И. А. Цинделиани, А. В. Разгильдеев

Вопросы таможенного права
в практике Верховного Суда Российской Федерации

Учебное пособие

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 339.543(075.8)

ББК 67.401.21я73

Ц63

Авторы:
Цинделиани И. А., кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой финансового права ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия», профессор кафедры, член Научно-консультативного совета при Верховном Суде Российской Федерации, член Научно-консультативного совета при Арбитражном суде Московского округа, член Научно-консультативного совета при Арбитражном суде Московской области;
Разгильдеев А. В., советник Управления систематизации законодательства и анализа судебной практики Верховного Суда Российской Федерации, соискатель кафедры финансового права ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия».

В пособии представлены правовые позиции Верховного Суда Российской Федерации, отражающие сложившуюся на сегодняшний день кассационную практику применения таможенного законодательства за период с 2017 г. по настоящее время. Дан обзорный комментарий к постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 26 ноября 2019 г. № 49 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике в связи с вступлением в силу Таможенного кодекса Евразийского экономического союза».

Настоящее пособие позволит читателю сориентироваться в сложных вопросах применения норм таможенного законодательства.

Законодательство приведено по состоянию на 1 сентября 2020 г.

Рассчитано на студентов, магистров, аспирантов и практикующих юристов.

Пособие подготовлено при информационной поддержке СПС «КонсультантПлюс».

УДК 339.543(075.8)

ББК 67.401.21я73

© Цинделиани И. А., Разгильдеев А. В., 2020

© ООО «Проспект», 2020

ПРЕДИСЛОВИЕ

Внешнеэкономическая деятельность является важнейшей сферой экономической системы государства. Динамика экспортно-импортных операций является важнейшим индикатором экономической ситуации в экономике государства. Значительное влияние на развитие и активизацию внешнеэкономической деятельность оказывает действующая система таможенного регулирования. Обеспечение эффективной системы таможенного регулирования является важнейшей функцией государства, она должна быть прозрачной и предсказуемой, и базирующейся на единообразной правоприменительной практике.

Активность внешнеэкономической деятельности субъектов предпринимательской деятельности не только важнейший индикатор экономической системы государства, но и важнейший фактор, с которым связана динамика формирования значительного объема финансовых ресурсов, аккумулируемых федеральным бюджетом государства. Наиболее наглядно это можно увидеть на показателях таможенной статистики1. По данным таможенной статистики, в январе — декабре 2019 года внешнеторговый оборот России2 составил 672,0 млрд долларов США и по сравнению с январем — декабрем 2018 года снизился на 3,0 %.

Сальдо торгового баланса сложилось положительное в размере 177,2 млрд долларов США, что на 33,7 млрд долларов США меньше, чем в январе — декабре 2018 года.

Экспорт России3 в январе — декабре 2019 года составил 424,6 млрд долларов США и по сравнению с январем — декабрем 2018 года сократился на 6,0%. На долю стран дальнего зарубежья приходилось 87,4%, на страны СНГ — 12,6%.

Основой российского экспорта в январе — декабре 2019 года традиционно являлись топливно-энергетические товары, удельный вес которых в товарной структуре экспорта составил 62,1% (в январе — декабре 2018 года — 63,8%). В товарной структуре экспорта в страны дальнего зарубежья доля этих товаров составила 66,9% (в январе — декабре 2018 года — 67,8%), в страны СНГ — 29,0% (35,7%). По сравнению с январем –декабрем 2018 года стоимостный объем топливно-энергетических товаров снизился на 8,5%, а физический — возрос на 3,4%. Среди товаров топливно-энергетического комплекса возросли физические объемы экспорта бензина автомобильного на 23,1%, электроэнергии — на 12,8%, угля каменного — на 2,9%. Вместе с тем снизились физические объемы экспорта нефтепродуктов на 5,0%, в том числе керосина — на 9,9%, дизельного топлива — на 6,5%, топлив жидких — на 3,2%, поставки газа природного снизились на 0,3%.

В общем стоимостном объеме экспорта доля металлов и изделий из них в январе — декабре 2019 года составила 8,9% (в январе — декабре 2018 года — 9,7%). В товарной структуре экспорта в страны дальнего зарубежья доля этих товаров составила 8,2% (в январе — декабре 2018 года — 9,3%), в страны СНГ — 13,5% (12,8%). По сравнению с январем — декабрем 2018 года стоимостный объем экспорта товаров снизился на 14,1%, а физический — на 11,7%. Снизились физические объемы экспорта чугуна на 26,4%, проката плоского из железа и нелегированной стали — на 16,8%, полуфабрикатов из железа и нелегированной стали — на 7,9%. Вместе с тем возросли физические объемы экспорта меди на 7,6%, ферросплавов — на 0,3%.

Доля экспорта продукции химической промышленности в январе — декабре 2019 года составила 6,4% (в январе — декабре 2018 года — 6,1%). В товарной структуре экспорта в страны дальнего зарубежья доля этих товаров составила 5,4% (в январе — декабре 2018 года 5,2%), в страны СНГ — 13,3% (в январе — декабре 2018 года — 12,8%). Стоимостной объем экспорта данной товарной группы снизился на 1,7%, а физический — увеличился на 2,5%. Возросли физические объемы экспорта продуктов органических химических соединений на 5,5%, в том числе, красок и лаков — на 11,6%, фармацевтической продукции — на 6,7%, удобрений — на 1,6%, пластмасс и изделий из них — на 1,5%. При этом снизились физические объемы поставок каучука, резины и изделий из них на 2,1%.

Доля экспорта машин и оборудования в январе — декабре 2019 года осталась на уровне прошлого года и составила 6,5%. В товарной структуре экспорта в страны дальнего зарубежья доля этих товаров составила 4,6% (в январе — декабре 2018 года — 4,9%), в страны СНГ– 19,9% (17,9%). Стоимостный объем экспорта данной товарной группы снизился на 5,0%. При этом возросли объемы экспорта электрического оборудования на 12,4%, средств наземного транспорта, кроме железнодорожного — на 9,8%. Физические объемы поставок легковых автомобилей возросли на 16,7%, а грузовых автомобилей снизились на 2,9%.

Доля экспорта продовольственных товаров и сырья для их производства в товарной структуре экспорта в январе — декабре 2019 года составила 5,9% (в январе — декабре 2018 года — 5,5%). В товарной структуре экспорта в страны дальнего зарубежья доля этих товаров составила 5,1% (в январе — декабре 2018 года — 5,0%), в страны СНГ — 11,0% (9,2%). По сравнению с январем-декабрем 2018 года сократились стоимостные объемы поставок этих товаров на 0,7%, а физические — на 16,2%. При этом возросли физические объемы экспорта мяса свежего и мороженного на 54,5%, масла подсолнечного — на 46,6%, сыров и творога — на 9,3%. Поставки ячменя снизились на 27,9%, пшеницы — на 27,6%, рыбы свежей и мороженной — на 4,1%.

Доля экспорта лесоматериалов и целлюлозно-бумажных изделий в январе — декабре 2019 года составила 3,0% (в январе — декабре 2018 года — 3,1%). В товарной структуре экспорта в страны дальнего зарубежья доля этих товаров составила 2,8% (в январе — декабре 2018 года — 2,9%), в страны СНГ — 4,5% (4,4%). Стоимостный объем экспорта данной товарной группы снизился на 8,1%, а физический — на 1,5%. Снизились объемы поставок необработанных лесоматериалов на 16,4%. Возросли физические объемы поставок бумаги газетной на 7,0%, пиломатериалов — на 3,0%, фанеры клееной — на 2,8%.

Импорт России4 в январе — декабре 2019 года составил 247,4 млрд долларов США и по сравнению с январем — декабрем 2018 года увеличился на 2,7%. На долю стран дальнего зарубежья приходилось 88,9%, на страны СНГ — 11,1%.

В товарной структуре импорта наибольший удельный вес приходился на машины и оборудование — 46,2% (в январе — декабре 2018 года — 47,3%). В товарной структуре импорта из стран дальнего зарубежья доля этих товаров составила 49,3% (в январе — декабре 2018 года — 50,6%), из стран СНГ — 20,9% (20,5%). Стоимостный объем ввоза этой продукции по сравнению с январем — декабрем 2018 года снизился на 0,2%, в том числе, механического оборудования — на 0,9%, электрического оборудования — на 0,5%, Возросли физические объемы импорта грузовых автомобилей на 13,7%, легковых автомобилей — на 3,2%.

Удельный вес продукции химической промышленности в товарной структуре импорта в январе — декабре 2019 года составил 19,6% (в январе — декабре 2018 года — 18,3%). В товарной структуре импорта из стран дальнего зарубежья доля этих товаров составила 20,2% (в январе — декабре 2018 года — 18,7%), из стран СНГ — 14,6% (14,7%).

По сравнению с январем — декабрем 2018 года стоимостной объем ввоза продукции химической промышленности возрос на 9,6%, а физический — на 8,3%. Возросли объемы поставок продуктов органической химии на 17,2%, пластмасс и изделий из них — на 12,9%, каучука, резины и изделий из них — на 7,6%, продуктов неорганической химии — на 5,7%, удобрений — на 4,9%. При этом незначительно снизились поставки красок и лаков на 1,1%.

Доля импорта продовольственных товаров и сырья для их производства в январе — декабре 2019 года составила 12,2% (в январе — декабре 2018 года — 12,5%). В товарной структуре импорта из стран дальнего зарубежья доля этих товаров составила 10,9% (в январе — декабре 2018 года — 11,2%), из стран СНГ — 22,9% (22,4%). Физические объемы импорта этих товаров снизились на 2,7%, в том числе объемы поставок мяса КРС — на 14,6%, молока и сливок — на 4,3%. При этом увеличились поставки масла сливочного на 31,2%, рыбы свежей и мороженной — на 9,0% и сыров и творога — на 9,0%.

Удельный вес металлов и изделий из них в товарной структуре импорта в январе — декабре 2019 года составил 7,3% (в январе — декабре 2018 года — 7,2%). В товарной структуре импорта из стран дальнего зарубежья доля этих товаров составила 6,2% (в январе — декабре 2018 года — 5,9%), из стран СНГ — 16,5% (17,3%). Стоимостной и физический объемы данной товарной группы возросли на 4,3% и 6,9% соответственно. Возросли поставки труб в 1,8 раза, металлоконструкций из черных металлов — на 37,6%, проката плоского из железа и нелегированной стали — на 7,5%.

Удельный вес текстильных изделий и обуви в январе — декабре 2019 года, как и в прошлом году, составил 6,2%. В товарной структуре импорта из стран дальнего зарубежья доля этих товаров также как и в прошлом году составила 6,1%, из стран СНГ — 7,3% (7,4%). Стоимостной и физический объемы данной товарной группы возросли на 1,8% и 4,5% соответственно.

Доля импорта топливно-энергетических товаров в январе — декабре 2019 года составила 0,9% (в январе — декабре 2018 года — 1,0%). В товарной структуре импорта из стран дальнего зарубежья доля этих товаров составила 0,5% (в январе — декабре 2018 года — 0,6%), из стран СНГ — 3,6% (4,2%). Стоимостной объем данной товарной группы по сравнению с аналогичным периодом прошлого года снизился на 7,8%, а физический объем — на 7,4%.

В страновой структуре внешней торговли России ведущее место занимает Европейский Союз как крупнейший экономический партнер страны. На долю Европейского Союза в январе — декабре 2019 года приходилось 41,7% российского товарооборота (в январе — декабре 2018 года — 42,8%), на страны АТЭС — 31,8% (31,0%), на страны СНГ — 12,1% (11,8%), на страны ЕАЭС — 8,6% (8,2%).

Основными торговыми партнерами России в январе — декабре 2019 года среди стран дальнего зарубежья были: Китай, товарооборот с которым составил 110,9 млрд долл. США (102,5% к январю — декабрю 2018 года), Германия — 53,2 млрд долл. США (89,1%), Нидерланды — 48,7 млрд долл. США (103,5%), США — 26,3 млрд долл. США (104,9%), Турция — 26,0 млрд долл. США (101,9%), Италия — 25,2 млрд долл. США (93,5%), Республика Корея — 24,4 млрд долл. США (98,1%), Япония — 20,3 млрд долл. США (95,5%), Польша — 17,5 млрд долл. США (80,6%), Соединенное Королевство — 17,3 млрд долл. США (125,6%).

Объемы торговли со странами СНГ в январе — декабре 2018–2019 годов приведены ниже:

млн долл. США

Страна	Экспорт		Импорт
	Январь — декабрь 2018 г.	Январь — декабрь 2019 г.	Январь — декабрь 2018 г.	Январь — декабрь 2019 г.
1	2	3	4	5
Азербайджан	1713,4	2312,8	773,5	856,9
Армения	1351,8	1680,0	636,3	829,9
Беларусь*	22 923,0	21 505,0	13 035,8	13 500,1
Казахстан	13 041,2	14 050,8	5348,9	5571,0
Кыргызстан	1638,4	1550,1	251,5	316,2
Молдова	1204,6	1257,2	355,6	383,4
Таджикистан	849,6	953,1	44,3	36,9
Туркменистан	288,8	543,3	122,8	151,5
Узбекистан	3317,8	3908,2	1063,5	1177,7
Украина	9521,1	6619,4	5462,0	4834,6

* Включены досчеты на неучтенные объемы взаимной торговли Российской Федерации с Республикой Беларусь5.

Важнейшим фактором, влияющим на эффективность действующего таможенного регулирования, являются имеющиеся в данной сфере инструменты правовой защиты участников внешнеэкономической деятельности. Значительная доля в формировании таких инструментов лежит не только в самих актах регулирования таможенной деятельности, но и существующей единообразной правоприменительной практики. Значительная роль формирования такой практики принадлежит Верховному Суду Российской Федерации, который последовательно ведет работу по формированию единообразной практики в сфере таможенного регулирования6. Важнейшим документом, направленным на формирование единообразной практики, стало Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26 ноября 2019 г. № 49 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике в связи с вступлением в силу Таможенного кодекса Евразийского экономического союза». Указанный документ последовательно отражает концептуальные подходы к рассмотрению споров по наиболее значимым вопросам таможенного регулирования.

Настоящее учебное пособие является продолжением проводимых на кафедре финансового права Российского государственного университета правосудия исследований, связанных с проблемами правового регулирования таможенных отношений7.

В настоящем пособии представлена кассационная практика Верховного Cуда с 2017 года по настоящее время по отдельным категориям таможенных споров.

И. А. Цинделиани,
заведующий кафедрой финансового права
Российского государственного
университета правосудия

КОММЕНТАРИЙ К ПОСТАНОВЛЕНИЮ ПЛЕНУМА ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
от 26 ноября 2019 г. № 49
«О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ, ВОЗНИКАЮЩИХ В СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ В СВЯЗИ С ВСТУПЛЕНИЕМ В СИЛУ ТАМОЖЕННОГО КОДЕКСА ЕВРАЗИЙСКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОЮЗА»8

Наряду с обязательными платежами, взимаемыми в соответствии с законодательством о налогах и сборах, таможенные платежи, — налог на добавленную стоимость и акцизы, взимаемые при ввозе товаров на таможенную территорию, ввозные и вывозные таможенные пошлины, таможенные сборы, — составляют один из видов источников государственных доходов, формируемых согласно статье 57 Конституции Российской Федерации. Поэтому возникающие в связи с взиманием таможенных платежей споры традиционно играют заметную роль в судебной практике, их разрешение требует судей вдумчивого и ответственного подхода к толкованию и применению правовых норм, который обеспечивал бы достижение баланса частных и публичных интересов.

Неслучайным является то, что различным аспектам взимания таможенных платежей и таможенного контроля был посвящен целый ряд разъяснений, принятых высшими судами, заложивших основные подходы к рассмотрению судами данной категории споров и приходивших на смену друг другу по мере изменения законодательства, усложнения возникающих перед судами вопросов9.

Вместе с тем стремительное изменение правового регулирования таможенных отношений, имевшее место в течение последних лет и обусловленное, прежде всего, формированием Евразийского экономического союза, вступлением Российской Федерации во Всемирную торговую организацию, потребовало подготовки принципиально новых и более широких по спектру рассматриваемых вопросов разъяснений. Результатом этой работы стало принятие Пленумом Верховного Суда Российской Федерации постановления Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26 ноября 2019 г. № 49 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике в связи с вступлением в силу Таможенного кодекса Евразийского экономического союза».

Предмет комментируемого постановления, условно, можно разделить на несколько крупных блоков разъяснений: 1) источники правового регулирования таможенных отношений, 2) споры о таможенной оценке ввозимых товаров, 3) применение методов таможенной оценки; 4) классификация товаров для таможенных целей; 5) таможенный контроль после выпуска товаров и взыскание таможенных платежей, 6) возврат таможенных платежей из бюджета.

Рассмотрим этим блоки вопросов далее.

1. Источники правового регулирования таможенных отношений

1.1. В отличие от законодательства о налогах и сборах, особенность правового регулирования таможенных отношений состоит, с одной стороны, в большом числе вопросов, разрешение которых передано на наднациональный уровень, а с другой, — в традиционно широком подзаконном (ведомственном) регулировании, что создает известные сложности при разрешении таможенных споров судами.

К моменту принятия комментируемого постановления Российская Федерация, во-первых, стала участником Договора о Евразийском экономическом союзе 29 мая 2014 г. (далее — Договор и Союз соответственно), пришедшего на смену более простой форме межгосударственной интеграции в форме таможенного союза. При этом с 1 января 2018 г. в силу вступил Таможенный кодекс Союза (далее — Таможенный кодекс), заменивший аналогичный правовой акт, принятый на предшествующей стадии интеграции. Во-вторых, в 2012 году наша страна присоединилась к Марракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации от 15 апреля 1994 г. (далее — Соглашение ВТО и ВТО соответственно).

Поскольку оба названных международных договора ратифицированы федеральными законами, с позиций части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации это означает, что они стали частью национальной правовой системы и, следовательно, в равной степени могут претендовать на роль источников права.

Как результат, в судебной практике возникли закономерные вопросы о возможности непосредственного применения актов, принятых в рамках Союза и ВТО, способах разрешения коллизий как между этими актами и российским законодательством, а также взаимном соотношении права Союза и права ВТО.

1.1.1. В пункте 1 комментируемого постановления указано, что правовое регулирование таможенных отношений осуществляется в соответствии с Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами и законодательством Российской Федерации о таможенном регулировании. К числу указанных международных договоров, в частности, относятся и Таможенный кодекс Евразийского экономического союза, а также иные международные договоры, составляющие право Союза.

Таким образом, в целом ответ на вопрос о возможности непосредственного применения правовых актов Союза при разрешении таможенных споров является положительным. Более того, в пункте 1 постановления прямо закреплены правила преодоления коллизий внутри права Союза, с которыми могут столкнуться суды — положения Таможенного кодекса имеют приоритет перед иными регулирующими таможенные отношения международными договорами, входящими в право Союза, за исключением Договора.

1.1.2. В то же время, необходимо обратить внимание на то, что согласно статье 6 Договора в состав права Союза помимо Договора и иных соглашений, заключенных в рамках Союза, входят решения и распоряжения Высшего Евразийского экономического совета, Евразийского межправительственного совета и Евразийской экономической комиссии (далее — Комиссия), принятые в рамках их полномочий, предусмотренных Договором и международными договорами Союза.

Учитывая этот факт, в пункте 2 постановления констатировано, что решения и распоряжения Комиссии как постоянно действующего регулирующего органа Союза, принятые в рамках ее полномочий, признаются актами, регулирующими таможенные правоотношения в Российской Федерации как государстве — участнике Союза. В случае возникновения противоречий между положениями Договора, Таможенного кодекса и принятыми в области таможенного регулирования решениями Комиссии применению подлежат нормы Договора и Таможенного кодекса, на что также обращено внимание в пункте 2 постановления.

Таким образом, не исключается возможность оценки применимости решений Комиссии при рассмотрении конкретных дел судами Российской Федерации и разрешения споров исходя из положений того правового акта, который имеет большую юридическую силу. Данное разъяснение, в частности, может оказаться актуальным в отношении споров о классификации товаров для таможенных целей, поскольку именно в этой сфере регулирования правотворческая деятельность Комиссии является традиционно активной.

1.1.3. Одновременно, нельзя забывать, что в рамках Союза создан отдельный орган, призванный устранять коллизии в праве этого межгосударственного интеграционного объединения — Суд Союза.

В пункте 2 постановления указано, что при толковании и применении норм права Союза, принятых в сфере таможенного регулирования, судам следует учитывать акты Суда Союза, вынесенные по результатам рассмотрения споров, связанных с реализацией положений Договора, иных международных договоров в рамках Союза и (или) решений органов Союза, а также по иным вопросам, отнесенным к его компетенции согласно главе IV Статута Суда.

Использование в постановлении мягкой формулировки о необходимости «учитывать» акты Суда Союза обусловлено не вполне ясными последствиями их принятия.

Так, согласно пункту 113 Статута Суда действие решения Комиссии или его отдельных положений, признанных Судом не соответствующими Договору и (или) международным договорам в рамках Союза, продолжается после вступления в силу соответствующего решения Суда до исполнения Комиссией данного решения Суда. Для тех случаев, когда Суд Союза принимает свое решение в форме консультативного заключения в пункте 98 Статуса Суда прямо указано, что такое решение носит рекомендательный характер.

Однако приуменьшать роль Суда Союза было бы неправильно.

Во-первых, право обращения в этот международный суд согласно пунк­ту 2 части 1 статьи 39 Статуса Суда наделены хозяйствующие субъекты, которые вправе оспаривать решение Комиссии или его отдельные положения, действия (бездействия) Комиссии, непосредственно затрагивающего права и законные интересы заявителя в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. В практике Суда Союза имеются примеры рассмотрения дел данной категории, возбужденных по заявлениям организаций — участников внешнеэкономической деятельности, оспаривающих правомерность сформированной Комиссией практики классификации товаров для таможенных целей10.

Во-вторых, даже если решение принятом судом в форме консультативного заключения, его ценность состоит в позволении уяснить смысл положений права Союза, избежать их неправильного толкования11.

Обобщая изложенное выше, если при рассмотрении таможенного спора заявлены доводы о несоответствии решения Комиссии иным правовым актам Союза, имеющим большую юридическую силу, задачей российского суда будет нахождение баланса между необходимостью, с одной стороны, правильно разрешить спор и, с другой стороны, не войти в конкуренцию с имеющимся с Союзе механизмом формирования его права. В тех случаях, когда коллизия, возникшая внутри права Союза, носит явный характер, что, например, нашло свое подтверждение в актах Союза, при разрешении спора российский суд должен руководствоваться нормой, имеющей более высокую юридическую силу. В том же случае, когда сам факт наличия коллизии не очевиден, а уяснение содержания норм права Союза затруднено, как представляется, правильным будет использование хозяйствующим субъектом предоставленной ему возможности по обращению в Суд Союза.

1.1.4. Не исключено возникновение коллизий между правом Союза и российским законодательством.

Статья 32 Договора закрепляет единое таможенное регулирование в Союзе, что предопределяет приоритет актов Союза над национальным законодательством стран — участников в этой сфере.

В свою очередь Федеральный закон от 3 августа 2018 г. № 289-ФЗ «О таможенном регулировании в Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее — Закон о таможенном регулировании) распространяет свое действие на правовые отношения, связанные с ввозом товаров в Российскую Федерацию и их вывозом из Российской Федерации как части единой таможенной территории Союза.

В пункте 4 постановления в связи с этим указано, что в случае возникновения коллизии между регулирующими таможенные отношения нормами права Союза (статья 6 Договора, пункт 2 статьи 1 Таможенного кодекса) и положениями законодательства Российской Федерации в соответствии с частью 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации применению подлежит право Союза.

Однако подход к разрешению коллизий может оказаться иным, если применение права Союза затрагивает вопросы конституционной значимости.

В пункте 4 постановления отмечено, что коллизионный приоритет права Союза не может приводить к нарушению прав и свобод граждан (организаций), гарантированных Конституцией Российской Федерации.

В правовом государстве, к числу которых согласно статье 1 Конституции Российской Федерации должна относиться и наша страна, добросовестные участники гражданского оборота должны быть защищены от наступления неблагоприятных последствий ошибок, допущенных государственными органами в рамках их правоприменительной деятельности, а также от ретроспективного изменения правового регулирования.

Поэтому в пункте 4 постановления со ссылкой на положения статей 34 (часть 1), 35 (часть 1), 54 (часть 1) и 57 Конституции Российской Федерации отмечено, что при применении актов Союза, которые устанавливают (изменяют, прекращают) права и обязанности участников таможенных отношений, в том числе по уплате таможенных платежей и использованию льгот по уплате таможенных платежей, должны учитываться принципы поддержания доверия к закону и действиям государства, недопустимости придания обратной силы новому таможенному регулированию, ухудшающему положение участников внешнеэкономической деятельности.

В качестве иллюстрации в пункте 4 постановления приведена ситуация, когда Комиссия в соответствии с предоставленными ей Таможенным кодексом полномочиями в целях обеспечения единообразной классификации товаров в государствах — участниках Союза (устранения неправильной практики классификации товаров, существующей в отдельных государствах членах — Союза), приняла решение о классификации отдельных видов товаров в соответствии с единой Товарной номенклатурой внешнеэкономической деятельности Евразийского экономического союза (далее — ТН ВЭД).

Если ранее в Российской Федерации сложилась иная устойчивая практика классификации соответствующих товаров, то вновь принятое Комиссией решение не может служить основанием для возложения на участников внешнеэкономической деятельности обязанности по дополнительной уплате таможенных пошлин, налогов после выпуска товаров, например, по результатам вновь проведенной таможенной проверки. Иное бы приводило к нарушению прав участников внешнеэкономической деятельности, уплативших таможенные платежи при выпуске товаров до издания решения Комиссии и добросовестно полагавших, что обязанность по уплате таможенных платежей исполнена ими полностью.

О наличии определенной практики классификации товаров, сложившейся в Российской Федерации, при этом согласно пункту 4 постановления могут свидетельствовать предварительные решения по классификации товаров, срок действия которых не истек, решения и разъяснения по классификации отдельных видов товаров, принятые Федеральной таможенной службой, а также судебная практика.

При оценке устойчивости практики, как представляется необходимо исходить не только из сведений и классификации товаров, которые имелись у конкретного декларанта, но также из ожиданий, которые могли сформироваться у «среднего» участника внешнеэкономического оборота, ориентирующегося на имеющиеся в открытом доступе материалы. Об устойчивости сложившейся практики может свидетельствовать, по крайне мере, то, что она носила единообразный характер (отступления от нее не допускались или были единичными) и применительно к судебной практике — сформировалась на уровне судов округов и Судебных коллегий Верховного Суда Российской Федерации.

1.2. Комментируемое постановление не содержит прямого ответа на вопрос о том, как судами должны разрешаться коллизии, связанные с участием Российской Федерации в ВТО.

Вопрос о наличии норм прямого действия в актах ВТО и документах, принятых при вступлении Российской Федерации в эту международную организацию в целом остается дискуссионным.

По мнению ряда авторов, акты ВТО не устанавливают норм непосредственного применения (не являются самоисполнимыми), поскольку согласно пункту 4 статьи XVI Соглашения ВТО заключение этого международного договора возлагает на страны — участники лишь обязанность по изменению национального законодательства. Другие авторы полагают, что в Российской Федерации акты ВТО обладают свойством самоисполнимости, т.к. Протокол о присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации от 15 апреля 1994 г. (далее — Протокол о присоединении к ВТО) ратифицирован Федеральным законом от 21 июля 2012 г. № 126-ФЗ12.

Комментируемое постановление, не разрешая этот политико-правовой спор в целом, вместе с тем, содержит разъяснения по двум практическим аспектам.

Во-первых, как известно, Протокол о присоединении к ВТО содержит обязательство Российской Федерации по постепенному снижению ставок таможенных пошлин, применяемых к импортируемым товарам.

С другой стороны, статья 42 Договора провозглашает, что на таможенной территории Союза применяется Единый таможенный тариф Евразийского экономического союза, утверждаемый Комиссией и являющийся одним из инструментов торговой политики Союза.

Разрешению возникшей коллизии посвящен пункт 5 комментируемого постановления, в котором отмечено, что в соответствии со статьей 42 Договора ставки ввозных таможенных пошлин на территории Союза являются едиными и полномочиями по определению размера наделена Комиссия. В связи с этим, при возникновении споров, связанных с правильностью применения ставок ввозных таможенных пошлин, в случаях, не указанных в статьях 35, 36 и 43 Договора, при отсутствии иного решения Комиссии применению подлежат ставки, определенные Единым таможенным тарифом Союза.

Таким образом, до принятия Комиссией отдельного решения об изменении ставок ввозных таможенных пошлин в связи с вступлением Российской Федерации в ВТО, иные ставки, указанные в Протоколе о присоединению к ВТО, применяться не могут.

Данный вывод не противоречит Договору о функционировании Таможенного союза в рамках многосторонней торговой системы от 19 мая 2011 г., поскольку в практике Союза его положения о приоритете обязательств государства — участника Союза по присоединению к ВТО над положениями международных договоров, заключенных в рамках Союза, рассматриваются как не исключающие необходимость принятия Комиссией отдельных правовых актов, устанавливающих исключения из Единого таможенного тарифа Союза для государств, присоединившихся к ВТО13.

Во-вторых, документы ВТО играют заметную роль при разрешении споров, связанных с таможенной оценкой товаров.

Неотъемлемой частью Соглашения ВТО является Генеральное соглашение по тарифам и торговле 1994 года (ГАТТ 1994), представляющее собой текст Генерального соглашения по тарифам и торговле от 30 октября 1947 г. (ГАТТ 1947) с уточнениями, поправками и изменениями, внесенными на дату заключения Соглашения ВТО в 1994 году.

В статье VII ГАТТ 1947 (включена в ГАТТ 1994) закреплен принцип осуществления таможенной оценки ввозимых товаров исходя из их действительной стоимости (actual value). В свою очередь Соглашение по применению статьи VII ГАТТ 1994 (также входит в Соглашение ВТО) регламентирует порядок применения методов таможенной оценки для установления действительной стоимости ввозимых товаров.

Правила определения таможенной стоимости ввозимых товаров, действующие в Союзе, основаны на статье VII ГАТТ 1947 и Соглашении по применению статьи VII ГАТТ 1994, о чем указано в пункте 1 статьи 38 Таможенного кодекса.

Как разъяснено в связи с этим в пункте 7 постановления, установленные Таможенным кодексом правила определения таможенной стоимости правила применяются с учетом принципов и правил, установленных статьей VII ГАТТ 1947 и Соглашением по применению статьи VII ГАТТ 1994.

Важность этого разъяснения обусловлена тем, что до настоящего времени на уровне Союза не приняты правовые акты, определяющие особенности применения методов таможенной оценки в конкретных ситуациях, например, при ввозе товаров по договорам лизинга, при ввозе товаров, подвергнутых ремонту (модернизации) после приобретения у иностранного поставщика, но до ввоза на таможенную территорию Союза.

Однако, как известно, наличие пробелов в правовом регулировании обязывает суд к их преодолению, необходимому для правильного разрешения спора.

Поэтому в пункте 7 комментируемого постановления также особо отмечено, что при отсутствии в актах таможенного регулирования положений по отдельным вопросам оценки товаров в таможенных целях, их недостаточной полноте или определенности суды также могут учитывать консультативные заключения, информацию и рекомендации Всемирной таможенной организации, принимаемые в соответствии с пунктом 2 статьи 18 Соглашения по применению статьи VII ГАТТ 1994.

Документы Всемирной таможенной организации здесь играют роль методологических разъяснений, примеров из лучшего опыта, накопленного за долгое время применения в мировой практике статьи VII ГАТТ 1994. Они не являются строго обязательными, но имеет убеждающую силу, выступают источниками интерпретации правовых норм.

Открытый доступ к этим документам имеется у национальных таможенных администраций, а также может быть получен участниками внешнеэкономической деятельности за плату. Бремя надлежащего процессуального оформления разъяснений Всемирной таможенной организации, в частности, обеспечение перевода документов на русский язык, лежит на том участнике спора, который ссылается на соответствующее разъяснение в качестве основания своих требований или возражений.

1.3. Новеллой комментируемого постановления является пункт 6, в котором подчеркнуто важное значение еще одного международного договора, участником которого является Российская Федерация — Международной конвенции об упрощении и гармонизации таможенных процедур от 18 мая 1973 г., действующей в редакции Протокола от 26 июня 1999 г. (далее — Киотская конвенция).

В Генеральном соглашении к Киотской конвенции закреплены принципы таможенного регулирования (стандарты), ставшие частью правовой системы Российской Федерации на основании части 4 статьи 15 Конституции РФ. К их числу, в частности, относятся положения о неприменении существенных штрафов при неумышленном характере ошибок, допущенных в ходе декларирования товара (стандарт 3.39), ограниченности сроков, в течение которых таможенные органы вправе начислять таможенные пошлины и налоги и принимать меры по взысканию задолженности (стандарты 4.2 и 4.10), необходимости обеспечения возврата таможенных платежей, взысканных вследствие ошибок, допущенных таможенными органами (стандарт 4.22).

Положения стандарта 3.39 Киотской конвенции могут иметь значение при рассмотрении судами споров о привлечении участников внешнеэкономической деятельности к административной ответственности, в том числе в связи с нарушениями при декларировании товаров (статья 16.2 КоАП РФ).

Стандарты 4.2 и 4.10 Киотской конвенции будут иметь значение при разрешении судами споров о взыскании таможенных платежей по искам таможенных органов, а также по требованиям участников внешнеэкономической деятельности о признании их задолженности безнадежной к взысканию14.

Наконец, стандарт 4.22 Киотской конвенции применим при разрешении споров о возврате таможенных платежей, поступивших в бюджет излишне в связи с незаконными решениями, действиями (бездействием) таможенных органов.

Стандарты и рекомендации, сформулированные в специальных приложениях к Киотской конвенции, не являются обязательными для Российской Федерации. Однако, как отмечено в пункте 6 постановления, они могут использоваться как дополнительное средство толкования Таможенного кодекса — учитываться в качестве информации об организации соответствующих таможенных процедур и о международной практике таможенного обложения товаров15.

2. Таможенная оценка ввозимых товаров

2.1. Именно таможенная стоимость ввозимых товаров, как правило, является базой для исчисления таможенных платежей. Поэтому основная масса таможенных споров, рассматриваемых судами, касается правильности определения таможенной стоимости и обоснованности ее корректировки со стороны таможенных органов

Как отмечалось выше, статья VII ГАТТ 1947 (1994) предусматривает, что таможенная оценка ввозимых товаров должна быть основана на действительной стоимости товара.

Закрепляя общий принцип таможенной оценки ввозимых товаров, данная норма, в то же время, не устанавливает конкретного метода (способа, механизма) его применения на практике. В связи с этим во второй половине ХХ в. мировой практике господствовало два подхода к определению того, сколько ввозимый товар стоит «в действительности».

Согласно первому подходу, в качестве основы для определения таможенной стоимости принимается контрактная цена, поскольку, как предполагается, именно она отражает реально сложившееся состояние спроса и предложения на товар. Иная стоимостная основа (стоимость идентичных, однородных товаров и т.п.) может применяться в случае, когда установлено, что контрактная цена не отражает действительную стоимость товара. Такой подход, в частности, изначально стал применяться Соединенными Штатами Америки.

Другой подход, также именуемый Брюссельской системой определения таможенной стоимости, долгое время применялся в странах Западной Европы и исходил из фиктивных («нормальных») цен, которые устанавливались таможенными администрациями на основании предполагаемой оценки рыночной стоимости ввозимых товаров.

Соглашение о порядке применения статьи VII ГАТТ 1994 закрепило применение в рамках ВТО первого из указанных подходов.

Из первого подхода еще до присоединения к ВТО исходило наше законодательство, о чем свидетельствует закрепление в Законе Российской Федерации от 21 мая 1993 г. № 5003-1 «О таможенном тарифе» по существу тех же методов таможенной оценки ввозимых товаров, которые предусмотрены Соглашением по применению статьи VII ГАТТ 1994.

Учитывая изложенное, в пункте 10 комментируемого постановления внимание судов обращено на базовые принципы таможенной оценки товаров, из которых вытекает вся последующая правовая регламентация действий таможенных органов и декларантов по определению (корректировке) таможенной стоимости ввозимых товаров.

Во-первых, как указано в постановлении, за основу определения действительной стоимости в максимально возможной степени должна приниматься договорная цена товаров и это предопределяет ограниченное число случаев, в которых таможенные органы вправе исчислять таможенную стоимость исходя из иной стоимостной основы.

Во-вторых, примененная сторонами внешнеторговой сделки цена ввозимых товаров не может быть отклонена по мотиву одного лишь несогласия таможенного органа с ее более низким уровнем в сравнении с ценами на однородные (идентичные) ввозимые товары или ее отличия от уровня цен, установившегося во внутренней торговле. Иной подход фактически привел бы к «реставрации» Брюссельской системы таможенной оценки.

В свою очередь, право декларантов на определение таможенной стоимости исходя из контрактной цены балансируется тем, что таможенные органы вправе убеждаться в достоверности декларирования таможенной стоимости исходя из действительной стоимости ввозимых товаров и это право таможенных органов реализуется при проведении ими таможенного контроля (пункт 12 постановления).

2.2. Основания, по которым таможенный орган может не согласиться с с заявленной декларантом таможенной стоимостью сформулированы в пункте 17 статьи 325 Таможенного кодекса. Такими основаниями может быть как отсутствие достоверности и неполнота проверяемых сведений, так и не устранение оснований для проведения таможенным органом соответствующей проверки.

Из содержания данной нормы видно, что вопрос о наличии оснований для изменения таможенной стоимости разрешается не только исходя из наличия прямых доказательств недостоверности (неполноты) декларирования, но и с учетом поведения декларанта при проведении таможенного контроля. В определенных ситуациях изменение таможенной стоимости может быть обусловлено наличием у таможенного органа обоснованных сомнений в достоверности используемых декларантом сведений, если эти сомнения не были устранены декларантом, хотя такая возможность у него имелась или должна была существовать.

В связи с этим в комментируемом постановлении выстроен следующий подход к проверке обоснованности решения таможенного органа об изменении таможенной стоимости.

Во-первых, в пункте 8 постановления внимание судов обращено на то, что изначально бремя опровержения достоверности декларирования таможенной стоимости лежит на таможенных органах, а представленные декларантом сведения — презюмируются достоверными, что согласуется с публичным характером таможенных правоотношений.

Далее в пунктах 9–10 постановления раскрыт ряд признаков неполноты и недостоверности сведений о таможенной стоимости, то есть тех обстоятельств, с наличием которых пункт 17 статьи 325 Таможенного кодекса связывает потенциальную возможность изменения таможенной стоимости по результатам ее контроля со стороны таможенных органов.

Что касается «полноты» заявленных сведений то, как указано в пунк­те 9 постановления, в этом случае должно приниматься во внимание, представил ли декларант доказательства совершения сделки, на основании которой приобретен товар, в любой не противоречащей закону форме, соотносится ли информация о цене, указанная в представленных им документах, с количественными характеристиками товара, имеется ли в представленных документах информация об условиях поставки и оплаты товара.

Обратим внимание на то, что речь идет именно о доказательствах совершения сделки на определенных условиях, а не условиях заключения сделки. Как видно, акцент перенесен с гражданско-правовых аспектов заключенности договора на как таковое наличие согласия между контрагентами относительно условий, на которых они договорились совершить сделку в отношении ввозимого товара.

Например, Общие условия поставок товаров из СССР в Китайскую Народную Республику и из Китайской Народной Республики в СССР от 13 марта 1990 г. до настоящего времени содержат положение (§ 8), согласно которому при отсутствии в контракте качественных и / или технических характеристик товара, такой контракт не считается заключенным.

Между тем вопрос о том, является ли договор заключенным, и порождает ли он соответствующие гражданско-правовые обязательства для сторон, выясняется при разрешении соответствующего гражданско-правового спора, инициатором которого по смыслу статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации должно быть частное лицо, а не таможенный орган.

В таможенных же целях значение будет иметь другое обстоятельство — являются ли представленные декларантом документы достаточными для вывода о том, что контрактная цена установлена в отношении именно тех товаров, которые ввозятся на таможенную территорию. Подтверждением тому могут быть, в частности, товаросопроводительные документы.

Кроме того, в комментируемом постановлении внимание судов обращено на целевую направленность документального подтверждения сведений, представляемых декларантом — выявление отдельных недостатков в оформлении представленных декларантом документов (договоров, спецификаций, счетов на оплату ввозимых товаров и др.), в соответствии с требованиями гражданского законодательства, не опровергающих факт заключения сделки на определенных условиях, само по себе не может являться основанием для вывода о недостоверности определения таможенной стоимости.

Речь здесь идет, прежде всего, о тех случаях, когда таможенные органы не принимают контрактную цену в качестве основы для определения таможенной стоимости, ссылаясь на допущенные в представленных документах неточности и ошибки, не заполнение отдельных реквизитов документов, но не оспаривают при этом сам факт согласования цены и иных условий между сторонами контракта, их относимость к ввозимым товарам.

В свою очередь, как отмечено в пункте 10 постановления, признаки «недостоверности» таможенной стоимости могут проявляться в существенном отличии заявленной таможенной стоимости:

от ценовой информации, содержащейся в базах данных таможенных органов, по сделкам с идентичными или однородными товарами, ввезенными при сопоставимых условиях,

в случае отсутствия таких сделок — от данных иных официальных и (или) общедоступных источников информации, включая сведения изготовителей и официальных распространителей товаров, а также товарно-ценовых каталогов.

Применение такой оценочной категории как «существенность» отклонения, к сожалению, предотвратить невозможно в виду отсутствия в таможенном законодательстве формализованного перечня признаков недостоверного декларирования.

В практике таможенных органов на основании главы 50 Таможенного кодекса для выявления признаков недостоверного определения таможенной стоимости используются т.н. «профили риска». Однако корректность их настройки, а также состоятельность заложенных в профили параметров, при которых система управление рисками сигнализирует о выявлении существенного ценового отклонения, зачастую ставится под сомнение со стороны обратившихся в суд лиц.

Принципиально важным является то, что вывод о значительности ценового отклонения может быть сделан только в сравнении с ценой товаров, ввезенных при сопоставимых условиях. Бремя доказывания сопоставимости коммерческих условий сделок при этом лежит на таможенном органе, который должен представить суду не только декларации, поданные иными участниками внешнеэкономической деятельности, но и документы, подтверждающие условия сделок, на которых были ввезены соответствующие товары (внешнеторговые контракты, спецификации и т.п.).

2.3. Изучение судебной практики показало, что зачастую изменение таможенной стоимости обуславливалось таможенными органами лишь тем, что поступившие от декларанта дополнительные документы признавались недостаточными. Однако при запросе документов у декларантов таможенные органы не сообщали, в чем именно они видят препятствия для принятия указанной в декларации таможенной стоимости.

При таком подходе право декларанта на доказывание правильности определения таможенной стоимости, по существу не имело механизма реализации. Позиции декларанта и таможенного органа относительно наличия оснований для корректировки таможенной стоимости проявлялись впервые лишь на стадии судебного разбирательства, что, как правило, сопровождалось представлением в суд значительного объема новых доказательств, ранее не раскрытых на стадии таможенного контроля.

В целях исключения подобных ситуаций в пункте 11 постановления изложен определенный подход к оценке судами поведения декларанта и таможенного органа на стадии таможенной проверки:

во-первых, констатировано, что выявление таможенным органом признаков недостоверного определения таможенной стоимости, их неполноты само по себе не может выступать основанием для вывода о неправильном определении таможенной стоимости декларантом, а является основанием для проведения таможенного контроля таможенной стоимости товаров в соответствии со статьей 313, пунктом 4 статьи 325 Таможенного кодекса;

во-вторых, при проведении такой проверки таможенный орган, осуществляя публичные полномочия, обязан предоставить декларанту реальную возможность устранения возникших сомнений в достоверности заявленной им таможенной стоимости, а именно, известить декларанта об основаниях, по которым предоставленные документы и сведения о товаре не устраняют имеющиеся сомнения в достоверности заявленной таможенной стоимости, в том числе с учетом иных собранных таможенным органом документов и полученных сведений (например, сведений, полученных от лиц, имеющих отношение к производству, перемещению и реализации ввозимых (идентичных, однородных) товаров, контрагентов декларанта, иных государственных органов, таможенных органов иностранных государств, транспортных и страховых компаний и т.п.).

Значение пояснений, который декларант вправе дать на запрос таможенного органа аналогично возражениям на акт проверки, в которых декларант вправе высказать свою позицию по сути предъявляемых к нему претензий. В пункте 11 постановления внимание также особо отмечено, что в рамках предоставления пояснений таможенному органу декларант вправе изложить экономические и иные разумные причины значительного отличия стоимости сделки с ввозимыми товарами от ценовой информации, имеющейся у таможенного органа, а таможенный орган — должен принять во внимание эти доводы.

Как представляется, пункт 11 постановления должен играть свою роль в тех нередких ситуациях, когда при внешне правильном и полном оформлении документов остается по существу не объясненным вопрос о том, как в принципе могла быть заключена сделка на ценовых условиях, многократно отличающихся в меньшую сторону от ценовых условий, на которых аналогичные товары ввозятся иными участниками внешнеэкономической деятельности.

2.4. Исходя из пунк­та 13 статьи 38 Таможенного кодекса таможенные органы вправе убеждаться в достоверности декларирования таможенной стоимости ввозимых товаров в соответствии с их действительной стоимостью.

В то же время, как отмечено в Соглашении по применению статьи VII ГАТТ 1994 определение таможенной стоимости ввозимых товаров должно основываться на критериях, совместимых с коммерческой практикой: таможня не имеет права требовать те документы, которые, как правило, не предоставляются декларанту его контрагентом. Это положение права ВТО в силу пунк­та 1 статьи 38 Таможенного кодекса нельзя не учитывать при применении правил определения таможенной стоимости.

Если товар ввозится по цене значительно отличающейся от рыночного уровня, разумно действующий участник внешнеторгового оборота должен отдавать себе отчет в том, что к такому товару (достоверности декларирования его стоимости) со стороны таможенного органа может быть проявлено большее внимание и затребован относительно больший объем документов, подтверждающих действительное установление контрактной цены в соответствующем размере.

Как отмечено в пункте 12 постановления, лицо, ввозящее на таможенную территорию товар по цене, значительно отличающейся от сопоставимых цен идентичных (однородных) товаров, должно обладать документами, подтверждающими действительное приобретение товара по такой цене, но являющимися доступными для получения в условиях внешнеторгового оборота.

Таким образом, в ситуации, когда декларант объясняет непредоставление тех или иных документов таможенному органу суд должен давать оценку, с одной стороны, тем мерам, которые предпринял декларант для получения тех или иных документов еще до ввоза товара, а с другой стороны — доступности подобного рода документов, целесообразности их получения от контрагента.

Примером здесь может быть следующее дело.

Хозяйственное общество оспорило в арбитражном суде решение таможни о корректировке таможенной стоимости.

Удовлетворяя требования общества, суды исходили из того, что таможенным органом не доказана недостоверность декларирования таможенной стоимости исходя из договорной цены товара (стоимости сделки с ввозимыми товарами).

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации определением от 23 декабря 2015 г. № 303-КГ15-10774 отменила состоявшиеся по делу судебные акты, обратив внимание на следующее.

Заявленный декларантом уровень таможенной стоимости товара составил 0,99 доллара США, в то время как исходя из сведений, имеющихся в распоряжении таможенного органа, стоимость однородных товаров при их ввозе другими участниками внешнеэкономической деятельности составила от 3,49 до 5,00 долларов США.

В связи с этим для выяснения обстоятельств, которые предшествовали формированию сделки, для определения наценок и скидок, которые могли быть применены при формировании стоимости сделки, у декларанта были запрошен ряд документов, в том числе, прайс-лист изготовителя товара, сведения о видах предоставленных скидок к первоначальной цене предложения, основания их предоставления; экспортная таможенная декларация страны отправления; оригиналы контракта, коносамента, упаковочного листа, инвойса; документы по предстоящей реализации ввезенных товаров (договоры, счета-фактуры). Однако со стороны декларанта указанные документы в полном объеме предоставлены не были по мотиву их отсутствия.

Поскольку судами не была дана оценка причинам непредставления документов, запрошенных таможенным органом, дело направлено на новое рассмотрение.

Следует признать, что вопрос о достаточности документов, которыми должны быть подтверждены сведения о таможенной стоимости товара, является наиболее трудным для судебной практики, поскольку требует учета конкретных обстоятельств дела в каждой ситуации.

Источником вынужденной гибкости в решении данного вопроса выступает сама система таможенной оценки, основанная на статье VII ГАТТ 1947 (1994), поскольку она предполагает расширение объема прав национальных таможенных администраций на контроль таможенной стоимости товара по мере увеличения признаков того, что приобретение товара по задекларированной стоимости является с экономической точки зрения сомнительным.

Иными словами, чем существеннее оказывается ценовое отклонение, тем большее бремя объяснения экономических причин, по которым цена ввозимого товара оказалось установленной в относительно низком размере, ложится на декларанта.

2.5. Логическим завершением указанных подходов к оценке поведения декларанта и таможенных органов на стадии таможенного контроля при выпуске товаров является пункт 14 комментируемого постановления, в котором даны разъяснения об относимости доказательств, представляемых суду.

Как отмечено в данном пункте постановления, решение о корректировке принимается таможенным органом в соответствии с тем объемом документов и сведений, которые были им собраны и раскрыты декларантом на данной стадии. Ввиду того, что судебное разбирательство не должно подменять осуществление таможенного контроля в соответствующей административной процедуре, новые доказательства признаются относимыми к делу и могут быть приняты (истребованы) судом, если ходатайствующее об этом лицо обосновало наличие объективных препятствий для получения этих доказательств до вынесения оспариваемого решения таможенного органа.

На этапе разработки и рассмотрения постановления высказывались сомнения в том, не приведет ли закрепление такого подхода к ограничению права декларантов на судебную защиту, имея в виду, что право сторон спора на представление доказательств суду предусмотрено процессуальными кодексами без каких-либо ограничений.

Можно утверждать, что процессуальные права участников спора здесь не должны быть нарушены, поскольку не относимыми признаются только те доказательства декларанта, которые у него были запрошены таможней, но не представлены на стадии таможенного контроля без уважительных причин. Аналогичным образом не относимыми являются доказательства, полученные таможенным органом после вынесения оспариваемого решения о корректировке таможенной стоимости, если таможенный орган не обосновал объективные причины, препятствовавшие их своевременному получению до вынесения этого решения.

Таким образом, именно таможенные органы несут риск наступления неблагоприятных последствий того, что на стадии таможенного контроля декларанту не была предоставлена возможность устранения сомнений в правильности декларирования: декларант сохраняет право представить все имеющиеся у него доказательства, в то время как таможенный орган ограничен объемом доказательств, собранных в ходе проверки.

К тому же, у декларанта, получившего новые доказательства своей правоты после принятия решения о корректировке, сохраняется возможность последующего внесения изменений в декларацию на товары и возврата излишне уплаченных таможенных платежей, на что обращено внимание в пункте 24 постановления.

3. Применение методов таможенной оценки

3.1. Вывод о неправильности декларирования таможенной стоимости может вытекать не только из того, что декларантом использованы недостоверные сведения о товаре и условиях его ввоза, но и неправильный выбор методов определения таможенной стоимости, закрепленных в статьях 39–45 Таможенного кодекса:

метод по стоимости сделки с ввозимыми товарами (метод 1);

метод по стоимости сделки с идентичными товарами (метод 2);

метод по стоимости сделки с однородными товарами (метод 3);

метод вычитания (метод 4);

метод сложения (метод 5);

резервный метод (метод 6).

Статья 38 Таможенного кодекса закрепляет строго последовательный переход от одного метода таможенной оценки, что призвано обеспечить определение таможенной стоимости исходя из действительной стоимости товара. Изменение метода таможенной оценки при этом означает, что изменяется стоимостная основа определения таможенной стоимости.

Так, если при применении первого метода оценки в качестве стоимостной основы принимается стоимость сделки с ввозимыми товарами (контрактная цена с учетом дополнительных начислений к ней), то при переходе ко второму и третьему методам считается, что действительная стоимость товара более адекватно отражается через стоимость сделки с идентичными и однородными товарами.

Интересам декларантов в подавляющем числе случае отвечает определение таможенной стоимости по первому методу. Таможенные органы, напротив, заинтересованы в установлении обстоятельств, свидетельствующих о невозможности применения предыдущего, в частности первого, метода оценки.

Как показало изучение судебной практики, в большом числе случаев таможенные органы применяют резервный (шестой) метод таможенной оценки, минуя применение других методов. Это приводит к тому, что вместо контрактной цены таможенная стоимость определяется исходя из неформализованного перечня сведений, полученных из каталогов производителей, из Интернет сайтов онлайн-магазинов и тому подобных источников, которые дают представление не о цене конкретного ввезенного товара с учетом его индивидуальных особенностей (марки, модели, артикула и т.п.), а скорее характеризуют сложившейся уровень цен на товары определенного вида.

Такой упрощенный подход далеко не всегда позволяет определить таможенную стоимость товара корректнее, чем это сделал сам декларант.

Как следует из статьи 45 Таможенного кодекса, применение резервного метода таможенной оценки может быть признано правомерным лишь в тех случаях, когда таможенную стоимость не удалось определить с применением иных методов, то есть, при отсутствии сведений о цене идентичных и однородных товаров (второй и третий методы), при неизвестности условий последующей продажи товара после его ввоза, либо условий его производства (четвертый и пятый методы).

С учетом названных правоприменительных тенденций в пункте 15 комментируемого постановления нашла свое отражение идея о том, что декларанту должны быть предоставлены установленные законодательством возможности представить дополнительные документы, сведения и пояснения, касающиеся заявленных сведений о таможенной стоимости товаров.

Это означает, что уже в рамках проведения контроля таможенной стоимости в соответствии со статьей 325 Таможенного кодекса у декларанта со стороны таможенного органа должен быть запрошены сведения, необходимые для применения иных методов таможенной оценки, в том числе методов 4 и 5.

Если декларант не воспользовался таким правом, таможенный орган вправе определить таможенную стоимость тем методом, для применения которого у таможенного органа имеются необходимые документы и сведения.

Если же свою обязанность по запросу соответствующих сведений не исполнил таможенный орган, то как отмечено в пункте 15 постановления, декларант, полагающий, что таможенная стоимость ввозимых товаров определена таможенным органом с нарушением установленной последовательности применения методов таможенной оценки, вправе представить доказательства, подтверждающие величину таможенной стоимости, определенную с применением надлежащего метода.

В практическом плане это означает, что суд может согласиться с как таковым наличием оснований для изменения таможенной стоимости, но признать неправомерным доначислением таможенных платежей в соответствующей части.

3.2. В комментируемом постановлении также даны разъяснения о возможности применения первого метода таможенной оценки в ряде конкретных ситуаций.

Прежде всего, в пункте 16 постановления отмечено, что данный метод основывается на учете цены, фактически уплаченной или подлежащей уплате за ввозимые товары, определяемой в соответствии с пунктом 3 статьи 39 Таможенного кодекса и увеличенной на ряд дополнительных начислений, перечень которых приведен в статье 40 Таможенного кодекса.

Иными словами, в таможенную стоимость включается не все платежи, которые совершаются по внешнеторговой сделке в связи с ввозом товара, а только то, что относится к оплате за сам товар.

Иные расходы покупателя не включаются в таможенную стоимость ввозимых товаров. Примером здесь могут быть проценты за предоставленную отсрочку или рассрочку в оплате товара, которые по сути представляют собой долговым обязательством покупателя и, соответственно, не включаются в таможенную стоимость (при выполнении условий, установленных Правилами учета процентных платежей при определении таможенной стоимости товаров, утвержденными решением Комиссии от 22 сентября 2015 г. № 118).

Особую сложность для таможенной оценки до сих пор представляют случаи ввоза товаров по договорам выкупного лизинга.

По мнению таможенных органов, применение первого метода таможенной оценки в отношении таких следок невозможно, поскольку договор лизинга не является сделкой, опосредующей переход права собственности на товар, совмещая в себе элементы аренды и последующей купли-продажи. На этом основании, используя резервный метод, таможенные органы определяют таможенную стоимость из арендных платежей за пользование предметом лизинга, признавая в качестве таковых общую сумму лизинговых платежей, предусмотренных договором.

Однако такой носит дискриминационный характер, поскольку не позволяет объяснить причины, по которым один и тот же товар при его ввозе по договору купли-продажи в кредит и по договору выкупного лизинга оценивался бы для таможенных целей принципиально по-разному. В то время как в силу пунк­та 11 статьи 38 Таможенного кодекса процедура определения таможенной стоимости товаров должна быть общеприменимой, то есть не различаться в зависимости от источников поставки товаров (страны происхождения, вида товаров, участников сделки и др.).

Лизинговые платежи по договору выкупного лизинга, как это следует из пунк­та 1 статьи 28 Федерального закона от 29 октября 1998 г. № 164-ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)», имеют неоднородную структуру, включая в себя возмещение затрат лизингодателя на приобретение предмета лизинга, оплату иных оказанных лизингодателем услуг и выплату причитающегося ему дохода.

В связи с этим в пункте 16 постановления отмечено, что в случае ввоза товара на основании договора выкупного лизинга его таможенной стоимостью, определяемой резервным методом на основе первого метода (пункт 2 статьи 45 Таможенного кодекса), по умолчанию не может признаваться общая сумма лизинговых платежей, включающая в себя возмещение затрат лизинговой компании, не формирующих цену, фактически уплаченную или подлежащую уплате за ввозимые товары — предметы лизинга.

Это означает, что по общему правилу при определении таможенной стоимости лизингового имущества резервным методом следует исходить из сведений о стоимости сделки по приобретению товара лизингодателем для передачи лизингополучателю. Ориентиром здесь могут служить сведения, указанные в товаросопроводительных документах на лизинговое имущество при его ввозе. Возможность включения в таможенную стоимость иных сумм, вошедших в состав лизинговых платежей, при этом будет требовать дополнительного обсуждения, исходя из оценки доказательств, представленных таможенным органом.

При этом во всяком случае следует помнить, что в силу пунк­та 15 статьи 38 Таможенного кодекса применению резервного метода должна предшествовать попытка определения таможенной стоимости лизингового имущества исходя из стоимости идентичных или однородных товаров, ввезенных на таможенную территорию другими участниками внешнеэкономической деятельности.

3.3. В некоторых случаях Таможенный кодекс прямо оговаривает, что применение первого метода таможенной оценки невозможно.

Так, по смыслу подпунк­та 2 пунк­та 1 статьи 39 Таможенного кодекса примененная сторонами сделки цена, фактически уплаченная или подлежащая уплате за ввозимые товары, признается неприемлемой для целей таможенной оценки, если установлены условия или обязательства, влияние которых на продажу или цену ввозимых на таможенную территорию товаров невозможно измерить в стоимостном (денежном) выражении.

За выражением «условия и обязательства», указанным в данной норме, скрываются договоренности между участниками сделки и (или) третьими лицами. В этом же пункте постановления приведен ряд примеров таких ситуаций: принятие покупателем на себя обязательства по дополнительному приобретению иных товаров, установление цены ввозимых товаров в зависимости от цены товаров или услуг, реализуемых во встречном порядке.

На таможенном органе, ссылающемся на наличие таких особых условий и обязательстве, лежит бремя доказывания того, что при обычном поведении участников внешнеторгового оборота эти условия и обязательства должны были бы сказаться на стоимости сделки с ввозимыми товарами.

3.4. Другой случай невозможности применения первого метода связан с субъектным составом участников сделки — их взаимосвязанностью.

Взаимосвязанными согласно статье 37 Таможенного кодекса признаются лица, особенности отношений между которыми могут повлиять на цено­образование и привести к тому, что контрактная цена ввозимого товара не будет отражать его действительную стоимость, а именно: лица, которые являются:

сотрудниками или директорами (руководителями) предприятий друг друга;

являются работодателем и работником, служащим;

юридически признанными деловыми партнерами;

контролируют друг друга прямо или косвенно;

являются родственниками или членами одной семьи.

Важно иметь в виду, что сама по себе взаимосвязанность участников сделки не является основанием для отказа в применении первого метода определения таможенной стоимости, поскольку указывает лишь на возможный риск нерыночного ценообразования по совершенной между ними сделке.

Однако для случаев, когда выявлены признаки влияния взаимосвязи сторон на стоимость сделки, именно на декларанта возлагается обязанность по обоснованию приемлемости осуществления таможенной оценки товаров исходя из договорной (контрактной) цены, то есть по сути — обязанность исключить подозрения в манипулировании ценой (ее занижения относительной действительной стоимости ввозимых товаров). При невыполнении декларантом данной обязанности стоимость сделки с вывозимым товарами не может выступать надлежащей основой для определения таможенной стоимости этих товаров.

Таким образом, если таможенными органами выявлены признаки недостоверного определения таможенной стоимости (существенного занижения относительно обычного ценового уровня) и сделка совершена между взаимосвязанными лицами, то именно на декларанта возлагается бремя обоснования возможности применения первого метода таможенной оценки, на что обращено внимание в пункте 20 постановления. В частности, импортер может раскрыть механизм ценообразования, примененный взаимосвязанным с ним иностранным поставщиком.

Примером здесь может быть следующее дело:

Хозяйственное общество обратилось в Астраханскую таможню в декларацией, в котором заявило к выпуску для внутреннего потребления ввезенный им товар — сушеный виноград (кишмиш).

По результатам проведенных в отношении товара мероприятий таможенного контроля Астраханской таможней принято решение о корректировке таможенной стоимости и выставлено требование об уплате таможенных платежей.

Не согласившись с произведенными доначислениями, общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании выставленного таможней требования недействительным.

Удовлетворяя требования общества, арбитражные суды исходили из отсутствия у таможенного органа оснований для корректировки таможенной стоимости, поскольку стоимость сделки с товарами, ввезенными обществом по спорной декларации, соответствует цене, установленной внешнеторговым контрактом и указанной в инвойсе поставщика, а наличие взаимосвязи сторон сделки не влечет автоматически во всех случаях необходимости уточнения заявленной таможенной стоимости товаров и запроса дополнительных документов с целью ее подтверждения.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации определением от 9 февраля 2017 г. № 306-КГ16-13324 отменила состоявшиеся по делу судебные акты и направила дело на новое рассмотрение, обратив внимание на следующее.

Метод определения таможенной стоимости ввозимых товаров по стоимости сделки с ними (первый метод) является приоритетным для таможенной оценки, но в ряде случаев использоваться не может, как не способный правильно отразить действительную стоимость товаров.

В частности, взаимосвязь сторон договора влечет невозможность применения первого метода определения таможенной стоимости, если она оказала влияние на цену, уплачиваемую или подлежащую уплате за товар.

В данном случае таможенным органом в ходе проведенных в отношении декларанта мероприятий таможенного контроля установлена взаимосвязанность декларанта и поставщика по внешнеторговому контракту, обусловленная родственными отношениями участников и руководителей организаций — сторон контракта. В принятом таможенным органом решении о корректировке таможенной стоимости также имеется указание о признаках недостоверного декларирования товаров — об отклонении стоимости сделки с ввозимыми товарами от стоимости сделки, по которой на таможенную территорию иным участником внешнеторговой деятельности были ввезены однородные товары.

Установленные на стадии таможенного контроля обстоятельства, касающиеся взаимосвязанности сторон контракта, признаков искажения стоимости сделки с ввозимым товарами под влиянием взаимосвязанности, не были мотивированно оспорены обществом, которое отказалось от предоставления таможне каких-либо дополнительных документов и сведений.

При таком положении первый метод определения таможенной стоимости обществом применяться не мог, а выводы судов о правомерности определения таможенной стоимости декларантом исходя из стоимости сделки с ввозимыми товарами и необоснованности корректировки таможенной стоимости, выставления таможенным органом оспариваемого требования не могут быть признаны правильными.

4. Классификация товаров для таможенных целей

4.1. Если таможенная стоимость выступает базой для исчисления таможенных платежей, то классификация товаров — позволяет осуществить правильный выбор ставки обложения, которую необходимо применить к таможенной стоимости для определения размера налогов и пошлин. В связи с этим классификационный спор между декларантом и таможенном органом, в конечном счете, оказывается спором о размере таможенных платежей, подлежащих внесению в бюджет.

Международная Конвенция о Гармонизированной системе описания и кодирования товаров от 14 июня 1983 г. (далее — Брюссельская конвенция) возлагает на страны — участники обязанность применять такую таможенно-тарифную номенклатуру, принятую для взимания таможенных пошлин при ввозе товаров, которая соответствует номенклатуре и основным правилам ее интерпретации, установленным конвенцией (далее — Гармонизированная система).

В соответствии со статьей 3 Брюссельской конвенции это предполагает, что Российская Федерация, как страна-участник данного международного договора, должна использовать все товарные позиции и субпозиции Гармонизированной системы, а также относящиеся к ним цифровые коды, а также примечания к ним без каких-либо дополнений или изменений, и применять основные правила интерпретации Гармонизированной системы.

В то же время в национальной таможенно-тарифной номенклатуре могут быть созданы подразделы для более глубокой классификации товаров.

В настоящее время на основании пунк­та 1 статьи 20 Таможенного кодекса для целей таможенного декларирования товаров используется Товарная номенклатура внешнеэкономической деятельности (ТН ВЭД ЕАЭС), утвержденная решением Комиссии от 16 июля 2012 г. № 54.

Этим же актом Комиссии установлены Основные правила интерпретации ТН ВЭД, воспроизводящие одноименные положения Брюссельской конвенции.

Выбор конкретного кода ТН ВЭД всегда основан на оценке признаков декларируемого товара, подлежащих описанию, а процесс описания связан с полнотой и достоверностью сведений о товаре.

Первоначально такой выбор делает лицо, осуществляющее таможенное декларирование ввозимых товаров. Функция таможенного органа согласно пункту 2 статьи 20Таможенного кодекса состоит в проверке правильности классификации, избранной декларантом. На основании данной нормы в случае выявления неверной классификации товаров таможенный орган самостоятельно осуществляет классификацию товаров и принимает решение по классификации товаров.

Вопрос о правильности классификации товара может быть поставлен перед судом непосредственным образом при оспаривании решения о классификации как ненормативного правового акта, либо опосредовано — путем заявления возражений на требование таможенного органа о взыскании таможенных платежей, в качестве основания для возврата таможенных платежей из бюджета в случае их излишней уплаты.

Как следует из пунк­та 21 постановления, в предмет доказывания по данной категории споров должен быть включен вопрос об обоснованности классификационного решения — она проверяется судом исходя из оценки тех представленных таможенным органом и декларантом доказательств, подтверждающих сведения о признаках (свойствах, характеристиках) декларируемого товара, которые имеют значение для его правильной классификации согласно ТН ВЭД.

На практике значимую роль при разрешении классификационных споров играют принятые Комиссией и Федеральной таможенной службой нормативные решения по классификации отдельных видов товаров.

В отношении этих решений в пункте 21 постановления указано, что они должны применяться при соблюдении двух условий: решения приняты в соответствии с ТН ВЭД и Основными правилами интерпретации (то есть не противоречат указанным актам) и относятся к спорному товару (классифицируемый товар принадлежит к тому виду товаров, в отношении которого издано решение или разъяснение).

В сфере таможенной классификации существуют и акты, имеющие убеждающий характер. Таким воздействием обладают Пояснения к ТН ВЭД, рекомендованные Комиссией в качестве вспомогательных рабочих материалов, призванных обеспечить единообразную интерпретацию и применение ТН ВЭД.

4.2. Поскольку Гармонизированная система выступает международной основной классификации товаров во всех странах — участниках Брюссельской конвенции, участники внешнеэкономической деятельности вправе ожидать, что осуществляемая в соответствии с Гармонизированной системой классификация будет носить объективный, предсказуемый и прозрачный характер и, соответственно, не будет зависеть от усмотрения таможенных администраций того или иного государства.

В целях реализации данной гарантии статья 7 Брюссельской конвенции устанавливает международный механизм обеспечения единообразного применения Гармонизированной системы, наделяя Всемирную таможенную организацию компетенцией по подготовке рекомендаций и разъяснений по классификации товаров для таможенных целей.

В связи с этим в пункте 21 постановления указано, что при разрешении споров, вызванных неоднозначностью возможных вариантов классификации товаров, суды могут принимать во внимание рекомендации и разъяснения по классификации, данные Всемирной таможенной организацией в соответствии со статьей 7 Брюссельской конвенции, относимые к спорным товарам и в отношении которых Российская Федерация не заявила об отказе в их применении.

По существу роль классификационных рекомендаций Всемирной таможенной организации состоит в заполнении лакун, образующихся при введении в оборот инновационных товаров, под которые в ТН ВЭД еще не внесена надлежащая товарная позиция (субпозиция).

Характерным примером здесь является следующее дело:

Предварительными решениями таможенного органа товар общества — персональные беспроводные приемо-передающие носимые устройства Apple Watch («Эппл Вотч») классифицирован по ТН ВЭД в товарных позициях 9102/9101 «часы наручные, карманные и прочие, предназначенные для ношения на себе или с собой/часы наручные, карманные и прочие, предназначенные для ношения на себе или с собой с корпусом, изготовленным из драгоценного металла».

Общество, полагая, что устройства Apple Watch должны быть отнесены к товарной позиции 8517 («аппаратура для передачи данных»), обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании решений таможенного органа недействительными.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, в удовлетворении заявления отказано.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации определением от 20 сентября 2017 г. № 305-КГ17-3138 отменила названные судебные акты и удовлетворила требования общества по следующим основаниям.

Брюссельской конвенция возлагает на Российскую Федерацию как государство — участника данного международного договора обязанность обеспечивать соответствие применяемых таможенно-тарифных и статистических номенклатур Гармонизированной системе описания и кодирования товаров Всемирной таможенной организации.

Статьи 6−7 Брюссельской конвенции также предусматривают учреждение Комитета по Гармонизированной системе, одной из функций которого является разработка пояснений, классификационных решений и прочих рекомендаций, необходимых для интерпретации Гармонизированной системы. Названные рекомендации, в соответствии со ст. 8 Конвенции, имеют цель обеспечить единообразную интерпретацию и применение Гармонизированной системы, подготавливаются в ходе сессии Комитета по Гармонизированной системе, с участием уполномоченных представителей государств и после своего принятия считаются утвержденными Всемирной таможенной организацией.

По результатам 55-й сессии Комитета по Гармонизированной системе, прошедшей в марте 2015 года, принято решение, касающееся классификации «умных часов», согласно которому данные переносные устройства с питанием от аккумулятора, способные принимать и передавать данные и предназначенные для ношения на запястье, рекомендуется классифицировать в товарной позиции 8517.62 Гармонизированной системы в соответствии с Основными правилами интерпретации 1, 3(б) и 6, то есть основное свойство «умных часов» определяется компонентом (модулем) беспроводного обмена данными.

На уровне Евразийского экономического союза не принято решение о классификации устройств вида «умные часы» по тому или иному коду ТН ВЭД.

В такой ситуации классификационные рекомендации Всемирной таможенной организации имеют значение для обеспечения правовой определенности при классификации ввозимых обществом товаров в таможенных целях.

Исходя из классификационной рекомендации Всемирной таможенной организации, применение данного правила к «умным часам» объясняется тем, что их основное свойство определяется компонентом (модулем) беспроводного обмена данными, который позволяет Apple Watch синхронизировать данные с основным устройством (смартфоном iPhone) и выводить на экран соответствующую информацию. После синхронизации со смартфоном с включенной функцией передачи данных Apple Watch, в частности, выполняет функции приема/отклонения и инициирования телефонных звонков; визуализации полученных на материнское устройство (iPhone) сообщений; воспроизведения видео и аудиофайлов, сохраненных в памяти материнского устройства; дистанционного управления фото-видеокамерой материнского устройства; контроля времени (часы, календарь, таймер обратного отсчета, секундомер).

В нарушение ч. 5 ст. 200 АПК РФ таможенный орган не опроверг относимость и обоснованность подхода к классификации товаров, рекомендованного Всемирной таможенной организацией в соответствии со ст. 6–7 Конвенции, к заявленным обществом устройствам Apple Watch и не доказал правильность принятых им решений по предварительной классификации товаров.

4.3. В пункте 21 постановления отмечено, что в подтверждения существования аналогичной практики классификации участники внешнеэкономической деятельности и таможенные органы вправе представлять суду классификационные решения, принятые таможенными органами других стран и международными организациями, содержащие аргументацию классификации и иные подобные доказательства.

Важно иметь в виду, что иностранная практика является лишь косвенным свидетельством правоты одной из сторон спора. Поэтому в рассматриваемом пункте постановления также указано, что названные доказательства не имеют для суда заранее установленной силы и подлежат оценке в совокупности с иными доказательствами, обосновывающими правильность классификации товара в соответствии с ТН ВЭД.

Подобного рода доказательства будут иметь значение, прежде всего, в тех ситуациях, когда использование Пояснений к ТН ВЭД не позволило прийти к выводу о правильности того или иного варианта классификации, и отсутствуют решения Комиссии, Федеральной таможенной службы по классификации товаров данного вида, равно как и рекомендации, принятые на уровне Всемирной таможенной организации. Как показала практика, возникновение подобных ситуаций вполне возможно16.

4.4. Отдельного внимания заслуживает вопрос о том, может ли суд устанавливать, какая классификация товара для таможенных целей является верной, либо суд должен ограничиться выводом об ошибочности классификационного решения таможенного органа.

При разработке проекта постановления высказывалась позиция о том, что компетенция таможенных органов по классификации товаров носит исключительный характер, в связи с чем суд не вправе делать вывод о верной классификации. В частности, сторонники такой позиции ссылаются на пункт 7 Обзора практики рассмотрения споров, связанных с применением таможенного законодательства (информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 17 июня 1996 г. № 5), в котором указано, что определение позиции, к которой относится конкретный товар в соответствии с ТН ВЭД, в компетенцию арбитражного суда не входит.

Эта идея не была поддержана при разработке предыдущего варианта постановления в 2016 г. и вновь была отвергнута при подготовке комментируемого документа, поскольку наличие у таможенных органов компетенции по классификации товаров не исключает обязанность суда разрешить спор о правильности классификации.

В том случае, когда декларантом оспаривается классификационное решение таможенного органа, для вывода о незаконности такого решения, обычно оказывается достаточно установить, что указанная в нем классификация является неправильной.

Вместе с тем, как отмечено в пункте 21 постановления, не исключается и право суда при наличии к тому достаточных доказательств, сделать вывод о верности классификации, произведенной декларантом, и об отсутствии в связи с этим у таможенного органа предусмотренного пунктом 2 статьи 20 Таможенного кодекса основания для принятия решения об иной классификации товара.

Такая необходимость может возникнуть, прежде всего, при рассмотрении спора о возврате из бюджета таможенных платежей, которые с точки зрения декларанта были уплачены им в бюджет излишне в связи с неправильной первоначальной классификацией товара.

5. Таможенный контроль после выпуска товаров и взыскание таможенных платежей

5.1. Выпустив товар, таможенные органы в течение трех лет вправе вновь вернуться к рассмотрению вопроса о правильности таможенной оценки, классификации ввезенных товаров, вновь проведя мероприятия таможенного контроля (пункт 7 статьи 310 Таможенного кодекса).

Кроме того, статья 263 Закона о таможенном регулировании закрепляет право вышестоящего таможенного органа (вышестоящего должностного лица) в любое время отменить или изменить не соответствующее требованиям таможенного законодательства решение нижестоящего таможенного (нижестоящего должностного лица) в порядке ведомственного контроля. При этом проведение ведомственного контроля не ограничено каким-либо сроком.

Вопросам взаимоотношения таможенного и ведомственного контроля посвящен пункт 25 постановления, в котором отмечено, что если в результате ведомственного контроля производится отмена (частичная отмена) решения нижестоящего таможенного органа и требуется принятие нового решения, затрагивающего права и обязанности декларанта, то новое решение в сфере таможенного дела может быть принято в отношении декларанта взамен отмененного решения лишь в порядке проведения таможенного контроля и в соответствующие сроки.

На основании части 2 статьи 263 Закона о таможенном регулировании новое решение в отношении участника внешнеэкономической деятельности может быть принято в течение 30 дней после получения результатов таможенного контроля, т.е. после составления акта таможенной проверки, либо истечения сроков, в течение которых он должен быть составлен.

5.2. Другое ограничение на доначисление таможенных платежей в отношении уже выпущенных товаров касается случаев, когда те или иные претензии ранее уже предъявлялись декларанту на стадии таможенного контроля до выпуска товаров, а обоснованность претензий — проверялась судом.

Как декларант, так и таможенный орган в этом случае оказываются связанными обязательностью судебного акта: правоотношения сторон спора устанавливаются судом окончательно и не могут быть пересмотрены в дальнейшем иными лицами, в том числе, в рамках их правоприменительной деятельности.

Эта идея впервые была высказана Конституционным Судом Российской Федерации в постановлении от 17 марта 2009 г. № 5-П в отношении реализации налоговыми органами права на проведение повторных выездных налоговых проверок и в последующем получила свое развитие в судебной практике17.

Она нашла свое закрепление и в пункте 23 комментируемого постановления, где указано, что проведение таможенных проверок после выпуска товаров не должно быть направлено на преодоление законной силы судебных актов, которыми ранее разрешен спор о законности корректировки таможенной стоимости, осуществленной по результатам таможенного контроля до выпуска товаров.

Смысл данного разъяснения состоит в недопустимости взятия «реванша» в спорах между таможенными органами и декларантами после вступления в силу судебного акта. Незаконными будут являться повторные доначисления, связанные с упорствованием в применении своего варианта толкования таможенного законодательства, в несогласии с данной судом оценкой доказательств.

Поэтому в качестве примера таких повторных доначислений в пункте 23 постановления приведена ситуация, когда вновь принятое таможенным органом решение воспроизводит по существу то же обоснование изменения таможенной стоимости, которое было изложено в ранее принятом решении и признано судом ошибочным.

Однако если при проведении таможенного контроля будет собрана более широкая доказательная база, у таможенного органа появятся по существу новые аргументы для доначисления таможенных платежей, эти доказательства и доводы в случае передаче спора на разрешение суда должны быть оценены судом.

5.3. Трехлетний срок осуществления таможенного контроля после выпуска товаров не следует смешивать со сроком взыскания таможенных платежей. Вместо применения единого трехлетнего срока взыскания задолженности с организаций и индивидуальных предпринимателей, новый Таможенный кодекс предполагает использование различных сроков взыскания.

Если в течение пятнадцати рабочих дней по истечении срока, указанного в уведомлении, направленном плательщику в соответствии со статьей 73 Закона о таможенном регулировании, таможенным органом не принято и не направлено на исполнение решение о взыскании денежных средств со счетов в бесспорном порядке, требование о взыскании соответствующих сумм может быть предъявлено в суд в течение шести месяцев со дня истечения срока, указанного в уведомлении (части 2 и 3 статьи 75 Закона о таможенном регулировании).

При отсутствии на счетах плательщика денежных средств в достаточном размере для погашения задолженности либо отсутствии у таможенного органа информации о счетах плательщика и непринятии таможенным органом решения о взыскании платежей за счет иного имущества в течение одного года со дня истечения срока, указанного в уведомлении, требование о взыскании соответствующих сумм может быть предъявлено в суд в течение шести месяцев после истечения указанного годичного срока (части 10 и 15 статьи 80 Закона о таможенном регулировании).

Таким образом, срок взыскания окажется разным в зависимости от того, инициирована ли таможенным органом процедура обращения взыскания на денежные средства на счетах, имелись ли на счетах плательщика в достаточном размере денежные средства для погашения задолженности, имелась ли у таможенного органа информация о счетах плательщика.

Важно заметить, что несоблюдение таможенным органом срока направления уведомления о не уплаченных в установленный срок суммах платежей не влечет изменения (продления) указанных сроков взыскания таможенных платежей в судебном порядке (пункт 30 постановления).

Это означает, что упомянутые выше сроки взыскания будут исчисляться за вычетом периода просрочки в выставлении уведомления, допущенной таможенным органом.

Изложенные в пункте 30 постановления разъяснений не являются принципиально новыми и основаны на рецепции аналогичных подходов, применяемых уже более десятилетия при разрешении аналогичных налоговых споров18.

5.4. Необходимо обратить внимание на пункт 28 комментируемого постановления, из которого следует, что несогласие с доначислением таможенных платежей может быть выражено плательщиком и на стадии взыскания — при оспаривании уведомлений о не уплаченных в установленный срок суммах платежей, а также иных решений (действий), принятых (совершенных) при взыскании таможенных пошлин и налогов в соответствии с положениями главы 123 Закона о таможенном регулировании. Эти возражения должны быть оценены судом по существу.

В данном случае Пленумом Верховного Суда занят подход, отличный от подхода, применяемого при разрешении налоговых споров19. Такое решение является осознанным и объясняется, прежде всего, тем, что Закон о таможенном регулировании не устанавливает обязательного административного порядка урегулирования таможенных споров перед их передачей на разрешение суда.

5.5. В пункте 29 внимание судов обращено на особенности начисления пени за несвоевременную уплату таможенных платежей в ситуации, когда в период существования задолженности у плательщика имелась переплата по иным таможенным платежам, либо неиспользованные авансовые платежи.

Взимание пени за неуплату налогов не является мерой ответственности. Пени имеют компенсаторную природу, посредством их взимания государство возмещает потери, возникшие в связи с несвоевременным поступлением таможенных платежей20.

Этот тезис остается верным и в отношении таможенных платежей, которые как и налоги, администрируемые налоговыми органами, взимаются посредством отчуждения частной собственности на основании статьи 57 Конституции Российской Федерации. К тому же, одним из основных видов таможенных платежей является налог на добавленную стоимость, уплачиваемый при ввозе товаров.

В связи с этим в пункте 29 постановления отмечено, что положения статьи 79 Закона о таможенном регулировании, посвященные взиманию пени, могут применяться при условии того, что несвоевременная уплата таможенных платежей могла привести к потерям казны, требующим компенсации. Соответственно, пени могут не начисляться, если у должника имелась переплата по иным таможенным платежам и авансовые платежи, покрывающие размер возникшего долга.

Появлению этого разъяснения предшествовало конкретное дело, рассмотренное Верховным Судом РФ в кассационном порядке, в котором внимание также было обращено на специфику авансовых платежей, которые хотя и именуются «собственностью» плательщика в Закона о таможенном деле, но при этом зачисляются в доход федерального бюджета с момента их поступления и используются при кассовом исполнении бюджет, а следовательно, внесение авансовых платежей может исключать начисление пени21.

6. Возврат таможенных платежей из бюджета

6.1. Статья 67 Таможенного кодекса закрепляет право на возврат (зачет) таможенных пошлин, налогов, которые являются излишне уплаченными или излишне взысканными.

Условием возврата таможенных платежей в административном порядке согласно части 2 статьи 67 Таможенного кодекса является внесение в установленном порядке изменений (дополнений) в сведения об исчисленных таможенных пошлинах, налогах, заявленные в декларации на товары.

Смысл данной нормы состоит в том, что перед принятием решения о возврате таможенных платежей таможенному органу должна быть предоставлена возможность проверить обоснованность заявления плательщика о возврате. Очевидно, что такая возможность появляется лишь в ситуации, когда участник внешнеэкономической деятельности задекларирует предлагаемые им изменения в сведениях о товаре, влияющих на размер таможенных платежей (уменьшение таможенной стоимости товара, изменение его классификационного кода и т.п).

Таким образом, декларант должен инициировать внесение изменений в декларацию. В свою очередь таможенный орган обязан провести мероприятия таможенного контроля, в установленные сроки сформировать свое отношение к обоснованности предлагаемых изменений и, соответственно, к наличию переплаты. При этом незаконное бездействие таможенных органов не может препятствовать реализации права на возврат таможенных платежей.

Соответственно, при рассмотрении спора о возврате таможенных платежей суд учитывает, в том числе, соблюдение плательщиком и таможенным органом процедурных требований на стадии внесения изменений в декларацию.

В связи с этим в пункте 32 постановления внимание судов обращено внимание на необходимость давать оценку достаточности доказательств:

1) представленных декларантом таможенному органу в подтверждение факта переплаты и наличия оснований для проведения таможенного контроля в отношении сведений, заявленных в корректировке декларации на товары;

2) представленным таможенным органом и, подтверждающих законность отказа во внесении изменений в декларацию на товары или бездействия по внесению этих изменений, в том числе после истечения установленного срока рассмотрения обращения декларанта.

В первом случае речь идет о том, соблюден ли плательщиком порядок внесения изменений в декларацию, какие доказательства представлялись с его стороны таможенным органам после выпуска товаров в подтверждение правильности вносимых изменений и являются ли эти доказательства достаточными для внесения заявленных изменений. При этом следует иметь, что в виду, само по себе изменение таможенной стоимости и иных сведений о товаре по результатам таможенного контроля до выпуска товара не является препятствием для последующего изменения этих сведений по инициативе декларанта.

6.2. Предъявляя требования об оспаривании решений, действий (бездействия) таможенного органа, субъекты внешнеэкономической деятельности защищают свое право уплачивать обязательные платежи не более того, чем это требуется в соответствии с законом (статья 57 Конституции Российской Федерации). Простая констатация незаконности поведения таможенного органа без принятия судом мер к восстановлению нарушенного права приводила бы к обесцениванию административного правосудия и создавала бы предпосылки к умножению числа дел, имея в виду необходимость повторного обращения в суд с требованиями о возврате таможенных платежей.

В связи с этим в пункте 33 комментируемого постановления закреплена позиция о том, что по результатам рассмотрения споров об исчислении таможенных платежей в судебном акте на таможенный орган возлагается обязанность по возврату из бюджета излишне уплаченных и взысканных платежей (пункт 3 части 4 и пункт 3 части 5 статьи 201 АПК РФ, пункт 1 части 3 статьи 227 КАС РФ).

Это разъяснение охватывает собой как те случаи, когда таможенные платежи уплачены в бюджет в связи с ошибками таможенного органа (в суде оспаривалось решение таможенного органа, принятого по результатам таможенного контроля и влияющее на исчисление таможенных платежей), так и случаи, когда таможенные платежи уплачены в бюджет излишне в результате ошибки самого декларанта, который инициировал внесение изменений в декларацию на товары после их выпуска (в суде оспаривался отказ (бездействие) таможенного органа во внесении изменений в декларацию на товар и (или) в возврате таможенных платежей).

6.3. Помимо оспаривания поведения таможенного органа в порядке, установленном главой 24 АПК РФ, участники внешнеэкономической деятельности вправе защищать свое право на имущество посредством предъявления т.н. «имущественных требований» о возложении на таможенный орган обязанности по возврату таможенных платежей.

Причиной, по которой судебная практика признает возможность обращения заинтересованных лиц с подобными исками, состоит в том, что в случае допущения налогоплательщиком переплаты суммы налога, на данную сумму распространяются все конституционные гарантии права собственности, поскольку ее уплата в таком случае произведена при отсутствии законного на то основания22.

Одной из гарантий является возможность для лица, утратившего возможность возврата налога в административном порядке, обратиться в суд с имущественным требованием о возврате из бюджета излишне уплаченных сумм налога в пределах трех лет, когда налогоплательщик узнал или должен был узнать о нарушении своих прав.

Эти иски имеют двойственную природу.

С одной стороны, они выступают особым видом исков о возмещении вреда, причиненного незаконными актами публичной власти. Поэтому, конструируя правила рассмотрения таких имущественных требований, из гражданского права судебная практика воспринимает срок исковой давности, исчисляемый применительно к ст. 200 ГК РФ со дня, когда обратившееся в суд лицо узнало или должно было узнать о нарушении своих прав23. Государственная пошлина при обращении в суд с подобными исками уплачивается в относительно более высоком размере, зависящем от цены иска, т.е. по правилам, установленным для имущественных требований24.

В пункте 34 комментируемого постановления констатировано, что имущественные требования могут быть заявлены в отношении таможенных платежей. При этом трехлетний срок давности будет исчисляться с момента, когда участник внешнеэкономической деятельности узнал или должен был узнать об излишнем внесении таможенных платежей в бюджет.

По общему правилу течение трехлетнего срока на обращение в суд будет начинать свое течение с момента уплаты таможенных платежей при выпуске товара, поскольку к указанному моменту декларант должен обладать всеми документами, необходимыми для правильного определения величины таможенных платежей. Перенесение момента отсчета трехлетнего срока обращения в суд на более поздний момент является исключением и должно быть обусловлено особыми обстоятельствами.

С другой стороны, рассмотрение имущественных требований осуществляется арбитражными судами в порядке административного судопроизводства (глава 22 АПК РФ), поскольку спор возник из публичных правоотношений. Соответственно, именно на таможенном органе лежит бремя доказывания законности того акта, в связи с которым в бюджет были внесены спорные таможенные платежи. Из этого также вытекает, что при рассмотрении имущественных требований суд дает оценку законности соответствующих актов таможенного органа вне зависимости от того, оспаривались ли они отдельно в порядке главы 24 АПК РФ, о чем прямо обращено внимание в пункте 34 постановления.

6.4. Новый Закон о таможенном регулировании, принятый в 2018 г., по своему предусматривает выплату процентов в отношении излишне взысканных сумм таможенных платежей (часть 11 статьи 67). Под взысканными платежами при этом понимаются суммы таможенных пошлин, налогов и иных платежей, взимание которых возложено на таможенные органы, взыскание которых осуществлялось в соответствии с положениями главы 12 Закона о таможенном регулировании, т.е. посредством принятия таможенными органами соответствующих решений о взыскании за счет денежных средств, имущества должника и т.п. (часть 12 статьи 67).

При буквальном толковании данных норм оказалось бы, что право на получение процентов имеют лица, уклонявшиеся от исполнения решения таможенного органа, принятого по результатам таможенного контроля, и повлекшего начисление таможенных платежей, например, в связи с увеличением таможенной стоимости, изменением кода товара по ТН ВЭД. Напротив, лица, добросовестно исполнившие это решение, но впоследствии добившиеся его отмены как незаконного, не имели бы права на получение процентов.

Данные различия в правовом положении участников внешнеэкономической деятельности не носят объективного и разумного характера и, следовательно, не могут иметь место в правовом государстве, о чем еще в 2005 г. указывалось Конституционным Судом РФ в отношении аналогичного вопроса, возникшего применительно к налоговым платежам25.

Таким образом, поскольку буквальное толкование взаимосвязанных положений частей 11 и 12 статьи 67 приводит к грубому нарушению принципа равенства всех перед законом, при подготовке комментируемого постановления названные нормы получили иное истолкование.

В пункте 35 постановления отмечено, что проценты, установленные частью 11 статьи 67 Закона о таможенном регулировании, начисляются со дня, следующего за днем внесения таможенных платежей в бюджет, до даты фактического возврата, в том числе если имело место самостоятельное перечисление обязанным лицом денежных средств в уплату доначисленных по результатам таможенного контроля таможенных платежей (под угрозой применения мер взыскания).

ПОСТАНОВЛЕНИЯ ПЛЕНУМА ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Постановление
от 26 ноября 2019 г. № 49
«О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике в связи с вступлением в силу Таможенного кодекса Евразийского экономического союза»

В целях обеспечения единства практики применения судами таможенного законодательства в условиях функционирования Евразийского экономического союза Пленум Верховного Суда Российской Федерации, руководствуясь статьей 126 Конституции Российской Федерации, статьями 2 и 5 Федерального конституционного закона от 5 февраля 2014 года № 3-ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации», постановляет дать следующие разъяснения:

Общие положения

1. Правовое регулирование таможенных отношений в Российской Федерации осуществляется в соответствии с Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами, входящими согласно части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации в ее правовую систему, и законодательством Российской Федерации о таможенном регулировании.

К числу указанных международных договоров, в частности, относятся Договор о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года (далее — Договор и Союз соответственно) и Таможенный кодекс Евразийского экономического союза (далее — Таможенный кодекс), а также иные международные договоры, составляющие право Союза.

При этом положения Таможенного кодекса имеют приоритет перед иными регулирующими таможенные отношения международными договорами, входящими в право Союза, за исключением Договора (абзац первый пункта 3 статьи 6 Договора и пункт 4 статьи 1 Таможенного кодекса).

2. Решения постоянно действующего регулирующего органа Союза — Евразийской экономической комиссии (далее — Комиссия), принятые в рамках ее полномочий, признаются актами, регулирующими таможенные правоотношения в Российской Федерации как государстве — участнике Союза, на основании статей 6, 18 и 32 Договора.

В случае возникновения противоречий между положениями Договора, Таможенного кодекса и принятыми в области таможенного регулирования решениями Комиссии применению подлежат нормы Договора и Таможенного кодекса (абзац второй пунк­та 3 статьи 6 Договора).

При толковании и применении норм права Союза, принятых в сфере таможенного регулирования, судам следует учитывать акты Суда Евразийского экономического союза, вынесенные по результатам рассмотрения споров, связанных с реализацией положений Договора, иных международных договоров в рамках Союза и (или) решений органов Союза, а также по иным вопросам, отнесенным к его компетенции согласно главе IV Статута Суда.

3. Федеральный закон от 3 августа 2018 года № 289-ФЗ «О таможенном регулировании в Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее — Закон о таможенном регулировании), являясь актом законодательства Российской Федерации о таможенном регулировании, распространяет свое действие на правовые отношения, связанные с ввозом товаров в Российскую Федерацию и их вывозом из Российской Федерации как части единой таможенной территории Союза.

На основании статьи 397 Закона о таможенном регулировании временно сохраняют свое действие и, следовательно, подлежат применению судами при разрешении соответствующих споров указанные в данной норме отдельные положения Федерального закона от 27 ноября 2010 года № 311-ФЗ «О таможенном регулировании в Российской Федерации» (далее — Закон № 311-ФЗ), в частности положения раздела II данного закона, регулирующего вопросы уплаты и возврата (зачета) таможенных платежей.

4. В случае возникновения коллизии между регулирующими таможенные отношения нормами права Союза (статья 6 Договора, пункт 2 статьи 1 Таможенного кодекса) и положениями законодательства Российской Федерации в соответствии с частью 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации применению подлежит право Союза. В то же время коллизионный приоритет права Союза не может приводить к нарушению прав и свобод граждан (организаций), гарантированных Конституцией Российской Федерации. В частности, при применении актов Союза, которые устанавливают (изменяют, прекращают) права и обязанности участников таможенных отношений, в том числе по уплате таможенных платежей и использованию льгот по уплате таможенных платежей, должны учитываться принципы поддержания доверия к закону и действиям государства, недопустимости придания обратной силы новому таможенному регулированию, ухудшающему положение участников внешнеэкономической деятельности.

В связи с этим, например, при применении решений Комиссии о классификации отдельных видов товаров в соответствии с единой Товарной номенклатурой внешнеэкономической деятельности Евразийского экономического союза (далее — ТН ВЭД), с учетом положений статей 34 (часть 1), 35 (часть 1), 54 (часть 1) и 57 Конституции Российской Федерации судам следует исходить из того, что в случае изменения Комиссией ранее сложившейся в Российской Федерации устойчивой практики классификации соответствующих товаров, выраженной в предварительных решениях по классификации товаров, срок действия которых не истек, решениях и разъяснениях по классификации отдельных видов товаров, принятых в соответствии с пунктом 6 статьи 21 Таможенного кодекса, и (или) в судебной практике, обязанность по дополнительной уплате таможенных пошлин, налогов на основании решения Комиссии не может быть возложена таможенными органами на участников внешнеэкономической деятельности, осуществивших уплату таможенных платежей при выпуске товаров до издания Комиссией таких изменений в соответствии с ранее существовавшей практикой и добросовестно полагавших, что обязанность по уплате таможенных платежей исполнена ими полностью.

Кроме того, с учетом положений части 3 статьи 15 Конституции Российской Федерации принятые в сфере таможенного регулирования акты, входящие в право Союза (включая решения Комиссии), затрагивающие права, свободы и обязанности участников внешнеэкономической деятельности, применяются в Российской Федерации при условии их официального опубликования для всеобщего сведения в соответствии со статьей 111 Договора.

5. Исходя из положений пунк­та 1 статьи 42 Договора и пунк­та 2 статьи 53 Таможенного кодекса на таможенной территории Союза применяется Единый таможенный тариф Союза, утверждаемый Комиссией и выступающий инструментом торговой политики Союза. На основании пунк­та 4 статьи 42 Договора ставки ввозных таможенных пошлин Единого таможенного тарифа Союза являются едиными и не подлежат изменению в зависимости от лиц, перемещающих товары через таможенную границу Союза, видов сделок и иных обстоятельств, за исключением случаев, предусмотренных статьями 35, 36 и 43 Договора.

В связи с этим при возникновении споров, связанных с правильностью применения ставок ввозных таможенных пошлин, в случаях, не указанных в статьях 35, 36 и 43 Договора, при отсутствии иного решения Комиссии применению подлежат ставки, определенные Единым таможенным тарифом Союза.

6. Согласно части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации при разрешении споров, возникающих из таможенных отношений, суды применяют принципы таможенного регулирования (стандарты), нашедшие отражение в Генеральном приложении к Международной конвенции об упрощении и гармонизации таможенных процедур от 18 мая 1973 года, действующей в редакции Протокола от 26 июня 1999 года (далее — Киотская конвенция).

Судам, в частности, следует учитывать установленные Киотской конвенцией положения о неприменении существенных штрафов при неумышленном характере ошибок, допущенных в ходе декларирования товара (стандарт 3.39), ограниченности сроков, в течение которых таможенные органы вправе начислять таможенные пошлины и налоги и принимать меры по взысканию задолженности (стандарты 4.2 и 4.10), необходимости обеспечения возврата таможенных платежей, взысканных вследствие ошибок, допущенных таможенными органами (стандарт 4.22).

Исходя из пунк­та 2 статьи 12 Киотской конвенции стандарты и рекомендации, сформулированные в специальных приложениях к этому международному договору, не являются обязательными для Российской Федерации. Однако названные стандарты и рекомендации могут учитываться судами в качестве информации об организации соответствующих таможенных процедур и о международной практике таможенного обложения товаров при толковании Таможенного кодекса и иных международных договоров (дополнительное средство толкования).

Таможенная стоимость ввозимых товаров

7. Правила определения таможенной стоимости товаров, ввозимых на таможенную территорию Союза, установлены главой 5 Таможенного кодекса и правовыми актами Комиссии, принятыми в соответствии с пунктом 17 статьи 38 Таможенного кодекса для обеспечения единообразного применения положений данной главы.

Упомянутые правила применяются с учетом принципов и правил, установленных статьей VII Генерального соглашения по тарифам и торговле 1994 года (далее — ГАТТ 1994) и Соглашением по применению статьи VII ГАТТ 1994 (пункт 1 статьи 38 Таможенного кодекса).

Кроме того, при отсутствии в актах таможенного регулирования положений по отдельным вопросам оценки товаров в таможенных целях, их недостаточной полноте или определенности суды могут учитывать консультативные заключения, информацию и рекомендации Всемирной таможенной организации, принимаемые в соответствии с пунктом 2 статьи 18 Соглашения по применению статьи VII ГАТТ 1994.

8. В соответствии с пунктом 10 статьи 38 Таможенного кодекса таможенная стоимость ввозимых товаров и сведения, относящиеся к ее определению, должны основываться на достоверной, количественно определяемой и документально подтвержденной информации.

Принимая во внимание публичный характер таможенных правоотношений, при оценке соблюдения декларантом (здесь и далее также — таможенный представитель) данных требований Таможенного кодекса судам следует исходить из презумпции достоверности информации (документов, сведений), представленной декларантом в ходе таможенного контроля, бремя опровержения которой лежит на таможенном органе (часть 5 статьи 200 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и часть 11 статьи 226 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, далее — АПК РФ и КАС РФ соответственно).

9. При оценке выполнения декларантом требований пунк­та 10 статьи 38 Таможенного кодекса судам следует принимать во внимание, что таможенная стоимость, определяемая исходя из установленной договором цены товаров, не может считаться количественно определяемой и документально подтвержденной, если декларант не представил доказательства совершения сделки, на основании которой приобретен товар, в любой не противоречащей закону форме, или содержащаяся в представленных им документах ценовая информация не соотносится с количественными характеристиками товара, или отсутствует информация об условиях поставки и оплаты товара.

В то же время выявление отдельных недостатков в оформлении представленных декларантом документов (договоров, спецификаций, счетов на оплату ввозимых товаров и др.) в соответствии с установленными требованиями, не опровергающих факт заключения сделки на определенных условиях, само по себе не может являться основанием для вывода о несоблюдении требований пунк­та 10 статьи 38 Таможенного кодекса.

10. Система оценки ввозимых товаров для таможенных целей, установленная Таможенным кодексом и основанная на статье VII ГАТТ 1994, исходит из их действительной стоимости — цены, по которой такие или аналогичные товары продаются или предлагаются для продажи при обычном ходе торговли в условиях полной конкуренции, определяемой с использованием соответствующих методов таможенной оценки. При этом согласно пункту 15 статьи 38 Таможенного кодекса за основу определения таможенной стоимости в максимально возможной степени должна приниматься стоимость сделки с ввозимыми товарами (первый метод определения таможенной стоимости).

С учетом данных положений примененная сторонами внешнеторговой сделки цена ввозимых товаров не может быть отклонена по мотиву одного лишь несогласия таможенного органа с ее более низким уровнем в сравнении с ценами на однородные (идентичные) ввозимые товары или ее отличия от уровня цен, установившегося во внутренней торговле.

В то же время отличие заявленной декларантом стоимости сделки с ввозимыми товарами от ценовой информации, содержащейся в базах данных таможенных органов, по сделкам с идентичными или однородными товарами, ввезенными при сопоставимых условиях, а в случае отсутствия таких сделок — данных иных официальных и (или) общедоступных источников информации, включая сведения изготовителей и официальных распространителей товаров, а также товарно-ценовых каталогов, может рассматриваться в качестве одного из признаков недостоверного (не соответствующего действительной стоимости) определения таможенной стоимости, если такое отклонение является существенным.

11. Отсутствие подтверждения сведений о таможенной стоимости, заявленных в таможенной декларации и (или) содержащихся в иных представленных таможенному органу документах, а также выявление таможенным органом признаков недостоверного определения таможенной стоимости само по себе не может выступать основанием для вывода о неправильном определении таможенной стоимости декларантом, а является основанием для проведения таможенного контроля таможенной стоимости товаров в соответствии со статьей 313, пунктом 4 статьи 325 Таможенного кодекса.

При проведении такой проверки таможенный орган, осуществляя публичные полномочия, обязан предоставить декларанту реальную возможность устранения возникших сомнений в достоверности заявленной им таможенной стоимости, в связи с чем не может произвольно отказаться от использования закрепленного в пункте 15 статьи 325 Таможенного кодекса права на запрос у декларанта документов и (или) сведений, в том числе письменных пояснений, необходимых для установления достоверности и полноты проверяемых сведений, заявленных в таможенной декларации, и (или) сведений, содержащихся в иных документах.

В целях надлежащей реализации права декларанта на предоставление документов, сведений и пояснений таможенный орган в соответствии с пунктом 15 статьи 325 Таможенного кодекса извещает его об основаниях, по которым предоставленные документы и сведения о товаре не устраняют имеющиеся сомнения в достоверности заявленной таможенной стоимости, в том числе с учетом иных собранных таможенным органом документов и полученных сведений (например, сведений, полученных от лиц, имеющих отношение к производству, перемещению и реализации ввозимых (идентичных, однородных) товаров, контрагентов декларанта, иных государственных органов, таможенных органов иностранных государств, транспортных и страховых компаний и т.п.).

В порядке реализации положений пунк­та 2 статьи 313, пунк­та 15 статьи 325 Таможенного кодекса декларант вправе предоставить пояснения об экономических и иных разумных причинах значительного отличия стоимости сделки с ввозимыми товарами от ценовой информации, имеющейся у таможенного органа, которые должны быть приняты во внимание при вынесении окончательного решения.

12. Исходя из пунк­та 13 статьи 38 Таможенного кодекса таможенные органы вправе убеждаться в достоверности декларирования таможенной стоимости ввозимых товаров в соответствии с их действительной стоимостью. В то же время с учетом положений пунк­та 1 статьи 38 Таможенного кодекса предъявляемые к декларанту требования по подтверждению таможенной стоимости должны быть совместимы с коммерческой практикой.

В связи с этим судам следует исходить из того, что лицо, ввозящее на таможенную территорию товар по цене, значительно отличающейся от сопоставимых цен идентичных (однородных) товаров, должно обладать документами, подтверждающими действительное приобретение товара по такой цене и доступными для получения в условиях внешнеторгового оборота.

13. Основываясь на положениях пунк­та 13 статьи 38, пунк­та 17 статьи 325 Таможенного кодекса, таможенный орган принимает решение о внесении изменений (дополнений) в сведения о таможенной стоимости, заявленные в таможенной декларации по результатам проверки таможенных, иных документов и (или) сведений, начатой до выпуска товаров, если соответствие заявленной таможенной стоимости товаров их действительной стоимости не нашло своего подтверждения по результатам таможенного контроля, в том числе при сохранении признаков недостоверности заявленной таможенной стоимости, не устраненных по результатам таможенного контроля.

В связи с этим при разрешении споров, касающихся правильности определения таможенной стоимости ввозимых товаров, судам следует учитывать, какие признаки недостоверного определения таможенной стоимости были установлены таможенным органом и нашли свое подтверждение в ходе проведения таможенного контроля, в том числе с учетом документов (сведений), собранных таможенным органом и дополнительно предоставленных декларантом.

Непредоставление декларантом документов (сведений), обосновывающих заявленную им таможенную стоимость товара, само по себе не может повлечь принятие таможенным органом решения о внесении изменений (дополнений) в сведения о таможенной стоимости, заявленные в таможенной декларации, если у декларанта имелись объективные препятствия к предоставлению запрошенных документов (сведений) и соответствующие объяснения даны таможенному органу.

Вместе с тем при сохранении неполноты документального подтверждения таможенной стоимости и (или) сомнений в достоверности заявленной декларантом таможенной стоимости, не устраненных по результатам таможенного контроля, по смыслу пунк­та 17 статьи 325 Таможенного кодекса решение о внесении изменений (дополнений) в сведения о таможенной стоимости, заявленные в таможенной декларации, может быть принято таможенным органом с учетом информации, имеющейся в его распоряжении и указывающей на подтверждение того, что таможенная стоимость ввозимых товаров не соответствует их действительной стоимости.

14. Рассматривая споры, связанные с результатами таможенного контроля таможенной стоимости, начатого до выпуска товаров, включая споры о возврате таможенных платежей в связи с несогласием плательщика с результатами таможенного контроля, судам следует учитывать, что исходя из взаимосвязанных положений статей 313, 325 Таможенного кодекса вывод о неподтвержденности заявленной таможенной стоимости формулируется таможенным органом в соответствии с тем объемом документов, сведений и пояснений, которые были им собраны и даны (раскрыты) декларантом на данной стадии таможенного контроля.

С учетом того, что судебное разбирательство не должно подменять осуществление таможенного контроля в соответствующей административной процедуре, новые доказательства признаются относимыми к делу и могут быть приняты (истребованы) судом, если ходатайствующее об этом лицо обосновало наличие объективных препятствий для получения этих доказательств до вынесения оспариваемого решения таможенного органа.

В частности, новые доказательства могут быть приняты судом, если со стороны таможенного органа декларанту не была обеспечена возможность устранения сомнений в достоверности заявленной таможенной стоимости (пункт 15 статьи 325 Таможенного кодекса). Предоставляемые таможенным органом новые доказательства принимаются судом, если обоснованны объективные причины, препятствовавшие их своевременному получению до вынесения решения о внесении изменений (дополнений) в сведения о таможенной стоимости, заявленные в таможенной декларации.

В этих случаях суд по ходатайству лица, участвующего в деле, вправе в целях предоставления другой стороне возможности ознакомления с новыми доказательствами и представления опровергающих их доказательств объявить перерыв в судебном заседании или отложить судебное разбирательство.

15. Согласно изложенному в пункте 15 статьи 38 Таможенного кодекса правилу последовательного применения методов определения таможенной стоимости при невозможности использования первого метода каждый последующий метод применяется, если таможенная стоимость не может быть определена путем использования предыдущего метода.

При рассмотрении споров, связанных с правильностью выбора и применения метода определения таможенной стоимости, судам следует учитывать, что декларанту должны быть предоставлены установленные законодательством (статья 325 Таможенного кодекса) возможности представить дополнительные документы, сведения и пояснения, касающиеся заявленных сведений о таможенной стоимости товаров.

Если декларант не воспользовался таким правом, таможенный орган вправе определить таможенную стоимость тем методом, для применения которого у таможенного органа имеются необходимые документы и сведения.

Декларант, полагающий, что таможенная стоимость ввозимых товаров определена таможенным органом с нарушением установленной последовательности применения методов таможенной оценки, вправе представить доказательства, подтверждающие величину таможенной стоимости, определенную с применением надлежащего метода.

16. Рассматривая споры, связанные с обоснованностью применения первого метода таможенной оценки, судам необходимо принимать во внимание, что данный метод основывается на учете цены, фактически уплаченной или подлежащей уплате за ввозимые товары, определяемой в соответствии с пунк­том 3 статьи 39 Таможенного кодекса и увеличенной на ряд дополнительных начислений, перечень которых приведен в статье 40 Таможенного кодекса.

Иные расходы покупателя, не отвечающие требованиям пунк­та 3 статьи 39 Таможенного кодекса и не указанные в статье 40 Таможенного кодекса, в том числе связанные с оплатой отдельных услуг продавца, не включаются в таможенную стоимость ввозимых товаров. Например, в таможенной стоимости, определяемой первым методом, не учитываются проценты за предоставленную отсрочку или рассрочку в оплате товара (при выполнении условий, установленных Правилами учета процентных платежей при определении таможенной стоимости товаров, утвержденными решением Комиссии от 22 сентября 2015 года № 118).

Применительно к положениям пунк­та 3 статьи 39, статьи 40 Таможенного кодекса в случае ввоза товара на основании договора выкупного лизинга его таможенной стоимостью, определяемой резервным методом на основе первого метода (пункт 2 статьи 45 Таможенного кодекса), по умолчанию не может признаваться общая сумма лизинговых платежей, включающая в себя возмещение затрат лизинговой компании, не формирующих цену, фактически уплаченную или подлежащую уплате за ввозимые товары — предметы лизинга.

17. Платежи за использование объектов интеллектуальной собственности (далее — роялти), не включенные в цену, фактически уплаченную или подлежащую уплате за ввозимые товары, учитываются в качестве одного из дополнительных начислений к цене в соответствии со статьей 40 Таможенного кодекса при выполнении в совокупности двух требований: эти платежи относятся к ввозимым товарам и уплата роялти является условием продажи оцениваемых товаров (прямо или косвенно) для их вывоза на таможенную территорию Союза.

При выполнении данных требований само по себе заключение договора с иным, чем продавец товара, правообладателем не препятствует включению уплачиваемых на основании такого договора роялти в соответствующем размере в таможенную стоимость оцениваемых товаров.

18. В соответствии с пунктом 3 статьи 40 Таможенного кодекса последующие методы таможенной оценки используются, в частности, при отсутствии достоверной, количественно определяемой и документально подтвержденной информации, необходимой для осуществления дополнительных начислений к цене, фактически уплаченной или подлежащей уплате за ввозимые товары, предусмотренных данной статьей.

Следовательно, незаявление (неполнота заявления) декларантом одного или нескольких дополнительных начислений не является основанием для отказа в применении первого метода определения таможенной стоимости, если при проведении таможенного контроля декларантом представлены и (или) имеются в распоряжении таможенного органа отвечающие требованиям пунк­та 10 статьи 38 Таможенного кодекса документы (сведения), позволяющие правильно учесть такие дополнительные начисления.

19. По смыслу подпунк­та 2 пунк­та 1 статьи 39 Таможенного кодекса примененная сторонами сделки цена товаров признается неприемлемой для целей таможенной оценки, несмотря на достоверность представленных декларантом сведений, если установлены условия или обязательства, влияние которых на продажу или цену ввозимых на таможенную территорию товаров невозможно измерить в стоимостном (денежном) выражении. В этом случае определение таможенной стоимости ввозимых товаров по стоимости сделки с ними не производится.

Судам следует учитывать, что основанный на данной норме Таможенного кодекса отказ таможенного органа от применения первого метода определения таможенной стоимости должен быть обоснован наличием конкретных условий или обязательств (в том числе информация о которых не представлена декларантом таможенному органу), способных оказывать такое влияние, которые должны быть сформулированы таможенным органом. К числу рассматриваемых условий и обязательств, например, могут быть отнесены принятие покупателем на себя обязательства по дополнительному приобретению иных товаров, установление цены ввозимых товаров в зависимости от цены товаров или услуг, реализуемых во встречном порядке.

20. В соответствии с положениями подпунк­та 4 пунк­та 1 и пунк­та 4 статьи 39 Таможенного кодекса стоимость сделки с ввозимыми товарами (первый метод) не применяется для целей таможенной оценки ввозимых товаров, если стороны сделки являются взаимосвязанными лицами и имеющаяся между ними взаимосвязь повлияла на цену, фактически уплаченную или подлежащую уплате за эти товары.

В тех случаях, когда указание о совершении сделки с ввозимыми товарами между взаимосвязанными лицами сделано при декларировании товаров либо взаимосвязь участников сделки установлена при проведении таможенного контроля и таможенным органом выявлены признаки недостоверного декларирования таможенной стоимости, декларант обязан подтвердить, что фактически уплаченная или подлежащая уплате за товар цена была установлена в отсутствие влияния на нее взаимосвязи сторон сделки, в том числе посредством раскрытия информации о ценообразовании (пункт 5 статьи 39 Таможенного кодекса).

Условия, при наличии которых соответствующие лица признаются взаимосвязанными для целей таможенной оценки товаров, вывозимых на таможенную территорию Союза, установлены статьей 37 Таможенного кодекса.

Классификация товаров для таможенных целей

21. Положениями статьи 20 Таможенного кодекса предусмотрена классификация товаров по ТН ВЭД при их таможенном декларировании и установлены полномочия таможенных органов по вынесению решений о классификации товаров.

Суд проверяет обоснованность классификационного решения, вынесенного таможенным органом, исходя из оценки представленных таможенным органом и декларантом доказательств, подтверждающих сведения о признаках (свойствах, характеристиках) декларируемого товара, имеющих значение для его правильной классификации согласно ТН ВЭД, руководствуясь Основными правилами интерпретации ТН ВЭД, а также принятыми в соответствии с ними на основании пунк­та 6 статьи 21, пунктов 1 и 2 статьи 22 Таможенного кодекса решениями Федеральной таможенной службы и Комиссии по классификации отдельных видов товаров, если такие решения относятся к спорному товару. Для целей интерпретации положений ТН ВЭД судами также учитываются Пояснения к ТН ВЭД, рекомендованные Комиссией в качестве вспомогательных рабочих материалов.

Основанием для вывода о неправомерности оспариваемого в суде решения о классификации товара по ТН ВЭД является неправильная классификация товара таможенным органом. В судебном акте, при наличии к тому достаточных доказательств, также может содержаться вывод о верности классификации, произведенной декларантом, и об отсутствии в связи с этим у таможенного органа основания для принятия решения об иной классификации товара, предусмотренного подпунктом 1 пунк­та 2 статьи 20 Таможенного кодекса.

22. Международной основой ТН ВЭД выступает Гармонизированная система описания и кодирования товаров Всемирной таможенной организации, функционирующая на основании Международной конвенции по Гармонизированной системе описания и кодирования товаров от 14 июня 1983 года (далее — Гармонизированная система и Конвенция), участником которой является Российская Федерация.

Участники внешнеэкономической деятельности вправе ожидать, что осуществляемая в соответствии с Гармонизированной системой классификация товаров, имеющая значение в том числе для определения размера таможенных платежей, будет носить объективный, предсказуемый и прозрачный характер. В связи с этим при разрешении споров, вызванных неоднозначностью возможных вариантов классификации товаров, суды могут принимать во внимание рекомендации и разъяснения по классификации, данные Всемирной таможенной организацией в соответствии со статьей 7 Конвенции, относимые к спорным товарам и в отношении которых Российская Федерация не заявила об отказе в их применении.

В обоснование правильности избранного варианта классификации товаров участники внешнеэкономической деятельности и таможенные органы также вправе ссылаться на международную практику классификации ввезенных товаров в странах, использующих Гармонизированную систему, в подтверждение которой представлять суду классификационные решения, принятые таможенными органами других стран и международными организациями, содержащие аргументацию классификации и иные подобные доказательства. При этом указанные доказательства не имеют для суда заранее установленной силы и подлежат оценке в совокупности с иными доказательствами, обосновывающими правильность классификации товара в соответствии с ТН ВЭД.

Иные вопросы таможенного контроля и взыскания таможенных платежей

23. Исходя из пунк­та 7 статьи 310 Таможенного кодекса принятие таможенной стоимости, иных сведений, имеющих значение для исчисления таможенных платежей и заявленных декларантом при ввозе товара, либо их изменение по результатам таможенного контроля, начатого до выпуска товаров, не исключает права таможенных органов на проведение таможенного контроля после выпуска товаров.

Однако проведение мероприятий таможенного контроля после выпуска товаров не должно быть направлено на преодоление законной силы судебных актов, которыми ранее разрешен спор о правильности исчисления таможенных платежей в связи с имевшимися между декларантом и таможенным органом разногласиями, в том числе по определению таможенной стоимости, классификации, происхождению товаров и т.п. В частности, таможенный орган не вправе выносить решение о внесении изменений (дополнений) в сведения о таможенной стоимости, заявленные в таможенной декларации, основанное на тех же обстоятельствах ее недостоверного заявления, которые являлись предметом оценки суда и послужили основанием для признания недействительным ранее принятого решения (например, если вновь принятое таможенным органом решение воспроизводит, по существу, то же обоснование изменения таможенной стоимости, которое было изложено в ранее принятом решении и признано судом ошибочным).

В то же время не исключается возможность определения таможенной стоимости ввезенных товаров в ином (большем) размере, если о недостоверности ранее заявленной (измененной) таможенной стоимости, кода товара по ТН ВЭД, сведений о происхождении товара свидетельствуют новые доказательства, полученные таможенным органом в ходе таможенного контроля, начатого после выпуска товаров.

24. После выпуска товаров внесенные в декларацию на товары сведения могут быть изменены (дополнены) по результатам проведенного таможенного контроля в связи с обращением декларанта, если им выявлена недостоверность сведений, в том числе влекущих изменение размера исчисленных и (или) подлежащих уплате таможенных платежей (пункт 3 статьи 112 Таможенного кодекса и подпункт «б» пунк­та 11 Порядка внесения изменений и (или) дополнений в сведения, указанные в декларации на товары, утвержденного решением Евразийской экономической комиссии от 10 декабря 2013 года № 289, далее — Порядок внесения изменений и (или) дополнений в сведения, указанные в декларации на товары).

С учетом этих положений принятие таможенным органом в рамках таможенного контроля, начатого до выпуска товаров, решения о внесении изменений (дополнений) в сведения о таможенной стоимости, коде ТН ВЭД, происхождении товара, заявленные в таможенной декларации, в котором сделан вывод о неправильности определения соответствующих сведений декларантом, не является препятствием для последующего изменения по инициативе декларанта сведений, от которых зависит определение размера подлежащих уплате таможенных платежей.

25. Статья 263 Закона о таможенном регулировании наделяет вышестоящие таможенные органы компетенцией по проведению ведомственного контроля за законностью решений, действий (бездействия) нижестоящих таможенных органов, но не устанавливает предельный срок его осуществления.

Отсутствие данного срока не исключает необходимости учета предусмотренного пунктом 7 статьи 310 Таможенного кодекса срока таможенного контроля, проводимого после выпуска товаров, если в результате ведомственного контроля производится отмена (частичная отмена) решения нижестоящего таможенного органа и требуется принятие нового решения, затрагивающего права и обязанности декларанта. В связи с этим судам следует исходить из того, что новое решение в сфере таможенного дела может быть принято в отношении декларанта взамен отмененного решения лишь в порядке проведения таможенного контроля и в соответствующие сроки (часть 2 статьи 263 Закона о таможенном регулировании).

26. В силу пунк­та 2 статьи 56 Таможенного кодекса солидарная обязанность по уплате таможенных платежей возлагается на лиц, участвующих в незаконном перемещении товаров, при условии, что они знали или должны были знать о незаконности такого перемещения, а при ввозе товаров на таможенную территорию Союза — также на лиц, которые приобрели в собственность или во владение незаконно ввезенные товары, если в момент приобретения они знали или должны были знать о незаконности ввоза товаров на таможенную территорию Союза.

Само по себе заключение физическим или юридическим лицом сделки с участником внешнеторгового оборота, допустившим незаконное перемещение товара (незаконный ввоз товара на территорию Союза), не является основанием для возложения на такое лицо солидарной обязанности по уплате таможенных платежей.

Судам необходимо давать оценку достаточности доказательств, представленных таможенным органом в подтверждение того, что участие лица, на которое возлагается солидарная обязанность по уплате таможенных платежей, в незаконном перемещении (ввозе) товаров носило умышленный характер, либо доказательства того, что привлекаемое лицо знало или должно было знать о незаконном перемещении (ввозе) товаров, проявив ту степень осмотрительности, какая от него требовалась по характеру исполняемого обязательства и условиям оборота, а также доказательств, представленных таким лицом в опровержение доводов таможенного органа.

27. На основании взаимосвязанных положений пунк­та 10 статьи 88, пунк­та 1 статьи 379, пунк­та 1 статьи 382 и статьи 383 Таможенного кодекса товары, в отношении которых в установленные сроки не совершены необходимые таможенные операции, задерживаются таможенными органами и, по общему правилу, подлежат реализации с выплатой декларанту (собственнику) денежных средств, вырученных от реализации, за вычетом удержанных сумм, в том числе ввозных таможенных пошлин, налогов.

Если после ввоза товара на таможенную территорию в отношении лица, которым не исполнена обязанность по уплате таможенных платежей, возбуждено дело о банкротстве и введена одна из процедур банкротства, применение к данным товарам мер задержания и обращения взыскания на такие товары, предусмотренных таможенным законодательством, не исключается.

Возврат товаров без применения мер принудительной реализации производится по требованию декларанта (собственника) товаров при условии помещения товаров под таможенную процедуру, в том числе исполнения обязанности по уплате таможенных пошлин, налогов (пункт 1 статьи 83 и пункт 4 статьи 381 Таможенного кодекса, часть 17 статьи 320 Закона о таможенном регулировании).

28. Оспаривание уведомлений о не уплаченных в установленный срок суммах таможенных платежей, решений (действий), принятых (совершенных) таможенными органами при взыскании таможенных пошлин и налогов в соответствии с положениями главы 12 Закона о таможенном регулировании, возможно в том числе по мотиву неправомерности начисления таможенных платежей. В этом случае суд дает оценку законности решения таможенного органа, во исполнение которого направлено соответствующее уведомление, приняты решения о взыскании задолженности и совершены действия по их исполнению.

Кроме того, в случае обращения таможенного органа в суд с требованием о взыскании таможенных платежей следует исходить из того, что непринятие декларантом мер к оспариванию решений таможенного органа, влияющих на исчисление таможенных платежей, уведомлений о не уплаченных в установленный срок суммах таможенных платежей не должно рассматриваться как согласие с предъявленным требованием, и обоснованность требования о взыскании таможенных платежей проверяется судом по существу.

29. При определении наличия оснований для применения таможенными органами статьи 72 Закона о таможенном регулировании и начисления пеней по определенным данной нормой правилам судам необходимо учитывать, что нахождение в федеральном бюджете авансовых платежей, излишне уплаченных или взысканных таможенных платежей, превышающих по своему размеру величину произведенных декларанту доначислений, может свидетельствовать об отсутствии потерь бюджета, требующих компенсации посредством взимания пеней, если иное не следует из представленных таможенным органом доказательств, в том числе сведений таможенного органа об использовании (возврате) авансовых и таможенных платежей за соответствующие периоды начисления пеней, информации об иных причитавшихся к уплате таможенных платежах, относящихся к этому же периоду.

С учетом положений пунк­та 5 части 1 статьи 254 Закона о таможенном регулировании начисление пеней может быть признано необоснованным, если суд установит, что декларант добросовестно следовал письменным разъяснениям уполномоченного федерального органа исполнительной власти о применении таможенного законодательства, данным ему либо неопределенному кругу лиц, письменным консультациям, полученным декларантом от наделенных соответствующей компетенцией должностных лиц таможенных органов (статья 264 Закона о таможенном регулировании).

Поскольку взимание пеней не является мерой ответственности, суд не может уменьшить размер начисленных пеней в сравнении с размером, определенным согласно части 8 статьи 72 Закона о таможенном регулировании.

30. На основании статей 75 и 80 Закона о таможенном регулировании таможенные органы наделены правом бесспорного (внесудебного) взыскания таможенных платежей, процентов и пеней за счет средств юридических лиц и индивидуальных предпринимателей на счетах в банке (электронных денежных средств) и иного имущества.

Если в течение пятнадцати рабочих дней по истечении срока, указанного в уведомлении, направленном плательщику в соответствии со статьей 73 Закона о таможенном регулировании, таможенным органом не принято и не направлено на исполнение решение о взыскании денежных средств со счетов в бесспорном порядке, требование о взыскании соответствующих сумм может быть предъявлено в суд в течение шести месяцев со дня истечения срока, указанного в уведомлении (части 2 и 3 статьи 75 Закона о таможенном регулировании).

При отсутствии на счетах плательщика денежных средств в достаточном размере для погашения задолженности либо отсутствии у таможенного органа информации о счетах плательщика и непринятии таможенным органом решения о взыскании платежей за счет иного имущества в течение одного года со дня истечения срока, указанного в уведомлении, требование о взыскании соответствующих сумм может быть предъявлено в суд в течение шести месяцев после истечения указанного годичного срока (части 10 и 15 статьи 80 Закона о таможенном регулировании).

Судам необходимо иметь в виду, что нарушение установленного частью 15 статьи 73 Закона о таможенном регулировании десятидневного срока направления уведомления о не уплаченных в установленный срок суммах платежей не влечет изменения (продления) указанных сроков взыскания таможенных платежей в судебном порядке. При проверке соблюдения таможенным органом сроков обращения в суд указанные сроки учитываются в той продолжительности, которая установлена нормами Закона о таможенном регулировании.

Пропуск установленных законом сроков обращения в суд влечет утрату таможенным органом права требовать взыскания задолженности.

Вместе с тем на основании части 16 статьи 80 Закона о таможенном регулировании пропущенный таможенным органом по уважительной причине срок подачи заявления о взыскании задолженности может быть восстановлен судом. Такое восстановление производится судом на основании ходатайства таможенного органа, содержащего обоснование причин, повлекших пропуск сроков обращения в суд.

Не могут рассматриваться в качестве уважительных причин пропуска названных сроков необходимость согласования с вышестоящим органом (иным лицом) вопроса о подаче таможенным органом в суд соответствующего заявления, нахождение представителя таможенного органа в командировке (отпуске), кадровые перестановки, смена руководителя таможенного органа (его нахождение в длительной командировке, отпуске), а также иные внутренние организационные причины, повлекшие несвоевременную подачу заявления.

31. Право на обжалование решений, действий (бездействия) таможенных органов предоставлено в равной мере лицам, как избравшим административный способ обжалования в вышестоящий таможенный орган, так и обратившимся непосредственно в суд (часть 1 статьи 286 Закона о таможенном регулировании). Поскольку лицо, избравшее административный способ обжалования, не может быть ограничено в праве на судебную защиту, период административного обжалования решений, действий (бездействия) таможенного органа, в том числе если жалоба не была рассмотрена по существу, не включается в срок обращения в суд.

Возврат таможенных платежей

32. В соответствии с пунктом 2 статьи 67 Таможенного кодекса возврат излишне уплаченных (взысканных) таможенных пошлин, налогов осуществляется таможенным органом в административном порядке при условии внесения изменений (дополнений) в сведения об исчисленных таможенных пошлинах, налогах, заявленные в декларации на товары, либо корректировки в сведения об исчисленных таможенных платежах в иных таможенных документах, указанных в данной норме. При этом срок рассмотрения таможенным органом обращения декларанта об изменении (дополнении) сведений, заявленных в декларации на товары, касающихся размеров подлежащих уплате таможенных платежей, не может превышать 30 календарных дней со дня подачи декларантом обращения и приложенных к нему документов в таможенный орган с учетом предусмотренных законодательством оснований приостановления течения этого срока (пункт 16 Порядка внесения изменений и (или) дополнений в сведения, указанные в декларации на товары).

В связи с изложенным при разрешении споров, связанных с возвратом таможенных платежей, уплаченных (взысканных) в бюджет, суд дает оценку достаточности доказательств, представленных декларантом таможенному органу в подтверждение факта переплаты, наличия оснований для проведения таможенного контроля в отношении сведений, заявленных в корректировке декларации на товары, и представленных таможенным органом доказательств, подтверждающих законность отказа во внесении изменений в декларацию на товары или бездействия по внесению этих изменений, в том числе после истечения установленного срока рассмотрения обращения декларанта.

33. В случае признания судом незаконным решения таможенного органа, принятого по результатам таможенного контроля и влияющего на исчисление таможенных платежей, либо отказа (бездействия) таможенного органа во внесении изменений в декларацию на товар и (или) в возврате таможенных платежей в целях полного восстановления прав плательщика на таможенный орган в судебном акте возлагается обязанность по возврату из бюджета излишне уплаченных и взысканных платежей (пункт 3 части 4 и пункт 3 части 5 статьи 201 АПК РФ, пункт 1 части 3 статьи 227 КАС РФ).

Если при рассмотрении дела установлена сумма таможенных платежей, излишне уплаченных (взысканных) в связи с принятием таможенным органом оспоренного решения, совершенными им действиями (бездействием), обязанность по возврату из бюджета соответствующих сумм платежей может быть возложена судом на таможенный орган в конкретном размере, который в таком случае указывается в резолютивной части судебного акта.

Возврат сумм излишне уплаченных (взысканных) платежей во исполнение решения суда производится таможенным органом в порядке, установленном таможенным законодательством.

34. С учетом установленных Конституцией Российской Федерации (часть 1 статьи 35 и часть 1 статьи 46) гарантий защиты права частной собственности при излишнем внесении таможенных платежей в связи с принятием таможенным органом незаконных решений по результатам таможенного контроля, а также при истечении срока возврата таможенных платежей в административном порядке заинтересованное лицо вправе обратиться непосредственно в суд с имущественным требованием о возложении на таможенный орган обязанности по возврату излишне внесенных в бюджет платежей в течение трех лет со дня, когда плательщик узнал или должен был узнать о нарушении своего права (об излишнем внесении таможенных платежей в бюджет).

При этом обращение в суд с имущественным требованием о возврате таможенных платежей, поступивших в бюджет излишне, не предполагает необходимости соблюдения административной процедуры возврата. Заявленное требование должно быть рассмотрено судом по существу независимо от того, оспаривалось ли в отдельном судебном порядке решение таможенного органа, послужившее основанием для излишнего внесения таможенных платежей в бюджет.

35. В целях компенсации потерь, причиненных незаконным изъятием денежных средств у участников внешнеэкономической деятельности, законодательством предусмотрена выплата процентов в отношении излишне взысканных сумм таможенных пошлин, налогов (часть 11 статьи 67 Закона о таможенном регулировании, а до начала ее применения — часть 6 статьи 147 Закона № 311-ФЗ).

Принимая во внимание компенсационную природу процентов, а также принцип равенства всех перед законом, судам следует учитывать, что установленные данной нормой проценты начисляются со дня, следующего за днем внесения таможенных платежей в бюджет (статья 30 Закона о таможенном регулировании, а до начала ее применения — статья 117 Закона № 311-ФЗ), до даты фактического возврата, в том числе если имело место самостоятельное перечисление обязанным лицом денежных средств в уплату доначисленных по результатам таможенного контроля таможенных платежей (под угрозой применения мер взыскания). В ином случае добросовестные плательщики ставятся в худшее положение в сравнении с лицами, которые уклонялись от исполнения решения таможенного органа.

36. Плательщик имеет право на возврат денежных средств, ранее внесенных в счет уплаты предстоящих таможенных пошлин, налогов, таможенных сборов (авансовые платежи), которое, по общему правилу, может быть реализовано в течение трех лет со дня последнего распоряжения об использовании авансовых платежей (статья 36 Закона о таможенном регулировании, а до начала ее применения — статья 122 Закона № 311-ФЗ).

Если расходование авансовых платежей производилось как в добровольном, так и в принудительном порядке (взамен распоряжения плательщика), срок возврата неиспользованного остатка авансовых платежей исчисляется с даты совершения последнего из указанных действий.

Особенности рассмотрения дел с участием граждан

37. При установлении правового статуса физических лиц для целей таможенного регулирования судам следует учитывать содержание подпунктов 11 и 17 пунк­та 1 статьи 2 Таможенного кодекса, предусматривающих, что постоянное место жительства физического лица в государстве — члене Союза является обстоятельством, разграничивающим принадлежность физического лица к лицам государства — члена Союза либо его отнесение к категории иностранных лиц. Для указанных целей гражданство физического лица, включая индивидуальных предпринимателей, не имеет определяющего значения.

38. Согласно статьям 260, 262 Таможенного кодекса товары для личного пользования при перемещении через таможенную границу подлежат таможенному декларированию и выпуску для личного пользования без помещения под таможенные процедуры, если иное не установлено таможенным законодательством (например, в соответствии со статьей 263 Таможенного кодекса перемещаемые через таможенную границу Союза в сопровождаемом багаже товары, указанные в подпунктах 1−5 пунк­та 1 названной статьи, могут помещаться под таможенную процедуру таможенного транзита для перевозки по таможенной территории Союза).

Товарами для личного пользования признаются товары, предназначенные для личных, семейных, домашних и иных, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, нужд физических лиц, перемещаемые через таможенную границу Союза в сопровождаемом или несопровождаемом багаже, путем пересылки в международных почтовых отправлениях либо иным способом (подпункт 46 пунк­та 1 статьи 2 Таможенного кодекса).

Критерии отнесения товаров, перемещаемых через таможенную границу Союза, к товарам для личного пользования установлены пунктом 4 статьи 256 Таможенного кодекса, согласно которому таковыми признаются сведения, указанные в заявлении физического лица о перемещаемых товарах, характер товаров, определяемый их потребительскими свойствами и традиционной практикой применения и использования в быту, количество товаров, которое оценивается с учетом их однородности (например, одного наименования, размера, фасона, цвета) и обычной потребности в соответствующих товарах физического лица и членов его семьи, частота пересечения физическим лицом и (или) перемещения им либо в его адрес товаров через таможенную границу (то есть количества однородных товаров и числа их перемещений за определенный период), за исключением товаров, обозначенных в пункте 6 названной статьи.

При этом необходимо иметь в виду, что количественные характеристики товаров и частота пересечения физическим лицом таможенной границы Союза и (или) перемещения товаров через таможенную границу Союза этим физическим лицом или в его адрес, дополнительные критерии отнесения товаров, перемещаемых через таможенную границу Союза, к товарам для личного пользования определяются Комиссией, к полномочиям которой также отнесено формирование на основании актов, входящих в право Союза, устанавливающих запреты и ограничения, сводного перечня товаров для личного пользования, в отношении которых при перемещении через таможенную границу Союза подлежат соблюдению запреты и ограничения, размещаемого на официальном сайте Союза в сети Интернет (пункты 5 и 9 статьи 256 Таможенного кодекса).

Установление факта последующей продажи товаров лицом, переместившим его через таможенную границу, само по себе не свидетельствует об использовании такого товара не в личных целях. Вместе с тем систематическая (более двух раз) продажа лицом товара, ввезенного для личного пользования, может являться основанием для отказа в освобождении от уплаты таможенных пошлин, налогов либо для отказа в применении порядка уплаты таможенных пошлин, налогов по правилам, установленным в отношении товаров для личного пользования.

39. При разрешении споров, связанных с уплатой таможенных пошлин, налогов в отношении временно ввезенных на таможенную территорию Союза транспортных средств для личного пользования в связи с невывозом с таможенной территории Союза в день истечения срока, в период которого такие транспортные средства могут временно находиться на таможенной территории Союза в соответствии с пунктами 1 и 2 статьи 264 Таможенного кодекса, судам следует учитывать положения подпунк­та 7 пунк­та 2 статьи 268 Таможенного кодекса, предусматривающие возможность прекращения обязанности по уплате таможенных пошлин, налогов, если до наступления срока уплаты названных платежей имели место такие факты, как уничтожение и (или) безвозвратная утрата транспортного средства вследствие аварии или действия непреодолимой силы.

Оценивая обоснованность отказа таможенного органа в признании таких фактов, судам необходимо исходить из того, что о прекращении существования транспортного средства (его конструктивной гибели) могут свидетельствовать невозможность проведения восстановительного ремонта поврежденного имущества, либо превышение стоимости ремонта по отношению к стоимости данного транспортного средства на момент аварии, либо равенство этих стоимостей.

Обстоятельством, исключающим обязанность по уплате таможенных платежей в соответствии с названной нормой, также может признаваться неправомерное завладение (хищение, угон) транспортным средством, в результате которого объективно невозможен его обязательный вывоз ввиду фактического отсутствия транспортного средства на день истечения срока правомерного нахождения транспортного средства на таможенной территории Союза.

Возложение обязанности по уплате таможенной пошлины за отсутствующее транспортное средство, выбывшее из владения декларанта помимо его воли, ставит его в неравное положение с другими участниками таможенных правоотношений, освобожденными от уплаты таможенной пошлины в связи с временным ввозом транспортного средства, фактически является возложением финансовых обременений на декларанта при необеспечении государством защиты от посягательства на имущество добросовестного участника отношений, регулируемых таможенным законодательством, и тем самым — увеличением имущественного вреда, причиненного потерпевшему от преступления.

При этом судам необходимо выяснять условия выбытия транспортного средства из владения субъекта таможенных правоотношений, проверять, действительно ли нарушение требования о вывозе в установленный срок транспортного средства вызвано объективными обстоятельствами, находящимися вне его контроля, проявил ли он должную степень заботливости и осмотрительности, какая требовалась в целях сохранности имущества, обращался ли в компетентные органы по факту хищения (угона) транспортного средства, а также учитывать сведения, характеризующие потерпевшего, в том числе наличие ранее фактов угона (хищений) ввозимых им транспортных средств.

40. При разрешении споров, связанных с перемещением физическими лицами через таможенную границу Союза товаров для личного пользования, не применяются общие положения о таможенной стоимости ввозимых товаров, установленные главой 5 Таможенного кодекса, стоимость товаров для личного пользования определяется по правилам, установленным статьей 267 Таможенного кодекса.

Необходимо также учитывать, что положения главы 37 Таможенного кодекса, определяющей особенности порядка и условий перемещения физическими лицами товаров для личного пользования, не применяются в отношении товаров, не отнесенных к товарам для личного пользования, такие товары подлежат перемещению через таможенную границу Союза в порядке и на условиях, которые установлены иными главами Таможенного кодекса (пункт 18 статьи 38, пункт 7 статьи 256).

41. Взыскание таможенных платежей, процентов и пеней с физических лиц, за исключением индивидуальных предпринимателей, обращение взыскания на товары, в отношении которых физическими лицами таможенные платежи, специальные, антидемпинговые, компенсационные пошлины, проценты и пени не уплачены и которые не переданы таможенным органам в качестве предмета залога, производятся в судебном порядке за исключением случаев, установленных частями 10 и 11 статьи 76 Закона о таможенном регулировании (часть 5 статьи 71, части 6 и 10 статьи 79 Закона о таможенном регулировании).

Заключительные положения

42. Признать утратившими силу пункты 1–37 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 12 мая 2016 года № 18 «О некоторых вопросах применения судами таможенного законодательства».

Постановление
от 10 декабря 2019 г. № 53
«О выполнении судами Российской Федерации функций содействия и контроля в отношении третейского разбирательства, международного коммерческого арбитража»

В целях обеспечения правильного и единообразного рассмотрения дел, связанных с выполнением судами Российской Федерации функций содействия и контроля в отношении третейского разбирательства, международного коммерческого арбитража, Пленум Верховного Суда Российской Федерации, руководствуясь статьей 126 Конституции Российской Федерации, статьями 2 и 5 Федерального конституционного закона от 5 февраля 2014 года № 3-ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации», постановляет дать следующие разъяснения.

1. Общие положения. Источники внутреннего и международного права

1. Право сторон гражданско-правового спора на выбор альтернативных средств разрешения споров, в том числе на передачу спора в арбитраж (третейское разбирательство), основано на статье 45 (часть 2) Конституции Российской Федерации, согласно которой каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.

Содействие развитию альтернативных средств разрешения споров — одна из задач судебной власти Российской Федерации, реализуемая на основании норм статьи 2 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее — ГПК РФ), статьи 2 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее — АПК РФ) в пределах, предусмотренных федеральным законом (главы 14.1, 45, раздел VI ГПК РФ, главы 15, 30, 31 АПК РФ, статьи 5 и 6 Федерального закона от 29 декабря 2015 года № 382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» (далее — Закон об арбитраже), статьи 5 и 6 Закона Российской Федерации от 7 июля 1993 года № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже» (далее — Закон о международном коммерческом арбитраже).

Статьей 11 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) определено, что защита нарушенных или оспоренных гражданских прав осуществляется судом, арбитражным судом или третейским судом в соответствии с их компетенцией.

Арбитраж (третейское разбирательство), в том числе международный коммерческий арбитраж, представляет собой процесс разрешения спора и принятия решения третейским судом (арбитражного решения) (пункт 2 статьи 2 Закона об арбитраже, статья 2 Закона о международном коммерческом арбитраже).

Арбитраж (третейское разбирательство), в том числе международный коммерческий арбитраж, является альтернативным способом разрешения споров, важные особенности которого состоят в автономии воли сторон, конфиденциальности процедуры и возможности определения ее правил самими сторонами спора, беспристрастности и независимости арбитров, недопустимости пересмотра решения по существу судами Российской Федерации (далее — суды), соответствии решения публичному порядку Российской Федерации.

2. Посредством арбитража (третейского разбирательства) могут разрешаться как внутренние споры (внутреннее третейское разбирательство или арбитраж внутренних споров), так и споры международного характера, в том числе в рамках международного коммерческого арбитража, возникающие при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, определенные в пунктах 3, 4 статьи 1 Закона о международном коммерческом арбитраже.

3. Если иное не предусмотрено федеральным законом, суды осуществляют функции содействия и контроля в отношении как арбитража (третейского разбирательства), который администрируется постоянно действующим арбитражным учреждением, так и арбитража, осуществляемого третейским судом, образованным сторонами для разрешения конкретного спора (ad hoc) (статьи 1, 2 Закона об арбитраже).

4. Правовое регулирование отношений в сфере внутреннего третейского разбирательства и международного коммерческого арбитража (далее в отношении внутреннего третейского разбирательства и международного коммерческого арбитража — третейское разбирательство), а также выполнения судами функций содействия и контроля в отношении третейского разбирательства в Российской Федерации осуществляется в соответствии с Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации, являющимися в соответствии с частью 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации составной частью правовой системы Российской Федерации, ГПК РФ, АПК РФ, Законом об арбитраже, Законом о международном коммерческом арбитраже, иными законами и нормативными правовыми актами.

5. Международными договорами Российской Федерации в сфере третейского разбирательства, в частности, являются Конвенция Организации Объединенных Наций о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 года (далее — Конвенция 1958 года) и Европейская Конвенция о внешнеторговом арбитраже от 21 апреля 1961 года (далее — Конвенция о внешнеторговом арбитраже).

Конвенция 1958 года применяется для разрешения вопросов, связанных с признанием и приведением в исполнение иностранных арбитражных решений, то есть решений, вынесенных на территории государства, иного, чем то государство, где испрашивается признание и приведение в исполнение таких решений (пункт 1 статьи I Конвенции 1958 года).

Положения Конвенции о внешнеторговом арбитраже на основании пунк­та 1 статьи 1 распространяются на случаи, когда физические и юридические лица, являющиеся сторонами арбитражного соглашения или в отношении которых вынесено арбитражное решение, на момент заключения арбитражного соглашения имеют постоянное местожительство или соответственно свое местонахождение в различных Договаривающихся Государствах.

6. Положения Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности от 20 марта 1992 года, Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 года, а также положения двусторонних международных договоров Российской Федерации о правовой помощи не регулируют вопросы признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных решений, если такими международными договорами Российской Федерации не предусмотрено иное.

В случае, если в сферу действия двустороннего международного договора о правовой помощи входят вопросы признания и приведения в исполнение решений третейских судов, положения такого договора не распространяются на процедуру проведения третейского разбирательства, в том числе на порядок извещения сторон арбитража.

7. Закон о международном коммерческом арбитраже и Закон об арбитраже применяются к арбитражу (третейскому разбирательству) с учетом положений о сфере их действия.

В отношении международного коммерческого арбитража, если место арбитража находится на территории Российской Федерации, применяются часть 7.1 статьи 7 «Определение, форма и толкование арбитражного соглашения», статья 39 «Хранение арбитражных решений, постановлений о прекращении арбитража и материалов дел арбитража», статья 43 «Внесение изменений в юридически значимые реестры», глава 9 «Образование и деятельность постоянно действующих арбитражных учреждений в Российской Федерации», глава 10 «Соотношение арбитража и процедуры медиации», глава 11 «Ответственность некоммерческой организации, при которой создано постоянно действующее арбитражное учреждение, и арбитра», глава 12 «Заключительные положения» Закона об арбитраже (часть 2 статьи 1 Закона об арбитраже и пункт 2 статьи 1 Закона о международном коммерческом арбитраже).

В отношении международного коммерческого арбитража, если место арбитража находится за границей, применяются статья 8 «Арбитражное соглашение и предъявление иска по существу спора в суде», статья 9 «Арбитражное соглашение и обеспечительные меры суда», статья 35 «Признание и приведение в исполнение арбитражного решения», статья 36 «Основания для отказа в признании или приведении в исполнение арбитражного решения» Закона о международном коммерческом арбитраже.

8. На основании пунк­та 3 статьи 1 Закона о международном коммерческом арбитраже при наличии арбитражного соглашения иностранный инвестор вправе обратиться с иском в третейский суд по правилам международного коммерческого арбитража, в том числе к российской коммерческой организации, по спору, возникшему в связи с осуществлением иностранных инвестиций на территории Российской Федерации.

В случае если спор возник не в связи с осуществлением иностранных инвестиций на территории Российской Федерации, российская коммерческая организация, доля (вклад) в уставном (складочном) капитале которой принадлежит иностранному инвестору, при наличии арбитражного соглашения вправе обратиться в третейский суд по правилам о внутреннем третейском разбирательстве (часть 4 статьи 2 Закона об арбитраже).

2. Компетенция судов в отношении третейского разбирательства. Подсудность

9. К полномочиям судов относятся функции содействия и контроля в отношении третейского разбирательства, осуществляемые с учетом пределов вмешательства суда, установленных статьей 5 Закона об арбитраже, статьей 5 Закона о международном коммерческом арбитраже.

К осуществляемым судом функциям содействия третейскому разбирательству относятся:

проводимые в порядке, предусмотренном нормами главы 47.1 ГПК РФ, § 3 главы 30 АПК РФ, процедуры разрешения вопросов, связанных

с назначением третейского судьи (статья 11 Закона об арбитраже, пункт 4 статьи 11 Закона о международном коммерческом арбитраже);

с отводом третейского судьи (статьи 12, 13 Закона об арбитраже, статьи 12, 13 Закона о международном коммерческом арбитраже);

с прекращением полномочий третейского судьи (статья 14 Закона об арбитраже, статья 14 Закона о международном коммерческом арбитраже);

а также получение доказательств (статья 63.1 ГПК РФ, статья 74.1 АПК РФ) и принятие обеспечительных мер, в том числе обеспечение доказательств, в связи с третейским разбирательством (часть 3 статьи 139 ГПК РФ, статья 72, часть 3 статьи 90 АПК РФ).

Выполнение отдельных функций содействия третейскому разбирательству может быть возложено на иное, специально уполномоченное лицо (пункт 11 Приложения I и пункт 10 Приложения II к Закону о международном коммерческом арбитраже). В указанном случае суд отказывает в принятии заявления о назначении арбитра, об отводе арбитра или о прекращении полномочий арбитра (пункт 1 части 1 статьи 134 ГПК РФ, пункт 1 части 1 статьи 127.1 АПК РФ), а производство по соответствующему заявлению в случае возбуждения дела судом подлежит прекращению применительно к абзацу второму статьи 220 ГПК РФ и пункту 1 части 1 статьи 150 АПК РФ.

В рамках арбитража, осуществляемого третейским судом, образованным сторонами для разрешения конкретного спора (ad hoc), также возможно оказание судом содействия в отношении третейского разбирательства, за исключением содействия в получении доказательств (статья 63.1 ГПК РФ, статья 74.1 АПК РФ).

10. Функции контроля в отношении третейского разбирательства осуществляются судом в следующих процедурах:

оспаривание постановления третейского суда предварительного характера о наличии у него компетенции (часть 3 статьи 16 Закона об арбитраже, пункт 3 статьи 16 Закона о международном коммерческом арбитраже, статья 422.1 ГПК РФ, статья 235 АПК РФ);

оспаривание решения третейского суда (статья 40 Закона об арбитраже, статья 34 Закона о международном коммерческом арбитраже, глава 46 ГПК РФ, § 1 главы 30 АПК РФ);

выдача исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, принятого на территории Российской Федерации, и признание, приведение в исполнение иностранных арбитражных решений (статья V Конвенции 1958 года, статья IX Конвенции о внешнеторговом арбитраже, статьи 41 и 42 Закона об арбитраже, статьи 35 и 36 Закона о международном коммерческом арбитраже, главы 45 и 47 ГПК РФ, § 2 главы 30 и глава 31 АПК РФ).

При осуществлении функций содействия и контроля суд проверяет, возможна ли передача спора на разрешение третейского суда, а также является ли арбитражное соглашение действительным, исполнимым и не утратившим силу (пункт 3 статьи II Конвенции 1958 года, статья 8 Закона об арбитраже, статья 8 Закона о международном коммерческом арбитраже, статья 22.1, абзац шестой статьи 222 ГПК РФ, статья 33, пункты 5 и 6 части 1 статьи 148 АПК РФ).

11. По делам, связанным с выполнением функций содействия и контроля в отношении третейских судов, компетенция судов общей юрисдикции и арбитражных судов определяется по правилам статьи 22, пунк­та 9 части 1 статьи 26 ГПК РФ, статей 27, 28, 31, 32 АПК РФ исходя из характера требований, разрешенных (подлежащих разрешению) третейским судом, и субъектного состава участников спора в совокупности.

В том случае, когда на стороне ответчика в третейском разбирательстве выступают как физические, так и юридические лица, взыскатель предъявляет заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, о признании и приведении в исполнение иностранного арбитражного решения в суд общей юрисдикции ко всем должникам, если разделение требований невозможно (часть 4 статьи 22 ГПК РФ, часть 7 статьи 27 АПК РФ).

Функции содействия и контроля в отношении третейского разбирательства по корпоративным спорам с участием юридических лиц, указанных в статье 225.1 АПК РФ, которые могут быть переданы на рассмотрение третейского суда, осуществляют арбитражные суды Российской Федерации независимо от того, являются ли участниками правоотношений, из которых возник спор, юридические лица, индивидуальные предприниматели или иные организации и граждане (пункт 2 части 6 статьи 27 АПК РФ). Указанный подход также применим в отношении споров, вытекающих из деятельности депозитариев, связанной с учетом прав на акции и ценные бумаги и с осуществлением предусмотренных федеральным законом иных прав и обязанностей (пункт 4 части 6 статьи 27 АПК РФ), споров, вытекающих из деятельности публично-правовых компаний, государственных компаний, государственных корпораций (пункт 5 части 6 статьи 27 АПК РФ).

Функции содействия и контроля в отношении третейского разбирательства по корпоративным спорам в отношении юридических лиц, указанных в пункте 8 части 1 статьи 22 ГПК РФ, которые могут быть переданы на рассмотрение третейского суда (части 1, 3 статьи 22.1 ГПК РФ), осуществляют суды общей юрисдикции Российской Федерации.

12. Функции содействия третейскому разбирательству по назначению, отводу, прекращению полномочий арбитра (арбитров) осуществляются районным судом, арбитражным судом субъекта Российской Федерации по месту третейского разбирательства (часть 5 статьи 427.1 ГПК РФ, часть 9.1 статьи 38, часть 5 статьи 240.1 АПК РФ).

Содействие в получении доказательств применительно к части 1 статьи 63.1, главе 47.1 ГПК РФ, части 1 статьи 74.1, § 3 главы 30 АПК РФ осуществляется районным судом, арбитражным судом субъекта Российской Федерации по месту нахождения истребуемых доказательств.

13. Заявление о принятии обеспечительных мер в связи с третейским разбирательством подается в суд по месту нахождения третейского суда, либо по адресу или месту жительства должника, либо месту нахождения имущества должника (часть 3 статьи 139 ГПК РФ и часть 3 статьи 90 АПК РФ), а заявление о принятии предварительных обеспечительных мер — по адресу заявителя, либо по месту нахождения денежных средств или иного имущества, в отношении которых заявитель ходатайствует о принятии мер по обеспечению имущественных интересов, либо по месту нарушения прав заявителя (часть 3 статьи 99 АПК РФ).

14. Заявление об отмене решения третейского суда или международного коммерческого арбитража с местом арбитража на территории Российской Федерации подается в районный суд, в арбитражный суд субъекта Российской Федерации, на территории которого принято решение третейского суда. По соглашению сторон третейского разбирательства такое заявление может быть подано в районный суд, в арбитражный суд субъекта Российской Федерации по месту жительства или по месту нахождения (адресу) одной из сторон третейского разбирательства (часть 2 статьи 418 ГПК РФ, часть 8.1 статьи 38, часть 4 статьи 230 АПК РФ).

Заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда или международного коммерческого арбитража, принятого на территории Российской Федерации, подается в районный суд, в арбитражный суд субъекта Российской Федерации по месту жительства или месту нахождения (адресу) должника либо, если его место жительства или адрес неизвестны, по месту нахождения имущества должника — стороны третейского разбирательства. По соглашению сторон третейского разбирательства такое заявление может быть подано в районный суд, в арбитражный суд субъекта Российской Федерации, на территории которого принято решение третейского суда, либо по месту жительства или месту нахождения (адресу) стороны третейского разбирательства, в пользу которой принято решение третейского суда (часть 2 статьи 423 ГПК РФ, часть 9 статьи 38, часть 3 статьи 236 АПК РФ).

Заявление о признании и приведении в исполнение иностранного арбитражного решения подается в верховный суд республики, краевой, областной суд, суд города федерального значения, суд автономной области, суд автономного округа, в арбитражный суд субъекта Российской Федерации по месту нахождения (адресу) или месту жительства должника либо, если его адрес или место жительства неизвестно, по месту нахождения имущества должника (пункт 9 части 1 статьи 26, часть 4 статьи 1, статья 410 ГПК РФ, часть 9 статьи 38, часть 1 статьи 242 АПК РФ).

Заявления заинтересованного лица о возражениях против признания иностранного арбитражного решения, не требующего принудительного исполнения, подаются в верховный суд республики, краевой, областной суд, суд города федерального значения, суд автономной области, суд автономного округа, в арбитражный суд субъекта Российской Федерации по месту нахождения (адресу) или месту жительства заинтересованного лица либо месту нахождения его имущества, а если заинтересованное лицо не имеет места жительства, адреса или имущества в Российской Федерации, то в Московский городской суд, в Арбитражный суд города Москвы (пункт 9 части 1 статьи 26, часть 2 статьи 413 ГПК РФ, часть 9.2 статьи 38, часть 3 статьи 245.1 АПК РФ).

15. Для целей определения подсудности под местом нахождения третейского суда, местом проведения, осуществления третейского разбирательства или местом принятия решения третейского суда понимается место арбитража, которое определяется по правилам части 1 статьи 20 Закона об арбитраже, пунк­та 1 статьи 20 Закона о международном коммерческом арбитраже и, если стороны не договорились об ином, указывается в арбитражном решении (пункт 2 части 2 статьи 34 Закона об арбитраже, пункт 3 статьи 31 Закона о международном коммерческом арбитраже). Место арбитража может не совпадать с местом нахождения арбитражного учреждения, по правилам которого производится третейское разбирательство, а также с местом проведения слушания по делу.

3. Рассмотрение судами вопросов о компетенции третейских судов.
Споры, подлежащие передаче на рассмотрение третейского суда.
Арбитражное соглашение

16. Суд устанавливает факт наличия (отсутствия) компетенции третейского суда путем проверки соблюдения сторонами спора условий обращения к третейскому разбирательству.

На рассмотрение третейского суда может быть передан спор, имеющий гражданско-правовой характер, если иное не установлено федеральным законом, и между сторонами имеется действующее арбитражное соглашение (часть 3 статьи 3, часть 1 статьи 22.1 ГПК РФ, часть 6 статьи 4, статья 33 АПК РФ, части 3 и 4 статьи 1, часть 6 статьи 4 Закона об арбитраже, пункт 3 статьи 1 Закона о международном коммерческом арбитраже).

Если имеется соглашение сторон о рассмотрении спора третейским судом и любая из сторон не позднее дня представления своего первого заявления по существу спора в суде первой инстанции заявит возражение в отношении рассмотрения дела в суде, суд оставляет исковое заявление без рассмотрения, за исключением случаев, если установит, что это соглашение недействительно, неисполнимо или утратило силу (абзац шестой статьи 222 ГПК РФ, пункт 5 части 1 статьи 148 АПК РФ).

Суд также оставляет без рассмотрения исковое заявление на основании абзаца шестого статьи 222 ГПК РФ, пунк­та 6 части 1 статьи 148 АПК РФ в том случае, если стороны заключили соглашение о передаче спора на разрешение третейского суда во время судебного разбирательства до принятия судебного акта судом, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, если любая из сторон заявит по этому основанию возражение в отношении рассмотрения дела в суде, за исключением случаев, если суд установит, что это соглашение недействительно, утратило силу или не может быть исполнено.

При решении вопроса об оставлении искового заявления без рассмотрения в связи с наличием арбитражного соглашения суд проверяет наличие признаков, с очевидностью свидетельствующих о недействительности, неисполнимости арбитражного соглашения или об утрате им силы, а также о том, что спор не подлежит рассмотрению в третейском суде. Выводы суда об отсутствии таких признаков не препятствуют изучению этих вопросов третейским судом в рамках установления компетенции на рассмотрение спора, а также не являются обязательными для суда, осуществляющего функции содействия и контроля в отношении третейского разбирательства в дальнейшем (статья 16 Закона об арбитраже, статья 16 Закона о международном коммерческом арбитраже).

В соответствии с частью 1 статьи 8 Закона об арбитраже, пунктом 1 статьи 8 Закона о международном коммерческом арбитраже, если исковое заявление по вопросу, в отношении которого заключено арбитражное соглашение, подано в суд, и при этом спор не подлежит рассмотрению третейским судом, суд рассматривает данный спор по существу даже при наличии возражения одной из сторон против рассмотрения спора в суде.

17. Споры и иные дела, вытекающие из гражданско-правовых отношений (гражданско-правовые споры), допустимо разрешать в порядке третейского разбирательства, если иное прямо не установлено федеральным законом (часть 1 статьи 22.1 ГПК РФ, часть 1 статьи 33 АПК РФ, часть 3 статьи 1 Закона об арбитраже).

Часть 2 статьи 22.1 ГПК РФ, часть 2 статьи 33 АПК РФ устанавливают перечень гражданско-правовых споров и иных дел, которые не могут быть переданы на рассмотрение третейского суда. К таким спорам, в частности, относятся дела, рассматриваемые судом в порядке особого производства, в том числе дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение (пункт 1 части 2 статьи 22.1, статья 262 ГПК РФ, глава 27 АПК РФ); дела о защите прав и законных интересов группы лиц (глава 28.2 АПК РФ, глава 22.3, часть 4 статьи 1 ГПК РФ); споры о созыве общего собрания участников юридического лица (пункт 7 части 1, пункт 1 части 2 статьи 225.1 АПК РФ, пункт 8 части 1 статьи 22, части 1, 3 статьи 22.1, часть 4 статьи 1 ГПК РФ); споры, связанные с исключением участников юридического лица из данного юридического лица (пункт 5 части 2 статьи 225.1 АПК РФ, пункт 8 час­ти 1 статьи 22, части 1, 3 статьи 22.1, часть 4 статьи 1 ГПК РФ).

Дела, возникающие из административных и иных публичных правоотношений, не допустимо разрешать в порядке третейского разбирательства, если иное не установлено федеральным законом или международным договором Российской Федерации. В частности, не могут быть переданы на рассмотрение третейского суда споры по делам о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок; по делам, связанным с оспариванием ненормативных правовых актов, решений и действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, наделенных федеральным законом отдельными государственными или иными публичными полномочиями, должностных лиц, например в сфере эмиссии ценных бумаг (часть 1, пункт 2 части 2 статьи 225.1 АПК РФ, пункт 8 части 1 статьи 22, часть 1 статьи 22.1, часть 4 статьи 1 ГПК РФ); по делам, возникающим из налоговых, таможенных, бюджетных правоотношений.

Федеральным законом должны быть прямо установлены иные споры, не подлежащие передаче на рассмотрение третейского суда (часть 2 статьи 22.1 ГПК РФ, часть 2 статьи 33 АПК РФ). Например, согласно пункту 22 статьи 4.1 Федерального закона от 22 апреля 1996 года № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» не могут быть переданы на рассмотрение третейского суда споры по договорам, заключенным форекс-дилерами с физическими лицами, не являющимися индивидуальными предпринимателями.

Споры, возникающие из отношений, регулируемых Федеральным законом от 5 апреля 2013 года № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд», не могут быть переданы в третейский суд до дня вступления в силу федерального закона, устанавливающего порядок определения постоянно действующего арбитражного учреждения, которое вправе администрировать споры, возникающие из отношений, регулируемых законодательством Российской Федерации о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд (пункт 8 статьи 13 Федерального закона от 29 декабря 2015 года № 409-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации и признании утратившим силу пунк­та 3 части 1 статьи 6 Федерального закона «О саморегулируемых организациях» в связи с принятием Федерального закона «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации»).

Кроме того, федеральным законом могут быть установлены исключения из перечня споров, которые не подлежат рассмотрению третейским судом по правилам части 2 статьи 22.1 ГПК РФ, части 2 статьи 33 АПК РФ.

Например, согласно статье 36.2 Федерального закона от 4 декабря 2007 года № 329-ФЗ «О физической культуре и спорте в Российской Федерации» споры, возникающие в профессиональном спорте и спорте высших достижений, включая индивидуальные трудовые споры, передаются сторонами таких споров в арбитраж (третейское разбирательство), администрируемый постоянно действующим арбитражным учреждением, рассматривающим споры в профессиональном спорте и спорте высших достижений, в соответствии с законодательством Российской Федерации об арбитраже (третейском разбирательстве) и с особенностями, установленными указанным Федеральным законом и другими федеральными законами.

18. Арбитражное соглашение является соглашением сторон о передаче в арбитраж всех или определенных споров, которые возникли или могут возникнуть между ними в связи с каким-либо конкретным правоотношением независимо от того, носило такое правоотношение договорный характер или нет (пункт 1 статьи II Конвенции 1958 года, часть 1 статьи 7 Закона об арбитраже, пункт 1 статьи 7 Закона о международном коммерческом арбитраже).

В официальном тексте документа, видимо, допущена опечатка: имеется в виду части 1 статьи 7 Закона о международном коммерческом арбитраже, а не пункт 1 части 7.

19. Исходя из положений части 1 статьи 7 Закона об арбитраже, пункта 1 части 7 Закона о международном коммерческом арбитраже, части 3 статьи 3 ГПК РФ, части 6 статьи 4 АПК РФ арбитражное соглашение может предусматривать передачу на рассмотрение третейского суда как уже возникших между сторонами, так и будущих споров, если иное не установлено федеральным законом.

Например, арбитражная оговорка, включенная до возникновения оснований для предъявления иска в договор потребительского кредита (займа), является недействительной в силу запрета, установленного частью 4 статьи 13 Федерального закона от 21 декабря 2013 года № 353-ФЗ «О потребительском кредите (займе)».

20. В силу части 1 статьи 16 Закона об арбитраже, пунк­та 1 статьи 16 Закона о международном коммерческом арбитраже арбитражная оговорка, являющаяся частью договора, признается соглашением, не зависящим от других условий договора, то есть носит автономный характер. Признание договора недействительным или признание его незаключенным сами по себе не влекут недействительности арбитражного соглашения.

Основания недействительности, с которыми нормы применимого права связывают недействительность арбитражного соглашения (например, пороки воли при заключении третейского соглашения), относятся непосредственно к такому соглашению, оцениваются судом отдельно от пороков основного договора и только в определенных случаях могут совпадать с основаниями недействительности основного договора (например, при выявлении фальсификации договора и отсутствии его последующего одобрения).

21. Если стороны не договорились об ином, арбитражное соглашение распространяется на любые сделки, направленные на исполнение, изменение или расторжение указанного в арбитражном соглашении договора, а также на любые споры, связанные с его заключением, вступлением в силу, изменением, прекращением, действительностью, в том числе с возвратом сторонами всего исполненного по договору, признанному недействительным или незаключенным. Если иное не следует из формулировок арбитражного соглашения, его действие распространяется на требования из причинения внедоговорного вреда, требования из неосновательного обогащения и иные требования, если такие требования связаны с договором, в отношении которого заключено арбитражное соглашение (части 9, 11 статьи 7 Закона об арбитраже, пункты 10, 12 статьи 7 Закона о международном коммерческом арбитраже).

По общему правилу, арбитражное соглашение сохраняет силу при расторжении основного договора, за исключением случаев, когда волеизъявление сторон было прямо направлено на расторжение не только основного договора, но и содержащейся в нем арбитражной оговорки.

22. Арбитражное соглашение может быть включено в договор в виде арбитражной оговорки или заключено в виде отдельного соглашения (часть 1 статьи 7 Закона об арбитраже, пункт 1 статьи 7 Закона о международном коммерческом арбитраже).

Требование о письменной форме арбитражного соглашения будет соблюдено в том числе в случае, если оно заключено путем обмена письмами, телеграммами, телексами, телефаксами и иными документами, включая электронные документы, передаваемые по каналам связи, позволяющим достоверно установить, что документ исходит от другой стороны (части 2 и 3 статьи 7 Закона об арбитраже, пункты 2 и 3 статьи 7 Закона о международном коммерческом арбитраже).

С учетом положений частей 2 и 3 статьи 7 Закона об арбитраже и пунктов 2–4 статьи 7 Закона о международном коммерческом арбитраже арбитражное соглашение также считается заключенным в письменной форме в виде электронного сообщения, если содержащаяся в нем информация является доступной для последующего использования и если арбитражное соглашение заключено в соответствии с требованиями закона, предусмотренными для договора, заключаемого путем обмена документами посредством электронной связи.

Арбитражное соглашение может заключаться путем обмена процессуальными документами (в том числе исковым заявлением и отзывом на исковое заявление), в которых одна из сторон заявляет о наличии соглашения, а другая против этого не возражает (часть 4 статьи 7 Закона об арбитраже, пункт 5 статьи 7 Закона о международном коммерческом арбитраже). Если иное не следует из текста таких процессуальных документов, данное соглашение распространяется только на тот спор, в ходе арбитража по которому оно заключено. Последующие споры с участием тех же сторон не охватываются действием такого арбитражного соглашения.

При применении части 6 статьи 7 Закона об арбитраже, пунк­та 7 статьи 7 Закона о международном коммерческом арбитраже следует учитывать, что арбитражная оговорка может быть заключена путем отсылки, в частности, к стандартным условиям (например, правилам организованных торгов, клиринга), типовому договору.

Ссылка в договоре на документ, содержащий арбитражную оговорку, представляет собой арбитражное соглашение, заключенное в письменной форме, при условии, что указанная ссылка позволяет считать такую оговорку частью договора (часть 5 статьи 7 Закона об арбитраже, пункт 6 статьи 7 Закона о международном коммерческом арбитраже), то есть суд устанавливает наличие воли сторон на распространение условий этого документа на отношения, возникшие из договора. В частности, ссылка в договоре на то, что все возникающие споры будут разрешаться в порядке, предусмотренном другим документом, в текст которого включена арбитражная оговорка (например, определенным типовым договором), делает соответствующую оговорку частью договора сторон.

23. Арбитражное соглашение может быть заключено путем присоединения к рекомендуемой арбитражной оговорке, содержащейся в уставе организации, правилах разрешения споров какой-либо организации, иных правилах организации, биржи, ассоциации и т.п., при условии, что эти акты распространяются на стороны, заключившие арбитражное соглашение.

При применении части 7 статьи 7 Закона об арбитраже, пунк­та 8 статьи 7 Закона о международном коммерческом арбитраже следует иметь в виду, что в силу правопреемства включенная в устав юридического лица арбитражная оговорка, если из устава не следует иное, связывает не только само юридическое лицо и его участников, голосовавших за включение арбитражной оговорки, но и любых новых участников юридического лица, которые приобрели акции или доли в его уставном капитале или стали его членами уже после включения арбитражной оговорки в устав (часть 10 статьи 7 Закона об арбитраже, пункт 11 статьи 7 Закона о международном коммерческом арбитраже).

Такая арбитражная оговорка также является действительной в отношении корпоративного спора с участием контрагентов юридического лица (третьих лиц), например, по искам, направленным на реализацию права, закрепленного в абзаце шестом пунк­та 1 статьи 65.2 ГК РФ (пункт 3 части 1 статьи 225.1 АПК РФ, пункт 8 части 1 статьи 22, часть 4 статьи 1 ГПК РФ), в том случае, если такие третьи лица также являются сторонами арбитражного соглашения.

При этом доказательством наличия согласия такого третьего лица на обязательность для него арбитражного соглашения, содержащегося в уставе юридического лица, может служить как заключенное между юридическим лицом и третьим лицом самостоятельное арбитражное соглашение, так и направленное в адрес юридического лица заявление о присоединении к арбитражной оговорке, которая содержится в уставе юридического лица.

24. Допускается заключение альтернативных соглашений о разрешении споров, предусматривающих право истца выбрать по своему усмотрению применимую процедуру разрешения спора. Альтернативное соглашение о порядке разрешения споров может предоставлять истцу выбор между арбитражем и судом; двумя и более арбитражными учреждениями; между арбитражем, администрируемым арбитражным учреждением, и арбитражем, созданным для разрешения конкретного спора, и т.д. Альтернативное соглашение о порядке разрешения споров также может предусматривать право одной стороны предъявить иск в один поименованный в соглашении арбитраж или суд, а второй стороны — в другой арбитраж или суд.

Соглашение о разрешении споров, закрепляющее такое право выбора только за одной стороной договора (диспаритетное соглашение), является недействительным в части лишения другой стороны возможности выбора тех же способов разрешения спора. В этом случае каждая из сторон договора обладает правом воспользоваться любым способом разрешения спора из тех, которые предусмотрены в заключенном сторонами альтернативном соглашении.

25. В силу части 10 статьи 7 Закона об арбитраже и пунк­та 11 статьи 7 Закона о международном коммерческом арбитраже арбитражное соглашение, заключенное правопредшественником, распространяет свое действие на всех его правопреемников в случае как универсального правопреемства (наследование, реорганизация юридического лица), так и сингулярного правопреемства (любые формы перемены лиц в обязательстве).

26. Основанием компетенции третейского суда является действительное и исполнимое арбитражное соглашение, не утратившее силу.

Применение положений части 8 статьи 7 Закона об арбитраже, пунк­та 9 статьи 7 Закона о международном коммерческом арбитраже предполагает, что любые сомнения должны толковаться в пользу действительности и исполнимости арбитражного соглашения.

Сторона арбитражного соглашения, оспаривающая его действительность и исполнимость, обязана доказать то, что любое толкование приводит к его недействительности и (или) неисполнимости.

27. По смыслу подпункта «а» пунк­та 1 статьи V Конвенции 1958 года вопросы заключенности, действительности, исполнимости и толкования арбитражного соглашения регулируются правом, применимым к арбитражному соглашению. Стороны вправе самостоятельно выбрать право, применимое к арбитражному соглашению. В силу принципа автономности арбитражного соглашения право, применимое к арбитражному соглашению, может отличаться от права, применимого к основному договору, и права, применимого к процедуре арбитража. При отсутствии выбора сторонами права, применимого к арбитражному соглашению, оно подчинено праву страны, в котором вынесено или должно быть вынесено арбитражное решение в соответствии с арбитражным соглашением.

28. В силу части 12 статьи 7 Закона об арбитраже и пунк­та 13 статьи 7 Закона о международном коммерческом арбитраже правила арбитража, на которые содержится ссылка в арбитражном соглашении, рассматриваются в качестве неотъемлемой части арбитражного соглашения. При наличии противоречий между положениями выбранных правил арбитража и иных условий арбитражного соглашения судам следует исходить из приоритета специально согласованных сторонами условий арбитражного соглашения, за исключением случаев, когда соответствующие положения выбранных правил арбитража не могут быть изменены соглашением сторон.

29. Под недействительным арбитражным соглашением понимается соглашение, заключенное при наличии порока воли (обман, угроза, насилие), с несоблюдением формы или противоречащее иным императивным требованиям применимого права.

30. Под неисполнимым арбитражным соглашением понимается такое соглашение, из содержания которого не может быть установлена воля сторон в отношении выбранной ими процедуры арбитража (например, невозможно установить, осуществлен ли выбор определенного институционального арбитража или арбитража ad hoc) или которое не может быть исполнено в соответствии с волей сторон (например, согласованное арбитражное учреждение не вправе осуществлять администрирование арбитража в соответствии с требованиями применимого права).

О неисполнимости арбитражной оговорки может свидетельствовать, в частности, указание на несуществующее арбитражное учреждение.

С учетом положений части 8 статьи 7 Закона об арбитраже, пунк­та 9 статьи 7 Закона о международном коммерческом арбитраже при толковании арбитражного соглашения, которое содержит неточное наименование арбитражного учреждения или применимых правил арбитража, следует исходить из того, возможно ли установить арбитражное учреждение или правила арбитража, на использование которых было направлено волеизъявление сторон. Арбитражное соглашение может быть признано неисполнимым только в том случае, когда установление действительной воли сторон невозможно, например, если существуют два и более арбитражных института, наименования которых сходны с наименованием, указанным сторонами, при условии, что такой недостаток арбитражного соглашения не может быть устранен с помощью механизмов, установленных в статье IV Конвенции о внешнеторговом арбитраже.

Арбитражное соглашение, которое соответствует арбитражному соглашению, рекомендованному арбитражным учреждением, согласованным сторонами, является исполнимым.

При наличии сомнений в действительности и исполнимости арбитражного соглашения следует оценивать не только текст арбитражного соглашения, но и иные доказательства, позволяющие установить действительную волю сторон (в том числе предшествующие арбитражному соглашению переговоры и переписку, последующее поведение сторон).

31. В случае, если сторона арбитража в соответствии с частью 2 статьи 16 Закона об арбитраже, пунктом 2 статьи 16 Закона о международном коммерческом арбитраже не позднее представления ею первого заявления по существу спора представила возражения против компетенции третейского суда, дальнейшее ее участие в третейском разбирательстве само по себе не является признанием компетенции третейского суда. Предъявление ответчиком встречного иска также не может считаться признанием им компетенции третейского суда при наличии в отзыве на иск или ином первом заявлении ответчика по существу спора возражений против компетенции третейского суда.

32. Если в ходе арбитража не соблюдаются условие арбитражного соглашения, положения применимых правил арбитража либо диспозитивная норма Закона об арбитраже или Закона о международном коммерческом арбитраже, и при этом сторона, которой известно или должно быть известно о таком нарушении, продолжает участвовать в арбитраже, не заявляя возражений против такого нарушения без неоправданной задержки, а если для этой цели предусмотрен какой-либо срок, в течение такого срока, она считается отказавшейся от своего права на возражение (статья 4 Закона об арбитраже и статья 4 Закона о международном коммерческом арбитраже). Такая сторона утрачивает право заявлять указанные возражения в дальнейшем как на более поздней стадии арбитражного разбирательства, так и при рассмотрении заявления об отмене или принудительном исполнении арбитражного решения, поскольку, не заявив возражений и продолжив участвовать в арбитраже, сторона своими действиями выражает согласие с процедурой арбитража.

В случае если сторона арбитража полагает, что третейский суд превышает пределы своей компетенции, такая сторона должна заявить возражения об этом сразу, как только вопрос, выходящий за пределы компетенции, будет поставлен в ходе арбитража (часть 2 статьи 16 Закона об арбитраже, пункт 2 статьи 16 Закона о международном коммерческом арбитраже). При этом сторона считается утратившей право на возражение относительно компетенции по спорному вопросу, если представляет позицию по его существу без указания на отсутствие компетенции. Сторона считается утратившей право на такое возражение, в том числе в рамках производства об оспаривании и о принудительном исполнении решения третейского суда.

33. В случае если третейским судом вынесено отдельное постановление предварительного характера о наличии у него компетенции, любая из сторон арбитража может обратиться в суд с заявлением о его отмене в порядке, установленном статьей 422.1 ГПК РФ, статьей 235 АПК РФ.

Предъявление в суд указанного заявления само по себе не препятствует третейскому суду продолжать арбитраж и принять арбитражное решение (часть 3 статьи 16 Закона об арбитраже, пункт 3 статьи 16 Закона о международном коммерческом арбитраже).

Определение суда об отмене постановления третейского суда предварительного характера о наличии у него компетенции является основанием для прекращения незавершенного арбитража.

Сторона, не обратившаяся в суд с заявлением об отмене отдельного постановления о наличии у третейского суда компетенции, не лишается права заявлять выдвинутые ранее в ходе третейского разбирательства возражения против компетенции третейского суда в рамках производства об отмене решения третейского суда или о выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение.

Если третейский суд выносит постановление об отсутствии у него компетенции, арбитраж подлежит прекращению. Такое постановление, а также акты третейского суда, связанные с прекращением арбитража по указанному основанию, не подлежат оспариванию в суде. Суд отказывает в принятии заявления об оспаривании указанных актов третейского суда применительно к пункту 1 части 1 статьи 134 ГПК РФ, пункту 1 части 1 статьи 127.1 АПК РФ, а если производство по делу возбуждено — прекращает производство по делу в порядке, установленном абзацем вторым статьи 220 ГПК РФ, пунктом 1 части 1 статьи 150 АПК РФ. Заинтересованное лицо в таком случае вправе обратиться с иском в суд о защите своих нарушенных прав по общим правилам о подсудности спора.

В случае если стороны третейского разбирательства своим прямым соглашением исключили возможность оспаривания постановления третейского суда о наличии у него компетенции (часть 3 статьи 16 Закона об арбитраже) в порядке, предусмотренном статьей 422.1 ГПК РФ, статьей 235 АПК РФ, такое заявление не подлежит рассмотрению судом (пункт 1 части 1 статьи 134 ГПК РФ, пункт 1 части 1 статьи 127.1 АПК РФ), а возбужденное производство по делу должно быть прекращено (абзац второй статьи 220 ГПК РФ, пункт 1 части 1 статьи 150 АПК РФ).

4. Выполнение судами функций содействия в отношении третейского суда

34. Суд осуществляет функции по назначению арбитра (арбитров) в случаях, предусмотренных положениями частей 3 и 4 статьи 11 Закона об арбитраже, пунктов 3 и 4 статьи 11 Закона о международном коммерческом арбитраже, если были соблюдены все предусмотренные законом или соглашением сторон процедуры, но это не привело к необходимому результату, и третейский суд не может быть сформирован без участия суда.

Применительно к пункту 1 части 3 статьи 11 Закона об арбитраже, подпункту 1 пунк­та 3 статьи 11 Закона о международном коммерческом арбитраже при арбитраже с несколькими арбитрами суд вправе назначить любого из арбитров, в том числе председателя третейского суда. Если в соответствии с заявлением стороны суд назначил одного из арбитров, то назначение (или избрание) председателя третейского суда должно производиться в соответствии с процедурой, предусмотренной соглашением сторон. Если председатель третейского суда в этом случае не может быть назначен (избран) в соответствии с процедурой, предусмотренной соглашением сторон, то в отношении его назначения одна из сторон может подать отдельное заявление в суд.

При назначении арбитра суд учитывает требования, предусмотренные законом и соглашением сторон, в том числе соображения, которые могут обеспечить назначение независимого и беспристрастного арбитра (часть 5 статьи 11 Закона об арбитраже и пункт 6 статьи 11 Закона о международном коммерческом арбитраже).

Для целей подбора кандидатов в арбитры суд может использовать рекомендованные списки арбитров, которые ведут постоянно действующие арбитражные учреждения.

Суд не осуществляет функции по назначению арбитра, если между сторонами арбитража, администрируемого постоянно действующим арбитражным учреждением, достигнуто прямое соглашение об исключении возможности назначения арбитра судом, а также если соглашение сторон (в том числе применимые правила арбитража) предусматривает иные способы назначения арбитра (например, назначение арбитра постоянно действующим арбитражным учреждением) и стороной не представлены доказательства, что такой способ не может обеспечить назначение арбитра в соответствии с согласованной процедурой назначения (часть 4 статьи 11 Закона об арбитраже, пункт 5 статьи 11 Закона о международном коммерческом арбитраже).

35. Суд рассматривает отвод, заявленный арбитру стороной в рамках арбитража внутреннего спора или международного коммерческого арбитража с местом арбитража в Российской Федерации, если заявление стороны об отводе было ранее отклонено в соответствии с процедурой, предусмотренной соглашением сторон.

Предъявление в суд указанного заявления само по себе не препятствует третейскому суду, включая арбитра, которому заявлен отвод, продолжать арбитраж и принять арбитражное решение (часть 3 статьи 13 Закона об арбитраже и пункт 3 статьи 13 Закона о международном коммерческом арбитраже).

Исходя из положений части 3 статьи 13 Закона об арбитраже, пункта 3 статьи 13 Закона о международном коммерческом арбитраже, абзаца второго статьи 220, пунк­та 1 части 1 статьи 150 АПК РФ, суд прекращает производство по заявлению об отводе арбитра, если сторонами арбитража, администрируемого постоянно действующим арбитражным учреждением, заключено прямое соглашение, исключающее разрешение вопроса об отводе арбитра судом.

Если заявление об удовлетворении отвода арбитра не было рассмотрено судом до вынесения решения по существу третейским судом, производство по данному делу подлежит прекращению в связи с окончанием третейского разбирательства (часть 4 статьи 427.3 ГПК РФ, часть 4 статьи 240.3 АПК РФ). В этом случае сторона арбитража, подавшая такое заявление, не лишена права ссылаться на обстоятельства, являющиеся основанием для указанного заявления, при рассмотрении судом заявления об отмене или о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда по тому же спору.

36. Суд принимает обеспечительные меры по заявлению стороны третейского разбирательства по общим правилам, предусмотренным нормами главы 13 ГПК РФ, главы 8 АПК РФ, с учетом особенностей процедуры третейского разбирательства, основанного на арбитражном соглашении.

В частности, помимо оценки обоснованности заявления о необходимости принятия испрашиваемых обеспечительных мер и их соразмерности заявленному в третейский суд требованию, а также возможности обеспечения исполнения решения третейского суда (статья 139, части 1 и 3 статьи 140 ГПК РФ, статья 91 АПК РФ) суд проверяет действительность и исполнимость арбитражного соглашения, допустимость передачи возникшего между сторонами спора на разрешение третейского суда (статья 22.1 ГПК РФ, статья 33 АПК РФ). Наличие постановления или иного акта третейского суда об обеспечительных мерах не препятствует подаче в суд заявления о принятии обеспечительных мер.

Суд рассматривает заявление об обеспечении иска в течение срока и по правилам, установленным статьей 141 ГПК РФ, статьей 93 АПК РФ. По результатам рассмотрения заявления судом выносится определение о принятии мер по обеспечению иска или об отказе в обеспечении иска (статья 141 ГПК РФ, часть 5 статьи 93 АПК РФ).

Обеспечительные меры могут быть приняты судом в отношении третейского разбирательства с местом арбитража как на территории Российской Федерации, так и за ее пределами.

Исходя из положений главы 13, раздела VI ГПК РФ, глав 8, 30 АПК РФ, статьи 17 Закона об арбитраже, статьи 17 Закона о международном коммерческом арбитраже постановления, иные акты третейского суда о принятии обеспечительных мер подлежат выполнению сторонами, но не могут быть принудительно исполнены в порядке, установленном для исполнения решений третейских судов, поэтому выдача исполнительного листа на принудительное исполнение актов третейских судов об обеспечительных мерах не производится.

37. На основании положений статьи 63.1 ГПК РФ, статьи 74.1 АПК РФ, статьи 30 Закона об арбитраже, статьи 27 Закона о международном коммерческом арбитраже право обращения в суд с запросом о содействии в получении доказательств предоставлено третейскому суду и стороне спора, которой третейским судом может быть выдан запрос для непосредственного направления в суд.

С запросом о содействии в получении доказательств в соответствии с частью 1 статьи 63.1 ГПК РФ, частью 1 статьи 74.1 АПК РФ вправе обратиться третейский суд с местом арбитража на территории Российской Федерации, образованный в рамках третейского разбирательства, администрируемого постоянно действующим арбитражным учреждением, в том числе иностранным арбитражным учреждением, получившим в соответствии со статьей 44 Закона об арбитраже право на осуществление функций постоянно действующего арбитражного учреждения.

Согласно части 3 статьи 63.1 ГПК РФ, части 3 статьи 74.1 АПК РФ запрос третейского суда может быть направлен для получения письменных доказательств, вещественных доказательств, иных документов и материалов, предусмотренных статьями 71, 73 и 77 ГПК РФ, статьями 75, 76 и 89 АПК РФ.

38. Суд рассматривает и исполняет запрос о содействии в получении доказательств в порядке, предусмотренном частью 6 статьи 63.1 ГПК РФ, частями 4 и 5 статьи 74.1 АПК РФ.

До исполнения запроса суд проверяет возможность передачи спора в третейский суд (часть 2 статьи 22.1, пункт 3 части 4 статьи 63.1 ГПК РФ, статья 33, пункт 3 части 4 статьи 74.1 АПК РФ).

Содействие третейскому суду в получении доказательств осуществляется судом в пределах запроса третейского суда, в том числе в случае, когда он выдан стороне третейского разбирательства.

Для целей исполнения запроса о содействии в получении доказательств суд может истребовать доказательства в порядке, предусмотренном статьей 57 ГПК РФ, частями 4, 6 статьи 66 АПК РФ.

При этом оценку истребуемых доказательств по правилам статьи 67 ГПК РФ, статьи 71 АПК РФ суд не осуществляет.

39. Суд отказывает в исполнении запроса третейского суда о содействии в получении доказательств в случаях, предусмотренных частью 4 статьи 63.1 ГПК РФ, частью 4 статьи 74.1 АПК РФ.

По смыслу части 1 статьи 63.1 ГПК РФ, части 1 статьи 74.1 АПК РФ суд отказывает в исполнении запроса третейского суда о содействии в получении доказательств также в случае направления запроса третейским судом для разрешения конкретного спора (ad hoc) либо третейским судом с местом арбитража за пределами Российской Федерации.

40. В соответствии с частями 5 и 7 статьи 63.1 ГПК РФ, частями 5 и 7 статьи 74.1 АПК РФ по результатам рассмотрения запроса о содействии в получении доказательств суд выносит определение об отказе в исполнении запроса либо определение об исполнении запроса.

Определение об отказе в исполнении запроса направляется в третейский суд, направивший запрос (часть 5 статьи 63.1 ГПК РФ, часть 5 статьи 74.1 АПК РФ).

Определение об исполнении запроса со всеми материалами, собранными при исполнении запроса, в трехдневный срок пересылается в третейский суд, направивший запрос, либо передается стороне третейского разбирательства, если в запросе прямо оговорена возможность получения ею истребуемых доказательств (часть 7 статьи 63.1 ГПК РФ, часть 7 статьи 74.1 АПК РФ).

41. С учетом положений статьи 72, части 3 статьи 90 АПК РФ и части 4 статьи 1, статей 64−66 ГПК РФ не исключается возможность рассмотрения судом вопроса об обеспечении доказательств по заявлению стороны третейского разбирательства.

5. Оспаривание и принудительное исполнение арбитражных решений

42. Решения третейских судов с местом арбитража на территории Российской Федерации могут быть оспорены путем подачи заявления об отмене в суд (часть 1 статьи 418 ГПК РФ, часть 1 статьи 230 АПК РФ). Оспаривание арбитражных решений, если место арбитража находилось за пределами Российской Федерации, в судах Российской Федерации не допускается, в связи с этим суд отказывает в принятии такого заявления на основании пунк­та 1 части 1 статьи 134 ГПК РФ, пунк­та 1 части 1 статьи 127.1 АПК РФ, производство, начатое по таким заявлениям, подлежит прекращению применительно к абзацу второму статьи 220 ГПК РФ, пункту 1 части 1 статьи 150 АПК РФ.

Признание и приведение в исполнение решения третейского суда, иностранного арбитражного решения осуществляются по правилам глав 45, 47 ГПК РФ, § 2 главы 30 АПК РФ, главы 31 АПК РФ, главы 8 Закона об арбитраже, раздела VIII Закона о международном коммерческом арбитраже.

43. В арбитражном соглашении, предусматривающем администрирование арбитража постоянно действующим арбитражным учреждением, стороны своим прямым соглашением могут предусмотреть, что арбитражное решение является для сторон окончательным (статья 40 Закона об арбитраже, пункт 1 статьи 34 Закона о международном коммерческом арбитраже).

Условие об окончательности решения третейского суда может содержаться только в прямом соглашении сторон и не может считаться согласованным, если оно содержится в правилах постоянно действующего арбитражного учреждения, даже если стороны при заключении арбитражного соглашения договорились о том, что такие правила являются неотъемлемой частью арбитражного соглашения (пункт 13 статьи 2, часть 12 статьи 7, статья 40 Закона об арбитраже, пункт 13 статьи 7, пункт 1 статьи 34 Закона о международном коммерческом арбитраже).

Соглашение об окончательности решения третейского суда распространяется только на стороны третейского разбирательства. Иные лица, в отношении прав и обязанностей которых вынесено решение третейского суда, а также в определенных законом случаях прокурор (часть 1 статьи 418 ГПК РФ, части 2, 3, 5 статьи 230 АПК РФ) вправе оспаривать в суде такое решение путем подачи заявления о его отмене.

Сторона третейского разбирательства не лишена права воспользоваться средствами судебного контроля в отношении третейского суда в производстве о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда.

44. В силу части 6 статьи 420, части 4 статьи 425 ГПК РФ, части 6 статьи 232, части 4 статьи 238 АПК РФ при рассмотрении заявлений об оспаривании решения третейского суда, о приведении его в исполнение суд не вправе переоценивать обстоятельства, установленные третейским судом, либо пересматривать решение третейского суда по существу и ограничивается установлением факта наличия или отсутствия оснований для отмены решения третейского суда.

45. Основания для отмены решения третейского суда с местом арбитража на территории Российской Федерации установлены положениями статьи 421 ГПК РФ, статьи 233 АПК РФ, пунк­та 2 статьи 34 Закона о международном коммерческом арбитраже.

Основания для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение такого решения третейского суда установлены положениями статьи 426 ГПК РФ, статьи 239 АПК РФ, пунк­та 1 статьи 36 Закона о международном коммерческом арбитраже.

Основания отказа в признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений установлены пунктом 5 части 1 статьи 412, частью 1 статьи 416, частями 1 и 3 статьи 417 ГПК РФ, частью 3 статьи 244 АПК РФ, статьей 36 Закона о международном коммерческом арбитраже, статьей V Конвенции 1958 года.

Исходя из положений статьи 417, части 3 статьи 421, части 3 статьи 426 ГПК РФ, части 3 статьи 233, части 3 статьи 239, статьи 244 АПК РФ, пунк­та 2 статьи 34, пунк­та 1 статьи 36 Закона о международном коммерческом арбитраже, части 1 статьи V Конвенции 1958 года обязанность доказывания обстоятельств, служащих основанием для отмены решения третейского суда или отказа в признании и приведении в исполнение арбитражного решения, лежит на стороне, подающей заявление об отмене арбитражного решения, либо на стороне, против которой вынесено арбитражное решение.

46. Положения пунк­та 5 части 1 статьи 412, части 1 статьи 416, статей 417, 421, 426 ГПК РФ, статей 233, 239, части 3 статьи 244 АПК РФ, пункта 2 статьи 34, пунк­та 1 статьи 36 Закона о международном коммерческом арбитраже, статьи V Конвенции 1958 года предусматривают основания для отмены арбитражного решения и отказа в принудительном исполнении арбитражного решения.

Суд вправе отменить решение третейского суда с местом арбитража на территории Российской Федерации или отказать в принудительном исполнении решения третейского суда по основаниям, установленным пунктом 1 части 1 статьи 417, пунктами 1−5 части 3 статьи 421, пунктами 1−5 части 3 статьи 426 ГПК РФ, пунктами 1−5 части 3 статьи 233, пунктами 1−5 части 3 статьи 239 АПК РФ, подпунктом 1 пунк­та 2 статьи 34, подпунктом 1 пунк­та 1 статьи 36 Закона о международном коммерческом арбитраже, пунктом 1 статьи V Конвенции 1958 года, только в том случае, если сторона, подающая заявление об отмене такого решения, или сторона, против которой вынесено решение, сама ссылается на указанные основания в заявлении. При этом суд по собственной инициативе не проверяет наличие и не применяет предусмотренные данными нормами основания для отмены решения третейского суда или основания для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда.

Основания для отмены решения третейского суда или отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, установленные пунктом 5 части 1 статьи 412, пунктом 2 части 1 статьи 417, пунктами 1, 2 части 4 статьи 421, пунктами 1, 2 части 4 статьи 426 ГПК РФ, пунктами 1, 2 части 4 статьи 233, пунктами 1, 2 части 4 статьи 239 АПК РФ, подпунктом 2 пунк­та 2 статьи 34, подпунктом 2 пунк­та 1 статьи 36 Закона о международном коммерческом арбитраже, пунктом 2 статьи V Конвенции 1958 года, применяются судом независимо от наличия заявления о них соответствующей стороны.

При наличии в деле доказательств, свидетельствующих о том, что спор не может быть предметом третейского разбирательства, и (или) о противоречии решения третейского суда публичному порядку Российской Федерации, суд вправе вынести указанные вопросы на обсуждение лиц, участвующих в деле (статья 56 ГПК РФ, статья 65 АПК РФ).

Императивный характер полномочий суда, предусмотренных пунктом 2 части 1 статьи 417, пунктами 1, 2 части 4 статьи 421, пунктами 1, 2 части 4 статьи 426 ГПК РФ, пунктами 1, 2 части 4 статьи 233, пунктами 1, 2 части 4 статьи 239 АПК РФ, подпунктом 2 пунк­та 2 статьи 34, подпунктом 2 пунк­та 1 статьи 36 Закона о международном коммерческом арбитраже, пунктом 2 статьи V Конвенции 1958 года, не исключает права сторон арбитража, третьих лиц ходатайствовать о проверке арбитражного решения по указанным основаниям, приводить в подтверждение своих доводов соответствующие доказательства.

47. В соответствии с абзацем вторым пунк­та 1 части 1 статьи 417, пунктом 1 части 3 статьи 421, пунктом 1 части 3 статьи 426 ГПК РФ, пунктом 1 части 3 статьи 233, пунктом 1 части 3 статьи 239 АПК РФ, абзацем вторым подпунк­та 1 пунк­та 2 статьи 34, абзацем вторым подпунк­та 1 пункта 1 статьи 36 Закона о международном коммерческом арбитраже, подпунктом «а» пункта 1 статьи V Конвенции 1958 года и пунктом 2 статьи VI Конвенции о внешнеторговом арбитраже суд может отменить решение третейского суда, международного коммерческого арбитража, принятого на территории Российской Федерации, а также отказать в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, если сторона третейского разбирательства, против которой вынесено решение третейского суда, представит доказательства того, что одна из сторон третейского соглашения, на основании которого спор был разрешен третейским судом, не обладала полной дееспособностью.

Применительно к данному основанию у юридического лица суд проверяет наличие правоспособности.

В отношении третейского разбирательства с местом арбитража на территории Российской Федерации вопрос о наличии у лица, подписавшего арбитражное соглашение, необходимой правоспособности и дееспособности определяется его личным законом (статьи 1197, 1202, 1203 ГК РФ).

48. При проверке доводов стороны третейского разбирательства о том, что она не была должным образом уведомлена об избрании (назначении) третейских судей или о времени и месте заседания третейского суда либо по другим уважительным причинам не могла представить в третейский суд свои объяснения (абзац третий пунк­та 1 части 1 статьи 417, пункт 5 части 3 статьи 421, пункт 3 части 3 статьи 426 ГПК РФ, пункт 5 части 3 статьи 233, пункт 3 части 3 статьи 239 АПК РФ, абзац третий подпунк­та 1 пункта 2 статьи 34 Закона о международном коммерческом арбитраже, подпункт «b» пункта 1 статьи V Конвенции 1958 года), необходимо учитывать, что в силу диспозитивности третейского разбирательства стороны вправе установить любой порядок получения письменных сообщений или соблюдать тот порядок, который установлен в правилах постоянно действующего арбитражного учреждения, о применении которого стороны договорились.

Сторона, сообщившая другой стороне, третейскому суду или арбитражному учреждению адрес для направления уведомлений о третейском разбирательстве, несет риск неполучения или несвоевременного получения уведомлений, доставленных по этому адресу (статьи 20, 165.1 ГК РФ).

В связи с этим, если стороны арбитража не согласовали иной порядок, документы и иные материалы считаются полученными в случае, если они были направлены по последнему известному адресу организации, являющейся стороной арбитража, или по месту жительства гражданина, в том числе индивидуального предпринимателя, являющегося стороной арбитража, заказным письмом с уведомлением о вручении или иным способом, предусматривающим фиксацию попытки доставки указанных документов и материалов (статья 3 Закона об арбитраже, статья 3 Закона о международном коммерческом арбитраже).

Извещение, направленное стороне арбитража, третейского разбирательства по адресу, указанному этой стороной, но не полученное по зависящим от нее причинам (например, вследствие отсутствия по месту жительства или уклонения от получения почтовой корреспонденции в отделении связи), считается доставленным.

Если сторона арбитражного соглашения после его заключения изменила место своего жительства или адрес, однако не сообщила об указанных обстоятельствах другой стороне арбитражного соглашения, а после начала арбитража — и третейскому суду, она несет риски, связанные с неполучением или несвоевременным получением уведомлений, а уведомление, направленное ей по адресу, указанному при заключении арбитражного соглашения, считается надлежащим.

Уведомление о времени и месте проведения заседания третейского суда по делу считается надлежащим, только если оно было направлено с таким расчетом, чтобы каждая из сторон располагала разумным сроком для подготовки к разбирательству дела и прибытия на заседание.

49. При исследовании доводов стороны третейского разбирательства о несоответствии состава третейского суда или несоответствии процедуры арбитража соглашению сторон или федеральному закону как основаниях для отмены решения третейского суда, отказа в приведении его в исполнение суд с учетом положений статьи 18 Закона об арбитраже, статьи 18 Закона о международном коммерческом арбитраже проверяет в том числе соблюдение принципа независимости и беспристрастности арбитров.

Несоответствие процедуры арбитража соглашению сторон или федеральному закону в качестве основания для отмены решения третейского суда или отказа в приведении его в исполнение может иметь место только в случае, если допущенное нарушение привело к существенному нарушению прав одной из сторон, повлекшему ущемление права на справедливое рассмотрение спора, и она заявляла возражения против такого несоблюдения без неоправданной задержки в соответствии со статьей 4 Закона о международном коммерческом арбитраже.

50. Арбитражные решения, вынесенные в рамках арбитража, осуществляемого третейским судом, образованным сторонами для разрешения конкретного спора (ad hoc), с нарушением запрета, предусмотренного частью 20 статьи 44 Закона об арбитраже, считаются принятыми с нарушением процедуры, предусмотренной федеральным законом. Указанные нарушения имеют место, если формально третейский суд образуется для разрешения конкретного спора (ad hoc), однако в действительности он имеет признаки, свойственные институциональному арбитражу (например, объединение арбитров в коллегии или списки, формулирование собственных правил арбитража, выполнение одним и тем же лицом функций по содействию проведения третейских разбирательств с участием разных арбитров).

51. Суд отменяет решение третейского суда или отказывает в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, если установит, что такое решение или приведение его в исполнение противоречит публичному порядку Российской Федерации (пункт 5 части 1 статьи 412, пункт 2 части 1 статьи 417, пункт 2 части 4 статьи 421, пункт 2 части 4 статьи 426 ГПК РФ, пункт 2 части 4 статьи 233, пункт 2 части 4 статьи 239 АПК РФ, абзац третий подпунк­та 2 пунк­та 2 статьи 34, абзац третий подпункта 2 пунк­та 1 статьи 36 Закона о международном коммерческом арбитраже, подпункт «b» пунк­та 2 статьи V Конвенции 1958 года).

Под публичным порядком в целях применения указанных норм понимаются фундаментальные правовые начала (принципы), которые обладают высшей императивностью, универсальностью, особой общественной и публичной значимостью, составляют основу построения экономической, политической, правовой системы Российской Федерации.

Для отмены или отказа в принудительном исполнении решения третейского суда по мотиву нарушения публичного порядка суд должен установить совокупное наличие двух признаков: во-первых, нарушение фундаментальных принципов построения экономической, политической, правовой системы Российской Федерации, которое, во-вторых, может иметь последствия в виде нанесения ущерба суверенитету или безопасности государства, затрагивать интересы больших социальных групп либо нарушать конституционные права и свободы физических или юридических лиц.

Применение третейским судом норм иностранного права, не имеющих аналогов в российском праве; неучастие ответчика в третейском разбирательстве; незаявление должником возражений против принудительного исполнения третейского решения сами по себе не свидетельствуют о нарушении публичного порядка Российской Федерации.

Противоречие публичному порядку как основание для отмены решения третейского суда, отказа в приведении в исполнение решения третейского суда применяется судом в исключительных случаях, не подменяя специальных оснований для отказа в признании и приведении в исполнение, преду­смотренных международными договорами Российской Федерации и нормами ГПК РФ и АПК РФ. Так, нарушение порядка извещения стороны, против которой принято решение, о времени и месте рассмотрения дела, повлекшее невозможность представления ею в суд своих объяснений, является самостоятельным основанием для отмены или отказа в принудительном исполнении такого решения, в связи с этим необходимость использования механизма оговорки о публичном порядке ввиду ее экстраординарного характера отсутствует.

52. Если в рамках рассмотрения заявления об отмене или о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда судом будет установлено, что недостаток решения, являющийся основанием для отмены или отказа в принудительном исполнении, касается отдельных положений такого решения, которые могут быть отделены от остального решения, то суд отменяет или отказывает в принудительном исполнении только положений решения третейского суда, содержащих недостатки. При этом часть решения, не содержащая таких недостатков, сохраняет силу и может быть принудительно исполнена судом. Например, может быть отделена часть решения, содержащая выводы по вопросам, выходящим за рамки арбитражного соглашения или нарушающим публичный порядок Российской Федерации (пункт 3 части 3, пункт 2 части 4 статьи 421, пункт 4 час­ти 3, пункт 2 части 4 статьи 426 ГПК РФ, пункт 3 части 3, пункт 2 части 4 статьи 233, пункт 4 части 3, пункт 2 части 4 статьи 239 АПК РФ).

Так, не может служить основанием для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение части решения третейского суда невозможность его исполнения в отношении одного из солидарных должников (например, в связи с введением процедуры реализации имущества гражданина в рамках банкротства), если сторона, обращающаяся в суд, настаивает на выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение в отношении остальных солидарных должников и отсутствуют иные основания для отказа в выдаче исполнительного листа (часть 4 статьи 1, пункт 3 части 3 статьи 426 ГПК РФ, часть 5 статьи 3, пункт 3 части 3 статьи 239 АПК РФ).

53. По смыслу статьи 423 ГПК РФ, статьи 236 АПК РФ, статей 38, 41 Закона об арбитраже судом разрешается вопрос о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, не исполненного должником добровольно.

Частичное исполнение стороной арбитражного решения влечет отказ в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение той части решения, которая исполнена добровольно (часть 4 статьи 1, пункт 4 части 3 статьи 426 ГПК РФ, часть 5 статьи 3, пункт 4 части 3 статьи 239 АПК РФ).

54. В случае, если лицо, участвующее в деле, заявляет доводы, которые могут быть проверены только при наличии материалов третейского дела (например, об отсутствии должного уведомления о назначении третейского судьи или о третейском разбирательстве, в том числе о времени и месте заседания третейского суда), с учетом положений части 2 статьи 420, части 2 статьи 425 ГПК РФ, части 2 статьи 232, части 2 статьи 238 АПК РФ суду следует поставить на обсуждение сторон вопрос об истребовании данных материалов. Истребование материалов третейского дела производится по правилам, установленным частью 2 статьи 57 ГПК РФ, частями 6, 7 статьи 66 АПК РФ.

55. При рассмотрении дела об отмене решения третейского суда или о принудительном исполнении решения третейского суда любая из сторон вправе ходатайствовать о приостановлении производства по делу на срок, не превышающий трех месяцев для того, чтобы третейский суд возобновил третейское разбирательство и устранил основания для отмены решения третейского суда. Если суд придет к выводу о том, что допущенные третейским судом нарушения не могут быть устранены путем возобновления третейского разбирательства, в удовлетворении ходатайства стороны о приостановлении производства должно быть отказано (часть 5 статьи 420, часть 8 статьи 425 ГПК РФ и часть 5 статьи 232, часть 8 статьи 238 АПК РФ, часть 6 статьи 37 Закона об арбитраже, пункт 4 статьи 34 Закона о международном коммерческом арбитраже).

Если в ходе рассмотрения дела о принудительном исполнении решения третейского суда судом будут выявлены допущенные третейским судом очевидные ошибки в подсчетах, описки или опечатки, применительно к положениям части 8 статьи 425 ГПК РФ, части 8 статьи 238 АПК РФ суд вправе поставить на обсуждение сторон вопрос о приостановлении производства по делу для предоставления возможности третейскому суду устранить допущенные нарушения.

56. Решение третейского суда, вынесенное по спору о правах на недвижимое имущество, в том числе не требующее принудительного приведения в исполнение, само по себе не является основанием для осуществления государственного кадастрового учета и (или) государственной регистрации прав (часть 2 статьи 14 Федерального закона от 13 июля 2015 года № 218-ФЗ «О государственной регистрации недвижимости», статья 43 Закона об арбитраже).

Для целей осуществления государственного кадастрового учета и (или) государственной регистрации прав на основании такого решения третейского суда требуется соблюдение процедуры, установленной главой 47 ГПК РФ, § 2 главы 30 АПК РФ. В связи с этим по указанной категории споров судам следует принимать к рассмотрению заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, даже если соответствующее решение по своей природе не требует принудительного приведения в исполнение (например, решения третейских судов о признании за истцом права собственности или иных прав на объекты недвижимого имущества, находящиеся на территории Российской Федерации).

57. Вопросы процессуального правопреемства после принятия третейским судом решения, в том числе на стадии исполнительного производства по исполнению исполнительного листа, выданного на основании определения о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда (пункт 1 части 2 статьи 52 Федерального закона от 2 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» (далее — Закон об исполнительном производстве), подлежат рассмотрению судом в порядке, предусмотренном статьей 44 ГПК РФ, статьей 48 АПК РФ.

58. При рассмотрении дела о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда стороны вправе заключить мировое соглашение, которое может быть утверждено судом при условии соблюдения требований, предусмотренных частью 2 статьи 39, частью 2 статьи 153.8 ГПК РФ, частью 3 статьи 139, частью 6 статьи 141 АПК РФ. Применительно к рассматриваемой категории дел суд проверяет условия мирового соглашения на предмет соответствия закону и соблюдения прав третьих лиц.

59. Если по результатам рассмотрения суд выносит определение о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, в определении должно содержаться указание именно на выдачу исполнительного листа, а не на совершение каких-либо действий, например взыскание с ответчика присужденных денежных средств (пункт 5 части 2 статьи 427 ГПК РФ, пункт 5 части 2 статьи 240 АПК РФ). В исполнительном листе, выдаваемом судом на основании указанного определения, исходя из смысла положений главы 47 ГПК РФ и § 2 главы 30 АПК РФ, подпунк­та 6 пунк­та 5 части 1 статьи 13 Закона об исполнительном производстве, должна указываться резолютив

...