Е. А. Громова

СТИМУЛИРУЮЩИЕ ПРАВОВЫЕ РЕЖИМЫ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В СФЕРЕ ЦИФРОВЫХ ИННОВАЦИЙ И ТЕХНОЛОГИЙ

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА

Монография

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 346+347

ББК 67.404

Г87

Автор:

Е. А. Громова, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры предпринимательского, конкурентного и экологического права Южно-Уральского государственного университета (национального исследовательского университета), заместитель директора Юридического института по международной деятельности, директор по взаимодействию со странами БРИКС Бразильского центра медиации и арбитража, главный редактор журнала The International Journal of Law in Changing World.

Рецензенты:

Бегишев И. Р., доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник научно-исследовательского института цифровых технологий и права Казанского инновационного университета им. В. Г. Тимирясова;

Губин Е. П., доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой предпринимательского права Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова;

Ершова И. В., доктор юридических наук, профессор, первый проректор, заведующий кафедрой предпринимательского и корпоративного права Московского государственного юридического университета им. О. Е. Кутафина (МГЮА);

Кванина В. В., доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой предпринимательского, конкурентного и экологического права Южно-Уральского государственного университета (национального исследовательского университета).

Данная монография посвящена исследованию стимулирующих правовых режимов предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий. Проанализировано законодательство об экспериментальных правовых режимах, о стимулирующем правовом режиме технико-внедренческих особых экономических зон, особой экономической зоны Калининградской области, Инновационного центра «Сколково», инновационных научно технологических центров, а также технопарков в сфере высоких технологий и инновационных кластеров, о стимулирующем правовом режиме предпринимательской деятельности субъектов малого и среднего предпринимательства, стимулирующем правовом режиме государственно-частного (муниципально-частного) партнерства. Выявлены особенности моделей перечисленных стимулирующих правовых режимов, предложены критерии и методика оценки их эффективности.

Законодательство приведено по состоянию на 1 февраля 2024 г.

Издание будет полезно преподавателям, аспирантам и студентам юридических вузов и факультетов, а также широкому кругу читателей, интересующихся вопросами стимулирующих правовых режимов предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий.

УДК 346+347

ББК 67.404

© Громова Е. А., 2024

© ООО «Проспект», 2024

ВВЕДЕНИЕ

Интерес российского государства к созданию благоприятного правового климата для развития конкурентоспособных цифровых инноваций и технологий на сегодняшний день очевиден: современная геополитическая ситуация, длящийся финансово-экономический кризис, а также глобальная цифровизация — все перечисленные обстоятельства выступают главными детерминантами взятого нашей страной курса на прогрессивное инновационное развитие.

Одним из ключевых условий следования данному курсу и достижению его целей выступает повышение активности субъектов предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий. К сожалению, статистика показывает, что Российская Федерация значительно отстает от ряда прогрессивных государств по уровню инновационной активности бизнеса. Так, в 2021 г. нашей стране он составил 11,9%, а, например, в Канаде — 79,3%, Федеративной Республике Германии — 68,8%, Соединенных Штатах Америки — 64,7%¹.

В этой связи одной из первостепенных задач на пути к поставленной цели является стимулирование предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий. Заметим, что в Концепции технологического развития Российской Федерации до 2030 года отмечается необходимость пересмотра существующих и развития стимулирующих механизмов инновационной деятельности.

Сформулированный государством «запрос» нашел свое отражение в рамках представленного вниманию читателя исследования стимулирующих правовых режимов предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий.

Данная монография представляет первое в юридической науке комплексное исследование нового научного направления — стимулирующих правовых режимов предпринимательской деятельности — экспериментальных правовых режимах в сфере цифровых инноваций и технологий, о стимулирующих правовых режимах предпринимательской деятельности в границах территориях и образований с высоким инновационным потенциалом (технико-внедренческих особых экономических зон, технопарков, инновационным научно-технологическим центрам), о стимулирующем правовом режиме предпринимательской деятельности субъектов малого и среднего предпринимательства в сфере цифровых инноваций и технологий, а также стимулирующем правовом режиме предпринимательской деятельности в рамках государственно-частного (муниципально-частного) партнерства в сфере цифровых инноваций и технологий.

Каждый из перечисленных режимов обладает необходимым потенциалом в достижении поставленных целей, вместе с тем, в рамках существующих на данный момент моделей стимулирующих правовых режимов предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий, данный потенциал не может быть полностью раскрыт. В этой связи необходимо активно работать над созданием эффективных моделей перечисленных стимулирующих правовых режимов.

В этой связи целью исследования стал анализ моделей стимулирующих правовых режимов предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий, а также оценка их эффективности.

Для удобства читателя и плавного погружения его в тематику стимулирующих правовых режимов предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий монографическое исследование разделено на шесть глав.

Первая глава посвящена предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий. В частности, анализируются понятия «цифровая инновация» и «цифровая технология», определяются особенности предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий, выявляются основные правовые барьеры, препятствующие созданию и применению указанных инноваций и технологий.

Во второй главе исследуются стимулирующие правовые режимы предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий и их правовые модели. Обосновывается выделение такого вида правового режима предпринимательской деятельности, как «стимулирующий режим предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий» в качестве способа преодоления выявленных барьеров, препятствующих развитию цифровых инноваций, описываются особенности таких режимов. Кроме того, автор дает теоретическое обоснование термину «модель стимулирующих правовых режимов предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций».

В третьей главе проведено исследование экспериментального правового режима в сфере цифровых инноваций и технологий как вида стимулирующего правового режима предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий. В данной главе также анализируется российская модель экспериментальных правовых режимов в сфере цифровых инноваций и технологий, а также зарубежные модели регуляторных песочниц.

Четвертая глава сфокусирована на анализе существующих стимулирующих правовых режимов предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий, установленных в границах территорий и образований с высоким инновационным потенциалом. В частности, автором выводятся системообразующие признаки территорий и образований с высоким инновационным потенциалом, а также выявляются особенности стимулирующих правовых режимов предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий, установленных в границах технико-внедренческих особых экономических зон, особой экономической зоны Калининградской области, Инновационном центре «Сколково», инновационных научно-технологических центрах, технопарках в сфере высоких технологий и инновационных кластерах.

Пятая глава посвящена исследованию особенностей стимулирующего правового режима предпринимательской деятельности субъектов малого и среднего предпринимательства в сфере цифровых инноваций и технологий, а также стимулирующего правового режима предпринимательской деятельности в рамках государственно-частного (муниципально-частного) партнерства в сфере цифровых инноваций и технологий.

И, наконец, в шестой главе предпринята попытка произвести оценку стимулирующих правовых режимов предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий с позиции их правовой, социальной, экономической, экологической, технологической и морально-психологической эффективности, сформулированы критерии оценки каждого вида эффективности, а также разработана методика их оценки.

Автор искренне благодарен ученым, выступившим рецензентами монографии: Ильдару Рустамовичу Бегишеву, доктору юридических наук, доценту, заслуженному юристу Республики Татарстан, главному научному сотруднику Научно-исследовательского института цифровых технологий и права Казанского инновационного университета имени В. Г. Тимирясова, Евгению Парфирьевичу Губину, доктору юридических наук, профессору, заведующему кафедрой предпринимательского права Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, Инне Владимировне Ершовой, доктору юридических наук, профессору, первому проректору, заведующему кафедрой предпринимательского и корпоративного права Московского государственного юридического университета им. О. Е. Кутафина, Валентине Вячеславовне Кваниной, заведующему кафедрой предпринимательского, конкурентного и экологического права Южно-Уральского государственного университета (Национального исследовательского университета).

Особые слова благодарности коллективу издательства «Проспект» за благожелательное отношение к работе и плодотворное сотрудничество.

Глава 1. Системообразующие начала исследования предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий

1.1. Понятие и сущность цифровых инноваций и технологий

Знаменитое высказывание Н. Ротшильда «Кто владеет информацией — владеет миром»² в современных условиях можно смело перефразировать: «Тот, кто владеет цифровыми инновациями, — владеет миром». Именно такие инновации позволяют сегодня не только получать необходимую информацию, но и эффективно ее обрабатывать и использовать для достижения поставленных целей. Говоря же о более глобальном, геополитическом аспекте, можно сказать, что сегодня лидерство государства на мировой арене во многом зависит от его возможностей обеспечить в своих границах оптимальные условия для создания, внедрения и применения конкурентоспособных цифровых инноваций и технологий³.

Ранее отмечалось, что Российская Федерация пока что не занимает лидирующие позиции в рейтингах цифрового инновационного развития. Одной из проблем, обусловивших такое отставание, является отсутствие комплексного и системного подхода законодателя к разработке и применению мер стимулирования предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий в целях повышения уровня благоприятности условий ее осуществления. Следует согласиться с учеными, считающими, что сегодня формируется запрос от общества к законодателям на создание фундаментальных регуляторных основ для поддержки цифровой трансформации⁴. И от того, насколько качественно мы сможем сформулировать такие основы, начиная с создания понятийно-категориального аппарата и заканчивая определением эффективных мер стимулирования предпринимательской деятельности по созданию и развитию таких инноваций, будет во многом зависеть будущее России и ее место на мировой политической арене.

Следует согласиться с авторами, полагающими, что в условиях перехода к цифровой экономике приоритетным значением обладают вопросы, связанные с формированием понятийного аппарата⁵. Важность создания адекватного понятийно-категориального аппарата обусловлена не только необходимостью приращения научного знания. Верное, четкое и точное определение указанных понятий позволит избежать трудностей в правоприменении, а также произвольного истолкования данных терминов⁶. Так, следует согласиться с К. С. Соловьевым, что, например, обращаясь за государственной поддержкой, лицо должно четко понимать, что оно занимается инновационной предпринимательской деятельностью, а уполномоченный орган должен знать, создание каких инноваций или технологий будет являться основанием для предоставления такой поддержки⁷.

Обращает на себя внимание тот факт, что существующие акты стратегического планирования и иные правовые акты в сфере цифровизации указывают на значимость цифровых инноваций для развития нашей страны, однако в них отсутствуют их определения. Единственный нормативный правовой акт, в котором содержится определение цифровой инновации, — это Федеральный закон от 31 июля 2020 г. № 258-ФЗ «Об экспериментальных правовых режимах в сфере цифровых инноваций в Российской Федерации»⁸ (далее — Закон об ЭПР). Данный акт определяет «цифровую инновацию» как новый или существенно улучшенный продукт (товар, работу, услугу, охраняемый результат интеллектуальной деятельности) или процесс, новые методы продаж или организационные методы в деловой практике, организации рабочих мест или во внешних связях. Обращает на себя внимание, что в данном акте используется определение инновации, содержащееся в Федеральном законе от 23 августа 1996 г. № 127-ФЗ «О науке и государственной научно-технической политике»⁹ (далее — Закон о науке), никак не определяя «цифровую» составляющую термина.

Анализ юридической литературы показал, что и ученые редко обращаются к данной составляющей. Лишь в одной из изученных нами работ дано определение цифровых инноваций в экономике как «нововведений в цифровом виде, которые являются ключевыми факторами повышения эффективности в различных сферах экономики»¹⁰. Вместе с тем возникает вопрос, что представляет собой именно цифровая инновация и в чем ее отличие от иных инноваций?

Заметим, что такое свойство большинства инноваций как способность влиять и изменять существующие отношения, была присуща им с момента появления первых новшеств. Разумеется, указанная особенность делала их желанным, актуальным и востребованным объектом исследований многих областей научного знания, начиная с технических и заканчивая философскими.

Следует отметить, что одним из первых об инновациях заговорил древнегреческий философ Ксенофонт. В труде «Домострой» инновации в земледелии рассматриваются как способ приращения богатства. Так, те, «кто придумает какое-нибудь мудрое нововведение по части земледелия и внедрят его, — получают хороший урожай»¹¹.

В свою очередь, в книге Н. Макиавелли «Государь» обсуждаются инновации в политической среде как стратегии, которые может применять правитель, чтобы справиться с постоянно меняющимся миром, а также с коррупцией в нем¹².

Заметим, что Ф. Бэкон в эссе «Об инновациях» («Of Innovations») в 1625 г. именовал инновации «порождением времени». При этом философ заключил, что «тот, кто не будет применять новые средства, должен ожидать новых бед»¹³.

Ученые-юристы — представители зарубежных государств определяли инновацию как создание новых (или эффективное перераспределение существующих) ресурсов, которое способствуют прогрессу. С их точки зрения новый продукт должен считаться инновацией только в той степени, в какой он способствует росту общественного благосостояния в долгосрочной перспективе, не лишая его ресурсов, которые могли бы быть более полезно распределены в других местах¹⁴.

Уже несколько десятилетий подряд российские ученые также уделяют значительное внимание поиску определения термина «инновация». Как отмечает М. В. Волынкина, принципиальной задачей становится поиск точной правовой формулировки понятия «инновация». Без четкого юридического наполнения этого термина невозможно создание устойчивой экономической среды в инновационной сфере, определение правового механизма регулирования общественных отношений, равно как и применение механизмов стимулирования инновационной деятельности¹⁵.

Развитие правотворчества в данной сфере, в частности, принятие в 2006 году Модельного закона «Об инновационной деятельности»¹⁶, а также включение в Закон о науке определений понятий инновация» и «инновационная деятельность»¹⁷ обусловил интерес ученых к исследованию указанных терминов.

Исследованиями правового регулирования инновационной деятельности занимались ученые-представители различных отраслей права. Так, стоит упомянуть работы таких ученых, как М. В. Волынкина, О. А. Городов, А. С. Звездкина, Л. А. Евсеева, Т. В. Ефимцева, О. И. Худокормова, В. П. Грибанов. В своих трудах они уделяли значительное внимание терминологии, давая авторские определения инноваций. Вызывает интерес позиция Д. В. Грибанова, который раскрывает сущность инновации через образ «поэтапного перехода информации в инновацию: через приобретение свойства системности и осмысленности информация превращается в знание, через акт творчества — в новое знание, через свойства экономической и социальной пользы — в новое полезное знание, через юридическую форму — в оформленное знание, которое в итоге и трансформируется в готовый продукт»¹⁸.

Обращает на себя внимание тот факт, что ученые, очевидно, не были удовлетворены трактовкой понятия «инновации», содержащейся в законодательстве. Это, на наш взгляд, было связано с тем, что «легальное» определение инноваций не давало возможности для юридической квалификации данного феномена. Именно поэтому они обращались к трактовке инноваций с точки зрения их относимости к объектам интеллектуальной собственности.

Так, М. В. Волынкина определила инновацию как различные охраняемые и неохраняемые результаты интеллектуальной деятельности, находящиеся на той стадии своего бытия, когда они выражены в объективной форме и способны удовлетворять общественные потребности на рынке товаров, работ, услуг¹⁹. Вызывает интерес и определение понятия «инновация», данное О. И. Худокормовой, представляющее собой своеобразный «компромисс» между легальным термином и результатами научных поисков. Автор понимает «инновацию» как «охраняемый либо неохраняемый результат интеллектуальной деятельности, воплощенный в виде нового или существенно улучшенного продукта/процесса, созданного с целью реализации на рынке или использования в практической деятельности для получения прибыли или достижения общественно полезных целей»²⁰.

Думается, что данное определение понятия «инновации» является наиболее «удачным». Во-первых, оно указывает на то, что «инновацией может быть как охраняемый результат интеллектуальной деятельности, так и неохраняемый», тем самым, не ограничивая инновации содержащимися в Гражданском кодексе Российской Федерации²¹ (далее — ГК РФ) результатами интеллектуальной деятельности. Этой позиции придерживаются и другие ученые. Так, например, В. А. Рассудовский выделил такие виды инноваций как те, в отношении, которых принято специально законодательство; в отношении которых имеются определенные законодательные предписания; режим которых не определен²².

Во-вторых, далее О. И. Худокормова дается толкование того, что, собственно, может стать инновацией, а именно «новый или существенно улучшенный продукт или процесс». Вместе с тем, если проанализировать определение инновации, содержащееся в Законе о науке, то можно заключить, что данный акт перечисляет и иные виды инноваций: новые организационные методы в деловой практике, организации рабочих мест или во внешних связях. В-третьих, автор совершенно справедливо указывает на то, что создание инноваций имеет определенные цели — получение прибыли за счет их коммерциализации, или же достижение иных социально-значимых целей.

Критически следует оценивать точку зрения зарубежных и российских ученых, полагающих, что неохраняемые результаты интеллектуальной деятельности не могут считаться инновациями²³. Указанное обосновано, по их мнению, тем, что отсутствие правовой охраны со стороны государства делает такую инновацию коммерчески нереализуемой, то есть не способной приносить прибыль.

Вместе с тем, полагаем, что авторы не учитывают особенностей научно-технического прогресса. Дело в том, что цифровые инновации стремительно развиваются, что влечет не только ускоренную смену технологических укладов и трансформацию общественных отношений. Следствием выступает и тот факт, что право не всегда «в состоянии» урегулировать процессы, связанные с внедрением инноваций и технологий. Однако из этого не следует, что в отсутствии правового регулирования субъекты инновационной деятельности не могут получить прибыль от коммерциализации такой инновации. Так, если взять за пример развитие криптовалют, то заметим, что множество людей получило прибыль от их использования задолго до того, как появились первые попытки их регулирования. В этой связи полагаемый, что инновациями могут выступать неохраняемые результаты интеллектуальной деятельности.

Таким образом, возвращаясь к вопросу о поиске наиболее подходящего определения инновации, полагаем, что под таковой следует понимать охраняемый или же неохраняемый результат интеллектуальной деятельности, воплощенный в виде нового или существенно улучшенного продукта или процесса, созданного с целью реализации на рынке или использования для получения прибыли и (или) достижения общественно полезных целей. Заметим, что сходная позиция к определению инновации прослеживается и при анализе материалов судебной практики²⁴.

Далее следует определиться с тем, что представляет собой «цифровая инновация». Известно, что цифровые инновации и технологии пришли на смену аналоговым в середине XX в. с изобретением полупроводниковых транзисторов и микрочипов²⁵. Под «аналоговыми» понимаются устройства усиления и обработки аналоговых электрических сигналов. При этом при передаче и приеме аналогового сигнала невозможно исключить ошибки и искажения. В отличие от аналоговых, цифровая²⁶ технология — это технология, работающая с дискретными, а не с непрерывными сигналами. Цифровые сигналы — это сигналы, формируемые за счет резко меняющихся значений импульсов. При передаче цифрового сигнала ошибки и искажения практически исключены²⁷. Когда информация хранится, передается или пересылается в цифровом формате, она преобразуется в числа — на самом базовом машинном уровне как «нули и единицы»²⁸. По мнению экспертов, цифровые технологии лучше подходят для хранения и передачи больших массивов данных, обеспечивают высокую скорость вычислений²⁹. При этом информация передается максимально точно, без искажений³⁰. Именно поэтому с технической точки зрения цифровизация — это процесс преобразования аналоговой информации в цифровую форму с помощью аналого-цифрового преобразователя в целях ее обращения в информационно-телекоммуникационных устройствах, их системах и сетях»³¹.

Соответственно, термин «цифровой» можно определить как «дискретный, формируемый за счет резко меняющихся значений импульсов сигнал, преобразовывающий аналоговую информацию в цифровую форму».

Следовательно, главным признаком, отличающим цифровые инновации от инноваций в целом, является их способность преобразования информации в «цифровую» форму³². Но этим потенциал цифровых инноваций, конечно же, не исчерпывается. Им также свойственна возможность «цифровым способом» обрабатывать данную информацию на более высокотехнологичном уровне, что в итоге позволяет эффективно применять полученные знания, повышать скорость и качество процессов и т. п. И хотя данная особенность, конечно же, не может лечь в основу определения термина «цифровой инновации», тем не менее указанное объясняет весьма сильную заинтересованность государства в создании отечественных конкурентоспособных цифровых инноваций.

Интерес вызывают вопросы о том, следует ли включать «техническую составляющую» термина «цифровая инновация» в его легальное определение? И если ответ на данный вопрос является положительным, то в каком нормативном правовом акте должно быть закреплено понятие цифровой инновации?

Отвечая на первый вопрос, важно отметить следующее. В целом включение «технических» терминов активно допускается законодателем, и многие нормативные правовые акты содержат такие термины. Например, в Федеральном законе «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» от 31 июля 2020 г. № 259-ФЗ содержатся определения терминов «распределенный реестр» и «узел информационной системы»³³. Поэтому полагаем, что на поставленный вопрос следует ответить положительно. Аргументом в пользу высказанной нами точки зрения можно также указать и то, что на данный момент в нашей стране нет национального или государственного стандарта, в котором бы давалось определение термина «цифровой». Соответственно, говорить об отсутствии необходимости включения термина «цифровая инновация» в связи с наличием дефиниции в актах технического регулирования не представляется возможным. Отвечая на второй вопрос, полагаем, что данный термин необходимо включить в законодательство. В противном случае это может привести к разночтениям и даже к нарушениям прав и законных интересов субъектов предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий, их контрагентов, а также потребителей и иных лиц.

На данный момент, в виду отсутствия базового акта о цифровых инновациях и технологиях, предлагается изменить содержание п. 2 ст. 2 Закона об ЭПР, определив «цифровую инновацию» как «охра­няемый либо неохраняемый результат интеллектуальной деятельности (основанный на преобразовывающих информацию в «цифровую» форму сигналах), воплощенный в виде нового или существенно улучшенного продукта (товара, услуги), процесса, нового метода продаж или нового организационного метода в деловой практике, организации рабочих мест или во внешних связях, созданного с целью получения прибыли или достижения общественно полезных целей».

Как уже отмечалось ранее, сегодня наряду с термином «цифровая инновация» активно используется и термин «цифровая технология».

В словарях термин «технология» определяется как «совокупность производственных методов и процессов в определенной отрасли производства, а также научное описание способов производства»³⁴.

Если же говорить о цифровой технологии, то в качестве таковой понимается «технология, которая используют компьютеры и/или другую современную технику для записи кодовых импульсов и сигналов в определенной последовательности и с определенной частотой»³⁵. Под цифровыми технологиями также понимаются «технологии, использующие электронно-вычислительную аппаратуру для записи кодовых импульсов в определенной последовательности и с определенной частотой»³⁶.

Под цифровыми технологиями ученые понимают «технологии, относящиеся к следующим группам: большие данные и продвинутая аналитика, искусственный интеллект (включая машинное обучение), технологии дополненной и виртуальной реальности, робототехника, беспилотные транспортные средства и дроны, новые производственные технологии (включая аддитивное производство), технологии цифрового проектирования, моделирования и управления жизненным циклом продуктов и / или услуг, технологии беспроводной связи (спутниковые технологии связи, промышленная беспроводная связь), квантовые технологии (вычисления, коммуникации, сенсоры и метрология), интернет вещей, облачные технологии (вычисления, хранение данных), мобильные технологии (с использованием мобильных устройств) и социальные сети»³⁷.

Таким образом, в отношении цифровой технологии сложилась диаметрально противоположная ситуация. Определяя данное понятие, акцент делается на раскрытии сущности цифровой «составляющей», само же понятие технологии остается не раскрытым. Выше же отмечалось, что, определяя цифровые инновации, делается акцент именно на инновации, а не на ее «цифровом» характере.

Вместе с тем полагаем, что для разграничения терминов «цифровая инновация» и «цифровая технология», необходимо также определить, что представляет собой цифровая технология как таковая.

Считаем, что цифровая технология — это «определенный метод и (или) процесс производства (их совокупность), основанные на дискретных сигналах, преобразовывающих информацию в цифровую форму, применяемые в определенной отрасли производства или иных отраслях для создания цифровых и иных продуктов».

При этом, под цифровой инновационной продукцией следует понимать «продукцию, созданную на базе либо в результате применения цифровой инновации», а под цифровой технологической продукцией — «продукцию, созданную на базе либо в результате применения цифровой технологии».

Говоря о «легальном» закреплении термина «цифровая технология», следует заметить, что в законах отсутствует определение технологии как таковой. Однако Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» дает определение информационной технологии как «процесса, метода поиска, сбора, хранения, обработки, предоставления, распространения информации и способов осуществления таких процессов и методов»³⁸. Думается, что термин цифровая технология является видовым по отношению к термину «информационная технология».

Вместе с тем необходимость его обособления обусловлена рядом причин:

1) период глобальной и необратимой цифровизации приводит к трансформации многих сфер общественной жизни, и в основе таких перемен лежат именно цифровые технологии;

2) необходимость модернизации понятийно-категориального аппарата в соответствии с объективными реалиями — цифровизацией современного мира;

3) необходимость надлежащего урегулирования трансформирующихся под влиянием цифровизации общественных отношений, требует создания правового инструментария, соответствующего современному уровню технологического развития.

Отвечая на вопрос о том, как соотносятся термины «цифровая инновация» и «цифровая технология», необходимо указать следующее. Данные понятия однозначно не являются синонимичными. Вместе с тем, их дальнейшее сопоставление зависит от применяемых критериев.

Так, с точки зрения применения производственных методов, инновации могут быть как технологическими, так и нетехнологическими. Если в основе инновации лежит определенная технология, то такая инновация будет являться технологической. Так, например, Закон об ЭПР указывает, что цифровые инновации создаются или используются «с применением технологий, перечень которых утверждается Правительством Российской Федерации или Центральным банком Российской Федерации» (п. 2 ст. 2). Исходя из указанного, можно сделать вывод, что данный акт регулирует отношения по поводу создания именно технологических инноваций.

Если же сравнивать инновации и технологии с точки зрения новизны, то можно сделать следующие выводы. Известно, что новизна является одним из ключевых признаков инноваций. Например, Модельный закон «Об инновационной деятельности» называет новизну в качестве одного из признаков инновации наряду с практической применимостью и экономической эффективностью.

Следует согласиться с И. В. Ершовой, отмечающей, что «инновация представляет собой новшество, созданное с использованием новейших научных достижений, внедренное на рынок или в практическую деятельность, и воплощенное в новых товарах (работах, услугах) или процессах»³⁹. Ученые отмечают, что данный признак подразумевает отсутствие аналогов использовании и потреблении на рынке⁴⁰.

Согласно нормам ГК РФ, полезная модель является новой, если совокупность ее существенных признаков не известна из уровня техники. Аналогичным образом будет определяться новизна промышленного образца (ч. 2 ст. 1351 ГК РФ). Так, промышленный образец является новым, если совокупность его существенных признаков не известна из сведений, ставших общедоступными в мире до даты приоритета промышленного образца (ч. 2 ст. 1352 ГК РФ). Таким образом, ГК РФ связывает критерий новизны результата интеллектуальной деятельности с его известностью (неизвестностью). Как отмечают эксперты в сфере патентного права, «новым признается то, чего раньше никогда не существовало, что не совпадает ни с чем ранее известным «из уровня техники» и не следует из этого известного очевидным для специалиста образом»⁴¹.

Следовательно, если мы рассматриваем вопрос о новизне той цифровой инновации, которая является охраняемым результатом интеллектуальной деятельности, то для ее определения необходимо будет обращаться к положениям ГК РФ. Однако, если речь идет об инновациях, являющимися неохраняемыми результатами интеллектуальной деятельности? В этом случае, полагаем, что, с учетом того факта, что определение новизны необходимо для предоставления правовой охраны таких результатов интеллектуальной деятельности, то для охраноспособных цифровых инноваций данный вопрос не будет принципиальным per se. Вместе с тем в случае если такой вопрос возникнет, например, в рамках доктринальных исследований, то можно рекомендовать определять новизну, применяя гражданское законодательство по аналогии.

Если же мы говорим о технологии, то новизна не будет считаться ее ключевым признаком, поскольку технологии могут быть инновационными, а могут таковыми и не быть. В том случае, если технология утрачивает свою новизну, она перестает быть инновационной.

Иным критерием сопоставления выступают способы правового регулирования отношений, возникающих по поводу создания: а) инноваций и б) технологий.

В этом случае можно утверждать о том, что законодатель использует разные подходы к регулированию инноваций и технологий.

Так, в первом варианте, регулирование цифровых инноваций связано с применением норм стимулирующего характера, заключающихся в предоставлении государственной поддержки (например, льгот и преференций). На это, в частности, напрямую указывает ст. 16.1 Закона о науке, а также иные нормативные правовые акты (например, Закон об ЭПР, Федеральный закон от 24 июля 2007 г. № 209-ФЗ «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации»⁴² (далее — Закон о МСП), Федеральный закон от 22 июля 2005 г. № 116-ФЗ «Об особых экономических зонах Российской Федерации»⁴³ (далее — Закон об ОЭЗ)). Указанное обусловлено тем, что, в отличие от технологий, инновации являются нововведениями, они в определенной степени «уязвимы» и нуждаются в дополнительной поддержке со стороны государства. В свою очередь, если речь идет о технологии, которая не является инновационной по своей природе, то регулирование отношений, возникающих по поводу их создания и применения, хотя и предусматривает применение специальных мер поддержки (например, в рамках Федерального закона от 31 декабря 2014 г. № 488-ФЗ «О промышленной политике Российской Федерации»⁴⁴ (далее — Закон о ПП)), однако в заметно меньшей степени.

Второй вариант — законодатель не разделяет инновации и технологии, зачастую смешивая данные термины, предусматривая для них единый правовой режим. Например, под технико-внедренческой деятельностью (далее — ТВД), осуществляемой в границах технико-внедренческой ОЭЗ, понимаются инновационная деятельность, создание, производство и реализация научно-технической продукции, создание и реализация программ для электронных вычислительных машин (программ для ЭВМ), баз данных, топологий интегральных микросхем, информационных систем (ч. 2 ст. 10 Закона об ОЭЗ⁴⁵). Осуществляющий данную деятельность резидент такой особой экономической зоны вправе претендовать на ряд льгот и преференций. И исходя из приведенного выше определения, создаваемые резидентом цифровые продукты, могут быть как инновациями, так и технологиями.

Указанное объясняется тем, что современные государства, конечно же, заинтересованы, в первую очередь, в конкурентоспособных цифровых инновациях, не имеющих равнозначных аналогов на мировом рынке. Вместе с тем представляется необходимым уделять внимание и технологиям как таковым, возможно, не отвечающим критериям новизны, но способным оказать позитивное влияние на социально-экономическую ситуацию, развить отдельную отрасль или несколько отраслей.

О важности развития цифровых инноваций и технологий в комплексе говорится в Концепции технологического развития до 2030 года. Данный акт предусматривает создание так называемых «приоритетных проектов технологического суверенитета», которые предполагают комплексный подход к организации полного инновационного цикла, а также жизненного цикла инновации и технологии. Необходимо не только обеспечить процесс доведения научного знания до коммерчески выгодной и промышленно-применимой инновации, но и обеспечить кадровое обеспечение разработки, производства и эксплуатации продукции, регуляторного обеспечения оборота такой продукции, включая техническое регулирование и стандартизацию.

Так, заметим, что в фокусе особого внимания законодателя находятся прорывные и сквозные цифровые технологии и инновации. Но и здесь законодатель не стремится дать четкое определение того, что представляют собой «прорывные» и «сквозные» цифровые технологии.

ак, например, в Разъяснениях (методических рекомендациях) по разработке региональных проектов в рамках федеральных проектов национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации»⁴⁶ под «прорывными» понимаются цифровые технологии, соответствующие Национальной технологической инициативе. Обращение к правовым актам, связанным с национальной технологической инициативой⁴⁷, не позволило обнаружить искомые критерии отнесения цифровых инноваций и технологий к прорывным.

Вместе с тем на сегодняшний день государство активно финансирует деятельность по созданию и внедрению прорывных цифровых технологий и инноваций. В частности, в рамках Национальной технологической инициативы предусматривается выделение бюджетных субсидий на развитие таких технологий⁴⁸. И для того, чтобы развивать именно конкурентоспособные прорывные цифровые инновации и технологии, в вопросе понимания того, что представляют собой такие инновации и технологии, необходима ясность и прозрачность.

Термин «прорывные технологии» (disruptive technologies) был предложен К. Кристенсеном еще в 1995 г. Под таковыми автор подразумевал инновации, которые создают новый рынок, и «разрывают» существующие связи в экономике, заставляя многих лидеров своего сектора сходить со сцены⁴⁹. По мнению современных ученых, прорывные технологии меняют доминирующие парадигмы, с помощью которых строится производственная система, что приводит к разрушению традиционных бизнес-моделей и заставляют разрабатывать новые инновационные стратегии, чтобы оставаться прибыльными⁵⁰.

В качестве критериев отнесения цифровых инноваций и технологий к «прорывным» следует выделять:

1) определение в качестве таковых актами стратегического планирования в сфере цифровой трансформации;

2) способность значительно ускорить производство и повысить качество товаров и услуг;

3) способность разрушать устойчивые прежде функционально-производственные связи и традиционные бизнес-модели.

Аналогичная ситуация складывается и в отношении «сквозных» цифровых инноваций и технологий (end-to-end technologies). В нормативных правовых актах отсутствует определение термина «сквозная цифровая технология». Однако на официальном сайте Национальной технологической инициативы отмечается, что таковыми считаются ключевые научно-технические направления, которые оказывают наиболее существенное влияние на развитие рынков Национальной технологической инициативы⁵¹. И далее перечислены технологии, которые относятся к сквозным⁵². Однако в законодательстве сложно найти трактовку и критерии отнесения цифровых инноваций и технологий к сквозным.

Критериями отнесения цифровых инноваций и технологий к «сквозным» выступают следующие:

1) определение в качестве таковых актами стратегического планирования в сфере цифровой трансформации;

2) способность оказывать существенное влияние на развитие одного или нескольких рынков товаров, работ и услуг;

3) способность положительно воздействовать на формирование конкурентоспособных высокотехнологичных продуктов, сервисов и др.

На основании вышесказанного полагаем, что критерии отнесения цифровых инноваций и технологий должны быть включены в нормативные правовые акты, регулирующие реализацию Национальной технологической инициативы Российской Федерации.

Как отмечалось выше, цифровые инновации и технологии играют существенную роль в цифровой трансформации общества и развитии экономики. Заметим, что на данный потенциал инноваций обратили внимание еще в 1930 г. ученые-экономисты, рассматривающие инновации как средство, с помощью которого предприниматель создает новые ресурсы, производящие богатство⁵³. Зарубежные ученые определяют инновацию именно через ее свойство влиять на развитие экономики — как создание новых (или эффективное перераспределение существующих) ресурсов, которые способствуют прогрессу⁵⁴. Дж. Виал называет инновации «топливом современного экономического развития»⁵⁵.

При этом необходимо обратить внимание и на тот факт, что, столкнувшись с беспрецедентным санкционным давлением, наша страна стала испытывать потребность в создании отечественных цифровых инноваций и технологий. И если до введения рядом государств запретов на экспорт технологий, российское производство основывалось, как правило, на использовании таких технологий, теперь ситуация изменилась. В настоящее время деятельность в отдельных сферах производства замедлилась в связи с отсутствием комплектующих и материалов.

Так, например, по результатам опроса, проведенного среди предприятий в сфере обрабатывающего промышленного производства по инициативе Банка России, в результате введенных санкций в 2022 г. около 79% предприятий испытали трудности с поставкой сырья и комплектующих⁵⁶.

Именно поэтому помимо сквозных цифровых инноваций и технологий, российскому обществу необходимы такие отечественные цифровые инновации и технологии, которые были бы не просто способны заменить отсутствующие на рынке зарубежные аналоги, но и составить им достойную конкуренцию на мировом рынке.

В этой связи в целях стимулирования развития необходимых Российской Федерации цифровых инноваций и технологий представляется необходимым сформулировать следующие критерии цифровых инноваций и технологий:

1) конкурентоспособность — обладание набором показателей (характеристик), обеспечивающих более высокую потребительскую оценку по сравнению с аналогичными объектами, присутствующими на рынке;

2) импортозамещаемость — способность отечественных цифровых инноваций и технологий или основанных на их применении товаров, работ или услуг, полностью или частично заменить импортируемые цифровые инновации и технологии.

Думается, что указанные критерии, а также дефиниции цифровых инноваций и технологий необходимо закрепить в Указе Президента Российской Федерации «О поддержке отечественных конкурентоспособных и импортозамещающих цифровых инноваций и технологий», состоящего из следующих обязательных разделов:

– ключевые сферы конкурентоспособных цифровых инноваций и технологий;

– ключевые сферы импортозамещающих цифровых инноваций и технологий;

– механизмы стимулирования предпринимательской деятельности в сфере конкурентоспособных и импортозамещающих цифровых инноваций и технологий.

Однако развитие экономики, основанной на цифровых инновациях и технологиях, не будет возможным, если не будут преодолены барьеры (в том числе правовые), препятствующие их развитию⁵⁷. Именно поэтому необходимо сосредоточиться над созданием эффективного правового регулирования цифровой экономики. В свою очередь, продолжение работы по совершенствованию понятийно-категориального аппарата в сфере цифровой экономики и более четких и прозрачных критериев отнесения инноваций к прорывным и сквозным будет способствовать решению поставленных выше задач.

Резюмируя изложенное выше, отметим, что существующий на сегодняшний день «запрос» со стороны предпринимательского сообщества по поводу формирования благоприятных условий осуществления предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий, связан, в том числе, и с необходимостью модернизации понятийно-категориального аппарата в данной сфере. Разработанные и предложенные в рамках данного параграфа дефиниции «цифровой инновации», «цифровой технологии» при включении их в законодательство в исследуемой сфере могут послужить становлению упорядоченного и системного регулирования отношений, возникающих по поводу их создания, внедрения и применения. В свою очередь, а также критерии отнесения их к сквозным и прорывным, равно как выделяемые критерии цифровых инноваций и технологий, которые следует стимулировать в первоочередном порядке (конкурентоспособность и импортозамещающий характер) позволило бы более обоснованно определять приоритетные сферы стимулирования, и соответственно, выделять необходимые для него бюджетные средства.

1.2. Предпринимательская деятельность в сфере цифровых инноваций и технологий

Важность развития отечественных конкурентоспособных цифровых инноваций и технологий сложно преувеличить. Инновации и технологии, в том числе цифровые, являются мощнейшим стимулом социально-экономического развития⁵⁸. В свою очередь, инновационная деятельность является одним из важнейших факторов формирования конкурентных преимуществ государства, а также обеспечения национальной безопасности.

Эксперты отмечают, что уровень роста валового внутреннего продукта (далее — ВВП) зависит, в том числе, от того, насколько эффективно страна применяет достижения научно-технического прогресса⁵⁹. Следовательно, повышение конкурентоспособности экономики зависит от эффективности и скорости превращения результатов научных исследований в рыночный товар⁶⁰.

Ученые-экономисты связывают процессы инновационного развития со сменой научно-технологических укладов и циклов⁶¹. Так, Н. Д. Кондратьев полагал, что причинами начала повышательной волны большого цикла являются глубокие изменения в технике на основе появления радикальных нововведений, подвергающих существенной трансформации основные условия хозяйственной жизни общества⁶².

Указанные изменения могут возникнуть в случае выполнения двух условий. Во-первых, это — наличие соответствующих нововведений. Во-вторых, — существование необходимых хозяйственных возможностей внедрения таких нововведений в гражданский оборот⁶³. Соответственно, одним из факторов, влияющих на повышение конкурентоспособности цифровых инноваций и технологий, а также поступательного инновационного развития, выступает развитие предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий.

Определение предпринимательской деятельности дано в ГК РФ. Так, ст. 2 данного акта под предпринимательской деятельностью понимает «самостоятельную, осуществляемую на свой риск деятельность, направленную на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг». Данная статья указывает на следующие признаки предпринимательской деятельности: самостоятельность, рисковый характер, направленность на получение прибыли и др.

В науке предпринимательского права выделяются также и доктринальные признаки этой деятельности⁶⁴, в числе которых — ее «инновационный» характер⁶⁵. На данную особенность предпринимательской деятельности впервые обратил внимание Й. Шумпетер. Он отмечал, что толчок рыночному развитию дают не только внешние факторы, но и внутренние, которые изнутри «взрывают» равновесие рыночной системы. Этими внутренними факторами становятся новые комбинации факторов производства, которые и определяют динамические изменения в экономике — в частности, предпринимательская деятельность. Й. Шумпетер полагал, что такая деятельность представляет собой уникальную способность продвижения инноваций на рынок посредством рискового бизнеса⁶⁶. Действительно для того, чтобы конкурировать с другими субъектами предпринимательской деятельности, стремящийся получить прибыль предприниматель постоянно вынужден «изобретать» новые способы повышения конкурентоспособности своих товаров, работ и услуг. Именно в попытке превзойти своих конкурентов и получить прибыль, предприниматель становится «инноватором».

Заметим, что ученые выделяют такой вид предпринимательской деятельности как «инновационная предпринимательская деятельность» или «инновационное предпринимательство»⁶⁷. По их мнению, инновационная предпринимательская деятельность — это «самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от: создания и организации производства принципиально новой или с новыми потребительскими свойствами продукции (товаров, работ, услуг); внедрения и применения новых или модернизации существующих способов (технологий) ее производства; коммерциализации результатов научных исследований»⁶⁸.

Под инновационным предпринимательством понимается деятельность по разработке и внедрению в производство новых технологий, техники, товаров, услуг, с целью получения прибыли⁶⁹; «экономический процесс, который приводит к созданию новых, улучшенных по своим свойствам товаров (продукции и услуг), а также технологий путем практического использования инноваций, реализуемых предприятиями»⁷⁰.

Раскрывая содержание такой деятельности, И. Ю. Бирюкова выделяет такие виды предпринимательской инновационной деятельности как: «инструментальная подготовка и организация производства, пуск производства и предпроизводственные разработки, маркетинг новых продуктов, приобретение неовеществленной технологии (патенты, лицензии), приобретение овеществленной технологии, а также производственное проектирование»⁷¹.

В целом соглашаясь с представленным многообразием видов предпринимательской инновационной деятельности, отметим, что данный перечень не может являться исчерпывающим.

Возникает вопрос о том, как соотносится инновационная предпринимательская деятельность с инновационной деятельностью.

В соответствии с Законом о науке, «инновационная деятельность — это деятельность (включая научную, технологическую, организационную, финансовую и коммерческую деятельность), направленная на реализацию инновационных проектов, а также на создание инновационной инфраструктуры и обеспечение ее деятельности» (ст. 2). При этом коммерческая деятельность, как составляющая инновационной деятельности, предполагает «вовлечение в экономический оборот научных и (или) научно-технических результатов». Отметим, что именно коммерческая направленность отличает инновационную деятельность от научно-исследовательской или научно-технической деятельности.

Отдельные исследователи придерживаются отличного от избранного законодателем подхода. Так, например, Г. Д. Отнюкова определяет инновационную деятельность как «предпринимательскую деятельность, основанную на применении (внедрении) результатов научно-технической деятельности (например, изобретений)»⁷². Таким образом, ученая полагает, что инновационная деятельность включает в себя лишь этапы применения и внедрения инноваций.

В свою очередь, по мнению О. В. Сушковой, инновационная деятельность — это «осуществление практических действий по реализации инноваций, полученные в результате совокупности стадий инновационного цикла в целях получения прибыли и (или) достижения иного полезного эффекта»⁷³. Следует согласиться с автором в том, что инновационная деятельность включает в себя всю совокупность стадий инновационного цикла.

Интерес вызывает позиция А. В. Сухорукова. По его мнению, поскольку целью инновационной деятельности является достижение экономического эффекта в виде получения прибыли, что в свою очередь является основным признаком предпринимательской деятельности, постольку инновационная деятельность должна рассматриваться как разновидность предпринимательской деятельности⁷⁴. На основании сделанного вывода, автор предлагает заменить термин «инновационная деятельность» на термин «инновационная предпринимательская деятельность».

Вместе с тем, полагаем, что цель инновационной деятельности не ограничивается лишь экономическим эффектом, в частности, получением прибыли. Следует согласиться с учеными в том, что инновационная деятельность может осуществляться в иных, в том числе, общественно-полезных целях⁷⁵. Так, например, речь может идти об инновационной деятельности в образовании, или о создании инновационных технологий в целях решения социальных вопросов.

На основании указанного считаем, что на данный момент отсутствуют причины замены термина «инновационная деятельность» на «инновационную предпринимательскую деятельность». Полагаем, что инновационная предпринимательская деятельность выступает «составляющей» инновационной деятельности.

Следует отметить, что, как указывалось выше, сегодня немаловажную роль играет и предпринимательская деятельность, связанная с созданием, производством и внедрением цифровых технологий. Вместе с тем, предпринимательская деятельность в сфере цифровых технологий может и не являться инновационной, что обусловлено природой таких технологий (о чем говорилось в первом параграфе). И хотя данная деятельность может быть лишена «инновационной» составляющей, ее значимость не следует преуменьшать, поскольку в фокусе внимания нашей страны находятся как инновации, так и технологии.

В этой связи полагаем, что на данный момент сложилась объективная необходимость выделения такой категории, как «предпринимательская деятельность в сфере цифровых инноваций и технологий»

Думается, что предлагаемое выделение даст возможность не только «объединить» предпринимательскую деятельность, как в сфере цифровых инноваций, так и в сфере цифровых технологий. Кроме того, это также позволит завершить существующую в науке дискуссию о соотношении инновационной предпринимательской и инновационной деятельности.

Под предпринимательской деятельностью в сфере цифровых инноваций и технологий можно понимать самостоятельную, осуществляемую на свой риск деятельность, направленную на систематическое получение прибыли от создания либо применения цифровых инноваций и (или) цифровых технологий и (или) цифровой инновационной продукции и (или) цифровой технологической продукции, осуществляемой лицами, зарегистрированными в установленном законом порядке⁷⁶.

На основании указанного, представляется возможным выделить следующие квалифицирующие признаки предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий:

Во-первых, данная деятельность осуществляется в сфере цифровых инноваций и технологий, что предполагает широкий спектр ее направлений, начиная с выполнения научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ, направленных на создание инновации или технологии. В данную сферу также включаются отношения по поводу передачи исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности (оборота цифровых инноваций и технологий). Кроме того, речь может идти и об оказании так называемых «инновационных» или «цифровых» услуг. Так, например, Е. Г. Шаблова выделяет такие цифровые услуги как «услуги по обработке больших данных (Big Data), услуги беспроводной связи и навигации, услуги хостинга, диспетчерские услуги бизнес-агрегаторов, цифровые услуги управление жизненным циклом изделий и другие⁷⁷.

Во-вторых, такая деятельность имеет своей основной целью получение прибыли от коммерциализации цифровых инноваций и технологий — «вовлечения в экономический оборот научных и (или) научно-технических результатов» (ст. 1 Закона о науке).

В-третьих, субъекты указанной деятельности — субъекты предпринимательства (юридические лица и индивидуальные предприниматели), осуществляющие деятельность в сфере цифровых инноваций и технологий. Отметим, что действующее законодательство предусматривает создание специальных субъектов такой деятельности: малые инновационные предприятия, венчурные инновационные предприятия и др. Новеллой в данной области является Федеральный закон от 4 августа 2023 г. № 478-ФЗ «О развитии технологических компаний в Российской Федерации»⁷⁸, определив правовые основы деятельности технологических компаний в Российской Федерации. Данные компании можно считать специальными субъектами предпринимательской деятельности, в частности, на основании того факта, что им предоставляются особые формы государственной поддержки (ст. 4).

В-пятых, данная деятельность может охватывать как весь инновационный цикл (технологический цикл), так и отдельные их этапы. В Национальном стандарте РФ «Стратегический и инновационный менеджмент. Термины и определения» указывается, что в инновационный цикл входит «проведение поисковых научно-исследовательских работ, выполнение прикладных НИОКР, освоение масштабного производства технологии и ее коммерциализация». Следовательно, предпринимательская деятельность в сфере цифровых инноваций и технологий может осуществлять как в рамках проведения научно-исследовательских работ (например, в рамках договора о проведении таких исследований) или других этапов или их совокупности.

В-шестых, для развития предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий государство применяет особые способы стимулирования осуществления такой деятельности посредством специального, в том числе, экспериментального регулирования. Создается инфраструктура поддержки данного вида предпринимательской деятельности, например, центры поддержки цифровых технологий и т. п.

Данная деятельность охватывает весь жизненный цикл цифровых инноваций и технологий. Так, ученые экономисты ввели термин «жизненный цикл инновации» для описания этапов, которые проходит инновация от момента зарождения идеи до того момента, когда инновация уже не является коммерчески привлекательной. С их точки зрения, жизненный цикл понимается как ряд последовательных этапов от «рождения» (начала) процесса или явления до его «смерти» (окончания)⁷⁹.

Как отмечают ученые, жизненный цикл инновации представляет собой определенный период времени, в течение которого инновация обладает активной жизненной силой и приносит производителю и/или продавцу прибыль или другую реальную выгоду. Основными стадиями жизненного цикла инновации выступают: разработка нового продукта; выход на рынок; развитие рынка; стабилизация рынка; уменьшение рынка; подъем рынка; падение рынка⁸⁰.

Из перечисленных этапов для государства весьма важно обеспечить начальные стадии жизненного цикла цифровых инноваций и технологий. Последующие стадии не нуждаются в специальной поддержке и стимулировании. Именно начальные стадии жизненного цикла особенно уязвимы в связи с рисковым характером отдельных этапов инновационного (технологического) процессов. В контексте жизненного цикла цифровых инноваций начальные стадии существенно осложняет существование ряда правовых барьеров и проблем, связанных с правовым регулированием оборота цифровых инноваций, чья инновационная сущность зачастую не позволяет выявить наиболее оптимальные подходы к регулированию таких инноваций⁸¹.

Заметим, что Н. Н. Надежиным был предложен термин «жизненный цикл предпринимательской деятельности» как «процесс, протекающий во взаимосвязи с окружающими юридически значимыми обстоятельствами и условиями ее осуществления, которые в комплексе дают характеристику всей предпринимательской среде»⁸². Говоря о жизненном цикле предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий, следует отметить, что сегодня указанная деятельность развивается недостаточно оптимально. Так, согласно статистике, удельный вес инновационной продукции в суммарном объеме промышленного производства России находится на уровне 3–3,5%. Это считается явно недостаточным для обеспечения конкурентоспособности и роста доходов экономики страны⁸³.

Размышляя над факторами, влияющими на инновационное развитие, ученые-экономисты исследовали особенности и причины распространения инноваций. Так, Э. Роджерс предложил термин «диффузия инноваций». По мнению автора, диффузия представляет собой процесс, в котором инновации передаются через определенные каналы в течение определенного времени среди членов социальной системы⁸⁴.

Исходя из данной теории, инновации будут развиваться тогда и там, где имеются наилучшие финансовые и информационные ресурсы⁸⁵. По мнению Э. Роджерса, пространственное перемещение инноваций зависит от степени обеспеченности финансовыми и информационными ресурсами, а также низкими затратами на материализацию инноваций. Применив постулаты данной теории в масштабах отдельно взятого государства, можно заключить, что инновационное развитие, в том числе, развитие предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций будет во многом зависеть от правового климата внутри страны, от того созданы ли необходимые условия для инновационного развития и решаются ли проблемы и преодолеваются ли барьеры, препятствующие такому развитию.

По мнению ученых, низкий инновационный потенциал российской экономики обусловлен, в том числе с правовыми и иными барьерами, а также ограничениями, связанными с отсутствием полноценной системы стимулирования и поддержки субъектов инновационной предпринимательской деятельности, несовершенство законодательной базы, длительные сроки окупаемости инноваций, недостаток квалифицированных кадров в области инновационной деятельности⁸⁶.

Таким образом, на сегодняшний день назрела объективная необходимость выделения такого вида предпринимательской деятельности, как «предпринимательская деятельность в сфере цифровых инноваций и технологий», что обусловлено не только озвученными выше причинами теоретического характера. Предлагаемое обособление позволит аккумулировать усилия и ресурсы государства для стимулирования такого вида предпринимательской деятельности как приоритетного для современного инновационного и социально-экономического развития.

1.3. Основные барьеры, препятствующие развитию предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий

Выше отмечалось, что Российская Федерация пока что не занимает лидирующие позиции в мировых политических и экономических рейтингах, а также рейтингах, отражающих уровень цифровизации.

Одной из причин тому стали так называемые «барьеры цифровизации» — препятствия, мешающие развитию цифровых инноваций и технологий⁸⁷.

Перед тем, как определить наиболее значимые барьеры, препятствующие развитию предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий, необходимо определить содержание термина «барьер». Заметим, что в действующем законодательстве определение барьеров отсутствует, однако применяется довольно часто, если речь идет об актах стратегического планирования в сфере цифровой экономики.

Термин «барьер» трактуется словарями как «препятствие, преграда для осуществления чего-либо»⁸⁸. Отдельные авторы трактуют их как «основные явления, препятствующие развитию инноваций»; «ключевые проблемы, возникающие при разработке и внедрении инноваций»; «систему организационных отношений, механизмов и правил, препятствующих эффективному развитию предпринимательской деятельности»⁸⁹.

В связи с обозначенной выше проблемой низкой инновационной активности российского предпринимательства, на которую также указывается в Концепции технологического развития Российской Федерации до 2030 года, важным является выявление барьеров, которые препятствуют развитию именно предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий⁹⁰.

Считаем, что основными барьерами, препятствующими развитию предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий, выступают такие, как: экономические (финансовые), инфраструктурные, кадровые, административные и правовые. Полагаем, что именно перечисленные выше барьеры в образуемой совокупности являют собой системы основных факторов, «блокирующих» прогрессивное развитие предпринимательской деятельности в исследуемой сфере.

Экономические (финансовые) барьеры являются значительным препятствием в развитии предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий⁹¹. В данном случае речь идет как об отсутствии или недостаточности частных инвестиций, так и о недостаточной обеспеченности процессов цифровой трансформации средствами федерального и регионального бюджетов⁹².

Первый барьер связан с отсутствием или недостаточностью частных инвестиций в сфере цифровых инноваций и технологий. Низкая инвестиционная активность субъектов предпринимательской деятельности обусловлена, в первую очередь, недостаточной степенью благоприятности инвестиционного климата в границах нашей страны.

Второй экономический барьер означает недостаточность финансирования деятельности государственных органов, бюджетных учреждений и иных организаций с государственным участием, вовлеченных в процессы цифровой трансформации. Его возникновение может быть обусловлено не только дефицитом средств, которые могли бы быть выделены на цифровую трансформацию. Причиной также могут стать также нерациональное их распределение, а также иные обстоятельства. Хотя данный барьер, на первый взгляд, непосредственно не влияет на развитие предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий, тем не менее, следует согласиться с учеными, полагающими, что низкий уровень цифровизации и автоматизации деятельности органов государственного управления и иных органов, оказывает негативное влияние на общество и предпринимательство⁹³.

Инфраструктурные барьеры предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий означают объективно сложившиеся проблемы и препятствия, связанные с отсутствием или недостаточностью структур, объектов, систем и служб, необходимых для прогрессивного развития цифровой экономики.

В числе таковых можно назвать:

Первый барьер — недостаточно развитая инновационная инфраструктура. Следует согласиться с авторами, считающими необходимым создание единой экосистемы инновационной инфраструктуры, каждый из элементов которой будет выполнять возложенные на него конкретные задачи⁹⁴.

Второй барьер — неравенство в цифровом развитии субъектов Российской Федерации⁹⁵.

Третий барьер — технические проблемы в функционировании государственных и муниципальных электронных и информационных систем.

Четвертый барьер — проблемы, возникающие в связи с переходом на отечественное программное обеспечение.

Кадровые барьеры предполагают недостаток квалифицированных кадров, необходимых для осуществления деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий⁹⁶.

Среди ключевых кадровых барьеров следует называть:

Первый барьер — отсутствие системы подготовки кадров для инновационной экономики⁹⁷. Отметим, что следствием цифровизации стало появление целого ряда востребованных профессий, в том числе, в области предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий, требующих специальных знаний. Вместе с тем, существующая система подготовки кадров оказалась «не готовой» к такому следствию, что повлекло за собой дефицит специалистов на рынке труда. В этой связи, одной из основных целей национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации» (далее — Программа ЦЭ) стало совершенствование системы образования, направленного на подготовку кадров, обладающих компетенциями цифровой экономики.

Второй барьер — это невысокая степень готовности субъектов предпринимательской деятельности и общества в целом овладевать цифровыми компетенциями⁹⁸. В этой связи, упомянутая выше программа предусматривает также и создание системы мотивации по освоению необходимых компетенций.

Третий барьер — консервативность корпоративных культур большинства компаний, что предполагает избегание резких изменений и ограниченные возможности по управлению ими⁹⁹.

Административные барьеры также выступают существенным препятствием в развитии предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий. Отметим, что под административными барьерами понимаются действия органов исполнительной власти, выраженные в виде принятия нормативных, распорядительных документов, противоречащих действующему законодательству и нормативным актам Российской Федерации, а также связанные со злоупотреблением и превышением своих полномочий при проведении им контроля и надзора за деятельностью субъектов предпринимательства¹⁰⁰.

Вместе с тем, полагаем, что такое определение представляет собой несколько «ограниченное» понимание административного барьера. Думается, что административным барьеров можно считать и те акты, положения которых хоть формально и не противоречат законодательству, однако в существующих реалиях выступают препятствием для осуществления предпринимательской деятельности.

В качестве административных барьеров, препятствующих развитию предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий, следует назвать:

Первый барьер — избыточное администрирование и бюрократизм. Заметим, что отдельные авторы полагают, что административными барьерами будут выступать лишь «дополнительные бюрократические процедуры и правила, введенные нормативными актами органов государственного (федерального и регионального) и муниципального управления»¹⁰¹. Вместе с тем, как уже отмечалось выше, излишние бюрократизм и администрирование могут находиться и в рамках «правового поля», но при этом неоправданно препятствовать осуществлению и развитию предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий.

Второй барьер — не качественное исполнения органами власти возложенных на них полномочий. Указанное предполагает ситуацию, когда уполномоченные органы власти недостаточно эффективно выполняют возложенные на них задачи. Например, речь может идти о некачественном выполнении задачи по обеспечению своевременного «перевода» своих услуг в электронный вид, в результате субъекты предпринимательской деятельности вынуждены обращаться лично для получения необходимых документов, что создает неудобства и увеличивает время на получение услуг;

Третий барьер — неудовлетворительное качество предоставления государственных и муниципальных услуг¹⁰². Данный барьер подразумевает предоставление услуг с нарушением установленных в регламентах требований, например, к срокам предоставления услуги.

Правовые барьеры. По результатам ряда опросов, барьеры в сфере нормативно-правового регулирования относятся к ключевым барьерам цифровизации экономики как на региональном¹⁰³, так и на общероссийском уровне в целом.

Правовые барьеры представляют собой «положения нормативных правовых актов, препятствующие освоению и применению цифровых технологий»¹⁰⁴; «объективно сложившиеся пробелы в правовом регулировании»¹⁰⁵.

Следует отметить, что отдельные российские авторы предлагают заменить термин «барьер» термином «правовое ограничение»¹⁰⁶. Их поддерживают и зарубежные исследователи, которые используют термин «legal restriction» (правовое ограничение)¹⁰⁷.

Представляется возможным не согласиться с данной точкой зрения. Заметим, что словари определяют «ограничение» как «удержание в определенных пределах (границах), в умерении, стеснении чего-либо»¹⁰⁸. В свою очередь, «правовое ограничение» трактуется «уменьшение числа вариантов дозволенного поведения посредством законодательного установления различных пределов или запретов»¹⁰⁹.

Полагаем, что правовое ограничение представляет собой целенаправленно вводимые правом ограничения, которые обеспечивают достижение определенных целей правового регулирования. Примером такого ограничения служит запрет на осуществление предпринимательской деятельности резидентами вне территории ОЭЗ (ст. 9 Закона об ОЭЗ).

В отличие от правовых ограничений, правовые барьеры могут образовываться не целенаправленно, а в силу различного рода внешних причин, которые не зависят от законодателя.

Основными правовыми барьерами, которые препятствуют развитию предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий являются следующие.

Первый барьер — «отставание» существующего правового регулирования предпринимательской деятельности в условиях поступательного технологического развития.

На существование данного барьера обращается внимание как представителями отечественной, так и зарубежной науки. Так, зарубежные ученые отмечают, что отдельные традиционные модели регулирования становятся огромным барьером для инноваций¹¹⁰.

Причинами тому выступают сразу несколько факторов. Первый из них связан с появлением таких инноваций, правовая природа которых сложно поддается определению. Так, сегодня активно исследуется проблема правового статуса искусственного интеллекта¹¹¹, а также предпринимаются попытки определить правовую сущность смарт-контракта¹¹².

Второй фактор связан со все увеличивающейся скоростью появления цифровых инноваций. Так, следует согласиться с М. Л. Давыдовой в том, что скорость, с которой происходит технологическое развитие, ставит перед законодателем сложную задачу: формализовать идеи, которые до конца еще не сложились; адаптировать свои решения к потребностям, которые постоянно меняются¹¹³.

При этом совершенно справедливо высказывание авторов о том, что «право лишь реагирует на появление новых технологий»¹¹⁴. Следовательно, для того чтобы оно могло «адекватно» урегулировать общественные отношения, необходимо «обновлять» правовой инструментарий или же модернизировать уже существующий.

Применительно к предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий также следует отметить, что существующее законодательство постепенно устаревает и требует «обновления», что обусловлено развитием цифровизации.

Так, развитие электронной коммерции потребовало принятия нормативных правовых актов, которые могли бы урегулировать новые правоотношения. В свою очередь, развитие беспилотных транспортных средств поставило вопрос о создании правового регулирования, соответствующего объективным реалиям. Заметим, что уже сегодня в рамках экспериментального правового режима тестируется возможность коммерческих перевозок грузов при помощи БПЛА¹¹⁵. Однако до принятия Закона об ЭПР проведение подобного тестирования было невозможно. Именно поэтому, например, Яндекс, вынужден был тестировать беспилотные транспортные средства в Соединенных Штатах Америки (далее — США) и Израиле¹¹⁶. Указанный пример четко демонстрирует нам, как отсутствие правового регулирования может замедлить развитие предпринимательской деятельности в сфере отдельных цифровых технологий.

Второй барьер, препятствующий развитию предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий — отсутствие благоприятного правового климата, необходимого для развития данной деятельности.

Следует согласиться с учеными в том, что создание благоприятного правового климата является детерминантой конкурентоспособности российской экономики, а также обеспечения «цифрового суверенитета» государства¹¹⁷.

При этом благоприятный правовой климат предполагает, в том числе, создание таких правовых условий и предпосылок, которые бы способствовали ускоренному развитию цифровых инноваций и технологий¹¹⁸, поддержание благоприятной, адаптивной правовой среды¹¹⁹.

Третий барьер — отсутствие гибких механизмов правового регулирования предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий.

Заметим, что в Пояснительной записке к проекту Закона об ЭПР данный барьер указывался как одно из препятствий для развития инноваций. Следует отметить, что данный барьер подразумевает отсутствие в действующем законодательстве механизмов установления изъятий из отдельных регуляторных требований в целях устранения препятствий появления и внедрения цифровых инноваций¹²⁰.

Четвертый барьер — отсутствие должного взаимодействия между государством и частным сектором по поводу создания и развития конкурентоспособных цифровых инноваций и технологий.

Недостаточность такого взаимодействия зачастую ведет, в том числе, к тому, что принимаемые нормативные акты весьма далеки от «запросов» субъектов предпринимательства и общества. Вместе с тем сегодня необходимо развивать такое сотрудничество, поскольку частный сектор активно включился не только в создание цифровых инноваций, но и в разработку стандартов, этического регулирования и др.¹²¹

Таким образом, перечисленные выше барьеры (экономические, кадровые, правовые, административные, инфраструктурные) способны существенно затормозить развитие предпринимательской деятельности в сфере цифровых инноваций и технологий. Определение наиболее эффективных способов, инструментов и средств преодоления выявленных барьеров является одной из наиболее важных задач, стоящих перед современной юридической наукой.

...