Субъекты наследственного права

Монография

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 347.65/.68

ББК 67.404.4

С89

В работе рассмотрено правовое положение участников имущественных и личных неимущественных отношений, составляющих предметную сферу наследственного права, раскрыто многообразие их статусов.

Законодательство приведено по состоянию на 15 марта 2025 г.

Материалы монографии могут быть интегрированы в образовательный процесс для углубленного изучения проблемных вопросов наследственного права, в том числе при использовании интерактивных образовательных технологий.

Исследование выполнено при информационной поддержке СПС «КонсультантПлюс».

УДК 347.65/.68

ББК 67.404.4

© Коллектив авторов, 2025

© ООО «Проспект», 2025

Авторский коллектив

Булаевский Б. А. — доцент кафедры гражданского права, доцент кафедры нотариата Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), канд. юрид. наук, доцент — введение, глава 1, § 2.4 главы 2, заключение.

Елисеева А. А. — доцент кафедры гражданского права, доцент кафедры нотариата Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), канд. юрид. наук, доцент — § 3.1 и 3.8 главы 3.

Ермолова Е. В. — нотариус города Москвы, преподаватель кафедры нотариата Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), канд. юрид. наук — § 3.6 и 3.7 главы 3, глава 4.

Красавчикова Л. И. — доцент кафедры нотариата Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), канд. юрид. наук — глава 5.

Лозовская С. О. — доцент кафедры гражданского права Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), канд. юрид. наук, доцент — § 2.1—2.3 главы 2, § 3.9 главы 3.

Сойфер Т. В. — профессор кафедры гражданского права Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), д-р юрид. наук, профессор — § 3.3—3.5 главы 3.

Чашкова С. Ю. — доцент кафедры нотариата, доцент кафедры семейного и жилищного права Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), канд. юрид. наук, доцент — § 3.2 главы 3.

Принятые сокращения

Конституция РФ — Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 1 июля 2020 г.).

ГК РФ — указание на любую из частей Гражданского кодекса Российской Федерации: Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ; Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26 января 1996 г. № 14-ФЗ; Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) от 26 ноября 2001 г. № 146-ФЗ; Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая) от 18 декабря 2006 г. № 230-ФЗ.

СК РФ — Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995 г. № 223-ФЗ.

Основы о нотариате — Основы законодательства Российской Федерации о нотариате, утвержденные Постановлением Верховного Совета РФ 11 февраля 1993 г. № 4462-1.

Закон о введении части третьей ГК РФ — Федеральный закон от 26 ноября 2001 г. № 147-ФЗ «О введении в действие части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации».

Закон о банкротстве — Федеральный закон от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)».

Закон о местном самоуправлении — Федеральный закон от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации».

Постановление Пленума ВС РФ о наследовании — Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 мая 2012 г. № 9 «О судебной практике по делам о наследовании».

Правила нотариального делопроизводства — Правила нотариального делопроизводства, утвержденные Приказом Минюста России от 14 декабря 2022 г. № 394 «Об утверждении Правил нотариального делопроизводства».

Регламент — Регламент совершения нотариусами нотариальных действий, устанавливающий объем информации, необходимой нотариусу для совершения нотариальных действий, и способ ее фиксирования, утвержден Приказом Минюста России от 30 августа 2017 г. № 156.

ВС РФ — Верховный Суд Российской Федерации.

ЕИС — единая информационная система нотариата.

СЗ РФ — Собрание законодательства Российской Федерации.

ФНП — Федеральная нотариальная палата.

Введение

Наследственное право традиционно рассматривается как подотрасль гражданского права. И по этой причине вопрос о субъектах наследственного права — это прежде всего вопрос об особых правовых статусах субъектов гражданского права, их правовом положении в наследственных и связанных с ними иных имущественных и личных неимущественных отношениях, составляющих предмет наследственного права и, соответственно, права гражданского.

Разнообразие правовых статусов проявляется в возможностях их обладателей. Практически любое отличие в возможностях отдельных субъектов права указывает на их особый, самостоятельный статус.

Вместе с тем не только возможности (выраженные в правомочиях либо в полномочиях) ранжируют статусы субъектов наследственного права.

Определенные возможности отдельных субъектов могут быть тождественны возможностям иных субъектов, создавая иллюзию тождественности статусов. Однако если условия их реализации разнятся (например, во времени или в пространстве), то статусы соответствующих субъектов перестают считаться тождественными (сравните, например, положение наследников разных очередей наследования).

Учет указанных и подобных им внешних факторов едва ли не принципиальный момент правовой идентификации, определения места того или иного субъекта в системе регулируемых правом отношений.

Обращение к разнообразным аспектам существования субъектов наследственного права — одна из ключевых задач, которую поставили перед собой авторы монографии.

В основной своей части содержание работы отражает современное состояние правового регулирования наследования в отечественном праве. Но одновременно предлагается оценка некоторых зарубежных подходов определения правового положения субъектов наследственного права, а также историческое развитие отдельных институтов в различных правовых системах.

Актуальность работы во многом предопределяется существенной модернизацией правового регулирования в сфере наследования за последнее время.

Появление новых институтов наследственного права объективным образом изменило «расклад возможностей» его субъектов. Как следствие, потребовалось научное осмысление новаций, оценка их потенциала и просчетов.

Предлагаемая коллективная монография не имеет общей редакции, и в этом, как представляется, есть существенный плюс — широта подходов к исследованию аспектов избранной темы.

Обнаруживаемые на этом фоне отдельные расхождения в авторских мнениях есть следствие их принадлежности к разным научным школам и обладание каждым из авторов собственной правовой позицией. Однако подобные «разночтения» не препятствуют, а, напротив, способствуют глубокому изучению проблематики правосубъектности в наследственном праве.

Раздел I. Общие положения о субъектах наследственного права

Глава 1. Субъекты наследственного права как участники гражданских правоотношений

§ 1.1. Частные и публичные интересы как предпосылки участия в отношениях, регулируемых нормами наследственного права

Регулирование нормами права общественных отношений, связанных с переходом имущества умершего гражданина к его наследникам, призвано опосредовать широкий круг интересов.

Их разнообразие предполагает различие форматов правового отражения соответствующих интересов и может выражаться в признании, обеспечении, реализации либо защите.

От того, насколько правильно и полно наследственное право отражает соответствующие интересы, зависит эффективность самого́ правового регулирования1.

Определяя таким образом социальные интересы в качестве значимых предпосылок в праве и рассматривая их оптимальное сочетание как фактор стабильности общественного уклада2, наследственное право предлагает относительно самостоятельные модели правовых отношений. При этом, следуя традиционному для отечественного права разграничению на частное и публичное, основное внимание необходимо уделить соответствующим частным и публичным интересам3.

Рассмотрение названных интересов требует системного подхода и предполагает обращение не только к отдельным интересам в их автономном развитии, но и оценку взаимного влияния друг на друга.

Публичные интересы бессмысленны сами по себе, если они не ориентированы на частные интересы. В свою очередь, частные интересы становятся безразличными, если они не гармонизируют с публичными.

В этой связи было бы ошибкой полагать, что там, где речь идет о частном праве, нет места публичным интересам, а частные интересы утрачивают свою значимость в сфере публичного права.

Как справедливо подмечено в специальной литературе: «Публичные нормы имеют право на существование только тогда, когда они применяются вместе с нормами частного права. …Один вид прав без другого существовать не может. Главная проблема состоит в объединении, а не в разделении данных видов норм»4.

Не являясь публичным правом, наследственное право, как и право в целом, не перестает быть сферой публичного интереса5. Все потому, что по своему происхождению всякое право есть детище власти.

Вместе с тем, регулируя отношения, построенные на началах автономного, инициативного и равного участия в них, наследственное право представляет собой область частного права. Как следствие, его содержание ориентировано на упорядочение частноправовых отношений, в рамках которых за участниками признаются и охраняются иным образом лишь частные интересы.

Подобные частные интересы могут принадлежать любым субъектам права сообразно той модели правового регулирования, которая избрана в контексте правового существования соответствующего субъекта (его статуса)6.

При этом сосредоточение в том или ином лице различных интересов и, как следствие, нескольких статусов — весьма распространенный (и порою неизбежный) прием в праве7. А множественность статусов, в свою очередь, — индикатор многообразия общественных отношений и, как следствие, моделей их правового существования.

Сообразно избранной модели, участник определенного отношения может играть особую для себя роль. Именно поэтому субъекты, ориентированные по своей «главной роли» на служение публичным интересам, в сфере частного права признаются носителями частных интересов. При этом их «главная роль» продолжает существовать, но в сфере частного права она лишь обеспечивается особыми (нетипичными) для соответствующих субъектов ролями.

Вместе с тем, публичные интересы в сфере наследственного права реализуются прежде всего в форме нормативного опосредования, отражающего политику власти в области отношений, связанных с переходом имущества умершего гражданина к иным лицам.

Как известно, издревле расхожим тезисом служило положение о том, что лучше, если наследство отойдет «кому угодно, лишь бы не миру», обозначая наиболее распространенные представления об интересах человека8. В этом контексте примеры выморочности наследственного имущества в прошлом были крайне редки. В современном же обществе, напротив, они становятся все более частым явлением, что не может не тревожить. Выморочность, по сути, знаменует разобщенность общества, указывает на возрастание количества одиноких людей, на «отставание» права от интересов человека.

На этом фоне регулятор все еще «раскачивается» в определении позиции относительно подходов к порядку наследования и учета выморочного имущества, переходящего Российской Федерации, а также в части порядка передачи такого имущества в актив иных публично-правовых образований (субъектов Российской Федерации, муниципальных образований и др.). Предусмотренное п. 3 ст. 1151 ГК РФ принятие специального закона до сих пор не состоялось, а между тем соответствующая норма действует уже более 20 лет, невзирая на «запросы» о его принятии, возникающие с завидной регулярностью. Конструктивные решения предлагаются лишь Конституционным Судом РФ (например, в части подходов к определению баланса интересов при регулировании гражданско-правовых отношений между собственником выморочного имущества и его добросовестным приобретателем)9.

Существующее положение, по сути, указывает на приоритеты иного регулирования (регулирования по иным направлениям).

Предлагая, например, значительное количество очередей наследования (в действующем законодательстве их восемь), государство демонстрирует следование традиционным подходам в данной сфере. При этом, с одной стороны, здесь очевидные предпочтения сообразно заботе о близком круге покойного и отражение чаяний об укреплении семейных связей. А с другой, стремление избежать «распыления» усилий публичной власти на решение нехарактерных для нее задач, среди которых и забота о выморочном имуществе.

В схожем контексте могут быть рассмотрены и иные аспекты политики права, находящие свое отражение в принципах наследственного права10.

Сохраняя, в частности, институт так называемых обязательных наследников, общество реализует базисные установки социального государства.

Расширение возможности личности по распоряжению имуществом на случай смерти (в формате наследственного договора, с использованием конструкции наследственного фонда и др.) формирует в гражданском обороте прочное правовое основание бесконфликтного перехода такого имущества к иным лицам.

В плоскости нормативного опосредования может быть упомянуто и так называемое межотраслевое взаимодействие, способное оказывать ощутимое влияние на развитие наследственного права. Наиболее заметным в его истории можно считать влияние норм налогового права11. Но не меньшее воздействие на развитие наследственного права оказали правила семейного, трудового и иных сфер нормативного регулирования12.

Помимо нормативного опосредования публичные интересы обеспечиваются и целым комплексом специальных возможностей субъектов публичного права в сфере регулирования наследования. С этой целью формируются и реализуются их специальные статусы в наследственном праве.

Соответствующие статусы, как было отмечено ранее, являются нетипичными для указанных субъектов. При этом в одних случаях субъекты публичного права непосредственно реализуют свой собственный интерес, а в других — достигают желаемого, содействуя реализации чужих интересов.

Собственные интересы субъектов публичного права с очевидностью усматриваются, например, в правилах о составе наследства и круге наследников (в том числе в нормах о наследовании выморочного имущества — ст. 1116, 1151 ГК РФ). Участие в содействии чужим интересам наглядно демонстрируют правила об охране и доверительном управлении наследственным имуществом и субъектах соответствующих отношений — ст. 1171—1173 ГК РФ; положения об участии нотариуса в создании наследственного фонда — абз. 2 п. 4 ст. 50.1, п. 2 ст. 123.20-4, ст. 123.20-8 ГК РФ и ряд иных правил.

Едва заметной, но не менее значимой является сфера неимущественных отношений в наследственном праве (в частности, по сохранению тайны завещания либо тайны состава наследства). И круг субъектов таких отношений весьма широк. При этом среди них не только типичные представители частного права, но и весомые фигуры публично-правовых отношений (в частности: нотариусы и иные субъекты нотариального сообщества, имеющие доступ к сведениям, содержащимся в единой информационной системе нотариата [ЕИС], а также лица, причастные к обработке соответствующей информации по линии дипломатических представительств и консульских учреждений Российской Федерации).

Столь широкая палитра охраняемых нормами наследственного права интересов предопределяет многообразие статусов субъектов отношений, регулируемых соответствующими нормами. Последовательное разграничение таких статусов — одна из ключевых задач, решаемых с целью эффективной реализации потенциала наследственного права.

§ 1.2. Субъекты наследственного права и субъекты наследственных правоотношений

Вопрос разграничения статусов «субъекты наследственного права» и «субъекты наследственных правоотношений» обусловлен предметной сферой наследственного права.

По своему назначению наследственное право регулирует разнообразные отношения, связанные с переходом имущества умершего гражданина к иным лицам в порядке универсального правопреемства.

При этом лишь определенная часть таких отношений может именоваться наследственными, остальные же представляют собой заурядные гражданские правоотношения (с оговоркой об их тесной связи с наследственными правоотношениями).

Ключевым критерием разграничения отношений, составляющих предмет наследственного права, на наследственные и иные гражданские правоотношения является центральный институт наследственного права — наследство (наследственное имущество).

Наследственные правоотношения могут существовать лишь постольку, поскольку имущество гражданина пребывает в новом для себя правовом режиме — режиме наследства.

Вместе с тем наследство «как фактор притяжения» не предопределяет некоего единого и единственного правоотношения. При всей цельности наследства (отношении к нему как к имущественному комплексу) оно лишь отчасти значимо в своем единстве (например, в контексте обеспечения интересов кредиторов), в большинстве же случаев наследство изначально как бы «разделяется» на части сообразно основаниям наследования. И отношения, развивающиеся по тому или иному основанию, естественным образом обособляются, хотя и служат общей цели наследования.

Среди наследственных правоотношений наиболее ярко выделяются отношения, связанные: с открытием наследства, с охраной и управлением им, с его разделом. Не менее значимы и отношения, связанные с исполнением завещаний и с возмещением необходимых расходов за счет наследства. И уж куда деваться от отношений с кредиторами.

Определяя правовые отношения наследственными, не ставится задача «переиначить» базисные и любые иные свойства соответствующих отношений. Равно как не констатируется и некое изменение их. Так, отношения с кредиторами, предложившие один из активов наследства, бесспорно остаются обязательственными. Но в наследственном праве, в силу особых юридических фактов, кредиторы обретают такие возможности, которых они не имели до момента открытия наследства. И именно эти возможности (суть новые права) и являются индикатором существования особых наследственных правоотношений.

Наряду с наследственными отношениями в предмете наследственного права широко представлены и многие иные правовые отношения. Прежде всего, это отношения, связанные с распоряжением имуществом на случай смерти посредством завещаний и наследственных договоров. Здесь же и отношения по созданию наследственных фондов.

Сообразно виду правоотношения определяется особый состав его субъектов. При этом одни правоотношения могут строиться по модели так называемых «абсолютных правоотношений», а другие — по модели «относительных правоотношений».

Так, например, отношения, обусловленные призванием к наследству, служат образом абсолютных правоотношений, в рамках которых призванный к наследованию наследник наделяется правом на принятие наследства и в этом статусе противопоставляется любым иным лицам, обязанным не препятствовать осуществлению его права.

Если же речь идет об отношениях, связанных с реализацией возложенной на наследника обязанности в силу так называемого легата (завещательного отказа), то они формируются по модели относительных правоотношений, в рамках которых наследник реализует статус обязанного субъекта применительно к конкретным лицам, приобретшим в силу легата права требования к нему.

В специальной литературе иногда ведут речь о существовании лишь некоего одного-единственного наследственного правоотношения. При этом ссылаются на сложность допустить множественность наследственных правоотношений, так как «это потребует определения для каждого из них соответствующих субъектов, юридических фактов как оснований возникновения или прекращения»13. Однако автор данной позиции этим не ограничивается и обращается также к такой категории, как «непонятно», ставя вопросы о применении правил о приращении наследственных долей, о возможности отказа от наследства в пользу другого наследника. Одновременно делается акцент на необходимости отыскания того, что является связующим началом, определяя в этом качестве «наследство»14.

Но «сложно» — не значит «невозможно», а «непонятно» — лишь «дело времени»… Что до «объединяющего, связующего» начала, то в правовом контексте (для установления определенности в вопросе о необходимости разграничения правоотношений) корректным представляется искать его не в сфере объектов материального мира и приравненных к ним благ, а в связи с оценкой объекта правового регулирования — поведения соответствующих субъектов и лежащих в его основе интересов.

Искать субъектов, как представляется, не требует особых усилий. Куда сложнее разграничить их правовые статусы. И, к слову, обращение к предложенным в законе моделям юридических фактов существенно облегчает решение данной задачи. При этом характерно, что любая модель юридических фактов (либо их совокупности) коррелирует всегда и только вполне конкретному правоотношению. Меняется модель юридических фактов (их совокупности) — и уже иным видится предполагаемое правоотношение.

Обоснование действующих правил о приращении наследственных долей и о так называемом адресном отказе в формате множества правоотношений, также не видится затруднительным. Избранные публичным порядком модели регулирования соответствующих отношений всего лишь обусловили существование определенных правоотношений конкретными обстоятельствами.

Иное понимание способно, как представляется, сформировать излишне утилитарное отношение к наследственному праву как к «техническому средству», призванному лишь заместить выбывшего из гражданского оборота субъекта иными лицами.

Вместе с тем, решая и указанную выше, несомненно важную задачу «замещения», наследственное право непосредственно охраняет многочисленные интересы, проявляющиеся в связи со смертью определенного лица.

Представляется, что ни потребности в охране наследственного имущества, ни потребности в его управлении, ни интересы, связанные с исполнением «последней воли» умершего, ни многие иные потребности, в том числе возникающие исключительно в связи с наследованием, не «поглощаются» эффектом универсальности наследственного правопреемства. Каждый из таких интересов обретает особые, относительно самостоятельные формы правового опосредования, находящие свое место в системе отношений, составляющих предметную сферу наследственного права.

При этом не следует забывать о таких «внешних различительных атрибутах», как модели специальных юридических фактов и особенности правового положения участников соответствующих отношений, опосредованные в системе специальных правовых норм.

§ 1.3. Система норм о субъектах наследственного права

Регулирование отношений, составляющих предмет наследственного права, в полной мере осуществляется нормами гражданского права. Как следствие, система источников правил о субъектах наследственного права естественным образом вписана в систему источников гражданского права.

В российском праве соответствующие источники принято градировать на следующие группы:

— нормативные акты;

— общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации;

— обычаи.

Все указанные источники системно связаны между собой. При этом проявляются такие связи не только на уровне предметного единства, но и в контексте определенной иерархии образующих их норм.

Ключевое значение в этом смысле имеет, прежде всего, разграничение норм на общие и специальные.

Соответствующие специальные правила о субъектах наследственного права, по сути, указывают на особые статусы субъектов гражданского права в отношениях, составляющих предметную сферу наследственного права. Их наполнение ориентировано на определение условий возникновения, реализации и прекращения соответствующих статусов, на формирование надежных механизмов защиты прав и законных интересов субъектов наследственного права.

В этом контексте система норм, направленных на регулирование определенных отношений, выстраивается сообразно типизации моделей правового регулирования в системе гражданского права.

Так, правила о совершении завещаний предстают в качестве специальной модели регулирования в рамках правового опосредования односторонних сделок и соотносятся с ними как вид и род, что позволяет позиционировать правила о совершении завещаний как специальные, а правила об односторонних сделках — как общие (равно как и при соотношении правил о завещательной способности с правилами о сделкособности).

Вместе с тем правила о совершении завещаний не исчерпываются универсальными моделями так называемых «заурядных» завещаний. Наряду с последними, отечественному правопорядку известны, например, закрытые завещания и совместные завещания супругов. Как следствие, правила о таких особых видах завещаний (а вместе с ними — правила о правовом положении завещателя при совершении закрытого завещания и правила о правовом положении супругов-завещателей) становятся специальными для общих правил о совершении «заурядных» завещаний.

Подобная переоценка значимости отдельных правил в контексте их ситуативного применения — явление, широко распространенное в праве и зачастую связываемое с обращением к однопорядковым категориям.

Несколько сложнее обстоит дело при оценке сущностно отличающихся друг от друга категорий, но ориентированных на решение схожих либо аналогичных задач. Для иллюстрации обратимся к таким институтам наследственного права, как завещание и наследственный договор.

Являя собою примеры правовых средств, направленных на решение одинаковых задач, данные институты «обречены» на отыскание единых правил. Предлагаемые в этой связи нормативные решения сводятся к возможности применения правил ГК РФ о завещании к наследственному договору (п. 1 ст. 1118 ГК РФ), а правил о завещателе — к наследодателю, заключившему наследственный договор (п. 6 ст. 1118 ГК РФ). Однако допускается подобное применение лишь при условии, что иное не вытекает из существа наследственного договора.

Так, например, к наследодателю как стороне наследственного договора будут применимы правила о завещателе в тех случаях, когда содержание договора ограничивается определением круга его наследников (в том числе путем лишения наследства одного, нескольких или всех наследников по закону); назначением душеприказчика либо возложением на наследников обязанностей по исполнению завещательных отказов и (или) завещательных возложений; определением долей наследников в наследстве; установлением порядка перехода прав на имущество наследодателя после его смерти.

Если же в наследственном договоре появится, например, условие о том, что назначение наследников — результат так называемого обусловленного исполнения (ст. 327.1 ГК РФ), то применение правил о завещании будет сопряжено с применением норм обязательственного права. И в этом случае наследодатель как сторона наследственного договора наряду со статусом завещателя и применением к нему соответствующих правил о завещателе одновременно окажется в статусе субъекта обязательственного права.

В рамках системы норм о субъектах наследственного права к месту будет упомянуть известное в доктрине мнение о так называемых статутных отношениях15, основанных на специальных нормах права. Нормативное подтверждение их существования в гражданском праве можно обосновать ссылкой на п. 1 ст. 2 ГК РФ, где отмечается, что «гражданское законодательство определяет правовое положение участников гражданского оборота». При этом отдельные формы подобного определения весьма разнообразны и находят свое выражение не только в нормативных актах, но и в иных источниках гражданского права.

Воспринимая гражданский оборот как систему общественных отношений, источники права определяют положение его участников не иначе как в контексте отношений субъектов друг с другом. И происходит это не только при установлении конкретных правовых связей, но и в связи с определением содержания правоспособности субъектов права, а также при закреплении так называемых «общих дозволений и запретов»16.

Вместе с тем специфика отдельных субъектов права предопределяет возможность определения их положения не только «вовне», в контексте отношений с другими лицами, но и сообразно внутренней организации деятельности таких субъектов (например, корпоративных юридических лиц).

Решая задачу охраны отдельных интересов, законодательство нередко прибегает и к экстраординарным приемам: «наделяет» свойствами субъектов права неправосубъектные образования (например, наследственное имущество — п. 3 ст. 1175 ГК РФ); «ставит на паузу» существующие отношения, предвосхищая возможное появление нового субъекта права (например, приостановление выдачи свидетельства о праве на наследство при наличии зачатого, но еще не родившегося наследника — п. 3 ст. 1163 ГК РФ; отложение раздела наследственного имущества до появления нового субъекта — ст. 1166 ГК РФ).

К месту будет вспомнить и об «удержании» правовых статусов отдельных субъектов в качестве значимого фактора развития правовых отношений в случаях, когда речь идет об их безвестном отсутствии либо иной неопределенности в вопросе их жизни (существования).

Что до специальных правил наследственного права, то в рамках данного исследования не ставится цель объединить в едином списке все известные источники и систематизировать предлагаемые ими нормы. Обращаясь к институтам наследственного права, куда важнее иметь внятное представление о допустимых форматах их существования и применения.

Так, при отыскании специальных правил о субъектах наследственного права в системе нормативных актов важно (помимо прочего) не забывать, что наряду с федеральными правилами значительное место в ней занимают также нормы регионального и муниципального уровня17.

Применительно к общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам Российской Федерации как источникам наследственного права принципиально важным является то обстоятельство, что нормы, непосредственно направленные на регламентацию наследственных и связанных с ними иных гражданско-правовых отношений, осложненных иностранным элементом, в основной своей части сосредоточены на уровне двусторонних международных договоров (договоры о правовой помощи, консульские конвенции и др.)18.

Применение обычаев, ориентированных на определение статусных возможностей участников отношений, составляющих предметную сферу наследственного права, хотя и остается одним из наиболее проблемных аспектов функционирования российской правовой системы19, не должно дискредитировать обычай как средство отражения и продвижения по жизни традиционных ценностей народов России.

Да, к сожалению, в современном мире многие обычаи забыты и кажутся не подлежащими «восстановлению». Вместе с тем происходящее время от времени обращение к обычаям (пусть даже не всегда позиционируемое в таком качестве) представляется способным изменить существующее положение. Возьмем для примера упоминаемый в специальной литературе обычай Архангельской губернии, в соответствии с которым принадлежностью при покупке дома являются образа20.

Полагаю, что те из специалистов, кто неоднократно «сопровождал» сделки купли-продажи жилых помещений (причем не только в Архангельской губернии), могли наблюдать оставленные некоторыми продавцами в продаваемом жилье иконы (образ Спасителя, образ Богородицы). При этом продавцы, как правило, не задумываясь объясняли свое поведение тем, что именно с этими образами они приобретали жилье и поэтому оставляют их на своем месте (выделено мной. — Б. Б.).

В противоположность этому отношение к образам при наследовании иное — забвение о принадлежности; режим долевой собственности; вовлечение в дележ при разделе наследства и т. п. Но не все из перечисленного не только этически, но и юридически корректно и, как следствие, не должно сохраняться. Представляется, что, наряду с распространением упомянутого обычая до пределов наследственных правоотношений, правовой режим образов должен претерпеть сущностное изменение в контексте правил об объектах гражданского оборота (например, в части невозможности обращения взыскания на них).

На этом фоне, да и в целом в контексте определения формата построения системы норм о субъектах наследственного права существенно возрастает значение общих правил о субъектах гражданского права (физических лицах, юридических лицах и публично-правовых образованиях), их статусах, об особенностях приобретения, изменения либо прекращения отдельных из них, а также о возможностях, открывающихся перед ними в рамках соответствующих статусов (в том числе связанных с режимами отдельных объектов гражданских прав).

Глава 2. Правосубъектные и неправосубъектные образы в наследственном праве

§ 2.1. Граждане (физические лица) в отношениях, регулируемых нормами наследственного права

Граждане как наследники

Право быть наследником — неотъемлемый элемент правового статуса каждого гражданина. Обусловленное фактом смерти наследодателя либо признания его умершим, оно реализуется лицом, которое указано в завещании или наследственном договоре в качестве правопреемника наследодателя или является таковым в силу закона и к которому переходят его права и обязанности в результате наследственного правопреемства.

Как отмечено в Постановлении Конституционного Суда РФ от 26 марта 2024 г. № 12-П «По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 1224 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки А. Э. Стаценко»21, право наследования, провозглашенное в ч. 4 ст. 35 Конституции РФ и урегулированное на отраслевом уровне гражданским законодательством, обеспечивает гарантированный государством переход имущества, принадлежавшего умершему-наследодателю, к другим лицам — наследникам. Это право включает как право наследодателя распорядиться своим имуществом на случай смерти, так и право наследников получить данное имущество и, согласно позиции Конституционного Суда РФ, вытекает также из ч. 2 ст. 35 Конституция РФ о праве каждого иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими, что является основой свободы наследования (Постановление от 16 января 1996 г. № 1-П22 и Определение от 30 сентября 2004 г. № 316-О23).

Граждане могут призываться к наследованию как по завещанию и наследственному договору, так и по закону.

Возможность призвания к наследованию не зависит от объема дееспособности гражданина, соответственно наследниками могут быть несовершеннолетние, недееспособные и ограниченно дееспособные. Объем дееспособности гражданина, призываемого к наследованию, влияет на возможность самостоятельного совершение действий по принятию наследства или отказу от него.

К наследованию могут призываться не только граждане Российской Федерации (абз. 1 п. 1 ст. 1116 ГК РФ), но и иностранные граждане и лица без гражданства, если иное не предусмотрено федеральным законом (абз. 4 п. 1 ст. 2 ГК РФ).

В соответствии с п. 1 ст. 1116 ГК РФ к наследованию могут призываться граждане, находящиеся в живых в момент открытия наследства, а также зачатые при жизни наследодателя и родившиеся живыми после открытия наследства.

Таким образом, из приведенной нормы следует, что к наследованию могут призываться две категории граждан в зависимости от их физического существования на момент открытия наследства: (1) лица, находящиеся в живых в день открытия наследства; (2) лица, зачатые при жизни наследодателя и родившиеся живыми после открытия наследства (насцитурусы24).

Говоря о лицах, находящихся в живых в день открытия наследства, в зависимости от основания наследования таковыми могут быть как граждане, находящиеся с наследодателем в различной степени родства, свойства, а также в иных отношениях связанности, так и любые другие граждане.

Что касается возможности призвания к наследованию лиц, зачатых при жизни наследодателя и родившихся живыми после открытия наследства, то указанное не означает, что неродившийся эмбрион может рассматриваться в качестве субъекта права.

Хотя в научной литературе встречается мнение о возможности рассматривать насцитурусов в качестве субъектов права. К примеру, Е. А. Капитонова отмечает, что «субъектами права могут быть не только живые, действительные люди. Все чаще звучат мнения правоведов о том, что юридическая личность человека (определение его в качестве субъекта права) возникает в соответствии с объективными закономерностями человеческого существования, во-первых, задолго до рождения, поскольку закон признает и охраняет определенные права зародыша»25. Схожей позиции придерживается и Н. И. Беседкина. Она, в частности, отмечает, что «в соответствии с принципом симметрии начало человеческой жизни (по аналогии с ее концом) с правовой точки зрения должно быть связано с началом функционирования ствола мозга. Последние достижения биологической науки свидетельствуют о необходимости защиты прав неродившегося ребенка, начиная с возраста 6 недель от зачатия»26.

Вряд ли можно поддержать обозначенное мнение, поскольку действующее гражданское законодательство не позволяет рассматривать эмбрионов в качестве субъектов права. И здесь следует согласиться с Б. М. Гонгало, который весьма категорично отмечает, что «нет никаких оснований утверждать (как это часто делается), что таким образом защищаются права еще не родившегося ребенка. Их (прав) нет, так как еще нет субъекта. В момент рождения ребенка живым появляется такой субъект. Он правоспособен. В содержание правоспособности в том числе входит возможность получать имущество по наследству. Ребенок становится наследником»27.

Также считаем неправильными встречающиеся в научной среде утверждения о том, что наследственная правоспособность возникает с начала зачатия ребенка как потенциального человека28. В соответствии с п. 2 ст. 17 ГК РФ правоспособность гражданина возникает в момент его рождения. Именно с этого момента гражданин в принципе приобретает возможность правообладания и несения юридических обязанностей, юридической способностью выступать субъектом большинства гражданских правоотношений, включая наследственные. И, соответственно, никакие элементы правоспособности не могут возникнуть ранее рождения. В п. 1 ст. 1116 ГК РФ для целей наследования закреплены, по сути, особенности определения объема правоспособности лиц, родившихся живыми после открытия наследства.

В научной литературе справедливо отмечают, что в данном случае право лишь реагирует на то, что два юридических факта (зачатие и рождение) «разорваны во времени»29; право охраняет интересы будущих субъектов права, носителей гражданской и семейной правосубъектности30; из того, что зачатый ребенок (проточеловек) в будущем станет субъектом права, вряд ли следует наличие у него элементов правоспособности и некоторого комплекса субъективных прав еще до рождения — речь идет об охране законных интересов неродившихся детей31.

Важными условиями призвания к наследованию насцитуруса являются зачатие его при жизни наследодателя и рождение его живым после открытия наследства.

Моментом рождения ребенка, согласно ст. 53 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»32, является момент отделения плода от организма матери посредством родов; медицинские критерии, по которым может устанавливаться рождение живого ребенка (сроки беременности, масса тела ребенка при рождении и признаки живорождения), утверждены приказом Минздравсоцразвития России от 27 декабря 2011 г. № 1687н «О медицинских критериях рождения, форме документа о рождении и порядке его выдачи»33.

Если зачатие произошло вследствие имплантации эмбриона после смерти наследодателя, то призвание к наследованию такого ребенка невозможно (ни по закону, ни по завещанию, ни по наследственному договору).

Приобретение гражданином статуса наследника

Исходя из абз. 1 п. 1 ст. 1116 ГК РФ, для того чтобы возникли наследственные правоотношения, гражданин должен быть призван к наследованию.

По мнению Е. А. Ходыревой, призвание к наследованию — юридически значимое состояние, в силу которого лицо, указанное в законе, в завещании или в наследственном договоре в качестве управомоченного субъекта наследственного правоотношения, становится способным приступить к осуществлению права наследования34.

Моментом открытия наследства обуславливается возникновение права быть призванным к наследованию. Как справедливо отмечал Г. Ф. Шершеневич: «В момент открытия наследства лицо, назначенное в завещании или указанное в законе, приобретает право наследования. Это право присваивается ему помимо его воли, независимо от выраженного им намерения, в силу одного только юридического события смерти»35.

Соответственно с момента открытия наследства такое лицо, как наследник, не появляется, а имеется лицо, призванное к наследству. Ю. Барон, исследуя наследование по римскому праву, отмечал: «Открытие наследства по общему правилу не делает призванного тотчас наследником, а только дает ему право принять наследство. В случае отречения призванного от наследства открытие наследства уничтожается и наступает открытие для другого; то же бывает по общему правилу и в том случае, если призванный умирает или делается неспособным, не изъявив своей воли. Приняв наследство, призванный делается наследником»36.

Указанное в полной мере прослеживается и в современном российском наследственном праве.

Для приобретения статуса наследника гражданин должен совершить действия по осуществлению возникшего права наследования, а именно принять наследство. Как подчеркивается в Постановлении Конституционного Суда РФ от 23 декабря 2013 г. № 29-П, лицо, имеющее право на принятие наследства (право наследования), по смыслу ГК РФ, в том числе его ст. 1152—1159, может принять наследство, не принимать наследство либо отказаться от него. Будучи неотъемлемой частью права наследования, эти правомочия вытекают из закрепленных данным Кодексом основных начал гражданского законодательства, в которых нашел свое выражение присущий гражданским правоотношениям принцип диспозитивности и в силу которых граждане приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе (ст. 1), участвуют в гражданских отношениях на основе автономии воли и имущественной самостоятельности (ст. 2), по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права (ст. 9)37.

Действующее законодательство строго регламентирует порядок приобретения субъектом статуса наследника путем совершения алгоритма определенных действий, направленных на принятие наследства, в установленном законом порядке и в установленный срок.

Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 17 января 2023 г. № 4-О указал, что правовое регулирование наследственных отношений предполагает закрепление в соответствующих нормах права специального порядка приобретения правового статуса наследника. Этот порядок не только служит частным интересам (интересам наследодателя и наследников), но и опосредует интересы публичные, в том числе предупреждение неправомерных действий, направленных на приобретение лицом такого статуса в обход установленного порядка38.

При совершении действий по принятию наследства (подача нотариусу заявления о принятии наследства или заявления на выдачу свидетельства о праве на наследство либо совершение фактических действий по принятию наследства) у гражданина возникает статус наследника. До данного момента наследник является формально легитимированным как носитель права наследования.

На приобретение статуса наследника могут влиять особые факты состояния, а также иные статусы физических лиц (несовершеннолетие, недееспособность, ограниченная дееспособность).

Такой факт-состояние, как нахождение на иждивении наследодателя, влечет возможность призвания к наследованию.

В наследственном праве иждивенцем называют нетрудоспособного гражданина, который получал от умершего полное содержание или систематическую помощь, являющуюся для него постоянным и основным источником средств к существованию, независимо от получения им собственных доходов. Продолжительность таких отношений должна быть не менее года до смерти наследодателя, при этом наличие родственных отношений не имеет значения. Важно, чтобы материальная помощь наследодателя была единственным или основным источником средств к существованию наследника. Также необходимо, чтобы оказываемая помощь носила не эпизодический, а систематический характер.

В ст. 1148 ГК РФ упоминаются две категории иждивенцев — являющихся наследниками по закону (ст. 1143—1145 ГК РФ) и наследниками по праву представления (п. 2 ст. 1142 ГК РФ) и посторонние люди, не связанные с наследодателем родственными отношениями.

В зависимости от принадлежности к одной из этих категорий для указанных лиц меняются правила наследования и условия, которые они должны соблюдать. Иждивенцам, являющимся наследниками по закону и по праву представления, не обязательно проживать совместно с наследодателем. Для иждивенцев, не относящихся к указанным категориям, для получения наследства необходимо проживать совместно с наследодателем не менее года до его смерти39.

Нетрудоспособные иждивенцы, которые отвечают обозначенным выше условиям призвания к наследованию, приобретают статус наследника при волеизъявлении на принятие наследства либо в рамках призываемой к наследованию очереди, либо при отсутствии других наследников они призываются к наследованию в качестве самостоятельной восьмой очереди (п. 3 ст. 1148 ГК РФ).

Если к наследованию призывается несовершеннолетний гражданин, гражданин, признанный недееспособным или ограниченно дееспособным, то соответствующие статусы порождают особенности принятия наследства.

Поскольку принятие наследства — это одностороння сделка, то при совершении действий по принятию наследства необходимо руководствоваться положениями об объеме дееспособности несовершеннолетних — ст. 26 и 28 ГК РФ, а применительно к гражданам, признанным недееспособными и ограничено дееспособными, — ст. 29 и 30 ГК РФ.

Соответственно от имени несовершеннолетних в возрасте до 14 лет (малолетних) заявление о принятии наследства подают их законные представители (родители, усыновители, опекуны), а несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет заявление о принятии наследства подают от своего имени с письменного согласия своих законных представителей. Аналогично от имени гражданина, признанного в установленном порядке недееспособным заявление о принятии наследства подает его опекун, ограниченные в дееспособности подают заявление о принятии наследства от своего имени, но с письменного согласия попечителя.

При этом согласно п. 5.6 Методических рекомендаций по оформлению наследственных прав40 на принятие наследства несовершеннолетними гражданами в возрасте от 14 до 18 лет, гражданами, ограниченными судом в дееспособности, законными представителями малолетних и граждан, признанных судом недееспособными, предварительное разрешение органов опеки и попечительства не требуется (ст. 37 ГК РФ), поскольку принятие наследства не влечет уменьшения имущества подопечного41.

Статус наследника имеет временны́е ограничения.

Как справедливо отмечает Б. А. Булаевский наследственные правоотношения прекращаются с достижением цели наследования, когда состоится правопреемство в имуществе умершего42.

Соответственно статус наследника прекращается с принятием наследства либо с разделом наследственного имущества. Пока наследник не принял наследство, он лишь является лицом, призванным к наследованию. После принятия наследства он приобретает полные права на имущество умершего, становясь собственником этого имущества, а также он вступает во все права и обязанности наследодателя, включая права и обязательства по различным договорам. Например, если умерший был арендатором квартиры, наследник, принявший наследство, становится новым арендатором. То же самое относится к договорам купли-продажи, займа и любым другим обязательствам, в которых участвовал умерший.

Гражданин как наследодатель и как завещатель

Наследодателями могут оказаться любые физические лица вне зависимости от их возраста, дееспособности, гражданства, места жительства и иных социально-юридических факторов.

В данном случае речь идет о статусе субъекта наследственного правопреемства, но не наследственных правоотношений. В действительности, наследодатель — это всего лишь образ умершего гражданина для целей наследственного правопреемства.

Вместе с тем российский закон использует термин «наследодатель» и в ином контексте, применительно к одному из статусов субъектов отношений, регулируемых нормами наследственного права. Речь идет о стороне наследственного договора (см. подробнее § 3.2).

Что касается приобретения статуса завещателя, то правом завещать имущество обладают только граждане. При этом возможность завещать имущество связана с наличием у гражданина полной дееспособности. Так, в соответствии с п. 2 ст. 1118 ГК РФ завещание может быть совершено гражданином, обладающим в момент его совершения дееспособностью в полном объеме, причем только лично, поскольку совершение завещания через представителя не допускается (п. 2 и 3 ст. 1118 ГК РФ)43.

В соответствии со ст. 21 ГК РФ дееспособность в полном объеме возникает по достижении гражданином 18-летнего возраста. В случае, когда законом допускается вступление в брак до достижения 18 лет, гражданин, не достигший 18-летнего возраста, приобретает дееспособность в полном объеме со времени вступления в брак. Учитывая это, гражданин, не достигший 18-летнего возраста, но состоящий в зарегистрированном браке, вправе оформить завещание и приобрести статус завещателя.

Согласно ст. 27 ГК РФ несовершеннолетний, достигший 16 лет, может быть объявлен полностью дееспособным, если он работает по трудовому договору (контракту) или с согласия законных представителей занимается предпринимательской деятельностью. Объявление несовершеннолетнего полностью дееспособным (эмансипация) в этом случае производится по решению органов опеки и попечительства с согласия обоих родителей или иных законных представителей, а при отсутствии такого согласия — по решению суда. При наличии решения названных органов об эмансипации несовершеннолетнего гражданина он может совершить завещание.

Соответственно, в практике гражданского оборота вопрос о способности завещателя к совершению завещательного распоряжения разрешается посредством установления нотариусом или иным должностным лицом, уполномоченным законом на удостоверение завещания, наличия у завещателя полной дееспособности44.

Источники информации о гражданской дееспособности завещателя определены Регламентом. В нем предусмотрен принцип документального установления гражданской дееспособности завещателя. Однако в нотариальной практике применяется более широкий стандарт — в том числе проверка состояния лица в момент совершения распоряжения45.

Последующее признание гражданина, совершившего завещание, недееспособным или ограниченно дееспособным не повлияет на юридическую силу завещания, если в момент его совершения завещатель являлся полностью дееспособным и мог понимать значение своих действий и руководить ими.

Иностранные граждане и лица без гражданства могут приобретать статус наследника, быть наследодателем и завещателем наравне с гражданами Российской Федерации.

Возможность наследования иностранными гражданами и лицами без гра

...