Е. А. Фролова

Моральная философия права П. И. Новгородцева

Монография

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 340.12

ББК 67.0

Ф91

Автор:
Фролова Е. А., доктор юридических наук, профессор кафедры теории государства и права и политологии юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Рецензенты:
Аубакирова И. У., доктор юридических наук, профессор Высшей школы права Университета КАЗГЮУ имени М. С. Нарикбаева (Нур-Султан, Республика Казахстан);
Лукьянчикова Л. В., доктор юридических наук, кандидат исторических наук, доцент, профессор кафедры государственно-правовых дисциплин отделения «Высшая школа правоведения» факультета государственного и муниципального управления ИГСУ РАНХиГС;
Масленников Д. В., доктор философских наук, профессор, проректор по научной работе, заведующий кафедрой философии, религиоведения и педагогики Русской христианской гуманитарной академии.

В книге излагаются основные этапы творчества известного русского юриста и философа Павла Ивановича Новгородцева (1866–1924), нормативно-этическая концепция права, учение о государстве и об общественном идеале.

При жизни Новгородцева его творчество было предметом обсуждения и оценки многих правоведов и философов, оспаривавших или принимавших основные идеи его политико-правовой концепции. Эти высказанные в литературе оценки (и порой ответы на них самого Новгородцева) излагаются в работе при освещении соответствующих разделов темы.

Книга рассчитана на лиц, интересующихся проблемами общей теории права и истории философии права.

УДК 340.12

ББК 67.0

© Фролова Е. А., 2022

© ООО «Проспект», 2022

Посвящается 270-летию
Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова

К 100-летию «Философского парохода»

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Эта книга была подготовлена в середине 90-х годов и опубликована под названием «П. И. Новгородцев о праве и государстве» в 2001 году. С тех пор вышло в свет большое количество научных монографий, статей, заметок, эссе, состоялись многочисленные международные и всероссийские конференции, симпозиумы и круглые столы, посвященные творчеству П. И. Новгородцева или связанные с его учением тематически, защищены диссертации о Новгородцеве на соискание юридических, философских, исторических, социологических, политических ученых степеней.

Широкий спектр проведенных в последние десятилетия исследований свидетельствует о масштабе личности и глубине теории П. И. Новгородцева – профессора кафедры энциклопедии права и истории философии права юридического факультета Московского университета. Современные авторы, оценивая с различных сторон его философию права, по-новому раскрывают грани его творчества, выступают с анализом и комментариями к его работам, тем самым вовлекаясь в заочную дискуссию с автором. Этот вневременной диалог – признак не только доктринального мышления, но и схожести, во многом тождественности проблем, которые решались Новгородцевым на рубеже XIX–XX веков, и современным состоянием в области фундаментальной юриспруденции. Выступления Новгородцева в защиту философии права, его стремление преодолеть узость формально-догматической юриспруденции, обоснование права на достойное человеческое существование, анализ идеи естественного права и правового государства – вопросы и темы, сохраняющие актуальность в XXI веке.

Данная работа – небольшой штрих к общей оценке творческого наследия П. И. Новгородцева. Монография воспроизводится в том виде, как она была написана почти тридцать лет назад, с небольшой корректировкой текста и библиографического списка.

ВВЕДЕНИЕ

«П. И. Новгородцев оставил ученые труды и представлял человека, личность которого была гармонически соразмерна с его трудами», – отмечал П. Струве в статье «П. И. Новгородцев. Воспоминание-характеристика»1. Цель творческой деятельности П. И. Новгородцева – стремление создать философию права как самостоятельную дисциплину, которая должна существовать наряду с общей теорией права (ее разрабатывали государствовед Н. М. Коркунов, цивилисты С. А. Муромцев и Г. Ф. Шершеневич, другие отраслевики-теоретики) и этико-религиозными теориями, отрицающими или принижающими значение права (Л. Толстой, славянофилы).

Характеризуя задачи современной ему философии права, Новгородцев отмечал, что необходимо сосредоточить свое внимание на установлении общих философских оснований, именно в эту сторону направлена его работа. Главный интерес П. И. Новгородцева – исследовать вопрос о самостоятельном значении нравственного начала в праве2. Таким образом, по его мысли, произойдет разрыв с традициями исключительного историзма и социологизма и переход к системе нравственного идеализма, сторонником которого он являлся.

К заслугам П. И. Новгородцева можно отнести его попытку творчески соединить «философии права» И. Канта и Г. В. Ф. Гегеля. От философии Канта Новгородцев унаследовал идеи конечного идеала как вечного, но именно поэтому и недостижимого ориентира. Он воспринял и преломил сообразно своему времени положения Канта о личности как ценности в смысле ее своеобразия и индивидуальности, идею «правового государства» как нравственного регулятора политической деятельности (согласно концепции Новгородцева, этот тип государства выступает относительным идеалом в общественно-политической жизни начала ХХ века). От философии права Гегеля Новгородцев воспринял идеи исторического раскрытия понятий, ступеней развития, предопределяющих относительные идеалы.

П. И. Новгородцев обстоятельно исследовал не только доктрины Древнего мира и Нового времени, но и тщательным образом проанализировал общественные движения Европы XIX–XX веков. В своей концепции русский правовед отражал актуальные для XIX–XX веков идеи, например, понятие «солидарность» (Дюги), концепцию «естественного права» (подобно Р. Штаммлеру, но на основе иных методов), соотношение «свободы и равенства» (А. де Токвиль, Дж. Ст. Милль), «позитивные функции государства», «право на достойное человеческое существование» (неолиберализм). Можно заметить, что П. И. Новгородцев воспринимал эти проблемы и идеи через их теоретическое выражение (теории анархизма, синдикализма, социал-демократии, марксизма, неолиберализма), однако нередко преувеличивал значение отдельных положений, забытых вскоре после выступлений в печати. Так, например, Новгородцев пишет о «кризисе парламентаризма», – но это был не кризис, а становление партийной системы, совершенствование исполнительной власти за счет ограничений прав представительных учреждений, расширение избирательного права и т. п. Новгородцев указывает на «кризис правосознания» – на самом деле (и он об этом пишет) происходила эволюция понятий, когда одни системы взглядов сменялись другими – соревнование разных теорий, философий, концепций на уровне доктринального правосознания.

В целом концепция П. И. Новгородцева явилась составной частью того обширного гуманистического направления, которое возникло в начале ХХ века как реакция на позитивный и сциентистский тип мышления. С особой остротой встали проблемы человека как члена общества, гражданина государства и субъекта права.

На рубеже XIX–XX веков развивалось новое общественное, науч­ное, философское течение – идеализм, представителями которого в России были, прежде всего, известные мыслители, философы права Б. Н. Чичерин и В. С. Соловьев. В этом течении мысли различаются два направления – метафизический, мистический идеализм и научно-философский идеализм. Последний основывается на признании самостоятельности этической проблемы, «то есть самостоятельности требований справедливости, самостоятельности этического долженствования и социального идеала»3.

Бесспорным для сторонников идеализма обоих направлений является факт оценки, то есть суждения об истине и лжи, добре и зле, прекрасном и безобразном и т. д. Оценка или оправдание одного и осуждение другого может производиться только человеком, обладающим особой духовной культурой. Подобный факт установления особых оценочных категорий, или норм, свидетельствует об автономии человека, что, в свою очередь, указывает на его свободу. Далее, из факта самостоятельной оценки и автономии следует принцип самоценности человеческой личности и равноценности личностей между собой. Наконец, основываясь на своей автономии и свободе, человек создает себе идеалы и требует их осуществления в действительности4.

П. И. Новгородцев выступил с защитой научно-философского идеализма. Он стремился в своем учении связать категорию долженствования с условиями социального бытия. Высшие принципы нравственности, с его точки зрения, могут быть поняты не только как совершенно формальные и абсолютные требования, прилагаемые ко всякому действию. Эти требования морали, хотя они никогда не могут быть полностью осуществлены в реальном мире, представляют путеводный идеал, к которому все должны приближаться в бесконечном прогрессе.

Учение Новгородцева об общественном идеале было направлено на отыскание неких объективных форм человеческого бытия, условий существования личности – «право на достойное человеческое существование», возможность разных проявлений в общей культуре индивидуальных личностей, имеющих равные возможности, «правовое государство» (в неолиберальном духе) и т. п.

Не только по содержанию учения, но и по способу восприятия материала, мировоззрению, манере изложения Новгородцев предстоит явным идеалистом, однако не в догматическом понимании этого термина, а в том же духе, что были, например, просветители Франции XVIII века, затем О. Конт («идеи правят миром», «позитивная религия»), за О. Контом – Э. Дюркгейм и Л. Дюги (воспитание чувства обязанности в целях солидарности) и многие другие. Его «философия права» ориентирована, прежде всего, на общественное сознание, но при условии создания, сохранения, развития общественно-политических объективных условий бытия и проявления личности.

Личные качества П. И. Новгородцева в науке позволили создать яркое, богатое фактами и оценками учение. Он очень внимателен к теориям, добросовестен (свою оценку отделяет от содержания теории), но пристрастен, а временами и зол в критике оппонентов. Так, например, Новгородцев выступил с критическими замечаниями в адрес работы своего ученика В. А. Савальского, опубликовавшего в 1908 году книгу «Основы философии права в научном идеализме. Марбургская школа философии. Коген, Наторп, Штаммлер и др.». Личность В. А. Савальского (1873–1915/16) примечательна уже тем, что он выступил одним из первых и немногих в то время последователей марбургской школы неокантианства в России. В 1899 году Савальский окончил юридический факультет Московского университета и был оставлен на кафедре энциклопедии и истории философии права для подготовки к профессорскому званию. В том же году стажировался в Гейдельберге, слушал лекции К. Фишера и Г. Еллинека. В Москве Савальский преподавал на Высших женских курсах, а в 1904 г. стал приват-доцентом Московского университета. В начале 1905 года Савальский отправился в двухгодичную командировку в Германию для подготовки магистерской работы, где изучал философию марбургской школы и учение ее основателя профессора Г. Когена. В 1909 году после защиты магистерской работы он был избран юридическим факультетом Варшавского университета на кафедру государственного права.

По оценкам Новгородцева, книга Савальского изобилует ошибками, противоречиями, недосмотрами, и в том месте, где она подходит к главному своему предмету – изложению основ философии права, Савальский дает «лишь искаженный и неправильный образ системы Когена». Ни один из вопросов темы им не выяснен, ни один даже из главных пунктов «Этики чистой воли» (работа Г. Когена) не выяснен. «С первого взгляда книга г. Савальского кажется очень внушительной, – обширный том с обилием ссылок и примечаний, со всем аппаратом учености, с очевидными следами большого труда и прилежания. Но, вчитываясь в эту книгу внимательно, тотчас же замечаешь, что этот научный облик ее искажается каким-то инородным духом. Вместо чисто научного и критического отношения к своему предмету, у г. Савальского встречаешь элементы поклонения и обожания, переходящие порой в фантастическое увлечение и столь же фантастическую нетерпимость»5. Савальский ответил на критику Новгородцева статьей «Ответ проф. Новгородцеву». На страницах журнала «Вопросы философии и психологии» между Новгородцевым и Савальским завязалась полемика, продолжавшаяся два года. Факт длительности полемики, как и объем статей со взаимными нападками, свидетельствуют не только о разнице теоретических позиций представителей баденской и марбургской школ неокантианства, но и непростых личных отношениях учителя и ученика. Новгородцев замечал, что своей статьей Савальский обнаруживает «более полемического задора, чем философского стремления к истине». «Вместо того, чтобы разбирать по существу и шаг за шагом мои возражения, он высказывает ряд суждений, большая часть которых стоит лишь в очень слабой связи с соответствующими местами его диссертации, подвергшимися моему нападению», – писал Новгородцев6.

Ориентация учения Новгородцева на личность, ее природу, самобытный, творческий, во многом самодостаточный характер позволяют рассматривать его концепцию в качестве либеральной не только исходя из предложенных им методов разрешения политико-правовых конфликтов, но и с точки зрения содержания самой доктрины. Значение П. И. Новгородцева для русского либерализма сравнивают со значением Дж. Ст. Милля для английского либерализма. По мнению Дж. Патнэма7, и тот и другой подводили философский фундамент под либерализм и модернизировали его применительно к новым задачам. Но Милль делал это в стране, где либерализм имел реальную силу, а Новгородцев пытался осмыслить опыт истории европейского либерализма и решать новые теоретические проблемы, которые русским либерализмом еще не были включены в число основных вопросов социально-политического положения России. Однако и философский фундамент, на котором основывались либеральные идеи Новгородцева, имел иное происхождение по сравнению с концепцией Милля. Новгородцев стремился обосновать этическое измерение либерализма, затрагивая проблемы свободы, равенства личности, которые он понимал скорее в духе Канта, кантианства и неокантианства (личность – абсолютная ценность), чем в представлениях Милля и Бентама. Возможно, что именно отсюда происходит учение Новгородцева об общественном идеале с ориентиром на постоянно изменяющиеся потребности личности с определенным оттенком социал-демократических установок.

Характеристике личности и творчества П. И. Новгородцева были посвящены работы Г. Д. Гурвича «Новгородцев как философ права» (Современные записки. 1924. № ХХ); Струве П. Б. «П. И. Новгородцев. Воспоминание-характеристика», Г. В. Флоровского «Памяти П. И. Новгородцева» (Газета «Россия и славянство». Париж. № 22 от 27 апреля 1929 года). После эмиграции все философы преподавали на русском Юридическом факультете в Праге: доцент Гурвич и приват-доцент отец Флоровский – на кафедре истории философии права под руководством П. И. Новгородцева, П. Струве – на кафедре политической экономии. Еще один некролог принадлежит перу ученика Новгородцева И. А. Ильину: «Памяти П. И. Новгородцева» (Русская мысль. Берлин, 1924. №№ IX–XII).

Проблема общественного идеала в трудах Новгородцева исследуется в ряде работ, среди которых: Бердяев Н., «Рецензия на кн. “Новгородцев П. И. Об общественном идеале”» (Русская мысль. 1918. Март-июнь), Гессен С. И., «Искания общественного идеала» (Изд. 3. Берлин, 1922), Аничков Е. В., «На грани» (Православие и культура. Берлин, 1923).

В первые годы Советской власти отношение к творчеству и личности П. И. Новгородцева, как и к другим ученым в эмиграции, было отрицательным; им предъявлялись обвинения в защите «крупного капитала» с помощью «идеологических побрякушек», как «абсолютная справедливость», «права личности» и т. п.8

Немалую роль в замалчивании научного творчества П. И. Новгородцева и в его отрицательной оценке играли идеологические мотивы, вызванные как его деятельностью в эмиграции, так и (еще более) репутацией Новгородцева как общепризнанного критика марксизма. Эти мотивы обусловили порой критическую оценку идейного наследия Новгородцева в фундаментальной работе В. Д. Зорькина «Позитивистская теория права в России» (М., 1978); В. Н. Корнева «Буржуазно-либеральная государственно-правовая мысль России 1905–1907 гг.» (автореф. дисс. канд. юр. наук, М., 1988); Э. В. Кузнецова «Философия права в России» (М., 1989). Вместе с тем названные работы содержат интересную проблематику вопросов философии права в России в дореволюционном правоведении, соотношения понятий государства, права, нравственности, естественного права. Некоторые стороны правовой концепции либо общая характеристика учения Новгородцева излагались в работах социологов и философов, не лишенных идеологической предвзятости, но содержащих фактический материал и сопоставление концепции Новгородцева с другими философскими, социологическими и правовыми теориями. В этом плане заслуживает внимания статья о Новгородцеве в Философской энциклопедии (М., 1967. Т. 4. С. 81–82). Интересной попыткой переосмысления наследия кантианцев и неокантианцев следует признать работу М. Э. Казмера «Социологическое направление в русской дореволюционной правовой мысли» (Рига, 1983)9. Обстоятельному разбору отдельных положений концепции Новгородцева посвящена глава И. А. Голосенко «Субъективно-нормативная концепция П. И. Новгородцева и В. М. Хвостова» в работе «Социологическая мысль в России. Очерки истории немарксистской социологии последней трети XIX – начала XX в.» (Л., 1978) и В. А. Савельева «Теория “возрожденного естественного права” в учении П. И. Новгородцева» в сборнике «Вопросы государства и права в общественной мысли России XVI–XIX вв.», Тр. ВЮЗИ (М., 1979).

Отношение к творчеству П. И. Новгородцева существенно меняется во второй половине 80-х годов. Повышенный интерес к проблемам прав человека и их гарантий, к идеям правового государства и гражданского общества, стремление к уточнению содержания, задач, функций права на переломном этапе развития страны закономерно повысило внимание к дореволюционной теории права, где эти проблемы широко обсуждались. Имя П. И. Новгородцева все чаще появляется в диссертациях10, в публикациях по проблемам прав человека и правового государства. В те же годы резко возрос интерес к наследию забытых отечественных философов, социологов, правоведов. Мощным стимулом поддержки и развития этого интереса стало опубликование в приложениях к журналу «Вопросы философии» серии источников «Из истории отечественной философской мысли». В отдельном томе этой серии был опубликован ряд произведений П. И. Новгородцева11 со вступительной статьей Л. В. Соболева, напечатавшего также обширный очерк о Новгородцеве в журнале «Новый мир»12. Почти одновременно были изданы глубокие монографические исследования В. Л. Сандригайло «Проблема общественного идеала в работах П. И. Новгородцева. Социология и социализм» (М., 1990) и И. А. Исаева «Политико-правовая утопия в России. Конец XIX – начало XX вв.», глава 12 третьего раздела «В поисках социального идеала» посвящена концепции общественного идеала Новгородцева (М., 1991)13. В четырехтомной «Истории русской философии» В. В. Зеньковского изложена общая характеристика основных этапов творчества П. И. Новгородцева (том 2, Л., 1991).

Изучение творчества Новгородцева продолжается. Для начала 90-х годов характерно изменение направленности и тональности этого процесса. Так, если в монографии, подготовленной в 1988–1989 годах, Э. В. Кузнецов справедливо подчеркивал приоритет отечественного правоведения в возрождении естественного права и, особо оговаривая роль трудов П. И. Новгородцева в этом возрождении14, подвергал теоретические размышления Новгородцева критике с позиций их «классовой интерпретации»15, то в последующие годы, стремясь исправить эту несправедливость, автор допускает другую крайность, утверждая: «Имя П. И. Новгородцева незаслуженно забыто в нашей юридической и публицистической литературе»16. Однако к середине 90-х годов П. И. Новгородцева уже никак нельзя отнести к числу «незаслуженно забытых»: начиная с 90-х годов его имя постоянно встречается в кандидатских диссертациях и публикациях17. В пятом томе курса «История политических и правовых учений» в самом начале содержится очерк, посвященный творчеству П. И. Новгородцева18. Содержательные оценки учения П. И. Новгородцева содержатся в статьях М. А. Колерова, Н. С. Плотникова, С. А. Пяткиной, Е. А. Прянишникова, А. П. Альбова, Д. В. Масленникова, М. Б. Ревновой, В. П. Сальникова, Е. А. Лукашевой, И. А. Исаева, предпосланных работам Новгородцева, изданных на рубеже XX–XXI вв.19

В настоящее время практически каждая публикация по вопросам фундаментальной юриспруденции содержит прямые отсылки к трудам Новгородцева и/или комментарии к его пониманию вопроса соотношения права, личности и государства. В этой связи заслуживают внимание научные статьи и монографические исследования, опубликованные в последние годы20, среди которых особый интерес представляет работа «Философия права: П. И. Новгородцев, Л. И. Петражицкий, Б. А. Кистяковский» под ред. Е. А. Прибытковой (М., РОССПЭН, 2018), в которой содержится библиография работ о жизни и творчестве П. И. Новгородцева.

Глава I.
БИОГРАФИЯ И ТВОРЧЕСТВО

Павел Иванович Новгородцев родился 28 февраля 1866 года в г. Бахмуте на Украине21. Данные личного дела П. И. Новгородцева таковы: «В Метрической книге, хранящейся в архивах Соборно-Троицкой города Бахмута церкви, родившемуся 1866 года 16 февраля, под № 13 записан следующий акт: Павел, родители его Харьковской 2-й гильдии купец Иван Тимофеевич Новгородцев и законная его жена Марья Дмитриевна, оба православные. Воспреемниками были: Таганрогский 1-й гильдии купец Павел Филиппов, сын Перышкин и вдова... мещанка Агафья Феодоровна, дочь Шишова. Июня 16 дня 1876». Отец Новгородцева, Иван Тимофеевич, в скором времени умер, однако семья жила в достатке – помогали обеспеченные родственники. Павел окончил с золотой медалью Екатеринославскую гимназию. Новгородцеву было выдано удостоверение мещанским старостою Н. Жуковым об отсутствии препятствий для поступления в высшее учебное заведение: «Удостоверение. Дано сие Бахмутскому мещанину П. И. Новгородцеву, состоящему записанным в семейном списке Общества Мещан Христиан города Бахмут под № 2034, рожденному 1866 года 16 февраля, в настоящее время 18 лет, в том, что о подсудности его дел в мещанской управе не имеется и что на поступление его в высшие учебные заведения препятствий не встречается».

В 1884 году Новгородцев поступил в Московский университет на естественное отделение физико-математического факультета22, но через месяц подал прошение о переводе его на юридический факультет. Это решение определило всю дальнейшую судьбу Новгородцева. Учился он блестяще. Четыре года успешной учебы позволили Новгородцеву в 1888 году окончить университетский курс со степенью кандидата23. Молодой талантливый ученый был оставлен для подготовки к профессорскому званию.

В течение 1889–1896 годов Павел Иванович проводит несколько лет в командировках во Франции и Германии24, главным образом во Фрайбурге, где оказался под влиянием баденской школы неокантианства. В это время он подготавливает две диссертации и успешно их защищает – 29 марта 1897 года на степень магистра (Историческая школа юристов, ее происхождение и судьба. Опыт характеристики основ школы Савиньи в их последовательном развитии), а 22 сентября 1902 года в Петербурге – на степень доктора государственного права (Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. Два типических построения в области философии права).

В 1896 году Новгородцев начал чтение лекций в Московском университете в качестве приват-доцента. 1 февраля 1903 года он был назначен экстраординарным профессором Московского университета по кафедре энциклопедии права и истории философии права. Одновременно Новгородцев преподавал на Высших женских курсах, сотрудничал с журналом «Вопросы философии и психологии». В 1902 году он выступил составителем и участником сборника «Проблемы идеализма».

Как лектор Новгородцев быстро завоевал признание со стороны коллег и студентов. Новгородцев, по мнению его ученика И. А. Ильина, «привлекал слушателей не только своей эрудицией, логикой мысли, но прежде всего, и это определяло отношение к нему, своей личностью, устремленной к источнику истины, добра, справедливости. Новгородцев всегда говорил о главном; не о фактах, не о средствах, отвлеченно, но о живом; он говорил о целях жизни и, прежде всего, о праве ученого исследовать и обосновывать эти цели. Вокруг него, его трудов, докладов, лекций шла полемика, идейная борьба... Он обладал исключительным чутьем к теме»25.

Рисуемый Ильиным образ Новгородцева свидетельствует о том, что он был приверженцем скорее интеллектуальной и спокойной научной работы, однако внешние условия жизни не позволили ему остаться в стороне от стремительно развивающихся политических событий. С 1904 года Новгородцев – член Совета «Союза Освобождения», а с 1905 года – член «партии народной свободы». В 1906 году, будучи избранным депутатом I Государственной Думы от Екатеринославской губернии, по невозможности совмещать это звание со штатной должностью ординарного профессора, покинул кафедру в Московском университете, продолжая свою деятельность в нем в качестве приват-доцента. Подписав после роспуска I Думы Выборгское воззвание26, Новгородцев не мог получить утверждение в должности ординарного профессора и продолжал состоять в Московском университете в качестве приват-доцента.

Смерть Льва Толстого 7 ноября 1910 года вызвала волну студенческих беспорядков и массовых митингов памяти великого русского писателя, переходивших в революционные демонстрации. Ответные репрессивные меры вызвали новые протесты. Позднее Новгородцев описал эти события следующим образом: «Рождественские каникулы принесли естественное умиротворение. Но до начала занятий было опубликовано постановление Совета министров, запрещающее в университетах всяческие собрания, кроме имеющих чисто академические цели. С полным пренебрежением университетской автономии и существующим традициям полиции было впредь разрешено вступать на территорию университетов без вызова со стороны университетского руководства при малейшем подозрении на попытку студенческого митинга. Почти всюду студенты ответили бурными демонстрациями и даже пошли на провозглашение забастовки на целый семестр. Особенно бурный характер конфликт принял в Московском университете. Как обычно, провозглашение стачки студентами встретило резкий протест профессуры, а Университетский совет был готов предпринять радикальные средства для борьбы с ними и для начала занятий. Но университетские власти были поставлены в совершенно новое положение Распоряжением 11 января 1911 года. Полиция теперь могла врываться на территорию университетских зданий без разрешения властей и действовать в соответствии с приказами своих начальников. В результате после первого появления полиции в университете ректор, профессор Мануйлов и два проректора, профессора Мензбир и Минаков выразили протест, утверждая, что право врываться в университет, которое получила полиция, “создает недопустимое разделение власти”. Министр просвещения признал этот акт за новую антигосударственную демонстрацию и сместил всех трех профессоров. После этого подали в отставку 21 профессор и более 80 других преподавателей. Одновременно начались массовые исключения студентов из Московского и других университетов»27. П. И. Новгородцев вместе с другими профессорами покинул Московский университет. Он резко выступал против студенческих волнений, не говоря уже о политических стачках, не считал Л. Толстого высочайшим нравственным авторитетом и не сочувствовал его анархизму, к тому же Новгородцев не считал возможным признать кончину писателя достаточным поводом для нарушения нормальной работы университетов. Он осуждал революционных экстремистов, не проявивших элементарного уважения к университету28. Но то же самое он думал и о правительстве, поэтому у него не было другого выбора, кроме отставки.

С этого времени деятельность Новгородцева сконцентрировалась исключительно в Московском коммерческом институте, где он состоял первым директором и замещал кафедру государственного права. Силами и исключительной энергией ученого была построена эта школа, которая в 1906 году начала свое существование со скромных Коммерческих курсов и в 1912 году была уже утверждена правительством высшим учебным заведением, которое насчитывало в своих стенах более шести тысяч слушателей. П. Струве в статье «П. И. Новгородцев. Воспоминание-характеристика» замечал: «Я на примере П. И. Новгородцева видел, как ученый-философ (он был таковым) вырастал в соприкосновении с жизнью, с ее трудностями, с практическим делом управления людьми и организации человеческих отношений. Новгородцев сделался случайно – по стечению внешних обстоятельств и неслучайно – по внутренним основаниям организатором и руководителем высшего учебного заведения (Московского Коммерческого Института).

Директорство не было только официальным занятием Павла Ивановича. Оно как-то отвечало его внутреннему призванию, и тем самым он в нем и на нем вырастал. Я уверен, что расширение духовных интересов и научных заданий стояло у Павла Ивановича в теснейшей связи с его практическим деланием как администратора. Практическое делание питало и обостряло теоретическую мысль»29. Все это сопровождалось напряженной научной деятельностью Новгородцева (поиск общественного идеала, разработка методологии учения о праве и государстве, издание многих научных трудов, публикации статей в «Вопросах философии и психологии», «Юридическом Вестнике» и др.). Вместе с тем, как было замечено, Новгородцев не смог сосредоточиться на чисто научной деятельности. В годы Первой мировой войны он работал во Всероссийском Союзе городов, был московским уполномоченным Особого совещания по топливу.

Февральскую революцию Новгородцев встретил с тревогой, считая, что правовой строй может развиваться только эволюционным путем. Согласно его учению, которое он разрабатывал много лет, представительная демократия – лишь одна из форм правового государства и эту форму нельзя фетишизировать. Сама по себе демократическая форма правления не спасет от всех бед, она есть показатель того, что беды уже преодолены и в обществе упрочились религиозно-нравственные основы, позволяющие раскрыть благодетельные, а не разрушительные стороны демократии. «Демократия, как и всякая другая форма государства, сильна только тогда, когда над ней стоит справедливость, когда народ не забыл, что в мире есть Высшая Воля, перед которой народная воля должна преклониться», – писал Новгородцев30. Через полтора месяца после начала Февральской революции он, выступая на заседании Московского юридического общества, предостерегал своих соратников, заявляя, что свобода может стать фурией разрушений: «Свобода истинная и положительная всегда носит в самой себе свою границу, свой разумный предел, который превращает ее в право. И, напротив, свобода, не знающая такого предела, утрачивает свой правовой смысл...»31.

О настроениях Новгородцева в период между двумя революциями И. А. Ильин замечал: «Он не участвовал во Временном правительстве. Ни в каких его комбинациях и видоизменениях. В эти тягостные постыдные месяцы семнадцатого года он был весь – зоркость, тревога, отвращение. Он один из первых понял обреченность этого безволия, этой сентиментальности, этого сочетания интернационального авантюризма с исторической мечтательностью...»32.

В 1917 году Новгородцев вновь стал профессором Университета. VIII съезд партии кадетов (май 1917) избрал его в ЦК партии. К этому времени Новгородцев был уже ключевой фигурой «крайне правого крыла» партии, выступал против какой-либо коалиции с умеренными социалистами и в целом был гораздо более заинтересован в сохранении чистоты идеалов либерализма, чем в участии в политической власти33. Новгородцев – член-учредитель «Лиги русской культуры», ее Временного комитета в Москве. В 1918 году он проводил конференции своей партии в Екатеринодаре и Харькове.

Несмотря на то, что партия кадетов была запрещена большевиками, Новгородцев решил участвовать в работе Учредительного собрания 28 ноября. После роспуска Учредительного собрания 18 января 1918 года он посвятил себя деятельности в «правом» («московском») центре кадетов; выступил основным докладчиком на его майской конференции в Москве и основным автором его политической программы34. В 1919 году Новгородцев стал председателем бюро партии кадетов в Екатеринодаре. Политическая позиция Новгородцева в этот период была решительна и категорична. Он отмечал: «Если от нашего демократизма не останется ничего, то и отлично, ведь то, что требуется сейчас, это диктатура, авторитарная сила власти. Теперь нет ни “кадетизма”, ни “демократизма”, есть только задача народного объединения. Отсюда происходит собственная ответственность партии. Это вопрос о Народе и Российском Государстве, а не о партии. Надо покончить с установившимися догмами партии; абсолютно необходима свобода мысли в этих вопросах»35.

Авторитет Новгородцева не только как политика, но и как организатора научной деятельности был чрезвычайно высок. Он являлся директором в Московском коммерческом институте вплоть до своего отъез­да – весной 1918 года Новгородцев, опасаясь ареста, принужден был сначала перейти на нелегальное положение, а потом покинуть Москву.

До 1920 года Новгородцев, живя на юге России, был оторван от учебной деятельности, а в 1920 году он был избран ординарным профес­сором Таврического университета, в котором ему суждено было преподавать всего несколько недель. Уехав после зимнего семестра 1920 года в заграничную командировку, он, после падения Крыма и эвакуации армии генерала Врангеля, уже не мог вернуться в Симферополь.

Покинув Родину, Новгородцев не перестал заниматься преподавательской и научной деятельностью. Летом 1920 года в Берлине была организована академическая группа, включающая видных юристов. Среди их числа был П. И. Новгородцев. Работа этой группы включала чтение циклов лекций. Новгородцев читал лекции на тему политической доктрины марксизма. В 1922 году (9–16 октября) прошел II Съезд русских академических организаций за рубежом (I Съезд проходил с 10 по 17 октября 1921 года в Праге). В состав его почетных членов вошли правоведы П. И. Новгородцев и Д. Д. Гримм36.

В 1921 году Новгородцев был приглашен вместе с другими русскими профессорами в Прагу, где стал во главе юридико-экономических курсов, преобразованных осенью 1922 года в Русский юридический факультет, который он в качестве декана возглавлял со дня открытия 18 мая 1922 года37. Новгородцев был деканом Русского юридического факультета и заведующим кафедрой истории философии права вплоть до своей кончины 23 апреля 1924 года. После кончины П. И. Новгородцева Комитет по оказанию помощи нуждающимся студенческим союзам 19 мая 1924 года учредил Фонд имени профессора П. И. Новгородцева на учреждение стипендий на Русском юридическом факультете в Праге. Учение Новгородцева об общественном идеале вошло отдельной темой в курс лекций, читавшийся профессором Е. В. Спекторским на Русском юридическом факультете в 20-е годы.

Творческая деятельность Новгородцева начиналась в эпоху господства позитивизма. Это было время, когда, по резкому выражению Дайси, «лучше было быть заподозренным в мелком воровстве, чем в недостатке историзма»38. Русский юрист верно почувствовал: историзм как «отвлеченное» мировоззрение неизбежно приводит к нравственному безразличию и бездействию. Если жизнь определяется только игрой естественных органических сил, она тем самым освобождается от нравственного надзора и суда. Нравственные оценки теряют практический смысл, и остается только смириться перед силой грубого факта.

П. И. Новгородцев являлся блестящим представителем баденской школы неокантианства; в то же время на его учение сильное влияние оказали гегелевские идеи абсолютного духа и постепенного исторического восхождения к Абсолюту. Новгородцев стремился сочетать в своей концепции опыт и умозрение, преломив эти категории в исследовании вопроса о возможностях поиска путей построения общественного идеала. Этой теме посвящены почти все его труды, среди которых: «Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. Два типических построения в области философии права», «Кризис современного правосознания», «Об общественном идеале», «Государство и право», «Нравственный идеализм в философии права».

Во всем, что писал Новгородцев, он ставил и пытался решать один и тот же неизменный вопрос своей философии права – вопрос о нравственном действии, о нравственном творчестве в жизни. Он выступает за абсолютизацию категорического долженствования, однако это не являлось отвлеченным морализмом – проблема нравственного действия состоит в том, что жизнь должна определяться вдохновением добра; и, если этого нет, она подлежит суду и осуждению.

П. И. Новгородцев по призванию был философом права и преимущественно историком политических учений. На кафедре в Московском университете он призван был принять наследство Б. Н. Чичерина. По мнению Н. Н. Алексеева, в противоположность Чичерину талант Новгородцева обнаруживался прежде всего в способности тонкого проникновения в интересы современности, в способности ощущать пульсирование жизни и в учении не отрывать от нее теории. Это обнаружилось уже с первых его научных выступлений. С большой смелостью и необычайным чутьем к теме и к потребностям времени молодой начинающий ученый выбирает для первого своего научного выступления вопрос о пределах историзма при трактовке правовых проблем39.

Первая диссертация Новгородцева [«Историческая школа юристов, ее происхождение и судьба. Опыт характеристики основ школы Савиньи в их последовательном развитии» (1896 год)] внешне посвящена вопросам чисто академического характера. Но вместе с тем только еще вступающий на научное поприще автор выбирает такой вопрос, с которым связаны были самые живые проблемы, волновавшие в то время теоретиков права, государствоведов, историков и философов права.

В своей первой работе Новгородцев стремился показать, что критикой естественного права историческая школа подорвала не саму идею естественного права, а только рационалистическое искажение, не связанное с ее сущностью; более того, идея естественного права присутствует в самой исторической школе юристов, вышедшей из классического немецкого идеализма и не имеющей ничего общего с юридическим позитивизмом, «этим бесплодным стремлением превратить профессиональную односторонность в философию»40.

По мысли Новгородцева, помимо познания исторической изменчивости правовых явлений, существует необходимость оценки этих явлений с точки зрения вневременных идеальных критериев; путем такой оценки в сознании индивидов формируется система естественного права эмпирического, временного по содержанию, основанного на идеале по своему назначению. Идея jus naturalis как чего-то самостоятельного, отличного от положительного права и выше над ним стоящего, в кризисные периоды истории переживает свое возрождение. Основная причина такого процесса заключается в периодическом расхождении стареющего от времени положительного права с изменяющимся общественным правосознанием.

В это время в западноевропейской философии возрождался идеализм. Чутким умственным взором уловил это новое движение молодой русский ученый и построил свою первую книгу таким образом, что в качестве выводов из нее наметились две идеи, которым суждено было сыграть значительную роль в истории философии права в России: идея философского идеализма и идея возрождения естественного права. Это был большой успех, который сразу поставил П. И. Новгородцева в число идейных руководителей русской политико-правовой философии.

Автор стремился доказать односторонность нравственного и правового индивидуализма Канта и восполнить его универсалистическим учением Гегеля о конкретной целостности общества.

Философия права Новгородцева заключала в себе требование, чтобы идеальные начала оправдывались опытом эмпирической действительности и в то же время действительность руководствовалась абсолютными нравственными постулатами. Отсюда его постоянный и живой интерес к теоретической разработке вопроса об общественном идеале. Новгородцев понимал философию права как науку об общественном идеале и, в сущности, все главные его научные работы были посвящены проблеме общественного идеала в различных ее аспектах.

В целом труды Новгородцева можно разделить на 1) исторические сочинения и на 2) работы, посвященные изучению новейших общественно-политических проблем. Историю политических учений русский правовед излагал в своих лекциях, вышедших в разное время в различных изданиях. Вторая группа научных его трудов посвящена изучению политических и общественных идеалов современности. Более всего Новгородцева как философа права интересовали две проблемы: 1) вопросы правового государства и гарантий прав личности; 2) проблемы социализма и а

...