Л. Л. Абрамова, К. В. Муравьев

Фактические основания для начала предварительного расследования

Монография

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 343.13

ББК 67.411

А16

Авторы:
Абрамова Л. Л., кандидат юридических наук, заместитель начальника кафедры уголовного процесса Сибирского юридического института МВД России;
Муравьев К. В., доктор юридических наук, доцент, заместитель начальника Орловского юридического института МВД России имени В. В. Лукьянова (по научной работе).

Рецензенты:
Азарёнок Н. В., доктор юридических наук, доцент, директор института юстиции Уральского государственного юридического университета имени В. Ф. Яковлева (г. Екатеринбург);
Россинский С. Б., доктор юридических наук, доцент, главный научный сотрудник сектора уголовного права, уголовного процесса и криминологии Института государства и права Российской академии наук.

В монографии выработаны теоретические представления о сущности и значении, эволюции нормативного регулирования фактических оснований для начала предварительного расследования, изложена их интерпретация в современной уголовно-процессуальной политике. Проведены системный анализ и обобщение нормативного регулирования оснований для осуществления предварительного расследования в зарубежном праве, исследованы отдельные структурные элементы данной категории. Обоснованы изменения в закон, реализующие оптимальную модель начала производства по уголовному делу, в максимальной степени способствующую защите прав и охраняемых законом интересов лиц и организаций, пострадавших от преступлений, упрощению их доступа к правосудию, а также гарантирующую защиту лиц, в отношении которых осуществляется обвинительная деятельность, от неправомерных проявлений со стороны государственных органов.

Законодательство приведено по состоянию на декабрь 2022 г.

Для научных и практических работников, студентов, курсантов, аспирантов, адъюнктов и преподавателей юридических образовательных организаций, а также для всех, кто интересуется проблемами уголовного судопроизводства.

Текст публикуется в авторской редакции.

УДК 343.13

ББК 67.411

© Абрамова Л. Л., Муравьев К. В., 2023

© ООО «Проспект», 2023

ВВЕДЕНИЕ

При принятии действующего Уголовно-­процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ1) законодатель стремился построить оптимальную модель уголовного производства. Главными постулатами преобразований продекларированы отказ от карательного уклона в деятельности правоохранительных органов, гуманное отношение к личности, ее правам и свободам, формирование рацио­нальных способов разрешения уголовно-­правовых конфликтов. В качестве основополагающих провозглашены принципы разделения властей и состязательности. Вместе с тем на уровне институцио­нальной и кадровой инфраструктуры сохранилась принадлежность к уголовному процессу континентального типа с инквизиционным (розыскным) характером досудебного производства. При появлении информации о преступлении компетентные государственные органы обязаны проверить полученные сведения, принять процессуальное решение, после чего провести предварительное расследование. Основанием для возбуждения уголовного дела, как и в предшествующем законе, обозначены «достаточные данные, указывающие на признаки преступления» (ч. 2 ст. 140 УПК РФ).

По классическому замыслу законодателя акт о возбуждении уголовного дела принимается при вероятностных знаниях о признаках преступления, его значение состоит исключительно в фиксации факта обнаружения предположительного противоправного деяния, что является законным основанием для проведения предварительного расследования (ч. 1 ст. 156 УПК РФ). Вместе с тем современной уголовно-­процессуальной политикой данному акту придается гиперболизированное значение. В частности, он рассматривается как проявление уголовного преследования, с момента возбуждения дела появляется подозреваемый, закреплены процедурные гарантии от не­обоснованного уголовного преследования посредством установления особенностей начала предварительного расследования в отношении отдельных категорий лиц. В условиях весьма гуманных правил реабилитации, когда прекращение уголовного преследования в отношении подозреваемого по ряду оснований влечет, в том числе, право на возмещение вреда, в правоприменении степень обоснованности решений о начале предварительного расследования и о привлечении в качестве обвиняемого практически уравнялась.

Постановление о возбуждении уголовного дела является документом, в котором отражается квалификация противоправного деяния, выступающая условием для дифференциации последующего уголовного судопроизводства по предметному признаку (виды уголовного преследования; формы предварительного расследования, в т. ч. возможность производства дознания в сокращенной форме; обеспечение права на защиту и др.). Получили законодательное закрепление особые порядки проведения проверки сообщений о преступлениях определенной категории (например, уклонение от уплаты налогов, страховых взносов). Указанные обстоятельства заставляют правоприменителя смещать доказывание на первоначальный этап судопроизводства. При этом остаются спорными подходы к определению доказательственного значения фактических данных, полученных до начала предварительного расследования.

Под влиянием Конституционного Суда РФ первоначальная стадия процесса стала реализовываться в рамках развернутых правоотношений, предполагающих обеспечение прав участвующих в ней лиц на квалифицированную юридическую помощь, на ознакомление с материалами предварительной проверки и итоговыми решениями, на обжалование процессуальных действий, решений и др. Однако при отсутствии заинтересованных участников процессуальная деятельность осуществляется практически в одностороннем порядке, волеизъявление компетентных субъектов ничем не ограничивается. Таким образом, регулирование фактических оснований для начала предварительного расследования в одних случаях демонстрирует существенное завышение требований к объему и качеству данных, необходимых для законного и обоснованного решения, в других — этого не предполагается.

Наличие поставленных на учет уголовных дел является индикатором количественного и качественного уровня преступности; посредством вынесения актов о начале производства органы предварительного расследования могут регулировать процессуальную нагрузку. В связи с этим объем проверки сообщения о преступлении, целесообразность начала предварительного расследования нередко определяются под влиянием ведомственных показателей. Долгое время заинтересованные ведомства, учитывая относительную определенность категорий «достаточность», «признаки преступления», использовали различные подходы по вопросу о наличии оснований для начала производства о незаконном обороте наркотиков в случаях, когда само наркотическое средство не изымается2. В 2021 году в ч. 4 ст. 140 УПК РФ регламентированы специальные фактические основания для возбуждения уголовных дел3. Вместе с тем в ситуациях отсутствия предмета преступления по иным категориям деяний критерии законности и обоснованности решения о начале предварительного расследования остаются неопределенными.

Итак, на современном этапе развития нормативного регулирования, теории и практики правоприменения кардинально изменены представления о назначении первоначальной стадии уголовного процесса и обоснованности ее завершающего акта. На первый план выступает необходимость установления пределов информации, на которую должен опираться компетентный субъект в целях обеспечения принятия законного и обоснованного итогового решения, где центральное место занимает категория «фактические основания для начала предварительного расследования». Ее неправильное понимание или недооценка приводит к малоэффективным проверочным мероприятиям, несвоевременному возбуждению или незаконному отказу в возбуждении уголовных дел. В ряде случаев пострадавшие не обращаются в правоохранительные органы, опасаясь длительности и безрезультативности уголовно-­процессуальных проверочных процедур4. На негативные тенденции, связанные с обоснованностью принятия решения о начале предварительного расследования, традиционно указывается в ежегодных докладах о деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, о состоянии законности и правопорядка Генерального прокурора Российской Федерации. Обращается внимание на вопиющие факты халатного поведения должностных лиц, заставлявших потерпевших годами добиваться возбуждения уголовных дел, в результате чего доказательственная база оказывается утраченной. В обращениях граждане ссылаются на то, что уголовный процесс является длительным, изнуряющим, далеко не всегда справедливым5.

Как показывает современное состояние российского уголовного судопроизводства, отсутствие должного внимания к проблеме фактических оснований для начала предварительного расследования на доктринальном уровне породило множество вопросов в правоприменительной практике. Настоящее исследование призвано восполнить данную потребность.

Работа является комплексным монографическим исследованием, в котором целенаправленно рассмотрена категория «фактические основания для начала предварительного расследования». Совокупность обозначенных теоретических выводов дополняет и развивает научные воззрения по исследуемой тематике. Авторами впервые прослежена эволюция нормативного регулирования соответствующих фактических оснований в отечественном законодательстве, на основе этого выявлены предпосылки имеющегося правового регулирования, сформированы прогнозы дальнейшего его совершенствования. Проделан сравнительный анализ и обозначены выводы по результатам изучения опыта начала производства в уголовно-­процессуальном законодательстве зарубежных стран. Принципиальной новизной отличаются предложения о необходимости законодательно предусмотреть возможность использования всего спектра познавательных средств с момента поступления сообщения о преступлении и первичной оценки деяния как содержащего признаки преступления. В работе сформулирован авторский подход к оценке достаточности фактических оснований для начала предварительного расследования как в целом, так и по отдельным категориям преступлений. Причем ранее в научных исследованиях не освещалась проблема принятия решений о начале расследования по фактам незаконного сбыта наркотиков при отсутствии предмета преступления по факту потребления наркотических средств, а также по факту смерти в результате отравления неизвестным психоактивным веществом. Проанализированы практические ситуации, характеризующиеся отсутствием фактических оснований для производства предварительного расследования, при которых установлены обстоятельства, которые исключают возможность квалифицировать деяние как преступление. Аргументированы положения о необходимости внесения дальнейших изменений в УПК РФ. В приложении представлен проект федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-­процессуальный кодекс Российской Федерации».

Авторы выражают признательность доктору юридических наук, доценту С. Б. Россинскому и доктору юридических наук, доценту Н. В. Азаренку за положительную оценку монографии при ее рецензировании, благодарны коллегам из Омской академии МВД России и других образовательных и научных организаций, которые повлияли на выбор тематики исследования, оказали содействие в сборе эмпирического материала, предложили полезные рекомендации по обсуждаемой проблематике и иным образом поддержали авторов при проведении научной работы.

Глава 1.
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ И НОРМАТИВНЫЕ УСТАНОВКИ О ФАКТИЧЕСКИХ ОСНОВАНИЯХ ДЛЯ НАЧАЛА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ

§ 1. Сущность и значение фактических оснований для начала предварительного расследования

Предусмотренный УПК РФ механизм правового регулирования, по общему правилу6, при обнаружении признаков преступления предполагает обязанность компетентных должностных лиц по возбуждению уголовных дел и осуществлению предварительного расследования.

В уголовно-­процессуальной доктрине возбуждение уголовного дела принято рассматривать как правовой институт, как первоначальную стадию уголовного судопроизводства и как процессуальное решение, завершающее данный этап7. Главным предназначением названной стадии является определение материальных и процессуальных предпосылок для предварительного расследования8. Правоприменитель обязан определить законность и обоснованность осуществления уголовного производства, и специальной формой реализации этой задачи является установление фактических оснований для начала предварительного расследования.

При разработке проблематики исследования нас не будет интересовать стадия возбуждения уголовного дела как таковая. Считаем необходимым абстрагироваться от многочисленных дискуссий о понятии, сущности, значении и целесообразности сохранения первоначального этапа судопроизводства. Каким бы ни являлось нормативное регулирование досудебного производства — предполагающее стадию возбуждения уголовного дела в качестве самостоятельного этапа или как начального элемента единой стадии досудебного производства, — определяющей категорией будут являться фактические основания для принятия решения о начале предварительного расследования. Природа названных оснований может быть выяснена путем полного, комплексного анализа их нормативной основы, базовых теоретических положений, а также правоприменительной практики. Изложенный тезис и будет являться лейтмотивом настоящей работы.

В соответствии с ч. 2 ст. 140 УК РФ основанием для возбуждения уголовного дела, а следовательно, и для начала предварительного расследования являются достаточные данные, указывающие на признаки преступления. При этом в ч. 1 ст. 146 УПК РФ законодатель требует во всех случаях установления соответствующих оснований выносить постановление. Таким образом, категория «основание для начала предварительного расследования»9 сочетает в себе совокупность двух элементов: фактического, т. е. данных, которые должны указывать на признаки преступления и которых должно быть достаточно, и юридического — решение о начале уголовного судопроизводства, оформляемое постановлением.

Это соответствует общему подходу о том, что результаты уголовно-­процессуальной деятельности, осуществляемой от имени государства уполномоченными органами и должностными лицами, отражаются в принимаемых решениях. В них проявляются правовые вопросы, возникающие на различных этапах процесса. Следование процессуальным правилам, регламентирующим режим работы с основаниями, соблюдение порядка вынесения, обеспечивает законность, обоснованность, мотивированность и справедливость решения, тем самым гарантирует соблюдение прав и основных свобод лиц, чьи права и интересы им затронуты.

Все процессуальные решения в уголовном судопроизводстве обладают определенными признаками. П. А. Лупинская отмечает в качестве таковых следующие: 1) выносятся только государственными органами и должностными лицами, ведущими уголовное судопроизводство, в пределах своей компетенции; 2) выражают властное веление органов государства, являются формой реализации их полномочий; 3) порождают, изменяют или прекращают уголовно-­процессуальные отношения; 4) содержат ответы на правовые вопросы; 5) выносятся в установленном законом порядке и выражены в определенной процессуальной форме10.

УПК РФ содержит более ста различных вопросов, по которым могут быть вынесены решения в ходе или по окончании производства по уголовному делу11. Очевидно, что каждое из них выполняет отведенную ему специфическую роль. Чтобы соответствовать своему назначению, уголовно-­процессуальные решения должны приниматься при наличии определенных оснований. Профессор А. М. Баранов резонно замечает, что в уголовном судопроизводстве слишком тяжек груз ответственности при принятии решения, и поэтому необходимо «объективное основание», на которое можно опереться. К­огда-то это была «воля богов», сейчас норма — (форма) Закона12.

П. А. Лупинская пишет, что с формально-­логической стороны решение представляет собой умозаключение, в котором конкретные факты (обстоятельства дела) подводятся под норму права: фактическая и юридическая основы решения сопоставляются и делается определенный вывод13.

Разрабатывая оптимальные механизмы принятия уголовно-­процессуальных решений, К. В. Муравьев называет стадии правоприменительного процесса: 1) установление предпосылок к принятию решения о применении уголовного закона, включающих исследование фактических обстоятельств и выбор уголовно-­правовой нормы; 2) собственно принятие решения о применении уголовного закона; 3) отражение решения о применении норм УК РФ в процессуальном акте с уведомлением о нем заинтересованных лиц14. При данном подходе выяснение фактических обстоятельств и выбор нормы УК РФ относятся к самостоятельным элементам единой стадии установления предпосылок. И это не случайно. В неразрывной связи информация оценивается должностным лицом, ее получившим, проводится мысленная реконструкция события. На основе полученных сведений делаются выводы о наличии или отсутствии фактических обстоятельств, после чего установленные обстоятельства сравниваются с правовой нормой, «примеряются» под нее. Результатом этого является вывод о наличии или отсутствии тех признаков, которые имеют значение для принятия процессуального решения. Применительно к нашему случаю — это данные об отнесении уголовным законом установленных фактов к уголовно наказуемым деяниям.

Ученые практически единодушны в формулировании главного тезиса о том, что обоснованным считается такое решение, которое содержит соответствие выводов следователя, изложенных в постановлении, фактическим обстоятельствам, основанным на объективно собранных и проверенных доказательствах. Фактические основания — это совокупность обстоятельств, достаточных для возникновения юридического факта15.

Между тем отдельные аспекты, затрагивающие фактические основания принятия уголовно-­процессуальных решений, остаются дискуссионными, а по некоторым вопросам, имеющим важное теоретическое и практическое значение, высказаны противоречивые, подчас взаимоисключающие выводы. Нетрудно предположить, что если в понимании центральной категории имеются принципиальные расхождения, то и все производные от нее вопросы разрешаются по-разному.

В частности, А. С. Барабаш и К. В. Скоблик называют единое основание для принятия решений в российском публичном уголовном процессе «достаточностью как результатом взаимодействия формально-­логического закона достаточного основания с диалектическим, перехода количества в качество»16. Их рассуждения построены на том, что решения фиксируют различные моменты в движении от незнания к знанию, при этом рассмотрение вопроса о достаточности напрямую связывается с их видами. Не отрицая значимости используемой категории, в вышеуказанном определении следует отметить терминологическую неточность. Вряд ли можно утверждать, что сама по себе достаточность является основанием. Более правильным является общепринятый подход, который расценивает ее как оценочную категорию, качественно характеризующую основание принятия решения17.

Обращаясь непосредственно к термину «основание», можно уяснить различные варианты его толкования.

Например, в словаре Т. Ф. Ефремовой основание подразумевает процесс действия от глаголов «основать», «основаться». Чаще всего употребляется в исторических книгах, учебниках (например, основание города, и т. д.). Другое значение термина (по смыслу близко к первому) — начало существования ­чего-либо (империи, цивилизации и т. п.). В общенаучном смысле основание рассматривается как исходные положения, постулаты, теории. Существует подход, объясняющий основание как «позицию», «исходный материал». Его употреб­ление уместно, когда речь идет о важной стороне ­чего-либо, ­каком-то весомом доводе (например, основание для подозрений). Также достаточно часто под основанием подразумевают причину ­чего-либо, как правило, это связано с аргументацией (например, основанием для выдачи пособия является больничный лист и т. д). В этом плане основанием является официальный документ, при предъявлении которого вы получаете определенные ответные действия18.

В философии категории «основание» и «обоснованное» обозначают, соответственно, определяющее условие и его воздействие на определяемую реальность19.

Большой юридический словарь толкует формулировку «основание» применительно к иску; им обозначаются обстоятельства, на которых истец основывает свое обращение в суд. При этом значение имеют только юридические факты — обстоятельства, которые влекут возникновение, изменение или прекращение правоотношения, с которым связан материально-­правовой спор между сторонами. Остальные факты имеют чисто информативный характер и на результате разрешения спора не отражаются20.

Несмотря на многогранность рассматриваемой категории, ее сущностное содержание практически одинаково. Просматривается некая «универсальность» в том плане, что основание всегда заключает в себе главное, образующее ­что-либо. Оно составляет базу, основу. Таким образом, любой материальный или духовный объект, явление, правовой институт будет ненадежным, если его основание непрочно.

УПК РФ использует категорию «основание» при регламентации различных процессуальных решений: об отказе в возбуждении уголовного дела и прекращении уголовного дела, преследования (ст. 24 и 27); о задержании и освобождении подозреваемого (ст. 91 и 94); об избрании меры пресечения (ст. 97); о применении иных мер процессуального принуждения (ст. 111); о приостановлении предварительного следствия (ст. 208); о производстве дознания в сокращенной форме (ст. 226¹) и др. В отдельных ситуациях (например, применительно к возвращению уголовного дела прокурору (ст. 237 УПК РФ)) законодатель устанавливает перечень случаев, определяющих возможность принятия решения. Еще один способ юридической техники (например, по отношению к привлечению лица в качестве обвиняемого (ст. 171 УПК РФ), окончанию предварительного следствия обвинительным заключением (ст. 215 УПК РФ)) — основания не излагаются в виде исчерпывающего перечня или точных признаков, а даны в оценочных выражениях, тем самым правоприменителю предоставляется возможность самостоятельного толкования.

Изучая природу оснований принятия решения о производстве следственных действий, О. В. Меремьянина справедливо замечает, что уголовно-­процессуальный закон, детально регламентировав форму принятия решений, не содержит конкретных предписаний относительно ее содержания, то есть фактических оснований принятия решений. Однако именно фактические основания выполняют главную (содержательную) нагрузку в структуре процессуальных решений21.

Исследуя основания о применении мер процессуального принуждения, В. М. Корнуков пишет, что в качестве таковых выступают «фактические данные, указывающие на наличие ситуации, обуславливающей необходимость применения определенной меры принуждения»22.

А. А. Чувилев в качестве оснований для принятия решения о применении меры пресечения в виде заключения под стражу указывал совокупность доказательств, одни из которых (первая группа) уличают обвиняемого (подозреваемого) в совершении преступления, а другие (вторая группа) устанавливают обстоятельства, указывающие на необходимость изоляции лица от общества в интересах судопроизводства23. В качестве доминирующей, на наш взгляд, здесь представляется идея о том, что, во-первых, основания имеют доказательственную природу, во-вторых, речь идет об определенной их совокупности, и в-третьих, подчеркивается специфика вида решения, указывающего на необходимость применения принуждения.

Существует также мнение о том, что сами по себе данные, не подвергнутые обобщению, проверке и оценке, не могут служить основанием решения. В объективной действительности данных о наличии обстоятельства, которое выступает основанием для принятия решения, в чистом виде не существует. Такое обстоятельство — это формулировка, закрепленная законом и характеризующая ту или иную ситуацию. Данные, позволяющие говорить о наличии или отсутствии обстоятельства, требуемого для принятия решения, — это информация, позволяющая судить о том, соответствует ли реально сложившаяся ситуация той, которая предусмотрена законом. Основанием, по мнению А. Б. Судницына, Д. А. Воронова, является обстоятельство, вывод о наличии которого сделан в результате оценки совокупности данных. Например, собранные в установленном порядке сведения о приобретении проездных документов — это данные, а возможность скрыться, подтвержденная этими данными, — основание для избрания меры пресечения24. Полагаем, что точка зрения авторов заслуживает внимания. Вряд ли можно принять решение о возбуждении уголовного дела, принимая за основу сам по себе полученный фактурный материал, не подвергнутый анализу. Правоприменитель, конечно же, должен опираться на мысленно воссозданные обстоятельства, вывод о наличии которых может быть сделан в результате обобщения, проверки и оценки фактических данных, в том числе на предмет соответствия формулировке, закрепленной в законе.

Изложенная позиция согласуется с мнением ряда ученых. В частности, Ф. М. Кудин считает основанием для применения принуждения «нормативно обоснованные жизненные обстоятельства (юридические факты), свидетельствующие о неподчинении требованиям права и влекущие необходимость использования юридических принудительных мер»25. А. В. Смирновым и К. Б. Калиновским в подобном ключе рассматриваются основания для приостановления расследования по делу — как наличие предусмотренных законом обстоятельств, которые препятствуют дальнейшему производству26.

О. А. Корнеевым основание рассматривается как обстоятельства, находящиеся внутри системы и вызывающие необходимость принятия решения27. Такая характеристика представляется вполне справедливой, поскольку раскрывает сущностные признаки исследуемой категории, а именно: 1) взаимосвязь обстоятельств с определенной системой; 2) существование их внутри системы; 3) способность обстоятельств предрешить необходимость принятия решения. Применительно к реабилитации ученый подразделяет основания на фактические и формальные (юридические). Фактическими основаниями он считает само по себе незаконное и необоснованное уголовное преследование. Формальными (юридическими) основаниями реабилитации называет решения суда, прокурора, следователя или дознавателя, перечень которых приведен в ч. ч. 2 и 3 ст. 133 УПК РФ.

С. А. Шейфер исследовал основания производства следственных действий. Он правильно указал, что фактические основания — это совокупность элементов, составляющих правовую познавательную структуру следственного действия; под фактическими основаниями следует понимать конкретные сведения о возможности извлечения доказательственной информации из следов определенного вида28.

Имеется в литературе точка зрения, в соответствии с которой основаниями принятия процессуальных решений являются предположения (суждения)29. Однако такое мнение вряд ли можно назвать справедливым, поскольку предположения сами по себе должны быть основаны на определенного рода данных. В противном случае ничем не подтвержденные предположения можно считать домыслами.

По поводу процессуальных оснований возвращения уголовного дела к доследованию А. С. Каретников указывал, что обстоятельства, составляющие фактическое основание принятия названного решения, устанавливаются прокурором и судом путем изучения материалов уголовного дела. Требуется, чтобы уполномоченный на это орган располагал информацией об обстоятельствах, по поводу которых или в связи с которыми принимается решение. Например, рассматривая вопрос о возвращении дела в связи с существенным нарушением уголовно-­процессуального закона, суд обязан установить, что такое нарушение было и в чем оно конкретно выразилось. Информация об этом может быть получена из разных источников, но по своему характеру должна быть достаточной и достоверной30. «Отсутствие надежной информации, — по мнению В. Г. Афанасьева, — источник субъективизма, чисто волевых, необоснованных решений и действий, несовместимых с научным управлением»31.

Обращаясь непосредственно к объекту нашего исследования, достигая понимания сущности оснований для начала предварительного расследования, уместно вспомнить, что отечественный законодатель в структуру уголовно-­процессуальной деятельности включает досудебное и судебное производство. Прежде чем суд рассмотрит уголовное дело по существу и вынесет справедливое окончательное решение, нужна его подготовка, именуемая предварительным расследованием. Требуется соблюсти ряд объективно необходимых процедур, начиная с момента поступления сообщения о преступлении и заканчивая направлением дела в суд. Это обусловлено публичной природой российского уголовного процесса, осуществляемого в смешанной форме, сочетающей розыскные и состязательные элементы32.

На наш взгляд, именно публичные начала предопределяют действующие правовые предписания, заключенные в главах 19 и 20 УПК РФ. Их анализ позволяет прийти к выводу, что, с одной стороны, принятие решения о начале производства по уголовному делу требует от уполномоченных должностных лиц непременного вынесения постановления о возбуждении дела, содержащего уголовно-­правовую оценку деяния. С другой стороны, для вынесения акта о начале расследования необходимо произвести установление достаточных данных — фактических оснований, свидетельствующих о наличии признаков преступления.

Некоторые авторы толкуют основание для возбуждения уголовного дела через призму требований закона и практики, как связь криминалистических и уголовно-­правовых признаков, позволяющих обоснованно предполагать наличие преступления. Криминалистические признаки, устанавливаемые в ходе производства проверочных мероприятий, очерчивают картину объективной стороны преступления. В то же время подтверждается признак общественной опасности — факт причинения или создания угрозы причинения вреда общественным отношениям, охраняемым уголовным законом; устанавливается наличие вероятной противоправности деяния — нарушения запрета, содержащегося в уголовно-­правовой норме. И далее, не выявив обстоятельств, исключающих производство по уголовному делу, следователь уполномочен вынести законное и обоснованное решение о возбуждении уголовного дела33. Безусловно, такое понимание вполне заслуживает внимания. Однако принципиальный акцент автора на связи криминалистических и материальных признаков не вызывает нашего полного согласия. Известно, что выделяют следующие криминалистические признаки: способ совершения преступления, предмет преступного посягательства, механизм следообразования, обстановка совершения преступления, личность преступника, предмет доказывания, сведения о личности потерпевшего34. Каждое произошедшее событие составляет индивидуальный случай в расследовании определенного вида преступления, имеющий неповторимое содержание этих элементов. Бесспорно, с их помощью удобнее реконструировать картину криминального события. Однако криминалистические элементы призваны оказывать лишь вспомогательную, методическую роль в оценке фактических данных при принятии решения о начале предварительного расследования, в то время как ключевой категорией при формулировании оснований для возбуждения уголовного дела является именно «наличие достаточных данных о признаках преступления». Такой предложенный законодателем формат оснований имеет скорее процессуальную, а также материально-­правовую, нежели криминалистическую смысловую нагрузку.

В соответствии с другой позицией основание начала предварительного расследования образуют фактические данные, свидетельствующие о совершении преступления35. Такой подход, безусловно, нельзя назвать неправильным, но он носит общий характер, поскольку не отражает значимые признаки, черты.

Согласно еще одной точке зрения, наряду с данными о наличии признаков преступления, к основанию для возбуждения дела следует относить также и данные об отсутствии обстоятельств, препятствующих уголовному судопроизводству36. Примечательно, что один из проектов УПК РФ обсуждаемым основанием закреплял наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления, при отсутствии обстоятельств, исключающих производство по уголовному делу37. Названное условие в действующем законе прямо не предусмотрено, но системный логический анализ его положений допускает вывод, что для принятия обоснованного решения о начале предварительного расследования требуется устанавливать не только признаки преступления, но и данные об отсутствии обстоятельств, исключающих производство по делу. Эти обстоятельства заложены в содержание ст. 24 УПК РФ, и выявление ­какого-либо из них требует непременного отказа в возбуждении уголовного дела. Но обстоятельства, исключающие производство по делу, не всегда очевидны на первоначальном этапе, для их установления нередко необходимо полноценное расследование. Если первичные данные не позволяют с достоверностью решить вопрос о наличии оснований к отказу в возбуждении уголовного дела, то предварительное расследование должно быть начато. Очевидно, что обстоятельства, исключающие производство по делу, должны обязательно тщательно устанавливаться как до принятия решения о возбуждении уголовного дела, так и на более поздних этапах процесса. Их установление в любом случае влечет прекращение уголовно-­процессуальных отношений. По сути любое решение (за исключением отказа в возбуждении или прекращения уголовного дела (преследования)) должно приниматься при отсутствии обстоятельств, исключающих производство по уголовному делу, тем не менее при описании оснований для принятия решений законодатель эту оговорку не указывает, поскольку она презюмирована. Таким образом, изложение в законе фактических оснований для начала предварительного расследования с использованием конструкции «при отсутствии обстоятельств, исключающих производство по уголовному делу» представляется излишним.

Есть мнение, что основание для возбуждения уголовного дела — это первоначальная информация о преступлении, содержащая достаточные указания на факт преступления38. В данном определении акцент сделан на качественных признаках информации — первоначальная и содержащая достаточные указания на факт преступления. Относительно свой­ства «первоначальности» можно предположить, что речь, видимо, идет о тех сведениях, которые получены в самом начале стадии возбуждения уголовного дела, одномоментно с поступлением сообщения преступлении, и в этой части нет особых нареканий к формулировке. Но относительно второго свой­ства возникает вопрос: какие указания считать «достаточно указывающими на факт преступления», а какие нет? Полагаем, что данная конструкция не очерчивает границы установления фактических оснований для возбуждения уголовного дела.

Еще более либеральную окраску имеют рассуждения А. М. Косенко. Автор полагает, что формула «достаточные данные, указывающие на признаки преступления» содержит логические ошибки (нарушены принципы соразмерности и ясности), нарушения правил юридической техники (принцип определенности), имеет практически неограниченную интерпретацию определяющего выражения. Он считает, что назвать ее дефиницией не представляется возможным. Исследователь предлагает изменить норму-­дефиницию, предусмотренную ч. 2 ст. 140 УПК РФ, заменив на следующее установление: «Основанием для возбуждения уголовного дела служит наличие достаточных (в минимально необходимом количестве) данных, указывающих на признаки преступления и позволяющих сделать обоснованное предположение о совершенном или готовящемся преступлении. Достаточность разумно и добросовестно определяется субъектом возбуждения уголовного дела, исходя из фактической ситуации»39. Стремление автора к разработке полноценного определения вызывает наше полное одобрение. Между тем предлагаемые изменения все так же содержат оценочные категории «достаточность», «минимально необходимое количество», «разумность и добросовестность».

Насколько оправдана техника использования законодателем оценочных понятий и терминов, обращает внимание С. С. Безруков, разработавший эту проблему на монографическом уровне. По мнению ученого, оценочными признаются относительно определенные понятия, используемые законодателем при невозможности детального урегулирования ряда схожих обстоятельств и служащие для обозначения абстрактных правовых явлений, содержание которых имеет незамкнутую структуру. Всегда оставаясь открытым, оно может быть установлено лишь посредством самостоятельной оценки конкретной правоприменительной ситуации со стороны лица, применяющего закон40. В то же время автор отмечает, что проще всего «переводу» оценочных терминов в категорию формально-­определенных поддаются количественные оценочные термины. Возможности «стандартизации» качественных оценочных терминов, он видит сомнительными, полагая, что «в контексте ряда уголовно-­процессуальных норм оценочные понятия и термины просто незаменимы, и отказаться от них вряд ли возможно»41.

Следует согласиться с обозначенной позицией. В отдельных случаях действительно присутствует возможность замещения оценочных категорий определенными правовыми терминами. Однако такое преобразование может быть крайне затруднительным, а в ряде случаев нецелесообразным. Использование оценочных категорий в большинстве случаев связано с оценкой оснований принятия того или иного процессуального решения. Безусловно, включение в законодательные нормы оценочных понятий представляет определенную сложность для правоприменительной практики. Но чаще всего эти трудности являются оправданными, так как заменить их формально-­определенными терминами невозможно, а в ряде случаев нецелесообразно. Представляется, что такого рода законодательная техника призвана повысить личную ответственность правоприменителя, качество его усмотрения, акцентировать внимание на надлежащей обоснованности принимаемого решения.

И. Л. Петрухин делит основания для возбуждения уголовного дела на фактическое и практическое — пункт, часть, статья УК РФ, по признакам которых возбуждается уголовное дело42. Представляется, что практикоориентированный характер деятельности по оформлению решения о начале уголовного дела дал одноименное название соответствующему виду оснований.

В работе В. В. Кожокаря основанием предлагается считать не наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления, а непосредственно данные о преступлении, содержащиеся в поводе для возбуждения уголовного дела. Причем автор настаивает на отсутствии решающего значения юридического основания для начала производства по уголовному делу43. Вместе с тем данную позицию нельзя признать в полной мере справедливой. Полный отказ от вынесения постановления о начале предварительного расследования не отвечал бы правилам письменности предварительного расследования, не позволял бы заинтересованным лицам реализовать свое право на свободу обжалования действий и решений должностных лиц, принимающих соответствующее решение. Кроме того, уголовно-­правовая квалификация деяния, хотя бы предварительная, на первоначальном этапе должна иметь место, поскольку в отсутствие таковой нельзя будет определиться с подследственностью. Таким образом, считаем, что юридическое основание для начала предварительного расследования, выраженное в письменном акте, не должно быть предано забвению.

Несмотря на специфику изложенных выше подходов, касающуюся основания для начала предварительного расследования, мы не видим между ними концептуальных различий. Существуют лишь незначительные теоретические разночтения, связанные с терминологической неопределенностью тех или иных формулировок, толкование которых осуществляется через плоскость, наиболее исследованную тем или иным автором и обусловленную спецификой того или иного вопроса.

Обобщая изложенные позиции и мнения ученых-­процессуалистов, в дополнение и развитие состоявшихся рассуждений, опираясь на собственные наблюдения, изучение следственной и судебной практики, обозначим ряд собственных выводов.

Прежде всего, полагаем, что основание для начала предварительного расследования по уголовному делу требуется рассматривать системно, исходя из двух направлений — юридического (формального) и фактического (информационного).

Юридическое направление заключает в себе формальное основание, поскольку связано непосредственно с официальным принятием решения о начале производства по уголовному делу, выражено процессуальным актом — постановлением следователя (дознавателя). Решение это предполагает необходимость юридической оценки совершенного деяния, которая на данном этапе носит, как правило, не окончательный, предварительный характер, что не препятствует в дальнейшем ее изменению в сторону смягчения или утяжеления. Официальный акт о том, что начинается производство по уголовному делу, оформляется в письменном виде, должен быть результатом внимательного анализа и синтеза, отражением объективной оценки конкретных фактических данных, имеющихся непосредственно в самом первичном материале о преступлении или полученных в ходе его проверки44.

Фактическое направление предполагает учет совокупности данных, дающих возможность следователю, дознавателю для обоснованного предположения, что деяние имело место в действительности. Но информация, как было отмечено выше, не подвергнутая обобщению, проверке и оценке, не может служить основанием принятия решения. Данные должны позволять говорить о наличии обстоятельства, требуемого для принятия решения о возбуждении уголовного производства, судить о соответствии произошедшего события признакам преступления, предусмотренным уголовным законом. Например, полученное в установленном порядке заявление об отсутствии автомобиля в месте его парковки — это лишь данные. А обобщенные выводы следователя о том, что автомобиль тайно похищен и обращен в пользование иным лицом, указывают на существование обстоятельств (наличие признаков кражи чужого имущества). Представляется, что обстоятельства, установленные в результате проверки и оценки данных о событии, будут являться содержанием фактического основания для начала производства по делу.

Немаловажным социально-­правовым инструментом в вопросе оценки данных и установления фактических оснований выступает усмотрение лица, принимающего решение о начале предварительного расследования. В отечественной науке уголовного процесса проблема дискреционного поведения правоприменителя в разное время поднималась исследователями. Одним из злободневных продолжает оставаться вопрос реализации субъективного фактора в деятельности лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство. Нельзя обойти вниманием глубокое исследование в данной области П. Г. Марфицина, который указывал, что «многообразие общественных отношений, возникающих в уголовном процессе, не позволяет исчерпывающе закрепить в законе все формальные признаки, дать точное описание всем проявлениям правовой жизни, поэтому законодатель в ряде случаев вынужден ограничиваться лишь изложением общих признаков и схем, конкретизируемых в процессе правоприменения. Это позволяет добиться гибкости и эффективности уголовно-­процессуального закона, а также избавляет его от чрезмерной формализации и детализации»45. Ученый раскрывал содержание усмотрения следователя как «выбранный правоприменителем в пределах имеющихся полномочий из ряда альтернатив (каждая из которых законна) вариант поведения (решения), согласованный с конкретными условиями дела»46. Теоретико-­методологической базой концепции усмотрения следователя выступает наличие во всех формах уголовно-­процессуальной деятельности лица, осуществляющего расследование преступлений, объективных и субъективных начал47.

Исходя из этого, содержание фактических оснований для начала предварительного расследования мы предлагаем воспринимать в объек­тивном и субъективном смысле. Анализ каждой такой рецепции будет проведен исходя из качественных характеристик — нормативной регламентации, способов познания, места и роли в структуре процедуры принятия решения.

1) Фактические основания для начала предварительного расследования в объективном смысле.

Нормативная регламентация. Фактические основания порождаются знанием о произошедших за пределами уголовного процесса событиях действительности, установление которых имеет значение для правильного решения вопроса о начале уголовного производства. События прошлого по природе своей невосполнимы, неповторимы, им свой­ственны конкретные дата, время, место, обстановка. Поэтому по своему содержанию фактические основания заранее неизвестны субъектам принятия решений, не оцениваются как значимые. Сами по себе фактические данные прямо не закреплены в законе. Первоначально они позволяют установить картину произошедшего, но настоящая их ценность и полезность проявляется чаще всего при дальнейшем предварительном расследовании и рассмотрении в суде уголовного дела. С другой стороны, будучи постигнутыми, они завершают познавательную деятельность при принятии решения о возбуждении уголовного производства.

Способы познания. Фактические основания устанавливаются в процессе получения информации, поскольку события действительности вступают в непосредственный контакт с окружающими их людьми, предметами и отражают на них свои признаки. Познание фактических обстоятельств происходит по схеме: проверочное действие → оценка информации → вывод о наличии или отсутствии фактического основания. При этом основное место в познании занимает практическая деятельность органов уголовного преследования по обнаружению и закреплению следов преступления.

Способы и средства проверочной деятельности по установлению объективной картины произошедшего урегулированы в ст. 144 УПК РФ и других нормах. Разрешается проведение процессуальных, в том числе отдельных следственных действий, и непроцессуальных проверочных мероприятий48.

Место и роль в структуре процесса принятия решения. Объективная составляющая фактических оснований — это первый, исходный уровень знания фактов. Их обнаружением начинается процесс принятия решения. После получения они трансформируются в полноценные обстоятельства, являясь базой, фундаментом для следующего этапа — субъективной оценки фактических оснований.

2) Фактические основания для начала предварительного расследования в субъективном смысле.

Нормативная регламентация. «Наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления» — абстрактная композиция, работающая «рычагом запуска» уголовного предварительного расследования. Следовательно, образ для оценки фактических оснований заранее известен субъекту принятия решения о начале предварительного расследования. Ориентируясь на его пределы, он и оценивает установленные объективные данные.

Способы познания. В процессе формирования фактических оснований главная роль отводится оценочным, логическим операциям. Процесс их выяснения производится на основе общих закономерностей мыслительной деятельности субъекта, принимающего решение. В формулировке «наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступл

...