автордың кітабын онлайн тегін оқу Актуальные проблемы Особенной части уголовного права
И.А. Подройкина, С.И. Улезько

Үзіндіні оқу

Кітап туралы Қазір оқып жатыр10 Тегін фрагмент

Актуальные проблемы Особенной части уголовного права

Учебник

Ответственные редакторы
доктор юридических наук, доцент
И. А. Подройкина
доктор юридических наук, профессор
С. И. Улезько

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 343.2/.7(470+571)

ББК 67.408(2Рос)

А43

Авторы:

Бохан А. П., к. ю. н., доц., проф. кафедры уголовного права и криминологии Новороссийского филиала ФГКОУ ВО «Краснодарский университет МВД России» — гл. 6 (§ 6.4–6.6), гл. 7 (§ 7.1);

Грошев А. В., д. ю. н., проф., проф. кафедры уголовного права ФГБОУ ВО «Кубанский государственный аграрный университет» — гл. 1 (§ 1.1, 1.3), гл. 8, гл. 9 (§ 9.1);

Кейдунова Е. Р., к. ю. н., доц., доц. кафедры уголовного права и криминологии ФГАОУ ВО «Южный федеральный университет» — гл. 1 (§ 1.2, 1.4, 1.5), гл. 3 (§ 3.4), гл. 6 (§ 6.3);

Лавринов В. В., к. ю. н., доц. кафедры уголовного права Ростовского филиала ГКОУ ВО «Российская таможенная академия» — гл. 5 (§ 5.1–5.5);

Литвяк Л. Г., к. ю. н., доц., начальник кафедры уголовного права и криминологии Новороссийского филиала ФГКОУ ВО «Краснодарский университет МВД России» – гл. 9 (§ 9.4);

Миллерова Е. А., к. ю. н., доц., доц. кафедры административного права и уголовно-правовых дисциплин ФГБОУ ВО «Ростовский государственный университет путей сообщения» — гл. 7 (§ 7.2 (в соавт. с Е. В. Миллеровым), § 7.4);

Миллеров Е. В., к. ю. н., доц. кафедры уголовного права Ростовского филиала ГКОУ ВО «Российская таможенная академия» — гл. 7 (§ 7.2 (в соавт. с Е. А. Миллеровой), § 7.3);

Пащенко Е. А., к. ю. н., доц., доц. кафедры уголовно-правовых дисциплин Южно-Российского института управления – филиала РАНХиГС – гл. 3 (§ 3.2, 3.3);

Подройкина И. А., д. ю. н., доц., проф. кафедры уголовного права Ростовского филиала ГКОУ ВО «Российская таможенная академия» — предисловие, гл. 3 (§ 3.1.), гл. 4 (§ 4.4 (в соавт. с С. И. Улезько));

Серегина Е. В., к. ю. н., доц., проф. кафедры уголовного права Ростовского филиала ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия» – гл. 2, гл. 6 (§ 6.1, 6.2), гл. 9 (§ 9.3);

Улезько С. И., д. ю. н., проф., проф. кафедры уголовного права ФГБОУ ВО «Чеченский государственный университет» – гл. 4 (§ 4.1–4.3, § 4.4 (в соавт. с И. А. Подройкиной)), гл. 5 (§ 5.6);

Фаргиев И. А., д. ю. н., проф., председатель Верховного Суда Республики Ингушетия – гл. 9 (§ 9.2).

Рецензенты:

Бойко А. И., д. ю. н., проф., заведующий кафедрой уголовно-правовых дисциплин Южно-Российского института управления — филиала РАНХиГС;

Лесников Г. Ю., д. ю. н., проф., главный научный сотрудник ФКУ «Научно-исследовательский институт Федеральной службы исполнения наказаний».

Учебник подготовлен в соответствии с Федеральным государственным образовательным стандартом высшего образования для обучающихся по направлению подготовки 40.04.01 «Юриспруденция» (квалификация (степень) «магистр»). В книге рассматриваются наиболее актуальные проблемы современного уголовного права, связанные с трудностями правоприменения, противоречивостью тенденций и перспектив развития отечественного законодательства и порождающие острые научные дискуссии. Представлен анализ российского законодательства по состоянию на сентябрь 2018 г., данные эмпирических исследований, сравнительно-правовой материал, материалы судебной практики, даются ответы на ряд спорных вопросов Особенной части уголовного права, теории и практики применения уголовного закона, затрагиваются проблемы квалификации преступлений, высказываются предложения по возможному совершенствованию уголовного закона.

Учебник предназначен для магистрантов, аспирантов, преподавателей юридических вузов, научных работников и законодателей, а также иных лиц, занимающихся проблемами уголовного законодательства.

УДК 343.2/.7(470+571)

ББК 67.408(2Рос)

Предисловие

Дисциплина «Актуальные проблемы уголовного права» является обязательной дисциплиной общеобразовательной программы вуза, осуществляющего подготовку магистров юриспруденции по магистерским программам уголовно-правового профиля. Учебник подготовлен с учетом требований федерального государственного образовательного стандарта высшего образования по направлению подготовки 40.04.01 юриспруденция (квалификация (степень) «магистр»). Кроме учета требований государственного образовательного стандарта, авторы при подготовке материала ориентировались на программы кандидатских экзаменов, а также на потребности практики. Тем самым представляемый учебник рассчитан не только на магистрантов, но и аспирантов, преподавателей юридических вузов, научных работников и законодателя, а также иных лиц, занимающихся проблемами уголовного законодательства.

Знание уголовного права необходимо во многих сферах деятельности, и прежде всего в правоохранительной. Это связано с тем, что в своей профессиональной деятельности ни один работник юридической службы не может обойтись без знания основ уголовного права. Современное уголовное законодательство, несмотря на свое двадцатилетнее существование, постоянно изменяется, однако признать, что уголовный закон совершенен, невозможно. В теории уголовного права поднимается целый ряд проблем, которые еще предстоит решить законодателю для обеспечения более эффективного правоприменения, противодействия преступности уголовно-правовыми средствами. В учебнике рассматриваются наиболее актуальные проблемы современного уголовного права России, связанные с трудностями правоприменения, противоречивостью тенденций и перспектив развития отечественного законодательства и порождающие острые научные дискуссии. Представлен анализ российского законодательства с опорой на эмпирические данные, приведены материалы судебной практики, актуальные статистические данные. В книге даются ответы на многие спорные и актуальные вопросы особенной части уголовного права, практики правоприменения, поднимаются проблемы эффективности норм, устанавливающих ответственность за ряд преступлений, предлагаются варианты квалификации отдельных преступлений с учетом изученной судебной практики, а также определяются направления дальнейшего совершенствования уголовного закона. Таким образом, материал, изложенный в учебнике, может быть использован не только при подготовке к практическим занятиям, зачетам, экзаменам, при написании контрольных работ, но также и при подготовке выпускных квалификационных работ, диссертаций на соискание ученой степени кандидата юридических наук.

Авторы учебника имеют большой опыт научной, преподавательской и практической деятельности, имеют ученые степени и ученые звания, участвовали в различных проектах по изданию учебной литературы, поэтому материал, изложенный в книге, доступен для восприятия широкой аудитории.

Учебник «Актуальные проблемы особенной части уголовного права» выполнен на основе действующего уголовного закона, он следует структуре УК РФ, в нем рассмотрено большинство составов преступлений.

Изучение курса «Актуальные проблемы особенной части уголовного права» преследует цель подготовки квалифицированных специалистов, способных самостоятельно решать задачи требуемого уровня сложности в области знания и применения уголовного законодательства.

В соответствии с поставленной целью основными задачами дисциплины «Актуальные проблемы особенной части уголовного права» являются:

• овладение знаниями проблемных вопросов уголовного законодательства РФ и практики его применения;

• приобретение навыков толкования уголовного закона с помощью различных средств и приемов;

• ознакомление с основными проблемами в теории и практике применения уголовного законодательства, умение их анализировать;

• формирование навыков выявления и разработки путей решения проблемных и спорных вопросов уголовного права;

• формирование навыков правильной квалификации преступлений с опорой на разъяснения высшей судебной инстанции и позиции ведущих ученых в области уголовного права.

В процессе изучения дисциплины «Актуальные проблемы особенной части уголовного права» студент должен:

знать:

• основные принципы и задачи, а также содержание уголовного права;

• понятия и термины, используемые в Уголовном кодексе РФ;

• нормативную базу, включая бланкетное законодательство, обращение к которому необходимо при квалификации преступлений;

• правила и приемы квалификации преступлений;

• современную уголовно-правовую литературу, юридическую периодику, монографии, в которых рассматриваются спорные и проблемные вопросы особенной части уголовного права, комментарии законодательных актов;

• судебную практику, разъяснения Верховного Суда РФ в части квалификации отдельных видов преступлений;

уметь:

• показать способности к научно обоснованному теоретическому анализу актуальных проблем особенной части современного уголовного права, подготовку к компетентному применению полученных знаний на практике;

• грамотно приводить примеры, соответствующие разъяснения Пленума Верховного Суда РФ;

• критически осмысливать научные позиции, имеющиеся в науке уголовного права по некоторым дискуссионным вопросам общей части уголовного права;

• правильно квалифицировать преступления с учетом сложившейся судебной практики и с опорой на разработанные в теории уголовного права правила и приемы квалификации преступлений;

• выработать свою теоретическую позицию по конкретному спорному или проблемному вопросу, предлагать пути преодоления противоречий;

владеть:

• информацией о различных научных позициях российских и зарубежных ученых по наиболее спорным и проблемным вопросам в области особенной части уголовного права;

• навыками анализа явлений и фактов правоприменительной практики;

• навыками разработки предложений по совершенствованию уголовного законодательства и подготовки нормативных правовых актов.

Глава 1. ОБЩИЕ И НЕКОТОРЫЕ СПЕЦИАЛЬНЫЕ ПРАВИЛА КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

В результате изучения данной главы студент должен:

знать: общие правила квалификации преступлений, правила квалификации при конкуренции уголовно-правовых норм, а также при наличии юридической или фактической ошибки, правила и проблемы квалификации при наличии типовых квалифицирующих признаков; современную уголовно-правовую литературу, юридическую периодику, монографии, в которых рассматриваются спорные и проблемные вопросы квалификации преступлений; судебную практику;

уметь: правильно применять правила квалификации преступлений в правоприменительной деятельности, использовать соответствующие разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, юридически грамотно излагать теоретические положения по изученным вопросам, проводить научные исследования по проблемным вопросам квалификации преступлений, высказывать собственную точку зрения по наиболее сложным и дискуссионным вопросам темы;

владеть: навыками применения правил квалификации преступлений в правоприменительной деятельности; информацией о различных научных позициях ученых по наиболее спорным и проблемным вопросам квалификации преступлений; навыками анализа явлений и фактов правоприменительной практики.

1.1. Основные доктринальные подходы к определению понятия и видов квалификации преступлений

Согласно ст. 8 УК РФ основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом. В основе реализации уголовной ответственности лежит особая форма правоприменительной деятельности – квалификация преступлений. Ее суть состоит в том, что для привлечения лица к уголовной ответственности либо, наоборот, освобождения от нее следует установить, что в совершенном этим лицом деянии содержатся все признаки состава преступления, предусмотренные конкретной статьей Особенной части УК РФ (и иными нормами УК РФ). Эта задача осуществляется путем юридической оценки (квалификации) данного деяния как преступного, т.е. запрещенного уголовным законом под угрозой наказания.

Термин «квалификация» (от лат. quails – качество) означает качественную характеристику каких-либо явлений по их наиболее существенным признакам, свойствам и определение их принадлежности к каким-либо отдельным группам, типам. Квалифицировать преступление – значит дать ему юридическую оценку, определить статью уголовного закона, предусматривающую наказание за данное преступление.

Одно из первых определений квалификации преступлений принадлежит А. А. Герцензону. По его мнению, квалификация состоит в «установлении соответствия данного конкретного деяния признакам того или иного состава преступления, предусмотренного уголовным законом»1. В нем присутствуют наиболее важные компоненты квалификации: уголовный закон; конкретное деяние; отношение между ними, обозначенное как соответствие данного деяния признакам состава преступления, но нет указания на ее результат – юридически оформленную оценку деяния как преступления.

Позднее классическим стало определение квалификации преступлений, данное В. Н. Кудрявцевым, как установления и юридического закрепления точного соответствия между признаками совершенного деяния и признаками состава преступления, предусмотренного уголовно-правовой нормой2. В этом определении четко обозначены два важных аспекта квалификации преступлений: а) процесс установления соответствия признаков общественно опасного деяния признакам состава преступления; б) его результат, т.е. юридическое закрепление такого соответствия со ссылкой на уголовный закон, подлежащий применению в данном случае.

Некоторые ученые в определении квалификации преступлений указывают на наличие тождества между признаками совершенного деяния и признаками состава преступления3. Другие, критически оценивая данный подход, полагают, что в определении квалификации преступлений следует исходить из констатации совпадения таких признаков. Так, по мнению Л. Л. Кругликова, «уголовно-правовая квалификация – это деятельность по соотнесению (сопоставлению) признаков содеянного и признаков состава преступления, итогом которой является констатация совпадения либо, наоборот, несовпадения таковых признаков4.

Отдельные ученые в определении квалификации преступлений смещают акцент с установления тождества (соответствия) между признаками деяния и признаками состава преступления на выбор правовой нормы, подлежащей применению в конкретном случае. В этом случае сущность квалификации преступлений связывается с определением конкретной статьи УК (в необходимых случаях – статей УК, их частей, пунктов), которую с позиций действующего уголовного законодательства следует применить при решении вопросов преступности и наказуемости данного деяния5. В литературе высказаны и более сложные подходы к определению сущности квалификации преступлений6.

Обзор доктринальных подходов относительно определения квалификации преступлений показывает ее сложный, многоаспектный характер. Сущность квалификации преступлений, проявляемая в любой ее интерпретации, так или иначе, связана с ее результатом – юридическим закреплением соответствия признаков совершенного деяния признакам состава преступления, предусмотренного уголовно-правовой нормой. В этом смысле правы те ученые, которые связывают понятие квалификации преступлений с определением уголовного закона, подлежащего применению в данном конкретном случае. Однако и иные ее аспекты, в частности, процесс поиска уголовно-правовой нормы, подлежащей применению (процесс квалификации), также имеет значение для достижения ее конечного результата. Поэтому при осуществлении квалификации преступлений следует учитывать оба указанных аспекта в их взаимосвязи.

С методологической точки зрения можно выделить несколько уровней (форм) проявления квалификации как познавательно-оценочной деятельности. На гносеологическом (познавательном) уровне квалификация подчинена законам формальной логики, нарушение которых закономерно искажает результат квалификации. В этом плане квалификация осуществляется в строго определенных логических формах. На данном уровне особое значение приобретают философские категории общего и особенного, конкретного и абстрактного, явления и сущности и др. Следование философским методам познания создает надежные гарантии качества квалификации. На праксеологическом (практическом) уровне при установлении соответствия деяния признакам состава преступления квалификация как уголовно-правовое явление приобретает форму уголовно-процессуальной деятельности, связанной с доказыванием по уголовному делу. На данном уровне органически сочетаются закономерности уголовно-правовой оценки деяния, связанные с системными свойствами уголовного законодательства, требующими поэтапной идентификации преступления, и закономерности расследования преступления, также имеющие юридическое выражение как стадии уголовного процесса. Наконец, на формально-оценочном уровне квалификация получает свое юридическое оформление в виде официальной уголовно-правовой оценки деяния, подлежащей закреплению в соответствующих процессуальных актах, выносимых на различных стадиях уголовного процесса (постановление о возбуждении уголовного дела, постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого, обвинительное заключение, приговор суда, аппеляционное, кассационное, надзорное определение суда).

В определении сущности квалификации преступлений представляется важным выделение таких ее элементов, как объект, субъект и результат квалификации. Соответственно указанным элементам выделяются различные виды квалификации преступлений. Объект – это то, что подлежит квалификации. Объект квалификации составляют различные явления, имеющие уголовно-правовую природу, среди которых основное место занимает преступление. В этой связи следует отметить, что в теории существуют различные подходы к определению объекта квалификации преступлений. Некоторые авторы включают в ее содержание квалификацию (наряду с преступлением) «иных уголовно-правовых деяний»: посткриминальных деяний, общественно опасных деяний невменяемых, малозначительных деяний, обстоятельств, исключающих преступность деяния7. Другие предлагают ввести в научный оборот категорию «квалификация при совершении преступления», имея в виду особенности квалификации при конкуренции норм уголовного права, при совершении нескольких преступлений, при изменении уголовного закона и действии уголовно-процессуальных запретов8.

Полагаем, что содержание квалификации составляют лишь те уголовно-правовые явления (юридические факты), которые влекут самостоятельные правовые последствия. Соответственно квалификация малозначительных деяний и пр. в отрыве от категории преступления лишена смысла и не имеет практического значения. Что касается особенностей квалификации при конкуренции норм, совершении нескольких преступлений и др., использование иных (кроме состава преступления) юридических инструментов уголовно-правовой оценки не привносит ничего специфичного в данное понятие, поскольку базовой категорией все равно остается преступление и его состав. Собственно, сам термин «квалификация преступлений» состоялся благодаря категории преступления.

Субъектами квалификации являются, прежде всего, специально уполномоченные лица (судьи, прокуроры, следователи, дознаватели), а также иные практикующие юристы (адвокаты, оперативные работники), ученые-правоведы и др. По субъекту квалификацию преступлений традиционно подразделяют на два вида: официальную (легальную) и неофициальную (доктринальную). Официальная квалификация – это уголовно-правовая оценка преступления, осуществляемая по конкретному уголовному делу должностными лицами, специально уполномоченными на то государством, результаты которой имеют обязательную юридическую силу по данному делу. Существенным признаком официальной квалификации является ее формальное закрепление в различных процессуальных документах. Благодаря этому официальная квалификация приобретает юридическую силу и влечет определенные правовые последствия. Неофициальная квалификация может быть подразделена: на доктринальную – предлагаемую научными работниками в порядке de lege lata в различных научно-практических изданиях и учебной литературе (комментариях к законодательству, монографиях, учебниках и т.п.); профессиональную – осуществляемую отдельными участниками уголовного процесса, обладающими определенными процессуальными полномочиями (адвокатами, экспертами и др.); учебную – вырабатываемую студентами, обучающимися по специальности «правоведение», или практическими работниками, проходящими повышение квалификации, на основе практических материалов (специально подобранных юридических казусов, материалов уголовных дел и др.); обыденную – даваемую отдельными гражданами, в частности, иными участниками уголовного процесса (подозреваемыми, обвиняемыми, потерпевшими, свидетелями и др.). Для неофициальной квалификации характерно то, что она выражает правовые взгляды, оценки и порой даже эмоции указанных субъектов по актуальным вопросам применения уголовного законодательства, не вызывая при этом никаких юридических последствий.

Результат квалификации выражается в конкретной юридической оценке совершенного деяния как преступления, содержащей ссылку на уголовный закон, подлежащий применению в данном случае (статью Особенной части УК РФ, ее часть и пункт, содержащий квалифицирующий признак, а также норму Общей части – при особых формах преступной деятельности). Результат квалификации – это наиболее важный компонент правоприменительной деятельности. Именно в нем проявляется юридическая сущность объекта квалификации – преступления (его характер и степень общественной опасности), с которой закон связывает строго определенные правовые последствия. В зависимости от результата квалификации в теории выделяется следующие ее виды. Прежде всего, исходя из наличия или отсутствия в деянии основания уголовной ответственности – состава преступления, квалификацию подразделяют на два вида: позитивную и негативную. Позитивной считается квалификация, в результате которой установлено, что в деянии лица содержатся признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом. И наоборот, квалификация признается негативной, если наличия в деянии не установлено признаков того или иного состава преступления9.

Далее, исходя из критерия истинности (точности) юридической оценки, даваемой по уголовному делу, выделяются два вида квалификации, условно называемые как «правильная» и «неправильная» (или «ошибочная»)10. Правильной квалификацией является юридическая оценка преступления, которая достаточно точно и полно выражает соответствие признаков совершенного деяния признакам состава преступления, предусмотренного уголовным законом. Неправильной признается квалификация, при которой юридическая оценка деяния не соответствует либо фактическим признакам совершенного деяния либо юридическим признакам состава преступления, предусмотренного уголовным законом. Следует отметить, что правильной или неправильной (ошибочной) квалификацией может быть признана как позитивная, так и негативная квалификация. В свою очередь, неправильная квалификация по своей природе подразделяется на умышленную (осознанную и ее преступную разновидность – злонамеренную) и неосторожную (ошибочную). К сожалению, практика свидетельствует о различных злоупотреблениях в этой сфере. Умышленное искажение квалификации касается объема обвинения по уголовному делу и формируется в стадии предварительного расследования. В этом аспекте в материалах дела отражается заведомо избыточная («завышенная») или, наоборот, недостаточная («заниженная») квалификация. При избыточной квалификация обвиняемому вменяется состав более тяжкого преступления, чем фактически совершенное преступление (например, вместо грабежа вменяется разбой; вместо основного состава – квалифицированный; вместо сложного соучастия – групповая форма соучастия; вместо покушения – оконченное преступление и т.п.). Недостаточная квалификация, наоборот, связана с обвинением в совершении менее тяжкого преступления, чем фактически совершенное деяние. Ошибочная квалификация обусловлена либо неправильной оценкой фактических обстоятельств совершенного преступления либо неправильным толкованием уголовного закона, предусматривающим состав данного преступления. И в том и в другом случае меняется объем обвинения и связанные с ним правовые последствия.

Некоторыми учеными, наряду с ошибочной, выделяется также объективно неправильная квалификация, обусловленная изменениями уголовного законодательства, которые происходят уже после осуществления уголовно-правовой оценки деяния11. Представляется, что природа подобной квалификация все же кроется в ошибке, которая может быть допущена при определении обратной силы закона. В противном случае такая квалификация должна признаваться правильной, т.е. соответствующей тому закону, который действовал при ее осуществлении. С учетом требований принципа законности деянию в любом случае должна быть дана только правильная квалификация. Поэтому в случае допущенной ошибки при квалификации преступления, она подлежит исправлению (переквалификации) в соответствии правилами, установленными УПК РФ.

Содержание квалификации составляет деятельность ее субъекта по установлению соответствия деяния признакам состава преступления, выражающаяся в поэтапной оценке содеянного через призму состава преступления. Поскольку эта деятельность носит уголовно-процессуальный характер, она приобретает строго определенное содержание на каждой из стадий уголовного процесса. В связи с этим выделяются два вида квалификации: предварительная, даваемая в стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования, и окончательная (или судебная), осуществляемая в стадии судебного разбирательства. Соответственно ее субъектами выступают органы предварительного расследования и суд. В свою очередь, последняя может быть изменена или уточнена в какой-либо части вышестоящим судом (аппеляционной, кассационной или надзорной инстанции) по основаниям, установленным УПК РФ. В этом случае речь идет о переквалификации деяния с одной статьи УК РФ на другую и устранении ошибки в применении материального уголовного закона, допущенной нижестоящим судом.

Итак, квалификацию преступлений (в узком смысле) можно определить как форму правоприменительной деятельности специально уполномоченных субъектов по установлению и юридическому закреплению соответствия фактических признаков совершенного деяния юридическим признакам состава преступления, предусмотренного уголовным законом.

Квалификации преступлений имеет важное социально-политическое, юридическое и криминологическое значение. Юридическое (уголовно-правовое) значение квалификации преступлений состоит в следующем.

Во-первых, квалификация преступлений позволяет установить основание уголовной ответственности (ст. 8 УК РФ). Решать эту задачу призвана официальная квалификация. С точки зрения принципа законности уголовно-правовая оценка совершенного деяния должна точно соответствовать признакам состава инкриминируемого преступления, предусмотренного уголовным законом. Следовательно, деянию должна быть дана только правильная квалификация. Применение закона по аналогии не допускается. Во-вторых, квалификация преступлений является инструментом определения категории преступления (ст. 15 УК РФ). Последняя, в свою очередь, имеет важное значение для определения правовых последствий совершения преступления, связанных с уголовной ответственностью и наказанием, и иными мерами уголовно-правового характера (правила назначения наказания; условия освобождения от уголовной ответственности и наказания; режим отбывания лишения свободы; определение сроков давности, погашения судимости и др.). В-третьих, квалификация позволяет осуществить дифференциацию уголовной ответственности и наказания (путем установления квалифицированного состава, состава неоконченного преступления, соучастия в преступлении и др.). В-четвертых, именно квалификация преступлений позволяет обеспечить соблюдение принципа законности в самой правоохранительной деятельности. Кроме того, квалификация преступлений имеет определенное уголовно-процессуальное и криминологическое значение (определение подследственности, подсудности уголовных дел, процессуальных сроков, уголовно-статистический учет выявленных преступлений и др.).

1.2. Общие правила квалификации преступлений по признакам состава преступления

В теории уголовного права и правоприменительной практике приводятся различные определения понятия «правила квалификации». Так, Л. Д. Гаухман, под правилами квалификации преступлений понимает приемы, способы применения уголовного закона, предусмотренные в нем самом, руководящих постановлениях Пленума Верховного Суда, а также выработанные иной судебной практикой и теорией уголовного права12. Р. А. Сабитов полагает, что правилами квалификации преступлений, являются именно положения, в которых отражена конкретная закономерность, касающаяся установления и юридического закрепления точного соответствия фактических признаков общественно опасного деяния и признаков состава преступления13. А. В. Корнеева считает правилом квалификации преступлений предписание, устанавливающее порядок действий правоприменителя при известных фактических обстоятельствах для выбора при квалификации преступления конкретного пункта, части, статьи УК РФ14.

При всех различиях в определениях понятия «правила квалификации» общим является то, что они представляют собой приемы и способы применения уголовного закона. Под правилами квалификации преступления необходимо понимать приемы и способы применения уголовного закона для выражения соответствия признаков совершенного лицом общественно опасного деяния юридическим признакам состава преступления, предусмотренного статьей Особенной части УК РФ, в целях определения наличия основания уголовной ответственности.

Правила квалификации преступлений содержатся в Уголовном кодексе РФ, в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, формулируются на основе судебной практики или научных рекомендаций. Особенностью правил квалификации преступлений является то, что в своей совокупности они не сконцентрированы ни в уголовном законодательстве, ни в каком-либо одном самостоятельном разделе теории уголовного права и рассматриваются применительно к отдельным положениями этой отрасли.

Правила квалификации преступлений по своему содержанию можно подразделить на общие и специальные. К общим правилам квалификации относятся правила, относящиеся к оценке отдельного оконченного преступления, совершенного одним лицом, а специальные правила – это правила квалификации неоконченных преступлений, преступлений, совершенных в соучастии, множественности преступлений, правил квалификации при конкуренции уголовно-правовых норм, правил, используемых при изменении квалификации преступлений. Общие правила применяются в любом случае независимо от вида преступления и особенностей его совершения. Специальные правила применяются в зависимости от особенностей конкретной правовой ситуации.

К общим правилам квалификации относятся следующие:

1. Содеянное должно быть непосредственно предусмотрено в УК РФ в качестве преступления. Согласно ч. 2 ст. 3 УК РФ применение уголовного закона по аналогии не допускается.

2. В содеянном должны быть установлены все сведения, предусмотренные положениями Общей части УК РФ (общественная опасность, отсутствие обстоятельств, исключающих преступность деяния (ч. 2 ст. 14, ст. 31, ст. 37–42 УК РФ), виновность (ст. 24–28 УК РФ), стадия совершения преступления (ст. 29–30 УК РФ) и др.).

3. В содеянном устанавливаются и доказываются все элементы и признаки конкретного состава преступления.

Внешне квалификация преступления выглядит как указание на пункт, часть и номер статьи (статей) Уголовного кодекса. Сочетание этих символов получило название «формула квалификации». В формуле квалификации выделяется объем и содержание. Объем квалификации характеризует объем обвинения и предполагает вменение субъекту одного или нескольких преступлений по правилам идеальной или реальной совокупности (ст. 17 УК РФ). Содержание квалификации определяется характером общественной опасности совершенных и вменяемых лицу преступлений.

Рассмотрим общие правила квалификации преступлений по признакам состава преступления. Признаки состава преступления либо указываются непосредственно в диспозиции уголовно-правовой нормы, либо вытекают из ее содержания и устанавливаются путем толкования. Трудности при квалификации преступлений объясняются тем обстоятельством, что каждое преступление имеет ряд общих признаков с другими преступлениями, и для того, чтобы правильно квалифицировать преступление, необходимо очень четко представлять разграничительные признаки со смежными деяниями.

Процесс квалификации состоит в последовательном отграничении каждого признака совершенного деяния от признаков других, смежных преступлений. Разграничение преступлений есть обратная сторона квалификации преступлений15. Разграничение преступлений проводится по элементам состава преступления: объекту, объективной стороне, субъективной стороне, субъекту.

Квалификация по признакам объекта преступления. В теории уголовного права традиционным является определение объекта преступления как охраняемых уголовным законом общественных отношений, которым причиняется вред или создается угроза причинения вреда в результате преступного поведения. Предмет преступления – это физический предмет материального мира или интеллектуальная ценность, на которые оказывается непосредственное воздействие при совершении преступления. Свойства и особенности предмета имеют значение для решения вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности, квалификации деяния и назначения наказания. Так, часто преступления одного вида имеют сходные объекты (жизнь, собственность, честь, достоинство, здоровье). Предмет преступления, напротив, обладает системой особенностей, признаков, многие из которых имеют самостоятельное уголовно-правовое значение и определенным образом влияют на основание уголовной ответственности и на квалификацию деяния. Например, жизнь каждого человека охраняется в равной мере. Вместе с тем, посягательство на жизнь особого потерпевшего – беременной женщины, новорожденного – образует состав самостоятельного преступления (ч. 2 ст. 105 или ст. 106 УК РФ).

Определение предмета имеет важное практическое значение также для отграничения его от средств, орудий совершения преступления, так как одна и та же материальная вещь может быть и предметом и средством преступления (оружие, документы, транспортные средства, инструменты, инвентарь и т. п.).

Под потерпевшим понимается «физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации» (ч. 1 ст. 42 УПК РФ).

Во многих составах признаками, определяющими квалификацию содеянного являются свойства потерпевшего, его отношения с другими лицами, поведение до и в момент посягательства (например, в ряде составов такие физические свойства потерпевшего, как пол, возраст, состояние здоровья и др., могут определять квалификацию преступления – ст. 106, 124 УК РФ). При квалификации ряда преступлений против личности учитывается состояние потерпевшего, как физическое, так и психическое (например, п. «в» ч. 2 ст. 105 УК). В ряде составов для правильной квалификации преступлений необходимо выяснение взаимоотношений между виновным и потерпевшим (например, ст. 127.2 УК РФ).

Направленность на конкретный объект преступления определяется предметом преступления и способом воздействия на него (например, обстоятельством, определяющим квалификацию деяния, могут явиться свойства предмета преступления (ст. 164 УК РФ)).

Трудности при квалификации обычно не возникают, когда объекты двух преступлений достаточно четко друг от друга отличаются, так как в подобных случаях в законе всегда прямо названы потерпевший или предмет преступления, что дает возможность легко решить вопрос о различии в объектах. Трудности при квалификации возникают, когда в законе объект или предмет преступления определены через оценочные понятия.

В качестве правил квалификации по объекту можно выделить следующие:

1. Если составы различаются по виду объектов преступления, содеянное квалифицируется по статье, предусматривающей то общественное отношение, на которое совершено установленное посягательство.

2. Причинение вреда дополнительному объекту в многообъектных преступлениях охватывается соответствующим составом и не требует квалификации по совокупности. Но, если при совершении преступления степень тяжести вреда, причиняемого дополнительному объекту, больше степени тяжести вреда, причиняемого основному объекту, требуется квалификация по совокупности преступлений (при этом, определение более тяжкого вреда производится путем сопоставления санкций).

3. Если в статье альтернативно указаны несколько дополнительных объектов, для квалификации преступления по этой статье достаточно причинения вреда хотя бы одному из них (например, п. «в» ч. 2 ст. 205 УК РФ).

Квалификация по признакам объективной стороны преступления. В уголовно-правовой литературе под объективной стороной состава преступления понимают «совокупность юридически значимых, указанных в уголовном законе признаков, характеризующих внешнюю сторону конкретного общественно опасного посягательства на охраняемый уголовным правом объект»16.

Обязательным признаком объективной стороны преступления является деяние, под которым понимается альтернативно действие или бездействие. Все другие признаки объективной стороны состава преступления являются факультативными. При квалификации преступления необходимым является установление временных границ действия, т.е. начального и конечного моментов действия, в частности, для применения уголовного закона во времени, для отграничения стадий неоконченного преступления, оконченного преступления от неоконченного и т.д.

Бездействие – это несовершение конкретного действия, которое лицо было обязано и имело возможность совершить. Выделяют два критерия бездействия: 1) объективный и 2) субъективный. Объективный критерий – невыполнение возложенной на лицо обязанности осуществить конкретное общественно необходимое действие. Субъективный критерий – наличие у лица реальной возможности совершить такое действие.

Отсутствие у лица обязанности совершить конкретное действие означает отсутствие объективного критерия, а также отсутствие у лица реальной возможности совершить требуемое действие исключает субъективный критерий бездействия и, следовательно, отсутствие уголовной ответственности лица за бездействие.

Для квалификации преступлений большое значение имеют уголовно-правовые последствия, так как они являются: 1) обязательным признаком материальных составов преступлений (без их наступления содеянное не признается преступлением); 2) разграничительным признаком смежных составов преступлений; 3) квалифицирующими признаками некоторых составов преступлений.

Причинная связь является обязательным признаком объективной стороны преступления с материальным составов, поэтому ее наличие в уголовно-правовом смысле между деянием и наступившими последствиями свидетельствует о наличии состава преступления, а ее отсутствие не позволяет квалифицировать содеянное как преступное, в случаях же неправильного понимания лицом причинно-следственной связи между его деянием и наступившими последствиями, содеянное квалифицируется по правилам квалификации субъективной ошибки.

В качестве правил квалификации по признакам объективной стороне можно выделить следующие:

1) если диспозиция статьи Особенной части не содержит описания деяния, а лишь указывает на общественно опасные последствия, то способ совершения преступления может быть любым, за исключением случаев, когда он указан в квалифицированном составе в качестве отягчающего признака (например, ч. 2 ст. 167 УК РФ, соответственно иные способы уничтожения или повреждения имущества должны быть квалифицированы по ч. 1 ст. 167 УК РФ);

2) если в диспозиции статьи Особенной части УК указано несколько альтернативных действий или несколько общественно-опасных последствий, то для квалификации посягательства по этой статье или части статьи УК РФ достаточно совершения одного из указанных действий (например, ч. 1 ст. 127.1 УК РФ) или наступления одного из указанных последствий (например, ч. 1 ст. 248 УК РФ);

3) если в умышленном преступлении с материальной конструкцией состава отсутствует обязательное последствие, то деяние не может быть квалифицированно как оконченное преступление, ответственность в таких случаях наступает за покушение на совершение этого преступления. Например, если направленность умысла лица была на причинение смерти, а фактически был причинен тяжкий вред здоровью, содеянное необходимо квалифицировать как покушение на убийство (ч. 3 ст. 30, ч. 1ст. 105 УК РФ);

4) если последствие не охватывалось умыслом виновного, то деяние квалифицируется по той части статьи Особенной части УК РФ, которая предусматривает ответственность за причинение вреда без такого дополнительного последствия (по простому составу);

5) если в неосторожных преступлениях отсутствуют вредные последствия, то исключается квалификация содеянного как преступления (например, если нарушение лицом, управляющим железнодорожным транспортом, правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного транспорта не привело по неосторожности к причинению тяжкого вреда здоровью либо крупному ущербу, то квалификация по ч. 1 ст. 263 УК РФ исключается);

6) если в результате совершения деяния наступили последствия, предусмотренные различными частями одной и той же статьи УК, то содеянное подлежит квалификации только по той части статьи, которая устанавливает ответственность за причинение более тяжкого последствия.

Квалификация по признакам субъекта преступления. Субъект преступления – физическое вменяемое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности. Обязательные признаки субъекта преступления: физическое лицо, достижение возраста, установленного уголовным законом, вменяемость. Факультативными признаками субъекта преступления являются признаки специального субъекта.

На квалификацию преступления влияет возраст и признак специального субъекта. Субъектом преступления может быть только физическое лицо. Невменяемость лица исключает уголовную ответственность.

Признаки специального субъекта преступления имеют квалифицирующее значение и в этом плане могут иметь криминообразующее значение, либо играть роль разграничительного признака, либо являться квалифицирующим или привилегирующим признаком. Специальный субъект преступления – лицо, которое кроме необходимых признаков субъекта (вменяемость, достижение определенного возраста) должно обладать еще особыми признаками. Для правильной квалификации в таких случаях необходимо точное уяснение признаков специального субъекта.

Невменяемость лица, совершившего общественно опасное деяние (ст. 21 УК РФ), всегда исключает уголовную ответственность, следовательно, не влияет на квалификацию содеянного. То же самое относится к установленному в законном порядке отставанию в психическом развитии лица, не достигшего 18-летнего возраста (ч. 3 ст. 20 УК РФ), а также к психическому расстройству, не исключающему вменяемости (ст. 21 УК РФ), которое только в единственном случае упоминается непосредственно как признак преступления (ст. 106 УК РФ).

В качестве правил квалификации по признакам субъекта преступления можно выделить следующие:

1) если лицо в возрасте от 14 до 16 лет совершило общественно опасное деяние, ответственность за которое наступает с 16 лет, и в его действиях не содержится иного состава преступления, такое лицо не подлежит уголовной ответственности;

2) если лицо в возрасте от 14 до 16 лет совершило общественно опасное деяние, ответственность за которое наступает с 16 лет, однако в его деянии наличествует другой состав преступления, ответственность за которое наступает с 14 лет, деяние этого лица должно быть квалифицировано по статье о том преступлении, ответственность за которое предусмотрена с 14 лет. Так, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК РФ), уголовная ответственность за совершение которого наступает с 16 лет, фактически содержит состав убийства, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство лица в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или …), ответственность за совершение которого наступает с 14 лет;

3) если лицо, совершило преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста и невменяемости, оно признается посредственным исполнителем преступления и его действия подлежат квалификации по статье УК РФ, соответствующей совершенному им преступлению без ссылки на ст. 33 УК РФ. Если, при этом, субъект преступления достиг возраста 18 лет, то использование им при совершении преступления несовершеннолетнего подлежит дополнительной квалификации по ст. 150 УК РФ;

4) если лицо, использовавшее для совершения преступления несовершеннолетнего, не достигшего возраста уголовной ответственности, или невменяемого и при этом не осознавало этого обстоятельства, то деяния виновного квалифицируются как покушение на подстрекательство (организацию или пособничество) этого преступления, т.е. по ч. 3 ст. 30, ч.ч. 3, 4 или 5 ст. 33 УК;

5) исполнителем преступления со специальным субъектом может быть только лицо, обладающее специальным признаком;

6) лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в статье Особенной части УК, в соответствии с ч. 4 ст. 34 УК несет уголовную ответственность за преступление в качестве организатора, подстрекателя или пособника со ссылкой на ст. 33 УК.

Квалификация по признакам субъективной стороны преступления. Субъективная сторона преступления – это психическое отношение к совершаемому преступлению, психическая деятельность или психические процессы, связанные с преступлением.

Субъективная сторона преступления занимает особое место в процессе квалификации преступления, при этом законодатель придает вине такое важное значение, что возводит ее в принцип Уголовного кодекса РФ (ч. 1 ст. 5 УК РФ). Согласно ч. 1 ст. 5 УК РФ, лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Игнорирование признаков субъективной стороны может привести к объективному вменению, т.е. привлечению к уголовной ответственности за невиновное причинение вреда.

На практике из всех элементов состава преступления наиболее сложной для установления, доказательства и квалификации является именно субъективная сторона. Это вполне понятно, так как субъективная сторона является непосредственным внутренним психическим продуктом сознания, и сам субъект порой не всегда понимает глубинное содержание своей психической деятельности. Поэтому не может быть общего подхода к установлению той или иной разновидности психического отношения лица к совершенному им общественно опасному деянию и его последствиям, к определению мотивов, целей и эмоционального состояния лица на момент совершения преступления.

Уголовное законодательство выделяет две формы вины: умысел и неосторожность. Каждая разновидность вины имеет свое специфическое содержание. Форма вины определяет квалификацию преступлений, когда законодатель дифференцирует уголовную ответственность за совершение общественно опасных деяний, разграничивающихся по форме вины (например, по форме вины разграничиваются умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 111 УК РФ) и причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности (ст. 118 УК РФ).

Трудностей при определении формы вины для квалификации преступлений не возникает, когда статьи Особенной части УК построены таким образом, что содержат в диспозиции указание на форму вины, при наличии которой охарактеризованное деяние рассматривается в качестве преступления. В соответствии с ч. 2 ст. 24 УК «деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса», при этом если в диспозиции статьи Особенной части УК отсутствует указание на неосторожность, то это еще не свидетельствует о том, что преступление может быть совершено с любой формой вины. Поэтому, в таких случаях смысл закона уясняется путем толкования и использования специальных познаний.

Если состав преступления является формальным, или в составе закрепляется специальная цель или мотив, а также закон указывает на заведомость действий, то преступление совершается с умышленной формой вины. Кроме того, об умышленной форме вины также свидетельствует характер преступления и способ его совершения.

В соответствии со ст. 27 УК РФ преступления с двумя формами вины в целом признаются умышленными. В преступлениях с двойной формой вины, существует неоднозначное соотношение мотива (цели) с наступившими последствиями, которые по-разному отражены в законе. Поэтому при квалификации таких деяний необходимо установить вину субъекта по отношению к различным действиям и последствиям. Вина всегда должна устанавливаться и к действиям, и к последствиям.

Вид умысла может оказывать влияние только на квалификацию неоконченных преступлений: приготовление и покушение на преступление характеризуются только прямым умыслом, поэтому вменение неоконченных преступлений возможно только при установленном прямом умысле. Преступление, совершенное с косвенным умыслом квалифицируется по фактически наступившим последствиям.

На квалификацию преступлений большое влияние оказывает также направленность умысла. На необходимость учета при квалификации преступлений направленности умысла на совершение преступления указывают также постановления Пленума Верховного Суда РФ17.

Деление неосторожности на легкомыслие и небрежность для квалификации не существенно. Если в тексте статьи есть указание на заведомость по отношению к какому-либо признаку, то это означает, что субъект достоверно знает о наличии соответствующего признака.

Мотив и цель как факультативные признаки субъективной стороны преступления имеют значение для уголовно-правовой квалификации лишь при совершении умышленных преступлений. В неосторожных преступлениях мотив и цель устанавливаются лишь для выяснения причин и условий, способствующих совершению преступления, для выяснения характеристики личности виновного, и могут оказать влияние только на назначение наказания.

В качестве правил квалификации по признакам субъективной стороны преступления можно выделить следующие:

1) при определенном умысле квалификация производится в зависимости от направленности умысла на определенный объект, на совершение деяния определенным образом, на причинение определенного рода последствий;

2) при неопределенном умысле квалификация производится в зависимости от тех последствий, которые фактически были причинены;

3) при перерастании умысла в процессе совершения преступления в умысел, соответствующий по содержанию другому составу преступления, предусматривающему более опасное преступление, квалификация производится по статье, предусматривающей ответственность за совершение более опасного преступления;

4) если в диспозиции уголовно-правовой нормы отсутствует указание на неосторожное отношение к квалифицирующему последствию, то причинение такого последствия с умыслом и по неосторожности полностью охватывается этой нормой и не требует дополнительной квалификации, только при условии, что в статье УК об умышленном причинении того же самого последствия закон не предусматривает более строгого наказания, чем за умышленное преступление, в котором данное последствие играет роль квалифицирующего признака (если норма предусматривает более строгое наказание, то содеянное квалифицируется по совокупности преступлений) (например, п. «в» ч. 4 ст. 162 и ч. 4 ст. 111 УК РФ);

5) квалифицирующие объективные признаки, не являющиеся последствием, могут вменяться лицу лишь в случае осознания их наличия. В случае такого неосознания – деяние необходимо квалифицировать по статье об умышленном преступлении без указанного признака. Например, похищение заведомо несовершеннолетнего должно квалифицироваться по п. «д» ч. 2 ст. 126 УК РФ, а если виновному не было известно о несовершеннолетии потерпевшего – по ч. 1 ст. 126 УК РФ;

6) если в диспозиции статьи Особенной части УК в качестве обязательных признаков основного состава указаны альтернативно мотивы и цели, для квалификации по этой статье достаточно наличия одного из них;

7) если в составе в качестве квалифицирующих признаков предусмотрено несколько мотивов или целей совершения преступления, то квалификация производится по доминирующему мотиву или доминирующей цели.

1.3. Конкуренция уголовно-правовых норм и ее влияние на квалификацию преступлений

Одним из сложных вопросов является квалификация преступлений при наличии конкуренция уголовно-правовых норм. Конкуренция норм возникает в случае, когда совершенное деяние, содержит признаки преступлений, предусмотренные одновременно двумя или более уголовно-правовыми нормами, из которых применению подлежит одна из конкурирующих норма. Понятие конкуренции уголовно-правовых норм в действующем УК РФ не содержится18. В теории конкуренция норм уголовного права определяется как регулирование одного и того же уголовно-правового отношения двумя или более нормами, из которых применяться должна одна норма (или несколько норм). Исходя из определенных свойств уголовно-правовых норм, находящихся в отношении конкуренции, выделяются следующие ее виды: 1) содержательная; 2) временная («темпоральная»); 3) пространственная; 4) иерархическая19.

В содержательной конкуренции находятся уголовно-правовые нормы, которые содержат признаки преступлений, различающиеся между собой по объему или содержанию. В свою очередь, содержательная конкуренция уголовно-правовых норм подразделяется на следующие разновидности: а) конкуренцию общей и специальной норм; б) конкуренцию специальных норм; в) конкуренция части и целого; г) неоднократную конкуренцию; д) конкуренцию общей и исключительной норм.

1. Конкуренция общей и специальной норм – наиболее распространенная разновидность конкуренции норм уголовного права, коллизионное правило относительно которой закреплено в уголовном законе (ч. 3 ст. 17 УК РФ). Она представляет собой конкуренцию уголовно-правовых норм, различающихся между собой по объему. Общая норма предусматривает все возможные случаи совершения конкретного преступления, независимо от их фактических особенностей (например, любая кража чужого имущества), а специальная норма – один из таких случаев (кража, совершенная с незаконным проникновением в жилище; в крупном или особо крупном размере и др.). Соответственно специальная норма является более узкой по объему, поскольку она выделяет конкретный случай посягательства из множества подобных случаев, предусмотренных общей нормой. Обычно специальная норма, включая все наиболее существенные признаки преступления, содержащиеся в общей норме, конкретизирует какой-либо из признаков, придавая ему более узкое значение. Согласно ч. 3 ст. 17 УК РФ, если преступление предусмотрено общей и специальной нормой, совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме. Данное правило позволяет разграничить конкуренцию уголовно-правовых норм с идеальной совокупностью преступлений, когда одним деянием одновременно совершается два или более преступлений, предусмотренных различными нормами УК. В связи с тем, что специальная норма находятся в отношении подчинения с общей нормой, в случае исключения ее из УК РФ, будет применяться общая норма.

Конкуренция общей и специальной норм включает несколько разновидностей:

а) конкуренция норм, содержащих признаки двух основных составов преступлений, предусмотренных различными главами УК (например, общей является норма об убийстве лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК), а специальной – норма о посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК) – в данном случае применяется норма, предусматривающая частный случай убийства (покушения на него) лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности (то есть ст. 317 УК);

б) конкуренция норм, содержащих признаки основного и квалифицированного (или особо квалифицированного) составов преступлений (например, общей будет норма о краже, предусмотренная ч. 1 ст. 158 УК, а специальной – норма о квалифицированной краже, совершенной с незаконным проникновение в жилище (п. «а» ч. 3 ст. 158 УК) – в этом случае применяется норма, предусматривающая квалифицированный составов преступления;

в) конкуренция норм, содержащих признаки основного и привилегированного составов преступлений (например, общей будет норма об убийстве, предусмотренная ч. 1 ст. 105 УК, а специальной – норма об убийстве при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 108 УК) – в этом случае применяется норма, предусматривающая привилегированный состав преступления;

г) конкуренция норм Общей и Особенной частей УК РФ, содержащих признаки двух составов преступлений (например, конкуренция между нормами о неоконченном преступлении в виде приготовления к преступлению (ч. 1 ст. 30 УК) и его специальной разновидностью, предусмотренной ч. 1 ст. 209 Особенной части УК РФ; между нормами о соучастии в преступлении в виде пособничества преступлению (ч. 5 ст. 33 УК) и специальным видом пособничества, предусмотренным ч. 3 ст. 205.1 Особенной части УК) – в этом случае применяется норма Особенной части УК, предусматривающая ответственность за самостоятельное преступление.

2. Конкуренция специальных норм возникает в случае, когда совершенное деяние охватывается двумя и более нормами, содержащими отягчающие или смягчающие ответственность обстоятельства. Различаются следующие разновидности конкуренции специальных норм:

а) между двумя и более нормами с отягчающими обстоятельствами (например, совершение кражи группой лиц по предварительному сговору в крупном размере, предусмотренное п. «а» ч. 2 и п. «в» ч. 3 ст. 158 УК) – в этом случае деяние квалифицируется по норме, предусматривающей более строгое наказание;

б) между двумя нормами с отягчающими и смягчающими ответственность обстоятельствами (например, убийство двух или более лиц в состоянии аффекта, предусмотренное п. «а» ч. 2 ст. 105 и ч. 2 ст. 107 УК РФ) – в этом случае применяется норма, предусматривающая смягчающие ответственность обстоятельства (привилегированный состав);

в) между двумя нормами со смягчающими ответственность обстоятельствами (например, убийство двух или более лиц в состоянии аффекта при превышении пределов необходимой обороны, предусмотренное ч. 2 ст. 107 и ч. 1 ст. 108 УК РФ) – в этом случае применяется норма, предусматривающая более мягкое наказание (особо привилегированный составов).

Данные правила квалификации преступлений при конкуренции двух специальных норм содержатся в соответствующих постановлениях Пленума Верховного Суда по отдельным категориям дел (например, п. 17 постановления № 29 Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»)20. В этом разъяснении приведено правило квалификации при одной из разновидностей конкуренции специальных норм – с отягчающими ответственность обстоятельствами.

3. Конкуренция целого и части представляет собой конкуренцию уголовно-правовых норм, которые с различной полнотой охватывают признаки предусмотренного ими состава преступления.

При этом виде конкуренции уголовно-правовых норм норма-целое охватывает всю совокупность признаков совершенного преступления, а норма-часть – только часть этих признаков. Это происходит, в частности, потому, что предусмотренное последней нормой деяние является составной частью другого – более сложного по конструкции состава преступления, предусмотренного нормой-целым. Подобные преступления в теории уголовного права часто называются составными.

Исходя из конструктивных особенностей составов преступлений, можно выделить следующие основные ситуации, связанные с возникновением рассматриваемого вида конкуренции уголовно-правовых норм.

1. Предусмотренное нормой деяние (часть) является конститутивным признаком состава преступления, предусмотренного другой нормой УК, образуя способ его совершения либо другую конструктивную часть – преступные последствия (целое). Например, многие составы преступлений в качестве конструктивного признака указывают на причинение определенных преступных последствий, в частности, причинение по неосторожности смерти потерпевшему или тяжкого вреда здоровью (ч. 1 ст. 143, ст. 263, ст. 264 и др.), которые являются самостоятельными преступлениями против личности (ст. 109, ч. 1 ст. 118 УК РФ). При совершении преступлений, предусмотренных нормой-целым, указанные последствия полностью охватываются данной нормой и дополнительной квалификации по совокупности преступлений (норме-части) не требуют.

2. Предусмотренное нормой деяние (часть) является квалифицирующим признаком состава преступления, предусмотренного другой нормой УК, также образуя способ его совершения либо преступные последствия (целое). Например, ст. 139 УК РФ содержит состав нарушения неприкосновенности жилища. В то же время незаконное проникновение в жилище предусмотрено законом в качестве квалифицирующего признака других, более опасных посягательств (п. «а» ч. 3 ст. 158, п. «в» ч. 2 ст. 161, ч. 3 ст. 162 УК). При совершении преступлений, предусмотренных нормой-целым, нарушение неприкосновенности жилища полностью охватывается данной нормой и дополнительной квалификации по совокупности преступлений (норме-части) также не требуют.

3. Предусмотренное нормой деяние (часть) образующее самостоятельный состав преступления (часть), является стадией совершения более тяжкого преступления, предусмотренного другой нормой УК (целое). Например, при посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК) лицо фактически причиняет потерпевшему тяжкий вред здоровью (ст. 111 УК). В этом случае действия виновного квалифицируются только по ст. 317 УК РФ (норма-целое), так как совершение деяния, предусмотренного ст. 111 УК РФ, является стадией при посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа21.

4. Конкуренция целого и части возникает при квалификации действий организатора, подстрекателя и пособника в случае, когда они одновременно являлись соисполнителями преступления. В таких случаях выполнение роли соучастника преступления предусмотрено соответствующей частью ст. 33 УК (норма-часть), а соисполнительство в совершении конкретного преступления – статьей Особенной части УК, квалифицируемое согласно ч. 3 ст. 34 УК без ссылки на ст. 33 УК (норма-целое). В таких случаях соучастники – соисполнители отвечают по статье Особенной части УК за совместно совершенное ими преступление (норма-целое) без ссылки на ст. 33 УК РФ.

5. Иное правило устранения конкуренции целого и части применяется в случае, если организатор или руководитель преступного сообщества (преступной организации), выполняет отдельные функции участника данного сообщества (например, участвует в совершении конкретных преступлений в составе сообщества). В таких случаях действия организатора или руководителя преступного сообщества (преступной организации), образуют состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 210 УК (норма-целое), а также содержат признаки преступления, предусмотренные ч. 2 ст. 210 УК (норма-часть). Фактическое участие организатора (руководителя) в преступном сообществе полностью охватывается ч. 1 ст. 210 УК (норма-целое) и дополнительной квалификации по ч. 2 ст. 210 УК (норма-часть) не требует.

Таким образом, при совершении указанных выше преступлений возникает конкуренция между нормой, которая является более полной по содержанию (нормой-целым) и нормой, выступающей составным элементом первой (нормой-частью). При наличии данной конкуренции, деяние, предусмотренное нормой-частью, по сути, поглощается (охватывается) нормой-целым и не требует дополнительной квалификации по совокупности преступлений. На этой зависимости между указанными нормами основывается коллизионное правило преодоления конкуренции данных норм, согласно которому в таких случаях применению подлежит норма-целое22.

В теории уголовного права к содержательной конкуренции уголовно-правовых норм также относят неоднократную конкуренцию и конкуренцию общей и исключительной норм. Неоднократная конкуренция усматривается в случаях, когда общественно опасное деяние содержит признаки преступлений, предусмотренных сразу тремя или более нормами УК. В таких случаях соответствующие правила устранения конкуренции норм применяются неоднократно (например, при квалификации разбойного нападения, сопряженного с умышленным причинением тяжкого вреда здоровью, повлекшим по неосторожности смерть потерпевшего). Сущность конкуренции общей и исключительной норм трактуется как наличие общей нормы-запрета и изъятия из него соответствующей исключительной нормой (например, конкуренция норм об убийстве и необходимой обороне, сопряженной с причинением смерти посягающему). Представляется, что неоднократная конкуренция не представляет собой разновидности содержательной конкуренции, поскольку, в таких случаях сочетаются несколько иных видов конкуренции норм (общей и специальной нормы, целого и части и др.) и правил их устранения. Их неоднократное применение не влияет на соотношение конкурирующих норм и не создает нового коллизионного правила и самостоятельного вида конкуренции. Во втором случае конкуренция норм отсутствует вообще, поскольку общая и исключительная нормы не находится в подчинении – они исключают друг друга, поэтому явления конкуренции в данном случае попросту не возникает.

Временная конкуренция (другое обозначение – «темпоральная») предполагает урегулирование одного и того же отношения двумя или более нормами УК, принятых на различных этапах его реализации (до и после совершения преступления). Основное коллизионное правило ее устранения связано с обратной силой уголовного закона и ее пределами (ст. 10 УК РФ).

Пространственная конкуренции (ее наименование связано с действием уголовного закона в пространстве) предполагает урегулирование одного и того же отношения двумя и более уголовными законами с различной территориальной сферой действия (например, в случае когда преступление начато на территории РФ и окончено на территории другого государства). Основное правило устранения данного вида конкуренции предполагает признание местом совершения преступления территорию суверенного государства, где начато либо окончено посягательство (ст. 11 УК РФ).

Иерархическая конкуренция – это конкуренция правовых норм, обладающих разной юридической силой. Подобная конкуренция в сфере уголовного права практически не встречается, в таких случаях имеет место смежное правовое явление – коллизия уголовного закона (хотя, конкуренция и коллизия часто рассматриваются как тождественные категории)23. Данная коллизия может возникнуть в двух случаях. Во-первых, в случае противоречия отдельных норм уголовного права нормам Конституции РФ, обладающих в таких случаях прямым действием. Во-вторых, подобная коллизия не исключена в случае противоречия отдельных норм УК РФ нормам международного права (ратифицированным РФ), имеющим приоритет перед нормами национального законодательства. Однако соответствующие коллизионные правила устранения подобного противоречия в законодательстве РФ отсутствуют24.

1.4. Правила квалификации при наличии юридической или фактической ошибки

Существенное влияние на квалификацию преступления оказывает неверное представление субъекта о юридических и фактических обстоятельствах совершенного им деяния (юридическая и фактическая ошибки).

Вопрос об ошибках относится к одному из сложнейших в субъективной стороне преступления. В теории уголовного права предлагались различные определения ошибки. Одни ученые определяют ошибку как заблуждение лица относительно фактических и юридических признаков совершенного деяния, другие – как неверное представление лица о фактических и юридических признаках или свойствах совершенного деяния и его последствий, третьи – как неверную оценку лицом своего поведения, четвертые – как заблуждение лица относительно объективных и субъективных признаков общественно опасного деяния, которые характеризуют это деяние как преступление, некоторые – как заблуждение лица относительно характера и степени общественной опасности совершаемого деяния и его уголовной противоправности25.

Ошибка носит двойственный характер, с одной стороны, она зависит от неадекватности восприятия окружающего мира тем или иным лицом, когда ошибка связана с направленностью сознания на то, что непосредственно интересует субъекта, при этом то, что выпадает за пределы потребностно-мотивационной сферы остается непознанной или познанной частично (ошибка оценки объективного), с другой стороны, даже при одинаковом восприятии объективного и его оценке различными лицами предвидение развития событий зависит от степени развитости сознания – от степени мышления, ценностных ориентаций и социальных установок субъекта (субъективный момент возникновения ошибки).

В уголовном праве ошибка всегда носит субъективный характер, под ней понимается заблуждение или неправильная оценка лицом, совершающим преступление, фактических и юридических признаков содеянного, последствий, его уголовной противоправности. Ошибка возможна и в отношении вины, и в отношении цели, и в отношении мотива.

Общепринятой считается деление ошибок на юридические и фактические. Юридическая ошибка26 – заблуждение лица относительно юридических свойств и юридических последствий совершаемого им деяния.

Юридическая ошибка может выражаться в неправильном представлении лица о преступности или непреступности совершенного им деяния: лицо полагает, что его действия преступны и влекут за собой уголовную ответственность, тогда как Уголовным кодексом они не предусмотрены, либо лицо полагает, что совершаемое им деяние не влечет уголовной ответственности, а УК считает такое деяние преступлением. В первом случае лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности, поскольку в этом случае отсутствует противоправность – необходимый признак любого преступления. Во втором случае напротив, неправильное представление лица о непреступности деяния, в то время как оно является преступным, не исключает уголовной ответственности за совершенное общественно опасное деяние.

Юридическая ошибка может также заключаться в неправильном представлении лица относительно квалификации содеянного, а также относительно вида и размера наказания, предусмотренного за совершенное преступление. В случае, когда лицо допускает юридическую ошибку относительно квалификации содеянного, виновный привлекается к уголовной ответственности за то преступление, которое он фактически совершил. Ошибка относительно вида и размера наказания не влияет на решение вопроса об уголовной ответственности, так как вид и размер наказания находятся за пределами субъективной стороны.

Таким образом, юридическая ошибка лица, совершившего преступление, не влияет на квалификацию преступления, так как уголовная ответственность наступает вне зависимости от мнения виновного.

Фактическая ошибка – неправильное представление, заблуждение лица относительно фактических обстоятельств содеянного, его объективных признаков, являющихся обязательными элементами состава преступления.

В уголовном праве выделяют фактические ошибки, относящиеся к объекту, предмету, объективным признакам преступления.

Фактическая ошибка относительно объекта преступления заключается в неправильном представлении лица о том объекте, на который оно посягает (например, лицо полагает, что посягает на жизнь лица, осуществляющего правосудие, в то время как оно реально причинило смерть другому лицу).

Фактическая ошибка в предмете преступления – это заблуждение лица относительно характеристик предметов в рамках тех общественных отношений, на которые посягало лицо. К этой разновидности ошибок относят посягательство на отсутствующий предмет и заблуждение относительно качества предмета (иногда эту ошибку называют посягательством на «негодный» предмет). Квалификация содеянного в этих случаях зависит от того, обязательным или факультативным элементом состава является предмет в каждом конкретном случае. Ошибка в предмете, являющемся обязательным признаком состава преступления, влияет на квалификацию и ответственность должна наступать по направленности умысла. Неверное представление лица о предмете преступления, которое не сопровождается ошибкой в объекте преступления, не влияет на квалификацию преступления (так, если виновный хотел украсть имущество Л., а по ошибке украл имущество Р., то содеянное квалифицируется как оконченное хищение). Если ошибка в предмете преступления сопровождается ошибкой в объекте преступления, необходима квалификация по направленности умысла как покушение на тот объект, который охватывался намерениями виновного (так, если виновный, приняв зажигалку за пистолет, похитил его, содеянное подлежит квалификации как покушение на хищение оружия).

Ошибка в личности потерпевшего заключается в том, что виновный, заблуждаясь, причиняет вред другому лицу, принимая его за выбранную жертву (например, лицо, ошибочно посягает на жизнь другого человека). Такая ошибка не оказывает влияние на форму вины и на квалификацию содеянного, так как не касается обстоятельств, являвшихся признаками состава преступления, и деяние квалифицируется как оконченный состав.

Фактическая ошибка относительно признаков, характеризующих объективную сторону, может заключаться в ошибке относительно характера совершаемого деяния. Если лицо заблуждается относительно опасности своих действий (бездействия) (лицо не считает свое деяние опасным и влекущим уголовную ответственность, хотя УК признает их преступными), то ответственность за деяние предусматривается лишь при наличии вины (умысла или неосторожности). Если лицо считает свои действия (бездействия) общественно опасными, но на самом деле они таковыми не являются, то в этих случаях ответственность наступает за покушение на преступление, так как виновный реализует свой умысел на совершение конкретного преступления.

Фактическая ошибка относительно признаков, характеризующих объективную сторону, может заключаться в ошибке относительно количественной и качественной характеристики общественно опасных последствий. Заблуждение лица относительно количественной характеристики последствий, если эта ошибка не выходит за установленные законодателем рамки, на квалификацию содеянного не влияет. Ошибка в качественной характеристике последствий – это ошибка в характере вреда, когда лицо не предвидит вред, который фактически наступил, и, наоборот, предвидит вред, который не наступил. В первом случае исключается уголовная ответственность за умышленное преступление, но возможна ответственность за неосторожное причинение вреда, если лицо должно и могло его предвидеть. Во втором случае уголовная ответственность может наступить за покушение на преступление (только при наличии прямого умысла).

Фактическая ошибка в причинной связи – это неправильное понимание лицом причинно-следственной зависимости между деянием, совершенным им и наступившими общественно опасными последствиями. Ошибка в причинной связи может быть лишь в том случае, когда лицо неправильно представляет общие закономерности. Ошибка в развитии причинной связи не влияет на квалификацию, если в результате деяния наступает такое общественно опасное последствие, которое охватывалось умыслом виновного.

Ошибка в средствах совершения имеет место в случаях, когда лицо использует иные, не запланированные средства.

Ошибка в квалифицирующих признаках преступления27 – это заблуждение относительно отсутствия квалифицирующего обстоятельства, когда они имеются, либо, наоборот, об их наличии, когда они фактически отсутствуют.

В случаях, когда лицо заблуждается относительно отсутствия квалифицирующих признаков, тогда как они имеются, содеянное традиционно в уголовном праве квалифицируется как оконченный состав без квалифицирующих признаков, так как квалифицирующие признаки не охватываются сознанием виновного.

В теории уголовного права и судебной практике спорным является вопрос квалификации содеянного при ошибочном представлении лица о наличии квалифицирующих признаков, которые фактически отсутствуют. К примеру, виновный допускает фактическую ошибку относительно состояния беременности потерпевшей, т.е. виновный ошибочно (например, под влиянием обмана со стороны потерпевшей) считает, что женщина беременна, а объективно она таковой не оказалась. Относительно данного вопроса теория и судебная практика приводят диаметрально противоположные квалификации. Так, большинство авторов предлагают квалифицировать подобные случаи как покушение на преступление при наличии этих квалифицирующих признаков (т.е. в нашем примере, как покушение на убийство беременной женщины (ч. 3 ст. 30, п «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ))28. В теории уголовного права также предлагается квалифицировать подобные случаи как оконченный состав убийства женщины, заведомо находящейся в состоянии беременности (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ)29, по совокупности преступлений: покушение на убийство женщины, заведомо находящейся в состоянии беременности, и простое убийство (ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ и ч. 1 ст. 105 УК РФ)30, как простое убийство (ч. 1 ст. 105 УК РФ)31.

Судебная практика содеянное квалифицирует как простое убийство. Приведем пример квалификации, данной Президиумом Верховного Суда РФ по делу Кайсина. Так, Кайсин убил потерпевшую К., после того, как она сообщила ему о своей беременности потребовала деньги, угрожая в противном случае заявить о том, что он ее изнасиловал. Судебно-медицинской экспертизой установлено, что в состоянии беременности потерпевшая не находилась. Суд первой инстанции квалифицировал действия Кайсина по совокупности, как покушение на убийство женщины, заведомо находящейся в состоянии беременности, и простое убийство (ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ и ч. 1 ст. 105 УК РФ). Суд кассационной инстанции оставил приговор без изменения. Заместитель Генерального прокурора РФ в надзорном представлении просил изменить судебные решения, исключить из осуждения Кайсина ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Президиум Верховного Суда РФ удовлетворил надзорное представление прокурора, указав, что умысел Кайсина на лишение жизни потерпевшей был полностью реализован, и в результате его действий наступила смерть потерпевшей. Таким образом, квалификация действий Кайсина как покушение на убийство является излишней32.

Все вышеприведенные варианты квалификации действий виновного лица не безупречны и не отражают полностью обстоятельств содеянного им. На наш взгляд, наиболее предпочтителен вариант квалификации действий виновного лица как простое убийство (ч. 1 ст. 105 УК РФ)33, так как, недостатком квалификации подобных случаев к примеру, как покушения на преступление с отягчающим обстоятельством (ч. 3 ст. 30, п «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ) является то, что в формуле квалификации не находит отражения факт смерти потерпевшей.

Распространенным видом ошибки является мнимая оборона. При мнимой обороне деяние квалифицируется по правилам фактической ошибки.

В теории уголовного права выделяются и другие разновидности фактических ошибок, но все они укладываются в рамки вышеназванных.

Вопрос об ошибках относится к одному из сложнейших в субъективной стороне преступления, что обусловлено трудностями в установлении понятия, классификации и квалификации общественно опасных деяний при наличии ошибки, поэтому в законе целесообразно включить статьи, определяющие признаки юридической и фактической ошибки, и регламентирующие правила квалификации при их наличии.

В качестве правил квалификации преступлений при наличии субъективной ошибки можно выделить следующие:

1) если лицо ошибочно полагает, что посягает на один объект, а фактически причиняет вред другому объекту, то содеянное квалифицируется в соответствии с направленностью умысла виновного как покушение на то преступление, которое охватывалось намерением виновного. Так, если лицо намеревалось похитить наркотики, а фактически похитило лекарства, не являющиеся наркотическими средствами, содеянное следует квалифицировать как покушение на похищение наркотиков, т.е. по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 229 УК РФ. Эта позиция нашла отражение в ряде постановлений Пленума Верховного Суда РФ34;

2) если лицо ошибочно полагает, что посягает только на один объект, тогда как фактически страдают два и более объекта, охраняемых уголовным законом, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений как оконченное преступление против того объекта, на который были направлены действия (бездействие) виновного и неосторожное преступление, затрагивающее другой объект, если виновный должен был и мог предвидеть возможность причинения вреда другому объекту. Если в таких случаях причинение вреда другому объекту по неосторожности является квалифицирующим признаком рассматриваемого умышленного преступления, квалификация по совокупности не требуется. Так, если виновный хотел поджечь дом своего врага, в котором от пожара погибли люди, наличие которых в доме виновный не предвидел, но должен был и мог предвидеть, содеянное квалифицируется по ч. 2 ст. 167 УК РФ;

3) если умысел виновного был направлен на причинение вреда нескольким объектам, а фактически пострадал только один из них, содеянное квалифицируется по совокупности: как оконченное преступление против объекта, которому фактически причинен вред, и покушение на преступление против объекта, которому вред не нанесен. Так, если виновный поджигает дом с целью убийства его жителей, но по независящим от виновного обстоятельствам люди не пострадали, содеянное квалифицируется по ч. 2 ст. 167, ч. 3 ст. 30, п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ;

4) неверное представление лица о предмете преступления, которое не сопровождается ошибкой в объекте преступления, не влияет на квалификацию преступления. Так, если виновный хотел украсть имущество у гражданина В., а по ошибке украл имущество гражданина Р., содеянное квалифицируется как оконченное хищение;

5) если ошибка в предмете преступления сопровождается ошибкой в объекте преступления, необходима квалификация по направленности умысла;

6) посягательство на «негодный» объект, т.е. объект, не обладающий свойствами, наличие которых предполагает виновный, квалифицируется по направленности умысла как покушение на соответствующее преступление. Так, если виновный стреляет в труп, считая, что стреляет в живого человека с целью его убийства, деяние квалифицируется как покушение на убийство;

7) если виновный использовал для совершения преступления непригодное в данном случае средство, которое он считал вполне пригодным, квалификация производится в соответствии с направленностью умысла как покушение на преступление. Так, выстрел с целью убийства из ружья, давшего осечку, квалифицируется как покушение на убийство;

8) если виновный использует для совершения преступления абсолютно негодные средства, которые считал годными в силу своего невежества или суеверия (молитвы, заклинания, колдовство, наведение порчи), содеянное не влечет уголовной ответственности;

9) если виновный ошибается в способе совершения преступления, который является разграничивающим признаком преступления, содеянное квалифицируется в зависимости от направленности умысла на совершение преступления определенным способом. Так, если виновный собирался совершить кражу, но в процессе ее был замечен, однако не осознавал это обстоятельство, содеянное квалифицируется как кража;

10) если виновный причинил меньший вред, чем тот, который охватывался его намерением, содеянное квалифицируется как покушение на преступление в зависимости от направленности умысла. Так, если виновный намеревался совершить хищение в крупном размере, однако по ошибке изъял существенно менее ценное имущество, содеянное квалифицируется по направленности умысла как покушение на хищение в крупном размере;

11) если общественно опасное последствие, охватываемое умыслом виновного, наступило в результате не тех действий, которыми предполагалось причинить это последствие, а иных, квалификация производится по направленности умысла как оконченное преступление. Так, О. с целью убийства выстрелил в Д. Думая, что Д. умер, О. поджег его дом, чтобы скрыть труп. В результате проведения судебно-медицинской экспертизы, выяснено, что огнестрельное ранение не было смертельным, а смерть наступила от удушения угарным газом при пожаре. В подобной ситуации необходима квалификация по ч. 1 ст. 105 УК РФ, так как осознанное действие, направленность умысла виновного на убийство, повлекло желаемое последствие (смерть потерпевшего).

11) Если виновный при совершении преступления ошибочно предполагает наличие объективных обстоятельств, усиливающих степень общественной опасности содеянного, деяние подлежит квалификации как покушение на преступление при наличии этих квалифицирующих обстоятельств. Если виновный при совершении преступления не осознает наличия таких обстоятельств, то деяние квалифицируется как совершенное без отягчающих обстоятельств. Так, если виновный убил беременную женщину, не зная о ее беременности, содеянное не может быть квалифицированно по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

12) Квалификация действий совершенных при мнимой обороне, производится по правилам фактической ошибки:

а) если лицо не предвидело, не должно было и не могло предвидеть отсутствие реального общественно-опасного посягательства, не превысило пределы необходимой обороны, то лицо не подлежит уголовной ответственности;

б) если лицо не предвидело, но исходя из обстановки происшествия должно было и могло предвидеть, что реальное общественно-опасное посягательство отсутствует, то деяние подлежит квалификации как за неосторожное преступление.

в) если лицо совершило действия, явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства применительно к условиям соответствующего реального посягательства, причинение вреда при мнимой обороне влечет уголовную ответственность за превышение пределов необходимой обороны.

1.5. Правила и проблемы квалификации при наличии типовых квалифицирующих признаков

В уголовно-правовой литературе квалифицирующими признаками признаются признаки, которые отсутствуют в основном составе преступления, но указываются законодателем в числе дополнительных признаков, так как существенно влияют на степень общественной опасности соответствующего преступления, в силу чего учитываются при квалификации.

Сравнение обстоятельств, названных в ст. 61, 63 УК РФ, с квалифицирующими показывает, что наименование некоторых из них текстуально совпадают (например, «совершение преступления с особой жестокостью», «совершение преступления по мотивам национальной ненависти»). Использование законодателем единой терминологии для обозначения обстоятельств, закрепленных в Общей и Особенной частях УК, обусловило возникновение научного спора о правовой природе этих видов обстоятельств. Одни авторы считают, что отягчающие обстоятельства и квалифицирующие признаки имеют единую правовую природу35, другие считают, что их правовая природа различна36. Безусловно, у сравниваемых видов обстоятельств имеется много общих признаков: обстоятельства относятся к характеристике преступного деяния, имеют одинаковую направленность в сторону увеличения меры уголовного ответственности и наказания, некоторые из них имеют одинаковые формулировки и содержание. Вместе с тем, правовая природа сравниваемых видов обстоятельств различна, и их отождествление недопустимо. Отягчающие обстоятельства являются средством индивидуализации наказания, с помощью которого суд может дать адекватную оценку степени общественной опасности преступления и лица, его совершившего; определяя индивидуальную степень опасности, назначить справедливое наказание в рамках статьи Особенной части УК. Квалифицирующие признаки конкретного состава преступления используются в законе для дифференциации уголовной ответственности за содеянное. А именно – для конструирования состава того же преступления, характеризующегося, как правило, повышенной общественной опасностью, что влечет установление более строгой санкции, в результате чего образуется новое основание повышенной уголовной ответственности виновного.

Наличие квалифицирующих признаков свидетельствует о существенном изменении степени общественной опасности преступления по сравнению с типовой, отраженной в основном составе. Правовое предназначение квалифицирующих признаков состоит в том, чтобы в самом законе дифференцировать уголовную ответственность. В этом заключается главное отличие квалифицирующих признаков от смягчающих и отягчающих обстоятельств, назначение которых обеспечить индивидуализацию наказания судом. Квалифицирующие признаки как признаки состава преступления обусловливают необходимость установления новой санкции, устанавливающей новые границы типового наказания, в то время как смягчающие и отягчающие обстоятельства влияют на вид и размер наказания, по общему правилу, только в пределах санкции.

К числу других различий сопоставляемых видов обстоятельств, следует отнести и то, что для многих квалифицирующих признаков, указанных в Особенной части УК (например, совершение преступления с проникновением в жилище и др.), не обязательно требование типичности, присущее смягчающим и отягчающим обстоятельствам, указанным в Общей части УК. В ст. 61, 63 УК РФ не определяется мера влияния этих обстоятельств, а мера влияния квалифицирующих признаков четко установлена законодателем с помощью определения новых верхних и нижних границ санкции. Таким образом, квалифицирующие признаки устанавливают новые пределы наказания, а смягчающие и отягчающие наказание обстоятельства предоставляют суду возможность выбирать наказание в рамках санкции.

Квалифицированные составы, по общему правилу, формулируются в частях 2, 3 и т.д. соответствующей статьи Особенной части УК РФ. О наличии квалифицированного состава свидетельствует лингвистическая конструкция, в которой используется словосочетания: «То же деяние…», «Те же действия…», либо повторяется название преступления, либо вновь перечисляются все названные в основном составе деяния и указываются дополнительные признаки37.

В качестве специальных правил квалификации преступлений при наличии квалифицирующих признаков можно выделить следующие:

1. Недопустимость двойного учета одноименных признаков.

2. Если совершенное деяние подпадает под признаки нескольких квалифицированных составов, то оно квалифицируется по наиболее тяжкому квалифицированному составу с указанием в описательной части следственно-судебных документов всех установленных квалифицирующих признаков.

3. Многие составы преступлений содержат «наборы» типовых квалифицирующих признаков, что обеспечивает единообразие судебной практики и способствует реализации принципа законности в уголовном судопроизводстве.

В ст. 61, 63 УК закреплено положение о том, что смягчающее (отягчающее) обстоятельство, предусмотренное соответствующей статьей Особенной части УК в качестве признака преступления, само по себе не может повторно учитываться при назначении наказания. Словосочетание «само по себе» говорит о том, что при назначении наказания должна учитываться большая или меньшая степень выраженности соответствующего признака. В то же время мнения ученых на этот счет различно. Одни ученые полагают, что смягчающие и отягчающие обстоятельства, предусмотренные в качестве признака состава пре ступления, в дальнейшем не должны оказывать влияние на меру наказания38. Другие, напротив, считают, возможным повторный учет этих обстоятельств39. По мнению же Ю. А. Красикова невозможность двойного учета обусловлена единым назначение этих обстоятельств40.

Возможность повторного учета идентичных по содержанию признаков при назначении наказания возникает еще и потому, что зачастую законодатель использует в законе разные лексические средства для обозначения одного и того же понятия. Например, в п. «к» ч.1 ст. 63 УК предусмотрено, в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, совершение преступления с применением физического или психического принуждения, а в качестве квалифицирующего признака ряда составов преступлений предусмотрено совершение преступления с применением насилия, либо с угрозой его применения (ч. 3 ст. 150 УК и другие). Слова «насилие» и «принуждение» являются, как нам кажется, синонимами, а угроза применения насилия является формой психического принуждения. В связи с тем, что в Общей и Особенной частях УК используются разные лексические средства – «насилие» и «принуждение» – для обозначения одного понятия, не исключены ошибки в правоприменительной практике – повторный учет отягчающего обстоятельства. Это свидетельствует о несовершенстве техники законодательного регулирования.

К типовым квалифицирующим признакам относятся такие, которые имеют наиболее широкое применение в статьях Особенной части УК РФ и одинаковое содержание независимо от вида конкретного состава преступления. Что касается классификации типовых квалифицирующих признаков, то они разнородны, что исключает возможность построения практически значимой классификации. Как правильно отметила Н. Г. Шимбарева, с учетом исследовательских задач возможна группировка части квалифицирующих признаков с учетом сходных характеристик (например, выделение оценочных квалифицирующих признаков)41.

В действующем Уголовном кодексе выделяют следующие типовые квалифицирующие признаки:

1. Групповые формы совершения преступлений – совершение преступлений группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой. Можно выделить несколько типов законодательного закрепления данных признаков: 1) уголовный закон указывает в одной части (пункте) статьи Особенной части в качестве квалифицирующего признака сразу три вида преступных групп – совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (например, п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ); 2) в законе указывается в качестве квалифицирующего признака только совершение преступления организованной группой (например, п. «а» ч. 2 ст. 171 УК РФ); 3) уголовный закон указывает в качестве квалифицирующих признаков только две разновидности преступных групп, причем в разных частях статьи Уголовного кодекса (например, п. «а» ч. 2 и п. «а» ч. 4 ст.158 УК РФ); 4) в законе указываются группа лиц по предварительному сговору и организованная группа в одной части статьи Уголовного кодекса (п. «е» ч. 2 ст. 117 УК РФ).

Группа лиц – форма соучастия, при которой в совершении преступления совместно участвуют два или более исполнителя, действующие без предварительного сговора (ч. 1 ст. 35 УК). Ч. 1 ст. 35 УК РФ устанавливает, что преступление признается совершенным группой лиц, если в его совершении совместно участвовали двое или более исполнителей без предварительного сговора. Из этого можно сделать вывод, что преступная группа лиц характеризуется следующими признаками:

1) в совершении преступления участвуют не менее двух лиц, являющихся надлежащими субъектами;

2) лица являются соисполнителями, т.е. выполняют полностью или частично объективную сторону преступления. К примеру, применительно к делам об убийстве, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении подчеркивает, что убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причем не обязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них (например, один подавлял сопротивление потерпевшего, лишая его возможности защищаться, а другой причинил ему смертельные повреждения)42;

3) предварительный сговор о совместном совершении преступления отсутствует, однако лица осознают факт того, что совершают преступление не в одиночку, а совместно. Отсутствие предварительного сговора обуславливает либо полное отсутствие у соучастников согласования о предстоящем преступлении, либо оно носит настолько неопределенный и незначительный характер, что можно говорить лишь о минимальной субъективной связи соучастников. Данная связь устанавливается либо в момент начала совершения преступления, либо чаще всего в процессе его совершения и фактически ограничивается знанием о присоединительной деятельности другого лица. Поэтому группа лиц может состоять только из соисполнителей, объединенных единством места и времени совершения преступления.

Наличие группы лиц возможно при совершении любых умышленных преступлений. Однако правовая оценка содеянного может выделяться в качестве квалифицирующего признака отдельных составов преступлений. В Особенной части как квалифицирующий признак она встречается довольно редко, в основном в преступлениях против личности (например, п. «ж» ч. 2 ст. 105, п. «а» ч. 3 ст. 111, п. «г» ч. 2 ст. 112 и др.). В случаях, прямо не указанных в Особенной части, совершение преступления группой лиц учитывается в качестве обстоятельства, отягчающего наказание (п. «в» ч. 1 ст. 63 УК).

Группа лиц по предварительному сговору – форма соучастия, в которой участвуют лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления (ч. 2 ст. 35 УК). Ч. 2 ст. 35 УК РФ устанавливает, что преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления.

Признаки совершения преступления группой лиц по предварительному сговору:

1) в совершении преступления участвуют не менее двух лиц, являющихся надлежащими субъектами;

2) лица являются соисполнителями, т.е. выполняют полностью или частично объективную сторону преступления. В теории и судебной практике данный вопрос (только соисполнительство или возможность соучастия с распределением ролей при совершении преступления по предварительному сговору группой лиц) является спорным. Вместе с тем, опираясь на разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, можно сделать вывод о том, что сегодня практика пошла по пути признания наличия группы лиц по предварительному сговору как в случае соиполнительства, так и тогда, когда имеется распределение ролей. Так, в п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» указано: «Исходя из смысла части второй статьи 35 УК РФ уголовная ответственность за кражу, грабеж или разбой, совершенные группой лиц по предварительному сговору, наступает и в тех случаях, когда согласно предварительной договоренности между соучастниками непосредственное изъятие имущества осуществляет один из них. Если другие участники в соответствии с распределением ролей совершили согласованные действия, направленные на оказание непосредственного содействия исполнителю в совершении преступления (например, лицо не проникало в жилище, но участвовало во взломе дверей, запоров, решеток, по заранее состоявшейся договоренности вывозило похищенное, подстраховывало других соучастников от возможного обнаружения совершаемого преступления), содеянное ими является соисполнительством и в силу части второй статьи 34 УК РФ не требует дополнительной квалификации по статье 33 УК РФ.

Действия лица, непосредственно не участвовавшего в хищении чужого имущества, но содействовавшего совершению этого преступления советами, указаниями либо заранее обещавшего скрыть следы преступления, устранить препятствия, не связанные с оказанием помощи непосредственным исполнителям преступления, сбыть похищенное и т.п., надлежит квалифицировать как соучастие в содеянном в форме пособничества со ссылкой на часть пятую статьи 33 УК РФ»43.

3) сговор о совместном совершении преступления носит предварительный характер, т.е. предшествует выполнению объективной стороны. В теории и судебной практике сложилось устойчивое мнение, что предварительный сговор должен быть достигнут до момента начала совершения преступления. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве» (ст. 105 УК РФ) применительно к делам об убийстве подчеркивается, что предварительный сговор на убийство предполагает выраженную в любой форме договоренность двух или более лиц, состоявшуюся до начала совершения действий, непосредственно направленных на лишение жизни потерпевшего. При этом, наряду с соисполнителями преступления, другие участники преступной группы могут выступать в роли организаторов, подстрекателей или пособников убийства, и их действия надлежит квалифицировать по соответствующей части ст. 33 и п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ.44

В уголовном праве началом преступления принято считать выполнение объективной стороны. Все договоренности, которые достигаются до начала покушения, являются предварительными, те же, которые выполняются в процессе или после покушения, не могут рассматриваться как предварительные. При этом промежуток времени между сговором и началом совершения преступления может быть различным и решающего значения не имеет.

4) в содержание предварительного сговора входит соглашение, во-первых, о совместности, т.е. о функциях в совершении преступления, и, во-вторых, о самом совершении преступления. Чаще всего сговор касается таких элементов состава преступления, как место, время, способ совершения преступления. Он может достигаться словами, жестами, условными знаками, а иногда даже взглядами. Соорганизованность соучастников при данной форме соучастия незначительна. Верховный Суд РФ по этому поводу дает, например, следующие разъяснения: «При квалификации действий виновных как совершение хищения чужого имущества группой лиц по предварительному сговору следует выяснить, имел ли место такой сговор соучастников до начала действий, непосредственно направленных на хищение чужого имущества, состоялась ли договоренность о распределении ролей в целях осуществления преступного умысла, а также какие конкретно действия совершены каждым исполнителем и другими соучастниками преступления» (п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»).

5) действия организаторов, подстрекателей и пособников преступления, совершенного такой группой, квалифицируются со ссылкой на ст. 33 УК РФ.

Согласно ч. 3 ст. 35 УК РФ организованной группой признается устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Организованная группа характеризуется следующими признаками:

1) устойчивостью личного состава группы. Об устойчивости организованной группы может свидетельствовать не только большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и их техническая оснащенность, длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства (например, специальная подготовка участников организованной группы к проникновению в хранилище для изъятия денег (валюты) или других материальных ценностей)45;

2) наличием в ее составе организатора (руководителя);

3) наличием в группе таких целей, как постоянное совершение преступлений;

4) планированием и подготовкой совершаемых группой преступлений;

5) распределением функций между членами группы при подготовке к совершению преступления.

6) согласно ч. 2 ст. 34 УК РФ они несут ответственность за совершенное преступление, без ссылки на ст. 33 УК РФ.

Определение организованной группы детализируется в ряде постановлений Пленума Верховного Суда РФ46.

В тех случаях, когда организованная группа не предусматривается в Особенной части УК как квалифицирующий признак, их организаторы в случаях пресечения их деятельности на стадии создания организованной группы несут ответственность за приготовление к тем преступлениям, для совершения которых она создана (ч. 6 ст. 35 УК). Совершения преступления организованной группой в соответствии с п. «в» ст. 63 УК является обстоятельством, отягчающим наказание.

В соответствии с ч. 4 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным преступным сообществом, если оно совершено структурированной организованной группой или объединением организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.

Преступное сообщество (преступная организация) характеризуется следующими признаками:

1) признаки организованной группы (устойчивость, объединенность, совершение одного или несколько преступлений);

2) структурированность;

3) может выступать в виде объединения организованных групп, действующих под единым руководством;

4) направленность, во-первых, на совершение одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений и, во-вторых, для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.

5) согласно ч. 2 ст. 34 УК РФ они несут ответственность за совершенное преступление, без ссылки на ст. 33 УК РФ.

Признаки преступного сообщества (преступной организации) раскрываются в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участия в нем (ней)»47. В п. 2 которого подчеркивается, что, решая вопрос о виновности лица в совершении преступления, предусмотренного ст. 210 УК РФ, судам надлежит учитывать, что исходя из положений ч. 4 ст. 35 УК РФ преступное сообщество (преступная организация) отличается от иных видов преступных групп, в том числе от организованной группы, более сложной внутренней структурой, наличием цели совместного совершения тяжких или особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды, а также возможностью объединения двух или более организованных групп с той же целью.

Следует отметить, что совершение преступления преступным сообществом ни в одном составе преступления в качестве квалифицирующего признака не указывается, при квалификации тяжких и особо тяжких преступлений, совершенных преступным сообществом необходима квалификация по квалифицирующему признаку «организованная группа», а при отсутствии такого квалифицирующего признака – «группой лиц по предварительному сговору». При этом, еще необходима дополнительная квалификация по ст. 210 УК РФ.

2. Совершение преступления лицом с использованием служебного положения. В данном случае лицами, использующими свое служебное положение, признаются должностные лица, государственные или муниципальные служащие или лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации. Понятия должностного лица, а также лица, осуществляющего управленческие функции, даются непосредственно в УК РФ (см., примечания к ст. 201 и ст. 285 УК РФ). Пленум Верховного Суда РФ в своих постановлениях также указывает на это применительно к комментируемым составам. Так, в п. 29 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» указывается, что под лицами, использующими свое служебное положение при совершении мошенничества, присвоения или растраты, следует понимать должностных лиц, обладающих признаками, предусмотренными п. 1 примечаний к ст. 285 УК РФ, государственных или муниципальных служащих, не являющихся должностными лицами, а также иных лиц, отвечающих требованиям, предусмотренным п.1 примечаний к ст. 201 УК РФ (например, лицо, которое использует для совершения хищения чужого имущества свои служебные полномочия, включающие организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации)48.

Использование должностного положения предполагает, во-первых, непосредственное использование лицом имеющихся у него в связи с выполняемой работой или занимаемой должностью полномочий, во-вторых, использование иных возможностей, имеющихся у лица в связи с занимаемой должностью или выполняемой работой (например, использование служебных связей, подчиненных по службе сотрудников в целях совершения преступления).

3. Совершение преступления с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Вооруженные преступления – это преступления, совершаемые с применением оружия, в целях причинения вреда жизни или здоровью потерпевшего. Использование оружия в иных целях, например, с целью уничтожения животных или выстрел в замок с целью открыть дверь, не создает вооруженного преступления. Под оружием в данном случае в соответствии с Федеральным законом «Об оружии»49 понимаются предметы и устройства заводского или самодельного изготовления, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели. Оружие бывает огнестрельным, холодным клинковым и ударно-раздробляющего действия (в том числе, кастеты), метательным, пневматическим и газовым.

Под предметами, используемыми в качестве оружия, следует понимать предметы, которыми объективно может быть причинен вред жизни или здоровью потерпевшего, и которые целенаправленно использовались виновным в этих целях (например, кухонный нож, топор, металлический прут и т.п.). Кроме того, к предметам, используемым в качестве оружия, относятся предметы, предназначенные для временного поражения живой цели (например, электрошокеры, аэрозольные устройства, снаряженные слезоточивыми и раздражающими веществами).

Применение оружия означает не только непосредственное использование указанных предметов для причинения вреда жизни или здоровью потерпевших, но и угроза его немедленного применения, сопряженная с демонстрацией. В некоторых случаях с учетом конкретных обстоятельств дела как преступление, совершенное с применением предметов, используемых в качестве оружия, квалифицируются преступления с использованием собак или других животных, представляющих угрозу для жизни или здоровья человека (см., например, постановление № 29 Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»)50. Так, под предметами, используемыми в качестве оружия при совершении хулиганства, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений» понимаются любые материальные объекты, которыми, исходя из их свойств, можно причинить вред здоровью человека. В случаях, когда в процессе совершения хулиганства лицо использует животных, представляющих опасность для жизни или здоровья человека, содеянное с учетом конкретных обстоятельств дела может быть квалифицировано по п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ51.

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений»52 под применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, понимаются умышленные действия, направленные на использование лицом указанных предметов как для физического, так и для психического воздействия на потерпевшего, а также иные действия, свидетельствующие о намерении применить насилие посредством этого оружия или предметов, используемых в качестве оружия. При квалификации действий лица по п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ судам следует при необходимости на основании заключения эксперта устанавливать, является ли примененный при хулиганстве предмет оружием, предназначенным для поражения живой или иной цели. При наличии к тому оснований действия лица, применившего при совершении хулиганства оружие, должны дополнительно квалифицироваться по ст. 222 УК РФ.

4. Совершение преступления с применением насилия, опасного или не опасного для жизни или здоровья или с угрозой применения такого насилия.

В данном случае имеется в виду физическое насилие, которое выражается в противоправном физическом воздействии на организм человека. Физическое насилие может влечь ограничение свободы, причинение физической боли, физических мучений и страданий, а также причинение вреда здоровью различной степени тяжести. В некоторых случаях степень применяемого физического насилия законодателем конкретизируется – насилие, опасное или неопасное для жизни или здоровья потерпевшего (например, ч. 2 ст. 161 и ст. 162 УК РФ). К насилию, не опасному для жизни или здоровья, относится насилие, которое связано с нарушением физической неприкосновенности, ограничением свободы, причинением физической боли (побои, нанесение единичных ударов, толчки, выкручивание рук, связывание, запирание в помещении и т.д.). К насилию, опасному для жизни или здоровья относится насилие, повлекшее причинение вреда здоровью любой степени тяжести, а также насилие, которое хотя и не повлекло указанных последствий, но в момент применения создавало реальную возможность их наступления (удушение, выталкивание на ходу из транспортного средства, сталкивание с высоты и т.п.).

Под психическим насилием понимается информационное воздействие на сознание потерпевшего в противоправных целях, выражающееся в разнообразных угрозах, шантаже. Угроза должна быть реальной и может быть выражена в устной, письменной или иной вербальной форме или в виде угрожающих действий. При неопределенной угрозе вопрос о степени насилия должен решаться с учетом всех обстоятельств дела: места и времени нападения, числа нападавших, наличия оружия или предметов, которыми они угрожали, и т.д. Вопрос об оценке насильственного ограничения свободы потерпевшего также должен решаться с учетом последствий, которые наступили или могли наступить.

5. Совершение преступления в отношении несовершеннолетнего, малолетнего или лица, находящегося в беспомощном состоянии. При использовании указанных признаков законодатель во многих составах указывает на заведомость знания о возрасте потерпевшего (например, п. «б» ч. 2 ст. 127.1 УК РФ). Несовершеннолетним признается потерпевший, не достигший на момент совершения преступления возраста 18 лет. В некоторых случаях законодатель выделяет совершение преступлений в отношении лиц, не достигших на момент совершения преступления 12-летнего (например, ч. 3 ст. 134 УК РФ) 14-летнего (например, ч. 2 ст. 134 УК РФ), 16-летнего возраста (например, ч. 1 ст. 134 УК РФ). В некоторых составах законодатель не указывает признак заведомости, а значит для привлечение лица к уголовной ответственности установление признака заведомости не имеет значения (например, п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ в отношении малолетнего).

Повышенную уголовную ответственность во многих случаях влечет совершение преступления в отношении лица, находящегося в беспомощном состоянии, в качестве которого рассматривается потерпевший, неспособный в силу физического или психического состояния, возникшего до совершения преступления и независимо от виновного, защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая преступление, осознает это обстоятельство. К лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены, в частности, тяжелобольные и престарелые, малолетние дети, лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее53.

6. Совершение преступления из корыстной или иной личной заинтересованности или из хулиганских побуждений. Совершение преступления из корыстных побуждений означает различные формы получения материальной выгоды (денег, имущества, прав на его получение, прав на жилплощадь и т.п.) для себя или других лиц посредством совершения преступления или избавления от материальных затрат вследствие совершения преступления (возврата долга, оплаты услуг, выполнения имущественных обязательств и т.п.). Иная личная заинтересованность означает стремление виновного извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленную такими побуждениями виновного как карьеризм, семейственность, протекционизм, желание приукрасить действительность, получить взаимную услугу, заручится поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п.

В уголовно-правовой литературе под преступлением, совершенным из хулиганских побуждений понимают преступление, совершенное на почве явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение. Преступления, совершенные лицом из хулиганских побуждений следует отграничивать от хулиганства, в зависимости от содержания и направленности умысла, мотива, цели и обстоятельств совершенных им действий.

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений»54 под преступлениями, совершенными из хулиганских побуждений понимаются умышленные действия, направленные против личности человека или его имущества, которые совершены без какого-либо повода или с использованием незначительного повода.

Далее постановление указывает, что для правильного установления указанных побуждений в случае совершения виновным насильственных действий в ходе ссоры либо драки судам необходимо выяснять, кто явился их инициатором, не был ли конфликт спровоцирован для использования его в качестве повода к совершению противоправных действий. Если зачинщиком ссоры или драки явился потерпевший, а равно в случае, когда поводом к конфликту послужило его противоправное поведение, лицо не подлежит ответственности за совершение в отношении такого потерпевшего преступления из хулиганских побуждений.

Рассматривая вопросы квалификации указанных преступлений, в постановлении Пленума отмечается, что с учетом того, что субъективная сторона хулиганства характеризуется прямым умыслом, побои, причинение вреда здоровью человека различной степени тяжести, совершенные в семье, в отношении родственников, знакомых лиц и вызванные личными неприязненными отношениями, неправильными действиями потерпевших и т.п., при отсутствии признаков преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 213 УК РФ, должны квалифицироваться по статьям Особенной части Уголовного кодекса РФ, предусматривающим ответственность за преступления против личности55.

При этом, умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, совершенные из хулиганских побуждений и повлекшие причинение значительного ущерба, следует квалифицировать по ч. 2 ст. 167 УК РФ. В тех случаях, когда лицо, помимо умышленного уничтожения или повреждения имущества из хулиганских побуждений, совершает иные умышленные действия, грубо нарушающие общественный порядок, выражающие явное неуважение к обществу (например, с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия в отношении физического лица), содеянное им надлежит квалифицировать по ч. 2 ст. 167 УК РФ и соответствующей части ст. 213 УК РФ.

7. Причинение преступлением тяжких последствий. Вопрос об отнесении конкретных последствий содеянного к категории тяжких решается правоприменительными органами с учетом всех обстоятельств дела. При квалификации деяния во внимание принимается не только тот вред, который находится в непосредственной причинной связи с совершенными действиями (бездействием), но и более отдаленный, но все равно причинно связанный с совершением преступления. Оценка последствий как тяжких относится к компетенции правоприменительных органов и решается с учетом всех установленных обстоятельств дела в их совокупности56.

Содержание тяжких последствий зависит от того, какое именно преступление и каким способом совершено. Если преступление сопряжено с причинением или опасностью причинения вреда жизни или здоровью людей, то тяжкие последствия могут определяться степенью тяжести фактически причиненного вреда здоровью, количеством потерпевших и т.д. При совершении экономических преступлений тяжкие последствия означают причинение крупного или особо крупного материального ущерба, банкротство организации и т.д. При совершении преступлений против общественной безопасности и общественного порядка тяжкие последствия могут выражаться как в физическом вреде, так и в существенных экономических потерях, а также в организационно-управленческом и социально-политическом ущербе.

8. Причинение преступлением крупного или особо крупного ущерба является оценочным признаком. Под ущербом понимается причинение имущественного (экономического) вреда. Уголовный кодекс РФ в большинстве случаев нормативно определяет количественные критерии крупного или особо крупного размера ущерба (например, примечание 4 к ст. 158 УК РФ).

Вопросы и задания для самоконтроля

1. Какие точки зрения существуют относительно понятия квалификации преступлений?

2. Что понимается под правилами квалификации преступления?

3. Перечислите правила квалификации по объекту преступления?

4. Какое влияние оказывает направленность умысла на квалификацию преступлений?

5. Чем юридическая ошибка отличается от фактической ошибки?

6. Какие виды фактических ошибок выделяют в уголовно-правовой литературе?

7. Влияет ли юридическая ошибка на квалификацию деяния?

8. Влияет ли фактическая ошибка на квалификацию деяния?

9. Выделите специальные правила квалификации преступлений при наличии квалифицирующих признаков.

10. Что понимается под типовыми квалифицирующими признаками?

11. Дайте характеристику всем типовым признакам, закрепленным в УК РФ.

[30] Побегайло Э.Ф. Уголовное право России: Учебник для вузов. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / под ред. А. Н. Игнатова и Ю. А. Красикова. – М.: Норма (Издательская группа Норма–ИНФРА М), 2000. – С. 19.

[31] Андреева Л.А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. – СПб., 1998. – С. 15.

[29] Бородин С.В. Преступления против жизни. – М.: Юристъ, – С. 104.

[25] Якушин В.А. Проблемы субъективного вменения в уголовном праве. – М., 1998. – С. 243–244; Он же. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. – Казань, 1988. – С. 35.

[26] Эту разновидность ошибки в уголовно-правовой литературе иногда называют «ошибкой в праве» или «ошибкой в противоправности деяния». См., например, Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. – Казань, 1988. – С. 55.

[27] В уголовно-правовой литературе ошибка в квалифицирующих признаках считается разновидностью ошибок, относящихся к объективным признакам деяния.

[28] См., например, Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2003. – С. 342; Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов /отв. ред. И. Я. Козаченко, З. А. Незнамова, Г. П. Новоселов. – М., 2001. – С. 83 и др.

[21] В силу усеченной конструкции данного состава преступления ссылка при квалификации на ч. 3 ст. 30 УК не требуется.

[22] Некоторые авторы не находят в подобных случаях рассматриваемой конкуренции уголовно-правовых норм, поскольку норма-часть в таких случаях не может претендовать на применение в отношении совершенного деяния, так как она не охватывает его в полном объеме.

[23] Существует мнение, что иерархическая конкуренция уголовно-правовых норм при квалификации преступления невозможна, так как единственным источником уголовного права является Уголовный кодекс РФ.

[24] Некоторые ученые полагают, что в таких случаях должна применяться норма международного права. См., например: Коняхин В.П. Теоретические основы построения Общей части российского уголовного права. – СПб., 2002. – С. 100.

[40] Красиков Ю.А. Назначение наказания: обусловленность и критерии индивидуализации. – М.,1991. – С. 15.

[41] Шимбарева Н.Г. Квалификация при наличии квалифицирующих признаков. Типовые квалифицирующие признаки и их содержание. Уголовное право. В 2 т. Т. 2. Особенная часть: Учебник для академического бакалавриата / отв. ред. И. А. Подройкина, Е. В. Серегина, С. И. Улезько. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Издательство Юрайт, 2014. – С. 33.

[42] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве» (ст. 105 УК РФ) // Официальный сайт Верховного Суда РФ / http://vsrf.ru/vscourt_detale.php?id=984. Дата обращения: 30.08.2018.

[36] Кругликов Л.Л. Смягчающие и отягчающие ответственность обстоятельства в уголовном праве (Вопросы теории). – Воронеж, 1985. – С. 92; Бородин С.В. Преступления против жизни. – М., 1999. – С. 89.

[37] Шимбарева Н.Г. Квалификация при наличии квалифицирующих признаков. Типовые квалифицирующие признаки и их содержание. Уголовное право. В 2 т. Т. 2. Особенная часть: Учебник для академического бакалавриата / отв. ред. И. А. Подройкина, Е. В. Серегина, С. И. Улезько. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Издательство Юрайт, 2014. – С. 32.

[38] Прохоров Л.А. Общие начала назначения наказания и предупреждение рецидивной преступности. – Омск, 1980. – С. 61; Мельникова Ю.Б. Дифференциация ответственности и индивидуализация наказания. – Красноярск, 1989. – С. 100.

[39] Соловьев А.Д. Вопросы применения наказания по советскому уголовному праву. – М., 1958. – С. 120; Михлин А.С. Последствия преступления. – М., 1969. – С. 78.

[32] Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за второй квартал 2004 г. // http://xn--b1azaj.xn--p1ai/2004/obzor-sudebnoy-praktiki-vs-rf/2004.10.06.html. Дата обращения: 03.09.2018.

[33] Хотя следует отметить, что при этом варианте квалификации не находит отражение направленность умысла виновного лица на совершение квалифицированного убийства. Однако, как правильно заметила Андреева Л.А., фактическую ошибку в квалифицирующем признаке следует толковать в пользу виновного лица (Андреева Л.А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. – СПб., 1998. – С. 15).

[34] К примеру, в п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 12 марта 2002 г. № 5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств» (с изм. и доп.) указано, что «если лицо похитило непригодные к функциональному использованию огнестрельное оружие, комплектующие детали к нему, боеприпасы, взрывчатые вещества или взрывные устройства, заблуждаясь относительно их качества и полагая, что они исправны, содеянное следует квалифицировать как покушение на хищение» этих предметов // http://www.vsrf.ru/documents/own/7959/. Дата обращения: 30.08.2018.

[35] Гаскин С.С. Отягчающие обстоятельства: уголовно-правовая характеристика и пути совершенствования законодательной регламентации. – Иркутск, 1984. – С. 11.

[50] Шимбарева Н.Г. Квалификация при наличии квалифицирующих признаков. Типовые квалифицирующие признаки и их содержание. Уголовное право. В 2 т. Т. 2. Особенная часть: Учебник для академического бакалавриата / отв. ред. И. А. Подройкина, Е. В. Серегина, С. И. Улезько. 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Издательство Юрайт, 2014. – С. 39.

[51] http://www.vsrf.ru/documents/own/8202/ Дата обращения: 30.08.2018.

[52] Там же.

[53] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 4 декабря 2014 г. № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях, против половой неприкосновенности и половой свободы личности» // http://www.vsrf.ru/documents/own/8400/ Дата обращения: 30.08.2018.

[47] http://www.vsrf.ru/documents/own/8134/ Дата обращения: 30.08.2018.

[48] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» (пункт 29) // http://www.vsrf.ru/documents/own/26108/ Дата обращения: 30.08.2018.

[49] Федеральный закон от 13 декабря 1996 г. № 150-ФЗ «Об оружии» // Система ГАРАНТ: http: //base.garant.ru/10128024/#ixzz5OfxMvnAF. Дата обращения: 30.08.2018.

[43] Режим доступа: СПС «КонсультантПлюс». Дата обращения: 03.09.2018.

[44] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве» (ст. 105 УК РФ) // Официальный сайт Верховного Суда РФ / http://vsrf.ru/vscourt_detale.php?id=984. Дата обращения: 30.08.2018.

[45] Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 29 от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» (пункт 15) // Официальный сайт Верховного Суда РФ / http://www.vsrf.ru/documents/own/8242/ Дата обращения: 30.08.2018.

[46] Например, в постановлении от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», указывается, что организованная группа тщательно планирует преступление, заранее подготавливает орудия убийства, распределяет роли между участниками группы. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 29 от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» подчеркивается, что организованная группа характеризуется, в частности, устойчивостью, наличием в ее составе организатора (руководителя) и заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций между членами группы при подготовке к совершению преступления и осуществлении преступного умысла.

[54] http://www.vsrf.ru/documents/own/8202/ Дата обращения: 30.08.2018.

[55] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений» // http://www.vsrf.ru/documents/own/8202/. Дата обращения: 30.08.2018.

[56] Шимбарева Н.Г. Квалификация при наличии квалифицирующих признаков. Типовые квалифицирующие признаки и их содержание. Уголовное право. В 2 т. Т. 2. Особенная часть: Учебник для академического бакалавриата / отв. ред. И. А. Подройкина, Е. В. Серегина, С. И. Улезько. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Издательство Юрайт, 2014. С. 43.

[20] Режим доступа: СПС «КонсультантПлюс». Дата обращения: 29.08.2018.

[18] УК некоторых зарубежных стран (например, УК Республики Молдова) содержат определение конкуренции норм уголовного права и устанавливают правила квалификации преступлений при различных видах конкуренции норм УК.

[19] Иногамова-Хегай Л.В. Конкуренция уголовно-правовых норм при квалификации преступлений: Учебное пособие. – М., 2002. – С. 10, 26–39. Она же. Концептуальные основы конкуренции уголовно-правовых норм. – М.: Норма; ИНФРА-М, 2015. – С. 28–36.

[14] Корнеева А.В. Теоретические основы квалификации преступлений: Учебное пособие / под ред. А. И. Рарога. – М.: ТК Велби; Проспект, 2008. – С. 25.

[15] Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. – М.: Изд-во «Юрист», 2001. – С. 126.

[16] Уголовное право России. Общая часть: Учебник / под ред. В. П. Ревина. – М.: Юстицинформ, 2016. – С. 161.

[17] Так, например, постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», в котором содержится положение о том, что если потерпевший или посторонние лица видели, что происходит похищение, но виновный, исходя из окружающей обстановки, считал, что действует тайно, содеянное следует квалифицировать как кражу (п. 2). Таким образом, при разграничении кражи и грабежа решающее значение придается направленности умысла виновного на совершение преступления тайным или открытым способом // http://www.vsrf.ru/documents/own/8242/. Дата обращения: 29.08.2018.

[10] Корнеева А.В.Теоретические основы квалификации преступлений: Учебное пособие. – М., 2016. – С. 7.

[11] Благов Е.В. Квалификация преступлений (теория и практика). – Ярославль, 2003. – С. 18.

[12] Гаухман Л.Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. – М., 2001. – С. 266.

[13] Сабитов Р.А. Теория и практика квалификации уголовно-правовых деяний: Учебное пособие. – М.: Издательство Московского университета. 2003. – С. 48–49.

[6] Наумов А.В., Новиченко А.С. Квалификация преступления как логическая форма юридической оценки // Правоведение. 1981. № 2. – С. 88.

[5] Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов / отв. ред. И. Я. Козаченко, Г. П. Новоселов. 4-е изд. – М., 2008. – С. 39.

[8] Благов Е.В. Квалификация при совершении преступления. – М., 2009. – С. 27–45.

[7] Сабитов Р.А. Теория и практика квалификации уголовно-правовых деяний: Учебное пособие. – М., 2003. – С. 9; Он же. Теория и практика уголовно-правовой квалификации: Монография. – М.: Проспект, 2016. – С. 11–12; Колосовский В.В. Теоретические проблемы квалификации уголовно-правовых деяний. – М., 2011. – С. 12–16.

[2] Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. – М., 2004. – С. 5.

[1] Герцензон А.А. Квалификация преступления. – М., 1947. – С. 4.

[4] Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник для вузов / отв. ред. Л. Л. Кругликов. – М., 2004. – С. 10.

[3] Наумов А.В., Новиченко А.С. Законы логики при квалификации преступлений. – М., 1978. – С. 13–16; Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. – СПб., 2003. – С. 16–17.

[9] Сабитов Р.А. Теория и практика квалификации уголовно-правовых деяний. – М., 2003. – С. 7.

Глава 2. ОСНОВНЫЕ ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ В ОБЛАСТИ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ОХРАНЫ ЖИЗНИ И ЗДОРОВЬЯ

В результате изучения данной главы студент должен:

знать: наиболее важные вопросы уголовной политики в области защиты жизни и здоровья, а также положения международных правовых актов в сфере защиты прав человека; правила квалификации преступлений против жизни и здоровья; основные правоприменительные проблемы в сфере предупреждения указанных преступлений, наиболее типичные судебно-следственные ошибки, возникающие при квалификации преступлений против жизни и здоровья и способы их преодоления.

уметь: толковать с помощью различных средств и приемов уголовно-правовые нормы об ответственности за преступления против жизни и здоровья; разграничивать смежные преступления, разрешать проблемы, возникающие при квалификации данных преступлений; применять полученные знания на практике; грамотно приводить примеры, анализировать соответствующие разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

владеть: информацией о различных научных позициях по наиболее спорным вопросам квалификации преступлений против жизни и здоровья; знаниями о проблемах криминологической обоснованности преступлений против жизни и здоровья; навыками квалификации данных преступлений; навыками анализа правоприменительной практики в отношении преступлений против жизни и здоровья.

2.1. Понятие, общая характеристика и виды преступлений против жизни и здоровья, эволюция законодательства об ответственности за преступления против жизни и здоровья

История уголовной охраны личности насчитывает несколько веков, а преступления против жизни и здоровья известны с самой глубокой древности. Как справедливо отмечал М. Д. Шаргородский, многие столетия уголовное право развивалось прежде всего на примере преступлений против жизни, здоровья, чести и достоинства. Это обусловило развитие и применение обычного права и законодательства, направленного на защиту личности57.

Наиболее тяжкими и распространенными среди преступлений против жизни и здоровья являются убийства и причинение тяжкого вреда здоровью. Это древнейшие и вечные преступления, которые всегда осуждались как моралью, так и нормами права. Во все времена развития человечества общество уделяло особое внимание защите жизни и здоровья его членов. Запрет на убийство был одним из первых табу в человеческой культуре. Во многом это объяснялось необходимостью продолжения рода и укрепления общества. Еще в первобытных общинах было осуждено и запрещено убийство и причинение тяжкого вреда здоровью. По мере становления более крупных человеческих сообществ, вплоть до государственных объединений, табу на убийство и причинение тяжкого вреда здоровью приобрело форму закона, обязательного для всех членов сообщества. Известно, что первые законы являются систематизированными совокупностями норм и правил поведения, а также запретов в обществе, и формируются на основе общепринятых норм морали58.

Впервые в памятниках русского права посягательство на жизнь и здоровье как уголовное преступление упоминалось в договорах великих русских князей Олега (в 911 году) и Игоря (в 945 году) с греками. В положениях, предусмотренных Договором Олега, определялась суть убийства – лишение другого человека жизни, а также закреплялось наказание за посягательство на жизнь и здоровье. Убийство не разделялось на виды, и независимо от мотивов, смягчающих и отягчающих обстоятельств и вины, каралось тут же, на месте, смертью. Вред здоровью рассматривался как «обида», и поэтому защита здоровья была правом потерпевшего и заинтересованных лиц, которые могли применить насилие к виновному59.

Нормы об ответственности за преступления против жизни содержались во всех редакциях «Русской Правды», однако в ней еще не было четкого разграничения между убийствами и другими посягательствами на жизнь, не отделялось убийство от неосторожного причинения смерти, не конкретизировались мотивы, а определялась только объективная сторона убийства – лишение жизни другого человека. Ответственность за причинение вреда здоровью также нашла свое отражение в указанном правовом памятнике. При этом следует отметить, что охрана здоровья из частного интереса постепенно трансформировалась в общественное благо, охраняемое государством уголовно-правовыми средствами60.

Соборное уложение 1649 г. характеризовалось дальнейшей дифференциацией преступлений против жизни и здоровья. На первое место ставилось посягательство на жизнь и здоровье государя. В Уложении в зависимости от формы вины выделялись умышленное и неумышленное убийство; случайное причинение смерти было ненаказуемым, что отменяло положение, предусмотренное «Записью о душегубстве», относившее любое лишение жизни человека к преступлениям. Понятие тяжкого вреда здоровью сводилось к потере какого-либо органа либо утратой органом его функций, а также к нему относилось неизгладимое обезображивание лица. Ответственность за посягательство на здоровье дифференцировалась в зависимости от тяжести причиненного вреда, от объекта, места и оружия совершения преступления.

Шагом вперед в совершенствовании уголовно-правовых норм, защищающих жизнь и здоровье, было законодательство Петра I. Начиная с Петровского периода, жизнь и здоровье человека были признаны главным объектом охраны, за посягательство на который следовало уголовное наказание. В Артикуле Воинском 1715 г. в главе XIX «О смертном убийстве» устанавливалось определение убийства, при этом указывалось на умышленную форму вины («волею и нарочно») при лишении жизни человека, а также на отсутствие смягчающих и отягчающих вину обстоятельств («без нужды и без смертного страху»). В качестве квалифицированных видов убийства в Артикуле выделялись: отцеубийство, отравление, убийство по найму, убийство на дуэли, за их совершение устанавливались более мучительные способы смертной казни, чем за простое убийство. Здесь же предусматривалась ответственность за неосторожное и случайное убийство. Впервые указывалось на необходимость установления причинной связи между повреждениями, нанесенными виновным погибшему, и наступившей смертью, а также приводилось отграничение убийства от причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего. В толковании к артикулу давался примерный перечень повреждений, причисляющихся к смертельным, однако за нанесение некоторых ран, поддающихся в те времена лечению, предписывалось «причину смерти не всегда убийце причинять»61.

Заметный вклад в развитие охраны жизни был внесен Сводом законов Российской империи, в котором была предпринята попытка дать определение понятия убийства. Вновь посягательство на жизнь делилось на умышленное и неосторожное; умышленное убийство подразделялось на простое и квалифицированное, самоубийство или покушение на него. Телесные повреждения классифицировались на увечья и раны. Начиная со Свода законов, избавление от плода стало считаться убийством. Данное посягательство ранее формулировалось не как «умерщвление плода», а как «изгнание плода», безотносительно к последствиям, постигшим сам плод62. Такую трансформацию можно объяснить тем, что законодатель осознал необходимость защищать право на жизнь с момента зачатия.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в первоначальной редакции и в редакции 1885 г. усилило уголовно-правовую охрану жизни и здоровья. Понятие убийства Уложение определяло как умышленное или неосторожное лишение жизни человека. Убийство дифференцировалось на простое, квалифицированное, привилегированное и совершенное по неосторожности63. Предусматривалась ответственность за доведение до самоубийства, подстрекательство к самоубийству и пособничество ему. Уложение о наказаниях изгнание плода рассматривало как посягательство на жизнь человека, помещая нормы о нем в главе о «смертоубийстве» (ст. 1461–1463). Объектом воздействия считался человеческий плод, зачатый, но еще не рожденный, при этом степень развития зародыша не имела значения.

В главе третьей «О нанесении увечья, ран и других повреждений здоровью» раздела X Уложения было помещено 22 статьи, содержащие наказания за преступления против здоровья. Дифференциация ответственности за причинение вреда здоровью человека происходила за счет характера посягательства, тяжести последствий, способа, орудий преступления, формы вины, мотива и других критериев. Умышленное причинение увечья, ран и других повреждений здоровью сочеталось с неосторожным причинением. Особенностью Уложения явилось наличие 9 составов, определяющих ответственность за угрозу причинения вреда здоровью.

Последний крупнейший законодательный акт Российской империи – Уголовное Уложение 1903 г. отказалось от деления умышленного убийства на предумышленное и непредумышленное, введя общий термин «умышленное убийство» и предоставив тем самым суду возможность при назначении меры наказания принимать во внимание обдуманность действий подсудимого. Судебная практика показала, что убийство с заранее обдуманным намерением не всегда свидетельствует о его повышенной опасности, так же как прямой умысел не всегда опаснее косвенного. Умерщвление плода законодатель по степени общественной опасности приравнивал к преступлениям, посягающим на жизнь. Преступлениям против здоровья была посвящена глава XXIII, включающая в себя 14 уголовно-правовых норм, описывающих простой, квалифицированный и особо квалифицированный составы.

Важным этапом в истории развития уголовно-правовой охраны жизни и здоровья было принятие в 1922 году Уголовного кодекса РСФСР, в котором впервые нормы, устанавливающие ответственность за преступления против жизни и здоровья, были объединены в главе V «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности». Обращает на себя внимание отсутствие в тексте УК РСФСР понятия убийства и наличие статей, предусматривающих ответственность за убийство при наличии квалифицирующих признаков, простое убийство, умышленное убийство в состоянии аффекта, убийство при превышении пределов необходимой обороны, а также убийство застигнутого на месте преступления преступника с превышением необходимых для его задержания мер, убийство по неосторожности.

Необычным было примечание к ст. 143 УК РСФСР: «Убийство, совершенное по настоянию убитого из чувства сострадания, не карается». Тем самым разрешалась эвтаназия. Это положение противоречило понятию убийства и представляло большие трудности для правоприменения. Поэтому IV сессия ВЦИК приняла Положение о судоустройстве РСФСР «Об изменениях и дополнениях Уголовного кодекса РСФСР» от 11 ноября 1922 г., в рамках которого постановила исключить это примечание в связи с возникшими случаями злоупотреблений в отношении граждан, «попросивших» о лишении их жизни.

Телесные повреждения в УК РСФСР подразделялись на тяжкие, менее тяжкие и легкие. Устанавливалась ответственность за умышленное и неосторожное причинение телесных повреждений. В отдельные статьи выделялись умышленное нанесение удара, побоев и иных насильственных действий, а также истязания и мучения. Кроме того, в рассматриваемом нормативном правовом акте наряду с преступлениями против здоровья содержались посягательства, ставящие здоровье в опасность. В этот период для правильной квалификации деяний на уровне Минздрава были изданы «Правила для составления заключений о тяжести повреждений».

В Уголовном кодексе РСФСР 1926 г. также выделялось умышленное и неосторожное убийство. В свою очередь среди умышленных убийств различались: простое, квалифицированное и привилегированное убийство. Была введена ответственность за доведение до самоубийства или покушения на него лица, находящегося в материальной или иной зависимости от другого лица, путем жестокого обращения с потерпевшим или иным подобным путем.

Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. существенно изменил место и систему телесных повреждений в уголовном законодательстве. Был исключен из числа тяжких телесных повреждений такой вид, как «повреждения, повлекшие опасное для жизни расстройство здоровья». Вместо него предусмотрено «иное расстройство здоровья, соединенное со значительной утратой трудоспособности», т.е. введен экономический критерий. Одновременно законодатель отказался от трехчленного деления телесных повреждений, заменив его на двучленное: тяжкие и легкие телесные повреждения. При этом в данном законе впервые появилось деление легких телесных повреждений на два вида: причинившие и не причинившие расстройство здоровья64.

Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. оставил без изменений классификацию преступлений против жизни, но внес существенную корректировку в характеристику квалифицированных видов убийства. За статьей 102 УК РСФСР 1960 г., устанавливающей ответственность за «умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах», следовала ст. 103, в которой предусматривалось наказание за «умышленное убийство без отягчающих обстоятельств, указанных в статье 102 настоящего Кодекса». Такое расположение норм наводило на мысль, что основной нормой об убийстве является ст. 102, а ст. 103 УК РСФСР имеет субсидиарный, вспомогательный характер. Это неправильно ориентировало карательную практику. В теоретических работах принято было анализировать сначала признаки «общего состава убийства», а затем последовательно признаки квалифицированного и простого убийства. При этом неизбежны были повторения. Забывалось, что никакого «убийства вообще» не может существовать, а в каждом квалифицированном убийстве есть все признаки состава простого убийства плюс один или несколько квалифицирующих признаков. Причинение смерти по неосторожности не входило в группу убийств65.

Вред здоровью был снова дифференцирован на три категории (тяжкие, менее тяжкие и легкие телесные повреждения). Удары, побои и иные насильственные действия по УК РСФСР 1960 г. больше не выделялись в отдельный состав и охватывались признаками уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность за легкие телесные повреждения. В то же время был введен новый специальный состав – истязание, а также такие составы, которых ранее не знало отечественное уголовное законодательство, как уклонение от лечения венерической болезни и заражение заболеванием (СПИД). Незаконное производство аборта, которое традиционно относилось к преступлениям против жизни, было перемещено в преступления против здоровья.

С течением действия Уголовного кодекса РСФСР объективно возникала необходимость в корректировании системы норм, предусматривающих ответственность за преступления против жизни и здоровья. Изменение условий жизни общества, криминогенной ситуации, увеличение масштабов распространенности некоторых негативных явлений, совершенствование законодательной техники и процесса криминализации обусловили, в конечном счете, расширение системы преступлений против жизни и здоровья.

Конституция Российской Федерации (ст. 2) стала рассматривать человека, его права и свободы в качестве высшей ценности. Эти положения были закреплены и в Уголовном кодексе Российской Федерации 1996 г.: в ч. 1 ст. 2 УК РФ на первое место поставлена задача охраны прав и свобод человека и гражданина. В соответствии с принятой иерархией социальных ценностей Особенная часть УК РФ открылась разделом VII «Преступления против личности», главой 16 «Преступления против жизни и здоровья», что подчеркнуло наибольшую степень общественной опасности данных преступлений.

Следует обратить внимание, что на протяжении нескольких лет количество зарегистрированных убийств сокращается, но при этом изменилась их качественная характеристика. Для большинства убийств характерна стандартная мотивация: месть, ревность, зависть, оскорбление. Но в последнее время значительная часть убийств характеризуется корыстными мотивами, что связано с изменением образа жизни, общественных и межличностных отношений в обществе. Зачастую посягательства на жизнь и здоровье совершаются наряду с другими тяжкими и особо тяжкими преступлениями.

По многим вопросам преступлений против жизни и здоровья, в том числе и в вопросе квалификации, нет однозначного понимания. Дискуссия о квалификации рассматриваемых преступлений среди отечественных ученых продолжается. Трудности при квалификации преступлений против жизни и здоровья испытывают и практические работники правоохранительных органов. Непоследовательная позиция по вопросу применения некоторых норм о преступлениях против жизни и здоровья прослеживается и в решениях судов вышестоящих инстанций по конкретным уголовным делам.

Объясняется это, по крайней мере, тремя обстоятельствами. Во-первых, динамично изменяются законодательные формулы составов преступлений против жизни и здоровья и соответствующих смежных составов. Так, в связи с принятием современного УК изменилась редакция подавляющего большинства норм, предусматривающих ответственность за умышленное причинение смерти и вреда здоровью. Законодатель применил новую классификацию оценки тяжести вреда, причиненного здоровью человека, в частности, вместо «телесных повреждений» был введен термин «вред здоровью». Во-вторых, в связи с изменением социально-политической обстановки появились качественно новые виды преступных посягательств. Одним из таких видов стало причинение смерти по неосторожности, которое заменило понятие неосторожного убийства. Наконец, некоторые проблемы уголовно-правовой оценки преступных посягательств обусловливаются динамичным развитием науки и техники. Ряд научно-технических достижений позволяет совершенствовать приемы и способы совершения преступления.

Поэтому в процедуре применения норм уголовного права при расследовании и судебном рассмотрении дел о преступлениях против жизни и здоровья одно из центральных мест занимает правильное определение надлежащей уголовно-правовой нормы при квалификации названных преступных деяний.

Составы преступлений против жизни и здоровья предусмотрены в ст. 105–125 УК РФ. Связующим для них является интегрированный объект – личность.

Выясняя проблему интегрированного объекта преступлений против жизни и здоровья, нужно определиться, о какой личности идет речь. Необходимо отметить, что в научной литературе относительно понятия «личность» существуют различные суждения. Учитывая, что в свое время литературный тезис «личностью не рождаются, личностью становятся» был перенесен на юридическое поле, получилось, что значительное количество граждан правом на жизнь не обладало. «Личность – это разумное существо, определяющее свою деятельную позицию ко всему, что ее окружает: к труду, социальному строю, коллективу, другим людям»66. Это означало, что малолетние, престарелые лица, лица, страдающие психическим расстройством, личностью не являлись. Итогом становилось практикуемое неуважение прав человека.

Из анализа раздела VII УК РФ очевидно, что закон охраняет от преступных посягательств конкретного человека, а не абстрактную личность. Он защищает от противоправных деяний живых, реально существующих людей: их жизнь, здоровье, свободу, честь, достоинство, половую неприкосновенность, конституционные права и свободы. Как понятие собирательное личность охватывает все объекты, перечисленные в указанном разделе. Из сказанного вытекает, что преступления против личности посягают на человеческую личность во всех ее проявлениях: «и с точки зрения общественной сущности, и с точки зрения физиологической целостности»67.

Итак, интегрированный объект преступлений, посягающих на жизнь и здоровье, представляет собой комплекс общественных отношений, обеспечивающих безопасность личности и охраняемых нормами, помещенными в VII раздел УК РФ «Преступления против личности».

Наличие в рамках одного раздела УК РФ «Преступления против личности» пяти глав (16–22) направлено на объединение однородных и взаимосвязанных между собой общественных отношений, взятых под охрану специально предусмотренной группой норм уголовного закона. Такая совокупность норм Особенной части позволяет установить родовой объект, который и объединяет преступления одной направленности. Родовой объект преступлений, посягающих на жизнь и здоровье, закреплен в главе 16 УК РФ «Преступления против жизни и здоровья», это комплекс общественных отношений, обеспечивающих безопасность жизни и здоровья человека.

На теоретическом уровне возможна многозвенная классификация родовых объектов по вертикали, включающая в себя видовой объект, который представляет собой систему однородных общественных отношений, охраняемых уголовным законом. Он занимает подчиненное положение относительно родового объекта и главенствующее – по отношению к непосредственному.

Исходя из названия главы 16 УК РФ, в ней должны содержаться описания преступлений против двух видовых объектов: жизни и здоровья. Причем ясно, что причинение вреда жизни намного опаснее причинения вреда здоровью. Причинение вреда здоровью до известных пределов не грозит жизни. Напротив, причинение вреда жизни сразу исключает и здоровье. Возникает вопрос относительно причины объединения посягательств на жизнь и здоровье в одну группу.

По мнению Е. В. Благова, все дело в механизме причинения вреда жизни. Вред ей не может происходить помимо причинения вреда здоровью. Кроме того, далеко не все преступления против жизни и здоровья сосредоточены в главе 16 УК РФ. Около 90% статей Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации так или иначе направлены на охрану жизни и здоровья человека. Указанный автор совершенно обоснованно выделяет четыре линии охраны жизни и здоровья уголовным законодательством:

• дальние подступы, когда только создаются условия для причинения вреда жизни или здоровью человека (например, загрязнение вод, атмосферы, морской среды – ч. 1 ст. 250–252 УК РФ);

• возникновение опасности, когда создается угроза причинения вреда жизни или здоровью человека (например, нарушения правил безопасности на объектах атомной энергетики и взрывоопасных объектах или обращения экологически опасных веществ и отходов – ч. 1 ст. 215, 217, 247 УК РФ);

• попутно, когда преступление направлено на другие объекты, но причиняет вред или жизни или здоровью человека (например, транспортные преступления – ст. 263–269 УК РФ). Жизнь и здоровье здесь – дополнительные объекты посягательств;

• непосредственно, когда преступление направлено именно на причинение вреда жизни или здоровью человека. В них жизнь или здоровье – основные объекты посягательства. Вот эти-то деяния в основном и попали в главу 16 УК РФ. Правда, в ней содержатся и некоторые преступления из второй линии охраны жизни и здоровья человека68.

Глава 16 УК РФ содержит преступления, подвергающие опасности как жизнь, так и здоровье человека. К таким деяниям относятся преступления, предусмотренные ст. 119–125 УК РФ, которые в правовой литературе именуются по-разному: «действия, создающие опасность для жизни и здоровья»69; «преступления против здоровья»70; «преступления, ставящие в опасность здоровье человека»71; «преступления опасные для жизни и здоровья»72; «преступления, ставящие в опасность жизнь и здоровье»73; «преступления, ставящие в опасность жизнь или здоровье»74; «иные преступления, представляющие угрозу жизни и здоровью человека»75.

Указанные преступления носят смешанный характер, поскольку при их совершении опасности подвергаются как жизнь, так и здоровье человека в равной мере. Окончательный результат этих преступлений может быть самым различным (например, при изъятии органов может наступить и смерть человека, и может быть причинен тяжкий вред здоровью). Ряд преступлений из этой группы, с объективной стороны совершаются путем психического воздействия на потерпевшего, что не противоречит понятию вреда здоровью, на которое возможно воздействие различными факторами внешней среды, в том числе и психическими (например, угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью). Для некоторых преступлений характерно отсутствие насилия как такового, хотя и причиняется вред здоровью человека (например, заражение ВИЧ-инфекцией). Поэтому вполне обоснованно эту группу преступлений следует относить к преступлениям против здоровья, что находит свое подтверждение в законодательстве.

Итак, видовым объектом исследуемых преступлений выступают общественные отношения, обеспечивающие охрану жизни и здоровья.

Соглашаясь с мнением подавляющего большинства юристов, можно прийти к выводу, что непосредственным объектом преступлений против жизни являются общественные отношения, обеспечивающие безопасность жизни человека.

Непосредственный объект преступлений против здоровья представляет собой общественные отношения, обеспечивающие здоровье другого человека.

Объективная сторона преступлений против жизни и здоровья, как правило, характеризуется активным поведением. Например, угроза убийством (ст. 119 УК РФ) состоит в активных действиях, представляющих собой психическое насилие и выражающихся в высказывании намерения убить другое лицо или причинить тяжкий вред его здоровью. Так, Р. совершил угрозу убийством, когда имелись основания опасаться осуществления этой угрозы при следующих обстоятельствах. 25 апреля 2007 г. около 07 часов 40 минут он пришел в помещение цеха керамики ОАО «ЛАЗ» и, подойдя к Ш., схватил ее рукой за шею. Свои действия Р. сопровождал словами: «Я тебя убью, задушу!». Ш. была сильно напугана, данные угрозы восприняла реально, и у нее имелись основания опасаться их осуществления, так как Р. был сильно разозлен, агрессивен, пальцами руки сжимал ее шею, отчего она стала задыхаться76.

Лишение жизни и причинение вреда здоровью мыслимо и посредством бездействия, когда лицо не выполняет определенных действий, которые оно обязано было и могло совершить, и в результате этого причиняется смерть или вред здоровью другому лицу. Эта обязанность может вытекать из договора, трудовых отношений, предшествующего поведения виновного и других фактических обстоятельств. Бездействие характерно для оставления в опасности (ст. 125 УК РФ), которое выражается в заведомом оставлении без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению. Так, 20 января 2010 г. примерно в 18 часов 08 минут при пасмурной погоде и в условиях видимости, достаточной за счет включенных и исправно работавших мачт городского электроосвещения, К., управляя в пути следования технически исправным автомобилем, со скоростью, превышающей установленное ограничение скоростного режима на данном участке дороги (свыше 60 км/ч), выехав на нерегулируемый пешеходный переход, обозначенный дорожной разметкой «Зебра», в крайнем левом ряду совершил наезд на обращенного к нему левой половиной тела и расположенного в вертикальном положении пешехода, чем причинил пешеходу комплекс телесных повреждений, расценивающийся как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни. После этого, в нарушение требований Правил дорожного движения в Российской Федерации, с места совершения дорожно-транспортного происшествия скрылся. По смыслу закона, под заведомостью оставления без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии, следует понимать случаи, когда водитель транспортного средства осознавал опасность для жизни или здоровья потерпевшего, который был лишен возможности обратиться за медицинской помощью вследствие малолетства, старости, болезни или беспомощного состояния77.

Многие составы могут совершаться как действием, так и бездействием. Например, убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ) включает в себя деяние в форме действия или бездействия. Так, например, действия Е., которая, находясь в период времени с 05 часов до 06 часов в жилом доме, родила живого ребенка мужского пола и, имея умысел на убийство новорожденного ребенка, сразу же после родов не оказала ему необходимую помощь, не создала комфортные условия, а положила его в картонную коробку и, желая наступления смерти, вынесла новорожденного ребенка в неотапливаемый недостроенный дом, расположенный на территории того же домовладения, где он скончался, были квалифицированы как убийство матерью новорожденного ребенка78.

Таким образом, и действие, и бездействие, направленные на причинение смерти или вреда здоровью другому человеку, имеют равную степень общественной опасности, если они достигают своего результата.

Преступные посягательства на жизнь человека совершаются путем непосредственного физического воздействия на организм потерпевшего. Относительно возможности причинения смерти человеку путем психического воздействия в теории уголовного права существуют противоположные точки зрения. Так, Э. Ф. Побегайло считает, что при умышленном убийстве действие может иметь также форму непосредственного психического воздействия на человека79. В. И. Ткаченко полагает, что если смерть человека наступила в результате паралича сердца от эмоционального перенапряжения, вызванного, например, оскорблением, то действия виновного не могут считаться убийством, так как они непосредственно не нарушали анатомическую целостность человеческого организма80.

Вопрос о возможности лишения жизни психическими средствами обсуждался в науке еще в XIX в. Так, В. Легонин описал следующее наблюдение: оленя преследует волк. По всем данным (скорость, выносливость) олень должен уйти от преследователя. Однако происходит иное: волк сравнительно быстро настигает свою жертву, олень погибает. Решающими здесь оказываются страх, испуг: они парализуют двигательные участки нервной системы оленя, он быстро начинает задыхаться, пропадает координированность его движений, и нередко олени погибают еще до того, как их догонит преследователь81.

Следовательно, психическое воздействие столь же мыслимая причина смерти, сколь и воздействие физическое. Причем речь идет об опосредованно телесном воздействии на организм потерпевшего в чистом виде, когда виновный оказывает непосредственное влияние на психику другого человека.

Деяния, которыми на практике причиняется вред здоровью человека, весьма разнообразны. В частности, вред может быть причинен путем механического воздействия, асфиксии, отравления, действием тепла, холода, электрического тока, психического воздействия, посредством физической силы и многими другими способами. Все многообразие деяний, способных причинить вред здоровью человека, суммарно можно классифицировать в зависимости от применяемых средств и способа их применения на три группы: 1) причинение вреда здоровью путем физических (механических, электрических, термических, температурных, биологических и т.п.) воздействий; 2) причинение вреда здоровью химическим путем; 3) причинение вреда здоровью человека путем психического воздействия.

Соответственно, следует выделить три различные формы неблагоприятного воздействия на организм потерпевшего, которые проявляют себя: 1) через непосредственное соприкосновение с телом человека; 2) путем проникновения внутрь организма; 3) путем воздействия на нервную систему и ряд внутренних органов.

Составы посягательств на жизнь сконструированы по типу материальных, то есть обязательным признаком оконченного состава преступления признается причинение смерти. Доведение до самоубийства (ст. 110 УК РФ) считается оконченным с момента покушения потерпевшего на самоубийство либо фактического самоубийства. Общественно опасным последствием убийства и причинения смерти по неосторожности является смерть. Посягательство на жизнь следует считать оконченным, если наступила биологическая смерть. Если в результате преступного посягательства человек оказался лишь в состоянии клинической смерти и был спасен, то в этих случаях имеет место покушение на убийство. Насильственная смерть может свидетельствовать не только об убийстве, но и о несчастном случае и самоубийстве. В связи с этим возникает вопрос о разграничении.

Уголовно-наказуемым является посягательство на труп человека, ошибочно принятого за живого. В этом случае по правилам о фактической ошибке уголовная ответственность наступает не за убийство, а за покушение на него.

По конструкции составы преступлений против здоровья в большинстве случаев материальные, т.е. признаются оконченными с момента наступления указанных в законе последствий. Последствием при совершении преступлений против здоровья выступает тот вред, который причиняется виновными действиями субъекта здоровью потерпевшего.

Как при потере ноги, руки, зрения, так и при ударе, нанесении раны здоровью потерпевшего причиняется вред, который и является в каждом случае последствием рассматриваемых преступлений. В тех случаях, когда вреда здоровью потерпевшего не причинено, нет и состава преступления против здоровья человека.

Составы преступлений, предусмотренные ст. 119–123 и 125 УК РФ, сконструированы законом по типу формальных, т.е. содеянное признается оконченным преступлением с момента совершения указанных в законе действий (бездействия) вне зависимости от наступления последствий. Состав побоев по конструкции также является формальным. Преступление признается оконченным с момента нанесения побоев или иных насильственных действий, причинивших физическую боль.

При установлении причинной связи по делам о преступлениях против жизни и здоровья необходимо иметь в виду следующее: действия (бездействие) субъекта, предшествующие наступлению смерти или причинению вреда здоровью, могут быть признаны причиной только в том случае, если в момент их совершения они явились необходимым условием наступления данных последствий, т.е. таким условием, при отсутствии которого смерть или причинение вреда здоровью не наступили бы; эти действия (бездействие) в момент их совершения должны создавать реальную возможность наступления смерти или причинения вреда здоровью.

Определяющим для установления причинной связи является вывод о том, что результат в виде смерти или причинения вреда здоровью – необходимое последствие действия (бездействия) виновного в конкретных условиях места и времени.

Следовательно, анализируя объективную сторону преступлений против жизни и здоровья, необходимо не только устанавливать факт смерти или причинения вреда здоровью потерпевшего в результате определенных действий (бездействия), но и отграничивать действительную причинную связь этих действий и наступивших последствий от случайной связи.

К факультативным признакам объективной стороны преступлений против жизни и здоровья относятся конкретная обстановка, время и способ их совершения. Эти данные имеют важное значение не только для решения вопроса о наличии или отсутствии причинной связи, но и при определенных обстоятельствах для квалификации этого преступления.

Способ совершения преступлений против жизни и здоровья – это определенный порядок, метод, последовательность движений и приемов, применяемых лицом в процессе преступного посягательства. Способ совершения рассматриваемых преступлений находится в тесной причинной взаимосвязи с личностью преступника, его мотивацией и целью. Кроме того, свобода выбора преступником того или иного образа действий обусловливается свойствами личности потерпевшего, обстановкой, местом, временем совершения преступления. Законодатель не всегда указывает способ совершения в диспозициях рассматриваемых преступлений либо формулирует его в обобщенном виде, что требует специального толкования.

В ряде случаев способ имеет существенное значение для квалификации преступлений против жизни и здоровья. Например, для признания убийства, причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью совершенными с особой жестокостью необходимо установить, что данные преступления совершались способом, который заведомо для виновного связан с причинением потерпевшему особых страданий. В судебной практике зачастую возникают трудности при квалификации преступных деяний по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Так, по приговору суда присяжных Ростовского областного суда Г. был осужден по пп. «в», «д», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ и по п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ. Вердиктом коллегии присяжных заседателей он признан виновным в том, что совместно с Л. с целью завладения чужим имуществом напал на К. и, несмотря на сговор только на разбой, совершил его убийство, нанеся четыре удара топором по голове, затем похитил деньги потерпевшего и с места преступления скрылся. Судом ошибочно указано на наличие в действиях Г. особой жестокости. Множественность ранений не всегда свидетельствует о совершении преступления с особой жестокостью. По смыслу закона этот признак наличествует в случаях, когда перед лишением жизни или в процессе совершения убийства к потерпевшему применялись пытки, истязание или совершалось глумление над жертвой либо когда убийство совершено с причинением потерпевшему особых страданий. Для признания убийства совершенным с особой жестокостью необходимо установить, что виновный, нанося множество телесных повреждений потерпевшему, сознавал, что причиняет ему особые мучения и страдания. Таких обстоятельств по данному делу не установлено. В связи с этим осуждение Г. по квалифицирующему признаку ч. 2 ст. 105 УК РФ – совершение убийства с «особой жестокостью» – необоснованно и данный признак исключен из судебных решений82.

Необходимо подчеркнуть тесную связь способа совершения преступлений против жизни и здоровья с обстановкой, в которой действуют преступники. Обстановка совершения преступлений против жизни и здоровья есть совокупность описанных в законе объективных условий (обстоятельств), при которых выполняется объективная сторона преступного посягательства. Результаты анализа следственной и судебной практики свидетельствуют, что совершение убийства зачастую невозможно без предварительной подготовки, изучения и оценки обстановки совершения преступления, обеспечения условий возможности сокрытия преступления. Особое значение обстановка имеет в преступлениях, предусмотренных ст. 107 и 113 УК РФ. В частности, Н. признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 107 УК РФ и ст. 113 УК РФ. Как установлено судом на основании вердикта присяжных заседателей, 23 июля 2012 г. в каюте теплохода Н. нанес находившимся у него в руках кухонным ножом один удар Б. в переднебоковую поверхность груди справа, желая лишить его жизни, придя в состояние резкого эмоционального подъема, после того как Б. против воли Н. выстриг у него на голове небольшой участок волос, насмехался над его внешним видом, над шишками и неровностями на его голове, унижал, обзывая его словами: «чмо», «чморился в армии», «с чморем пить не будем, ты же опущенный», угрожал: «Мы с тобой разберемся», причинив Б. повреждение в виде колото-резаной раны переднебоковой поверхности грудной клетки справа, проникающей в грудную и брюшную полость со сквозным ранением диафрагмы, сквозным ранением печени, головки поджелудочной железы, поперечно-ободочной кишки, двенадцатиперстной кишки, осложнившейся обильной кровопотерей, смерть Б. наступила от полученного ранения.

В этом же месте и в это же время Н. нанес находившимся у него в руках кухонным ножом один удар С. в переднюю поверхность грудной клетки слева, желая причинить вред его здоровью, придя в состояние резкого эмоционального возбуждения, после того, как С. сказал: «Ходи так, тебе же так красиво», «Что с ним разговаривать, надо его побить», поддерживая Б., причинил С. повреждение в виде колото-резаной раны передней поверхности грудной клетки слева, проникающей в плевральную полость со сквозным повреждением верхней доли левого легкого.

Судебная коллегия, отменяя приговор, обратила внимание на то, что квалификация содеянного подразумевает юридическую оценку действий подсудимого применительно к уголовному закону. Согласно ст. 107 УК РФ убийством в состоянии аффекта признается умышленное лишение жизни человека, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего. Аналогичные признаки присущи и причинению тяжкого вреда здоровью в состоянии аффекта, то есть составу преступления, предусмотренному ст. 113 УК РФ. Без установления указанных признаков преступлений невозможно правильное разрешение дела по существу83.

Время совершения преступлений против жизни и здоровья – это не просто время суток или время года, это хронологический промежуток той или иной длительности (период, момент), в течение которого выполняется объективная сторона преступления. УК РФ в ч. 2 ст. 9 УК РФ дал четкие указания относительно правил определения времени совершения преступления. Время наступления смерти или вреда здоровью – сразу или через определенный промежуток времени – решающего значения для установления ответственности не имеет. Временной промежуток, в котором совершается преступление, является обязательным признаком в ст. 106 УК РФ. Анализ диспозиции данной статьи позволяет выделить следующие промежутки времени: во время родов; сразу же после родов. Так, М. в своей квартире сразу же после родов, имея умысел на убийство новорожденного ребенка, поместила его в ведро, наполненное водой, в результате чего наступила смерть ребенка. Действия М. квалифицированы по ст. 106 УК РФ как убийство матерью новорожденного ребенка сразу же после родов84.

Как свидетельствует судебная практика, установление субъективной стороны преступлений против жизни и здоровья представляет определенную сложность. Неточности в выводах об установлении формы и вида вины лица, причинившего смерть или вред здоровью другому человеку, нередко влекут за собой ошибки при квалификации содеянного, что свидетельствует о необходимости выявления всех признаков субъективной стороны данных преступлений.

Субъективная сторона преступлений против жизни и здоровья в большинстве случаев предполагает умышленную форму вины. При квалификации изучаемых преступлений следует не только выявить, что они совершены умышленно, но и определить вид умысла. Разграничение прямого и косвенного умысла имеет значение для индивидуализации ответственности, для разграничения оконченного преступления и покушения на него, а в некоторых случаях и для отграничения составов преступлений против жизни и здоровья от составов других преступлений. Деяния, описанные в ст. 109 УК РФ «Причинение смерти по неосторожности» и ст. 118 УК РФ «Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности», предполагают неосторожную форму вины. Для установления субъективной стороны преступлений против жизни и здоровья значение имеет мотив и цель преступного деяния. Юридические, уголовно-правовые аспекты мотивов и целей преступлений зависят от их влияния на общественную опасность как самого преступления, так и лица, его совершившего.

По общему правилу, ответственность за посягательства на жизнь и здоровье наступает по достижении лицом 16-летнего возраста. По ст. 105, 111 и 112 УК РФ субъектом убийства выступает лицо, достигшее 14 лет.

В литературе можно встретить неоднозначные суждения о границах возраста уголовной ответственности за причинение смерти по неосторожности. Так, Ж. Авхиа утверждает, что такое действие, как лишение жизни другого лица, даже если оно явилось следствием неосторожных действий, может быть оценено отрицательно и лицом, достигшим 14-летнего возраста. Подросток в таком возрасте вполне сознает общественную опасность и последствия своих действий85. С подобной точкой зрения нельзя согласиться на том основании, что, если общественная опасность убийства очевидна и для подростков 14-летнего возраста, то едва ли столь же отчетливо сознается в этом возрасте общественная опасность причинения смерти по неосторожности. Следовательно, позиция законодателя относительно наступления уголовной ответственности за причинение смерти по неосторожности с 16 лет правильная.

В ряде случаев субъект рассматриваемых преступлений является специальным. Например, в соответствии со ст. 123 УК РФ уголовно наказуемым признается искусственное прерывание беременности лицом, не имеющим высшего медицинского образования соответствующего профиля. Случаи искусственного прерывания беременности лицом, имеющим для этого высшее медицинское образование, осуществленные в нарушение других правил проведения этой операции (в ненадлежащих условиях, в нарушение медицинских показаний, в том числе на поздних сроках беременности), выходят за рамки данного состава преступления. Сопоставление ст. 123 УК РФ, ст. 56 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ, иного нормативного материала, регулирующего вопросы искусственного прерывания беременности, ярко показывает несогласованность российского законодательства в части уголовной ответственности за незаконное проведение искусственного прерывания беременности. Ответственность за преступление, предусмотренное ст. 123 УК РФ, должна была бы наступать и при нарушении условий, необходимых для производства искусственного прерывания беременности. Однако уголовный закон не учитывает положений, содержащихся в иных нормативных актах.

Таким образом, изложенное позволяет сделать вывод о том, что преступления против жизни и здоровья – это предусмотренные уголовным законом общественно опасные деяния, посягающие на биологическое существование или психофизиологическое состояние человека или создающие им угрозу86.

В статьях 105–125 УК РФ предусмотрена ответственность за посягательства на жизнь и здоровье человека. Эти общественно опасные деяния и составляют систему данных преступлений: преступления против жизни предусмотрены ст. 105–110 УК Ф; преступления против здоровья предусмотрены ст. 111–125 УК РФ.

2.2. Преступления против жизни: некоторые спорные вопросы

Преступления против жизни – это общественно опасные деяния, предусмотренные уголовным законом и непосредственно посягающие на безопасность жизни человека.

Уголовное законодательство предусматривает ответственность за следующие преступления против жизни: убийство (ст. 105 УК РФ); убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ); убийство, совершенное в состоянии аффекта (ст. 107 УК РФ); убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ст. 108 УК РФ); причинение смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ); доведение до самоубийства (ст. 110 УК РФ); склонение к совершению самоубийства или содействие совершению самоубийства (ст. 110.1 УК РФ); организация деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства (ст. 110.2 УК РФ). Все преступления данной группы объединяет то, что объектом каждого из них является жизнь человека.

Объект посягательства данной группы отличается рядом особенностей. Во-первых, последствия таких посягательств невосстановимы, носят необратимый характер. Во-вторых, они касаются важнейшего естественного права любого человека, зафиксированного в Конституции Российской Федерации, – права на жизнь.

Жизнь как объект преступного посягательства и как определенное физиологическое состояние имеет временные рамки, очерченные ее начальным и конечным моментом. Их правильное определение важно для отграничения убийства от таких преступных видов поведения, как незаконное прерывание беременности, неоказание помощи лицу, находящемуся в опасном для жизни состоянии, уголовно наказуемая трансплантация органов и тканей, покушение на негодный объект.

Как физиологический процесс жизнь имеет начало и конец. Для того чтобы лишить жизни, необходимо, чтобы она началась. Вопрос о том, какой момент нужно считать началом человеческой жизни, в истории права подвергался различным решениям, имеющим большое значение для разграничения убийства от изгнания и умерщвления плода.

Нередко в литературе начало жизни связывают с наличием дыхания. Так, по мнению Г. Шариповой, «…жизнь начинается с первым вдохом. Следовательно, действия против плода во время прохождения его по родовым путям, а также рожденного, но не начавшего дышать, нельзя считать действиями против жизни человека»87. Очень близко к этой позиции подходят сторонники отождествления начала жизни с первым криком новорожденного, который свидетельствует, по их разумению, о начале самостоятельного дыхания и сердцебиения88.

Но еще в дореволюционный период привязка начала жизни к первому вздоху критиковалась в теории уголовного права. Так, по предположению Н. С. Таганцева, в огромном большинстве случаев единственным доказательством жизни ребенка служит обнаружение у него дыхания, но этим не ограничивается значение данного признака. Идти далее и утверждать, что не дышавшее дитя не жило – было бы выводом, противоречащим и указаниям жизни, и положениям науки89.

Медицина свидетельствует, что отсутствие дыхания возможно, например, при рождении головки ребенка, когда он еще не успел вздохнуть, поэтому в легких не обнаружено никакого дыхательного процесса. Задержка легочного дыхания может произойти по различным причинам (немощность легочной мышцы, закупорки дыхательных каналов родовой слизью и т.д.), вследствие чего младенец после рождения не дышит и не кричит. Посягательство на жизнь в такие моменты, по нашему мнению, необходимо считать убийством.

Ряд исследователей первоначальный отчет жизни определяли следующим образом: «Начинается жизнь с момента, когда ребенок в процессе естественных родов выходит из полости материнского тела, становясь физически доступным посягательствам на него»90. Авторы комментария первого советского Уголовного кодекса, касаясь затронутого вопроса, писали: «Жизнь считается начавшейся с момента полного отделения младенца от утробы матери, хотя бы самостоятельного существования новорожденный еще не начал (то есть не успел вздохнуть); умерщвление его во время родов следует относить к случаям умерщвления плода»91. Настаивая на своей точке зрения, авторы не уточняли, что следует понимать под «полным отделением младенца от утробы матери».

Долгое время отдельные ученые соглашались с указанным предположением92. Но следует констатировать, что приведенная позиция не охватывает рамками уголовно-правовой защиты рождающегося человека. В то же время содержание содеянного и степень его общественной опасности не меняются от того, разбили ли голову ребенка тогда, когда он уже весь вышел из утробы матери или когда часть его была еще в материнском организме. В обоих случаях виновный видел ребенка и умертвил его.

Существовало и третье мнение. Так, М. Д. Шаргородский отождествлял начало жизни с началом дыхания и с моментом отделения пуповины. Однако он делал оговорку: «Если умышленное лишение ребенка жизни произошло во время родов, иногда возможно квалифицировать как убийство, если часть тела ребенка находится уже вне утробы матери»93. Данное определение момента начала жизни мы считаем неубедительным, так как при родах бывает такой промежуток времени, когда ребенок соединен еще с матерью пуповиной и несомненно уже признается рожденным, а следовательно, начавшим жить. И как верно указывал Н. И. Загородников, «неприемлемо связывать начало жизни с чисто механическим признаком – весь или не весь ребенок вышел из утробы матери, а также со случайным признаком – вдохом ребенка»94.

Дальнейшая трансформация понимания начала жизни опиралась на необходимость охраны жизни человека уже в самом процессе рождения95. Это уточнение позволяло защищать младенца не только после его отделения от материнского организма и начала самостоятельной жизни, но и во время родов (процесс постепенного появления ребенка). Последнюю позицию поддержало большинство ученых96.

В теории уголовного права выработалась еще одна точка зрения, главенствующая до сих пор, согласно которой жизнь отождествляется с началом физиологических родов97. Этот момент свидетельствует о том, что плод достаточно созрел и приобрел все необходимые качества для внеутробной жизни, о чем и говорят объективные данные (начало родов). Однако начало физиологических родов означает не появление ребенка из организма матери, а родовые схватки, продолжительность которых может достигать 12–16 часов. И как утверждает Е. В. Кургузкина, «…в тот момент никакая часть ребенка еще не появилась из утробы матери и вряд ли можно начинать отсчет жизни человека с этого момента. В этот период можно говорить только о плоде, и действия по его уничтожению нельзя квалифицировать как убийство»98.

Такую позицию поддержать нельзя. Посягательство на ребенка во время родов, по нашему твердому убеждению, должно признаваться убийством. Хотя в такой момент ребенок еще невидим, однако ряд признаков с несомненностью говорят о том, что новый человек готов появиться на свет, что он уже может начать свою самостоятельную жизнь. Весьма убедительно по данному вопросу высказалась Т. Макиенко, президент «Движения в защиту жизни»: «Верить, что жизнь человека начинается только с момента рождения, потому что мы не видим, что происходит внутри чрева матери, – такое же невежество, как считать, что Солнце вращается вокруг Земли на том основании, что мы каждый день видим восход Солнца»99.

В настоящее время в уголовно-правовой литературе стал вновь подниматься вопрос о моменте начала жизни. Несмотря на современный подход к обозначенной проблеме, позиция исследователей во многом сходна с описанными выше точками зрения. Так, Т. В. Кондрашова, опираясь на нормативные акты Министерства здравоохранения России, полагает, что в них момент начала жизни связан с фактом рождения, а не рождаемости ребенка, и поэтому «понимание начала жизни должно оставаться прежним, так как с отделением плода от тела матери процесс родов еще не завершен»100. А. Н. Красиков, наоборот, утверждает, что ранее высказанные взгляды на обозначенную проблему устарели. Начало жизни им толкуется как момент, когда плод отделился от утробы роженицы, за исключением пуповины, которая не перерезана, и у плода имеется дыхание или сердцебиение, пульсация пуповины либо произвольные движения мускулатуры101.

Опираясь на вышеизложенное, можно выделить следующие определения начала жизни: первое – самый распространенный подход заключается в отождествлении начала жизни с началом дыхания (первым криком) новорожденного; второе – с полным отделением ребенка от утробы матери (даже если ребенок не успел вдохнуть, главное, чтобы он был виден и доступен для посягательства); третье совпадает с двумя предыдущими, а именно: либо начало дыхания, либо момент отделения пуповины; четвертое – связывает начало жизни с началом физиологических родов. Таковы принципиальные научные позиции, отражающие существо проблемы, однако они, в силу своей противоречивости, не разрешают обозначенной проблемы. Очевидно одно – в теории уголовного права уже давно сложились стереотипы, которые сводят понимание жизни человека к ее продолжению от рождения до смерти.

Между тем любой человек, мало-мальски сведущий в вопросах генетики, знает, что жизнь начинается в момент слияния мужской и женской половых клеток. С этого момента образовавшаяся зигота (эмбрион, представляющий собой гроздь клеток) начинает обладать индивидуальным для каждого существа на планете набором хромосом, который не изменится до самой его смерти. Такой набор определяет, какого роста будет человек, какого цвета у него будут волосы, глаза, какой у него будет тембр голоса, группа крови, даже какие у него будут способности, таланты, желания и стремления. Наука показывает, что первые девять месяцев в утробе матери являются частью всей жизни, которая начинается в момент зачатия и оканчивается смертью. По мнению ученых, эти первые месяцы необходимы и должны быть приняты так же, как и периоды младенчества, детства, возрастания, зрелости и старости102.

Медицина смотрит на жизнь в двух поэтапных проявлениях: внутриутробном и внеутробном. Внутриутробный этап начала развития человека возникает с момента зачатия. Второй этап начинается с внеутробной жизни человека, когда он полностью извлечен из материнского организма и готов к автономному существованию. Сказанное красноречиво свидетельствует, что современные ученые хорошо знают, что плод развивается (а, следовательно, живет) с первых минут зачатия. Тогда, может быть, началом жизни человеческого организма следует считать момент зачатия (оплодотворения)?

И действительно, существует немало религиозных и философских воззрений, согласно которым жизнь начинается с момента появления зародыша. Согласно Американской Конвенции прав человека жизнь начинается в момент зачатия (ст. 4)103. Китайцы считают годы жизни человека не с момента рождения, а с момента оплодотворения104. В разных странах есть немало общественных организаций, которые последовательно выступают за то, чтобы право на жизнь принадлежало человеку с момента появления зародыша.

С переходом России с 1 января 1993 г. на рекомендованные Всемирной организацией здравоохранения критерии определения мертво- и живорождения было устранено неполное толкование (обоснование) живорождения, связанное с принятым более 60 лет назад в отечественной медицинской практике сокращенным перечнем признаков жизни.

С 1 января 2012 г. действуют новые критерии рождения детей. Они разработаны в соответствии с рекомендованными Всемирной организацией здравоохранения. Согласно им, моментом рождения ребенка является момент отделения плода от организма матери посредством родов. Медицинскими критериями рождения являются: 1) срок беременности 22 недели и более; 2) масса тела ребенка при рождении 500 грамм и более (или менее 500 грамм при многоплодных родах); 3) длина тела ребенка при рождении 25 см и более (в случае, если масса тела ребенка при рождении неизвестна); 4) срок беременности менее 22 недель или масса тела ребенка при рождении менее 500 грамм, или в случае, если масса тела при рождении неизвестна, длина тела ребенка менее 25 см, – при продолжительности жизни более 168 часов после рождения (7 суток).

Живорождением является момент отделения плода от организма матери посредством родов при сроке беременности 22 недели и более при массе тела новорожденного 500 грамм и более (или менее 500 грамм при многоплодных родах) или в случае, если масса тела ребенка при рождении неизвестна, при длине тела новорожденного 25 см и более при наличии у новорожденного признаков живорождения (дыхание, сердцебиение, пульсация пуповины или произвольные движения мускулатуры независимо от того, перерезана пуповина и отделилась ли плацента)105.

Однако у медицинских работников до сих пор отсутствует однозначный подход к определению момента, с которого человек считается живым. Такой вывод вытекает из данных, полученных в результате опроса акушеров-гинекологов, неонатологов и других специалистов, работающих в больницах г. Ростова-на-Дону. Всего было опрошено 30 человек, 40% из них считают, что жизнь начинается с момента зачатия, 15% – с момента первого внутриутробного движения плода, 10% – с момента появления признаков жизни (дыхания, сердцебиения, пульсации пуповины, произвольного движения мускулатуры), 10% – с момента полного изгнания или извлечения продукта зачатия из организма матери, независимо от продолжительности беременности, 5% – с момента первого вдоха ребенка, 5% – с момента отделения плаценты106.

Итак, в течение многих лет ведутся дискуссии и высказываются различные мнения по вопросу, что же считать началом жизни: пребывание ребенка в утробе матери или же момент рождения. По нашему мнению, если мы не знаем, когда начинается жизнь индивида, то не лучше ли нам предполагать ее уже начавшейся. Г. Шарипова вообще считает неправомерным давать юридическое определение понятия «жизнь»107. Представляется, что в любом случае решение этого вопроса надо выносить на широкое обсуждение общества. Моральный аспект этой проблемы выходит за рамки данного исследования, тем более что зарождение нового человеческого организма является не только правовой, социально-биологической, но и этической проблемой.

Одинаково важным вопросом определения начала жизни является и определение ухода из нее. Как и начало жизни, ее окончание – это не одномоментный акт, а процесс, имеющий протяженность во времени и способный протекать по-разному. Начало и конец жизни человека представляют собой юридический факт – событие, с которым связаны возникновение, изменение, прекращение общественных отношений.

В современных условиях наука выделяет несколько видов смерти. Социальная смерть характеризуется потребностью умирающего изолироваться от общества, замкнуться в самом себе и все дальше и дальше отделяться от живых людей. В момент осознания человеком очевидного конца наступает психическая смерть. Мозговая смерть – полное прекращение деятельности головного мозга. Физиологическая смерть означает угасание последних функций организма, обеспечивающих деятельность его жизненно важных органов. Акушеры используют и иную классификацию: антенатальную смерть, наступающую в течение родового акта; постнатальную смерть, наступающую после рождения живого младенца. Можно говорить о естественной смерти и патологической, т.е. преждевременной. Одновременно смерть может быть частичной, т.е. когда умирает не весь организм, а группа клеток или какой-либо орган.

Различают смерть клиническую и биологическую (церебральную). Клиническая смерть является обратимой, так как предполагает возможность восстановления жизнедеятельности, но в строго ограниченный период. Биологическая смерть необратима, и никакие медицинские манипуляции не могут привести к оживлению человека.

На протяжении почти всей истории человечества синонимом смерти считалось обнаруживаемое прекращение работы сердца и самопроизвольного дыхания. В настоящее время согласно статье 9 Закона Российской Федерации «О трансплантации органов и (или) тканей человека» от 22 декабря 1992 г. № 4180-1 заключение о смерти дается на основе констатации необратимой гибели всего головного мозга (смерть мозга), установленной в соответствии с процедурой, утвержденной федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере здравоохранения. Настоящим документом было подтверждено, что смерть человека есть необратимое прекращение всех функций его головного мозга, регистрируемое даже при работающем сердце и искусственной вентиляции легких.

Деликатность этой чисто медицинской проблемы заключается в том, чтобы верно определить, когда же наступает смерть мозга (то есть биологическая смерть). Согласно постановлению Правительства Российской Федерации от 20 сентября 2012 г. № 950 «Об утверждении Правил определения момента смерти человека, в том числе критериев и процедуры установления смерти человека, Правил прекращения реанимационных мероприятий и формы протокола установления смерти человека» биологическая смерть устанавливается на основании наличия ранних и (или) поздних трупных изменений.

Если после реанимационных мероприятий восстановить функции головного мозга не удается, то аппаратом искусственно поддерживается дыхание и кровообращение. По мнению академика В. Неговского, оживленный таким способом больной уже не личность, а лишь ее иллюзия в прежней телесной оболочке, своеобразный сердечно-легочный аппарат, который не может мыслить, не может воспринимать ни себя, ни внешнюю среду108, то есть человек считается умершим, потому что мертв как личность.

В соответствии с распространенным мнением о том, что момент окончания жизни совпадает с полным прекращением функционирования мозга, что определяется ровной линией энцефалограммы даже в случаях, когда сердце продолжает еще работать, считается, что такой человек мертв и не нуждается в охране. Против данного решения возражал М. Д. Шаргородский, полагая, что право должно охранять жизнь до последнего момента, в том числе жизнь с умершим мозгом109. По утверждению некоторых современных ученых110, так и остается открытым сам вопрос: вправе ли медики и законодатели предписывать людям, кого считать живым, а кого мертвым?

Пока человек жив, его жизнь охраняется законом и никто не вправе как принимать решение о том, быть ей или не быть, так и принимать меры для ее прекращения. Кроме того, медицине уже известны случаи, когда у лиц, у которых в течение длительного промежутка времени работа мозга прекращалась и он давал ровную энцефалограмму, после присоединения к аппарату «сердце-легкие» (чем искусственно поддерживалось дыхание и деятельность сердца) в дальнейшем полностью восстанавливалась деятельность мозга.

Охрана жизни человека после наступления смерти лишена смысла. В то же время на этом проблема не исчерпывается. Иногда рождаются дети с физическими аномалиями, не совместимыми с жизнью. Жизнь таких детей может поддерживаться только с помощью медицинского воздействия и постоянного последующего наблюдения. Вопрос заключается в следующем: нуждается ли такой ребенок в помощи и защите.

Необходимо отметить, что отдельные юристы и врачи неоднократно ставили вопрос относительно разрешения причинения смерти при определенных условиях. К одному из видов безнаказанных убийств они относили убийство родившихся уродами или с заложенными в организме болезнями детей вскоре после их рождения. В соответствии с данным подходом ребенок, начавший жизнь, был менее огражден в этом своем благе жизни, чем прочие «неполноценные» лица. Остатки таких представлений выразились в том, что лишение жизни новорожденного ребенка с физическими пороками в некоторых кодексах зарубежных стран рассматривается как менее опасное111. Критерии уродства законодательно не закреплены, а это может, по нашему мнению, привести к определенным трудностям в решении вопроса, является ли таковым младенец.

Итак, жизнь – это объективный процесс непрерывного развития, который на всем протяжении защищается уголовным законодательством. Вопрос о начале уголовно-правовой охраны жизни не вызывал таких острых дискуссий среди теоретиков и практиков, как вопрос о точке ее отсчета. Подход к пониманию охраны жизни зависел от определения ее начала, объединяя эти два момента воедино.

В появившейся в УК РФ самостоятельной норме «убийство матерью новорожденного ребенка» законодатель как бы оговаривает начальный этап защиты жизни: «во время родов». В то же время данный временной промежуток еще больше запутал юристов, так как появились многочисленные интерпретации того, что считать убийством во время родов. Введение ст. 106 УК РФ вызвало неоднозначные суждения среди исследователей относительно начала уголовно-правовой охраны жизни. Так, О. В. Лукичев определяет начало защиты жизни с момента появления в процессе родов какой-либо части тела ребенка вне утробы матери112. А. Н. Красиков увязывает защиту жизни с признаком живорождения113. Т. В. Кондрашова рекомендует действия, направленные на прекращение жизнедеятельности рождающего ребенка, когда он еще полностью не отделился от тела матери, квалифицировать как покушение на убийство114.

С указанными позициями не согласен Р. Шарапов. Он полагает, что жизнь продукта рождения в период его изгнания из организма роженицы не должна выпадать из-под уголовно-правовой охраны жизни человека, а намеренное умерщвление ребенка во время его рождения путем непосредственного воздействия на его организм может признаваться убийством115.

Ряд ученых, связывает защиту младенца с моментом его способности к внеутробному существованию. Учитывая, что на современном уровне развития медицины такая способность возможна с 22 недель беременности, то соответственно защищать жизнь ребенка необходимо именно с этого момента.

Данная идея не является новой для исследователей, она уже представлялась в научной литературе. Весьма убедительно по данному вопросу высказалась А. Л. Карасова. Она считает, что посягательство на жизнь рождающегося ребенка при сроке беременности свыше 22 недель во время естественных преждевременных или искусственно вызванных преждевременных родов, а также кесарева сечения должно признаваться убийством с момента, когда из утробы матери появилась какая-либо часть рождающегося ребенка, то есть появляется объективная возможность воздействия на него. При этом посягательство на ребенка, еще находящегося в утробе и недоступного для физического воздействия, на какую-либо часть его тела нельзя квалифицировать как убийство116. Это правильные, но, как нам кажется, явно недостаточные меры, необходимые для защиты ребенка, поскольку они не позволяют в полной мере обеспечить безопасность его жизни.

Примерно такой же позиции придерживается А. Н. Попов. Однако он делает весомую поправку, отмечая, что посягательство на жизнь ребенка, даже находящегося в утробе матери, при сроке беременности свыше 22 недель должно квалифицироваться как убийство. Условиями правомерности являются медицинские показания для прерывания беременности117.

По нашему мнению, А. Н. Попов сделал значительный шаг вперед в уголовно-правовой защите жизни ребенка, прямо утверждая, что «для квалификации содеянного как убийства никакого принципиального значения не имеет местонахождение ребенка после 22 недель беременности (в утробе матери или вне ее). В любом случае речь идет об умышленном причинении смерти живому человеческому существу со всеми вытекающими отсюда последствиями»118.

Указанное должно быть учтено законодателем. Начальный момент уголовно-правовой охраны жизни необходимо определить с 22 недель беременности, так как именно в этот период медициной установлена возможность самостоятельного существования ребенка вне организма женщины. Поэтому посягательство на жизнь ребенка даже в утробе матери после 22 недель беременности необходимо считать убийством. Норма, устанавливающая начало охраны жизни, будет способствовать усилению защиты жизни человека как до, так и после рождения.

Далее следует остановиться на проблеме определения убийства. В доктрине уголовного права существовали две противоположные точки зрения в отношении понятия «убийство». Так, А. А. Пионтковский полагал, что убийство есть противоправное умышленное или неосторожное лишение жизни человека119. Критиком данного подхода был М. Д. Шаргородский, полагавший нецелесообразным с уголовно-политической точки зрения применение понятия самого тяжкого преступления против личности к случаям неосторожного деяния. Он обращал внимание на то, что «выражение “неосторожный убийца” так же противоречит духу языка, как выражение “неосторожный поджог”, убить и поджечь можно только умышленно. Неосторожно можно только причинить смерть или вызвать пожар»120.

Большинство исследователей не разделяли взгляда М. Д. Шаргородского, ссылаясь на недопустимость ослабления борьбы с неосторожными преступлениями против жизни121.

Воспринятая действующим российским уголовным законодательством точка зрения М. Д. Шаргородского относительно выделения неосторожного причинения смерти в отдельную уголовно-правовую норму представляется оправданным шагом, поскольку понятие «убийство» в общественном правосознании ассоциируется именно с умышленным лишением жизни человека, что подчеркивает повышенную общественную опасность данного деяния.

Действующий уголовный закон впервые установил определение убийства как «умышленное причинение смерти другому человеку» (ч. 1 ст. 105 УК РФ).

По мнению некоторых ученых, законодательное определение убийства является неполным. Так, А. И. Коробеев считает, что в законотворческой деятельности и в теории уголовного права эволюция понятия «душегубство – смертоубийство – убийство» завершилась резким сужением рамок этого понятия. Если под убийством вначале понималась и смерть в результате несчастного случая, чуть позже – самоубийство и криминальный аборт, еще позже – различные виды причинения смерти независимо от форм вины, то в последнее время сфера применения этого понятия ограничилась лишь умышленным причинением смерти одним человеком другому122.

В. И. Кузнецов полагает, что само по себе легальное определение убийства не позволяет в полной мере разграничить данное деяние со схожими преступлениями – как более, так и менее опасными, и потому имеется насущная необходимость ввести в научный и практический оборот еще одно, доктринальное определение убийства, которое не противоречило бы легальному, а дополняло его, конкретизировало и помогало решить сложнейшие проблемы квалификации насильственных посягательств123.

Попытки такие предпринимались в отечественной науке неоднократно. Почти все научные определения убийства включали указание на «противоправность» причинения смерти. О необходимости введения в понятие убийства признака противоправности писали М. Д. Шаргородский, Н. А. Беляев, Н. И. Загородников, А. А. Пионтковский.

Противоправность при убийстве включает совершение деяния, запрещенного уголовным законом, и осознание виновным общественной опасности своего деяния. В формулировке ч. 1 ст. 105 УК РФ такого указания нет. Следует согласиться с мнением большинства ученых о том, что признак противоправности в характеристике убийства является необходимым, так как он позволяет отграничить убийство от правомерного лишения жизни человека. О данной необходимости свидетельствует и правоприменительная практика.

Показательно в этом отношении дело К., осужденного по ч. 1 ст. 108 и ч. 1 ст. 114 УК РФ. Как следует из приговора, Т. и Д. решили ограбить незнакомого им К. Они зашли вслед за К. в подъезд дома. Д. подошел к К. и попытался снять с его руки кольцо и часы, нанося К. удары руками и ногами по лицу. Т. замахнулся на К. кулаком. К., пресекая преступные действия нападающих, имевшимся у него складным ножом, нанес удары Д. в живот, чем причинил ему ножевое ранение, повлекшее смерть, а Т. – в голову и в живот, чем причинил тяжкий вред здоровью. Судебная коллегия по уголовным делам Астраханского областного суда приговор оставила без изменения. Заместитель Председателя Верховного Суда в протесте поставил вопрос об отмене судебных решений и прекращении дела за отсутствием в действиях К. состава преступления. Уголовное дело в отношении К. было прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления124.

Из приведенного примера можно увидеть, что суд первой инстанции признавал действия обороняющегося как преступные, исходя лишь из тяжести наступивших последствий, а также самого факта причинения вреда не одному, а нескольким посягающим. Вынося обвинительный приговор, суд не принял во внимание то, что действия К., направленные на лишение жизни Д., были правомерными.

И. С. Петрова справедливо обращает внимание на то, что в УК РФ ничего не сказано о случаях причинения смерти при проведении контртеррористических операций, противодействии актам терроризма и т.п., что позволяет трактовать их неоднозначно. Так, 21 ноября 2003 г. в г. Ростове-на-Дону состоялся судебный процесс над офицерами спецназа У., К., В. и П., которые в январе 2002 г. при проверке информации о возможности нахождения в населенном пункте Дай Шатойского района Чеченской Республики раненого главаря боевиков Хаттаба и группы его подручных арабов расстреляли шестерых жителей Шатойского района. Военная прокуратура предъявила этим офицерам обвинение в совершении преступления, предусмотренного п.п. «а» и «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Адвокаты обвиняемых заявили, что их подзащитные действовали в соответствии со ст. 42 УК РФ (исполнение приказа), что исключает преступность ими содеянного. В мае 2004 г. суд присяжных оправдал военных в инкриминируемых им убийствах125. Однако прокуратура опротестовала оправдательный приговор126.

Таким образом, причинение смерти при необходимой обороне либо задержании лица, совершившего преступление, не только не влечет уголовной ответственности, но и не является убийством. Равным образом не признаются убийством и другие случаи правомерного лишения жизни – при исполнении приговора к смертной казни, при проведении боевых действий в ходе контртеррористических операций и др. Но для того, чтобы решить сложнейшие проблемы квалификации умышленного причинения смерти, необходимо конкретизировать понятие убийства, дополнив его признаком противоправности.

В соответствии с ч. 1 ст. 105 УК РФ убийство есть умышленное причинение смерти, т.е. убийством считается причинение смерти другому человеку при наличии вины в форме прямого или косвенного умысла. Невиновное причинение смерти другому человеку не может расцениваться как совершение убийства.

Вместо слов «причинение смерти» для характеристики объективной стороны убийства исследователи иногда пользуются выражением «лишение жизни». Оба выражения равноценны. В первом случае указывается на последствие, во втором – на объект убийства. Все виды умышленного причинения смерти другому человеку охватываются одним термином «убийство». Это соответствует российской правовой традиции127.

Из конструкции ч. 1 ст. 105 УК РФ можно увидеть, что причинение смерти самому себе не является преступлением. В действующем уголовном законодательстве отсутствует запрет на самоубийство. И. Я. Фойницкий объяснял это следующим образом: «Уголовно наказуемым может быть только лишение жизни другого лица, ибо в заповеди «не убий» речь идет не о самоубийстве»128.

Не влечет ответственности соучастие в самоубийстве, за исключением случаев, когда лицо непосредственно причиняет смерть лицу, стремящемуся свести счеты с жизнью. Не может привлекаться к уголовной ответственности и лицо, которое в процессе самоубийства оказывало интеллектуальное пособничество либо подстрекало к совершению суицида. Однако склонение к самоубийству (или оказание помощи в самоубийстве) малолетнего или психически больного, который не осознает характера происходящего, российское уголовное право признает убийством по признаку опосредованного причинения смерти другому человеку.

Добровольное согласие потерпевшего на лишение его жизни не исключает ответственности за умышленное причинение смерти. Федеральный закон Российской Федерации «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ запрещают осуществление эвтаназии. Медицинским работникам запрещается осуществление эвтаназии, то есть ускорение по просьбе пациента его смерти какими-либо действиями (бездействием) или средствами, в том числе прекращение искусственных мероприятий по поддержанию жизни пациента. При этом не имеет значения, сам врач принимает решение об умерщвлении пациента или его склоняют семья или законные представители больного.

Отсутствует факт добровольного лишения жизни в случае, если жертва обманом была введена в заблуждение относительно существенных обстоятельств, касающихся ее жизни, и под влиянием этого причинила себе смерть (например, человеку внушена ложная мысль, что он болен неизлечимой и смертельной болезнью, а избавлением от предстоящих мучений может служить самоубийство)129.

Достаточно сложными для юридического анализа являются ситуации спасения собственной жизни за счет жизни другого лица. На практике нередко встречаются случаи, когда субъект причиняет смерть другому человеку, подчиняясь инстинкту самосохранения.

Представители дореволюционной науки уголовного права считали такие действия ненаказуемыми. А. Ф. Кистяковский, признавая спасение собственной жизни за счет другого лица в нравственном отношении неприемлемым, одновременно указывал на то, что такие действия не могут считаться уголовно наказуемыми «на том основании, что такое действие совершается человеком, обезумевшим от страха потерять свою жизнь»130.

В современной теории уголовного права вопрос о возможности спасения собственной жизни путем причинения смерти другому лицу относится к числу дискуссионных. М. Д. Шаргородский считал, что действия альпиниста, с целью спасения собственной жизни обрезавшего веревку, к которой был прикреплен его товарищ, являются наказуемыми и лицо должно нести ответственность на общих основаниях: «Наказуем, как мы полагаем, и альпинист, обрубивший веревку, к которой привязан его товарищ, сорвавшийся с горы и тянущий его за собой в бездну, когда он не может того удержать, и имеется дилемма – или погибнуть обоим, или спастись ему одному»131. Ю. В. Баулин, рассматривая данный случай, утверждает: «Правомерными должны быть признаны действия альпиниста, обрубившего веревку, к которой был привязан его товарищ, срывающийся с горы и тянущий его в бездну. В этом случае причиненный вред вполне отвечает характеру опасности – смерть одного человека предотвращает угрозу смерти двух лиц»132. В. Ф. Антонов совершенно справедливо крити

...

Ұқсас кітаптар

И.Э. ЗвечаровскийУголовное право Российской Федерации. Общая часть

Т.Г. ЧерненкоКвалификация преступлений: вопросы теории и практики

О.В. МартышинФилософия права

Энциклопедия юридическая в 15 томах. Том 2 (Б-В)

18+

Ю.К. ОрловСудоустройство и правоохранительные органы

Алексей РарогУголовное право Российской Федерации. Общая часть

Сергей АфанасьевПроблема истины в гражданском судопроизводстве

Л.В. Туманова, О.В. ЖуковаАдминистративное судопроизводство. Хрестоматия

Анатолий ЗемцовЦифровые доказательства в арбитражном суде

А.В. НаумовРоссийское уголовное право. Общая часть

Конкурентное право России

Алексей РарогУголовное право Российской Федерации. Особенная часть

Бортникова НадеждаСудебные расходы в гражданском судопроизводстве. Монография

А.В. КорнееваТеория квалификации преступлений

А.П. СергеевКомментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая (постатейный)

Л.В. ТумановаКомментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный)

Краткий курс по уголовному праву. Особенная часть

И.Э. ЗвечаровскийУголовное право России: курс Общей части, во многом определяющей действенность положений его части Особенной

Г.В. Костылева, Н.Е. МуженскаяРуководство для следователя и дознавателя по расследованию отдельных видов преступлений: в 2 ч. Ч. I

Безлепкин Б.Т.Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный)

автордың кітабын онлайн тегін оқу Актуальные проблемы Особенной части уголовного праваИ.А. Подройкина, С.И. Улезько