отечественного историка и правоведа Б. Н. Чичерина (1828–1904), Т. Н. Грановский был подлинным идеалом профессора истории185.

2.2. Историко-правовая наука в пореформенный период

Широкомасштабные либерально-демократические реформы времени правления императора Александра II (1855–1881), подобно радикальным реформам его великого предка Петра I, привели к колоссальным качественным сдвигам во всех сферах общественного бытия. Крестьянская реформа (отмена крепостного права), земская, судебная, военная реформы, а также широко задуманная реформа народного просвещения всех уровней (в частности, в сфере «академических вольностей» университетов) — все это не могло не затронуть культурную подсистему российского общества. Либеральные реформы 1860-х годов в области народного просвещения благотворно повлияли на развитие научной мысли и гуманитарного знания в пореформенный период, в том числе и на академическом уровне отечественной науки. В 1863 году был разработан новый общий устав университетов, по которому профессорская корпорация получила самоуправление, совет профессоров в каждом университете избирал всех должностных лиц заведения и заведовал хозяйством университета, а попечителю учебного округа принадлежало только наблюдение за законностью действий совета. Реформы Александра II (организация земств, появление института адвокатуры, создание всесословного суда и суда присяжных) оказали глубокое влияние на правовую жизнь Российского государства, что нашло отражение не только в значительном обновлении законодательства, но и в необходимости теоретического осмысления появившихся новаций. Быстро развивавшаяся капиталистическая экономика также потребовала большого количества квалифицированных юристов, и данную задачу решали как юридические факультеты ведущих вузов страны, где уже сложились свои научные школы, так и вновь учреждаемые учебные заведения. Особого упоминания заслуживает снова открывшийся Варшавский университет (1869), который становится широко известен в стране благодаря историко-филологическому и юридическому факультетам. В годы Первой мировой войны университет был вынужден эвакуироваться в южно-российский регион (1915), где на его основе был образован Ростовский государственный университет, традиционно славящийся своими специалистами и научными школами в сфере гуманитарных наук.

Середина XIX – начало XX века — это период бурного развития буржуазной науки, отличительные особенности которой заключаются в объяснении процесса исторического развития исходя из философской идеологии и методологии гегельянства, позитивизма, неокантианства. В пореформенное время происходит переход от традиционной дворянской историографии к более демократической по своей сущности и более современной по методологии буржуазной историографии. Реформы 1860-х годов ориентировали российских юристов, как практиков, так и теоретиков, на изучение отечественной и мировой законодательной практики, а в равной мере на необходимость разработки собственных юридических доктрин. Именно по этой причине количество научных исследований в области права в пореформенный период возрастает на порядок, и именно тогда в России появляются новые специализированные историко-юридические исследования, а историко-правовая тематика получила развитие на страницах специальных изданий. Среди них были наиболее заметны и читаемы «Архив историко-юридических сведений», «Юридические записки», «Журнал гражданского и уголовного права» и др. В среде русской интеллигенции неизменной популярностью пользовался «Журнал Министерства народного просвещения» («ЖМНП»), по выпускам которого возможно проследить историю развития отечественной науки, так как в нем помещали свои исследования почти все известные ученые страны. Существенное влияние на развитие науки оказали земская и городская реформы, поскольку в губернских центрах стали открываться краеведческие музеи и земские архивы, а учителя земских школ стали активно проявлять себя в сборе древностей, поэтому в сборниках земских комитетов легко обнаружить интересные источники и исследования.

Одной из первых попыток создать специальный сводный курс по всеобщей истории права в пореформенный период стал труд известного правоведа М. Н. Капустина «История права» (1872), представлявший собой обзор преимущественно древнего законодательства, для анализа которого автор прибег к использованию сравнительно-исторического метода. В самом начале XX века профессор В. Г. Щеглов осуществил издание курса по всеобщей истории права, хотя его «Всеобщая история права» (в 4 вып., 1907–1908) оказалась в большей степени историей философско-правовых концепций, чем конкретной, т. е. фактической историей юридических институтов и учреждений. История государственных учреждений не рассматривалась как отдельный предмет с самостоятельными познавательными задачами, и в истории государственного строя значительнейших государств мирового сообщества следовало видеть не более чем предпосылки современного конституционного правопорядка, а исторически значимым представлялось только то, что содействовало поступательному движению конституционных учреждений. Подобного рода исследование осуществил в обширном историческом очерке к «Государственному праву важнейших европейских держав» (1886) один из самых известных отечественных государствоведов, правоведов и историков второй половины XIX века А. Д. Градовский.

А. Д. Градовский (1841–1889) был видным представителем историко-юридической школы (поздним «государственником») и одним из первых отечественных исследователей, углубленно специализировавшихся в сфере зарубежной истории, хотя проблематика его работ довольно широка и относится также к истории конституционного права и истории политических и правовых учений. В 1866 году А. Д. Градовский защитил в Харьковском университете магистерскую диссертацию по истории отечественного права, спустя два года он защитил докторскую диссертацию по теме «История местного управления в России», однако в дальнейшем специализацией историка стало зарубежное государственное право. А. Д. Градовский много занимался проблемами государства и права европейских стран (в частности, германской конституцией), и его концепция всеобщей истории государства и права была изложена в следующих трудах: в сборнике статей «Политика, история, администрация» (1871), «Германская конституция», изданная в двух томах (1875–1876), «Государственное право важнейших европейских держав: части историческая и догматическая» (1886), «Начала русского государственного права» («О государственном устройстве» [Т. 1, 1875], «Органы управления» [Т. 2, 1876], «Органы местного самоуправления» [Т. 3, 1883])186.

Историко-правовая концепция А. Д. Градовского основывалась на теоретических разработках историко-юридической школы и объединяла в себе государствоведческий, исторический и юридический подходы, а понимание ученым предметной стороны зарубежного государства и права позволяло провести глубокий сравнительно-исторический анализ. Центральной темой в исследованиях историка было государство, под которым понималось упорядочивающее, объединяющее и примиряющее начала, стабилизирующие различные общественные устремления и направляющие их на решение своих (государственных) целей. Поэтому между отечественным государством и обществом, между самодержавием и демократическими свободами А. Д. Градовский не видел серьезных противоречий, выводя из этого идею о единстве общества и государства и бесперспективности революционного пути развития и социализма в российских условиях. Так же как и его старший коллега, известный мыслитель, историк и правовед Б. Н. Чичерин, А. Д. Градовский был убежденным сторонником буржуазно-демократических реформ 1860-х годов и доказывал необходимость их продолжения. Историко-правовые работы профессора А. Д. Градовского отражали умеренно-либеральную идеологию западничества и рассматривали историю права с точки зрения отрасли государственного права. Ученый преподавал на историко-филологическом и юридическом факультетах Петербургского университета и всегда охотно делился научными знаниями с учащимися, а его лекции традиционно пользовались популярностью у студентов. По воспоминаниям историка С. Ф. Платонова, А. Д. Градовский даже в условиях строгой цензуры времени Александра III говорил студентам о личной свободе и независимости гражданина как принципиальных факторах развития общества и государства187.

Отечественная пореформенная историческая и историко-правовая мысль отличалась довольно серьезными научными достижениями и методологическими достоинствами. Фундаментальные работы М. М. Ковалевского (1851–1916) и П. Г. Виноградова (1854–1925) в области истории государства и права стран Западной Европы следует признать новым словом и значительным вкладом в историко-правовую науку. Выдающийся русский ученый, социолог, правовед, академик М. М. Ковалевский выступил активным приверженцем сравнительно-исторических исследований государства и права, и им были созданы не только труды по истории государственных учреждений и политических институтов стран Европы, но и обобщающие работы по истории всего современного государственного порядка. Для трудов М. М. Ковалевского, как и для трудов ряда других отечественных ученых конца XIX – начала XX века, было характерно, что историю государственных и правовых институтов они не разделяли с историей идеологии, считая последнюю принципиальным фактором трансформаций и реформ в самом праве. Отметим, что в сферу научных интересов М. М. Ковалевского входили преимущественно государственное и административное право, история конституций, а также развитие политических институтов буржуазной демократии188. Значителен вклад М. М. Ковалевского и в область изучения истории первобытного общества, этнографии и обычного права, где ученый отстаивал материалистический тезис об универсальном характере матриархата, родового строя и общины, а его социологические идеи были принципиально новыми для историко-правовой науки189. Важнейшей заслугой профессора М. М. Ковалевского перед отечественной историко-правовой наукой и научной методологией становится широкое применение сравнительно-правового метода (компаративный метод). В 1878 году ученый открыл специальный курс по сравнительной истории права, где он сопоставлял право так называемых исторических народов с зарождавшимся при распаде общины обычным правом, а свое понимание сравнительного метода он изложил в специальной научной работе190. М. М. Ковалевский был убежденным противником школы естественного права и юридических позитивистов с «их догматической юриспруденцией», последовательно выступая принципиальным сторонником сравнительно-исторического подхода. Компаративный метод позволил ученому выявить ту закономерность, что целый ряд правовых явлений, которые немцы полагали проявлением германского духа, а наши славянофилы — проявлением духа славянского, оказались общими не только обеим народностям, но и ряду других, достигших в тот или иной период своей истории одинаковых ступеней развития. Таким образом, основными факторами в развитии права признавались конкретные общественные условия, а не механическое заимствование законов, и подобный путь использования сравнительного метода был безусловным шагом вперед в изучении исторической эволюции права и законодательства. В 1914 году профессор права М. М. Ковалевский был избран в Академию наук, и вплоть до своей кончины выдающийся российский ученый являлся председателем Англо-русского общества.

Академик АН, профессор права Оксфордского университета П. Г. Виноградов был хорошо известен в научных кругах как крупнейший специалист по истории средневековой Англии, и его труды конца XIX – начала ХХ века во многом не потеряли своего значения и в настоящее время. Историко-правовая тематика присутствовала уже в первом крупном произведении П. Г. Виноградова «Происхождение феодальных отношений в Лангобардской Италии»191. В этой книге (ставшей основой магистерской диссертации историка) автор проследил происхождение института колоната, а также политический и общественный строй государства лангобардов. Весомым научным достижением и основой докторской диссертации магистра истории П. Г. Виноградова стало «Исследование по социальной истории Англии в Средние века», после чего ученый неоднократно возвращался к британской тематике192. Как правовед П. Г. Виноградов получил широкое признание в 1891 году, когда прочитал в Оксфордском университете лекции по истории российского славянофильства, а затем последовал целый ряд работ ученого собственно по истории и теории права. В Оксфорде в 1892 году вышла переработанная с учетом правовой специфики диссертация историка «Villainage in England» (на английском языке), а в русском переводе указанная работа была опубликована в Петербурге в 1910 году под заглавием «Крестьяне в Англии». В этот же период увидело свет фундаментальное исследование П. Г. Виноградова «Римское право в средневековой Европе»193, а несколько позднее были опубликованы его «Очерки по теории права», являющиеся в своем роде образцовым научным произведением194. Завершают цикл правоведческих работ академика исследование «Исторические основы английского административного права»195, а также его «Очерки исторического правоведения» (1921), «Обычай и право» (1925), «Обычное право» (1926 г.)196. П. Г. Виноградов был почетным доктором Кембриджского, Ливерпульского, Гарвардского, Калькуттского университетов, а в 1916 году он стал председателем Англо-русского общества, сменив на этом посту умершего М. М. Ковалевского. Скончался профессор П. Г. Виноградов в 1925 году во Франции, находясь там по случаю избрания его почетным доктором Сорбонского университета.

Поскольку количество работ по истории государства и права в пореформенной России претерпело качественный рост, то не представляется возможным охватить достаточно подробно всех заслуживающих внимание ученых и мы ограничимся конспективным изложением основных направлений историко-юридических исследований. Научные исследования отечественных правоведов в сфере истории Древнего Востока в значительной части освещали проблемы общественного и политического строя и права Месопотамии (прежде всего Вавилона), Египта, Индии, Китая и ряда других стран. Профессор Петербургского университета Б. А. Тураев выпустил в 1917 году обобщающий научный труд по истории Древнего Востока, который был переиздан уже в советское время197. В этой работе, основанной на первоисточниках, автор дал глубокий анализ текста «Законов» вавилонского царя Хаммурапи, а также предпринял обширное исследование государственного строя Египта, Ассирии, Персии и других древневосточных обществ. Правовед И. М. Волков осуществил перевод «Судебника Хаммурапи» на русский язык, и данный перевод, а также комментарий к нему до сих пор не утратили научной ценности198. Комментированию этого выдающегося памятника правовой мысли Древнего Востока уделили внимание и некоторые другие отечественные правоведы дореволюционного периода199.

Хотя рецепция римского права почти совсем не коснулась России и его влияние на отечественную правовую систему было лишь опосредованным (через право Византии), однако дореволюционные ученые оставили заметный след и в этой (всегда актуальной) сфере юриспруденции. В разработанных отечественными учеными университетских курсах внимание было сфокусировано не на догме или системе римского права (как в пандектном праве в Германии), а на процессе его исторического развития. Например, выдающийся отечественный специалист в области римского права И. А. Покровский излагал систему права Древнего Рима непосредственно по самим правовым институтам с момента их зарождения и до времени их исчезновения или трансформации в какой-либо новый институт200. Н. П. Боголепов и В. М. Хвостов излагали предмет по его периодам и брали за основу членения римской истории форму государства (ранняя либо поздняя республика, ранняя или поздняя империя), и подобный подход был весьма целесообразным как с методологической точки зрения, так и с точки зрения соблюдения принципа историзма201. Достаточно основательную разработку получила проблема эволюции поземельной собственности в Древнем Риме, что было прекрасно отражено в историко-правовых монографиях И. М. Гревса202, В. И. Синайского203 и Э. Р. Фельсберга204, для которых характерно привлечение значительного числа латинских источников, а также накопление и систематизация фактов истории аграрных отношений в древнеримском государстве. Глубоким анализом в сфере древнеримской цивилистики отличались научные монографии А. Г. Гусакова205 и И. А. Покровского206; проблемы римского публичного права, т. е. вопросы государственного строя и административного управления, были детально разработаны в научных трудах М. И. Ростовцева207, И. В. Нетушила208 и Э. Д. Гримма209.

Серьезный вклад в разработку истории Византии, а также византийского государства и права в эпоху Средневековья внесли труды таких ученых с мировым именем, как Ф. И. Успенский и В. Г. Васильевский210. В научных работах правоведов С. А. Муромцева211, П. Г. Виноградова212, В. Э. Грабаря213 освещался и непростой вопрос о процессе рецепции римского права и об особенностях этапов данного процесса в Средние века в странах Западной Европы. Историю абсолютной монархии в Западной Европе и развитие ее государственного аппарата разрабатывали П. Н. Ардашев214 и Н. И. Кареев215 (работу последнего о крестьянстве во Франции высоко оценил К. Маркс), а известный отечественный правовед Ф. В. Тарановский216 опубликовал работу, посвященную анализу догматики позитивного государственного права во Франции при старом режиме. Немалый интерес представляют собой научные монографии видного отечественного историка-медиевиста В. К. Пискорского, посвященные исследованию особенностей социального и политического устройства государств Пиренейского полуострова217. Кроме того, историки, государствоведы и правоведы — представители так называемой русской исторической школы (в лице Н. И. Кареева, И. В. Лучицкого, М. М. Ковалевского, Е. В. Тарле и ряда других) внесли ощутимый вклад в разработку темы Великой французской революции как стержневой проблемы истории государства и права Франции Нового времени.

§ 3. Советский период развития исторических исследований государства и права зарубежных стран

Сформировавшаяся к началу ХХ столетия историко-правовая наука обосновала неразрывную связь исторического развития общества, государства и права, а также доказала невозможность понимания настоящего и прогнозирования будущего страны без учета исторического опыта. После революционных событий 1917 года юриспруденция как надстроечный феномен буржуазного общества была объявлена отживающей наукой, однако творческое наследие прошлого и насущные потребности социалистического государства позволили ей возродиться в 1930-х годах и приобрести новый импульс к развитию в иной исторической обстановке. Значительное число видных отечественных историков, государствоведов и правоведов не покинуло страну после революционных событий, и многие выдающиеся ученые продолжили научную работу в новых условиях (С. Ф. Платонов, Н. П. Лихачев, М. К. Любавский, Е. В. Тарле, С. А. Котляревский, Г. С. Фельдштейн, С. С. Абрамович-Барановский, П. И. Люблинский, М. М. Агарков и др.). Поскольку остановиться подробно на всех значимых персоналиях и событиях советского периода хронологии историко-правовой науки не представляется возможным, то мы ограничимся изложением только ряда узловых моментов в развитии всеобщей истории государства и права в СССР.

В этой связи следует отметить, что в процессе развития советской историко-правовой науки, хотя и с достаточной степенью условности, целесообразно выделить три хорошо различимых периода. Первый период (1917–1936) — советская историко-правовая наука делала свои первые шаги как самостоятельная отрасль юридической науки, в сложных условиях переходного периода от капитализма к социализму, в обстановке острой идеологической борьбы и политических репрессий. Второй период (1937 — конец 1950-х) — вместе с провозглашением построения основ социализма в СССР и введением в действие Конституции СССР 1936 г. продолжилось утверждение полного господства марксистско-ленинской методологии в гуманитарных науках и происходило окончательное оформление историко-правовой науки в качестве самостоятельной отрасли юридической науки и специальной учебной дисциплины. В эти годы выходят в свет ряд ценных коллективных и индивидуальных монографий, в частности публикуются первые крупные научные труды правоведов союзных республик. Третий период (60–80-е гг. XX века) — время, подытожившее и завершившее творческое развитие научной мысли во всех отраслях общественных наук в Советском Союзе, в том числе и в советской историко-правовой науке. На этом этапе было уделено особое внимание теоретическому исследованию роли Советского государства и права в формировании и развитии новой исторической общности — советского народа218.

На протяжении всего советского периода над историко-правовой наукой довлела марксистско-ленинская идеология диалектического (исторического) материализма с его трактовкой государства и права как надстроечных явлений над экономическим базисом, и она определяла среди прочего предметную область и методологию научных исследований. Поскольку советская историография государства и права, как и вся историческая и юридическая наука той поры, находилась под влиянием идеологии диалектического материализма, то в освещении и оценке явлений истории права опр

...