Т. В. Протопопова

Правовое регулирование обеспечения человеческого достоинства

Монография

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 342.7

ББК 67.400.7

П83

Автор:
Протопопова Т. В., кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Юридического института Сибирского федерального университета.

Рецензенты:
Пономарева В. В., доктор юридических наук, профессор;
Данцева Т. Н., кандидат юридических наук.

В книге рассмотрены спорные представления обо всей теории человеческого достоинства в ее связи с правовым регулированием. Особое внимание уделено анализу тех идей о человеческом достоинстве, которые требуют закрепления в праве для обеспечения сохранения и развития общества, а также самому процессу правового регулирования для обеспечения человеческого достоинства.

Законодательство приведено по состоянию на 24 марта 2020 г.

Издание адресовано всем интересующимся правоведением. Оно будет особенно полезно практическим работникам в области юриспруденции, а также тем, кто изучает право.

УДК 342.7

ББК 67.400.7

© Протопопова Т. В., 2020

© ООО «Проспект», 2020

ВВЕДЕНИЕ

Идея человеческого достоинства, являясь непреложной общечеловеческой ценностью, воплощается в юридических нормах, дает содержание всей системе прав человека. Однако содержание идеи человеческого достоинства и в условиях политически организованного общества вообще, и при функционировании правового государства в частности пока представляется современным ученым в значительной степени не ясным. В результате законодатель подчас не в состоянии сформулировать в праве юридические нормы, позволяющие обеспечить надлежащим образом человеческое достоинство. Вот почему необходимо предпринять усилия для конкретизации существующих теоретических представлений о человеческом достоинстве в отечественной и зарубежной правовой науке.

О содержании права на достоинство существуют противоречащие друг другу точки зрения. Они касаются как содержания идеи человеческого достоинства, так и путей ее проведения в жизнь правовыми средствами. Нужно показать степень обоснованности этих точек зрения. На такой основе следует установить, во-первых, заслуживают ли полного или частичного воплощения в праве существующие теоретические позиции о содержании идеи человеческого достоинства; во-вторых, в какой мере предложенные пути правового регулирования обеспечения человеческого достоинства являются приемлемыми.

Новая информационная эпоха, в которую вступило человечество, создает ранее неизвестные виды человеческой деятельности. В этой ситуации встает вопрос о том, как людям осуществить их достойно и что нужно сделать для решения данной проблемы правовыми средствами. Приведенное обстоятельство также объясняет актуальность исследования правового регулирования обеспечения человеческого достоинства.

В современной России есть и еще одна причина, по которой не ослабевает интерес к теме «право и достоинство». Как известно, идеологический натиск, в результате которого был разрушен Советский Союз, включал хлесткие дефиниции советского общества, как, например, «империя зла». Причем такого рода характеристики хотя бы отчасти распространялись и на живущих в СССР людей, подразумевая, что они менее достойны, чем граждане государств, откуда распространялись подобные эпитеты. И эти идеологические усилия принесли свои плоды. В частности, нередко россияне воспринимают себя менее достойными, чем жители западных стран, с которыми современной России приходится вести геополитическое соревнование. Но такое восприятие мешает россиянам успешно осуществлять упомянутое соперничество. Для достижения в этом соревновании успехов сооте­чественникам необходимо понять, что они, по крайней мере, ничем не хуже, чем граждане развитых демократических государств. Однако для приобретения указанного понимания россиянам нужно хорошо знать что такое человеческое достоинство и как его увеличить, в том числе правовыми средствами.

Правовое регулирование обеспечения человеческого достоинства осуществлялось с древнейших времен. В нем использовались суждения о человеческом достоинстве, сформулированные многочисленными мыслителями. После возникновения юридической науки вклад ученых-юристов в это дело стал самым весомым.

Вопросы обеспечения человеческого достоинства правовыми средствами поднимались в древнеегипетских трактатах. Идея человеческого достоинства нашла отражение в законах царя Хаммурапи, Законах Ману, в древнекитайском праве.

Проблемы правового регулирования отношений, возникающих по поводу человеческого достоинства, отражены в трудах Гомера, Гесиода, Платона, Аристотеля в Древней Греции. В Древнем Риме рассматриваемыми проблемами занимались Сенека, Марк Аврелий Антонин, Марк Туллий Цицерон, Ульпиан, Полибий, Аврелий Августин, Аммиан Марцеллин.

Античные идеи человеческого достоинства и его обеспечения юридическими средствами были восприняты светскими и религиозными мыслителями Средневековья. Так, проблемами правового регулирования обеспечения человеческого достоинства занимались Фома Аквинский, составители Салической правды, Судебника короля Этельберта, составители многочисленных средневековых «Зерцал», Законника короля Альфреда и Великой Хартии вольностей.

Указанным проблемам уделялось внимание и в трудах отечественных средневековых мыслителей. В этом отношении заслуживают упоминания «Житие Феодосия Печерского», «Слово о законе и благодати», церковный устав князя Владимира Святославовича, Устав Ярослава, Правосудье митрополичье, Судебники 1550, 1589 гг.

Рассмотрены проблемы правового регулирования обеспечения человеческого достоинства и в произведениях мыслителей западноевропейского Возрождения. Речь, в частности, идет о книге Пико дела Мирандола «О достоинстве человека», о труде «Похвала глупости» Эразма Роттердамского, о трактате Джионоцо Монети «О достоинстве и превосходстве человека», о работах Н. Макиавелли, Ж. Бодена.

В XVII–XVIII вв. к этим проблемам в своих трудах обращались такие выдающиеся исследователи, как М. Монтень, Т. Гоббс, Б. Спиноза, С. Пуфендорф, Д. Локк, Х. Томазий, Ш. Монтескье, Вольтер, Ж.-Ж. Руссо, И. Кант. В XIX–XX вв. идеи обеспечения человеческого достоинства правовыми средствами развивали не менее талантливые мыслители. Имеются в виду, например, И. Бентам, И. Г. Фихте, Б. Констан, Г. Гегель, А. Токвиль, Д. С. Милль, К. Маркс, Ф. Энгельс, Г. Спенсер, Ф. Ницше, Л. Дюги, Е. Эрлих, Р. Паунд. Немалое место исследование правового регулирования обеспечения человеческого достоинства занимает в трудах видных российских правоведов второй половины ХIX – начала ХХ в. Так, в этом отношении показательны сочинения Б. Н. Чичерина и П. И. Новгородцева.

Над проблемами отражения в праве идеи достоинства человека плодотворно работали и современные отечественные ученые-правоведы. Это С. С. Алексеев, А. В. Белявский, М. Л. Гаскарова, В. Г. Графский, И. А. Исаев, Л. О. Красавчикова, О. Э. Лейст, Е. А. Лукашева, Д. И. Луковская, М. Н. Малеина, О. В. Мартышин, Н. И. Матузов, А. В. Малько, И. Д. Мишина, В. С. Нерсесянц, И. Л. Петрухин, А. В. Поляков, Н. А. Придворов, З. В. Ромовская, И. Л. Честнов, В. Е. Чиркин и др.

Зарубежные исследователи нашего времени также успешно занимались проблемами правового регулирования обеспечения человеческого достоинства. При этом иностранные авторы обыкновенно рассматривали человеческое достоинство в рамках теории прав человека, продолжая традицию Ханны Арендт. Весом вклад в это дело Дж. Обера и М. МакДугала. Ряд иностранных авторов изложили представления о человеческом достоинстве в связи с анализом юридического допущения или запрета эвтаназии. Имеется в виду, например, Дж. Пост. Еще одна часть зарубежных авторов связала свои исследования правового регулирования обеспечения человеческого достоинства с проблемами генетики. Скажем, речь идет о Д. Бейлевелде и Д. Браунсворде.

Итоги всей этой громадной работы отчасти выражены в суждениях современных российских исследователей Р. А. Ромашова, А. Г. Репьева, О. И. Цыбулевской, О. В. Власова, В. Я. Марченко. Достоинство понимается как самоуважение человеческой личности, как неотъемлемое естественное личное право, предполагающее способность и возможность индивида воспринимать себя в качестве самоценной социально-правовой единицы – члена сообщества (гражданина). Это оценочная категория, определяющая социальную значимость человеческой личности и обеспечивающая уважительное отношение к ней как со стороны обладателя, так и тех, с кем выразитель личностного достоинства вступает в правоотношения1.

Объем достоинства всегда определялся положением индивида в структуре общества. Мы имеем дело с несменяемой поляризацией общества на сильных и слабых, умных и интеллектуально неразвитых. Причем все эти различия между людьми не дают возможности правам человека, его достоинству, обрести признак универсальности на основе принципа формального равенства2.

Достоинство человека должно рассматриваться как главнейший конституционный принцип, утверждающий самоценность личности, ее активность и автономность. Обретение личного достоинства, не приемлющего никаких форм унижения человека, вполне может претендовать на роль национальной идеи, способной консолидировать общество. На этой платформе можно получить развитое гражданское общество, достойную и ответственную власть, высокий уровень жизни3.

Российская концепция конституционно-правового регулирования человеческого достоинства характеризуется подходом к положению о достоинстве личности как к системообразующей норме в системе конституционных прав и свобод человека и гражданина. Она, определяя целевые установки при организации конституционного пространства, оказывает общеобязательное регулирующее воздействие на отношения личности и государства4.

Изложенное демонстрирует, что исследовательский интерес к правовому регулированию обеспечения человеческого достоинства является постоянным. К настоящему времени проведена немалая работа по исследованию понятия человеческого достоинства, использованию идеи человеческого достоинства при правовом регулировании в различных исторических условиях, по установлению взаимосвязи человеческого достоинства с иными моральными ценностями, воплощающимися в юридических нормах при правовом регулировании, по выявлению взаимного влияния действующего права и представлений о человеческом достоинстве. Вместе с тем пока распространенная практика неэффективного правового регулирования обеспечения человеческого достоинства свидетельствует о том, что этого недостаточно.

Раздел I.
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДОСТОИНСТВА В ПРОЦЕССЕ ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

Глава 1.
НАУЧНЫЕ ВЗГЛЯДЫ НА ДОСТОИНСТВО ЧЕЛОВЕКА И ИХ ЮРИДИЧЕСКОЕ ЗАКРЕПЛЕНИЕ С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО НОВОГО ВРЕМЕНИ

§ 1. Человеческое достоинство в древнейшем обществе как основа для формулирования норм права этой эпохи

Идея достоинства человека как его ценности обязательно присутствует в любом человеческом коллективе. Каждый индивидуум хочет, чтобы его уважали. И эта человеческая претензия находит выражение в том, что коллективы рассматривают своих членов более или менее ценными или достойными для групп, где происходит оценка.

Однако следует признать, что в юридической науке нет единства мнений по этому вопросу. Так, И. Л. Петрухин считает, что в условиях первобытного общества вряд ли существовали такие ценности, как честь и достоинство личности5. Указанная позиция представляется необоснованной. Нельзя согласиться и с такой точкой зрения: в условиях первобытно-общинного строя индивид еще не выделял себя из социального целого6.

Чувство собственного достоинства как осознание своей ценности имеется у человека уже в первобытном обществе, где, как известно, присутствовали право и политическая организация7. Основой такого чувства у отдельного члена коллектива является участие в совместном труде ряда людей и уважение с их стороны к индивидам, проявившим ум, силу и храбрость в добывании средств для жизни и в столкновениях с враждебными социальными группами8.

Для подтверждения сказанного обратимся к достижениям науки, вызывающей в последние годы интерес у этнографов и юристов. Речь идет о развивающейся в России юридической антропологии. Именно в исследованиях представителей этой науки имеется подтверждение существования идеи человеческого достоинства в первобытном обществе. Например, об этом писал Ю. И. Семенов9.

При исследовании категории достоинства в первобытном обществе выявляется важная черта: неравнозначность ценности соплеменника и чужака10. Особенность воплощения категории человеческого достоинства в первобытном обществе – детерминация этого качества в зависимости от возраста и пола индивида. Наибольшим уважением пользовались умелые и сильные мужчины зрелого возраста. Старики, женщины, дети и неумелые общинники считались менее ценными членами общества. Это видно уже в локальных группах кочующих или низших охотников-собирателей.

При исследовании жизни последних ученые определили, что существовавшие уже тогда различия между людьми в мастерстве выполнения неодинаковых дел поднимали вопрос о достоинстве того или иного человека внутри локальных групп и в отношениях между ними. Изучение вопроса о роли харизматических лидеров локальных групп в первобытном обществе показывает, что таким лидером становился лучший по умению выполнять разнообразные дела среди равных ему семейных мужчин. Рядовые члены общины признавали за ним большее человеческое достоинство, чем их собственное, и, опираясь на свой авторитет, такой лидер руководил, действуя как катализатор в достижении группового единодушия11.

Можно констатировать, что в локальных группах низших охотников-собирателей лишь некоторые мужчины обладали знаниями и опытом, необходимыми для руководства общиной. Как правило, ими оказывались самые старые мужчины, которых издавна принято называть «старейшинами». Д. Ричиз отмечает, что, в частности, лидерство в изученных им общинах низших охотников-собирателей основано на способности некоторых членов сообщества осуществлять на постоянном уровне более высокой компетентности задачи, связанные с этой социальной деятельностью12. Описывая разновидности обменных операций австралийских аборигенов, Р. М. и К. Х. Берндты констатировали, что мужчина может пользоваться репутацией исключительного умельца в некоторых видах работ – в изготовлении лодок, украшений из перьев, гарпунов для охоты на дюгоней и черепах13.

Уже в общинах низших охотников-собирателей люди связывали понятие человеческого достоинства с неотчуждаемым личным правом на имя. Л. Д. Поспишил в своем фундаментальном труде «Aнтропология права», утверждая, что в первобытном обществе наказания «нефизической» природы встречались гораздо чаще, чем предполагающие физическое воздействие на правонарушителя, приводит пример осознания индивидуумами разных степеней человеческого достоинства в праве на имя. Он пишет, что в некоторых локальных группах эскимосов нунамиут в качестве наказания за преступление правонарушителю могли дать унижающее имя. Если, скажем, человек крал каяк, то по решению совета старших мужчин локальной группы ее члены именовали преступника не иначе как Каяк. Так что со временем его настоящее имя забывалось. «Каждый раз, когда использовалось унижающее имя, вору публичным и позорящим способом напоминалось о его преступлении»14.

Научные исследования этнографов и правоведов неоспоримо доказывают, что существовавшие при первобытном строе социальные условия предполагали вопрос о достоинстве членов тогдашних политически организованных обществ и посторонних для таких структур индивидуумов и заставляли ценить первых больше, чем вторых15. И все это воплощалось в праве. В то же время общение членов различных политически организованных обществ было немыслимо и без уважения достоинства «чужаков», также отражавшегося в праве. Этот факт прослеживается в юридических правилах войн, обращения с военнопленными, принятия чужака в свою общину и обмена брачными партнерами16.

Изучение специфики первобытного общества позволяет утверждать, что человеческое достоинство здесь проявляется в самоуважении личности и снискании ею уважения других людей. К тому же человеческое достоинство воплощается в определенных правах и обязанностях, в том числе юридических.

Из закрепленной в праве разницы в достоинстве отдельных категорий лиц в этом обществе вытекает вполне определенное человеческое поведение. Например, в первобытных политических организациях общества, включавших так называемых «больших людей», последние, широко практикуя полигинию, заставляли работать на себя не только своих многочисленных жен, но и их близких и дальних родственников. В вождествах после удачных набегов военным предводителям доставалась большая и лучшая часть добычи. При этом иногда обнаруживалось доминирование односторонних обязательств индивидов низшего статуса по отношению к индивидам высшего статуса17.

§ 2. Идея человеческого достоинства в начальный период функционирования государственной организации, юридические свободы и обязанности личности в это время

В первых государствах присутствуют попытки поэтического осмысления отличий в достоинстве между индивидуумами. Так, по Гомеру, причитающаяся каждому (богу или человеку) по справедливости и обычаю честь обозначена словом «тиме». У каждого (бога или героя) своя честь (тиме) и, следовательно, свое индивидуальное правопритязание.

Гесиод (VII в. до н. э.) в поэме «Теогония» указывает на признаки ценности политического лидера. Таковыми выступают ум, справедливость, способность обеспечить законность и мир. Отражение идеи человеческого достоинства можно проследить в описанных Гесиодом в поэме «Труды и дни» правилах примерной жизни в политически организованном обществе. Например, как на обязательный признак достойного человека указывается на приверженность труду: «Боги и люди по праву на тех негодуют, кто праздно жизнь проживает». В этом произведении можно найти и призыв к уважению иноплеменников, и выявление связи между утратой достоинства (нечестивостью) правителей и тяжкими последствиями для народа. Гесиод заявляет, что «там… где суд справедливый находят и житель туземный, и чужестранец, где правды никто никогда не преступит, процветают народы… И никогда правосудных людей ни несчастье, ни голод не посещают... Всякие блага у них в изобилии... Кто же в надменности злой и в делах нечестивых... тем воздает по заслугам владыка – Кронид дальнозоркий... Беды великие сводит им с нeбa... голод совместно с чумой». В таких случаях, отмечает Гесиод, «страдает целый народ за нечестье царей...».

По убеждению ряда ученых, в рассматриваемую эпоху закладываются идейно-теоретические предпосылки политических теорий индивидуализма и коллективизма. При этом под индивидуализмом понимается круг требований по устройству государства, предлагаемый, например, либеральной идеологией в лице таких ее представителей, как И. Бентам, Д. С. Милль, Г. Спенсер, Б. Н. Чичерин. Коллективизм же трактуется как система требований об устройстве государства, выдвигаемая, скажем, Платоном, Ж.-Ж. Руссо и сторонниками социалистических учений. Критерием такого разграничения является направленность государства прежде всего на реализацию либо общих задач, стоящих перед его населением, либо частных нужд отдельных индивидуумов и групп.

Согласно индивидуалистической доктрине, государство представляется органом, необходимым обществу для защиты субъективных юридических прав и свобод, которыми обладают его отдельные члены. В соответствии с коллективистскими учениями государство выступает как механизм ограничения индивидуальных волеизъявлений силой закона.

Отмеченные теории включают идею человеческого достоинства. Однако она понимается в индивидуалистических учениях иначе, чем в коллективистских.

Правовое регулирование в древнейших государствах осуществлялось на основе учета этой идеи как в правотворчестве, так и при реализации права. Например, подобным образом обстояли дела в древних Египте, Месопотамии, Индии и Китае.

Авторы учебника «Философия права» под редакцией О. Г. Данильяна выделяли следующие характерные признаки древневосточной цивилизации. Во-первых, ее экономической базой выступает мелиоративное земледелие. При этом земля и вода находятся в собственности государства. Во-вторых, государственная власть строится на принципах централизации с развитой бюрократией, возглавляемой правителем (царем, императором). В-третьих, большинство населения проживает в более или менее замкнутых и разрозненных сельских общинах, находясь в полной зависимости от государства. В-четвертых, человек не выделяет себя из природы и общества.

С такой позицией вряд ли можно согласиться. Прежде всего, большинство населения не находилось в полной зависимости от государства. Весьма часто в рассматриваемую эпоху конкретное государство разрушалось, отнюдь не вызывая гибель большей части составлявших его людей. Они и в новом государстве, пришедшем на смену прежнему, сохраняли определенную автономию, позволявшую проявлять достоинство. Необоснованно также утверждение, что человек не выделял себя из природы и общества. Осознание человеком самого себя как существа, обладающего достоинством, определенной самодостаточностью и автономией, приводит к выводу о неизбежности такого выделения.

В. Г. Графский, исследуя историю государства и права Древнего Египта, отмечает следующие характерные черты устройства египетского общества: сосредоточение власти в центре, определение центральной властью прав и обязанностей общественных групп, слабую гарантированность властью принципа собственности, преобладание произвола над законом18. Перечисленные признаки явно свидетельствуют о том, что представления о человеческом достоинстве в этот период определяла преимущественно коллективистская идеология. Более всего в древнеегипетском государстве ценилось достоинство фараона, далее иерархия значимости достоинства выглядела следующим образом: высшие вельможи, жрецы, стражи, воины, писцы, контролеры. Все перечисленные входили в главные сословия, чье достоинство ценилось достаточно высоко. К второстепенным сословиям относились земледельцы, ремесленники, пастухи, торговцы, толмачи, корабельщики. Н. И. Ильинский обоснованно замечает, что положение знатного человека (а следовательно, и его достоинство. – С. Д., С. О., Т. П.) определялось тремя условиями: древностью рода, величиной землевладения, значением занимаемой должности19.

Единственный документ эпохи Среднего царства, составленный в виде поучения сыну (так называемое «Поучение Ахтоя»), утверждает, что деление людей на «низших» и «высших» установлено самим Богом, поэтому противиться такому положению нельзя и богопротивно. Имея в виду частые волнения, доходившие до крупных восстаний, автор другого древнеегипетского документа («Поучения гераклеопольского царя своему сыну Мери-ка-Ра») призывает относиться к бедным людям как к врагам царя. Здесь оправдывалось социальное неравенство, существование рабовладельческого строя. Об одном из крупнейших восстаний рабов и бедного простого народа против государства рассказывается в «Речении Ипувера». Восстание в 1700 г. до н. э. завершилось успешно, но положение людей не изменилось20.

Ряд исследователей в области истории Древнего Египта считали, что в этом государстве достоинство человека должным образом не оценивалось. Так, К. А. Неволин писал, что на всех иностранцев египтяне смотрели с презрением21. Поэтому, утверждал Ф. Ф. Мартенс, законы запрещали египтянам путешествовать, не допускали никаких иностранных обычаев в Египте, даже не признавали гостеприимства22.

Однако анализ современной научной информации по рассматриваемому вопросу позволяет прийти к другим выводам. Например, в 1272 г. до н. э. Древний Египет и Хеттское государство заключили мирный договор. Согласно этому акту, перебежчиков выдавали другой стране при условии, что она обещала гуманное обращение с ними, их женами, близкими и неприкосновенность их имущества. Приводя эти сведения, О. В. Буткевич пишет, что пройдет не одно тысячелетие, когда данная норма международного права возродится в урезанном виде в европейской системе прав человека, по которой запрещается выдавать лицо (даже его государству), если ему грозит смертная казнь, пытки или бесчеловечное обращение23.

Идея человеческого достоинства нашла свое отражение и в законодательстве Месопотамии. В частности, примеры признания неравного достоинства у разных классов людей можно обнаружить в законах царя Хаммурапи, правившего Вавилоном и объединенной Месопотамией (Вавилонией) в 1792–1750 гг. до н. э. Так, ст. 200 этого документа гласит: «Если человек (полноправный свободный. – С. Д., С. О., Т. П.) выбьет зуб человека, равного себе, то должно выбить ему зуб». В ст. 201 говорится: «Если он выбьет зуб у мушкенума (неполноправного свободного человека. – С. Д., С. О., Т. П.), то он должен отвесить 1/3 мины серебра». Статья 202 предусматривает, что «если человек ударит по щеке большего по положению, чем он сам, то должно в собрании ударить его 60 раз плетью из воловьей кожи».

Последняя норма свидетельствует о значительной защите достоинства более знатного индивидуума. Кроме того, следует обратить внимание на особенность наказания – публичность. В данном случае законодатель предусматривает особое, квалифицированное умаление достоинства провинившегося, которому должны будут прилюдно – в собрании – нанести телесные повреждения плетью.

Статья 203 предусматривает, что «если кто-либо из людей ударит по щеке кого-либо из людей, кто подобен ему, то он должен отвесить 1 мину серебра». Данная норма свидетельствует о признании за людьми с определенным социальным статусом равного человеческого достоинства. Следующая же статья говорит о явно неравной ценности достоинства полностью свободного и мушкенума (частично свободного). Она гласит: «если мушкенум ударит по щеке мушкенума, то он должен отвесить 10 сикелей серебра», что гораздо меньше, чем 1 мина.

Далее можно увидеть свидетельство еще более низкого оценивания достоинства индивидуума. В ст. 205 речь идет о наказании раба, предусмотренном за то же деяние. «Если раб человека ударит по щеке кого-либо из людей, то должно отрезать ему ухо».

В праве Древней Индии также нашла отражение идея человеческого достоинства. Здесь различная ценность людей выразилась в сословно-кастовом делении. Согласно ему государственно организованное общество включает четыре группы населения. Так, по законам Ману в государстве выделялись брахманы, кшатрии, вайшии и шудры. При этом наибольшим достоинством обладал брахман (гл. 1, ст. 88). В соответствии с гл. 1 ст. 99 он, «появляясь на свет, занимает высочайшее место на земле как владыка всех созданных существ для охранения сокровищницы закона». Наименьшее достоинство имел шудра, которому предписывалось лишь одно: беспрекословно служить трем высшим сословиям или варнам (гл. 1, ст. 91).

Воплощение идеи человеческого достоинства можно увидеть в характеристике добродетельных людей, содержащейся в законах Ману. Законодатель следующим образом описывает то, что достойно брахмана: его платье, речи и мысли должны соответствовать его возрасту, занятию, имущественному положению, священному знанию и семейству (ст. 18 гл. IV); он должен ежедневно изучать науки (ст. 19 гл. IV); размышлять о суетности желания наслаждений (ст. 16 гл. IV); обуздывать свои страсти религиозными подвигами (ст. 35 гл. IV). Брахману следует быть настойчивым, кротким, терпеливым (ст. 246 гл. IV). Он должен находить удовольствие в истине, послушании священному закону и чистоте; обуздывать свои речи, руки и чрево (ст. 175 гл. IV).

Законодатель говорит и о том, что недостойно брахмана. Это прежде всего безбожие, ненависть, недостаток скромности, гордость, гнев, резкость, чрезмерная привязанность к наслаждениям, вступление в бесполезную вражду или спор, а также в дело, успех которого зависит от других, беззаконие, склонность сердца к несправедливости (ст. 16, 137, 138, 139, 159, 163, 171, 172 гл. IV).

Законы Ману предписывали брахману и иные элементы достойного образа жизни. Так, брахману следовало добывать средства к существованию без причинения вреда другим людям (ст. 2 гл. IV). Каждый гость в его доме должен быть почтен, по мере возможности, сиденьем, пищей, постелью, питьем… (ст. 29 гл. IV). Брахман не должен обижать ни тех, у кого недостаток в членах… ни лишенных знания, ни пожилых, ни лишенных красоты или имущества, ни людей низкого происхождения (ст. 141 гл. IV).

Законы Ману определяют и достоинство царя, являющегося кшатрием. Ему надлежит защищать весь мир, быть милостивым, доблестным. В царском гневе должна обитать смерть, но наказания он обязан налагать после обдумывания. Царю следует быть правдивым, мудрым, поступать осмотрительно и понимать, как связаны между собой добродетель, удовольствие и богатство. Царь должен иметь хороших советников, но при этом сам быть чистым, верным слову, поступающим по правилам священного закона (ст. 2, 3, 11, 19, 26, 31 гл. VII).

Законодатель выделяет и качества, умаляющие достоинство царя. Речь идет об изнеженности, пристрастии, лукавстве, слабоумии, алчности, неопытности, привязанности к чувственным удовольствиям (ст. 27, 30 гл. VII). Причем это умаление в законах Ману названо бесчестием. Так, здесь сказано: при наказании тех, которые не заслуживают кары, и при прощении действительных преступников царь принимает на себя большое бесчестие и идет в ад (ст. 128 гл. VII). Умаляется достоинство царя и при притеснении подданных (ст. 111 гл. VII)24.

Идея человеческого достоинства воплощалась и в древнекитайском праве. Согласно нормам последнего высшую ступень социальной иерархии в Древнем Китае занимал царь (ван). Затем шли шанская рабовладельческая аристократия и жречество. Следующую ступень занимала рабовладельческая аристократия покоренных племен. В зависимости от близости к царю аристократы наделялись титулами, которые давали право на определенные привилегии. Основная масса простого народа в Древнем Китае не была однородной с сословной точки зрения. Различия между общественными слоями находили выражение в праве: «благородные» противопоставлялись законом и традицией как «подлым» (бесправным рабам, крепостным, оброчным невольникам), так и «простонародью» (свободному крестьянству, ремесленникам)25.

Древнекитайское государство в разные периоды своего существования проводило неодинаковую политику. В одни времена оно поддерживало индивидуалистические стремления к приумножению богатств у титулованной знати, ранжированного чиновничества, незнатных крупных землевладельцев и купцов. На других исторических этапах своего существования это государство поступало иначе. Так, когда рост крупного землевладения, сопровождаемый массовым обезземеливанием крестьян-общинников, начинал подтачивать основы существования податного крестьянства, катастрофическое сокращение числа налогоплательщиков вынуждало государство с помощью реформ, имевших преимущественно коллективистский характер, ограждать народные массы от разорения. Например, в 119 г. до н. э. император Уди издал указ о конфискации у крупных землевладельцев (купцов и ростовщиков) частных земель и рабов; был введен большой налог на крупные состояния. Еще более радикальная попытка ограничить рост крупного землевладения была предпринята императором Ван Маном в 9 г. до н. э. Он попытался провести перераспределение земельного фонда: вся земля была объявлена императорской собственностью, запрещалась ее купля-продажа. Однако этот запрет был снят под давлением его противников ровно через три года26.

§ 3. Человеческое достоинство и его закрепление в праве в Древней Греции и Древнем Риме

Охарактеризованные древнейшие государства в современной научной литературе весьма часто определяются как земледельческие, или аграрные27. К этому историческому типу государств, существовавшему со времени появления государственной организации вплоть до перехода человечества к индустриальной, или промышленной, цивилизации, относятся также государственно организованные общества Древней Греции и Древнего Рима.

В праве древнегреческих государств, республиканского и имперского Рима идея человеческого достоинства воплощалась не в меньшей степени, чем на Древнем Востоке. Об этом свидетельствуют работы Гесиода, жившего в одном из древнегреческих полисов.

В этих государственных организациях существовали разные политические порядки. Однако все такие устройства объединяло деление людей на свободных полноправных и неполноправных индивидуумов. К последним, в частности, относились в каждом полисе переселенцы из других государств, еще не получившие полноты гражданских прав. К тому же в каждом полисе имелись рабы, за которыми не признавалось вообще никакого человеческого достоинства.

В полисах имели место как в основном коллективистские, так и преимущественно индивидуалистические порядки. Классическим примером преимущественно индивидуалистической организации в Древней Греции выступает Афинское государство. Здесь между свободными людьми уживались крайности богатства и бедности, соперничали различные политические идеологии. Государство оставляло в распоряжении граждан значительную часть заработанных ими средств, которую они могли тратить в соответствии со своими желаниями. Г. Еллинек отмечал, что афинское гражданское право, включавшее многочисленные институты, реализовывало указанную цель достаточно успешно28.

Классическим примером в основном коллективистских порядков в Древней Греции выступает Спарта, где законодательством поддерживалось имущественное равенство всех граждан, а также их единомыслие. Большая часть средств этих лиц тратилась на общегосударственные программы, например на обеспечение военного могущества государства. Порицались граждане, которые выказывали желание пренебрегать общегосударственными программами в личных интересах и действительно поступали указанным образом.

Другие полисы стремились подражать как афинским, так и спартанским порядкам, поэтому вся Греция была разделена на два лагеря, между которыми шел спор о наилучшей организации государственной жизни. Аргументация для их дискуссий извлекалась из произведений великих древнегреческих мыслителей, прежде всего из работ Платона и Аристотеля.

Представителем преимущественно коллективистской идеологии был Платон29. В диалоге «Государство» он, рисуя картину идеального общественного строя, обосновывает неизбежность сотрудничества людей, желающих удовлетворить свои потребности. Индивидам, действующим совместно для достижения своих целей, необходимо государство, которое бы служило всем таким лицам, а не какой-либо группе или части населения. При этом Платон считал необходимой иерархию сословий, но осуждал крайности бедности и богатства. Говоря об аристократии как о предпочтительной форме государства, Платон утверждал, что в таком сообществе властвовать должны самые лучшие, то есть достойные люди, которых он называл философами. Они по своей природе стремятся к овладению всеми видами знаний, существующих в государстве, а также способны к абстрактному мышлению. Благодаря перечисленным качествам философы понимают гораздо яснее, чем остальные люди, в чем заключается общее благо для всех граждан государства.

Платон считал, что философам должны помогать проводить идеи общего блага в жизнь представители второго по достоинству сословия в государстве – воины. Из членов этого сословия нужно комплектовать костяк всего государственного аппарата. Отличительной чертой воинов является беспрекословное подчинение философам; к тому же воины способны в высшей степени эффективно проводить в жизнь адресованные им распоряжения членов высшего сословия.

Наконец, Платон выделял еще и сословие граждан государства, обладавшее меньшим достоинством, чем воины. В эту социальную группу входят разнообразные производители материальных благ, равно как и лица, выступающие посредниками в обменах такими ценностями. По Платону, членам данного сословия надлежит находиться под властью философов и воинов. В противном случае члены третьего сословия не могли бы надлежащим образом удовлетворять собственные потребности.

По мнению Платона, все формы государства, кроме аристократии, хуже ее, так как только при аристократии власть принадлежит самым достойным людям, в результате чего государство способно процветать. При всякой другой форме государства этого не происходит. Так, правление олигархов, то есть самых состоятельных людей, приводит к усилению раскола на богатых и бедных, народ запугивают и подавляют. В итоге происходит государственный переворот и устанавливается демократия. Ее недостатками являются уравнивание людей разного достоинства, некомпетентность, пренебрежение к знанию, к заслугам; применение жребия при замещении государственных должностей30.

Аристотель, основатель политической науки, определял ее как науку об общем благе государства. Цель ее – благосостояние человека и полиса. В своих трудах Аристотель воплотил постулаты преимущественно индивидуалистической идеологии. Считая политическую организацию общества сферой распределяющей и уравнивающей справедливости, он предлагал для обеспечения справедливого распределения власти, почестей, прав и обязанностей учитывать вклад каждого в общее благо. Последний Аристотель определял не только тратами лица на общественные нужды, но и его участием в управлении и обладанием такими качествами, как образованность, интеллект, опыт31. Аристотель считал, что самыми достойными членами человеческого общества являются образованные, умные и опытные люди.

Однако управлять государством, по Аристотелю, должны не только они. Вопреки теоретической позиции Платона, исключавшего наименее достойных граждан из участия в управлении государством, Аристотель придерживался другой точки зрения. Государство включает массу людей, не отличающихся резко какими-либо достоинствами, и немного людей, достойных руководства и способных к нему. Если всю власть отдать второй категории индивидуумов, то массы в государстве будут лишены почета и станут бедны, а вследствие этого «государство наполнится враждебными элементами»32. Если отдать всю власть массе, то руководство окажется неквалифицированным, что также нанесет ущерб государству. Лучше всего на руководящие должности рекомендовать способных людей, достойных руководить. А массе простых граждан предоставить право избирать правительственных лиц и контролировать их, но ни одного из них в отдельности к власти не допускать. Люди без достоинства, полагал Аристотель, пусть имеют власть лишь как члены народа33.

Разнообразные представления о человеческом достоинстве, сформулированные древними греками, восприняли римляне. Эти воззрения отразились в двух основных направлениях древнеримской политической идеологии, имеющих греческое происхождение: стоицизме и эпикурействе. Объединяло их общее теоретическое положение. Оно заключалось в том, что достойная человека жизнь состоит из поступков, согласных с природой. Однако соответствие ей человеческого поведения эпикурейцы и стоики понимали по-разному.

Для римских стоиков достойная человека жизнь состоит в служении государству, понимаемому как сообщество индивидуумов. Человек должен приобрести профессию, завести семью, иметь детей и всячески стараться помочь своим согражданам наилучшим образом удовлетворять их потребности. Как писал Сенека, если ты сделал благо своему ближнему, то принес пользу самому себе, ибо интересы отдельного лица и государства в конечном счете совпадают. Из этого же убеждения исходил и Марк Аврелий Антоний. В частности, он призывал каждого государственного служащего, работающего с правонарушителями, убеждать их: причинив зло своему ближнему, человек вредит самому себе. Поэтому ради личного блага гражданин должен воздерживаться от совершения правонарушений.

Марк Туллий Цицерон, близкий по своим политическим убеждениям к римским стоикам, полагал, что государства – это объединения людей, связанные правом. С его точки зрения, «мы по природе своей склонны любить людей, а это и есть основа права»34, обеспечивающая единство и устойчивость государств. Олицетворяющий же право закон представляет собой «решение, отличающее справедливое от несправедливого и выраженное в соответствии с древнейшим началом всего сущего – природой»35.

По убеждению Марка Туллия Цицерона, именно с последней «сообразуются человеческие законы, дурных людей карающие казнью и защищающие и оберегающие честных». Причем лучших людей «отпугивает от преступления не столько страх перед карой, определенной законами, сколько чувство стыда, данное человеку природой и как бы заставляющее его бояться вполне справедливого порицания. Это чувство стыда правитель государства усиливает общепринятыми мнениями и доводит до полной силы установлениями и философскими учениями – дабы совестливость не в меньшей мере, чем страх, мешала гражданам совершать преступления»36.

В суждениях Цицерона о законах можно выделить определение достоинства крупных социальных общностей. В частности, он рассматривал достойными честные и стойкие духом народы37.

Действительно, так как каждый человек имеет достоинство, то можно говорить и о достоинстве человеческих коллективов, в которые люди входят. И среди них о достоинстве главного объединения, интересующего юристов, – государства. При этом чем больше в государстве достойных людей, тем выше достоинство самого государства.

С точки зрения эпикурейцев, достойная жизнь человека состоит в отстранении от государственной деятельности и занятии своими частными делами. Индивидууму не следует бороться с другими людьми за жизненные блага. Ему дóлжно довольствоваться малым. Немного еды, скромная одежда, кров над головой, защищающий от непогоды, наконец, дружба с аналогичным образом живущими людьми составляют в сумме все, что требуется для достойной жизни. При этом никогда не нужно откладывать радость от пользования такими скромными благами. В противном случае жизнь человеческая не имеет смысла. Что же касается общения с людьми, которые не являются друзьями, то от него надлежит воздерживаться независимо от того, в состоянии ты помочь этим лицам стать лучше или нет.

В классическом римском праве в основном отразились идеи стоиков. Имея в виду именно их представления о достойной жизни, римский юрист Ульпиан определял суть предписаний права Рима следующим образом: жить честно, не чинить вреда другому, каждому воздавать то, что ему принадлежит38. Неслучайно, по верному замечанию В. Г. Ульянищева, индивидуализм не являлся принципом римского права39.

Вот почему в Риме большую часть его истории самыми достойными считались люди стоического образа жизни, отличающиеся военной доблестью. Причем лучшей в государстве наградой за воинскую доблесть признавались даруемые народом почести достойным гражданам.

Как писал Полибий, в указанный период исторического развития в римском государстве увековечивали «славу граждан, совершивших что-либо достойное, а имена благодетелей отечества становились известными народу»40. Тем самым молодежь поощряли «ко всевозможным испытаниям на благо государства для достижения славы, сопутствующей доблестным гражданам»41.

Более того, в Риме ни один мужчина не мог занять государственную должность, не совершив до этого в рядах действующей армии десяти годичных походов42. К тому же для римлян не было ничего постыднее, чем поддаться подкупу или обогащаться непристойными средствами. «Сколь высоко они ценили честное обогащение, столь же презирали стяжание недозволенными путями»43.

В рассматриваемый исторический период в Риме человеческим достоинством считалась политическая и правовая активность44. И право предоставляло широкие возможности для ее проявления. В частности, свободный человек для достижения совокупности личных и государственных целей мог соединяться с себе подобными в четырех разнообразных видах корпораций. Если же эти организационные формы не подходили для проявляемой людьми активности, то они могли воспользоваться и предусмотренным римским правом объединением, не являющимся корпорацией45.

Из закрепленных в классическом римском праве стоических представлений вытекал существовавший здесь институт бесчестья. Предметом его выступали те виды поведения, которые рассматривались недостойными в соответствии со взглядами стоиков. Например, сюда относились позорная отставка солдата, проституция, ростовщичество и т. п.

В формально-правовом отношении упомянутое бесчестье оказывалось ограничением юридических прав того, кто ему подвергался. Индивидуум, характеризующийся как turpitudo, устранялся из числа возможных свидетелей, от решения общественно-нравственных вопросов, из круга возможных опекунов, кандидатов в должностные лица. Признание лица turpitudo выступало и вполне достаточным основанием для лишения прав наследства.

Законное бесчестье наступало в силу конкретного распоряжения юридической нормы. Оно могло быть непосредственным или опосредованным. Непосредственное законное бесчестье (infamia juris immediatа) следовало в случае причастности индивидуума к образу жизни или поведению, осужденных законом. Оно не требовало никаких правоприменительных постановлений. Опосредованное законное бесчестье наступало в качестве индивидуального акта по приговору суда вследствие совершения некоторых уголовных преступлений (как сопутствующее основному наказанию) или вследствие неисполнения ряда частноправовых обязательств (договоры поручения, товарищества, поклажи), а также обязанностей по опеке. Результатом бесчестья (вне зависимости от его конкретного вида) была потеря публичных прав на занятие почетных должностей, на место при играх или религиозных церемониях, а также ряда частных прав, например наследственных. Умаление чести могло быть пожизненным или временным. В любом случае восстановление ее могло быть реализовано либо только тем же властным органом, который наложил в свое время бесчестье, либо верховной властью от имени римского народа. Причем восстановление чести могло происходить и в случае фактического бесчестья, когда верховная власть декларацией запрещала распространение впредь позорящих слухов и соответствующего им отношения к ходатайствующему о том лицу46.

В эпоху упадка римского государства стоическая идеология все в большей степени вытеснялась эпикурейскими воззрениями. По этой причине в поздней Римской империи именно эпикурейские представления о человеческом достоинстве были самыми влиятельными.

Естественно, что такое положение способствовало дальнейшему разложению государства, уже находящегося в кризисе. Ведь зачастую лучшие люди, руководствуясь идеями эпикурейцев, предпочитали воздерживаться от участия в государственных делах, предоставляя возможность активно действовать в политике посредственным индивидуумам.

Именно об этом периоде римской истории Аврелий Августин, оправдывая установление недемократических порядков в Риме, писал: «Если люди имеют чувство умеренности и ответственности и являются самыми внимательными стражами общего блага, то представляется правильным принятие нормы права, позволяющей им избирать своих собственных магистратов для управления государством. Но если с течением времени те же самые люди становятся настолько испорченными, что продают свои голоса и доверяют политическое управление подлецам и преступникам, то в этом случае необходимо лишить таких людей права выбора должностных лиц и передать его немногим добродетельным гражданам»47.

Эту же эпоху характеризовал и римский историк Аммиан Марцеллин. Он высказывался таким образом: «Людей образованных и серьезных избегают как скучных и бесполезных… Немногие дома, славившиеся в прошлые времена вниманием к наукам, погружены теперь в забавы позорной праздности… Вместо философа приглашают певца, вместо оратора – мастера потешных дел. Библиотеки заперты навек… Когда ввиду опасения нехватки продовольствия принимались меры к быстрому удалению из Рима всех чужеземцев, первым делом выслали представителей образованности и науки, хотя число их было незначительно; но были оставлены в городе… три тысячи танцовщиц со своими музыкантами…»48. Иными словами, достойными людьми в период упадка Римской империи во многих случаях считались бездельники, посвящавшие жизнь разнообразным наслаждениям.

Как известно, предложенное Аврелием Августином лекарство не излечило римское государство от смертельной болезни. Она проявлялась в том, что достойным здесь считался образ жизни людей, несовместимый с самим существованием политически организованного общества. Ведь зачастую римляне эпохи упадка, как отмечалось, предпочитали безделье работе, отрешенность от государственных дел – активному участию в них, низкие развлечения – развитию ума и тела человека.

Поэтому римская история вскоре печально завершилась. Рим был завоеван народами менее испорченными, чем большинство его граждан.

В научной литературе нередко признают политические идеологии, существовавшие в древневосточных государствах, несопоставимыми с политическими идеологиями греко-римской античности. Например, утверждается, что правовое по своей сути миропонимание древневосточным государствам не свойственно49.

Едва ли такое воззрение верно с теоретических позиций относительно права, принятых в данной работе. Здесь право понимается как совокупность приказов суверена в независимом политическом обществе, которым признается объединение суверена и подданных.

Вот почему в предшествующем изложении о древневосточных государствах имеется в виду закрепление идеи человеческого достоинства именно в праве. Ведь в этих социальных организмах присутствуют как суверен и подданные, так и его приказы последним.

§ 4. Представления о человеческом достоинстве в средневековой Западной Европе и их воплощение в праве

Античная идея человеческого достоинства была воспринята светскими и религиозными мыслителями Средневековья.

В этот период, длившийся почти тысячелетие, западноевропейские страны сначала опустились в своем развитии во многих случаях до примитивных вождеств и даже независимых деревень. Но затем в рассматриваемом регионе вновь возникли земледельческие государства. Они в течение нескольких веков прогрессивного развития в конце концов достигли той эволюционной ступени, на которой находился греко-римский мир в момент его наибольшего расцвета. Началась эпоха Возрождения, или Ренессанса. Она уже выходит за рамки Средневековья.

На содержание идеи человеческого достоинства в период Средневековья оказали влияние многочисленные факторы, главные из которых – экономический строй и классовые противоречия общества.

В современной научной литературе высказано мнение, что переход западноевропейского общества к Средневековью имел прогрессивное значение и Средние века не были эпохой темноты и невежества50. Едва ли это теоретическое представление верно. Говоря о начальном этапе Средневековья в Западной Европе, можно констатировать явный регресс. В самом деле, профессиональное мастерство во многих областях деятельности ухудшилось, были забыты некоторые научные открытия и технические изобретения античных времен. В результате люди в гораздо меньшей степени господствовали над окружающей их природой. Скажем, урожайность зерновых культур в пределах Италии в период Средневековья была значительно ниже, чем в эпоху расцвета древнеримского государства, и снова достигла прежнего уровня лишь в период Возрождения51.

В эпоху Средневековья в обществе большую роль играли нормы родоплеменной морали. Характерные для этой нравственности представления о чести и славе считались весомыми ценностями в вождествах и независимых деревнях того времени. В частности, они присутствовали в исландских и ирландских сагах, в песнях викингов. Эти произведения демонстрируют, что отстаивание чести часто вело к вражде52.

В конце ХII – начале ХIII в. в Западной Европе наступают прогрессивные перемены, по масштабам преобразований сравнимые с неолитической революцией. Ссылаясь на работу Ж. Ле Гоффа53, И. Л. Честнов отмечал, что в этот период происходят кардинальные изменения в обществе, в том числе в духовном мире людей. В частности, трансформируется вся система ценностей: экономических, социальных, политических, религиозных, художественных. Общей чертой обновления системы ценностей в этот период было перемещение центра внимания «с небес на землю», преодоление прежнего «презрения к миру» и обращение к земному (правда, в пределах, совместимых с христианской религией). В труде видят теперь не наказание за первородный грех, а позитивную ценность, участие в творческом деянии Бога. Сама история уже рассматривается не как движение к концу, а как восхождение54.

В праве эпохи Средних веков воплощалась идея человеческого достоинства. Важное свидетельство ее отражения в средневековом законодательстве содержит раздел ХХХ Салической правды. В нем записано, что «если кто назовет другого уродом, присуждается к уплате 3 сол. Если кто – мужчина или женщина – назовет свободную женщину блудницей и не докажет этого, присуждается к уплате 45 сол. Если кто назовет другого волком, присуждается к уплате 3 сол. Если кто назовет другого зайцем, присуждается к уплате 3 сол. Если кто обвинит другого в том, что он бросил в сражении свой щит, и не сможет доказать, присуждается к уплате 3 сол. Если кто назовет другого доносчиком или лжецом и не сможет доказать, присуждается к уплате 15 сол»55.

Подобным образом эта идея отражалась в судебнике англосаксонского короля Этельберта (560–616). Так, в ст. 11 этого документа записано: «Если какой-либо человек назовет другого в чьем-нибудь доме клятвопреступником или набросится на него с грубыми словами, то он должен уплатить 1 шиллинг тому, кто является собственником дома, 6 шиллингов тому, кого он оскорбил, и 12 шиллингов королю»56.

По мере прогресса средневековой Западной Европы постепенно формировались независимые политические общества со все более сложной иерархической структурой управления57. Причем эти социальные организмы имели сословное деление. В систему сословий входили феодалы и зависимые от них общественные группы. Первые делились на светских собственников земельных владений, связанных между собой вассальными отношениями, и христианское духовенство, организованное во многом аналогичным образом. Вторые включали крестьян и горожан.

Политическая власть в средневековом обществе осуществлялась прежде всего королями, князьями, баронами, а также рыцарями. Взаимоотношения между ними были строго ритуализированы и регулировались нормами рыцарского кодекса чести, а также некоторыми христианскими заповедями58.

Человеческое достоинство в эпоху Средневековья было дифференцировано в зависимости от сословной принадлежности его носителя59. Такое положение закреплялось в праве.

В светском общественном сознании Средневековья понятие о достоинстве человека сливалось с представлением о сословной чести. Она зачастую фактически перерастала в социальную гордыню, становилась предметом крупных раздоров и поводом для грабежа, насилия и братоубийства60.

В привилегированных сословиях порядок поведения был строго расписан, и его нарушение являлось оскорблением для чести. Рыцарские сражения затевались ради защиты чести, если кому-либо из рыцарей не было оказано должное уважение. Честь требовала общения и заключения браков только в определенном кругу, выход за его пределы оборачивался потерей достоинства.

Изложение правил рыцарской морали, выражающей человеческое достоинство, содержалось в разнообразных средневековых «Зерцалах», прототипом которых послужило «Зерцало воина», составленное в VI в. Как правило, в «Зерцалах» сочетались христианская мораль и нравственные представления воина, служившего своему сюзерену. К VIII–IX вв. широкое распространение получил кодекс рыцарской чести, а со времен первых Крестовых походов ХII–XIII вв. – уставы рыцарских орденов. Здесь подробно изложены нравы и обычаи рыцарей, где определяющими нормами были защита рыцарской чести, клятва верности своему сюзерену, а также перечислялись умения, какими должен был овладеть будущий рыцарь до своего посвящения: плавать, ездить верхом, владеть копьем и мечом, слагать стихи в честь прекрасной дамы, играть в шахматы. Последние два умения – следствие влияния арабоязычной культуры, оказанного на рыцарей в ходе Крестовых походов.

Предписания, касающиеся признания человеческого достоинства духовенства, оформились иначе. В частности, они были закреплены в монастырских уставах.

Развитие средневековых городов, ремесленной деятельности и торговли обусловило появление уставов ремесленных цехов и купеческих гильдий, где отражена специфика человеческого достоинства членов этих объединений.

В документах подобного рода правовые и моральные нормы о достоинстве соединялись с профессионально-производственными правилами и иной регламентацией. Но воплощение идеи человеческого достоинства во взаимоотношениях сословий прослеживалось и в правовых нормативных актах в собственном смысле этого слова61.

В Средневековье болезненно воспринималось уязвление людьми чести друг друга. В частности, речь идет о непочтительных высказываниях о женщинах, об оскорбительных намеках, о «поносных стихах» («нидах»), просто об острых словах. Причем для отстаивания человеческого достоинства могла быть приемлемой даже кровная месть62, в чем, конечно, проявлялись пережитки первобытной морали. Так, автор «Саги о названых братьях» описывает месть пятнадцатилетнего Торгейра за убийство отца. Мальчик убил доблестного воина Хевдинга Едура. Однако это не было удивительным, ибо творец мира создал и вложил в грудь Торгейра такое твердое сердце, что он ничего не боялся и был бесстрашен во всех испытаниях как лев. Поскольку же (согласно средневековому мировоззрению) все хорошее создано Богом, то и бесстрашие создано им и вложено в грудь храбрецам вместе со свободой делать добро или зло. Ибо Христос сделал христиан своими сыновьями, а не своими рабами, и он награждает всех по заслугам63.

В этом примере видны усилия по соединению нравственности христианства и языческой морали. Но следует отметить и борьбу деятелей христианской церкви с живучестью героических идеалов «варварской эпохи»64.

Во Франкском государстве вскоре после завоевания салическими франками бывшей римской провинции Галлии и принятия ими христианства на рубеже V–VI вв. была составлена уже упомянутая Салическая правда. В прологе этого документа нашло выражение понимание франками достоинства своего политически организованного общества. В частности, отмечено следующее: «Народ Франков славный, Творцом Богом созданный, сильный в оружии, непоколебимый в мирном договоре, мудрый в совете… смелый, быстрый и неутомимый, обращенный в католическую веру, свободный от ереси». Этот народ, «когда еще держался варварства, по внушению Божию искал ключ к знанию согласно со своими обычаями, желая справедливости, сохраняя благочестие…»65.

В средневековом праве можно найти многочисленные примеры влияния церкви на формирование представлений о человеческом достоинстве66. Так, христианство пыталось юридически распространить идею человеческого достоинства на всех людей без исключения. И христианская идеология приводила верующего к пробуждению интереса к самому себе, к развитию чувства собственного достоинства, к мысли: «Я человек».

Следует признать, что христианская доктрина при возникновении и в ранний период существования может быть отчасти отнесена к идеологии, близкой к коммунистической67. Так, в Евангелии от Луки звучит критика богатых и явно видны симпатии к бедным: «Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь… Напротив, горе вам, богатые! Ибо вы уже получили свое утешение». В раннехристианских общинах, как сообщается в «Деяниях святых апостолов», никто не имел своего имущества, а средства для жизни члены общины делили между всеми, «смотря по нужде каждого»68. В отношении вопросов собственности, труда и распределения ранние христиане проповедовали всеобщую обязанность трудиться и принцип вознаграждения каждого по его труду, считая именно трудовую жизнь достойной человека. Это звучит в таких, например, положениях учения христиан: «Каждый получает свою награду по своему труду»; «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь»69. Однако в более поздний период христианская доктрина приобретает иной характер70. Впрочем, эта идеология и в данную эпоху не признавала в качестве достойной жизнь бездельника.

Обратимся непосредственно к тексту Библии, в котором нашла воплощение христианская концепция человеческого достоинства, ведь именно Библия в ряде случаев выступала источником средневекового европейского права.

Закрепление этой концепции содержится в следующих библейских положениях: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему (и) по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными (и над зверями), и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле… И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил... И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими (и над зверями), и над птицами небесными (и над всяким скотом, и над всею землею), и над всяким животным, пресмыкающимся по земле».

Новый Завет, как и только что цитированный Ветхий, иллюстрирует служение Бога людям. Милость, исцеления, воскрешения, прощения, любовь – это предоставление человеку того, чего он достоин. И Бог вступается за того человека, чье достоинство попирают.

В этике христианства есть тенденция раскрепощения человека («ты уже не раб, а сын Божий»), утверждения в каждом человеческого достоинства и, в частности, признания за женщиной права иметь духовные запросы71. Неслучайно Папа Иоанн Павел II заявил: «B Евангелии мы найдем последовательную декларацию всех прав человека»72.

Следуя этой тенденции, христианство выдвинуло идею отделения церковной власти от светской и оспорило принадлежность личности государству. В результате появилась идея ее автономии. У человека возникло первое неотъемлемое право – право на бессмертие, а образовавшаяся сфера автономии могла расширяться73.

Однако когда христианская церковь стала официальной религией в государствах, христиане с помощью государственного аппарата стали преследовать представителей других религий и еретиков. Свобода личности уменьшилась при сближении церкви и государства. В итоге в условиях Средневековья практика церкви имела мало общего с ранее охарактеризованным библейским христианским идеалом о достоинстве человека как сына Божия. Церковь запятнала себя корыстью, жестокостью, нетерпимостью по отношению к разнообразным проявлениям достоинства личности.

Идея человеческого достоинства в Средние века продолжала развиваться в разных формах в творчестве светских и религиозных авторов, чаще всего пытавшихся конкретизировать, дополнять и изменять приведенные классические христианские идеи. Так, Юстин Мученик обосновывал достоинство человека очевидным, с точки зрения этого мыслителя, обстоятельством. Людей ценит Бог, предоставляя им многообразные блага74. Климент Александрийский в книге «Педагог» отдельно характеризовал достоинство мужчин и женщин. Содержание достоинства женщин, по его мнению, заключается в добродетельности, богобоязненности и благоупорядоченном внешнем виде75. Содержание достоинства мужчин определяется им как богобоязливость, скромность, степенность и благопристойность76. Монах Пелагий (ок. 360 – ок. 418) отмечал, что достоинство человеческой природы состоит «в свободе воли»77. Ритор Фемистий (ок. 317 – 390) считал, что особым человеческим достоинством обладает сельский труженик: «земледелец прост и благороден, он знает только те блага, которые старательно получает от земли, сообразуясь со временами года; он убежден, что суетность – источник неправды, и держится подальше от нее. По своей натуре он совершенно чужд несправедливости»78.

Причем, как верно указал В. Г. Иванов, «средневековая литература способствовала становлению морального самосознания личности. Следствием этого было возрастание у людей чувства собственного достоинства»79.

Средневековый философ-богослов Фома Аквинский считал, что человеческая личность есть «самое благородное» во всей разумной природе. Основываясь на античных идеях естественного права, Фома Аквинский утверждал, что цель государства – это обеспечение условий для достойной жизни человека. При этом Фома полагал, что естественный закон предписывает уважать достоинство людей80, а каждый из них не только имеет божественное по своему первоисточнику достоинство, но и естественное право на достоинство81. Можно говорить и о важном вкладе Фомы Аквинского в концепцию человеческого достоинства, имея в виду признание Фомой Аквинским за народом «права на неповиновение» по отношению к умаляющей его достоинство тиранической власти.

В эпоху Средневековья при воплощении идеи человеческого достоинства в правовых документах создавались нормативные гарантии защиты достоинства разных групп населения государства. Это проявилось в ряде юридических актов о правах и свободах граждан. Такие документы были приняты в Англии (1215 г.)82, в Дании (1282 г.), в швейцарских землях (1291 г.), в Тироле (1342 г.), на территории, которая сейчас входит а состав Франции83. Так, в английской Великой хартии вольностей 1215 г. в ст. 39 записано: «Ни один свободный человек не может быть арестован или заключен в тюрьму, или лишен владения, или объявлен вне закона, или изгнан, или каким-либо иным образом обездолен… иначе как по законному приговору равных ему и по закону страны»84.

При детальном исследовании можно обнаружить в средневековом праве элементы современного каталога прав человека. Например, обратясь к Законнику короля Альфреда (871–899), составленному в конце IХ в., можно увидеть прообраз права на достойное существование. В частности, в ст. 43 этого акта записано: «У всех свободных людей должны быть свободны (от работы) следующие дни (однако не для рабов и эснов): 12 дней на Рождество и день, когда Христос одолел дьявола, и годовщина св. Григория, и 7 дней до Пасхи, и 7 дней после нее, и день св. Петра и св. Павла, и осенью вся неделя перед св. Марией, и в честь всех святых один день; и 4 среды в 4 поста должны быть даны всем несвободным людям для того, чтобы тому, кто им наиболее дорог, что-нибудь дать из того, что им кто-нибудь подаст во имя Бога, либо из того, что они смогут заработать в немногие (свободные) минуты»85.

§ 5. Идея человеческого достоинства в идеологии и праве русских государств X–XVI вв.

По мнению ряда историков, в отличие от средневековых независимых политических обществ Западной Европы, которые в своем становлении унаследовали государственные и правовые традиции античности, Восточная Европа восприняла последние в меньшей степени. Этим, по-видимому, можно объяснить сравнительно медленные темпы «вызревания» здесь государственных институтов, их архаичность и специфику86. Конечно, следует признать факт определенного своеобразия политических идей и государственных институтов Древней Руси. Но категорически нельзя согласиться с тем, что античность не оказала влияния на древнерусское государство.

Как известно, Византия имела тесные связи с населением территорий, вошедших в Киевскую Русь. Причем древние русичи восприняли из Восточной Римской империи очень многое для своих политических институтов, права и идеологии.

Северо-западные и западные русские земли контактировали и со странами средневековой Европы, обогащенными культурными заимствованиями от Западной Римской империи. Естественно, что при посредничестве этих средневековых государственных образований указанная культура также укоренялась и на российской почве.

В частности, наличие античного влияния на русские политические организмы, сосуществовавшие со средневековой Западной Европой, прослеживается в области идеологии и отражения последней в праве. Самый значительный факт здесь – это утверждение и развитие христианства на Руси и воплощение христианских ценностей в русском праве. Речь идет и об уже отмеченных идеях о человеческом достоинстве, содержащихся в христианском вероучении.

Нельзя не согласиться с А. В. Корневым и А. В. Борисовым в том, что правовая и политическая мысль на русских землях периода Средневековья мало чем отличалась от западной в том смысле, что она испытывала сильное влияние богословия87. На протяжении всего русского средневековья высоко ценились идеи авторов поучений и проповедей, разделяющих ценности христианства. Их творения не только помогали формировать у читателей нравственные идеалы христианского мира, но одновременно заставляли таких людей задуматься над сущностью человеческого достоинства. Исследователь этико-политических ценностей русского средневековья Ю. В. Ячменев писал, что в результате воздействия этих поучений и проповедей духовная жизнь Киевской Руси была значительно обогащена88.

В средневековой Руси идея человеческого достоинства воплощалась и в основном коллективистских, и в преимущественно индивидуалистических доктринах. Так, например, теории первого вида из отмеченных подчас включали мысль о признании особого достоинства праведников – святых людей, живших для других и обходившихся самыми минимальными благами для себя.

Весьма показательно в этом смысле «Житие Феодосия Печерского». Интересен образ его самого (общероссийская канонизация в 1108 г.), который благодаря подробному и впечатляющему житию, написанному монахом Нестором, был одним из самых популярных на Руси. Феодосий, терпимый к человеческим слабостям, не терпит нарушения законов божеских и человеческих. Он максималист, поскольку пытается по мере сил строить жизнь по моральным заповедям Нового Завета. Бедность монастырской жизни, которая изображена в «Житии Феодосия Печерского», драгоценнее всякого земного богатства, потому-то она подробно описывается89.

Идея человеческого достоинства нашла выражение в первом русском политическом трактате «Слове о законе и благодати» (1057 г.) Киевского митрополита Илариона90. По мнению исследователей, здесь получили отражение наиболее острые и злободневные вопросы той эпохи и был сформулирован определенный политический идеал91. Иларион впервые в русской политической литературе поставил вопрос об ответственности князя перед подданными и сформулировал представление о моральном облике идеального правителя, разработав нравственные критерии, которым он должен соответствовать, то есть дал определение достоинства князя. Илларион считал, что великий киевский князь как верховный правитель должен быть ответствен «за труд паствы людей его». Владимира I он характеризует как «правдой облеченного, крепостью препоясанного, истиной обутого, смыслом венчанного», то есть правившего мудро, по закону.

По мнению Илариона, фактический правитель должен быть признан «злочестивым» и ему правомерно оказывать сопротивление в случае несоответствия такого властителя нравственным и правовым критериям деятельности государя92. О негодных правителях в соответствии с этими критериями Иларион писал, что, во-первых, царь не ходит в «заповедях и правдах», своих подданных «мучит» и даже «смертью претит» им («не царь, но мучитель»); во-вторых, царь, над человеком царствуя, над собой же имеет царствующие скверные страсти и грехи: сребролюбие и гнев, лукавство и неправду, гордость и ярость, злейше же всех – неверие и хулу.

Как и в средневековой Западной Европе, в Древней Руси идея человеческого достоинства проявлялась в иерархии групп населения в социальной структуре по их юридическому положению. Сословия здесь имели разные правовые статусы93.

Исследуя право во всяком сословном обществе, О. Э. Лейст отмечал, что среди сословий обязательно выделялись сословие, занятое земледелием и (или) ремеслом, затем сословие, отправляющее культовую деятельность, и, наконец, административное сословие, состоящее из лиц, чьей профессией являлось управление94. Именно так обстояли дела и в средневековой Руси.

При этом первое из упомянутых сословий в любом сословном обществе считалось низшим по достоинству, ему предписывалось платить налоги, выполнять трудовые повинности, не покидать постоянного места жительства. Остальные же сословия рассматривались высшими по достоинству. Их обязанности сводились к несению государственной службы, к занятиям культовыми делами и наукой. Все эти характеристики также были присущи средневековому русскому обществу.

Для членов низшего сословия в средневековой Руси их происхождение не имело большого значения. Поэтому обычно они не вели своих родословных с целью поиска достойных предков для возвеличивания собственного достоинства.

По-другому обстояли дела с происхождением и достоинством членов высших сословий русского общества. Здесь каждый индивидуум включался в привилегированную группу лиц, доступ в которую весьма часто обусловливался происхождением от людей, уже сюда входивших.

В ХI–ХII вв. на Руси происходит оформление боярства как особого сословия и закрепление его правового статуса. На начальном этапе своего становления боярство было элитной частью дружинного войска, получая за это служение лучшую часть военной добычи95.

В научной литературе не ставится под сомнение постулат о различии правового положения сословий в отдельном независимом политическом обществе. Действительно, в таком социальном организме даже нарушения общих для всех запретов влекли разные юридические санкции по отношению к членам различных сословий. Однако до сих пор для некоторых специалистов актуален вопрос: не означает ли это, что в сословном независимом политическом обществе нет единой правовой системы, а для каждого сословия действует свое право?

Ответ здесь может быть лишь следующим: в независимом политическом обществе, включающем ряд сословий, функционирует всего одна система права, ибо указанный социальный организм с несколькими системами права немыслим. Именно входящие в упомянутую систему нормы определяют разное юридическое положение сословий96.

Сказанное означает наличие в каждом средневековом русском независимом политическом обществе единой системы права. В соответствии с ее предписаниями и различались юридические статусы отдельных сословий, входивших в рассматриваемый социальный организм.

Идея человеческого достоинства в средневековой Руси воплотилась в юридических нормах, определяющих порядок княжения. В частности, киевский престол должен был занимать старший член княжеского рода, в котором каждый член обладал собственным местом среди родичей на лестнице старшинства97.

Идеи о человеческом достоинстве закреплялись в формальных источниках права, функционировавших в независимых политических обществах Древней Руси. Речь идет, в частности, о правовом обычае, о правовом нормативном акте, а также о содержавших юридические нормы договорах, в том числе международных.

Так, в договоре Руси с Византией (911 г. ст. 9, 11 договора) имеются положения о взаимном выкупе пленников, а в договоре Новгорода с одним из соседних германских независимых политических обществ (1195 г.) содержатся нормы, регламентирующие наказания за оскорбление. В этом же договоре предусмотрено наказание за насилие над рабой, что можно расценить как некое признание за таким человеком определенного достоинства98.

В церковном уставе князя Владимира Святославовича была определена церковная юрисдикция над всеми христианами по делам, связанным с защитой достоинства: об оскорблении словом, о необоснованном обвинении в блуде, отравлении, ереси, о покушениях на женскую честь. Упомянутый устав выделял среди людей группу так называемых богодетельных как обладавших особым достоинством. На этот разряд лиц юрисдикция церковных судов распространялась не только по указанным категориям дел, но и по всем остальным. В круг «богодетельных», скажем, включалось белое и черное духовенство99.

Основным источником законодательства Древней Руси принято считать Русскую правду. Этот нормативный акт включал нормы, закреплявшие разную степень человеческого достоинства конкретных слоев русского общества. Например, о привилегированном положении правящей верхушки свидетельствуют нормы о повышенной уголовной ответственности за убийство людей из окружения князя и нормы о порядке наследования земли. Эти нормы распространялись на такие категории служилого населения, как князья, бояре, княжьи мужи, тиуны, огнищане. В Русской правде выделена и категория людей, обладавших более низким человеческим достоинством: смерды, закупы, холопы. Имущество холопа, как и он сам, принадлежало господину. Личность холопа не защищалась законом100.

Интересно, что право средневековых германских независимых политических обществ также защищало представителей суверенной власти в большей мере, чем остальных людей. И это закономерно. Ведь любое подобное сообщество, стремясь обеспечить свое самосохранение, вынуждено так поступать. В самом деле, государственные служащие при осуществлении публичных политических функций должны им оцениваться более высоко, чем частные лица, реализовывавшие лишь собственные интересы. Неслучайно поэтому ст. 1 Устава Ярослава (1036 г.) предусматривала огромный по тем временам штраф в 40 гривен за убийство членов младшего и среднего звена аппарата княжеской власти101.

Защита человеческого достоинства регламентируется и в более поздних формальных источниках права средневековой Руси. Так, в правовом памятнике конца ХVI в. «Правосудье митрополичье» в ст. 1 отмечено: «За бесчестье князя Великого глав(у) снять». При этом слово «бесчестье» означает не только личное оскорбление князя, но позор вообще (как преступление), ибо князь представлен здесь как вершащий суд. Ведь в этой же статье Великому князю противопоставляются другие должностные лица (например, «меньшой князь», «тысячник», «боярин», «игумен», «поп» и т. п.), которые «по службе бесчестье судят», то есть согласно существующим нормам права. В ст. 2 отдельно указывается, что за личное бесчестье высших должностных лиц (княжеского тиуна и наместника) взимается штраф в пользу потерпевших в размере гривны золотом: «Тиуну кн(я)жю бесчестье гривна злат(а), так и наместник(у)». В остальных статьях Правосудья за конкретные преступления указаны конкретные наказания, исходя из социального статуса потерпевших.

Во второй половине XIV в. в Северо-Восточной Руси усилилась тенденция к объединению земель вокруг Московского княжества. В это время создаются новые социальные группы служилого боярства и дворянства. Причем суверенная власть закрепляет в праве достоинство их членов посредством установления иерархии придворных чинов, даваемых за службу: введенный боярин, окольничий, дворецкий, казначей, чины думных дворян, думных дьяков и т. д.

В рассматриваемый период достоинство членов высших сословий русского общества во многих случаях определяется их родовитостью. Это подтверждается фактом существования местничества. Речь идет о принципе подбора руководящих сановников, основанном на критериях знатности происхождения: чем выше происхождение претендента, тем более высокий пост в государственной иерархии он может занять. Местничество превращало боярство в замкнутую корпорацию.

Однако во время правления в Московском государстве Ивана Грозного суверенная власть подчас назначала руководить различными сферами государственной жизни людей, способных это делать эффективно, независимо от их родовитости. Так, в земские избы выбирали наиболее деловитых, авторитетных «лучших людей». Об этом свидетельствует уставная грамота, данная в 1556 г. жителям Двинской земли. В этом документе отмечается, что в станах и волостях нужно выбрать сотских, пятидесятских и десятских таких, «которые были бы добры и прямы и всем крестьянам любы». Грамота показывает, что управлять делами общины могли не обязательно богатые и зажиточные, а прежде всего авторитетные, пользующиеся доверием крестьян люди102.

Подобного рода политика продолжалась в Московском государстве и после смерти Ивана Грозного. В частности, среди жителей городов и крестьян в земские соборы выбирали людей, «крепких разумом, добрых и постоянных»103. Причем суверенная власть нередко оказывала протекцию способным худородным людям из незнатных родов, которые претендовали на занятие высоких должностей.

Идеологи суверенной власти оправдывали такую практику. Например, Иван Пересветов утверждал, что при организации армии необходимо отказаться от принципа местничества, назначая командиров по заслугам и умениям104.

Но подобная политика не нравилась врагам Московского государства. Они прекрасно понимали, что если здесь все дела, в том числе политические, будут осуществляться самыми способными людьми, то следствием окажется прогресс этой страны. У недругов были совсем иные цели. Поэтому они всячески стремились расширить на русской территории уже упоминавшуюся практику местничества. Скажем, польские оккупанты навязали русскому государству международный договор, где отсутствовала статья, включения которой в этот документ русские настоятельно добивались. В ней говорилось о «непременном возвышении незнатных людей по заслугам» на территории Московского государства105.

В ХVI в. многие развивавшиеся в Московском государстве идеи о человеческом достоинстве последовательно воплощались в нормативно-правовых актах. Например, в судебнике 1550 г. отмеченные представления нашли выражение в такой своеобразной форме судебного процесса, как «облихование» (ст. 52 Судебника 1550 г.). Если подозреваемого обвиняли в том, что он «ведомо лихой человек», то этого было достаточно для применения к нему пытки. Обвинение предъявляли 15–20 человек: «лучшие люди», дети боярские, дворяне, представители верхушки посада или крестьянской общины. Согласно ст. 26 Судебника 1550 г. в случаях оскорбления и бесчестия применялся штраф, варьировавшийся в зависимости от статуса потерпевшего.

В судебниках XVI в. четко прослеживается тенденция усиления защиты достоинства представителей власти. Скажем, ст. 26 Судебника 1550 г. устанавливала привилегированную охрану достоинства государственных служащих, отнесенных

...