Российское уголовное право

Общая часть

Учебник

Под редакцией
доктора юридических наук, профессора
Г. А. Есакова

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 343.2(470+571)(075.8)

ББК 67.408(2Рос)я73

Р76

Авторы:

Барышева К. А., кандидат юридических наук, доцент – главы 12, 13;

Грачёва Ю. В., доктор юридических наук, профессор – главы 16–18;

Долотов Р. О., кандидат юридических наук, доцент – главы 9, 19;

Есаков Г. А., доктор юридических наук, профессор – главы 1–4, 8, 10;

Ляскало А. Н., кандидат юридических наук, доцент – глава 5;

Маркунцов С. А., доктор юридических наук, профессор – главы 6, 14, 15;

Нагорная И. И., кандидат юридических наук, доцент – главы 20, 21;

Энгельгардт А. А., кандидат юридических наук, доцент – главы 7, 11.

Под редакцией доктора юридических наук, профессора, заведующего кафедрой уголовного права факультета права НИУ ВШЭ Г. А. Есакова.

Предлагаемый учебник подготовлен преподавателями кафедры уголовного права факультета права Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики». Книга предназначена для изучения студентами высших учебных заведений дисциплины «Уголовное право. Общая часть».

В издании представлен опирающийся на теоретические положения и судебную практику анализ основных вопросов соответствующего учебного курса.

Учебник отражает состояние уголовного законодательства и смежных отраслей права по состоянию на 1 февраля 2019 г.

Для студентов юридических вузов и факультетов.

УДК 343.2(470+571)(075.8)

ББК 67.408(2Рос)я73

© Коллектив авторов, 2019

© ООО «Проспект», 2019

Глава 1. УГОЛОВНОЕ ПРАВО КАК ОТРАСЛЬ ПРАВА. ПРИНЦИПЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА

§ 1. Понятие уголовного права, его предмет, метод, задачи и система

Уголовное право – это одна из отраслей российского права, представляющая собой систему правовых норм, устанавливающих основание и принципы уголовной ответственности, определяющих, какие опасные для личности, общества или государства деяния признаются преступлениями, и устанавливающих виды наказаний и иные меры уголовно-правового характера за совершение преступлений.

Существование уголовного права как отрасли права предопределено необходимостью реакции государства на самые опасные проявления неправомерного поведения, которые в русском языке именуются «преступлениями».

С самого зарождения права как самостоятельного явления общественной жизни правомерное поведение стало противопоставляться неправомерному, и, соответственно, с присвоением государством функции отмщения за совершенное злодеяние, ранее принадлежавшей частному лицу, возникло на самых ранних этапах истории права также уголовное право.

История российского уголовного права восходит к XI в., оставившему нам «Русскую Правду» – первый достоверный источник уголовно-правовых норм. В ходе последующих столетий сменилось множество таких источников, однако об осмысленном обособлении уголовного права в качестве самостоятельной отрасли права и науки можно говорить лишь с началом XIX в., когда в российском праве произошло деление до того единого массива правовых норм на отрасли права.

Весь XIX в. и начало XX в. являют собой непрерывное развитие российского уголовного права, нашедшее свое последовательное отражение в Своде законов Российской империи (том XV, 1832 г.), Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. и, наконец, в Уголовном уложении 1903 г. Последнее представляет собой уголовный кодекс, сопоставимый с лучшими мировыми образцами уголовного законодательства того времени. Создание столь совершенного для той эпохи уголовного кодекса было бы невозможно в отсутствие развитой уголовно-правовой теории, и конец XIX – начало XX вв. были временем расцвета уголовно-правовой науки. Труды, принадлежащие перу Л. С. Белогриц-Котляревского, Н. Д. Сергеевского, Н. С. Таганцева, И. Я. Фойницкого и др., по прошествии более чем столетия не только не утратили актуальности, но и до сегодняшнего дня являются образцом уголовно-правовой мысли.

События октября 1917 г. не прервали развития российского уголовного права. С точки зрения науки уголовного права советская эпоха характеризовалась лишь идеологическими наслоениями на уголовно-правовую мысль. Последняя продолжала свое поступательное развитие, и современная российская наука уголовного права основывается во многом на трудах об уголовном законе, преступлении и его составе, квалификации преступлений, наказании, написанных в советскую эпоху. Вместе с тем влияние советской эпохи на содержание уголовного закона и практику его применения не столь однозначно. Истории российского уголовного законодательства XX в. известны и крайне репрессивные уголовные законы, применявшиеся в период массовых репрессий 1930–1950-хх гг., и антиправовые нормы об уголовной ответственности членов семей «врагов народа», о применении уголовного закона по аналогии, о наказании за так называемую «антисоветскую агитацию и пропаганду» и т. п.

Действующий Уголовный кодекс РФ 1996 г., будучи разработан на основе достижений уголовно-правовой науки, с учетом современного зарубежного опыта, заложил основу для современного развития российского уголовного права и его науки.

В понятие «уголовное право» традиционно вкладываются три смысла. Во-первых, это отрасль законодательства, состоящая в соответствии с ч. 1 ст. 1 УК РФ из уголовного кодекса; новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в УК РФ. На основании п. «о» ст. 71 Конституции РФ уголовное законодательство отнесено к исключительной компетенции (ведению) Российской Федерации. Во-вторых, это отрасль права, включающая в себя уголовный кодекс, иные законы, содержащие уголовно-правовые нормы (например, некоторые нормы материального уголовного права содержатся в УПК), судебную практику, материалы правотворческой деятельности. В-третьих, это наука, изучающая отрасль права, и основанная на ней учебная дисциплина.

В соответствии с ч. 1 ст. 2 УК РФ задачами кодекса (т. е. фактически задачами уголовного права) являются: охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений. Таким образом, уголовное право – это по преимуществу охранительная отрасль права, стоящая на страже общественных отношений, урегулированных нормами других отраслей права (конституционного, гражданского, трудового, финансового и др.). Нормы уголовного права в большинстве своем – это нормы-запреты, запрещающие под страхом уголовного наказания совершать определенные опасные для личности, общества или государства деяния.

Соответственно, предметом уголовного права являются общественные отношения, возникающие в связи с совершением лицом преступления и применением к такому лицу наказания или иных мер уголовно-правового характера. Это общественные отношения, будучи урегулированными нормами уголовного права, становятся охранительными уголовным правоотношениями. Вместе с тем в предмет уголовного права входят и регулятивные уголовные правоотношения (глава 4).

Из определения предмета уголовного права следует, что его основным методом правового регулирования выступает запретительный метод, тогда как дозволения допускаются уголовным правом лишь в особых случаях.

Система уголовного права связана с его делением на Общую и Особенную части, которые вместе с тем представляют собой взаимоувязанные блоки правовых норм. Общая часть уголовного права включает в себя нормы, определяющие принципы уголовного права, источники уголовного права, пределы действия уголовного закона, закрепляющие основание и пределы уголовной ответственности, особенности уголовной ответственности отдельных категорий лиц (несовершеннолетних и страдающих психическими расстройствами) устанавливающие виды наказаний и иных мер уголовно-правового характера, предписывающие правила их назначения и освобождения от уголовной ответственности и наказания. В Общей части уголовного права выделяются институты и иногда субинституты уголовного права (например, институты соучастия, обстоятельств, исключающих преступность деяния; субинститут видов соучастников, видов и форм соучастия). Особенная часть уголовного права включает в себя нормы, описывающие конкретные составы преступлений, наличие которых в совершенных деяниях является в соответствии со ст. 8 УК РФ единственным основанием уголовной ответственности. Институты в Особенной части уголовного права не выделяются; их заменяет классификация преступлений по родовому и видовому объектам на соответствующие группы, объединенные в разделы и главы Особенной части УК РФ соответственно.

В настоящее время в системе уголовного права также оформилось несколько подотраслей. Подотрасли уголовного права представляют собой относительно автономные образования в системе уголовного права, связанные с ответственностью в особой сфере охраняемых уголовным законом отношений или в связи с совершением преступлений особой категорией субъектов, включающие в свой состав обособленную группу деяний в Особенной части и сравнительно автономные от «общеуголовных» своих, особые нормы и институты в Общей части, уточняющие или замещающих «общеуголовные». На сегодня можно говорить о существовании в уголовном праве как минимум трех подотраслей: экономического уголовного права, военно-уголовного права и международно-уголовного права.

Уголовное право, будучи включенным в систему отраслей российского права, взаимодействует с иными отраслями права. Наиболее тесно уголовное право связано с уголовно-процессуальным правом. Нормы последнего через установленную процедуру расследования и судебного рассмотрения уголовных дел позволяют, во-первых, законным образом установить факты, требующие уголовно-правовой оценки (например, то, было ли совершено деяние, признаваемое преступлением) и, во-вторых, законным образом применить к лицу, совершившему общественно опасное деяние, наказание или иные меры уголовно-правового характера либо освободить его от ответственности или наказания. Уголовно-исполнительное право в определенном смысле «продолжает» уголовное право, поскольку регулирует общественные отношения, связанные с исполнением наказания, назначенного по приговору суда, в том числе содержит ряд уголовно-правовых по содержанию норм, устанавливающих, к примеру, основания и условия для освобождения лица от наказания.

§ 2. Принципы уголовного права

Принципы уголовного права – это закрепленные в уголовном законе и непосредственно действующие в судебной практике основополагающие идеи, начала, определяющие смысл и содержание уголовно-правовых норм и отражающие социальные, правовые, культурные и идеологические ценности современного общества.

В действующем уголовном законе принципы уголовного права впервые нашли законодательное закрепление в ст. 3–7 УК РФ и являются отражением конституционных положений о правах и свободах человека (глава 2 Конституции РФ). Принципы уголовного права являются непосредственно действующими и выступают в качестве ориентира для законодателя при создании уголовно-правовых норм и для правоприменителя при их применении.

Принцип законности закреплен в ч. 1 ст. 3 УК РФ: «Преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом». Этот принцип является отражением конституционного положения о том, что «никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением» (ч. 2 ст. 54 Конституции РФ). Этот принцип восходит к мысли известного итальянского гуманиста XVIII в. Чезаре Беккариа, который в своей работе «О преступлениях и наказаниях» писал, что «…наказания за преступления могут быть установлены только законом». Позднее этот принцип немецким криминалистом XIX в. Ансельмом Фейербахом был облечен в максиму nullum crimen, nulla poena sine lege. Принцип законности означает, что лицо может нести уголовную ответственность только за деяние, признанное законом преступлением до момента совершения такого деяния; при этом закон, устанавливающий уголовную ответственность, должен быть опубликован для всеобщего сведения. Принцип законности также предполагает точную определенность признаков состава преступления, а также возможного наказания и иных мер уголовно-правового характера, следующих за совершением преступления.

Из принципа законности следует и запрет применения уголовного закона по аналогии, установленный ч. 2 ст. 3 УК РФ. Применение уголовного закона по аналогии означает, что в отсутствие нормы, запрещающей конкретное общественно опасное поведение, правоприменителю тем не менее разрешается привлекать лицо к уголовной ответственности на основе нормы, устанавливающей уголовную ответственность за схожее общественно опасное поведение. Аналогия уголовного закона была известна российскому уголовному праву с 1917 по 1958 гг. Так, ст. 16 УК РСФСР 1926 г. устанавливала: «Если то или иное общественно-опасное действие прямо не предусмотрено настоящим Кодексом, то основание и пределы ответственности за него определяются применительно к тем статьям Кодекса, которые предусматривают наиболее сходные по роду преступления». Вместе с тем запрет применения уголовного закона по аналогии не запрещает при толковании уголовного закона придавать понятиям, содержащимся в разных главах УК РФ, идентичное (т. е. аналогичное) содержание (например, при уяснении смысла понятий «должностное лицо», «тяжкие последствия»).

Принцип равенства граждан перед законом содержится в ст. 4 УК РФ: «Лица, совершившие преступления, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств». В соответствии с ч. 1 ст. 19 Конституции РФ «все равны перед законом и судом», и ст. 4 УК РФ конкретизирует это конституционное положение. Не является исключением из принципа равенства установление особого порядка привлечения к уголовной ответственности некоторых категорий граждан (например, судей, депутатов и др.): их особый статус и роль в жизни общества требует определенных гарантий, включающих неприкосновенность. Вместе с тем со снятием такой неприкосновенности они подлежат уголовной ответственности без каких-либо изъятий наравне с обычными гражданами. Не является исключением из принципа равенства также установление льготного режима уголовной ответственности некоторых категорий граждан (например, несовершеннолетних, женщин, престарелых): равенство в смысле ст. 4 УК РФ предполагает возможность привлечения к уголовной ответственности всех без исключения лиц, совершивших преступления, однако не диктует абсолютного совпадения в уголовной ответственности и наказании.

Принцип вины, закрепленный в ст. 5 УК РФ, предполагает, что лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Российское уголовное право базируется на концепции субъективного вменения, согласно которой только лицо, виновное в совершении деяния в форме умысла (ст. 25 УК РФ) или неосторожности (ст. 26 УК РФ), подлежит уголовной ответственности. Противоположностью этого является объективное вменение, т. е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, запрещенное ч. 2 ст. 5 УК РФ.

Принцип справедливости зафиксирован в ст. 6 УК РФ: «Наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, то есть соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного». Содержание этого принципа не следует сводить только к соразмерности назначенного наказания тяжести конкретного преступления, хотя, безусловно, здесь этот принцип реализуется нагляднее всего. Этот принцип также является ориентиром для законодателя при установлении санкций за совершенные преступления, которые должны быть соразмерны характеру и степени общественной опасности преступления. Так, отражением принципа справедливости служат нормы УК РФ, устанавливающие смягченные меры наказания за неоконченное преступление (ст. 66 УК РФ), фиксирующие перечень обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание (ст. 61, 63 УК РФ), и др.

Развитием конституционного положения о том, что «никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление» (ч. 1 ст. 50 Конституции РФ), является положение в ч. 2 ст. 6 УК РФ, согласно которому «никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление». Это положение также является составляющей принципа справедливости.

Принцип гуманизма (ст. 7 УК РФ) базируется на конституционном положении, согласно которому достоинство личности охраняется государством; ничто не может быть основанием для его умаления; никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию; никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам (ст. 21 Конституции РФ). Принцип гуманизма имеет две стороны. Во-первых, «уголовное законодательство Российской Федерации обеспечивает безопасность человека» (ч. 1 ст. 7 УК РФ). Это означает, что уголовный закон не только направлен на охрану личности, а также общества и государства, в которых существует личность, от преступных посягательств, но и устанавливает повышенную уголовную ответственность за посягательства на лиц, требующих особой защиты закона (беременных женщин, малолетних и несовершеннолетних, престарелых и т. п.). Во-вторых, «наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, не могут иметь своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства» (ч. 2 ст. 7 УК РФ). Уголовное наказание не ставит своей целью причинение бессмысленных и жестоких страданий человеку, совершившему преступление; он преследует только цели восстановления социальной справедливости и предупреждения совершения новых преступлений (ч. 2 ст. 43 УК РФ). Гуманизм уголовного закона проявляется также в установлении особого, более мягкого режима уголовной ответственности некоторых лиц (например, несовершеннолетних, женщин, престарелых); в наделении суда правом смягчать назначаемое наказание при наличии особых смягчающих обстоятельств или вовсе освободить лицо от уголовной ответственности или от наказания.

§ 3. Наука уголовного права

Уголовное право, являясь отраслью права, предполагает, как и любая другая отрасль, определенную научную разработку составляющих его предмет вопросов. Наука уголовного права – это обособленный блок правовых знаний об уголовном праве, представленный совокупностью работ, накопленных с течением времени. На основе науки уголовного права формируется уголовное право как учебная дисциплина, изучаемая в высших учебных заведениях.

Предмет науки уголовного права нельзя определить как изучение отрасли уголовного права, поскольку он несколько шире. Наряду с изучением современного уголовного права, представленного в виде уголовного законодательства и практики его применения, в круг предмета науки входят история уголовного права, изучение закономерностей возникновения, развития и действия уголовного законодательства, познание уголовного законодательства зарубежных стран и международного уголовного права, история самой науки уголовного права, прогностическое описание тенденций развития уголовного права и его науки.

Методологическую основу науки уголовного права составляют современные методы научного познания, такие как диалектический, исторический, лингвистический, системно-структурный, сравнительно-правовой, формально-логический, гносеологический и другие методы.

Развиваясь вместе с уголовным правом, наука уголовного права выполняет целый ряд функций. Так, познавательная (описательная) функция науки позволяет уяснить сущность исследуемых явлений, раскрыть закономерности их развития, системные взаимосвязи. Прогностическая функция позволяет выявить тенденции в развитии уголовного права, сформулировать перспективы изменений уголовного законодательства и предложить решения возникающих проблем. Наконец, практическая функция науки уголовного права заключается в том, что результаты научных исследований востребованы на практике при применении уголовно-правовых норм.

Вследствие национального характера правовых систем уголовно-правовая наука, как и практически любая иная правовая наука, является менее «интернациональной», чем, к примеру, естественные или технические науки. Вместе с тем, несмотря на национальный характер уголовно-правовой науки, ее принадлежность к социальным наукам обуславливает то, что в основе этой науки в любой отдельно взятой уголовно-правовой системе лежит некое общее социально-философское представление об уголовном праве. Это объединяющее представление, фундамент уголовного права и его науки может быть названо школой уголовного права, т. е. целостным направлением уголовно-правовой мысли, заключающим в себе обусловленные определенными социально-философскими установками особые взгляды на природу уголовного права, его происхождение, цели и задачи, применимый инструментарий в решении этих задач. Наиболее известными являются классическая и антрополого-социологическая школы уголовного права.

Классическая школа уголовного права сформировалась в конце XVIII – начале XIX вв. Ее философские основы заложены в трудах Иммануила Канта и Гегеля, а в уголовно-правовой области у ее истоков стоял Ансельм Фейербах. Видными представителями классической школы в России являлись А. Ф. Кистяковский, Н. С. Таганцев и некоторые другие.

Классическая школа выдвинула в качестве основополагающего принципа для построения уголовного законодательства идею закона, выраженного в форме кодекса. Фундамент школы составили следующие основные положения: нет наказания без закона, или nulla poena sine lege; нет наказания без преступления, или nulla poena sine crimene; нет преступления без законного наказания, или nullum crimen sine poena legali; все равны перед законом; преступление является проявлением свободной воли субъекта; лицо может подлежать ответственности лишь за деяние и лишь за виновное деяние, или nullum crimen sine culpa; наказание есть пропорциональное воздаяние за совершенное преступление, поскольку последнее есть проявление свободной воли; личные особенности индивида не влияют на наказание, так как оно должно быть соизмеримо лишь с совершенным деянием; судейское усмотрение при применении норм уголовного права должно быть сведено к минимуму.

Классическая школа понимала преступление и наказание как чисто юридические категории, выводя содержание уголовного права из норм кодекса, т. е. из воли законодателя, и как следствие наибольшие достижения ею были достигнуты в изучении догматики уголовного права.

Наиболее известными отражениями идей классической школы стали французский уголовный кодекс 1810 г. (уголовный кодекс Наполеона) и баварский уголовный кодекс 1813 г. (составленный при непосредственном участии Фейербаха). Оба эти кодекса основывались на идее уголовного закона как орудия управления обществом; отличались лаконичностью, хорошей юридической техникой, глубокой проработкой основных институтов общей части уголовного права и послужили образцом для ряда последующих кодификаций уголовного права в Европе.

Главный недостаток теоретических построение классической школы составили приверженность ее представителей к анализу законодательного текста, конструированию и комментированию уголовно-правовых институтов в связи с волей законодателя и в отрыве от конкретных социально-исторических условий.

Как следствие неспособности классической школы объяснить причины изменений в динамике преступности, тенденции к ее постоянному росту в конце XIX в. возникла антрополого-социологическая (или просто социологическая) школа уголовного права, положившая в основу теоретических построений не уголовный закон и совершенное деяние, а личность преступника, и ставшая родоначальницей самостоятельной науки уголовно-правового цикла – криминологии.

Самым известным шагом в развитии этого направления стали идеи Чезаре Ломброзо о «преступном человеке», отличном от «нормального» человека по органическим и психическим чертам, как наследственным, так и приобретенным. В своей работе «Преступный человек» Ломброзо подробно исследовал зависимость преступности от климата, географии, расы, национальности, плотности населения, обеспеченности едой, употребления алкоголя, образования, возраста, экономического состояния, наследственности, семейного положения, профессии, занятости и других факторов. Выводы, которые он при этом сделал, частью вполне могут быть признаны за истинные, однако частью являются, по меньшей мере, шокирующими и едва ли приемлемыми.

На смену кратковременному увлечению «биологизацией» уголовного права пришло понимание преступления и преступности в целом как социального явления, а не как проявления биологических аномалий, что привело к рождению уже собственно социологической школы. Представители последней (Ф. Лист, А. Принс, Г. Тард и др.; в России – М. Н. Гернет, Н. Н. Полянский, И. Я. Фойницкий, А. А. Пионтковский (отец)) открыто провозгласили прежде всего тезис о «вечности» преступности.

Заслугой социологической школы также стала разработка теории факторов преступности, индивидуальных, физических и социальных.

Отталкиваясь от этих факторов, представители социологической школы пришли к выводу о том, что необходимость наказания и уголовного права в целом предопределяется необходимостью борьбы с индивидуальными (личными) факторами преступности («с самим преступным людом», по словам А. А. Пионтковского (отца)), поскольку иные факторы могут быть устранены без применения наказания. Соответственно, ими были предложены новые уголовно-правовые методы борьбы с преступностью. Центральной точкой в рассуждениях об этих методах стала теория «опасного состояния» как ситуации, в которой как следствие действия различных факторов (например, волевой способности деятеля, его привычек, т. е. рода занятий и склада жизни) вероятность совершения преступления определенными людьми значительно повышается, что требует и оправдывает применение принудительных превентивных мер.

Ярким примером действия теории «опасного состояния» может служить ст. 49 УК РСФСР 1922 г. (ст. 7 УК РСФСР 1926 г.), в соответствии с которой «лица, признанные судом по своей преступной деятельности или по связи с преступной средой данной местности социально-опасными, могут быть лишены по приговору суда права пребывания в определенных местностях на срок не свыше трех лет». В соответствии со ст. 43 УК РСФСР 1926 г. «опасное состояние» личности давало основание применить к нему меру социальной защиты даже несмотря на вынесение оправдательного приговора: «Предостережение применяется судом лишь при вынесении оправдательного приговора, если суд усматривает, что поведение оправданного дает все же основания опасаться совершения им преступления в будущем».

Взгляды представителей социологической школы также увязывали применяемое наказание не с характером совершенного преступления, а с оценкой опасности личности его совершившего; степень потенциальной опасности лица должна была отныне определять наказание. Наказание при таком подходе превращалось из кары и воздаяния в сугубо утилитарное средство защиты общества.

Потенциальная опасность совершившего преступление в будущем (в особенности опасность рецидива) оправдывала, согласно социологической школе, возможность применения не только наказания, но и особых мер безопасности по его завершении (надзора, ссылки и т. п.) с тем, чтобы избавить общество от возможности нового совершения преступления уже раз осужденным индивидом. Так, в соответствии со ст. 50 УК РСФСР 1922 г. «суд, избрав одно из наказаний, …может присоединить к нему …необходимую меру социальной защиты». Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. допускал возможность признания лица особо опасным рецидивистом при повторном совершении им определенных преступлений (ст. 241), что влекло применение не только более суровых мер наказания, но и запрет применять к такому лицу условно-досрочное освобождение и замену неотбытой части наказания более мягким видом; судимость таких лиц погашалась не автоматически, а снималась специальным решением суда, «если …судом будет установлено, что осужденный исправился и нет необходимости считать его имеющим судимость» (п. 8 ст. 57).

Современный период развития уголовного права характеризуется господством не традиционных школ уголовного права, а скорее доминированием созданных на их основе эклектичных школ (направлений), комбинирующих взгляды различных традиционных школ с акцентом на ту или иную идею. Эти взгляды соответственно находят отражение в действующем уголовном законодательстве.

Господство эклектичных направлений обусловлено, в частности, тем, что современное общество характеризуется качественным изменением преступности, которая не может быть удовлетворительно контролируема только на основе построений традиционных уголовно-правовых школ. Новые вызовы со стороны преступности – исчезновение государственных границ (как реальное, так и виртуальное), глобализация преступности, появление организованной, «беловоротничковой», компьютерной, корпоративной преступности, мирового терроризма – оттеснили на второй план «обыденную» корыстно-насильственную преступность, для борьбы с которой предлагали свой инструментарий традиционные уголовно-правовые школы.

Во второй половине XX в. появилось «неоклассическое» направление, в рамках которого наряду с сохранением основных постулатов классической школы при анализе преступления внимание уделяется также особенностям личности виновного и их влиянию на назначаемое наказание. Смягчена позиция классической школы уголовного права по вопросу о наказании как возмездии за совершенное преступление. В целом можно отметить, что с точки зрения формально-юридической все уголовно-правовые системы «европейского» образца построены на идеях классической школы уголовного права, отраженных, к примеру, в ст. 1–8 УК РФ.

Продолжением социологической школы уголовного права с включением некоторых идей классической школы стала теория новой социальной защиты Марка Анселя. Не отрицая, с одной стороны, формально-юридической догматики классической школы, М. Ансель, с другой стороны, подчеркивает, что борьба с преступностью должна быть направлена не только на искупление вины наказанием, но и на ресоциализацию осужденного за счет гуманизации уголовного права, охрану общества от преступных посягательств в том числе путем применения мер, не имеющих карательного характера.

Определенное возрождение, связанное с развитием медицинских наук, пережили и некоторые антропологические представления. Современные исследования показывают, что некоторые генетические и биологические факторы действительно являются причиной некоторых разновидностей агрессивно-преступного поведения (например, гормональный уровень, работа серотонинергической системы). По меньшей мере, эти данные могут быть использованы в предупредительных целях.

Таким образом, в настоящее время наблюдается определенный синтез появившихся ранее уголовно-правовых взглядов и учений, и этот синтез будет определять существование и развитие уголовно-правовых школ и в ближайшие десятилетия.

Основная литература по теме

1. Полный курс уголовного права / под ред. А. И. Коробеева. Т. 1: Преступление и наказание. СПб., 2008.

2. Уголовное право России. Общая часть: учебник / под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Волженкина, В. В. Орехова. СПб., 2006.

3. Уголовное право. Общая часть. Преступление. Академический курс в 10 томах. Т. 1: Понятие уголовного права. Механизм уголовно-правового регулирования / под ред. Н. А. Лопашенко. М., 2016.

4. Фельдштейн Г. С. Главные течения в истории науки уголовного права в России / под ред. и с предисл. В. А. Томсинова. М., 2003. С. 235.

5. Чучаев А. И. История науки уголовного права // История юридических наук в России / редкол.: О. Е. Кутафин и др. М., 2009.

Глава 2. ИСТОЧНИКИ УГОЛОВНОГО ПРАВА

История вопроса об источниках уголовного права выявляет несколько основных дискуссионных линий, сохранившихся отчасти до настоящего времени. Так, ко времени издания Уголовного уложения 1903 г., помимо общетеоретической дискуссии об источниках права в материальном смысле, в науке уголовного права в основном обсуждались проблемы, связанные с множественностью источников уголовного права (отсутствие единого уголовного закона, сосуществование принятых в разное время законоположений, влияние местных законодательных актов и обычаев на общеимперское законодательство и т. п.). Дебатировались и вопросы, связанные с ролью судебной практики в системе источников уголовного права.

В советское время вопрос о судебной практике как источнике права решался отрицательно; на смену множественности источников уголовного права пришли проблемы соотношения общесоюзного и республиканского законодательства, а также разрешения коллизий между законодательством отдельных республик. В дальнейшем активизировалось обсуждение аспектов бланкетности уголовного законодательства, структуры уголовно-правовых норм.

В постсоветское время утратили актуальность вопросы, связанные с советской союзно-республиканской спецификой, и достаточно быстро, к 1993 г., окончательно был решен вопрос о «федеральности» уголовного законодательства. Возобновилась дискуссия о роли судебной практики как источника уголовного права, хотя ни к каким значимым результатам она не привела. Особое внимание стало уделяться проблемам соотношения норм международного права и национального уголовного законодательства; с признанием Россией юрисдикции Европейского суда по правам человека этот вопрос приобрел особое значение с точки зрения соответствия национального уголовного законодательства базовым положениям Конвенции 1950 г.

§ 1. Понятие и виды источников уголовного права

Принадлежность России к правовой семье континентального (романо-германского) права предопределяет, что основным источником права в любой отрасли права выступает законодательство.

Для уголовного права таким источником является Уголовный кодекс Российской Федерации, принятый Государственной Думой 24 мая 1996 г. и введенный в действие с 1 января 1997 г.

В соответствии с ч. 1 ст. 1 УК РФ «уголовное законодательство Российской Федерации состоит из настоящего Кодекса. Новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий Кодекс»; связана с этим положением ч. 1 ст. 3 УК РФ, где указывается, что «преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом». Обе приведенные нормы определяют значение УК РФ как источника уголовного права в узком смысле этого слова: в отличие от многих иных государств (и опыта советского времени), в России только в УК РФ содержатся все возможные преступные деяния, и они не могут предусматриваться в иных, отдельных от УК РФ законах. Ни один федеральный закон, устанавливающий преступность деяния, его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия, не может быть принят без формального включения содержащихся в нем положений в структуру действующего уголовного кодекса (ч. 1 ст. 1, ч. 1 ст. 3 УК РФ). Единственным исключением из этого правила является ч. 3 ст. 331 УК РФ, устанавливающая, что уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке, определяется законодательством военного времени, т. е. допускающая принятие отдельного от уголовного кодекса федерального закона (последний на настоящий момент не принят). Тем более не могут составы преступлений предусматриваться в подзаконных актах, обычном праве и т.д., что является отражением классического постулата уголовного права nullum crimen sine lege scripta.

Напротив, в рамках дискуссии об источниках уголовного права в широком смысле следует рассматривать значение конституционных, международно-правовых, подзаконных положений, а также судебной практики как источников уголовного права.

Бесспорным источником уголовного права является Конституция РФ 1993 г., не только устанавливающая общие принципы уголовного права, но и содержащая целый ряд нормативных предписаний, входящих в конкретные уголовно-правовые нормы (к примеру, положения ч. 2 ст. 20, ч. 1 ст. 61).

Положения Конституции РФ были развиты в ряде дел Конституционным Судом РФ, который сформулировал и будет формулировать в дальнейшем некие обобщенные уголовно-правовые конструкции, влияющие на последующее законодательство и практику его применения. В частности, Конституционный Суд РФ обращался в своих решениям к вопросам определенности уголовного закона (постановления от 27 мая 2003 г. № 9-П, 27 мая 2008 г. № 8-П, 13 июля 2010 г. № 15-П, 31 марта 2011 г. № 3-П, 17 июня 2014 г. № 18-П, 16 июля 2015 г. № 22-П), обратной силы уголовного закона (постановления от 19 марта 2003 г. № 3-П, 20 июня 2006 г. № 4-П, 10 октября 2013 г. № 20-П), равенства граждан перед законом (постановления от 11 декабря 2014 г. № 32-П, 25 апреля 2018 г. № 17-П), недопустимости криминализации гарантированных прав и свобод (постановление от 20 декабря 1995 г. № 17-П), особых уголовно-правовых конструкций (постановление от 10 февраля 2017 г. № 2-П).

В соответствии с ч. 2 ст. 1 УК РФ «настоящий Кодекс основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права». Соответственно, источниками уголовного права также являются общепризнанные принципы и нормы международного права, содержащие, по меньшей мере, те исходные постулаты, которых должно придерживаться уголовное право любой цивилизованной страны (к примеру, принцип non bis in idem), либо положения, находящие свое развитие в российском УК РФ (к примеру, о действии уголовного закона в пространстве).

Что же касается отдельных двусторонних и многосторонних международных договоров, заключенных Россией, то само по себе наличие ратифицированного международного договора еще не означает в уголовно-правовой сфере его прямого (непосредственного) применения, поскольку общее правило предполагает международный договор несамоисполнимым в этой области национального права. В п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» зафиксировано как общее правило: «Международные договоры, нормы которых предусматривают признаки составов уголовно наказуемых деяний, не могут применяться судами непосредственно, поскольку такими договорами прямо устанавливается обязанность государств обеспечить выполнение предусмотренных договором обязательств путем установления наказуемости определенных преступлений внутренним (национальным) законом… Исходя из статьи 54 и пункта “о” статьи 71 Конституции Российской Федерации, а также статьи 8 УК РФ уголовной ответственности в Российской Федерации подлежит лицо, совершившее деяние, содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом Российской Федерации. В связи с этим международно-правовые нормы, предусматривающие признаки составов преступлений, должны применяться судами Российской Федерации в тех случаях, когда норма Уголовного кодекса Российской Федерации прямо устанавливает необходимость применения международного договора Российской Федерации (например, статьи 355 и 356 УК РФ)». Уголовное законодательство содержит отсылку к международным договорам Российской Федерации (ч. 3 ст. 11, ч. 2–3 ст. 12, ч. 2 ст. 13, ч. 21 ст. 59, ст. 355–356 УК РФ). Во всех иных случаях международно-правовые нормы, требующие от государств установить уголовную ответственность за то или иное деяние, предполагают имплементацию в национальное уголовное законодательство; однако, будучи имплементированы, они уже становятся национальными уголовно-правовыми нормами.

Отдельно следует отметить принцип определенности уголовного закона, или nullum crimen sine lege certa, который впервые был сформулирован в практике Европейского Суда по правам человека на основе ст. 7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. и в дальнейшем позаимствован российской конституционно-правовой практикой. По мнению Конституционного Суда РФ, «принцип формальной определенности закона, предполагающий точность и ясность законодательных предписаний, будучи неотъемлемым элементом верховенства права, выступает как в законотворческой, так и в правоприменительной деятельности в качестве необходимой гарантии обеспечения эффективной защиты от произвольных преследования, осуждения и наказания. Уголовная ответственность может считаться законно установленной и отвечающей требованиям статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации лишь при условии, что она адекватна общественной опасности преступления и что уголовный закон ясно и четко определяет признаки этого преступления, отграничивая его от иных противоправных и тем более – от законных деяний» (постановление Конституционного Суда РФ от 27 мая 2008 г. № 8–П). Однако то, когда законодатель соблюдает эти критерии конституционности, с неизбежностью решается в конституционно-правовой практике ad hoc. В доктрине критерии оценки закона как определенного и, соответственно, конституционного, и наоборот, фактически не разработаны. Из одного из последних постановлений Конституционного Суда РФ по данному вопросу можно вывести следующее: а) «любое преступление, а равно наказание за его совершение должны быть четко определены в законе, причем таким образом, чтобы исходя непосредственно из текста соответствующей нормы – в случае необходимости с помощью толкования, данного ей судами, – каждый мог предвидеть уголовно-правовые последствия своих действий (бездействия)»; б) «оценка степени определенности… должна осуществляться исходя не только из самого текста закона, используемых формулировок, но и из их места в системе нормативных предписаний, – …регулятивные нормы, непосредственно закрепляющие те или иные правила поведения, не обязательно должны содержаться в том же нормативном правовом акте, что и нормы, устанавливающие юридическую ответственность за их нарушение» (постановление Конституционного Суда РФ от 17 июня 2014 г. № 18–П).

К числу источников уголовного права относятся и иные федеральные законы из областей гражданского, административного, налогового и прочих отраслей права. Указанные законы позволяют, в частности, раскрывать часто встречающийся при описании конкретных составов преступлений признак «незаконности» тех или иных действий. Значимо регуляторное законодательство и для раскрытия содержащихся в уголовном законе понятий, встречающихся также в иных отраслях права. Однако здесь необходимо сделать оговорку о том, что в соответствии со сложившейся судебной практикой существует всего лишь презумпция единства терминологии, в соответствии с которой, как общее правило, уголовное законодательство использует понятия и термины из других отраслей права в том значении, в каком они используются в этих отраслях, однако вправе отступать от такого единообразного толкования и давать указанным понятиям и терминам собственное уголовно-правовое наполнение. Например, в связи с предметом хищения (п. 1 примечаний к ст. 158 УК РФ) в уголовном праве не в полном объеме применимо понятие имущества, данное в ст. 128 ГК РФ: данный признак состава преступления в сравнении с пониманием имущества в ст. 128 ГК РФ дополнительно ограничивается, как то общепризнанно, также вещным, экономическим и юридическим признаками. В контексте ст. 174, 174¹ УК РФ Верховный Суд РФ раскрыл расширительно понятие сделки в сравнении со ст. 153 ГК РФ, дополнив его действиями, направленными «на создание видимости возникновения или перехода гражданских прав и обязанностей» (п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 7 июля 2015 г. № 32 «О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем»).

Нормативные предписания, относящиеся к уголовно-правовым нормам, содержатся также в подзаконных нормативных правовых актах: указах Президента РФ, постановлениях Правительства РФ и актах федеральных органов исполнительной власти. Особым, по терминологии Конституционного Суда РФ, «уникальным нормативным правовым актом» и источником уголовного права является постановление Государственной Думы Федерального Собрания РФ об объявлении амнистии, выполняющее «функцию законодательного регулирования» в уголовно-правовой сфере (постановление Конституционного Суда РФ от 5 июля 2001 г. № 5-П).

Что касается вопроса о судебной практике как источнике уголовного права, то его формальное решение как в пользу признания ее таковым, так и нет, не влияет на неоспоримый факт существенной роли как постановлений Пленума Верховного Суда РФ, так и устоявшейся практики по отдельным категориям дел для уяснения содержания уголовно-правовых норм. При этом именно в судебной практике можно найти толкование признаков отдельных составов преступлений, разъяснение правил применения наказания, освобождения от уголовной ответственности и наказания и т.д.

§ 2. Система и структура уголовного закона

В соответствии с п. «о» ст. 71 Конституции РФ в исключительном ведении федеральных органов государственной власти находятся уголовное право и взаимосвязанные с последним вопросы амнистии и помилования. Из этого положения следует, что субъекты Российской Федерации и органы местного самоуправления не вправе принимать нормативные правовые акты, устанавливающие уголовную ответственность, а также регулирующие вопросы амнистии и помилования, а в случае принятия ими таких актов последние носят неконституционный характер.

Уголовный кодекс РФ делится на Общую и Особенную части, которые состоят из разделов (12) и глав (36), последовательно нумеруемых числами на основе римских и арабских цифр начиная с «I» и «1» соответственно. Низшей структурной единицей кодекса являются статьи, последовательно нумеруемые числами на основе арабских цифр начиная с «1». В случае добавления в УК РФ статьи (главы, раздела) она помещается после статьи (главы, раздела), посвященной наиболее смежному с вновь включаемыми положениями предмету регулирования, и обозначается номером этой статьи (главы, раздела) с добавлением верхнего индекса 1, 2 и т.д. (к примеру, ст. 215¹, 215² УК РФ). В случае исключения из УК РФ статьи (главы, раздела) нумерация остальных статей (глав, разделов) не меняется, если иное специально не оговорено законодателем. Широко сложившаяся практика написания добавленных статей кодекса как, например, ст. 215¹, 215² УК РФ не является вполне корректной, поскольку в официальных изданиях используются именно цифры в верхнем индексе.

Законодательная техника построения статей Общей части УК РФ не отличается в целом от построения статей законодательных источников прочих отраслей права. Каждая статья Общей части содержит одно или же несколько нормативных предписаний, являющихся компонентами гипотезы, диспозиции либо санкции той или иной уголовно-правовой нормы (см. § 3). В зависимости от числа взаимосвязанных нормативных предписаний, включенных в одну статью, последняя может делиться на части, последовательно обозначаемые числами на основе арабских цифр начиная с «1». В случае добавления в статью новой части она помещается после части, содержащей наиболее сходное с вновь включаемым нормативное предписание. При этом добавление новой части либо влечет последовательную перенумерацию частей статьи, либо новая часть обозначается номером части, после которой она вставляется, с добавлением верхнего индекса 1, 2 и т.д. (к примеру, ч. 21 ст. 37, ч. 61, 62 ст. 88 УК РФ). В ряде случаев (к примеру, в ст. 44, ч. 1 ст. 58 УК РФ) законодатель прибегает к перечислению сходных по природе нормативных предписаний, разделяя части статьи (статью) на более мелкие структурные единицы – пункты, последовательно обозначаемые буквами русского алфавита начиная с «а» (за исключением букв «ё» и «й»). При исключении из статьи части статьи или пункта нумерация остальных частей (пунктов) не меняется, если иное специально не оговорено законодателем (к примеру, из ст. 65 УК РФ исключена ч. 2, а из ст. 44 УК РФ – п. «ж», однако при этом нумерация (обозначение) остальных частей (пунктов) законодателем не изменены).

В отличие от Общей части уголовного закона статьи Особенной части имеют своеобразную структуру. Это предопределяется характером содержащихся в них нормативных предписаний, непосредственно входящих в содержание запретительной уголовно-правовой нормы. (Из всех статей Особенной части исключение в затронутом отношении представляют только ст. 331 УК РФ, определяющая общие условия ответственности за преступления против военной службы, и примечания к статьям Особенной части, содержащие специфические нормативные предписания.)

Структурно статьи Особенной части состоят либо из единого положения, не обозначаемого ни цифрой, ни буквой (например, ст. 149, 218 УК РФ), либо подразделяются на части, последовательно обозначаемые числами на основе арабских цифр начиная с «1» (например, ст. 107, 163 УК РФ). Такие части либо предусматривают основной и квалифицированный составы одного и того же преступления (например, ст. 111, 213 УК РФ), либо содержат два и более самостоятельных состава преступления (например, ст. 157, 184, 195, 212 УК РФ). В случае добавления в статью новой части вновь включаемая часть помещается после части, по отношению к которой она будет содержать квалифицированный состав преступления. При этом добавление новой части влечет перенумерацию частей статьи либо новой части присваивается номер предшествующей части с верхним индексом. В ряде случаев в частях статей структурно выделяются пункты, последовательно обозначаемые буквами русского алфавита начиная с «а» (за исключением букв «ё» и «й»), которыми описываются альтернативно предусмотренные признаки основного или квалифицированного состава преступления (например, ч. 2 ст. 127¹, ч. 1 ст. 256 УК РФ). В случае добавления в часть статьи нового пункта он помещается после пункта с наиболее схожим признаком состава преступления, и либо все пункты части статьи в новой редакции получают новое последовательное буквенное обозначение, либо новому пункту присваивается буквенное обозначение предшествующего пункта с верхним индексом. При исключении из статьи части статьи или пункта нумерация остальных частей (пунктов) не меняется, если иное специально не оговорено законодателем (к примеру, из ст. 123 УК РФ исключена ч. 2, а из ч. 2 ст. 211 УК РФ – п. «б», однако при этом нумерация (обозначение) остальных частей (пунктов) законодателем не изменены).

К некоторым статьям Особенной части законодателем добавлены примечания, которые либо раскрывают понятия, содержащиеся в статье (к примеру, примечания к ст. 117, 158 УК РФ), либо предусматривают особое обстоятельство, исключающее уголовную ответственность (к примеру, примечания к ст. 122, 151 УК РФ), либо содержат негативно сформулированный признак состава преступления, предусмотренного данной статьей (к примеру, примечания к ст. 316, 322 УК РФ), либо формулируют особое основание освобождения от уголовной ответственности (к примеру, примечания к ст. 126, 210 УК РФ), либо посвящены иным вопросам уголовно-правового регулирования (к примеру, примечание к ст. 231 УК РФ). Если в примечания к статье входит несколько нормативных предписаний, то они последовательно обозначаются арабскими цифрами начиная с «1» (к примеру, примечания к ст. 127¹, 285 УК РФ), и именуются как «пункт 1 примечаний к статье…», «пункт 2 примечаний к статье…» и т.д.)

Содержательно статьи (части статьи) Особенной части делятся на два элемента, традиционно именуемые диспозицией и санкцией. Не следует смешивать диспозицию и санкцию статьи Особенной части УК РФ с диспозицией и санкцией уголовно-правовой нормы. Исторически сложившаяся двойственность терминологии в уголовном праве требует четкого различения указанных понятий.

Под диспозицией статьи Особенной части следует понимать первый по порядку следования элемент статьи (части статьи), описывающий ряд признаков деяния, образующего конкретный состав преступления, запрещение совершать которое предусматривается уголовно-правовой нормой. Диспозиция статьи Особенной части начинается с первых слов текста статьи (части статьи) и оканчивается на тире «–», завершающем абзац текста статьи (части статьи).

Диспозиция статьи Особенной части содержит описание ряда признаков конкретного состава преступления; как следствие, с точки зрения техники уголовного закона только диспозиция статьи Особенной части может делиться на пункты.

В зависимости от способа описания законодателем объективной стороны конкретного состава преступления выделяются диспозиции простые, описательные, бланкетные и ссылочные.

В простой диспозиции дается только наименование преступного деяния без подробного раскрытия объективной стороны образуемого им преступления и признаков иных элементов состава преступления. Такие диспозиции, например, имеют ст. 126, 221 УК РФ.

В описательной диспозиции полно раскрывается объективная сторона конкретного преступления как с частичным указанием признаков иных элементов состава преступления (например, ст. 196, 284 УК РФ), так и без такового (например, ст. 148, 291 УК РФ).

Бланкетная диспозиция описывает действие (бездействие) как признак объективной стороны конкретного состава преступления через указание на нарушение таким действием (бездействием) тех или иных специальных правил, установленных в других отраслях права законодательными и подзаконными нормативными правовыми актами. При этом признаки иных элементов состава преступления могут частично определяться (например, ст. 181, 236 УК РФ), а могут и не определяться (например, ст. 215, 217 УК РФ).

Ссылочная диспозиция формулирует признаки объективной стороны конкретного состава преступления посредством указания в отрицательной форме на признаки иных составов преступлений, т. е. требуя их отсутствия (ст. 112, 116, 117, 179 УК РФ). Ссылочные диспозиции в «чистом» виде в уголовном законе не встречаются и всегда комбинируются с описательными (ст. 112, 116, 117, 179 УК РФ) либо бланкетными (ст. 268 УК РФ) диспозициями. Точно так же в уголовном законе встречаются сочетания описательно-бланкетных диспозиций (например, ст. 191, 247 УК РФ); иногда такие диспозиции именуются комбинированными (или смешанными).

Под санкцией статьи Особенной части следует понимать второй по порядку следования элемент статьи (части статьи), начиная со слова «наказывается («-ются») и до конца статьи (части статьи). В санкции статьи Особенной части частично описывается санкция за совершение деяния, образующего конкретный состав преступления, запрещение совершать которое предусматривается уголовно-правовой нормой. Частичность описания обусловливается тем, что для воссоздания полной санкции за совершение деяния, образующего конкретный состав преступления, следует всегда обращаться к тем или иным нормативным предписаниям Общей части.

Санкции статей Особенной части можно классифицировать по различным основаниям.

В зависимости от количества предусмотренных санкцией основных видов наказания выделяются санкции единичные, т. е. содержащие только один вид основного наказания (к примеру, ч. 1 ст. 105, ч. 3 ст. 313 УК РФ), и альтернативные, т. е. содержащие два и более видов основного наказания (к примеру, ч. 2 ст. 105, ч. 1 ст. 158 УК РФ).

По предусмотренности в дополнение к основному виду наказания дополнительного вида наказания выделяются санкции простые, т. е. не содержащие дополнительного вида наказания (к примеру, ст. 276, ч. 4 ст. 296 УК РФ), и кумулятивные, т. е. содержащие его. Кумулятивные санкции, в свою очередь, могут быть поделены на две разновидности: кумулятивно-обязательные (предусматривающие обязанность суда по назначению в дополнение к основному виду наказания дополнительного вида наказания; к примеру, ст. 277 УК РФ) и кумулятивно-факультативные (предоставляющие суду право по назначению в дополнение к основному виду наказания дополнительного вида наказания; к примеру, ч. 3 ст. 159, ч. 3 ст. 293 УК РФ).

В зависимости от мерности предусмотренного вида наказания выделяются санкции относительно-определенные, т. е. предусматривающие возможность назначения соответствующего вида наказания от и до конкретного предела в виде его срока или размера, и абсолютно-определенные, т. е. предусматривающие назначение соответствующего вида наказания точно определенным сроком или размером. В действующем УК РФ санкции всех статей Особенной части, где предусматриваются мерные виды наказаний, являются относительно-определенными.

Весьма часто в статьях Особенной части сочетаются приведенные разновидности санкций: так, она может быть альтернативной и вместе с тем кумулятивной (к примеру, ч. 1 ст. 199, ч. 1 ст. 222 УК РФ) и т.д.

§ 3. Структура уголовно-правовой нормы

Специфика метода правового регулирования, присущего уголовному праву, предопределяет то, что подавляющее большинство уголовно-правовых норм есть нормы-запреты. Более того, последние составляют ядро уголовного права, с ними связаны и с ними соподчинены все иные нормативные предписания уголовно-правового характера. Соответственно, вопрос о структуре уголовно-правовой нормы – это прежде всего и преимущественно вопрос о структуре запретительной уголовно-правовой нормы.

Классическое трехэлементное понимание правовой нормы как единства гипотезы, диспозиции и санкции, утвердившееся в теории права, до сих пор не нашло полного признания в доктрине уголовного права, где начиная с XIX в. уголовно-правовую норму весьма часто рассматривают как состоящую не из трех, а всего лишь из двух элементов. Так, в советской и постсоветской литературе мнение о двухэлементной структуре уголовно-правовой нормы (или, по меньшей мере, о двухэлементной структуре, где в одном элементе сливаются сразу два) получило широкое распространение.

Тем не менее, понимание запретительной уголовно-правовой нормы как нормы, где один из элементов исключен либо же где два элемента неразрывно слиты в один, вряд ли приемлемо. Уголовно-правовая норма есть разновидность правовой нормы, и ей как и другим разновидностям последней в равной мере присущи гипотеза «если» (т. е. условия применения правила поведения), диспозиция «то» (т. е. само правило поведения) и санкция «иначе» (т. е. те неблагоприятные последствия, которые наступают за неисполнение правила поведения). И точно так же уголовно-правовую норму, как и любую другую правовую норму, можно анализировать только через категорию логической правовой нормы, мысленно воссоздаваемой из целого ряда нормативных предписаний различных источников и не сводимой к единственной статье закона (в данном случае – к статье Особенной части УК РФ).

Структурно-содержательно запретительная уголовно-правовая норма может быть представлена в следующем виде. Гипотезой нормы (условием применения правила поведения) будет служить указание на факт совершения лицом, подпадающим под временные и пространственные рамки действия данного уголовного закона, деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного таким законом: «если ты совершаешь преступление – убийство, кражу, шпионаж и т.д. – …». Логическим путем гипотеза нормы может быть выведена из ст. 8 УК РФ, где указывается, что основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления.

Диспозицией нормы (самим правилом поведения) будет запрет совершать такое деяние: «… то преступление – убийство, кражу, шпионаж и т.д. – совершать нельзя …». Логическим путем диспозиция нормы может быть выведена из ч. 1 ст. 14 УК РФ, где указывается на запрещенность определенных видов поведения уголовным законом.

Санкцией нормы (неблагоприятными последствиями, которые наступают за неисполнение правила поведения) будет указание на возможные виды наказаний и их размеры, следующие за совершением запрещенного деяния: «… иначе ты будешь подвергнут тому-то и (или) тому-то». Логическим путем санкция нормы может быть выведена из статьи (части статьи) Особенной части и положений Общей части УК РФ.

Понимаемая таким образом, запретительная уголовно-правовая норма приобретает качественное своеобразие, оставаясь, вместе с тем, «классической» правовой нормой.

Что касается соотношения диспозиции и санкции статьи Особенной части УК РФ с диспозицией и санкцией запретительной уголовно-правовой нормы, то здесь нужно отметить следующее.

Диспозиция запретительной уголовно-правовой нормы устанавливает запрет совершать деяние, которое содержит признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом (ст. 8, ч. 1 ст. 14 УК РФ). Диспозиция статьи Особенной части содержит ряд (при этом далеко не полный) признаков состава преступления. Описывая (хотя бы простым именованием) объективную сторону конкретного состава преступления, диспозиция статьи может не содержать признаков иных элементов состава преступления, для уяснения которых следует обращаться к статьям Общей части УК РФ. Более того, нельзя даже сказать, что диспозиция уголовно-правовой нормы и диспозиция статьи Особенной части находятся в отношениях целое-часть: по сути, это понятия из разных плоскостей – логики уголовно-правовой нормы (запрета совершать что-то) и ее содержания (этого что-то).

Напротив, санкция уголовно-правовой нормы и санкция статьи Особенной части находятся в отношениях целое-часть, где санкция статьи Особенной части с добавлением соответствующих нормативных предписаний статей Общей части (т. е. ст. 46–51, 53–57, 59, 60–72 УК РФ и др.) образуют в неразрывном единстве санкцию уголовно-правовой нормы.

§ 4. Толкование уголовного закона

Задача толкования уголовного закона заключается в выяснении того, какая законодательная мысль (т. е. то, что хотел сказать законодатель) вылилась в данной форме (т. е. в данном законе), или в воспроизведении тех представлений и понятий, которые связывал с данной нормой ее создатель. При этом раскрытие смысла закона не должно фактически влечь изменение его содержания, так как это вправе делать только законодатель.

Толкование, понимаемое как сама по себе мыслительная деятельность, имеет, во-первых, свой источник и, во-вторых, свои приемы.

Сообразно этому в зависимости от источника, т. е. субъекта, от которого исходит толкование, и определяемой природой источника юридической силы толкования выделяются три вида последнего.

Легальное толкование означает общеобязательное толкование, даваемое либо самим законодателем (аутентическое толкование), либо органом, специально уполномоченным на то законом (легальное толкование в узком смысле слова). Вопрос о легальном толковании закона в российской правовой системе нашел свое разрешение в постановлении Конституционного Суда РФ от 17 ноября 1997 г. № 17–П. Согласно указанному постановлению, аутентическое толкование закона по действующей Конституции РФ предполагает принятие нового федерального закона, т. е. является несуществующим явлением, поскольку закон не может считаться толкованием закона. В равной мере (исходя из указанного постановления) в российской правовой системе не существует и легального толкования в узком смысле слова, поскольку Конституцией РФ ни один орган государственной власти правом такого толкования не наделен. Таким образом, легального толкования на настоящий момент в отечественной правовой действительности не существует.

Источниками судебного толкования могут быть Конституционный Суд РФ и суды общей юрисдикции.

Решения Конституционного Суда РФ, оценивающие конкретное положение уголовного закона с точки зрения его соответствия Конституции РФ (в данном случае речь идет о толковании уголовного закона без признания его несоответствующим Конституции РФ, поскольку последнее означает отмену уголовно-правовой нормы, а не ее толкование), выявляют в ряде случаев «конституционно-правовой смысл» такого положения, который является общеобязательным и исключает любое иное его истолкование в правоприменительной практике. Например, из постановления Конституционного Суда РФ от 27 мая 2003 г. № 9-П следует, что ст. 199 УК РФ может считаться конституционной лишь постольку, поскольку, во-первых, ею предусматривается ответственность только за умышленное деяние, совершенное, во-вторых, с целью избежать уплаты налога в нарушение установленных налоговым законодательством правил и не связанное, в-третьих, с использованием не противоречащих закону механизмов уменьшения налоговых платежей. Ни одна из приведенных характеристик состава преступления, предусмотренного ст. 199 УК РФ, в указанной статье прямо не содержится и может быть выявлена только путем толкования, осуществленного в данном случае Конституционным Судом РФ.

Суды общей юрисдикции толкуют уголовный закон в двух формах: во-первых, при рассмотрении конкретного уголовного дела (толкование inter partes) и, во-вторых, в форме постановлений Пленума Верховного Суда РФ (толкование erga omnes).

Что касается первой разновидности толкования, то оно дается судом любой процессуальной инстанции при рассмотрении конкретного уголовного дела. При этом указания суда вышестоящей инстанции (в том числе по-иному истолковывающие закон, чем то сделано судом нижестоящей инстанции) обязательны для исполнения при дальнейшем рассмотрении дела судом нижестоящей инстанции (ч. 6 ст. 401¹⁶, ч. 2 ст. 412¹² УПК РФ).

В постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, принимаемых по материалам обобщения общероссийской судебной практики, разъясняются ключевые понятия уголовного закона и даются рекомендации по разрешению сложных проблем квалификации преступлений и назначения наказания. Вопрос об их юридической силе остается дискуссионным и разрешается на основе ст. 126 Конституции РФ и п. 1 ч. 3 ст. 5 Федерального конституционного закона от 5 февраля 2014 г. № 3-ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации», где применительно к постановлениям Пленума термин «руководящие» опущен; согласно же ч. 1 ст. 120 Конституции РФ, судьи независимы и подчиняются только Конституции РФ и федеральному закону. Фактически постановления Пленума Верховного Суда РФ являются обязательными для нижестоящих судов, и расхождения в толковании уголовного закона с постановлениями Пленума Верховного Суда РФ влекут отмену (изменение) приговоров вышестоящими судебными инстанциями.

Последний вид толкования по субъекту – доктринальное толкование – дается специалистами в области уголовного права. Будучи необязательным, оно черпает свою силу в разумности, обоснованности и авторитете автора толкования.

Что касается выделяемого в теории права обыденного толкования, то для уголовного права оно не имеет никакого значения: будучи правильным, оно совпадает с принятым практикой правоприменения толкованием, а будучи неправильным, образует не имеющую уголовно-правового значения юридическую ошибку.

По приемам толкования различают толкование грамматическое, систематическое и историческое.

Грамматическое толкование представляет собой использование для уяснения смысла закона действующих правил лексики, орфографии, морфологии, синтаксиса и пунктуации русского языка. Данный прием толкования является лучшим средством уяснения подлинной мысли законодателя. Примером грамматического толкования может служить понимание употребления разделительного союза «или» между словосочетаниями «без регистрации» и «без лицензии» в тексте ч. 1 ст. 171 УК РФ: использование именно его означает, что данный состав преступления является составом с альтернативно указанными действиями, тогда как использование соединительного союза «и» свидетельствовало бы о составе с двумя обязательными действиями. Вместе с тем грамматические приемы приемлемы только при буквальном толковании закона, поскольку и расширительное, и ограничительное толкование отходят от «буквы» закона, обращаясь к его «духу». К примеру, бессмысленно буквально, грамматически истолковывать множественное число потерпевших в ч. 1 ст. 144 УК РФ, поскольку мысль законодателя вполне очевидно допускала в указанной статье (а также многих иных) и потерпевшего в единичном числе.

При систематическом толковании происходит обращение к нормам других отраслей права либо к другим статьям УК РФ для уяснения смысла тех или иных положений. Так, понятия, употребленные в ст. 195 УК РФ, требуют знания законодательства о несостоятельности (банкротстве) и гражданского законодательства в целом, а термин «дети» в ст. 154 УК РФ предполагает обращение к п. 2 ст. 124 СК РФ. Схожим образом многие признаки подкупа работника контрактной службы, контрактного управляющего, члена комиссии по осуществлению закупок (ст. 200⁵ УК РФ) толкуются аналогично признакам получения (дачи) коммерческого подкупа или взятки и (ст. 204, 290–291 УК РФ). В ч. 3 ст. 162 УК РФ квалифицирующий признак «разбой, совершенный в крупном размере» следует понимать аналогично квалифицирующему признаку в п. «б» ч. 4 ст. 162 УК РФ, т. е. как «разбой, совершенный в целях завладения имуществом в крупном размере».

Историческое толкование предполагает обращение к социальным, экономическим, политическим и правовым условиям момента принятия нормы для уяснения вложенной в нее мысли законодателя, когда по истечении определенного периода времени такая мысль законодателя расходится с изменившимися условиями. Так, в ряде статей уголовного закона упоминается таможенная граница Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС (п. «а» ч. 1 ст. 104¹, ст. 200¹, 200², 226¹, 229¹ УК РФ). В настоящее время применимым понятием ввиду изменения международно-правового регулирования является «таможенная граница Евразийского экономического союза» (п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 апреля 2017 г. № 12 «О судебной практике по делам о контрабанде»).

Толкование, понимаемое как результат мыслительной деятельности, имеет три возможных исхода.

Буквальным толкование уголовно-правового положения будет тогда, когда смысл, вложенный в итоге толкования в закон, не будет расходиться с его текстом.

Ограничительное (рестриктивное) толкование предполагает изложение мысли законодателя более узко по сравнению с ее словесным оформлением. К примеру, в ч. 2 ст. 35 УК РФ предусмотрено, что преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления. Буквальное толкование этого положения позволяет заключить, что группа лиц по предварительному сговору имеет место и тогда, когда в совершении преступления участвует один исполнитель и один и более пособник (подстрекатель, организатор). Однако в судебной практике (с учетом ранее сформировавшихся подходов) ч. 2 ст. 35 УК РФ толкуется ограничительно, и для констатации группы лиц по предварительному сговору требуется не просто два и более лица, а два и более соисполнителя. Примером ограничительного толкования может считаться и п. 1 примечаний к ст. 158 УК РФ, где фразу «в статьях настоящего Кодекса» следует понимать как «в статьях настоящей главы», поскольку понятие «хищение», данное в указанном примечании, неприменимо к понятиям «хищение», содержащимся в ст. 221, 226, 229 УК РФ.

Распространительное (экстенсивное) толкование предполагает изложение мысли законодателя более широко по сравнению с ее словесным оформлением. Так, в ст. 201 УК РФ в понятие «злоупотребление полномочиями» включается и превышение полномочий, хотя в ст. 285 и 286 УК РФ они разведены по двум разным составам преступлений.

Общий принцип разрешения многозначности возможного толкования закона – принцип in dubio pro reo, сводящийся к выбору наиболее мягкого, благоприятного для обвиняемого варианта толкования. Этот принцип применим только при решении вопроса о наличии или же отсутствии в деянии признаков состава преступления; при решении же вопроса о квалификации преступных действий соответствующий принцип сводится к способствованию воплощению в жизнь задач уголовного закона (ч. 1 ст. 2 УК РФ).

Основная литература по теме

1. Бибик О. Н. Источники уголовного права Российской Федерации. СПб., 2006.

2. Есаков Г. А., Русинова В. Н., Богуш Г. И. Международные преступления: модель имплементации в российское уголовное законодательство. М., 2017.

3. Ображиев К. В. Система формальных (юридических) источников российского уголовного права. М., 2015.

4. Пудовочкин Ю. Е., Пирвагидов С. С. Понятие, принципы и источники уголовного права: сравнительно-правовой анализ законодательства России и стран Содружества Независимых Государств. СПб., 2003.

5. Шаргородский М. Д. Уголовный закон. М., 1948.

Глава 3. ДЕЙСТВИЕ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА ВО ВРЕМЕНИ И ПРОСТРАНСТВЕ. ЭКСТРАДИЦИЯ

Действию уголовного закона во времени была посвящена единственная статья Уголовного уложения 1903 г., ст. 14. В соответствии с этой нормой при усилении к моменту рассмотрения дела в суде наказуемости деяния, ранее признававшегося преступлением, наказание подлежало смягчению в соответствии со ст. 53. Этой же нормой предписывалось использовать самый мягкий срок давности, устраняющий наказуемость деяния, в случае его изменения по сравнению с моментом совершения преступления как в бóльшую, так и в меньшую сторону. Лаконичность Уложения объяснялась тем, что как общее правило было принято придание силы закону, действующему к моменту рассмотрения дела в суде, и только в виде исключения – закону времени совершения преступления. Общее правило применения действующего закона было практически обусловлено тем, что Уложение 1903 г. в основном смягчало наказуемость и устраняло преступность деяний; что касается обратной силы более строгого закона, то закон, устанавливающий ответственность, ее не имел на основании ст. 1 Уложения; закон, усиливающий наказуемость, применялся к ранее совершенному деянию с той лишь оговоркой, что в силу ст. 14 и 53 Уложения наказание подлежало смягчению. Иными словами, Уложение в целом следовало современной модели действия уголовного закона во времени с той лишь оговоркой, что «квалификация» деяния всегда осуществлялась по закону, действующему на момент рассмотрения дела в суде, тогда как в настоящее время при рассмотрении дела в суде можно ссылаться и на редакцию отмененного закона.

Что касается действия закона в пространстве, то если у Фейербаха в начале XIX в. еще явно прослеживается исключительная персональная-территориальная юрисдикционная привязка с допущением экстратерриториальной ответственности только на основе принципа гражданства, то с течением времени вопросам экстратерриториальности в науке уделяется все большее внимание (что, впрочем, следует здесь за законодательством). В курсе Н. С. Таганцева этим вопросам уделяется уже свыше 20 страниц. Уголовное уложение 1903 г. в качестве отправного устанавливало принцип территориальности (ст. 4); изъятия из него были связаны с внеземельностью (дипломатическим иммунитетом и рядом иных частных случаев), законодательством особого рода (инородческие племена, особое законодательство, выделяемое по предмету) и территорией Великого Княжества Финляндского, где действовало к тому моменту собственное уголовное законодательство (ст. 5). Статья 6 Уложения ограничивала принцип гражданства только ситуациями внеземельности российских подданных в иностранном государстве; ст. 7–8, однако, расширяли принцип гражданства для некоторых стран до всех преступлений по особым причинам. Однако ст. 9 допускала уголовную наказуемость российских подданных на основе принципа гражданства за любые тяжкие преступление и проступки либо за проступки, но в случаях, специально оговоренных в международных соглашениях. Этой же нормой закреплялся реальный принцип в отношении тяжких преступлений и проступков и принцип универсальной юрисдикции. При этом ст. 10 Уложения предполагала двойную криминальность деяния (за некоторыми изъятиями в ст. 11) в связи с принципами гражданства, реальным и универсальным и запрещала повторное привлечение к ответственности. Статья 13 Уложения допускала выдачу иностранцев.

УК РСФСР 1922 г. признавал территориальный принцип (ст. 1, включая оговорку о дипломатическом иммунитете), принцип гражданства (ст. 2) и ограниченно реальный принцип (ст. 3). Специальных постановлений о действии уголовного закона о времени кодекс не содержал, кроме ст. 23 («Уголовный Кодекс применяется по отношению ко всем деяниям, не рассмотренным судом до введения его в действие»).

УК РСФСР 1926 г. закрепил территориальный принцип и принцип гражданства; внимание в кодексе было уделено также правилам ответственности граждан союзных республик (ст. 2–5). В Постановлении ВЦИК от 22 ноября 1926 г. «О введении в действие Уголовного Кодекса РСФСР редакции 1926 года» допускалась обратная сила декриминализирующего или смягчающего наказание уголовного закона (ст. 3).

УК РСФСР 1960 г. территориальный принцип (ст. 4, включая оговорку о дипломатическом иммунитете); ст. 5 признавался принцип гражданства и универсальный принцип. Статья 6 кодекса о действии закона во времени в целом соответствует положениям, отраженным в действующем уголовном законе. В 1996 г. (еще в период действия этого кодекса) ст. 5 была изменена в направлении ее согласования с будущей ст. 12 УК РФ.

За период действия норм УК РФ о действии уголовного закона во времени и пространстве наиболее существенные изменения были внесены только в ст. 12 в 2006 г. (устранение требования двойной криминальности деяния для задействования принципа гражданства, уточнение оснований применения реального принципа) и в 2016 г. (расширение оснований для задействования универсального принципа).

§ 1. Действие уголовного закона во времени

Квалификация деяния как преступления предполагает установление уголовного закона, действовавшего во время и на месте совершения соответствующего деяния, и выяснение возможности применения данного уголовного закона при рассмотрении уголовного дела в суде. В связи со временем совершения преступления вопрос, что очевидно, осложняется тем, что уголовный закон, действовавший на момент совершения преступления, к моменту рассмотрения дела в суде может измениться или, как другой пример, преступление настолько растянуто во времени, что за период его совершения сменилось несколько редакций уголовного закона (например, таковы преступления, ответственность за которые предусмотрена ст. 157, 328 УК РФ).

В соответствии с ч. 2 ст. 9 УК РФ временем совершения преступления признается время совершения общественно опасного действия (бездействия) независимо от времени наступления последствий. Это означает, что временем совершения преступления является момент совершения последнего из системы волевых физических актов, образующих действие как признак объективной стороны преступления: например, момент нанесения последнего смертельного удара при убийстве (ст. 105 УК РФ), момент взятия имущества с места его нахождения при краже (ст. 158 УК РФ) и т. п. В случае с уголовно наказуемым бездействием временем совершения преступления является момент нарушения лицом возложенной на него обязанности действовать.

В сложных преступлениях (главы 4, 11 учебника) время совершения преступления определяется по специальным правилам. Так, в преступлении с двумя обязательными действиями время совершения преступления следует определять по моменту совершения последнего из таких действий. Например, в изнасиловании (ст. 131 УК РФ) время совершения преступления будет определяться по моменту начала полового сношения, а не по моменту применения насилия (угрозы его применения).

Время совершения длящегося преступления следует определять по моменту либо прекращения совершения преступления самим лицом, либо его пресечения правоохранительными органами, либо истечения правовой обязанности лица действовать, неисполнение которой образует данное длящееся преступление. Так, временем совершения предусмотренного ч. 1 ст. 222 УК РФ преступления, выразившегося в незаконном хранении огнестрельного оружия, будет либо момент уничтожения оружия или избавления от него иным способом, либо момент изъятия оружия правоохранительными органами. Для примера определения времени совершения преступления по моменту истечения правовой обязанности лица действовать можно привести освобождение от обязанностей руководителя предприятия, учреждения или организации в составе преступления, предусмотренном ст. 145¹ УК РФ.

Время совершения продолжаемого преступления следует определять по моменту совершения последнего из ряда тождественных преступных действий, направленных к общей цели и составляющих в своей совокупности единое преступление. Так, временем совершения продолжаемого хищения чужого имущества в крупном размере будет момент совершения последнего действия по хищению.

Время совершения преступления для любого из соучастников должно определяться по моменту реального совершения преступления исполнителем, т. е. по общим правилам установления времени совершения преступления (однако в науке уголовного права отстаивается и иная позиция, согласно которой время совершения преступления для соучастника следует определять по времени совершения им его собственных действий). В случае неудавшегося соучастия (ч. 5 ст. 34 УК РФ) временем совершения преступления для соучастника признается время совершения им действий, не приведших к склонению другого лица к совершению преступления.

Время совершения неоконченного преступления следует определять при приготовлении по моменту совершения последнего из приготовительных действий, а при покушении – по моменту совершения последнего из действий, непосредственно направленных на совершение преступления.

Следует подчеркнуть, что время совершения преступления (ч. 2 ст. 9 УК РФ) не следует смешивать с признанием преступления оконченным (ч. 1 ст. 29 УК РФ). Время совершения преступления необходимо для правильного установления уголовного закона, подлежащего применению, тогда как признание преступления оконченным необходимо для правильной квалификации преступления по такому уголовному закону как оконченного либо же неоконченного. При этом время совершения преступления и момент признания преступления оконченным часто не совпадают: так, в длящихся преступлениях время совершения преступления отстоит дальше от момента признания преступления оконченным (длящееся преступление юридически окончено с момента нарушения лицом обязанности действовать соответствующим образом и, используя широко сложившийся оборот описания такой ситуации, оно длится на стадии оконченного преступления вплоть до своего фактического окончания, которое и будет признано временем совершения преступления). В преступлениях же с материальным составом и составах реальной опасности, наоборот, момент признания преступления оконченным отстоит дальше от времени совершения преступления.

После установления времени совершения преступления следует определить то, какой уголовный закон подлежит применению к совершенному деянию. В ч. 1 ст. 9 и ст. 10 УК РФ закреплены следующие принципы действия уголовного закона во времени: перспективный принцип, принцип обратной силы и принцип «переживания».

В соответствии с перспективным принципом действия уголовного закона во времени уголовный закон распространяет свое действие на преступления, совершенные после его вступления в силу. Иными словами, по общему правилу, совершенное лицом деяние оценивается по тому уголовному закону, который действовал во время совершения преступления, определенное по приведенным ранее правилам.

Порядок вступления в силу федеральных законов определяется Федеральным законом от 14 июня 1994 г. № 5-ФЗ «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов и актов палат Федерального Собрания». Федеральные законы подлежат официальному опубликованию в течение семи дней после дня их подписания Президентом РФ. Официальным опубликованием федерального закона считается день первой публикации его полного текста в «Парламентской газете», «Российской газете», «Собрании законодательства Российской Федерации» или на Официальном интернет-портале правовой информации. Практика последних лет показывает, что, по общему правилу, быстрее всего федеральные законы публикуются именно на Официальном интернет-портале правовой информации.

Федеральные законы вступают в силу одновременно на всей территории Российской Федерации по истечении десяти дней после дня их официального опубликования, если самими законами не установлен другой порядок вступления их в силу. Иной порядок предполагает или вступление федерального закона в силу со дня его официального опубликования, или более позднее, чем десятидневная отсрочка, вступление закона в силу. Одновременность вступления закона в силу на всей территории Российской Федерации однако не исключает того, что в крайне редких случаях объективной невозможности поступления текста закона в удаленный населенный пункт России (отсутствие почтовой связи, Интернета и т. п.) ухудшающий положение лица уголовный закон будет считаться вступающим в силу в такой местности с момента появления объективной возможности с ним ознакомиться (это правило было сформулировано еще в дореволюционном уголовном праве и впоследствии подтверждено в судебной практике советского периода; оно основывается на придании здесь уголовно-правового значения юридической ошибке незнания уголовного закона).

Уголовный закон действует вплоть до его отмены в целом или частично новым законом, либо до признания соответствующих его положений неконституционными на основе решения Конституционного Суда РФ, либо до замены отдельных его положений их новой редакцией, либо до истечения срока действия закона. Последняя ситуация встречается крайне редко, и в действующем УК РФ только ч. 3 ст. 76¹ УК РФ имеет ограниченный срок действия, будучи связана с установленным Федеральным законом от 8 июня 2015 г. № 140-ФЗ «О добровольном декларировании физическими лицами активов и счетов (вкладов) в банках и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» предельным сроком для подачи соответствующей декларации, по истечении которого применить ч. 3 ст. 76¹ УК РФ будет уже невозможно, хотя сама по себе часть статьи останется в уголовном законе как своего рода «мертвая» норма.

Вопрос о том, какой уголовный закон – действующий либо же утративший силу – подлежит применению в ситуации, когда преступление было совершено в период, когда старый (утративший силу) закон действовал, но утратил силу к моменту рассмотрения дела в суде, разрешается на основе принципа обратной силы и принципа «переживания» уголовного закона.

Оба этих принципа имеют конституционное происхождение. В соответствии со ст. 54 Конституции РФ «закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет» (ч. 1); «никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением. Если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон» (ч. 2). В УК РФ они отражены в ч. 1 ст. 10.

В соответствии с принципом «переживания» уголовного закона (ультраактивное действие) утративший силу к моменту рассмотрения дела в суде любой инстанции уголовный закон, во время действия которого было совершено преступление, должен быть применен (несмотря на утрату им силы), если новый (действующий) уголовный закон устанавливает преступность деяния, усиливает наказание или иным образом ухудшает положение лица, совершившего преступление.

Противоположностью этого принципа является принцип обратной силы (ретроактивное действие), в соответствии с которым новый (действующий) уголовный закон должен быть применен в суде любой инстанции к преступлению, совершенному до его вступления в силу (т. е. в период действия старого, отмененного уголовного закона), если новый уголовный закон устраняет преступность деяния, смягчает наказание или иным образом улучшает положение лица, совершившего преступление.

Следует обратить внимание, что обратная сила уголовного закона имеет свои временные пределы: новый уголовный закон подлежит применению только к лицу, еще не осужденному за совершенное преступление, либо к осужденному лицу при условии, что уголовно-правовые последствия осуждения еще не утратили своего юридического значения (т. е. к лицу, отбывающему наказание либо отбывшему наказание, но имеющему непогашенную или неснятую судимость). Так, если лицо отбыло наказание, но имеет судимость за совершенное преступление, новый уголовный закон, смягчающий наказание, неприменим к лицу, поскольку наказание уже отбыто, однако может повлиять на срок погашения судимости в соответствии со ст. 86 УК РФ, если новым законом, например, смягчается категория преступления, что влечет уменьшение срока погашения судимости.

При решении вопроса о том, имеет ли уголовный закон обратную силу, необходимо иметь в виду следующие ситуации, возникающие в судебной практике.

В частности, законом, устраняющим преступность деяния, может считаться только закон, объявляющий о декриминализации этого деяния по существу, т. е. об исключении его из УК РФ и об отмене уголовной ответственности и наказания за его совершение. Закон, содержательно изменяющий диспозиции статей Особенной части УК РФ без декриминализации по существу деяния, законом, устраняющим преступность деяния, считаться не может. В частности, исключение в 2011 г. из уголовного закона ст. 188 УК РФ об уголовной ответственности за контрабанду повлекло декриминализацию только деяний, предусмотренных ч. 1 ст. 188 УК РФ, тогда как деяния лиц, осужденных по ч. 2 этой статьи, стали квалифицироваться по ст. 226¹ и 229¹ УК РФ и не были декриминализированы.

Декриминализация деяния может быть также частичной, например, путем исключения из уголовного закона квалифицирующего признака, повышения размерного значения для крупного ущерба (размера); в этом случае также применимо правило обратной силы.

Преступность деяния может устраняться не только путем непосредственного внесения изменений в уголовный закон, но и путем отмены норм иных отраслей права, к которым отсылали бланкетные диспозиции уголовного закона. К примеру, согласно п. 17 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 ноября 2004 г. № 23 «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве», исключение к моменту рассмотрения дела в суде из перечня видов деятельности, осуществление которых разрешено только на основании лицензии, того вида деятельности, которым ранее занималось лицо, означает отсутствие в его действиях состава преступления, предусмотренного ст. 171 УК РФ. Другой пример: изменение правил дорожного движения, вследствие которого то или иное их нарушение перестает считаться таковым, должно рассматриваться как частично устраняющее преступность деяния, предусмотренного ст. 264 УК РФ, и, соответственно, должно иметь обратную силу (т. е. распространяться на лиц, осужденных по ст. 264 УК РФ за нарушение правил дорожного движения в этой их отмененной части).

Крайне редко возникает в практике ситуация так называемого «промежуточного» уголовного закона, когда после совершения лицом деяния уголовный закон изменился два и более раза (соответственно, редакции закона, действовавшие между редакциями времени совершения преступления и времени вынесения приговора, признаются «промежуточными»). Сложившаяся практика предполагает игнорирование таких «промежуточных» редакций и ориентирует на сравнение в смысле ст. 10 УК РФ только редакций времени совершения преступления и времени вынесения приговора. Исключением из этого правила является только случай, когда деяние, ранее являвшееся преступлением, перестало быть таковым (или был исключен соответствующий квалифицирующий признак), а потом это решение было пересмотрено законодателем в сторону «восстановления» уголовной ответственности. В такой ситуации лицо, совершившее деяние в период действия совсем старого уголовного закона, не подлежит уголовной ответственности несмотря на восстановление в последующем уголовной ответственности (например, в 2011 г. была декриминализирована клевета (ст. 129 УК РФ), а в 2012 г. уголовная ответственность за клевету была восстановлена (ст. 128¹ УК РФ): лиц, в действиях которых имеются признаки клеветы в редакции до 2011 г., привлечь к ответственности по закону 2012 г. невозможно, поскольку имел место период времени, когда их действия были полностью некриминальны).

В аспекте наказуемости совершенного преступления при решении вопроса о том, имеет ли уголовный закон обратную силу, возможно множество вариантов. Так, если верхний предел санкции статьи Особенной части УК РФ остается без изменений, однако повышается ее нижний предел, то новый уголовный закон применению не подлежит как более строгий. Снижение верхнего предела санкции статьи Особенной части с одновременным повышением ее нижнего предела смягчает наказание и потому новый закон имеет обратную силу. Изменение наказуемости возможно и за счет изменения положений Общей части УК РФ о пределах наказания, круге лиц, к которым может применяться тот или иной вид наказания, порядке назначения наказания за отдельное преступление или по совокупности преступлений (приговоров).

В соответствие с ч. 2 ст. 10 УК РФ если новый уголовный закон смягчает наказание за деяние, которое отбывается лицом, то это наказание подлежит сокращению в пределах, предусмотренных новым законом. В 2006 г. Конституционный Суд РФ решил, что ч. 2 ст. 10 УК РФ предполагает именно пропорциональное новому уголовному закону смягчение ранее назначенного наказания (постановление Конституционного Суда РФ от 20 апреля 2006 г. № 4-П по делу о проверке конституционности ч. 2 ст. 10 Уголовного кодекса Российской Федерации, ч. 2 ст. 3 Федерального закона «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации», Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» и ряда положений УПК РФ, касающихся порядка приведения судебных решений в соответствие с новым уголовным законом, устраняющим или смягчающим ответственность за преступление, в связи с жалобами граждан А. К. Айжанова, Ю. Н. Александрова и других). Это означает, что снижение в новом уголовном законе верхнего предела соответствующего вида наказания, который назначен осужденному, должно повлечь за собой соответствующее (хотя и необязательно пропорциональное) уменьшение срока или размера назначенного лицу наказания. К примеру, если старый уголовный закон предусматривал за совершение определенного преступления наказание в виде лишения свободы на срок от пяти до 12 лет, а новый закон предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от четырех до 10 лет, то наказание в виде л

...