А. В. Пиюк

Целевые установки российского уголовного процесса и роль субъектов уголовно-процессуальной деятельности в их достижении

Монография

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 343.13

ББК 67.411

П36

Автор:
Пиюк А. В., доктор юридических наук, председатель суда Ямало-Ненецкого автономного округа.

Рецензенты:
Зайцев О. А., доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, главный научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации;
Николюк В. В., доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, главный научный сотрудник Российского государственного университета правосудия.

В монографии исследована проблема целевых установок современного уголовного процесса Российской Федерации, а также вопросы о роли и месте субъектов уголовного судопроизводства в их достижении. Проанализированы закономерности возникновения и развития уголовного судопроизводства, в том числе российского уголовного процесса, исторически ориентированного на вынесение справедливого решения, основанного на полном и всестороннем исследовании обстоятельств, подлежащих доказыванию. Рассмотрено, в каких формах суд и иные субъекты уголовного процесса России участвуют в достижении целей и задач уголовного судопроизводства на различных этапах движения уголовного дела, определены пределы такого участия.

Изучены положения УПК РФ, посвященные регламентации упрощенных форм разрешения уголовных дел по существу судом в порядке глав 40 и 40.1 УПК РФ, дан их критический анализ. Высказаны предложения по совершенствованию правового регулирования процесса доказывания обстоятельств уголовного дела с тем, чтобы без снижения эффективности противодействия преступным посягательствам на общественный порядок обеспечить соблюдение прав и законных интересов личности.

Законодательство приведено по состоянию на 20 октября 2022 г.

Для научных и практических работников, преподавателей, аспирантов и студентов юридических вузов, а также широкого круга читателей.

Текст печатается в авторской редакции.

УДК 343.13

ББК 67.411

© Пиюк А. В., 2023

© ООО «Проспект», 2023

ВВЕДЕНИЕ

Вопросы о целевых установках уголовного судопроизводства и о роли субъектов уголовно-процессуальной деятельности в их достижении являются важнейшими в науке уголовного процесса. Несмотря на то что с момента отказа от коммунистических идеалов и начала очередной судебной реформы в России прошло более 30 лет, современный российский законодатель так и не дал на эти основные, фундаментальные вопросы удовлетворительного ответа. Более того, не разрешив вопросы о цели и задачах, которые государство стремится достигнуть в процессе осуществления уголовного правосудия, в теорию и, что особенно тревожит, в практику уголовного судопроизводства внедряются средства и способы (формы) деятельности, не только не способствующие, но даже препятствующие достижению желательных ориентиров.

Как указывали выдающиеся российские правоведы И. В. Михайловский и Н. Н. Полянский, «всякая власть таит в себе опасность злоупотребления ею», так как внешние принудительные меры, а в особенности наказание, могут при злоупотреблении ими привести к неисчислимым бедствиям для человечества, в связи с чем «едва ли не самой важной гарантией от злоупотреблений является беспристрастный независимый суд, что и дает суду право именоваться «фундаментом государства», оправдывая претензию науки об уголовном суде как одной из самых важных наук»1.

И. Я. Фойницкий утверждал, что «задача уголовного правосудия состоит… в наказании только виновного. Осуждение невиновного противоречит ей столько же и даже более, чем оправдание виновного. Чем надежнее поэтому ограждена невиновность, тем более обеспечены интересы правосудия»2. При разрешении уголовных дел установление фактических обстоятельств, имеющих юридическое значение, происходит в процессе уголовно-процессуального доказывания, представляющего собой сложную и многогранную деятельность субъектов уголовного судопроизводства. Именно от качества доказывания зависит возможность вынесения обоснованных и справедливых судебных решений. Проблемы правового регулирования процесса доказывания являются чрезвычайно актуальными, поскольку ошибки, без которых, к сожалению, не обходится никакой процесс судопроизводства, связаны преимущественно с недостатками, допускаемыми при доказывании.

Перемены, произошедшие в общественных отношениях с изменением в Российской Федерации государственного строя, повлекли ревизию ценностей и положений, долгое время являвшихся незыблемыми постулатами в самой науке уголовного процесса. С принятием в 2001 г. Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ) в отечественном законодательстве предусмотрено дихотомическое деление участников уголовного судопроизводства на «стороны обвинения и защиты», в числе принципов уголовного процесса закреплена состязательность, назначением уголовного судопроизводства определена защита прав и законных интересов, а также защита личности от необоснованного обвинения и осуждения, декларировано положение о том, что защитник в российском уголовном процессе, исторически являющемся континентальным, «собирает доказательства». В уголовно-процессуальный закон введена глава 40 УПК РФ, регулирующая особый порядок судебного разбирательства при согласии лица с предъявленным обвинением, регламентирующая принятие судебного решения «без исследования доказательств», а также глава 40.1 УПК РФ, предусматривающая применение особого порядка и при разрешении уголовных дел, по которым с лицом, привлекаемым к уголовной ответственности, на стадии предварительного расследования заключено «досудебное соглашение о сотрудничестве».

Вопрос о целях, которые преследует государство в области уголовного процесса, можно подразделить на два: во-первых, каково в целом назначение (цель) современного российского уголовного судопроизводства, посредством которого происходит разрешение уголовных дел; во-вторых, какую цель преследует государство при разрешении конкретного уголовного дела, в процессе доказывания обстоятельств совершенного (либо несовершенного) деяния. Второй вопрос предполагает поиск ответа еще на ряд вопросов, в частности, на вопрос о том, как соотносятся в процессе доказывания цели различных субъектов уголовно-процессуальной деятельности, важнейшим из которых является суд.

Несмотря на кажущуюся простоту, проблемы целевых установок в уголовном процессе и роль каждого из субъектов уголовного процесса в их достижении чрезвычайно сложны, не случайно к ним обращались самые выдающиеся умы уголовно-процессуальной науки, и не случайно именно эти темы порождали и порождают самые горячие споры.

Попробуем изложить некоторые соображения, к которым мы пришли за годы работы в области осуществления правосудия.

Глава 1.
ЦЕЛЕВЫЕ УСТАНОВКИ И ЗАДАЧИ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА

1.1. Общность уголовного процесса современных правовых государств

Вопрос целевых установок уголовного судопроизводства неотделим от вопроса о сущности права и о социальном назначении этого феномена. Право, как социальное явление, возникло ранее, чем какие-либо политические образования. Люди, объединяясь для облегчения своего существования в роды, племена, решая вопросы добычи пищи, создания орудий охоты и труда, взаимодействовали друг с другом, выстраивали коммуникационные связи. Зачастую интересы одного индивидуума противоречили интересам другого либо даже интересам всего рода или племени, что вызвало объективную необходимость привести вначале свободу одного человека в соответствие со свободой другого, ограничив свободу обоих, а затем и выработать меры должного поведения индивидуума в обществе в целом, соотнести его интересы с интересами социума, выработать определенные представления о том, как допустимо действовать в той или иной ситуации. В праве, как принято считать, достигается высший консенсус (согласие) всех воль, определяющий меру свободы каждого индивида и объединения в обществе. В силу своей структурированности и системности право аккумулирует волевые устремления на разных уровнях общественного организма, выступает формой реализации социально-политической автономии индивидов, их коллективов, национальных и религиозных сообществ, играет роль связующего и опосредующего звена между политической системой и гражданским обществом3. Уже в самый начальный период среди правовых норм выделились процессуальные, регламентировавшие порядок, в соответствии с которым разрешался тот или иной конфликт в обществе, в частности, решался вопрос о наказании индивидуума за нарушение наиболее важных общественных предписаний. Эти нормы явились прообразом нынешних уголовно-процессуальных норм.

Каждое человеческое общество имеет общие правила поступательного развития, к ним относятся закономерности экономического, политического, социального, психологического характера и т. д. В каждом известном истории обществе наблюдалось социальное расслоение, экономическое неравенство, схожесть представлений о добре и зле, философских, научных воззрений на организацию мироздания. Совокупность этих факторов, основными из которых являются экономическое и социальное расслоение, привели к тому, что судопроизводство, с самого первого времени существования человеческих обществ являвшееся важнейшим механизмом поддержания правопорядка и обеспечения стабильности общественных образований, всегда находилось в руках лиц, осуществлявших управление обществом, так называемых политических элит, которые, что естественно, формировались самыми экономически обеспеченными и влиятельными слоями общества. Именно это явилось причиной того, что первоначально подавляющее большинство известных способов разрешения конфликтов, применяемых в различных государствах, были розыскными, характеризовавшимися отсутствием механизмов ограждения отдельной личности от произвола, наличием пыток, ордалий и т. д.4 Первым способом организации уголовного процесса, который условно можно назвать «судопроизводством цивилизованного общества», как известно, был английский уголовный процесс, именно его положения — необходимость достаточных оснований для применения к лицу мер, ограничивающих его личную свободу, состязательность процесса, требование непосредственного исследования доказательств судом и многие другие, — были восприняты и востребованы во Франции, а затем в Германии и иных странах Европы, включая Россию. И современный англо-американский (состязательный), и процесс романо-германского типа (континентальный), таким образом, и это важнейший момент, имеют общие исторические корни, что предполагает единство их назначения, близость их функциональных и организационных принципов. Если рассматривать уголовно-процессуальный закон еще и как механизм, посредством которого, помимо прочего, реализуется материальное уголовное право, достигаются цели и задачи уголовной политики государства, очевидно, что и уголовное законодательство различных развитых стран также близко и сходно, поскольку, к примеру, убийство, хищение чужого имущества, неоправданное насилие и т. д. — исторически осуждалось и осуждается в любом обществе и государстве.

При этом, рассуждая о целевых установках судопроизводства, в том числе и уголовного судопроизводства, достаточно очевидно, на наш взгляд, что хотя в различных государствах сформировался (или был заимствован и воспринят) тот или иной тип процесса, тот или иной тип организации судопроизводства, однако цели процесса в различных государствах одинаковы и что типологические различия оказывают на них гораздо меньше влияния, чем принято считать в современный период. Иными словами, в уголовном судопроизводстве современных правовых государств гораздо более общего, чем различий. Как указывал И. Я. Фойницкий, «при одинаковости задачи и основных начал уголовный процесс… представляет значительные различия в путях, им избираемых. Исторические условия народной жизни и строй государственный в этом отношении оказывают на него огромное влияние. Пригодное и возможное при одних условиях неуместно или невозможно при других. При одной и той же задаче отыскания истины… приходится обращаться как к различным приемам разбирательства, так и к различным построениям суда и отношений его к сторонам. Этим обуславливается и различие в процессуальных порядках»5.

Различные исторические условия жизни человеческих социумов и групп, предопределившие образование и развитие тех или иных государственных органов, культурные и этнические особенности той или иной нации и народа, разность их менталитетов, явились причиной формирования различных типов уголовного процесса. С течением времени уголовное судопроизводство того или иного государства изменяется, «растет» вместе с экономическим, социальным развитием этого государства, с усложнением человеческих правоотношений и развитием юридической мысли.

Задумаемся над интереснейшим вопросом: изменились ли принципиально целевые установки и задачи уголовного процесса государства с развитием этого государства с течением времени? Иначе говоря, можно ли утверждать, что в каком либо-государстве, уголовный процесс которого ранее носил розыскные, либо даже инквизиционные черты, при уважении в нем прав личности и отнесения государства к числу «правовых», изменилась и цель уголовного процесса?

Оставив пока этот вопрос без ответа, посмотрим, есть ли принципиальные различия в целевых установках и задачах двух самых прогрессивных, по мнению правоведов цивилизованных государств, систем уголовного процесса — судопроизводства континентального (романо-германского) и состязательного (англо-американского, англосаксонского) типов.

Исследователями типологии уголовного процесса традиционно изучается уголовный процесс наиболее экономически развитых государств, в которых исторически сложился и развивался тот или иной тип уголовного процесса и где его черты были наиболее ярко выражены. Начиная с ХIХ в., выделялся «состязательный» тип процесса, характерные особенности которого исторически присущи Англии, Уэльсу, США, и процесс «континентальный», «смешанный», образовавшийся в результате соединения следственного и состязательного процесса, важнейшими носителями которого исторически являлись Франции, Германия, позднее — Россия6. В настоящее время для определения общих тенденций развития уголовного судопроизводства также традиционно сравнивается и исследуется процесс наиболее развитых государств, в которых наибольшим образом проявляются типологические особенности того или иного построения уголовного судопроизводства7.

Особый интерес представляют работы, содержащие выводы о целях и задачах того или иного типа организации уголовного процесса.

Так, Семухина О. Б. определила «базовые элементы» типов процесса, к ним она отнесла: 1) целевой признак — соотношение частных и публичных интересов при осуществлении производства по делу; 2) вид уголовного процесса и соотношение различных видов обвинения внутри каждого из типов процесса (государственное, частное, народное обвинение); 3) сущность обвинения (признание или отрицание исковой теории обвинения); 4) содержание принципа состязательности, в которое входят, как элементы, активность сторон и суда; 5) равноправие и отделение функций защиты, обвинения и рассмотрения уголовного дела; 6) пределы проявления диспозитивности в распоряжении сторонами своими правами. Проводя градацию, автором сделан вывод, что в англо-американском («состязательном») процессе приоритет отдается защите частных интересов, в противовес этому в континентальном (романо-германском) процессе преобладает публичный интерес, при этом цели этих типов процесса не одинаковы и определяются различием в приоритете защиты интересов — частного либо публичного, «общественного». В странах общего права цель процесса– разрешение конфликта, в континентальном процессе суд стремится к полному выяснению обстоятельств преступления8. Н. Г. Стойко, производя сравнение уголовных процессов стран романо-германской и англо-американской модели, указал, что по целям и принципам уголовный процесс сравниваемых стран, главным образом, совпадает, по функциям — в основном разделяется в типологически правовом отношении. Автор предложил несколько моделей уголовного процесса, названных им «стратегиями», реализуемых в государстве, к числу которых отнес модели: 1) защиты прав и свобод обвиняемого; 2) уголовного преследования; 3) социальной поддержки обвиняемого; 4) социальной поддержки потерпевшего; 5) рациональности и эффективности уголовного судопроизводства; 6) примирения, указав при этом, что объединение моделей должно производится, в основном, по целевому и функциональному признаку9.

А. С. Барабаш рассматривает публичность и состязательность как два исторически различных исходных начала организации уголовного судопроизводства, лежащих в основе соответствующих моделей уголовного процесса, каждой из которых свойственны свои цели, своя система принципов и своя познавательная схема реализации, указывая, что российское уголовное судопроизводство является публично направленным, ориентированным на поиск истины, в противоположность процессу стран общего права (англо-американскому), построенном на возможности торга, где приоритет имеет состязательность, являющаяся, по его мнению, основным препятствием для установления истины10.

Л. В. Головко отмечает, что менталитет законодателей континентальной Европы формировался иначе, чем у их коллег в Англии или США и «в какой-то мере можно говорить, что в англосаксонском уголовном процессе способ превалирует над результатом (отсюда понятие «надлежащая правовая процедура» и «сакральное» отношение к состязательности), на континенте напротив — способ подчинен результату (отсюда принцип «материальной истины» и более «спокойное» отношение к состязательности)»11. Он же указал, что в англосаксонском уголовном процессе идея истины никогда не концептуализировалась и «перед судом не ставится задача ex officio установить объективную (материальную) истину, т. е. выяснить все фактические обстоятельства дела, юридически их квалифицировать и принять надлежащее решение в интересах абстрактного публичного правопорядка (безотносительно к тому, на чем настаивают стороны). В этом смысле, если рассуждать схематично, функцией англосаксонского суда является не беспристрастное самостоятельное исследование по уголовному делу, но беспристрастное разрешение спора между двумя противоборствующими сторонами. Сказанное вовсе не означает, что истина безразлична для английского или американского судьи — подобное утверждение было бы сильным преувеличением. Разумеется, он стремится установить истину, но лишь постольку, поскольку это необходимо для того, чтобы справедливо разрешить спор (курсив Головко Л. В.). Если же процессуального спора нет (допустим, одна из сторон отказывается его вести), то нет и поиска истины со стороны суда»12.

Выскажем собственные соображения. Начнем с того, что все государства, в которых, наряду с защитой интересов общественных, уважаются и защищаются права личности, индивидуума, независимо от типа их уголовного процесса, являются «правовыми». К признакам правового государства традиционно относятся уважение государством прав личности, наличие процессуальных гарантий от неосновательного обвинения и осуждения и взаимная ответственность государства и личности друг перед другом13.

Уголовное судопроизводство носит личный характер и имеет место тогда, когда общество, государство обвиняет (опосредованно) личность в совершении уголовно-наказуемого, общественно опасного деяния — преступления. Как указывал И. Я. Фойницкий, «личное начало уголовного процесса» заключается в том, что «меры его направляются непосредственно на личность и определяются задачей исследования личной виновности»14. И. В. Михайловский писал, что «государство, борясь с преступлениями в обществе путем применения ограничений к виновным, действует в рамках уголовного процесса», представляющего собой «особый порядок разрешения спора между государством, предъявляющим обвинение и обосновывающим существование в данном случае своего карательного права, и гражданином, личностью», и в этом споре государство должно «доказать» свое право на наказание15.

Отличие уголовного судопроизводства правового, цивилизованного государства от процесса «доправового» периода заключается в том, что уголовно-процессуальное познание в цивилизованном обществе осуществляется с учетом и с соблюдением основных прав личности, ограничение которых допускается только в соответствии с законом и при наличии достаточных оснований. Наибольшим же образом права индивидуума в правовом государстве могут быть ограничены в процессе производства по уголовному делу и после вынесения обвинительного приговора, когда принято решение о виновности подсудимого и ему назначено наказание. Осуществлять правосудие и решать вопросы ограничения личных свобод в таком государстве призван суд, лишь он вправе признать лицо виновным и назначить наказание. Несомненно, что суд должен быть независимым и вызывать уважение в обществе, для чего необходимо гласное, публичное, открытое уголовное судопроизводство, правила которого должны быть ясны и понятны так же, как любые другие правила социума. Лицу, обвиняемому в совершении преступления, необходимо защищаться, и, следовательно, надо обеспечить, предоставить ему такое право и возможности по его реализации. Общие начала разумного уголовного судопроизводства предполагают и то, что если есть обвинитель, то нужен и защитник, а для разрешения спора «по справедливости» насущно необходим независимый от обвинения и защиты арбитр. Подлежат безусловной защите и права лиц, потерпевших от преступления, это также соответствует интересам и конкретных индивидуумов, и общества в целом, поскольку любое общество заинтересовано в стабильности.

Таким образом, уголовное судопроизводство современных правовых государств базируется в настоящее время на сходных ценностных ориентирах, на уважении интересов и личности, и общества. Исходя из этого, представляется, что оно должно характеризоваться и схожестью основных организационных принципов — «закрепленных в законе наиболее общих руководящих положений, которые лежат в основе системы уголовно-процессуальных норм и установленного ими порядка уголовного судопроизводства»16. Принципы уголовного процесса традиционно связываются также с целью уголовно-процессуальной деятельности и определяются как «основные правовые положения, которые выражают сущность уголовного процесса, определяют построение всех его процессуальных форм, стадий и институтов и направляют уголовно-процессуальную деятельность на достижение целей и задач, поставленных государством перед уголовным судопроизводством»17.

К общим принципам и основным правам в англо-американском уголовном процессе Англии и США принято относить: состязательность уголовного судо­производства, презумпцию невиновности, лежащее на обвинителе бремя доказывания, гласность, устность судебных слушаний, непосредственность восприятия доказательств судом, право на защиту. Право на защиту, в свою очередь, складывается из ряда фундаментальных прав: на помощь адвоката, на вызов свидетелей, информацию об обвинении, привилегию против самообвинения (молчание не является доказательством вины), исключение повторного осуждения за одно и то же деяние, недопустимость использования доказательств, полученных в результате нарушений личных прав и др.18 Основными положениями уголовного процесса ФРГ, относящегося к континентальному типу, считаются принципы: обвинения, инструктивности, официальности, обязанности уголовного преследования, расследования, устности, непосредствен­ности, гласности, свободной оценки доказательств19. Во французском уголовном процессе, явившегося частичным прообразом русского уголовного процесса при его реформе в 1864 г.20, основополагающими положениями судопроизводства являются: принцип официальности, законности, равенства, обеспечения достоинства личности, защиты потерпевшего, безотлагательности судебного разбирательства, презумпции невиновности, гласности, yстности, непосредственности, состязательности судебного раз­бирательства, свободной оценки доказательств21.

В качестве принципиальных идей, лежащих в основе уголовного судопроизводства России, традиционно называется независимость судей и их подчинение только закону, обеспечение обвиняемому права на защиту, презумпция невиновности, гласность, устность, непосредственность, стремление к истине, оценка доказательств судом по внутреннему убеждению и ее свобода22.

В настоящее время в главе 2 УПК РФ в числе принципов российского уголовного процесса перечислены: разумный срок уголовного судопроизводства, законность, осуществление правосудия только судом, уважение чести и достоинства личности, неприкосновенность личности, охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве, неприкосновенность жилища, тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, презумпция невиновности, состязательность сторон, обеспечение обвиняемому права на защиту, свобода оценки доказательств, язык судопроизводства, право на обжалование процессуальных действий и решений (ст. 7–19 УПК РФ).

К числу основных требований, предъявляемых к судопроизводству цивилизованного общества, также относится наличие в нем процессуальных гарантий. Понятие «процессуальная гарантия» родственно, но не тождественно понятию «принцип», в самом общем понимании процессуальные гарантии — средства, которыми охраняются и обеспечиваются права и законные интересы участвующих в уголовном судопроизводстве лиц. Правоведами выделяются не только средства обеспечения прав и интересов отдельных участников уголовного судопроизводства: подсудимого, потерпевшего, лица, которому преступлением причинен имущественный вред (гражданского истца) и т. д., не только гарантии — обязанности государственных органов, но также и гарантии — принципы правосудия, обеспечивающие функционирование всей системы уголовного судопроизводства23.

Со второй половины ХХ в. в мировом сообществе наметилась тенденция к закреплению и классификации предпосылок справедливого судебного разбирательства, к разработке определенных унифицированных правил — «стандартов правосудия», в которых, помимо прочего, излагаются наиболее важные организационные принципы судопроизводства по уголовным делам и основания ограничения прав личности24. Например, пунктами 2, 3 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, принятого ООН 16 декабря 1966 г., Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, ратифицированной Российской Федерацией в марте 1998 г., закреплено положение о том, что каждый человек считается невиновным до тех пор, пока его вина не будет установлена законным порядком и каждый обвиняемый имеет право при рассмотрении предъявленного ему уголовного обвинения как минимум на следующие гарантии на основе полного равенства: быть в срочном порядке и подробно уведомленным на языке, который он понимает, о характере и основании предъявленного ему обвинения; иметь достаточное время и возможность для подготовки своей защиты и сноситься с выбранным им самим защитником; быть судимым в его присутствии и защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника; если он не имеет защитника, быть уведомленным об этом праве и иметь назначенного ему защитника в любом случае, когда интересы правосудия того требуют, безвозмездно для него в любом таком случае, когда у него нет достаточно средств для оплаты этого защитника; допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос его свидетелей на тех же условиях, какие существуют для свидетелей, показывающих против него; пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке; не быть принуждаемым к даче показаний против самого себя или к признанию себя виновным. Закреплены также общие стандарты поведения и гарантии осуществления защиты интересов иных участников судопроизводства — лиц, явившихся жертвами преступлений и лиц, понесших материальный ущерб в результате совершения в отношении них преступлений25.

Сходство основных черт уголовного процесса государств, относящихся к правовым, вытекает из единых закономерностей развития экономических и политических отношений, из схожести, в общих чертах, пройденных ими этапов развития государства, права, судопроизводства, из психологической, биологической схожести людей как единого антропологического вида, из одинаковости их представлений о добре, зле, о справедливости.

Так, одно из основных отличий уголовно-процессуальных систем Англии и Франции заключается в том, что в Англии, где исторически сильно гражданское общество, длительное время вообще не было органа, в общественных целях собирающего информацию о преступлении непосредственно после его совершения, обвинение же было частно-исковым26. Во Франции исторически наличествовали централизованные органы, призванные защищать государственные интересы, в силу чего обвинение было властно-публичным. Первоначально, согласно нормам Декрета от 16.09.1791, уголовное судопроизводство начиналось суммарным расследованием, которое производилось мировым судьей в качестве органа судебной полиции. Впоследствии в уголовно-процессуальный кодекс Франции была внесена ст. 10, предоставившая префектам департаментов и префекту парижской полиции, то есть чинам административного ведомства, полномочия по принятию всех необходимых мер для установления преступлений, проступков и полицейских нарушений и передачи лиц, их совершивших, в распоряжение судов. Судебная полиция округа возглавлялась прокурором и следственным судьей, производившим расследование после передачи первоначально собранных материалов и лица, подозреваемого в совершении преступления, в его распоряжение. Создание централизованных органов, собиравших информацию, предопределило (наряду с иными причинами) и развитие доказательственного права, вследствие чего процесс был сконструирован так, что собранные полицией, мировым либо следственным судьей, сведения, использовались в качестве доказательств при рассмотрении уголовного дела в суде, а также постепенно сложились требования, предъявляемые к органам расследования и требования к собиранию сведений27.

Очевидно, что при наличии сильной административной власти и при имеющейся системе органов охраны правопорядка, можно законодательно оформить и закрепить фактически складывающиеся правоотношения, «прописать» в уголовно-процессуальном законе полномочия органов дознания и предварительного расследования, как это и было сделано во Франции, Германии, России, а можно оставить эту деятельность преимущественно за рамками уголовно-процессуальных норм, как в Англии, однако от этого она не исчезнет и будет продолжать существовать в объективной реальности. Основой для выбора того или иного пути являются экономические, политические процессы, происходящие в обществе, исторические, культурные традиции того или иного государственного образования, менталитет и развитость самосознания народа. В английском процессе характер обвинения длительное время носил характер уголовного иска, а не властно-публичной деятельности, как в странах континента, судебное же разбирательство традиционно происходило в форме спора. Пока в Англии общество и государство справлялись с вызовами времени, необходимости в государственном органе, осуществляющем уголовное преследование (в организационном, конечно же, аспекте), не имелось, как только ситуация изменилась, законодатель Англии предпринял ряд мер, чтобы обеспечить устойчивость общественного развития28.

Закономерности возникновения уголовного судопроизводства в широком смысле в любом государстве схожи, отличие заключается в конструкции процесса, в регламентации процессуальной или непроцессуальной деятельности органов государства, производящих дознание по поводу деяния, в определении момента и формы предъявления обвинения, в организации и компетенции того или иного органа государства, в использовании собственных механизмов «сдержек и противовесов» — мер стабилизации процесса и т. д. В этом смысле, следуя воззрениям Ж.-Ж. Руссо и развивая их, уголовный процесс любого типа и любого государства — своеобразный общественный договор29, продукт, выражающий симбиоз культурных, социальных, исторических, законодательных традиций. При этом каждое государство предполагает применение индивидуального набора средств, необходимых для эффективного функционирования национального уголовного судопроизводства, для достижения баланса разнонаправленных интересов его субъектов и участников, и, в конечном итоге, — для обеспечения стабильности и развития общества и государства.

К отличиям континентального и англо-американского типов уголовного процесса следует отнести: а) различие в организации (в построении) уголовного судопроизводства, в этапах движения уголовного дела, называемых в процессуальной литературе стадиями; б) отличие в конструкции процесса доказывания, как основной, стержневой подсистемы (подотрасли) уголовного процесса, в подходах к понятию и содержанию термина «доказательство», обуславливающее различие в формах и способах собирания доказательств; в) различие в построении отдельных юридических институтов (сложных институтов, субинститутов); г) отличие в организации субъектов, осуществляющих в процессе ту или иную функцию, в их компетенции, структуре и задачах, в различном объеме прав и обязанностей, предоставляемых участникам уголовного судопроизводства, что обусловлено различиями в правоотношениях, в которые они вступают друг с другом и с судом на различных стадиях движения дела30.

Можно выделить еще несколько, менее принципиальных отличий, в частности, уголовные процессы разнятся также по используемой юридической технике, юридической лексике, терминологии. Несомненно, что юридическая техника таких, к примеру, стран, как США, Англия, Уэльс, Австралия, Канада, Новая Зеландия, Индия, поскольку их процесс фактически является разновидностью классического английского уголовного процесса, исторически близка, как во многом родственна и юридическая техника многих европейских государств.

Вместе с тем достаточно очевидно, на наш взгляд, что принципиальных отличий в целеполагании, в идеях, лежащих в основе уголовного судопроизводства того или иного государства, исходя из схожести людей как биологического и антропологического вида, быть не может. Иначе говоря, нет никаких оснований утверждать, что какое-либо построение уголовного судопроизводства, используемое в правовом государстве, более «цивилизованно», либо априори дает «большие возможности для уяснения истинных обстоятельств дела». Подобные воззрения близки не к истине, а, скорее, к давно отвергнутым серьезной наукой утверждениям о «богоизбранности» какого-либо народа либо государства и превосходстве его населения, «исторически стремящегося к правде», над другими. И англо-американский процесс, и процесс континентальный, к которому исторически относится процесс России, обладают собственной социальной ценностью, отражают уровень развития и менталитет граждан и общества, в котором и сложился тот или иной порядок.

Нельзя также отрицать, что чем более обеспечиваются права личности, чем больше в государстве социальных и иных гарантий, чем материально обеспеченнее и образованнее население того или иного государственного образования, тем больше «трудностей» встречается в работе лиц и органов, призванных раскрывать преступления. Однако, если государство считает себя правовым (либо стремится к этому) подобные «затруднения» абсолютно оправданы. В правовом государстве уголовный процесс является областью социальных отношений, в которой нет места выражению «цель оправдывает средства». Так, одним из самых эффективных способов получения информации от подозреваемого лица в Средние века являлась пытка, распространение которой было повсеместным, подтверждением чему служат, в частности, многочисленные европейские музеи с соответстваующими орудиями. Вряд ли имеется информация, которую нельзя получить, применяя пытки, особенно в современный период развития науки и технологий. Тем не менее, хочется надеяться, что времена «дознавателей — инквизиторов» безвозвратно ушли и процессуальные доказательства в странах, называющих себя «правовыми», «цивилизованными» и демократическими» будут формироваться только с помощью допустимых способов получения информации.

Возвратимся к поставленному в начале данного параграфа вопросу о том, изменяются ли целевые установки уголовного процесса какого-либо государства с течением времени и развитием данного государства?

Очевидно, что любое государство и любой народ развиваются экономически, технологически, социально, проходят те или иные этапы существования (от «низших» форм к «высшим», как верно отмечали представители марксизма). Понятно также, что сменяются группы, осуществляющие в обществе государственную власть, изменяются интересы, которые защищаются, помимо использования иных механизмов, посредством применения уголовного судопроизводства. Исходя из этого, задачи, решаемые господствующей в государстве общественной силой, также с течением времени изменяются. Например, в период монархии одной из задач была укрепление власти суверена, в период буржуазной демократии — защита интересов собственности, упорядочение использования наемного труда и т. д. Уголовный процесс является, помимо прочего, «формой реализации» материального уголовного права, именно с изменением защищаемых посредством его применения тех или иных ценностей, кара за умаление которых предусмотрена уголовным законом, связывается изменение в тот или иной период развития государства решаемых с его помощью задач.

Что касается собственно цели уголовного процесса в самом общем понимании — представляется, что она с течением времени, исходя из того, что изложено выше, принципиально изменяться не должна. Для того, чтобы общество и государство стабильно существовало и развивалось, необходима устойчивость и предсказуемость общественных отношений. Иначе говоря, недопустимо наказывать невиновного, столь же вредно и не наказывать виновного, правовая система государства, в котором процент таких случаев будет неоправданно высок, устойчива и поддерживаема обществом не будет. В этой связи к установлению реальных обстоятельств дела (при выяснении которых только и будет наказан виновный, а невиновный — не должен быть подвергнут каре) стремились и стремятся, по-нашему мнению, все правоприменители. Безусловно, можно и необходимо говорить о недопустимости достижения цели порочными средствами, о запрете бесчеловечных методов получения информации, о степени достоверности сведений, полученных под пыткой, о возможности злоупотреблений и сведения счетов с неугодными членами общества там, где господствует не право, а произвол и т. д. Не оспаривая очевидных вещей, уточним, что в исследуемом аспекте важно одно — обусловленность цели, которое то или иное общество достигает посредством использования уголовного процесса, необходимостью его устойчивого поступательного развития. Об этом мы и поговорим в следующей части работы.

1.2. Назначение уголовного судопроизводства и цель доказывания в уголовном процессе

По вопросу о целях и задачах, достигаемых посредством уголовного судопроизводства, высказано огромное количество самых разных мнений. При этом, как обоснованно указывал Н. Н. Полянский, «выяснение цели уголовного процесса представляет собою задачу выдающегося теоретического и практического интереса»31.

Основополагающее значение цели любой деятельности еще в IV до н.э. определил Аристотель, указывавший, что «самое основное из знаний есть то, в котором содержится понимание цели, ради которой все в отдельности должно делаться»32. Согласно его теории «четырех причин» основными причинами любого явления являются «движущая причина» — из чего произошло, а также «целевая причина» — для чего существует33. Каждое действие, каждый поступок имеет свои цели, поскольку в принципе не бывает бесцельных действий социального характера.

Процесс, посредством которого разрешается уголовное дело, также предопределен целевыми установками и направлен на их достижение.

При изучении воззрений процессуалистов различных исторических эпох обращает на себя внимание два момента. Во-первых, исследователи, как правило, рассматривали уголовный процесс с разных сторон, давая ему характеристики, соответствующие тем или иным задачам, которые достигаются его посредством. Во-вторых, всегда находились люди, определявшие уголовное судопроизводство и его целевые установки не с позиций критического научного исследования, а исключительно описательно, сообразно с положениями, закрепленными в законах, принимаемых в соответствующих государствах, к примеру, в России — в ст. 18 Устава Уголовного судопроизводства 1864 г. (далее — УУС), в ст. 20 и 71 УПК РСФСР либо в статье 6 действующего УПК РФ. Исходя из этого, представляется необходимым определиться с терминами и понятиями, а также с методологией, которая будет использоваться.

Термины «уголовный процесс», «уголовное судопроизводство» — синонимы. С содержательной стороны уголовный процесс можно рассматривать также и как собственно уголовное судопроизводство конкретного государства в целом, и как процесс правосудия по конкретному делу, проходящий ряд последовательно сменяющих друг друга этапов — стадий. С этих позиций российский уголовный процесс представляет собой урегулированную нормами уголовно-процессуального права соорганизованную, взаимозависимую, многоуровневую деятельность его участников, обладающих правовыми статусами (компетенциями), вступающих друг с другом в правоотношения на различных поступательных стадиях движения уголовного дела, выполняющих в уголовном процессе определенные уголовно- процессуальные функции, осуществляемую в соответствии с принципами национального уголовного судопроизводства в целях правильного, справедливого разрешения уголовного дела34. Как обоснованно указывает Л. В.Головко, необходимо также различать универсальность уголовного процесса как общего понятия и его разнообразие в плане организации, правового оформления, практики применения и т. п. при конкретном воплощении данного понятия в отдельном государстве в соответствующую историческую эпоху35.

Нас интересует уголовный процесс в широком смысле, включающий и собственно уголовное судопроизводство, находящее свое выражение в деятельности его участников, и регулирующее данную деятельность уголовно-процессуальное право, и судоустройство. С точки зрения субъектного состава судопроизводства уголовный процесс можно рассматривать как систему правоотношений его участников (субъектов), характеризующуюся взаимозависимостью и взаимообусловленностью их процессуальных прав и обязанностей. С точки зрения судоустройства в процессе исторического развития образуются и развиваются различные органы, осуществляющие различные направления деятельности, в том числе в сфере уголовного судопроизводства, должностные лица таких органов, обладая соответствующей компетенцией, выполняют в уголовном процессе определенные функции. При этом периодически происходит их реформирование, преобразование, перераспределение полномочий между ними и между их должностными лицами, перераспределение и изменение характера функций, осуществляемых ими в уголовном судопроизводстве и т. д. Уголовное судопроизводство как процесс поступательного ( ясно, что данный термин в значительной мере условен) движения конкретного уголовного дела логично определять как систему взаимосвязанных и взаимообусловленных этапов, стадий, последовательно сменяющих одна другую, имеющих собственные задачи и обеспечивающих в совокупности вынесение справедливого, обоснованного решения суда. Уголовно-процессуальное право, регулирующее деятельность участников уголовного судопроизводства и определяющее порядок судопроизводства, представляет совокупность согласованных между собой уголовно-процессуальных норм, структурно объединенных в различные правовые институты (субинституты, подотрасли и т. д.), которые также, в свою очередь, должны быть согласованы между собой и составлять стройную, сбалансированную, непротиворечивую систему.

Взгляд на уголовный процесс любого государства и типа как на общеправовое явление показывает, что в любом государстве существуют определенные закономерности возникновения уголовно-процессуальных правоотношений. Основой, отправной точкой любого процесса, моментом начала любого судопроизводства охранительного типа, в широком его значении, является момент получения информации о совершенном уголовно наказуемом деянии — преступлении. После ее получения (к примеру, после сообщения о преступлении, после обнаружения трупа, следов проникновения в хранилище и т. д.) органы (либо лица), обладающие соответствующей компетенцией, приступают к сбору сведений о совершенном деянии, к поиску лица, его совершившего, то есть к производству т.н. «дознания».

Термин «цель доказывания» также не трактуется однозначно, под ней понимается как окончательный результат, которым завершается процесс, вывод, к которому должен придти исследователь обстоятельств преступления, так и степень исследованности, степень достоверности знания об обстоятельствах совершенного преступления. При рассмотрении данного понятия со второй точки зрения, вопрос о цели доказывания по конкретному уголовному делу будет звучать так: должен ли познающий субъект для производства вывода по уголовному делу установить все юридически значимые обстоятельства совершенного преступления с несомненностью и бесспорностью36?

Для иллюстрации многообразия различных точек зрения на цели и задачи уголовного процесса приведем наиболее распространенные и интересные из них. Отметим, что на воззрения правоведов традиционно оказывали влияние исторические периоды и политические режимы государств, в которых они проживали. По поводу разграничений понятий «цель» и «задача» мы исходим из того, что, как указывала П. С. Элькинд, категория «цель» — философская, а категория «задача» имеет практическое значение. Если познание направлено на всю систему взаимосвязей данной категории вообще и сферу конкретных общественных отношений, в частности, используется понятие «цель». В тех же случаях, когда речь идет о выражении содержания этой категории в направленности конкретной практической деятельности, следует пользоваться понятием «задачи»37.

Выдающийся английский правовед Д. Ф. Стифен указывал, что «уголовный суд есть общественный розыск, производимый с целью раскрыть истину, но для вернейшего достижения этой цели облекающийся в форму состязания между обвинителем и подсудимым», и что независимый от сторон и занимающий положение посредника между ними судья «заинтересован лишь в одном — в обнаружении истины»38. П. А. Фейербах полагал, что «судья есть главное лицо суда, поскольку он приводит судебные деяния (т.е. уголовно-процессуальные действия) к цели употребления наказательных законов и его «деяния имеют равномерно целью открытие вины и невинности обвиняемого»39. По мнению Р. В. Гиппеля, «задача уголовного процесса всегда остается одна и та же; она заключается в том, чтобы справедливо рассудить дело о преступнике («gerechte Aburteilung des Verbrechers»)40. Ю. Глазер считал, что задача уголовного процесса заключается «в восстановлении в отдельном случае состояния, соответствующего норме уголовного права, посредством постановления и исполнения судебного решения». Восстановление состояния достигается наказанием, откуда автор делал вывод, что «цель уголовного процесса заключается в наказании виновника преступления»41. У В. К. Случевского мы находим похожие строки: «цель, к достижению которой стремится уголовный процесс, заключается в том, чтобы в каждом отдельном конкретном случае совершившегося преступления дать правовое осуществление наказания»42. И. Я. Фойницкий также писал, что уголовное судопроизводство «представляет собою юридически определенный порядок производства уголовных дел в видах осуществления права наказания»43, вместе с тем он же указывал, что, несмотря на наличие в разных государствах различных процессуальных порядков, все они решают одну задачу — отыскание истины44. Н. Н. Розин указывал, что целью уголовного процесса является «разрешение правового спора»45, он же полагал, что задачей уголовного процесса «является постановление справедливого приговора о виновности или невиновности подсудимого»46. П. И. Люблинский утверждал, что «для спорящих процесс является средством прекращения спора, для государства — основанием осуществления карательного права», указывая, что задача суда — «постановить правосудное решение»47. Г. С. Фельдштейн считал, что «цель уголовного процесса в том, что он стремится к раскрытию истины в смысле установления факта преступления и вместе с тем к определению вытекающих из него последствий»48. Н. Н. Полянский полагал, что цель уголовного процесса «заключается в установлении для конкретною случая существования (т. е. существует ли) права государства на наказание и эвентуально (т. е. если оно существует) тех пределов, в которых оно подлежит осуществлению»49. Он же указал, что «уголовный процесс может служить одновременно и другим второстепенным целям, осуществляемым в нем самом (напр., решение вопроса о реституции похищенного или удовлетворении притязания потерпевшего, предававшего гражданский иск в уголовном суде), но это все не такие цели, которые оправдывали бы самое существование уголовного процесса и определяли бы самое существо его»50. Этот ряд можно продолжать долго, с теми или иными вариациями, как известно, похожие мнения высказывали Д. Г. Тальберг, С. И. Викторский, Г. Радбрух, С. В. Поз­ны­шев, П. П. Пусторослев, И. В. Михайловский51, в советский период — М. С. Строгович, А. М. Ларин, В. М. Савицкий52 и др.

На наш взгляд, в работах каждого из авторитетнейших исследователей уголовного процесса, чьи воззрения мы изложили выше, имеется рациональное зерно, различие же в данных ими определениях объясняется разнонаправленностью и многоаспектностью их трудов. Однако, что чрезвычайно важно, ни в одной из работ ни одного серьезного ученого мы не найдем положения о том, что карательное право государства, право наказания, допустимо применять к невиновному, как не найдем и положения о том, что допустимо наказывать лицо, когда его виновность сомнительна и недоказана. Недопустимость подобного положения не только просто подразумевалась, но и вытекала из всей логики исследований, чего нельзя не заметить даже при их простом прочтении. В этой связи вызывает недоумение появление в Российской Федерации в период 90-х гг. XX в. и начала XX в. работ, в которых со ссылками на серьезных ученых прошлого достижение истинного знания об обстоятельствах преступления для применения права наказания ставится под сомнение, и тем более таких, в которых целью доказывания объявляется «разрешение спора», «исчерпание конфликта», причем эта цель прямо и антагонистически противоставляется необходимости полного выяснения обстоятельств преступления, то есть требованию достижения истинного знания. Высказаны даже мнения, что процесс РСФСР, в котором прямо было закреплено требование полного, объективного и всестороннего исследования доказательств и полного выяснения обстоятельств совершенного преступления, в силу данного требования являлся «розыскным» и «инквизиционным»53.

Несостоятельность подобных мнений, на наш вгляд, очевидна, вместе с тем хотелось бы еще раз прояснить момент, почему уголовно-процессуальное доказывание предполагает, постулирует, исходит из положения, что наказывать допустимо только виновного, для чего как раз и требуется полно выяснить все обстоятельства деяния.

Ответ легко отыскать, к примеру, в исследованиях И. В. Михайловского, Б. А. Кистяковского, особенно же подробная аргументация содержится в книге Г. Еллинека «Социально-этическое значение права, неправды и наказания»54, впервые изданной Гейдельбергским университетом еще в 1878 г., в которой применительно к праву исследуются биологические, этнографические и антропологические особенности человека и социально-этические нормы, возникающие и развивающиеся в человеческом социуме.

Еще Аристотель отметил, что человек — более чем какой-либо вид, «общественное животное»55, объединение в роды, племена, позднее — в этнополисы и государства имело своей целью облегчение условий существования, повышение выживаемости вида. Г. Еллинек указал, что в этих же целях с самого раннего этапа существования человеческого общества формировалась социальная этика, выражением которой, в частности, являются заповеди Моисея, христианские и буддистские заповеди и т. д., то есть основные идеи поведения в обществе, призванные обеспечить его стабильность: «не убий», «не укради», «не лжесвидетельствуй», «не возжелай имущества и жены ближнего своего» и т. д. Выполнение этих этических предписаний, не отделимых от экономических, социальных отношений, обеспечивало стабильность, устойчивость общества, за нарушение же их общественное образование, вынужденное принимать меры к восстановлению существующего правопорядка, наказывало виновного либо физически («принцип талиона» и т. д.), либо материально (вира, имушественные взыскания и т. д.), либо даже изгоняло виновного. При этом чем справедливее, по мнению жителей, населения, применялось наказания и разрешались конфликты, тем устойчивее было общественное образование, ибо человек гораздо легче и охотнее принимает то, что, по его мнению, справедливо, то есть «правду», «неправду» же Г. Еллинек совершенно верно, на наш взгляд, противопоставляет «правде», то есть формирующемуся в процессе развития человеческого общества праву56.

Добавим, что именно «конфликты», спорные ситуации и несправедливость какого-либо действия являются причинами того, что отдельные индивидуумы и общество в целом начинает искать пути их преодоления, разрешения, в результате чего и происходит развитие человеческого общества: меняются общественные формации, развиваются экономика, общество и вместе с ними и параллельно им изменяется и развивается право.

Возможны и обратные развитию ситуации. В качестве наглядного примера приведем Османскую империю, которая прошла путь от своего возникновения и расцвета, ознаменовавшегося завоеванием огромных территорий и взятием Константинополя в 1453 г., до заката и окончательного распада в конце XIX — начале XX в. Исследователями отмечалось, что огромную роль в разрушении данного государство, помимо прочего, послужило то, что в обществе длительное время наблюдалась жестокость властей, попирались гражданские права, процветал произвол и практически ни один член общества, включая самых высокопоставленных и обеспеченных, не чувствовал себя в безопасности. В итоге население годами не инвестировало денежные средства в экономику, а прятало, скрывало их, мигрировало, пытаясь найти более спокойные области государства и даже эмигрировало57. Ослабление общества и государства в итоге и вызвало ряд распадов империи и образование на остатках ее территорий в 1929 г. современного турецкого государства.

Таким образом, право, «правовые» способы разрешения конфликтных ситуаций, способствует эволюционному развитию общества, в случае же, если требования права, «правды», справедливости, игнорируются, стабильного развития общества вряд ли стоит ожидать.

Отметим еще один немаловажный, как представляется, момент. Не принципиально (хотя и очень желательно называть вещи своими именами), как законодатель того или иного государства назовет цель доказывания в уголовном судопроизводстве — истиной («объективной», «материальной истиной»), «доказанной достоверностью», «установлением факта вне всяких сомнений» и т. д., главным, принципиальным и основным является то, что стабильным и динамично развивающимся будет только то общество, где виновные в совершении преступлений (правонарушений, проступков) наказываются, а невиновные — не привлекаются к ответственности, оправдываются. А для того, чтобы решить, совершено ли преступление, виновен ли подсудимый и следует ли его наказывать, в любом случае необходимо выяснить реальную картину произошедшего. Для любого серьезного исследователя и профессионального судьи это так же ясно, как очевидна абсурдность утверждений, например, что для хирурга, оперирующего пациента, не важен результат операции, а для спортсмена-парашютиста не важен вопрос удачного приземления и им интересна лишь сама их деятельность. При этом не важно, концептуализирована ли в правовой доктрине того или иного государства идея истины, склонно ли законодательство данной правовой системы к компромиссу и т. д. Принципиально то, что в правовом государстве виновные должны нести наказание, а невиновные, напротив, не должны необоснованно подвергаться репрессии. Государство, в котором данная цель достигается, будет стабильным, устойчивым, способным к развитию, государство же с несовершенной системой уголовного судопроизводства таковым не будет.

Позволим одну принципиальную ремарку. В последнее время одной из тенденций развития уголовного судопроизводства, как известно, является появление альтернативных, упрощенных способов разрешения дел, медиации и т. д., имеющих целью ускорение, удешевление уголовного судопроизводства, когда доказывания фактически не производится, а дело разрешается на условиях компромисса. Данная деятельность, также зачастую причисляемая к правосудию, правосудием по сути не является, она имеет собственную цель — скорейшее разрешение уголовного дела (как правило, малозначительного по меркам того или иного государства) путем взаимных уступок для экономии финансов и ресурсов государства58. Мы же ведем речь именно о процессе правосудия, протекающем путем доказывания, посредством представления доказательств и опровержения доводов сторон. Там, где есть доказывание — там обязательно происходит поиск истины.

В этой связи целью доказывания в уголовном процессе любого государства любого типа является достижение реального, истинного знания о совершенном либо не совершенном деянии. Для того, чтобы решить, совершено ли преступление, виновен ли подсудимый и следует ли его наказывать, в любом случае необходимо выяснить реальную картину произошедшего.

В самом же общем плане, как представляется, назначением уголовного судопроизводства любого типа, как системного образования59, является поддержание стабильности и охрана правопорядка в сфере уголовного судопроизводства.

Любая система, будь то система, составляющая химическое соединение, физическую конструкцию либо политическое образование, стремится к стабильности, к такому состоянию своих составных частей, которое обеспечивает ее устойчивость и равновесие. В противном случае, при нарушении баланса, происходит распад химических веществ, коллапс физических объектов, развитие социальных катаклизмов и катастроф и т. д. Социальные системы не является исключением из этого правила, государство, создавая, развивая и поддерживая их, имеет целью обеспечение своей стабильности и способности к развитию, к обеспечению порядка в обществе.

При этом все государственные образования — и те, в которых принят континентальный тип процесса, и страны с англо-американским построением уголовного судопроизводства, стремятся к одному и тому же — к устойчивости общественных отношений.

Если в таких, к примеру, странах, как Англия и США, рано сложилось сильное гражданское общество, то в странах континента — Германии, Франции, Австрии, Италии, а тем более, в России, всегда была велика роль государства, причем его влияние на общественные процессы зачастую гипертрофированно усиливалось, что объективно вело к преобладанию публичного интереса, причем в его трактовке той социальной группой, которая в тот или иной исторический период этот интерес определяла и выражала. В свою очередь, широкие возможности, предоставляемые гражданину, особенно обеспеченному материально, в странах, где приоритетно защищались личные права, к которым, прежде всего, относится право частной собственности, приводили к трудностям в защите интересов публичных. Утверждать при этом о разности целевых установок и о каком-либо преобладании «частного» либо «публичного» интересов в теории можно, но, как представляется, это будет определенной натяжкой. Все государства заинтересованы в охране и защите и частных, и публичных интересов, да и само деление достаточно условно: частный интерес имеет не только обвиняемый (подсудимый), но и иные участники процесса-потерпевший, частный обвинитель и др., а разумное государство обязано защищать права всех своих членов, кроме того, общество заинтересовано не только в наказании виновных, но и в недопущении применения мер уголовной репрессии к невиновным. Не случайно в настоящее время тенденцией развития уголовного процесса в правовых государствах называется идея разумного сочетания и паритетного удовлетворения альтернативно конкурирующих интересов, частных и общественных60.

Посредством уголовного судопроизводства любого государства решается также ряд схожих задач, в том числе принимаются меры, направленные на соблюдение прав обвиняемых и подсудимых, на восстановление прав потерпевших, на обеспечение надлежащего осуществления функции обвинения, на предоставление необходимых полномочий защите и т. д. Процессуалистами выдвигались различные теории, как считается, имеющие отношение к назначению судопроизводства. Известны теории «контроля над преступностью», «восстановительного правосудия», «пристыживания и порицания» и др.61 Думается, они ни в коей мере не имели целью определить назначение уголовного судопроизводства в государстве в целом, их создатели обращали внимание лишь на какие-то аспекты судопроизводства либо на интересы его отдельных участников и предлагали пути повышения эффективности правосудия. В частности, известны теории, ориентированные на борьбу с преступностью, на реабилитацию преступников и т. д. К примеру, одной из наиболее аргументированных «стратегий», касающихся борьбы с преступностью, к настоящему времени является немецкая теория «возмездия и обороны», разработанная в Германии, которая предполагает выполнение трех задач — «исправления», «обезвреживания» и «устранения преступников». При этом, что характерно, теория предписывает бороться именно с преступниками, то есть с лицами, вина которых установлена62.

Достаточно ясно, что государство должно обеспечивать осуществление всех «моделей» и «стратегий»: защищать права и свободы обвиняемого, потерпевшего, надлежащим образом организовывать уголовное преследование, определять уголовную политику, рационально организовывать уголовное судопроизводство, дифференцировать судопроизводство там, где это необходимо и т. д. Представляется также, что в силу того, что эти направления деятельности больше относятся к сфере уголовной политики и не характеризуют уголовный процесс в целом, целесообразно, как указывала П. С. Элькинд, называть их задачами, решаемыми государством.

1.3. Назначение, цель и задачи современного уголовного судопроизводства Российской Федерации

Вопрос о цели, назначении и задачах уголовного судопроизводства приобрел в современной России важнейшее значение с началом правовой реформы 90-х гг. XX в. Проблемы, накопившиеся в российском обществе, приведшие в итоге к смене общественной формации и возвращению на капиталистический путь развития, принято было связывать, помимо прочего, и с несовершенством правовой системы социалистической России63. Применительно к уголовному процессу это выразилось в сформировавшемся общественном мнении о том, что при разрешении уголовных дел органы расследования и прокурор действуют совместно с судом, который, в случае их ненадлежащей работы, предпринимал меры к восполнению пробелов в доказательственном материале, собирая недостающие, по его мнению, для правильного разрешения уголовного дела сведения. Объективно проблемы действительно имелись, поскольку участие прокурора (как и участие защитника) в рассмотрении уголовных дел по УПК РСФСР до начала реформы было обязательным лишь по отдельным категориям дел, исходя из особенностей личности подсудимых и тяжести преступления, вследствии чего защита зачастую превращалась в формальность, а прокурор, по данным исследователей, поддерживал обвинение при рассмотрении лишь около 50–60% от общего числа рассматриваемых уголовных дел64.

Как это обычно и бывает, лица, инициировавшие и проводившие реформы, существовавшие проблемы уголовного судопроизводства социалистической России связали исключительно с недостатками уголовно-процессуального закона. Особой критике подверглись нормы УПК РСФСР, предписывающие органам расследования, прокурору и суду полно и объективно исследовать материалы уголовного дела для обоснованного применения мер уголовной репрессии. Как известно, ст. 20 УПК РСФСР, возлагала на суд, прокурора, следователя и лицо, производящее дознание, императивную обязанность принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, выявить как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также смягчающие и отягчающие его ответственность обстоятельства. Статья 71 УПК РСФСР также устанавливала, что основой оценки доказательств судом, прокурором, следователем, органом дознания выступает «всестороннее, полное и объективное рассмотрение всех обстоятельств дела в их совокупности»65.

Известно также, что нормы, предписывающие исчерпывающе выяснять все значимые обстоятельства уголовного дела, всегда были в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве России, в том числе и в «досоветский» период, что, как мы выяснили ранее, вполне логично и оправданно исходя из целевых установок любого процесса.

Уголовный процесс как правовой феномен и социальное явление не возникает и не изменяется в одночасье, по воле каких-либо отдельных лиц либо социальных групп, всякий процесс развивается в социуме, вбирает в себя те или иные положения и идеи, являясь продуктом исторических наслоений66. В этом смысле, как бы это кому нравилось или не нравилось, современный российский уголовный процесс является «наследником» и «преемником» уголовного судопроизводства России как имперского, так и советского периодов развития.

Устав уголовного судопроизводства 1864 г., как и Учреждение Судебных Следователей 1860 г. (далее — УСС), тоже устанавливали обязанность познающих выявлять и оправдывающие, и уличающие обвиняемого доказательства, а также определяли порядок «обличения» виновных в совершении преступления лиц. Следователь, именовавшийся «судебным следователем», обязан был в соответствии со ст. 265 УУС «с полным беспристрастием приводить в известность как обстоятельства, уличающие обвиняемого, так и обстоятельства, его оправдывающие»67. Применительно к судебному разбирательству в УУС были закреплены ст. 612 и 613 УУС, определяющие, что председательствующий в судебном заседании «должен предоставлять каждому подсудимому всевозможные средства к оправданию», а также «направлять ход дела к тому порядку, который наиболее способствует раскрытию истины»68.

Среди российских, в том числе и советских процессуалистов, и это абсолютно оправданно, всегда господствовало мнение, что для вынесения обоснованного приговора следует исчерпывающе выяснить все юридически значимые обстоятельства уголовного дела. Порой специфика отечественного правоприменения требовала от исследователей уголовного судопроизводства определенной смелости. В этой связи нельзя не упомянуть М. С. Строговича и роль его научных работ69. Монографии, изданные автором в конце 40-х — начале 50-х гг. ХХ в., в которых шла речь о необходимости полного, всестороннего и объективного исследоватния обстоятельств уголовного дела в целях достижения «материальной», или «объективной», что для правоведа одно и то же, истины, и о недопустимости необоснованного осуждения индивидуума, были восторженно восприняты уставшим от массовых репрессий обществом именно вследствии того, что ранее, в тридцатые годы ХХ в., подобные требования правоприменителями зачастую просто игнорировались. При этом идеи, отстаиваемые М. С. Строговичем, давно известны уголовно-процессуальной науке, доктрина материальной истины (нем. «materielle Wahrheit») разрабатывалась в Германии еще в ХVII в., знали ее и русские процессуалисты, также видевшие цель доказывания в достижении истины, в «доказывании право государства на наказание» (И. Я. Фойницкий, Г. С. Фельдшейн, Н. Н. Полянский и др.). В целом же истине, как цели уголовно-процессуального доказывания, было посвящено огромное количество исследований процессуалистов советского периода70.

В постсоветский период, в период принятия нового уголовно-процессуального закона, целевые установки, наряду со многими другими положениями УПК РСФСР подверглись переосмыслению, причем не всегда научному и критическому. В частности, был провозглашен и поддержан глубоко ошибочный тезис об антагонистическом противоречии требования достижения истинного знания и принципа состязательности. Утверждалось, что «постановка вопроса о существовании уголовно-процессуальной истины неправомерна, что можно и нужно говорить лишь об истинности способа осуществления уголовно-процессуальной деятельности, но не ее результата» 71, что «состязательный суд» должен выносить решение «на основе того материала, который представили стороны, даже если он не отражает полностью всех обстоятельств дела, поскольку юрист отвечает не за обнаружение истины, а лишь за то, чтобы результат судоговорения был достигнут определенным образом»72.

Подобные суждения отражают лишь представления отдельных лиц, их высказывающих и никоим образом не основаны ни на идеях российских правоведов прошлого, говоривших о цели уголовного процесса как о способе «разрешения спора» либо об «установлении (обосновании) права на наказание», ни на идеях, заложенных в «состязательном» (англосаксонском, англо-американском) судопроизводстве, как это иногда пытаются представить. Как отмечалось ранее, уголовное судопроизводство ни одного правового государства не предполагает, что наказывать можно кого-угодно и при наличии лишь предположения о виновности, не утверждал этого и ни один серьезный автор, напротив, классикой является выражение Д. Ф. Стифена, что «уголовный суд есть общественный розыск, производимый с целью раскрыть истину, но для вернейшего достижения этой цели облекающийся в форму состязания между обвинителем и подсудимым», и что независимый от сторон и занимающий положение посредника между ними судья «заинтересован лишь в одном — в обнаружении истины»73.

В результате, как мы знаем, УПК РФ постсоветского периода, не только не содержит терминов «истина», «всестороннее и полное исследование доказательств» и др., даже назначением уголовного судопроизводства в ст. 6 УПК РФ определена защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Интересно, что в Федеральных правилах о доказательствах США, то есть государства, являющегося по отношению к состязательному процессу «типообразующим», содержатся требования полного выяснения реальных обстоятельств преступления, а термин «истина» употребляется более сотни раз. Так, Правило 102 гласит: «Настоящие правила следует толковать в интересах обеспечения беспристрастного отправления правосудия, устранения неоправданных расходов и задержек и развития доказательственного права с целью установления истины и справедливого производства». Согласно Правилу 611 суд осуществляет контроль над способом и порядком допроса свидетелей и представления доказательств, с тем, чтобы сделать допрос и представление эффективными для установления истины. В соответствии с Правилом 614 судья имеет право вмешиваться в представление доказательств сторонами, чтобы способствовать окончательному установлению истины, в этой связи он может вызвать какое-либо лицо в качестве свидетеля по собственной инициативе74.

По поводу нового уголовно-процессуального закона России, не содержащего норм про необходимость установления истины и защиты общегосударственных интересов, высказано множество противоречивых суждений. Так, И. Л. Петрухиным было высказано мнение, что уголовный процесс России в ходе последней реформы «из «смешанного» превращается в публично-исковой, состязательный»75. А. В. Смирнов полагает необходимым рассматривать современный уголовный процесс России как «постсостязательный», утверждая, что «к нему не подходят типообразующие черты ни одной из ранее известных «моделей» процесса»76 и он движется к преобразованию в «некомбатантный», бесконфликтный процесс. Высказано суждение, что «на рубеже XX и XXI столетий в России произошла глобальная переориентация сис­темы уголовного процесса с репрессивно-карательной на правозащитную функцию, что выразилось прежде всего в законодательном определении назначения уголовного судопроизводства в ст. 6 УПК РФ»77. Ряд авторов считают, что в России приоритет в целевых установках судопроизводства изменился в сторону охраны прав личности и видят в производимых преобразованиях уголовно-процессуального закона, следуя терминологии И. Б. Михайловской, признаки формирования нового процесса «охранительного типа»78. В. А. Лазарева указывает, что «тезис о борьбе с преступностью как цели уголовного процесса мог существовать лишь в условиях инквизиционного, т. е. несостязательного процесса… Говорить о том, что суд стремится к той же цели, что и органы уголовного преследования, значит отрицать не только идею разделения процессуальных функций и состязательность уголовного судопроизводства, но и независимость суда как органа самостоятельной (суверенной) судебной власти, т. е. посягать на конституционные основы Российского государства»79. С. А. Касаткина, поддерживая это мнение, полагает, что целевая установка состязательной формы процесса направлена на оптимальное разрешение конфликта, цель же розыскного процесса — установление истины в ущерб интересам личности80. Ю. А. Фролов считает, что российское уголовное судопроизводство как система состоит из подсистем: обвинения, защиты, разрешения дел и именно «защита прав и законных интересов личности является интегративным качеством системы уголовного судопроизводства»81.

Нам больше импонируют иные мнения, Ю. К. Орлов, например, указывает, что цели (задачи) уголовного процесса остались прежними — привлечение к уголовной ответственности виновных, назначение им справедливого наказания, возмещение ущерба потерпевшему82. А. Б. Соловьев полагает, что задача борьбы с преступностью является первоосновой уголовного судопроизводства, так как оно «порождено необходимостью борьбы с преступлениями, а значит и с преступностью в целом предусмотренными законом способами»83. А. И. Алексеев, В. С. Овчинский, Э. Ф. Побегайло утверждают, что «основная задача любого уголовного судопроиз­водства — раскрытие преступлений и изобличение лиц, виновных в их совершении, а также установление истины по делу и принятие на этой основе правильного и справедли­вого решения»84.

Уголовный процесс развивается в социуме, никогда ранее в истории отечественного уголовного судопроизводства необходимость полного выяснения всех обстоятельств преступления, имеющих юридическое значение в целях назначения справедливого наказания, не оспаривалась. И УУС 1964 г., и УСС 1860 г. и УПК РСФСР 1960 г. предписывали устанавливать по уголовному делу «истину», а в соответствии со ст. 2 УПК РСФСР 1960 года среди задач уголовного судопроизводства указывались «быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных, обеспечение правильного применения закона с тем, чтобы ни один виновный не избежал ответственности и наказания и ни один невиновный не был необоснованно привлечен к уголовной ответственности и осужден»85.

Имеются ли основания утверждать, что какие-либо задачи были определены в прошлом неверно, а также говорить о том, что континентальный по типу российский уголовный процесс после нормативного закрепления в числе его принципов состязательности и дихотомического деления его участников на стороны обвинения и защиты, изменился и стал «состязательным» (или даже, как утверждает А. В. Смирнов, «постсостязательным»)? Правомерен ли тезис, что борьба с преступностью в российском обществе после исключения соответствующей нормы из уголовно-процессуального закона перестала быть задачей российского общества (а также задачей уголовного процесса)?

Нам представляется, что нет, любое государство любого типа организации уголовного процесса априори решает множество задач, в том числе борется с преступностью, защищает права как обвиняемых, так и лиц, потерпевших от преступления и т. д. Если же положений, органично вытекающих из самой сущности явления, в законе нет, это значит лишь то, что нормативный акт не соответствует реальному положению вещей.

Тезис о том, что состязательное правосудие априори не предполагает поиска истины, также представляется ошибочным.

Согласно определению, данному в словаре С. И. Ожегов

...