А. Ж. Мартиросян

Формирование системы обеспечения безопасности киберпространства

Монография

Ответственный редактор 
кандидат юридических наук  
И. О. Анисимов

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 004.056(075.8)

ББК 32.973-018.2я73

М29

Автор:
Мартиросян А. Ж. — научный сотрудник Института актуальных международных проблем Дипломатической академии МИД России, член Российской ассоциации международного права и Молодежного совета Координационного центра доменов .RU/.РФ.

Рецензенты:
Карпович О. Г. — доктор юридических наук, доктор политических наук, профессор, проректор по научной работе, директор Института актуальных международных проблем Дипломатической академии МИД России;
Яковенко А. В. — Чрезвычайный и Полномочный Посол России, доктор юридических наук, профессор, ректор Дипломатической академии МИД России;
Ясносокирский Ю. А. — кандидат юридических наук, доктор делового администрирования, доцент кафедры международного права Московского государственного лингвистического университета, начальник отдела Департамента международной информационной безопасности МИД России.

Ответственный редактор кандидат юридических наук, доцент кафедры международного права Дипломатической академии МИД России, заместитель декана факультета «Международные отношения и международное право» И. О. Анисимов.

Монография посвящена комплексному исследованию теоретического и практического аспектов формирования концепции обеспечения международной информационной безопасности в части регулирования киберпространства.

Представлен генезис регулирования киберпространства и раскрыты исторические особенности концепции обеспечения безопасности киберпространства. Проведен анализ формирующейся системы международного режима обеспечения безопасности информационного пространства, в частности его структурного элемента — киберпространства. Рассмотрены отдельные международно- правовые аспекты, в том числе роль «мягкого права», действующие принципы международного права и принципы формирующейся новой отрасли международного права — международного информационного права. Отдельная глава посвящена изучению перспектив и проблем концепции обеспечения безопасности киберпространства. При подготовке настоящей работы использованы новейшие нормативные материалы, акты международных организаций и академические исследования по теме международной информационной безопасности.

Законодательство приведено по состоянию на 12 апреля 2021 г.

Издание предназначено для преподавателей и обучающихся образовательных организаций высшего образования по направлениям «Политология», «Международные отношения», «Международное право», «Информационные системы и технологии» и др., специалистов в области международного права, международной информационной безопасности, международных отношений, информационных технологий.

В практическом плане книга может быть использована работниками государственных и негосударственных организаций, деятельность которых связана с вопросами международной информационной безопасности. Рекомендована всем, кто интересуется вопросами прогрессивного развития международного права, в частности становлением его новой отрасли — международного информационного права.

Печатается в авторской редакции.

УДК 004.056(075.8)

ББК 32.973-018.2я73

© Мартиросян А. Ж., 2021

© Дипломатическая академия МИД России, 2021

© ООО «Проспект», 2021

ВВЕДЕНИЕ

В настоящее время в системе международных отношений все более заметно проявляется тенденция стабилизирующей роли международного публичного права, направленного на создание единообразных правовых рамок, которые могли бы предупреждать международные конфликты, разрешать их в случае возникновения, осуществлять миротворческую деятельность, обеспечивать соблюдение соглашений и создавать предпосылки для политических усилий по мирному урегулированию конфликтов и созданию условий для постконфлитных основ устойчивого мира и развития.

Первым важным шагом в построении системы международно-­правового регулирования международных отношений было подписание в 1648 г. Вестфальского договора, ставшего юридической основой для укрепления суверенитета национальных государств. Это первая в истории модель, которая установила реальное сотрудничество между различными государствами, нарушив тем самым закон сильнейшего, который до сих пор господствовал в международных отношениях. Международное публичное право в том виде, в каком оно функционирует сегодня, пережило свою трансформацию не только после Первой мировой войны, но и после завершения Второй мировой войны посредством создания Организации Объединенных Наций (ООН). Дальнейший генезис получил развитие с распада биполярной системы международных отношений и продолжается по настоящее время. Основополагающим принципом с момента появления Вестфальской системы международных отношений остается принцип суверенитета. Данный принцип так или иначе был всегда связан с территориальным фактором.

Связанные с информационно-­коммуникационными технологиями угрозы и вызовы международной безопасности регулярно становятся повесткой дня в ООН с 60-х гг. XX в. Проблемы информационного пространства в целом и киберпространства в частности стали наиболее актуальными после войны в Персидском заливе 1990–1991 гг. В ее ходе новейшие военные технические достижения сочетались с информационной кампанией и освещением в средствах массовой информации, и это подвигло научное сообщество начать переосмысливать понятия информационной войны и кибервойны1.

Так киберпространство стало рассматриваться как «пятое пространство», используемое для достижения политических целей с помощью ИКТ, а их развитие вызвало необходимость решения вопроса об обеспечении международной безопасности киберпространства.

Режим ее обеспечения в настоящее время находится в процессе формирования и рассматривается как неотъемлемая часть общей системы обеспечения международной безопасности.

Отсутствие консенсуса в научном и экспертном сообществах по многочисленным аспектам регулирования отношений в киберпространстве вызвано тем фактом, что основы регулирования киберпространства все еще находятся на стадии формирования, что, в свою очередь, обуславливает актуальность научного исследования. В монографии проводится анализ некоторых аспектов концепции складывающегося международно-­правового режима обеспечения международной безопасности в контексте проблематики киберпространства: основные понятия, генезис, теоретические аспекты и наработки, международно-­правовые основы регулирования, тенденции и проблемы обеспечения международной безопасности киберпространства.

Глава 1.
ГЕНЕЗИС РЕГУЛИРОВАНИЯ ИНФОРМАЦИОННО-­КОММУНИКАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ В КИБЕРПРОСТРАНСТВЕ: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

§ 1. Краткий обзор понятийного аппарата и его особенностей

Отсутствие единства среди ученых в определении того, что такое киберпространство и кибербезопасность во всем мире, привело к относительно медленному переговорному процессу по формированию международного режима киберпространства2.

В современной российской исследовательской литературе международная информационная безопасность (МИБ) рассматривается в контексте так называемой «триады угроз» МИБ, определяемой через целеполагание ее субъектов, которая включает в себя террористическую, военную и криминальную угрозы; именно такая позиция зафиксирована в ряде документов Генеральной Ассамблеи ООН3. Безопасность киберпространства является составным элементом МИБ.

Термин «кибер» и связанные с ним термины «киберпространство» и «кибербезопасность», появившись в мире искусства перетекли в реальную жизнь. «Кибербезопасность» определяется как состояние защищенности от преступного или несанкционированного использования электронных данных или мер, принимаемых для этого4. Следуя этой интерпретации, речь идет только о несанкционированном и преступном неправомерном использовании информации. Однако остается актуальным вопрос относительно ошибок оперативного характера. Термин «информационная безопасность», напротив, подразумевает защиту от таких не злонамеренных нарушений. «Кибербезопасность» ошибочно считается синонимом «информационной безопасности».

В военной среде термин «кибербезопасность» используется в связи с терминами «киберзащита» и «кибервойна». Кибербезопасность включает в себя различные виды безопасности: коммуникационную, операционную, информационную, физическую, государственную/национальную безопасность.

Коммуникационная безопасность — защищенность от угрозы технической инфраструктуре киберсистемы, которая может привести к изменению ее характеристик с целью осуществления деятельности, не предусмотренной ее владельцами, проектировщиками или пользователями.

Операционная безопасность — защищенность от предполагаемого повреждения процедур или рабочих процессов, которые будут иметь результаты, непредусмотренные их владельцами, разработчиками или пользователями.

Информационная безопасность — защищенность от вызовов и угроз кражи, удаления или изменения хранящихся или передаваемых данных в рамках киберсистемы.

Физическая безопасность — защита от физических вызовов и угроз, которые могут влиять на состояние киберсистем.

Государственная/национальная безопасность — защищенность от вызовов и угроз, исходящих из киберпространства, и которые могут угрожать как физическим, так и кибер-­объектам, целью которых является получение политической, военной или стратегической выгоды для атакующего.

Международная организация по стандартизации (International Organization for Standardization, ИСО) и Международная электротехническая комиссия (International Electrotechnical Commission, МЭК) приняли решение, что все, что касается ИКТ, относится к сферам деятельности обоих механизмов. Поэтому они учредили Объединенный технический комитет № 1, на который была возложена ответственность за разработку стандартов в области информационных технологий. Объединенный технический комитет № 1 определяет кибербезопасность как сохранение конфиденциальности, целостности и доступности информации в киберпространстве. А «киберпространство» — как «сложную среду, возникающую в результате взаимодействия людей, программного обеспечения и сервисов в сети Интернет посредством подключенных к ней технологических устройств и сетей, не существующую ни в какой физической форме»5.

В дополнение были разработаны термины, заслуживающие упоминания и рассмотрения: информационная безопасность, сохранение конфиденциальности, целостность и доступность информации6.

Информационная безопасность — сохранение конфиденциальности, целостности и доступности информации.

Конфиденциальность — свойство, при котором информация не предоставляется или не раскрывается неавторизованным лицам, организациям или процессам.

Целостность — свойство точности и полноты.

Доступность — свойство быть доступным и пригодным для использования по требованию уполномоченного лица.

Информационная безопасность предполагает применение и управление соответствующими средствами контроля, которые включают в себя рассмотрение широкого спектра угроз с целью обеспечения устойчивой эффективности и непрерывности функционирования систем, а также минимизации последствий инцидентов информационной безопасности. Информационная безопасность достигается путем реализации применимого набора средств контроля, отобранных в рамках выбранного процесса управления рисками и управляемых с использованием системы менеджмента информационной безопасности, включая политики, процессы, процедуры, организационные структуры, программное и аппаратное обеспечение для защиты идентифицированных информационных активов. Эти средства контроля должны быть конкретизированы, внедрены, контролироваться, пересматриваться и совершенствоваться там, где это необходимо для обеспечения достижения конкретных целей в области информационной безопасности7.

Кибербезопасность — совокупность инструментов, политик, концепций безопасности, гарантий безопасности, руководящих принципов, подходов к управлению рисками, действий, обучения, лучших практик, гарантий и технологий, которые могут быть использованы для защиты киберпространства, а также активов организаций и пользователей, которые включают подключенные вычислительные устройства, персонал, инфраструктуру, приложения, услуги, телекоммуникационные системы и совокупность передаваемой и/или хранящейся информации в кибер-­среде. Кибербезопасность стремится обеспечить достижение и поддержание свойств безопасности организации и активов пользователя от соответствующих рисков безопасности в кибер-­среде8.

Понятие «безопасность» включает в себя: объект безопасности, угрозы безопасности, субъект обеспечения безопасности и системы обеспечения безопасности.

Объект — личность и его социальные образования, среди которых общество, государство и мировое сообщество.

Субъекты обеспечения безопасности — государства, международные и национальные организации правительственного и направительного характера. Дебаты, имеющие место в академической среде и на площадках международных организаций, в основном разделяют на две группы: одни считают, что государства должны играть более влиятельную роль в формулировании норм международного права, регулирующих киберпространство, другие настаивает на том, что киберпространство должно оставаться свободным от регулирования.

Отсутствие международного правового режима в киберпространстве вытекает из сложности определения субъектов в киберреальности.

Субъекты права или акторы в киберпространстве разнообразны и имеют свои собственные различные интересы в отношении того, как следует регулировать киберпространство. По-­прежнему чрезвычайно сложно определить, какие субъекты должны подпадать под действие норм международного права, регулирующих киберпространство, а также какие именно вопросы следует регулировать. В дебатах по атрибуции актов киберпреступности также нет единого доминирующего мнения.

А всеохватывающий характер процессов цифровой трансформации приводит к тому, что они попадают в фокус внимания все возрастающего числа международных организаций — как профильных (МСЭ), так и непрофильных (ЮНЕСКО, ЮНКТАД, ПАСЕ)9.

В данном контексте также примечательна особенность становления и развития новой парадигмы международных отношений, в которой важную роль играют коммерческие структуры, негосударственные институты, образовательные учреждения, отдельные персоналии наравне с государствами и международными организациями, что подтверждает рост взаимообусловленности и взаимозависимости субъектов10.

Что касается сферы влияния в киберпространстве, то международное сообщество не пришло к согласию относительно статуса киберпространства, является ли оно всеобщим достоянием, принадлежит ли оно территории «физических» государств или основано на национальном происхождении. В результате это создает серьезные проблемы для современного международного права.

§ 2. Развитие информационно-­коммуникационных технологий и научно-­технологические революции: в направлении создания информационного общества

ИКТ — обобщенный термин для обозначения процессов обработки информации на основе вычислительной техники, а также методов поиска, сбора, хранения, обработки, представления, распространения информации11. ИКТ функционируют вне зависимости от территориальных границ, создавая новую сферу человеческой деятельности — киберпространство. Киберпространство состоит из четырех уровней: уровень физической инфраструктуры, уровень логической инфраструктуры, уровень приложений и уровень контента12. Из этого следует что, киберпространство не является физическим явлением, что делает термин «киберпространство» потенциально вводящим в заблуждение. Киберпространство — часть виртуальной реальности, условная среда, в которой происходит электронная коммуникация посредством взаимозависимой сети инфраструктур ИКТ.

ИСО определяет киберпространство как сложную среду, возникающую в результате взаимодействия людей, программного обеспечения и сервисов в сети Интернет с помощью технологических устройств и подключенных к нему сетей, которая не существует ни в какой физической форме13.

Киберпространство обладает некоторыми уникальными особенностями, которые не присущи физической территории. Прежде всего, киберпространство имеет безграничный характер. Во-­вторых, субъекты киберпространства обладают значительным уровнем анонимности. В-третьих, киберпространство доступно и открыто для всех, что обуславливает четвертую особенность — отличный от международного права характер субъектов. Первые три качества киберпространства составляют благоприятную среду для негосударственных субъектов. Кроме того, из-­за особого характера киберпространства в юридической доктрине ведутся дискуссии о том, применимо ли международное право к киберпространству или нет.

Первая позиция заключается в том, что киберпространство не имеет никаких государственных границ и поэтому правовые концепции неприменимы к киберпространству14.

Сторонники противоположной позиции, учитывая, что использование киберпространства для осуществления вредоносных киберопераций становится все более распространенным явлением, находят не урегулированный режим киберпространства неприемлемым. Для поддержания международного мира и безопасности, которые имеют важнейшее значение для международного права, крайне необходимы выработка и принятие норм, регламентирующих отношения в киберпространстве. Оно ставит под сомнение возможность и легитимность применения законов, основанных на географических границах. Киберпространство нуждается в выработке новых законов и создании правовых институтов его регулирующих: отделенных от доктрины, привязанной к территориальной юрисдикции, применимые к киберпространству, чтобы управлять широким спектром новых явлений, которые не имеют четких параллелей в невиртуальном мире15.

Волны технологических изменений под влиянием изобретений, начиная от паровой энергии и заканчивая новейшими ИКТ, приводили к экономическому развитию и социальным преобразованиям на протяжении всей новейшей истории человечества. Некоторые историки говорят о «технологических революциях» — от первой промышленной революции, которая механизировала производство, до второй, которая привела к массовому производству, и до третьей, которая автоматизировала производство. Однако принято считать, что мы сейчас находимся на стадии четвертой промышленной революции, где слияние технологий размывает границы между физической, цифровой и биологической сферами. В этой последней «новые технологии» включают в себя все: от Интернета до беспилотных летательных аппаратов и «больших данных», а потенциальные области применения этих технологий быстро расширяются.

Элвин Тоффлер, американский философ и автор концепции постиндустриального общества, ввел в научный оборот теорию трех революций16, которая основывается на положении, согласному которому мировое сообщество пережило уже аграрную и индустриальную революции и стоит на пороге информационной революции.

Первая волна перемен, запущенная аграрной революцией 10 тыс. лет назад, привела к переходу от охоты и собирательства к крестьянским обществам. Во время ее самым ценным товаром была физическая сила. Информация, доступная людям в этот период, была ограничена некоторыми словесными повествованиями и тем, что воспринималось их чувствами.

Второй этап перемен, вызванный промышленной революцией около 300 лет назад, породил новую индустриальную цивилизацию и начался с подъемом массового производства в конце XIX в., продолжившейся в первой половине XX в. Отличительными чертами этих промышленных перемен стали конвейерное производство и электрификация. Они все еще распространяется в некоторых частях мира, примером чего может явится факт перенаселения сотнями миллионами крестьян от Мексики до Китая городов в поисках работы, требующей невысокой квалификации. Однако даже в то время, когда вторая волна все еще распространяется на мировой арене, ряд стран уже ощущают влияние третьей волны.

Несколько нововведений подготовили почву для второго этапа. Точное определение времени позволяло координировать действия в такой степени, которая раньше была невозможна. Печатный станок способствовал крупномасштабному, точному дублированию и передаче информации в пространстве и времени. Грамотность стала новым необходимым навыком. Разработка новых сельскохозяйственных орудий привела к новым достижениям, особенно в черной металлургии.

Произошла промышленная революция: прогресс второй волны включал инвестиции (капитал) в дорогостоящее оборудование, людей (рабочую силу) для работы с машинами и местами (фабриками), где все части могли бы собраться воедино.

Объем информации, доступный людям, увеличился. Библиотеки образовывали хранилища знаний и мыслей. Информация хранилась на аналоговых носителях, включая книги, фотографии и аудиозаписи.

Затем военные нужды подготовили почву для информационной революции: исследования привели к созданию первого компьютера. Шифровальщики нуждались в системах дешифровки, которые превратились в системы обработки информации. Радиолокационные сенсорные системы расширяли поле зрения человека за пределы видимого горизонта. «Холодная война» способствовала росту военных инвестиций в информационные системы командования и управления.

Третья волна стала информационной революцией: информационная эра зародилась на пике производственной эры, ее также станут называть «обществом знаний», «постиндустриальным обществом», «инфосферой», где основной ценностью станут информационные ресурсы17.

Информационное общество третьей волны — это нечто большее, чем просто технология и экономика. Болезненные социальные, культурные, институциональные, моральные и политические потрясения сопровождают переход от экономики «грубой силы» к экономике «мозговой силы»18.

Результатом этих революций стало появление компьютеров, полупроводников и Интернета, причем все они были разработаны во второй половине ХХ в. Однако это была не последняя промышленная революция на сегодняшний день, по мнению Клауса Шваба основателя Всемирного экономического форума19.

Cогласно К. Швабу, мир уже был преобразован тремя прошлыми промышленными революциями, и в настоящее время фактически мы переживаем четвертую промышленную революцию, которая началась в начале XXI в. Эта революция привела к появлению мобильного Интернета, а также более совершенных постоянно развивающихся новых технологий. Этот период также ознаменовался ростом машинного обучения и искусственного интеллекта. Четвертая эра включает в себя технологии, сочетающие аппаратное и программное обеспечение, биологию (киберфизические системы), а также достижения в области коммуникации и связи20.

Теперь существует два вида информации: цифровая и аналоговая. Цифровая информация, попав в компьютер, может быть перенесена в любую точку мира одним щелчком мыши. Она может быть быстро перемещена без задержки и без изменения. Цифровая информация по своему характеру более быстрая и мобильная, чем аналоговая.

Аналоговые системы, построенные на основе копировальной информационной системы, бумажной системы планирования и аналоговой голосовой системе обмена сообщениями, с трудом конкурируют с цифровыми информационными системами, сетевыми системами планирования и цифровыми системами обмена сообщениями.

Глобальная информационная революция стала определяющим фактором развития и ныне обуславливает дальнейшую историю человечества. Кроме «общества знаний» появилась совершенно новая сфера жизнедеятельности человека — информационная кибернетическая среда, которая считается пятым интернациональным пространством, но главное ее отличие от существующих в материальном измерение сухопутного, морского, воздушного и космического пространств, это то, что оно представляет собой электромагнитные и оптические волны, образующие киберпространство, и главным конституирующим звеном киберпространства являются ИКТ.

§ 3. Концепция глобального информационного общества

«Формирование современного общества связано с процессами информатизации, совершенствованием информационных технологий и возникновением глобального информационного пространства»21. Новая волна научно-­технического прогресса способствовала широкому распространению ИКТ, что создало условия для формирования глобального информационного общества (ГИО).

Информационное общество — это более узкая по масштабу категория по сравнению с глобальным информационным обществом. Оно может быть создано как в рамках одного государства, так и на региональном или глобальном уровнях. На данном уровне ГИО можно определить как систему международных отношений, складывающихся в сфере функционирования информационных систем, основанных на ИКТ, в которых международные информационные отношения влияют на политические, экономические, социальные и культурные отношения22. Одной из основных задач ГИО является формирование устойчивой глобальной культуры кибербезопасности23.

Нормативным документом современного информационного общества была провозглашена Хартия информационного общества — Окинавская хартия24, принятая 22 июля 2000 г. лидерами стран «Большой Восьмерки». В ней значительное внимание уделено влиянию информационных технологий и растущим рискам глобального «цифрового разрыва». Окинавская хартия провозгласила революционное влияние ИКТ на образ жизни людей, а также на взаимодействие государства и гражданского общества. Она детерминировала свободный обмен информацией и знаниями в качестве демократических ценностей.

Рабочая группа Хартии по цифровым возможностям 11 мая 2001 г. подготовила доклад «Цифровые возможности для всех: решение проблемы, включая предложение Генуэзского плана действий»25, в котором говорилось, что цифровой разрыв сам по себе чреват угрозой обострения существующего социально-­экономического неравенства между странами и социальными группами, и в качестве одной из мер, которые необходимо принять в каждой из приоритетных областей, обозначенных в Окинавской хартии, закреплено усиление политической, нормативной и сетевой готовности путем разработки и реализации положений национальных стратегий в информационном пространстве. Среди прочего также была выделена необходимость рассмотреть вопрос о международной системе управления элементами киберпространства — ИКТ и Интернетом.

«В 2002 г. в Марракеше (Марокко) на Полномочной конференции Международного союза электросвязи (International Telecommunication Union, МСЭ) были утверждены принципы построения ГИО, в их число вошли: обеспечение права на информацию и знания, содействие универсальному доступу к ним по приемлемым расценкам, укрепление международного сотрудничества и повышение безопасности информационных и телекоммуникационных сетей»26.

Кроме того, концепция глобального информационного общества закреплена в ряде международных документов, среди которых Декларация принципов «Построение информационного общества: глобальный вызов в новом тысячелетии»27 и План действий Всемирной встречи на высшем уровне по информационному обществу28, представленные в 2003 г.

Несмотря на то, что с момента принятия первого документа, отражающего данную концепцию, прошло более 20 лет, международно-­правовые инструменты регулирования отношений в киберпространстве все еще находятся на стадии формирования.

§ 4. Концептуальные аспекты режима обеспечения безопасности киберпространства: становление и теоретические основы

Проведенный анализ научной дискуссии позволяет условно разделить позиции ученых по вопросу соотношения международного права и киберпространства на три группы: первая рассматривает новое формирующееся право международной информационной (кибер) безопасности как подотрасль права международной безопасности29; вторая говорит о становлении международного информационного права30, объектом которого в том числе является и киберпространство; а третья вовсе выделяет новую отрасль международного права — международное киберправо (или международное право киберпространства)31 со своим специфичным предметов регулирования.

Подобный плюрализм мнений связан с тем, что на данный момент в международном праве отсутствует унифицированная международно-­правовая система обеспечения МИБ, в частности регулирующей деятельность в сфере использования ИКТ32, при этом уже прослеживается вычерчивание ее отдельных контуров.

Идея международно-­правового регулирования киберпространства не нова: с 1996 г. академическими кругами, представителями бизнеса и государствами предпринимались попытки формулирования норм международного права, регулирующих отношения в киберпространстве.

Первые из них начались с анализа понятия суверенитета и его применимости к киберпространству. Относительно данного аспекта выделяют три основных течения.

Первое, условно обозначим его последователей «кибернигилистами», опирается на позицию, согласно которой киберпространство не должно регулироваться или невозможно регулировать33, а правила его функционирования должны вырабатываться на основе принципа самоуправления.

Согласно приверженцам данной теории, киберпространство разрывает связь между онлайновыми явлениями и физическим местоположением. Рост глобальной компьютерной сети подрывает систему нормотворчества, основанную на границах физических пространств, по крайней мере, в отношении утверждения, что киберпространство должно управляться территориально определенными правилами.

«Несмотря на то, что информация, размещенная в Интернете, физически хранится в компьютерных системах, которые расположены на территории той или иной страны, киберпространство транснационально, оно как бы находится вне территории государств»34. Киберпространство не имеет территориальных границ, поскольку функционирование Интернета практически полностью не зависит от физического местоположения. Сопротивление трансграничному потоку данных (ТПД) отражает обеспокоенность суверенных государств тем, что разработка и использование ТПД могут подорвать их информационный суверенитет.

По мнению кибернигилистов, физические границы теряют свою юридическую значимость в киберпространстве: попытки контролировать поток электронной информации в рамках физического местоположения, сопоставить регулирование, основанное на территориальном признаке, и физические границы с киберпространством, скорее всего, окажутся тщетными. Объем электронных коммуникаций, пересекающих территориальные границы, слишком велик по отношению к ресурсам, имеющимся в распоряжении государственных органов, чтобы обеспечить реальный контроль киберпространства. С этой точки зрения, вся деятельность в Интернете должна одновременно подчиняться законам всех государств. Многие юрисдикционные и материально-­правовые проблемы, возникающие в связи с электронными коммуникациями при пересечении границ, могут быть разрешены одним простым принципом: понимание киберпространства как отдельного «места» для целей юридического анализа путем признания юридически значимой границы между киберпространством и реальным миром. Центральный принцип, на основе которого должны быть урегулированы правовые отношения в киберпространстве, должен заключаться в том, что требования ограничить онлайн-­транзакции (способами,

...