Криптовалюта как средство платежа

Частноправовой и налоговый аспекты

Монография

Под общей редакцией
доктора юридических наук, профессора
М. А. Егоровой

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 336

ББК 65.26

К82

Под общей редакцией доктора юридических наук, профессора, начальника Управления международного сотрудничества Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), профессора кафедры конкурентного права, сопрезидента Международного союза юристов и экономистов (Франция) М. А. Егоровой.

Рецензенты:

Ястребов О. А., доктор юридических наук, доктор экономических наук, профессор, ректор Российского университета дружбы народов (РУДН), заведующий кафедрой административного и финансового права;

Толстопятенко Г. П., доктор юридических наук, профессор, первый проректор Московского государственного института международных отношений МИД Российской Федерации (МГИМО)..

Коллективная монография посвящена рассмотрению частноправовых и публично-правовых вопросов регулирования выпуска, хранения, обмена, покупки и продажи криптовалюты. В исследовании показаны ключевые аспекты правового регулирования криптовалют в разных юрисдикциях; определено содержание механизма их правового регулирования; приведены предложения в части изменения отечественного законодательства по регулированию майнинга и рынка криптовалют, а также выявлены особенности правового, экономического и технического содержания майнинга криптовалют. В работе проанализирован мировой опыт правового регулирования цифровых продуктов, в том числе криптовалюты, на базе технологии распределенного реестра – блокчейна.

Законодательство приведено по состоянию на 15 июля 2021 г.

Монография предназначена для преподавателей, научных и практических работников, работников органов государственной власти, юристов, адвокатов, судей, студентов, магистрантов, аспирантов и докторантов, а также для всех, кто интересуется проблемами современного права.

УДК 336

ББК 65.26

© Коллектив авторов, 2022

© ООО «Проспект», 2022

АВТОРСКИЙ КОЛЛЕКТИВ

Егорова Мария Александровна – доктор юридических наук, профессор, начальник Управления международного сотрудничества Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), профессор кафедры конкурентного права, заместитель председателя исполнительного комитета и председатель комиссии по совершенствованию антимонопольного законодательства Московского отделения Ассоциации юристов России, сопрезидент Международного союза юристов и экономистов (Франция), член Международного комитета цифровой экономики (БРИКС) (введение, 1.1.1 совместно с В. С. Белых, С. Б. Решетниковой, 1.1.2 совместно с В. С. Белых, С. Б. Решетниковой, 1.1.4 совместно с А. В. Белицкой, 1.2.1 совместно с В. С. Белых, 1.2.2 совместно с В. С. Белых, С. Б. Решетниковой, 1.2.4, 1.2.5, 2.1.1 совместно с О. В. Кожевиной, 2.2.6, заключение).

Ючинсон Кристоф Самуэль – старший преподаватель Департамента правового регулирования Финансового университета при Правительстве Российской Федерации (2.1.4).

Ефимова Людмила Георгиевна – доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой банковского права Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА) (2.2.4).

Белицкая Анна Викторовна – доктор юридических наук, профессор кафедры предпринимательского права юридического факультета Мос­ковского государственного университета имени М. В. Ломоносова (1.1.4 совместно с М. А. Егоровой, 1.2.3, 2.2.5, § 3.1).

Белых Владимир Сергеевич – доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой предпринимательского права Уральского государственного юридического университета (УрГЮУ), Заслуженный деятель науки Российской Федерации (1.1.1 совместно с М. А. Егоровой, С.Б. Решетниковой, 1.1.2 совместно с М. А. Егоровой, С.Б. Решетниковой, 1.2.1 совместно с М. А. Егоровой, 1.2.2 совместно с М. А. Егоровой, С.Б. Решетниковой, 2.2.3).

Кожевина Ольга Владимировна – доктор экономических наук, профессор МГТУ им Н. Э. Баумана, заведующий кафедрой цифровых технологий и бизнес-аналитики Алтайского государственного университета (2.1.1 совместно с М. А. Егоровой, 2.2.7, § 3.3 совместно с И. А. Цинделиани, П. В. Самолысовым).

Решетникова Стефания Борисовна – магистрант кафедры конкурентного права Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА) (1.1.1 совместно с М. А. Егоровой, В.С. Белых, 1.1.2 совместно с М. А. Егоровой, В.С. Белых, 1.2.2 совместно с М. А. Егоровой, В.С. Белых).

Самолысов Павел Валерьевич – кандидат педагогических наук, доцент, доцент кафедры организации финансово-экономического, материально-технического и медицинского обеспечения Академии управления МВД России (2.2.2, § 3.3 совместно с И. А. Цинделиани, О. В. Кожевиной).

Цинделиани Имеда Анатольевич – кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой финансового права Российского го-сударственного университета правосудия (1.1.3, § 3.2, § 3.3 совместно с О. В. Кожевиной, П. В. Самолысовым).

ВВЕДЕНИЕ

Новые виды общественных отношений объективно появляются в связи с глобальным мировым научно-техническим развитием. Информационные технологии проникают во все сферы общественных отношений, трансформируя процессы и процедуры, что обуславливает необходимость согласования и гармонизации правового регулирования, формирования цифрового права в целом. В монографии рассматриваются вопросы законодательного регулирования цифровых продуктов на базе технологии распределенного реестра — блокчейна. В частности, большое внимание уделено правовому регулированию выпуска, хранения, обмена, покупки и продажи криптовалюты. Исследование базируется на современной научной методологии, включающей доктринальный метод, системный подход и правовую кибернетику, анализ законодательства и компаративистский подход, юридическую статистику, правовое прогнозирование. Новизной является разработка на основе систематизации зарубежного опыта относительно универсальных подходов к правовому регулированию майнинга и рынка криптовалют. Выявлены конкретные проблемы каждого сектора деятельности по выпуску и использованию криптовалют, а также основные риски. К результатам исследования можно отнести выявление ключевых аспектов правового регулирования криптовалют в разных юрисдикциях; определение содержания механизма их правового регулирования; предложения в части изменения отечественного законодательства по регулированию майнинга и рынка криптовалют. Обозначено содержание цифрового права как новой формирующейся подотрасли.

К результатам исследования относятся: выявление ключевых аспектов правового регулирования криптовалют в разных юрисдикциях; определение содержания механизма их правового регулирования; предложения в части изменения отечественного законодательства по регулированию майнинга и рынка криптовалют. Выявлены особенности правового, экономического и технического содержания майнинга криптовалют.

Исследован правовой режим майнинга и хранения криптовалют в виртуальном пространстве, их обращения и использования в виде средства платежа, возможность обмена, обналичивания на рубли и/или иностранные валюты в рамках законодательства и действующих стандартов ПОД/ФТ в сфере реализации финансовых мер по борьбе с отмыванием денег. Научно обосновано, что майнинг является предпринимательской деятельностью с элементами инвестирования, в связи с этим деятельность по майнингу должна быть зарегистрирована в качестве индивидуального предпринимателя или юридического лица. Высказано предположение о целесообразности разработки механизма правового регулирования майнинга, с использованием норм технического права.

Рассмотрен вопрос правового регулирования ICO (Initial Сoin Оffering). Обнаружено, что правовое регулирование ICO в ряде стран приводится в соответствие с уже существующим правовым регулированием финансовых инструментов или платежных услуг, а механизм ICO концептуально схож с выпуском облигаций, венчурным инвестированием или краудфандингом.

Изучена проблема хранения криптовалюты, защиты активов криптоинвесторов, криптобезопасности цифровых кошельков, а также дана правовая оценка функционирования цифровых технологических платформ. Обобщена зарубежная практика правового регулирования деятельности криптовалютных бирж, правового регулирования деятельности провайдеров криптокошельков и идентификации, ведения реестров участников криптовалютного рынка.

Выявлены преимущества и недостатки выпуска цифровых валют центральных (национальных) банков (CBDC, Central Bank Digital Currency), правовые и финансовые риски эмиссии CBDC для российской платежной системы. Систематизированы зарубежные инструменты регулирования CBDC в странах, которые наиболее активно внедряют проекты по их выпуску.

Обоснована важность дальнейшего совершенствования российского законодательства в целях создания регуляторных условий цивилизованного оборота цифровых активов и развития цифровых прав.

В заключении исследования сформулированы выводы о необходимости законодательной основы функционирования цифрового рынка, в том числе криптовалютного бизнеса. Это принципиально важно для полноценной рыночной интеграции в глобальное экономическое пространство, а также формирования рамочного единообразия цифрового права на уровне разных юрисдикций.

С наилучшими пожеланиями,
начальник Управления международного сотрудничества Университета
имени О. Е. Кутафина (МГЮА), профессор кафедры конкурентного права,
сопрезидент Международного союза юристов и экономистов (Франция),
член Российского совета по международным делам (РСМД),
доктор юридических наук, профессор
М. А. Егорова

Глава 1. КРИПТОВАЛЮТА В СИСТЕМЕ СРЕДСТВ ПЛАТЕЖА

§ 1.1. Правовая природа криптовалюты, частноправовые проблемы регулирования

1.1.1. Правовая природа криптовалюты, частноправовые проблемы регулирования (Егорова М. А., Белых С. В., Решетникова С. Б.)

В целях развития цифровой экономики в Российской Федерации распоряжением Правительства РФ от 28 июля 2017 г. № 1632-р утверждена Программа «Цифровая экономика Российской Федерации». Эффективная реализация данной программы невозможна в отсутствии комплексного преобразования как инфраструктурной среды, так и правового регулирования в отношении объектов цифровой экономики.

Особенно актуальным в связи с этим является вопрос правового регулирования криптовалюты, и в частности, определения сущности данного явления и его места в системе российского права.

Криптовалюта — революционное явление цифровой экономики, которое одновременно вызывает значительный интерес у частного сектора и серьезное беспокойство со стороны публичных структур. Криптовалюты открывают совершенно новые возможности для предпринимательской деятельности, инвестиций, но при этом являются идеальным инструментом для осуществления нелегальных операций, вплоть до легализации денежных средств, полученных преступным путем, и финансирования терроризма. Ключевыми характеристиками криптовалюты являются децентрализованность, анонимность, трансграничность. Именно за счет данных качеств это инновационное явление наряду с многочисленными возможностями несет определенные правовые проблемы и риски для юридических и физических лиц, которые используют биткоины, а также для безопасности государства в целом.

Сама идея создания децентрализованной системы платежей, в которой переводы могут осуществляться совершенно анонимно, была озвучена М. Фридманом еще в 1999 году. Со временем данная идея развивалась, и в наиболее проработанном виде она была воплощена в 2009 году, когда неизвестное лицо (группа лиц) под псевдонимом «Сатоши Накамото» представило миру такую криптовалюту как биткоин1.

Анализ понятия «биткоина» имеет существенное значение для изучения природы криптовалюты, поскольку биткоин — одна из самых первых и наиболее популярных, изученных криптовалют. Сам создатель биткоина, Сатоши Накамото, определял его как одноранговую платежную систему. По другому определению, разработанному Р. Гринбергом, биткоин — это цифровая, децентрализованная, частично анонимная валюта, не поддерживаемая правительством или каким-либо юридическим лицом, не подлежащая обмену на золото или биржевые товары, основанная на одноранговых сетях и криптографии2. Биткоин также определяется в литературе как одноранговая цифровая валюта с открытым исходным кодом3.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что с технической точки зрения биткоин — это определенная платежная система, обладающая некоторыми характеристиками, обусловливающими особенность данного явления. В то же время биткоин, по распространенному мнению, является цифровой децентрализованной валютой. Оба этих определения в равной степени могут по аналогии применяться и к иным криптовалютам, и к криптовалютам в целом.

В соотношении с определением криптовалюты необходимо рассмотреть и такое понятие как «токен», поскольку они тесно взаимосвязаны. В дальнейшем будет проанализировано, как данные понятия соотносят авторы российского законопроекта «О цифровых финансовых активах».

Некоторые авторы выделяют криптовалюты в широком и в узком смысле. В широком смысле под криптовалютой понимаются любые счетные единицы, учитывающиеся с помощью блокчейн-технологии. В узком смысле под криптовалютой понимаются только те счетные единицы, которые не удостоверяют никаких прав к эмитенту или прав на какие-либо объекты гражданских прав.

В то же время существуют счетные единицы, основная функция которых — идентификация управомоченных лиц. Такие счетные единицы называются токенами. В свою очередь токены могут быть пользовательскими, которые используются для запуска процессов по предоставлению обладателю токена возможности пользоваться программным обеспечением, а также обеспечивающими, которые удостоверяют права4.

Другой подход предполагает, что любые счетные единицы, учитывающиеся с помощью блокчейна, представляют собой токены, а криптовалюта — это токен в узком его смысле, то есть криптовалюта — это платежный токен.

Анализ указанных подходов позволяет вывести основное понимание сходства и различий данных явлений. По сути и токены, и криптовалюты создаются посредством блокчейна и имеют тождественную технологическую основу. Однако токены представляют собой более сложное по функционалу явление, чем криптовалюты, поскольку, в отличие от последних, они могут быть использованы не только в качестве фактического средства платежа, но и удостоверять, например, номинальные права, способствовать выпуску новых токенов. Поэтому можно сделать о том, что в самом общем виде токен представляет собой родовое понятие по отношению к криптовалюте, если исходить из понимания этих явлений как счетных единиц, создаваемых на основе блокчейна.

Следует вывести соотношение понятия биткоина и с иными ключевыми понятиями, например, такими как виртуальная валюта и цифровая валюта, которые достаточно часто используются для определения криптовалюты зарубежными авторами.

Цифровая валюта — наиболее общее понятие, под которым понимается особая форма валюты, существующая только в цифровом (электронном) выражении. Цифровая валюта нематериальна, операции с ней и ее хранение возможны только при наличии подключенных к сети Интернет или иной назначенной сети электронных кошельков. Цифровые валюты могут быть использованы для оплаты товаров и услуг, чаще всего на определенных интернет-порталах, в социальных сетях или на игровых сайтах.

Цифровые валюты по способу регулирования можно разделить на регулируемые цифровые валюты Центральных банков и виртуальную валюту.

Регулируемая цифровая валюта представляет собой цифровую валюту, регулируемую Центральным банком государства5. Пока данное понятие существует лишь концептуально, поскольку ряд стран, в числе которых Великобритания, Швеция и Уругвай, находятся на стадии планирования и обсуждения запуска цифровых версий своих фиатных денег.

В ЕС нет специализированного законодательства, регулирующего выпуск и использование цифровых валют. В октябре 2012 г. Европейский центральный банк подготовил и представил доклад о схемах цифровых валют, в котором была рассмотрена система биткоина и проведен краткий анализ легального статуса такой системы в рамках действующего европейского законодательства. Спорные вопросы затронули также и возможность включения цифровой валюты в объем понятия «электронные деньги», установленного в Директиве об электронных деньгах 2009/110/EC, и ее дальнейшее регулирование в рамках этого документа. Согласно директиве, электронные деньги — это сущность, хранящаяся на электронном устройстве, эмитируемая после получения денег в размере не меньше объема эмитируемой денежной стоимости. Электронные деньги принимаются в качестве платежного средства не только эмитентом, но и остальными компаниями. В докладе было отмечено, что термин «биткоин» имеет признаки 1-го и 3-го критериев отнесения того или иного объекта к электронным деньгам, однако 2-й критерий, являющийся наиболее значимым (критерий обеспеченности выпускаемых денег), для него не характерен. По мнению других экспертов, биткоин подпадает под регулирование Директивы о платежных услугах 2007/64/EC, но в докладе указывается, что положения данного документа не распространяются на деятельность и операции, связанные с биткоином6.

Большинство стран разработали определенные правовые рамки для цифровых валют, такие, как Директива 2009/110/EC Европейского парламента или ст. 4A Единообразного торгового кодекса США.

Под виртуальной валютой, как правило, понимаются нерегулируемые цифровые деньги, которые подлежат контролю со стороны своего разработчика, организации-учредителя или определенного сетевого протокола и принимаются к оплате в виртуальном мире. Виртуальные валюты могут быть конвертируемые (которые возможно обменять на фиатные деньги), и неконвертируемые (возможность обмена которых на фиатную валюту исключена, это, например, виртуальные деньги, использование которых ограничено рамками онлайн-игры); централизованные (у которых имеются центральный администратор, регулирующий выпуск валюты, обеспечивает централизованный платежный реестр и управомочен выводит валюту из обращения) и децентрализованную (центральный администратор отсутствует, реестр операций хранится распределенно).

Таким образом, криптовалюта — цифровая валюта, основанная на применении криптографии для создания и контроля новых единиц валюты и осуществления транзакций. Поскольку криптовалюта не подлежит централизованному регулированию, ее можно отнести к виртуальной валюте, либо, с учетом особенностей, выделить в отдельную разновидность цифровой валюты7.

Согласно рекомендациям Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (FATF), криптовалюты являются разновидностью виртуальных денег, а именно представляют собой децентрализованные, конвертируемые, распределенные, основанные на математических принципах пиринговые виртуальные валюты с открытым исходным кодом, у которых нет центрального администратора и отсутствует централизованный контроль или надзор8.

Согласно обзору Центрального банка Российской Федерации, криптовалюта — децентрализованная виртуальная валюта, основанная на математических алгоритмах и защищенная методами криптографии, выпуск которой осуществляется на основе распределенных реестров. Также Центральный банк поясняет, что распределенные реестры представляют собой систему распределенного хранения и одновременной обработки и обновления практически любой информации на разных носителях у всех участников. При этом блокчейн является одним из вариантов реализации сети распределенных реестров, в котором данные о совершенных транзакциях структурируются в виде последовательности связанных блоков транзакций9.

Совет Федерации Швейцарии также определил криптовалюту как виртуальную валюту, цифровое представление значения, которое обращается в Интернете, выполняет функции денег, то есть используется в качестве оплаты за реальные товары и услуги, однако нигде не принимается в качестве законного платежного средства10.

Таким образом, с учетом имеющихся позиций определим криптовалюту как виртуальную валюту, основанную на математических принципах, децентрализованную и конвертируемую, защищенную с помощью криптографических методов.

Все транзакции в сети с криптовалютами осуществляются с использованием криптографических ключей. Открытые криптографические ключи используются для создания криптовалюты и проверки адреса кошелька, на котором хранится криптовалюта. Закрытые ключи применяются для получения доступа к кошельку, на котором хранится криптовалюта, для осуществления перевода и для цифровой подписи транзакции. По общему правилу все транзакции с криптовалютами помещаются в блоки, которые связываются в единую последовательность — блокчейн, при этом в каждом новом блоке имеется ссылка на предыдущий. Данные о произведенных операциях, включая сведения о размерах перевода, адресах отправителя и получателя, фиксируется в блокчейне. Таким образом, необходимость в использовании посредников при осуществлении транзакций отпадает.

Добавление новых блоков происходит в процессе майнинга, который обеспечивают специальные субъекты — майнеры, осуществляющие запуск программ по решению ряда вычислительных задач, в результате которых происходит создание нового блока транзакций. За обеспечение майнинга майнеры получают вознаграждение, которое является некой составной частью общего объема новых монет, полученных в результате эмиссии, сопряженной с процессом майнинга.

В настоящее время криптовалюты активно принимаются к оплате, например, на PayPal, многих иных платформах, при этом объем транзакций биткоина, например, в определенный момент превысил транзакции Western Union. Со времени своего создания биткоин значительно вырос в цене, а его успех привел к появлению многих других криптовалют, таких как Ripple, Litecoin, Peercoin, Darkcoin и Dogecoin, которые основаны на протоколе биткоина, но имеют некоторые отличия, например, по стоимости производства, предназначению, скорости одобрения транзакции. Одни криптовалюты могут быть обменены на другие криптовалюты, ряд площадок позволяет приобретать криптовалюту в обмен на фиатную валюту.

В ряде стран обращение криптовалюты запрещено. К их числу относится Алжир, Боливия, Вьетнам, Египет, Ирак, Марокко, Непал, ОАЭ, Пакистан. Неявный запрет на криптовалюты действует в Бахрейне, Бангладеше, Китае, Колумбии, Доминиканской республике, Индонезии, Иране, Кувейте, Литве, Макао, Омане, Катаре, Саудовской Аравии, Тайване, Таиланде11.

В Европейском союзе криптовалюта была классифицирована Европейским центральным банком как конвертируемая, децентрализованная виртуальная валюта. Документа, который бы напрямую регулировал криптовалюту, пока нет, в связи с чем европейским банкам было рекомендовано воздерживаться от проведения операций с криптовалютами до установления их правового режима. Однако уже были предприняты попытки урегулирования отдельных вопросов в отношении криптовалют. Так, в 2017 г. в Директиву ЕС о борьбе с отмыванием денежных средств были внесены изменения, направленные на снижение риска использования криптовалюты в целях отмывания доходов, полученных преступным путем.

В Японии криптовалюты могут использоваться в качестве средства платежа, а деятельность площадок по покупке и продаже криптовалюты лицензируется.

В США единая концепция правового регулирования биткоина так и не была определена. Нью-Йоркский департамент финансовых услуг в 2014 г., обращаясь к теме криптовалют, использовал понятия «цифровая валюта» и «электронные деньги». В ряде штатов (Вашингтон, Нью-Йорк, Южная Каролина, Джорджия, Пенсильвания, Нью-Гэмпшир, Нью-Мексико) обращение криптовалюты разрешено, в остальных штатах данный вопрос не урегулирован. Таким образом, в США регулирование биткоина — прерогатива отдельных штатов. Штат Вашингтон был первым, объявившим, что цифровая валюта — это деньги, хотя пока не утвержденные и не признанные никаким правительством. В настоящее время в штате Вашингтон цифровая валюта определяется в качестве денег. Сегодня штат требует от компаний, желающих пересылать цифровые деньги резидентам данного штата, проверять наличие лицензии UMSA. Если лицензия нужна, то компания должна получить ее перед началом своей деятельности. В штате Нью-Йорк в минувшем году обсуждалась необходимость введения специальных бит-лицензий, цель которых — заставить биткоин-стартапы вести дополнительные документы по операциям. На прошедших слушаниях, посвященных вопросам регулирования цифровых валют, регуляторами была продемонстрирована открытая враждебность к биткоину.

В 2014 г. в Соединенных Штатах появились регулируемые деривативы на биткоин. Американской площадкой для обмена активами TeraExchange было заявлено о создании платформы для таких деривативов. На новой площадке надзор за операциями, связанными с обменом активами, осуществляется компанией TeraExchange совместно с CFTC (Комиссия по торговле товарными фьючерсами США), одобрившей создание данной платформы. Обеспечение возможности узнать индекс цен на биткоин и заключение своп-контрактов на данную цифровую валюту является результатом спроса на биткоин со стороны многих крупнейших торговых компаний, платежных систем, майнеров и иных компаний, работающих с криптовалютами. В связи с этим возникла острая необходимость в минимизации рисков. Благодаря платформе, созданной TeraExchange, клиенты получили возможность хеджировать свои позиции и пользоваться криптовалютой биткоин без каких-либо опасений12.

В Канаде криптовалюту разрешено использовать в целях оплаты товаров и услуг по правилам бартерных сделок, законным платежным средством они не признаются, а выступают. Канадское налоговое агентство характеризует криптовалюту как цифровой товар в целях налогообложения.

Ряд государств сформировали свое отношение к криптовалютам как к частным деньгам, средствам платежа. Такой подход выработался, например, в Великобритании, где законодательство о криптовалютах находится в процессе становления. В Германии криптовалюту (в частности, биткоин) также признали формой частных денег, облагаемой налогом в качестве капитала, а в соответствии с немецким законом о банковской деятельности биткоин признан расчетной единицей. В Испании в 2014 г. законодательно криптовалюта была отнесена к электронным средствам платежа применительно к игорному бизнесу, при этом было установлено, что операции с криптовалютами не облагаются налогом на добавленную стоимость. В Швейцарии криптовалюта находится на одном уровне с иностранными валютами и операции с криптовалютами не облагаются налогом на добавленную стоимость. При этом операции с криптовалютами попадают под регулирование законодательства о борьбе с отмыванием денежных средств, полученных преступных путем, а для ряда операций с криптовалютами действуют требования о получении лицензии для их осуществления. В Эстонии детальное правовое регулирование также отсутствует, а криптовалюта признается альтернативным средством платежа.

В некоторых государствах криптовалюта рассматривается в качестве активов / имущества. Например, в Израиле, в соответствии с проектом налоговой службы, криптовалюту предполагается рассматривать в качестве актива, подлежащего налогообложению. Как налогооблагаемое имущество рассматривает криптовалюту и Норвегия.

22 декабря 2017 г. Президентом Белоруссии А. Г. Лукашенко подписан Декрет «О развитии цифровой экономики», который разрешает использование криптовалют в целях покупки/продажи, майнинга. Введены требования по регистрации обменных площадок и криптовалютных обменников, являющихся резидентами Парка высоких технологий (особой экономической зоны со специальным налогово-правовым режимом), при соблюдении ими требований к минимальному объему капитала.

20 февраля 2018 г. Правительством Венесуэлы начался выпуск государственной криптовалюты — петро, которая, по словам Президента страны, обеспечены запасами нефти, бензина, золота и алмазов.

Можно сделать вывод о том, что по всему миру подход к определению природы и правового статуса криптовалюты кардинально различается: криптовалюты признаются деньгами, имуществом, они запрещаются полностью и, напротив, планируются к государственному выпуску. Определить, какой подход будет наиболее корректен для конкретного государства достаточно тяжело, и власти стараются найти компромисс в выборе регулирования с учетом всех преимуществ и недостатков криптовалюты.

Преимуществ у криптовалюты несколько. Как уже было ранее выявлено, при обозначении основных характеристик криптовалюты, они децентрализованы, а, следовательно, транзакции с ними чрезвычайно безопасные: для того, чтобы завладеть криптовалютой, злоумышленникам необходимо взломать не один сервер, а множество компьютеров. Данная система также делает невозможным блокирование транзакций со стороны государства или банков, благодаря чему абсолютное большинство транзакций успешно осуществляются. Трансграничные транзакции криптовалюты проходят мгновенно, в отличие от транзакций фиатной валюты. Еще одним преимуществом такой криптовалюты как биткоина, например, является то, что его инфляция абсолютно предсказуема: заявлено, что всего будет выпущен 21 млн биткоинов, причем в настоящий момент в обороте уже находится 16,5 млн биткоинов. Также еще одной особенностью криптовалюты является ее анонимность13.

Таким образом, криптовалюта представляет собой одноранговую, частную, анонимную и децентрализованную сеть, работающую независимо от банковской системы или правительства.

Принципы, на которых основана работа криптовалюты, создают объективно благоприятные предпосылки для целей электронной коммерции. Отсутствие необходимости в посредничестве финансовых институтов снижает стоимость транзакций и позволяет осуществлять микроплатежи. Создатель биткоина Сатоши Накамото отмечал, что система, основанная не на доверии, а на криптографии, позволяет участникам сделки осуществлять переводы напрямую, причем в силу вычислительной дороговизны отмены транзакций вероятность мошенничества со стороны продавца существенно снижается, а покупатели более защищены благодаря легкоосуществимым схемам условного депонирования14.

Использование криптовалюты в целях осуществления гражданско-правовых сделок, даже с учетом всех преимуществ, которые предоставляет ее использование, невозможно без определения ее правовой природы и внедрения соответствующего законодательного регулирования. Так что представляет собой криптовалюта?

На первый взгляд криптовалюту можно признать деньгами, так как она может быть использована для покупки или продажи товаров, для определения меры стоимости. В настоящее время, например, биткоин используется для оплаты товаров и услуг, однако ограниченное число магазинов по всему миру принимают биткоины к оплате. По своей сути небольшой процент всех транзакций биткоина являются оплатой за те или иные товары, большую часть транзакций биткоина составляют спекулятивные операции с ним. Затруднительно считать биткоин мерой стоимости — он чрезвычайно волатилен, и не является надежным средством сохранения стоимости.

Кроме того, с позиции российского регулирования эмиссию денежных средств (банкнот и монет) осуществляет Банк России. Эмиссия биткоина технически осуществляется посредством майнинга (от англ. «mining» — добыча полезных ископаемых). Лица, осуществляющие майнинг, используют вычислительные мощности компьютеров, добавляют в сеть новые блоки, в которых отражены данные о транзакциях. Таким образом создаются базы таких данных («блокчейн»), за расширение которых в результате майнинга выплачивается вознаграждение в виде криптовалюты.

Закономерен вопрос о том, кто же в таком случае с правовой точки зрения является эмитентом криптовалюты. В соответствии с Федеральным законом от 10 июля 2002 г. № 86 «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» Банк России является эмитентом выпускаемых им в обращение банкнот и монет, которые являются его безусловными обязательствами. Таким образом, в общем смысле данного слова, эмитент — это лицо, выпускающее деньги (банкноты и монеты).

По сути, «эмиссия» криптовалюты, на которую распространяется принцип децентрализации, осуществляется путем последовательного осуществления ряда алгоритмов, то есть автоматически, в результате работы аппаратно-программного комплекса. В таком случае лица, осуществляющие майнинг криптовалюты, не могут рассматриваться в качестве эмитентов, поскольку их функция при выпуске криптовалюты ограничивается лишь участием в отдельных процессах, но инициацией и запуском процесса эмиссии криптовалют они не занимаются. Таким образом, если теоретически определить субъекта, являющегося эмитентом криптовалюты — им можно было бы назвать создателя той или иной криптовалюты как основного инициатора ее выпуска. Однако пока говорить о применении понятия «эмиссия» наряду с иными понятиями, предусмотренными банковским законодательством Российской Федерации, не представляется возможным по отношению к криптовалютам.

Наиболее очевидная теория о том, что криптовалюта является деньгами — средством платежа, имеет как последователей, как и противников, о чем подробнее будет сказано во втором параграфе данной главы. В рамках настоящего параграфа следует рассмотреть иные позиции по определению природы криптовалюты.

Как пишет О. С. Беломытцева, «в мировом сообществе не наблюдается единства мнений о биткойне со стороны ни регуляторов, ни ведущих представителей экономической и юридической наук»15. По мнению П. Винья и М. Кэйси, биткоин следует рассматривать не только как валюту или процессинговую систему обработки платежей, но и как алгоритм децентрализации общественных отношений, поскольку ключевой фактор ее функционирования — это отсутствие централизованной системы регулирования. Обладатель Нобелевской премии по экономике 2013 г. профессор Р. Шиллер, считает биткоин лучшим примером «финансового пузыря», и признает, что «очень умная идея о шифровании, блокчейне и открытых реестрах оказывается настолько мощной, что даже правительства не могут ее остановить»16. Все эти высказывания в равной мере применимы как к биткоину, так и к криптовалютам в целом.

С. В. Савельев в своей фундаментальной монографии «Криптовалюты в системе гражданских прав» отмечает, что с точки зрения действующего российского законодательства криптовалюты можно рассматривать в качестве иного имущества. При этом они могут также стать валютной ценностью, в случае признания соответствующей криптовалюты в качестве законного платежного средства хотя бы одним иностранным государством. Криптовалюты не являются деньгами в юридическом смысле слова, что, однако, не означает возможность их квалификации в качестве денежных суррогатов при использовании их в качестве оплаты в гражданско-правовых договорах. Он подчеркивает, что квалификация криптовалют в качестве иного имущества не позволяет сама по себе решить вопросы, связанные с определением правовой природы соглашений, заключаемых в отношении их, также сохраняется неопределенность в части возможности отнесения криптовалюты к иному имуществу в принципе17.

Что касается не доктринального, а практического подхода к определению криптовалюты, то и здесь единой концепции не сложилось.

Так, например, голландский суд признал биткоин правом собственности. Гражданин подал иск требование в отношении майнинговой компании на 0,591 биткоина, обусловленные договорными обязательствами между сторонами. Амтердамский суд удовлетворил иск, решив, что биткоин отвечает всем необходимых критериям для признания его материальной ценностью и объектом права собственности. По мнению суда, биткоин представляет собой уникальную цифровую зашифрованную последовательность цифр и букв, которая хранится на компьютере правообладателя; биткоин передается путем отправки с одного электронного кошелька на другой автономного файла, обладающего определенной ценностью, тем самым, он отвечает всем необходимым критериям, для признания его материальной ценностью, подлежащей передаче истцу18.

Это решение может стать очень важным этапом для процесса регулирования криптовалют, поскольку оно создало прецедент для аналогичных вопросов о передаче биткоинов как объекта гражданских прав.

Тем не менее, Европейский суд справедливости придерживается совершенно иной позиции. В решении по делу 264/14 от 2 октября 2015 г. Суд постановил, что биткоин является виртуальной валютой, которая может быть обменена на традиционную валюту при обменных операциях, не отвечает характеристикам материальной ценности, и по своей цели может быть исключительно средством платежа.

«В первую очередь, следует признать, что виртуальная валюта «биткоин» с двунаправленным потоком, которая будет обмениваться на традиционные валюты в контексте обменных операций, не может быть охарактеризована как «материальная собственность» по смыслу статьи 14 НДС Директивы, учитывая, что, как заметил Генеральный адвокат в пункте 17 своего заключения, виртуальная валюта не имеет иной цели, кроме как быть средством платежа. […] Общепринято, что виртуальная валюта «биткойн» не является ни ценностью, предоставляющей право собственности, ни ценностью сопоставимого характера»19.

В ноябре 2018 г. в китайском городе Чанчжэн был удовлетворен иск в отношении компании, которая незаконно присвоила криптовалюту. Компания Х продала компанию Z компании Y за 550 тысяч юаней, и в соответствии с условиями сделки компания Y выплачивала 250 тысяч юаней непосредственно компании X, а оставшиеся 300 тысяч юаней должна была заплатить, используя прибыль, полученную от управления криптовалютой, переданной ей компанией W (с дальнейшим возвратом). Однако компания Y отказалась выплачивать вторую часть суммы сделки, в результате чего компании X и W подали на нее в суд. Ответчик отказался от исполнения обязательства, сообщив, что в соответствии с законом Китая, принятым правительством в 2017 году, любая практика, связанная с получением прибыли от операций с криптовалютами, запрещена.

Следовательно, договор, содержащий условия, касающиеся передачи прибыли от осуществления незаконной деятельности, является недействительным. Однако суды не приняли во внимание данный овод, указав, что договор был подписан обеими сторонами, которые явно выражали свое намерение исполнить обязательства по данному договору, следовательно, договор имеет юридическую силу. Ответчик же своими действиями не только выполнил обязательство по договору, но и нарушил основополагающий для гражданского права принцип добросовестности, в связи с чем суд решил удовлетворить требования истцов в полном объеме.

В сентябре 2016 года в отношении статуса криптовалюты высказался и российский суд. Суд по интеллектуальным правам решением от 7 сентября 2016 г. № СИП-368/2016 определил криптовалюту как пиринговую платежную систему (т. е. основанную на соединении сетей и обмене информацией о сетевых маршрутах согласно протоколу), использующую большей частью одноименную платежную единицу20.

Суды общей юрисдикции в своих актах определяют, что криптовалюта является денежным суррогатом, выпуск и оборот которой запрещен российским законодательством, и она незаконна, так как может использоваться в торговле наркотиками, оружием, поддельными документами и иной преступной деятельности21.

В России на правотворческом уровне идет активная работа над законодательным определением криптовалюты и ее правового статуса. Министерством финансов Российской Федерации был подготовлен законопроект «О цифровых финансовых активах»22. Данный законопроект, наряду с законопроектами «О цифровых правах»23 и «О системе распределенного национального майнинга»24 (впоследствии он был отклонен) были разработаны с целью закрепления в отечественном законодательстве базовых положений, выступающих основой для дальнейшего урегулирования рынка существующих в информационно-телекоммуникационной сети новых объектов экономических отношений, обеспечения условий для совершения и исполнения сделок в цифровой среде, в том числе сделок, позволяющих предоставлять массивы сведений (информацию). Эти новые объекты активно создаются и используются участниками информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе российскими и зарубежными физическими и юридическими лицами, однако на территории многих стран, и в том числе в Российской Федерации, отсутствует какое-либо правовое регулирование новых экономических правоотношений. В связи с этим участники гражданского оборота, приобретающие такие объекты, могут оказаться незащищенными, как и третьи лица, кредиторы, наследники названных участников.

Криптовалюта определяется согласно законопроекту «О цифровых финансовых активах» как вид цифрового финансового актива, создаваемый и учитываемый в распределенном реестре цифровых транзакций участниками этого реестра в соответствии с правилами ведения реестра цифровых транзакций. В свою очередь цифровой финансовый актив — имущество в электронной форме, созданное с использованием шифровальных (криптографических) средств. Права собственности на данное имущество удостоверяются путем внесения цифровых записей в реестр цифровых транзакций.

В связи с предложенными определениями возникает ряд вопросов, одним из главных в числе которых является вопрос правового режима цифровых активов как объектов гражданских прав? Распространяется ли на цифровые активы вещно-правовой режим? Является ли токен вещью или имущественным правом? Являются ли токены самостоятельным видом имущества (активом) или представляют собой лишь форму существования традиционных видов имущества, ответы на эти вопросы остаются открытыми.

Прежде всего, заметим, что использование в отношениях определенной технологии недостаточно для их обособления, поскольку в этом случае форма начинает определять содержание правовых институтов. В частности, подобное происходит с понятием «цифровой финансовый актив». Оно определяется как «имущество в электронной форме». Вместе с тем понятие «электронная форма» имеет собственное содержание. Сфера существования «цифровых финансовых активов» — цифровое пространство не может выступать критерием для выделения новых понятий в законодательстве25. Таким образом, необходимо сосредоточиться на исследовании содержания данных явлений.

Из системного толкования законопроекта становится очевидным, что цифровые финансовые активы не являются законным средством платежа. В то же время цифровые активы могут подлежать взаимообмену, а также могут быть обменены на друге имущество, рубли или иностранную валюту. Деятельность по созданию криптовалют и/или валидации с целью получения вознаграждения в виде криптовалюты — майнинг — в соответствии с законопроектом признается предпринимательской деятельностью.

Многие положения законопроекта на настоящее время вызывают сомнения с точки зрения их практической применимости. Так, например, представляется нецелесообразным говорить о цифровых финансовых активах как об имуществе, описывать возможность осуществления с ними операций в отсутствие положений в Гражданском кодексе, которыми бы цифровые активы признавались в качестве объекта гражданских прав в той или иной форме. Возможно, с учетом недавно внесенных в ГК РФ поправок, вводящих термин «цифровые права» в категорию иного имущества как объекта гражданских прав, цифровые финансовые активы будут законопроектом причислены к этому новому явлению. Используемое в проекте понятие «имущество в электронной форме» также недостаточно определенно и требует уточнения. Кроме того, в соответствии с Федеральным законом «О валютном регулировании и валютном контроле» купля-продажа валюты в Российской Федерации производится только через ВЭБ и уполномоченные банки, при этом оплата допускается только рублями или иностранной валютой. Очевидно, что положения законопроекта вступают в серьезные противоречия и с этим нормативным актом, следовательно, их необходимо должным образом преобразовать.

«Токен» в данном законопроекте представлен в качестве вида цифрового финансового актива, наряду с криптовалютой. В то же время такой подход как минимум некорректен: токен имеет множество назначений, которые не позволяют его определять в качестве исключительно имущества. Так, токены исполняют функцию средства вознаграждения, функцию привлечения инвестиций, могут выпускаться и в иных, нефинансовых целях. В то же время законопроектом выпуск токенов связывается исключительно с целью привлечения инвестиций, что значительно сужает фактическую и потенциальную сферу применения токенов, и тем самым не отвечает целям разработки и принятия законопроекта, поскольку целая совокупность отношений не подпадает под сферу правовой охраны и правового регулирования.

Таким образом, представляется, что имеющиеся в настоящий момент законопроекты имеют существенные недостатки, не позволяющие заложить эффективную нормативную базу для урегулирования новых экономических отношений. Более того, они во многом некорректно определяют те или иные явления, вопреки устоявшемуся их пониманию. Предложенные в законопроектах модели регулирования в полной мере не разрешают проблемы правового режима криптоактивов, их оборота на территории России и в международном пространстве.

Анализируя отечественные подходы к правовому регулированию рассматриваемых категорий, отметим, что в России предлагается альтернативное регулирование криптоиндустрии. Так, в проекте закона «О цифровых активах»26, под цифровыми активами предлагается понимать объекты гражданских прав, выраженные в виде записи в распределенной информационной системе при помощи программных и аппаратных средств обработки данных, не являющиеся законным средством платежа на территории Российской Федерации. Законопроектом предусматривается три вида цифровых активов: цифровые ценные бумаги, криптовалюты и цифровые знаки, со своими особенностями правового регулирования. Так, например, применимость к цифровым ценным бумагам законодательства о ценных бумагах решается в каждом конкретном случае и зависит от природы токенов, то есть при условии их соответствия признакам эмиссионных ценных бумаг, определенных в ст. 2 Федерального закона от 22 апреля 1996 г. № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг». Отдельный правовой режим предлагается ввести для криптовалют, используемых в качестве единицы учета, предмета купли-продажи, средства накопления и средства обмена на товары и услуги в отношениях с неопределенным кругом лиц. Цифровые активы, не подпадающие под понятие цифровых ценных бумаг и криптовалют, и выражающих имущественные и иные права владельца в рамках гражданско-правовых договоров с лицом, выпускающим цифровой знак, предлагается именовать цифровыми знаками. Это позволит ввести названный вид цифровых активов в гражданско-правовой оборот с гибкой системой регулирования. Права и обязанности лица, выпускающего цифровые знаки, и владельцев цифровых знаков должны будут определяться в рамках регулирования отдельных гражданско-правовых договоров. Заслуживает внимания и подход к разграничению компетенций организаторов торговли цифровыми финансовыми активами: организаторы торговли цифровыми ценными бумагами, деятельность которых регулируется в рамках законодательства об организованных торгах; организаторы торговли криптовалютой, которые действует на основании лицензии на осуществление деятельности по организации и проведению торговли криптовалютой, порядок выдачи которой определяется Банком России; организаторы торговли цифровыми знаками, оказывающие услуги по хранению и обращению цифровых знаков, в отношении которых предлагается установить «льготный режим».

В то же время, в марте 2019 г. в третьем чтении был принят законопроект «О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» — так называемый законопроект «О цифровых правах».

Данный закон создает внушительный фундамент для правового регулирования криптовалюты в ближайшем будущем. В Гражданский кодекс вводится понятия цифровых прав — имущественных и иных прав, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам.

Осуществление таких прав, распоряжение ими, обременение цифрового права и ограничение пользования им возможно только в информационной системе пользователя, без обращения к третьему лицу. При это обладателем цифрового права признается лицо, которое имеет право распоряжаться таким правом в соответствии с правилами информационной системы, либо в установленных законом случаях.

Интересно также то, что в соответствии с новой статьей ГК РФ, переход цифрового права не будет требовать согласия лица, которому это право принадлежит, что, судя по всему, обусловлено спецификой данного объекта.

Что относится к цифровым правам в законе не обозначено, перечень остается открытым. Следует отметить, что ранее законопроект включал в себя понятие цифровых денег, которое впоследствии было устранено, что в очередной раз доказывает, что законодатель еще не определился с природой этого института и на разработку законодательной базы регулирования криптовалют требуется еще больше времени.

Также возникает серьезный вопрос о том, что представляют собой правила информационной системы, когда они будут разработаны и будут ли внедрены в качестве нормативно-правового акта, либо же они будут техническим документом, определяющим порядок работы с информационной системой. До тех пор, пока данный вопрос решен не будет, говорить о полноценном введении цифровых прав в российскую правовую действительность не представляется возможным.

Таким образом, активная работа по разработке правового регулирования новых правоотношений в эпоху цифровой экономики продолжается на протяжении долгого периода времени и приносит первые результаты. И хотя в гражданское законодательство уже введена категория «цифровых прав», правовой режим криптовалюты все еще не определен. В то же время существует объективная необходимость урегулирования данного явления с позиций как публичного, так и частного права.Следует определить, может ли криптовалюта быть отнесена к объектам гражданских прав, каково ее место в системе данных объектов.

Под объектами гражданских прав (правоотношений) понимаются различные материальные (в том числе вещественные) и нематериальные (идеальные) блага либо процесс их создания, составляющие предмет деятельности субъектов гражданского права27. Также в юридической литературе встречается определение объектов гражданских прав (правоотношений) как благ, в связи с принадлежностью и (или) передачей которых у субъектов возникают права и обязанности28. Смысл категории объектов гражданских прав (правоотношений) заключается в установлении для них определенного гражданско-правового режима, т. е. возможности или невозможности совершения с ними определенных действий (сделок), влекущих известный юридический (гражданско-правовой) результат.

Законодательно (ст. 128 Гражданского кодекса Российской Федерации) установлен следующий перечень объектов гражданских прав: вещи, включая наличные деньги и документарные ценные бумаги, иное имущество, в том имущественные права: безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, цифровые права; результаты работ и оказания услуг; охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальная собственность); нематериальные блага.

С учетом данного перечня, содержащегося в ст. 128 Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ), попробуем рассмотреть различные варианты отнесения криптовалюты к отдельным объектам гражданских прав (правоотношений), а затем проанализируем возможность выделения криптовалюты в качестве обособленного, самостоятельного объекта гражданских прав.

При этом изначально установим, что криптовалюта, очевидно, не может быть рассмотрена в качестве таких объектов гражданских прав как действия (работы и услуги) либо также их результаты как вещественного, так и неовеществленного характера (в связи с отсутствием обязательственной составляющей в отношениях, связанных с созданием или использованием криптовалют), нематериальные объекты товарного характера — охраняемые законом результаты творческой деятельности и юридически приравненные к ним средства индивидуализации товаров и их производителей (в силу отсутствия творческого характера создания криптовалюты); а также нематериального блага (так как они тесно и неразрывно связаны с личностью, неотчуждаемы, находятся вне оборота и по поводу их возникают только абсолютные неимущественные отношения, что априори не соотносится с природой криптовалюты). Некоторые авторы также указывают на то, что криптовалюта по определению не может относиться к вещам, однако такая возможность все же будет рассмотрена ниже.

Упомянутая ранее ст. 128 ГК РФ устанавливает, что к объектам гражданских прав относятся вещи, включая наличные деньги и документарные ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права: безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, цифровые права. Таким образом описывается особая категория «имущества», отличающаяся по своей природе от указанных в статье далее категорий результатов работ и услуг, результатов интеллектуальной деятельности и нематериальных благ.

Имущество, исходя из положений ст. 128 ГК РФ, бывает телесным (это вещи, наличные деньги и документарные ценные бумаги) и бестелесным (безналичные деньги, бездокументарные ценные бумаги, цифровые права, — имущественные права), причем бестелесное имущество законом относится к категории «иного имущества». В силу того, что криптовалюта не является осязаемым, наличным объектом, отнести ее к категории телесного имущества — к вещам, наличным деньгам и документарным ценным бумагам — не представляется возможным. В некотором роде криптовалюты могли бы рассматриваться в качестве вещи только при условии создания некоторой правовой фикции, позволяющей признать нематериальный объект вещью (как, например, это происходит в отношении электрической энергии). Но рациональным данный выход назвать достаточно сложно.

В то же время можно поднять вопрос об отнесении криптовалюты к категории «иного имущества», бестелесного. К данной категории, в соответствии с законом относятся безналичные денежные средства (по сути являющиеся правами требованиями), бездокументарные ценные бумаги (представляющие собой особый способ фиксации прав) и цифровые права (отнесение к которым чего-либо спорно до разработки правил информационной системы).

Конституционный Суд РФ, при толковании ст. 128 ГК РФ, указал, что различиями в природе вещей и иного имущества (в частности, безналичных денежных средств) «предопределяются различия в правовом регулировании отношений по поводу таких материальных объектов гражданских прав, как вещи, и отношений, связанных с оборотом таких имеющих нематериальный характер объектов гражданских прав, как безналичные денежные средства». Данный вывод справедливо распространяется на правовой режим бездокументарных ценных бумаг, и, вероятно, может распространяться на правовой режим криптовалюты.

Подтверждение тезиса о том, что криптовалюта может рассматриваться в качестве иного объекта права, можно обнаружить при обращении к немецкой доктрине, которая признает криптовалюту «некодифицированным объектом права», подобно данным29. Такую терминологию возможно применить к криптовалюте по причине того, что она обладает имущественной ценностью, фактически может быть предметом относительных правоотношений, и лицо, которому принадлежит криптовалюта, может осуществлять над ней свою власть, пользоваться и распоряжаться ею, то есть, по сути, осуществлять сделки. Немецкая доктрина признает, что на криптовалюту можно обращать взыскание, а в некоторых установленных законом случаях криптовалюта может стать объектом деликтной отвественности.

В Германии проблему закрепления в законодательстве криптовалюты, с учетом ее спефицичной природы, предлагают решить по аналогии с тем, как в Германском гражданском кодексе установлен правовой режим животных (в параграфе 90 Кодекса): животные не признаются вещами, но в отношении них применяется вещно-правовой режим, если иное не предусмотрено законом. Если аналогичное регулирование установить в отношении криптовалюты, то будет решена проблем защиты криптовалюты как нематериального объекта, обладающего имущественной ценностью30.

Разумеется, идентичное решение невозможно для целей применения его в системе российского гражданского права. Однако данная позиция позволяет сделать вывод о том, что необходимости в закреплении криптовалюты как отдельного объекта гражданских прав нет, достаточно обеспечить соответствующий правовой режим, например, путем отнесения криптовалюты к иному имуществу, но при разработке иных регулирующих криптовалюту отношений учитывать некоторую специфику криптовалюты в качестве иного имущества.

Если обратиться к практике ЕСПЧ, то можно заключить, что понятием «имущество» (англ. property) в контексте ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод охватывается все, что обладает экономической ценностью для участников гражданского оборота и допускает переход от одного лица к другому31.

В практике российских судов также нашла свое отражение позиции, признающая корректность применения концепции «иного имущества» к криптовалюте. В частности, в решении по делу № А40-124668/2017 суд первой инстанции пришел к следующему: криптовалюта не относится к объектам гражданских прав, находится вне правового поля на территории Российской Федерации, исполнение сделок с криптовалютой, ее транзакции не обеспечиваются принудительной силой государства. Однако в апелляции данный тезис был полностью опровергнут: суд указал, что гражданское законодательство не содержит закрытый перечень объектов гражданских прав, также в нем отсутствует понятие «иное имущество», упомянутое в статье 128 ГК РФ, а с учетом современных экономических реалий и уровня развития информационных технологий допустимо максимально широкое его толкование. Кроме того, данным решением суда была признана экономическая ценность криптовалюты в качестве имущества должника, что свидетельствует о признании экономической ценности криптовалюты в общем32.

Департаментом экономического законодательства Министерства юстиции Российской Федерации был подготовлен ответ на обращение, который, как отмечено в ответе, пусть и не является официальным разъяснением законодательства, но однозначно выражает позицию органа исполнительной власти. Министерство юстиции обратило внимание, что криптовалюта не может быть рассмотрена в качестве безналичных денежных средств (так как безналичные расчеты предполагают право требования в отношении кредитной организации, а такие права отсутствуют у владельца криптовалюты), в качестве электронных денег (так как обладатель электронных денег имеет право требования к эмитенту, такие права также отсутствуют у владельца криптовалюты). Однако в то же время криптовалюта может быть квалифицирована как объект гражданских прав в качестве «иного имущества», так как она способна к обособлению и имеет имущественную ценность, признаваемую оборотом, а также может быть предметом обязательств и предметом защиты со стороны норм деликтного права33.

Аналогичную позицию высказало Правительство Российской Федерации в отзыве на законопроект № 424632-7 «О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации»34.

Далее рассмотрим иные варианты классификации криптовалюты. Как вариант криптовалюту можно рассматривать в качестве бездокументарной ценной бумаги. В соответствии с п. 1 ст. 142 ГК РФ бездокументарными ценными бумагами признаются обязательственные и иные права, которые закреплены в решении о выпуске или ином акте лица, выпустившего ценные бумаги в соответствии с требованиями закона, и осуществление и передача которых возможны только с соблюдением правил учета этих прав в соответствии со ст. 149 ГК РФ. Ответственными за исполнение по бездокументарной ценной бумаге лицами являются лицо, которое выпустило ценную бумагу, а также лица, которые предоставили обеспечение исполнения соответствующего обязательства, данные лица должны быть указаны в решении о выпуске ценной бумаге или в ином предусмотренном законом акте лица, выпустившего ценную бумагу. В соответствии с п. 2 ст. 142 ГК РФ ценной бумагой может быть признан только тот объект, который назван в таком качестве в законе или признан таковым в установленном законом порядке.

Данные положения Гражданского кодекса в действующей редакции не позволяют отнести криптовалюту к бездокументарным ценным бумагам по ряду оснований. Создание криптовалюты — специфичная процедура, не сопровождающаяся каким-либо документальным оформлением в виде решения о выпуске или иного акта. Следовательно, говорить о закреплении в каком-либо документе лиц, ответственных за исполнение, нельзя. Кроме того, передача криптовалюты от лица к лицу не влечет возникновения обязательственных прав. Также в российском законодательстве не имеется акта, которым бы криптовалюта была отнесена к бездокументарным ценным бумагам. Таким образом, уже по формальным основаниям криптовалюта не может быть отнесена к бездокументарным ценным бумагам.

В юридической литературе отнесение криптовалюты к бездокументарным ценным бумагам критикуется и по иным причинам. Так, Р. Янковский акцентирует внимание на том, что ценная бумага, в отличие от криптовалют, не может бесконечно делиться: существует некоторое минимальное количество, на которое можно разбить пакет ценных бумаг и которое невозможно подвергнуть дальнейшему делению, криптовалюта же может быть подвержена бесконечному делению. Кроме того, криптовалюту можно фактически уничтожить, в отличие от бездокументарной ценной бумаги35.

Рассмотрим криптовалюту в качестве валютной ценности. В соответствии со ст. 141 ГК РФ виды имущества, признаваемого валютными ценностями, определяются законом. Согласно Федеральному закону от 10 декабря 2003 г. № 173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле» валютными ценностями является иностранная валюта и внешние ценные бумаги. К иностранной валюте относятся банкноты и монеты, являющиеся законным средством наличного платежа на территории соответствующего иностранного государства, а также средства на банковских счетах и в банковских вкладах в денежных единицах иностранных государств и международных денежных или расчетных единицах.

Поскольку в мировой практике уже имеются перспективы признания криптовалюты законным средством платежа, теоретически возникает возможность отнесения в таком случае криптовалюты к валютным ценностям. Однако в данный момент ни в одной стране мира подобного подхода не сложилось, а некоторые информационные ресурсы в принципе отмечают, что криптовалюта никогда не будет признана законным средством платежа36.

Дефиниция иностранной валюты позволяет сделать вывод, что как только биткоин или какая-либо иная валюта будет признана законным платежным средством хотя бы в одной стране, то такая криптовалюта станет признаваться валютной ценностью и по российскому законодательству. Это уже заложено в действующем законодательстве о валютном регулировании и валютном контроле, и никаких дополнительных дозволений со стороны законодателя для этого не требуется.

К внешним ценным бумагам согласно Закону о валютном регулировании относятся все те ценные бумаги, которые не признаются внутренними. Тем самым под внешними ценными бумагами понимаются (1) эмиссионные ценные бумаги, которые не номинированы в российских рублях и выпуск которых не зарегистрирован на территории РФ, и (2) иные ценные бумаги, которые не удостоверяют право на получение валюты РФ и не выпущены на территории РФ. Интерес представляет именно вторая разновидность внешних ценных бумаг. Оба признака внешнего характера соответствующей бумаги применительно к биткоину присутствуют, однако все упирается в понятие ценной бумаги, которому, как отмечалось выше, криптовалюты не соответствуют.

Как следствие, криптовалюты пока не могут быть квалифицированы в качестве валютных ценностей, и соответствующие действия с ними не могут признаваться в качестве валютных операций.

Остановимся на тезисе о том, что криптовалюта является иным имуществом, в том числе с учетом принятых в марте 2019 г. поправок в Гражданский кодекс РФ, которыми к иному имуществу были отнесены «цифровые права». Поскольку пока не определено, что именно включают в себя цифровые права и как с ними соотносится криптовалюта, отождествлять эти два понятия не стоит, но следует предположить, что при указанной практике к иному имуществу можно будет отнести в будущем и криптовалюту.

Для этого по крайней мере необходимо внесение изменений в ст. 128 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей объекты гражданских прав с изложением ее в следующей редакции: «К объектам гражданских прав относятся вещи (включая наличные деньги и документарные ценные бумаги), иное имущество, в том числе имущественные права (включая безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, цифровые права, криптовалюту); результаты работ и оказание услуг; охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальная собственность); нематериальные блага». Кроме того, видится целесообразным включение в Гражданский кодекс Российской Федерации статьи, дающей четкое определение понятия криптовалюты.

1.1.2. Юридическая ответственность проведения операции с криптовалютой (Егорова М. А., Белых С. В., Решетникова С. Б.)

В правовом регулировании любых общественных отношений существенная роль отводится механизмам и гарантиям восстановления нарушенных прав и законных интересов, в связи с чем регулирование криптовалюты неразрывно связано с институтом гражданско-правовой ответственности.

Гражданско-правовая ответственность является видом юридической ответственности, имеющим свои особенности. Во-первых, поскольку гражданское право преимущественно регулирует имущественные отношения, гражданско-правовая ответственность также имеет имущественное содержание, а ее меры носят имущественный характер. Во-вторых, применение гражданско-правовых мер ответственности всегда влечет возложение на правонарушителя неблагоприятных, невыгодных имущественных последствий его поведения. В-третьих, санкции, применяемые к правонарушителю, взыскиваются в пользу потерпевшей стороны, что также является отличительной особенностью гражданско-правовой ответственности. В-четвертых, гражданско-правовая ответственность носит компенсационный характер, что проявляется в эквивалентном возмещении потерпевшему лицу понесенных им убытков.

Таким образом, гражданско-правовая ответственность — одна из форм государственного принуждения, состоящая во взыскании судом с правонарушителя в пользу потерпевшего имущественных санкций, перелагающих на правонарушителя невыгодные имущественные последствия его поведения и направленных на восстановление нарушенной имущественной сферы потерпевшего.

Мерами гражданско-правовой ответственности являются гражданско-правовые санкции — предусмотренные законом имущественные меры государственно-принудительного характера, применяемые судом к правонарушителю с целью компенсации имущественных потерь потерпевшего и возлагающие на правонарушителя неблагоприятные имущественные последствия правонарушения37. К мерам гражданско-правовой ответственности (санкциям) относятся прежде всего убытки и неустойки (в форме штрафов и пени).

Основанием для применения гражданско-правовой ответственности является правонарушение, предусмотренное законом или договором (например, ненадлежащее исполнение обязательств, причинение имущественного вреда), а также иные основания, прямо не предусмотренные законом или договором. В зависимости от оснований применения гражданско-правовой ответственности, она подразделяется на договорную и внедоговорную (деликтную).

Для возложения гражданско-правовой ответственности на конкретное лицо, по общему правилу необходимо установить наличие всех элементов состава гражданского правонарушения: противоправного характера деяния лица, совершившего правонарушение, либо наступления специально оговоренных законом или договором обстоятельств; вреда или убытков у потерпевшего лица; причинно-следственной связи между противоправным деянием и наступившими вредоносными последствиями; вины правонарушителя. Законом прямо предусмотрены случаи, когда для привлечения к гражданско-правовой ответственности отсутствует необходимость доказывания отдельных элементов состава правонарушения (например, наличие вины причинителя вреда не устанавливается при привлечении к ответственности за ущерб, нанесенный обладателем объектов повышенной опасности).

Применительно к правоотношениям, связанным с созданием и использованием криптовалют, наиболее очевидной является возможность привлечения к гражданско-правовой ответственности в результате нарушения договоров об оказании услуг по созданию и хранению электронных кошельков, а также проведению сделок по обмену биткоина.

Существует ряд интернет-ресурсов, предоставляющих подобные услуги. В зависимости от ряда предоставляемых услуг такие сервисы могут являться как исключительно онлайн-кошельками для биткоинов, так и своеобразной площадкой для проведения сделок с криптовалютой, в том числе с возможностью осуществления маржинальных сделок. При этом пользователи данных ресурсов для получения доступа к услугам заключают в большинстве случаев особые пользовательские соглашения, в которых в том числе прописаны имущественные санкции за ненадлежащее исполнение условий соглашений38. Таким образом, очевидно, что в тех случаях, когда правоотношения, связанные с теми или иными операциями с криптовалютами, являются предметами конкретных договоров, доказать все элементы состава, необходимые для установления факта совершения правонарушения и привлечения к гражданско-правовой ответственности, возможно при сложившемся правовом регулировании.

В то же время, когда договорное оформление тех или иных сделок по обмену криптовалютами отсутствует, возникает вопрос, каким образом будет доказываться факт правонарушения. В случае осуществления перевода денежных средств с помощью технологии блокчейн перевод проводится в виде занесения плательщиком в электронный распределенный регистр электронной записи о переводе получателю денежных средств и удостоверения сделанной записи в регистре электронной подписью. Однако, несмотря на наличие в законодательстве положений об электронной подписи, вряд ли какое-либо подтверждение в виде электронной записи в электронном реестре будут расценено судами в качестве доказательства в отсутствие норм, регулирующих отношения по созданию и использованию криптовалют. Таким образом, отсутствие в настоящее время правового регулирования криптовалют исключает возможность реализации правовых механизмов обеспечения исполнения обязательств. При ненадлежащем исполнении договора, по которому одна сторона передает другой стороне в обмен на определенное количество биткоинов тот или иной товар или услуги, пострадавшая сторона фактически лишена возможности в законном порядке восстановить свои нарушенные права или возместить причиненный ущерб. При этом очевидно, что фактически наличие гражданского правонарушения имеет место. При наличии норм, регламентирующих статус криптовалют и операций с ними, привлечение к гражданско-правовой ответственности в подобных случаях будет являться адекватной мерой.

К аналогичному выводу пришла и Федеральная служба по финансовому мониторингу, которая в своем письме также разъяснила, что «децентрализованность операций с криптовалютами влечет невозможность обжалования несанкционированной транзакции либо ее отмены», что также является негативным фактором при рассмотрении вопроса восстановления нарушенных прав сторон транзакции.

Кроме того, в соответствии с официальной позицией Банка России, биткоин и иные криптовалюты являются денежными суррогатами39. Согласно статье 27 Федерального закона «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)», выпуск на территории Российской Федерации денежных суррогатов запрещается. Таким образом, криптовалюты не могут быть использованы для установления цены договоры (которая зачастую выступает в качестве существенного условия контракта), что осложняет их использование в гражданско-правовых отношениях. Криптовалюты не контролируются и не обеспечиваются Банком России, несут высокие риски как при проведении операций с ними, так и при привлечении их в качестве источника финансирования, что в совокупности влечет невозможность защиты прав потребителей финансовых услуг, связанных с криптовалютой, в случае их нарушение. С учетом данных факторов Банк России считает преждевременным допуск криптовалют, а также любых финансовых инструментов, номинированных или связанных с криптовалютами, к обращению и использованию на организованных торгах и в расчетно-клиринговой инфраструктуре на территории Российской Федерации для обслуживания сделок с криптовалютами и производными финансовыми инструментами на них40.

Правовое регулирование криптовалюты может иметь значение для вопросов, касающихся семейных правоотношений. В частности, речь идет о признании криптовалюты имуществом для целей учета их в качестве совместно нажитого имущества, использования для погашения алиментных обязательств, включения в состав наследственной массы.

В случае, если криптовалюта признается иным имуществом, на нее распространяются в полной мере положения глав Семейного кодекса Российской Федерации, в частности 7 и 8 глав, регламентирующих законных и договорный режим собственности супругов. Соответственно, криптовалюта, которая была получена супругами в период их брака в случае действия законного режима собственности супругов, будет считаться совместной собственностью супругов, вне зависимости от того, чьими усилиями она была приобретена, согласно положениям ст. 34 СК РФ, пользование и распоряжение криптовалютой в таком случае будет осуществляться в соответствии с нормами ст. 35 СК РФ, В свою очередь, полученная до вступления в брак криптовалюта, полученная одним из супругов во время брака в дар, в порядке наследования или по иным безвозмездным сделкам является собственным имуществом супруга, согласно ст. 36 СК РФ. Супруги, заключая брачный договор, вправе установить иной режим собственности в отношении криптовалюты, нежели предусмотренный законом.

В части исполнения алиментных обязательств вопрос регулирования на порядок сложнее. В соответствии со ст. 82 СК РФ, удержание алиментов на несовершеннолетних детей может производиться из «иного дохода» родителя. В настоящий момент криптовалюта источников дохода не является, так как не признана государством в качестве законного средства платежа, стало быть использовать ее для удержания выплат по алиментам представляется возможным лишь при установлении соответствующего регулирования.

В то же время нельзя отрицать, что ст. 82 СК РФ сформулирована достаточно диспозитивно, соответственно, теоретически удержание элементов может производиться не только из заработка или иных доходов, но и путем перечисления криптовалюты. Представляется, что в таком случае соответствующие обязательства необходимо оформить соглашением.

Вопросы трудового права также затрагиваются в контексте правового регулирования криптовалюты. На настоящий момент деятельность по майнингу криптовалют не является законодательно запрещенной, хотя и имеются письма исполнительных органов, рекомендующие воздерживаться от любых операций с криптовалютами. В то же время, хотя теоретически майнинг может считаться трудовой деятельность, вряд ли выплата заработной платы может осуществляться криптовалютой. В первую очередь по причине того, что, как уже неоднократно было сказано ранее, на настоящий момент криптовалюта не является законным средством платежа.

В соответствии с частью 1 статьи 129 Трудового кодекса Российской Федерации (далее — ТК РФ) заработная плата (оплата труда работника) —вознаграждение за труд в зависимости от квалификации работника, сложности, количества, качества и условий выполняемой работы, а также компенсационные выплаты (доплаты и надбавки компенсационного характера, в том числе за работу в условиях, отклоняющихся от нормальных, работу в особых климатических условиях и на территориях, подвергшихся радиоактивному загрязнению, и иные выплаты компенсационного характера) и стимулирующие выплаты (доплаты и надбавки стимулирующего характера, премии и иные поощрительные выплаты).

Выплата заработной платы производится в денежной форме в валюте Российской Федерации (в рублях). В случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации о валютном регулировании и валютном контроле, выплата заработной платы может производиться в иностранной валюте.

В соответствии с коллективным договором или трудовым договором по письменному заявлению работника оплата труда может производиться и в иных формах, не противоречащих законодательству Российской Федерации и международным договорам Российской Федерации. Доля заработной платы, выплачиваемой в неденежной форме, не может превышать 20 процентов от начисленной месячной заработной платы.

Выплата заработной платы в бонах, купонах, в форме долговых обязательств, расписок, а также в виде спиртных напитков, наркотических, ядовитых, вредных и иных токсических веществ, оружия, боеприпасов и других предметов, в отношении которых установлены запреты или ограничения на их свободный оборот, не допускается.

Таким образом, можно предположить, что криптовалютой может быть выплачено не более, чем 20% от начисленной месячной заработной платы, если ориентироваться на действующее трудовое законодательство, если соответствующие положения будут предусмотрены трудовым договором с работником или коллективным трудовым договором.

С налоговым законодательством связана одна из наиболее острых проблем. Доходы работников облагаются налогами, работодатель же, являясь налоговым агентом, несет обязанность по уплате налога на доход физических лиц за работника. Поскольку операции с криптовалютой децентрализованы, мгновенны, анонимны, то у налоговых органов практически отсутствует вохможность идентификации налогоплательщика. Налоговый контроль проблематичен. Регуляторы к выдаче заработной платы за выполнений трудовых действий относятся негативно. Несмотря на то, что цифровая валюта распространена и легализована в ряде стран, регламенты налогообложения физических лиц за операции с криптовалютой рамочно разработаны, но это для случаев операций с криптовалютой, они не распространяются на сферу трудовых отношений. В США, однако, имеется пример зарплатного биткоин-сервиса, которым пользуются сотрудники Google, FB, Uber, Philips и других крупных компаний. Персонификация налогоплательщика и определение налогового бремени в большинстве случаев невозможна, поэтому имеется риск ухода от уплаты налогов со стороны работодателя и работника. Прозрачность налогообложения возможна только если законодательство конкретной страны позволяет расчет в криптовалюте. В этом случае, когда выплачивается заработная плата криптовалютой, происходит конвертация по курсу на текущий момент. Такие схемы используются для расчета с иностранными работниками, но возможность ее реализации зависит от юрисдикции и законодательства конкретной страны. Если рассматривать российский опыт, то не более 1–2 процентов сотрудников готовы получать заработную плату в криптовалюте, около 5 процентов — в смешанной форме, т. е. как часть денежного вознаграждения.

Среди актуальных законодательных инициатив в части превенции использования криптовалюты в незаконных целях обсуждается введение механизмов идентификации пользователей, осуществляющих операции с криптовалютами. Как уже упоминалось ранее, сама природа криптовалюты и специфика проводимых с ней операций исключают реальную возможность внедрения такого механизма и его практической полезности. Даже при идентификации пользователя на момент его обмена фиатных денег на криптовалюту отсутствует какая-либо гарантия того, что в дальнейшем судьба криптовалюты может каким-либо образом отслеживаться и контролироваться, а участвующие в таких операциях лица — определяться. Представляется, что в данной сфере государственное вмешательство априори серьезно ограничено самой спецификой явления.

Таким образом, все же следует подвергнуть сомнению возможность использования криптовалюты в целях трудовых выплат, поскольку государство фактически не имеет возможности отслеживать операции с криптовалютами, что влечет как незащищенность прав работников в определенных случаях, так и высокий риск налоговых правонарушений.

Механизмы борьбы с использованием криптовалют в незаконных целях, в частности для легализации преступных доходов, тем не менее нашли свое отражение в правоприменительной практике. На заседании Пленума Верховного Суда Российской Федерации 26 февраля 2019 г. было утверждено Постановление «О внесении изменений в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 7 июля 2015 г. № 32 «О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем», п.1 которого теперь дополнен абзацами 3–5, устанавливающими, что предметом легализации (отмывания) денежных средств или другого имущества, полученных другими лицами преступным путем, или самим лицом в результате совершения им преступления (ответственность за данные деяния предусмотрена ст. 174–174.1 Уголовного кодекса Российской Федерации), могут выступать денежные средства, преобразованные из виртуальных активов (криптовалюты), приобретенных в результате совершения преступления. Крупный или особо крупный размер деяния, предусмотренного упомянутыми нормами, будет определяться исходя из фактической стоимости имущества, составляющего предмет этих преступлений, на момент начала осуществления с ним финансовых операций или сделок, а в случае совершения нескольких финансовых операций или сделок — на момент начала осуществления первой из них, если установить стоимость не представляется возможным из имеющихся сведений, то тогда она может быть установлена на основании заключения специалиста или эксперта.

Таким образом, как было установлено, правовое регулирование криптовалюты имеет существенное значение для регулирования гражданских и смежных с ними правоотношений, превенции незаконных последствий операций с криптовалютами. С позиций гражданского права, с учетом последних законодательных инициатив и зарубежной практики, наиболее разумным решением выглядит отнесение криптовалюты к «иному имуществу» самостоятельно, либо в составе «цифровых прав». Подобное решение способствует дальнейшему становлению правового регулирования криптовалюты и позволит разрешить некоторые остро стоящие на сегодняшний день вопросы регулирования в сфере частного права.

Таким образом, в настоящее время мы можем констатировать, что по поводу цифровых финансовых активов (или цифровых прав) — своего рода «неюридических субстанций» выражаются интересы и выстраивается взаимное поведение субъектов гражданских отношений, что является необходимой предпосылкой возникновения, существования, развития и осуществления гражданского права как такового. Как известно невещественные материальные объекты, будучи дискретными образованиями, проявляют свою юридическую привязку особым образом: чаще всего инструментально, через принадлежность определенным субъектам источников или средств передачи и получения соответствующих энергий и воздействий. Дальнейшее развитие системы объектов гражданских прав приведет к включению таких объектов в имущественную группу в качестве промежуточной (между вещами и имущественными правами) объектной категории41. На наш взгляд именной к этой группе возможно отнести цифровые права или цифровые финансовые активы.

1.1.3. Частно-правовой аспект цифровых финансовых активов (Цинделиани И. А.)

В настоящее время цифровая экономика достигла настолько стремительных темпов роста по объему и широте охвата, что уже привычные отрасли экономики и рынки подпадают под ее влияние. К рынкам цифровой экономики следует относить рынки, на которых сферой обращения товара является Интернет и/или самим товаром является товары, услуги, работы, которые возможно реализовывать исключительно в цифровом виде.

Естественным видится и тот факт, что финансовая сфера не осталась в стороне от технологической революции и интегрирует в себя все новые и новые инструменты, позволяющие усовершенствовать рынок финансовых услуг. В литературе встречаются даже такие суждения, «в нашу жизнь с космической скоростью врываются технологические инновации, что … требует новой архитектуры мировой финансовой системы»42. Так или иначе, ввиду вышеизложенного в сфере финансовых услуг образовался и быстро развивается такой институт как «финтех» (от англ. Financial technology — финансовые технологии), который, используя технологии и инновации, навязывает конкурентную борьбу более традиционным финансовым организациям в лице банков и посредников на рынке финансовых услуг.

Следует отметить, что, по мнению автора, уже ставшие традиционным финансовые услуги, которые включают в себя банковские услуги, страховые услуги, услуга на рынке ценных бумаг, услуга, оказываемая финансовой организацией и связанная с привлечением и (или) размещением денежных средств юридических и физических лиц и т. д., реализация которых осуществляется при помощи обработки больших объемов цифровых данных и реализуются в сети Интернет, образуют собой финансовые рынки цифровой экономики.

На примере цифровых финансовых рынков мы можем наблюдать преобразование традиционных рынков в рынки цифровой экономики. Так, например, на ряду с развитием экономики в сторону современных технологий инвестиционная деятельность как часть экономического процесса несомненно претерпевает на себе влияние вышеуказанных явлений и эволюционирует в новые формы.

В 2008 г. некто под псевдонимом Сатоши Накамото разместил в рассылке, посвященной криптографии, свою статью «Биткойн: система одноранговых электронных денег». Прошло девять лет, и криптовалюты (а также технология блокчейна, «цепочки блоков», на которой криптовалюты основаны) уже считаются одной из наиболее перспективных технологий XXI века. При этом в отечественной профессиональной правовой литературе феномен криптовалют как объекта гражданских прав практически не изучен.

Совет по финансовой стабильности Базельского комитета по банковскому надзору определяет Fin Tech как «технологически поддерживаемые финансовые инновации, способствующие созданию новых бизнес-моделей, приложений, процессов и продуктов, имеющих потенциал оказать материальное воздействие на традиционные подходы деятельности финансовых рынков и учреждений, а также порядок предоставления финансовых услуг»43.

Одним из продуктов финтеха стали цифровые финансовые активы, которые все чаще и чаще используются хозяйствующими субъектами. Одним из наиболее распространенных видов цифровых финансовых активов является так называемая криптовалюта, основанная на технологии блокчейн.

В настоящее время криптовалюта является объектом исследования многих ученых в сфере экономики, права и финансов. Особое внимание следует уделить дискуссиям, связанным с вопросами правовой природы криптовалюты, а в частности гражданско-правовым началам этой правовой природы. Необходимость обращения к вопросам гражданско-правового регулирования криптовалют обусловлен потребностью решения вопроса об отнесении его к уже имеющимся объектам гражданских прав или же формированию нового вида объекта, т. к. у участников гражданско-правового оборота возникает закономерный вопрос: возможно ли использование криптовалюты при заключении и исполнении гражданско-правовых договоров?

На сегодняшний день в мире существует более 2101 вида криптовалют, общая капитализация которых на 7 марта 2019 г. составляла 134 миллиарда долларов США44. Тем не менее, наибольшее распространение получили лишь Bitcoin и Etherium.

Понимая, «что криптовалюта — это уже не призрачная перспектива, а объективное экономическое и правовое явление, требующее создания оптимальных правовых условий для своего развития»45, государство не желает оставлять данное явление вне зоны правового регулирования и ведет активную работу над закреплением правового статуса криптовалюты.

Так, в октябре 2017 г. Президент России Владимир Путин поручил Правительству Российской Федерации совместно с Банком России обеспечить внесение в законодательство Российской Федерации изменений, предусматривающих определение статуса цифровых технологий, применяемых в финансовой сфере. В рамках реализации Программы «Цифровая экономика Российской Федерации» законодателю предстоит выработать определение виртуальных валют и разработать модель правового регулирования46.

Кроме этого, Министерство финансов Российской Федерации внесло на рассмотрение проект Федерального закона «О цифровых финансовых активах», который в ст. 2 определяет цифровой финансовый актив как «имущество в электронной форме, созданное с использованием шифровальных (криптографических) средств. Права собственности на данное имущество удостоверяются путем внесения цифровых записей в реестр цифровых транзакций»47.

Вместе с тем, в указанном проекте не раскрываются вопросы о том, к какому виду гражданских прав будут относиться цифровые финансовые активы.

Как справедливо отмечено учеными Л. Санниковой и Ю. Харитоновой, введение в гражданский оборот посредством закрепления в Гражданском кодексе РФ (далее — ГК РФ) или иным путем новых видов объектов права без их подробного описания будет бессмысленным48.

В связи с этим первоочередной задачей, которую необходимо решить перед тем как анализировать имеющиеся подходы к вопросу правовой природы криптовалюты, видится формирование определения криптовалюты и определение ее функций.

В документе Совета по финансовой стабильности Базельского комитета дается понятие криптовалюты, под которой понимается актив, существующий в электронном виде и который, не являясь законным платежным средством, может использоваться в качестве платежного средства, средства сбережения, единицы счета49.

Беломытцева О. С. под криптовалютой понимает цифровые валюты, созданные на базе технологии блокчейна, которые не эмитируются центральными банками государств, не прикреплены к официальным валютам, добровольно принимаются участниками рынка в качестве средства платежа (обмена), передаются и сохраняются в электронном виде50.

Действительно, криптовалюта неразрывно связана с технологией блокчейн, которая представляет собой выстроенную по определенным правилам, децентрализованную, непрерывную, последовательную цепочку блоков, которая относительно криптовалюты содержит в себе информацию о всех предыдущих транзакциях. Однако Беломытцева О. С. в большей степени определяет криптовалюты через отрицание — «не эмитируются центральными банками государств, не прикреплены к официальным валютам», что видится недостаточным, не в полной мере отражающим сущность криптовалюты подходом.

Автором настоящей работы ранее велись исследования на тему правовой природы криптовалюты, в которых одним из центральных вопросов выступало определение сущности криптовалюты. В указанном исследовании дано определение, которое достаточно точно определяет сущность криптовалюты, под которой предлагается понимать под криптовалютой следующее. Это «цифровая (виртуальная) валюта, создание и контроль за которой базируются на криптографических методах (математических алгоритмах), в отношении которой установлена полная децентрализация (отсутствие внешнего или внутреннего администратора в сети, гарантирующего (подтверждающего) корректность операций системы, в том числе отсутствие возможности воздействовать на транзакции участников системы)»51.

Существует ряд особенностей, которые так же отражают сущность криптовалюты. Так, например, при осуществлении транзакций с использованием криптовалют не представляется необходимым прибегать к услугам финансовых учреждениях, в которых открыты счета отправителя и получателя, следовательно, отсутствуют посредники, без которых традиционная банковская транзакция невозможна, берущие за свои услуги плату.

Совершение операций носит не только децентрализованный, но и трансграничный характер, участники которых находятся в разных юрисдикциях.

В рамках действующего российского законодательства ничто не препятствует отнести криптовалюту к объектам гражданских прав, поскольку ст. 128 ГК РФ не содержит исчерпывающего перечня52, однако, принимая во внимание, что криптовалюта выполняет различные функции при ее применении (товара, инвестиции; финансового актива, обеспечивающего уплату комиссии по проведению транзакций на технологиях блокчейн в качестве необходимого элемента системы, если рассматривать по аналогии с электрической энергией для любого производства), соответственно, должно быть различным и правовое регулирование криптовалюты в зависимости от того, какую функцию она будет выполнять.

Таким образом, в имеющихся экономических реалиях криптовалюта в большей степени осуществляет две наиболее значимые функции. Краеугольным камнем в вопросах правового регулирования является вопрос целесообразности дифференциации регулирования выпуска токенов (цифровых активов) в зависимости от вида последних. Общепринятая классификация токенов отсутствует, но чаще всего разделяют токены на криптовалюту, утилитарные токены и инвестиционные токены.

В первую очередь криптовалюта де-факто выступает как средство платежа между хозяйствующими субъектами за оказание услуг, выполнение работ и даже куплю-продажу товара. Однако в существующей правовой действительности невозможно отнести криптовалюту к средству платежа в виду следующих обстоятельств.

В соответствии со ст. 75 Конституции Российской Федерации денежной единицей в Российской Федерации является рубль. Денежная эмиссия осуществляется исключительно Центральным банком Российской Федерации. Введение и эмиссия других денег в стране не допускаются53.

Согласно ст. 140 ГК РФ рубль является законным платежным средством, обязательным к приему по нарицательной стоимости на всей территории Российской Федерации54.

Статус законного средства платежа позволяет погашать надлежащим исполнением любое денежное обязательство на территории Российской Федерации в силу закона без необходимости выражения на то воли кредитора. Все остальные виды оплаты (встречных предоставлений) не имеют статус законного платежного средства.

Одновременно законное средство платежа используется для исполнения публично-правовых обязанностей денежного характера, например для уплаты налогов55.

«Деньги — это общественный феномен, как и всякая другая экономическая категория. Их существование и формы, которые они принимают, составляют социальную и экономическую структуру общества, в котором они используются. Иной подход к рассмотрению этого вопроса состоит в анализе тех форм, которые принимают деньги. Сам по себе долларовый билет — вещь бесполезная; он приобретает стоимость лишь потому, что общество посредством своих законов и обычаев наделяет его способностью функционировать как средство обращения. Аналогичным образом морские раковины, которые использовались в некоторых сообществах в качестве денег, не имели бы стоимости, если бы общественная структура, которая их породила, не нуждалась бы в какой-то форме денег и не придала бы им соответствующей роли»56. Вместе с тем, «из всех товаров был избран тот, который благосклонно принимался всеми торговцами, который стал выполнять роль товара — посредника в обращении, и который воспринимался всеми как некий общий эквивалент, возникли товарные деньги и товарно-денежное обращение»57.

Размышляя о генезисе современных идей и подходов в области денежного и платежного регулирования, в том числе в контексте цифровых финансов, нельзя забывать о наличии в палитре взглядов на связанный с темой комплекс проблем, таких ультралиберальных подходов, которые были выражены, например, Фридрихом А. Хайеком в работе «Частные деньги» еще в 1975 г., который предлагал кардинально новый способ достижения денежной стабильности — систему, основанную на конкуренции параллельных частных валют58. Возможно, в том числе в развитие подобных идей, криптовалюты создавались как антипод т. н. фиатных денег, соответственно, несанкционированные и не требующие доверия ни к государству, ни к денежно-кредитной системе инструменты, претендующие на роль денег. Очевидно, что полноценное развитие таких концептуальных подходов может стать серьезным фактором ослабления национального суверенитета, выражающегося, в том числе и в финансовых аспектах.

Частные деньги — т. е. деньги, выпущенные несубъектом публичной власти, — исторически были достаточно распространенным явлением. Монополия государств на эмиссию денег утвердилась лишь в XIX веке. В эпоху золотого стандарта и связанных с ним законов о перечеканке частные деньги не представляли опасности для государственной финансовой системы и были легализованы, например, в виде банковских записок (banknotes) в эпоху стопроцентного банковского резервирования. После появления необеспеченных (фиатных) денег выпуск частных денег был в той или иной степени ограничен законом, однако они продолжают применяться в локальных экономиках (ярмарки, фестивали, в отдельных случаях — на крупных предприятиях).

В период информатизации такое явление как частные деньги получают новый виток развитие. Технологический прогресс позволил, во-первых, значительно упростить процесс эмиссии частных денег и, во-вторых, расширить их оборот в рамках растущего рынка интернет-платежей.

Разумеется, частные деньги, особенно существующие в безналичной форме (электронные деньги), вызывают серьезные опасения у правоохранительных и фискальных органов.

Государствами начали приниматься определенные правовые меры, чтобы уменьшить перечисленные риски. Площадки частных денег были приравнены к платежным системам либо к финансовым организациям с соответствующими требованиями по идентификации клиентов.

В аналитических материалах отмечается, что криптовалюты (в частности, биткоин) не отвечают требованиям, обычно предъявляемым к деньгам, не могут выполнять всех их функций59 и «по определению не являются валютой — ни национальной, ни иностранной»60, равно как пока они не являются законным платежным средством. Таким образом, если криптовалюту признавать деньгами в смысле законодательства Российской Федерации и рассматривать ее как альтернативную денежную единицу, то в отношении такого подхода явно усматривается прямой запрет, соответственно, оплата товаров и услуг с помощью биткоинов и иных криптовалют на территории Российской Федерации противоречит действующему законодательству61.

С точки зрения российского законодательства правоотношения, связанные с криптовалютой, могут регулироваться положениями о договоре мены

...